Страница:
– Мы еще и не начинали. Итан, ты сказал, он умер наверху?
– В хозяйской спальне.
– Показывай дорогу, – попросила Нелл.
15
16
– В хозяйской спальне.
– Показывай дорогу, – попросила Нелл.
15
Нелл совсем не была уверена, что ей удастся почувствовать хоть что-нибудь в присутствии и Макса, и Итана, уж слишком ощущалось напряжение в их отношениях. Она вообще предпочла бы сейчас не пользоваться своими способностями. Слишком краткий период прошел после утреннего видения. Но она мысленно слышала тиканье часов и понимала, что не может себе позволить ждать.
– И как же это у тебя получается? – спросил Итан, когда они оказались в светлой просторной спальне.
Нелл остановилась в центре, в футе от кровати, огляделась и рассеянно ответила:
– Я сосредотачиваюсь и пытаюсь почувствовать сохранившуюся энергию воспоминаний, которые живут в этой комнате.
– А мы тихо стоим и тебе не мешаем.
Она взглянула на него и улыбнулась:
– Вроде того.
– Ты уверена, что можешь себе это сейчас позволить, Нелл? – спросил Макс.
– Я в порядке, – коротко ответила Нелл.
Она не собиралась начинать дискуссию на эту тему Она закрыла глаза и, сбросив защиту, начала концентрироваться, пытаясь достать до воспоминаний комнаты.
Поскольку Питер Линч умер восемь месяцев назад и смерть его была внезапной, без всякого предупреждения, Нелл не рассчитывала узнать много. Она по опыту знала, что редко видит саму смерть, что ее и радовало и удивляло.
Но она могла увидеть происходящее за десять минут до или после смерти, в зависимости от интенсивности насилия и эмоций. Что-то вроде этого она и полагала увидеть.
Но вместо того…
Сначала ей трудно было дотянуться, пришлось поднатужиться, чтобы проникнуть через что-то. Она смутно сознавала, что тратит слишком много собственной энергии или совсем другую энергию. Наконец она почувствовала знакомое ощущение смещения во времени, но как будто в тумане. Происходило что-то необычное, и она ощутила это, прежде чем открыла глаза и обнаружила, что находится в совершенно другой комнате, в какой-то гостиной.
Комната была ей незнакома.
Нелл старалась сообразить, где она, найти что-нибудь, что поможет ей определиться. На столике лежал обложкой вверх раскрытый журнал, и когда она подошла поближе, то увидела, что он датирован январем прошлого года. Большинство людей читают журналы сразу же, как их получат. Значит, со временем более или менее ясно.
Но все же где она? И зачем она здесь? Это было ее обычное видение. Края размыты, смягчены, ее внимание, как обычно, направлено к центру. Но сейчас она испытывала странное чувство, внушающее ей настоящий страх. Она даже подумала, не выбраться ли из видения, но любопытство и глубокое стремление понять границы собственных возможностей заставили ее остаться. И в этот момент она увидела, как в комнату входит явно расстроенная Хейли.
За ней вошел Итан.
– Что, я еще и не должен злиться по этому поводу? – резко спросил он, хватая ее за руку и разворачивая лицом к себе как раз в тот момент, когда они поравнялись с Нелл.
– Конечно, не должен. Права у тебя такого нет, Итан, и мы оба это знаем.
– Нет права? Мы спим с тобой уже два месяца. Так неужели это не дает мне права сердиться, когда я узнаю, что ты одновременно спишь с Питером Линчем?
– Я же сказала, это не твое дело, Итан, мы просто трахаемся. – Она умышленно произнесла грубое слово, как бы получая от этого удовольствие. – И точка. Тебе это фавится, мне тоже, вот и все. Никаких обязательств, ожиданий и надежд ни с той, ни с другой стороны.
Итан явно был с ней не согласен, лицо мрачное, губы сжаты.
– И никакого уважения, так?
Хейли расхохоталась, потом с изумлением посмотрела на него.
– Уважение? Какое отношение имеет уважение к тому, чем мы с тобой занимаемся? Если бы мы делали это не в чистой постели, а на улице в грязи, то ничем бы не отличались от бродячих собак, когда у сучки течка.
– И у кого же из нас течка? – грубо спросил он. – У кого так чешется, что невозможно не почесать?
Хейли снова рассмеялась и вырвала руку.
– У меня, разумеется. У меня перманентная течка. Разве ты не знал? Разве не слышал? Господи, Итан, не делай вида, что ты не был уверен, что я шлюха, задолго до того, как начал за мной ухлестывать. А как насчет следов от плети у меня на спине? И ожогов от сигарет? Ты ведь даже ни разу ничего не спросил? Потому что именно это ты и рассчитывал увидеть, когда раздевал меня. Я права? Ну скажи, я права?
– Хейли…
– Шлюхи – они всегда клейменые. Мы носим свое клеймо, чтобы мужчины вроде тебя не испытывали угрызений совести, когда пинком выкидывают нас из постели до рассвета.
– Черт возьми, я никогда тебя не выгонял. Никогда.
– Да и нужды не было. Я всегда знала, чего тебе хотелось. Я всегда знаю, чего хотят мужчины. – Она резко отвернулась от него, видимо, собираясь выскочить из квартиры, и замерла на месте.
Нелл почувствовала, что Хейли смотрит прямо на нее расширенными глазами, и внезапно осознала, что сестра видит ее. Это было немыслимо. Такого никогда не бывало раньше. Это было просто невозможно!
Нелл уже не была потусторонним зрителем, она была там на самом деле.
– Да уж, я детектив что надо, – пробормотал Джастин. – Я не имею ни малейшего понятия, что мне искать.
Шелби вынуждена была с ним согласиться. По крайней мере, касательно бессмысленных поисков.
– Сколько детей родилось в этом приходе за последние сорок лет. Слушай, ты уверен, что в столе Джорджа на его работе нет ничего, что бы объясняло его интерес к этим старым документам?
Джастин наклонился, чтобы положить несколько свидетельств в стопку на столике, потом лениво потянулся.
– Лично я ничего не заметил. Господи, взгляни на часы. Разве мы не только что завтракали?
Шелби услышала, как урчит у нее в животе, и усмехнулась.
– Мой желудок утверждает, что плюшки мы съели давным-давно. Почему бы нам не дать дополнительную пищу сплетням и не пойти в кафе пообедать?
– А ты разве не устала? Мы копаемся в этих бумагах чертову уйму часов. Даже считать не хочется.
– Я по природе сова, для меня нормально не спать ночью, если меня что-то увлекает. – Она пожала плечами. – Тем более что завтра воскресенье, и мы оба можем спать сколько заблагорассудится, так что какого черта? Ты ведь сказал, что на этой неделе у тебя выходной?
