Страница:
– Я вижу, у вас в чужеземье совершенно разучились готовить, – ворчала она. – Испортить ухитряетесь все что можно, даже обычные сандвичи. Думаете, никто не заметит, что вы не положили верхний кусок хлеба? Что за дикие нравы – отнимать у людей кусок, который принадлежит им по праву!
– Это называется бутерброды… В нашем мире они гораздо более популярны, чем сандвичи.
Анна попыталась прочесть небольшую лекцию на гастрономическую тему, из которой неизбежно следовал бы вывод, что существуют разные подходы к приготовлению холодных закусок и многие, если не большинство людей, предпочитают бутерброды сандвичам именно потому, что желают сократить объем углеводсодержащих компонентов в составе блюда, то есть не злоупотребляют количеством хлеба вполне сознательно. Но развернуться старая фея ей не дала.
– Да? Бутнерботы? Вы так сказали? Терпеть не могу, когда еде дают всякие дурацкие названия. В вашем мире, насколько я помню, и старые добрые сандвичи называют как-то дико: биг смак или фиг мак… Людям даже не понять, что они едят. Выйдите-ка на крыльцо моего домика, девочки. Думаю, соседи уже принесли кое-что к столу, увидев, что у меня сегодня гости.
На крыльце стояли: корзиночка со свежими пирогами, кувшин с вином, головка сыра, две дюжины яиц в глиняной миске, горшочек меда, мешок с яблоками и рогожный кулек с копченой рыбой…
– Вот, – удовлетворенно кивнула фея. – Это вам не фиги с маком. Несите дары поселян к столу!
Если отповедь капризной феи и породила в душах московских ведьм некоторую ответную агрессию (впрочем, так и не вылившуюся наружу), то под воздействием пирогов эти чары бесследно выветрились. Трудно найти что-то более умиротворяющее, чем свежие пироги.
– Спасибо, дорогая крестная, – поблагодарила Жанна заметно подобревшую после трапезы старушку. – А не подскажете ли вы, как нам разыскать тут, в Камелоте, нашу приятельницу? Говорят, она отправилась сюда, и мы хотели бы с ней повидаться…
– Уж не о фее ли Маргарите вы говорите, девочки? За последнее время только одна дама прибыла в наши края. Но она – личная гостья короля Мерлина и проживает в королевском замке.
– Личная гостья? В каком это смысле?
– А в таком, что это теперь не просто дама, а почти что будущее королевское величество.
Три ведьмы нервно переглянулись – как неприятно, когда значительные события проходят мимо твоего внимания и ты узнаешь обо всем последней, из рассказов других!
– И что, король сделал ей предложение? – поинтересовалась Анна (как женщина с неустроенной личной судьбой, она всегда испытывала особый, болезненный интерес к чужим матримониальным планам).
– Формально предложение еще не сделано, но, по слухам, ждать осталось недолго. Поэтому Моргана, не тем будь помянута, буквально лезет на стену от злости. Насколько это вообще возможно в ее возвышенном положении.
Фея-крестная намекала на то, что Моргана, не ужившись с братом под одной крышей, переселилась в воздушный замок, оставленный ей в наследство бабкой, и спускается оттуда лишь изредка, чтобы сделать пару-другую гадостей.
Да, для старушки, проживающей в уединенном домике вдали от королевского двора, крестная была неплохо осведомлена обо всех придворных интригах…
Три ведьмы провели экстренное совещание, суть которого сводилась к выяснению вопросов: благо или зло принесет Маргарите потенциальный брак с королем, добровольно ли она согласилась на этот союз или ее вовлекли обманом, а то и принуждением, и не пора ли вмешаться, чтобы помочь? Так и не придя к определенным выводам, дамы потребовали, чтобы крестная немедленно отправила их во дворец – ей ведь такое дело не впервой и даже в охотку.
– Девочки, с этим будут некоторые проблемы, – сдержанно ответила фея, не давая никаких определенных обещаний.
– Крестная, ну пожалуйста, помогите нам! – принялась упрашивать Жанна. – Вспомните Золушку! Ведь тогда вам прекрасно все удалось! Нужно только сделать нам платья и карету… Платья можно сотворить из того, что на нас надето, а для карет мы привезли замечательные тыквы…
– Дорогие мои, тыквы, платья и все прочее действительно сотворить несложно. Сложнее с другим – король Мерлин завел такой обычай, что дам не принимают в его замке, если они явились без сопровождения кавалеров. Как, впрочем, и кавалеров без сопровождения дам. Король полагает, что, если при его дворе все парами, это укрепляет общественную нравственность – никто не станет посягать на чужих возлюбленных, имея под боком своего. Утверждение, прямо скажем, весьма спорное, но… Где нам взять сразу трех благородных кавалеров, чтобы они сопровождали вас ко двору?
– М-да, девочки, случай тяжелый! Вот они, издержки эмансипации, – вздохнула Жанна. – Мы все что угодно можем сделать сами, но быть принятыми к королевскому двору без самых завалящих мужичков все равно неспособны! По протоколу не положено!
– Спокойно! Без паники! Безвыходных положений не бывает, – перебила ее Анна, – Надо только все как следует обдумать. И мы найдем решение!
ГЛАВА 14
ГЛАВА 15
– Это называется бутерброды… В нашем мире они гораздо более популярны, чем сандвичи.
Анна попыталась прочесть небольшую лекцию на гастрономическую тему, из которой неизбежно следовал бы вывод, что существуют разные подходы к приготовлению холодных закусок и многие, если не большинство людей, предпочитают бутерброды сандвичам именно потому, что желают сократить объем углеводсодержащих компонентов в составе блюда, то есть не злоупотребляют количеством хлеба вполне сознательно. Но развернуться старая фея ей не дала.
– Да? Бутнерботы? Вы так сказали? Терпеть не могу, когда еде дают всякие дурацкие названия. В вашем мире, насколько я помню, и старые добрые сандвичи называют как-то дико: биг смак или фиг мак… Людям даже не понять, что они едят. Выйдите-ка на крыльцо моего домика, девочки. Думаю, соседи уже принесли кое-что к столу, увидев, что у меня сегодня гости.
На крыльце стояли: корзиночка со свежими пирогами, кувшин с вином, головка сыра, две дюжины яиц в глиняной миске, горшочек меда, мешок с яблоками и рогожный кулек с копченой рыбой…
– Вот, – удовлетворенно кивнула фея. – Это вам не фиги с маком. Несите дары поселян к столу!
