Холт Виктория. Подмененная

   Я была уверена в одном: никто не сумеет разделить меня и Люси.
   Как обычно накануне его приезда, я мысленно представляла человека самонадеянного, властного, понимающего, что я не люблю его, и оттого презирающего меня - ведь он настолько замечателен, что всякий, отказывающийся признать это, несомненно, является дураком. Когда он приезжал, реальная картина всегда отличалась от придуманной мною, и это приводило меня в легкое замешательство.
   Мой отчим приехал во второй половине дня и почти немедленно уединился с бабушкой и дедушкой для разговора.
   Потом ко мне в комнату зашла бабушка.
   - Бенедикт хочет поговорить с тобой, - сказала она, - Мне кажется, он действительно хочет сделать все наилучшим образом.
   - Наилучшим для него, - уточнила я.
   - Наилучшим для всех, кого это касается, - поправила она меня. Впрочем, пусть он объяснит все сам.
   Я спустилась в малую гостиную. Бенедикт встал л взял меня за руки.
   - Как же ты выросла, Ребекка!
   Интересно, а чего он ожидал? Что я всю жизнь останусь младенцем?
   - Проходи, садись. Я хочу поговорить с тобой.
   - Да, мне сообщили об этом. Полагаю, мне следует поздравить вас с предстоящим бракосочетанием.
   Нахмурившись, он внимательно посмотрел на меня и ответил:
   - Да. В следующем месяце я женюсь.
   Он вдруг повернулся ко мне, и впервые в жизни я почувствовала к нему жалость. Его губы слегка задрожали, и он сказал изменившимся голосом:
   - Уже почти шесть лет, Ребекка. Я постоянно думаю о ней. Но нельзя жить только прошлым. Ты знаешь, кем она была для меня, и я уверен, она согласилась бы с тем, что я должен поступить именно так. Нам нужно продолжать жить, в том числе и тебе. Я понимаю твои чувства. Мне известно, как складывались ваши отношения. Она часто рассказывала мне об этом. Я присутствовал при твоем рождении. Я мог бы любить тебя как свое родное дитя, если бы ты позволила мне это. Но ты ведь так и не позволила, верно? Ты отвергала меня. Я не упрекаю тебя. Мне это так понятно. По правде говоря, я уверен, что на твоем месте чувствовал бы то же самое. Видишь ли, мы оба с тобой любили ее.., безгранично.
   Мне трудно было поверить в то, что эти слова произносит Великий Бенедикт. Они глубоко тронули меня, но даже выслушав его, я никак не могла избавиться от предубежденности, внушая себе, что он говорит неискренне. Он действительно любил ее, но по-своему, эгоистично. Любить преданно и от всего сердца он мог только одного человека - Бенедикта Лэнсдона.
   Кажется, он пожалел, что впал в сентиментальность.
   - Давай подойдем к этому практично, Ребекка, - предложил он. - Если мы будем продолжать в том же духе, это не принесет мне ничего хорошего, как, впрочем, и тебе. Ты уже стала молодой женщиной и не можешь замкнуть себя здесь, в провинции.
   - Я вовсе не чувствую себя где-то замкнутой. Я очень счастлива с бабушкой и дедушкой.
   - Понимаю. Они прекрасные люди, но тебе пора познакомиться с настоящим миром. Именно этого желала бы для тебя твоя мать. Тебе пора начинать строить свою жизнь, встречаться с людьми своего возраста.
   Нужно начать появляться в обществе, к которому ты принадлежишь, где сможешь встретить подходящих людей.
   - Подходящих? Значит, все должно быть подходящим?
   Он изумленно посмотрел на меня.
   - Не понимаю, что в этом плохого? Конечно, все должно быть подходящим, или тебе хочется чего-нибудь неподходящего? Я предлагаю, чтобы после свадьбы, когда мы устроимся, вы с Белиндой приехали в Лондон. Вы будете жить преимущественно в Мэйнорли, это место наиболее.., подходящее. - Он взглянул на меня и улыбнулся. - Или, скажем так, это наиболее удовлетворительное место обитания. С собой мы заберем гувернантку и няню. Из Кадора туда перевезут всю обстановку детской.
