Духовник также должен предупредить девушку о том, что если она станет насельницей монастыря, то он и сам впредь уже не сможет с ней общаться. Если тем не менее она не поколеблется в своем намерении, должно, преподав ей некоторые наставления относительно духовной жизни, предложить поискать дальнейшие в святоотеческих книгах и обязательно прочитать «Приношение современному монашеству» (V том Собрания сочинений свт. Игнатия Ставропольского). Должно также предложить ей по возможности ознакомиться с канонами Церкви относительно монашествующих.
Такие разговоры тоже, несомненно, станут известными игуменье и вряд ли будут одобрены ею, уже потому, что обитель лишается возможной рабочей силы. Но, тем не менее, мы считаем непременным долгом духовника женской обители изложить все вышесказанное тому, кто имеет уши слышать (Мф. 11; 15).
Поскольку подобные беседы возможны нечасто, хотя они, может быть, и вызовут недовольство со стороны администрации монастыря, но, надеемся, что вряд ли приведут к серьезным конфликтам. Если же ситуация складывается так, что подобные разговоры все же вызывают конфликт с игуменьей, духовник не погрешит, если в таком случае уклонится от преподания совета.
7. Духовные чада
Из вышеизложенного следует, что духовнику женского монастыря ни в коем случае нельзя иметь духовных чад внутри него. Как же тогда быть, если священноинок имеет в миру духовных дочерей, которые желали бы поступить в обитель?
Никогда, ни при каких обстоятельствах, как бы ни казалось это нужным, полезным и правильным, несмотря даже на просьбы матери игуменьи, нельзя разрешать таким чадам поступать в монастырь, где духовником является их духовный отец.
Если духовник сделает хотя бы одно исключение, человек, поступивший в обитель, обязательно рано или поздно станет камнем преткновения и соблазна, создаст тяжелый и трудно разрешимый конфликт между игуменьей и духовником. Разрешен он может быть только одним способом: чадо прекратит всякое общение со своим духовным отцом и полностью отдастся под духовное водительство игуменьи. Если таких чад будет несколько, в обязательном порядке после страшного скандала духовник будет удален из монастыря, как правило, с испорченной репутацией.
Возлюбленные собратья! Убедительно просим вас не повторять ошибок, сделанных другими!
Может быть, в таком случае девушкам, произволяющим к жизни монашеской, стоит дать благословение поступить в другой монастырь? Это не решит проблем, а, скорее, прибавит новых. Игуменья, как правило, ревниво и подозрительно относящаяся к общению сестер с духовником своего монастыря, тем более с сугубой ревностью отнесется к общению с духовником, находящимся вне обители, объявив насельницам его советы вмешательством в дела своего монастыря.
Подобную точку зрения высказывает иногда епархиальное священноначалие, которое считает недопустимым или допустимым в исключительных случаях общение насельниц обители с духовником, пребывающим в другой обители или епархии. В действительности же это не возбраняется никакими священными канонами Церкви. В житиях святых и подвижников благочестия нередко встречаются случаи создания и окормления женских общин пастырями других епархий (преп. Варнава Гефсиманский, Оптинские старцы и т. д.). Как правило, такая ситуация возникает, если до вступления в монастырь насельница имела духовника в миру, по его благословению и поступила в обитель. Имея к нему доверие и получая пользу от его советов, она желала бы сохранить духовные отношения.
Возникает вопрос: насколько вообще правильно духовнику кому-либо из своих духовных чад давать благословение поступать в такие монастыри, хотя за послушание они, несомненно, туда и пойдут? Если по Промыслу Божию возникают духовные отношения и чадо показывает доверие к своему пастырю, правильно ли отправлять его в такую обитель, где оно будет лишено общения с духовником, которому доверяет, от которого ждет помощи, поддержки, советов и молитв? Не будет ли такой поступок настоящим предательством пастыря по отношению к духовному чаду, вверившему ему самое дорогое – свою душу?
Ведь настоящие духовные отношения зависят не только от опытности и стараний духовника, но и от того труда послушания, который несет пасомый. Такие отношения крайне редки в наши времена, поэтому особенно ценны и должны всячески оберегаться. Не понимают и покушаются разрушить их только те люди, которые сами никогда не имели духовника, либо общались с ним чисто формально, и потому даже не догадываются, что такое сложившиеся серьезные духовные отношения. Им неведомо высокое таинство послушания.
Если юноша не лишен возможности вступить в ту обитель, где его духовник является насельником, то девушка такой возможности не имеет вовсе.. В любом случае у насельницы женского монастыря духовником будет мужчина. Знаем немало обителей, где сестрам по этой причине вообще запрещают подходить к священникам. Не похоже ли это уже попросту на сектантство?
Сторонники идеи о том, что «духовник может быть только до монастыря», а со вступления в монастырь все «связи с миром» должны быть прекращены, обычно предлагают в административном порядке духовника монастырского, как правило, белого священника, не знающего монашеской жизни. Но как выясняется, в его обязанность входит только совершение Таинства исповеди, духовным же окормлением обычно занимается сама игуменья. Но ведь, согласно учению Святых Отцов, выбор духовного руководителя должен быть добровольным, непременное условие духовных отношений – доверие. «Доверие есть условие послушания, которое без доверенности превращается в лицемерие, пред глазами человекоугодливое и льстивое, за глазами ослушное и самочинное»... При всем желании доверие не может возникнуть в приказном порядке. Игуменья, действительно порой являясь блестящим, мудрым администратором, далеко не всегда имеет талант духовного руководителя, а при ее современной занятости, особенно же в обители новооткрытой, как правило, не имеет ни времени, ни возможности полноценно воспитывать молодых насельниц. Поэтому не будет ли наиболее разумным, если воспитанием новоначальных и обучением их великой науке иноческого делания займется все же духовник, тем более, что он имеет священный сан, дающий право учить в Церкви?
Никогда, ни при каких обстоятельствах, как бы ни казалось это нужным, полезным и правильным, несмотря даже на просьбы матери игуменьи, нельзя разрешать таким чадам поступать в монастырь, где духовником является их духовный отец.
