Хомяков Петр Михайлович. Тайна царя Иоанна

   Если будет нечто подозрительное, но я выйду и махну рукой, Мыльникову не звони, но звони мне и слушай, что происходит. Это значит, пока все в порядке.
   Понял?
   – Понял, Святослав Михайлович.
   Профессор приехал вовремя. Никто не подходил. Он простоял с полчаса и уже думал уезжать. В это время к нему по тротуару не торопясь подошел человек в милицейской форме. Кузнецов напрягся. Милиционер постучал в окно. Кузнецов открыл его.
   – Проедемте со мной, гражданин, – сказал милиционер.
   – По какому поводу вы меня задерживаете, здесь стоянка разрешена.
   – Проедемте, я вам потом объясню.
   – Я с вами никуда не поеду, уж извините. Объясните, что и почему, тогда поедем.
   Милиционер опустил руку, а когда поднял ее, Кузнецов увидел пистолет с глушителем, направленный ему в лицо.
   – Руки на руль, – приказал милиционер и через опущенное стекло начал медленно открывать дверь. Вдруг он дернулся, его тело изогнулось в немыслимой судороге. Он так неестественно выпрямился, что казалось, он сейчас переломится назад.
   Он упал. Пистолет глухо стукнулся о бордюр. Надвинулась чья-то тень, и еще один человек появился в поле зрения Кузнецова. Он отворил уже открытую дверь, наклонился к лежащему, что-то взял рядом с ним, или снял с него, и сел на пассажирское сидение. А потом спокойно сказал:
   – Поехали к вам домой, Святослав Михайлович.
   Резко зазвонил мобильник.
   – Одну минуту, Леша, – сказал Кузнецов, и, обращаясь к пассажиру, вежливо осведомился, – вы позволите.
   – Делайте то, что находите нужным, но все же постарайтесь поскорее тронуться.
   Кузнецов вышел, обошел машину и приложил руку к шее лежащего человека в милицейской форме. Пульса не было. Профессор подобрал пистолет, обернулся к мосту и махнул рукой. Сел на водительское место, и сказал в мобильник:
   – Леша не отключайся, сейчас мы тебя захватим.
   Пассажир сидел спокойно. Кузнецов положил пистолет себе на колени, тронулся, развернулся и сказал в трубку:
   – Леха, давай отбой господину М, понял? Сейчас мы к тебе подъезжаем.
   В трубке послышались гудки отбоя. Пассажир сидел спокойно и слегка улыбался.
   Через пару минут они были рядом с Алексеем. Тот сел на заднее сидение.
   – На, возьми, – протянул ему пистолет Кузнецов.
   – Ба, у нас еще один ствол, – как мальчишка, получивший еще одну игрушку, засмеялся Алексей.
   – Леха, позвонил Мыльникову? Я имею в виду, дал отбой?
   – Да, но он просил вас лично перезвонить.
   – Хорошо, набирай его номер и дашь мне трубку.
   Алексей набрал номер, и, получив ответ, протянул трубку Святославу.
   – Семен? – спросил Кузнецов.
   – Да я. В чем там у вас дело?
   – Расскажу вечером. Все хорошо, что хорошо кончается. Но у нас одно маленькое ЧП. Мы совершенно случайно видели недалеко от моста на этой стороне реки напротив развалин красного кирпичного дома, представляешь где это?
   – Да, но что вы там видели?
   – Труп одного твоего коллеги. У него…
   – Обширный инфаркт, Святослав Михайлович, – спокойно сказал неизвестный пассажир.
   – Да, Семен, у него обширный инфаркт.
   – Кто это там тебе подсказывает? – спросил Мыльников.
   – Все вечером, Семен, все вечером. Но мы бы хотели, чтобы этот несчастный случай как можно меньше раздувался. Ты понимаешь?
   – Как не понять. Ладно, до вечера.
   Они быстро доехали до усадьбы Кузнецова. Заехали в гараж. Поставили машину и прошли на кухню.
