Страница:
– Наш отец никогда не умел прощать. Если она его чем-то огорчила, он ни на секунду не задержится, тут же выскажется, да еще как!
– И он лишил ее наследства? – Шелби покачала головой. – По-моему, это чересчур. Не лишил же он наследства тебя.
– Я не сбежала с другим… я не сбежала с мужчиной. – Нелл заметила, как сузились глаза Шелби, поэтому она быстро добавила: – Короче, как я уже сказала, я не чувствую себя здесь дома. К тому же у меня столько забот в голове, что в бессоннице нет ничего удивительного.
Шелби несколько секунд смотрела на нее, потом постучала пальцем по фотографии, все еще лежащей между ними на столе.
– И что насчет этого?
– Я не знаю, как это объяснить, – призналась Нелл. – Возможно, мы обе придаем этому слишком большое значение. Мы не можем это объяснить, но не исключено же, что это просто тень.
– А если что-то большее?
– Тогда я понятия не имею, что это такое. Но я знаю одного человека, который сможет помочь. Ты не возражаешь, если я оставлю фото у себя?
– Нет, конечно. Я сделала себе отпечаток, чтобы подумать, а этот можешь взять. – Шелби порылась в сумке и достала конверт. – Я даже захватила негатив. Слушай, а ты мне расскажешь, что выяснит этот твой эксперт?
– Разумеется. – Нелл вложила снимок в конверт с негативом и взглянула на Шелби. Она очень сомневалась, но все же решила довериться инстинкту, поскольку начала об этом думать еще во время первого своего разговора с Шелби.
– Шелби… эти убийства. Они ведь тебя интересуют, верно?
– Меня всегда завораживали тайны, – усмехнулась Шелби. – Чем запутаннее, тем интереснее. А уж тут все так перепуталось, хуже не придумаешь. А почему ты спрашиваешь?
Нелл набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула.
– Потому что я хочу попросить тебя об одолжении. И кое-что рассказать.
Дела в пятницу шли ни шатко ни валко, поэтому Нейт Маккарри оставил офис на секретаршу, а сам уехал в город, сказав, что ему надо навестить некоторых клиентов. На самом же деле он собирался выпить кофе и узнать последние новости насчет расследования.
И он был такой не один. В кафе оказалось на редкость много посетителей, хотя время было совсем неподходящее – где-то после завтрака, но еще очень рано для ленча. Поэтому большинство посетителей пили кофе, как Нейт, хотя некоторые заказали и легкую закуску, делая вид, что явились сюда на второй завтрак.
Но в общем и целом никто даже и не думал притворяться.
– Я слышал, копы нашли у Джорджа Колдуэлла кучу всякого припрятанного дерьма, – заявил один, сидевший У стойки спиной к ней, чтобы можно было видеть присутствующих.
– Какого дерьма? – спросил другой.
– Я слышал, порнуху. Очень крутую к тому же.
– Не-а, а мне сказали, он прятал брюлики.
Кто-то рассмеялся, а еще один мужчина, постарше и потяжелее, спросил недоверчиво:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что старина Колдуэлл крал драгоценности? Не говоря уже о том, что он был крайне медлителен. В нашем городке вряд ли отыщется что-нибудь интересное для любителя драгоценностей.
– Многие люди хранят свои сбережения в золоте или камнях, Бен. Ты удивишься, насколько их много.
Бен Хэнкок покачал головой и сказал:
– Это не драгоценности. И не порнуха. Я удивлюсь, если они вообще что-нибудь найдут. Пока, во всяком случае.
– Ладно, тогда чем он занимался, как ты думаешь? Он же должен был во что-то вляпаться, Бен, иначе бы ему башку не прострелили.
Бен пожал плечами и ответил:
– Если хотите знать мое мнение, то я считаю, что самым большим недостатком Джорджа было его неуемное любопытство. Вечно совал свой нос в дела, которые его не касаются. Что-то постоянно записывал, составлял какие-то списки.
– Но за что же его убили?
– Он мог узнать что-то такое, чего узнавать не следовало, вот и все. Ведь это дело крутится вокруг тайн, так? Стало быть, Джорджа могли убить не за свою тайну, которую он хотел скрыть, а за чужой секрет, который кто-то другой хотел удержать в тайне.
– Кто другой?
– Черт, откуда мне знать? Убийца, наверное.
Кто-то еще вмешался в разговор, проговорив с надеждой в голосе:
– Может, это не насчет тайн. Может, тут обычные дела. Деньги, например.
Нейт Маккарри внес свою лепту в разговор, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком заинтересованно.
– Если верить газетам, людей каждый день убивают из-за денег. Но бывают и иные мотивы. Если вы вспомните трех других покойников, то вспомните, что у двух были тайны, никакого отношения к деньгам не имеющие.
– И то правда, – согласился Бен. – К тому же Джордж давно разошелся со Сью, так что все знают, по какой-то причине брак не задался. Может, это кризис среднего возраста, как она не устает повторять, а может, что-то совсем другое.
Теперь выступила одна из немногих женщин, присутствующих в кафе:
– Я слышала, была еще какая-то женщина, но если так, то он уж точно никому ее не показывал.
– Наверное, замужняя, – догадался Бен. – Или он просто не хотел давать Сью в руки оружия для суда.
Другой мужчина, явно на основе собственного горького опыта, заметил:
– Судья обычно назначает жене большие алименты, если муж гуляет, особенно если все про это знают.
Нейт терпеливо возразил:
– Все так, но разве измена жене, с которой он давно расстался и не живет уже больше двух лет, может сделать Джорджа мишенью для убийцы? Разве это такая уж серьезная тайна или такой великой грех, чтобы за него убивать?
Бен поморщился.
– Господи, да есть ли среди нас такие, кто может сказать, что не имеет за душой хоть маленького секретика или грешка? Если этот тип пользуется таким мерилом, тогда мы все в опасности.
Нейт, стараясь не выказать своего отчаяния, сказал:
– Единственная связь между убитыми, которую полиция обнаружила, это их тайные грехи. Ведь так?
– Они еще ничего не знают про Джорджа, – напомнил Бен.
– Да, но насчет остальных?
– Газеты пишут, что иной связи не обнаружено. Разумеется, неизвестно, всю ли информацию полиция выкладывает прессе. Может, у Итана и его компании есть что-то, о чем они помалкивают.
– Да ни фига они не знают, – заявил кто-то во всеуслышание. – Бегают, свой собственный хвост поймать пытаются, больше ничего. Я так думаю.