Если духовник сделает хотя бы одно исключение, человек, поступивший в обитель, обязательно рано или поздно станет камнем преткновения и соблазна, создаст тяжелый и трудно разрешимый конфликт между игуменьей и духовником. Разрешен он может быть только одним способом: чадо прекратит всякое общение со своим духовным отцом и полностью отдастся под духовное водительство игуменьи. Если таких чад будет несколько, в обязательном порядке после страшного скандала духовник будет удален из монастыря, как правило, с испорченной репутацией.
Возлюбленные собратья! Убедительно просим вас не повторять ошибок, сделанных другими!
Может быть, в таком случае девушкам, произволяющим к жизни монашеской, стоит дать благословение поступить в другой монастырь? Это не решит проблем, а, скорее, прибавит новых. Игуменья, как правило, ревниво и подозрительно относящаяся к общению сестер с духовником своего монастыря, тем более с сугубой ревностью отнесется к общению с духовником, находящимся вне обители, объявив насельницам его советы вмешательством в дела своего монастыря.
Подобную точку зрения высказывает иногда епархиальное священноначалие, которое считает недопустимым или допустимым в исключительных случаях общение насельниц обители с духовником, пребывающим в другой обители или епархии. В действительности же это не возбраняется никакими священными канонами Церкви. В житиях святых и подвижников благочестия нередко встречаются случаи создания и окормления женских общин пастырями других епархий (преп. Варнава Гефсиманский, Оптинские старцы и т. д.). Как правило, такая ситуация возникает, если до вступления в монастырь насельница имела духовника в миру, по его благословению и поступила в обитель. Имея к нему доверие и получая пользу от его советов, она желала бы сохранить духовные отношения.
Возникает вопрос: насколько вообще правильно духовнику кому-либо из своих духовных чад давать благословение поступать в такие монастыри, хотя за послушание они, несомненно, туда и пойдут? Если по Промыслу Божию возникают духовные отношения и чадо показывает доверие к своему пастырю, правильно ли отправлять его в такую обитель, где оно будет лишено общения с духовником, которому доверяет, от которого ждет помощи, поддержки, советов и молитв? Не будет ли такой поступок настоящим предательством пастыря по отношению к духовному чаду, вверившему ему самое дорогое – свою душу?
Ведь настоящие духовные отношения зависят не только от опытности и стараний духовника, но и от того труда послушания, который несет пасомый. Такие отношения крайне редки в наши времена, поэтому особенно ценны и должны всячески оберегаться. Не понимают и покушаются разрушить их только те люди, которые сами никогда не имели духовника, либо общались с ним чисто формально, и потому даже не догадываются, что такое сложившиеся серьезные духовные отношения. Им неведомо высокое таинство послушания.
Если юноша не лишен возможности вступить в ту обитель, где его духовник является насельником, то девушка такой возможности не имеет вовсе.. В любом случае у насельницы женского монастыря духовником будет мужчина. Знаем немало обителей, где сестрам по этой причине вообще запрещают подходить к священникам. Не похоже ли это уже попросту на сектантство?
Сторонники идеи о том, что «духовник может быть только до монастыря», а со вступления в монастырь все «связи с миром» должны быть прекращены, обычно предлагают в административном порядке духовника монастырского, как правило, белого священника, не знающего монашеской жизни. Но как выясняется, в его обязанность входит только совершение Таинства исповеди, духовным же окормлением обычно занимается сама игуменья. Но ведь, согласно учению Святых Отцов, выбор духовного руководителя должен быть добровольным, непременное условие духовных отношений – доверие. «Доверие есть условие послушания, которое без доверенности превращается в лицемерие, пред глазами человекоугодливое и льстивое, за глазами ослушное и самочинное»... При всем желании доверие не может возникнуть в приказном порядке. Игуменья, действительно порой являясь блестящим, мудрым администратором, далеко не всегда имеет талант духовного руководителя, а при ее современной занятости, особенно же в обители новооткрытой, как правило, не имеет ни времени, ни возможности полноценно воспитывать молодых насельниц. Поэтому не будет ли наиболее разумным, если воспитанием новоначальных и обучением их великой науке иноческого делания займется все же духовник, тем более, что он имеет священный сан, дающий право учить в Церкви?
8. «Батюшка, благословите в монастырь!»
Что же все-таки делать, если у пастыря есть духовные дочери, стремящиеся к жизни монашеской? Поскольку, как мы в этом убедились, не представляется возможным поместить их ни в том монастыре, где пастырь несет послушание духовника, ни в какой-либо другой обители, единственным выходом, на наш взгляд, является создание своего монастыря.
При этом необходимо учесть, что создание новой обители – дело весьма сложное и многотрудное, превышающее человеческие силы, возможное только с Божией помощью и при Божием благословении. Если оно явится богоугодным, обязательно встретит сильные, почти непреодолимые препятствия со стороны врага рода человеческого, повлечет неминуемые сокрушительные скорби. «Монашество и монастыри учреждены были Святым Духом через избранных сосудов Его, преподобных Отцов».. Те ли мы люди?
Если любое богоугодное дело обязательно связано с крестоношением, то дело устроения новой обители несомненно является голгофой. Тем не менее, если сложилось так, что Господь привел к нам духовных чад и мы действительно их любим и желаем позаботиться об их спасении, в современных условиях голгофа эта неминуема. Уклоняться же от своего креста будет проявлением неверия, малодушия и непорядочности по отношению к тем, кто верит нам, кто нас любит и слушается.
Вознамерившись устроить женскую общину, сядем прежде и сочтем, сможем ли мы выйти с десятью тысячами против идущего на нас с двенадцатью, имеем ли все необходимое, чтобы, начав строить, возмогли совершить (Лк. 14; 31; 28-29). Большую ошибку делает тот, кто в нетерпении спешит устроить обитель преждевременно, самонадеянно полагая, что устроенный им монастырь не будет иметь тех недостатков, которые присущи всем без исключения современным женским монастырям. Знать недостатки, к сожалению, еще не значит избежать их. Устроившие монастыри, порядки которых мы не хотели бы повторять, тоже действовали из лучших побуждений, по благословению своих архипастырей и духовников, будучи вполне убеждены, что исполняют волю Божию.
