Собранные о. Серафимом материалы Первого иноческого съезда, проходившего в Троице-Сергиевой Лавре в 1909 году, впервые после октябрьского переворота вышли в нашем издательстве в 1997 году. Книга представляет собой дневник отца Серафима, участника этого мероприятия. Волею судеб Божиих, она оказалась единственной публикацией летописи съезда. Полные же его материалы, богатые и весьма актуальные для нашего времени, еще ждут своего исследователя в каких-нибудь архивах.
 
   Отец Серафим комментирует ход съезда, приводит посвященные этому мероприятию статьи из периодической печати того времени, тексты выступлений участников, в том числе и свои. Из книги видно, как игумен Серафим болезнует о судьбе современного ему монашества и о духовном упадке православных обителей. Особенно же отмечает он отступление в монастырях от уставов и законоположений Святых Отцов Православной Церкви. Вместе с тем, он не считает, что ничего изменить нельзя и дело восстановления обителей безнадежно, почему и предлагает вниманию читателей некоторые обсуждавшиеся на Съезде меры, имеющие целью возродить в российских обителях дух Святых Отцов и восстановить монашество в его прежней красоте. Этой теме и были посвящены выступления самого о. Серафима на Первом монашеском съезде, где он полемизирует с еп. Митрофаном Елецким, отстаивая необходимость введения общежития во всех православных обителях России, как мужских, так и женских. С теми же целями по поручению Св. Синода игумен Серафим составил монашеские уставы, которыми предложил воспользоваться современным ему обителям.
 
   Характеризуя в своих «Уставах» положение монастырей его времени, составитель предлагает средства к уврачеванию недостатков, основываясь на отеческих писаниях и опыте известных ему подвижников Православной Церкви. Отец Серафим везде последовательно отстаивает принцип общежития, считая его основой монашеской жизни. Не отрицает он, впрочем, и других форм, в частности, скитской и отшельнической, но при условии самых тесных духовных, административных и экономических связей таких обителей и иноков с общежитиями, к которым они должны быть приписаны.
 
   Отец Серафим – большой знаток отеческих писаний, которые во множестве цитирует в своих «Уставах» и которым придает величайшее значение в духовной жизни. Особенно часты его ссылки на святителя Василия Великого, этого древнего законоположника монашества. Основываясь на древних Отцах, о. Серафим с глубоким уважением относится и к свт. Игнатию (Брянчанинову), многократно цитируя его творения.
 
   В современной России после многих лет безбожия снова возрождаются монастыри; восстают они из руин, практически на пустом месте. Есть только развалины стен, все остальное утрачено. А самое главное – утеряны традиции, прервана живая связь времен. Не везде у истоков возрождения стоят люди, которых Господь сподобил пожить в других обителях, получить там хоть какой-то духовный опыт. Большая часть устроителей нынешних монастырей может пользоваться только книгами, прежде всего, конечно, это должны быть отеческие писания. В таких условиях «Мужской общежительный устав» игумена Серафима может оказать существенную помощь в деле устроения и возрождения монастырей.
 
   Прежде всего для тех, кому Бог благословил подъять на рамена нелегкий труд устроения святых обителей, и предназначено издание «Монастырского мужского общежительного устава». Но оно будет полезно и назидательно и для тех, кто собирается вступить или уже вступил на путь монашеской жизни. Им эта книга поможет понять, в чем состоит монашеская жизнь, как может она видоизменяться в разные времена в разных условиях, в какой зависимости ее содержание находится от ее формы.

2. Чем руководствоваться при выборе устава для обители?

   Выбор устава для новой обители достаточно важен, а в некоторых случаях может оказаться решающим для ее дальнейшей судьбы. Святитель Игнатий (Брянчанинов) говорит: какое направление получит новоначальный в начале своего пути, такого будет придерживаться и всю последующую жизнь. Сказанное относительно одного человека справедливо и для обители в целом. Выбор ее устава в конечном итоге определит характер ее будущих насельников.
 
