Линда Ховард
Рискуя и любя
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
Иран, 1994 год
В тесной лачуге холодно. Узкое окошко и плохо пригнанная дверь плотно занавешены одеялами, чтобы луч света ненароком не выскользнул наружу, но морозный воздух все равно нашел лазейку и мало-помалу просочился в лачугу. Ниема Бердок подышала на закоченевшие пальцы, пытаясь хоть немного их согреть, и теплый пар ее дыхания слегка курился в тусклом свете фонарика на батарейках, оставленного по приказу Такера, главного в их команде.
А вот Даллас, ее муж, как ни в чем не бывало сидит в футболке и спокойно укладывает в специальные отсеки рюкзака блоки «Семтекс». Ниема наблюдала за ним с нескрываемой тревогой. Что касается взрывчатки, то тут беспокоиться нечего: пластик не подведет — солдаты во Вьетнаме даже использовали его в качестве топлива. Но Даллас и Сайд должны заложить взрывчатку в помещение завода, а это самая опасная часть их задания, которое и без того внушает ей ужас. И хотя ее супруг вел себя так, словно ему предстоит не взорвать завод, а перейти через улицу, Ниема не разделяла его уверенности. Детонатор с радиоуправлением далек от совершенства, и это, к сожалению, вынужденная мера предосторожности на случай, если что-нибудь из их оборудования попадет в руки неприятеля. Ни одна, даже самая крошечная, деталь их экипировки не должна дать наводку на Соединенные Штаты — вот почему Даллас использовал «Семтекс» вместо «Си — 4». Учитывая это обстоятельство, Ниема позаботилась о том, чтобы оборудование, пусть и не самое лучшее, было все же надежным. В конце концов, на пусковую кнопку будет нажимать не кто иной, как ее собственный муж.
Даллас поймал на себе ее взволнованный взгляд и весело подмигнул. Бесстрастно-сосредоточенное выражение его лица сменилось улыбкой, которую он берег только для нее.
— Эй, — негромко промолвил он, — я знаю толк в этих штуках. Не волнуйся.
А она-то так старалась скрыть беспокойство! Трое остальных тоже повернулись к ней. Ниема небрежно пожала плечами — пусть не думают, что она перепугалась.
— Что ж, извини. Я замужем совсем недавно и еще не привыкла к роли супруги. Мне казалось, что в данном случае я просто обязана волноваться.
Сайд рассмеялся, продолжая упаковывать свой рюкзак.
— Да, хорошенький у вас медовый месяц получился. — Иранец по происхождению, а теперь американский гражданин, крепкий, жилистый мужчина за сорок. По-английски он говорил с акцентом уроженца Среднего Запада, что явилось результатом упорных занятий языком и почти тридцати лет, прожитых в Штатах. — Что до меня, я бы лучше отправился в свадебное путешествие на Гавайи. Там по крайней мере теплее, чем здесь.
— Или в Австралию, — задумчиво промолвил Хади. — В Австралии сейчас лето. — У Хади Сантаны, родившегося в Америке, имелись арабские и мексиканские корни. Он вырос под жарким солнцем Аризоны и не меньше Ниемы ненавидел холодные иранские горы. По плану он должен был стоять на страже, в то время как Даллас и Сайд заложат взрывчатку, а пока в который раз проверял оружие и боеприпасы.
— После свадьбы мы две недели провели в Арубе, — заметил Даллас. — Отличное местечко. — Он снова подмигнул Ниеме, и та невольно улыбнулась в ответ. Вероятно, Даллас имеет в виду свой прошлый приезд в Арубу, поскольку во время медового месяца у него не было возможности обозреть все местные красоты. Целых две недели они только и делали, что занимались любовью, поздно ложились и поздно вставали. Блаженство!
Такер не участвовал в разговоре, только поглядывал на Ниему: его темные глаза, казалось, холодно оценивали ее — видимо, он уже не раз пожалел, что включил ее в свою команду. Опыта у нее значительно меньше, чем у остальных, хотя она и не новичок в этом деле. Кроме того, она с закрытыми глазами может установить подслушивающее устройство на телефонной линии. Так что, если Такер ставит под сомнение ее профессиональные способности, пусть заявит об этом прямо.
Но если у Такера и были кое-какие сомнения, он, разумеется, оставил их при себе, с усмешкой подумала Ниема. Сама она относилась к нему с нескрываемым подозрением. Не то чтобы он что-то не так сказал или сделал, но в его присутствии она ощущала ничем не объяснимую смутную тревогу. Она бы предпочла, чтобы он отправился на завод в числе тех троих, вместо того чтобы оставаться вместе с ней в лачуге. Перспектива провести в его обществе несколько часов не особенно ее пугала — она куда больше волновалась за Далласа, — однако нервы ее и так натянуты до предела.
Такер сначала намеревался отправиться на завод сам, но Даллас был против.
— Послушай-ка, босс, — сказал он тогда в своей нарочито небрежной манере. — Дело не в том, что ты справишься с заданием хуже меня, а в том, что тебе не стоит понапрасну рисковать. Если будет необходимость — другой разговор, а пока такой необходимости нет.
Мужчины обменялись взглядами, и Такер коротко кивнул.
Даллас и Такер были знакомы и даже работали вместе еще до того, как Такер стал собирать свою команду. Ниему успокаивало только то, что ее муж уважал руководителя группы и безоговорочно доверял ему, а Даллас Бердок не из тех, кого легко сломить и запугать, совсем напротив. Даллас — один из самых сильных и опасных мужчин, которых ей приходилось встречать. Если не считать Такера.
И это пугало ее, поскольку Даллас был для нее самым близким человеком. Еще пять месяцев назад она и поверить не могла в существование таких, как он. Но теперь все изменилось. К горлу ее подступил комок. Она наблюдала за мужем, который снова склонил черноволосую голову, проверяя приборы и снаряжение. Вот так же серьезно и ответственно он подходил ко всему, что делал; он обладал потрясающей способностью концентрировать внимание на чем-то одном. То же можно было сказать и о Такере.
Внезапно она поймала себя на мысли, что все происходящее представляется ей нереальным: неужели она и в самом деле вышла замуж за Далласа? Она знает его всего каких-нибудь пять месяцев и столько же любит, и все же он остается для нее загадкой. Они мало-помалу привыкают друг к другу и к семейной жизни, если ее можно так назвать, учитывая характер их профессии многопрофильных агентов ЦРУ.
