Страница:
— Ладно, — объявила она, в замешательстве шагая не от Кахилла, а к нему, — уже поздно, мне пора…
— Останься.
«Останься». Он произнес это негромким голосом, бархатисто ласкающим ее кожу. Сара замерла, различив в этом слове обещание и почти непреодолимое искушение. Шутливые беспечные беседы вмиг оказались забыты.
Секс с ним наверняка будет отличным. Даже еще лучше. Вкуснее мороженого. У него найдется только один недостаток — безупречность.
Сара отвернулась от Кахилла и уставилась на боксерскую грушу, чувствуя, как сердце колотится о ребра, разгоняя кровь. Ее бросило в жар, нервы натянулись, волнение быстро нарастало. Низ живота невольно сжался, словно она уже впускала его в себя. Сара хотела этого изо всех сил и была уже готова махнуть рукой на благоразумие. В отчаянии она пыталась придумать хотя бы одну причину для отказа, убедить себя в том, что секс ей не понравится, но само слово «секс» сбивало ее. Биохимическая реакция перешла в бурную стадию, достигла небывалой интенсивности. Саре казалось, что она излучает электричество всем своим существом.
Она не смела обернуться, взглянуть на Кахилла или позволить ему увидеть ее лицо. Если он еще ничего не понял, то поймет, как только посмотрит ей в глаза. И Саре не хотелось видеть неприкрытую сексуальную жажду на его лице и другие признаки возбуждения.
Он предлагал ей остаться — но не для того, чтобы просто выпить кофе или поговорить. Он приглашал ее в постель.
— Нет, — выговорила она и чуть не расплакалась.
Его ладонь легко, бережно прикоснулась к ее затылку, пальцы проскользнули под густые волосы. Сара не заметила, как он приблизился, и от прикосновения чуть не подскочила на месте. Кахилл не пытался обнять ее: его жест был скорее лаской, чем попыткой удержать. Если бы Сара захотела, она без труда могла бы уйти. В том-то и заключалась беда — ее влечение к Кахиллу было неподдельным. Кожа горела под его теплой сильной ладонью, приобрела необыкновенную чувствительность. Саре вдруг представилось, как эти ладони скользят по ее телу, и она сладостно вздрогнула.
Рядом с ним она казалась самой себе совсем маленькой и хрупкой, головой она не доставала ему до подбородка. От Кахилла исходил жар, окутывающий ее. Наверное, в сексе он привык доминировать. Но Сара вообразила, как он ложится на спину и предоставляет ей задавать темп…
— Останься, — снова попросил он, словно не слышал отказа.
В отчаянии она уцепилась за остатки здравого смысла.
— Это было бы неразумно.
— Наоборот.
От его горячего дыхания приподнялись тонкие волоски на шее Сары, она снова вздрогнула. Его проникновенный голос превращал каждое слово в оружие против нее.
— Все будет чертовски разумно. И здорово… — Он гладил ее шею, согревая дыханием. — Если хочешь, чтобы все было медленно — хорошо, быстро — тебе решать. Только скажи… — его губы заняли место пальцев, язык заскользил по коже, и трепет охватил все тело Сары. — Так как же? — шептал он. — Медленно… или быстро? Медленно или… — Он касался губами изгиба ее шеи и плеча, постепенно спускаясь ниже. Ощущения были невероятными; не выдержав, Сара издала протяжный стон и поникла, как ромашка на стебле, прислонившись к его плечу. — Или быстро?
Он подхватил снизу ее грудь, принялся водить большими пальцами по соскам. Сквозь плотную ткань его джинсов Сара ощущала твердую, как камень, выпуклость, упирающуюся ей в ягодицы. Ноги угрожали подвести ее, дыхание стало быстрым и частым, напоминающим одышку.
— Выбирай, — прошептал он ей на ухо. — Поскорее или лучше не спешить?
Поскорее! Как можно скорее!
Она отстранилась и обернулась, отступив к самой стене. Кахилл смотрел на нее взглядом тигра — голодного, но терпеливого, уверенного, что добыча никуда не денется. Она и вправду была добычей, и оба знали это. Оставалось лишь решить, насколько легкой будет победа. Гордость требовала от Сары сопротивляться до последнего.
— У меня есть одно правило, — заговорила она. Кахилл насторожился:
— А меня оно устроит?
Ей удалось невозмутимо пожать плечами:
— Понятия не имею.
Он провел ладонью по своей щеке, покрытой колкой щетиной.
— Все-таки расскажи.
Она усмехнулась:
— Я не сплю с теми, кого могу победить в бою.
Настороженность постепенно уступала место недоверию. Кахилл вытаращил глаза:
— Ты хочешь, чтобы я отвоевал свое право на секс с тобой?
Сара опять пожала плечами и направилась к мату:
—Я бы выразилась не так грубо. Но в целом ты прав.
Он глубоко вздохнул:
— Сара, это неудачная затея. Ты можешь пострадать.
— Этого ты не допустишь, — убежденно перебила она.
Он прищурился:
— Ты и вправду настолько уверена в себе?
Сара улыбнулась, глядя на него через плечо. Эта улыбка напомнила ему звериный оскал. Даже если Сара потерпит поражение, бой раззадорит ее.
— Ты пойдешь на все, лишь бы я не пострадала.
Кахилл знал, что так и будет, и это ему не нравилось.
— Думаешь, я позволю молотить меня как грушу? Дам тебе выиграть?
Сара тяжело вздохнула:
— Если ты свернешь мне челюсть или отправишь меня в нокаут, из-за боли и плохого настроения я буду не в состоянии лечь с тобой в постель.
— А если ты измотаешь меня в поединке, я буду ни на что не способен.
Сара грациозно приподняла плечо:
— Сложное положение.
Кахилл поскреб щеку:
— Дьявол!
— Ты же рвался в постель, — не удержавшись, напомнила ему Сара.
Минуту он смотрел на нее, потом принял решение, и его лицо стало жестким.
— Ладно, вот как мы поступим: устроим состязание по стрип-рестлингу.
Сара чуть не ахнула вслух.
— Это несправедливо! Рестлингом я никогда не занималась, к тому же ты тяжелее меня на добрых семьдесят пят фунтов.
— Почти на сто, — поправил Кахилл, и Сара мысленно ужаснулась. Значит, она все-таки ошиблась, прикидывая в возможности.
— Ты же сама все это затеяла. Ты знала, что я не стану драться с тобой в полную силу, так что соглашайся. По крайней мере так ты останешься цела. Да, и еще ты должка дать мне фору.
Последнее требование заинтересовало Сару. Насчет своих возможностей она не питала иллюзий, но сражаться с противником, который намеренно поддается ей, тоже не хотела.
