Страница:
– Макс? – Сначала Кейн почувствовал удивление, потом его сменил страх.
– Да. Думаю, младший брат и был тем трупом, который начала искать Дайна. Она, возможно, подобралась к разгадке событий в Сиэтле ближе, чем мы, и у нее возникли подозрения насчет пожара и страховки. Не знаю, заподозрила ли она Сэндерса или просто спугнула его расспросами о Сиэтле…
– Господи!
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве у Макса Сэндерса нет ключа от ворот стройки? И свободного допуска в здание твоей фирмы, по которому он может бродить, где ему вздумается?
Круто повернувшись, Кейн уставился на открытую дверь своего кабинета. Его охватило предчувствие беды.
– Боже мой!
– Кейн…
Но Кейн уже бросил трубку вместе с рулоном чертежей и кинулся к двери. Он выбежал в коридор, как раз когда Сэм шел мимо с обеспокоенным выражением лица, едва слушая объяснения охранника, что Фейт «уже должна была появиться на мониторе».
Они вместе свернули за угол, и перед ними открылся уходящий вдаль длинный пустой коридор. На полу у запасного выхода на лестницу лежала сумка Фейт.
– Зеркало, – с горечью произнес Сэм, глядя на одну из видеокамер. – Он воспользовался зеркалом.
Кейн подобрал сумку, чувствуя себя так, словно к его ногам прицепили гири, мешающие двигаться быстро, хотя сейчас это необходимо. Фейт в руках преступников, и мысль о том, что они с ней сделают, сводила его с ума.
– Нет, – произнес он вслух. – Только не это.
Глава 16
Глава 17
– Да. Думаю, младший брат и был тем трупом, который начала искать Дайна. Она, возможно, подобралась к разгадке событий в Сиэтле ближе, чем мы, и у нее возникли подозрения насчет пожара и страховки. Не знаю, заподозрила ли она Сэндерса или просто спугнула его расспросами о Сиэтле…
– Господи!
– Поправь меня, если я ошибаюсь, но разве у Макса Сэндерса нет ключа от ворот стройки? И свободного допуска в здание твоей фирмы, по которому он может бродить, где ему вздумается?
Круто повернувшись, Кейн уставился на открытую дверь своего кабинета. Его охватило предчувствие беды.
– Боже мой!
– Кейн…
Но Кейн уже бросил трубку вместе с рулоном чертежей и кинулся к двери. Он выбежал в коридор, как раз когда Сэм шел мимо с обеспокоенным выражением лица, едва слушая объяснения охранника, что Фейт «уже должна была появиться на мониторе».
Они вместе свернули за угол, и перед ними открылся уходящий вдаль длинный пустой коридор. На полу у запасного выхода на лестницу лежала сумка Фейт.
– Зеркало, – с горечью произнес Сэм, глядя на одну из видеокамер. – Он воспользовался зеркалом.
Кейн подобрал сумку, чувствуя себя так, словно к его ногам прицепили гири, мешающие двигаться быстро, хотя сейчас это необходимо. Фейт в руках преступников, и мысль о том, что они с ней сделают, сводила его с ума.
– Нет, – произнес он вслух. – Только не это.
Глава 16
Чем бы он ни усыпил ее – Фейт полагала, что хлороформом, – она надеялась, что недолго пробыла без сознания. Проверить это не представлялось возможным, так как в комнате, где она пришла в себя, не было часов.
Помещение походило на дамский туалет. Кроме унитаза и раковины, в нем практически ничего не было.
Чувствуя тошноту и головную боль, Фейт попыталась приподняться с холодных плиток пола и только тогда осознала, что на нее надели наручники. Ей удалось сесть, но прошло немало времени, прежде чем головокружение уменьшилось настолько, чтобы она смогла встать на ноги.
Фейт подошла к двери, не сомневаясь, что она заперта, но все же проверила это. Да, ее заперли на ключ. Она решила вымыть лицо холодной водой, чтобы у нее скорее прояснилась в голове. Однако ей сразу пришлось пожалеть об этом, так как вместе с ясностью мыслей пришел леденящий ужас.
Фейт не видела, кто напал на нее – все произошло слишком быстро, – но она не сомневалась, что находится в смертельной опасности. Похититель усыпил ее, а не убил сразу – значит, ему от нее что-то нужно. То, что она забрала у него, – загадочная вещь, все еще скрывающаяся в темных безднах ее исчезнувшей памяти.
Ее будут пытать – как Дайну. Фейт почувствовала дикое желание колотить в дверь и кричать – ей понадобилась вся сила воли, чтобы удержаться от этого.
«Не будь идиоткой. И не надейся, что полиция уже спешит тебе на помощь. Такое бывает только в кино. Если хочешь выжить, тебе придется самой себе помочь».
Она приложила ухо к двери, но ничего не услышала.
«Не теряй времени. Не стой на месте! Ищи что-нибудь, что поможет тебе вырваться отсюда!»
Но здесь не было ни аптечки, ни бельевого шкафа, ни даже картины на стене, чтобы воспользоваться шнуром.
Внезапно вспомнив кое-что, Фейт начала работать скованными руками, пока не смогла залезть в правый карман жакета, где лежал тонкий, гибкий кусочек металла.
Отмычка!
Ее пальцы ловко орудовали инструментом, явно руководствуясь когда-то приобретенным опытом. Через несколько секунд она была свободна.
Фейт отстраненно подумала о том, где и зачем она научилась пользоваться отмычкой, но она решила подумать над этим позже.
Она надеялась, что ей представится такая возможность.
Запертая дверь оказалась более упрямой, чем наручники, но Фейт не сдавалась.
«Если бы только эта чертова штука перестала скользить, я смогла бы… Ну наконец-то!»
Она спрятала отмычку в карман и осторожно приоткрыла дверь.
Дверь выходила в длинный коридор. Его противоположная стена была глухой, а на той же стороне, где находилась комната, в которой заперли Фейт, была открыта дверь. Из нее в коридор проникал свет. В конце коридора она разглядела лестницу, ведущую наверх.
Очевидно, она находилась в полуподвале.
Фейт услышала приглушенные мужские голоса, доносящиеся из соседней комнаты. На повышенных тонах разговаривали двое.
Инстинкт побуждал ее бежать со всех ног, пока есть возможность. Но разум одержал верх. У нее будет больше шансов спастись, если она сможет осторожно и бесшумно проскользнуть мимо открытой двери, чтобы ее не заметили спорящие в комнате мужчины.
Едва дыша, прижимаясь к стене и двигаясь с величайшей осторожностью, Фейт направилась по коридору к освещенному дверному проему. Когда она приблизилась к нему, голоса стали более четкими.