   Если устав будет слишком строгим, непосильным, его не смогут исполнять. И тогда либо волей-неволей придется что-то менять, либо братия начнут покидать обитель. В некоторых новооткрытых монастырях это уже произошло. Если те, кто впоследствии мог бы послужить Богу в иноческом чине и со временем усовершиться в монашеском житии, не вынесут непосильных тягот и уйдут в мир, виновны в этом будут начальствующие лица, которые не сумели установить в обители разумные порядки и возложили на братий бремена тяжкие и неудобоносимые (Мф. 23; 4).
 
   Если же будет избран слишком вольный устав, в основе которого будет положено не святоотеческое учение, а модернистско-обновленческие взгляды, из обители уйдут все те, кто ищет подлинного монашеского жития. Соберутся же в нее, напротив, люди нерадивые и лукавые, под влиянием коих неопытные новоначальные или насельники, нетвердые в своем произволении, могут тяжко повредиться. Впоследствии такая обитель явится рассадником не только модернистских новшеств, но и прямых ересей, а нравственность ее насельников будет соблазном для мирян и притчей во языцех. К великому сожалению, подобные примеры уже есть.
 
   Составитель монастырского устава непременно должен свободно ориентироваться в отеческих писаниях. В целях составления устава можно воспользоваться прежде всего «Древними иноческими уставами», собранными свт. Феофаном Затворником., а также писаниями преп. Феодора Студита, преп. Иоанна Кассиана Римлянина и других древних Отцов, писавших об общежительном монашестве. Вместе с тем, необходимо учитывать опыт позднейших Отцов, таких, как свт. Игнатий (Брянчанинов), возможно также опыт современных греческих монастырей и тех обителей в России, которые открыты уже не один десяток лет и в которых уже устоялась монашеская жизнь, сложилось братство. Ведь времена меняются, вместе с ними меняются и формы жизни Церкви. Жизнь ставит свои вопросы, и на них необходимо найти правильные ответы, избегая соблазна уклониться от поисков, как бы не замечая перемен.

3. Устав должен предполагать индивидуальный подход

   Необходимо учесть, что уставы древних обителей были ориентированы на духовно сильных иноков. В качестве устава было принято то, что было нормой для преуспевших подвижников. Это должно было и в других насельниках возгревать ревность к стяжанию духовного совершенства. Новоначальные же обязательно имели старцев-руководителей из числа преуспевших братий, которые ни в коем случае не требовали от них механического исполнения всех предписаний устава, а строго индивидуально устанавливали для них правила жизни, учитывая их произволение, здоровье, происхождение, духовные познания, которые новоначальные получили в миру, степень ревности.
 
   Святитель Василий Великий говорит в 19 правиле для общежительных иноков, что нельзя однажды навсегда для всех узаконить одно время, один способ и одну меру в принятии пищи: «В душевных немощах одна мера воздержания – совершенное отчуждение от всего, что ведет к пагубному удовольствию. А в отношении яств – как у каждого своя потребность, соответствующая возрасту, роду занятий и состоянию тела, так и мера и способ употребления пищи различны. Поэтому невозможно подвести под одно правило всех, находящихся в училище благочестия. Но, определив меру воздержания для подвижников здоровых, предоставляем усмотрению настоятелей делать благоразумные перемены в оной, сообразно обстоятельствам каждого, потому что невозможно объять словом потребностей каждого, а только то, что зависит от общего и всецелого учения. Утешение же снедями больного, или утомленного трудными работами, или приготовляющегося к утомлению, например, к путешествию или к другому чему-либо трудному, должны устраивать настоятели по мере нужды, следуя сказавшему, что раздавалось каждому, кому что требовалось (Деян. 2; 45)»..
 
   Медленно, постепенно, с большой осторожностью вели старцы своих учеников к исполнению строгих требований. Это касалось как молитвенных правил, так и уставов постнических, ночных бдений, и вообще охватывало все стороны духовной жизни. Например, преп. Варсонофий Великий благословил новоначальному послушнику, будущему авве Дорофею, при вступлении в монастырь отдать туда не все свое богатство, а оставить себе некое имение, признавая полное нестяжание несвоевременным для него и предполагая, что Дорофей сам откажется от него, когда будет на то воля Божия... А о Симеоне Благоговейном, старце преп. Симеона Нового Богослова, сказано: «В строгости своей старец соблюдал благоразумную меру, заботясь и о том, чтобы его питомец не имел пристрастия даже к строгим подвигам. Для этого иногда назначал ему послушания тяжелые и уничижительные, а иногда – легкие и почетные; иногда усиливал его пост и бдение, а иногда заставлял его принимать пищу досыта и спать вдоволь, всячески приучая его к отречению от своей воли и своеличных собою распоряжений»..
 