   Кузнецов прямо на кухне умылся из-под крана и сказал гостю:
   – Присаживайтесь.
   – Благодарю, – ответил тот и сел за стол.
   – Чай, кофе?
   – Кофе.
   – Леша, гостю кофе, мне чай.
   Алексей загремел чайником. Гость хотел что-то сказать, но Кузнецов опередил его.
   – Почему утром вы говорили по-русски с явным акцентом, а сейчас совершенно чисто.
   – Потому что утром я хотел привлечь дополнительное внимание этого несчастного господина, что лежит сейчас с обширным инфарктом. Но коль скоро, мы еще не приступили к основной части нашей беседы, встречный вопрос. Почему вы не уехали сразу, а убедились в его смерти и взяли пистолет?
   – Потому, что все это могло быть розыгрышем. Подумайте, ко мне подходит некто, кто угрожает моей жизни. Потом появляется спаситель, я сажаю его в свою машину и еду с ним, сломя голову и подставив ему бок.
   А на самом деле это не спаситель. Мнимый налетчик через несколько минут отряхивается и спокойно уходит. А мнимый спаситель колет меня снотворным и на моей же машине отвозит куда надо.
   А так я убеждаюсь, что налетчик мертв и имею в руках его оружие на случай непредвиденных обстоятельств.
   – Гениально, профессор! Для дилетанта просто гениально. Мои поздравления.
   Алексей поставил на стол чашки с чаем и кофе и сел рядом, вертя в руках пистолет.
   – Леша положи эту пушку куда-нибудь подальше. Я не думаю, что наш гость нам враг. Что-то мне подсказывает, что это наш друг, и, более того, спаситель. Который пришел весьма вовремя.
   – Вы правы, профессор. Но я начну. Некая международная организация, о которой я расскажу позже, исповедует примерно те же взгляды, что ваша незарегистрированная, гонимая Партия народной свободы. Я не говорю те же. Я говорю, примерно те же. И вот мы узнаем, что ваш товарищ, Юрий Половцев убит при загадочных обстоятельствах.
   Его смерть говорит нам о том, что вы ведете нешуточную борьбу. Мы хотим по своим каналам узнать об этом, но видим, что информация блокируется. В вашей разваливающейся стране столь энергичные действия властей означают только одно. Здесь есть что-то серьезное.
   Мы хотим узнать, что же. И выйти на друзей Половцева. Вычисляем вас. И начинаем, вы уж нас извините, примитивно за вами следить. Видим, что вам пытаются сделать нечто неприятное.
   Или убить или похитить. И мы хотим этому воспрепятствовать. Тем самым мы одновременно убиваем двух зайцев. Спасаем вас. И добиваемся вашего доверия.
   Что мы и сделали. Теперь я готов ответить на ваши вопросы.
   – Их будет много.
   – Меня это не смущает.
   – Тогда начнем. Что за силы мне угрожали, и, наверное, продолжают угрожать.
   – Понятия не имеем.
   – Но как вы тогда вычислили угрозу?
   – Элементарно. Мой дед был во Вторую мировую войну подводником. Так вот, в детстве, он, рассказывая мне о своих боевых годах, говорил, что гораздо эффективнее поджидать добычу около баз, а не рыскать за ней по всему морю. Не знаю, правильно ли я его понял в отношении правил подводной войны, но в целом мысль весьма интересна.
   Если вам угрожает опасность, то нападающие рано или поздно будут выходить именно на вас. Вот я и ждал их, можно сказать, около базы.
   – А этот конкретно, что делал.
   – Приехал, и подключился к вашему телефону. Я сам слушал его с некоторого расстояния с помощью соответствующего прибора. Он подключился и доложил кому-то что-то по мобильному телефону. Я не слышал, звук заглушил проходящий поезд.
   Потом я позвонил вам, тщательно имитируя акцент. Он прослушал наш разговор и тут же доложил по мобильному телефону его содержание. Получил указание попытаться вас похитить.
