Преподобному Пахомию Великому было видение о том, что монахи последних времен будут очень слабыми, и в этом видении открыта одна из причин – отсутствие опытных духовных руководителей. Иноки последних времен будут трудиться, но не будут они иметь той силы благодати, которую имели иноки первых веков христианства..
   Святитель Игнатий говорит и о том, что в наши времена невозможно слушаться так, как слушались в древности: в те времена послушание было удивительно не только в старцах, но и в самих послушниках. Тогда были святые старцы и святые послушники. Сейчас этого не, и свтятитель Игнатий говорит, что современные старцы не имеют права требовать такого беспрекословного послушания. Поскольку многое в нашей жизни изменилось, то современный послушник уже не может иметь такой веры к своему старцу. Современный старец, духовник – это такой же немощны'й человек, со своими слабостями и заблуждениями. Поэтому ему и невозможно оказывать такого безусловного послушания.
   В статье «Плач мой» святитель Игнатий пишет: «Отцы первых веков Церкви особенно советуют искать руководителя богодухновенного и ему предаться в совершенное и безусловное послушание. Называют этот путь, каков он и есть, кратчайшим, прочнейшим и боголюбезнейшим. Отцы, отделенные от времен Христовых тысячелетием, повторяя совет своих предшественников, уже жалуются на редкость богодухновенных наставников, на появившееся множество лжеучителей и предлагают в руководство Священное Писание и отеческие писания. Отцы, близкие к нашему времени, называют богодухновенных руководителей достоянием древности и уже решительно завещают в руководство Священное и Святое Писание и поверяемые по этим Писаниям, принимаемые с величайшей осмотрительностью и осторожностью советы современных и сожительствующих братий. Я желал быть под руководством наставника, но не привелось мне найти наставника, который бы вполне удовлетворил меня, который был бы оживленным учением Отцов. Впрочем, я слышал много полезного, много существенно нужного, обратившегося в основные начала моего душеназидания. Да упокоит Господь в месте злачнем, в месте прохлады и в месте света и блаженства почивших благодетелей души моей. Да дарует большее духовное преуспеяние и кончину благополучную текущим по поприщу земного странствования и тружничества».. Как же можно утверждать, что святитель Игнатий отрицает подвиг послушания?
   Афонский священноинок в основном ополчается против учения святителя Игнатия о послушании, выраженного в пятом томе его творений, в двух главах – «О жительстве в послушании у старца» и «О жительстве по совету»,– где наиболее полно открыто это его учение. На самом же деле он еще более часто обращается к теме послушания в своих трудах, но в этих главах говорит прямо об этом. Суть его учения такова: поскольку сейчас нет духоносных старцев, которые бы обиловали благодатными дарованиями так, как обиловали ими старцы древности, то нашему времени не дано и такое жительство, т. е. жительство в таком послушании, когда старец непосредственно возвещает волю Божию послушнику, будучи движим благодатью Духа Святаго. Нынешний духовник и его послушник вместе ищут Божию волю – в основном путем проб и ошибок. И вместе они, пользуясь писаниями Святых Отцов древности, находят ответы на те вопросы, которые предлагают жизненные обстоятельства.
   Подобные примеры можно найти и в древности. Например, так же поступал основоположник монашества – преподобный Антоний Великий. Он не имел постоянного старца, а советовался со многими подвижниками: у одного учился воздержанию, у другого – рассуждению, у третьего – посту.
   В отличие от древности, когда духоносный старец предлагал учение своему послушнику, нынешние послушники отыскивают истину в Священном Писании Ветхого и Нового Завета, и в писаниях святых учителей и Отцов Церкви о духовной жизни. Таким образом, в руководство опять-таки предлагается благодатное слово, Слово Божие, изложенное Святыми Отцами. Причем даже в древности было известно, что как бы ни был человек свят, его опыт, как опыт одного человека, ограничен. А сейчас мы имеем писания многих Отцов, принадлежащих к разным традициям, к разным векам христианства, к разным народам, так что жизнь современного человека, его духовный опыт обогащается опытом этих Отцов, которые все учат об одном – о том, как спасти душу. И раскрывают они свое учение на основе Священного Писания.