   Из письма преп. Нила Синайского, святого пустынника IV века, явствует, что и в его времена в монастырях не только различалась степень поста, но больным дозволялось вкушать даже мясо: «И у вас самих достанет сил каждому из живущих в монастыре вашем дать должные правила. Но поскольку в письме своем вы просили меня сообщить мое мнение о пище, то признаю за лучшее – поскольку телесное сложение бывает различно, и одни больны, а другие здоровы,– установить пищу неодинаковую, соответственно силам каждого лица, и здоровым в удовлетворение потребности предлагать овощи грубые, а немного больным в утешение их – овощи садовые, крайне же изнемогшим и обессиленным в подкрепление сил давать в меру и мяса»...
 
   Жизнь послушника в древних монастырях днем и ночью проходила под строгим наблюдением старца. Брали благословение не только на то, сколько капель воды выпить..., но даже на то, чтобы справить естественную нужду.. Совершение послушником самочинных постов, молитв или бдений было невозможно. За самочинные «подвиги» не слушавших увещаний могли удалить из монастыря. Единственную добродетель насаждали и воспитывали старцы в новоначальном послушнике – всесвятое смирение. Они знали, что в случае преуспеяния в ней все остальное приложится.
 
   При полном отсутствии в наши времена духоносных руководителей вряд ли возможна такая школа послушания. Будет даже неправильно, если современные монастырские духовники попытаются строить свои отношения с послушниками в точности по образцу древних. Тем не менее, индивидуальный подход к каждому новоначальному в отношении исполнения им требований устава должен быть сохранен.
 
   Большинство насельников современного монастыря составляют люди, пришедшие из мира, имеющие весьма поверхностное, сбивчивое представление о монашестве, не имеющие систематического знания святоотеческих писаний или вовсе не слышавшие об их существовании, никогда не бывавшие в монастырях или, в лучшем случае, бывавшие непродолжительное время в строящихся обителях в качестве паломников. Они новоначальны во всех отношениях. Поэтому требовать с них исполнения устава во всей полноте неправильно и бессмысленно. Подавляющее большинство из них никогда не слышало о душевном подвиге и полагает, что монашество заключается в длительных молитвословиях, большом количестве поклонов, строгом исполнении глав Типикона о постах. Такой настрой, сложившийся в результате неведения, понятен, но будет большой ошибкой потакать ему и развивать его дальше.
 
   Должно прежде всего знакомить послушников с отеческими писаниями о монашеской жизни, обучая их именно там искать идеал монашества. Необходимо воспитывать в них добродетель послушания, строго, но деликатно пресекая всякое самочиние, воспитывать уважение к старшим и заботу о ближних. Непомерные посты должны быть оставлены за воротами обители и забыты, вместе с такого же рода поклонами и бдениями: «Изощренные в лукавстве демоны не только внушают чревоугодие, но советуют соблюдать и строгое воздержание, и чрезмерные посты. При этом они имеют в виду две цели: чтобы обольщенный или, упоившись кичением, думал о себе, что по жизни он выше подвизающихся с ним братий и наравне с коршунами возносится вверх воздержанием, или чтобы он расслабил тело, не мог приносить пользы ни себе, ни другому, а поскольку с течением времени болезнь нередко в высшей степени усиливается, погряз, наконец, в неверии, безнадежности и хуле». «Предлагаемые братии на общей трапезе недорогие яства вкушай нелицемерно, чтобы, отказываясь от них, по прошествии недолгого времени не оказаться тебе, по причине усилившейся немощи, переменившим образ жизни и придумывающим всякого рода и вида дорогие яства, которых нет за трапезой»..
 