Спокойный, уверенный, деловитый, Даллас обладал всеми качествами, которые Ниема считала типичными для скучноватого домоседа из предместья. Правда, к Далласу это определение никак не подходило. В нем не было ничего от уравновешенного обывателя. Надо снять кошку с дерева? Даллас вскарабкается за ней с поистине кошачьей ловкостью. Требуется починить водопровод? Пожалуйста, Даллас и в этом знает толк. Спасти утопающего? Даллас — отличный пловец. Подстрелить кого-нибудь? И это запросто: Даллас — меткий стрелок. Взорвать завод в Иране? Даллас и тут незаменим.
Да, превзойти Далласа нелегко, однако Такеру это удалось. Ниема была в этом почти уверена. Но почему? Он ведь не отличался особенно крепким сложением: высокий, сухощавый и совсем не такой мускулистый, как Даллас. Раздражительным и вспыльчивым его тоже не назовешь; он гораздо флегматичнее Далласа. Но что-то в его взгляде, в подчеркнуто неторопливой, спокойной манере вызывало у нее беспокойство.
Правда, своими сомнениями и тревогами относительно руководителя группы Ниема ни с кем не делилась. Даллас доверял Такеру, а она доверяла своему мужу. Кроме того, она сама настояла на том, чтобы заключить этот контракт, в то время как Даллас планировал отправиться вместе с ней к берегам Австралии. Вероятно, она просто перенервничала. Если их обнаружат, они погибнут, но успех всего предприятия гораздо важнее.
Маленький завод, затерянный в горах, выпускал бактериологическое оружие, которое ждало своей отправки на военную базу в Судане. Проще всего было бы разбомбить этот завод с воздуха, однако это неминуемо спровоцирует международный скандал и нарушит хрупкое равновесие на Ближнем Востоке. А полномасштабные военные действия никому не нужны.
Если исключить удар с воздуха, остается лишь наземный взрыв, а это значит, что мощная взрывчатка должна быть подложена вручную. Даллас решил использовать не только «Семтекс», но и топливо, и горючие вещества, имеющиеся на заводе, чтобы взрыв сровнял его с землей и спалил дотла.
Они находились на территории Ирана уже пять дней, причем передвигались открыто, не прячась. На ней был традиционный костюм женщин-мусульманок, лицо закрывала плотная чадра, оставляя только щелочку для глаз, а иногда не оставляя и ее. Она не говорила на фарси, поскольку изучала французский, испанский и русский, впрочем, это не играло никакой роли: мусульманская женщина все равно не имеет права голоса. Сайд говорил на родном языке, Такер владел фарси так же свободно, как и Сайд, Даллас — почти свободно, а Хади — вполне сносно. Ниема давно уже заметила, что все они пятеро черноволосые и черноглазые, и подозревала, что цвет волос сыграл не меньшую роль в утверждении ее кандидатуры, чем способности в электронике.
— Готово. — Даллас прицепил радиопередатчик на ремень и надел рюкзак со взрывчаткой. У них с Саидом было одинаковое снаряжение. Ниема практически по деталям собрала два передатчика — из тех дефектных, которые они получили. Она также подключилась к телефонной линии завода (простейшая задача, если учесть, что там оборудование модели начала семидесятых). Впрочем, никакой особенной информации им не удалось получить, кроме того, что их догадки подтвердились и маленький завод действительно готовил поставку сибирской язвы в Судан. Сама по себе сибирская язва не такая уж экзотика, но чрезвычайно эффективное средство.
Прошлой ночью Сайд потихоньку пробрался на завод и провел разведку. По возвращении он набросал план, в котором отметил местонахождение лаборатории и склада, куда они с Далласом собирались заложить взрывчатку. Как только завод будет взорван, Такер и Ниема уничтожат свое оборудование (к слову сказать, его в любом случае не стоит сохранять) и будут ждать остальных. Когда группа воссоединится, они разделятся и будут выбираться из страны, чтобы встретиться в Париже. Даллас и Ниема, конечно же, останутся вместе.
Такер выключил свет, и трое мужчин бесшумно выскользнули в темноту. Ниема тут же пожалела, что не обняла и не поцеловала Далласа и не пожелала ему удачи, — наплевать на то, что подумают остальные трое! Когда он ушел, ей стало холодно и неуютно.
Проверив, плотно ли зашторены окно и дверь, Такер снова включил свет и принялся проворно упаковывать вещи, которые надо было унести с собой. Вещей оказалось не так много: провиант, одежда, деньги и ничего такого, что может возбудить подозрения, если их остановят. Ниема стала ему помогать, и они молча разделили провизию поровну на пять частей и разложили ее по рюкзакам.
Теперь оставалось только ждать. Ниема села у приемника и в который раз проверила настройки, но радио молчало, поскольку молчали и те трое. Она уселась перед приемником и обхватила себя руками за плечи, ежась от холода.
Да, ее работа — не пикник, но ожидание хуже всего. Ей и раньше оно давалось нелегко, а теперь, когда Далласу угрожает опасность, она не находила себе места от тревоги. Ниема взглянула на часы на руке: прошло всего лишь пятнадцать минут. Они еще не добрались до завода.
На плечи ей легло тонкое одеяло. Ниема вздрогнула и, подняв глаза, увидела рядом с собой Такера.
— Вы совсем продрогли, — пояснил он и вернулся на место.
— Спасибо. — Она закуталась в одеяло, чувствуя себя ужасно неловко, каким бы благородным ни выглядел его заботливый жест. Как бы ей хотелось забыть о том беспокойстве, которое она испытывает в присутствии Такера, или хотя бы понять его причину. Она пыталась отвлечься и сосредоточить внимание на работе, но Такера не так-то просто одурачить: он прекрасно знает, что ей рядом с ним не по себе. Порой ей казалось, что они ведут между собой молчаливую войну, о которой больше никто из окружающих не догадывается. Иногда взгляды их встречались, и в ее глазах ясно читалось недоверие, а в его — насмешливое любопытство.
Он ни разу не сделал неверного шага, ни разу не выступил против нее в открытую. С остальными он вел себя достаточно непринужденно, как с профессионалами. С ней же он был подчеркнуто корректен и неизменно доброжелателен, что тоже служило доказательством его профессионализма. Такер уважал Далласа и, конечно же, ни за что не позволил бы себе посеять раздор в команде, ссорясь с его женой. Это должно было бы убедить Ниему, но она по-прежнему относилась к нему с подозрением.
До тех пор пока он не укутал ее плечи одеялом, они не обмолвились ни словом. Лучше бы они продолжали молчать — Ниема считала, что Такера следует держать на безопасном расстоянии.
