Холт Виктория. Подмененная

   - Меня это радует.
   Она рассмеялась:
   - Елена справилась бы с этим гораздо лучше. Жена известного парламентария! Ты же знаешь, нас в свет вывозила она.
   - Да, я слышала об этом.
   С Морвенной мне легче было говорить о маме, чем даже с бабушкой. Мы с Морвенной не стеснялись проявлять свои эмоции, вспоминая ее, а в разговоре с бабушкой мы обе пытались скрыть друг от друга горечь утраты.
   - Мама часто рассказывала мне об этом - О, я трепетала от страха! Я была в испуге не столько от церемонии презентации.., это длится всего несколько секунд: просто делаешь реверанс, следя за тем, чтобы не запутаться в шлейфе платья и не грохнуться в ноги Ее Величества. Представляешь, какое бы это вызвало замешательство! Но вероятность этого очень мала. Гораздо хуже званые обеды и балы и этот ужасный страх, что окажешься без партнера. Я чуть не умерла.
   А твою мать это не заботило. Но ей, в общем-то, и не нужно было...
   Я уже не раз слышала эту историю, но в устах Морвенны она вовсе не расстраивала меня. Мне даже показалось, будто моя мама сидит вместе С нами в гостиной Картрайтов, и это дало мне теплое, уютное чувство безопасности.
   - Елена понемногу стареет, хотя остается энергичной, а Мэтью продолжает вращаться в высших сферах, и с ним вынуждены считаться. Она, конечно, поможет, но уже не в состоянии взять все на себя.
   - Что требуется от меня?
   - Ну, для начала ты должна брать уроки танцев и пения. Ее Величество очень интересуется пением и танцами.
   - А я слышала, что она живет уединенно.
   - Да, уже много лет, с тех пор, как умер принц... но определенный круг обязанностей у нее остается.
   - Помню, как мама рассказывала мне о мадам Дюпре, которая на самом деле была мисс Дапри, мучившая вас обеих.
   - А я была самым неуклюжим существом из всех, кого ей пришлось, обучать.
   - Этого мама не говорила. Она сказала, что вы сами внушили это себе.
   - Она была очень умна.
   Некоторое время мы сидели молча. Потом Морвенна сказала:
   - У тебя все получится. Не стоит волноваться. Я все время ощущала, что мама и папа хотят устроить мне какой-то шикарный брак, который, в общем-то, и является целью всей операции... И я боялась подвести их. Твоя мать была совершенно спокойна, потому что ее родители желали ей только счастья. Мои, конечно, тоже, однако у них было свое представление об этом.
   Я вдруг испугалась:
   - Но ведь мой отчим будет ожидать чего-то подобного!
   - А твои бабушка с дедушкой...
   - Они меня не беспокоят. Они желают мне счастья, как желали и моей маме, но он... Я знаю, чего он хочет: "Падчерица Бенедикта Лэнсдона, члена палаты общины от округа Мэйнорли, вчера была помолвлена с герцогом.., с графом.., с виконтом...". Не думаю, что его устроит просто "с сэром".
   - Не забивай себе голову. Подожди, как будут развиваться события. Если ты встретишь кого-то и он окажется герцогом, графом или виконтом.., ну что ж, раз вы полюбили друг друга, его титул не будет иметь значения.
   Я рассмеялась:
   - Но для него - будет.
   - Главное, чтобы ты была счастлива. Важно только это.
   - Вы его не знаете, Морвенна.
   - Мне кажется, знаю. - Немного помолчав, она продолжила:
   - Он по-настоящему любил твою мать, а она любила его. Ни с кем другим она не была так близка.
   - Она любила моего отца, - настаивала я. - Он был замечательным человеком.
   Морвенна кивнула.
   - У нас с Джастином есть все основания быть благодарными ему. Мы никогда этого не забудем. Если бы не он.., ну, ты же знаешь, что он пожертвовал собой ради спасения Джастина.
   - Он был хорошим человеком, героем.., отцом, которым я вправе гордиться.
   Она опять кивнула.