   Необходимо постепенно приводить юного послушника к требованиям монашеской жизни, помня, что он пока еще больше мирянин, чем монах, сообщая ему правильное, святоотеческое понятие о разумном аскетическом подвиге.

4. Нельзя плыть по старым картам

   Необходимо решительно признать, что ныне невозможно во всем следовать Типикону: мы имеем в виду не то, что касается порядка богослужения, а то, что касается бытовой жизни насельников монастырей, например, правил о посте.
 
   Невозможно и даже неправильно требовать от братий вкушать пищу один раз в день после захода солнца или не вкушать ее вовсе по несколько дней, как предписывает то Типикон. Нельзя требовать от всех не вкушать елей. Для современных послушников, в большинстве своем до монастыря проживавших в городах, как правило, с детства имеющих слабое физическое развитие, а также для людей пожилых воздержание от елея губительно для здоровья. Людям же, страдающим сердечно-сосудистыми заболеваниями, настоятель должен благословить вкушать елей Великим постом, даже если они этого не хотят. Воздержание от елея для таковых есть не проявление веры, как они считают, а глупость, которую святой Иоанн Кронштадтский называет грехом. Более того, нельзя вышеуказанных послушников ограничить только двумя трапезами. Необходимо хотя бы разрешить им пить чай. А некоторым, если нужно, благословить и завтракать. Это касается не только немощных, но и тех, кто по долгу своего послушания должен исполнять тяжелые физические работы.
 
   Святитель Игнатий считает, что насельники монастырей, труждающиеся на тяжелых физических работах, должны вкушать пищу досыта (но не до пресыщения).
 
   В таком видимом нарушении Типикона не только нет никакого греха, но и настоит необходимость. Наоборот, если хотя бы кто-то из братии заболеет в результате непосильного поста, возложенного на него настоятелем или духовником, то благословивший таковой пост не только не получит никакой награды от Бога, но будет, согласно учению Св. Отцов, истязан на мытарстве убийства. К великому сожалению, во многих современных монастырях после нескольких месяцев пребывания там, братия заболевают вследствие непосильных трудов, недостатка сна и скудного питания, а в женских монастырях это явление повсеместное и, по-видимому, считается нормой. Положение усугубляется тем, что братия, как правило, лишена достаточной медицинской помощи; лечиться даже считается чем-то зазорным. А там, где все же не возбраняется лечиться, как правило, не выделяют на это денег, предлагая поискать их самим.
 
   Мы полагаем, что настоятель обязан заботиться о телесном здравии братий не меньше, чем о здравии душевном, и делать в этом отношении все от него зависящее. Он обязан быть для своих братий отцом и матерью. Известен случай из патерика, когда один святой старец проделал долгий путь в Александрию и обратно, чтобы принести заболевшему иноку свежего хлеба, поскольку ни у кого из братий, питавшихся сухарями, свежего хлеба не оказалось. Если потребуется, то должно предоставлять заболевшему брату квалифицированную медицинскую помощь, как бы дорого это ни обошлось обители в материальном отношении. Здоровье дороже любых денег, а впоследствии всегда окупается служением насельника. Даже если рассудить с точки зрения пользы для обители – лучше потратить некоторые средства на медицину, чем через несколько лет получить общество хронически больных инвалидов, которые вряд ли смогут полноценно трудиться для монастыря и даже посещать богослужения.
 
   Примером отношения древних игуменов к здоровью вверенной им братии может послужить одно из великопостных поучений инокам преп. Феодора Студита, святого VII века. Оно посвящено тому, чтобы, ревностно проходя постный подвиг, братия, тем не менее, не напрягались выше сил в божественных занятиях:
 
   «Конечно, не будем напрягаться выше сил в своих занятиях, но станем вместе с бодростью духа охранять и здоровье тела. Ибо какая польза сначала быстро идти, а затем скоро пасть? Не лучше ли идти осмотрительно, обращая внимание на напряжение своего временного жилища (то есть тела)? Но так как день, проведенный в излишних усилиях, обычно вызывает равнодушие, то будем питать нашу душу благими занятиями и духовными созерцаниями, чтобы она пребывала не в мирских делах, с которыми связано легкомыслие, смятение, страдание и горечь, но в делах сладости и веселья. Сказано: я помянул Бога и возвеселился (Пс. 76; 3)»..
 
