Иевлев Геннадий. Страж

   – Я готов! – Атуа подтянулся. – Хоть сейчас!
   – Не горячись. – Офицер усмехнулся. – Там такое. За два дня сотня трупов. Оттуда сейчас идет сплошной поток персонала без всякого соблюдения межпортационной безопасности. Есть информация, что среди них иногалактянин. Хотя в это верится с трудом, но… – Состроив мину, он дернул плечами. – Ты уничтожил одного из возможных носителей чужого разума. И правильно сделал. – Он махнул рукой. – Заразы нам тут только не хватало.
   Атуа обмяк, его лицо вытянулось, он всем видом старался показать свою озабоченность услышанным, хотя внутри у него все клокотало от восторга – его план осуществлялся даже с гораздо большей эффективностью, чем он задумывал. Единственное, чего теперь оставалось добиться – уйти на станцию первым, чтобы сразу же, без посторонних глаз, перейти в зал портации к станции зонта. Тех десяти минут межпортационной безопасности ему гарантированно хватит, чтобы создать канал и уйти.
   – Так серьезно? – Произнес он растягивая слова и крутя головой.
   Поморщившись, офицер махнул рукой.
   – Иди за мной и ни во что не встревай.
   Повернувшись, он быстро зашагал по коридору. Атуа поспешил за ним. Его дыхание уже нормализовалось и теперь он уже не бежал за офицером, а шел уверенно. В коридорах, по которым они шли было полно десантников. Многие из них, при встрече с офицером, заметно подтягивались, что говорило о его высоком ранге. Он же шел ни на кого не обращая внимания, словно не видя. Атуа шел опустив голову, смотря исподлобья, стараясь ни с кем не встречаться взглядом. Это ему, в какой-то мере, удавалось. Свернув несколько раз, офицер остановился перед дверью с цифрами 200.
   – Жди! – Произнес он не оглядываясь и дотронулся до пластинки рядом с дверью.
   Дверь скользнула в сторону и он нырнул в проем. Дверь закрылась. Атуа, став напротив двери, уставился в цифры, пытаясь решить, стоит или нет проникать за дверь.
   Пожалуй, нет! Наконец решил он. Все и так складывается в высшей степени превосходно. Остается лишь одно – уйти первым.
   Он принялся еще раз ворошить остатки информационного поля Дедли, в надежде найти образ офицера, но как он ни старался, его не было. Неудача раздражала и Атуа внутренне закипал. Дедли, определенно должен был его хорошо знать, так как офицер был к нему, явно, благосклонен и всеми силами старался сгладить серьезность произошедшего с ним инцидента.
   – Сержант Дедли!
   Громкий окрик, раздавшийся за спиной Атуа, заставил его дернулся. Он резко оглянулся – позади него стоял старший офицер космического флота, а за ним, два огромных десантника не в своей обычной черной одежде, а в какой-то серой, которую Атуа еще ни разу не встречал. Губы старшего офицера были плотно сжаты, колючий взгляд из-под густых темных сдвинутых бровей и раздуваемые в такт дыханию ноздри, говори о его решительности.
   – Вы арестованы! – Произнес старший офицер, практически, не разжимая губ. – Оружие!
   Один из десантников шагнул к Атуа и протянул к нему левую руку, правую положив на пояс, где у него висел парализатор.
   Атуа повернулся и состроив на лице мину удивления, замер. Воцарилось молчание. Наконец его первым нарушил старший офицер.
   – Арестовать! – Он кивнул подбородком в сторону Атуа.
   Шагнувший к Атуа десантник, взялся за зард, висевший у Атуа на шее и потянул его вверх. Атуа взялся за свое оружие обеими руками.
   – Что-о-о! – Прошипели губы старшего офицера и его глаза заметно посветлели.
   – Я ухожу! На станцию! Сам! Добровольно! – Сбивчиво заговорил Атуа, вытягиваясь и расправляя плечи. – Я здесь! Мне разрешили!
   – Что-о-о? – Старший офицер подался вперед. – Кто-о-о?
   – Офицер! Там! – Атуа кивнул головой на дверь за своей спиной, опасаясь выпускать оружие из рук, которое, стоявший перед ним десантник, настойчиво тянул вверх.
   За спиной Атуа раздался шелест, он мельком оглянулся – в проеме двери стоял офицер приведший его сюда.
   – Лаккерти! Что вы здесь делаете? – Громко заговорил старший офицер, глядя Атуа за спину. – Почему сержант Дедли до сих пор не арестован? Почему я вынужден бегать за ним по всему портатору?