   - Но людей не всегда любят за их геройские качества. Видишь ли, между твоей матерью и Бенедиктом что-то уже было задолго до этого. Они познакомились в Корнуолле, но между ними как будто искра проскочила. Я чувствовала, что их брак будет идеальным. Подумать только, все кончилось именно в тот момент, который должен был еще больше обогатить их жизнь.
   Мы немножко поплакали, утешая друг друга.
   Морвенна протянула ко мне руки:
   - Жизнь продолжается, Ребекка. Бенедикт - твой приемный отец. Он хочет позаботиться о тебе.
   - Вовсе нет. Семья ему нужна для того, чтобы лучше выглядеть перед избирателями.
   - Нет же, нет. Он хочет, чтобы ты жила вместе с ним. Ты - дочь Анжелет и поэтому дорога мне.
   - Я - дочь другого человека. Возможно, ему это не нравится.
   - Нет. Ты должна попытаться понять его, попытаться полюбить его.
   - Как, по-вашему, можно заставить себя полюбить кого-то?
   - Стараться не раздувать в себе обиду, не выискивать в людях недостатки, нужно найти в них лучшие черты, Я покачала головой.
   - Где их искать? - спросила я.
   - Бенедикт хочет полюбить тебя и Белинду. Помоги ему.
   - Любопытно, что бы он сказал, узнав, что мы пытаемся помочь ему. Да он бы расхохотался! Ему не нужна помощь. Он считает себя всемогущим.
   - Он несчастный человек.
   Я пристально взглянула на нее.
   - Вы имеете в виду этот брак?
   - Селеста - милая девушка. По-моему, она любит его.
   - Он женился на ней, потому что решил, что она пригодится ему на званых приемах.
   - Я думаю, он до сих пор переживает смерть твоей матери. Мне кажется, она.., разделяет их. Ей бы этого, конечно, меньше всего хотелось бы. Ведь она любила его и хотела бы видеть его счастливым. Его, как и тебя, преследуют призраки прошлого, Ребекка. Вы должны помочь друг другу. Ах, милая, что я говорю!
   Болтаю о вещах, о которых ничего не знаю. Как это глупо! Скоро вернется из школы Патрик. Он обрадуется, узнав, что ты в Лондоне.
   - Это хорошая новость. Мне не хватало его в Корнуолле.
   - Что делать, ученье есть ученье, сама понимаешь.
   - Чем он собирается заниматься потом?
   - Мы еще не знаем. Может быть, пойдет в университет, хотя он был бы не прочь заняться делами.
   Его дедушка, естественно, хочет видеть его в Корнуолле, чтобы передать ему впоследствии владение шахтой, а отец считает, что ему следует хотя бы некоторое время поработать в лондонском офисе. В общем, поживем - увидим.
   - Как будет чудесно, когда он приедет!
   - Я думаю, ты часто будешь видеться с ним. А теперь нам, конечно, придется потрудиться. Придворное платье, уроки хороших манер, танцы... Да, милая Ребекка, теперь все твои дни будут заняты до отказа, вплоть до того момента, пока мы не введем тебя в гостиную, где ты сделаешь реверанс (не вздумай споткнуться!) и будешь принята в лондонском свете.
   ***
   Началась подготовка. Лет двадцать назад через это прошла моя мать. Морвенна сказала, что нынче церемония представления происходит менее формально, чем раньше. Во времена принца-консорта дела обстояли совсем по-другому. Дебютантки и лица, представлявшие их, тщательно отбирались, чтобы быть уверенными, что они достойны общения с королевой.
   Время шло, и Пасха приближалась. На каникулы домой приехал Патрик, и это было очень приятно.
   Мадам Дюпре уже перестала давать уроки танцев и манер. Ее приемницей стала мадам Перро, дама средних лет, темноволосая, с болезненным цветом лица, с жеманной речью - излишне правильной и подчеркнуто четкой. Танцевать мне приходилось с ней, что не слишком вдохновляло меня, но вообще эти уроки мне нравились. Пришлось мне поучиться и пению. Мой голос, естественно, трудно было сравнить с голосом Енни Линд, но, по словам мадам Перро, он был вполне сносным.