   А святитель Василий, великий аскет и учитель аскетизма, говорит следующую, заслуживающую внимания вещь: «Не подобает ратовать против тела брашном, которое должно служить к его сохранению»...
 
   На протяжении своей истории монашество значительно менялось, и его внешняя жизнь принимала самые разные формы. Этого не стоит пугаться, так как, по слову святителя Игнатия (Брянчанинова), Дающий спасение даст и формы его достижения. Монашество времен свт. Игнатия весьма отличалось от монашества времен преп. Сергия, а российское монашество начала XX века уже сильно отличалось от монашества времен свт. Игнатия, что хорошо видно по книге игумена Серафима «Первый иноческий съезд». Современное же монашество – уже нечто совсем иное. По непостижимому Промыслу Божию, тому есть свои причины, и не только духовные. Еще св. пророк Ездра, живший за 500 лет до Рождества Христова, возвещал:
 
   Он сказал мне: «Я дал недрам земли способность посеянное на ней возращать по временам. Как младенец не может производить того, что свойственно старцам, так Я устроил созданный Мною век». Тогда я вопросил Его и сказал: «Мать наша (земля), о которой Ты говорил мне, молода ли еще или приближается к старости?» – «Спроси об этом рождающую, и она скажет тебе. Скажи ей: „Почему рождаемые тобою ныне не подобны тем, которые рождены были прежде, но меньше их ростом?“ И она скажет тебе: „Одни рождены мною в крепости молодой силы, а другие рождены под старость, когда ложесна начали терять свою силу“. Рассуди же и ты: вы теперь меньше станом., нежели те, которые были прежде вас; и те, которые после вас родятся, будут еще меньше вас, так как творения уже стареют и крепость юности уже минует» (3 Ездр. 5; 48-55).
 
   Древние формы монашества были обусловлены не только необыкновенным духовным преуспеянием иноков того времени, но и крепостью их телесного здоровья, не сравнимого со здоровьем современных поколений. На эту причину, как на одну из причин оскудения монашеского подвига, указывал еще свт. Игнатий. В жизнеописании же преп. Силуана Афонского говорится, что в юности он за один раз съедал 50 яиц, что свидетельствует об очень большой физической крепости. Недостаток физического здоровья современных поколений – это реальность, с которой нельзя не считаться. Человек состоит не только из души, но и из тела, поэтому отсутствие телесного здоровья объективно влияет на жительство, проводимое человеком. Следовательно, пытаться подражать подвигам древних в наши дни – заранее обреченная на неудачу, да и бессмысленная попытка. Здесь вполне можно применить сказанное свт. Игнатием Ставропольским в беседе о монастырях с иеромонахом (позже архиепископом) Леонидом (Краснопевковым): «Ищите всюду духа, а не буквы. Борьба за формы бесплодна, смешна; вместо того, чтобы побеждать и назидать, она раздражает противников или вызывает их презрение».. Невозможно, по причине физической слабости, в наши дни в полной мере соблюдать древние иноческие уставы относительно телесного подвига. Если кто-то в наше время и может нести более строгий телесный подвиг,– это свидетельствует не о каком-то его духовном преуспеянии, а лишь о более крепком здоровье.
 
   Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин пишет, что в иноческих обителях в его местности (юг Франции) братия не могут сохранить такого воздержания, как египетские отцы, по причинам более сурового климата и их немощи. В другом месте он указывает как на другую причину этого – на отсутствие духоносных старцев.. И в те времена никто не говорил, что мера телесных подвигов зависит исключительно от произволения инока.
 
   Между тем, современный человек с его пошатнувшимся здоровьем, придя в монастырь, сталкивается со многими проблемами, возникающими исключительно из-за того, что на физическое устроение насельников начальствующие лица не всегда обращают должное внимание... На самом же деле эти проблемы вполне разрешимы. Уставы современных монастырей в основном скопированы с уставов тех немногих обителей, которые были открыты после разорения еще при советской власти, тогда как и в древние времена, и в дореволюционной России уставы обителей, монастырские традиции, школы воспитания иноков были очень богаты и разнообразны.
 