Они все еще препирались, когда из кабинки в тени вышел высокий мужчина и направился платить по счету. Он перекинулся парой любезных слов с Эмили^которая вышла из кухни, чтобы взять деньги, затем приветственно махнул рукой остальным и проговорил:
– Приятного дня, ребята. – И вышел из кафе.
Колокольчик на двери блямкнул, официантка вернулась на кухню, а посетители остались сидеть, таращась друг на друга.
– Он был тут все время? – испуганно спросил кто-то.
– Все время, – подтвердил Бен. – Ты что, его не видел там, сзади?
– Нет, Бен, я его там сзади не видел. Господи.
Кто-то пробормотал:
– Надо их всех заставить носить форму, даже детективов.
– Что, совесть беспокоит?
– Черт, да нет. Но он не должен был подслушивать.
– Это часть его работы, – возразил Бен, явно получая удовольствие от всеобщего смятения.
– Чтоб они все сдохли.
Нейт Маккарри выглянул в окно и увидел шагающего прочь детектива Джастина Байерса.
Нейт перепугался.
Он чуть с ума не сошел от страха.
8
– И он лишил ее наследства? – Шелби покачала головой. – По-моему, это чересчур. Не лишил же он наследства тебя.
– Я не сбежала с другим… я не сбежала с мужчиной. – Нелл заметила, как сузились глаза Шелби, поэтому она быстро добавила: – Короче, как я уже сказала, я не чувствую себя здесь дома. К тому же у меня столько забот в голове, что в бессоннице нет ничего удивительного.
Шелби несколько секунд смотрела на нее, потом постучала пальцем по фотографии, все еще лежащей между ними на столе.
– И что насчет этого?
– Я не знаю, как это объяснить, – призналась Нелл. – Возможно, мы обе придаем этому слишком большое значение. Мы не можем это объяснить, но не исключено же, что это просто тень.
– А если что-то большее?
– Тогда я понятия не имею, что это такое. Но я знаю одного человека, который сможет помочь. Ты не возражаешь, если я оставлю фото у себя?
– Нет, конечно. Я сделала себе отпечаток, чтобы подумать, а этот можешь взять. – Шелби порылась в сумке и достала конверт. – Я даже захватила негатив. Слушай, а ты мне расскажешь, что выяснит этот твой эксперт?
– Разумеется. – Нелл вложила снимок в конверт с негативом и взглянула на Шелби. Она очень сомневалась, но все же решила довериться инстинкту, поскольку начала об этом думать еще во время первого своего разговора с Шелби.
– Шелби… эти убийства. Они ведь тебя интересуют, верно?
– Меня всегда завораживали тайны, – усмехнулась Шелби. – Чем запутаннее, тем интереснее. А уж тут все так перепуталось, хуже не придумаешь. А почему ты спрашиваешь?
Нелл набрала полную грудь воздуха и медленно выдохнула.
– Потому что я хочу попросить тебя об одолжении. И кое-что рассказать.
Дела в пятницу шли ни шатко ни валко, поэтому Нейт Маккарри оставил офис на секретаршу, а сам уехал в город, сказав, что ему надо навестить некоторых клиентов. На самом же деле он собирался выпить кофе и узнать последние новости насчет расследования.
И он был такой не один. В кафе оказалось на редкость много посетителей, хотя время было совсем неподходящее – где-то после завтрака, но еще очень рано для ленча. Поэтому большинство посетителей пили кофе, как Нейт, хотя некоторые заказали и легкую закуску, делая вид, что явились сюда на второй завтрак.
Но в общем и целом никто даже и не думал притворяться.
– Я слышал, копы нашли у Джорджа Колдуэлла кучу всякого припрятанного дерьма, – заявил один, сидевший У стойки спиной к ней, чтобы можно было видеть присутствующих.
– Какого дерьма? – спросил другой.
– Я слышал, порнуху. Очень крутую к тому же.
– Не-а, а мне сказали, он прятал брюлики.
Кто-то рассмеялся, а еще один мужчина, постарше и потяжелее, спросил недоверчиво:
– Уж не хочешь ли ты сказать, что старина Колдуэлл крал драгоценности? Не говоря уже о том, что он был крайне медлителен. В нашем городке вряд ли отыщется что-нибудь интересное для любителя драгоценностей.
– Многие люди хранят свои сбережения в золоте или камнях, Бен. Ты удивишься, насколько их много.
Бен Хэнкок покачал головой и сказал:
– Это не драгоценности. И не порнуха. Я удивлюсь, если они вообще что-нибудь найдут. Пока, во всяком случае.
– Ладно, тогда чем он занимался, как ты думаешь? Он же должен был во что-то вляпаться, Бен, иначе бы ему башку не прострелили.
Бен пожал плечами и ответил:
– Если хотите знать мое мнение, то я считаю, что самым большим недостатком Джорджа было его неуемное любопытство. Вечно совал свой нос в дела, которые его не касаются. Что-то постоянно записывал, составлял какие-то списки.
– Но за что же его убили?
– Он мог узнать что-то такое, чего узнавать не следовало, вот и все. Ведь это дело крутится вокруг тайн, так? Стало быть, Джорджа могли убить не за свою тайну, которую он хотел скрыть, а за чужой секрет, который кто-то другой хотел удержать в тайне.
– Кто другой?
– Черт, откуда мне знать? Убийца, наверное.
Кто-то еще вмешался в разговор, проговорив с надеждой в голосе:
– Может, это не насчет тайн. Может, тут обычные дела. Деньги, например.
Нейт Маккарри внес свою лепту в разговор, стараясь, чтобы его голос не звучал слишком заинтересованно.
– Если верить газетам, людей каждый день убивают из-за денег. Но бывают и иные мотивы. Если вы вспомните трех других покойников, то вспомните, что у двух были тайны, никакого отношения к деньгам не имеющие.
– И то правда, – согласился Бен. – К тому же Джордж давно разошелся со Сью, так что все знают, по какой-то причине брак не задался. Может, это кризис среднего возраста, как она не устает повторять, а может, что-то совсем другое.
Теперь выступила одна из немногих женщин, присутствующих в кафе:
– Я слышала, была еще какая-то женщина, но если так, то он уж точно никому ее не показывал.
– Наверное, замужняя, – догадался Бен. – Или он просто не хотел давать Сью в руки оружия для суда.
Другой мужчина, явно на основе собственного горького опыта, заметил:
– Судья обычно назначает жене большие алименты, если муж гуляет, особенно если все про это знают.
Нейт терпеливо возразил:
– Все так, но разве измена жене, с которой он давно расстался и не живет уже больше двух лет, может сделать Джорджа мишенью для убийцы? Разве это такая уж серьезная тайна или такой великой грех, чтобы за него убивать?