   Уроки проходили в доме Картрайтов, поскольку представлять меня должна была Морвенна.
   Когда приехал Патрик, в доме воцарилась радость.
   Родители считали его просто чудесным, да и я тоже.
   Было в Патрике что-то надежное. Мне всегда казалось, что он сумеет правильно распорядиться своей жизнью.
   Он был практичен, не увлекался несбыточными мечтами, но в то же время был добрым и внимательным к окружающим.
   Конечно, когда у меня появился достойный партнер, уроки танцев стали гораздо интереснее. Мадам Перро садилась за фортепьяно и наигрывала мелодии, под которые мы кружились в гостиной, где мебель была составлена к стенам, чтобы дать побольше пространства танцующим. Мадам Перро, бросая взгляд то на клавиши, то на нас, восклицала:
   - Нет, нет, больше настроения, пожалуйста... Вот так лучше, лучше... Ах, это слишком медленно... слишком быстро.., ах.., ах, честное слово!
   Мы с Патриком были переполнены радостным возбуждением и еле удерживались от смеха.
   Потом настало время привыкать к придворному платью: нужно было научиться держаться в нем и делать реверанс. С трудом верилось в то, что один-единственный жест вежливости требует стольких хлопот. Но мадам Перро настаивала на этом: один неверный шаг, одно неточное движение - и девушка навсегда погубит себя.
   Патрик и я посмеивались над этим. Я частенько заходила в детскую и показывала девочкам, как нужно приседать перед королевой, как положено танцевать и петь. Они внимательно слушали и хлопали в ладоши, когда я демонстрировала им, как мы с Патриком танцуем в гостиной Картрайтов. Обе девочки научились делать реверансы и разыгрывали сцену представления королеве. Белинда всегда желала быть королевой и забавляла нас своими "царственными" манерами.
   Что касается отчима, то, если он и искал для меня графа или герцога с целью укрепления своего политического положения, я не считала себя обязанной идти навстречу его пожеланиям.., даже если бы у меня была такая возможность. Я не просила, чтобы меня представляли ко двору, и, если бы я провалилась, мне было бы все равно.
   Осталось три недели до знаменательного дня, и Бенедикт решил, что пора отправлять детей в Мэйнорли. Он сказал, что мне следует поехать с ними, побыть там около недели, а затем вернуться, Я немножко отдохну от этой муштры, и у меня еще останется несколько дней, чтобы подготовиться.
   Морвенна и Елена согласились с тем, что это неплохая мысль. Так и поступили.
   Дети очень обрадовались: им предстояло отправиться в большой загородный дом.
   - Ну, уж не такой большой, как Кадор, - уверенно заявила Белинда.
   - Возможно, - согласилась я. - Но это и в самом деле большой дом, и вы сможете там ездить верхом по лужайке. Вам это очень понравится.
   - Ты тоже поедешь, - постановила Люси.
   - Да.., для начала. Потом мне придется вернуться в Лондон, но это недалеко, и я буду часто приезжать к вам в гости. Вот будет весело!
   Наше появление в доме вызвало взрыв эмоций. Я была готова к этому. Мистер и миссис Эмери приветствовали нас с достоинством, приличествующим дворецкому и экономке очень высокопоставленного джентльмена. Здесь, по крайней мере, было два человека, питавших добрые чувства к Бенедикту.
   После официальной церемонии приема миссис Эмери позволила себе расслабиться. Под черной бумазеей и украшениями из гагата билось сентиментальное сердце.
   - Ах, как я рада видеть вас здесь, мисс Ребекка, - сказала она мне, когда суматоха поулеглась и нам удалось переброситься с ней парой слов наедине. - Надеюсь, вы будете у нас частой гостьей. Мы с мистером Эмери все время о вас вспоминаем.
   - Вы довольны жизнью здесь, миссис Эмери?