   Обращаясь к этим книгам, мы как бы обращаемся к опыту разных веков христианства, разных духовных школ и можем, с помощью Божией, чему-то научиться.
   Нам надо сообразовывать свое понимание Слова Божия с опытом человека, который находится рядом. Тогда современный духовник, современный старец – это наш единодушный брат. Святитель Игнатий говорит, что нужно поверять его учение Святыми Отцами, т. е. нужно вместе искать истину.
   Вот цитата, которую афонский инок пытается «привязать» к какому-то «контексту»: «Изучай Божественное Писание,– говорит Симеон Новый Богослов,– и писания Святых Отцов, особливо деятельные, чтобы, с учением их сличив учение и поведение твоего учителя и старца, ты мог их видеть, как в зеркале, и понимать, согласное с Писанием усваивать себе и содержать в мысли, ложное же и худое – познавать и отвергать, чтобы не быть обманутым. Знай, что в наши дни появилось много обманщиков и лжеучителей».
   Что же нужно делать в случае несогласия со старцем?
   У прп. Варсонуфия читаем: «Если брат знает, что авва его действительно заботится о пользе души его, то смело должен сказать ему: „Меня смущает помысел, как рассудишь? Что мне делать?“ И как человек, у которого болен сын, с заботливостью приводит его к врачу – и не только приводит, но и платит за него,– так и тот старец сам с радостью приведет ученика своего к человеку, имеющему дарования рассуждения духовного, или пошлет к нему»..
   Далее прп. Варсонуфий замечает: «Если же брат знает, что старец его не может понести сего по своей немощи, то ничего не должен говорить ему, но когда найдет удобное время и Бог подаст возможность, пусть расспросит о своих помыслах другого духовного старца, прося того, чтобы не узнал об этом его авва. Иначе он возбудит в нем страсть зависти и то, что брат вопросил другого без его ведома, причинит ему большую скорбь. Впрочем, брат не должен соблазняться о своем авве, что он не имеет такого дарования: оно не всем дается. Рассудив внимательно, непременно найдет, что авва его имеет другие дарования, потому что дарования Духа различны»..
   Из этих слов следует: если ты в чем-то не согласен со своим старцем, иди и скажи ему об этом, и он, как любящий отец, отправит тебя к другому, более опытному, старцу. Если же знаешь, что твой старец немощен и может обидеться, расстроиться, то ничего не говори ему, дождись и сам спроси у другого старца, которому ты доверяешь.
   Вера всегда была основой послушания. Еще преп. Антоний Великий поучает не каждому исповедовать свои помыслы, не каждому задавать вопросы, но лишь тому, к кому человек имеет веру.
   Вот что еще пишет афонский инок. Он приводит цитату из святителя Игнатия: «С оскудением наставников оскудел и великий подвиг послушания, скоро приводивший подвижников к святости. Вера, составлявшая сущность этого подвига, требует, чтобы предмет ее был истинный и духовный. Тогда она приводит к Богу»,– и почему-то делает вывод о том, что предметом или объектом послушания святитель Игнатий считал духовного наставника, сущностью послушания – веру ему, а возможность духовного преуспеяния послушника он ставил в прямую зависимость от степени духовного преуспеяния его старца. Но далее о. Доримедонт заключает, что сущностью подвига послушания является сам старец! Однако, сам свт. Игнатий пишет: «Послушание существует единому Богу. И тот, кто хочет научиться такому послушанию, ищет человека, которому это послушание более знакомо». Святитель Игнатий считал, что послушание – это делание. Старец просто учит послушника слушаться Бога, творить заповеди Божии, а не какие-то свои. В этом суть христианского послушания и православной аскезы!