Если отповедь капризной феи и породила в душах московских ведьм некоторую ответную агрессию (впрочем, так и не вылившуюся наружу), то под воздействием пирогов эти чары бесследно выветрились. Трудно найти что-то более умиротворяющее, чем свежие пироги.
– Спасибо, дорогая крестная, – поблагодарила Жанна заметно подобревшую после трапезы старушку. – А не подскажете ли вы, как нам разыскать тут, в Камелоте, нашу приятельницу? Говорят, она отправилась сюда, и мы хотели бы с ней повидаться…
– Уж не о фее ли Маргарите вы говорите, девочки? За последнее время только одна дама прибыла в наши края. Но она – личная гостья короля Мерлина и проживает в королевском замке.
– Личная гостья? В каком это смысле?
– А в таком, что это теперь не просто дама, а почти что будущее королевское величество.
Три ведьмы нервно переглянулись – как неприятно, когда значительные события проходят мимо твоего внимания и ты узнаешь обо всем последней, из рассказов других!
– И что, король сделал ей предложение? – поинтересовалась Анна (как женщина с неустроенной личной судьбой, она всегда испытывала особый, болезненный интерес к чужим матримониальным планам).
– Формально предложение еще не сделано, но, по слухам, ждать осталось недолго. Поэтому Моргана, не тем будь помянута, буквально лезет на стену от злости. Насколько это вообще возможно в ее возвышенном положении.
Фея-крестная намекала на то, что Моргана, не ужившись с братом под одной крышей, переселилась в воздушный замок, оставленный ей в наследство бабкой, и спускается оттуда лишь изредка, чтобы сделать пару-другую гадостей.
Да, для старушки, проживающей в уединенном домике вдали от королевского двора, крестная была неплохо осведомлена обо всех придворных интригах…
Три ведьмы провели экстренное совещание, суть которого сводилась к выяснению вопросов: благо или зло принесет Маргарите потенциальный брак с королем, добровольно ли она согласилась на этот союз или ее вовлекли обманом, а то и принуждением, и не пора ли вмешаться, чтобы помочь? Так и не придя к определенным выводам, дамы потребовали, чтобы крестная немедленно отправила их во дворец – ей ведь такое дело не впервой и даже в охотку.
– Девочки, с этим будут некоторые проблемы, – сдержанно ответила фея, не давая никаких определенных обещаний.
– Крестная, ну пожалуйста, помогите нам! – принялась упрашивать Жанна. – Вспомните Золушку! Ведь тогда вам прекрасно все удалось! Нужно только сделать нам платья и карету… Платья можно сотворить из того, что на нас надето, а для карет мы привезли замечательные тыквы…
– Дорогие мои, тыквы, платья и все прочее действительно сотворить несложно. Сложнее с другим – король Мерлин завел такой обычай, что дам не принимают в его замке, если они явились без сопровождения кавалеров. Как, впрочем, и кавалеров без сопровождения дам. Король полагает, что, если при его дворе все парами, это укрепляет общественную нравственность – никто не станет посягать на чужих возлюбленных, имея под боком своего. Утверждение, прямо скажем, весьма спорное, но… Где нам взять сразу трех благородных кавалеров, чтобы они сопровождали вас ко двору?
– М-да, девочки, случай тяжелый! Вот они, издержки эмансипации, – вздохнула Жанна. – Мы все что угодно можем сделать сами, но быть принятыми к королевскому двору без самых завалящих мужичков все равно неспособны! По протоколу не положено!
– Спокойно! Без паники! Безвыходных положений не бывает, – перебила ее Анна, – Надо только все как следует обдумать. И мы найдем решение!
ГЛАВА 14
А Маргарита, ни сном ни духом не ведавшая о грозившей ей перемене участи (вот оно, очередное проявление неопытности молодой ведьмы – дамы, поднаторевшие в магии, легко предвидят ближайшее будущее, по крайней мере если не ленятся ежедневно практиковаться в этом вопросе), была приглашена на очередную аудиенцию к королю.
Для начала Мерлин счел нужным кое-что объяснить по поводу своей эксцентричной сестрицы. Ему нужно было сгладить невыгодное впечатление, произведенное Морганой.
– Сестричка моя чудесная женщина, – говорил он, – я искренне ее люблю и восхищаюсь ею. Но у нее есть склонность слишком остро реагировать на некоторые вещи… Наша мамочка всегда говорила, что такие привычки выработались у нее из-за вечного соперничества со старшим братом, то есть со мной. Хотя некоторые объясняют это злобностью характера. Это несправедливо, хотя, конечно, надо признать, сестра – дама своенравная, у нее есть некоторая тяга оказывать психологическое давление на окружающих. Но вы, леди, кажетесь мне особой с сильной волей, правда, до сих пор она еще не проявилась по-настоящему. Так что я приношу свои извинения за эксцентричную выходку сестры и смею питать надежду, что в дальнейшем вы просто не станете обращать внимание на штучки Морганы.
После этого объяснения, которое можно было посчитать королевским извинением, разговор принял самый непринужденный характер – Мерлин доказывал, что он отнюдь не такой уж ретроград и консерватор, каким хочет представить его дражайшая сестрица Моргана.
– Я вообще очень чутко отношусь ко всему новому, – хвалился Мерлин. – К примеру сказать, я допустил распространение в моем королевстве картофеля, подсолнечника и томатов, это вполне практичные культуры. Хотя не все, что завоеватели вывезли некогда с американского материка, можно одобрить. Кофе, табак и сифилис у нас не распространены, так как совершенно не полезны для здоровья. Но вот картофель – это замечательная новинка.
– Ну что вы, ваше величество, какая же это новинка! – осмелилась возразить Маргарита. – У нас в России картофель распространял еще Петр Первый.
– Петр Первый? Ах да, я наслышан о деяниях этого монарха, хотя литература о нем в моем королевстве под запретом. Дурные примеры заразительны, а я не желаю, чтобы мои подданные тут тоже принялись рубить окна туда и сюда, кому куда заблагорассудится. К слову сказать, Петр не намного старше меня, всего на несколько лет. Просто его рано венчали на царство. Я в те времена был ребенком и еще очень долго после воцарения Петра считался всего лишь кронпринцем… Но вот к мысли о необходимости распространения картофеля в своих землях мы с Петром пришли практически одновременно. М-да, Петр, Петр… Я уверен, что, если бы он придерживался заветов старины и соблюдал традиции предков, для России это пошло бы только на пользу.