   Я намеренно опоздал. А он все поджидал, не приду ли я. Когда стало ясно, что произошел некий сбой, и вы остались одни, он сделал попытку похищения. Но был убит. Вот этим шприцем, выпущенным из пневматического устройства.
   Он осторожно вынул из лежавшей в его кармане коробочки пустой маленький шприц, похожий на пулю, и положил его на стол. Видя, как Алексей с мальчишеским интересом пытается схватить его, гость сказал:
   – Осторожнее, молодой человек! Можно наколоться. Там уже нет столько действующего вещества, но приступ стенокардии вы можете заработать и на остатках. Потом мы его выбросим
   – Леха, оставь игрушку в покое, – сказал ему как маленькому Кузнецов. И продолжал, – хорошо, но как вы узнали про нашу партию, и почему раньше не обращали на нее внимания?
   – Собственно мы узнали про партию уже потом. Первоначально нас заинтересовал человек, умирая рисующий своей кровью древний языческий символ. Мы поняли, что если в вашей гнилой стране, кстати, вы не обижаетесь на такую характеристику?
   – Нисколько, мы ее разделяем.
   – Так вот, если в такой гнилой стране есть такие люди, то с ними нужно установить связь. Ибо при нормальной поддержке, они будут в этой обстановке результативны как браконьер с автоматом в заповеднике.
   – Хорошее сравнение.
   – Вам нравится? Я рад. Так вот, мы и начали искать эту связь. Труднее всего было установить имя пострадавшего. Ведь мы знали только общую картину происшедшего. Но, ваша доблестная милиция достаточно продажна, и мы сумели получить данные о его имени и фамилии. А потом не стали играть в сыщиков.
   А просто прочитали все публикации Половцева. Потом его соавторов. На этом основании вычислили вас. Установили, что вы живете здесь. И так далее и тому подобное. Вашу принадлежность к Партии народной свободы мы узнали просто так, по ходу дела.
   И стали присматриваться к вам.
   – Когда?
   – Сравнительно недавно, всего три дня назад. И сразу поняли, что против вас нечто затевается, да и вы сами участвуете в какой-то крупной игре.
   А дальше вы уже все знаете.
   – Ну, а теперь ваши действия?
   – Вы нуждаетесь в поддержке. Мы не знаем какой. Но готовы ее предложить.
   – Скажите, а вы не примитивный шпион? Агент некой иностранной государственной спецслужбы?
   – Не любите государства? Не только свое, но и любое чужое?
   – Угадали, но я жду ответа.
   – Государства сотрудничают или борются друг с другом или с организациями, равными организациям государственным по силе. Вы же не будете утверждать, что являетесь таковыми.
   – Разумно, разумно. Ну, тогда слушайте.
   И Кузнецов рассказал неизвестному и про библиотеку Грозного и про их планы ее использовать.
   Его рассказ прерывал только Алексей, меняя чашки с чаем и кофе, да звонок Мыльникова, которому Кузнецов сказал, что все нормально, и они свяжутся завтра. У Виталия тоже все было нормально.
   Рассказ Святослава закончился глубокой ночью. «Поставив последнюю точку» в нем, он потянулся так сладко, как никогда в жизни. Какое-то ощущение глубочайшего покоя и счастья охватило его.
   Такую ночь с таким рассказом и таким слушателем он не променял бы и на десять ночей с красавицей ведьмой Тамарой.
   Гость молчал. А потом сказал:
   – Это фантастика. Можно было ожидать чего угодно, но такого! Знаете, профессор, я верю в наших арийских Богов. И, как говорил мой дед, мы из древнего рода друидов. Но именно сейчас я окончательно понял, что они есть.
   Мы же с вами мир перевернем! Да, кстати, меня зовут Патрик. Патрик О, Брайен. В России я нелегально, но имею кое-какие выходы и на официальные структуры ряда стран Запада в вашей стране.
   – Приятно познакомиться, Патрик. Но можете не рассказывать мне больше, чем мне необходимо знать. Я и так вам доверяю. А теперь, что вы мне посоветуете?
