Страница:
– Я пришел поговорить о Маргарите.
– О ком, о ком? – Лицо пирата выражало искреннее недоумение.
Но Раймундо не желал поддаваться на его уловки.
– Ты прекрасно знаешь, о ком. Я сам сжигал дурацкие алые ленточки, чтобы избавить девочку от твоих заклятий. Маргарита пребывает под моей защитой.
– Да, с алой магией в данном случае торопиться не следовало. Мои планы уже поменялись. Но ведь я могу позволить себе маленькие капризы и нелогичные поступки, не так ли? Делая то, что не полагается, получаешь какое-то греховное удовольствие.
– Следи по губам, если тебе плохо слышно то, что я говорю. – Раймундо громко и с четкой артикуляцией произнес: – Я сказал, что она под моей защитой…
– Тебе незачем спасать ее от меня, – высокомерно ответил Морган. – Двери нашего клана открыты для твоей подруги. Она вольна прийти или уйти, если захочет. В каком-то смысле я тоже спасаю ее, но не от тебя, а от самой себя. У нашей юной коллеги гипертрофированное чувство ответственности, что редко помогает в жизни и еще реже – в жизни чародея. Я учу молодых магов отсекать все ненужные эмоции ради многократного увеличения собственной силы.
– Что ж, наверное, тебе нетрудно найти людей, готовых на все ради могущества.
– О да! Я имею возможность остановить свой выбор на ком угодно. Но мне, знаешь ли, не каждый подойдет. Я предъявляю к кандидатам жесткие требования и выбираю лучших.
– Стало быть, молодая колдунья просто не сможет соответствовать твоим высоким запросам, и ее желательно было бы оставить в покое, – перебил Моргана Луллий.
– Терпеть не могу, когда мне подсказывают решения, – отозвался тот. – Я ведь не сказал, какие именно требования я предъявляю, а ты уже торопишься с выводами. В неопытных, растерянных и закомплексованных недотепах таятся великие возможности. Людей умелых, честолюбивых и самоуверенных пусть принимает под свое крыло кто-нибудь другой. С ними слишком много хлопот. А вот такие, кого все вокруг считают неумехами и бездарями, но сами они уверены, что представься им случай – и они еще всем покажут, – это мой контингент. Мало кто понимает, что слабость может оказаться большей силой, чем сама сила! Маргарита не раскрыла еще и десятой доли своего потенциала и, думаю, будет навек благодарна тому, кто поможет ей это сделать… Нужно лишь уметь ее направлять.
– На счет Маргариты лучше бы не строить никаких планов. Тебе не удастся вовлечь ее в свои сети! Я не позволю!
– Ох, как устрашающе звучит! Вовлечь в сети! Я просто-напросто хочу предложить ей помощь. Стать ее наставником. Учителем. У меня с годами проснулся вкус к педагогической деятельности. Приятно очищать юные мозги от пелены доверчивости и придавать им изощренность и остроту. А у этой девочки большое будущее. Она даже интереснее, чем показалась мне поначалу, хотя и не без придури. Есть в ней что-то… харизматическое. Она может украсить наш клан и усилить его, ей только следует выкинуть из головы всякие глупости типа критериев добра и зла. Мне не терпится заняться ее обучением и освободить от ненужных иллюзий. Я даже готов сделать ее своей правой рукой. Сейчас так трудно подобрать толковую ученицу: молодежь просто никуда не годится. – Морган перешел на доверительный тон: – Девушка, которую мне недавно порекомендовали, к примеру, оказалась вампиром. Клыки она пыталась прятать, никогда не улыбаясь. Все губки дула… Но белки глаз отливали кроваво-красным, и это не удавалось замаскировать ни пурпурными тенями, ни прочими косметическими ухищрениями. Мы, конечно, тоже используем кровь в наших чарах, но никогда не доходили до такого оголтелого состояния, чтобы ею питаться. Такая ученица принесла бы с собой излишние проблемы. Как ты можешь понять, Маргарита на подобном фоне – просто подарок. Белоснежка! Уж ей-то осиновый кол не потребуется!
– Я тебя убью, Морган, – взорвался Раймундо, вытаскивая неизвестно откуда кривой мавританский меч (испанцы высоко ценили подобное оружие еще со времен Реконкисты). – Убью, мерзавец!
– Обожаю латинский темперамент! – расхохотался Морган. – Браво! И вправду, нечего тратить время на пустые разговоры и препирательства. Разборки должны быть эмоционально насыщенными, или уж их вовсе быть не должно. Но вот гибкостью мышления ты, мой мальчик, к несчастью, никогда не отличался! Нам, милый идальго, увы, не суждено убить друг друга – строго говоря, мы оба уже давно мертвы! Ты, как всегда, не понимаешь главного. Тот, кто не может умереть, не может и полноценно жить. А если ты не живешь, а лишь тянешь унылое существование, ты не в силах меняться, совершенствоваться, добиваться новых целей. Вечная жизнь – это остановка развития. На что способен человек, мечты которого развеялись много веков назад? Только тогда, когда рядом с тобой пребывают молодые люди и ты можешь подписываться их энергией, их жизненной силой, ты способен создать иллюзию собственной полноценной жизни! И разве не для этого самого нужна и тебе девчонка, о которой ты хлопочешь?
– Замолчи, мерзавец! Я не позволю тебе воспользоваться ее жизненной силой, – не сдавался Раймундо.
– Еще раз – браво! Нет, правда, я тобой просто восхищаюсь. Настоящий кабальеро! Но на практике, Луллий, ты будешь бессилен мне помешать, если Маргарита сама, повторяю – сама, захочет принять мои условия и примкнуть к нам, алым магам. А я уверен, что она захочет: девушкам так трудно бывает справиться с искушением. Ведь искушать – это настоящее искусство! Кстати, ты заметил, как похожи эти слова? «Искусство, искус, искушение… Выполняя роль магического кристалла, искусство может привести и в рай, и в ад». Кто сказал, как ты думаешь? Художник Михаил Врубель, а он понимал толк в подобных вещах. Так что, милый враг, человеку, который протянул в этом мире не первую и даже не вторую сотню лет, не стоит верить в волшебные сказки о прекрасных принцах и красавицах-сиротках!
Теперь усмехнулся Раймундо.