Он сел, гибкий, как кошка. Похоже, ему и холод нипочем, хотя на нем только черная футболка и рабочие штаны. У Далласа, наверное, тоже внутри «печка», поскольку и он редко мерзнет. Почему такие, как они, горят жарче, чем другие? Может, все дело в хорошей физической форме? Но ведь она не хуже тренирована, чем они, и однако же дрожит от холода в течение всего пребывания в Иране. Вот если бы этот чертов завод находился в жаркой пустыне, а не в холодных горах…
— Вы меня боитесь.
Эта фраза, донесшаяся из полумрака, испугала ее не меньше, чем его заботливый жест, когда он накинул ей одеяло на плечи, но не настолько, чтобы она потеряла самообладание. Он произнес это спокойно, словно они говорили о погоде. Ниема смерила его ледяным взглядом.
— Опасаюсь, — поправила она. Напрасно он думает, что она станет это отрицать, как поступил бы на ее месте любой другой. Вот Даллас уже понял, что Ниему трудно загнать в угол.
Такер прислонился затылком к холодному камню, вытянул одну ногу, небрежно опершись рукой о колено, и вперил в нее изучающий взгляд карих глаз.
— Ну, опасаетесь, — покладисто согласился он. — Так почему же?
Она пожала плечами:
— Женская интуиция.
Он расхохотался. Ей и в голову не приходило, что Такер тоже может смеяться, да еще так искренне и заразительно: откинул черноволосую голову и весь сотрясается от хохота.
Ниема смотрела на него, вскинув бровь, в ожидании, когда он успокоится. У нее не было ни малейшего желания присоединиться к его веселью. Ситуация к этому совсем не располагала. Они сейчас в иранских горах и каждую секунду рискуют погибнуть, да кроме всего прочего, она не доверяет руководителю группы — ха-ха-ха! И в самом деле смешно.
— Боже правый! — воскликнул он, отирая слезы, выступившие от смеха. — Значит, виной всему женская интуиция?
Ниема мрачно взглянула на него.
— Вы представляете все так, будто я на вас постоянно нападаю.
— Не в открытую, конечно. — Он помолчал, на губах его еще играла слабая улыбка. — Мы с Далласом и раньше работали вместе. Интересно, какого он мнения о ваших подозрениях?
Такер спокойно ждал, что она ответит, как будто был на сто процентов уверен, что сказал бы Даллас, вздумай она спросить его об этом. Ниема ни словом не обмолвилась мужу о своих опасениях. Ничего конкретного она сообщить не могла, да ей и не хотелось затевать скандал из-за своей женской интуиции. Она все время ощущала смутное беспокойство, но Даллас был человеком рассудительным и трезвомыслящим и научился отбрасывать эмоции и с головой уходить в свое полное опасностей дело. Более того, он уважал Такера и безоговорочно ему доверял.
— Я с ним об этом не говорила.
— Не говорили? Позвольте узнать почему.
Она пожала плечами. Во-первых, у нее не было никаких доказательств, кроме собственной интуиции, а во-вторых, ее супруг был против ее поездки вместе с ним в Иран, и ей не хотелось давать ему повод ворчать: «Вот, я же тебя предупреждал». Что касается своей работы, то она выполняла ее безукоризненно, но у нее было значительно меньше опыта, чем у остальных, поэтому она решила не затевать скандал. А главное, призналась Ниема себе, даже если бы она наверняка знала, что с Такером у нее будут проблемы, все равно бы поехала в Иран. Ей нравилось рисковать, нравилось ходить по острию ножа, нравилось ощущать важность того, что она делает. Работа в офисе — не для нее; она обожает приключения, ей нравится быть на передовой. Само собой, она не собиралась неосторожным словом поставить под угрозу работу, которой так долго добивалась.
— Почему? — повторил Такер, и в его нарочито небрежном тоне зазвучали стальные нотки. Он хочет услышать ответ — похоже, он всегда добивается своего.
Странно, но ее это не испугало. Наконец-то она столкнулась с ним один на один в открытом бою и дала выход накопившемуся напряжению.
— А что бы это изменило? — холодно спросила она. — Несмотря на свою неприязнь к вам лично, я делаю дело и держу рот на замке. Почему? Вас не касается. Кстати, могу поспорить, что ваше настоящее имя вовсе не Даррелл Такер.
Он неожиданно ухмыльнулся.
— Даллас говорил, что вы упрямица, — промолвил он, расправив плечи и поудобнее усаживаясь у стены.
Ниема не раз слышала подобное от Далласа, когда им приходилось спорить, и она невольно улыбнулась.
Обстановка стала менее напряженной, и он продолжил допрос:
— А с чего вы взяли, что меня зовут не Такер?
— Не знаю. Даррелл Такер — типичное имечко для уроженца Техаса, и в вашей речи я улавливаю техасский акцент, но вы не из Техаса.
— Да, я много путешествовал, после того как покинул дом, — лениво протянул он.
Она дважды хлопнула в ладоши, насмешливо аплодируя.
— Неплохо придумано. И акцент, и манера речи.
— А вас не проведешь.
— Я более чем уверена, что вы прекрасно владеете множеством акцентов.
Он усмехнулся:
— Ну хорошо, вы мне не доверяете. Что ж, прекрасно. Я не собираюсь вас разубеждать. Только уясните себе вот что: моя основная задача — взорвать этот завод и обеспечить наше благополучное возвращение домой.
— Как вы собираетесь отправлять нас домой? Мы же договорились разделиться…
— Я все подготовлю, постараюсь предвидеть и предотвратить возможные проблемы.
— Вам не удастся предвидеть все до мелочей.
— Я пытаюсь. Потому и седеть начал: ночами не сплю, все беспокоюсь, как и что.
Волосы его черны, как и у нее, без всяких признаков седины. Странное у него чувство юмора, скорее ирония. И зачем он шутит с ней? Лучше бы продолжал молчать. Почему именно сейчас он решил установить временное перемирие?
— Мы вошли.
Ниема резко повернулась к радиопередатчику. Эти два слова, сказанные шепотом, донеслись именно оттуда. Она бросила взгляд на часы: с того момента, как она проверяла время последний раз, прошло полчаса. Ниема была так поглощена разговором с Такером, что отвлеклась и перестала поминутно тревожиться.
И тут до нее дошло: вот почему он затеял весь этот спор! Чтобы отвлечь ее от тягостных мыслей. И выбрал тему, за которую, как он знал, она наверняка ухватится.
Такер мигом подсел к радио и надел наушники.
— Есть проблемы?
— Никаких.
Вот и все, всего три слова, сказанные шепотом, но это голос ее мужа, и теперь Ниема знала, что с ним пока все в порядке. Она склонилась над передатчиком, стараясь успокоиться и дышать ровнее.