— Договорились.
Он подбоченился и склонил голову набок.
— Вот как мы поступим: моя задача — положить тебя на лопатки, а твоя — отправить меня в нокаут любым известным тебе способом. Проигрывает тот, кто первым разденется догола.
Сердце Сары было готово выскочить из груди. При мысли о том, что им придется бороться почти обнаженными, у нее закружилась голова.
— Но это еще не все, — продолжал он, — сначала договоримся о том, что считать предметом одежды, и начнем с равного количества этих предметов.
Сара согласно кивнула, признавая его правоту. Он оглядел ее:
— Сережки придется снять. Они могут врезаться в кожу. Сара безмолвно вынула из ушей золотые гвоздики и отложила их.
— У тебя браслет, у меня наручные часы — все правильно. — Он перевел взгляд на ее ноги. — Ты без носков, значит, и я сниму свои.
— Лучше давай оба разуемся, — предложила Сара, снимая сандалии.
Кахилл сбросил ботинки и носки.
— Сколько еще на тебе одежды?
— Четыре предмета — не считая браслета. Брюки, рубашка, лифчик и трусики.
— А на мне только три.
— Надень носки — будем считать их за один предмет. Он снова надел носки и шагнул на мат.
— Итак, у каждого по пять предметов. Значит, раздевание будет недолгим.
Как же он уверен в победе, негодяй! Сара тоже надеялась, что он победит, но если он рассчитывал выиграть бой со счетом пять-ноль, значит, он ни в грош не ставил женщин. Ее сила — в проворстве. Метнувшись вперед, как молния, она подцепила ногой его ногу и бросила его на мат прежде, чем он успел отразить нападение. Улыбнувшись, она отступила на безопасное расстояние.
— Снимай носки, — велела она.
Кахилл молча стащил носки, отбросил их и поднялся.
— Быстро же ты двигаешься, — заметил он, не сводя с нее бдительного взгляда.
— И мой сэнсэй так считает.
Через пятнадцать минут он пропыхтел: «Моя взяла» — и сполз с нее. Он скользнул взглядом по ее обнаженной груди, задержавшись на выпяченных сосках.
— Снимай трусики.
У нее от предвкушения что-то сжалось в животе. Стараясь поскорее отдышаться, она кивнула на свое запястье.
— А как же браслет?
— Его я приберегу напоследок.
Сара неловко поднялась. Ей пришлось собраться со всеми силами, чтобы оказать достойное сопротивление, а ему — сдерживаться, чтобы не причинить ей боль. Поединок продолжался дольше, чем предполагала Сара, а каждое прикосновение к почти обнаженному телу Кахилла вызывало в ней вспышку желания. Впрочем, и он явно держался из последних сил. Его кожу покрывал пот, спереди под трусами обозначалась крупная выпуклость. Челюсти были решительно сжаты.
Сара несколько раз глубоко вздохнула, подцепила пальцами эластичный поясок и спустила трусики вниз по ногам. Кахилл издал изумленный возглас, впившись взглядом в темный треугольник между ее ног. Не сводя с нее глаз, он стащил трусы и переступил через них. Пришла ее очередь сдергивать изумленный возглас.
— Подожди! — собственный голос показался ей хриплым. — Трусы я у тебя еще не выиграла.
— Давай сделаем вид, что они на мне, — предложил он и ринулся в бой.
В мгновение ока она очутилась на мате, но в последнюю секунду ухитрилась вывернуться и избежать досадного поражения. Кахилл оказался настолько тяжелым, что легко сбивал ее с ног — как в предыдущих раундах, так и в этот раз. Сара была благодарна ему за то, что он старался не причинить ей боли, но чувствовала себя беспомощной. Надеяться она могла лишь на собственное проворство и удачу, да и то пока оставалась на ногах.
Падая под напором, она сумела подогнуть ногу и попыталась оттолкнуться ею от мата, как рычагом. Кахилл передвинулся, сдерживая ее сопротивление, и очутился между ее ног, раздвинутых буквой V, а разгоряченный пенис уперся в нежные складки. Он замер, с его губ сорвался низкий рык. Не удержавшись, он подался бедрами вперед и начал медленно входить в нее.
На краткую долю секунды Сара забыла обо всем, кроме всепоглощающего желания приподняться навстречу ему. Она медлила слишком долго, но в последний миг рванулась в сторону, отталкивая его, и перекатилась по мату. Он снова зарычал, как раненый зверь, и придавил ее всем весом прежде, чем она успела встать.
Чудовищная тяжесть пригвоздила ее к мату, не давая пошевелиться. Ладони Кахилла легли ей на плечи.
— Я выиграл, — хрипло выговорил он. Поединок завершился.
Задыхаясь, он встал на четвереньки, потом выпрямился:
— Лежи, не двигайся.
Сара подчинилась, слишком обессиленная, чтобы шевелиться, и слишком возбужденная, чтобы спасаться бегством.
Она смежила веки, хватая ртом воздух и прислушиваясь к шороху его одежды. Надевает презерватив, подумала она и уже открыла рот, чтобы попросить его не делать этого. Но Кахилл вернулся, поднял ее руки над головой, и Сара ощутила прикосновение холодного гладкого металла к запястьям. Послышался щелчок, и Сара поняла, что попалась.
Озадаченная, она уставилась на Кахилла. Зачем ему понадобились наручники? Повернув голову, она осмотрела их. Цепь наручников он перекинул через трубу, проходящую вдоль стены. В порядке эксперимента Сара пошевелила руками. Металлические браслеты не были тугими, но высвободиться и них ей не удалось.
— А это обязательно?
— Конечно, — тяжело дыша, он присел и медленно провел ладонями по ее груди, — на случай если ты решишь, что победы в двух из трех раундов недостаточно.
— Я играю по правилам, Кахилл. — Она выгнула спину, наслаждаясь прикосновениями его пальцев к соскам.
— И все-таки не будем рисковать. — Наклонив голову, он поцеловал ее. Поцелуй был сокрушительным, страстным и влажным, но Сара заранее знала, что поединок пробудит в нем мужские инстинкты воина и победителя. Она обмякла, подчиняясь ему, по сути дела — безоговорочно капитулируя.
Он раздвинул ей ноги, навис над ней, и она сжалась, готовясь к немедленному проникновению. Она затаила дыхание, дрожа от вожделения и машинально приподнимая бедра.
— Подожди, — простонал он, — сейчас мне не продержаться и десяти секунд.
«Мне тоже», — подумала она, но промолчала. Если ему так хочется тянуть время — его дело.
Впрочем, от нее ничто уже не зависело: инициативу перехватил Кахилл, а ей оставалось только лежать неподвижно, наслаждаясь промедлением.