– Нельзя забывать о могуществе сказок, Морган. И особенно людям, чей возраст и, соответственно, житейский опыт восходят ко многим сотням лет. У сказок есть одно свойство… Они имеют обыкновение обретать собственную жизнь. Кстати, хотелось бы знать, какого это оборотня ты подсунул ко мне в дом под видом моего молодого друга? Работа качественная, но зрачки его выдали…
– Догадался-таки! А ведь на твое зрение должны были навести чары. Вот они, нынешние ученики, – ни в чем нельзя на них положиться! Ни обернуться в чужую личину, ни чары толком навести – ни на что не способны… Имя оборотня я тебе, конечно, не назову – ты ведь не настолько наивен, чтобы ждать от меня такой глупости? Учеников у меня много, и помощника найти нетрудно… Но сам видишь, насколько мне нужна Маргарита, – остальные мало на что годятся.
– Лучше забудь о своих планах, – бросил Раймундо. – Маргарита далеко, и ты ее, надеюсь, не найдешь.
Он повернулся, чтобы уйти, но старый пират окликнул его.
– Не знаю, порадует это тебя или нет, кабальеро, но если ты полагаешь, что хорошо спрятал Маргариту, то ошибаешься. Я знаю, где она. И к тому же я знаю, что она там поделывает. Вот так-то, любитель сказок!
– Ты лжешь, Морган!
– Еще раз повторю – гибкость мышления никогда не была твоей сильной стороной. Маргарита в Камелоте, и не удивлюсь, если ты в конце концов останешься с носом: У старины Мерлина на твою девчонку собственные виды! Не верь в сказки! Они всегда обманывают.
ГЛАВА 12
ГЛАВА 13
– О ком, о ком? – Лицо пирата выражало искреннее недоумение.
Но Раймундо не желал поддаваться на его уловки.
– Ты прекрасно знаешь, о ком. Я сам сжигал дурацкие алые ленточки, чтобы избавить девочку от твоих заклятий. Маргарита пребывает под моей защитой.
– Да, с алой магией в данном случае торопиться не следовало. Мои планы уже поменялись. Но ведь я могу позволить себе маленькие капризы и нелогичные поступки, не так ли? Делая то, что не полагается, получаешь какое-то греховное удовольствие.
– Следи по губам, если тебе плохо слышно то, что я говорю. – Раймундо громко и с четкой артикуляцией произнес: – Я сказал, что она под моей защитой…
– Тебе незачем спасать ее от меня, – высокомерно ответил Морган. – Двери нашего клана открыты для твоей подруги. Она вольна прийти или уйти, если захочет. В каком-то смысле я тоже спасаю ее, но не от тебя, а от самой себя. У нашей юной коллеги гипертрофированное чувство ответственности, что редко помогает в жизни и еще реже – в жизни чародея. Я учу молодых магов отсекать все ненужные эмоции ради многократного увеличения собственной силы.
– Что ж, наверное, тебе нетрудно найти людей, готовых на все ради могущества.
– О да! Я имею возможность остановить свой выбор на ком угодно. Но мне, знаешь ли, не каждый подойдет. Я предъявляю к кандидатам жесткие требования и выбираю лучших.
– Стало быть, молодая колдунья просто не сможет соответствовать твоим высоким запросам, и ее желательно было бы оставить в покое, – перебил Моргана Луллий.
– Терпеть не могу, когда мне подсказывают решения, – отозвался тот. – Я ведь не сказал, какие именно требования я предъявляю, а ты уже торопишься с выводами. В неопытных, растерянных и закомплексованных недотепах таятся великие возможности. Людей умелых, честолюбивых и самоуверенных пусть принимает под свое крыло кто-нибудь другой. С ними слишком много хлопот. А вот такие, кого все вокруг считают неумехами и бездарями, но сами они уверены, что представься им случай – и они еще всем покажут, – это мой контингент. Мало кто понимает, что слабость может оказаться большей силой, чем сама сила! Маргарита не раскрыла еще и десятой доли своего потенциала и, думаю, будет навек благодарна тому, кто поможет ей это сделать… Нужно лишь уметь ее направлять.
– На счет Маргариты лучше бы не строить никаких планов. Тебе не удастся вовлечь ее в свои сети! Я не позволю!
– Ох, как устрашающе звучит! Вовлечь в сети! Я просто-напросто хочу предложить ей помощь. Стать ее наставником. Учителем. У меня с годами проснулся вкус к педагогической деятельности. Приятно очищать юные мозги от пелены доверчивости и придавать им изощренность и остроту. А у этой девочки большое будущее. Она даже интереснее, чем показалась мне поначалу, хотя и не без придури. Есть в ней что-то… харизматическое. Она может украсить наш клан и усилить его, ей только следует выкинуть из головы всякие глупости типа критериев добра и зла. Мне не терпится заняться ее обучением и освободить от ненужных иллюзий. Я даже готов сделать ее своей правой рукой. Сейчас так трудно подобрать толковую ученицу: молодежь просто никуда не годится. – Морган перешел на доверительный тон: – Девушка, которую мне недавно порекомендовали, к примеру, оказалась вампиром. Клыки она пыталась прятать, никогда не улыбаясь. Все губки дула… Но белки глаз отливали кроваво-красным, и это не удавалось замаскировать ни пурпурными тенями, ни прочими косметическими ухищрениями. Мы, конечно, тоже используем кровь в наших чарах, но никогда не доходили до такого оголтелого состояния, чтобы ею питаться. Такая ученица принесла бы с собой излишние проблемы. Как ты можешь понять, Маргарита на подобном фоне – просто подарок. Белоснежка! Уж ей-то осиновый кол не потребуется!
– Я тебя убью, Морган, – взорвался Раймундо, вытаскивая неизвестно откуда кривой мавританский меч (испанцы высоко ценили подобное оружие еще со времен Реконкисты). – Убью, мерзавец!
– Обожаю латинский темперамент! – расхохотался Морган. – Браво! И вправду, нечего тратить время на пустые разговоры и препирательства. Разборки должны быть эмоционально насыщенными, или уж их вовсе быть не должно. Но вот гибкостью мышления ты, мой мальчик, к несчастью, никогда не отличался! Нам, милый идальго, увы, не суждено убить друг друга – строго говоря, мы оба уже давно мертвы! Ты, как всегда, не понимаешь главного. Тот, кто не может умереть, не может и полноценно жить. А если ты не живешь, а лишь тянешь унылое существование, ты не в силах меняться, совершенствоваться, добиваться новых целей. Вечная жизнь – это остановка развития. На что способен человек, мечты которого развеялись много веков назад? Только тогда, когда рядом с тобой пребывают молодые люди и ты можешь подписываться их энергией, их жизненной силой, ты способен создать иллюзию собственной полноценной жизни! И разве не для этого самого нужна и тебе девчонка, о которой ты хлопочешь?