   – Знаете, невозможно иметь дело с несколькими людьми сразу. Вы готовы стать руководителем операции?
   – Я-то готов, но в этом надо убедить моих соратников. Пока наиболее авторитетный среди нас наш подполковник. У него наибольшие возможности.
   – Завтра, – он посмотрел на часы, было половина третьего ночи – нет, сегодня, наибольшие возможности будут у вас. Так вот, если вы станете руководителем операции, ваши условия?
   – Двое наших соратников хотели бы остаться в Штатах.
   – Нет проблем.
   – Я не знаю, сколько стоит эта библиотека
   – Если мы поможем вам ее продать, то говорю откровенно, гораздо больше двухсот миллионов. Далее не уточняю.
   – Тогда нашим соратникам, предпочитающим частную жизнь, мы бы оставили на двоих миллионов десять.
   – Десять на двоих, или на каждого?
   – На двоих. И нам на партийный проект миллионов сто.
   – А почему не все двести, или сколько там получится.
   – Потому что у нас в России за такую операцию в качестве комиссионных взяли бы половину.
   – Вы щедры.
   – Не очень. Когда мы раскрутимся, нам понесут гораздо большие деньги. В том числе многие ваши коллеги. Да и многие наши земляки.
   – Что ж, ваша позиция вызовет понимание. Более того, укрепит ваш авторитет у нас.
   – У меня еще одно условие.
   – Какое?
   – Со всех книг и документов должны быть сняты копии. Причем заверенные нотариально. Я не знаю, как это называется и делается у вас, но вы понимаете, о чем я. Так говорить по-русски может только человек, знающий нашу жизнь не понаслышке.
   – Понял, нет проблем. Еще пожелания?
   – Мы должны получить от вас документ о том, что мы все это продали вам.
   – Зачем вам этот компромат на самих себя?
   – Когда мы будем в политическом бою, нам будет наплевать на самих себя. Но мы должны быть уверенными, что вы опубликуете библиотеку. Чтобы не было как с Кумранскими рукописями, которые не публиковали чуть ли не полвека.
   – Вы не доверяете нам?
   – Доверяю полностью. Но у такой организации может быть некая инерционность, некие резоны, не захотите, например, ссориться с Папой Римским. А нам эти сведения гигантское подспорье в нашей войне за умы. Здесь, на Руси, которую мы построим на месте этой гнилой России.
   Мы, конечно же, будем готовы выслушать и ваши резоны. Но только на взаимовыгодных условиях. Нам здесь труднее, чем вам. Труднее, грязнее, гнуснее, опаснее.
   Этого не понять многим нашим потенциальным единомышленникам там, у вас. Разве что таким, которые знают Россию, так как вы, Патрик.
   – Я уверен, вы победите. Я давно не видел таких убежденных и, не побоюсь этого слова, фанатичных борцов за белую арийскую ведическую идею.
   – Так вы согласны?
   – Я не решаю всего, но мои полномочия достаточно широки. Я думаю, мы согласимся. Теперь о деталях. Завтра к вам подойдут пара автомобилей с белорусскими номерами и шоферами.
   – Мы едем в Белоруссию?
   – Нет в Брянскую область. А потом на Украину. Можете взять с собой ваше оружие. Хотя не советую. Это излишне. Ваш полицейский пусть едет, захватив с собой форму. Но не надевает ее. И, разумеется, не помешает захватить документы. Ему и всем вам.
   Вы же лично получите платиновую карточку Америкэн экспресс. Можете проверить ее в вашем Алексбанке. Если вы не знаете, то по правилам на платиновой карточке не может быть меньше полумиллиона долларов. Это на оперативные расходы. Так что ваши личные средства можете сэкономить.
   – Конечный пункт этого отрезка нашего маршрута.
   – Чернигов.
   – Когда ждать завтра вас с машиной?
