— Мой сын собрал их на берегу Реки, — пояснил смотритель. — Нам показалось, что мистер Крот одобрил бы наш выбор.
— Одобрил бы, я уверен — непременно одобрил бы, — улыбаясь, сказал Крот, вертевшийся на месте и показывавший Племяннику то на одну, то на другую вещь; все вокруг пробуждало в нем новые и новые воспоминания.
— Расскажите нам, пожалуйста, о смерти мистера Крота, если это вас не затруднит, — попросил Крот.
— Вы наверняка слышали об исторической битве за Латберийские угодья, выигранной под предводительством находившегося на передовой мистера Toy да.
— Ну да, разумеется, — кивнул Крот, не будучи уверен в том, что именно ему следует говорить.
— У нас есть веские основания полагать, что мистер Крот был одним из безымянных погибших в том кровавом сражении, одним из тех, кого похоронили потом в братской могиле — врагов и друзей вместе, — сведения о местонахождении которой, увы, безвозвратно утрачены.
— Да, это очень печально, — заметил Крот.
— Именно так, сэр, ибо у меня, как у смотрителя музея, есть немало вопросов, которые я с удовольствием задал бы ему.
— Например? — осведомился Крот.
— Например, я ничего не знаю о том, зачем он поставил у себя в саду бюст Гарибальди.
— Я полагаю, что этот радикально мысливший, свободолюбивый итальянец был кумиром бурной молодости мистера Крота, придерживавшегося в те времена не менее радикальных взглядов, — сказал Крот.
— Интересная теория, — задумчиво заметил смотритель.
— Что еще вам бы хотелось узнать? — спросил Крот, снимая пальто.
— Ну, например, мне бы оченьхотелось узнать (хотя, увы, секрет безнадежно утрачен вместе со смертью мистера Крота) рецепт вот этогонапитка.
Открыв старый кухонный буфет, смотритель снял с полки пыльную бутылку и с величайшей осторожностью поставил ее на стол.
Крот взял бутылку и осмотрел ее.
— Аккуратнее, сэр! — взмолился мистер Адаме. — Это, по всей видимости, последняя сохранившаяся бутылка знаменитой чернично-сливовой наливки, приготовленной лично мистером Кротом.
— И похоже, одна из самых удачных, — кивнул Крот, принюхиваясь.
— Вы разбираетесь в этих вещах, сэр?
— Я разбираюсь в этом, —искренне сказал Крот, кивнув в сторону бутылки. — Честно говоря, кое-кто утверждает, что лучше меня эта «вещь»не получается ни у кого. Согласен, Племянник?
— Вы сказали — «Племянник»? — шепотом переспросил смотритель, у которого вдруг почему-то закружилась голова.
— У вас найдется листок бумаги и карандаш? — спросил Крот, присаживаясь к столу. — Сейчас я вам напишу рецепт.
Пока Крот аккуратно писал сложный рецепт приготовления своей знаменитой наливки, а Племянник продолжал разглядывать экспозицию музея, смотритель молча переводил взгляд с одного гостя на другого, боясь нарушить тишину и опасаясь даже подумать о том, что вдруг пришло ему в голову.
— Вот, держите, — сказал наконец Крот. — И не верьте, если кто-то станет утверждать, что сюда нужно добавлять миндальный орех. Это неправда. Самое важное — правильно собрать дикие сливы. Во-первых, лучше всего собирать те, что растут по левую руку, если идти отсюда к Реке по старой тропинке, а во-вторых, делать это нужно сразу же после первых осенних заморозков — ни раньше ни позже, тогда они сохраняют в наливке тот самый аромат и цвет. Да и собирать их в это время легче, чем летом. Вот и весь секрет. Может быть, я могу еще чем-нибудь помочь вам?
Смотритель понял, что не сможет прямо сейчас задать этому кроту свой самый важный вопрос; ему казалось, что, спросив прямо, кто такой его гость, он грубо разрушит колдовское очарование этого посетителя и его спутника. Вместо этого мистер Адаме попросил разрешения пригласить своих детей, которым будет полезно и интересно познакомиться со столь знающим гостем и послушать его рассказы, а затем позволил себе задать еще один — последний — вопрос:
— Мне до сих пор не удалось выяснить, и я просто теряюсь в догадках относительно того, как, при каких обстоятельствах мистер Крот впервые повстречал ставшего его лучшим другом Рэта Водяную Крысу. Было ли это здесь, когда деловитый господин Рэт зашел сюда, чтобы попросить хозяина дома помочь снять с мели застрявшую лодку, или же это произошло там, на берегу Реки, где мистер Крот прогуливался в один прекрасный день… Увы, эта тайна остается окутанной мраком.
Наступила тишина; Крот долго-долго пристально смотрел на мистера Адамса. Затем, улыбнувшись, обернулся и сказал:
— Племянник, чует мое сердце, что нам придется задержаться, а значит, вскипятить чайку да затопить камин. А то осенними ночами в тупике бывает весьма прохладно.