   До Атуа донесся звук шагов и чуть повернув голову, он увидел, что Лаккерти уже стоит рядом с ним.
   – Сержант изъявил желание добровольно отправиться на станцию узла. – Четко выговаривая слова, заговорил Лаккерти. – И только что прошел регистрацию.
   – Регистрация! Ха-а! – Старший офицер дернулся всем телом. – Он совершил убийство! Это преступление! Он арестован!
   – Станция узла самая надежная тюрьма галактики. С нее он никуда не сбежит. Я гарантирую.
   – Станция узла! – Губы старшего офицера вытянулись в ехидной усмешке. – Далеко же ты его собрался спрятать. Не выйдет. – Он помахал указательным пальцем. – Пока не закончится следствие он шагу из Риганы не сделает. Регат уже дал разрешение на психоанализ всех, без исключения, прибывших со станции узла.
   – Но он еще не был там.
   – Все, кто связан с прибывшими со станции, тоже будут подвергнуты психоанализу.
   – Я провел предварительное расследование и готов предоставить рапорт. Произошло случайное стечение обстоятельств.
   – Это не умаляет его вины. Он должен быть наказан. Арестовать! – Старший офицер повернул голову в сторону второго десантника и кивнул головой в сторону Атуа.
   Десантник шагнул к Атуа и положил руку на пояс, где у него был пристегнут парализатор. Лаккерти положил руку на свой пояс, где у него был пристегнут фраунгоффер
   Оба десантника опустили руки и повернули головы в сторону старшего офицера.
   – Даже так! – Старший офицер хмыкнул. – Ну-ну, Лаккерти. Думаю, добывать руду вы будете с ним в одной колонии.
   – Все встревожены. С трудом удалось укомплектовать одно подразделение из добровольцев. – Заговорил Лаккерти, убирая руку с оружия. – К тому же грузовой канал в последнее время не стабилен. Он подвергся нескольким мощным, неопознанным возмущениям.
   – Я знаю. – Лицо старшего офицера исказила гримаса недовольства.
   – Думаю, Регат не одобрит ваши действия по задержке портации.
   Старший офицер тронул одного из десантников за локоть и кивнул головой в сторону – оба десантника отошли на прежнее место, ему за спину.
   – Ты будешь наказан, Лаккерти.
   Повернувшись, старший офицер пошел прочь. Пришедшие с ним десантники, кивнув головами, пошли за ним. Лаккерти дернул Атуа за рукав скафандра.
   – Проклятье! Вляпли по самые уши. От А"Крри просто так не отделаться. Уверен, сейчас здесь будет комиссар регата. Черт! Еще же скафандр. Скорей!
   Лаккерти сорвался с места и побежал. Атуа побежал за ним. Свернув по коридорам пару раз, Лаккерти остановился еще перед одной дверью и ткнул рукой в желтую пластинку, рядом с ней. Дверь скользнула в сторону.
   – Входи! Быстрей! – Лаккерти дернул Атуа за рукав, толкая в дверной проем.
   Атуа сделал несколько шагов и остановился, осматриваясь – он находился в каком-то огромном зале, заставленном всевозможного вида аппаратами. Посреди зала находился высокий стеклянный купол, внутри которого стояло кресло, над которым висел большой шлем.
   Психоанализатор. Сердце носителя Атуа сжалось. Точно такой аппарат для психоанализа он видел в медлаборатории станции узла. Этого допустить нельзя. Проклятье!
   Он оглянулся – Лаккерти стоял около какого-то аппарата и наклонившись к зевсу в белой одежде, сидящим в кресле, что-то ему говорил, энергично жестикулируя руками. Зевс, бросая частые взгляды в сторону Атуа, то кивал головой, словно соглашаясь, то, вдруг, принимался часто-часто вертеть ею.
   Просит провести психоанализ, всплыла у Атуа неприятная мысль. Сколько их тут всех.
   Он быстро скользнул взглядом по залу – вокруг аппаратов стояло и сидело не менее десяти человек. Некоторые из них, не скрывая этого, непринужденно смотрели в его сторону.
   Наверняка тут не обычные зевсы. Всех уложить времени, определенно не хватит. Где этот чертов грузовой портатор? Как его найти?
   Наконец, видимо закончив говорить, Лаккерти выпрямился. Зевс, поднялся с кресла и, повернувшись к Атуа, вытянул руку в сторону.