   - Как у вас все просто получается!
   - Это и в самом деле просто. Что же касается тебя, то, когда в Лондоне начнется сезон, ты будешь выезжать.
   - Мне бы не хотелось этого.
   - Тебе это нужно. Это будет...
   - Подходящим?
   - Необходимым.., в твоем положении. Не забывай, что ты - моя приемная дочь. От тебя этого будут ждать. Более того, ты найдешь, что это очень любопытно и даже волнующе.
   - Я вовсе не уверена в этом.
   - А я уверен. Слишком уж долго ты жила здесь, в уединении.
   - Я очень довольна, насколько это возможно в данных обстоятельствах.
   - Понимаю. У твоей матери чудесные родители.
   - Полагаю, вы можете забрать Белинду, но я не поеду. Я не могу. Тому есть причина.
   - Что за причина?
   - Люси.
   - Ах, эта девчушка в детской. Я думал, что это ребенок няни.
   - Это не ребенок няни. Я взялась опекать ее и без нее никуда не поеду. Вряд ли вы меня поймете. Я уверена, что вы сочтете это очень , неподходящим.
   - А почему бы не попытаться объяснить?
   - Я же говорю вам: я опекаю ее.
   - Ты, юная девушка, опекаешь ребенка! Это звучит абсурдно.
   - Бабушка с дедушкой понимают меня.
   - Надеюсь, ты поможешь мне понять.
   Я рассказала ему, что случилось во время праздника. Он слушал меня с удивлением - Белинда, моя дочь, совершила такое!
   - Она не понимала, что делает. Тем не менее, мать Люси умерла от ожогов и шока. Она погибла, спасая своего ребенка, за которого я теперь чувствую ответственность. Белинда - моя единоутробная сестра. Я должна была что-то сделать. Я знаю, что мама ждала бы от меня именно этого.
   Он кивнул.
   - А что с Белиндой? Какова была ее реакция?
   - Она, конечно, раскаялась и постаралась сделать так, чтобы Люси почувствовала себя в детской как дома. До этого она проявляла к Люси враждебность, которая, как мне кажется, и заставила ее поджечь платье. Мы знали, что Белинда не осознает опасности огня, но то, что она сотворила ужасную вещь, поняла.
   Няня Ли удивительно хорошо понимает ее и справляется с ней, как никто другой. А я поклялась всегда заботиться о Люси, поскольку она потеряла мать из-за одного из членов нашей семьи. Я буду заботиться о ней и не позволю, чтобы хоть что-то помешало этому.
   Бенедикт внимательно смотрел на меня. Мне показалось (хотя, быть может, я и ошибалась), что в его глазах мелькнуло что-то, похожее на восхищение.
   Наконец он сказал:
   - Ты поступила совершенно правильно, но было бы лучше, если бы полную ответственность за этого ребенка взяли на себя твои дедушка и бабушка.
   - Но сделала это я. Я захотела этого. И ответственность за нее несу я.
   - Однако ты оставляла ее, уезжая в школу.
   - С родителями матери - да.
   - Она может оставаться с нами.
   - Но вы забираете отсюда Белинду вместе с детской - В таком случае существует единственный выход: девочка поедет с нами.
   - Вы хотите сказать, что примете ее в свой дом?
   - А как иначе? Ты и Белинда едете в Лондон.
   Значит, и этот ребенок должен ехать туда.
   Он улыбнулся мне победной улыбкой, потому что сумел устранить препятствие, которое я попыталась воздвигнуть.
   - Как только мы там устроимся, ты вместе с детьми приедешь в Лондон. Мы обо всем условимся с бабушкой и дедушкой. Они понимают необходимость твоего переезда. Им, конечно, нравится, что ты живешь с ними, но ведь ты сможешь приезжать сюда на отдых, как это бывало раньше.
   Я кивнула.
   - И поверь мне, Ребекка, так будет лучше для тебя. Именно этого пожелала бы тебе мама. Полагаю, ты можешь закончить школу. Я подумывал о том, чтобы отправить тебя на годик-другой в одно из учебных заведений Европы. Говорят, там прекрасно учат девушек.