– Ты, должно быть, спятил, весь день болтаясь возле офиса «Макгрегора и Пейна»!
Голос показался ей смутно знакомым, но прежде чем Фейт смогла порыться в памяти, чтобы опознать его, заговорил второй мужчина:
– По крайней мере, я сделал хоть что-то полезное, а не отсиживался, как некоторые, в укромном уголке!
Фейт почувствовала леденящий холод; головокружение появилось вновь, заставив ее прислониться к стене.
Она узнала голос из своего самого кошмарного видения: «Осторожнее! Если она умрет, то мы уже ничего не узнаем».
Фейт услышала свое хриплое дыхание, и этого звука оказалось достаточно, чтобы стряхнуть парализовавший ее ужас. Голос принадлежал человеку, который держался в темноте, когда пытали Дайну, который приказывал своему сообщнику ломать ей пальцы и делать что угодно, чтобы заставить ее говорить…
А ведь она сидела с этим человеком в офисе Кейна, не узнавая его голос, не понимая, что негодяй, отдававший эти приказы, спокойно говорит с Кейном о проекте здания и строительных материалах. Что мучитель Дайны – это Макс Сэндерс.
Желание пуститься бегом подхлестывало ее, но Фейт заставила себя двигаться по коридору медленно. С каждым шагом мужские голоса становились все отчетливее.
– Я говорил тебе – ты слишком легко позволяешь Кейну и полиции запугать тебя. Если бы ты просто сидел тихо и держал язык за зубами, а не паниковал…
– Черт возьми, разве я убил Джеда? Что это было, если не паника?
– Это был наш единственный выход! Теперь все выглядит так, будто он шантажировал Кокрана, который разделался с ним. Только так мы можем сбить со следа полицию и Кейна. Когда я подсуну полиции все ложные улики, не будет никаких сомнений, что шантажистом был Джед. Полиция решит, что Дайна каким-то образом что-то о нем пронюхала, а он похитил и убил ее на одном из складов Кокрана, чтобы свалить вину на него.
Ссорящиеся мужчины перешли на крик, и это было Фейт только на руку.
– Джед был моим братом!
– Он был нам помехой, и мы оба это знали!
«Братом? Джед и Макс – братья?»
В комнате наступила напряженная пауза, и Фейт сразу же замерла на месте. Может быть, они не смотрят на дверь и она сумеет проскользнуть незаметно?
– Я должен был отвести от нас подозрения, Макс. Ты наломал таких дров, что стало только вопросом времени, пока Кейн или одна из его ищеек доберутся до правды.
– Допустим, я переборщил с бомбой. А что еще я мог делать, Конни, когда девчонка связалась с Кейном, – не обращать на это внимания? Сидеть и ждать, пока к ней вернется память и она все выложит Кейну?
«Конни? Господи, да ведь это же Конрад!» Эта мысль пронзила Фейт подобно кинжалу – она знала, какую боль это открытие причинит Кейну.
– Мог бы и подождать! Черт возьми, Макс, даже идиоту было бы ясно, что каждый раз, когда ты охотишься за ней и терпишь неудачу, ты даешь им больше оснований и больше времени искать ответы.
– Послушай…
– Нет, это ты послушай! Я с трудом нашел способ сбить их со следа. Джеда пришлось принести в жертву. Это должно было сработать, Макс, но ты снова все испортил, похитив девицу из-под носа Кейна. По-твоему, он сейчас не переворачивает вверх дном всю Атланту, стараясь ее найти?
– Ну и что? Он ведь не нашел Дайну, верно?
– Ты болван! – сердито сказал Конрад.
Фейт рискнула заглянуть в комнату, и у нее упало сердце. Макс и Конрад стояли друг против друга всего в нескольких футах от двери и вполне могли заметить ее, если она прошмыгнет мимо.
– Я только хочу получить назад коробку, Конни. Вот и все.
– Тебе не кажется, что если бы она помнила, куда ее положила, или знала, куда ее дела Дайна после аварии, то коробка уже была бы в руках полиции?
– Она быстро все вспомнит, когда я доберусь до нее. Сразу заговорит! – пригрозил Макс.
– Так же, как заговорила Дайна?
– Неужели ты думаешь, что эта пигалица окажется такой же крутой? Да она такая хлипкая, что сразу же выскочит из кожи вон, если ее припугнуть.
– Она пережила автомобильную катастрофу и вышла из комы, несмотря на все прогнозы врачей. На твоем месте я бы не стал ее недооценивать.
– Она у меня заговорит, – упрямо повторил Макс. – Мы получим коробку и будем в безопасности. Если хочешь, мы что-нибудь придумаем такое, что все решат, будто она побывала у Джеда, а это надежное доказательство шантажа. Джеду пришьют шантаж, Кокрану – его убийство, а нам придется только посидеть тихо несколько месяцев, не высовываясь.
– А как же Фейт Паркер? – язвительно спросил Конрад. – Им точно известно, когда она исчезла, Макс, а ты сам говорил мне, что Кокрана все еще допрашивают в полиции. На это время у него железное алиби.
– Ты можешь подстроить все так, будто он кого-то нанял, – нетерпеливо сказал Макс. – Это достаточно легко.
Конрад злобно выругался:
– Легко? Ты хоть понимаешь, скольких кроликов я уже вытащил для тебя из шляпы? Господи, если бы ты просто прикончил ее в Сиэтле или не был таким растяпой, чтобы оставить этот конверт в офисе, где она его нашла…
– Откуда я мог знать, что Джед нанял слишком любопытную секретаршу? Когда она увидела мою записку брату, стало, как ты говоришь, только вопросом времени то, когда она раскусит всю аферу со страховкой. Я должен был от нее избавиться.
– Однако не избавился, верно? Ты даже не удосужился узнать, как она выглядит, и прикончил вместо своей секретарши ее сестру, а заодно и мать.
– Теперь это уже не имеет значения. Я до нее добрался и не успокоюсь, пока она не расскажет мне, где эта чертова коробка!
«Ты спрятала ее в единственном месте, которое считала по-настоящему безопасным. Вот почему я не могла ему рассказать. Он не смог бы проникнуть в Хейвн-Хауз и просто сжег бы его дотла, чтобы уничтожить улику. Все бы погибли – Карен и Ева, Андреа и маленькая Кэти. Я не могла этого допустить…»
Фейт на момент закрыла глаза, потом заставила себя сосредоточиться и попыталась правильно оценить свои шансы. Она должна пройти мимо открытой двери и двоих мужчин в комнате и выбраться из этого дома. Не зная, где здесь окна и двери, она непременно запутается, и ее обязательно поймают.
Но другого выбора у нее не было. Фейт рискнула снова заглянуть в комнату. Конрад стоял лицом к письменному столу у дальней стены, и она горячо поблагодарила небо, когда Макс повернулся в том же направлении и оба на какое-то мгновение оказались спиной к двери.