Племянник занялся поисками необходимого для приготовления чая и загремел на кухне кастрюлями и тарелками. Сам же Крот встал из-за стола и пересел в свое любимое старое кресло. Смотрителю он предложил сесть в стоявшее рядом второе кресло и сказал:
— Ну что ж, а теперь я расскажу вам о том, как мистер Крот познакомился с Рэтти. Видите ли, дело было весной и он как раз занимался генеральной весенней уборкой. Работа предстояла большая: вымыть и вычистить весь дом. Весна только-только началась, но ее дыхание уже бесповоротно проникало повсюду, даже в самые укромные уголки мрачного чулана. Весна требовала чистоты…
Так Крот начал долгую историю своей первой встречи с Рэтом Водяной Крысой. Тем временем Племянник, затопив камин и заварив чай, подсел к беседующим, а чуть позже тихонько открыл и ту бутылку, которую смотритель бережно хранил столько лет. Ни Племяннику, ни самому Кроту не могло и в голову прийти, что этот эликсир — действительно на редкость удачный — следует хранить как музейный экспонат, а не выпить вечерком в хорошей компании.
В любом случае всегда можно было сделать свежую наливку, тем более что как раз был подходящий сезон. Можно даже сделать запас на долгие-долгие годы, один из которых — Крот был в этом уверен — должен стать таким же радостным и счастливым, как тот, который он считал самым счастливым в своей жизни. Это был год, когда Крот из Кротового тупика познакомился с Рэтом, который представил одинокого отшельника Реке, Ивам и показал дорогу в Дальние Края.
Эпилог САМЫЕ ДАЛЬНИЕ КРАЯ
Наступил вечер, и Крот почувствовал, что изрядно устал.
— Застелить для вас постели мистера Крота и его племянника — дело одной минуты, — заверил смотритель, все еще делавший вид, что не понимает, кто его гости. — Это, конечно, не по правилам: посторонним ночевать в Доме Крота запрещено. Но в конце концов, кто, кроме нас с вами, узнает об этом? В любом случае, джентльмены, насколько я могу судить, мистер Крот на моем месте ни за что не отпустил бы вас в дорогу на ночь глядя.
— Но нам нужно будет встать рано, еще затемно, — напомнил Крот. — У нас осталось последнее дело здесь, на берегах Реки. От имени одного друга мы должны поблагодарить ее за все, что она для нас сделала, и попрощаться с нею.
— В любом случае по субботам в половине десятого к нам приезжает повозка с экскурсантами из Города. К этому времени мы должны будем позавтракать и собраться, — пояснил смотритель.
Как же хорошо спали в ту ночь Крот и Племянник! Какие сладкие они видели сны, как ласкали их слух такие знакомые звуки за стенами их дома: протяжное уханье совы, далекое тявканье лисы и над всем — шуршащее, едва уловимое дыхание наступающей осени, слышимое в каждом дуновении ветра в Ивовых Рощах.
Смотритель разбудил их вовремя, как и обещал. Завтрак, приготовленный им на прощание, был великолепен. Впрочем, оценил это только Племянник, позавтракавший весьма основательно. Крот же ограничился чашкой чая и куском пирога.
— Утро сегодня прохладное, сэр. К тому же туман. Но надеюсь, легкая прогулка взбодрит и согреет вас.
— Да-да, — кивнул смотрителю Крот, прикидывая, хватит ли у него сил на то, чтобы дойти так далеко.
— Дядя, что-нибудь не так? — забеспокоился Племянник.
Крот надел пальто и старый шарф и открыл входную дверь. На улице действительно было холодно — очень и очень, и действительно висел туман — очень и очень густой.
— Дядя, что-нибудь не так?
— Разве ты не слышишь? Неужели тебе не слышна ее песня, ее тихий, но такой внятный голос?
Наскоро попрощавшись со смотрителем, Крот нырнул в утреннюю дымку, предоставив Племяннику рассыпаться в «спасибовамбольшое» и «премноговампризнательны» перед мистером Адамсом за обоих.
— Он обычно не такой, честное слово, — извинялся за дядю Племянник, — просто он что-то переволновался да и подустал изрядно.
— Что вы, что вы, мне было очень приятно познакомиться с вами и с этим джентльменом, который так любезно рассказал мне много нового и интересного о мистере Кроте.
Смотритель хитро подмигнул Племяннику и усмехнулся: он-то давно уже понял, кем был его вчерашний посетитель, так не похожий на других. Подмигнув в ответ, Племянник, весело смеясь, побежал вслед за Кротом по знакомой тропинке, уходившей вниз к Реке.
— Дядя Крот! Дядя Крот! — закричал Племянник, вдруг забеспокоившись.
Туман неожиданно показался слишком густым и каким-то странно клубящимся. Далеко ли ушел Крот, не сбился ли с дороги — этого Племянник не знал.
— Дядя, где ты? Подожди меня! Племянник бежал по тропинке изо всех сил, но увидеть знакомый силуэт Крота ему так и не удавалось. Впереди мелькала то его голова, то шарф, то взмахивало крылом полы старое пальто. А еще — сквозь туман слышалось пение, какой-то голос пел о долгом пути, об ожидании, о счастливом возвращении и встрече.
— Дядя, я здесь! — закричал Племянник. — Я здесь, совсем рядом! Скоро выйдет солнце, туман рассеется, и тогда… тогда…
Племянник сбился, замолчал и вдруг, уже у самой Реки, остановился. Он увидел не только то, что искал и ожидал увидеть, но и нечто куда более значительное и впечатляющее.
Не Крота, стоящего на берегу Реки, увидел он, а отплывавшую от берега небольшую лодку. Эта лодка, словно только что отвязанная от свисающей над водой ивы и отчалившая от берега, могла ждать своего пассажира несколько минут, а могла — с вечера, а то и вовсе много-много лет. Но именно сейчас она выплывала на середину Реки, как это бывало столько раз тогда, давно, и солнце, пробившееся сквозь утренний туман, светило нестерпимо ярко, ослепляя Племянника и не давая ему разглядеть и понять, что происходит.