   - Я не брошу Люси на год или даже на полгода.
   - Я это понял. Что ж, обойдемся без завершения образования. Как только ты устроишься, мы подумаем насчет представления тебя в обществе. По-моему, теперь это делают на Пасху, так что до следующего года у нас предостаточно времени. Тогда тебе исполнится восемнадцать. По-моему, самый подходящий возраст.
   - Так когда вы предполагаете жениться?
   - Примерно через шесть недель. Ты не хотела бы приехать на церемонию?
   Я покачала головой. Он все понял. Слегка коснувшись моей руки, он ласково сказал:
   - Мне кажется, ты поймешь, что так будет лучше, Ребекка.
   Разумеется, я понимала, что протестовать бесполезно. Бабушка уже сказала, что я его приемная дочь и, таким образом, он на законных основаниях опекает меня. Он хочет забрать Белинду, свою родную дочь, а Ли и мисс Стрингер отправятся вместе с ней. Так будет лучше для Люси, и я должна смириться с этим.
   - Я уверен, у вас сложатся хорошие отношения с моей будущей женой, сказал он.
   - Надеюсь, они хорошо сложатся у детей.
   - Вряд ли она захочет вмешиваться в порядки, установленные в детской. Она гораздо моложе меня.
   По правде говоря, я думаю, что ты уже встречалась с ней. Некоторое время назад она жила здесь, в Корнуолле, в доме, называвшемся Хай-Тор.
   - Хай-Тор! - воскликнула я. - Но там жили какие-то французы.
   - Совершенно верно. Полагаю, их семья продолжает владеть этим домом, а нынешние его обитатели лишь арендуют его У них теперь есть дома в Чизлхерсте и в Лондоне.
   - В таком случае это семья Бурдонов.
   Он улыбнулся.
   - Моей женой будет мадемуазель Селеста Бурдон.
   Я была поражена. Я попыталась припомнить месье и мадам Бурдон и выяснила, что мне совершенно не запомнились их лица, а вот младших членов семьи я немножко помнила. Селеста и Жан-Паскаль. Селеста была лет на шесть-семь старше меня. Значит, сейчас ей двадцать три или двадцать четыре года, так что она действительно значительно моложе Венедикта. А Жан-Паскаль, франтоватый и энергичный молодой человек, был, вероятно, года на два старше сестры.
   - Я познакомился с ними в Лондоне, - продолжал Бенедикт, - и, конечно, разговор немедленно зашел о Корнуолле.
   - Понятно, - сказала я.
   Но меня внезапно охватило смутное беспокойство.
   Почему же я почувствовала такое по отношению к людям, про которых нельзя сказать, чтобы они были мне совершенно незнакомы?
   ***
   Наступила короткая передышка. Через несколько недель будет свадьба, потом, наверное, медовый месяц, а затем его новая жена должна будет переделать все в доме по-своему перед тем как затребовать нас туда.
   Но, как я сказала бабушке, нужно было подготовить к этому детей. Она согласилась со мной и предположила, что лучше всех с этой задачей справлюсь я.
   Я пошла в детскую. В занятиях был перерыв, и мисс Стрингер отсутствовала. Впрочем, это было не так уж важно. Она-то могла учить детей где угодно, но для остальных Корнуолл был родиной, и я не знала, как они воспримут известие о необходимости покинуть его.
   В детской находились Ли и обе девочки. Белинда растянулась на полу, пытаясь сложить головоломку.
   Люси стояла возле нее на коленях и подавала нужные кусочки. Ли сидела в кресле и что-то шила.
   Когда я вошла, Люси вскочила и бросилась ко мне.
   Белинда продолжала заниматься головоломкой.
   - Проходите, присаживайтесь, - сказала Ли.
   Люси схватила меня за руку и повела к креслу.
   Когда я села, она прильнула ко мне. - Я должна кое-что сообщить вам, сказала я.
   Белинда наконец оторвалась от своей головоломки.
   " - Что? - спросила она.