   – В четыре часа пополудни. Карточку успеете проверить до шести. Выйдем в ночь. Так что ждите меня в назначенное время и будьте готовы.
   – Вы сейчас уходите? Поздно.
   – Мне надо все успеть. А потом, не поздно, а рано, уже полпятого.
   Он достал мобильник, послал какую-то смс-ку и быстро ушел.
   – Все Леха, спать, – сказал Кузнецов, закрывая за ним дверь.

Глава 6. Погоня в бархатный сезон

   Утром, опять проснувшись весьма поздно, Кузнецов позвонил Мыльникову.
   – Большой сбор, – коротко бросил он.– Крайне желательно быть у меня до двенадцати. Уведомь княжну.
   Мыльников по тону сразу понял важность дела. Он приехал с Тамарой ровно в полдвенадцатого.
   – Все в сборе, господа, – начал Кузнецов, – за исключением Виталия. Он на точке, стережет наши находки, и у него все пока в порядке. За истекшие сутки в нашем положении появились существенные изменения. Информации много, потому буду говорить в телеграфном стиле.
   И он постарался, как можно быстрее рассказать все.
   Закончив рассказ, он обратился к Мыльникову:
   – Семен, ты просил вчера нас с Тамарой подумать о дальнейших действиях. Судьба все решила за тебя, Или можешь считать, что это не она, а я все продумал и организовал. Но дело сделано.
   Разумеется, он не сказал о некоторых деталях. Например, о размере выручки. Но Мыльников сразу ухватил этот момент.
   – Сколько получим мы все. И сколько мы с княжной.
   – Вопрос не совсем корректный. Вы с княжной получаете наличными. Не меньше десяти миллионов баксов на двоих. Плюс американское гражданство. А мы получаем возможность раскрутить нашу партию. Это не столько деньги, сколько мероприятия, которые в наличку не конвертируешь, но которые стоят, если их оплачивать налом, дорого. В сумме гораздо больше десяти миллионов.
   Мыльников хотел было начать въедливо спорить, но княжна прервала его:
   – Сеня, я только что продавала эти книги. Процедура врагу не пожелаешь. Я согласна на десятку. Но, Михалыч, за нашу десятку ты будешь биться как за свои партийные. Обещаешь?
   – Да, – твердо сказал Кузнецов.
   – Как ты будешь жить в Америке с таким совковским подходом к делу, княжна? – спросил Мыльников.
   – Это, Сеня, наши с тобой семейные проблемы. Не будем выносить их на люди.
   И она обняла и поцеловала Мыльникова. Тот помедлил, но сник и замолчал.
   – Михалыч, я чувствую, что командование принимаешь ты. Так что давай, командуй.
   – Тогда по домам. Собираемся. В четыре у меня. Берем только деньги, документы, смену белья, бритвы и зубные щетки. Семен, захвати свои ксивы и форму.
   Выходя из дома Кузнецова, Мыльников пробормотал:
   – Авантюра. Господи, какая авантюра!
   Тамара задорно подмигнула ему:
   – А до этого была не авантюра? Ну, Сенечка, милый, ну хватит кукситься. Не горюй и спать ложись, как говорилось в русских сказках. Как интересна жизнь! Какими гранями она поворачивается! А ты авантюра, авантюра. Конечно, авантюра! Но считай, что мы едем в свадебное путешествие!
   Он искоса посмотрел на нее, веселую, задорную, такую ослепительно красивую в этот один из последних солнечных дней уходящего лета. И ему вдруг так захотелось, чтобы это лето не кончалось. Ей Богу, если бы им пришлось сейчас ехать на север, или даже на запад, он бы еще колебался.
   Но на юг. На юг! С этой дивной женщиной, которая зовет его «Сенечкой» и радуется как девчонка.
   И он, плюнув на все, решился окончательно.
   Две «Газели» с белорусскими номерами подъехали к дому Кузнецова ровно в четыре. Одна была с затянутым тентом кузовом. А другая была пассажирским микроавтобусом.