Бен поморщился.
– Господи, да есть ли среди нас такие, кто может сказать, что не имеет за душой хоть маленького секретика или грешка? Если этот тип пользуется таким мерилом, тогда мы все в опасности.
Нейт, стараясь не выказать своего отчаяния, сказал:
– Единственная связь между убитыми, которую полиция обнаружила, это их тайные грехи. Ведь так?
– Они еще ничего не знают про Джорджа, – напомнил Бен.
– Да, но насчет остальных?
– Газеты пишут, что иной связи не обнаружено. Разумеется, неизвестно, всю ли информацию полиция выкладывает прессе. Может, у Итана и его компании есть что-то, о чем они помалкивают.
– Да ни фига они не знают, – заявил кто-то во всеуслышание. – Бегают, свой собственный хвост поймать пытаются, больше ничего. Я так думаю.
Они все еще препирались, когда из кабинки в тени вышел высокий мужчина и направился платить по счету. Он перекинулся парой любезных слов с Эмили^которая вышла из кухни, чтобы взять деньги, затем приветственно махнул рукой остальным и проговорил:
– Приятного дня, ребята. – И вышел из кафе.
Колокольчик на двери блямкнул, официантка вернулась на кухню, а посетители остались сидеть, таращась друг на друга.
– Он был тут все время? – испуганно спросил кто-то.
– Все время, – подтвердил Бен. – Ты что, его не видел там, сзади?
– Нет, Бен, я его там сзади не видел. Господи.
Кто-то пробормотал:
– Надо их всех заставить носить форму, даже детективов.
– Что, совесть беспокоит?
– Черт, да нет. Но он не должен был подслушивать.
– Это часть его работы, – возразил Бен, явно получая удовольствие от всеобщего смятения.
– Чтоб они все сдохли.
Нейт Маккарри выглянул в окно и увидел шагающего прочь детектива Джастина Байерса.
Нейт перепугался.
Он чуть с ума не сошел от страха.
8
– Мне думается, я справлюсь, – сказала Шелби.
– Я за тебя уверена. Но будь осторожна, ладно?
– Буду, но и ты тоже.
Нелл улыбнулась:
– Я буду очень осторожна.
– Рада слышать. И кстати, мое приглашение перебраться ко мне остается в силе. В любое время, даже не сомневайся. Кроме всего прочего, вдруг тебе захочется с кем-нибудь поговорить.
Не успела она произнести эти слова, как они обе услышали через открытое окно кухни резкий свист и затем голос Макса, звавший Нелл.
– Хотя, возможно, с этим у тебя проблем не будет, – пробормотала Шелби, усмехаясь.
Нелл бросила взгляд на конверт, который держала в руке, где, кроме грозной тени, имелось изображение Макса, внимательно наблюдавшего за ней, и сказала:
– Полагаю, бесполезно делать вид, что это случайный визит соседа, зашедшего поздороваться.
– Совершенно бесполезно, – ответила Шелби с ухмылкой, поднимаясь на ноги. – Если у меня что-то будет, я с тобой свяжусь. А пока я удаляюсь. Не провожай меня, просто передай привет Максу, ладно?
Нелл действительно не пошла за Шелби к входной двери. Вместо этого она спрятала конверт в ящик стола и накинула легкую куртку, висевшую рядом с черным ходом. Выйдя из дома, она, как и ожидала, легко обнаружила Макса, который сидел на своей гнедой и держал на поводу оседланную пегую лошадь.
– Я решил, что мы вполне можем выехать пораньше, – заявил он, вместо того чтобы поздороваться.
– Шелби привет передавала, – сухо сообщила Нелл.
Они оба услышали звук мотора маленькой машины Шелби, затем прощальный гудок. Шелби направилась в город.
Макс поморщился.
– Надо мне было сначала позвонить.
Нелл заметила с наигранным равнодушием:
– Как справедливо заметила мэр, если люди увидят нас вместе, то скорее припомнят старую историю, чем подумают об убийствах Шелби, например, решила, что у нас свидание. Я могу с этим смириться, если ты не возражаешь.
Он передал ей поводья от пегой лошади.
– Я на все согласен, если это поможет поймать того, кто убил этих парней.
Нелл решила не слишком задумываться над этим замечанием. Она похлопала лошадь по холке и слегка помедлила, прежде чем сесть в седло.
– А вдруг я двенадцать лет и близко не подходила к лошади?
– Ничего, все мгновенно вспомнишь. Хорошие всадники никогда не теряют своих способностей.
Нелл легко вскочила в седло и разобрала поводья.
– Ладно, признаюсь, я использовала каждый шанс поездить верхом.
– А в Вашингтоне много таких шансов?
– Достаточно К тому же работаю я в пригороде. – Она выдержала короткую паузу. – Как я понимаю, ты все же решил помочь, и к месту некоторых убийств удобнее подъехать верхом.
– Разве я еще не говорил?
«Интересно, как долго он будет дуться», – подумала Нелл. Вряд ли характер у него изменился, тем более что она продолжала держать его на расстоянии. Ну, значит, так тому и быть.
Но легче от этого не становилось.
Она улыбнулась и сказала.
– Наверное, это хорошая мысль в случае первых двух убийств. Тот залив, где утонул Люк Ферье, совсем близко отсюда, так?
– Да.
– Тогда показывай дорогу.
Он молча повернул лошадь и поехал через лес.
Нелл последовала за ним, стараясь приспособиться к легкому шагу пегой лошади и наслаждаясь ровным теплом весеннего утра и чистыми запахами весны. Ей хотелось, чтобы мозг ее был занят пустяками, чтобы он не был открыт и готов к приему всплесков скопившейся энергии. Она плохо спала ночью, чувствовала себя беспокойно, а странная фотография, принесенная Шелби, только усилила ее нервозность. Макс, с молчаливой настойчивостью ждущий ответов, которые она не готова была дать, тоже не улучшал ее настроения.
Вряд ли в таком издерганном состоянии имело смысл ехать на поиски улик, любых – реальных или не совсем. Больше того, это было наихудшее состояние для такой задачи. Уже не в первый раз она засомневалась, права ли была, скрыв от Бишопа, что она слишком увязла в этой ситуации, чтобы успешно справиться с заданием. Но каждый раз она давала себе один и тот же ответ: поступи она так, она только доказала бы, что столь сильно боится своего прошлого, что готова позволить этому прошлому разрушить свое настоящее и будущее.
Она ведь не могла этого позволить, правильно?