Тогда и Россия могла бы превратиться в некий Камелот, автономно существующий в лесной глуши по средневековым законам, подумала Маргарита, не решившись высказаться вслух. С королями вовсе незачем делиться всем тем, что придет в голову…
– Я тут как раз задумался о необходимости некоторых перемен в жизни, – заявил между тем король. – Старый замок давно пора чуточку оживить. Полагаю, мне, королевскому замку и всему королевству необходимо благотворное влияние женщины. Нам всем нужна королева! Да и о продолжении рода пора позаботиться. Кстати, я назначил нашу свадьбу на день летнего солнцестояния. Конечно, это самая короткая ночь в году, что для брачной ночи, может быть, и обидно, но позже у моих подданных будет слишком много дел: уборка урожая и все такое… А я планирую устроить в городе по поводу своего бракосочетания массовые трехдневные гуляния с маскарадом и ярмаркой. Надо же чем-то порадовать низшее сословие! Собственными интересами всегда приходится жертвовать!
– Простите, ваше величество! Я не поняла – о какой свадьбе вы говорите? – Маргарита с большим трудом вклинилась в монолог короля. – Вы вступаете в брак?
– Да, моя прекрасная леди! С вами. Род Хорнов, к которому вы принадлежите, может быть, и не слишком громкий, но вполне достойный, среди ваших предков встречались бароны, так что никто не посмеет говорить, что наш брак полностью неравнородный. А если и посмеет, – Мерлин, видимо, вспомнил собственную сестрицу и помрачнел, – то я сумею заткнуть ему рот! Считайте, что все уже решено!
– А разве спросить о моем согласии необязательно? – удивилась Маргоша, которая все никак не могла опомниться от неожиданного поворота событий. Для ровесника Петра Первого у короля был слишком бурный темперамент.
– Что? Хм, конечно же необязательно, дитя мое! Короли не спрашивают согласия, короли оказывают честь! Слово короля – закон для его подданных.
Благородное лицо короля стало в этот момент таким значительным и преисполненным важности, что даже несколько утратило благородство…
– Но я – подданная совсем иной державы! Как каждый из многочисленных гостей Камелота, я соблюдаю ваши законы, но все же, полагаю, подпараграф о безоговорочном подчинении жителей королевства распоряжениям вашего величества на меня не распространяется.
– О, без сомнения! Вы можете поступать как вам заблагорассудится, ваше будущее королевское величество! Но не забывайте, что пора готовиться к свадьбе. Я распоряжусь, чтобы лучшие портные отложили все прочие заказы и приступили к шитью приданого. Надо подобрать пару служанок, обладающих сходными с вами размерами (если, конечно, это вообще возможно – настолько приблизиться к совершенству!), иначе вас утомят постоянными примерками. И еще следует выковать для вас две короны – парадную и повседневную, в облегченном варианте…
Как все уныло! Никаких тебе объяснений в любви и предложений руки и сердца, сопряженных с розами, закатными лучами и пением соловьев, – просто декларация о намерениях… А еще считается, что эпоха рыцарства – самое романтичное время. Конечно, короли – очень занятые люди, но все же разочарование казалось непереносимым.
Допустим, она вовсе и не собиралась замуж за Мерлина, но сам факт, что замуж зовут вот таким унылым образом, оскорбителен.
Маргарита лихорадочно принялась придумывать всякие возражения, чтобы поколебать решимость короля.
– Ваше величество, я не гожусь в королевы, я привыкла к иному роду занятий…
– Ваша скромность восхитительна, милая леди! Если вы беспокоитесь о своих занятиях чародейством, то я могу пообещать – вам не придется отказываться от звания феи. В Камелоте к феям относятся с уважением. Единственное, о чем бы я попросил, – быть сдержаннее, то есть избегать слишком откровенных нарядов и не угощать всех прочих красавиц отравленными яблоками. У фей бывают такие эксцентричные привычки… А в остальном вы можете продолжать быть феей.
– Ваше величество! А вас не смущает, что я уже была замужем?
– О, миледи, не знал, что вы вдова! Примите мои глубокие соболезнования!
– Я не вдова, мой брак просто расторгнут.
– А позвольте спросить, какова была церемония его заключения?
– Ну в нашем мире церемониям уделяют не так уж много внимания. Мы с мужем и двумя свидетелями пошли в ЗАГС, это такое место, где заключают браки, и расписались в книге, что признаем себя мужем и женой. Потом мой муж полюбил другую женщину, и мы долго ходили в суд и приносили судье разные бумажки, чтобы он постановил не считать нас больше мужем и женой и помог разделить имущество.
– Ну дитя мое, брак, заключенный подобным образом, можно считать вовсе не браком, а небольшим любовным увлечением, свойственным годам молодости. Я вам прощаю ваши ошибки! А вот вашего так называемого супруга хотелось бы поучить манерам джентльмена: оставляя жену, он обязан был поселить ее в замке, с надежной прислугой и казной, достаточной для безбедного проживания, и к тому же подобрать ей из числа своих вассалов верного рыцаря, способного защитить и утешить даму. А делить с ней что-то при посредничестве судьи… Это какие-то дикие варварские нравы! Вот от таких современных веяний я и призван охранять свое королевство.
Маргоша вздохнула… Может быть, по части предложения руки и сердца Мерлин и подкачал, но его взгляды на развод заслуживают внимания…
А мысли короля уже приняли новое направление.
– А скажите-ка мне, леди Маргарита, раз уж у вас есть некоторый опыт и вам не надо беречь свое девичество, может быть, мы могли бы…
Этого еще не хватало!
– О нет! За кого вы меня, собственно, принимаете?
– Леди, я прошу вас – без обид! Должен же я спросить? Для порядка, чтобы не обидеть вас равнодушием. Надеюсь, вы понимаете… Я глубоко уважаю ваше стремление беречь свою честь. Вот после свадьбы…
Что ж, в должности короля уже то хорошо, что, даже если король и неправ, все равно никто не посмеет указывать ему на ошибки. Но из этого не следует, что собственную судьбу надо пустить на самотек…
– Ваше величество! Благодарю вас за понимание. Надеюсь, вы поймете и то, что до свадьбы мне неловко оставаться в замке. Жить под одной крышей с будущим мужем до брака не в традициях благородных невест. Людская молва, сплетни, домыслы, злословие и все такое…
– Соглашусь и с этим. Я вообще намерен вас всячески баловать, душа моя. Я не буду оглашать нашу помолвку до того, как перевезу вас в подходящее убежище, где вы без помех будете готовиться к свадьбе. Ожидание лишь разжигает страсть. В моем королевстве проживает одна старая фея, из тех, кто обожает устраивать браки молодых девушек с королями и принцами. Думаю, в ее доме вам будет вполне комфортно, а что может быть более благопристойным, чем проживание невесты под присмотром почтенной пожилой матроны! Завтра я обо всем распоряжусь.