С этой минуты Такеру больше не удастся отвлечь ее своими разговорами, если он только не применит силу. Он это понял и оставил ее в покое. Она проверила настройки передатчика, хотя знала, что все выставлено правильно. Надо бы еще раз проверить радиодетонатор. Но нет, он работает безупречно. И Даллас знает свое дело.
— Даллас рассказывал вам о своей подготовке? Она бросила на Такера недовольный взгляд.
— Не пытайтесь меня отвлечь. Благодарю, что сделали это раньше, а сейчас не мешайте мне, пожалуйста.
Он слегка вскинул брови в немом удивлении.
— Значит, вы догадались, — небрежно заметил он, и Ниема тут же усомнилась в том, что отвлечь ее было его истинной целью. Такер скользкий тип: даже если вам кажется, что вы видите его насквозь, вы видите лишь то, что он позволяет вам видеть. — Но я упомянул об этом в совсем другой связи. Так он рассказывал о своей подготовке?
— Что он окончил курсы «BUD/S»? Да. — Так назывались курсы по основам подводного взрыва. Обучение включало в себя массу дисциплин, и лишь немногим удавалось успешно его завершить.
— А он объяснил вам, что это значит?
— Нет, об этом он не распространялся.
— В таком случае поверьте мне на слово: Даллас способен на такое, что обычному человеку и во сне не приснится.
— Знаю. Спасибо на добром слове. Но он все-таки человек, и всякое может случиться.
— Он это прекрасно понимает. И готов ко всему.
— А почему он не хотел, чтобы на завод отправились вы сами?
После короткой паузы Такер ответил с мрачной усмешкой:
— Потому что Даллас считает меня менее подготовленным.
Ниема недоверчиво хмыкнула. С одной стороны, Даллас уважает Такера. А с другой — чем объяснить эту крохотную заминку перед ответом на вопрос, заданный в лоб?
Кто бы он ни был, что бы ни скрывал, Ниема поняла, что добиться от него исчерпывающих ответов ей не удастся. Он, вероятно, из тех параноиков, которым повсюду мерещатся враги и шпионы. Если такого спросить, к примеру, пойдет ли завтра дождь, он долго будет ломать голову, зачем вам потребовалась плохая погода и что за злодеяние вы замышляете.
Из передатчика раздался голос Сайда:
— Тревога. Оживление на складе. Похоже, готовят груз к отправке.
Такер выругался и снова приник к передатчику. Завод вместе с хранилищем бактерий необходимо уничтожить во что бы то ни стало, пока опасный груз не пойдет по назначению. По ночам склад пустовал и охранялся только снаружи, но теперь незапланированная погрузка помешала Сайду заложить свою порцию взрывчатки.
— Сколько их? — спросил Такер.
— Сейчас посчитаю… восемь… нет, девять. Я спрятался за бочками, однако обойти их кругом не могу. Груз должен быть уничтожен вместе со складом.
— Даллас, — спокойно произнес Такер в микрофон.
— Иду, босс. Свои заряды я уже установил.
Ниема стиснула кулаки, так что ногти впились в ладони. Даллас направился на помощь Сайду, но противник превосходит их по численности, и Даллас может выдать себя неосторожным движением. Ниема потянулась за второй парой наушников, толком не успев подумать, что она скажет мужу. Однако Такер ее опередил: резким движением вырвал у нее наушники и отбросил их в сторону. Она ошеломленно уставилась на него, но взгляд его был холоден и суров.
Она вскочила на ноги, распрямила плечи, сжала кулаки и яростно выкрикнула:
— Он же мой муж!
Такер прикрыл ладонью крошечный микрофон. — И ему сейчас нельзя отвлекаться на разговоры с женой. — И веско добавил:
— Если вы сделаете еще хоть шаг, я вас свяжу и заткну кляпом рот.
У нее тоже подготовка что надо. Когда Даллас понял, что ему не удастся заставить ее сидеть дома, как полагается послушной женушке, он обучил ее нескольким приемам, которые ранее не входили в ее программу самообороны. И все же ей никак не сравниться ни с ним, ни с Такером. Такера она может только застать врасплох ударом в спину.
Но он прав. Он прав, черт возьми! Нельзя отвлекать Далласа, он должен сосредоточиться.
Ниема вскинула руки примирительным жестом и сделала три шага назад. В крохотной лачуге дальше и не отойдешь. Она села на рюкзак с провизией и попыталась овладеть собой.
Минуты тянулись бесконечно долго. Даллас сейчас пробирается к складу, используя малейшее укрытие, чтобы не привлекать к себе внимания. В это же время террористы делают последние приготовления к отправке страшного груза. Даллас вынужден выбирать между осторожностью и торопливостью.
Такер произнес в микрофон:
— Сайд. Говори.
— Не могу пошевелиться. Погрузка близится к завершению.
— Две минуты, — промолвил Даллас.
Две минуты. Ниема зажмурилась. Струйка холодного пота потекла по ее спине. «Только бы обошлось, — молилась она. — Пожалуйста». Она мысленно повторяла эти слова снова и снова.
Две минуты могут быть длиною в вечность. Время иногда тянется как резина, и секунды падают как тяжелые капли. Стрелки на ее часах застыли.
— Я на месте.
Ниема до крови прикусила губу.
— Ну и как там?
— Сайд забился в угол. Эй, дружище, сколько зарядов ты успел установить?
— Один. — Черт!
Одного недостаточно. Ниема присутствовала при обсуждении плана и знала, сколько именно зарядов, по подсчетам Далласа, необходимо поставить, чтобы разрушить завод до основания.
— Хади?
— На месте. Ничем не могу вам помочь, ребята.
— Потихоньку начинай отходить. — Голос Далласа звучал ровно. — Сайд, заряжай все снаряды.
Воцарилось молчание, потом раздался голос Сайда:
— Готово.
— Теперь бросай рюкзак со взрывчаткой под бочку и беги что есть мочи. Я буду тебя прикрывать. У нас пять секунд, чтобы выбраться отсюда, прежде чем я нажму на кнопку.
— Черт! Мог бы дать и шесть секунд, — пробормотал Сайд.
— Готовься. — Даллас был по-прежнему спокоен. — Пошел!
В тесной лачуге холодно. Узкое окошко и плохо пригнанная дверь плотно занавешены одеялами, чтобы луч света ненароком не выскользнул наружу, но морозный воздух все равно нашел лазейку и мало-помалу просочился в лачугу. Ниема Бердок подышала на закоченевшие пальцы, пытаясь хоть немного их согреть, и теплый пар ее дыхания слегка курился в тусклом свете фонарика на батарейках, оставленного по приказу Такера, главного в их команде.