Правильно!
Она должна выстоять, чего бы это ей ни стоило. Немыслимо двигаться вперед, пока она не перестанет оглядываться назад, это она знала точно. А ей надо было двигаться вперед. Ради себя, да и ради Макса тоже.
Она уставилась взглядом в его широкую спину и подавила вздох, который расслышало только чуткое ухо пегой лошадки.
Почему все должно быть так дьявольски сложно?
Макс остановился на развилке, повернулся в седле, чтобы взглянуть на нее, и коротко бросил:
– Наверное, они рассказали тебе про дом твоей бабушки?
– Да, рассказали. – Нелл остановила свою лошадь и посмотрела на тропинку, бегущую на юг. В детстве она приводила ее к вскопанному полю и старому дому, где ее бабушка предпочитала жить одна. – Он сгорел.
– Дом после ее смерти пустовал, – сообщил Макс. – Я здесь довольно часто езжу и никогда здесь никого не видел, никаких признаков взлома или вандализма. Насколько мне известно, твой отец и Хейли сюда никогда не заглядывали, после того как вывезли все вещи. Никто из города тоже здесь не показывался, разве какой-нибудь отчаянно смелый подросток.
Нелл прекрасно знала, что с давних пор дом бабушки считался местными ребятишками страшным. Его называли домом с привидениями. К нему смели приблизиться только самые отважные или безрассудные.
– Пожар начался, наверное, года через два. Сгорело все дотла, пока люди сюда добрались. Все считали, что в дом попала молния.
– И никто особо не удивился, – сухо заметила Нелл. – Мол, сам господь карает грешников.
Он поморщился.
– Я действительно слышал, как кое-кто называл это судом божьим. Она ведь делала все возможное, чтобы люди ее боялись, Нелл, ты же знаешь.
– Она была эксцентричная старуха, которая держалась обособленно, потому что ее видения пугали ее. – Нелл, удивленная собственным гневом, постаралась понизить голос. – Некоторые люди не в состоянии приспособиться. Она видела трагедии, которые не могла предотвратить, и пыталась от них спрятаться. Не ее вина, что другие не понимали.
После длинной паузы Макс заметил:
– Ты права. Прости. Слушай, вот по этой тропинке ближе всего к обрыву, но если ты хочешь сначала проехать мимо того места, где когда-то жила твоя бабушка…
– Нет, спасибо. Я предпочитаю заниматься делом.
– Ладно. Тогда нам сюда.
Он поехал по противоположной тропинке, и Нелл последовала за ним, лишь разок бегло оглянувшись. Разумеется, рано или поздно ей придется сюда приехать и взглянуть на пожарище. И все вспомнить. Но ей хотелось сделать это в одиночку.
Она должна быть одна.
– Что у него было?! – Сью Колдуэлл вытаращилась на Джастина изумленными глазами. – Потайное место?
– Ну, не было ли у него местечка, где бы он хранил… вещи, которые не хотел показывать другим людям? – Джастин говорил ласково, успокаивающе.
Внезапно бледное лицо Сью залилось краской, и она сказала:
– Если вы намекаете на то, что нашли у Питера Линча, то я решительно утверждаю, нет. У моего мужа не было грязных секретов, детектив Байерс.
Хотя Джастин ни на секунду не забывал о маленькой черной записной книжке, которую носил с собой, он тем не менее поспешно заверил ее, что он не имел ничего подобного в виду.
– Но даже лучшие из лучших иногда хотят что-то спрятать… от посторонних глаз. Старые журналы, какие-нибудь уже ничего не значащие записки, да мало ли что.
– Я ни о чем таком не знаю, – сурово заявила Сью. – У него точно ничего подобного не было, когда он жил здесь, со мной.
Джастин знал, что у него нет ни единого шанса получить ордер на обыск в доме, в котором Джордж Колдуэлл не жил последние три года. К тому же он пришел к выводу, что человек, занявшийся шантажом, постарается держать компрометирующие материалы под рукой, а не в доме жены, с которой давно расстался.
Поговорив с полчаса со Сью Колдуэлл, Джастин понял, что она совершенно не знала своего мужа. Она казалась человеком, начисто лишенным воображения, который все принимает за чистую монету. Брошенная жена, она до сих пор искренне удивлялась, почему ее бросил муж.
Решив, что больше нечего ходить вокруг да около, Джастин спросил:
– Скажите, это правда, что вы разошлись из-за того, что у вашего мужа была другая женщина?
– Какие глупости! – решительно заявила она. – Просто у Джорджа был кризис среднего возраста. Он купил эту маленькую красную машину, начал всюду ездить, носить крикливую одежду и все такое. Но это же объяснимо. Ему должно было исполниться сорок три, и он не мог смириться с тем, что молодость ушла. Никакой другой женщины не было. Я бы знала.
Джастин сильно в этом сомневался, но спорить не стал.
– Понятно. И вы не знаете, были ли у него какие-нибудь враги. Ну, когда вы еще жили вместе или, может, появились позже, когда он отсюда переехал?
– Безусловно, нет. Джордж был очень славным, все так говорили. – Она неожиданно шмыгнула носом. – Это, должно быть, тот маньяк, о котором все говорят. Это он убил Джорджа. Никто не знает, почему убивают маньяки. Потому что не было никакого повода, абсолютно никакого повода убивать Джорджа.
Джастин умел сообразить, когда надо кончать разговор. Все равно нельзя было убедить Сью Колдуэлл, что у ее мужа мог быть маленький грязный секрет, из-за которого его и убили. Она связывала его смерть с убийством других мужчин только потому, что какой-то маньяк якобы совершал все эти убийства, нападая на случайных людей без всякого повода. А то, что у других жертв обнаружилась тайная жизнь, вовсе не означало, что и у Джорджа она была.
Решив, что ничего больше ему из вдовы не вытянуть, Джастин сказал несколько сочувственных слов и удалился.
Через пятнадцать минут он остановил свою машину у здания, где находилась квартира Колдуэлла, и некоторое время сидел, размышляя. Они уже обыскали квартиру. Допросили соседей. Осмотрели его красную спортивную машину. Частым гребнем прочесали его офис в банке и сейф, который у него там имелся.
И ничего.
Но если Джордж Колдуэлл был шантажистом, где-то обязательно хранятся компрометирующие материалы. У него должны иметься доказательства вины своих жертв, которыми он пользовался, чтобы вытягивать из них деньги.
Джастин все еще сомневался, действительно ли записную книжку послал ему киллер. Но если это так, логично будет заключить, что сам убийца не является жертвой шантажа. Зачем давать полиции улики, которые могут рассматриваться, как мотив убийства?