– Замолчи, мерзавец! Я не позволю тебе воспользоваться ее жизненной силой, – не сдавался Раймундо.
– Еще раз – браво! Нет, правда, я тобой просто восхищаюсь. Настоящий кабальеро! Но на практике, Луллий, ты будешь бессилен мне помешать, если Маргарита сама, повторяю – сама, захочет принять мои условия и примкнуть к нам, алым магам. А я уверен, что она захочет: девушкам так трудно бывает справиться с искушением. Ведь искушать – это настоящее искусство! Кстати, ты заметил, как похожи эти слова? «Искусство, искус, искушение… Выполняя роль магического кристалла, искусство может привести и в рай, и в ад». Кто сказал, как ты думаешь? Художник Михаил Врубель, а он понимал толк в подобных вещах. Так что, милый враг, человеку, который протянул в этом мире не первую и даже не вторую сотню лет, не стоит верить в волшебные сказки о прекрасных принцах и красавицах-сиротках!
Теперь усмехнулся Раймундо.
– Нельзя забывать о могуществе сказок, Морган. И особенно людям, чей возраст и, соответственно, житейский опыт восходят ко многим сотням лет. У сказок есть одно свойство… Они имеют обыкновение обретать собственную жизнь. Кстати, хотелось бы знать, какого это оборотня ты подсунул ко мне в дом под видом моего молодого друга? Работа качественная, но зрачки его выдали…
– Догадался-таки! А ведь на твое зрение должны были навести чары. Вот они, нынешние ученики, – ни в чем нельзя на них положиться! Ни обернуться в чужую личину, ни чары толком навести – ни на что не способны… Имя оборотня я тебе, конечно, не назову – ты ведь не настолько наивен, чтобы ждать от меня такой глупости? Учеников у меня много, и помощника найти нетрудно… Но сам видишь, насколько мне нужна Маргарита, – остальные мало на что годятся.
– Лучше забудь о своих планах, – бросил Раймундо. – Маргарита далеко, и ты ее, надеюсь, не найдешь.
Он повернулся, чтобы уйти, но старый пират окликнул его.
– Не знаю, порадует это тебя или нет, кабальеро, но если ты полагаешь, что хорошо спрятал Маргариту, то ошибаешься. Я знаю, где она. И к тому же я знаю, что она там поделывает. Вот так-то, любитель сказок!
– Ты лжешь, Морган!
– Еще раз повторю – гибкость мышления никогда не была твоей сильной стороной. Маргарита в Камелоте, и не удивлюсь, если ты в конце концов останешься с носом: У старины Мерлина на твою девчонку собственные виды! Не верь в сказки! Они всегда обманывают.
ГЛАВА 12
Очутившись на земле Камелота, три ведьмы большую часть пути преодолели по воздуху, но выбились из сил прежде, чем показался город. Они не рассчитали с допустимым весом багажа и набрали столько разнообразных вещей, что теперь сумки казались просто неподъемными и неумолимо тянули ведьм вниз.
Конечно, для женщины из России тяжелая сумка – дело вполне привычное, но в свободном полете без использования летательных средств – чертовски неудобное. Мало того что ты напрягаешься, преодолевая силу земного притяжения, так еще и напрягаешься вдвойне, преодолевая силу, действующую на твой багаж.
Пришлось спуститься вниз и тащиться по дороге, что при наличии все тех же тяжелых сумок было тоже нелегко.
Анна выступила с предложением – вспомнить уроки феи-крестной и превратить тыкву, припасенную как раз для феи, в карету.
Но для того чтобы карета двигалась, нужны были лошади и кучер, а для их изготовления требовалось как минимум наловить мышей и хотя бы одну крысу – ведь нельзя же сделать нечто из ничего!
Идею искать мышей-полевок и ловить их для последующего обращения в коней ведьмы дружно отвергли как совершенно непродуктивную.
Оставался один выход – довольствоваться волшебством малых форм – превратить тыкву в ручную тачку, сложить в нее багаж и двинуться по дороге, можно сказать, налегке.
Толкание тачки тоже не занятие для, пардон, благородной дамы, что и говорить, но этим делом ведьмам все же пришлось заниматься по очереди, мысленно восхваляя того, кто изобрел колесо. Все-таки катить – не тащить…
Добравшись до лежавшего на пути городка (а может быть, и деревни – грани между городом и деревней были в этих краях размыты, как редко где), усталые ведьмы пришли к очевидной идее – надо остановиться в этом населенном пункте, отдохнуть, поесть, привести себя в порядок, а поутру, арендовав экипаж, продолжить путешествие.
Как ни мал Камелот, пройти еще хотя бы полтора километра со всеми баулами будет настоящей пыткой.
Найти постоялый двор не составило труда: во всех мирах они снабжены характерными вывесками[3]1.
И вот тут-то ведьмы задумались о собственных просчетах. Во-первых, в Камелоте говорили на наречии древних бриттов, и тут не мог помочь даже современный английский, которым в минимальном объеме худо-бедно владели Анна и Жанна, а заклинание взаимопонимания, позволяющее общаться с людьми, говорящими на любом наречии, как назло никто из ведьм не мог вспомнить; во-вторых, они не позаботились о такой прозаической вещи, как денежные единицы в местной валюте. Бумажные деньги были в Камелоте совершенно не в ходу, их воспринимали просто как красивые картинки, годящиеся лишь для того, чтобы оклеить внутреннюю крышку сундучка, а золотые и серебряные монеты не имели обращения в современной России.
Но ведьмы не были бы ведьмами, если бы терялись в сложных ситуациях.
Такие слова, как «вино» и «хлеб», пришли из глубокой древности, и если уж хозяин не поймет, что означают «wine» и «bread» в устах гостя-чужеземца, он не трактирщик, а самозванец. А к хлебу и вину наверняка совесть подскажет подать что-нибудь еще, ну хотя бы сыру, что ли…
Чтобы решить вопрос с оплатой услуг, Жанна, порывшись в кошельке, вытащила самую крупную из имеющихся у нее монет – пять рублей – и показала их трактирщику. Реакция могла оказаться всякой-разной, но хозяин пришел в необъяснимый восторг.