   Он вышел из дому с Алексеем. Запер двери. Постоял немного. Воздух был наполнен светлой солнечной золотой пылью. Но не пыль эта была вовсе, а искорки света, пляшущие в воздухе.
   – Поехали, Святослав! – позвал из микроавтобуса Патрик.
   – Сейчас, дружище! Одну минутку.
   Он набрал номер мобильника жены.
   – Дорогая, это ты, – спросил он, когда она взяла трубку.
   – А, Михалчик, – ответила она ровно с легкой веселостью.
   – Ну, как у вас дела?
   – Да все нормально. Что, закончил свои авантюры?
   – Да какие авантюры, дорогая?! Так приезжали пара партийных товарищей. Посидели, поговорили за жизнь. Короче, я уезжаю месяца на полтора-два по делам. Если кто будет звонить, так и говори. Дом я запер, все убрал. Так что можете приезжать.
   – Спасибо, дорогой, ты сама доброта – сказала жена. – Ну, счастливо. Целую. Пока, заканчиваем, мы же по мобильнику. Деньги капают.
   – Пока, целую!
   Он нажал кнопку отбоя и сел в «Газель». Боже! Как хорошо, как легко.
   Они поехали в город. Кузнецов проверил карточку, данную Патриком, а потом получил пятьдесят тысяч долларов. На большее он не мог рассчитывать в этом провинциальном банке. Сунул деньги в кейс и вернулся в «Газель».
   Потом они забирали Семена и Тамару. Грузили сундуки на даче, которую сторожил Виталий. Грузились в машину сами, устраиваясь на сидениях так, чтобы можно было спать.
   Стволы они взяли, почти все. Каждый по пистолету и не забыли автомат.
   – Лишнее, это, лишнее, – покачал головой Патрик.
   – Не лишнее, Патрик, не лишнее, – сказал Кузнецов.
   – Кстати, здесь я не Патрик, а Петя.
   – Хорошо, Петя, хорошо. Ну, поехали, чего ждем!
   Ночь была уже не по-летнему прохладной. Но их ждал юг. Юг благословенный! Как сказал Куприн, назвав так целую серию своих рассказов.
   – Ну, владыка, как ваши успехи? – ехидно спросил генерал во время очередной встречи. На этот раз они были не в церковных апартаментах, а на одной из конспиративных дач.
   Генерал только что вышел от некоего высокого начальства. И хотя был красен и потен, но сиял, как медный таз. Было видно, что он сумел оправдаться за свои неудачи.
   Епископ был не в пример хмур.
   – Отбрехался, коллега? – неприветливо спросил он.
   – Отбрехался, батюшка, отбрехался. Теперь тебе отбрехиваться.
   Епископ выпрямился. Он был строен и красив в своем черном облачении.
   – Я-то, отбрешусь. Но дальше работать с такими, как ты, не буду.
   – А тебя никто и не просит. Я слышал, ты остаешься на чисто пропагандистской работе. Там, правда, головной боли поменьше, но и содержание не то. Не то, – с неизъяснимым смаком повторил он.
   – Погубит тебя тяга к благам мирским, сын мой. Но подойди под благословение. Не откажу.
   – Благословите, владыка.
   Генерал с показным смирением подошел к епископу.
   – Здравствуйте, Степан Васильевич, голубчик, – поднялся навстречу епископу высокий стройный человек с великолепной седой шевелюрой и загорелым, моложавым лицом. – Вы уж извините, здесь без этой театральщины, типа «батюшка» или «владыка». Не обидитесь?
   – Нет, что вы.
   – Степан Васильевич, не буду говорить банальности и делать «начальственный разнос». У нас не тот уровень отношений. Но давайте попробуем с вами понять, что произошло, и что делать дальше. Ведь дело принимает такие масштабы, что впору собирать либо Совбез, либо создавать комиссию при администрации для конфиденциального расследования.