   - Я расскажу тебе, когда Ты подойдешь и спокойно сядешь рядом со мной.
   Белинда посмотрела на головоломку, словно сомневаясь, стоит ли бросать это занятие.
   - Очень хорошо. Если ты не хочешь слушать, буду говорить только с Ли и Люси.
   - Ну, если это важно... - протянула она.
   - Белинде неинтересно, - сказала я, - так что подойдите поближе, и я расскажу вам обеим.
   Белинда подпрыгнула.
   - Конечно же, я хочу послушать, конечно же, я собираюсь слушать.
   В то время у нее появилась привычка использовать словечко "конечно" чуть ли не в каждой фразе, и меня это слегка раздражало.
   - Очень хорошо. Подходите, усаживайтесь и слушайте. Мы уезжаем отсюда.
   - Мы все? - спросила Люси, испуганно глядя на меня.
   - Ты, Белинда, Ли, мисс Стрингер и я.
   - Куда? - спросила Белинда.
   - Иногда мы будем жить в Лондоне, а иногда - в Мэйнорли. Мы переезжаем к твоему отцу, Белинда.
   Наконец-то ее удалось хоть чем-то поразить.
   - Ты тоже едешь, Люси, - еще раз подтвердила я. - Все будет по-прежнему, только не в этом доме и не в Корнуолле. - Я сжала руку Люси. Я тоже там буду. Там будет наш дом. Конечно, мы часто сможем приезжать сюда. Просто большую часть времени мы будем проводить в другом месте.
   - И это все? - спросила Белинда.
   - Разве этого недостаточно?
   - Конечно, если мне там не понравится, я там не останусь.
   - Посмотрим.
   - Мне не нравится мой отец, - продолжала Белинда. - Он не слишком приятный человек. Он меня, не любит.
   - Ты должна заставить его полюбить тебя.., если сумеешь.
   - Конечно, сумею.
   - Ну что ж, тогда мы посмотрим, как ты будешь это делать.
   - Конечно, я не буду, если не захочу.
   Я повернулась к Ли.
   - Придется заняться упаковкой вещей, - сказала я.
   - Хорошо, - ответила она. - Когда мы выезжаем?
   - Я еще не знаю точно. Придется подождать, пока для нас все подготовят.
   Белинда вернулась к своей головоломке.
   - Хочешь, я помогу? - спросила ее Люси.
   Белинда пожала плечами, и Люси пристроилась возле нее.
   Мы с Ли покинули их и перешли в соседнюю комнату.
   - Мистер Лэнсдон собирается жениться, - сообщила я ей.
   - Неужели? Значит, поэтому...
   - Да. Он желает собрать вокруг себя всю семью - Не удержавшись, я злобно добавила:
   - Это полезно для него как для члена парламента.
   - Понимаю.
   - Ты удивишься, узнав, на ком он женится. Помнишь Бурдонов? Конечно же, помнишь. Ты ведь ездила в Хай-Тор чинить их бесценные гобелены, да?
   Она выглядела несколько обескураженной.
   - Да, - продолжала я, - любопытное совпадение.
   Мистер Лэнсдон встретился с их семейством в Лондоне. Насколько я понимаю, теперь они живут в основном в Чизлхерсте. Ты помнишь мадемуазель Селесту?
   Ли слегка отвернулась от меня. Похоже, она была в замешательстве. Видимо, она думала об отъезде из Корнуолла, который все-таки был ее родиной, и это ее расстраивало. Наконец она тихо сказала:
   - Да, помню.
   - Так вот, она будет его женой.
   - Понятно.
   - Ты знаешь их семью лучше, чем я. Ты ведь некоторое время жила там, пока работала над этими гобеленами, верно?
   - О да.., несколько недель.
   - Значит, она будет тебе не совсем чужим человеком.
   - Ну да...
   - Как ты думаешь, мы с ней уживемся? Мистер Лэнсдон, кажется, считает, что она не захочет вмешиваться в дела детской.
   - Да, я уверена, что она не станет.
   - Ладно, посмотрим. Боюсь, это уже решено, Ли.