Еще бы, увидев в руках чужеземки деньги, любой трактирщик останется доволен. Чужеземцы в Камелоте были нередки, забредал сюда кое-кто, потому и деньги приходилось принимать самые разные, вывезенные бог знает из каких захолустных миров. Курс обмена камелотцам подсказывало внутреннее чутье.
Монета, предложенная чужеземкой, была большая, красивая, сложной, тонкой чеканки – один двуглавый орел чего стоил, каждое перышко в крыльях было видно… Сделали монету не из золота и не из серебра, а из какого-то редкого и совершенно замечательного металла, над которым, поди, немало потрудились алхимики. За такую монету можно будет выручить не меньше десяти обычных золотых. Но ведь надо заложить в процесс обмена и свой интерес…
Трактирщик выложил чужеземкам восемь золотых, припрятав их ценную монету подальше, и склонился перед дамами в почтительном поклоне, давая понять, что готов служить.
Дамы наперебой закричали про «wine» и «bread», a одна из них – видимо, самая образованная – употребила красивое слово «Abendessen»[4]. Нельзя сказать, что трактирщик все прекрасно понял, но догадаться, чего могут требовать странствующие чужеземки в трактире, – дело нехитрое.
Пусть он не распознал их речей, но одарил гостей радушной улыбкой. Он готов был улыбаться всякому, кто обладает способностью хорошо поесть, да еще и выпить. Продолжая улыбаться, он поставил на стол жареную курицу, сыр, вареные яйца, пирог с яблоками и кувшин легкого красного вина, жестами показав, что пиршество стоит один золотой. Вообще-то цена казалась неимоверно завышенной даже ему самому, съестное в Камелоте стоило дешево ввиду полного изобилия сельскохозяйственной продукции, но чужеземки, похоже, совершенно не разбирались в денежных делах…
– Вот это да! – ошалело заметила Зоя, отламывая куриную ножку. – Какая здесь дешевизна!
– Мы можем написать пособие «Как путешествовать на пятьдесят копеек в день», – согласилась Жанна. – Успех обеспечен.
– Интересно, а они не готовят чего-нибудь вегетарианского? – поинтересовалась Анна, которой всегда было трудно угодить.
– Ну пойди и выясни! А не можешь, так сиди голодная! – буркнула Зоя, уже сидевшая с набитым ртом. – Вечно строит из себя!
– Аня, съешь пирожка, он фруктовый, – снова выступила в роли миротворца Жанна (уж ей-то на телевидении не раз доводилось душить в зародыше зарождающиеся конфликты)…
– Не знаю, сэр Венделл, почему леди Моргана так возненавидела меня, – говорила Маргоша, обсуждая свои проблемы с новым другом. – Кажется, я пришла в этот мир без всякого зла на душе…
– Ну во-первых, леди Моргана уверена в том, что она самая великая колдунья в Камелоте и во всех сопредельных мирах, и не терпит тех, кто потенциально может в этом усомниться. Не хочу вас пугать, но все сомневающиеся либо бежали, либо погибли в неравной борьбе… А во-вторых, она просто-напросто боится, что король подпадет под ваше влияние, леди Маргарита.
– Но я не намерена подвергать переоценке ее величие! И уж тем более каким бы то ни было образом влиять на его величество Мерлина Пятого…
– Дело в том, что в истории нашего королевства был горький опыт женского влияния на короля… Вы не слышали историю про Леди с озера? Нет? Странно, мне казалось, она была популярна в разных мирах… В давние-давние времена Мерлин Первый, будучи уже в преклонных годах, взял себе в ученицы молодую фею по имени Вивиана. И надо сказать, привязался он к ней не столько как к продолжательнице своего колдовского дела, сколько как к юной красавице, пробудившей в нем давно уснувшее чувство любви. Со стареющими мужчинами это нередко случается. Вивиана, которую прозвали «Леди с озера», довольно ловко этим пользовалась. Она ухитрилась выведать у Мерлина такие сокровенные тайны, которые он изначально и не планировал ей открывать. И вот однажды, когда они гуляли в лесу у озера и, утомившись, присели отдохнуть на бережку, Мерлин беспечно задремал, склонив голову на колени любимой. А она запела над ним дивную чародейную песнь, которой он сам ее научил… И усыпила беднягу навеки. Век идет за веком, а Мерлин Первый так и спит в пещере у озера, куда перенесли его скорбящие подданные. И никто не в силах его разбудить.
– Какая печальная история, – вздохнула Маргоша. – А что же случилось с Вивианой?
– Она покинула пределы королевства и затерялась в иных мирах. Но с тех пор в Камелоте больше всего боятся повторения этой истории… Не поймите меня превратно, леди Маргарита, я лично глубоко уверен, что ваши намерения чисты. Но суеверные люди увидели множество совпадений и считают вас новым воплощением коварной чародейки Вивианы. А поскольку между Мерлином Пятым и его сестрой сейчас идет спор о власти, Моргана использует историю Леди с озера в качестве сильного козыря. Вы невольно оказались на пересечении монарших интересов… Поверьте, милая леди, бороться с могучими правителями – не самое приятное занятие в мире. Или в мирах, так, пожалуй, точнее…
– Вы полагаете, мне следует немедленно вернуться в свой мир? Там, честно признаться, у меня тоже проблемы…
– Вообще-то я не вижу причин, почему бы вы не могли продолжить свое магическое путешествие. Камелот – это. срединный мир, который буквально начинен вратами, выводящими в иные пространства. Отсюда легко попасть в любое из сопредельных царств и королевств, где будет не менее интересно. Вы даже представить себе не можете, сколько параллельных миров в нашей вселенной! Причем «параллельные миры» – название не совсем точное. Миры разветвляются, переплетаются и закручиваются друг вокруг друга, как корни могучего дерева… И кое-где стенки между тем и этим мирами истончаются, и происходят проломы и утечки. Вот разумные маги и устанавливают в проломах врата, не позволяя мирам перетекать друг в друга и смешиваться.
– И вы можете открыть любые врата?
– Ну не все, милая леди, не все… Все даже я не знаю… Мой отец знал примерно сто сорок проходов в иные миры. Я знаю только девяносто восемь. И сорок три из них легко могу открыть. Кое-какой ассортимент есть, согласитесь. Я просмотрю свои карты и записи, леди Маргарита, и предложу вам на выбор несколько интересных мест. Дайте мне только немного времени…
Ну вот, подумала Маргоша, турагентство «Венделл и К°» в действии. А еще говорят, что наши миры совершенно различны!