Господи, каким же он оказался тяжелым! И жестким, как камень, покрытый потом. Сара раздвинула ноги пошире, чтобы ему было удобнее, и слегка подвигала бедрами в осторожных поисках. Его орудие вновь ткнулось в нее, и она заерзала, пытаясь вобрать его в себя.
Чертыхнувшись, Кахилл отстранился, неизвестно как устояв перед искушением.
— Ты что, не можешь просто полежать? — выпалил он. — Я еще не готов.
— Садист! — Лежать смирно она была не в состоянии: вожделение не давало ей покоя, как невыносимый зуд и неутолимый голод. Она задвигала телом, призывая его к себе, излучая желание и пряный аромат.
— Скорее уж мазохист. — Он проложил дорожку поцелуев вниз по ее шее, по полушарию груди и, наконец, сомкнул губы вокруг набухшего соска. Мощный разряд прошил ее от груди до низа живота, подбросил и встряхнул, а Кахилл успел подсунуть левую ладонь под ее ягодицы и невозмутимо принялся за второй сосок.
Демонстрировать нежность он явно не собирался. Целуя ее, он словно совершал сладкую пытку, балансировал на тонкой грани между болью и наслаждением. А когда равновесие уже начало рушиться, он скользнул вниз по ее телу, продолжая целовать и покусывать. Он запустил язык в лунку ее пупка, и у Сары вырвался изумленный вскрик, а тело вновь вынулось дугой. Впервые в жизни она чуть не достигла экстаза от единственного поцелуя в пупок! Но Кахилл не стал останавливаться на достигнутом: его губы проскользили по ее животу и уткнулись в треугольник между ног.
Наконец-то! Именно об этом она мечтала… ну, или почти этом. Сара заизвивалась под его ладонью и губами, но он удерживал ее на месте, позволяя ощутить его тепло. Ее захлестнула почти мучительная волна предвкушения. С нетерпением ждала, когда его пальцы окажутся внутри. Не останавливайся! — простонала она, прижимаясь к его ладони.
Он издал приглушенный гортанный смешок и прижался горячим ртом к чувствительной внутренней поверхности ее бедра. Большим пальцем он расправил складки ее нижних губ, не сводя с них восхищенного взгляда. Выдержав паузу, он обвел пальцем ее плоть, и Сара застонала, мотая головой. Когда она уже была готова расплакаться от досады, он наклонился и принялся дразнить ее языком, одновременно погружая внутрь палец.
Сара судорожно схватилась за трубу, проходящую над ее головой. Перед ее глазами поплыли радужные пятна, тело словно охватило пламя. Она слышала собственные хриплые крики, но они доносились откуда-то издалека и казались чужими. На протяжении бесконечно волшебной минуты в мире не существовало ничего, кроме ее тела и шквала ощущений, которые быстро достигли пика, а потом постепенно начали угасать. Ноги, которыми она обхватила голову Кахилла, безвольно вытянулись. Он продолжал ласкать ее языком.
Поначалу неспешные ласки успокаивали ее. Сара постанывала от удовольствия, когда его ловкий язык задевал вход в ее пещеру. Но ласки не прекращались, блаженная истома начала рассеиваться, уступая место уже знакомому жару и напряжению.
— Чего ты ждешь? — возмутилась Сара, опять начиная извиваться.
— Жду, когда ты будешь готова. — Он осторожно подул на ее разгоряченную кожу, и по ней пробежали мурашки.
— Я давно готова! — Желание нарастало стремительно, ошеломляя ее.
— Еще чуть-чуть, — пробормотал он, снова погружая в нее большой палец. Потом он заменил руку губами и принялся целовать ее, высовывая язык. Влажный большой палец проскользнул еще глубже смелым, почти дерзким движением, от которого перед глазами Сары вспыхнули искры.
Она забилась в судорогах, бессознательно борясь с чрезмерно острыми ощущениями. Кахилл удерживал ее, продлевал время ее пребывания на вершине.
Наконец она задрожала и расслабилась, слыша звон в ушах и не понимая, что с ней.
— Черт! — выпалил он, передвигаясь выше. — Не могу больше!
Саре было уже все равно. Ей не хватило сил даже открыть глаза, пока Кахилл направлял орудие в ее влажное отверстие, куда начал немедленно погружаться.
Громко ахнув, Сара запрокинула голову и втянула ртом воздух. Он оказался невероятно огромным, и если бы не ее влага после двух оргазмов, проникновение могло бы причинить ей боль. Но сейчас все прошло гладко — настолько, что у нее навернулись слезы. Она плотно охватила его, он достиг глубин. С последним ударом он добрался до сокровенного уголка, вновь воспламенив в ней желание. Сара даже не подозревала, что способна испытать третий оргазм кряду, но вскоре поняла, что это возможно. Жар в ней начал нарастать, заставляя приподниматься навстречу Кахиллу.
Не давая ей сомкнуть ноги, он вонзался в нее, движимый безумной страстью. С каждым ударом она приближалась к тому моменту, когда напряжение окончательно стало невыносимым, жар — опаляющим, а нервы — натянутыми до предела. Удары его стали неистовыми, и она уже вплотную приблизилась к вершине экстаза… еще немного… совсем чуть-чуть…
Он извергся, содрогаясь всем мощным телом и словно стараясь слиться с ней. Хриплый крик вырвался из его горла, он схватил ее за бедра и с силой прижал к себе, а потом рухнул на нее. У Сары вырвался звериный вопль. Достигнуть вершины она не успела. Ей не хватило самой малости — еще одного-двух движений. Она задергала наручники.
— Сними их, — задыхаясь, потребовала она.
— Что?.. — Он не поднял головы, его била мелкая дрожь.
— Наручники! — Слова давались ей с трудом, голос звучал гортанно. Она приподнялась, пытаясь довести начатое до завершения. Он по-прежнему был твердым, находился внутри ее, но она страстно желала, чтобы он проник глубже. — Сними их!
— О Господи… Подожди хоть минуту!
— Сейчас же! — выкрикнула она, обезумев от того, что заветная цель ускользнула из-под носа. — Снимай!
— Ладно, ладно, только лежи смирно! — Кахилл придавил ее к мату, вытащил откуда-то ключ, подтянулся на руках, от чего его пенис проскользнул поглубже, и Сара вскрикнула. Перепугавшись, что он причинил ей боль, Кахилл торопливо разомкнул наручники и отстранился.