Нет, нет, кое-что он видел вполне отчетливо. Вот лодка, да, та самая, так хорошо знакомая бело-синяя лодочка, вот Крот, сидящий на корме, — таким его видел Племянник с берега несчетное число раз. Но кто же сидит напротив него, кто так уверенно держит в лапах весла, кто это — так похожий на…
— Рэтти? — прошептал Племянник, и солнце засверкало еще ярче, а песнь Реки зазвучала слышнее и отчетливей. — Дядя Крот?
На миг Рэт и Крот обернулись и молча посмотрели на провожавшего их Племянника. На их лицах была написана искренняя симпатия, любовь к старому другу и близкому родственнику, но на всем этом лежала тяжелая беззвучная печать прощания.
Туман совсем рассеялся, и лодка заскользила по сверкающей воде вниз по течению — к священному острову.
— Дядя? — еще раз прошептал Племянник.
— Прощай! — пела Река, к голосу которой наконец присоединились голоса Рэта и Крота. — Прощай!
И хотя туман больше не висел над Рекой, а солнце больше не слепило Племяннику глаза, ему так и не удалось рассмотреть наверняка, кто же именно сидит в лодке.
Он все так же молча всматривался в речную гладь, по которой скользила бело-синяя лодочка. Когда она поравнялась с островом, прощальная песня сменилась песней приветствия. И хотя на таком расстоянии нельзя было все разглядеть в деталях, Племянник был готов поклясться, что видел на острове Барсука, а с ним и Выдру, и Рэта, помогавшего Кроту сойти на берег; был среди них и Тоуд — молодой, моложе, чем когда-либо за все те годы, что его знал Племянник. Тоуд суетился, звал всех за собой, говорил, что у него есть отличная идея, настоящий план для всех, — только нужно быстро идти на другую сторону острова, потому что сейчас начнется… потому что прямо сейчас и прямо оттуда начнется путь в Самые Дальние Края.
Итак, Тоуд тоже отправился в свое последнее путешествие…
— Племянник? Слушай, неужели это ты?
Племянник вздрогнул, словно проснувшись или вернувшись из мира Самых Дальних Краев. Он еще не понял, что происходит, но его охватило какое-то неясное предчувствие. Вот прямо перед ним на воде покачивается небольшая лодка. Нет, конечно, не та, что принадлежала Рэту, совсем другая. Но и этот ялик был отлично знаком племяннику Крота: он прекрасно помнил, как много лет назад мастерил свое суденышко Сын Морехода.
Племянник встал и сказал:
— Привет, Сын Морехода. Рад тебя видеть. Решил вернуться в родные края?
Что удивительно — не было в голосе Племянника изумления, он словно ждал, что именно сегодня, именно здесь встретится со старым другом.
— Мы с Рэтом еще несколько дней назад вернулись и все ждали вас. Сегодня ведь день рождения Крота, и Рэтти был уверен, что тот приедет в родные места. Так сказала ему Река. Она торопила его на всем пути от самого устья. Рэт так спешил! И вот сегодня…
Сын Морехода посмотрел в ту сторону, куда уплыли Крот с Рэтом.
— Ты их видел? — шепотом спросил он и, действуя веслом как шестом, подогнал лодку к самому берегу.
— Да, — кивнул ему Племянник. — Я видел.
Сын Морехода проворно вылез из лодки на берег. Немудрено, что Племянник на какой-то миг спутал его с Рэтом: на нем был один из старых твидовых костюмов Рэта — его любимая клетчатая ткань.
— Вот, нашел в его старом доме, — пояснил Сын Морехода, который теперь смело мог называть себя не Сыном Морехода, а просто — Рэтом Водяной Крысой.
Долго еще они сидели на берегу и молчали. Разговор можно было отложить, но пока что песнь Реки еще звучала у них в ушах, да и след от раздвоенного копыта был слишком свеж и близок.
— Рэт, дружище, — обратился Племянник к старому другу настолько легко и просто, словно они и не расставались перед этой встречей на долгие годы, — ты не мог бы отвезти меня туда, к острову, хотя бы ненадолго…
Но что-то помешало Рэту, всегда готовому откликнуться на просьбу друга, согласно кивнуть. Он почувствовал, что нельзя раньше времени плыть туда, куда уплыли Крот и Рэтти.
Лишь позднее, когда песня Реки совсем стихла, Рэт осторожно сплавал к острову. Не чувствуя себя вправе высаживаться на Священный Берег, он не только не ступил на него, но и не позволил себе ни единого нескромного взгляда в глубь поросшего ивами и осокой острова. Единственное, что он сделал, — это отвязал и взял на буксир старую лодку Рэтти и привел ее за собой обратно — в мир смертных вещей, людей и животных.
Посидев на берегу еще немного, попрощавшись еще раз с прошлым, в котором остались ушедшие в Самые Дальние Края старые обитатели Ивовых Рощ, двое друзей переправились к домику Рэтти, ведя на буксире его старую лодку. Они вылезли на пристань и сели на ее краю, болтая над водой лапами, — совсем как Крот и Рэтти. Говорить о прошлом было больше нечего, мысли о будущем занимали теперь их головы.
— Ну что, сумели вы найти себе новый дом? — спросил Рэт Племянника и словно невзначай поинтересовался: — И не найдется ли в ваших краях места для вернувшегося бродяги?
— А как же! — улыбнулся в ответ Племянник. — У нас теперь отличный дом — почти как этот, каким он был раньше. Мы все… подожди-ка, а который час?