Мессир Реми как обычно пребывал в собственном замке. Во избежание лишних проблем внешне замок был замаскирован под обычный среднего размера особняк в элитном подмосковном поселке. Но внутри были все привычные для Николя Реми атрибуты жилища, доставленного прямиком из средневековой Франции: каменные галереи с низкими сводами, гулкие залы, вымощенные ровными гранитными плитами и пронизанные сквозняками, массивные дубовые двери, охраняемые гаргульями, закопченные очаги, потускневшие канделябры, алхимическая лаборатория и алтарь мага…
Все было устроено так, чтобы хозяин мог уйти от внешнего мира, укрывшись за толстыми стенами, и пребывать в покое, блаженном покое, который мессир Реми с годами научился ценить превыше всего. Века бурной жизни дали ему множество впечатлений: костры инквизиции, на которые он отправил десятки тысяч людей, пыточные подвалы Тайных приказов, застенки гестапо и камеры Лубянки… И он устал. Даже зло, которое он прежде творил охотно и с чувством, по велению сердца, перестало его удовлетворять. Ну погубишь еще одного человека, десять, сто, тысячу – и что? Внутри остается прежний холод и пустота.
Однако теперь Реми, носивший в России фамилию «Ремиз», лишился даже покоя: в его памяти занозой засела молодая ведьма, наглая девчонка, ухитрившаяся обвести его вокруг пальца и подорвать авторитет могучего мага, созданный неустанными трудами в течение долгих веков.
От ненависти Реми буквально терял голову и даже, вероятно в приступе безумия, решился попросить помощи у Моргана… Да, без сомнения, это привело лишь к окончательной потере всякого уважения со стороны магического сообщества. Теперь некогда всесильный Реми стал посмешищем в глазах магов и чародеев!
Что ж, он еще покажет, что его рано сбрасывать со счетов! Мерзкой девчонке не жить!
По слухам, она укрылась в королевстве Мерлина, что несколько осложняло задачу… Проклятый король Камелота ухитрился сделать свои земли недоступными для мессира Реми – великий чародей, черный маг и инквизитор для этого жалкого королишки, видите ли, персона нон грата!
Мерлин поклялся, что если Реми появится в его пределах, то лишь как пленник, лишенный магической силы и ожидающий приговора королевского суда. Надо было бы и с ним свести счеты, но врата в его мир для мессира закрыты, и заклятие чертовски сильное…
Выскочка король добился, чтобы его королевский суд был признан главенствующей инстанцией по преступлениям в сфере чародейства, волшебства и волхвования (и ему охотно предоставили это право, потому что остальные маги и чародеи не желали заниматься столь неблагодарным делом и выступать в качестве «меча правосудия»; служение магии не терпит пустой суеты, как и прочие служения).
Все магическо-правовые кодексы трактовались Мерлином весьма произвольно: король предпочитал разбирать дела не по закону, а по совести, и, если законодательной базы не хватало, на ходу досочинял новые пункты кодексов или поправки к старым.
Это сильно осложнило жизнь черным магам, но, к счастью, настоящего чародея не так-то легко изловить, лишить силы и доставить в Камелот, где он станет вяло дожидаться приговора. Так что строгость судебных решений компенсировалась чрезвычайной редкостью их вынесения.
Мессир Реми долго избегал сомнительной чести вступить с Мерлином в открытую конфронтацию, слишком много сил пришлось бы потратить впустую на борьбу. Однако из этого не следует, что Реми готов оставить все как есть. Глупый Мерлин не знает, с кем решил тягаться! Такой мастер интриги, как Реми, еще всем покажет, на что он способен. Он во все времена придавал большое значение тайным осведомителям, сексотам, доносчикам и агентам влияния. Не то чтобы он им доверял (человек, предавший одного хозяина, легко предаст потом и другого), он просто давно научился ловко пользоваться человеческими слабостями. И странно было бы на этот раз отказаться от прежних привычек.
Реми уже нашел слабого человека, готового стать игрушкой в его руках, и получил возможность влиять на события, происходящие в данный момент в Камелоте. И короля Мерлина Пятого, и молодую московскую ведьму еще ожидает ряд сюрпризов, не слишком приятных, увы!
Конечно, для женщины из России тяжелая сумка – дело вполне привычное, но в свободном полете без использования летательных средств – чертовски неудобное. Мало того что ты напрягаешься, преодолевая силу земного притяжения, так еще и напрягаешься вдвойне, преодолевая силу, действующую на твой багаж.
Пришлось спуститься вниз и тащиться по дороге, что при наличии все тех же тяжелых сумок было тоже нелегко.
Анна выступила с предложением – вспомнить уроки феи-крестной и превратить тыкву, припасенную как раз для феи, в карету.
Но для того чтобы карета двигалась, нужны были лошади и кучер, а для их изготовления требовалось как минимум наловить мышей и хотя бы одну крысу – ведь нельзя же сделать нечто из ничего!
Идею искать мышей-полевок и ловить их для последующего обращения в коней ведьмы дружно отвергли как совершенно непродуктивную.
Оставался один выход – довольствоваться волшебством малых форм – превратить тыкву в ручную тачку, сложить в нее багаж и двинуться по дороге, можно сказать, налегке.
Толкание тачки тоже не занятие для, пардон, благородной дамы, что и говорить, но этим делом ведьмам все же пришлось заниматься по очереди, мысленно восхваляя того, кто изобрел колесо. Все-таки катить – не тащить…
Добравшись до лежавшего на пути городка (а может быть, и деревни – грани между городом и деревней были в этих краях размыты, как редко где), усталые ведьмы пришли к очевидной идее – надо остановиться в этом населенном пункте, отдохнуть, поесть, привести себя в порядок, а поутру, арендовав экипаж, продолжить путешествие.
Как ни мал Камелот, пройти еще хотя бы полтора километра со всеми баулами будет настоящей пыткой.
Найти постоялый двор не составило труда: во всех мирах они снабжены характерными вывесками[3]1.