– Официально. Шериф Коул заставляет нас работать сверхурочно, но настаивает, чтобы хоть один выходной в месяц мы имели, так что сейчас мой черед. И если не объявится еще один труп, мне завтра в офис являться не надо.
– Ты хочешь пойти домой и завалиться спать? Или пообедать в кафе? Вдруг мы все же сообразим, что Джордж разыскивал в этих свидетельствах?
У Джастина имелись догадки на этот счет, но ему нравилось быть в обществе Шелби. О сне думать не хотелось, поэтому он заявил, что идея пообедать ему нравится.
Они легко отыскали довольно уютную кабинку в конце зала.
Шелби заметила несколько заинтересованных взглядов, но сдержалась, не рассмеялась, только сказала Джас-тину:
– Жизнь в аквариуме, вот что такое Безмолвие.
Джастин с любопытством спросил:
– А что их больше волнует – то, что ты со мной, или то, что я с тобой?
– И то и другое, я думаю. Ты в этом расследовании довольно приметная личность, так что всем интересно знать, что ты делаешь. А что касается меня, то… давай скажем так: я редко обедаю с красивыми мужчинами.
– Ты меня удивила. И спасибо.
Она тихонько рассмеялась.
– Поскольку я обычно болтаюсь по городу со своими камерами и вижу много такого, чего иначе бы не увидела, я знаю наших городских мужчин достаточно хорошо. Наверное, слишком хорошо. И мне трудно представить кого-нибудь из них в роли бойфренда или любовника.
– Потому что на твоих снимках они такие, какие есть на самом деле? – догадался Джастин.
– Вроде того. Поразительно, как много людей воображают, что они находятся в каком-то обособленном мире, даже когда они на публике.
Джастин не стал интересоваться подробностями того, что она видела, но подумал: скорее всего, хотя бы один из соискателей ее руки и сердца получил отказ, не имея ни малейшего представления, почему она его отвергла. Но прежде чем он успел что-то сказать, Шелби жизнерадостно поведала ему некоторые подробности, которые он предпочел бы не слышать.
– Понимаешь, трудно винить человека, если у него где-то зачесалось и он на людях почесался или в зубах поковырялся, но копаться в носу или чистить уши – это уже слишком, ты не считаешь? Я однажды даже видела одного мужика, который стриг волосы в носу с помощью таких ножниц на батарейках. Мне это ужасно подействовало на нервы. Смотреть противно.
Джастин рассмеялся:
– Тебе, скорее всего, придется опустить планку.
– Или забыть про фотоаппарат, – печально согласилась она. – А мне бы не хотелось ни того, ни другого. Поэтому здорово, что я вполне нормально чувствую себя в одиночестве.
– Ну, бога ради, скажи мне, если я буду делать что-нибудь неприятное, договорились?
Шелби усмехнулась:
– Не думаю, что ты так опростоволосишься.
Он неуверенно разглядывал ее, пока Эмили наливала им кофе, а когда официантка отошла, сказал:
– У тебя есть мои фотографии? Случайные снимки?
– Всего несколько штук.
– Вот ужас.
Он попытался вспомнить, не делал ли он чего-нибудь такого, что она могла счесть противным, но кто же помнит все свои движения и жесты?
Шелби сказала уже более серьезным тоном:
– Знаешь, я решила обратиться к тебе насчет этого расследования потому, что я присматривалась к тебе эти последние недели, и мне стало ясно, что ты предан работе, что ты делаешь ее хорошо. Ты всегда внимателен, сосредоточен, ничего не упускаешь, с людьми ведешь себя не по-хамски.
– А я и не видел тебя с твоими камерами, – кисло признался он.
– Потому что я не хотела, чтобы ты меня видел. Я не шпионила, ты не думай. Просто у меня выработалась привычка наблюдать за людьми так, что они этого не замечают.
– Например, так ты следила за шерифом Коулом. – Джастин решил повернуть разговор на более нейтральную тему.
Шелби, похоже, не возражала.
– Точно. Учти, я наблюдала за Итаном Коулом много лет. Я заметила, что после первого убийства он стал вести себя иначе. Долгое время я не могла понять, в чем дело, но, когда я собрала все его фотографии вместе, я нашла те, что показала тебе. Вот эти.
Шелби решительно полезла в сумку, которую она постоянно таскала с собой, и достала конверт с фотографиями, которые они с Джастином рассматривали накануне.
– Эти снимки что-то да значат, Джастин, и мы оба знаем это.
Встревоженный Джастин быстро огляделся и, конечно, заметил, что несколько человек, несомненно, заинтересовались действиями Шелби. А она достала снимки из конверта и протянула их ему, прежде чем он успел ее остановить.
– Взгляни еще раз, – беспечно предложила она.
Джастин понимал, что чем дольше они станут возиться с этими фотографиями, тем больше привлекут к себе внимания, поэтому, наклонившись над снимками, он сказал вполголоса:
– Зря ты их вытащила, Шелби. Не надо было этого делать здесь и сейчас.
– Почему нет? Все в городе привыкли видеть, как я показываю свои снимки. Никому это не покажется странным. Они наверняка подумают, что я показываю те фотографии, на которых есть ты.
– Да, конечно, но если за нами наблюдает кто-то, имеющий отношение к убийству, у него могут возникнуть подозрения. Вдруг он решит, что тебе удалось запечатлеть что-то уличающее его. Полагаю, ему совершенно не хочется, чтобы об этом узнала полиция?
Шелби немного подумала, потом сказала:
– Ладно, согласна, я сглупила. Но дело сделано, обратно не вернешь, так что ты вполне можешь их просмотреть.
Джастину не хотелось демонстрировать под любопытными взглядами слишком большой интерес к снимкам, поэтому он бегло проглядел их и протянул назад Шелби, слабо улыбнувшись для зрителей.
– Согласен, занимательная подборка. Но шериф разговаривает с массой народа каждый день, так что вполне объяснимо, что он говорил и с теми, кого убили.
Шелби убрала фотографии в сумку и постаралась изобразить равнодушие. Она не боялась, но Нелл строго предупредила ее, что следует быть очень, очень осторожной. Шелби понимала, что Джастин прав и она только что совершила серьезную ошибку. Но теперь-то останавливаться глупо.
– Ты забыл взглянуть на оборотную сторону каждой фотографии. Там я карандашом пометила, когда делала снимок. Специально доставала негативы и сверялась.
– И что?
– Итан каждый раз разговаривал с потенциальной жертвой накануне убийства. Как тебе такое совпадение?