Рэт вынул из кармана перешедшие к нему по наследству серебряные часы Рэтти.
— Почти десять, а что?
— Тогда нужно поторопиться к Железному Мосту. Там будут ждать Тоуд — ну, тот, который Мастер Тоуд, — Барсук, который на самом деле…
— Я знаю, кто кем стал, — улыбнулся ему Рэт, — об остальном и остальных расскажешь по дороге. Прыгай в лодку, а то мы точно не успеем к мосту вовремя.
— А как же дом Рэтти?
— Он заперт, а ключ с запиской я оставил кроликам. Они присмотрят за тем, чтобы здесь все было в порядке. Все, что мне нужно, уже давно сложено на дне ялика.
Ловко и сноровисто Рэт отчалил от пристани. Племянник удобно сел на корме, глядя, как течет мимо них Река, унося прочь оставшееся позади прошлое.
— Вот они! — закричал Племянник, увидев на мосту знакомые силуэты Мастера Тоуда, внука Барсука и Портли. — Я их вижу. А машины что-то не видно. Наверное, ее так и не удалось починить.
Последовали краткие сердечные приветствия, за ними — смущенные извинения Тоуда в связи с тем, что поломка машины оказалась весьма серьезной. Теперь автомобиль следовало отправить на ремонт в Город, а обратный путь предстояло проделать пешком.
— Вот еще! — возмутился Рэт. — Мы поплывем на лодках! Портли, то есть Выдра, ты с Тоудом сядешь в ялик, потому что вы знаете, как с ним управляться. Возьмете с собой Барсука, он будет сдерживать Тоуда, если тому придет в голову какая-нибудь сумасбродная идея. А я поплыву в старой лодке, и со мной сядет Пле… нет, Крот.
— Что? Всю дорогу вверх по течению и на веслах? — с дрожью в голосе произнес Тоуд.
— Все же лучше, чем пеший поход, — ухмыльнулся в ответ Выдра.
— Не знаю, не знаю, — словно сомневаясь, буркнул Тоуд.
Но стоило двум лодкам отплыть от берега, пройти под сумрачным сводом Железного Моста и выйти на середину Реки, как умиротворенное выражение вернулось на физиономию Тоуда, беззаботно болтавшего пальцами в прохладной воде.
— Мне всегда нравились лодки, — заявил он. — А у меня уже сто лет не было ни единой посудины. Нужно будет купить несколько штук — на пробу.
— Одной за глаза хватит, — ворчливо заметил Барсук. — И лучше, чтобы без мотора. На гребной труднее опрокинуться или разбиться.
— Если постараться, то и на ялике тоже можно устроить основательное кораблекрушение, — со смехом заметил Выдра.
— Это точно, — со вздохом согласился Тоуд. — Ладно, уговорили: для начала обойдусь одной лодкой. Пусть Рэт подберет мне что-нибудь поустойчивее.
— А там видно будет! — весело и уверенно воскликнул Крот.
И они уплыли, уплыли вверх по Реке. Позади, за Железным Мостом, остались любимые Берега и Ивовые Рощи. Крот, Тоуд, Барсук и Рэт с Выдрой уплывали к Латберийскому Лесу, возвращались домой, туда, где их ждало будущее — со всеми своими радостями и приключениями, а за ним — и Самые Дальние Края.
БЛАГОДАРНОСТЬ АВТОРА
— Одобрил бы, я уверен — непременно одобрил бы, — улыбаясь, сказал Крот, вертевшийся на месте и показывавший Племяннику то на одну, то на другую вещь; все вокруг пробуждало в нем новые и новые воспоминания.
— Расскажите нам, пожалуйста, о смерти мистера Крота, если это вас не затруднит, — попросил Крот.
— Вы наверняка слышали об исторической битве за Латберийские угодья, выигранной под предводительством находившегося на передовой мистера Toy да.
— Ну да, разумеется, — кивнул Крот, не будучи уверен в том, что именно ему следует говорить.
— У нас есть веские основания полагать, что мистер Крот был одним из безымянных погибших в том кровавом сражении, одним из тех, кого похоронили потом в братской могиле — врагов и друзей вместе, — сведения о местонахождении которой, увы, безвозвратно утрачены.
— Да, это очень печально, — заметил Крот.
— Именно так, сэр, ибо у меня, как у смотрителя музея, есть немало вопросов, которые я с удовольствием задал бы ему.
— Например? — осведомился Крот.
— Например, я ничего не знаю о том, зачем он поставил у себя в саду бюст Гарибальди.
— Я полагаю, что этот радикально мысливший, свободолюбивый итальянец был кумиром бурной молодости мистера Крота, придерживавшегося в те времена не менее радикальных взглядов, — сказал Крот.
— Интересная теория, — задумчиво заметил смотритель.
— Что еще вам бы хотелось узнать? — спросил Крот, снимая пальто.
— Ну, например, мне бы оченьхотелось узнать (хотя, увы, секрет безнадежно утрачен вместе со смертью мистера Крота) рецепт вот этогонапитка.
Открыв старый кухонный буфет, смотритель снял с полки пыльную бутылку и с величайшей осторожностью поставил ее на стол.
Крот взял бутылку и осмотрел ее.
— Аккуратнее, сэр! — взмолился мистер Адаме. — Это, по всей видимости, последняя сохранившаяся бутылка знаменитой чернично-сливовой наливки, приготовленной лично мистером Кротом.
— И похоже, одна из самых удачных, — кивнул Крот, принюхиваясь.