И вот тут-то ведьмы задумались о собственных просчетах. Во-первых, в Камелоте говорили на наречии древних бриттов, и тут не мог помочь даже современный английский, которым в минимальном объеме худо-бедно владели Анна и Жанна, а заклинание взаимопонимания, позволяющее общаться с людьми, говорящими на любом наречии, как назло никто из ведьм не мог вспомнить; во-вторых, они не позаботились о такой прозаической вещи, как денежные единицы в местной валюте. Бумажные деньги были в Камелоте совершенно не в ходу, их воспринимали просто как красивые картинки, годящиеся лишь для того, чтобы оклеить внутреннюю крышку сундучка, а золотые и серебряные монеты не имели обращения в современной России.
Но ведьмы не были бы ведьмами, если бы терялись в сложных ситуациях.
Такие слова, как «вино» и «хлеб», пришли из глубокой древности, и если уж хозяин не поймет, что означают «wine» и «bread» в устах гостя-чужеземца, он не трактирщик, а самозванец. А к хлебу и вину наверняка совесть подскажет подать что-нибудь еще, ну хотя бы сыру, что ли…
Чтобы решить вопрос с оплатой услуг, Жанна, порывшись в кошельке, вытащила самую крупную из имеющихся у нее монет – пять рублей – и показала их трактирщику. Реакция могла оказаться всякой-разной, но хозяин пришел в необъяснимый восторг.
Еще бы, увидев в руках чужеземки деньги, любой трактирщик останется доволен. Чужеземцы в Камелоте были нередки, забредал сюда кое-кто, потому и деньги приходилось принимать самые разные, вывезенные бог знает из каких захолустных миров. Курс обмена камелотцам подсказывало внутреннее чутье.
Монета, предложенная чужеземкой, была большая, красивая, сложной, тонкой чеканки – один двуглавый орел чего стоил, каждое перышко в крыльях было видно… Сделали монету не из золота и не из серебра, а из какого-то редкого и совершенно замечательного металла, над которым, поди, немало потрудились алхимики. За такую монету можно будет выручить не меньше десяти обычных золотых. Но ведь надо заложить в процесс обмена и свой интерес…
Трактирщик выложил чужеземкам восемь золотых, припрятав их ценную монету подальше, и склонился перед дамами в почтительном поклоне, давая понять, что готов служить.
Дамы наперебой закричали про «wine» и «bread», a одна из них – видимо, самая образованная – употребила красивое слово «Abendessen»[4]. Нельзя сказать, что трактирщик все прекрасно понял, но догадаться, чего могут требовать странствующие чужеземки в трактире, – дело нехитрое.
Пусть он не распознал их речей, но одарил гостей радушной улыбкой. Он готов был улыбаться всякому, кто обладает способностью хорошо поесть, да еще и выпить. Продолжая улыбаться, он поставил на стол жареную курицу, сыр, вареные яйца, пирог с яблоками и кувшин легкого красного вина, жестами показав, что пиршество стоит один золотой. Вообще-то цена казалась неимоверно завышенной даже ему самому, съестное в Камелоте стоило дешево ввиду полного изобилия сельскохозяйственной продукции, но чужеземки, похоже, совершенно не разбирались в денежных делах…
– Вот это да! – ошалело заметила Зоя, отламывая куриную ножку. – Какая здесь дешевизна!
– Мы можем написать пособие «Как путешествовать на пятьдесят копеек в день», – согласилась Жанна. – Успех обеспечен.
– Интересно, а они не готовят чего-нибудь вегетарианского? – поинтересовалась Анна, которой всегда было трудно угодить.
– Ну пойди и выясни! А не можешь, так сиди голодная! – буркнула Зоя, уже сидевшая с набитым ртом. – Вечно строит из себя!
– Аня, съешь пирожка, он фруктовый, – снова выступила в роли миротворца Жанна (уж ей-то на телевидении не раз доводилось душить в зародыше зарождающиеся конфликты)…
– Не знаю, сэр Венделл, почему леди Моргана так возненавидела меня, – говорила Маргоша, обсуждая свои проблемы с новым другом. – Кажется, я пришла в этот мир без всякого зла на душе…
– Ну во-первых, леди Моргана уверена в том, что она самая великая колдунья в Камелоте и во всех сопредельных мирах, и не терпит тех, кто потенциально может в этом усомниться. Не хочу вас пугать, но все сомневающиеся либо бежали, либо погибли в неравной борьбе… А во-вторых, она просто-напросто боится, что король подпадет под ваше влияние, леди Маргарита.
– Но я не намерена подвергать переоценке ее величие! И уж тем более каким бы то ни было образом влиять на его величество Мерлина Пятого…
– Дело в том, что в истории нашего королевства был горький опыт женского влияния на короля… Вы не слышали историю про Леди с озера? Нет? Странно, мне казалось, она была популярна в разных мирах… В давние-давние времена Мерлин Первый, будучи уже в преклонных годах, взял себе в ученицы молодую фею по имени Вивиана. И надо сказать, привязался он к ней не столько как к продолжательнице своего колдовского дела, сколько как к юной красавице, пробудившей в нем давно уснувшее чувство любви. Со стареющими мужчинами это нередко случается. Вивиана, которую прозвали «Леди с озера», довольно ловко этим пользовалась. Она ухитрилась выведать у Мерлина такие сокровенные тайны, которые он изначально и не планировал ей открывать. И вот однажды, когда они гуляли в лесу у озера и, утомившись, присели отдохнуть на бережку, Мерлин беспечно задремал, склонив голову на колени любимой. А она запела над ним дивную чародейную песнь, которой он сам ее научил… И усыпила беднягу навеки. Век идет за веком, а Мерлин Первый так и спит в пещере у озера, куда перенесли его скорбящие подданные. И никто не в силах его разбудить.
– Какая печальная история, – вздохнула Маргоша. – А что же случилось с Вивианой?
– Она покинула пределы королевства и затерялась в иных мирах. Но с тех пор в Камелоте больше всего боятся повторения этой истории… Не поймите меня превратно, леди Маргарита, я лично глубоко уверен, что ваши намерения чисты. Но суеверные люди увидели множество совпадений и считают вас новым воплощением коварной чародейки Вивианы. А поскольку между Мерлином Пятым и его сестрой сейчас идет спор о власти, Моргана использует историю Леди с озера в качестве сильного козыря. Вы невольно оказались на пересечении монарших интересов… Поверьте, милая леди, бороться с могучими правителями – не самое приятное занятие в мире. Или в мирах, так, пожалуй, точнее…
– Вы полагаете, мне следует немедленно вернуться в свой мир? Там, честно признаться, у меня тоже проблемы…
– Вообще-то я не вижу причин, почему бы вы не могли продолжить свое магическое путешествие. Камелот – это. срединный мир, который буквально начинен вратами, выводящими в иные пространства. Отсюда легко попасть в любое из сопредельных царств и королевств, где будет не менее интересно. Вы даже представить себе не можете, сколько параллельных миров в нашей вселенной! Причем «параллельные миры» – название не совсем точное. Миры разветвляются, переплетаются и закручиваются друг вокруг друга, как корни могучего дерева… И кое-где стенки между тем и этим мирами истончаются, и происходят проломы и утечки. Вот разумные маги и устанавливают в проломах врата, не позволяя мирам перетекать друг в друга и смешиваться.