Но Сара не отпустила его. Обхватив его обеими ногами, как клещами, она вобрала его орудие в себя, как только смогла. Наконец-то! Заработав бедрами, она устремилась к вершине экстаза… ближе… еще ближе… Этот оргазм оказался мощнее предыдущих, он исторг из ее горла протяжный вопль, лишил ее возможности дышать, способности думать и видеть. Она слышала, как вскрикнул Кахилл, как он забился со стоном, прижимая ее к себе, готовый вновь излиться.
Сара не знала, что случилось потом — она или уснула или лишилась чувств. Прошло немало времени, прежде чем ей стало зябко, она ощутила покалывание жесткого мата и тяжесть мужского тела. Дыхание Кахилла уже выровнялось значит, прошло несколько минут. Вязкая влага вылилась и нее и растеклась лужицей под ягодицами.
Неужели он уснул? Сара с трудом приподняла руку, встряхнула его за плечо. Он пошевелился и уткнулся лицом в ее шею.
— О Господи… — сдавленно пробормотал он. — Раз в жизни я кончил два раза подряд. Не знаю, как я это выдержал.
Эти слова прозвучали так по-мужски, что Сара улыбнулась. Останься у нее хоть капля сил, она рассмеялась бы, но и она была полумертвой от усталости.
Еле-еле, медленно и осторожно Кахилл приподнялся и рухнул рядом с ней на бок. Перекатившись на спину, он прикрыл ладонью глаза и глубоко вздохнул. И вдруг выругался.
— Ради Бога, скажи, что ты пьешь таблетки!
— Я пью Таблетки, — послушно повторила Сара. Он издал протяжный стон.
— Черт!
На этот раз Сара все-таки слабо рассмеялась.
— Но я на самом деле пью таблетки.
Кахилл убрал ладонь и взглянул на нее одним глазом:
— Правда?
— Да.
— А ты не разыгрываешь несчастного, измученного калеку?
— Я не прочь пошутить, но не по такому поводу.
— Слава Богу! — Он попытался сесть, но не смог. — Сейчас встану.
Как бы не так! Сара знала, что ни он, ни она сейчас не удержатся на ногах.
— Ты уверен?
— Нет, — признался он и закрыл глаза.
Глава 17
— Останься.
«Останься». Он произнес это негромким голосом, бархатисто ласкающим ее кожу. Сара замерла, различив в этом слове обещание и почти непреодолимое искушение. Шутливые беспечные беседы вмиг оказались забыты.
Секс с ним наверняка будет отличным. Даже еще лучше. Вкуснее мороженого. У него найдется только один недостаток — безупречность.
Сара отвернулась от Кахилла и уставилась на боксерскую грушу, чувствуя, как сердце колотится о ребра, разгоняя кровь. Ее бросило в жар, нервы натянулись, волнение быстро нарастало. Низ живота невольно сжался, словно она уже впускала его в себя. Сара хотела этого изо всех сил и была уже готова махнуть рукой на благоразумие. В отчаянии она пыталась придумать хотя бы одну причину для отказа, убедить себя в том, что секс ей не понравится, но само слово «секс» сбивало ее. Биохимическая реакция перешла в бурную стадию, достигла небывалой интенсивности. Саре казалось, что она излучает электричество всем своим существом.
Она не смела обернуться, взглянуть на Кахилла или позволить ему увидеть ее лицо. Если он еще ничего не понял, то поймет, как только посмотрит ей в глаза. И Саре не хотелось видеть неприкрытую сексуальную жажду на его лице и другие признаки возбуждения.
Он предлагал ей остаться — но не для того, чтобы просто выпить кофе или поговорить. Он приглашал ее в постель.
— Нет, — выговорила она и чуть не расплакалась.
Его ладонь легко, бережно прикоснулась к ее затылку, пальцы проскользнули под густые волосы. Сара не заметила, как он приблизился, и от прикосновения чуть не подскочила на месте. Кахилл не пытался обнять ее: его жест был скорее лаской, чем попыткой удержать. Если бы Сара захотела, она без труда могла бы уйти. В том-то и заключалась беда — ее влечение к Кахиллу было неподдельным. Кожа горела под его теплой сильной ладонью, приобрела необыкновенную чувствительность. Саре вдруг представилось, как эти ладони скользят по ее телу, и она сладостно вздрогнула.
Рядом с ним она казалась самой себе совсем маленькой и хрупкой, головой она не доставала ему до подбородка. От Кахилла исходил жар, окутывающий ее. Наверное, в сексе он привык доминировать. Но Сара вообразила, как он ложится на спину и предоставляет ей задавать темп…
— Останься, — снова попросил он, словно не слышал отказа.
В отчаянии она уцепилась за остатки здравого смысла.
— Это было бы неразумно.
— Наоборот.
От его горячего дыхания приподнялись тонкие волоски на шее Сары, она снова вздрогнула. Его проникновенный голос превращал каждое слово в оружие против нее.
— Все будет чертовски разумно. И здорово… — Он гладил ее шею, согревая дыханием. — Если хочешь, чтобы все было медленно — хорошо, быстро — тебе решать. Только скажи… — его губы заняли место пальцев, язык заскользил по коже, и трепет охватил все тело Сары. — Так как же? — шептал он. — Медленно… или быстро? Медленно или… — Он касался губами изгиба ее шеи и плеча, постепенно спускаясь ниже. Ощущения были невероятными; не выдержав, Сара издала протяжный стон и поникла, как ромашка на стебле, прислонившись к его плечу. — Или быстро?
Он подхватил снизу ее грудь, принялся водить большими пальцами по соскам. Сквозь плотную ткань его джинсов Сара ощущала твердую, как камень, выпуклость, упирающуюся ей в ягодицы. Ноги угрожали подвести ее, дыхание стало быстрым и частым, напоминающим одышку.
— Выбирай, — прошептал он ей на ухо. — Поскорее или лучше не спешить?
Поскорее! Как можно скорее!
Она отстранилась и обернулась, отступив к самой стене. Кахилл смотрел на нее взглядом тигра — голодного, но терпеливого, уверенного, что добыча никуда не денется. Она и вправду была добычей, и оба знали это. Оставалось лишь решить, насколько легкой будет победа. Гордость требовала от Сары сопротивляться до последнего.
— У меня есть одно правило, — заговорила она. Кахилл насторожился:
— А меня оно устроит?
Ей удалось невозмутимо пожать плечами:
— Понятия не имею.
Он провел ладонью по своей щеке, покрытой колкой щетиной.
— Все-таки расскажи.
Она усмехнулась:
— Я не сплю с теми, кого могу победить в бою.
Настороженность постепенно уступала место недоверию. Кахилл вытаращил глаза:
— Ты хочешь, чтобы я отвоевал свое право на секс с тобой?
Сара опять пожала плечами и направилась к мату:
—Я бы выразилась не так грубо. Но в целом ты прав.