   - О да, мисс Ребекка. Хозяин.., он очень хороший. Не из тех, что суют нос во всякую щель. Таких я терпеть не могу. Он понимает, что мы знаем свое дело, и не связывает нам руки. А дом, сами видите, прекрасный, старинный.
   Переезду детей она была очень рада.
   - Если чего и не хватало нашему старому дому, так это детишек, продолжила она, - А то вон сколько детских комнат пустует наверху. Эта Ли, кажется, тихоня. Она будет большей частью находиться в детской. Мисс Стрингер.., ну, с гувернантками всегда проблемы.
   - Я думаю, она будет обедать у себя в комнате.
   - Во всяком случае, так положено.
   Миссис Эмери была большим знатоком порядков в домах, подобных этому, и желала, чтобы все делалось, как положено.
   Я услышала, что девочки смеются в детской, и пошла туда. С ними была Ли, которая выглядела менее напряженной, чем в Лондоне.
   - Тебе здесь нравится, Ли? - спросила я.
   - Да, мисс Ребекка, - ответила она, - Не городской я человек. Да и детишкам здесь лучше. Тут у них щечки порозовеют.
   - Я бы не сказала, что сюда они приехали очень бледными.
   - Ну, вы же понимаете, что я имею в виду, мисс.
   "Да, - подумала я, - это звучит, что ты здесь будешь более счастлива". Что ж, я была рада за нее.
   Мисс Стрингер казалась не столь довольной. Ей не хотелось покидать Лондон; впрочем Мэйнорли находился не так далеко от столицы, как Корнуолл, и я предполагала, что она собирается время от времени посещать город.
   В общем, складывалось впечатление, что все удовлетворены.
   Миссис Эмери, вопросительно глядя на меня, сообщила, что для меня подготовлена прежняя комната.
   - Я подумала, вам этого захочется, мисс Ребекка.
   Если же нет, то мы быстренько приготовим другую, в другом крыле дома.
   Я понимала ее сомнения. Эту комнату я занимала, когда жива была моя мама. Не пробудит ли она во мне слишком много воспоминаний?
   Естественно, воспоминания будут оживать, но, поскольку с момента смерти моей матери прошло шесть лет, для таких людей, как миссис Эмери, она стала фигурой из прошлого. Однако для меня все обстояло иначе.
   Я сказала, что предпочту занять старую комнату.
   Эта первая ночь в Мэйнорли была особенно волнующей для меня. Я даже трусовато подумала о том, что лучше было бы занять другую комнату. Я долго сидела у окна, глядя на пруд, где Гермес при лунном свете продолжал готовиться к полету. Скамья под деревом, на которой я так любила сидеть с мамой, стояла на том же месте. Я вспомнила, как возле этого пруда она просила меня по заботиться о еще не родившемся ребенке, как будто уже знала, что произойдет с ней.
   Я провела беспокойную ночь. Во сне мне явилась мама. Мне снилось, что я сижу на скамье в саду и она подходит ко мне...
   Вернувшись в этот дом, я могла ждать чего-нибудь подобного, но, как мудро советовала мне бабушка, надо было оставить прошлое позади и жить настоящим.
   Как много событий произошло после смерти мамы!
   Я повторила себе, что прошло шесть лет. Но слишком многое напоминало мне о маме в этом доме, и временами мне казалось, что я ощущаю ее незримое присутствие.
   ***
   Несомненно, детям понравился Мэйнорли. К нашему облегчению, они сразу почувствовали себя здесь как дома. Ли повеселела: это место было ей по вкусу.
   Пони вызвали у детей восторг, и теперь ежедневно конюх Томас занимался с ними на лужайках. Этого удовольствия им явно недоставало в Лондоне.
   Томас заявил, что обе девочки неплохо справляются. Я была рада этому. Люси изменилась. Она перестала постоянно жаться ко мне, хотя я чувствовала, что остаюсь главным человеком в ее жизни. Но теперь она стала увереннее в себе и держалась наравне с Белиндой. Они по-своему любили друг друга, и, хотя время от времени и ссорились, когда Белинда желала подчеркнуть свое превосходство - превосходство дочери великого человека, все же их устраивала компания друг друга.