А вот Даллас, ее муж, как ни в чем не бывало сидит в футболке и спокойно укладывает в специальные отсеки рюкзака блоки «Семтекс». Ниема наблюдала за ним с нескрываемой тревогой. Что касается взрывчатки, то тут беспокоиться нечего: пластик не подведет — солдаты во Вьетнаме даже использовали его в качестве топлива. Но Даллас и Сайд должны заложить взрывчатку в помещение завода, а это самая опасная часть их задания, которое и без того внушает ей ужас. И хотя ее супруг вел себя так, словно ему предстоит не взорвать завод, а перейти через улицу, Ниема не разделяла его уверенности. Детонатор с радиоуправлением далек от совершенства, и это, к сожалению, вынужденная мера предосторожности на случай, если что-нибудь из их оборудования попадет в руки неприятеля. Ни одна, даже самая крошечная, деталь их экипировки не должна дать наводку на Соединенные Штаты — вот почему Даллас использовал «Семтекс» вместо «Си — 4». Учитывая это обстоятельство, Ниема позаботилась о том, чтобы оборудование, пусть и не самое лучшее, было все же надежным. В конце концов, на пусковую кнопку будет нажимать не кто иной, как ее собственный муж.
Даллас поймал на себе ее взволнованный взгляд и весело подмигнул. Бесстрастно-сосредоточенное выражение его лица сменилось улыбкой, которую он берег только для нее.
— Эй, — негромко промолвил он, — я знаю толк в этих штуках. Не волнуйся.
А она-то так старалась скрыть беспокойство! Трое остальных тоже повернулись к ней. Ниема небрежно пожала плечами — пусть не думают, что она перепугалась.
— Что ж, извини. Я замужем совсем недавно и еще не привыкла к роли супруги. Мне казалось, что в данном случае я просто обязана волноваться.
Сайд рассмеялся, продолжая упаковывать свой рюкзак.
— Да, хорошенький у вас медовый месяц получился. — Иранец по происхождению, а теперь американский гражданин, крепкий, жилистый мужчина за сорок. По-английски он говорил с акцентом уроженца Среднего Запада, что явилось результатом упорных занятий языком и почти тридцати лет, прожитых в Штатах. — Что до меня, я бы лучше отправился в свадебное путешествие на Гавайи. Там по крайней мере теплее, чем здесь.
— Или в Австралию, — задумчиво промолвил Хади. — В Австралии сейчас лето. — У Хади Сантаны, родившегося в Америке, имелись арабские и мексиканские корни. Он вырос под жарким солнцем Аризоны и не меньше Ниемы ненавидел холодные иранские горы. По плану он должен был стоять на страже, в то время как Даллас и Сайд заложат взрывчатку, а пока в который раз проверял оружие и боеприпасы.
— После свадьбы мы две недели провели в Арубе, — заметил Даллас. — Отличное местечко. — Он снова подмигнул Ниеме, и та невольно улыбнулась в ответ. Вероятно, Даллас имеет в виду свой прошлый приезд в Арубу, поскольку во время медового месяца у него не было возможности обозреть все местные красоты. Целых две недели они только и делали, что занимались любовью, поздно ложились и поздно вставали. Блаженство!
Такер не участвовал в разговоре, только поглядывал на Ниему: его темные глаза, казалось, холодно оценивали ее — видимо, он уже не раз пожалел, что включил ее в свою команду. Опыта у нее значительно меньше, чем у остальных, хотя она и не новичок в этом деле. Кроме того, она с закрытыми глазами может установить подслушивающее устройство на телефонной линии. Так что, если Такер ставит под сомнение ее профессиональные способности, пусть заявит об этом прямо.
Но если у Такера и были кое-какие сомнения, он, разумеется, оставил их при себе, с усмешкой подумала Ниема. Сама она относилась к нему с нескрываемым подозрением. Не то чтобы он что-то не так сказал или сделал, но в его присутствии она ощущала ничем не объяснимую смутную тревогу. Она бы предпочла, чтобы он отправился на завод в числе тех троих, вместо того чтобы оставаться вместе с ней в лачуге. Перспектива провести в его обществе несколько часов не особенно ее пугала — она куда больше волновалась за Далласа, — однако нервы ее и так натянуты до предела.
Такер сначала намеревался отправиться на завод сам, но Даллас был против.
— Послушай-ка, босс, — сказал он тогда в своей нарочито небрежной манере. — Дело не в том, что ты справишься с заданием хуже меня, а в том, что тебе не стоит понапрасну рисковать. Если будет необходимость — другой разговор, а пока такой необходимости нет.
Мужчины обменялись взглядами, и Такер коротко кивнул.
Даллас и Такер были знакомы и даже работали вместе еще до того, как Такер стал собирать свою команду. Ниему успокаивало только то, что ее муж уважал руководителя группы и безоговорочно доверял ему, а Даллас Бердок не из тех, кого легко сломить и запугать, совсем напротив. Даллас — один из самых сильных и опасных мужчин, которых ей приходилось встречать. Если не считать Такера.
И это пугало ее, поскольку Даллас был для нее самым близким человеком. Еще пять месяцев назад она и поверить не могла в существование таких, как он. Но теперь все изменилось. К горлу ее подступил комок. Она наблюдала за мужем, который снова склонил черноволосую голову, проверяя приборы и снаряжение. Вот так же серьезно и ответственно он подходил ко всему, что делал; он обладал потрясающей способностью концентрировать внимание на чем-то одном. То же можно было сказать и о Такере.
Внезапно она поймала себя на мысли, что все происходящее представляется ей нереальным: неужели она и в самом деле вышла замуж за Далласа? Она знает его всего каких-нибудь пять месяцев и столько же любит, и все же он остается для нее загадкой. Они мало-помалу привыкают друг к другу и к семейной жизни, если ее можно так назвать, учитывая характер их профессии многопрофильных агентов ЦРУ.
Спокойный, уверенный, деловитый, Даллас обладал всеми качествами, которые Ниема считала типичными для скучноватого домоседа из предместья. Правда, к Далласу это определение никак не подходило. В нем не было ничего от уравновешенного обывателя. Надо снять кошку с дерева? Даллас вскарабкается за ней с поистине кошачьей ловкостью. Требуется починить водопровод? Пожалуйста, Даллас и в этом знает толк. Спасти утопающего? Даллас — отличный пловец. Подстрелить кого-нибудь? И это запросто: Даллас — меткий стрелок. Взорвать завод в Иране? Даллас и тут незаменим.