Он глубоко вздохнул:
— Сара, это неудачная затея. Ты можешь пострадать.
— Этого ты не допустишь, — убежденно перебила она.
Он прищурился:
— Ты и вправду настолько уверена в себе?
Сара улыбнулась, глядя на него через плечо. Эта улыбка напомнила ему звериный оскал. Даже если Сара потерпит поражение, бой раззадорит ее.
— Ты пойдешь на все, лишь бы я не пострадала.
Кахилл знал, что так и будет, и это ему не нравилось.
— Думаешь, я позволю молотить меня как грушу? Дам тебе выиграть?
Сара тяжело вздохнула:
— Если ты свернешь мне челюсть или отправишь меня в нокаут, из-за боли и плохого настроения я буду не в состоянии лечь с тобой в постель.
— А если ты измотаешь меня в поединке, я буду ни на что не способен.
Сара грациозно приподняла плечо:
— Сложное положение.
Кахилл поскреб щеку:
— Дьявол!
— Ты же рвался в постель, — не удержавшись, напомнила ему Сара.
Минуту он смотрел на нее, потом принял решение, и его лицо стало жестким.
— Ладно, вот как мы поступим: устроим состязание по стрип-рестлингу.
Сара чуть не ахнула вслух.
— Это несправедливо! Рестлингом я никогда не занималась, к тому же ты тяжелее меня на добрых семьдесят пят фунтов.
— Почти на сто, — поправил Кахилл, и Сара мысленно ужаснулась. Значит, она все-таки ошиблась, прикидывая в возможности.
— Ты же сама все это затеяла. Ты знала, что я не стану драться с тобой в полную силу, так что соглашайся. По крайней мере так ты останешься цела. Да, и еще ты должка дать мне фору.
Последнее требование заинтересовало Сару. Насчет своих возможностей она не питала иллюзий, но сражаться с противником, который намеренно поддается ей, тоже не хотела.
— Договорились.
Он подбоченился и склонил голову набок.
— Вот как мы поступим: моя задача — положить тебя на лопатки, а твоя — отправить меня в нокаут любым известным тебе способом. Проигрывает тот, кто первым разденется догола.
Сердце Сары было готово выскочить из груди. При мысли о том, что им придется бороться почти обнаженными, у нее закружилась голова.
— Но это еще не все, — продолжал он, — сначала договоримся о том, что считать предметом одежды, и начнем с равного количества этих предметов.
Сара согласно кивнула, признавая его правоту. Он оглядел ее:
— Сережки придется снять. Они могут врезаться в кожу. Сара безмолвно вынула из ушей золотые гвоздики и отложила их.
— У тебя браслет, у меня наручные часы — все правильно. — Он перевел взгляд на ее ноги. — Ты без носков, значит, и я сниму свои.
— Лучше давай оба разуемся, — предложила Сара, снимая сандалии.
Кахилл сбросил ботинки и носки.
— Сколько еще на тебе одежды?
— Четыре предмета — не считая браслета. Брюки, рубашка, лифчик и трусики.
— А на мне только три.
— Надень носки — будем считать их за один предмет. Он снова надел носки и шагнул на мат.
— Итак, у каждого по пять предметов. Значит, раздевание будет недолгим.
Как же он уверен в победе, негодяй! Сара тоже надеялась, что он победит, но если он рассчитывал выиграть бой со счетом пять-ноль, значит, он ни в грош не ставил женщин. Ее сила — в проворстве. Метнувшись вперед, как молния, она подцепила ногой его ногу и бросила его на мат прежде, чем он успел отразить нападение. Улыбнувшись, она отступила на безопасное расстояние.
— Снимай носки, — велела она.
Кахилл молча стащил носки, отбросил их и поднялся.
— Быстро же ты двигаешься, — заметил он, не сводя с нее бдительного взгляда.
— И мой сэнсэй так считает.
Через пятнадцать минут он пропыхтел: «Моя взяла» — и сполз с нее. Он скользнул взглядом по ее обнаженной груди, задержавшись на выпяченных сосках.
— Снимай трусики.
У нее от предвкушения что-то сжалось в животе. Стараясь поскорее отдышаться, она кивнула на свое запястье.
— А как же браслет?
— Его я приберегу напоследок.
Сара неловко поднялась. Ей пришлось собраться со всеми силами, чтобы оказать достойное сопротивление, а ему — сдерживаться, чтобы не причинить ей боль. Поединок продолжался дольше, чем предполагала Сара, а каждое прикосновение к почти обнаженному телу Кахилла вызывало в ней вспышку желания. Впрочем, и он явно держался из последних сил. Его кожу покрывал пот, спереди под трусами обозначалась крупная выпуклость. Челюсти были решительно сжаты.
Сара несколько раз глубоко вздохнула, подцепила пальцами эластичный поясок и спустила трусики вниз по ногам. Кахилл издал изумленный возглас, впившись взглядом в темный треугольник между ее ног. Не сводя с нее глаз, он стащил трусы и переступил через них. Пришла ее очередь сдергивать изумленный возглас.
— Подожди! — собственный голос показался ей хриплым. — Трусы я у тебя еще не выиграла.
— Давай сделаем вид, что они на мне, — предложил он и ринулся в бой.
В мгновение ока она очутилась на мате, но в последнюю секунду ухитрилась вывернуться и избежать досадного поражения. Кахилл оказался настолько тяжелым, что легко сбивал ее с ног — как в предыдущих раундах, так и в этот раз. Сара была благодарна ему за то, что он старался не причинить ей боли, но чувствовала себя беспомощной. Надеяться она могла лишь на собственное проворство и удачу, да и то пока оставалась на ногах.
Падая под напором, она сумела подогнуть ногу и попыталась оттолкнуться ею от мата, как рычагом. Кахилл передвинулся, сдерживая ее сопротивление, и очутился между ее ног, раздвинутых буквой V, а разгоряченный пенис уперся в нежные складки. Он замер, с его губ сорвался низкий рык. Не удержавшись, он подался бедрами вперед и начал медленно входить в нее.
На краткую долю секунды Сара забыла обо всем, кроме всепоглощающего желания приподняться навстречу ему. Она медлила слишком долго, но в последний миг рванулась в сторону, отталкивая его, и перекатилась по мату. Он снова зарычал, как раненый зверь, и придавил ее всем весом прежде, чем она успела встать.
Чудовищная тяжесть пригвоздила ее к мату, не давая пошевелиться. Ладони Кахилла легли ей на плечи.
— Я выиграл, — хрипло выговорил он. Поединок завершился.
Задыхаясь, он встал на четвереньки, потом выпрямился:
— Лежи, не двигайся.