Насколько духовен и рассудителен основатель, настолько духовны и разумны будут порядки устроенной им обители. Но, кроме основателя в обители живут насельники, и они сначала должны созреть для монастыря. Спешка в данном деле не только неуместна, но даже губительна. Желать быть монахом и стать монахом – вещи разные. Расстояние между ними – порой – целая жизнь.
Святитель Игнатий Кавказский упоминает о таком явлении, как самочинное монашество. Не явимся ли мы создателями самочинного монастыря? Только Бог в состоянии устроить обитель, поэтому необходимо ждать твердого, несомненного указания Божия на такое великое дело, либо смиренно покориться воле существующих обстоятельств, которые в конечном итоге приведут к созданию монастыря. Скорее всего эти обстоятельства сложатся вовсе не так, как нам желалось бы и казалось разумным и правильным. Монастыри никогда не устраивались просто, быстро и безболезненно, но стоили многих трудов, скорбей, слез, гонений, поношений, здоровья, а иногда и жизни их основателям.
Пока же монастыря нет, пастырь не погрешит, если попытается создать у себя на приходе женскую общину – нечто среднее между мирским сестричеством и монастырем, где, впрочем, преобладали бы порядки монастырские, а служба совершалась бы в соответствии с уставом. В любом случае пастырь имеет на это право и не погрешит против святых канонов, если не начнет самочинно совершать постриги. Перерастет ли такая община в монастырь, пребудет ли длительное время такой, как есть, или по каким-либо причинам распадется вовсе – все это в руках Божиих. При любом исходе сестры не получат вреда. Любой же приходской храм при наличии такой общины будет восстановлен в короткий срок и получит возможность развить полноценную приходскую жизнь. Опыты таких общин существуют, и священноначалие, как правило, не препятствует их деятельности, видя пользу для приходских храмов, если, конечно, община не начинает вдаваться в крайности.
Если община полноценно развивается и приносит пользу приходу, священноначалие, заинтересованное в ее деятельности, как правило, всячески поддерживает ее и в дальнейшем само предлагает преобразовать ее в монастырь. Не нужно спешить тотчас же принять такое предложение, каким бы долгожданным и желанным оно ни было. Как говорилось выше, община должна созреть для монастыря. Кроме того, для его открытия необходимы условия не только духовные, но также экономические и церковно-политические.
Об экономической стороне монастырской жизни и влиянии ее на духовную свт. Игнатий Ставропольский писал игумену Дамаскину Валаамскому: «Сердечно радуюсь преуспеянию святой обители Валаамской, для которой нужно, по ее обширности и многочисленному братству, по особенному удобству ее к иноческой жизни, усиление способов к устроению и содержанию, да всякое вещественное довольство имуще, возможет преизобиловать она духовным благорастворением»..
Из духовных условий обратим внимание на следующее. Прежде всего пастырь должен внимательно рассмотреть: есть ли в его общине человек, способный принять на себя бремя игуменства? Рано или поздно, этот вопрос встанет. Хотя в современной церковной жизни существуют прецеденты официального управления женскими монастырями их духовниками (например, в Сербской Церкви, в Греческой же многие женские обители основаны при участии мужских монастырей и официально находятся под их управлением; в таком случае, согласно Уставу, игумен мужского монастыря считается и аввой женского), но это пока не в традициях Русской Церкви.
Власть игуменьи может быть и номинальной, но должность игуменьи должна быть занята достойным человеком. Она должна быть всецело предана своему духовному отцу, безгранично доверять ему, должна воспитываться им не один год. Вместе с тем должна быть смиренной, рассудительной, нестяжательной, молитвенной – истинной монахиней. Кроме того, такой человек должен пользоваться всеобщим уважением и любовью сестер.
Ошибка в выборе игуменьи недопустима: если она случится – все разрушится, исправление почти невозможно. Вспомним известные события, происшедшие в общинах, основанных преп. Зосимой Верховским и преп. Варнавой Гефсиманским, где начальницы, поставленные старцами, вначале проявлявшие послушание, вышли затем из подчинения, создав в обителях смуту, от которой пострадали и старцы-основатели, и сестры. Поэтому ни в коем случае место начальницы не должен занять случайный или непроверенный человек. Иначе произойдет то, что описано нами выше.. Придется все начинать сначала. А хватит ли сил?
Из этих же соображений ни в коем случае нельзя брать игуменью со стороны, какой бы благонамеренной она ни казалась на первый взгляд. Если даже это действительно так, в любом случае, человек, воспитанный в другом месте, в других традициях, будет иметь другое направление и другие понятия, что обязательно приведет к нестроениям внутри общины, а в дальнейшем, скорее всего, к изгнанию духовника. Если сестры, достойной стать начальницей, не находится, и архиерей предлагает игуменью со стороны, на наш взгляд, лучше подождать с открытием монастыря, чем согласиться.
Община, не имеющая статуса монастыря, обладает и рядом преимуществ. В первые века монахи бежали из мира в безлюдные места, чтобы в безвестности и тишине служить Богу. Ныне в монастырях, особенно расположенных в больших городах, большой приток посетителей, и отнюдь не только православных паломников, которые в общем-то не мешают монашеской жизни. Обители более известны многочисленным праздношатающимся туристам и отдыхающим как экзотические памятники истории и архитектуры с живыми экспонатами-монахами, наподобие заповедников с редкими животными. Конечно же, и среди туристов встречаются верующие люди. Считается, что экскурсанты, посетив святое место, могут обратиться к вере. Иногда это действительно случается, но какой ценой? Обитель, часто посещаемая многочисленными мирскими туристами, непригодна для проживания в ней монашествующих. Каждый, кто желает проходить подлинно монашеское жительство, сделает все, чтобы перейти оттуда в более спокойный монастырь, так как полноценную духовную жизнь в такой обители, по единодушному свидетельству Святых Отцов, проводить нельзя. Это видно на примере известных московских монастырей, братия которых старается перевестись в малоизвестные провинциальные обители. Община, не имеющая статуса монастыря, почти никому не известна. Место, где она находится, даже известное в историческом отношении, как правило, никем не посещается.