   Мистер Лэнсдон настаивает на этом. В конце концов, Белинда - его дочь.
   - Да, - прошептала она.
   Мыслями она явно была где-то далеко. Хотелось бы мне знать, о чем она сейчас думает. Ли всегда поражала меня своей отстраненностью и даже загадочностью.
   ***
   Настало время покидать Корнуолл.
   Бабушка сказала:
   - Это действительно самый лучший выход для тебя, но мы будем очень скучать по тебе. Хуже всего то, что уезжают все сразу. Однако мы оба согласны, что это лучший выход и что Бенедикт правильно делает, забирая дочь к себе.
   - Он всего-навсего хочет показать избирателям свою счастливую семейную жизнь.
   - Не думаю, что дело только в этом. Попытайся быть справедливой к нему, Ребекка. Он пережил тяжелое время, и уж одно-то я знаю наверняка: он действительно любил твою мать. Не забывай, что он тоже потерял ее.
   - Да, но теперь он подыскал на ее место другую.
   - Мне, по правде говоря, не верится в это.
   Сама я тоже была ни в чем не уверена.
   Ли с каждым днем становилась все более беспокойной. Должно быть, она тяжело переживала происходящее. Думаю, что до сих пор она не выезжала за пределы Корнуолла. Белинда, напротив, пребывала в радостном возбуждении. Она постоянно говорила о роскошном доме, находящемся в большом городе, где ей предстоит жить вместе со своим богатым влиятельным отцом. Правда, она его не любила, но намеревалась забыть о нем и просто наслаждаться жизнью.
   Люси наблюдала за мной, собираясь, видимо, копировать мое поведение. Поэтому я пыталась делать вид, что все это очень интересно", и не раскрывать ей -" своих истинных чувств.
   "По крайней мере, - думала я, - мне понравится в Мэйнорли, где я вновь встречу Эмери, Энн и Джейн, живших с нами до замужества матери". Более того, меня влекло к этому дому, а особенно к заколдованному саду.
   Хотя мне не хотелось жить под одной крышей с, Бенедиктом, но у этого проекта были и увлекательные стороны, особенно возможность представления ко двору.
   На станции нас ждал экипаж. Мисс Стрингер, бывшая родом из Лондона, находилась в добром расположении духа. Она не сожалела о переезде и, по всей видимости, считала, что в большом городе жить будет гораздо интересней, чем в глухой провинции.
   Когда мы подъехали к дому, нас уже поджидали Бенедикт и Селеста. Он был очень элегантен и, судя по всему, обрадовался встрече с нами. Селеста в нерешительности оставалась позади, пока он не сделал знак подойти.
   Конечно, она была уже не той девушкой, которую я знала много лет назад. Теперь она стала молодой женщиной. И, я бы сказала, очень привлекательной, хотя нельзя было назвать ее красивой или даже хорошенькой. Однако она была очень элегантно одета: бледно-серое платье явно парижского покроя, на ней было жемчужное ожерелье и такие же серьги. Ее темные волосы были уложены в красивую прическу, и двигалась она очень грациозно.
   Она ступила вперед и взяла меня за руки.
   - Я так рада, что вы приехали сюда, - сказала она с сильным французским акцентом, - я очень тронута тем, что вы приехали. Вы будете счастливы здесь. Мы этого оба очень хотим, - и она заискивающе улыбнулась Бенедикту.
   - Да, - подтвердил он, улыбнувшись ей в ответ. - Именно этого мы и хотим. А дети... - Он взглянул на них. - Белинда... - Она бросила на него довольно вызывающий взгляд. - И.., э... Люси.
   Я взяла Люси за руку и вывела ее вперед.
   - Надеюсь, вам понравится ваш новый дом, - выговорила Селеста так тщательно, словно заучила эти слова наизусть.
   Я видела, что дети заворожены ею. Потом она улыбнулась Ли.
   - Но.., мы ведь встречались. Вы приезжали.., я хорошо это помню.
   Ли покраснела и смутилась. Кажется, ей не хотелось вспоминать о своем пребывании в Хай-Торе, хотя, судя по тому, что мы слышали от миссис Полгенни, Бурдоны были в восторге от ее работы.