Сара подчинилась, слишком обессиленная, чтобы шевелиться, и слишком возбужденная, чтобы спасаться бегством.
Она смежила веки, хватая ртом воздух и прислушиваясь к шороху его одежды. Надевает презерватив, подумала она и уже открыла рот, чтобы попросить его не делать этого. Но Кахилл вернулся, поднял ее руки над головой, и Сара ощутила прикосновение холодного гладкого металла к запястьям. Послышался щелчок, и Сара поняла, что попалась.
Озадаченная, она уставилась на Кахилла. Зачем ему понадобились наручники? Повернув голову, она осмотрела их. Цепь наручников он перекинул через трубу, проходящую вдоль стены. В порядке эксперимента Сара пошевелила руками. Металлические браслеты не были тугими, но высвободиться и них ей не удалось.
— А это обязательно?
— Конечно, — тяжело дыша, он присел и медленно провел ладонями по ее груди, — на случай если ты решишь, что победы в двух из трех раундов недостаточно.
— Я играю по правилам, Кахилл. — Она выгнула спину, наслаждаясь прикосновениями его пальцев к соскам.
— И все-таки не будем рисковать. — Наклонив голову, он поцеловал ее. Поцелуй был сокрушительным, страстным и влажным, но Сара заранее знала, что поединок пробудит в нем мужские инстинкты воина и победителя. Она обмякла, подчиняясь ему, по сути дела — безоговорочно капитулируя.
Он раздвинул ей ноги, навис над ней, и она сжалась, готовясь к немедленному проникновению. Она затаила дыхание, дрожа от вожделения и машинально приподнимая бедра.
— Подожди, — простонал он, — сейчас мне не продержаться и десяти секунд.
«Мне тоже», — подумала она, но промолчала. Если ему так хочется тянуть время — его дело.
Впрочем, от нее ничто уже не зависело: инициативу перехватил Кахилл, а ей оставалось только лежать неподвижно, наслаждаясь промедлением.
Господи, каким же он оказался тяжелым! И жестким, как камень, покрытый потом. Сара раздвинула ноги пошире, чтобы ему было удобнее, и слегка подвигала бедрами в осторожных поисках. Его орудие вновь ткнулось в нее, и она заерзала, пытаясь вобрать его в себя.
Чертыхнувшись, Кахилл отстранился, неизвестно как устояв перед искушением.
— Ты что, не можешь просто полежать? — выпалил он. — Я еще не готов.
— Садист! — Лежать смирно она была не в состоянии: вожделение не давало ей покоя, как невыносимый зуд и неутолимый голод. Она задвигала телом, призывая его к себе, излучая желание и пряный аромат.
— Скорее уж мазохист. — Он проложил дорожку поцелуев вниз по ее шее, по полушарию груди и, наконец, сомкнул губы вокруг набухшего соска. Мощный разряд прошил ее от груди до низа живота, подбросил и встряхнул, а Кахилл успел подсунуть левую ладонь под ее ягодицы и невозмутимо принялся за второй сосок.
Демонстрировать нежность он явно не собирался. Целуя ее, он словно совершал сладкую пытку, балансировал на тонкой грани между болью и наслаждением. А когда равновесие уже начало рушиться, он скользнул вниз по ее телу, продолжая целовать и покусывать. Он запустил язык в лунку ее пупка, и у Сары вырвался изумленный вскрик, а тело вновь вынулось дугой. Впервые в жизни она чуть не достигла экстаза от единственного поцелуя в пупок! Но Кахилл не стал останавливаться на достигнутом: его губы проскользили по ее животу и уткнулись в треугольник между ног.
Наконец-то! Именно об этом она мечтала… ну, или почти этом. Сара заизвивалась под его ладонью и губами, но он удерживал ее на месте, позволяя ощутить его тепло. Ее захлестнула почти мучительная волна предвкушения. С нетерпением ждала, когда его пальцы окажутся внутри. Не останавливайся! — простонала она, прижимаясь к его ладони.
Он издал приглушенный гортанный смешок и прижался горячим ртом к чувствительной внутренней поверхности ее бедра. Большим пальцем он расправил складки ее нижних губ, не сводя с них восхищенного взгляда. Выдержав паузу, он обвел пальцем ее плоть, и Сара застонала, мотая головой. Когда она уже была готова расплакаться от досады, он наклонился и принялся дразнить ее языком, одновременно погружая внутрь палец.
Сара судорожно схватилась за трубу, проходящую над ее головой. Перед ее глазами поплыли радужные пятна, тело словно охватило пламя. Она слышала собственные хриплые крики, но они доносились откуда-то издалека и казались чужими. На протяжении бесконечно волшебной минуты в мире не существовало ничего, кроме ее тела и шквала ощущений, которые быстро достигли пика, а потом постепенно начали угасать. Ноги, которыми она обхватила голову Кахилла, безвольно вытянулись. Он продолжал ласкать ее языком.
Поначалу неспешные ласки успокаивали ее. Сара постанывала от удовольствия, когда его ловкий язык задевал вход в ее пещеру. Но ласки не прекращались, блаженная истома начала рассеиваться, уступая место уже знакомому жару и напряжению.
— Чего ты ждешь? — возмутилась Сара, опять начиная извиваться.
— Жду, когда ты будешь готова. — Он осторожно подул на ее разгоряченную кожу, и по ней пробежали мурашки.
— Я давно готова! — Желание нарастало стремительно, ошеломляя ее.
— Еще чуть-чуть, — пробормотал он, снова погружая в нее большой палец. Потом он заменил руку губами и принялся целовать ее, высовывая язык. Влажный большой палец проскользнул еще глубже смелым, почти дерзким движением, от которого перед глазами Сары вспыхнули искры.
Она забилась в судорогах, бессознательно борясь с чрезмерно острыми ощущениями. Кахилл удерживал ее, продлевал время ее пребывания на вершине.
Наконец она задрожала и расслабилась, слыша звон в ушах и не понимая, что с ней.
— Черт! — выпалил он, передвигаясь выше. — Не могу больше!
Саре было уже все равно. Ей не хватило сил даже открыть глаза, пока Кахилл направлял орудие в ее влажное отверстие, куда начал немедленно погружаться.
Громко ахнув, Сара запрокинула голову и втянула ртом воздух. Он оказался невероятно огромным, и если бы не ее влага после двух оргазмов, проникновение могло бы причинить ей боль. Но сейчас все прошло гладко — настолько, что у нее навернулись слезы. Она плотно охватила его, он достиг глубин. С последним ударом он добрался до сокровенного уголка, вновь воспламенив в ней желание. Сара даже не подозревала, что способна испытать третий оргазм кряду, но вскоре поняла, что это возможно. Жар в ней начал нарастать, заставляя приподниматься навстречу Кахиллу.