Большие смущения, беспокойства и хлопоты насельницам монастырей доставляют частые посещения высокопоставленных светских чиновников и лиц, облеченных высоким церковным саном. В современных обителях эти посещения неизбежны. Описываемые нами общины, как правило, посещаются значительно реже. Их внутренняя жизнь также не подвергается посторонним вмешательствам.
Духовник общины имеет полную власть в случае необходимости удалить нерадивую насельницу, ведущую себя соблазнительно, смущающую покой других сестер. То же самое в монастыре сделать уже почти невозможно. Не только духовник, но и игуменья не могут отчислить из монастыря насельницу, входящую в число сестер, особенно же получившую постриг. Как бы соблазнительно последняя себя ни вела, только архиерей имеет право удалить ее или перевести в другой монастырь, и вряд ли этим правом воспользуется.
Наоборот, исторически сложилась традиция присылать в монастыри для исправления таких лиц, которые как-либо отрицательно проявили себя в миру. В наше время это, как правило, наркоманы. Они действительно несчастные люди, но правильно ли насельницам строящейся обители заниматься, кроме необходимых дел по монастырю, еще и воспитанием их или других «социально неблагополучных» лиц? Останется ли у сестер время и силы на молитву? Да и полезно ли неокрепшим в духовном отношении насельницам сталкиваться с таким соблазном? К сожалению, нередки случаи, когда в обителях, занимавшихся подобного рода «социальным служением», подопечные сами перевоспитывали и «сажали на иглу» насельников.
Вообще, любые внешние перемены в жизни общины полезны ровно настолько, насколько способствуют молитвенной жизни. Поэтому, благодаря Бога за то малое, что уже имеется, не надо спешить что-либо менять. Предоставим перемены Промыслу Божию, во избежание того, что с переменами «к лучшему», форма уничтожит содержание.
Как бы нам ни хотелось создать полноценный монастырь сразу, на пустом месте, как правило, такие попытки встречают многие противодействия. И прежде всего – со стороны священноначалия, нередко сталкивающегося с авантюристами, особенно из среды монашествующих. Гораздо проще, разумнее, а при существующей нужде в приходских священниках – реальнее иеромонаху начать свою деятельность в качестве приходского священника: восстановить храм, собрать приход, наладить приходскую жизнь, показать конкретные плоды своей деятельности. В таком случае желание устроить монастырь, будучи подкреплено конкретными делами, уже не будет казаться авантюрой.
При этом необходимо учесть, что создание новой обители – дело весьма сложное и многотрудное, превышающее человеческие силы, возможное только с Божией помощью и при Божием благословении. Если оно явится богоугодным, обязательно встретит сильные, почти непреодолимые препятствия со стороны врага рода человеческого, повлечет неминуемые сокрушительные скорби. «Монашество и монастыри учреждены были Святым Духом через избранных сосудов Его, преподобных Отцов».. Те ли мы люди?
Если любое богоугодное дело обязательно связано с крестоношением, то дело устроения новой обители несомненно является голгофой. Тем не менее, если сложилось так, что Господь привел к нам духовных чад и мы действительно их любим и желаем позаботиться об их спасении, в современных условиях голгофа эта неминуема. Уклоняться же от своего креста будет проявлением неверия, малодушия и непорядочности по отношению к тем, кто верит нам, кто нас любит и слушается.
Вознамерившись устроить женскую общину, сядем прежде и сочтем, сможем ли мы выйти с десятью тысячами против идущего на нас с двенадцатью, имеем ли все необходимое, чтобы, начав строить, возмогли совершить (Лк. 14; 31; 28-29). Большую ошибку делает тот, кто в нетерпении спешит устроить обитель преждевременно, самонадеянно полагая, что устроенный им монастырь не будет иметь тех недостатков, которые присущи всем без исключения современным женским монастырям. Знать недостатки, к сожалению, еще не значит избежать их. Устроившие монастыри, порядки которых мы не хотели бы повторять, тоже действовали из лучших побуждений, по благословению своих архипастырей и духовников, будучи вполне убеждены, что исполняют волю Божию.
Насколько духовен и рассудителен основатель, настолько духовны и разумны будут порядки устроенной им обители. Но, кроме основателя в обители живут насельники, и они сначала должны созреть для монастыря. Спешка в данном деле не только неуместна, но даже губительна. Желать быть монахом и стать монахом – вещи разные. Расстояние между ними – порой – целая жизнь.
Святитель Игнатий Кавказский упоминает о таком явлении, как самочинное монашество. Не явимся ли мы создателями самочинного монастыря? Только Бог в состоянии устроить обитель, поэтому необходимо ждать твердого, несомненного указания Божия на такое великое дело, либо смиренно покориться воле существующих обстоятельств, которые в конечном итоге приведут к созданию монастыря. Скорее всего эти обстоятельства сложатся вовсе не так, как нам желалось бы и казалось разумным и правильным. Монастыри никогда не устраивались просто, быстро и безболезненно, но стоили многих трудов, скорбей, слез, гонений, поношений, здоровья, а иногда и жизни их основателям.
Пока же монастыря нет, пастырь не погрешит, если попытается создать у себя на приходе женскую общину – нечто среднее между мирским сестричеством и монастырем, где, впрочем, преобладали бы порядки монастырские, а служба совершалась бы в соответствии с уставом. В любом случае пастырь имеет на это право и не погрешит против святых канонов, если не начнет самочинно совершать постриги. Перерастет ли такая община в монастырь, пребудет ли длительное время такой, как есть, или по каким-либо причинам распадется вовсе – все это в руках Божиих. При любом исходе сестры не получат вреда. Любой же приходской храм при наличии такой общины будет восстановлен в короткий срок и получит возможность развить полноценную приходскую жизнь. Опыты таких общин существуют, и священноначалие, как правило, не препятствует их деятельности, видя пользу для приходских храмов, если, конечно, община не начинает вдаваться в крайности.