Теперь или никогда!
Затаив дыхание, Фейт быстро и бесшумно скользнула мимо двери.
– Если уж ты ведешь себя как дурак, то, по крайней мере, не становись сумасшедшим! – сердито говорил Конрад. – Как ты мог притащить ее сюда! Я ведь запретил тебе…
– Я не знал, хочешь ли ты повесить на Кокрана еще один труп, поэтому…
Фейт добралась до подножия лестницы и, перепрыгивая через ступени, буквально взлетела наверх. Из того, что ей удалось услышать, она поняла, что находится в загородном доме Кокрана, расположенном на берегу озера. Но она понятия не имела, где это место.
«Главное – выбраться отсюда, – подсказал ей голос. – Потом будешь беспокоиться, где ты находишься».
Наверху оказался короткий коридор, ведущий к столовой и кухне, где была дверь наружу. В самом конце коридора располагалась гостиная, откуда еще одна лестница вела наверх.
«Не поднимайся на крышу! Вспомни, как в кино разные придурки всегда взбираются по лестнице и оказываются на крыше, где их настигают преследователи…»
– Знаю! – прошептала Фейт.
Она продолжала двигаться вперед, стараясь осторожно ступать, чтобы не скрипнула половица. Парадная дверь, возможно, находится рядом с гостиной, но дверь из кухни была ближе.
Открыв ее, Фейт ощутила запах бензина и машинного масла. Значит, она оказалась в гараже, а гаражные двери открываются с большим шумом.
Чертыхнувшись про себя, она вернулась в кухню и сразу услышала торопливые шаги по лестнице из полуподвала и злобную ругань Макса.
У Фейт не было другого выхода, не было времени, чтобы что-то придумать, и она скользнула в гараж и бесшумно закрыла за собой дверь.
«Не прячься! – снова предостерег ее голос. – Он отлично играет в кошки-мышки. Постарайся выбраться».
В гараже было темно, и ей приходилось передвигаться ощупью. Фейт едва не налетела на капот автомобиля. Вдруг в нем есть ключи? Она попробовала открыть дверцы, но они были заперты.
Когда ее глаза постепенно привыкли к темноте, Фейт разглядела закрытую дверь гаража и два закрытых окна, к тому же расположенных слишком высоко, а взобраться было не на что.
Возможно, дверь открывается автоматически? Фейт вгляделась в провода над автомобилем и увидела коробку, к которой они вели. Значит, один пульт дистанционного управления должен быть в машине, а другой – у двери в кухню.
Фейт ощупью двинулась назад к двери, с ужасом сознавая, что теряет время. Она услышала приближающиеся злобные голоса Макса и Конрада, между которыми, очевидно, снова разгорелась ссора, а потом оглушительный выстрел.
Смертельно напуганная, Фейт надавила на панель. Гараж сразу же наполнился ярким светом, а большая дверь начала с шумом подниматься.
Полуослепленная, Фейт метнулась к двери и нырнула под нее как раз в тот момент, когда дверь в кухню открылась и за спиной у нее послышались ругательства.
Она пустилась бегом.
Было темно, сыро и холодно; дождь, по-видимому, прекратился совсем недавно, так как с деревьев еще капала вода. Подъездная дорога была узкой и скользкой от грязи. С обеих сторон темнел лес, и Фейт понятия не имела, где находится озеро.
Фейт бежала не останавливаясь. Она слышала только гулкие удары своего сердца и свое хриплое дыхание, но не сомневалась, что убийца гонится за ней – в машине или пешком. Несколько раз она поскользнулась, но чудом удержалась на ногах. Фейт не знала, куда бежит, но постепенно удалялась от дома.
Внезапно что-то двинулось из темноты ей навстречу, и Фейт в ужасе решила, что второй преступник смог каким-то образом оказаться впереди нее.
– Фейт! Господи, Фейт!
Оказавшись в крепких объятиях Кейна, она не могла понять, чье сердце так бешено колотится – ее или его.
– Сзади… Он гонится за мной… – с трудом выдохнула она.
Дальнейшее происходило очень быстро, как в ускоренных кадрах кинофильма. Кейн резко повернул ее, закрыв своим массивным телом. Фейт услышала совсем рядом рев мотора, а в следующий момент их с Кейном осветили лучи фар. Кейн выбросил вперед руку, в которой что-то блеснуло.
Выстрел Кейна разбил ветровое стекло автомобиля. Затем послышались другие выстрелы, и Кейн оттащил Фейт в сторону. Машина съехала с дороги и, ломая кусты, устремилась в лес.
Раздался жуткий скрежет металла, мотор взревел в последний раз и затих окончательно.
– Должно быть, полночь уже миновала, – сказала Фейт. – Это был самый длинный день в моей жизни.
– Лучше бы вы позволили мне вызвать врача, – отозвался Кейн.
– Вы же слышали, что сказали в отделении «Скорой помощи», – отмахнулась она. – Со мной все в порядке. Ни повреждений, ни шока, ни даже последствий действия хлороформа.
Фейт свернулась калачиком в кресле у камина, где Кейн развел огонь, пока она принимала душ, и наблюдала, как он стоит, глядя на пламя.
– Тогда отдыхайте, – посоветовал Кейн. – День и впрямь был очень длинный.
– Но я, как ни странно, не чувствую усталости. – Фейт сделала паузу, вновь ощущая возникшее между ними напряжение. – Вы сказали, что Бишоп прилетел утром?
– Да. Он должен был прибыть вечером. Узнав о вашем исчезновении, бросил все и примчался сюда. Мы смогли найти вас достаточно быстро. Гай уже получил информацию о доме Конрада на озере, а я не мог себе представить другого места, где он мог бы прятаться, поэтому…
Он замолчал, и Фейт решила, что говорить ему мешает чувство вины.
– Полицейские тоже стреляли, Кейн, – мягко сказала она. – Возможно, Макса Сэндерса убила не ваша пуля.
Кейн обернулся и посмотрел на нее.
– Надеюсь, что моя.
– Из чувства мести?
– Нет, из чувства справедливости, – возразил Кейн. – Он заслужил свою участь.
Фейт вздохнула:
– А Конрад? Что говорят врачи о его состоянии?
– Надеюсь, что он выживет, – ответил Кейн. – Я хочу, чтобы остаток жизни он провел в тюремной камере.
– Так и будет. Ричардсон наверняка обнаружит отпечатки пальцев Конрада на фотографиях и бумагах, которые хранились в коробке с компрометирующими материалами. Конрад и Макс готовы были на все, чтобы найти эту коробку, зная, что ее содержимое означает их приговор.