Да, превзойти Далласа нелегко, однако Такеру это удалось. Ниема была в этом почти уверена. Но почему? Он ведь не отличался особенно крепким сложением: высокий, сухощавый и совсем не такой мускулистый, как Даллас. Раздражительным и вспыльчивым его тоже не назовешь; он гораздо флегматичнее Далласа. Но что-то в его взгляде, в подчеркнуто неторопливой, спокойной манере вызывало у нее беспокойство.
Правда, своими сомнениями и тревогами относительно руководителя группы Ниема ни с кем не делилась. Даллас доверял Такеру, а она доверяла своему мужу. Кроме того, она сама настояла на том, чтобы заключить этот контракт, в то время как Даллас планировал отправиться вместе с ней к берегам Австралии. Вероятно, она просто перенервничала. Если их обнаружат, они погибнут, но успех всего предприятия гораздо важнее.
Маленький завод, затерянный в горах, выпускал бактериологическое оружие, которое ждало своей отправки на военную базу в Судане. Проще всего было бы разбомбить этот завод с воздуха, однако это неминуемо спровоцирует международный скандал и нарушит хрупкое равновесие на Ближнем Востоке. А полномасштабные военные действия никому не нужны.
Если исключить удар с воздуха, остается лишь наземный взрыв, а это значит, что мощная взрывчатка должна быть подложена вручную. Даллас решил использовать не только «Семтекс», но и топливо, и горючие вещества, имеющиеся на заводе, чтобы взрыв сровнял его с землей и спалил дотла.
Они находились на территории Ирана уже пять дней, причем передвигались открыто, не прячась. На ней был традиционный костюм женщин-мусульманок, лицо закрывала плотная чадра, оставляя только щелочку для глаз, а иногда не оставляя и ее. Она не говорила на фарси, поскольку изучала французский, испанский и русский, впрочем, это не играло никакой роли: мусульманская женщина все равно не имеет права голоса. Сайд говорил на родном языке, Такер владел фарси так же свободно, как и Сайд, Даллас — почти свободно, а Хади — вполне сносно. Ниема давно уже заметила, что все они пятеро черноволосые и черноглазые, и подозревала, что цвет волос сыграл не меньшую роль в утверждении ее кандидатуры, чем способности в электронике.
— Готово. — Даллас прицепил радиопередатчик на ремень и надел рюкзак со взрывчаткой. У них с Саидом было одинаковое снаряжение. Ниема практически по деталям собрала два передатчика — из тех дефектных, которые они получили. Она также подключилась к телефонной линии завода (простейшая задача, если учесть, что там оборудование модели начала семидесятых). Впрочем, никакой особенной информации им не удалось получить, кроме того, что их догадки подтвердились и маленький завод действительно готовил поставку сибирской язвы в Судан. Сама по себе сибирская язва не такая уж экзотика, но чрезвычайно эффективное средство.
Прошлой ночью Сайд потихоньку пробрался на завод и провел разведку. По возвращении он набросал план, в котором отметил местонахождение лаборатории и склада, куда они с Далласом собирались заложить взрывчатку. Как только завод будет взорван, Такер и Ниема уничтожат свое оборудование (к слову сказать, его в любом случае не стоит сохранять) и будут ждать остальных. Когда группа воссоединится, они разделятся и будут выбираться из страны, чтобы встретиться в Париже. Даллас и Ниема, конечно же, останутся вместе.
Такер выключил свет, и трое мужчин бесшумно выскользнули в темноту. Ниема тут же пожалела, что не обняла и не поцеловала Далласа и не пожелала ему удачи, — наплевать на то, что подумают остальные трое! Когда он ушел, ей стало холодно и неуютно.
Проверив, плотно ли зашторены окно и дверь, Такер снова включил свет и принялся проворно упаковывать вещи, которые надо было унести с собой. Вещей оказалось не так много: провиант, одежда, деньги и ничего такого, что может возбудить подозрения, если их остановят. Ниема стала ему помогать, и они молча разделили провизию поровну на пять частей и разложили ее по рюкзакам.
Теперь оставалось только ждать. Ниема села у приемника и в который раз проверила настройки, но радио молчало, поскольку молчали и те трое. Она уселась перед приемником и обхватила себя руками за плечи, ежась от холода.
Да, ее работа — не пикник, но ожидание хуже всего. Ей и раньше оно давалось нелегко, а теперь, когда Далласу угрожает опасность, она не находила себе места от тревоги. Ниема взглянула на часы на руке: прошло всего лишь пятнадцать минут. Они еще не добрались до завода.
На плечи ей легло тонкое одеяло. Ниема вздрогнула и, подняв глаза, увидела рядом с собой Такера.
— Вы совсем продрогли, — пояснил он и вернулся на место.
— Спасибо. — Она закуталась в одеяло, чувствуя себя ужасно неловко, каким бы благородным ни выглядел его заботливый жест. Как бы ей хотелось забыть о том беспокойстве, которое она испытывает в присутствии Такера, или хотя бы понять его причину. Она пыталась отвлечься и сосредоточить внимание на работе, но Такера не так-то просто одурачить: он прекрасно знает, что ей рядом с ним не по себе. Порой ей казалось, что они ведут между собой молчаливую войну, о которой больше никто из окружающих не догадывается. Иногда взгляды их встречались, и в ее глазах ясно читалось недоверие, а в его — насмешливое любопытство.
Он ни разу не сделал неверного шага, ни разу не выступил против нее в открытую. С остальными он вел себя достаточно непринужденно, как с профессионалами. С ней же он был подчеркнуто корректен и неизменно доброжелателен, что тоже служило доказательством его профессионализма. Такер уважал Далласа и, конечно же, ни за что не позволил бы себе посеять раздор в команде, ссорясь с его женой. Это должно было бы убедить Ниему, но она по-прежнему относилась к нему с подозрением.
До тех пор пока он не укутал ее плечи одеялом, они не обмолвились ни словом. Лучше бы они продолжали молчать — Ниема считала, что Такера следует держать на безопасном расстоянии.
Он сел, гибкий, как кошка. Похоже, ему и холод нипочем, хотя на нем только черная футболка и рабочие штаны. У Далласа, наверное, тоже внутри «печка», поскольку и он редко мерзнет. Почему такие, как они, горят жарче, чем другие? Может, все дело в хорошей физической форме? Но ведь она не хуже тренирована, чем они, и однако же дрожит от холода в течение всего пребывания в Иране. Вот если бы этот чертов завод находился в жаркой пустыне, а не в холодных горах…
— Вы меня боитесь.