Если община полноценно развивается и приносит пользу приходу, священноначалие, заинтересованное в ее деятельности, как правило, всячески поддерживает ее и в дальнейшем само предлагает преобразовать ее в монастырь. Не нужно спешить тотчас же принять такое предложение, каким бы долгожданным и желанным оно ни было. Как говорилось выше, община должна созреть для монастыря. Кроме того, для его открытия необходимы условия не только духовные, но также экономические и церковно-политические.
Об экономической стороне монастырской жизни и влиянии ее на духовную свт. Игнатий Ставропольский писал игумену Дамаскину Валаамскому: «Сердечно радуюсь преуспеянию святой обители Валаамской, для которой нужно, по ее обширности и многочисленному братству, по особенному удобству ее к иноческой жизни, усиление способов к устроению и содержанию, да всякое вещественное довольство имуще, возможет преизобиловать она духовным благорастворением»..
Из духовных условий обратим внимание на следующее. Прежде всего пастырь должен внимательно рассмотреть: есть ли в его общине человек, способный принять на себя бремя игуменства? Рано или поздно, этот вопрос встанет. Хотя в современной церковной жизни существуют прецеденты официального управления женскими монастырями их духовниками (например, в Сербской Церкви, в Греческой же многие женские обители основаны при участии мужских монастырей и официально находятся под их управлением; в таком случае, согласно Уставу, игумен мужского монастыря считается и аввой женского), но это пока не в традициях Русской Церкви.
Власть игуменьи может быть и номинальной, но должность игуменьи должна быть занята достойным человеком. Она должна быть всецело предана своему духовному отцу, безгранично доверять ему, должна воспитываться им не один год. Вместе с тем должна быть смиренной, рассудительной, нестяжательной, молитвенной – истинной монахиней. Кроме того, такой человек должен пользоваться всеобщим уважением и любовью сестер.
Ошибка в выборе игуменьи недопустима: если она случится – все разрушится, исправление почти невозможно. Вспомним известные события, происшедшие в общинах, основанных преп. Зосимой Верховским и преп. Варнавой Гефсиманским, где начальницы, поставленные старцами, вначале проявлявшие послушание, вышли затем из подчинения, создав в обителях смуту, от которой пострадали и старцы-основатели, и сестры. Поэтому ни в коем случае место начальницы не должен занять случайный или непроверенный человек. Иначе произойдет то, что описано нами выше.. Придется все начинать сначала. А хватит ли сил?
Из этих же соображений ни в коем случае нельзя брать игуменью со стороны, какой бы благонамеренной она ни казалась на первый взгляд. Если даже это действительно так, в любом случае, человек, воспитанный в другом месте, в других традициях, будет иметь другое направление и другие понятия, что обязательно приведет к нестроениям внутри общины, а в дальнейшем, скорее всего, к изгнанию духовника. Если сестры, достойной стать начальницей, не находится, и архиерей предлагает игуменью со стороны, на наш взгляд, лучше подождать с открытием монастыря, чем согласиться.
Община, не имеющая статуса монастыря, обладает и рядом преимуществ. В первые века монахи бежали из мира в безлюдные места, чтобы в безвестности и тишине служить Богу. Ныне в монастырях, особенно расположенных в больших городах, большой приток посетителей, и отнюдь не только православных паломников, которые в общем-то не мешают монашеской жизни. Обители более известны многочисленным праздношатающимся туристам и отдыхающим как экзотические памятники истории и архитектуры с живыми экспонатами-монахами, наподобие заповедников с редкими животными. Конечно же, и среди туристов встречаются верующие люди. Считается, что экскурсанты, посетив святое место, могут обратиться к вере. Иногда это действительно случается, но какой ценой? Обитель, часто посещаемая многочисленными мирскими туристами, непригодна для проживания в ней монашествующих. Каждый, кто желает проходить подлинно монашеское жительство, сделает все, чтобы перейти оттуда в более спокойный монастырь, так как полноценную духовную жизнь в такой обители, по единодушному свидетельству Святых Отцов, проводить нельзя. Это видно на примере известных московских монастырей, братия которых старается перевестись в малоизвестные провинциальные обители. Община, не имеющая статуса монастыря, почти никому не известна. Место, где она находится, даже известное в историческом отношении, как правило, никем не посещается.
Большие смущения, беспокойства и хлопоты насельницам монастырей доставляют частые посещения высокопоставленных светских чиновников и лиц, облеченных высоким церковным саном. В современных обителях эти посещения неизбежны. Описываемые нами общины, как правило, посещаются значительно реже. Их внутренняя жизнь также не подвергается посторонним вмешательствам.
Духовник общины имеет полную власть в случае необходимости удалить нерадивую насельницу, ведущую себя соблазнительно, смущающую покой других сестер. То же самое в монастыре сделать уже почти невозможно. Не только духовник, но и игуменья не могут отчислить из монастыря насельницу, входящую в число сестер, особенно же получившую постриг. Как бы соблазнительно последняя себя ни вела, только архиерей имеет право удалить ее или перевести в другой монастырь, и вряд ли этим правом воспользуется.
Наоборот, исторически сложилась традиция присылать в монастыри для исправления таких лиц, которые как-либо отрицательно проявили себя в миру. В наше время это, как правило, наркоманы. Они действительно несчастные люди, но правильно ли насельницам строящейся обители заниматься, кроме необходимых дел по монастырю, еще и воспитанием их или других «социально неблагополучных» лиц? Останется ли у сестер время и силы на молитву? Да и полезно ли неокрепшим в духовном отношении насельницам сталкиваться с таким соблазном? К сожалению, нередки случаи, когда в обителях, занимавшихся подобного рода «социальным служением», подопечные сами перевоспитывали и «сажали на иглу» насельников.
Вообще, любые внешние перемены в жизни общины полезны ровно настолько, насколько способствуют молитвенной жизни. Поэтому, благодаря Бога за то малое, что уже имеется, не надо спешить что-либо менять. Предоставим перемены Промыслу Божию, во избежание того, что с переменами «к лучшему», форма уничтожит содержание.