– По меньшей мере, странное, – медленно промолвил он.
– О, господи, – прошептала Хейли в шоке. Увидев свою сестру (Нелл подумала о том, как выглядит она сама, должно быть, как привидение), которая наблюдала за отвратительной перебранкой между ней и ее любовником, Хейли почувствовала смятение, особенно если вспомнить, что Нелл уехала больше десяти лет назад.
Что тогда могла подумать Хейли? Что с ней происходит нечто паранормальное, вроде визита недавно почившей родственницы? Может, она подумала, что Нелл явилась к ней в момент своей смерти, чтобы попрощаться?
Нелл хотела сказать что-то сестре, уверить ее, что она жива, что просто… Что просто? Что она появилась из будущего?
Это продолжалось всего секунду, потому что Нелл была слишком потрясена, чтобы инстинктивно не вырваться из видения и не вернуться в настоящее. То, что она видела, постепенно скрывалось в тумане, потрясенное лицо Хейли исчезло в темнеющей дымке, которая становилась все более непроницаемой, и на какой-то момент, показавшийся Нелл бесконечным, ее саму поглотило что-то темное.
Это что-то было пространством, и она была там не одна. Кто-то… что-то… было рядом, наблюдая, почти касаясь ее… тянулось к ней.
Нелл была абсолютно уверена, что, если это нечто коснется ее, она умрет, и стала отчаянно бороться, стараясь освободиться от давящей тьмы. Усилие отняло у нее всю энергию. Нелл страшно ослабла.
Внезапно и тьма, и прошлое исчезли. Нелл вернулась в настоящее с быстротой, которая напугала ее едва ли не больше, чем само видение. Голова едва не лопнула от неожиданного острого приступа боли, и она сама услышала свой вскрик.
У нее никогда в жизни так не болела голова. Ее терзала невероятная боль, как будто кто-то горячий и злобный пытался проникнуть в ее мозг…
«Нелл».
– Зло, – пробормотала она, открывая глаза. Сначала она увидела только темноту, но тьма быстро рассеялась, и она поняла, что смотрит на темно-синюю рубашку и черный кожаный пиджак.
– Нелл, ради всего святого…
Она смутно чувствовала руки Макса на своих плечах, а когда подняла глаза, то разглядела, что он бледен и мрачен. Только когда он схватил ее за запястья, Нелл сообразила, что ее ладони крепко прижаты к собственным щекам, так крепко, как будто старались удержать что-то внутри.
– На этот раз это был не обморок? – спросил Макс, осторожно отводя ее ладони от лица.
– Нет, – сказала она очень тихо, почти что шепотом. Говорить громче ей было больно. – Голова кружится… Я думаю, мне лучше куда-нибудь сесть.
Макс помог ей подойти к скамейке, стоявшей у кровати Линча. Только тогда она заметила Итана, прислонившегося к комоду со скрещенными на груди руками. Лицо спокойное, но слегка побледневшее, как у Макса.
Нелл улыбнулась, еле-еле, одними уголками губ.
– Похоже, я вам тут устроила представление? – Она старалась говорить спокойно.
– Ну, ты могла бы испускать клубы дыма и огненные языки, но мертвое молчание и полностью отсутствующий взгляд и без этого производили чертовски сильное впечатление. – Итан взглянул на часы. – В течение двадцати минут ты была настоящим зомби.
– Что?
Макс сел рядом.
– Из них я последние десять минут пытался вывести тебя из этого состояния.
– Я предложил дать тебе пощечину, – сообщил Итан, – но Макс не разрешил.
– Почему ты ушла так глубоко? – спросил Макс, проигнорировав замечание Итана.
Головокружение прошло, но голова все еще болела, мысли расплывались.
– Дело в том… Я была не здесь.
– Странно, а казалось, что никуда не уходила.
– Итан, заткнись ко всем чертям, сделай мне одолжение, – взорвался Макс. – Нелл, о чем ты говоришь? Если ты была не здесь, то где?
– Ага, скажи-ка нам, где, – предложил Итан.
Если бы у нее было несколько минут покоя и тишины, чтобы подумать, Нелл, возможно, ответила бы иначе. Но от настойчивости Макса и насмешливого скептицизма Итана голова болела все сильнее. Поэтому она подчинилась минутному порыву.
– Рада сообщить тебе, где именно, – заявила она, глядя прямо в глаза шерифу. – Как только ты поделишься с нами, сколько времени длилась твоя интрижка с Хейли.
Молчание, казалось, обрело вес. Так продолжалось с полминуты, и все это время Итан не сводил с Нелл взгляда. Наконец медленно произнес:
– Она тебе сказала.
– Я не поддерживала никакой связи с сестрой почти двенадцать лет, Итан. А больше ведь никто не знал? Хейли настаивала на тайне?
– Лично я ничего не знал, черт побери, – пробормотал Макс.
Итан взглянул на него, затем снова уставился на Нелл.
– Да, она настаивала, чтобы мы держали в тайне наши отношения. И не хотела сказать мне, почему. Смысла-то никакого не было. Мы давно были совершеннолетними и свободными. Мой брак к тому времени распался, она тоже вроде ни с кем не встречалась. Во всяком случае, открыто. И длился-то наш роман всего два месяца.
– Тогда как же ты узнал про нее и Питера Линча? – спросила Нелл. По правде говоря, на ответ она не рассчитывала, но он ответил:
– Думаю, она хотела, чтобы я узнал. Мы были у меня, ей понадобилось взять что-то из сумки, уже забыл, что именно. Попросила меня принести. В сумке из незастегнутого кармана торчала фотография. Ее с Питом. – Его лицо слегка перекосилось. – Они играли в какую-то сексуальную игру. Она была одета как… школьница. Наверное, потому, что он любил молоденьких.
К этому времени Нелл наслушалась уже стольких историй о сексуальных подвигах Хейли, что даже не была шокирована. Но ей до боли было жаль сестру. То, как Итан о ней говорил, предполагало, что отношения могли стать серьезными, возможно, длительными. Интересно, знала ли об этом Хейли, подумала Нелл. Возможно, она намеренно все разрушила.
А если так, почему? Потому что считала себя недостойной? Потому что к этому моменту у нее было уже достаточно шрамов, как на душе, так и на теле от игрищ с садистами? Или потому, что она понимала, что никакие настоящие отношения невозможны, пока жив Адам Галлахер?
– Сколько времени ты уже знаешь, что именно Хейли – то общее, что связывает всех убитых мужчин? – спокойно спросила она Итана.
– Я даже сейчас не уверен, что это так, – быстро ответил он. – Насколько мне известно, между ней и Джорджем Колдуэллом ничего не было.