   Несколько беспокоила меня неприязнь Белинды к своему отцу. Мне были явны его чувства к ребенку.
   Он не принадлежал к тем мужчинам, которые способны понимать детей, и к тому же никак не мог забыть о том, что именно рождение Белинды привело к смерти ее матери. Чем больше я узнавала его, тем больше понимала, какую зияющую пропасть в его жизни вызвала эта потеря.
   Мне следовало бы пожалеть его. В наших чувствах было так много общего. Но мне мешала память о том, как я была счастлива до тех пор, пока он не вторгся в нашу жизнь, полностью изменив ее. В свое время их общие с мамой комнаты располагались на третьем этаже. Раньше я старалась не заходить туда. Это были лучшие помещения в доме - спальня с небольшой гардеробной и гостиная, обставленные, насколько я помнила, в сине-белых тонах.
   Я почувствовала непреодолимое желание заглянуть туда и на второй день после приезда подошла к этим комнатам. Но, когда я повернула дверную ручку, оказалось, что дверь заперта.
   Я пошла в гостиную миссис Эмери. Мне было известно, что как раз сейчас она должна приготовить себе чашечку чая, присесть у огня и почитать либо "Лорну Дун", либо "Ист Линн", если, конечно, у нее не изменились привычки. В былые времена она читала только эти две книги и, завершив одну, бралась за другую. Она говорила, что ей этого вполне хватает.
   Книги были очень интересные, и ей всегда было любопытно, что же произойдет дальше.
   Я постучалась в дверь и немедленно услышала повелительное:
   - Войдите.
   Вероятно, миссис Эмери решила, что кто-то из слуг хочет помешать ей наслаждаться приключениями Джейн Рид или леди Изабелл.
   Узнав меня, она тут же сменила гнев на милость:
   - Ой, заходите, мисс Ребекка. Как раз сейчас должна закипеть вода.
   Она отложила в сторону "Лорну Дун" и взглянула на меня сквозь очки.
   - Простите, что я мешаю вам отдыхать, миссис Эмери, - начала я.
   - Да нет.., ничего подобного. Вам, наверное, что-нибудь понадобилось, мисс Ребекка?
   - Я по поводу этих комнат на третьем этаже... Я пыталась открыть дверь, но она заперта.
   - О да, мисс Ребекка. Значит, вы хотите зайти?
   - Да, пожалуй.
   Миссис Эмери встала, направилась к столу и достала оттуда связку ключей.
   - Я провожу вас, - сказала она.
   - Есть какая-нибудь причина, по которой эти комнаты заперли?
   - О да, причина есть. Вы же знаете, Я не решилась бы на такое.
   Мне показалось, что она изъясняется несколько загадочно, но к этому времени мы как раз подошли к двери. Она отперла замок, и я вошла в комнату.
   Для меня это стало потрясением., потому что все здесь выглядело так же, как при маме. Повсюду были видны ее вещи: зеркало в эмалевой рамке на туалетном столике, на обратной стороне которого выгравированы ее инициалы, щетки для волос... Я взглянула на большую двухспальную кровать, на которой они спали с Бенедиктом, на большой белый шкаф с позолоченными ручками. Подойдя к шкафу и открыв его, я заранее знала, что там висит ее одежда в том самом порядке, в каком она сама развесила ее.
   Я повернулась и взглянула на миссис Эмери, стоявшую воле меня с влажными глазами, покачивая головой.
   - Это он так приказал, - сказала она. - Сюда никто не заходит, кроме меня, делать уборку время от времени. Здесь я все убираю сама. Он не хочет, чтобы Кто-нибудь приходил сюда. Приезжая в Мэйнорли, он сидит в этой комнате часами. Мне это не нравится, прямо вам скажу, мисс Ребекка. Что-то здесь неладно.
   Я почувствовала, что ей хотелось побыстрее покинуть комнату.
   - Он бы хотел, чтобы эту комнату вообще никто не посещал, - сказала она. - Он с неохотой разрешает мне здесь убираться.