— Вы разбираетесь в этих вещах, сэр?
— Я разбираюсь в этом, —искренне сказал Крот, кивнув в сторону бутылки. — Честно говоря, кое-кто утверждает, что лучше меня эта «вещь»не получается ни у кого. Согласен, Племянник?
— Вы сказали — «Племянник»? — шепотом переспросил смотритель, у которого вдруг почему-то закружилась голова.
— У вас найдется листок бумаги и карандаш? — спросил Крот, присаживаясь к столу. — Сейчас я вам напишу рецепт.
Пока Крот аккуратно писал сложный рецепт приготовления своей знаменитой наливки, а Племянник продолжал разглядывать экспозицию музея, смотритель молча переводил взгляд с одного гостя на другого, боясь нарушить тишину и опасаясь даже подумать о том, что вдруг пришло ему в голову.
— Вот, держите, — сказал наконец Крот. — И не верьте, если кто-то станет утверждать, что сюда нужно добавлять миндальный орех. Это неправда. Самое важное — правильно собрать дикие сливы. Во-первых, лучше всего собирать те, что растут по левую руку, если идти отсюда к Реке по старой тропинке, а во-вторых, делать это нужно сразу же после первых осенних заморозков — ни раньше ни позже, тогда они сохраняют в наливке тот самый аромат и цвет. Да и собирать их в это время легче, чем летом. Вот и весь секрет. Может быть, я могу еще чем-нибудь помочь вам?
Смотритель понял, что не сможет прямо сейчас задать этому кроту свой самый важный вопрос; ему казалось, что, спросив прямо, кто такой его гость, он грубо разрушит колдовское очарование этого посетителя и его спутника. Вместо этого мистер Адаме попросил разрешения пригласить своих детей, которым будет полезно и интересно познакомиться со столь знающим гостем и послушать его рассказы, а затем позволил себе задать еще один — последний — вопрос:
— Мне до сих пор не удалось выяснить, и я просто теряюсь в догадках относительно того, как, при каких обстоятельствах мистер Крот впервые повстречал ставшего его лучшим другом Рэта Водяную Крысу. Было ли это здесь, когда деловитый господин Рэт зашел сюда, чтобы попросить хозяина дома помочь снять с мели застрявшую лодку, или же это произошло там, на берегу Реки, где мистер Крот прогуливался в один прекрасный день… Увы, эта тайна остается окутанной мраком.
Наступила тишина; Крот долго-долго пристально смотрел на мистера Адамса. Затем, улыбнувшись, обернулся и сказал:
— Племянник, чует мое сердце, что нам придется задержаться, а значит, вскипятить чайку да затопить камин. А то осенними ночами в тупике бывает весьма прохладно.
Племянник занялся поисками необходимого для приготовления чая и загремел на кухне кастрюлями и тарелками. Сам же Крот встал из-за стола и пересел в свое любимое старое кресло. Смотрителю он предложил сесть в стоявшее рядом второе кресло и сказал:
Так Крот начал долгую историю своей первой встречи с Рэтом Водяной Крысой. Тем временем Племянник, затопив камин и заварив чай, подсел к беседующим, а чуть позже тихонько открыл и ту бутылку, которую смотритель бережно хранил столько лет. Ни Племяннику, ни самому Кроту не могло и в голову прийти, что этот эликсир — действительно на редкость удачный — следует хранить как музейный экспонат, а не выпить вечерком в хорошей компании.
В любом случае всегда можно было сделать свежую наливку, тем более что как раз был подходящий сезон. Можно даже сделать запас на долгие-долгие годы, один из которых — Крот был в этом уверен — должен стать таким же радостным и счастливым, как тот, который он считал самым счастливым в своей жизни. Это был год, когда Крот из Кротового тупика познакомился с Рэтом, который представил одинокого отшельника Реке, Ивам и показал дорогу в Дальние Края.
Эпилог САМЫЕ ДАЛЬНИЕ КРАЯ
— Застелить для вас постели мистера Крота и его племянника — дело одной минуты, — заверил смотритель, все еще делавший вид, что не понимает, кто его гости. — Это, конечно, не по правилам: посторонним ночевать в Доме Крота запрещено. Но в конце концов, кто, кроме нас с вами, узнает об этом? В любом случае, джентльмены, насколько я могу судить, мистер Крот на моем месте ни за что не отпустил бы вас в дорогу на ночь глядя.
— Но нам нужно будет встать рано, еще затемно, — напомнил Крот. — У нас осталось последнее дело здесь, на берегах Реки. От имени одного друга мы должны поблагодарить ее за все, что она для нас сделала, и попрощаться с нею.
— В любом случае по субботам в половине десятого к нам приезжает повозка с экскурсантами из Города. К этому времени мы должны будем позавтракать и собраться, — пояснил смотритель.
Как же хорошо спали в ту ночь Крот и Племянник! Какие сладкие они видели сны, как ласкали их слух такие знакомые звуки за стенами их дома: протяжное уханье совы, далекое тявканье лисы и над всем — шуршащее, едва уловимое дыхание наступающей осени, слышимое в каждом дуновении ветра в Ивовых Рощах.
Смотритель разбудил их вовремя, как и обещал. Завтрак, приготовленный им на прощание, был великолепен. Впрочем, оценил это только Племянник, позавтракавший весьма основательно. Крот же ограничился чашкой чая и куском пирога.
— Утро сегодня прохладное, сэр. К тому же туман. Но надеюсь, легкая прогулка взбодрит и согреет вас.