Что ж, значит, с побегом из Камелота придется поторопиться, мысленно сказала Маргарита самой себе, прощаясь с куртуазным королем.
Интересно, догадывался ли Роман, отправляя ее в Камелот, какого рода испытания ее тут ожидают? С его рыцарскими представлениями о чести он вряд ли сознательно и добровольно согласился бы подвергнуть свою даму риску утратить добродетель… Но в таком случае мог бы быть предусмотрительнее! Впрочем, и в Камелоте найдется кое-кто с такими же, как у него, представлениями о чести!
– Сэр Гарольд, мне надо с вами поговорить, – прошептала Маргарита рыцарю, вызвавшемуся быть ее телохранителем, как только покинула покои Мерлина.
– Я весь внимание, леди, – отозвался Гарольд, звякнув шпорами.
– Давайте выйдем в сад, я не хочу, чтобы нас кто-нибудь услышал, – продолжала шептать Маргарита. – Я пройду вперед и буду ждать вас в старом розарии.
Три ведьмы, над имиджем которых интенсивно поработала волшебная палочка феи-крестной, следовали в королевский замок в громоздкой вызолоченной шестиместной карете в сопровождении трех кавалеров. Со стороны казалось, что три юные красавицы в роскошных нарядах из парчи, шелка и бархата, сопровождаемые верными рыцарями, направляются к королевскому двору, чтобы представиться его величеству Мерлину Пятому.
Увы, это была лишь обманчивая видимость… Карета, естественно, изготовлена из тыквы, кавалеры – из осликов, прежде безмятежно стоявших в конюшне феи-крестной и изредко возивших ее тележку в город (рыцари из них получились, признаться, хоть куда, вот только неподобающая живость манер удивляла сторонних наблюдателей, но и у подлинных рыцарей каких только манер не бывает!), лошади – в старых добрых традициях – из мышей, а кучер… вот с кучером получалась небольшая загвоздка – не сумев экстренно изловить крысу для магического обращения, тетушка-фея пожертвовала одну из собственных морских свинок.
Теперь толстый и апатичный кучер постоянно засыпал на козлах, ввиду чего кавалеры по очереди мастерски лягали его в спину.
Лица трех юных красавиц, как и их наряды, тоже были сделаны из… скажем, из подручного материала. Все-таки фея-крестная обладала незаурядным мастерством и могла за дела своих рук не краснеть.
Три грации, прекрасно знавшие друг друга уже не первый год (если не сказать – не первый десяток лет), с удивлением осматривали преобразившиеся лица подруг. Собственными силами им никогда не удавалось достичь подобного эффекта, даже задействовав самые мощные чары личины.
Увы, увы… Ведьмовство продлевает жизнь, но не молодость. Просто очень долго остаешься старой ведьмой. А маскировка под красавицу – дело ненадежное, чары могут разрушиться в самый неподходящий момент. Сколько было разбито сердец в то роковое мгновение, когда утром, после ночи безумной любви, прекрасный юноша, рассчитывавший проснуться в одной постели с обворожительной феей, оказывался рядом со старой ведьмой!
Фея-крестная по крайней мере давала гарантию на свою работу до полуночи… Хотя ей следовало бы поработать над собственным волшебством, чтобы продлить его действие хотя бы до трех часов ночи. Ведь в полночь настоящая жизнь порой только начинается. И все же в таланте косметолога, стилиста и визажиста старой карге крестной не откажешь!
– А неплохо было бы открыть салон красоты в Москве, чтобы крестная могла заняться бизнесом. Думаю, отбоя от клиенток не будет, даже если неземная красота продлится всего восемь часов. У людей разные обстоятельства бывают. Кому-то и восемь часов в самый раз для решения личных вопросов, – заметила Зоя, катая во рту мятный леденец. (При ее нынешней неземной красоте, может статься, кто-нибудь из благородных рыцарей захочет сорвать с уст красотки поцелуй – никогда ведь не знаешь, где тебе повезет, – так что дыхание должно быть свежим и благоухающим, и как же тут без леденца…)
– А чем это ты причмокиваешь? – поинтересовалась Жанна, игнорируя суть только что прозвучавшего коммерческого предложения.
– Леденец сосу. Хочешь?
– Это очень вредно для зубов.
– У меня, знаешь ли, своих зубов осталось не так уж много. А те, что остались, повидали в своей жизни такое, что какой-то жалкий леденец им нипочем, – беззаботно отмахнулась Зоя.
Старый розарий был местом, чертовски подходящим для любовного свидания. Но встреча пришедших сюда рыцаря и дамы была скорее деловой.
– Вы заинтриговали меня, достопочтенная леди, – заявил Гарольд, разыскав Маргариту среди куртин с розами. – Что у вас за секрет, о котором нельзя говорить в замке?
– Сэр Гарольд, его величество король Мерлин сделал мне предложение. Я имею в виду предложение руки и сердца. Форма этого предложения мне не понравилась, но суть от этого не меняется.
– О, мои поздравления, леди. Думаю, множество женщин сейчас завидуют вам и мечтают оказаться на вашем месте.
– Спасибо, но меня это не так уж радует, тем более что моим мнением по поводу предстоящей свадьбы жених не счел нужным поинтересоваться. Не представляю, чем я тут буду заниматься в качестве королевы.
– О, у королев бывает множество разнообразных занятий: гулять в саду, устраивать приемы и обеды, танцевать на балах, играть на лютне, ткать гобелены и, главное, заботиться о продолжении рода.
– Да, королевам скучать не приходится. Но я, увы, совершенно не готова к такой роли.
– А как же власть, достопочтенная леди? Никогда не пренебрегайте плохо лежащей властью – вот закон любого королевства!
Маргарите показалось, что сэр Гарольд говорит серьезно, но в невинных голубых глазах рыцаря заплясали чертики – видимо, этот провокационный разговор представлял из себя именно то, что в мире Маргариты принято называть проверкой на паршивость.