Кейн покачал головой:
– И все это время коробка была спрятана в Хейвн-Хаусе.
– Это единственное место, которое я считала безопасным, – сказата Фейт. – Я очень сожалею, Кейн. Мне страшно жаль, что я втянула в это Дайну, жаль, что сразу не рассказала ей, как нашла коробку, роясь в кабинете Конрада, жаль, что так долго не могла об этом вспомнить.
– Но теперь память вернулась?
Пришла очередь Фейт покачать головой:
– Нет, вспоминаются только разрозненные фрагменты. Но начало положено. Думаю, доктор Бернетт был прав – память вернется постепенно.
Кейн снова устремил взгляд на огонь.
– Теперь история подошла к концу, – продолжала Фейт. – Полагаю, нам больше незачем беспокоиться из-за репортеров.
– Это еще не конец. Мне нужно организовать заупокойную службу.
– Я слышала, как Ричардсон говорил вам, что результаты вскрытия будут готовы утром. Тогда они выдадут ее тело?
– Да.
Фейт ощутила тупую боль. Чего еще она могла ожидать? Кейн ведь пообещал себе, что никто никогда не займет место Дайны. А теперь, когда он наконец собрал воедино картинку-головоломку, а она знает, что убийца ее матери и сестры мертв, они могут жить каждый своей жизнью.
Здесь их дороги расходятся…
Фейт уставилась в пол. Почему она после душа оделась и пришла сюда? Почему не отправилась в постель, оставив Кейна одного? Очевидно, он хотел побыть в одиночестве.
– Теперь, когда опасность миновала, я могу… вернуться в свою квартиру? – спросила она, хотя боялась услышать ответ.
– Я не хочу, чтобы вы уходили, – сказал Кейн. Фейт почувствовала, что ее сердце перестает биться, но все еще не решалась поднять на него взгляд.
– Я понимаю, что вошла в вашу жизнь при тяжелых обстоятельствах, и хочу, чтобы вы знали, как я вам благодарна. Если бы я оставалась одна, то меня, возможно, уже не было бы в живых.
– Я не хочу, чтобы вы уходили, – медленно повторил он.
Фейт наконец встретилась с ним взглядом, боясь поверить, что все это происходит в реальности.
«Не задавай вопросов! Не сейчас! Еще не время!»
Она инстинктивно поднялась, и Кейн шагнул к ней, положив руки ей на плечи.
– У меня и в мыслях не было… – начала Фейт.
– Знаю. У меня тоже.
– Я… я не могу остаться, если дело только в том…
– Не только.
Фейт не сразу решилась спросить:
– Вы уверены? Мои ногти покрыты ее красным лаком, на мне ее серьги, но я не…
Кейн зажал ей рот поцелуем.
Фейт испытывала странное чувство – как будто что-то неведомое откуда-то из глубин вырвалось на волю. Она чувствовала близость его сильного тела, его теплое дыхание, его губы на своих губах, и во всех его прикосновениях ощущалось нечто хорошо знакомое…
– Ты останешься? – пробормотал Кейн. – Скажи, останешься?
– Да…
Он не выпускал ее из своих объятий, словно боясь, что она снова куда-то исчезнет.
– Больше я не буду сдерживаться. Не буду молчать, опасаясь, что ты не хочешь слышать то, что я должен сказать. Не буду прятать руки за спину из страха, что ты не желаешь, чтобы к тебе прикасались. И самое главное, не позволю тебе исчезнуть из моей жизни.
Фейт нежно коснулась его лица:
– Я люблю тебя.
Кейн снова поцеловал ее, жарко, жадно, а потом поднял на руки и понес в спальню.
Дальнейшее Фейт воспринимала словно со стороны – их лихорадочное освобождение от одежды, тесные объятия, бурные ласки и нежные прикосновения.
Они упали на кровать, сбросив покрывала и разметав подушки. Свет лампы позволял им видеть друг друга, но руки видели гораздо больше, чем глаза, прикасаясь, скользя, лаская. Тела напряглись, сливаясь воедино.
Фейт чувствовала, как Кейн заполняет собой пустоту, которую она так долго ощущала внутри.
– Я люблю тебя, – снова прошептала она, зная, что так было всегда.
Помещение походило на дамский туалет. Кроме унитаза и раковины, в нем практически ничего не было.
Чувствуя тошноту и головную боль, Фейт попыталась приподняться с холодных плиток пола и только тогда осознала, что на нее надели наручники. Ей удалось сесть, но прошло немало времени, прежде чем головокружение уменьшилось настолько, чтобы она смогла встать на ноги.
Фейт подошла к двери, не сомневаясь, что она заперта, но все же проверила это. Да, ее заперли на ключ. Она решила вымыть лицо холодной водой, чтобы у нее скорее прояснилась в голове. Однако ей сразу пришлось пожалеть об этом, так как вместе с ясностью мыслей пришел леденящий ужас.
Фейт не видела, кто напал на нее – все произошло слишком быстро, – но она не сомневалась, что находится в смертельной опасности. Похититель усыпил ее, а не убил сразу – значит, ему от нее что-то нужно. То, что она забрала у него, – загадочная вещь, все еще скрывающаяся в темных безднах ее исчезнувшей памяти.
Ее будут пытать – как Дайну. Фейт почувствовала дикое желание колотить в дверь и кричать – ей понадобилась вся сила воли, чтобы удержаться от этого.
«Не будь идиоткой. И не надейся, что полиция уже спешит тебе на помощь. Такое бывает только в кино. Если хочешь выжить, тебе придется самой себе помочь».
Она приложила ухо к двери, но ничего не услышала.
«Не теряй времени. Не стой на месте! Ищи что-нибудь, что поможет тебе вырваться отсюда!»
Но здесь не было ни аптечки, ни бельевого шкафа, ни даже картины на стене, чтобы воспользоваться шнуром.
Внезапно вспомнив кое-что, Фейт начала работать скованными руками, пока не смогла залезть в правый карман жакета, где лежал тонкий, гибкий кусочек металла.
Отмычка!
Ее пальцы ловко орудовали инструментом, явно руководствуясь когда-то приобретенным опытом. Через несколько секунд она была свободна.
Фейт отстраненно подумала о том, где и зачем она научилась пользоваться отмычкой, но она решила подумать над этим позже.
Она надеялась, что ей представится такая возможность.
Запертая дверь оказалась более упрямой, чем наручники, но Фейт не сдавалась.
«Если бы только эта чертова штука перестала скользить, я смогла бы… Ну наконец-то!»
Она спрятала отмычку в карман и осторожно приоткрыла дверь.