Как бы нам ни хотелось создать полноценный монастырь сразу, на пустом месте, как правило, такие попытки встречают многие противодействия. И прежде всего – со стороны священноначалия, нередко сталкивающегося с авантюристами, особенно из среды монашествующих. Гораздо проще, разумнее, а при существующей нужде в приходских священниках – реальнее иеромонаху начать свою деятельность в качестве приходского священника: восстановить храм, собрать приход, наладить приходскую жизнь, показать конкретные плоды своей деятельности. В таком случае желание устроить монастырь, будучи подкреплено конкретными делами, уже не будет казаться авантюрой.
9. Если ошибка сделана
Как же быть в наши непростые времена духовнику, который осознал, что допустил ошибку: духовное чадо, поступившее по его благословению в современный монастырь, получает там вред духовный и физический? Ошибку необходимо исправить, хотя сделать это бывает нелегко.
Общепринятым ныне в Русской Церкви является мнение, что если человек поступил в какой-либо монастырь, то уходить оттуда или переходить в другой монастырь не должен ни при каких обстоятельствах. Действительно, в канонах Церкви закреплено такое положение относительно лиц, постриженных в мантию. Но эти каноны не распространяются на тех, кто не принес монашеских обетов, в том числе и постриженных в рясофор. У некоторых Святых Отцов, впрочем, высказано мнение, что вступившая в монастырь послушница тем самым уже явила свое произволение быть невестой Небесного Жениха, а значит, не имеет права возвращаться в мир (свт. Василий Великий).
Не будем рассматривать здесь ситуаций, касающихся лиц, находящихся в мантийном постриге, хотя полагаем, что и в таком случае вопрос должен решаться индивидуально, с учетом всех обстоятельств, и прежде всего должна иметься в виду духовная польза монахини. Из жизнеописаний святых и подвижников благочестия можно видеть, что как послушники, так и схимники нередко меняли места своих подвигов и переходили как из монастыря в монастырь, так и из епархии в епархию, если находили это полезным для души. Такие переходы считались обычным делом и почти не встречали препятствий со стороны священноначалия, разумеется, если совершались не самочинно, а с благословения старца, игумена или архиерея.
Не будем останавливаться на тех случаях, когда необходимость требует дать послушнице благословение выйти из монастыря в мир и вступить в супружество. Рассмотрим тот случай, когда, в силу сложившихся обстоятельств, необходимо либо преподать духовному чаду совет перейти в другой монастырь, либо благословить временно поселиться при приходском храме с целью дальнейшего определения и там, в несколько изменившихся условиях, продолжать духовную жизнь, подготовительную к монашеской..
Имеет ли право духовник, вопреки мнению игуменьи, дать совет перейти на жительство из монастырской общины в приходской храм тому, кому ранее благословил поступить в эту общину? На наш взгляд, не только имеет, но даже обязан. Духовник, несомненно, несет ответственность перед Богом за того, кому благословил вступить в обитель, если лицо, получившее благословение, сохраняет верность и послушание своему пастырю. «Пастырь подлежит суду по мере того, сколько принятый им отсекает перед ним свою волю».. Мнение, что духовник уже не отвечает за свое духовное чадо, вступившее в монастырь, а отвечает только игуменья, ни на чем не основано и подтверждения у Святых Отцов не имеет.
Если духовник неверно оценил обстановку в монастыре, куда благословил вступить, или обстановка со временем изменилась в худшую сторону, или послушница не понесла трудностей, встретивших ее в обители, или же открылось, что условия проживания в монастыре губительны для ее здоровья,– во всех таких случаях не только нет никакого греха для послушницы переменить место жительства, но греховным проявлением неразумия будет оставаться в такой обители. А те, кто ее удерживают, не ответят ли пред Богом за ее погубленное здо ровье, полученный ею душевный вред, который может привести к разочарованию в монашестве, прелести, а то и к душевной погибели?
Ни Священное Писание, ни каноны Церкви, ни какие-либо святоотеческие творения никому не возбраняют удалиться из того места, где он получает явный душевный вред: «если правая рука соблазняет тебя, отсеки ее, если правый глаз соблазняет тебя, выколи его» (Мф. 5; 29-30). Повелеваем же вам, братие, о имени Господа нашего Иисуса Христа, отлучаться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас (2 Фес. 3; 6). Духовный отец не имеет права удерживать силой своего авторитета послушницу и даже монахиню там, где она может повредиться душой. Если даже он поступает так из лучших побуждений, грех усугубляется тем, что ему особенно доверяют, уважают его, его слово ценят и слушают, а потому разочарование в таком случае может привести не только к разрыву всех отношений с духовником, но даже к неверию и оставлению монашества.
Общепринятым ныне в Русской Церкви является мнение, что если человек поступил в какой-либо монастырь, то уходить оттуда или переходить в другой монастырь не должен ни при каких обстоятельствах. Действительно, в канонах Церкви закреплено такое положение относительно лиц, постриженных в мантию. Но эти каноны не распространяются на тех, кто не принес монашеских обетов, в том числе и постриженных в рясофор. У некоторых Святых Отцов, впрочем, высказано мнение, что вступившая в монастырь послушница тем самым уже явила свое произволение быть невестой Небесного Жениха, а значит, не имеет права возвращаться в мир (свт. Василий Великий).
Не будем рассматривать здесь ситуаций, касающихся лиц, находящихся в мантийном постриге, хотя полагаем, что и в таком случае вопрос должен решаться индивидуально, с учетом всех обстоятельств, и прежде всего должна иметься в виду духовная польза монахини. Из жизнеописаний святых и подвижников благочестия можно видеть, что как послушники, так и схимники нередко меняли места своих подвигов и переходили как из монастыря в монастырь, так и из епархии в епархию, если находили это полезным для души. Такие переходы считались обычным делом и почти не встречали препятствий со стороны священноначалия, разумеется, если совершались не самочинно, а с благословения старца, игумена или архиерея.
Не будем останавливаться на тех случаях, когда необходимость требует дать послушнице благословение выйти из монастыря в мир и вступить в супружество. Рассмотрим тот случай, когда, в силу сложившихся обстоятельств, необходимо либо преподать духовному чаду совет перейти в другой монастырь, либо благословить временно поселиться при приходском храме с целью дальнейшего определения и там, в несколько изменившихся условиях, продолжать духовную жизнь, подготовительную к монашеской..