– И вы можете открыть любые врата?
– Ну не все, милая леди, не все… Все даже я не знаю… Мой отец знал примерно сто сорок проходов в иные миры. Я знаю только девяносто восемь. И сорок три из них легко могу открыть. Кое-какой ассортимент есть, согласитесь. Я просмотрю свои карты и записи, леди Маргарита, и предложу вам на выбор несколько интересных мест. Дайте мне только немного времени…
Ну вот, подумала Маргоша, турагентство «Венделл и К°» в действии. А еще говорят, что наши миры совершенно различны!
Мессир Реми как обычно пребывал в собственном замке. Во избежание лишних проблем внешне замок был замаскирован под обычный среднего размера особняк в элитном подмосковном поселке. Но внутри были все привычные для Николя Реми атрибуты жилища, доставленного прямиком из средневековой Франции: каменные галереи с низкими сводами, гулкие залы, вымощенные ровными гранитными плитами и пронизанные сквозняками, массивные дубовые двери, охраняемые гаргульями, закопченные очаги, потускневшие канделябры, алхимическая лаборатория и алтарь мага…
Все было устроено так, чтобы хозяин мог уйти от внешнего мира, укрывшись за толстыми стенами, и пребывать в покое, блаженном покое, который мессир Реми с годами научился ценить превыше всего. Века бурной жизни дали ему множество впечатлений: костры инквизиции, на которые он отправил десятки тысяч людей, пыточные подвалы Тайных приказов, застенки гестапо и камеры Лубянки… И он устал. Даже зло, которое он прежде творил охотно и с чувством, по велению сердца, перестало его удовлетворять. Ну погубишь еще одного человека, десять, сто, тысячу – и что? Внутри остается прежний холод и пустота.
Однако теперь Реми, носивший в России фамилию «Ремиз», лишился даже покоя: в его памяти занозой засела молодая ведьма, наглая девчонка, ухитрившаяся обвести его вокруг пальца и подорвать авторитет могучего мага, созданный неустанными трудами в течение долгих веков.
От ненависти Реми буквально терял голову и даже, вероятно в приступе безумия, решился попросить помощи у Моргана… Да, без сомнения, это привело лишь к окончательной потере всякого уважения со стороны магического сообщества. Теперь некогда всесильный Реми стал посмешищем в глазах магов и чародеев!
Что ж, он еще покажет, что его рано сбрасывать со счетов! Мерзкой девчонке не жить!
По слухам, она укрылась в королевстве Мерлина, что несколько осложняло задачу… Проклятый король Камелота ухитрился сделать свои земли недоступными для мессира Реми – великий чародей, черный маг и инквизитор для этого жалкого королишки, видите ли, персона нон грата!
Мерлин поклялся, что если Реми появится в его пределах, то лишь как пленник, лишенный магической силы и ожидающий приговора королевского суда. Надо было бы и с ним свести счеты, но врата в его мир для мессира закрыты, и заклятие чертовски сильное…
Выскочка король добился, чтобы его королевский суд был признан главенствующей инстанцией по преступлениям в сфере чародейства, волшебства и волхвования (и ему охотно предоставили это право, потому что остальные маги и чародеи не желали заниматься столь неблагодарным делом и выступать в качестве «меча правосудия»; служение магии не терпит пустой суеты, как и прочие служения).
Все магическо-правовые кодексы трактовались Мерлином весьма произвольно: король предпочитал разбирать дела не по закону, а по совести, и, если законодательной базы не хватало, на ходу досочинял новые пункты кодексов или поправки к старым.
Это сильно осложнило жизнь черным магам, но, к счастью, настоящего чародея не так-то легко изловить, лишить силы и доставить в Камелот, где он станет вяло дожидаться приговора. Так что строгость судебных решений компенсировалась чрезвычайной редкостью их вынесения.
Мессир Реми долго избегал сомнительной чести вступить с Мерлином в открытую конфронтацию, слишком много сил пришлось бы потратить впустую на борьбу. Однако из этого не следует, что Реми готов оставить все как есть. Глупый Мерлин не знает, с кем решил тягаться! Такой мастер интриги, как Реми, еще всем покажет, на что он способен. Он во все времена придавал большое значение тайным осведомителям, сексотам, доносчикам и агентам влияния. Не то чтобы он им доверял (человек, предавший одного хозяина, легко предаст потом и другого), он просто давно научился ловко пользоваться человеческими слабостями. И странно было бы на этот раз отказаться от прежних привычек.
Реми уже нашел слабого человека, готового стать игрушкой в его руках, и получил возможность влиять на события, происходящие в данный момент в Камелоте. И короля Мерлина Пятого, и молодую московскую ведьму еще ожидает ряд сюрпризов, не слишком приятных, увы!
ГЛАВА 13
Утром три ведьмы покинули постоялый двор, заплатив два золотых за ночлег и сытный завтрак. Гостьи и хозяин расставались в полном взаимном расположении: московские дамы были поражены дешевизной и качеством камелотского сервиса, а трактирщик пребывал в полном восторге от собственной предприимчивости, нагрев чужестранок на кругленькую сумму.
Бывшая тачка, в полночь вернувшаяся к обличию тыквы, валялась у крыльца, помятая и испачканная, но ведьмы без всяких проблем нашли возницу с экипажем, который, увидев золотой, обещанный ему за услуги странными тетками, не только подрядился везти их куда душе угодно, но и загрузил все оставшееся свободным от пассажирок и их багажа пространство в повозке тыквами, без слов догадавшись, что дамам это будет приятно.
Хозяин, прислуга и постояльцы высыпали во двор, чтобы проводить чужеземок с должным почетом. На прощание Анна, не удержавшись, произнесла речь просветительского характера, которую никто из аборигенов не понял, но которая тем не менее была встречена с большим энтузиазмом.