Дверь выходила в длинный коридор. Его противоположная стена была глухой, а на той же стороне, где находилась комната, в которой заперли Фейт, была открыта дверь. Из нее в коридор проникал свет. В конце коридора она разглядела лестницу, ведущую наверх.
Очевидно, она находилась в полуподвале.
Фейт услышала приглушенные мужские голоса, доносящиеся из соседней комнаты. На повышенных тонах разговаривали двое.
Инстинкт побуждал ее бежать со всех ног, пока есть возможность. Но разум одержал верх. У нее будет больше шансов спастись, если она сможет осторожно и бесшумно проскользнуть мимо открытой двери, чтобы ее не заметили спорящие в комнате мужчины.
Едва дыша, прижимаясь к стене и двигаясь с величайшей осторожностью, Фейт направилась по коридору к освещенному дверному проему. Когда она приблизилась к нему, голоса стали более четкими.
– Ты, должно быть, спятил, весь день болтаясь возле офиса «Макгрегора и Пейна»!
Голос показался ей смутно знакомым, но прежде чем Фейт смогла порыться в памяти, чтобы опознать его, заговорил второй мужчина:
– По крайней мере, я сделал хоть что-то полезное, а не отсиживался, как некоторые, в укромном уголке!
Фейт почувствовала леденящий холод; головокружение появилось вновь, заставив ее прислониться к стене.
Она узнала голос из своего самого кошмарного видения: «Осторожнее! Если она умрет, то мы уже ничего не узнаем».
Фейт услышала свое хриплое дыхание, и этого звука оказалось достаточно, чтобы стряхнуть парализовавший ее ужас. Голос принадлежал человеку, который держался в темноте, когда пытали Дайну, который приказывал своему сообщнику ломать ей пальцы и делать что угодно, чтобы заставить ее говорить…
А ведь она сидела с этим человеком в офисе Кейна, не узнавая его голос, не понимая, что негодяй, отдававший эти приказы, спокойно говорит с Кейном о проекте здания и строительных материалах. Что мучитель Дайны – это Макс Сэндерс.
Желание пуститься бегом подхлестывало ее, но Фейт заставила себя двигаться по коридору медленно. С каждым шагом мужские голоса становились все отчетливее.
– Я говорил тебе – ты слишком легко позволяешь Кейну и полиции запугать тебя. Если бы ты просто сидел тихо и держал язык за зубами, а не паниковал…
– Черт возьми, разве я убил Джеда? Что это было, если не паника?
– Это был наш единственный выход! Теперь все выглядит так, будто он шантажировал Кокрана, который разделался с ним. Только так мы можем сбить со следа полицию и Кейна. Когда я подсуну полиции все ложные улики, не будет никаких сомнений, что шантажистом был Джед. Полиция решит, что Дайна каким-то образом что-то о нем пронюхала, а он похитил и убил ее на одном из складов Кокрана, чтобы свалить вину на него.
Ссорящиеся мужчины перешли на крик, и это было Фейт только на руку.
– Джед был моим братом!
– Он был нам помехой, и мы оба это знали!
«Братом? Джед и Макс – братья?»
В комнате наступила напряженная пауза, и Фейт сразу же замерла на месте. Может быть, они не смотрят на дверь и она сумеет проскользнуть незаметно?
– Я должен был отвести от нас подозрения, Макс. Ты наломал таких дров, что стало только вопросом времени, пока Кейн или одна из его ищеек доберутся до правды.
– Допустим, я переборщил с бомбой. А что еще я мог делать, Конни, когда девчонка связалась с Кейном, – не обращать на это внимания? Сидеть и ждать, пока к ней вернется память и она все выложит Кейну?
«Конни? Господи, да ведь это же Конрад!» Эта мысль пронзила Фейт подобно кинжалу – она знала, какую боль это открытие причинит Кейну.
– Мог бы и подождать! Черт возьми, Макс, даже идиоту было бы ясно, что каждый раз, когда ты охотишься за ней и терпишь неудачу, ты даешь им больше оснований и больше времени искать ответы.
– Послушай…
– Нет, это ты послушай! Я с трудом нашел способ сбить их со следа. Джеда пришлось принести в жертву. Это должно было сработать, Макс, но ты снова все испортил, похитив девицу из-под носа Кейна. По-твоему, он сейчас не переворачивает вверх дном всю Атланту, стараясь ее найти?
– Ну и что? Он ведь не нашел Дайну, верно?
– Ты болван! – сердито сказал Конрад.
Фейт рискнула заглянуть в комнату, и у нее упало сердце. Макс и Конрад стояли друг против друга всего в нескольких футах от двери и вполне могли заметить ее, если она прошмыгнет мимо.
– Я только хочу получить назад коробку, Конни. Вот и все.
– Тебе не кажется, что если бы она помнила, куда ее положила, или знала, куда ее дела Дайна после аварии, то коробка уже была бы в руках полиции?
– Она быстро все вспомнит, когда я доберусь до нее. Сразу заговорит! – пригрозил Макс.
– Так же, как заговорила Дайна?
– Неужели ты думаешь, что эта пигалица окажется такой же крутой? Да она такая хлипкая, что сразу же выскочит из кожи вон, если ее припугнуть.
– Она пережила автомобильную катастрофу и вышла из комы, несмотря на все прогнозы врачей. На твоем месте я бы не стал ее недооценивать.
– Она у меня заговорит, – упрямо повторил Макс. – Мы получим коробку и будем в безопасности. Если хочешь, мы что-нибудь придумаем такое, что все решат, будто она побывала у Джеда, а это надежное доказательство шантажа. Джеду пришьют шантаж, Кокрану – его убийство, а нам придется только посидеть тихо несколько месяцев, не высовываясь.
– А как же Фейт Паркер? – язвительно спросил Конрад. – Им точно известно, когда она исчезла, Макс, а ты сам говорил мне, что Кокрана все еще допрашивают в полиции. На это время у него железное алиби.
– Ты можешь подстроить все так, будто он кого-то нанял, – нетерпеливо сказал Макс. – Это достаточно легко.
Конрад злобно выругался:
– Легко? Ты хоть понимаешь, скольких кроликов я уже вытащил для тебя из шляпы? Господи, если бы ты просто прикончил ее в Сиэтле или не был таким растяпой, чтобы оставить этот конверт в офисе, где она его нашла…
– Откуда я мог знать, что Джед нанял слишком любопытную секретаршу? Когда она увидела мою записку брату, стало, как ты говоришь, только вопросом времени то, когда она раскусит всю аферу со страховкой. Я должен был от нее избавиться.
– Однако не избавился, верно? Ты даже не удосужился узнать, как она выглядит, и прикончил вместо своей секретарши ее сестру, а заодно и мать.
– Теперь это уже не имеет значения. Я до нее добрался и не успокоюсь, пока она не расскажет мне, где эта чертова коробка!