   Мисс Стрингер представилась и, похоже, произвела хорошее впечатление на Бенедикта и его жену, как, впрочем, и они на нее.
   Нам показали помещения для детей, расположенные на верхнем этаже дома. Там все было просто, но элегантно: комнаты с высокими потолками, с окнами, начинающимися от самого пола и выходящими на площадь с садом в центре. Мисс Стрингер отвели комнату на этом же этаже, рядом разместилась Ли, тут же была и детская спальня.
   Мы оставили их там, и Селеста провела меня в мою комнату, которая находилась на втором этаже.
   - Я подумала, что ты сначала захочешь посмотреть, как малыши.., как это сказать?
   - Устроились, - подсказала я.
   Селеста с улыбкой кивнула.
   - Вот твоя комната.
   Она была просторной и обставлена с той же элегантностью, отличавшей обстановку дома. Все было выдержано в голубых и кремовых тонах; здесь были те же высокие окна, из которых открывался тот же вид на площадь, что и из детской.
   Селеста взяла меня под руку.
   - Я так хочу, чтобы ты была счастлива здесь, - сказала она.
   - Вы очень любезны.
   - Твой...
   - Мой отчим.
   - Да, твой отчим... Он хочет, чтобы вы все были счастливы в его доме. - Она всплеснула руками и с очаровательной наивностью добавила:
   - А поскольку этого хочет он, то хочу и я.
   - Это очень мило с вашей стороны. Я уверена, что все сложится прекрасно.
   Она согласно кивнула.
   - Теперь я покидаю вас. - Она потерла ладони, как бы умывая их. - А когда ты.., спустишься вниз, да? Мы будем пить чай.., и говорить... Я думаю, именно этого хочет твой отчим.
   - Спасибо. Кстати.., как мне к вам обращаться?
   - Селеста является моим именем... Я не буду мачехой, о нет. Должно быть, я слишком молода, чтобы звать меня мамой.., ты не думаешь?
   - Очень молода, - уверила я ее. - В таком случае я буду говорить просто - Селеста.
   - Это будет так мило. - Она направилась к двери и на пороге оглянулась. - Я увижу тебя очень скоро... да?
   - Очень скоро.
   Когда она вышла, я подумала: "Судя по всему, она приятная женщина, и, видимо, мы уживемся с ней".
   ***
   В этот вечер я ужинала с Бенедиктом и его женой.
   За столом нас было трое. Дети уже улеглись в постели в своей детской. Когда я поднялась туда, чтобы пожелать Люси спокойной ночи, она обняла меня за шею и порывисто прижалась ко мне.
   - Тебе здесь понравится, - шепнула я. - Моя комната будет прямо под твоей.
   Она продолжала прижиматься ко мне.
   - Здесь будет почти так же, как и там, а попозже мы съездим погостить в Кадор, - пообещала я.
   Затем я подошла к кроватке Белинды. Приоткрыв один глаз, она взглянула на меня.
   - Спокойной ночи, Белинда. Приятных сновидений. - Я склонилась и легонько поцеловала ее. - Тебе здесь тоже понравится.
   Она кивнула и закрыла глаза.
   Я поняла, что дети утомлены дальним путешествием и связанными с ним треволнениями.
   В комнату проскользнула Ли.
   - Они мгновенно уснут, - шепнула она.
   Стол был накрыт в небольшой комнате, примыкающей к огромной внушительной гостиной, где Бенедикт, очевидно, принимал своих приятелей-политиков.
   Предполагалось, что в этой маленькой комнате будет более интимная обстановка, но я продолжала ощущать скованность, как всегда в его обществе.
   Когда подали рыбу, он сказал:
   - Я решил, что детям следует некоторое время побыть в Лондоне, хотя, конечно, в Мэйнорли им будет гораздо лучше.
   - Да, - согласилась я, - Думаю, Мэйнорли отлично подойдет им. В деревне они чувствуют себя свободнее.
   - Вот именно.
   - Здесь, конечно, есть парк. Я помню...