Эта фраза, донесшаяся из полумрака, испугала ее не меньше, чем его заботливый жест, когда он накинул ей одеяло на плечи, но не настолько, чтобы она потеряла самообладание. Он произнес это спокойно, словно они говорили о погоде. Ниема смерила его ледяным взглядом.
— Опасаюсь, — поправила она. Напрасно он думает, что она станет это отрицать, как поступил бы на ее месте любой другой. Вот Даллас уже понял, что Ниему трудно загнать в угол.
Такер прислонился затылком к холодному камню, вытянул одну ногу, небрежно опершись рукой о колено, и вперил в нее изучающий взгляд карих глаз.
— Ну, опасаетесь, — покладисто согласился он. — Так почему же?
Она пожала плечами:
— Женская интуиция.
Он расхохотался. Ей и в голову не приходило, что Такер тоже может смеяться, да еще так искренне и заразительно: откинул черноволосую голову и весь сотрясается от хохота.
Ниема смотрела на него, вскинув бровь, в ожидании, когда он успокоится. У нее не было ни малейшего желания присоединиться к его веселью. Ситуация к этому совсем не располагала. Они сейчас в иранских горах и каждую секунду рискуют погибнуть, да кроме всего прочего, она не доверяет руководителю группы — ха-ха-ха! И в самом деле смешно.
— Боже правый! — воскликнул он, отирая слезы, выступившие от смеха. — Значит, виной всему женская интуиция?
Ниема мрачно взглянула на него.
— Вы представляете все так, будто я на вас постоянно нападаю.
— Не в открытую, конечно. — Он помолчал, на губах его еще играла слабая улыбка. — Мы с Далласом и раньше работали вместе. Интересно, какого он мнения о ваших подозрениях?
Такер спокойно ждал, что она ответит, как будто был на сто процентов уверен, что сказал бы Даллас, вздумай она спросить его об этом. Ниема ни словом не обмолвилась мужу о своих опасениях. Ничего конкретного она сообщить не могла, да ей и не хотелось затевать скандал из-за своей женской интуиции. Она все время ощущала смутное беспокойство, но Даллас был человеком рассудительным и трезвомыслящим и научился отбрасывать эмоции и с головой уходить в свое полное опасностей дело. Более того, он уважал Такера и безоговорочно ему доверял.
— Я с ним об этом не говорила.
— Не говорили? Позвольте узнать почему.
Она пожала плечами. Во-первых, у нее не было никаких доказательств, кроме собственной интуиции, а во-вторых, ее супруг был против ее поездки вместе с ним в Иран, и ей не хотелось давать ему повод ворчать: «Вот, я же тебя предупреждал». Что касается своей работы, то она выполняла ее безукоризненно, но у нее было значительно меньше опыта, чем у остальных, поэтому она решила не затевать скандал. А главное, призналась Ниема себе, даже если бы она наверняка знала, что с Такером у нее будут проблемы, все равно бы поехала в Иран. Ей нравилось рисковать, нравилось ходить по острию ножа, нравилось ощущать важность того, что она делает. Работа в офисе — не для нее; она обожает приключения, ей нравится быть на передовой. Само собой, она не собиралась неосторожным словом поставить под угрозу работу, которой так долго добивалась.
— Почему? — повторил Такер, и в его нарочито небрежном тоне зазвучали стальные нотки. Он хочет услышать ответ — похоже, он всегда добивается своего.
Странно, но ее это не испугало. Наконец-то она столкнулась с ним один на один в открытом бою и дала выход накопившемуся напряжению.
— А что бы это изменило? — холодно спросила она. — Несмотря на свою неприязнь к вам лично, я делаю дело и держу рот на замке. Почему? Вас не касается. Кстати, могу поспорить, что ваше настоящее имя вовсе не Даррелл Такер.
Он неожиданно ухмыльнулся.
— Даллас говорил, что вы упрямица, — промолвил он, расправив плечи и поудобнее усаживаясь у стены.
Ниема не раз слышала подобное от Далласа, когда им приходилось спорить, и она невольно улыбнулась.
Обстановка стала менее напряженной, и он продолжил допрос:
— А с чего вы взяли, что меня зовут не Такер?
— Не знаю. Даррелл Такер — типичное имечко для уроженца Техаса, и в вашей речи я улавливаю техасский акцент, но вы не из Техаса.
— Да, я много путешествовал, после того как покинул дом, — лениво протянул он.
Она дважды хлопнула в ладоши, насмешливо аплодируя.
— Неплохо придумано. И акцент, и манера речи.
— А вас не проведешь.
— Я более чем уверена, что вы прекрасно владеете множеством акцентов.
Он усмехнулся:
— Ну хорошо, вы мне не доверяете. Что ж, прекрасно. Я не собираюсь вас разубеждать. Только уясните себе вот что: моя основная задача — взорвать этот завод и обеспечить наше благополучное возвращение домой.
— Как вы собираетесь отправлять нас домой? Мы же договорились разделиться…
— Я все подготовлю, постараюсь предвидеть и предотвратить возможные проблемы.
— Вам не удастся предвидеть все до мелочей.
— Я пытаюсь. Потому и седеть начал: ночами не сплю, все беспокоюсь, как и что.
Волосы его черны, как и у нее, без всяких признаков седины. Странное у него чувство юмора, скорее ирония. И зачем он шутит с ней? Лучше бы продолжал молчать. Почему именно сейчас он решил установить временное перемирие?
— Мы вошли.
Ниема резко повернулась к радиопередатчику. Эти два слова, сказанные шепотом, донеслись именно оттуда. Она бросила взгляд на часы: с того момента, как она проверяла время последний раз, прошло полчаса. Ниема была так поглощена разговором с Такером, что отвлеклась и перестала поминутно тревожиться.
И тут до нее дошло: вот почему он затеял весь этот спор! Чтобы отвлечь ее от тягостных мыслей. И выбрал тему, за которую, как он знал, она наверняка ухватится.
Такер мигом подсел к радио и надел наушники.
— Есть проблемы?
— Никаких.
Вот и все, всего три слова, сказанные шепотом, но это голос ее мужа, и теперь Ниема знала, что с ним пока все в порядке. Она склонилась над передатчиком, стараясь успокоиться и дышать ровнее.
С этой минуты Такеру больше не удастся отвлечь ее своими разговорами, если он только не применит силу. Он это понял и оставил ее в покое. Она проверила настройки передатчика, хотя знала, что все выставлено правильно. Надо бы еще раз проверить радиодетонатор. Но нет, он работает безупречно. И Даллас знает свое дело.
— Даллас рассказывал вам о своей подготовке? Она бросила на Такера недовольный взгляд.