– Власть, сэр Гарольд, интересует меня в самую последнюю очередь. Тем более власть в Камелоте. Поэтому я намерена покинуть королевство гостеприимного Мерлина, более того, покинуть тайно, во избежание ненужных проблем. Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу помощь?
– Я к вашим услугам! Располагайте мной, леди! Желание дамы – закон для ее рыцаря. Прекрасно понимаю, что перспектива посвятить всю жизнь нелюбимому человеку, гобеленам и лютне вряд ли придется по вкусу такой женщине, как вы. Я уважаю ваше стремление к свободе и готов сопровождать и защищать вас в ваших странствиях.
Нет, что ни говори, а в рыцарственных мужчинах есть что-то привлекательное. Вряд ли дома, в Москве, ей удалось бы услышать нечто хотя бы в малой степени похожее на ответ сэра Гарольда из уст какого-нибудь москвича. Маргарите тут же вспомнился ее бывший муж, который во всех сложных ситуациях полагал, что самое лучшее – это, фигурально выражаясь, спустить с жены шкурку и вывернуть наизнанку… Но все же благородством юного рыцаря злоупотреблять не стоило.
– Сэр Гарольд, я вовсе не желаю подобных жертв с вашей стороны. Вы ведь прибыли в замок короля Мерлина с целью продвижения на придворной службе. Мне не хотелось бы заставлять вас рушить собственные планы и скитаться вместе со мной по неведомым мирам. Я отправляюсь туда, неведомо куда, в самом прямом смысле – неведомо. Это чревато опасностями и непредсказуемыми поворотами. Я просто хотела вас просить прикрыть меня в момент отступления, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Леди, служить Прекрасной Даме – это высшее предназначение рыцаря. И как мужчина и благородный человек я не могу оставить даму на пути, чреватом опасностями и непредсказуемыми поворотами, если и вы понимаете, что я имею в виду. Надеюсь, вы не захотите нанести мне горькую обиду, отвергнув мою помощь.
Вот это да! Рыцари все-таки удивительные люди…
– Ну что ж, мой рыцарь, тогда вперед к новым поворотам и приключениям! Сэр Венделл обещал подобрать мир, подходящий для бегства. Надеюсь, нам понравится там больше, чем в Камелоте.
– А вы не хотите вернуться в свой мир? – с надеждой спросил Гарольд. – Я бы с удовольствием сопровождал вас и побывал в вашей таинственной и легендарной Москве. Про нее рассказывают такие чудеса, что не знаешь даже, можно ли этому верить. Говорят, там по улицам городов носятся огнеглазые чудовища, а люди по собственной воле залезают им в брюхо и вылезают из него…
– Это, наверное, автомобили… Не чудовища, а всего лишь повозки, техника.
– Но уж конечно, тут не обошлось без магии. Ходят слухи, что вы, милостивая госпожа, служите в библиотеке, которая не повинуется обычным законам времени и пространства… Библиотечные полки, сгибающиеся под тяжестью тысяч томов, простираются прямо в бесконечность, уходя куда-то за линию горизонта, и плутать среди них можно целыми днями; я даже слышал, что в глубинах этого лабиринта скитается племя библиотекарей, заблудившихся в поисках заказанных читателями книг и вконец одичавших. И там бесследно исчезают люди и предметы, становясь жертвами неведомых сил.
– Ну да, а библиотечное пространство – это разумная черная дыра, которая умеет читать, – фыркнула Маргарита, прежде чем успела задуматься: что, собственно, может быть известно рыцарю из застрявшего в Средневековье королевства о черных дырах или белых пятнах? – Эти слухи несколько преувеличены. Правда, мне однажды довелось столкнуться с библиотечным привидением, но это был вполне благовоспитанный господин, при жизни отдававший много сил просвещению… Бывая по делам в книжном хранилище и погружаясь в бескрайние библиотечные дебри, сотрудники даже не оставляют мелом пометки на полках по пути следования, чтобы выйти по ним обратно, – это и так удается блестяще. Интеллектуальное пространство не бывает враждебным.
– Но сколь много чудных открытий можно совершить в подобных местах! – зачарованно воскликнул Гарольд. – А еще, леди, ходят слухи, что в вашем мире у всех имеются волшебные ящики с окошком, в котором показывают всякие представления…
– Да, имеются, – согласилась Маргарита. Не объяснять же этому парню, что такое телевизор, она и сама не до конца понимала, как устроена тонкая электроника.
– Как бы я хотел увидеть это своими глазами! – мечтательно произнес Гарольд.
– Ну путешествие в наш мир я, наверное, смогу вам когда-нибудь устроить. Только проблема в том, что в данный момент мне еще нельзя туда вернуться. Придется временно довольствоваться другим миром, который подберет лорд библиотекарь.
Для начала Мерлин счел нужным кое-что объяснить по поводу своей эксцентричной сестрицы. Ему нужно было сгладить невыгодное впечатление, произведенное Морганой.
– Сестричка моя чудесная женщина, – говорил он, – я искренне ее люблю и восхищаюсь ею. Но у нее есть склонность слишком остро реагировать на некоторые вещи… Наша мамочка всегда говорила, что такие привычки выработались у нее из-за вечного соперничества со старшим братом, то есть со мной. Хотя некоторые объясняют это злобностью характера. Это несправедливо, хотя, конечно, надо признать, сестра – дама своенравная, у нее есть некоторая тяга оказывать психологическое давление на окружающих. Но вы, леди, кажетесь мне особой с сильной волей, правда, до сих пор она еще не проявилась по-настоящему. Так что я приношу свои извинения за эксцентричную выходку сестры и смею питать надежду, что в дальнейшем вы просто не станете обращать внимание на штучки Морганы.
После этого объяснения, которое можно было посчитать королевским извинением, разговор принял самый непринужденный характер – Мерлин доказывал, что он отнюдь не такой уж ретроград и консерватор, каким хочет представить его дражайшая сестрица Моргана.
– Я вообще очень чутко отношусь ко всему новому, – хвалился Мерлин. – К примеру сказать, я допустил распространение в моем королевстве картофеля, подсолнечника и томатов, это вполне практичные культуры. Хотя не все, что завоеватели вывезли некогда с американского материка, можно одобрить. Кофе, табак и сифилис у нас не распространены, так как совершенно не полезны для здоровья. Но вот картофель – это замечательная новинка.