   – А что, собственно, произошло, чтобы собирать столь высокие совещания? В самом деле, Владислав Борисович, давайте определимся. Что мы имели. Некий полуфантастический слух, который даже обсуждать официально было неприлично. Такие слухи можно обсуждать всерьез только в психиатрической клинике.
   Вполне разумно, что этот слух было поручено проверить неформальной, однако патронируемой властями, организации. Волею судеб эту организацию возглавлял я.
   – Все еще возглавляете, Степан Васильевич.
   – Давайте этот вопрос обсудим позже. А пока вернемся к нашим делам. Итак, мы начали это частное расследование. И у нас появился первый труп. Все обстоятельства дела говорили за то, что наш человек попытался ликвидировать того, кто искал мифическую библиотеку Грозного. А потом сам этот человек оказался замешан в темную историю с цыгано-кавказскими разборками и был убит.
   – Вы как-то очень схематично все передаете, Степан Васильевич.
   – Позволю с вами не согласиться Владислав Борисович. Я передаю точно так, как докладывалось бы в высоких инстанциях. Без лишних подробностей, не загружая шефов частностями. Итак, уже один этот факт причастности нашего активиста к неким сугубо криминальным делам говорит о том, что все эти трагические перипетии могли иметь не политическую и не мифическую, а сугубо криминальную подоплеку. Увы, наши люди не ангелы. Тем более, когда в рамках наших полуофициальных полу общественных структур мы приучаем их безнаказанно нарушать закон.
   – Степан Васильевич, дальше в том же духе можете не продолжать. Я представляю, как бы вы отчитывались перед высокими инстанциями, и нахожу вашу линию безупречной с чиновничьих позиций. Но мы не чиновники. И поэтому я задам вам пару вопросов по существу.
   – Слушаю вас, Владислав Борисович.
   – Вы знакомились с объяснениями этих двух идиотов, перепутавших Кузнецова и Мыльникова, в службе собственной безопасности МВД?
   – Да.
   – Ваши впечатления. Только не в духе начала нашей беседы.
   – Мыльников смог их порядком припугнуть.
   – Теперь вопрос, зачем ему их было пугать?
   – Вот этого я не могу знать.
   – А предполагать?
   – Он мог таким образом нанести нам что-то типа встречного удара. Чтобы мы на время затихли. Растерялись.
   – Значит, вы полагаете, что он участник поисков?
   – Вот это и есть главный вопрос. А были ли поиски? Пока мы сами не убедимся, что библиотека не миф, дальнейшие наши действия будут бессмысленными.
   – Итак, давайте этот тезис запомним и вернемся к нему потом. А пока разберем инцидент с вашим посланцем. Вы решаетесь похитить Кузнецова и выяснить у него всю подноготную. В прямом смысле этого средневекового термина, – Владислав Борисович вальяжно улыбнулся, как будто речь шла о чем-то легком, а не о срывании ногтей во время допроса с пристрастием.– Но ваш похититель оказывается мертв.
   – Инфаркт.
   – Насколько я помню ваше досье, у вас по этим предметам в Академии были тройки. Нехорошо быть троечником, владыка. Существует уже как минимум штук двадцать средств, инъекция которых имитирует инфаркт и у самого здорового человека.
   – По последним сводкам двадцать семь.
   – Браво, доучиваться никогда не поздно. Но тогда зачем пытаться столь примитивно обвести вокруг пальца старшего товарища?
   – Извините, Владислав Борисович.
   – Бес попутал, владыка?
   – Наверное, он, – легко согласился епископ. И даже позволил себе улыбнуться.
   – Итак, ваш посланец убит с применением спецсредств. Ваши выводы?
   – Кузнецов оказался не так прост, как казался. Но это отнюдь не значит, что это связано с библиотекой. У этого интеллектуала, фанатика антигосударственной идеи могут быть десятки поводов действовать так. У него и его покровителей, которые, оказываются, могут организовывать ему охрану, оснащенную спецсредствами.
   – Но его связь с Мыльниковым, оказавшимся в его доме. Как вы это объясните?