— Да-да, — кивнул смотрителю Крот, прикидывая, хватит ли у него сил на то, чтобы дойти так далеко.
— Дядя, что-нибудь не так? — забеспокоился Племянник.
Крот надел пальто и старый шарф и открыл входную дверь. На улице действительно было холодно — очень и очень, и действительно висел туман — очень и очень густой.
— Дядя, что-нибудь не так?
— Разве ты не слышишь? Неужели тебе не слышна ее песня, ее тихий, но такой внятный голос?
Наскоро попрощавшись со смотрителем, Крот нырнул в утреннюю дымку, предоставив Племяннику рассыпаться в «спасибовамбольшое» и «премноговампризнательны» перед мистером Адамсом за обоих.
— Он обычно не такой, честное слово, — извинялся за дядю Племянник, — просто он что-то переволновался да и подустал изрядно.
— Что вы, что вы, мне было очень приятно познакомиться с вами и с этим джентльменом, который так любезно рассказал мне много нового и интересного о мистере Кроте.
Смотритель хитро подмигнул Племяннику и усмехнулся: он-то давно уже понял, кем был его вчерашний посетитель, так не похожий на других. Подмигнув в ответ, Племянник, весело смеясь, побежал вслед за Кротом по знакомой тропинке, уходившей вниз к Реке.
— Дядя Крот! Дядя Крот! — закричал Племянник, вдруг забеспокоившись.
Туман неожиданно показался слишком густым и каким-то странно клубящимся. Далеко ли ушел Крот, не сбился ли с дороги — этого Племянник не знал.
— Дядя, где ты? Подожди меня! Племянник бежал по тропинке изо всех сил, но увидеть знакомый силуэт Крота ему так и не удавалось. Впереди мелькала то его голова, то шарф, то взмахивало крылом полы старое пальто. А еще — сквозь туман слышалось пение, какой-то голос пел о долгом пути, об ожидании, о счастливом возвращении и встрече.
— Дядя, я здесь! — закричал Племянник. — Я здесь, совсем рядом! Скоро выйдет солнце, туман рассеется, и тогда… тогда…
Племянник сбился, замолчал и вдруг, уже у самой Реки, остановился. Он увидел не только то, что искал и ожидал увидеть, но и нечто куда более значительное и впечатляющее.
Не Крота, стоящего на берегу Реки, увидел он, а отплывавшую от берега небольшую лодку. Эта лодка, словно только что отвязанная от свисающей над водой ивы и отчалившая от берега, могла ждать своего пассажира несколько минут, а могла — с вечера, а то и вовсе много-много лет. Но именно сейчас она выплывала на середину Реки, как это бывало столько раз тогда, давно, и солнце, пробившееся сквозь утренний туман, светило нестерпимо ярко, ослепляя Племянника и не давая ему разглядеть и понять, что происходит.
Нет, нет, кое-что он видел вполне отчетливо. Вот лодка, да, та самая, так хорошо знакомая бело-синяя лодочка, вот Крот, сидящий на корме, — таким его видел Племянник с берега несчетное число раз. Но кто же сидит напротив него, кто так уверенно держит в лапах весла, кто это — так похожий на…
— Рэтти? — прошептал Племянник, и солнце засверкало еще ярче, а песнь Реки зазвучала слышнее и отчетливей. — Дядя Крот?
Туман совсем рассеялся, и лодка заскользила по сверкающей воде вниз по течению — к священному острову.
— Дядя? — еще раз прошептал Племянник.
— Прощай! — пела Река, к голосу которой наконец присоединились голоса Рэта и Крота. — Прощай!
И хотя туман больше не висел над Рекой, а солнце больше не слепило Племяннику глаза, ему так и не удалось рассмотреть наверняка, кто же именно сидит в лодке.
Он все так же молча всматривался в речную гладь, по которой скользила бело-синяя лодочка. Когда она поравнялась с островом, прощальная песня сменилась песней приветствия. И хотя на таком расстоянии нельзя было все разглядеть в деталях, Племянник был готов поклясться, что видел на острове Барсука, а с ним и Выдру, и Рэта, помогавшего Кроту сойти на берег; был среди них и Тоуд — молодой, моложе, чем когда-либо за все те годы, что его знал Племянник. Тоуд суетился, звал всех за собой, говорил, что у него есть отличная идея, настоящий план для всех, — только нужно быстро идти на другую сторону острова, потому что сейчас начнется… потому что прямо сейчас и прямо оттуда начнется путь в Самые Дальние Края.
Итак, Тоуд тоже отправился в свое последнее путешествие…
* * *
Племянник еще долго сидел на берегу, глядя на воду, на исчезающие в камышах остатки тумана, на шелестящие ивы. В чистом утреннем воздухе весело сверкала Река, отчетливо виделся остров. Лишь противоположный берег, тот, где раньше рос Дремучий Лес, был скрыт за последней туманной кисеей. Племянник сидел и думал. Он думал, думал и думал…— Племянник? Слушай, неужели это ты?
Племянник вздрогнул, словно проснувшись или вернувшись из мира Самых Дальних Краев. Он еще не понял, что происходит, но его охватило какое-то неясное предчувствие. Вот прямо перед ним на воде покачивается небольшая лодка. Нет, конечно, не та, что принадлежала Рэту, совсем другая. Но и этот ялик был отлично знаком племяннику Крота: он прекрасно помнил, как много лет назад мастерил свое суденышко Сын Морехода.