«Ты спрятала ее в единственном месте, которое считала по-настоящему безопасным. Вот почему я не могла ему рассказать. Он не смог бы проникнуть в Хейвн-Хауз и просто сжег бы его дотла, чтобы уничтожить улику. Все бы погибли – Карен и Ева, Андреа и маленькая Кэти. Я не могла этого допустить…»
Фейт на момент закрыла глаза, потом заставила себя сосредоточиться и попыталась правильно оценить свои шансы. Она должна пройти мимо открытой двери и двоих мужчин в комнате и выбраться из этого дома. Не зная, где здесь окна и двери, она непременно запутается, и ее обязательно поймают.
Но другого выбора у нее не было. Фейт рискнула снова заглянуть в комнату. Конрад стоял лицом к письменному столу у дальней стены, и она горячо поблагодарила небо, когда Макс повернулся в том же направлении и оба на какое-то мгновение оказались спиной к двери.
Теперь или никогда!
Затаив дыхание, Фейт быстро и бесшумно скользнула мимо двери.
– Если уж ты ведешь себя как дурак, то, по крайней мере, не становись сумасшедшим! – сердито говорил Конрад. – Как ты мог притащить ее сюда! Я ведь запретил тебе…
– Я не знал, хочешь ли ты повесить на Кокрана еще один труп, поэтому…
Фейт добралась до подножия лестницы и, перепрыгивая через ступени, буквально взлетела наверх. Из того, что ей удалось услышать, она поняла, что находится в загородном доме Кокрана, расположенном на берегу озера. Но она понятия не имела, где это место.
«Главное – выбраться отсюда, – подсказал ей голос. – Потом будешь беспокоиться, где ты находишься».
Наверху оказался короткий коридор, ведущий к столовой и кухне, где была дверь наружу. В самом конце коридора располагалась гостиная, откуда еще одна лестница вела наверх.
«Не поднимайся на крышу! Вспомни, как в кино разные придурки всегда взбираются по лестнице и оказываются на крыше, где их настигают преследователи…»
– Знаю! – прошептала Фейт.
Она продолжала двигаться вперед, стараясь осторожно ступать, чтобы не скрипнула половица. Парадная дверь, возможно, находится рядом с гостиной, но дверь из кухни была ближе.
Открыв ее, Фейт ощутила запах бензина и машинного масла. Значит, она оказалась в гараже, а гаражные двери открываются с большим шумом.
Чертыхнувшись про себя, она вернулась в кухню и сразу услышала торопливые шаги по лестнице из полуподвала и злобную ругань Макса.
У Фейт не было другого выхода, не было времени, чтобы что-то придумать, и она скользнула в гараж и бесшумно закрыла за собой дверь.
«Не прячься! – снова предостерег ее голос. – Он отлично играет в кошки-мышки. Постарайся выбраться».
В гараже было темно, и ей приходилось передвигаться ощупью. Фейт едва не налетела на капот автомобиля. Вдруг в нем есть ключи? Она попробовала открыть дверцы, но они были заперты.
Когда ее глаза постепенно привыкли к темноте, Фейт разглядела закрытую дверь гаража и два закрытых окна, к тому же расположенных слишком высоко, а взобраться было не на что.
Возможно, дверь открывается автоматически? Фейт вгляделась в провода над автомобилем и увидела коробку, к которой они вели. Значит, один пульт дистанционного управления должен быть в машине, а другой – у двери в кухню.
Фейт ощупью двинулась назад к двери, с ужасом сознавая, что теряет время. Она услышала приближающиеся злобные голоса Макса и Конрада, между которыми, очевидно, снова разгорелась ссора, а потом оглушительный выстрел.
Смертельно напуганная, Фейт надавила на панель. Гараж сразу же наполнился ярким светом, а большая дверь начала с шумом подниматься.
Полуослепленная, Фейт метнулась к двери и нырнула под нее как раз в тот момент, когда дверь в кухню открылась и за спиной у нее послышались ругательства.
Она пустилась бегом.
Было темно, сыро и холодно; дождь, по-видимому, прекратился совсем недавно, так как с деревьев еще капала вода. Подъездная дорога была узкой и скользкой от грязи. С обеих сторон темнел лес, и Фейт понятия не имела, где находится озеро.
Фейт бежала не останавливаясь. Она слышала только гулкие удары своего сердца и свое хриплое дыхание, но не сомневалась, что убийца гонится за ней – в машине или пешком. Несколько раз она поскользнулась, но чудом удержалась на ногах. Фейт не знала, куда бежит, но постепенно удалялась от дома.
Внезапно что-то двинулось из темноты ей навстречу, и Фейт в ужасе решила, что второй преступник смог каким-то образом оказаться впереди нее.
– Фейт! Господи, Фейт!
Оказавшись в крепких объятиях Кейна, она не могла понять, чье сердце так бешено колотится – ее или его.
– Сзади… Он гонится за мной… – с трудом выдохнула она.
Дальнейшее происходило очень быстро, как в ускоренных кадрах кинофильма. Кейн резко повернул ее, закрыв своим массивным телом. Фейт услышала совсем рядом рев мотора, а в следующий момент их с Кейном осветили лучи фар. Кейн выбросил вперед руку, в которой что-то блеснуло.
Выстрел Кейна разбил ветровое стекло автомобиля. Затем послышались другие выстрелы, и Кейн оттащил Фейт в сторону. Машина съехала с дороги и, ломая кусты, устремилась в лес.
Раздался жуткий скрежет металла, мотор взревел в последний раз и затих окончательно.
– Должно быть, полночь уже миновала, – сказала Фейт. – Это был самый длинный день в моей жизни.
– Лучше бы вы позволили мне вызвать врача, – отозвался Кейн.
– Вы же слышали, что сказали в отделении «Скорой помощи», – отмахнулась она. – Со мной все в порядке. Ни повреждений, ни шока, ни даже последствий действия хлороформа.
Фейт свернулась калачиком в кресле у камина, где Кейн развел огонь, пока она принимала душ, и наблюдала, как он стоит, глядя на пламя.
– Тогда отдыхайте, – посоветовал Кейн. – День и впрямь был очень длинный.
– Но я, как ни странно, не чувствую усталости. – Фейт сделала паузу, вновь ощущая возникшее между ними напряжение. – Вы сказали, что Бишоп прилетел утром?
– Да. Он должен был прибыть вечером. Узнав о вашем исчезновении, бросил все и примчался сюда. Мы смогли найти вас достаточно быстро. Гай уже получил информацию о доме Конрада на озере, а я не мог себе представить другого места, где он мог бы прятаться, поэтому…
Он замолчал, и Фейт решила, что говорить ему мешает чувство вины.