   Я оборвала себя на половине фразы. Он понял, что я вспомнила о матери, а воспоминания о ней ранили его не меньше, чем меня.
   К несчастью, Селеста поняла причину моего замешательства. Она была задета. Я быстро продолжила:
   - Они могут гулять в парке, кормить там уток... но за городом, конечно, лучше. Они начнут ездить верхом, а кроме того, этот сад... Сад в Мэйнорли замечательный.
   - Ты должна быть здесь, - сказала Селеста. - Здесь будет.., как это называется?
   - Она начнет выезжать, - подсказал Бенедикт. - Лондонский сезон. Да, Ребекке нужно быть здесь, и... - Он повернулся ко мне. - Я.., мы решили, что дети очень расстроятся, если сразу же лишатся твоего общества. Они только что распрощались с твоими бабушкой и дедушкой, и это уже взволновало их. Так вот, я подумал, что лучше тебе на несколько недель остаться с ними в Лондоне, потом вы некоторое время поживете вместе в Мэйнорли, пока они там устроятся, а уж затем ты одна вернешься в Лондон.
   - Я думаю, это неплохо придумано. При них останется Ли - очень важный для них человек.
   - Она очень хорошая, - сказала Селеста.
   - Да, ведь вы немножко знаете ее, - сказала я. - Она жила у вас, когда занималась реставрацией гобеленов в Хай-Торе.
   - Дети скоро привыкнут к переменам, - заметил Бенедикт.
   Я подумала: "Да, им придется привыкнуть. Тебе необходимо продемонстрировать своему избирательному округу свое счастливое семейство".
   После этого разговор свелся к светской болтовне, мало интересовавшей меня и совершенно мне не запомнившейся. Но за это время я успела ощутить какое-то напряжение между супругами и подумала, что с этим браком не все обстоит так, уж блестяще. Меня удивляло, зачем он вообще женился. Я видела его со своей матерью - у них были совершенно иные взаимоотношения. Но вот с Селестой.., с его стороны полностью отсутствовала какая бы то ни было страстная влюбленность. Мне даже показалось, что он относится к ней несколько свысока. Что же касается Селесты, то было ясно, что она безнадежно влюблена в этого человека.
   Я пыталась оценить его как мужчину, но была столь перегружена своими предубеждениями и претензиями, что не могла выносить разумных суждений по этому поводу. Что-то подсказывало мне, что моя мать действительно любила его - он был ей более близок, чем мой благородный отец, хотя, конечно, их отношений я не могла наблюдать.
   Бенедикт выглядел очень достойно, и при этом его никак нельзя было сравнить с Адонисом или Аполлоном. Он был высок, внушителен; черты его лица нельзя было назвать чеканными, но они явно свидетельствовали о силе характера. Он был очень богатым человеком, в нем ощущалась властность, и подумала, что эта черта, пожалуй, является существенным элементом мужской привлекательности. Да, этого в нем хватало.
   Я чувствовала, что они оба несчастливы. Что-то встало между ними.
   "По-видимому, - говорила я себе, - он женился на ней ради того, чтобы она украшала его обеденный стол". Она должна была помогать ему делать политическую карьеру, и раз уж он обрел семью в лице Белинды, меня и даже Люси, то пришлось взять впридачу и жену.
   Было бы интересно понаблюдать за ними и узнать, что же у них идет не так. Я презирала себя за такое отношение к ним, но в то же время ощущала легкое злорадство. В конце концов, этот человек испортил Мою жизнь. Почему же у него все должно идти гладко?
   ***
   Морвенна пригласила меня зайти к Картрайтам, которые жили неподалеку от дома Бенедикта. Она встретила меня очень тепло, Мне всегда нравилась мать Патрика. Было в ней что-то очень милое, мягкое; более того, они были с моей матерью близкими подругами и пережили вместе множество приключений.
   - Как приятно видеть тебя, Ребекка, - сказала. она. - Я рада, что ты приехала в Лондон. Хотя, надо сказать, я несколько озабочена делами, связанными с твоим выходом в свет. Этим придется заниматься мне.