Хупер Кей. Две женщины и мужчина

   – Может быть, полиция забрала его в качестве вещественного доказательства, – неуверенно предположила Фейт.
   Кейн продолжал хмуриться:
   – Алкоголь… Тут что-то не так. Дайна говорила, что вы ехали на встречу с ней, собираясь где-нибудь выпить после работы. Но вы так и не успели этого сделать и к тому же ехали прямо с места службы.
   – Значит, – подытожил Бишоп, – если только у вас не было привычки прятать бутылочку в ящике стола в вашем офисе…
   Фейт покачала головой:
   – Сомневаюсь. В моей квартире не было никаких алкогольных напитков.
   Кейн заметил, как она вздрогнула и в ее глазах мелькнул страх.
   – В чем дело? – осведомился он.
   – Кто-то побывал у меня в квартире. Самое странное, что ничего не было украдено. Конечно, я не могу этого утверждать, но полиция говорит, что все более-менее ценные вещи на месте. Правда, там все перевернули вверх дном, опустошили ящики, разбросали вещи…
   – Похоже на обыск, – заметил Бишоп.
   – Когда это произошло? – спросил Кейн.
   – Точно не знаю. Это выяснилось в начале недели, когда адвокат вызвал уборщиц приготовить квартиру к моему возвращению.
   – Значит, нужно постараться определить, когда это могло произойти, – сказал Бишоп. – Кто-нибудь бывал в вашей квартире между несчастным случаем с вами и приходом уборщиц?
   Фейт задумалась, потирая лоб.
   – Едва ли. Конечно, кроме Дайны.
   – Дайна приходила туда?
   – Об этом упоминал ее адвокат. Он сказал, что она рылась в моем столе, проверяя, какие счета нужно оплатить. Должно быть, это произошло сразу после аварии. – Фейт собиралась рассказать об исчезнувшем «ноутбуке», но Кейн заговорил, и эта мысль выскользнула у нее из памяти.
   – Итак, у нас промежуток в несколько недель. – Кейн посмотрел на Бишопа. – Немало.
   Но Бишоп думал о другом.
   – Квартиру обыскали после того, как Дайна приходила туда порыться в вашем столе. – Взгляд его светлых глаз был устремлен на лицо Фейт. – А через несколько недель Дайна исчезла.
   Фейт попыталась понять, что он имеет в виду.
   – По-вашему, Дайна могла исчезнуть, так как кто-то решил, что она… нашла что-то у меня в квартире?
   – Возможно. – Бишоп повернулся к Кейну. – Не исключено, что мы взялись за дело не с того конца. Может быть, не было ни непосредственной угрозы жизни Дайны, ни материала для статьи, которую кто-то вознамерился помешать ей написать. Может быть, мы должны исследовать не ее прошлое, а…
   – А мое, – дрожащим голосом закончила Фейт.
   Кейн внезапно осознал, что она до предела измучена. Об этом свидетельствовали потемневшие от напряжения глаза и тени под ними. Она пыталась сидеть прямо, но ее плечи поникли, а кожа приобрела пепельный оттенок. Кейн не сомневался, что если бы Фейт не стискивала колени пальцами, то не могла бы сдерживать дрожь в руках.
   – Вам нужно отдохнуть, – сказал он.
   – Я еще не совсем окрепла, – виновато отозвалась Фейт. – На меня сразу обрушилось слишком многое. А сейчас мне просто необходимо поспать. Пожалуйста, простите.
   – Ради бога, не извиняйтесь. Все вполне понятно – ведь вам пришлось пройти через ад. Кроме того, вы сообщили нам новые сведения и, может быть, сумеете помочь найти Дайну.
   Бишоп посмотрел на приятеля, но ничего не сказал.
   – Я бы очень этого хотела. – Фейт вздохнула; по ее лицу вновь пробежала тень страха. – Если бы вы могли вызвать мне такси…
   Кейн не колебался ни секунды.