Племянник встал и сказал:
— Привет, Сын Морехода. Рад тебя видеть. Решил вернуться в родные края?
Что удивительно — не было в голосе Племянника изумления, он словно ждал, что именно сегодня, именно здесь встретится со старым другом.
— Мы с Рэтом еще несколько дней назад вернулись и все ждали вас. Сегодня ведь день рождения Крота, и Рэтти был уверен, что тот приедет в родные места. Так сказала ему Река. Она торопила его на всем пути от самого устья. Рэт так спешил! И вот сегодня…
Сын Морехода посмотрел в ту сторону, куда уплыли Крот с Рэтом.
— Ты их видел? — шепотом спросил он и, действуя веслом как шестом, подогнал лодку к самому берегу.
— Да, — кивнул ему Племянник. — Я видел.
Сын Морехода проворно вылез из лодки на берег. Немудрено, что Племянник на какой-то миг спутал его с Рэтом: на нем был один из старых твидовых костюмов Рэта — его любимая клетчатая ткань.
— Вот, нашел в его старом доме, — пояснил Сын Морехода, который теперь смело мог называть себя не Сыном Морехода, а просто — Рэтом Водяной Крысой.
Долго еще они сидели на берегу и молчали. Разговор можно было отложить, но пока что песнь Реки еще звучала у них в ушах, да и след от раздвоенного копыта был слишком свеж и близок.
— Рэт, дружище, — обратился Племянник к старому другу настолько легко и просто, словно они и не расставались перед этой встречей на долгие годы, — ты не мог бы отвезти меня туда, к острову, хотя бы ненадолго…
Но что-то помешало Рэту, всегда готовому откликнуться на просьбу друга, согласно кивнуть. Он почувствовал, что нельзя раньше времени плыть туда, куда уплыли Крот и Рэтти.
Лишь позднее, когда песня Реки совсем стихла, Рэт осторожно сплавал к острову. Не чувствуя себя вправе высаживаться на Священный Берег, он не только не ступил на него, но и не позволил себе ни единого нескромного взгляда в глубь поросшего ивами и осокой острова. Единственное, что он сделал, — это отвязал и взял на буксир старую лодку Рэтти и привел ее за собой обратно — в мир смертных вещей, людей и животных.
Посидев на берегу еще немного, попрощавшись еще раз с прошлым, в котором остались ушедшие в Самые Дальние Края старые обитатели Ивовых Рощ, двое друзей переправились к домику Рэтти, ведя на буксире его старую лодку. Они вылезли на пристань и сели на ее краю, болтая над водой лапами, — совсем как Крот и Рэтти. Говорить о прошлом было больше нечего, мысли о будущем занимали теперь их головы.
— Ну что, сумели вы найти себе новый дом? — спросил Рэт Племянника и словно невзначай поинтересовался: — И не найдется ли в ваших краях места для вернувшегося бродяги?
— А как же! — улыбнулся в ответ Племянник. — У нас теперь отличный дом — почти как этот, каким он был раньше. Мы все… подожди-ка, а который час?
— Почти десять, а что?
— Тогда нужно поторопиться к Железному Мосту. Там будут ждать Тоуд — ну, тот, который Мастер Тоуд, — Барсук, который на самом деле…
— Я знаю, кто кем стал, — улыбнулся ему Рэт, — об остальном и остальных расскажешь по дороге. Прыгай в лодку, а то мы точно не успеем к мосту вовремя.
— А как же дом Рэтти?
— Он заперт, а ключ с запиской я оставил кроликам. Они присмотрят за тем, чтобы здесь все было в порядке. Все, что мне нужно, уже давно сложено на дне ялика.
Ловко и сноровисто Рэт отчалил от пристани. Племянник удобно сел на корме, глядя, как течет мимо них Река, унося прочь оставшееся позади прошлое.
— Вот они! — закричал Племянник, увидев на мосту знакомые силуэты Мастера Тоуда, внука Барсука и Портли. — Я их вижу. А машины что-то не видно. Наверное, ее так и не удалось починить.
Последовали краткие сердечные приветствия, за ними — смущенные извинения Тоуда в связи с тем, что поломка машины оказалась весьма серьезной. Теперь автомобиль следовало отправить на ремонт в Город, а обратный путь предстояло проделать пешком.
— Вот еще! — возмутился Рэт. — Мы поплывем на лодках! Портли, то есть Выдра, ты с Тоудом сядешь в ялик, потому что вы знаете, как с ним управляться. Возьмете с собой Барсука, он будет сдерживать Тоуда, если тому придет в голову какая-нибудь сумасбродная идея. А я поплыву в старой лодке, и со мной сядет Пле… нет, Крот.
— Что? Всю дорогу вверх по течению и на веслах? — с дрожью в голосе произнес Тоуд.
— Все же лучше, чем пеший поход, — ухмыльнулся в ответ Выдра.
— Не знаю, не знаю, — словно сомневаясь, буркнул Тоуд.
Но стоило двум лодкам отплыть от берега, пройти под сумрачным сводом Железного Моста и выйти на середину Реки, как умиротворенное выражение вернулось на физиономию Тоуда, беззаботно болтавшего пальцами в прохладной воде.
— Мне всегда нравились лодки, — заявил он. — А у меня уже сто лет не было ни единой посудины. Нужно будет купить несколько штук — на пробу.
— Одной за глаза хватит, — ворчливо заметил Барсук. — И лучше, чтобы без мотора. На гребной труднее опрокинуться или разбиться.
— Если постараться, то и на ялике тоже можно устроить основательное кораблекрушение, — со смехом заметил Выдра.