   Автор письма считает, что доверие не обязательно испытывать к личности старца. Тогда – к кому же? И в таком случае зачем вообще нужен один старец и один духовник, ведь любой священник имеет благодать? Может быть, надо всех слушаться? Но еще авва Дорофей замечает: «Писание говорит: Спасение во многом совете (Прит. 11; 14). Не говорит: „В совете многих“, т. е. чтобы с каждым советоваться, но что до'лжно советоваться обо всем с тем, к кому имеем доверие»..
   Что отсюда следует? То, что личность наставника достаточно важна, но это, конечно, не цель послушания. Ведь мы приходим учиться слушаться не человека, а Бога! И человек нам в этом помогает. Духовник – это просто слуга Божий. И мы оказываем ему доверие, уважение и послушание, тем самым оказывая уважение, доверие и послушание Богу.

Часть II. Церковные проблемы

Может ли Церковь застойного периода свидетельствовать об истине в современном мире? (Размышления над итогами Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 2000 г.)

1. Готовы ли мы к свободе?

   В 90-х годах XX века Русская Православная Церковь получила свободу. Несмотря на то, что хулителей ее предостаточно, тем не менее, никто больше не стесняет нас в действиях. Церковь может свободно проповедовать, издавать любую литературу, открыто выступать, организовывать свои СМИ, широко заниматься благотворительной деятельностью, строить храмы, возрождать монастыри, создавать братства, сестричества, молодежные движения. Никто больше не преследует за веру в Бога. Должно признать, что такие возможности Церковь получила во многом благодаря отделению ее от государства. Даже в условиях Православного Самодержавия полной свободы Церковь не имела, так что не могла даже восстановить Патриаршество..
   Новые условия породили новые формы жизни Церкви. Но эти формы принесли с собой и некоторые крайности. Иногда крайности возникают оттого, что бездумно используется опыт миссионерской, социальной, благотворительной деятельности западных конфессий, не всегда приемлемый в Православной Церкви. Вместе с тем, Православная Церковь имеет свой богатый, но недостаточно востребованный опыт решения многих вопросов современности.
   Особенно мало изучена ее жизнь в XX веке. Часть Поместных Православных Церквей, оказавшаяся под властью коммунистов, несмотря на гонения и преследования, жила и несла служение людям. Другая же, меньшая часть Поместных Церквей в странах западной демократии и Ближнего Востока, не испытывая давления государства, могла развиваться свободно и жить полноценной жизнью. В настоящее время полностью не изучена жизнь ни той, ни другой части, между тем как именно богословское осмысление истории Церкви истекшего столетия – как гонимой, так и свободной – могло бы ответить на многие насущные вопросы сегодняшнего дня.
   Перемены, начавшиеся в нашей стране в последнее десятилетие XX века, совершаются столь бурно, что в некоторых отношениях Православная Церковь России сегодня оказалась не готовой к ним. На многие важнейшие вопросы, которые задает жизнь и которые требуют соборного решения, ответы пока не прозвучали, хотя последний Архиерейский Собор 2000 года и постановил вести анализ острых проблем современности. Некоторые же ответы хотя и даны, но очень часто в половинчатом или недосказанном виде.
   За восемьдесят лет в Церкви накопилось много внутренних проблем, которые, конечно же, не могут быть решены в одночасье. Поэтому сейчас архипастыри в первую очередь стараются разрешить именно эти внутренние проблемы. Первоочередная задача в настоящее время – упорядочение внутренней жизни Церкви, восстановление соборности, духовного единства епископата и церковного народа. Решения часто принимаются болезненно, не всегда бывают единогласны. Многочисленные вопросы, обращенные к Церкви извне, не успевают получить ответов. Кроме того, к некоторым проблемам священноначалие относится очень нерешительно, другие же насущные вопросы как бы не замечаются. Один современный церковный публицист сказал: «Мы старательно делаем вид, что все еще живем в XIX веке» (Проф. Свято-Тихоновского Богословского института диакон Андрей Кураев).