   – Не думаю, что вам следует возвращаться в свою квартиру – во всяком случае, сегодня вечером. Пока мы не разберемся во всем и не убедимся, что случившееся с вами и с Дайной не связано между собой, вам лучше оставаться под нашей охраной.
   Ее лицо порозовело.
   – Я не могу оставаться здесь.
   – Конечно, можете. Здесь две спальни – в одной устроится Ной, а моей воспользуетесь вы. Я лягу здесь. – Кейн скорчил гримасу. – Так или иначе, теперь я обычно провожу в этой комнате большую часть ночи. Сейчас принесу подушку и одеяло, чтобы устроить себе настоящую постель.
   Фейт нерешительно закусила губу, и Кейн подумал о том, как ей должно быть страшно находиться одной в квартире, когда даже собственное лицо в зеркале кажется незнакомым.
   – Вам нужно как следует выспаться, чтобы скорее восстановить силы, – мягко произнес он. – И я полагаю, что здесь вы будете чувствовать себя в большей безопасности, чем в своей квартире. А завтра мы начнем разбираться в том, что происходит.
   Бишоп по-прежнему молчал.
   Фейт наконец кивнула:
   – Благодарю вас.
   Кейн проводил ее в спалью и проверил, есть ли в соседней ванной чистые полотенца. Он предложил Фейт пользоваться туалетными принадлежностями Дайны, однако дал ей свою пижаму, а не ночную рубашку Дайны, считая, что так будет правильнее.
   Вернувшись в гостиную, Кейн застал Бишопа сидящим на том же месте и задумчиво уставившимся туда, где только что сидела Фейт.
   Кейн молча смешал напитки для них обоих и снова сел на диван.
   – Ты веришь ей? – спросил он напрямик.
   – Не знаю. Она могла рассказать нам то, что мы хотели услышать.
   – Я не хотел услышать то, что Дайну пытают. – Голос Кейна был подозрительно спокойным.
   – Разумеется, – кивнул Бишоп. – Но, честно говоря, мы могли ожидать чего-то в таком роде. И это усилило драматизм повествования, разве не так? Создало нужную эмоциональную реакцию.
   – А все подробности о доме на пляже? – не сдавался Кейн. – Она могла узнать их только от Дайны.
   – Или от тебя.
   Кейн нахмурился, затем понял, что его друг имеет в виду.
   – Ты хочешь сказать, что она могла выудить их у меня из головы, пока мы сидели здесь?
   – Возможно, если она экстрасенс. То, что ей удалось блокировать мои способности, не обязательно означает, что она не могла одновременно использовать свои, – Еще одно правило парапсихологии? – криво усмехнулся Кейн.
   – Что-то вроде того.
   – О'кей. Признаю, что такое возможно. Но должна существовать какая-то связь между Фейт и Дайной, а также тем, что произошло с каждой из них. Может быть, в опасной ситуации находилась Фейт, а Дайна только случайно на что-то наткнулась. Но Дайна явно чувствовала свою ответственность за несчастный случай с Фейт, Ной. Она считала себя настолько виноватой, что израсходовала на нее кучу денег.
   – Но Дайна, очевидно, всегда давала деньги людям, оказывавшимся в беде, – не уступал Бишоп. – Как же мы можем быть уверены в степени ее вины? Что, если Фейт являлась для нее всего лишь очередной страждущей душой, которой необходимо помочь?
   – Может, и так. – Кейн устало потер виски. – Но независимо от того, попала ли Фейт в беду из-за статьи, над которой работала Дайна, или, наоборот, какой-то эпизод в жизни Фейт стал опасен для Дайны, разгадка связана с ними обеими. Возможно, Фейт не сумеет сообщить нам полезные сведения, но кое-что мы в состоянии узнать сами. Например, факты о происшедшей с ней аварии. Что случилось с лекарством, которое она якобы принимала, и действительно ли врач прописал ей его? Каким образом она успела выпить в течение нескольких минут после ухода с работы и поездкой на встречу с Дайной?
   Кейн поднялся и принялся расхаживать по гостиной.