Имеет ли право духовник, вопреки мнению игуменьи, дать совет перейти на жительство из монастырской общины в приходской храм тому, кому ранее благословил поступить в эту общину? На наш взгляд, не только имеет, но даже обязан. Духовник, несомненно, несет ответственность перед Богом за того, кому благословил вступить в обитель, если лицо, получившее благословение, сохраняет верность и послушание своему пастырю. «Пастырь подлежит суду по мере того, сколько принятый им отсекает перед ним свою волю».. Мнение, что духовник уже не отвечает за свое духовное чадо, вступившее в монастырь, а отвечает только игуменья, ни на чем не основано и подтверждения у Святых Отцов не имеет.
Если духовник неверно оценил обстановку в монастыре, куда благословил вступить, или обстановка со временем изменилась в худшую сторону, или послушница не понесла трудностей, встретивших ее в обители, или же открылось, что условия проживания в монастыре губительны для ее здоровья,– во всех таких случаях не только нет никакого греха для послушницы переменить место жительства, но греховным проявлением неразумия будет оставаться в такой обители. А те, кто ее удерживают, не ответят ли пред Богом за ее погубленное здо ровье, полученный ею душевный вред, который может привести к разочарованию в монашестве, прелести, а то и к душевной погибели?
Ни Священное Писание, ни каноны Церкви, ни какие-либо святоотеческие творения никому не возбраняют удалиться из того места, где он получает явный душевный вред: «если правая рука соблазняет тебя, отсеки ее, если правый глаз соблазняет тебя, выколи его» (Мф. 5; 29-30). Повелеваем же вам, братие, о имени Господа нашего Иисуса Христа, отлучаться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас (2 Фес. 3; 6). Духовный отец не имеет права удерживать силой своего авторитета послушницу и даже монахиню там, где она может повредиться душой. Если даже он поступает так из лучших побуждений, грех усугубляется тем, что ему особенно доверяют, уважают его, его слово ценят и слушают, а потому разочарование в таком случае может привести не только к разрыву всех отношений с духовником, но даже к неверию и оставлению монашества.
10. Заключение
Должно признать, что сегодняшнее положение женского монашества в России весьма печально. Данная статья не ставит своей целью рассмотрение причин этого явления и способов улучшить положение. Тем не менее, мы считаем, что оно не безнадежно. Власть исправить что-либо к лучшему находится целиком и полностью у священноначалия. Кое-что сделать можно и нужно, хотя бы обратившись к опыту женских обителей других Поместных Церквей.
Некоторые читатели могут увидеть в данной статье злонамеренность. Это их право. Скажем лишь, что мы не хотели никого оскорбить, обидеть или задеть. Автор данной статьи, приняв священный сан, столкнулся со следующей проблемой: несмотря на то, что многие благочестивые девушки и женщины выражают желание подвизаться в женской обители, выяснилось, что посылать их, собственно, некуда. Практически все новооткрытые монастыри (хотя их – сотни), не устроены ни в духовном, ни в материальном отношении. Обители же, оставшиеся с советских времен или сумевшие более или менее выбраться из нищеты, в духовном отношении, к сожалению, оставляют желать лучшего. В некоторых из них – да простят нас их насельники – порядки больше похожи на лагерные, чем на монастырские,– речь идет не о мужских, а именно о женских монастырях. Дать благословение на поступление в такую обитель человеку, не образованному в духовном отношении, новоначальному,– значит посылать его на тяжкие, труднопереносимые скорби, а возможно, и на погибель.
Много лет разыскивая какую-либо женскую обитель, куда можно было бы направить желающих, мы не нашли ни одной, которая бы соответствовала хотя бы в основных чертах святоотеческим понятиям о монашестве, в которой бы были учтены перемены современной жизни: «Перемены не в сущности, а в обстановке, имеющей на сущность существенное влияние».. Мы не нашли ни одной обители, где сострадательно, заботливо относились бы к ее насельницам, учитывая их немощи, телесные и душевные, при устройстве которой имелась бы в виду не только духовная жизнь, но учитывались бы и телесные нужды современных физически слабых, не имеющих здоровья людей. «Пристани обратились в пучины, в которых вредятся и гибнут душами многие такие люди, которые посреди мира проводили весьма хорошую жизнь»...
Мы встретили немало лиц, которые с благочестивой ревностью и надеждой вступили в подобные монастыри, однако за несколько лет пребывания в них пришли в полное телесное изнеможение и отчаяние, расстроили физическое и душевное здравие, стали инвалидами, не нужными никому ни в монастыре, ни в миру, там и там слышащими попреки в тунеядстве.
Нужда заставила нас взяться за перо и желание предупредить тех новоначальных, которым монашество даже в современном его виде представляется исключительно как райское жительство, а не как непрестанное крестоношение. Мы никоим образом не хотим ослабить ревность тех, кто, несмотря ни на что, решился встать на святой путь монашеской жизни. Бог им в помощь! Мы лишь хотим, чтобы они реально представляли себе тот путь, на который вступают, чтобы, по возможности, избежали ошибок, большей частью неприметных и по причине недооценки их опасности могущих привести к погибели.
Но прежде всего мы хотели бы поделиться нашим небольшим опытом с другими пастырями, которым выпал нелегкий жребий духовного руководства женскими монашескими общинами. К великому сожалению, какие-либо книжные пособия по данному предмету отсутствуют.. Современному духовнику приходится до всего доходить самому, в основном путем проб и ошибок. Затруднительно получить зрелый рассудительный совет других пастырей, так как подобное служение встречается редко, а те, кто совершили его свято, практически не оставили после себя записанных наставлений. Святоотеческие аскетические творения, написанные в древние и новые времена, столь содержательные и полезные для пастыря, тем не менее, ничего не говорят о том, как руководить женскими общинами, учитывая особенности женского менталитета.