   Некоторые формы жизни и деятельности нашей Церкви остались как некое наследие брежневских времен. Между тем они давно уже отжили, и в новых условиях, в лучшем случае, бесполезны, а по большей части – вредны. Существуют эти формы благодаря людям, которые по-другому жить не могут и не хотят; и будут существовать до тех пор, пока такие люди будут иметь в Церкви вес и реальную власть. По всей видимости, такого же мнения придерживается и Святейший Патриарх Алексий II. Однажды Его Святейшество с сожалением сказал, что, несмотря на изменившиеся времена, многие священники, особенно старшего поколения, живут по-старому, ничего не желая менять, хотя можно бы было многое сделать.
   К сожалению, по всей видимости, придется терпеливо ждать, потому что в одночасье всего изменить нельзя. Церкви не присущи революции. Проблема, к несчастью, многими не замечаемая, стоит настолько остро, что некоторые не без основания до сих пор называют нашу Церковь Церковью застойного периода.
   Недостатки современной церковной жизни во многом являются результатом многолетних попыток уничтожить Церковь. Одной из целей безбожного государства было разрушение соборности Церкви. В целом сделать этого не удалось, но некоторые «достижения» в этой области были. В частности, на протяжении семидесяти лет тирании безбожников не было проведено ни одного полноценного Собора Русской Православной Церкви, на котором можно было бы свободно высказаться по всем насущным вопросам церковной жизни. Первый такой Собор состоялся только в 1991 году.
   Многие проблемы остались нерешенными еще со времен дореволюционных: «К началу трагического XX века накопилось множество церковных вопросов, требующих скорейшего соборного решения, и уже активно работало Предсоборное Присутствие,– пишет ныне покойный епископ Сергий (Соколов). – Но разрешения на созыв Собора Церковь так и не дождалась. Лишь после отречения св. страстотерпца Царя Николая II от власти Временное правительство дало Церкви добро на созыв Собора, который вошел в историю нашей Церкви как великое деяние, восстановившее Патриаршество в России и обозначившее огромный круг сложнейших вопросов, множество из которых так и не нашло своего решения из-за разразившейся революции. Интересно, что лишь в последнее время, в 90-х годах XX века многотомные материалы Собора 1917-1918 гг. были изданы достаточным тиражом».

2. Церковная соборность и государственная власть

   С началом синодального периода государственная власть грубо вмешалась в жизнь Церкви, предприняв попытку отнять у Церкви свободу. В том числе и свободу открыто обсуждать свои проблемы. Во многом эта попытка подчинить Церковь государству удалась. За весь синодальный период не было проведено ни одного Поместного Собора. Цари, и даже царицы присваивали себе Патриаршую власть и, по подобию протестантских монархов, если и не объявляли открыто, то вели себя так, как будто бы были главой Соборной Церкви, подменяя решения Соборов и сами Соборы своими «высочайшими» указами.
   «Петровские реформы и последовавший за ними двухсотлетний синодальный период лишили Церковь Русскую не только Патриаршества, но и заставили многих забыть, что такое соборность,– пишет в той же работе епископ Сергий.– На Церковь светское общество стало смотреть как на одну из государственных структур, и назначаемый Императором обер-прокурор не просто присутствовал на всех заседаниях Святейшего Правительствующего Синода, но четко отслеживал интересы государства. И если интересы Церкви и государства не совпадали, то Синод послушно выполнял волю цареву, теряя при этом церковные и монастырские земли, превращая монастыри в дома фронтовых инвалидов. Противление государевой воле резко пресекалось, и епископ, дерзнувший заявить о несвободе Церкви, мог оказаться в тюрьме».
   Те рабы Божии, которые пытались возвысить свой голос и открыто сказать о проблемах церковной жизни – как внешних, так и внутренних,– подвергались гонениям. Характерным примером тому может служить так называемое «дело» свт. Арсения (Мацеевича), митр. Ростовского, который был всячески очернен, оболган, «лишен» сана и монашества, осужден и сослан, затем заточен в темницу по приказу Императрицы Екатерины II. В заточении святителю было запрещено иметь какие-либо книги, перо и бумагу и с кем бы то ни было разговаривать. Его замуровали в камере, оставив небольшое оконце, через которое подавалась скудная пища и вода. Проведя в заточении несколько страдальческих лет, святитель скончался. Обратим внимание на то, что императрица действовала через покорное священноначалие. Прием, который впоследствии с успехом позаимствует советское ГПУ.