– Полицейские тоже стреляли, Кейн, – мягко сказала она. – Возможно, Макса Сэндерса убила не ваша пуля.
Кейн обернулся и посмотрел на нее.
– Надеюсь, что моя.
– Из чувства мести?
– Нет, из чувства справедливости, – возразил Кейн. – Он заслужил свою участь.
Фейт вздохнула:
– А Конрад? Что говорят врачи о его состоянии?
– Надеюсь, что он выживет, – ответил Кейн. – Я хочу, чтобы остаток жизни он провел в тюремной камере.
– Так и будет. Ричардсон наверняка обнаружит отпечатки пальцев Конрада на фотографиях и бумагах, которые хранились в коробке с компрометирующими материалами. Конрад и Макс готовы были на все, чтобы найти эту коробку, зная, что ее содержимое означает их приговор.
Кейн покачал головой:
– И все это время коробка была спрятана в Хейвн-Хаусе.
– Это единственное место, которое я считала безопасным, – сказата Фейт. – Я очень сожалею, Кейн. Мне страшно жаль, что я втянула в это Дайну, жаль, что сразу не рассказала ей, как нашла коробку, роясь в кабинете Конрада, жаль, что так долго не могла об этом вспомнить.
– Но теперь память вернулась?
Пришла очередь Фейт покачать головой:
– Нет, вспоминаются только разрозненные фрагменты. Но начало положено. Думаю, доктор Бернетт был прав – память вернется постепенно.
Кейн снова устремил взгляд на огонь.
– Теперь история подошла к концу, – продолжала Фейт. – Полагаю, нам больше незачем беспокоиться из-за репортеров.
– Это еще не конец. Мне нужно организовать заупокойную службу.
– Я слышала, как Ричардсон говорил вам, что результаты вскрытия будут готовы утром. Тогда они выдадут ее тело?
– Да.
Фейт ощутила тупую боль. Чего еще она могла ожидать? Кейн ведь пообещал себе, что никто никогда не займет место Дайны. А теперь, когда он наконец собрал воедино картинку-головоломку, а она знает, что убийца ее матери и сестры мертв, они могут жить каждый своей жизнью.
Здесь их дороги расходятся…
Фейт уставилась в пол. Почему она после душа оделась и пришла сюда? Почему не отправилась в постель, оставив Кейна одного? Очевидно, он хотел побыть в одиночестве.
– Теперь, когда опасность миновала, я могу… вернуться в свою квартиру? – спросила она, хотя боялась услышать ответ.
– Я не хочу, чтобы вы уходили, – сказал Кейн. Фейт почувствовала, что ее сердце перестает биться, но все еще не решалась поднять на него взгляд.
– Я понимаю, что вошла в вашу жизнь при тяжелых обстоятельствах, и хочу, чтобы вы знали, как я вам благодарна. Если бы я оставалась одна, то меня, возможно, уже не было бы в живых.
– Я не хочу, чтобы вы уходили, – медленно повторил он.
Фейт наконец встретилась с ним взглядом, боясь поверить, что все это происходит в реальности.
«Не задавай вопросов! Не сейчас! Еще не время!»
Она инстинктивно поднялась, и Кейн шагнул к ней, положив руки ей на плечи.
– У меня и в мыслях не было… – начала Фейт.
– Знаю. У меня тоже.
– Я… я не могу остаться, если дело только в том…
– Не только.
Фейт не сразу решилась спросить:
– Вы уверены? Мои ногти покрыты ее красным лаком, на мне ее серьги, но я не…
Кейн зажал ей рот поцелуем.
Фейт испытывала странное чувство – как будто что-то неведомое откуда-то из глубин вырвалось на волю. Она чувствовала близость его сильного тела, его теплое дыхание, его губы на своих губах, и во всех его прикосновениях ощущалось нечто хорошо знакомое…
– Ты останешься? – пробормотал Кейн. – Скажи, останешься?
– Да…
Он не выпускал ее из своих объятий, словно боясь, что она снова куда-то исчезнет.
– Больше я не буду сдерживаться. Не буду молчать, опасаясь, что ты не хочешь слышать то, что я должен сказать. Не буду прятать руки за спину из страха, что ты не желаешь, чтобы к тебе прикасались. И самое главное, не позволю тебе исчезнуть из моей жизни.
Фейт нежно коснулась его лица:
– Я люблю тебя.
Кейн снова поцеловал ее, жарко, жадно, а потом поднял на руки и понес в спальню.
Дальнейшее Фейт воспринимала словно со стороны – их лихорадочное освобождение от одежды, тесные объятия, бурные ласки и нежные прикосновения.
Они упали на кровать, сбросив покрывала и разметав подушки. Свет лампы позволял им видеть друг друга, но руки видели гораздо больше, чем глаза, прикасаясь, скользя, лаская. Тела напряглись, сливаясь воедино.
Фейт чувствовала, как Кейн заполняет собой пустоту, которую она так долго ощущала внутри.
– Я люблю тебя, – снова прошептала она, зная, что так было всегда.
Глава 17
– Думаю, теперь все кончено, – сказала Дайна.
– Очевидно.
– Тайна раскрыта, сокровище найдено, злодеи наказаны.
– Ты могла бы лучше мне помогать, – упрекнула ее Фейт.
Дайна улыбнулась:
– Все должно было происходить именно так, как произошло. Так что не злись.
– А как насчет Кейна?
– Ты любишь его. Я тоже хотела любить его, но не могла. По крайней мере, так, как он этого заслуживает.
– Почему? – удивленно спросила Фейт.
– Потому что я уже давно знала, что должно со мной случиться.
– И не могла ничего изменить?
– Нет. Как я сказала, все должно было произойти именно так, – кивнула Дайна. – Это касается и тебя. Как только мы встретились, я поняла, что ты сыграешь важную роль в этой истории. Правда, не знала какую.
– Я виновата в том, что все так случилось. Мне очень жаль.
– А мне нет.
– Нет? – снова удивилась Фейт.
– Когда приближаешься к концу пути, начинаешь понимать, что действительно важно, а что нет. – Дайна внимательно посмотрела на нее. – Ты это понимаешь?
– Но тебе пришлось пройти через боль и страх…
– Повторяю снова: все должно было произойти именно так, как произошло.
– Но мне так жаль, что ты умерла.
Поколебавшись, Дайна ответила:
– Одно всегда должно умереть, чтобы другое могло жить. Ты ведь понимаешь это, правда? Фейт стало не по себе.
– Да, но… Я припоминаю, как ты однажды сказала, что не умрешь, если найдешь «Макгаффина».
– Да, я это сказала.
– Тогда…
– Я не умерла, Фейт. Я никогда не была по-настоящему мертвой. Умерла ты.