— Не пытайтесь меня отвлечь. Благодарю, что сделали это раньше, а сейчас не мешайте мне, пожалуйста.
Он слегка вскинул брови в немом удивлении.
— Значит, вы догадались, — небрежно заметил он, и Ниема тут же усомнилась в том, что отвлечь ее было его истинной целью. Такер скользкий тип: даже если вам кажется, что вы видите его насквозь, вы видите лишь то, что он позволяет вам видеть. — Но я упомянул об этом в совсем другой связи. Так он рассказывал о своей подготовке?
— Что он окончил курсы «BUD/S»? Да. — Так назывались курсы по основам подводного взрыва. Обучение включало в себя массу дисциплин, и лишь немногим удавалось успешно его завершить.
— А он объяснил вам, что это значит?
— Нет, об этом он не распространялся.
— В таком случае поверьте мне на слово: Даллас способен на такое, что обычному человеку и во сне не приснится.
— Знаю. Спасибо на добром слове. Но он все-таки человек, и всякое может случиться.
— Он это прекрасно понимает. И готов ко всему.
— А почему он не хотел, чтобы на завод отправились вы сами?
После короткой паузы Такер ответил с мрачной усмешкой:
— Потому что Даллас считает меня менее подготовленным.
Ниема недоверчиво хмыкнула. С одной стороны, Даллас уважает Такера. А с другой — чем объяснить эту крохотную заминку перед ответом на вопрос, заданный в лоб?
Кто бы он ни был, что бы ни скрывал, Ниема поняла, что добиться от него исчерпывающих ответов ей не удастся. Он, вероятно, из тех параноиков, которым повсюду мерещатся враги и шпионы. Если такого спросить, к примеру, пойдет ли завтра дождь, он долго будет ломать голову, зачем вам потребовалась плохая погода и что за злодеяние вы замышляете.
Из передатчика раздался голос Сайда:
— Тревога. Оживление на складе. Похоже, готовят груз к отправке.
Такер выругался и снова приник к передатчику. Завод вместе с хранилищем бактерий необходимо уничтожить во что бы то ни стало, пока опасный груз не пойдет по назначению. По ночам склад пустовал и охранялся только снаружи, но теперь незапланированная погрузка помешала Сайду заложить свою порцию взрывчатки.
— Сколько их? — спросил Такер.
— Сейчас посчитаю… восемь… нет, девять. Я спрятался за бочками, однако обойти их кругом не могу. Груз должен быть уничтожен вместе со складом.
— Даллас, — спокойно произнес Такер в микрофон.
— Иду, босс. Свои заряды я уже установил.
Ниема стиснула кулаки, так что ногти впились в ладони. Даллас направился на помощь Сайду, но противник превосходит их по численности, и Даллас может выдать себя неосторожным движением. Ниема потянулась за второй парой наушников, толком не успев подумать, что она скажет мужу. Однако Такер ее опередил: резким движением вырвал у нее наушники и отбросил их в сторону. Она ошеломленно уставилась на него, но взгляд его был холоден и суров.
Она вскочила на ноги, распрямила плечи, сжала кулаки и яростно выкрикнула:
— Он же мой муж!
Такер прикрыл ладонью крошечный микрофон. — И ему сейчас нельзя отвлекаться на разговоры с женой. — И веско добавил:
— Если вы сделаете еще хоть шаг, я вас свяжу и заткну кляпом рот.
У нее тоже подготовка что надо. Когда Даллас понял, что ему не удастся заставить ее сидеть дома, как полагается послушной женушке, он обучил ее нескольким приемам, которые ранее не входили в ее программу самообороны. И все же ей никак не сравниться ни с ним, ни с Такером. Такера она может только застать врасплох ударом в спину.
Но он прав. Он прав, черт возьми! Нельзя отвлекать Далласа, он должен сосредоточиться.
Ниема вскинула руки примирительным жестом и сделала три шага назад. В крохотной лачуге дальше и не отойдешь. Она села на рюкзак с провизией и попыталась овладеть собой.
Минуты тянулись бесконечно долго. Даллас сейчас пробирается к складу, используя малейшее укрытие, чтобы не привлекать к себе внимания. В это же время террористы делают последние приготовления к отправке страшного груза. Даллас вынужден выбирать между осторожностью и торопливостью.
Такер произнес в микрофон:
— Сайд. Говори.
— Не могу пошевелиться. Погрузка близится к завершению.
— Две минуты, — промолвил Даллас.
Две минуты. Ниема зажмурилась. Струйка холодного пота потекла по ее спине. «Только бы обошлось, — молилась она. — Пожалуйста». Она мысленно повторяла эти слова снова и снова.
Две минуты могут быть длиною в вечность. Время иногда тянется как резина, и секунды падают как тяжелые капли. Стрелки на ее часах застыли.
— Я на месте.
Ниема до крови прикусила губу.
— Ну и как там?
— Сайд забился в угол. Эй, дружище, сколько зарядов ты успел установить?
— Один. — Черт!
Одного недостаточно. Ниема присутствовала при обсуждении плана и знала, сколько именно зарядов, по подсчетам Далласа, необходимо поставить, чтобы разрушить завод до основания.
— Хади?
— На месте. Ничем не могу вам помочь, ребята.
— Потихоньку начинай отходить. — Голос Далласа звучал ровно. — Сайд, заряжай все снаряды.
Воцарилось молчание, потом раздался голос Сайда:
— Готово.
— Теперь бросай рюкзак со взрывчаткой под бочку и беги что есть мочи. Я буду тебя прикрывать. У нас пять секунд, чтобы выбраться отсюда, прежде чем я нажму на кнопку.
— Черт! Мог бы дать и шесть секунд, — пробормотал Сайд.
— Готовься. — Даллас был по-прежнему спокоен. — Пошел!
Глава 2
Из передатчика вырвалось сухое стаккато перестрелки. Ниема отпрянула, как будто пули попали в нее, и зажала рот ладонью, чтобы не закричать. Такер резко обернулся к ней, но он напрасно волновался: Ниема застыла, словно окаменев, и не издала ни звука.
Тишину разорвал вопль ярости.
— О черт! Сайд убит.
— Отходи, — приказал Такер, но его слова заглушили выстрелы.
И тут из передатчика донесся звук, от которого у Ниемы все оборвалось внутри, — хриплый стон боли, за которым снова последовали выстрелы и стук падения.
Тишину разорвал вопль ярости.
— О черт! Сайд убит.
— Отходи, — приказал Такер, но его слова заглушили выстрелы.
И тут из передатчика донесся звук, от которого у Ниемы все оборвалось внутри, — хриплый стон боли, за которым снова последовали выстрелы и стук падения.