   Мы вышли, и миссис Эмери заперла дверь. Вернувшись в гостиную, она тут же спрятала связку ключей в стол.
   - Я была бы очень рада, если б вы не отказались выпить со мной чашечку чая, мисс Ребекка.
   Я сказала, что сделаю это с удовольствием.
   Она дождалась, пока закипел чайник, сняла его с огня и заварила чай.
   - Пусть настоится, - сказала она и села-- Вот так оно и идет с тех пор... - начала она. - Понимаете, она много значила для него.
   - Для меня тоже, - напомнила я.
   - Я знаю. Чудесная женщина была ваша мать, Столько в ней было любви.., так ее всем не хватает... похоже, никто ее забыть не может. Он-то на нее давным-давно засматривался. Это всем было ясно. Какая трагедия: так любили друг друга и так мало вместе прожили.
   - С моим отцом у нее был счастливый брак.
   Миссис Эмери покивала головой.
   - Я считаю, лучше бы мистер Лэнсдон велел все переменить в этой комнате. Одежду куда-нибудь убрать. Нельзя так терзать себя. Вряд ли он этим сможет вернуть ее. Хотя...
   - Хотя что, миссис Эмери?
   - Ну, в доме, вроде этого, которому уж не одна сотня лет, людям много чего может показаться. То тень мелькнет в этих больших комнатах, то пол где-нибудь заскрипит. Пустоголовые девчонки из прислуги всякое болтают, если вы понимаете, что я имею в виду.
   - О привидениях?
   - Примерно так. Видите ли, взять хотя бы ту историю про леди Фламстед и мисс Марту, которые жили здесь давным-давно... Говорят, леди Фламстед временами здесь появляется.
   - Я слышала эту историю. Она умерла при родах.
   Миссис Эмери печально взглянула на меня:
   - Вот видите, та же самая история. Ваша матушка умерла, произведя на свет Белинду.
   - Если верить рассказам, моя мама ничуть не напоминает леди Фламстед, а Белинда - мисс Марту.
   Та была всем сердцем предана своей матери. А Белинда, как я замечаю, любит только себя.
   - Так уж бывает с детьми, но, как я вам говорила, мне бы хотелось убрать все в этих комнатах. Но он этого не позволит. Может, ему легче становится, когда он приходит туда. Кто знает? Получается, что ему не смириться с этой потерей.
   - Ах, как все это грустно, миссис Эмери!
   - Такова жизнь, мисс Ребекка. Уж если милосердный Господь подвергает нас испытанию, мы должны нести свой крест.
   Я согласно кивнула.
   - И все-таки это не правильно, особенно теперь, когда он опять женился.
   - Если он так любил маму, то почему?
   - Ну, мужчине нужна женщина. Он такой же, как другие. И уж если нет той, без который жить нельзя, находится другая. Жаль мне эту новую миссис Лэнсдон. Странная она женщина. Никогда у меня душа не лежала к иностранцам. И говорят они не так, и руками без толку машут.
   - Ненормальные, в общем. Но она его любит, в этом можете не сомневаться. Ну вот, он женился на ней, так? Если уж женился, то нечего ходить туда, просиживать часами. Прошлого не вернешь, верно?
   - А она.., знает?
   - Боюсь, что знает, бедняжка. Всякий раз, когда он приезжает сюда вместе с ней, то приходит в эту комнату. Не думаю, что ей такое нравится.
   - Но к ней он тоже должен испытывать какие-то - чувства...
   - Таких, как мистер Лэнсдон, трудно понять. Уж как они с вашей матушкой любили друг друга! Но вот нынешняя миссис Лэнсдон.., да, молоденькая она, гораздо моложе его, и выглядит она неплохо. Еще есть у нее французская горничная - Иветта, что ли? Странное какое-то имя. Нет, не нравятся мне иностранки.