– Но с другими? Линчем, Ферье, Паттерсоном. Ты ведь знал, что она была связана с каждым из них.
Он поколебался.
– Как я уже сказал, насчет Линча я узнал задолго до его убийства. Что касается остальных… Ферье как-то напился и хвастался мне, что за последние годы провел с Хейли несколько запоминающихся ночей. Явно не роман, так, секс время от времени, по обоюдному желанию.
– И Паттерсон?
Итан пожал плечами.
– Когда я увидел все это дерьмо в его подвале, я подумал, что Хейли могла быть с ним связана.
– Из-за шрамов? Синяки, сигаретные ожоги?
Он поморщился.
– Ну да.
Забыв на минуту про головную боль, Нелл очень внимательно наблюдала за шерифом, стараясь чутьем определить раз и навсегда, может ли она ему доверять и исключить его из числа подозреваемых. Его связь с Хейли усиливала подозрения, особенно если учесть, что Хейли была общим звеном между всеми жертвами. Но было у Нелл чувство, что все значительно сложнее.
Ей не доставило удовольствия копание в его личной жизни, особенно в присутствии Макса. Макс не любитель подобных зрелищ, а Итану это было вдвойне неприятно. Но что случилось, то случилось. Она должна была знать.
– Ты никогда не спрашивал ее про шрамы. Почему?
– Откуда ты это знаешь, черт возьми?
– Потому что я это видела, Итан. Я видела ссору между тобой и Хейли, которая случилась больше года назад. В январе? Феврале? В гостиной, наверное, это была твоя квартира. Ты узнал об ее отношениях с Линчем и расстроился. А Хейли была… довольно груба, разговаривала с тобой бесцеремонно. Но она специально сказала, что ты никогда не спрашивал ее про шрамы. Она наверняка думала, что знает причину, но, полагаю, она ошибалась. Так почему?
Итан был потрясен.
– Господи. Ты так говоришь, будто была там.
– Я и была. Только что. Ответь мне на вопрос, Итан. Почему ты не спрашивал Хейли про шрамы?
– Потому что мне казалось, я знаю, откуда они у нее.
– Ты считал, что тут виноват наш отец.
Он кивнул. Движение было таким же резким, как и голос.
– Это выглядело логичным. Вы с матерью сбежали, обе его боялись, теперь эти шрамы у Хейли… потом еще как она о нем говорила: с одной стороны – обожала, с другой – люто ненавидела. Все время перебор. Насколько я мог судить, свежих шрамов у нее не было, вот я и решил, что над ней издевались, когда она была еще ребенком. Я пытался расспросить ее о детстве, но она не желала разговаривать. Сердилась. Она вообще со мной о своей жизни не разговаривала и дала понять, что если стану нажимать, то ее и след простынет. Вот я и оставил эту тему.
Макс молча смотрел на Итана. Нелл поняла, что он сейчас раздумывает, что же такого могла она увидеть в подвале Паттерсона.
Она опять взглянула на Итана. Все ощущения и инстинкты говорили ей, что Итан не убийца, и если она не может доверять этим инстинктам, ей следует поискать другую работу.
– Наш отец никогда не трогал нас и пальцем, – тихо сказала она. – Хейли получила эти шрамы у Паттерсона. Она… она начала с ним встречаться, когда была еще очень молода.
– Насколько молода? – спросил Макс, явно вспомнивший шок Нелл там, в подвале.
– Похоже, что ей было двенадцать-тринадцать лет, – неохотно сказала она. – Не старше. Как раз когда мы потеряли мать.
Итан выглядел так, будто ему дурно, но он был полицейским и сразу ухватил важность сказанного Нелл.
– Похоже? Ты что, тоже это видела?
– Да. Я… тайком посетила дом Паттерсона.
– И видела подвал.
Нелл кивнула.
– Я там видела… какие между ними были отношения.
После минутного молчания Итан неуверенно заметил:
– Все это дерьмо. Ты никак не могла этого видеть, равно как ты не могла видеть меня и Хейли.
– Никак не могла, – устало согласилась Нелл и упрямо повторяла: – И все же видела.
– Полная бессмыслица, – Итан повысил голос. – Ты сама сказала, что можешь видеть только что-то из памяти того места, где находишься. Я никогда не был здесь с Хейли, тогда как же ты смогла – как это ты там выражаешься? – подключиться к какой-то сцене между ней и мной?
– Хороший вопрос, – тихо одобрил Макс.
– И мне хотелось бы дать на него хороший ответ. – Нелл вздохнула. – Не знаю, Итан, как это у меня получилось. Возможно, я концентрировалась на Питере Линче, а ты оказался здесь, и возникла связь, и я попала в ту гостиную, где вы с Хейли говорили о Линче.
– Ну да, это все прекрасно объясняет, – огрызнулся Итан.
– Послушай, мне очень жаль, что я не могу все объяснить логически, не могу ничего доказать. Но дело в том, что мы только начинаем разбираться, как работают паранормальные способности, и до сих пор у нас чертова уйма вопросов и почти никаких ответов. Я не могу объяснить, каким образом я умудряюсь увидеть то, что вижу, я только знаю, что я это видела. Я там была, в прошлом, и наблюдала сцену между тобой и Хейли.
– А это, – так же тихо добавил Макс, – для тебя нечто новое. Верно? То, что память, в которую ты включаешься, принадлежит другому месту?
Она кивнула.
– С самого начала совсем другие ощущения. Мне пришлось прорываться туда, использовать мою энергию иначе. И очень трудно возвращаться.
– Похоже, ты попала прямиком в воспоминания Итана? – предположил Макс.
Итан выругался.
– Слушайте, мне от всей этой чертовщины не по себе. Даже если бы это было возможно, во что я не верю.
Нелл вспомнила потрясение во взгляде сестры, и ей захотелось объяснить обоим, насколько это видение отличалось от других. Но голова болела, она устала, и оставалась еще одна вещь, которую непременно следовало сделать сегодня.
Она поднялась на ноги, не возразив против помощи Макса, и оперлась на его руку. Когда голова перестала кружиться, она сказала:
– Итан, тебе придется избавиться от помощника. Мне надо кое-что тебе показать. – Она повернулась к Максу. – Мне надо вам обоим кое-что показать.
– И как же это у тебя получается? – спросил Итан, когда они оказались в светлой просторной спальне.
Нелл остановилась в центре, в футе от кровати, огляделась и рассеянно ответила:
– Я сосредотачиваюсь и пытаюсь почувствовать сохранившуюся энергию воспоминаний, которые живут в этой комнате.
– А мы тихо стоим и тебе не мешаем.