Не давая ей сомкнуть ноги, он вонзался в нее, движимый безумной страстью. С каждым ударом она приближалась к тому моменту, когда напряжение окончательно стало невыносимым, жар — опаляющим, а нервы — натянутыми до предела. Удары его стали неистовыми, и она уже вплотную приблизилась к вершине экстаза… еще немного… совсем чуть-чуть…
Он извергся, содрогаясь всем мощным телом и словно стараясь слиться с ней. Хриплый крик вырвался из его горла, он схватил ее за бедра и с силой прижал к себе, а потом рухнул на нее. У Сары вырвался звериный вопль. Достигнуть вершины она не успела. Ей не хватило самой малости — еще одного-двух движений. Она задергала наручники.
— Сними их, — задыхаясь, потребовала она.
— Что?.. — Он не поднял головы, его била мелкая дрожь.
— Наручники! — Слова давались ей с трудом, голос звучал гортанно. Она приподнялась, пытаясь довести начатое до завершения. Он по-прежнему был твердым, находился внутри ее, но она страстно желала, чтобы он проник глубже. — Сними их!
— О Господи… Подожди хоть минуту!
— Сейчас же! — выкрикнула она, обезумев от того, что заветная цель ускользнула из-под носа. — Снимай!
— Ладно, ладно, только лежи смирно! — Кахилл придавил ее к мату, вытащил откуда-то ключ, подтянулся на руках, от чего его пенис проскользнул поглубже, и Сара вскрикнула. Перепугавшись, что он причинил ей боль, Кахилл торопливо разомкнул наручники и отстранился.
Но Сара не отпустила его. Обхватив его обеими ногами, как клещами, она вобрала его орудие в себя, как только смогла. Наконец-то! Заработав бедрами, она устремилась к вершине экстаза… ближе… еще ближе… Этот оргазм оказался мощнее предыдущих, он исторг из ее горла протяжный вопль, лишил ее возможности дышать, способности думать и видеть. Она слышала, как вскрикнул Кахилл, как он забился со стоном, прижимая ее к себе, готовый вновь излиться.
Сара не знала, что случилось потом — она или уснула или лишилась чувств. Прошло немало времени, прежде чем ей стало зябко, она ощутила покалывание жесткого мата и тяжесть мужского тела. Дыхание Кахилла уже выровнялось значит, прошло несколько минут. Вязкая влага вылилась и нее и растеклась лужицей под ягодицами.
Неужели он уснул? Сара с трудом приподняла руку, встряхнула его за плечо. Он пошевелился и уткнулся лицом в ее шею.
— О Господи… — сдавленно пробормотал он. — Раз в жизни я кончил два раза подряд. Не знаю, как я это выдержал.
Эти слова прозвучали так по-мужски, что Сара улыбнулась. Останься у нее хоть капля сил, она рассмеялась бы, но и она была полумертвой от усталости.
Еле-еле, медленно и осторожно Кахилл приподнялся и рухнул рядом с ней на бок. Перекатившись на спину, он прикрыл ладонью глаза и глубоко вздохнул. И вдруг выругался.
— Ради Бога, скажи, что ты пьешь таблетки!
— Я пью Таблетки, — послушно повторила Сара. Он издал протяжный стон.
— Черт!
На этот раз Сара все-таки слабо рассмеялась.
— Но я на самом деле пью таблетки.
Кахилл убрал ладонь и взглянул на нее одним глазом:
— Правда?
— Да.
— А ты не разыгрываешь несчастного, измученного калеку?
— Я не прочь пошутить, но не по такому поводу.
— Слава Богу! — Он попытался сесть, но не смог. — Сейчас встану.
Как бы не так! Сара знала, что ни он, ни она сейчас не удержатся на ногах.
— Ты уверен?
— Нет, — признался он и закрыл глаза.
Глава 17
Кахилл тяжело дышал, дрожа всем телом. Они лежали в его постели, в прохладной темной спальне. Сара понятия не имела, который теперь час; она могла бы поднять голову и взглянуть на циферблат электронных часов на тумбочке, но даже на это у нее не было сил. Впрочем, время не имело значения — в отличие от вселяющего ужас понимания, что ей грозит беда.
Нельзя сказать, что она совсем не сознавала, что творит. В эту ловушку она шагнула с открытыми глазами, уже чувствуя свою уязвимость, понимая, что она на пороге влюбленности и предчувствуя, что секс с Кахиллом только усилит ее беспомощность. Она все понимала и все-таки решилась на этот шаг. Дело было не только в сексе, хотя больше всего ему подходило определение «чересчур»: чересчур пылкий, необузданный, мощный. Но Сара считала, что, по крайней мере, она не занималась сексом, а предавалась любви. И это было страшнее всего.
Любить Кахилла она не хотела. Просто надеялась, что сумеет уберечь свое сердце и не пострадать. Но она потерпела фиаско, поскольку не учла, что Кахилл — более чем опасный противник. Не только физически, но и эмоционально они были под стать друг другу. Возможно, за всю жизнь ей больше не встретится такой же мужчина. Что бы ни случилось, воспоминания о Кахилле будут еще долго не давать ей покоя.
Она по-прежнему обнимала его за шею, их ноги были переплетены. С тех пор как они поднялись наверх и упали в постель, а это было несколько часов назад, они расставались в общей сложности минут на пять. Они обнимались и обменивались ласками, целовались, вдыхали запах друг друга, с неослабевающим пылом предавались любви. И вовсе не потому, что оба долго воздерживались от секса. Сара мысленно подтвердила, что это нечто большее, чем просто секс.
Пока они отдыхали, их дыхание постепенно становилось ровнее, сердца замедляли бег. Кахилл ткнулся носом в ее шею, неторопливо высвободился из объятий и лег на бок.
— Зверски хочу есть.
Он словно прочел ее мысли. Сара засмеялась.
— Кахилл, тебе полагалось сказать что-нибудь романтичное и нежное. Например: «Это было великолепно».
Он зевнул и потянулся.
— Я чуть было не сказал — после четвертого раза. — Протянув руку, он включил лампу на тумбочке, приподнялся на локте и окинул Сару дремотным, довольным взглядом. — Но если ты вдумаешься, то поймешь, что печенье с шоколадными крошками давно пора съесть.
— У тебя есть печенье? Что же ты молчал? — Сара вскочила и бросилась в ванную. — Встретимся на кухне.
— Какое печенье ты предпочитаешь — холодное или подогретое? — крикнул он ей вслед, натягивая черные «боксеры».
— Липкое и вязкое!