   – Полиция, очевидно, сочла, что в аварии виноват нетрезвый и беспечный водитель, поэтому не стала копаться в деталях. Тогда это придется сделать нам. Мы можем разузнать побольше о прошлом Фейт – выяснить, в самом ли деле они с Дайной были подругами, видел ли кто-нибудь их вместе и знал ли об их дружбе, в чем состояла работа Фейт и могла ли она обеспечить Дайну нужной ей информацией, которая, возможно, причинила вред им обеим. Мы можем заняться поисками фактов, Ной.
   – Итак, – заговорил Бишоп после паузы, – ты убежден, что Фейт и Дайну убрали с пути из-за статьи, над которой работала Дайна.
   – Это возможно, не так ли?
   – Да, возможно.
   – Значит, у нас имется хоть какая-то нить! – возбужденно воскликнул Кейн.
   Бишоп утвердительно кивнул.

Глава 3

   Фейт проснулась рано и ошеломленно уставилась на незнакомую спальню, понятия не имея, где она находится. Охватившая ее паника быстро прошла, оставив после себя знакомое ощущение внутренней дрожи.
   Фейт приняла душ и, когда сушила волосы феном, поняла, что точно знает, где находится шкаф с бельем, хотя Кейн не показывал ей его вчера вечером. Правая рука, держащая щетку, внезапно стала неуклюжей, и ей пришлось переложить щетку в левую.
   – Я левша, – пробормотала Фейт.
   Она постоянно пользовалась левой рукой с тех пор, как пришла в себя в больнице. Почему же сегодня утром она взяла щетку в правую?
   Возможно, это был один из странных маленьких «заскоков», вызванных комой, и Фейт постаралась выбросить его из головы. Она оделась, застелила кровать и прибрала в комнате, после чего, будучи больше не в силах оттягивать этот момент, вышла из спальни.
   Кейн уже встал и успел побриться. Его волосы были влажными после душа, и, несмотря на усталый вид, в нем бурлила энергия. Он беспокойно мерил шагами комнату, и Фейт сомневалась, что ему удалось поспать хоть немного.
   Когда Фейт появилась в дверях, Кейн остановился возле изящного кабинетного рояля и посмотрел на нее.
   – Доброе утро. – Улыбка смягчила его резковатый голос. – Кофе – горячий, фрукты, хлеб, каша – на столе. Вам надо подкрепиться.
   – Спасибо.
   Фейт направилась в кухню. Кейн последовал за ней.
   – Надеюсь, вы хорошо спали? – осведомился он, беря чашку с кофе.
   Поколебавшись, Фейт положила ломтик хлеба в тостер.
   – Я очень много спала, с тех пор как вышла из комы, – отозвалась она, – но не скажешь, что у меня хороший сон. Врачи говорят, что это вполне естественно и беспокоиться не о чем.
   – Вас мучают дурные сны?
   – Нет. Просто… – Фейт помолчала, подбирая подходящие слова. – Я не могу довериться сну. Я все время боюсь, что не смогу проснуться или проснусь через несколько месяцев. Врачи уверяют, что такого не может быть, но от этого мало толку, так как мой страх абсолютно иррационален. – Фейт не стала описывать охватывающие ее по ночам приступы паники, после которых ей приходится долго успокаивать себя, чтобы заснуть снова.
   – Должно быть, это сущий ад, – с сочувствием произнес Кейн. – Неудивительно, что вы…
   – Вздрагиваю при каждом звуке? – закончила за него Фейт. – Выгляжу так, что краше в гроб кладут? По-вашему, я экстрасенс? Или у меня развивается паранойя?
   – Я не имел в виду ничего подобного. – Тем не менее, не желая нервировать ее, Кейн переменил тему: – Мы с Ноем говорили о вас и пришли к выводу, что вам лучше остаться здесь хотя бы на несколько дней. Нам нужно время, чтобы кое-что выяснить, а до тех пор мы не можем быть уверены, что вам не грозит такая же опасность, как Дайне. Поэтому мы сегодня съездим к вам на квартиру, чтобы вы могли собрать нужные вещи.