   Такое поведение государства по отношению к Церкви, считавшееся вполне нормальным, возведенное в ранг политики, привело к тому, что русские церковные историки, несмотря на развитие исторической науки, не писали о синодальном периоде, так как лгать не хотели, а свидетельствовать правду боялись. Вплоть до XX века не было написано ни одного сколько-нибудь значительного исследования в области истории синодального периода. Молчание было нарушено только после 1917 года.
   Промыслом Божиим дело свт. Арсения (Мацеевича), как особенно возмутительное преступление государственной власти в России против Церкви, стало известным. «Показательно,– пишет епископ Сергий,– что Юбилейный Архиерейский Собор 2000 года причислил к лику святых подобного ревнителя церковной свободы».. Можно предположить, что случай святителя Арсения был не единственным. На протяжении синодального периода наверняка находились праведники, которые пытались что-то переменить в существующих порядках, но сделать ничего не смогли. Их «дела», скорее всего, пылятся среди документов консисторий, которые пережили разгромы, пожары, конфискации ЧК, а ныне находятся в фондах государственных библиотек и музеев.
   Как пишет епископ Сергий, «история знает и лжесоборы, когда архиереи были не свободны в своих решениях и зависели от светской власти, заинтересованной в том, чтобы жизнь Церкви проходила по сценарию, написанному безблагодатным светским чиновником, и целиком контролировалась государством»...
   Но не только государственная власть в тот период уничтожала всякую живую мысль в Церкви. Преуспевала в этом, к сожалению, и сама церковная иерархия, воспитанная государством в определенном духе и при назначении своем проходившая проверку на лояльность по отношению к существующим взглядам государства на Церковь. Прием, опять-таки впоследствии использованный советской властью. Церковная иерархия того времени, за исключением немногих достойных ее представителей, сама способствовала разложению Церкви, уничтожению ее соборного духа, превращению ее в некое бюрократическое учреждение во главе с «чиновниками в рясах», по меткому выражению святителя Игнатия (Брянчанинова). Письма свт. Игнатия близким ему людям, не предназначавшиеся для публикации, могут служить одним из ценных свидетельств той эпохи.
   Бесценные творения святителя, столь значительное явление в аскетической литературе, незаменимые для современной духовной жизни, как известно, были запрещены. Существовало негласное предписание одного из влиятельнейших членов Синода, имеющего сан митрополита, запрещавшее печатать творения еп. Игнатия, как святитель пишет об этом брату Петру Александровичу Брянчанинову: «Сначала мне не указывали прямо: на отказ употребляем был свой прием. Именно: так перемарывали рукопись и так изменяли сочинение, что рукопись делалась никуда не годною, а сочинение делалось чуждым мне и получало искаженный вид, могущий соблазнить читателя, а автора сделать посмешищем публики. Впоследствии один цензор был столько добр, что сказал о существовании тайного приказания относительно моих сочинений, после чего я не стал беспокоить цензуру представлением туда трудов моих».
   Да и сам святитель с его аскетическими воззрениями оказался непонятым, нежелательным и не вписывался в современную ему церковную жизнь. Как свидетельствовал он сам, причиной его неприятия в церковной среде было свойственное ему направление, заключающееся в точном последовании учению Святых Отцов.
   Кровавая большевистская революция была наказанием Божиим, в частности, и за отступление Церкви от своего предназначения – несмотря ни на что оставаться Святой Соборной Апостольской Церковью, «право правящей слово Истины». Так дальше продолжаться не могло. При существовавшем порядке вещей, когда Церковь потеряла свободу, подчинившись государству не только административно, но и духовно, она постепенно могла окончательно изменить Истине и сделаться подобной Римо-католической курии, один из великих грехов которой состоял в том, что она перестала быть Церковью, а стала земным государством.