   Хотя новая миссис Лэнсдон аккуратная, за волосами следит, все такое прочее.., поэтому меня не удивляет, что она привлекла его. Кое-кто из слуг говорит, что она крутилась возле него, помогала с этими избирателями. Ну и, как говорит Джим Феддер с конюшни (вы уж простите за выражение, мисс Ребекка), что она - лакомый кусочек, из тех, которым мужчины не могут отказать, если вы понимаете, что я имею в виду.
   - Я вас понимаю, миссис Эмери.
   - Да, надо признать, насчет этой комнаты вы быстро разузнали и мне пришлось вас туда свести.., вы же вроде хозяйки дома, если отсутствуют мистер и миссис Лэнсдон. Но я вам вот что скажу: в доме, вроде этого, людям не нужно подогревать воображение. Кое-кто уже поговаривает, будто ваша матушка покоя не знает оттого, что он по ней так убивается. Погодите, скоро начнут болтать, что повторяется история с леди Фламстед.
   - Да, я понимаю, что вы имеете в виду; миссис Эмери.
   Она сидела, печально покачивая головой, потом спросила меня:
   - Еще чашечку, мисс Ребекка?
   - Нет, спасибо. Я пойду. Нужно еще кое-что сделать. Было очень приятно побеседовать с вами.
   Я ушла от нее. Мне хотелось побыть одной, подумать.
   ***
   Я была уверена, что к моменту моего отъезда из Мэйнорли дети полностью освоятся там. Они уже стали любимцами миссис Эмери, Энн и Джейн. Но все же я пыталась проводить с девочками большую часть времени.
   Однажды, когда я находилась в детской, Джейн принесла молоко с печеньем - второй завтрак для детей.
   Она решила подождать, пока они выпьют молоко, потому что ей не хотелось второй раз подниматься на верхний этаж за пустой посудой.
   Но тут же сидела Ли, и мы завели разговор, начав с погоды, по-моему. Я заметила, что все, кажется, хорошо устроились, и спросила у Джейн, не жалеет ли она о том, что пришлось покинуть Лондон.
   - Ну, на миссис Мэндвилл работать было одно удовольствие, - сказала она. - Правда, дом был, конечно, маловат, да и не совсем удобен.., но она была чудесной хозяйкой. Но в таком большом доме, как ваш, - совсем другое дело.
   - В доме, принадлежащем члену парламента? - спросила я.
   - Ну знаете, такой джентльмен, как мистер Лэнсдон.., у него работать одно удовольствие.
   - Наверное, здесь скучновато, Джейн?
   - Только когда нет хозяина. А когда он появляется, устраиваются приемы, на которые съезжаются известные люди. Здесь редко бывает так спокойно, как сейчас, мисс. Но гостей уже давно не было.
   - Что, здесь действительно бывает много людей?
   - Ну да, друзья хозяина приезжают, а потом еще и ее родственники.
   - Ты имеешь в виду месье и мадам Бурдон?
   - Представьте себе, они не приезжали. Другое дело месье Жан-Паскаль.
   - Ах, да.., брат миссис Лэнсдон. Он здесь бывает?
   - Он-то бывает. То и дело является.
   Джейн слегка покраснела и хихикнула, и я вспомнила ту давнюю встречу с ним, когда, будучи еще ребенком, заметила, как он посматривает на молодых девушек.
   - Ну, это же естественно, мисс.., он ведь брат хозяйки.
   - Конечно, естественно, - согласилась я.
   ***
   Ли уже несколько дней плохо чувствовала себя, и я предложила вызвать доктора.
   - О нет, мисс, все будет в порядке, - уверенно сказала она. Наверное, это от смены климата.
   - Конечно, Ли, между этой местностью и Лондоном разница, - признала я. - Но здешний климат похож на корнуоллский.
   Мне показалось, что она выглядит несколько утомленной. Она призналась; что провела беспокойную ночь.
   - Тогда отправляйся в постель и поспи часок другой, - посоветовала я. - Это пойдет тебе на пользу.
   Наконец она согласилась, и я отвела детей в сад.
   Я сидела возле пруда, лениво следя за мошкарой, которая вилась над водой. Девочки перебрасывались красным мячиком.