   Например, по существующей ныне практике, утренние богослужения почти во всех действующих монастырях начинаются в 5-6 часов утра. Практика не бесспорна, а для некоторых насельников весьма обременительна по их слабому телесному здоровью. Как известно, с медицинской точки зрения, люди разделяются на «сов» и «жаворонков», то есть тех, кто рано ложится спать и рано встает, и тех, кто, наоборот, поздно ложится и, следовательно, позже должен просыпаться. Поделать здесь ничего нельзя: это своеобразные биологические часы, заложенные в человека природой. Очень трудно, большей частью невозможно без вреда для здоровья из «совы» сделать «жаворонка», т. е. насильственно заставить кого-либо рано ложиться и рано вставать, впрочем, как и наоборот.
 
   Большинство насельников современных обителей родились и выросли в городах, где строй жизни таков, что люди от младенчества воспитываются как «совы». Поэтому, когда они попадают в обитель, при всей их ревности и стремлении строго исполнять устав, даже при хорошем физическом здоровье (что само по себе является редкостью), утренние богослужения со временем превращаются в тяжкое испытание, особенно Великим постом. Насельник надеется, что со временем это пройдет, он сумеет перестроиться, но проходят годы, и ничего не меняется. Даже если его наказывают и заставляют раньше ложиться спать «за послушание», при всем желании, заснуть он не может. Если же утреня совершается с утра, а после Литургии насельника, естественно, ждут послушания, его положение становится невыносимым. Рано или поздно он периодически начнет просыпать богослужения, либо будет вынужден поискать другую обитель, где его не станут принуждать вставать рано на богослужение, и, поскольку вряд ли такая найдется, насельник будет вынужден уйти на приход, или даже в мир.
 
   Эта, на первый взгляд, малозначащая проблема является источником иноческих скорбей для многих и многих. Между тем, в большинстве дореволюционных Российских обителей утренние богослужения начинались в 2-3 часа ночи, затем через некоторое время, в которое братия могла немного отдохнуть, совершалась Литургия, после чего братия опять имела небольшой отдых, а затем расходилась на послушания. В некоторых монастырях, поскольку братия проводила ночь в трудах, после обеда, согласно уставу, ворота закрывались, прекращались все шумные работы и братии предоставлялся покой. Существовали обители, в которых полунощница и следующая за ней утреня начиналась в 23 часа. Как видим, уставы в дореволюционных монастырях были очень разнообразны, и каждый мог выбрать себе обитель в соответствии со своими физическими силами и духовным устроением.
 
   Само собой разумеется, что сокращать богослужения в монастыре недопустимо., но начинать богослужения утром несколько позже, в 6-7 или даже в 8 часов вполне приемлемо.

5. Другие проблемы современных монастырей

   Множество проблем молодых обителей связано с их экономикой, о которой нужен отдельный разговор. Один из современных старцев Святой Афонской Горы, о. Лука (монастырь Филофеу) на вопрос о том, что сейчас в восстанавливающихся Российских монастырях очень много приходится заниматься внешней деятельностью и общаться с миром, сказал следующее: «В вашей стране сейчас, когда схлынула эта волна атеизма, требуется материальное восстановление, для того чтобы произошло возрождение духовное. Подобно тому, как вначале было создано тело, а затем ему был дан дух, следует, чтобы предшествовало телесное, а за ним следовало духовное. Каждое следует в свое время, мы не можем совершать непоследовательные вещи; вы не можете сейчас заниматься духовным образованием, если не подготовите для него соответствующую материальную основу. Каждый человек спасается сообразно с духовными предпосылками своего времени. Вы обязаны заниматься внешней деятельностью, чтобы удовлетворять потребности материального развития монастырей, а также и нужды народа, который приходит и ищет утешения, духовной помощи. И придет время, если будем живы, когда в этих монастырях разовьется духовная жизнь, и часть от этой духовности будут иметь те, которые создавали предпосылки для того, чтобы другие жили духовно» (Газета «Православный Санкт-Петербург»).