Она взглянула на него и улыбнулась:
– Вроде того.
– Ты уверена, что можешь себе это сейчас позволить, Нелл? – спросил Макс.
– Я в порядке, – коротко ответила Нелл.
Она не собиралась начинать дискуссию на эту тему Она закрыла глаза и, сбросив защиту, начала концентрироваться, пытаясь достать до воспоминаний комнаты.
Поскольку Питер Линч умер восемь месяцев назад и смерть его была внезапной, без всякого предупреждения, Нелл не рассчитывала узнать много. Она по опыту знала, что редко видит саму смерть, что ее и радовало и удивляло.
Но она могла увидеть происходящее за десять минут до или после смерти, в зависимости от интенсивности насилия и эмоций. Что-то вроде этого она и полагала увидеть.
Но вместо того…
Сначала ей трудно было дотянуться, пришлось поднатужиться, чтобы проникнуть через что-то. Она смутно сознавала, что тратит слишком много собственной энергии или совсем другую энергию. Наконец она почувствовала знакомое ощущение смещения во времени, но как будто в тумане. Происходило что-то необычное, и она ощутила это, прежде чем открыла глаза и обнаружила, что находится в совершенно другой комнате, в какой-то гостиной.
Комната была ей незнакома.
Нелл старалась сообразить, где она, найти что-нибудь, что поможет ей определиться. На столике лежал обложкой вверх раскрытый журнал, и когда она подошла поближе, то увидела, что он датирован январем прошлого года. Большинство людей читают журналы сразу же, как их получат. Значит, со временем более или менее ясно.
Но все же где она? И зачем она здесь? Это было ее обычное видение. Края размыты, смягчены, ее внимание, как обычно, направлено к центру. Но сейчас она испытывала странное чувство, внушающее ей настоящий страх. Она даже подумала, не выбраться ли из видения, но любопытство и глубокое стремление понять границы собственных возможностей заставили ее остаться. И в этот момент она увидела, как в комнату входит явно расстроенная Хейли.
За ней вошел Итан.
– Что, я еще и не должен злиться по этому поводу? – резко спросил он, хватая ее за руку и разворачивая лицом к себе как раз в тот момент, когда они поравнялись с Нелл.
– Конечно, не должен. Права у тебя такого нет, Итан, и мы оба это знаем.
– Нет права? Мы спим с тобой уже два месяца. Так неужели это не дает мне права сердиться, когда я узнаю, что ты одновременно спишь с Питером Линчем?
– Я же сказала, это не твое дело, Итан, мы просто трахаемся. – Она умышленно произнесла грубое слово, как бы получая от этого удовольствие. – И точка. Тебе это фавится, мне тоже, вот и все. Никаких обязательств, ожиданий и надежд ни с той, ни с другой стороны.
Итан явно был с ней не согласен, лицо мрачное, губы сжаты.
– И никакого уважения, так?
Хейли расхохоталась, потом с изумлением посмотрела на него.
– Уважение? Какое отношение имеет уважение к тому, чем мы с тобой занимаемся? Если бы мы делали это не в чистой постели, а на улице в грязи, то ничем бы не отличались от бродячих собак, когда у сучки течка.
– И у кого же из нас течка? – грубо спросил он. – У кого так чешется, что невозможно не почесать?
Хейли снова рассмеялась и вырвала руку.
– У меня, разумеется. У меня перманентная течка. Разве ты не знал? Разве не слышал? Господи, Итан, не делай вида, что ты не был уверен, что я шлюха, задолго до того, как начал за мной ухлестывать. А как насчет следов от плети у меня на спине? И ожогов от сигарет? Ты ведь даже ни разу ничего не спросил? Потому что именно это ты и рассчитывал увидеть, когда раздевал меня. Я права? Ну скажи, я права?
– Хейли…
– Шлюхи – они всегда клейменые. Мы носим свое клеймо, чтобы мужчины вроде тебя не испытывали угрызений совести, когда пинком выкидывают нас из постели до рассвета.
– Черт возьми, я никогда тебя не выгонял. Никогда.
– Да и нужды не было. Я всегда знала, чего тебе хотелось. Я всегда знаю, чего хотят мужчины. – Она резко отвернулась от него, видимо, собираясь выскочить из квартиры, и замерла на месте.
Нелл почувствовала, что Хейли смотрит прямо на нее расширенными глазами, и внезапно осознала, что сестра видит ее. Это было немыслимо. Такого никогда не бывало раньше. Это было просто невозможно!
Нелл уже не была потусторонним зрителем, она была там на самом деле.
– Да уж, я детектив что надо, – пробормотал Джастин. – Я не имею ни малейшего понятия, что мне искать.
Шелби вынуждена была с ним согласиться. По крайней мере, касательно бессмысленных поисков.
– Сколько детей родилось в этом приходе за последние сорок лет. Слушай, ты уверен, что в столе Джорджа на его работе нет ничего, что бы объясняло его интерес к этим старым документам?
Джастин наклонился, чтобы положить несколько свидетельств в стопку на столике, потом лениво потянулся.
– Лично я ничего не заметил. Господи, взгляни на часы. Разве мы не только что завтракали?
Шелби услышала, как урчит у нее в животе, и усмехнулась.
– Мой желудок утверждает, что плюшки мы съели давным-давно. Почему бы нам не дать дополнительную пищу сплетням и не пойти в кафе пообедать?
– А ты разве не устала? Мы копаемся в этих бумагах чертову уйму часов. Даже считать не хочется.
– Я по природе сова, для меня нормально не спать ночью, если меня что-то увлекает. – Она пожала плечами. – Тем более что завтра воскресенье, и мы оба можем спать сколько заблагорассудится, так что какого черта? Ты ведь сказал, что на этой неделе у тебя выходной?
– Официально. Шериф Коул заставляет нас работать сверхурочно, но настаивает, чтобы хоть один выходной в месяц мы имели, так что сейчас мой черед. И если не объявится еще один труп, мне завтра в офис являться не надо.
– Ты хочешь пойти домой и завалиться спать? Или пообедать в кафе? Вдруг мы все же сообразим, что Джордж разыскивал в этих свидетельствах?
У Джастина имелись догадки на этот счет, но ему нравилось быть в обществе Шелби. О сне думать не хотелось, поэтому он заявил, что идея пообедать ему нравится.
Они легко отыскали довольно уютную кабинку в конце зала.
Шелби заметила несколько заинтересованных взглядов, но сдержалась, не рассмеялась, только сказала Джас-тину:
– Жизнь в аквариуме, вот что такое Безмолвие.
Джастин с любопытством спросил:
– А что их больше волнует – то, что ты со мной, или то, что я с тобой?