   – Но я не могу занимать вашу спальню.
   «Я не могу вторгаться в вашу жизнь. Ведь вы принадлежите Дайне».
   Думая об этом, Фейт старалась сосредоточиться на процедуре намазывания желе на тост и не смотреть на Кейна.
   – Я же говорил вам, что почти не пользуюсь этой комнатой, И мне будет спокойнее, если вы какое-то время поживете здесь. Возможно, беспорядок в вашей квартире всего лишь несостоявшаяся попытка ограбления, но, может быть, это как-то связано с исчезновением Дайны. Думаю, вы в состоянии помочь мне найти ее.
   Проведенная Фейт беспокойная ночь никак не способствовала эмоциональному умиротворению и прояснению мыслей.
   – Каким образом? – растерянно спросила она. – Я не могу помочь даже самой себе. Ведь я ничего не помню.
   – Память может к вам вернуться – по крайней мере, частично.
   – Но успею ли я тогда помочь Дайне? – пробормотала Фейт, обращаясь скорее к себе, чем к Кейну. Прежде чем он успел ответить, она с беспокойством спросила: – А где Бишоп?
   – Говорит по телефону. – Помолчав, Кейн добавил: – Проверяет ваше прошлое.
   Подняв глаза, Фейт увидела, что он внимательно наблюдает за ней.
   – Надеюсь, ему это удастся. – Это не являлось вопросом.
   Кейн внезапно прищурился:
   – Почему вы так говорите?
   – Он ведь из ФБР, верно?
   Последовала пауза.
   – Никто из нас не упоминал об этом, – заметил Кейн.
   – Разве? – Фейт удивилась, но быстро нашла возможное объяснение. – Очевидно, мне рассказала Дайна. – Она покачала головой. – Вот так это и происходит – как гром с ясного неба. Я просто знаю какие-то вещи и не могу объяснить, откуда. Либо у меня внезапно пробуждаются воспоминания, либо у Дайны. А так как до вчерашнего вечера я никогда не встречала ни вас, ни Бишопа… – Фейт снова переключила внимание на завтрак, не желая видеть на его лице недоверие или подозрение.
   Но голос Кейна оставался бесстрастным:
   – Вы не возражаете, что он копается в вашем прошлом?
   Фейт прожевала кусочек тоста и покачала головой:
   – Почему я должна возражать? Может быть, он узнает достаточно, чтобы ответить на мои вопросы.
   – Какие именно?
   – Ну, например, почему в моей квартире нет ни одной фотографии и почти никаких свидетельств о моем прошлом.
   – Некоторые не любят захламлять квартиру – даже семейными реликвиями. Возможно, дело только в этом.
   – В таком случае это была бы странная ирония судьбы, – усмехнулась Фейт. – Ведь такой хлам – единственное, что в состоянии помочь мне вспомнить мою жизнь. – Она глубоко вздохнула. – Если мне двадцать восемь лет, то должны остаться какие-то доказательства того, что… что я их прожила. Аттестат об окончании школы. Какие-нибудь памятные сувениры и безделушки. Свитер, который связала мне мама. Но ничего этого нет. Как будто я пришла из ниоткуда восемнадцать месяцев назад, когда въехала в эту квартиру.
   – Каждый приходит откуда-нибудь, Фейт. Но, может быть, вы по какой-то причине решили порвать со своим прошлым? Некоторые так поступают. Переехать в другое место, начать жизнь заново…
   Фейт теребила ручку кофейной чашки, понимая, что этот жест выдает ее нервозность, но будучи не в силах совладать с собой.
   – Возможно, так оно и было. Но что такого могло произойти, чтобы я захотела начисто стереть свое прошлое, прежде чем начать новую жизнь?
   На этот вопрос ответил Бишоп, вошедший в кухню:
   – Если хотите знать мое мнение, то это убийство.
   – Амнезия?
   – Согласно данным при выписке из больницы, да.
   Он сердито махнул рукой прохожему, подавая ему знак идти дальше и не ждать, пока освободится телефон.