– Ну что вы, ваше величество, какая же это новинка! – осмелилась возразить Маргарита. – У нас в России картофель распространял еще Петр Первый.
– Петр Первый? Ах да, я наслышан о деяниях этого монарха, хотя литература о нем в моем королевстве под запретом. Дурные примеры заразительны, а я не желаю, чтобы мои подданные тут тоже принялись рубить окна туда и сюда, кому куда заблагорассудится. К слову сказать, Петр не намного старше меня, всего на несколько лет. Просто его рано венчали на царство. Я в те времена был ребенком и еще очень долго после воцарения Петра считался всего лишь кронпринцем… Но вот к мысли о необходимости распространения картофеля в своих землях мы с Петром пришли практически одновременно. М-да, Петр, Петр… Я уверен, что, если бы он придерживался заветов старины и соблюдал традиции предков, для России это пошло бы только на пользу.
Тогда и Россия могла бы превратиться в некий Камелот, автономно существующий в лесной глуши по средневековым законам, подумала Маргарита, не решившись высказаться вслух. С королями вовсе незачем делиться всем тем, что придет в голову…
– Я тут как раз задумался о необходимости некоторых перемен в жизни, – заявил между тем король. – Старый замок давно пора чуточку оживить. Полагаю, мне, королевскому замку и всему королевству необходимо благотворное влияние женщины. Нам всем нужна королева! Да и о продолжении рода пора позаботиться. Кстати, я назначил нашу свадьбу на день летнего солнцестояния. Конечно, это самая короткая ночь в году, что для брачной ночи, может быть, и обидно, но позже у моих подданных будет слишком много дел: уборка урожая и все такое… А я планирую устроить в городе по поводу своего бракосочетания массовые трехдневные гуляния с маскарадом и ярмаркой. Надо же чем-то порадовать низшее сословие! Собственными интересами всегда приходится жертвовать!
– Простите, ваше величество! Я не поняла – о какой свадьбе вы говорите? – Маргарита с большим трудом вклинилась в монолог короля. – Вы вступаете в брак?
– Да, моя прекрасная леди! С вами. Род Хорнов, к которому вы принадлежите, может быть, и не слишком громкий, но вполне достойный, среди ваших предков встречались бароны, так что никто не посмеет говорить, что наш брак полностью неравнородный. А если и посмеет, – Мерлин, видимо, вспомнил собственную сестрицу и помрачнел, – то я сумею заткнуть ему рот! Считайте, что все уже решено!
– А разве спросить о моем согласии необязательно? – удивилась Маргоша, которая все никак не могла опомниться от неожиданного поворота событий. Для ровесника Петра Первого у короля был слишком бурный темперамент.
– Что? Хм, конечно же необязательно, дитя мое! Короли не спрашивают согласия, короли оказывают честь! Слово короля – закон для его подданных.
Благородное лицо короля стало в этот момент таким значительным и преисполненным важности, что даже несколько утратило благородство…
– Но я – подданная совсем иной державы! Как каждый из многочисленных гостей Камелота, я соблюдаю ваши законы, но все же, полагаю, подпараграф о безоговорочном подчинении жителей королевства распоряжениям вашего величества на меня не распространяется.
– О, без сомнения! Вы можете поступать как вам заблагорассудится, ваше будущее королевское величество! Но не забывайте, что пора готовиться к свадьбе. Я распоряжусь, чтобы лучшие портные отложили все прочие заказы и приступили к шитью приданого. Надо подобрать пару служанок, обладающих сходными с вами размерами (если, конечно, это вообще возможно – настолько приблизиться к совершенству!), иначе вас утомят постоянными примерками. И еще следует выковать для вас две короны – парадную и повседневную, в облегченном варианте…
Как все уныло! Никаких тебе объяснений в любви и предложений руки и сердца, сопряженных с розами, закатными лучами и пением соловьев, – просто декларация о намерениях… А еще считается, что эпоха рыцарства – самое романтичное время. Конечно, короли – очень занятые люди, но все же разочарование казалось непереносимым.
Допустим, она вовсе и не собиралась замуж за Мерлина, но сам факт, что замуж зовут вот таким унылым образом, оскорбителен.
Маргарита лихорадочно принялась придумывать всякие возражения, чтобы поколебать решимость короля.
– Ваше величество, я не гожусь в королевы, я привыкла к иному роду занятий…
– Ваша скромность восхитительна, милая леди! Если вы беспокоитесь о своих занятиях чародейством, то я могу пообещать – вам не придется отказываться от звания феи. В Камелоте к феям относятся с уважением. Единственное, о чем бы я попросил, – быть сдержаннее, то есть избегать слишком откровенных нарядов и не угощать всех прочих красавиц отравленными яблоками. У фей бывают такие эксцентричные привычки… А в остальном вы можете продолжать быть феей.
– Ваше величество! А вас не смущает, что я уже была замужем?
– О, миледи, не знал, что вы вдова! Примите мои глубокие соболезнования!
– Я не вдова, мой брак просто расторгнут.
– А позвольте спросить, какова была церемония его заключения?
– Ну в нашем мире церемониям уделяют не так уж много внимания. Мы с мужем и двумя свидетелями пошли в ЗАГС, это такое место, где заключают браки, и расписались в книге, что признаем себя мужем и женой. Потом мой муж полюбил другую женщину, и мы долго ходили в суд и приносили судье разные бумажки, чтобы он постановил не считать нас больше мужем и женой и помог разделить имущество.
– Ну дитя мое, брак, заключенный подобным образом, можно считать вовсе не браком, а небольшим любовным увлечением, свойственным годам молодости. Я вам прощаю ваши ошибки! А вот вашего так называемого супруга хотелось бы поучить манерам джентльмена: оставляя жену, он обязан был поселить ее в замке, с надежной прислугой и казной, достаточной для безбедного проживания, и к тому же подобрать ей из числа своих вассалов верного рыцаря, способного защитить и утешить даму. А делить с ней что-то при посредничестве судьи… Это какие-то дикие варварские нравы! Вот от таких современных веяний я и призван охранять свое королевство.
Маргоша вздохнула… Может быть, по части предложения руки и сердца Мерлин и подкачал, но его взгляды на развод заслуживают внимания…
А мысли короля уже приняли новое направление.
– А скажите-ка мне, леди Маргарита, раз уж у вас есть некоторый опыт и вам не надо беречь свое девичество, может быть, мы могли бы…
Этого еще не хватало!
– О нет! За кого вы меня, собственно, принимаете?