С другой стороны, это может быть просто ловкий маневр, чтобы сбить полицию с толку. У нее будет на выбор несколько жертв шантажа, и убийца сможет среди них затеряться, привлекая к себе не больше внимания, чем все остальные, и совсем по другому поводу. Вроде как спрятаться на видном месте. Довольно разумное решение.
Естественно, вполне может быть, что разоблачение грехов Колдуэлла для убийцы куда важнее, чем безопасность собственной задницы. Именно поэтому он и послал записную книжку одному из копов. Здесь уже речь может идти об одержимости, граничащей с манией.
Джастин достал маленькую черную книжечку из кармана и медленно перелистал ее. Разумеется, никаких отпечатков пальцев на ней не было. Он воспользовался своим набором для снятия отпечатков, чтобы посыпать порошком каждую чертову страничку, и не обнаружил даже стертого пятна. Это еще раз подтверждало – улика специально подброшена. И человек этот очень и очень осторожен.
Джастин не был твердо уверен, что почерк принадлежит Джорджу Колдуэллу, это еще предстоит выяснить. И раз уж ему приходилось рассматривать шантаж не столько как доказанную вероятность, сколько как неясную возможность, он оправдывал свое упорство в деле Колдуэлла тем, что, если он узнает, почему умер Джордж Колдуэлл, он будет знать больше, чем может сообщить ему смерть других жертв.
Он в это верил. Поэтому не останавливался и продолжал изучать проклятую книжку.
Теперь, когда он задумался о датах, он сумел подобрать имена практически для каждых инициалов, иногда даже не одно, а два или три, но узнать точно, кого именно Колдуэлл шантажировал, можно было, только найдя компрометирующие материалы.
Джастин должен был действовать осторожно, потому что боялся, что шериф Коул узнает о его подозрениях. Пока только шериф подходил к инициалам И.К. А это значило, что Джастин не мог сказать шерифу о маленькой черной книжке. Пока, во всяком случае. Необходимо исключить шерифа из возможных жертв шантажа.
Кстати, и из числа подозреваемых в убийстве тоже.
Джастин снова поднял голову, чтобы взглянуть на дом, где Джордж Колдуэлл жил до своей гибели, мысленно подбросил монету, вздохнул и выбрался из машины. Если Колдуэлл был шантажистом, должны найтись доказательства. Обязательно должны найтись.
Если только Джастин сумеет их отыскать.
– Это случилось в прошлом сентябре, – напомнил Макс, когда они с Нелл остановились в нескольких шагах от обрыва, рассматривая следы на песчаной дорожке. – Надо отдать им должное: полицейские вытянули машину на другую сторону реки, дабы не уничтожить возможные улики, но просто удивительно, что даже сегодня можно еще что-то разглядеть.
Она встала на колени и пальцем провела по четкому следу колеса.
– Это то, что осталось? Других машин здесь не было?
– Думаю, что не было, ведь сюда на машине вообще очень трудно проехать, но абсолютно точно сказать не могу. Я был здесь на следующий день и, как мне кажется, видел эти самые следы. Следы машины Люка Ферье.
– По первому протоколу начальной версией было самоубийство?
– Да.
– Потом решили, что Ферье чем-то опоили и специально направили машину в воду.
– Ну да.
Нелл закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на том, что чувствовала. Она думала, что ей будет трудно, ведь Макс находился так близко. Так оно и вышло, но все равно она ощутила что-то странное, отличное от того, к чему она привыкла, от того, что должна была почувствовать. Создавалось впечатление, что она пытается что-то понять, глядя сквозь густую вуаль То, что находилось с другой стороны, было таким смутным, расплывчатым, как шепот или эхо, что подбираться ближе было страшно.
– Нелл?
– Подожди. Что-то есть… – Она напряженно вслушивалась, казалось, целый час, потом поднялась и тяжело вздохнула.
– Черт возьми.
– Что?
– Слишком расплывчато, не ухватиться. То, что здесь произошло, случилось очень быстро, слишком быстро, чтобы оставить заметный след. – Она хмуро посмотрела на следы шин. – Но по этим следам видно, что он, возможно, пытался остановить машину, прежде чем она рухнула в воду, в противном случае следы не были бы такими глубокими и вряд ли сохранились бы так надолго.
– Тогда это точно не самоубийство, и он не был без сознания, когда машина ушла под воду.
– Эта мысль меня постоянно беспокоила. То, что убийца вырубил Ферье, прежде чем его убить, – призналась Нелл. – Не сходилось с другими жертвами. Ведь если поверить, что Колдуэлл видел убийцу и знал, что его пристрелят, тогда можно предположить, что все четверо понимали, что их ждет, и страдали, перед тем как быть убитыми.
– Ты в эту компанию и отца своего включаешь?
Нелл отрицательно покачала головой:
– Пока нет. Какую бы уверенность я ни испытывала, нет никаких данных, что его смерть была насильственной, тем более что убил его тот же самый маньяк, а не кто-то другой. Пока я не найду доказательства, если, разумеется, я их найду, я должна рассматривать его смерть отдельно от других. – Она пожала плечами. – Может, он кого-то разозлил и заплатил за это жизнью. Он был большим специалистом по этой части – злить людей.
Глаза Макса сузились, но он воздержался от комментариев.
– Но остальные четыре смерти были тщательно спланированы. В деталях. И все жертвы страдали. Что это, часть наказания?
– Похоже на то. Это частично объясняет, почему первая жертва, Питер Линч, умер не в присутствии убийцы. Убийство на расстоянии, кто знает, было ли это частью неудавшегося эксперимента? Убийца мог считать, что так безопаснее для него, не знаю. Но, несмотря на то, что Линч мучился, умирая от отравления, убийце было явно этого недостаточно. Он не счел такое наказание удовлетворительным. Он хотел присутствовать при смерти своих жертв. Хотел видеть, как они умирают.
– Черт. – Макс поморщился и добавил: – Какой-то вурдалак.
– Макс, он убил по меньшей мере четверых, возможно, пятерых. Я бы сказала, что ему нравится убивать, помимо того, что их смерть, вне всякого сомнения, была в его интересах.
– И ты все еще утверждаешь, что это полицейский.
– Бишоп сказал, «скорее всего», и я с ним согласна. – Не дожидаясь ответа, Нелл отошла немного в сторону и принялась критически оглядывать местность. Довольно уединенное место. Не видно ни дома, ни забора, ни вспаханного поля. Трудно добраться. Водитель добирался сюда странными путями через холмы и поляны, даже через кусты. Что его сюда занесло? Ей-богу, добираться верхом значительно удобнее.