   – Я видел заключение психиатра. Вроде бы она вообще не помнит ничего из своего прошлого, а не только несколько дней или недель перед тем, как врезалась в насыпь.
   – Это временное или постоянное явление?
   – Именно этот вопрос не дает покоя мне – как, очевидно, и медикам. Никто не знает, вернется ли к ней память. Она может вспомнить все или какую-то часть, а может и вообще ничего не вспомнить. Причем неизвестно, сколько времени может занять процесс восстановления памяти. Возможно, она завтра проснется, помня мельчайшие подробности.
   – А возможно, для этого понадобятся годы?
   – Так говорят врачи. – Он сделал паузу. – Мне это не нравится.
   – Мне тоже. А где она сейчас?
   Он выругался.
   – Понятия не имею.
   – Мы же условились, что ты ночью проверишь ее квартиру.
   – Я так и сделал. Ее там не было.
   – Ну?
   – Ну и я оказался в тупике.
   При всем ее богатом воображении Фейт никогда не думала об убийстве. По ее коже забегали мурашки.
   – Что?! – Она в отчаянии рылась в памяти, но там не было абсолютно ничего, кроме беспросветной тьмы. К тому же ее усилия парализовывала мысль, что она, возможно, совершила нечто ужасное.
   Бишоп продолжал, словно читая написанный текст:
   – Немногим более двух лет тому назад вы жили в Сиэтле с матерью и младшей сестрой. Ваша сестра все еще посещала среднюю школу, мать работала библиотекарем, а вы днем исполняли обязанности секретаря в строительной фирме и вечером подрабатывали официанткой. – Он сделал паузу. – Я буду располагать всеми деталями, когда съезжу в Куонтико и получу доступ к архивам. Но факты достаточно просты.
   – Какие факты? – с тревогой спросила Фейт.
   Ей показалось, что стальной взгляд Бишопа слегка смягчился, но она отнюдь не была в этом уверена.
   – К сожалению, ваши мать и сестра были убиты, а дом сгорел дотла.
   Фейт ощутила потрясение, но это чувство было каким-то безличным, отстраненным. Она не могла представить себе даже смутный образ матери или сестры, поэтому не испытывала сильного горя, которое было бы естественным в подобных обстоятельствах.
   – Кто был признан виновным? – осведомился Кейн.
   – Дело еще не завершено – это все, что я могу сообщить. – Бишоп внимательно посмотрел на друга. – А доступ к материалам ограничен – возможно, потому, что им еще занимается ФБР.
   – Могла Фейт быть свидетелем, нуждающимся в охране?
   – Едва ли. В таком случае меня бы об этом предупредили, когда я пытался получить доступ к ее досье.
   Фейт откашлялась:
   – А может быть, я была… подозреваемой?
   – Когда я обратился в полицейский департамент Сиэтла после того, как мне не выдали досье, мне сообщили, что у вас имелось алиби. Во время убийства и пожара вы обслуживали столики в переполненном ресторане, на глазах многочисленных клиентов. Но полиция отказалась сообщить что-либо еще. Очевидно, их материалы по этому делу также закрыты. Кейн посмотрел на Фейт.
   – Итак, два года назад самые близкие вам люди были убиты. Преступники не пойманы, суда не было, приговор не вынесен. А через несколько месяцев вы переехали в Атланту и начали новую жизнь.
   Фейт попыталась сосредоточиться.
   – Это могло бы объяснить отсутствие некоторых вещей у меня в квартире – фотографий, семейных реликвий, старых писем и прочих вещиц, с которыми трудно расстаться. Если дом, где я жила, сгорел дотла, я могла лишиться всего.
   Кейн перевел взгляд на Бишопа и нахмурился.
   – По-видимому, никакое воображение не помогло бы мне представить, каким образом два нераскрытых убийства в Сиэтле могут быть связаны с дорожной аварией и исчезновением, происшедшими в Атланте два года спустя. Но перед нами Фейт – вполне реальное связующее звено.