– И то и другое, я думаю. Ты в этом расследовании довольно приметная личность, так что всем интересно знать, что ты делаешь. А что касается меня, то… давай скажем так: я редко обедаю с красивыми мужчинами.
– Ты меня удивила. И спасибо.
Она тихонько рассмеялась.
– Поскольку я обычно болтаюсь по городу со своими камерами и вижу много такого, чего иначе бы не увидела, я знаю наших городских мужчин достаточно хорошо. Наверное, слишком хорошо. И мне трудно представить кого-нибудь из них в роли бойфренда или любовника.
– Потому что на твоих снимках они такие, какие есть на самом деле? – догадался Джастин.
– Вроде того. Поразительно, как много людей воображают, что они находятся в каком-то обособленном мире, даже когда они на публике.
Джастин не стал интересоваться подробностями того, что она видела, но подумал: скорее всего, хотя бы один из соискателей ее руки и сердца получил отказ, не имея ни малейшего представления, почему она его отвергла. Но прежде чем он успел что-то сказать, Шелби жизнерадостно поведала ему некоторые подробности, которые он предпочел бы не слышать.
– Понимаешь, трудно винить человека, если у него где-то зачесалось и он на людях почесался или в зубах поковырялся, но копаться в носу или чистить уши – это уже слишком, ты не считаешь? Я однажды даже видела одного мужика, который стриг волосы в носу с помощью таких ножниц на батарейках. Мне это ужасно подействовало на нервы. Смотреть противно.
Джастин рассмеялся:
– Тебе, скорее всего, придется опустить планку.
– Или забыть про фотоаппарат, – печально согласилась она. – А мне бы не хотелось ни того, ни другого. Поэтому здорово, что я вполне нормально чувствую себя в одиночестве.
– Ну, бога ради, скажи мне, если я буду делать что-нибудь неприятное, договорились?
Шелби усмехнулась:
– Не думаю, что ты так опростоволосишься.
Он неуверенно разглядывал ее, пока Эмили наливала им кофе, а когда официантка отошла, сказал:
– У тебя есть мои фотографии? Случайные снимки?
– Всего несколько штук.
– Вот ужас.
Он попытался вспомнить, не делал ли он чего-нибудь такого, что она могла счесть противным, но кто же помнит все свои движения и жесты?
Шелби сказала уже более серьезным тоном:
– Знаешь, я решила обратиться к тебе насчет этого расследования потому, что я присматривалась к тебе эти последние недели, и мне стало ясно, что ты предан работе, что ты делаешь ее хорошо. Ты всегда внимателен, сосредоточен, ничего не упускаешь, с людьми ведешь себя не по-хамски.
– А я и не видел тебя с твоими камерами, – кисло признался он.
– Потому что я не хотела, чтобы ты меня видел. Я не шпионила, ты не думай. Просто у меня выработалась привычка наблюдать за людьми так, что они этого не замечают.
– Например, так ты следила за шерифом Коулом. – Джастин решил повернуть разговор на более нейтральную тему.
Шелби, похоже, не возражала.
– Точно. Учти, я наблюдала за Итаном Коулом много лет. Я заметила, что после первого убийства он стал вести себя иначе. Долгое время я не могла понять, в чем дело, но, когда я собрала все его фотографии вместе, я нашла те, что показала тебе. Вот эти.
Шелби решительно полезла в сумку, которую она постоянно таскала с собой, и достала конверт с фотографиями, которые они с Джастином рассматривали накануне.
– Эти снимки что-то да значат, Джастин, и мы оба знаем это.
Встревоженный Джастин быстро огляделся и, конечно, заметил, что несколько человек, несомненно, заинтересовались действиями Шелби. А она достала снимки из конверта и протянула их ему, прежде чем он успел ее остановить.
– Взгляни еще раз, – беспечно предложила она.
Джастин понимал, что чем дольше они станут возиться с этими фотографиями, тем больше привлекут к себе внимания, поэтому, наклонившись над снимками, он сказал вполголоса:
– Зря ты их вытащила, Шелби. Не надо было этого делать здесь и сейчас.
– Почему нет? Все в городе привыкли видеть, как я показываю свои снимки. Никому это не покажется странным. Они наверняка подумают, что я показываю те фотографии, на которых есть ты.
– Да, конечно, но если за нами наблюдает кто-то, имеющий отношение к убийству, у него могут возникнуть подозрения. Вдруг он решит, что тебе удалось запечатлеть что-то уличающее его. Полагаю, ему совершенно не хочется, чтобы об этом узнала полиция?
Шелби немного подумала, потом сказала:
– Ладно, согласна, я сглупила. Но дело сделано, обратно не вернешь, так что ты вполне можешь их просмотреть.
Джастину не хотелось демонстрировать под любопытными взглядами слишком большой интерес к снимкам, поэтому он бегло проглядел их и протянул назад Шелби, слабо улыбнувшись для зрителей.
– Согласен, занимательная подборка. Но шериф разговаривает с массой народа каждый день, так что вполне объяснимо, что он говорил и с теми, кого убили.
Шелби убрала фотографии в сумку и постаралась изобразить равнодушие. Она не боялась, но Нелл строго предупредила ее, что следует быть очень, очень осторожной. Шелби понимала, что Джастин прав и она только что совершила серьезную ошибку. Но теперь-то останавливаться глупо.
– Ты забыл взглянуть на оборотную сторону каждой фотографии. Там я карандашом пометила, когда делала снимок. Специально доставала негативы и сверялась.
– И что?
– Итан каждый раз разговаривал с потенциальной жертвой накануне убийства. Как тебе такое совпадение?
– По меньшей мере, странное, – медленно промолвил он.
– О, господи, – прошептала Хейли в шоке. Увидев свою сестру (Нелл подумала о том, как выглядит она сама, должно быть, как привидение), которая наблюдала за отвратительной перебранкой между ней и ее любовником, Хейли почувствовала смятение, особенно если вспомнить, что Нелл уехала больше десяти лет назад.
Что тогда могла подумать Хейли? Что с ней происходит нечто паранормальное, вроде визита недавно почившей родственницы? Может, она подумала, что Нелл явилась к ней в момент своей смерти, чтобы попрощаться?
Нелл хотела сказать что-то сестре, уверить ее, что она жива, что просто… Что просто? Что она появилась из будущего?
Это продолжалось всего секунду, потому что Нелл была слишком потрясена, чтобы инстинктивно не вырваться из видения и не вернуться в настоящее. То, что она видела, постепенно скрывалось в тумане, потрясенное лицо Хейли исчезло в темнеющей дымке, которая становилась все более непроницаемой, и на какой-то момент, показавшийся Нелл бесконечным, ее саму поглотило что-то темное.