– Леди, я прошу вас – без обид! Должен же я спросить? Для порядка, чтобы не обидеть вас равнодушием. Надеюсь, вы понимаете… Я глубоко уважаю ваше стремление беречь свою честь. Вот после свадьбы…
Что ж, в должности короля уже то хорошо, что, даже если король и неправ, все равно никто не посмеет указывать ему на ошибки. Но из этого не следует, что собственную судьбу надо пустить на самотек…
– Ваше величество! Благодарю вас за понимание. Надеюсь, вы поймете и то, что до свадьбы мне неловко оставаться в замке. Жить под одной крышей с будущим мужем до брака не в традициях благородных невест. Людская молва, сплетни, домыслы, злословие и все такое…
– Соглашусь и с этим. Я вообще намерен вас всячески баловать, душа моя. Я не буду оглашать нашу помолвку до того, как перевезу вас в подходящее убежище, где вы без помех будете готовиться к свадьбе. Ожидание лишь разжигает страсть. В моем королевстве проживает одна старая фея, из тех, кто обожает устраивать браки молодых девушек с королями и принцами. Думаю, в ее доме вам будет вполне комфортно, а что может быть более благопристойным, чем проживание невесты под присмотром почтенной пожилой матроны! Завтра я обо всем распоряжусь.
Что ж, значит, с побегом из Камелота придется поторопиться, мысленно сказала Маргарита самой себе, прощаясь с куртуазным королем.
Интересно, догадывался ли Роман, отправляя ее в Камелот, какого рода испытания ее тут ожидают? С его рыцарскими представлениями о чести он вряд ли сознательно и добровольно согласился бы подвергнуть свою даму риску утратить добродетель… Но в таком случае мог бы быть предусмотрительнее! Впрочем, и в Камелоте найдется кое-кто с такими же, как у него, представлениями о чести!
– Сэр Гарольд, мне надо с вами поговорить, – прошептала Маргарита рыцарю, вызвавшемуся быть ее телохранителем, как только покинула покои Мерлина.
– Я весь внимание, леди, – отозвался Гарольд, звякнув шпорами.
– Давайте выйдем в сад, я не хочу, чтобы нас кто-нибудь услышал, – продолжала шептать Маргарита. – Я пройду вперед и буду ждать вас в старом розарии.
Три ведьмы, над имиджем которых интенсивно поработала волшебная палочка феи-крестной, следовали в королевский замок в громоздкой вызолоченной шестиместной карете в сопровождении трех кавалеров. Со стороны казалось, что три юные красавицы в роскошных нарядах из парчи, шелка и бархата, сопровождаемые верными рыцарями, направляются к королевскому двору, чтобы представиться его величеству Мерлину Пятому.
Увы, это была лишь обманчивая видимость… Карета, естественно, изготовлена из тыквы, кавалеры – из осликов, прежде безмятежно стоявших в конюшне феи-крестной и изредко возивших ее тележку в город (рыцари из них получились, признаться, хоть куда, вот только неподобающая живость манер удивляла сторонних наблюдателей, но и у подлинных рыцарей каких только манер не бывает!), лошади – в старых добрых традициях – из мышей, а кучер… вот с кучером получалась небольшая загвоздка – не сумев экстренно изловить крысу для магического обращения, тетушка-фея пожертвовала одну из собственных морских свинок.
Теперь толстый и апатичный кучер постоянно засыпал на козлах, ввиду чего кавалеры по очереди мастерски лягали его в спину.
Лица трех юных красавиц, как и их наряды, тоже были сделаны из… скажем, из подручного материала. Все-таки фея-крестная обладала незаурядным мастерством и могла за дела своих рук не краснеть.
Три грации, прекрасно знавшие друг друга уже не первый год (если не сказать – не первый десяток лет), с удивлением осматривали преобразившиеся лица подруг. Собственными силами им никогда не удавалось достичь подобного эффекта, даже задействовав самые мощные чары личины.
Увы, увы… Ведьмовство продлевает жизнь, но не молодость. Просто очень долго остаешься старой ведьмой. А маскировка под красавицу – дело ненадежное, чары могут разрушиться в самый неподходящий момент. Сколько было разбито сердец в то роковое мгновение, когда утром, после ночи безумной любви, прекрасный юноша, рассчитывавший проснуться в одной постели с обворожительной феей, оказывался рядом со старой ведьмой!
Фея-крестная по крайней мере давала гарантию на свою работу до полуночи… Хотя ей следовало бы поработать над собственным волшебством, чтобы продлить его действие хотя бы до трех часов ночи. Ведь в полночь настоящая жизнь порой только начинается. И все же в таланте косметолога, стилиста и визажиста старой карге крестной не откажешь!
– А неплохо было бы открыть салон красоты в Москве, чтобы крестная могла заняться бизнесом. Думаю, отбоя от клиенток не будет, даже если неземная красота продлится всего восемь часов. У людей разные обстоятельства бывают. Кому-то и восемь часов в самый раз для решения личных вопросов, – заметила Зоя, катая во рту мятный леденец. (При ее нынешней неземной красоте, может статься, кто-нибудь из благородных рыцарей захочет сорвать с уст красотки поцелуй – никогда ведь не знаешь, где тебе повезет, – так что дыхание должно быть свежим и благоухающим, и как же тут без леденца…)
– А чем это ты причмокиваешь? – поинтересовалась Жанна, игнорируя суть только что прозвучавшего коммерческого предложения.
– Леденец сосу. Хочешь?
– Это очень вредно для зубов.
– У меня, знаешь ли, своих зубов осталось не так уж много. А те, что остались, повидали в своей жизни такое, что какой-то жалкий леденец им нипочем, – беззаботно отмахнулась Зоя.
Старый розарий был местом, чертовски подходящим для любовного свидания. Но встреча пришедших сюда рыцаря и дамы была скорее деловой.
– Вы заинтриговали меня, достопочтенная леди, – заявил Гарольд, разыскав Маргариту среди куртин с розами. – Что у вас за секрет, о котором нельзя говорить в замке?
– Сэр Гарольд, его величество король Мерлин сделал мне предложение. Я имею в виду предложение руки и сердца. Форма этого предложения мне не понравилась, но суть от этого не меняется.
– О, мои поздравления, леди. Думаю, множество женщин сейчас завидуют вам и мечтают оказаться на вашем месте.