С оврага эту часть протоки даже не видна, так что машина Ферье была обнаружена случайно парой подростков, проезжавших здесь на лошадях.
– Что говорит о том, что все это совершает полицейский? – настойчиво спросил Макс.
Он стоял неподвижно, сунув руки в карманы, и, хмурясь, наблюдал за ней.
Нелл чувствовала, что он смотрит на нее, но постаралась ответить спокойно и без эмоций:
– Самое главное – разнообразие методов убийства. Во всех четырех случаях не чувствуется ничего импульсивного, ничего сделанного под влиянием минуты, так что очевидно, что он продумывал каждый шаг. То, что он старался не проявить никакого почерка, который бы мог помочь полиции на него выйти, говорит о том, что он знаком с полицейскими процедурами и знает, как обвести копов вокруг пальца. Более того, он противопоставляет свои навыки и ум противнику, которого он знает лучше всего, то есть другим полицейским.
– Я за тебя уверена. Но будь осторожна, ладно?
– Буду, но и ты тоже.
Нелл улыбнулась:
– Я буду очень осторожна.
– Рада слышать. И кстати, мое приглашение перебраться ко мне остается в силе. В любое время, даже не сомневайся. Кроме всего прочего, вдруг тебе захочется с кем-нибудь поговорить.
Не успела она произнести эти слова, как они обе услышали через открытое окно кухни резкий свист и затем голос Макса, звавший Нелл.
– Хотя, возможно, с этим у тебя проблем не будет, – пробормотала Шелби, усмехаясь.
Нелл бросила взгляд на конверт, который держала в руке, где, кроме грозной тени, имелось изображение Макса, внимательно наблюдавшего за ней, и сказала:
– Полагаю, бесполезно делать вид, что это случайный визит соседа, зашедшего поздороваться.
– Совершенно бесполезно, – ответила Шелби с ухмылкой, поднимаясь на ноги. – Если у меня что-то будет, я с тобой свяжусь. А пока я удаляюсь. Не провожай меня, просто передай привет Максу, ладно?
Нелл действительно не пошла за Шелби к входной двери. Вместо этого она спрятала конверт в ящик стола и накинула легкую куртку, висевшую рядом с черным ходом. Выйдя из дома, она, как и ожидала, легко обнаружила Макса, который сидел на своей гнедой и держал на поводу оседланную пегую лошадь.
– Я решил, что мы вполне можем выехать пораньше, – заявил он, вместо того чтобы поздороваться.
– Шелби привет передавала, – сухо сообщила Нелл.
Они оба услышали звук мотора маленькой машины Шелби, затем прощальный гудок. Шелби направилась в город.
Макс поморщился.
– Надо мне было сначала позвонить.
Нелл заметила с наигранным равнодушием:
– Как справедливо заметила мэр, если люди увидят нас вместе, то скорее припомнят старую историю, чем подумают об убийствах Шелби, например, решила, что у нас свидание. Я могу с этим смириться, если ты не возражаешь.
Он передал ей поводья от пегой лошади.
– Я на все согласен, если это поможет поймать того, кто убил этих парней.
Нелл решила не слишком задумываться над этим замечанием. Она похлопала лошадь по холке и слегка помедлила, прежде чем сесть в седло.
– А вдруг я двенадцать лет и близко не подходила к лошади?
– Ничего, все мгновенно вспомнишь. Хорошие всадники никогда не теряют своих способностей.
Нелл легко вскочила в седло и разобрала поводья.
– Ладно, признаюсь, я использовала каждый шанс поездить верхом.
– А в Вашингтоне много таких шансов?
– Достаточно К тому же работаю я в пригороде. – Она выдержала короткую паузу. – Как я понимаю, ты все же решил помочь, и к месту некоторых убийств удобнее подъехать верхом.
– Разве я еще не говорил?
«Интересно, как долго он будет дуться», – подумала Нелл. Вряд ли характер у него изменился, тем более что она продолжала держать его на расстоянии. Ну, значит, так тому и быть.
Но легче от этого не становилось.
Она улыбнулась и сказала.
– Наверное, это хорошая мысль в случае первых двух убийств. Тот залив, где утонул Люк Ферье, совсем близко отсюда, так?
– Да.
– Тогда показывай дорогу.
Он молча повернул лошадь и поехал через лес.
Нелл последовала за ним, стараясь приспособиться к легкому шагу пегой лошади и наслаждаясь ровным теплом весеннего утра и чистыми запахами весны. Ей хотелось, чтобы мозг ее был занят пустяками, чтобы он не был открыт и готов к приему всплесков скопившейся энергии. Она плохо спала ночью, чувствовала себя беспокойно, а странная фотография, принесенная Шелби, только усилила ее нервозность. Макс, с молчаливой настойчивостью ждущий ответов, которые она не готова была дать, тоже не улучшал ее настроения.
Вряд ли в таком издерганном состоянии имело смысл ехать на поиски улик, любых – реальных или не совсем. Больше того, это было наихудшее состояние для такой задачи. Уже не в первый раз она засомневалась, права ли была, скрыв от Бишопа, что она слишком увязла в этой ситуации, чтобы успешно справиться с заданием. Но каждый раз она давала себе один и тот же ответ: поступи она так, она только доказала бы, что столь сильно боится своего прошлого, что готова позволить этому прошлому разрушить свое настоящее и будущее.
Она ведь не могла этого позволить, правильно?
Правильно!
Она должна выстоять, чего бы это ей ни стоило. Немыслимо двигаться вперед, пока она не перестанет оглядываться назад, это она знала точно. А ей надо было двигаться вперед. Ради себя, да и ради Макса тоже.
Она уставилась взглядом в его широкую спину и подавила вздох, который расслышало только чуткое ухо пегой лошадки.
Почему все должно быть так дьявольски сложно?
Макс остановился на развилке, повернулся в седле, чтобы взглянуть на нее, и коротко бросил:
– Наверное, они рассказали тебе про дом твоей бабушки?
– Да, рассказали. – Нелл остановила свою лошадь и посмотрела на тропинку, бегущую на юг. В детстве она приводила ее к вскопанному полю и старому дому, где ее бабушка предпочитала жить одна. – Он сгорел.
– Дом после ее смерти пустовал, – сообщил Макс. – Я здесь довольно часто езжу и никогда здесь никого не видел, никаких признаков взлома или вандализма. Насколько мне известно, твой отец и Хейли сюда никогда не заглядывали, после того как вывезли все вещи. Никто из города тоже здесь не показывался, разве какой-нибудь отчаянно смелый подросток.