   – Пока мы не будем располагать всеми деталями, – сказал Бишоп, – нам не удастся узнать, есть ли тут и другие звенья.
   – А детали мы получим, только если ты поедешь в Куонтико?
   – У нас будет шанс получить их, если я поеду туда. Все зависит от того, насколько засекречено досье, – мой статус может оказаться недостаточно высоким для доступа, – объяснил Бишоп.
   – Разве ты завтра не собирался возвращаться в любом случае? Какие-то новости в твоем отделе?
   – Боюсь, у меня нет выбора. И я не знаю, когда смогу вернуться. – Бишоп сделал паузу. – Если бы я думал, что в состоянии сделать здесь что-нибудь, чего ты бы не мог сделать так же хорошо или даже лучше…
   – Все равно ты не должен уезжать.
   Бишоп налил себе кофе. Фейт была рада, что их внимание переключилось с нее на что-то другое. Ей требовалось время, чтобы справиться с шоком, вызванным известием об убийстве матери и сестры.
   – Мне самому не слишком хочется уезжать отсюда, – признался Бишоп. – Пока не всплыли конкретные доказательства, поиски Дайны шли по накатанной колее – продвигаясь медленно и без особых неожиданностей. – Он посмотрел на Фейт. – Но когда вы вышли из комы и выписались из больницы…
   Кейн снова нахмурился:
   – Что ты имеешь в виду?
   – То, что теперь статус-кво нарушен. Если кто-то заинтересован в этой истории и наблюдает за развитием событий, ему самое время что-то предпринять.
   Фейт была озадачена.
   – Вы хотите сказать, что те, кто похитили Дайну, могут изменить планы из-за меня?
   – Подумайте сами. Если вы представляли для них угрозу, то кома сделала вас безвредной. Но то, что вы пришли в себя, должно их встревожить. Даже если они знают, что вы потеряли память, они не смогут чувствовать себя до такой степени в безопасности, ведь память может вернуться к вам в любой момент.
   – Мою квартиру обыскали, – медленно произнесла Фейт. – Может быть, они нашли то, что им нужно. – Внезапная мысль заставила ее взглянуть на Кейна. – У Дайны есть «ноутбук»?
   – Да. Но когда джип Дайны нашли возле редакции, портфеля там не оказалось, а она всегда носила «ноутбук» в нем.
   Фейт немного поколебалась.
   – Судя по тому, что она говорила адвокату, у нее также был и мой «ноутбук». Вы когда-нибудь видели его?
   – Нет, – не раздумывая, ответил Кейн. – Правда, я особо не присматривался, когда она им пользовалась, так что это мог быть и ваш «ноутбук». Но я никогда не видел у нее двух компьютеров, а когда мы осматривали квартиру после ее исчезновения, там не было ни одного. И дискет тоже.
   – Едва ли вы помните, что было на ваших дискетах, – сказал Бишоп.
   – Конечно, не помню. Я только знаю, что приобрела компьютер незадолго до аварии.
   – Еще один тупик. – Кейн вздохнул: – Вчера вечером я решил, что у нас появилась нить, но теперь все выглядит еще более туманным, чем прежде.
   – Я не верю в совпадения, – заявил Бишоп. – Где-то кроется факт, который связывает воедино все нити и все объясняет.
   – Даже убийство моей матери и сестры? – спросила Фейт.
   – Это могло быть началом всей истории, – отозвался он. – Все, происшедшее потом, возможно, связано с двумя женщинами, убитыми в Сиэтле два года назад. Или же это было, прошу прощения, всего лишь случайностью, важной только в том отношении, что она привела вас в Атланту.
   У Фейт начала болеть голова. Ее удивляло, что ум, не содержащий ничего полезного, может быть так переполнен вопросами и фактами.
   – Прежде всего, – сказал Кейн, – нам нужно отвезти вас домой, чтобы вы упаковали вещи.
   Бишоп открыл было рот, явно собираясь возразить, но, очевидно, передумал и заметил:
   – Сегодня воскресенье, так что пробок на дорогах не будет.