– Спасибо, но меня это не так уж радует, тем более что моим мнением по поводу предстоящей свадьбы жених не счел нужным поинтересоваться. Не представляю, чем я тут буду заниматься в качестве королевы.
– О, у королев бывает множество разнообразных занятий: гулять в саду, устраивать приемы и обеды, танцевать на балах, играть на лютне, ткать гобелены и, главное, заботиться о продолжении рода.
– Да, королевам скучать не приходится. Но я, увы, совершенно не готова к такой роли.
– А как же власть, достопочтенная леди? Никогда не пренебрегайте плохо лежащей властью – вот закон любого королевства!
Маргарите показалось, что сэр Гарольд говорит серьезно, но в невинных голубых глазах рыцаря заплясали чертики – видимо, этот провокационный разговор представлял из себя именно то, что в мире Маргариты принято называть проверкой на паршивость.
– Власть, сэр Гарольд, интересует меня в самую последнюю очередь. Тем более власть в Камелоте. Поэтому я намерена покинуть королевство гостеприимного Мерлина, более того, покинуть тайно, во избежание ненужных проблем. Надеюсь, я могу рассчитывать на вашу помощь?
– Я к вашим услугам! Располагайте мной, леди! Желание дамы – закон для ее рыцаря. Прекрасно понимаю, что перспектива посвятить всю жизнь нелюбимому человеку, гобеленам и лютне вряд ли придется по вкусу такой женщине, как вы. Я уважаю ваше стремление к свободе и готов сопровождать и защищать вас в ваших странствиях.
Нет, что ни говори, а в рыцарственных мужчинах есть что-то привлекательное. Вряд ли дома, в Москве, ей удалось бы услышать нечто хотя бы в малой степени похожее на ответ сэра Гарольда из уст какого-нибудь москвича. Маргарите тут же вспомнился ее бывший муж, который во всех сложных ситуациях полагал, что самое лучшее – это, фигурально выражаясь, спустить с жены шкурку и вывернуть наизнанку… Но все же благородством юного рыцаря злоупотреблять не стоило.
– Сэр Гарольд, я вовсе не желаю подобных жертв с вашей стороны. Вы ведь прибыли в замок короля Мерлина с целью продвижения на придворной службе. Мне не хотелось бы заставлять вас рушить собственные планы и скитаться вместе со мной по неведомым мирам. Я отправляюсь туда, неведомо куда, в самом прямом смысле – неведомо. Это чревато опасностями и непредсказуемыми поворотами. Я просто хотела вас просить прикрыть меня в момент отступления, если вы понимаете, что я имею в виду.
– Леди, служить Прекрасной Даме – это высшее предназначение рыцаря. И как мужчина и благородный человек я не могу оставить даму на пути, чреватом опасностями и непредсказуемыми поворотами, если и вы понимаете, что я имею в виду. Надеюсь, вы не захотите нанести мне горькую обиду, отвергнув мою помощь.
Вот это да! Рыцари все-таки удивительные люди…
– Ну что ж, мой рыцарь, тогда вперед к новым поворотам и приключениям! Сэр Венделл обещал подобрать мир, подходящий для бегства. Надеюсь, нам понравится там больше, чем в Камелоте.
– А вы не хотите вернуться в свой мир? – с надеждой спросил Гарольд. – Я бы с удовольствием сопровождал вас и побывал в вашей таинственной и легендарной Москве. Про нее рассказывают такие чудеса, что не знаешь даже, можно ли этому верить. Говорят, там по улицам городов носятся огнеглазые чудовища, а люди по собственной воле залезают им в брюхо и вылезают из него…
– Это, наверное, автомобили… Не чудовища, а всего лишь повозки, техника.
– Но уж конечно, тут не обошлось без магии. Ходят слухи, что вы, милостивая госпожа, служите в библиотеке, которая не повинуется обычным законам времени и пространства… Библиотечные полки, сгибающиеся под тяжестью тысяч томов, простираются прямо в бесконечность, уходя куда-то за линию горизонта, и плутать среди них можно целыми днями; я даже слышал, что в глубинах этого лабиринта скитается племя библиотекарей, заблудившихся в поисках заказанных читателями книг и вконец одичавших. И там бесследно исчезают люди и предметы, становясь жертвами неведомых сил.
– Ну да, а библиотечное пространство – это разумная черная дыра, которая умеет читать, – фыркнула Маргарита, прежде чем успела задуматься: что, собственно, может быть известно рыцарю из застрявшего в Средневековье королевства о черных дырах или белых пятнах? – Эти слухи несколько преувеличены. Правда, мне однажды довелось столкнуться с библиотечным привидением, но это был вполне благовоспитанный господин, при жизни отдававший много сил просвещению… Бывая по делам в книжном хранилище и погружаясь в бескрайние библиотечные дебри, сотрудники даже не оставляют мелом пометки на полках по пути следования, чтобы выйти по ним обратно, – это и так удается блестяще. Интеллектуальное пространство не бывает враждебным.
– Но сколь много чудных открытий можно совершить в подобных местах! – зачарованно воскликнул Гарольд. – А еще, леди, ходят слухи, что в вашем мире у всех имеются волшебные ящики с окошком, в котором показывают всякие представления…
– Да, имеются, – согласилась Маргарита. Не объяснять же этому парню, что такое телевизор, она и сама не до конца понимала, как устроена тонкая электроника.
– Как бы я хотел увидеть это своими глазами! – мечтательно произнес Гарольд.
– Ну путешествие в наш мир я, наверное, смогу вам когда-нибудь устроить. Только проблема в том, что в данный момент мне еще нельзя туда вернуться. Придется временно довольствоваться другим миром, который подберет лорд библиотекарь.
ГЛАВА 15
На мосту поблизости от королевского замка карету с ведьмами и ослами, о, миль пардон, дамами и господами, остановила стража.
– Добрый вечер, ваши светлости! – добродушно поприветствовал проезжающих усатый капрал в стальном шлеме. – Куда следуете?
– С визитом к его величеству королю Мерлину, – небрежно бросила Жанна, полагавшая, что после такого заявления капралу ничего не останется, кроме как отдать честь и с почетом препроводить гостей короля дальше.
– Добрый вечер, ваши светлости! – добродушно поприветствовал проезжающих усатый капрал в стальном шлеме. – Куда следуете?
– С визитом к его величеству королю Мерлину, – небрежно бросила Жанна, полагавшая, что после такого заявления капралу ничего не останется, кроме как отдать честь и с почетом препроводить гостей короля дальше.