Нелл прекрасно знала, что с давних пор дом бабушки считался местными ребятишками страшным. Его называли домом с привидениями. К нему смели приблизиться только самые отважные или безрассудные.
– Пожар начался, наверное, года через два. Сгорело все дотла, пока люди сюда добрались. Все считали, что в дом попала молния.
– И никто особо не удивился, – сухо заметила Нелл. – Мол, сам господь карает грешников.
Он поморщился.
– Я действительно слышал, как кое-кто называл это судом божьим. Она ведь делала все возможное, чтобы люди ее боялись, Нелл, ты же знаешь.
– Она была эксцентричная старуха, которая держалась обособленно, потому что ее видения пугали ее. – Нелл, удивленная собственным гневом, постаралась понизить голос. – Некоторые люди не в состоянии приспособиться. Она видела трагедии, которые не могла предотвратить, и пыталась от них спрятаться. Не ее вина, что другие не понимали.
После длинной паузы Макс заметил:
– Ты права. Прости. Слушай, вот по этой тропинке ближе всего к обрыву, но если ты хочешь сначала проехать мимо того места, где когда-то жила твоя бабушка…
– Нет, спасибо. Я предпочитаю заниматься делом.
– Ладно. Тогда нам сюда.
Он поехал по противоположной тропинке, и Нелл последовала за ним, лишь разок бегло оглянувшись. Разумеется, рано или поздно ей придется сюда приехать и взглянуть на пожарище. И все вспомнить. Но ей хотелось сделать это в одиночку.
Она должна быть одна.
– Что у него было?! – Сью Колдуэлл вытаращилась на Джастина изумленными глазами. – Потайное место?
– Ну, не было ли у него местечка, где бы он хранил… вещи, которые не хотел показывать другим людям? – Джастин говорил ласково, успокаивающе.
Внезапно бледное лицо Сью залилось краской, и она сказала:
– Если вы намекаете на то, что нашли у Питера Линча, то я решительно утверждаю, нет. У моего мужа не было грязных секретов, детектив Байерс.
Хотя Джастин ни на секунду не забывал о маленькой черной записной книжке, которую носил с собой, он тем не менее поспешно заверил ее, что он не имел ничего подобного в виду.
– Но даже лучшие из лучших иногда хотят что-то спрятать… от посторонних глаз. Старые журналы, какие-нибудь уже ничего не значащие записки, да мало ли что.
– Я ни о чем таком не знаю, – сурово заявила Сью. – У него точно ничего подобного не было, когда он жил здесь, со мной.
Джастин знал, что у него нет ни единого шанса получить ордер на обыск в доме, в котором Джордж Колдуэлл не жил последние три года. К тому же он пришел к выводу, что человек, занявшийся шантажом, постарается держать компрометирующие материалы под рукой, а не в доме жены, с которой давно расстался.
Поговорив с полчаса со Сью Колдуэлл, Джастин понял, что она совершенно не знала своего мужа. Она казалась человеком, начисто лишенным воображения, который все принимает за чистую монету. Брошенная жена, она до сих пор искренне удивлялась, почему ее бросил муж.
Решив, что больше нечего ходить вокруг да около, Джастин спросил:
– Скажите, это правда, что вы разошлись из-за того, что у вашего мужа была другая женщина?
– Какие глупости! – решительно заявила она. – Просто у Джорджа был кризис среднего возраста. Он купил эту маленькую красную машину, начал всюду ездить, носить крикливую одежду и все такое. Но это же объяснимо. Ему должно было исполниться сорок три, и он не мог смириться с тем, что молодость ушла. Никакой другой женщины не было. Я бы знала.
Джастин сильно в этом сомневался, но спорить не стал.
– Понятно. И вы не знаете, были ли у него какие-нибудь враги. Ну, когда вы еще жили вместе или, может, появились позже, когда он отсюда переехал?
– Безусловно, нет. Джордж был очень славным, все так говорили. – Она неожиданно шмыгнула носом. – Это, должно быть, тот маньяк, о котором все говорят. Это он убил Джорджа. Никто не знает, почему убивают маньяки. Потому что не было никакого повода, абсолютно никакого повода убивать Джорджа.
Джастин умел сообразить, когда надо кончать разговор. Все равно нельзя было убедить Сью Колдуэлл, что у ее мужа мог быть маленький грязный секрет, из-за которого его и убили. Она связывала его смерть с убийством других мужчин только потому, что какой-то маньяк якобы совершал все эти убийства, нападая на случайных людей без всякого повода. А то, что у других жертв обнаружилась тайная жизнь, вовсе не означало, что и у Джорджа она была.
Решив, что ничего больше ему из вдовы не вытянуть, Джастин сказал несколько сочувственных слов и удалился.
Через пятнадцать минут он остановил свою машину у здания, где находилась квартира Колдуэлла, и некоторое время сидел, размышляя. Они уже обыскали квартиру. Допросили соседей. Осмотрели его красную спортивную машину. Частым гребнем прочесали его офис в банке и сейф, который у него там имелся.
И ничего.
Но если Джордж Колдуэлл был шантажистом, где-то обязательно хранятся компрометирующие материалы. У него должны иметься доказательства вины своих жертв, которыми он пользовался, чтобы вытягивать из них деньги.
Джастин все еще сомневался, действительно ли записную книжку послал ему киллер. Но если это так, логично будет заключить, что сам убийца не является жертвой шантажа. Зачем давать полиции улики, которые могут рассматриваться, как мотив убийства?
С другой стороны, это может быть просто ловкий маневр, чтобы сбить полицию с толку. У нее будет на выбор несколько жертв шантажа, и убийца сможет среди них затеряться, привлекая к себе не больше внимания, чем все остальные, и совсем по другому поводу. Вроде как спрятаться на видном месте. Довольно разумное решение.
Естественно, вполне может быть, что разоблачение грехов Колдуэлла для убийцы куда важнее, чем безопасность собственной задницы. Именно поэтому он и послал записную книжку одному из копов. Здесь уже речь может идти об одержимости, граничащей с манией.
Джастин достал маленькую черную книжечку из кармана и медленно перелистал ее. Разумеется, никаких отпечатков пальцев на ней не было. Он воспользовался своим набором для снятия отпечатков, чтобы посыпать порошком каждую чертову страничку, и не обнаружил даже стертого пятна. Это еще раз подтверждало – улика специально подброшена. И человек этот очень и очень осторожен.