— Это точно, — со вздохом согласился Тоуд. — Ладно, уговорили: для начала обойдусь одной лодкой. Пусть Рэт подберет мне что-нибудь поустойчивее.
— А там видно будет! — весело и уверенно воскликнул Крот.
И они уплыли, уплыли вверх по Реке. Позади, за Железным Мостом, остались любимые Берега и Ивовые Рощи. Крот, Тоуд, Барсук и Рэт с Выдрой уплывали к Латберийскому Лесу, возвращались домой, туда, где их ждало будущее — со всеми своими радостями и приключениями, а за ним — и Самые Дальние Края.
БЛАГОДАРНОСТЬ АВТОРА
Такая книга, а тем более целая серия «Сказок в ивах» не могла быть успешно издана без творческой и действенной помощи многих и многих людей. Шестеро из них заслуживают отдельного, персонального упоминания.
Во-первых, это Эдди Белл, исполнительный председатель и издатель «Харпер-Коллинз». Именно он в ходе двухминутного телефонного разговора, состоявшегося в 1993 году, уловил мою идею, тотчас же одобрил ее и оказал мне всяческую поддержку, которой я пользуюсь и по сей день. Вот что такое настоящий издатель.
Я выражаю особую благодарность Патрику Бенсону, чьи иллюстрации к этим сказкам заслуженно завоевали международное признание. Благодарю я также и Йана Крэйга — художественного редактора нашего проекта. Именно он отвечал за общий облик издания и, уловив дух знаменитого издания «Ветра в ивах» Кеннета Грэма 1932 года с иллюстрациями Эрнеста Шеппарда, смог развить этот образ, обогатив его чем-то новым и интересным.
Я счастлив выразить признательность двум моим редакторам — Малькольму Эдвардсу и Тиму Уоллеру, которые оказались вовлечены в проект со дня его рождения и сумели весьма здраво и с большим чувством юмора направить бурный водоворот моих слов и мыслей в нужное русло.
И напоследок — как это всегда бывает в сказках со счастливым концом — я благодарю Дебору Кроушоу, моего старого соавтора, ставшую недавно моей женой. Именно она делила со мной улыбку, а порой и слезы, следя за судьбами Крота, Рэтти, Барсука и Тоуда.
Я получил не одну сотню откликов на эти книги — как от читателей, так и от критиков. Но самые дорогие для меня слова сказал о сказках мой маленький сын Джошуа. Прослушав кассету с прочитанными Ричардом Брайерсом сказками из первого тома серии — «Ивы зимой», — он подошел ко мне и сказал: «Папа, а почему бы тебе не попытаться написать, что было дальше?»
Что ж, нам, отцам и сочинителям сказок, остается только попытаться.
Уильям Хорвуд
Оксфорд
Июль 1996
Во-первых, это Эдди Белл, исполнительный председатель и издатель «Харпер-Коллинз». Именно он в ходе двухминутного телефонного разговора, состоявшегося в 1993 году, уловил мою идею, тотчас же одобрил ее и оказал мне всяческую поддержку, которой я пользуюсь и по сей день. Вот что такое настоящий издатель.
Я выражаю особую благодарность Патрику Бенсону, чьи иллюстрации к этим сказкам заслуженно завоевали международное признание. Благодарю я также и Йана Крэйга — художественного редактора нашего проекта. Именно он отвечал за общий облик издания и, уловив дух знаменитого издания «Ветра в ивах» Кеннета Грэма 1932 года с иллюстрациями Эрнеста Шеппарда, смог развить этот образ, обогатив его чем-то новым и интересным.
Я счастлив выразить признательность двум моим редакторам — Малькольму Эдвардсу и Тиму Уоллеру, которые оказались вовлечены в проект со дня его рождения и сумели весьма здраво и с большим чувством юмора направить бурный водоворот моих слов и мыслей в нужное русло.
И напоследок — как это всегда бывает в сказках со счастливым концом — я благодарю Дебору Кроушоу, моего старого соавтора, ставшую недавно моей женой. Именно она делила со мной улыбку, а порой и слезы, следя за судьбами Крота, Рэтти, Барсука и Тоуда.
Я получил не одну сотню откликов на эти книги — как от читателей, так и от критиков. Но самые дорогие для меня слова сказал о сказках мой маленький сын Джошуа. Прослушав кассету с прочитанными Ричардом Брайерсом сказками из первого тома серии — «Ивы зимой», — он подошел ко мне и сказал: «Папа, а почему бы тебе не попытаться написать, что было дальше?»
Что ж, нам, отцам и сочинителям сказок, остается только попытаться.
Уильям Хорвуд
Оксфорд
Июль 1996
Литературно-художественное издание
УИЛЬЯМ ХОРВУД
СКАЗКИ ПОД ИВАМИ
Ответственная за выпуск Ольга Миклухо-Маклай
Редактор Людмила Лебедева
Художественный редактор Вадим Пожидаев
Технический редактор Татьяна Тихомирова
Корректоры Татьяна Виноградова, Ирина Киселева
Издательство «Азбука».
Санкт-Петербург
УИЛЬЯМ ХОРВУД
СКАЗКИ ПОД ИВАМИ
Ответственная за выпуск Ольга Миклухо-Маклай
Редактор Людмила Лебедева
Художественный редактор Вадим Пожидаев
Технический редактор Татьяна Тихомирова
Корректоры Татьяна Виноградова, Ирина Киселева
Издательство «Азбука».
Санкт-Петербург