   По пути домой Фейт пыталась отгадать, что у Бишопа на уме. Ответ пришел ей в голову, только когда они вышли из машины Кейна возле ее дома и она увидела, как Кейн и Бишоп внимательно огляделись вокруг.
   «Очевидно, он опасается, что за домом могут наблюдать, – подумала она. – Вечером в субботу на улицах столько транспорта, что вряд ли за моей машиной могли следовать, так что эти люди, возможно, не знают, куда я поехала. До сегодняшнего дня нельзя было обнаружить никакой связи между мной и Кейном. Не подвергаю ли я его опасности, находясь рядом с ним? Неужели Дайна тоже пострадала из-за меня?»
   Они вошли в дом и поднялись к квартире Фейт, никого не встретив по дороге. Дверь была закрыта, но Фейт внезапно стало не по себе. Это было чисто физическое ощущение, как будто ее кожи коснулось что-то холодное.
   – В чем дело? – спросил Кейн, заметив, как она напряглась. – Что-то не так?
   – Ни в чем конкретном. Я не могу этого объяснить… – Фейт порылась в сумке и достала ключ.
   – Тогда нам лучше соблюдать осторожность. – Кейн взял у нее ключ. – Подождите здесь.
   Фейт шагнула в сторону, наблюдая, как мужчины открывают дверь и входят в квартиру. Чувствуя, как колотится ее сердце и к горлу подступает тошнота, она мысленно назвала себя трусихой. Какой смысл напоминать себе, что она имеет все основания бояться, плавая в темных водах жизни, которую не помнит и которая чревата опасностями?
   Ей показалось, прошел час, прежде чем Кейн появился в дверях.
   – Путь свободен, – сказал он. – Но кто-то здесь побывал.
   Таким образом Фейт оказалась подготовленной к хаосу, который ей предстояло увидеть.
   На сей раз обыск оказался более разрушительным. Диванные подушки были вскрыты – набивка вываливалась наружу. Эстампы сорвали со стен и выдернули из рамок, разбив стекла. Полки были отодвинуты от стен, а столы – перевернуты. Дверцы кухонных шкафчиков были распахнуты, столики и раковина завалены коробками и банками, а холодильник перерыт сверху донизу. Одежда в спальне валялась на полу вместе с постельным бельем. Матрац также был вспорот.
   Фейт смотрела на этот беспорядок, чувствуя себя так, словно ее изнасиловали.
   – Я должна вызвать полицию, – растерянно сказала она.
   Кейн и Бишоп обменялись взглядами.
   – У меня есть друг в полицейском департаменте, – отозвался Кейн. – Позвольте, я позвоню ему. Нам лучше держаться подальше от средств массовой информации. – Когда Фейт озадаченно посмотрела на него, он объяснил: – Пока что для посторонних не существует связи между вами и мной и даже между вами и Дайной. Для нас лучше сохранить эту ситуацию как можно дольше.
   Фейт согласилась, хотя и спросила себя, сделала ли она это потому, что Кейн был прав, или потому, что ей легче предоставить ему право принимать решения.
   Другом Кейна в полицейском департаменте оказался Гай Ричардсон – высокий крепкий мужчина с редкими рыжеватыми бровями и обманчиво мягким взглядом карих глаз. Он прибыл вместе с полицейским фотографом, который сделал снимки разоренной квартиры, поговорил вполголоса с Кейном, возможно, сообщив ему об отсутствии прогресса в поисках Дайны, тщательно осмотрел помещения и спросил у Фейт, обнаружила ли она какую-нибудь пропажу.
   Фейт уже думала об этом, поэтому смогла ответить сразу же:
   – Насколько я могу судить, ничего из того, что я оставила здесь вчера вечером, не пропало.
   Они сидели за кухонным столиком. Пальцы рук Фейт были судорожно сплетены, чтобы унять дрожь.
   – Кейн рассказал мне о вашей амнезии, – начал разговор Ричардсон. – Выходит, вы не знаете, почему вашу квартиру дважды обыскали за последние несколько недель?