Джастин не был твердо уверен, что почерк принадлежит Джорджу Колдуэллу, это еще предстоит выяснить. И раз уж ему приходилось рассматривать шантаж не столько как доказанную вероятность, сколько как неясную возможность, он оправдывал свое упорство в деле Колдуэлла тем, что, если он узнает, почему умер Джордж Колдуэлл, он будет знать больше, чем может сообщить ему смерть других жертв.
Он в это верил. Поэтому не останавливался и продолжал изучать проклятую книжку.
Теперь, когда он задумался о датах, он сумел подобрать имена практически для каждых инициалов, иногда даже не одно, а два или три, но узнать точно, кого именно Колдуэлл шантажировал, можно было, только найдя компрометирующие материалы.
Джастин должен был действовать осторожно, потому что боялся, что шериф Коул узнает о его подозрениях. Пока только шериф подходил к инициалам И.К. А это значило, что Джастин не мог сказать шерифу о маленькой черной книжке. Пока, во всяком случае. Необходимо исключить шерифа из возможных жертв шантажа.
Кстати, и из числа подозреваемых в убийстве тоже.
Джастин снова поднял голову, чтобы взглянуть на дом, где Джордж Колдуэлл жил до своей гибели, мысленно подбросил монету, вздохнул и выбрался из машины. Если Колдуэлл был шантажистом, должны найтись доказательства. Обязательно должны найтись.
Если только Джастин сумеет их отыскать.
– Это случилось в прошлом сентябре, – напомнил Макс, когда они с Нелл остановились в нескольких шагах от обрыва, рассматривая следы на песчаной дорожке. – Надо отдать им должное: полицейские вытянули машину на другую сторону реки, дабы не уничтожить возможные улики, но просто удивительно, что даже сегодня можно еще что-то разглядеть.
Она встала на колени и пальцем провела по четкому следу колеса.
– Это то, что осталось? Других машин здесь не было?
– Думаю, что не было, ведь сюда на машине вообще очень трудно проехать, но абсолютно точно сказать не могу. Я был здесь на следующий день и, как мне кажется, видел эти самые следы. Следы машины Люка Ферье.
– По первому протоколу начальной версией было самоубийство?
– Да.
– Потом решили, что Ферье чем-то опоили и специально направили машину в воду.
– Ну да.
Нелл закрыла глаза, стараясь сосредоточиться на том, что чувствовала. Она думала, что ей будет трудно, ведь Макс находился так близко. Так оно и вышло, но все равно она ощутила что-то странное, отличное от того, к чему она привыкла, от того, что должна была почувствовать. Создавалось впечатление, что она пытается что-то понять, глядя сквозь густую вуаль То, что находилось с другой стороны, было таким смутным, расплывчатым, как шепот или эхо, что подбираться ближе было страшно.
– Нелл?
– Подожди. Что-то есть… – Она напряженно вслушивалась, казалось, целый час, потом поднялась и тяжело вздохнула.
– Черт возьми.
– Что?
– Слишком расплывчато, не ухватиться. То, что здесь произошло, случилось очень быстро, слишком быстро, чтобы оставить заметный след. – Она хмуро посмотрела на следы шин. – Но по этим следам видно, что он, возможно, пытался остановить машину, прежде чем она рухнула в воду, в противном случае следы не были бы такими глубокими и вряд ли сохранились бы так надолго.
– Тогда это точно не самоубийство, и он не был без сознания, когда машина ушла под воду.
– Эта мысль меня постоянно беспокоила. То, что убийца вырубил Ферье, прежде чем его убить, – призналась Нелл. – Не сходилось с другими жертвами. Ведь если поверить, что Колдуэлл видел убийцу и знал, что его пристрелят, тогда можно предположить, что все четверо понимали, что их ждет, и страдали, перед тем как быть убитыми.
– Ты в эту компанию и отца своего включаешь?
Нелл отрицательно покачала головой:
– Пока нет. Какую бы уверенность я ни испытывала, нет никаких данных, что его смерть была насильственной, тем более что убил его тот же самый маньяк, а не кто-то другой. Пока я не найду доказательства, если, разумеется, я их найду, я должна рассматривать его смерть отдельно от других. – Она пожала плечами. – Может, он кого-то разозлил и заплатил за это жизнью. Он был большим специалистом по этой части – злить людей.
Глаза Макса сузились, но он воздержался от комментариев.
– Но остальные четыре смерти были тщательно спланированы. В деталях. И все жертвы страдали. Что это, часть наказания?
– Похоже на то. Это частично объясняет, почему первая жертва, Питер Линч, умер не в присутствии убийцы. Убийство на расстоянии, кто знает, было ли это частью неудавшегося эксперимента? Убийца мог считать, что так безопаснее для него, не знаю. Но, несмотря на то, что Линч мучился, умирая от отравления, убийце было явно этого недостаточно. Он не счел такое наказание удовлетворительным. Он хотел присутствовать при смерти своих жертв. Хотел видеть, как они умирают.
– Черт. – Макс поморщился и добавил: – Какой-то вурдалак.
– Макс, он убил по меньшей мере четверых, возможно, пятерых. Я бы сказала, что ему нравится убивать, помимо того, что их смерть, вне всякого сомнения, была в его интересах.
– И ты все еще утверждаешь, что это полицейский.
– Бишоп сказал, «скорее всего», и я с ним согласна. – Не дожидаясь ответа, Нелл отошла немного в сторону и принялась критически оглядывать местность. Довольно уединенное место. Не видно ни дома, ни забора, ни вспаханного поля. Трудно добраться. Водитель добирался сюда странными путями через холмы и поляны, даже через кусты. Что его сюда занесло? Ей-богу, добираться верхом значительно удобнее.
С оврага эту часть протоки даже не видна, так что машина Ферье была обнаружена случайно парой подростков, проезжавших здесь на лошадях.
– Что говорит о том, что все это совершает полицейский? – настойчиво спросил Макс.
Он стоял неподвижно, сунув руки в карманы, и, хмурясь, наблюдал за ней.
Нелл чувствовала, что он смотрит на нее, но постаралась ответить спокойно и без эмоций:
– Самое главное – разнообразие методов убийства. Во всех четырех случаях не чувствуется ничего импульсивного, ничего сделанного под влиянием минуты, так что очевидно, что он продумывал каждый шаг. То, что он старался не проявить никакого почерка, который бы мог помочь полиции на него выйти, говорит о том, что он знаком с полицейскими процедурами и знает, как обвести копов вокруг пальца. Более того, он противопоставляет свои навыки и ум противнику, которого он знает лучше всего, то есть другим полицейским.