Это что-то было пространством, и она была там не одна. Кто-то… что-то… было рядом, наблюдая, почти касаясь ее… тянулось к ней.
Нелл была абсолютно уверена, что, если это нечто коснется ее, она умрет, и стала отчаянно бороться, стараясь освободиться от давящей тьмы. Усилие отняло у нее всю энергию. Нелл страшно ослабла.
Внезапно и тьма, и прошлое исчезли. Нелл вернулась в настоящее с быстротой, которая напугала ее едва ли не больше, чем само видение. Голова едва не лопнула от неожиданного острого приступа боли, и она сама услышала свой вскрик.
У нее никогда в жизни так не болела голова. Ее терзала невероятная боль, как будто кто-то горячий и злобный пытался проникнуть в ее мозг…
«Нелл».
– Зло, – пробормотала она, открывая глаза. Сначала она увидела только темноту, но тьма быстро рассеялась, и она поняла, что смотрит на темно-синюю рубашку и черный кожаный пиджак.
– Нелл, ради всего святого…
Она смутно чувствовала руки Макса на своих плечах, а когда подняла глаза, то разглядела, что он бледен и мрачен. Только когда он схватил ее за запястья, Нелл сообразила, что ее ладони крепко прижаты к собственным щекам, так крепко, как будто старались удержать что-то внутри.
– На этот раз это был не обморок? – спросил Макс, осторожно отводя ее ладони от лица.
– Нет, – сказала она очень тихо, почти что шепотом. Говорить громче ей было больно. – Голова кружится… Я думаю, мне лучше куда-нибудь сесть.
Макс помог ей подойти к скамейке, стоявшей у кровати Линча. Только тогда она заметила Итана, прислонившегося к комоду со скрещенными на груди руками. Лицо спокойное, но слегка побледневшее, как у Макса.
Нелл улыбнулась, еле-еле, одними уголками губ.
– Похоже, я вам тут устроила представление? – Она старалась говорить спокойно.
– Ну, ты могла бы испускать клубы дыма и огненные языки, но мертвое молчание и полностью отсутствующий взгляд и без этого производили чертовски сильное впечатление. – Итан взглянул на часы. – В течение двадцати минут ты была настоящим зомби.
– Что?
Макс сел рядом.
– Из них я последние десять минут пытался вывести тебя из этого состояния.
– Я предложил дать тебе пощечину, – сообщил Итан, – но Макс не разрешил.
– Почему ты ушла так глубоко? – спросил Макс, проигнорировав замечание Итана.
Головокружение прошло, но голова все еще болела, мысли расплывались.
– Дело в том… Я была не здесь.
– Странно, а казалось, что никуда не уходила.
– Итан, заткнись ко всем чертям, сделай мне одолжение, – взорвался Макс. – Нелл, о чем ты говоришь? Если ты была не здесь, то где?
– Ага, скажи-ка нам, где, – предложил Итан.
Если бы у нее было несколько минут покоя и тишины, чтобы подумать, Нелл, возможно, ответила бы иначе. Но от настойчивости Макса и насмешливого скептицизма Итана голова болела все сильнее. Поэтому она подчинилась минутному порыву.
– Рада сообщить тебе, где именно, – заявила она, глядя прямо в глаза шерифу. – Как только ты поделишься с нами, сколько времени длилась твоя интрижка с Хейли.
Молчание, казалось, обрело вес. Так продолжалось с полминуты, и все это время Итан не сводил с Нелл взгляда. Наконец медленно произнес:
– Она тебе сказала.
– Я не поддерживала никакой связи с сестрой почти двенадцать лет, Итан. А больше ведь никто не знал? Хейли настаивала на тайне?
– Лично я ничего не знал, черт побери, – пробормотал Макс.
Итан взглянул на него, затем снова уставился на Нелл.
– Да, она настаивала, чтобы мы держали в тайне наши отношения. И не хотела сказать мне, почему. Смысла-то никакого не было. Мы давно были совершеннолетними и свободными. Мой брак к тому времени распался, она тоже вроде ни с кем не встречалась. Во всяком случае, открыто. И длился-то наш роман всего два месяца.
– Тогда как же ты узнал про нее и Питера Линча? – спросила Нелл. По правде говоря, на ответ она не рассчитывала, но он ответил:
– Думаю, она хотела, чтобы я узнал. Мы были у меня, ей понадобилось взять что-то из сумки, уже забыл, что именно. Попросила меня принести. В сумке из незастегнутого кармана торчала фотография. Ее с Питом. – Его лицо слегка перекосилось. – Они играли в какую-то сексуальную игру. Она была одета как… школьница. Наверное, потому, что он любил молоденьких.
К этому времени Нелл наслушалась уже стольких историй о сексуальных подвигах Хейли, что даже не была шокирована. Но ей до боли было жаль сестру. То, как Итан о ней говорил, предполагало, что отношения могли стать серьезными, возможно, длительными. Интересно, знала ли об этом Хейли, подумала Нелл. Возможно, она намеренно все разрушила.
А если так, почему? Потому что считала себя недостойной? Потому что к этому моменту у нее было уже достаточно шрамов, как на душе, так и на теле от игрищ с садистами? Или потому, что она понимала, что никакие настоящие отношения невозможны, пока жив Адам Галлахер?
– Сколько времени ты уже знаешь, что именно Хейли – то общее, что связывает всех убитых мужчин? – спокойно спросила она Итана.
– Я даже сейчас не уверен, что это так, – быстро ответил он. – Насколько мне известно, между ней и Джорджем Колдуэллом ничего не было.
– Но с другими? Линчем, Ферье, Паттерсоном. Ты ведь знал, что она была связана с каждым из них.
Он поколебался.
– Как я уже сказал, насчет Линча я узнал задолго до его убийства. Что касается остальных… Ферье как-то напился и хвастался мне, что за последние годы провел с Хейли несколько запоминающихся ночей. Явно не роман, так, секс время от времени, по обоюдному желанию.
– И Паттерсон?
Итан пожал плечами.
– Когда я увидел все это дерьмо в его подвале, я подумал, что Хейли могла быть с ним связана.
– Из-за шрамов? Синяки, сигаретные ожоги?
Он поморщился.
– Ну да.
Забыв на минуту про головную боль, Нелл очень внимательно наблюдала за шерифом, стараясь чутьем определить раз и навсегда, может ли она ему доверять и исключить его из числа подозреваемых. Его связь с Хейли усиливала подозрения, особенно если учесть, что Хейли была общим звеном между всеми жертвами. Но было у Нелл чувство, что все значительно сложнее.