Куда именно везти щедрых дам, возница догадался не сразу, но когда Жанна предъявила ему миниатюрный портрет своей крестной, вмонтированный в медальон, парень удовлетворенно кивнул и направил лошадку в деревню, где проживала всем известная старая карга, являвшаяся, без всякого сомнения, ведьмой. В деревне никто не сомневался в ведьмовских талантах пришлой старушки, поэтому с ней никогда не ссорились и всячески ей угождали.
Наверное, и эти три дамы, направлявшиеся к ней в гости, были ведьмами. Надо бы довезти их побыстрей и смыться. Хорошо хоть, что он ничем их не обидел и был весьма почтителен и приветлив. Хотя, с другой стороны, за что их обижать – заплатили целый золотой за получасовую поездку и несколько тыкв, годных лишь на корм свиньям…
«Может быть, ведьмы бывают очень хорошие, во всяком случае щедрые, – размышлял про себя возница, – но лично я все-таки предпочитаю держаться от них подальше. Неловко как-то я чувствую себя в их обществе…»
Домик феи-крестной оказался именно таким, каким и должен быть домик почтенной, уважаемой феи, – чистеньким, уютным, утопающим в цветах.
Жители деревни почтительно кланялись хозяйке, вышедшей встретить гостей, но при этом предпочитали кланяться издали, оставаясь на безопасном расстоянии – то ли из уважения, то ли из страха…
Фея-крестная была очень рада видеть Жанну, свою любимицу, хотя по рассеянности не сразу вспомнила, как ее зовут. Что поделать, та не так уж часто выбиралась навестить старушку, а за проведенные в разлуке долгие годы имя можно было и запамятовать.
– Дорогая крестная, мы привезли вам кое-что, – защебетала Жанна. – Во-первых, тыквы для ваших экспериментов, а во-вторых, московские деликатесы к столу. Икра, семга, селедочка в винном соусе, колбаска копченая, шоколадные конфеты…
Фея-крестная недоверчиво повела длинным носом над привезенными гостинцами.
– Не стоило беспокоиться, – чопорно заметила она. – У меня нет ни в чем недостатка. Поселяне и поселянки из здешних мест приносят мне все необходимое, не знаю уж почему, и считают за честь, если я приму их дары. Надо сказать, для пожилой женщины – большое удобство, когда ее окружают искренней заботой. Добрая, нехитрая домашняя еда – вот и все, что мне надо. Я не из привередливых. Ладно, можете поставить на стол то, что привезли. Попробуем, ради разнообразия, чем там травят людей в вашем чужеземье.
Зоя споро приготовила бутерброды с икрой и рыбой (свежий хлеб она, как оказалось, не забыла прихватить с постоялого двора).
Но старая тетушка-фея отличалась на редкость консервативными вкусами и к бутербродам отнеслась недоверчиво.
Бывшая тачка, в полночь вернувшаяся к обличию тыквы, валялась у крыльца, помятая и испачканная, но ведьмы без всяких проблем нашли возницу с экипажем, который, увидев золотой, обещанный ему за услуги странными тетками, не только подрядился везти их куда душе угодно, но и загрузил все оставшееся свободным от пассажирок и их багажа пространство в повозке тыквами, без слов догадавшись, что дамам это будет приятно.
Хозяин, прислуга и постояльцы высыпали во двор, чтобы проводить чужеземок с должным почетом. На прощание Анна, не удержавшись, произнесла речь просветительского характера, которую никто из аборигенов не понял, но которая тем не менее была встречена с большим энтузиазмом.
Куда именно везти щедрых дам, возница догадался не сразу, но когда Жанна предъявила ему миниатюрный портрет своей крестной, вмонтированный в медальон, парень удовлетворенно кивнул и направил лошадку в деревню, где проживала всем известная старая карга, являвшаяся, без всякого сомнения, ведьмой. В деревне никто не сомневался в ведьмовских талантах пришлой старушки, поэтому с ней никогда не ссорились и всячески ей угождали.
Наверное, и эти три дамы, направлявшиеся к ней в гости, были ведьмами. Надо бы довезти их побыстрей и смыться. Хорошо хоть, что он ничем их не обидел и был весьма почтителен и приветлив. Хотя, с другой стороны, за что их обижать – заплатили целый золотой за получасовую поездку и несколько тыкв, годных лишь на корм свиньям…
«Может быть, ведьмы бывают очень хорошие, во всяком случае щедрые, – размышлял про себя возница, – но лично я все-таки предпочитаю держаться от них подальше. Неловко как-то я чувствую себя в их обществе…»
Домик феи-крестной оказался именно таким, каким и должен быть домик почтенной, уважаемой феи, – чистеньким, уютным, утопающим в цветах.
Жители деревни почтительно кланялись хозяйке, вышедшей встретить гостей, но при этом предпочитали кланяться издали, оставаясь на безопасном расстоянии – то ли из уважения, то ли из страха…
Фея-крестная была очень рада видеть Жанну, свою любимицу, хотя по рассеянности не сразу вспомнила, как ее зовут. Что поделать, та не так уж часто выбиралась навестить старушку, а за проведенные в разлуке долгие годы имя можно было и запамятовать.
– Дорогая крестная, мы привезли вам кое-что, – защебетала Жанна. – Во-первых, тыквы для ваших экспериментов, а во-вторых, московские деликатесы к столу. Икра, семга, селедочка в винном соусе, колбаска копченая, шоколадные конфеты…
Фея-крестная недоверчиво повела длинным носом над привезенными гостинцами.
– Не стоило беспокоиться, – чопорно заметила она. – У меня нет ни в чем недостатка. Поселяне и поселянки из здешних мест приносят мне все необходимое, не знаю уж почему, и считают за честь, если я приму их дары. Надо сказать, для пожилой женщины – большое удобство, когда ее окружают искренней заботой. Добрая, нехитрая домашняя еда – вот и все, что мне надо. Я не из привередливых. Ладно, можете поставить на стол то, что привезли. Попробуем, ради разнообразия, чем там травят людей в вашем чужеземье.
Зоя споро приготовила бутерброды с икрой и рыбой (свежий хлеб она, как оказалось, не забыла прихватить с постоялого двора).
Но старая тетушка-фея отличалась на редкость консервативными вкусами и к бутербродам отнеслась недоверчиво.