— Значит, подогретое.
Сара вошла в кухню, когда Кахилл наполнял молоком два высоких стакана. Звякнула микроволновка, и он достал из нее тарелку с горкой шоколадного печенья.
— Я позаимствовала у тебя футболку, — сообщила Сара и села. — Надеюсь, ты не против.
Футболка доходила ей почти до колен, прикрывая все, что покамест следовало прятать.
Кахилл оценивающе взглянул на нее:
— На тебе она сидит лучше, чем на мне. — Он сел напротив и поставил на стол тарелку. — Налегай!
Так Сара и сделала. Печенье было теплым и мягким, шоколадные крошки в нем подтаяли — именно так, как любила Сара. Жуя, она спросила:
— Сколько сейчас времени?
— Почти четыре. Сара ахнула.
— Скоро рассвет, а мы так и не выспались!
— Ну и что? Сегодня суббота. Можно валяться в постели хоть целый день.
— Нет, я так не могу. Мне надо домой.
— Зачем?
Сара уставилась на печенье, с которого осыпались сдобные крошки.
— Во-первых, там остались мои противозачаточные таблетки.
Кахилл посмотрел на нее поверх края стакана, отпивая глоток молока.
— Уважительная причина, — отозвался он. — Но не самая серьезная.
— Знаешь поговорку? Принять одну таблетку забывают идиотки, две — будущие мамаши. — Она глубоко вздохнула. Кахилл заслуживал полной откровенности. — А еще мне надо собраться с мыслями.
— С какими мыслями?
— Обо всем, что случилось. О тебе. О сексе. А это…
— Нелегко, — заключил он. — Мне тоже. Поэтому ты и решила сбежать?
— Не сбежать, а расстаться ненадолго. — Сара обвела стакан пальцем и снова посмотрела на Кахилла. Он смотрел на нее пристальным взглядом полицейского, потирая поросший щетиной подбородок. — Думаю, ты согласишься, что принимать решение мне труднее, чем тебе. Я многим рискую.
— Не ты одна, Сара. Незачем говорить о чувствах таким тоном, словно сравниваешь показания термометров.
— Но на моем ртуть поднялась гораздо выше.
Нельзя сказать, что она совсем не сознавала, что творит. В эту ловушку она шагнула с открытыми глазами, уже чувствуя свою уязвимость, понимая, что она на пороге влюбленности и предчувствуя, что секс с Кахиллом только усилит ее беспомощность. Она все понимала и все-таки решилась на этот шаг. Дело было не только в сексе, хотя больше всего ему подходило определение «чересчур»: чересчур пылкий, необузданный, мощный. Но Сара считала, что, по крайней мере, она не занималась сексом, а предавалась любви. И это было страшнее всего.
Любить Кахилла она не хотела. Просто надеялась, что сумеет уберечь свое сердце и не пострадать. Но она потерпела фиаско, поскольку не учла, что Кахилл — более чем опасный противник. Не только физически, но и эмоционально они были под стать друг другу. Возможно, за всю жизнь ей больше не встретится такой же мужчина. Что бы ни случилось, воспоминания о Кахилле будут еще долго не давать ей покоя.
Она по-прежнему обнимала его за шею, их ноги были переплетены. С тех пор как они поднялись наверх и упали в постель, а это было несколько часов назад, они расставались в общей сложности минут на пять. Они обнимались и обменивались ласками, целовались, вдыхали запах друг друга, с неослабевающим пылом предавались любви. И вовсе не потому, что оба долго воздерживались от секса. Сара мысленно подтвердила, что это нечто большее, чем просто секс.
Пока они отдыхали, их дыхание постепенно становилось ровнее, сердца замедляли бег. Кахилл ткнулся носом в ее шею, неторопливо высвободился из объятий и лег на бок.
— Зверски хочу есть.
Он словно прочел ее мысли. Сара засмеялась.
— Кахилл, тебе полагалось сказать что-нибудь романтичное и нежное. Например: «Это было великолепно».
Он зевнул и потянулся.
— Я чуть было не сказал — после четвертого раза. — Протянув руку, он включил лампу на тумбочке, приподнялся на локте и окинул Сару дремотным, довольным взглядом. — Но если ты вдумаешься, то поймешь, что печенье с шоколадными крошками давно пора съесть.
— У тебя есть печенье? Что же ты молчал? — Сара вскочила и бросилась в ванную. — Встретимся на кухне.
— Какое печенье ты предпочитаешь — холодное или подогретое? — крикнул он ей вслед, натягивая черные «боксеры».
— Липкое и вязкое!
— Значит, подогретое.
Сара вошла в кухню, когда Кахилл наполнял молоком два высоких стакана. Звякнула микроволновка, и он достал из нее тарелку с горкой шоколадного печенья.
— Я позаимствовала у тебя футболку, — сообщила Сара и села. — Надеюсь, ты не против.
Футболка доходила ей почти до колен, прикрывая все, что покамест следовало прятать.
Кахилл оценивающе взглянул на нее:
— На тебе она сидит лучше, чем на мне. — Он сел напротив и поставил на стол тарелку. — Налегай!
Так Сара и сделала. Печенье было теплым и мягким, шоколадные крошки в нем подтаяли — именно так, как любила Сара. Жуя, она спросила:
— Сколько сейчас времени?
— Почти четыре. Сара ахнула.
— Скоро рассвет, а мы так и не выспались!
— Ну и что? Сегодня суббота. Можно валяться в постели хоть целый день.
— Нет, я так не могу. Мне надо домой.
— Зачем?
Сара уставилась на печенье, с которого осыпались сдобные крошки.
— Во-первых, там остались мои противозачаточные таблетки.
Кахилл посмотрел на нее поверх края стакана, отпивая глоток молока.
— Уважительная причина, — отозвался он. — Но не самая серьезная.
— Знаешь поговорку? Принять одну таблетку забывают идиотки, две — будущие мамаши. — Она глубоко вздохнула. Кахилл заслуживал полной откровенности. — А еще мне надо собраться с мыслями.
— С какими мыслями?
— Обо всем, что случилось. О тебе. О сексе. А это…
— Нелегко, — заключил он. — Мне тоже. Поэтому ты и решила сбежать?
— Не сбежать, а расстаться ненадолго. — Сара обвела стакан пальцем и снова посмотрела на Кахилла. Он смотрел на нее пристальным взглядом полицейского, потирая поросший щетиной подбородок. — Думаю, ты согласишься, что принимать решение мне труднее, чем тебе. Я многим рискую.
— Не ты одна, Сара. Незачем говорить о чувствах таким тоном, словно сравниваешь показания термометров.
— Но на моем ртуть поднялась гораздо выше.