   Говорить ли о безбожной коммунистической власти, которая поставила своей целью окончательно истребить Церковь и «показать по телевизору последнего попа»?. Как выясняется, некоторые свои методы в борьбе с Церковью она изобрела не сама, а позаимствовала у предшествующей государственной власти, усовершенствовав и дополнив их действиями еще более неправедными, преступными и кровавыми. Хотя, конечно, жизнь Церкви в православном самодержавном государстве несравнимо отличалась от существования ее под властью большевиков и коммунистов.
   За четыреста лет мы, православные, разучились рассуждать, приняли мировоззрение чеховского «человека в футляре». Утрачено понимание послушания как пути к стяжанию рассуждения.. Ныне по большей части распространено понимание послушания только как безусловного повиновения вышестоящим, в духе римо-католического папизма. И, как следствие, утрачена способность брать на себя ответственность за свои поступки и слова. Великая разница между послушанием Богу через человеков, и послушанием собственно человекам. Православная Церковь, осудив папизм как монополию на истину одного человека, при том «безгрешного», осудила вместе с тем и саму идею послушания в духе папизма. Вместо «безгрешного» папизма, в Православной Церкви – соборность, как право всех и каждого на познание Истины.

3. Свобода в Церкви – свобода во Христе

   Русская Церковь выстояла, живет и возрождается. Несмотря на все ее болезни, это наша мать-Церковь! И мы несомненно верим, что Божией милостью она воскреснет во всей своей Богозданной красоте. При этом мы считаем, что любые проблемы могут и должны обсуждаться открыто, так как это всегда было свойственно Православию, от древних времен до синодального периода. В этом и заключается одно из свойств соборности.
   «Примерно за год до Собора (2000 года) во все епархии нашей Церкви была разослана анкета с просьбой обозначить актуальные вопросы церковной жизни, предварительно обсудив их на приходах. Увы, ответы пришли лишь от двадцати епархий, в то время как их сегодня более сотни. Такой пассивности комиссия не ожидала. Мне известно, как активно обсуждались поднятые проблемы в нашей Новосибирской епархии, особенно в соборе святого Александра Невского и в наших духовных учебных заведениях. Но оказалось, что это лишь приятное исключение. Духовная пассивность и безразличие – вот наша современная проблема»,– пишет в цитированной статье епископ Сергий.
   Ныне часто создается впечатление, что те, кто должен трудиться в различных отделах и комиссиях Русской Церкви, не заинтересованы в плодах работы. Прошло два Миссионерских съезда, но с материалами их деятельности по сей день никто не знаком, даже те, кто на них присутствовал, так как работа шла по комиссиям. Подобным образом проходят практически все остальные съезды, многочисленные комиссии и семинары. Несмотря на принятие многочисленных решений и коммюнике, эти решения редко воплощаются в жизнь, большей частью становятся известными весьма немногочисленной группе лиц.
   Но и сами решения иногда оторваны от жизни, носят, скорее, теоретический, отвлеченный характер. Как не назвать это Церковью застойного периода?!
   Возможно, кому-то наши суждения могут показаться несколько резкими. Видит Бог, мы не хотим этого.. Мы решились честно и спокойно поразмышлять о некоторых недостатках современной церковной жизни и, может быть, подумать о некоторых путях их уврачевания.
   Наша Церковь оказалась в таком положении, когда вопросы задаются ей не только прихожанами наших храмов, но в еще большей мере – людьми, находящимися вне ограды Церкви, которые либо ищут истину, либо находятся на пути к ней. Должно признать, что если считать членами Церкви только тех, кто живет церковной жизнью, регулярно по воскресеньям и праздничным дням посещает храм, участвует в Таинстве Причащения, то в нашем Отечестве не десятки миллионов православных христиан, а едва ли несколько десятков тысяч. Десятки миллионов – это потенциальные члены Церкви, которые, может быть, и хотели бы таковыми быть.