Фейт изумленно смотрела на нее. Она инстинктивно протянула руку и застыла, когда Дайна в точности повторила ее жест. Фейт заставила себя придвинуть руку ближе к Дайне и, когда их пальцы соприкоснулись, ощутила холодную, гладкую поверхность зеркала.
Фейт открыла глаза и уставилась в потолок. Сна как не бывало. Она медленно повернула голову на подушке и посмотрела на Кейна. Он спал крепким сном, какой наваливается на человека в момент крайней усталости. Неудивительно – возможно, впервые за несколько недель ему удалось спокойно заснуть.
К тому же они занимались любовью почти до рассвета, будучи не в состоянии насытиться друг другом. Фейт казалось, что она помнит каждую клеточку его тела, и не сомневалась, что Кейн мог бы сказать о ней то же самое.
Осторожно высвободившись из-под его руки, она села на край кровати. Часы на столике показывали немногим больше половины девятого.
Убедившись, что Кейн по-прежнему крепко спит, Фейт собрала свои вещи и выскользнула из спальни. Приняв душ, она оделась и направилась в кухню.
«Как же Кейн готовит себе кофе?» – задалась она вопросом. Несколько секунд Фейт молча смотрела на кофейник, потом насыпала в фильтр несколько чайных ложек кофе, налила воды в верхнюю камеру и включила кофеварку. Налив себе чашку, она добавила обычную порцию сливок и сахара и отнесла ее в гостиную. Посмотрев на пустое запястье, Фейт поморщилась. Часов нет и не было раньше, потому что стоило ей надеть их, как они сразу же портились. Кто-то сказал ей однажды, что причина в магнитном или электрическом поле ее тела. Тела Фейт…
Часы на тумбочке показывали четверть десятого. Фейт позвонила в больницу и попросила позвать доктора Бернетта. Разумеется, он был там даже в субботу утром.
– Вас что-нибудь беспокоит, Фейт? – Его голос звучал весьма холодно, и Фейт сразу припомнила их последнюю встречу.
– Мне нужно спросить вас кое о чем, – отозвалась она, стараясь не замечать его сдержанного тона.
– О чем именно?
– Когда я после аварии находилась в коме, вы верили, что я могу выйти из нее?
– Я уже говорил вам, Фейт, насколько необычно…
– Вы знаете, что я имею в виду.
Несколько секунд Бернетт молчал, но терпеливое ожидание пациентки на другом конце провода вынудило его ответить:
– Мы используем определенные критерии для определения жизнеспособности пациента. Например, минимальный уровень мозговой деятельности…
– Очевидно.
– Тайна раскрыта, сокровище найдено, злодеи наказаны.
– Ты могла бы лучше мне помогать, – упрекнула ее Фейт.
Дайна улыбнулась:
– Все должно было происходить именно так, как произошло. Так что не злись.
– А как насчет Кейна?
– Ты любишь его. Я тоже хотела любить его, но не могла. По крайней мере, так, как он этого заслуживает.
– Почему? – удивленно спросила Фейт.
– Потому что я уже давно знала, что должно со мной случиться.
– И не могла ничего изменить?
– Нет. Как я сказала, все должно было произойти именно так, – кивнула Дайна. – Это касается и тебя. Как только мы встретились, я поняла, что ты сыграешь важную роль в этой истории. Правда, не знала какую.
– Я виновата в том, что все так случилось. Мне очень жаль.
– А мне нет.
– Нет? – снова удивилась Фейт.
– Когда приближаешься к концу пути, начинаешь понимать, что действительно важно, а что нет. – Дайна внимательно посмотрела на нее. – Ты это понимаешь?
– Но тебе пришлось пройти через боль и страх…
– Повторяю снова: все должно было произойти именно так, как произошло.
– Но мне так жаль, что ты умерла.
Поколебавшись, Дайна ответила:
– Одно всегда должно умереть, чтобы другое могло жить. Ты ведь понимаешь это, правда? Фейт стало не по себе.
– Да, но… Я припоминаю, как ты однажды сказала, что не умрешь, если найдешь «Макгаффина».
– Да, я это сказала.
– Тогда…
– Я не умерла, Фейт. Я никогда не была по-настоящему мертвой. Умерла ты.
Фейт изумленно смотрела на нее. Она инстинктивно протянула руку и застыла, когда Дайна в точности повторила ее жест. Фейт заставила себя придвинуть руку ближе к Дайне и, когда их пальцы соприкоснулись, ощутила холодную, гладкую поверхность зеркала.
Фейт открыла глаза и уставилась в потолок. Сна как не бывало. Она медленно повернула голову на подушке и посмотрела на Кейна. Он спал крепким сном, какой наваливается на человека в момент крайней усталости. Неудивительно – возможно, впервые за несколько недель ему удалось спокойно заснуть.
К тому же они занимались любовью почти до рассвета, будучи не в состоянии насытиться друг другом. Фейт казалось, что она помнит каждую клеточку его тела, и не сомневалась, что Кейн мог бы сказать о ней то же самое.
Осторожно высвободившись из-под его руки, она села на край кровати. Часы на столике показывали немногим больше половины девятого.
Убедившись, что Кейн по-прежнему крепко спит, Фейт собрала свои вещи и выскользнула из спальни. Приняв душ, она оделась и направилась в кухню.
«Как же Кейн готовит себе кофе?» – задалась она вопросом. Несколько секунд Фейт молча смотрела на кофейник, потом насыпала в фильтр несколько чайных ложек кофе, налила воды в верхнюю камеру и включила кофеварку. Налив себе чашку, она добавила обычную порцию сливок и сахара и отнесла ее в гостиную. Посмотрев на пустое запястье, Фейт поморщилась. Часов нет и не было раньше, потому что стоило ей надеть их, как они сразу же портились. Кто-то сказал ей однажды, что причина в магнитном или электрическом поле ее тела. Тела Фейт…
Часы на тумбочке показывали четверть десятого. Фейт позвонила в больницу и попросила позвать доктора Бернетта. Разумеется, он был там даже в субботу утром.
– Вас что-нибудь беспокоит, Фейт? – Его голос звучал весьма холодно, и Фейт сразу припомнила их последнюю встречу.
– Мне нужно спросить вас кое о чем, – отозвалась она, стараясь не замечать его сдержанного тона.
– О чем именно?
– Когда я после аварии находилась в коме, вы верили, что я могу выйти из нее?
– Я уже говорил вам, Фейт, насколько необычно…
– Вы знаете, что я имею в виду.
Несколько секунд Бернетт молчал, но терпеливое ожидание пациентки на другом конце провода вынудило его ответить:
– Мы используем определенные критерии для определения жизнеспособности пациента. Например, минимальный уровень мозговой деятельности…