Современная жизнь только умножает проблемы, особенно если учесть, что большинство нынешних Российских монастырей – новооткрытые обители, неустроенные во всех отношениях. В них почти не встретишь инокинь, которые могли бы поделиться опытом своей аскетической жизни. Тем не менее, пастырское служение незаменимо, без него не будет полноценного монастыря. Хотя современные реалии таковы, что пастырь не всегда является желанным лицом в обители женской. Мы задались целью оказать хотя бы небольшую помощь таким пастырям, предостеречь их от тех ошибок, которые совершили сами. «Святой Иоанн Лествичник говорит, что некоторые, проходя по болотистым местам, увязли в грязи и, покрытые ею, поведали о том, как это случилось с ними, другим, которые тут проходили, для спасения их. За спасение ближних Всемогущий избавил из болота и тех, которые, попавши в него, предостерегли ближних от впадения в него»..
Мы хорошо представляем возможные последствия публикации данной статьи, но молчать не можем. Положение современных женских монастырей в России не только печально: оно бедственно. Хоть кто-нибудь должен об этом сказать! Исходя из того, что знаем, дальнейшее молчание почитаем греховным. Если об этом не говорить, перемен не настанет, все останется по-прежнему. Чтобы уврачевать недостатки, на них необходимо указать. Мы готовы ответить за свои слова перед кем бы то ни было. У тех, кого невольно обидели, испрашиваем прощения, а у тех, кому написанное принесло пользу, просим святых молитв.
Некоторые читатели могут увидеть в данной статье злонамеренность. Это их право. Скажем лишь, что мы не хотели никого оскорбить, обидеть или задеть. Автор данной статьи, приняв священный сан, столкнулся со следующей проблемой: несмотря на то, что многие благочестивые девушки и женщины выражают желание подвизаться в женской обители, выяснилось, что посылать их, собственно, некуда. Практически все новооткрытые монастыри (хотя их – сотни), не устроены ни в духовном, ни в материальном отношении. Обители же, оставшиеся с советских времен или сумевшие более или менее выбраться из нищеты, в духовном отношении, к сожалению, оставляют желать лучшего. В некоторых из них – да простят нас их насельники – порядки больше похожи на лагерные, чем на монастырские,– речь идет не о мужских, а именно о женских монастырях. Дать благословение на поступление в такую обитель человеку, не образованному в духовном отношении, новоначальному,– значит посылать его на тяжкие, труднопереносимые скорби, а возможно, и на погибель.
Много лет разыскивая какую-либо женскую обитель, куда можно было бы направить желающих, мы не нашли ни одной, которая бы соответствовала хотя бы в основных чертах святоотеческим понятиям о монашестве, в которой бы были учтены перемены современной жизни: «Перемены не в сущности, а в обстановке, имеющей на сущность существенное влияние».. Мы не нашли ни одной обители, где сострадательно, заботливо относились бы к ее насельницам, учитывая их немощи, телесные и душевные, при устройстве которой имелась бы в виду не только духовная жизнь, но учитывались бы и телесные нужды современных физически слабых, не имеющих здоровья людей. «Пристани обратились в пучины, в которых вредятся и гибнут душами многие такие люди, которые посреди мира проводили весьма хорошую жизнь»...
Мы встретили немало лиц, которые с благочестивой ревностью и надеждой вступили в подобные монастыри, однако за несколько лет пребывания в них пришли в полное телесное изнеможение и отчаяние, расстроили физическое и душевное здравие, стали инвалидами, не нужными никому ни в монастыре, ни в миру, там и там слышащими попреки в тунеядстве.
Нужда заставила нас взяться за перо и желание предупредить тех новоначальных, которым монашество даже в современном его виде представляется исключительно как райское жительство, а не как непрестанное крестоношение. Мы никоим образом не хотим ослабить ревность тех, кто, несмотря ни на что, решился встать на святой путь монашеской жизни. Бог им в помощь! Мы лишь хотим, чтобы они реально представляли себе тот путь, на который вступают, чтобы, по возможности, избежали ошибок, большей частью неприметных и по причине недооценки их опасности могущих привести к погибели.
Но прежде всего мы хотели бы поделиться нашим небольшим опытом с другими пастырями, которым выпал нелегкий жребий духовного руководства женскими монашескими общинами. К великому сожалению, какие-либо книжные пособия по данному предмету отсутствуют.. Современному духовнику приходится до всего доходить самому, в основном путем проб и ошибок. Затруднительно получить зрелый рассудительный совет других пастырей, так как подобное служение встречается редко, а те, кто совершили его свято, практически не оставили после себя записанных наставлений. Святоотеческие аскетические творения, написанные в древние и новые времена, столь содержательные и полезные для пастыря, тем не менее, ничего не говорят о том, как руководить женскими общинами, учитывая особенности женского менталитета.
Современная жизнь только умножает проблемы, особенно если учесть, что большинство нынешних Российских монастырей – новооткрытые обители, неустроенные во всех отношениях. В них почти не встретишь инокинь, которые могли бы поделиться опытом своей аскетической жизни. Тем не менее, пастырское служение незаменимо, без него не будет полноценного монастыря. Хотя современные реалии таковы, что пастырь не всегда является желанным лицом в обители женской. Мы задались целью оказать хотя бы небольшую помощь таким пастырям, предостеречь их от тех ошибок, которые совершили сами. «Святой Иоанн Лествичник говорит, что некоторые, проходя по болотистым местам, увязли в грязи и, покрытые ею, поведали о том, как это случилось с ними, другим, которые тут проходили, для спасения их. За спасение ближних Всемогущий избавил из болота и тех, которые, попавши в него, предостерегли ближних от впадения в него»..
Мы хорошо представляем возможные последствия публикации данной статьи, но молчать не можем. Положение современных женских монастырей в России не только печально: оно бедственно. Хоть кто-нибудь должен об этом сказать! Исходя из того, что знаем, дальнейшее молчание почитаем греховным. Если об этом не говорить, перемен не настанет, все останется по-прежнему. Чтобы уврачевать недостатки, на них необходимо указать. Мы готовы ответить за свои слова перед кем бы то ни было. У тех, кого невольно обидели, испрашиваем прощения, а у тех, кому написанное принесло пользу, просим святых молитв.