Ей не доставило удовольствия копание в его личной жизни, особенно в присутствии Макса. Макс не любитель подобных зрелищ, а Итану это было вдвойне неприятно. Но что случилось, то случилось. Она должна была знать.
– Ты никогда не спрашивал ее про шрамы. Почему?
– Откуда ты это знаешь, черт возьми?
– Потому что я это видела, Итан. Я видела ссору между тобой и Хейли, которая случилась больше года назад. В январе? Феврале? В гостиной, наверное, это была твоя квартира. Ты узнал об ее отношениях с Линчем и расстроился. А Хейли была… довольно груба, разговаривала с тобой бесцеремонно. Но она специально сказала, что ты никогда не спрашивал ее про шрамы. Она наверняка думала, что знает причину, но, полагаю, она ошибалась. Так почему?
Итан был потрясен.
– Господи. Ты так говоришь, будто была там.
– Я и была. Только что. Ответь мне на вопрос, Итан. Почему ты не спрашивал Хейли про шрамы?
– Потому что мне казалось, я знаю, откуда они у нее.
– Ты считал, что тут виноват наш отец.
Он кивнул. Движение было таким же резким, как и голос.
– Это выглядело логичным. Вы с матерью сбежали, обе его боялись, теперь эти шрамы у Хейли… потом еще как она о нем говорила: с одной стороны – обожала, с другой – люто ненавидела. Все время перебор. Насколько я мог судить, свежих шрамов у нее не было, вот я и решил, что над ней издевались, когда она была еще ребенком. Я пытался расспросить ее о детстве, но она не желала разговаривать. Сердилась. Она вообще со мной о своей жизни не разговаривала и дала понять, что если стану нажимать, то ее и след простынет. Вот я и оставил эту тему.
Макс молча смотрел на Итана. Нелл поняла, что он сейчас раздумывает, что же такого могла она увидеть в подвале Паттерсона.
Она опять взглянула на Итана. Все ощущения и инстинкты говорили ей, что Итан не убийца, и если она не может доверять этим инстинктам, ей следует поискать другую работу.
– Наш отец никогда не трогал нас и пальцем, – тихо сказала она. – Хейли получила эти шрамы у Паттерсона. Она… она начала с ним встречаться, когда была еще очень молода.
– Насколько молода? – спросил Макс, явно вспомнивший шок Нелл там, в подвале.
– Похоже, что ей было двенадцать-тринадцать лет, – неохотно сказала она. – Не старше. Как раз когда мы потеряли мать.
Итан выглядел так, будто ему дурно, но он был полицейским и сразу ухватил важность сказанного Нелл.
– Похоже? Ты что, тоже это видела?
– Да. Я… тайком посетила дом Паттерсона.
– И видела подвал.
Нелл кивнула.
– Я там видела… какие между ними были отношения.
После минутного молчания Итан неуверенно заметил:
– Все это дерьмо. Ты никак не могла этого видеть, равно как ты не могла видеть меня и Хейли.
– Никак не могла, – устало согласилась Нелл и упрямо повторяла: – И все же видела.
– Полная бессмыслица, – Итан повысил голос. – Ты сама сказала, что можешь видеть только что-то из памяти того места, где находишься. Я никогда не был здесь с Хейли, тогда как же ты смогла – как это ты там выражаешься? – подключиться к какой-то сцене между ней и мной?
– Хороший вопрос, – тихо одобрил Макс.
– И мне хотелось бы дать на него хороший ответ. – Нелл вздохнула. – Не знаю, Итан, как это у меня получилось. Возможно, я концентрировалась на Питере Линче, а ты оказался здесь, и возникла связь, и я попала в ту гостиную, где вы с Хейли говорили о Линче.
– Ну да, это все прекрасно объясняет, – огрызнулся Итан.
– Послушай, мне очень жаль, что я не могу все объяснить логически, не могу ничего доказать. Но дело в том, что мы только начинаем разбираться, как работают паранормальные способности, и до сих пор у нас чертова уйма вопросов и почти никаких ответов. Я не могу объяснить, каким образом я умудряюсь увидеть то, что вижу, я только знаю, что я это видела. Я там была, в прошлом, и наблюдала сцену между тобой и Хейли.
– А это, – так же тихо добавил Макс, – для тебя нечто новое. Верно? То, что память, в которую ты включаешься, принадлежит другому месту?
Она кивнула.
– С самого начала совсем другие ощущения. Мне пришлось прорываться туда, использовать мою энергию иначе. И очень трудно возвращаться.
– Похоже, ты попала прямиком в воспоминания Итана? – предположил Макс.
Итан выругался.
– Слушайте, мне от всей этой чертовщины не по себе. Даже если бы это было возможно, во что я не верю.
Нелл вспомнила потрясение во взгляде сестры, и ей захотелось объяснить обоим, насколько это видение отличалось от других. Но голова болела, она устала, и оставалась еще одна вещь, которую непременно следовало сделать сегодня.
Она поднялась на ноги, не возразив против помощи Макса, и оперлась на его руку. Когда голова перестала кружиться, она сказала:
– Итан, тебе придется избавиться от помощника. Мне надо кое-что тебе показать. – Она повернулась к Максу. – Мне надо вам обоим кое-что показать.
16
Дом, когда-то принадлежавший Перл Галлахер, не представлял собой ничего особенного, простой домишко на четыре комнаты с цинковой крышей. Хозяйка упорно отказывалась что-либо изменять, утверждая, что любит все простое. Единственное, на что она согласилась, так это на канализацию, и то только потому, что Адам Галлахер настаивал, что все другие варианты – сплошная антисанитария.
Дом исправно служил Перл убежищем, и, наверное, не было ничего странного в том, что он ненадолго пережил хозяйку.
Почти все сгорело. Остался только фундамент в окружении обгорелых столбов, провалившиеся перекрытия, покореженные цинковые листы и разные мелочи, которые сохранились на удивление хорошо. Например, кухонная раковина, которая осталась в обгоревшей столешнице и даже не покрылась сажей. Еще старая спинка кровати, засыпанная вокруг обугленными остатками провалившейся крыши.
Дом исправно служил Перл убежищем, и, наверное, не было ничего странного в том, что он ненадолго пережил хозяйку.
Почти все сгорело. Остался только фундамент в окружении обгорелых столбов, провалившиеся перекрытия, покореженные цинковые листы и разные мелочи, которые сохранились на удивление хорошо. Например, кухонная раковина, которая осталась в обгоревшей столешнице и даже не покрылась сажей. Еще старая спинка кровати, засыпанная вокруг обугленными остатками провалившейся крыши.