   Договорились! Мысль больно кольнула мозг Атуа. Он напрягся.
   – Идите за мной. – Произнес зевс и отвернувшись пошел к центру зала.
   Сконцентрировав часть своего поля в лезвие бритвы, Атуа пошел наискось по залу в сторону зевса. Чем ближе зевс подходил к стеклянному куполу, тем сильнее Атуа ослаблял защиту и концентрировал поле в лезвие бритвы. Не останавливаясь, зевс прошел купол и скрылся за ним. Напряжение Атуа достигло предела и в этот момент громкий и нудный писк, пришедший откуда-то из-за спины, заставил его остановиться и вжать голову в плечи. Он резко повернул голову на писк – в глубине зала несколько зевсов сгрудились около какого-то аппарата, на панели которого ярко вспыхивал красный индикатор. Лаккерти быстро шел к этому аппарату. Атуа мгновенно выстроил непроницаемую защиту своего поля – красный индикатор тут же погас, писк прекратился.
   Проклятье! Анализатор! Он почувствовал мое поле. Замелькали у Атуа мысли. И что теперь?
   – Где вы там? – Раздался громкий голос откуда-то из-за купола.
   Не отворачивая головы от анализатора, Атуа пошел на голос. Поравнявшись с куполом, он потерял из вида вызвавший тревогу аппарат и отвернул голову – звавший его зевс стоял еще около еще одного аппарата, что-то держа в руке. Атуа направился к нему. Когда до зевса осталось сделать шага три – он вскинул руку, ладонью к Атуа, словно останавливая его. Атуа замер. Зевс направил предмет, который он держал в другой руке на пояс Атуа.
   – Что у него? – Донесся через несколько мгновений голос Лаккерти за спиной Атуа.
   – Сейчас. Кажется здесь. Да. – Зевс покивал головой. – Стерта программа управления регенераторами.
   – Стерта? Это возможно? – Голос Лаккерти имел оттенок удивления.
   – Все возможно, если знать как. – Зевс опустил руку с прибором. – А здесь, определенно, работал специалист. Ни одной ячейки информационного поля других программ не тронуты.
   – Ты с кем-то контактировал? – Этот вопрос Лаккерти был, явно, адресован Атуа.
   – Нет. – Атуа покрутил головой.
   – А с ней разговаривал?
   – Нет. Лишь несколько слов. – Атуа дернул плечами.
   – Кто же тогда?
   Атуа молча покрутил головой.
   – Черт знает что! Ты мне не нравишься Дедли. Восстановить можно эту программу? – Этот вопрос Лаккерти уже предназначался зевсу.
   – Да. Без проблем. – Зевс кивнул головой.
   – Так восстанови.
   Зевс приподнял руку с прибором и отвернулся к аппарату. Пальцы его второй руки начали на нем что-то нажимать.
   – Готово. – Он повернулся к Атуа. – Проверь.
   Атуа продолжал стоять неподвижно.
   – Оглох! Опусти стекло! – Раздался резкий голос Лаккерти.
   Атуа механически поднял руку и нажал на шлеме клавишу управления стеклом, оно скользнуло вниз и отрезала его от внешней атмосферы. Прошло несколько мгновений – дышалось свободно.
   – Все в порядке. – Произнес он и его рука потянулась к клавише.
   – Нет!
   Громкий возглас Лаккерти, заставил Атуа остановить движение руки.
   – Оставь так. Иди за мной. – Добавил офицер и Атуа услышал звук удаляющихся шагов.
   Он повернулся и, увидев, что Лаккерти идет достаточно быстро, пустился ему вдогонку. Выскочив из-за стеклянного купола, Атуа повернул голову в сторону писчавшего аппарата, стоявшие рядом с ним зевсы, явно, провожали его пристальными взглядами. Атуа отвернулся и к своему недовольству увидел, что входная дверь за офицером уже закрылась. Он побежал, пытаясь на бегу решить, как ему выбраться из этого зала, так как никакой пластинки около двери его блуждающий взгляд не находил. Но едва он подбежал к двери, как она скользнула в сторону и в ее проеме показалась платформа, несшаяся на него. Атуа едва отскочил в сторону, как она пронеслась мимо, толкаемая парой десантников, но все же он успел узнать лежащую на ней Джин, хотя ее голова была прикрыта чем-то черным. Шагнув в проем, он оглянулся – платформа, явно, скользила к стеклянному куполу психоанализатора, который, дрогнул и оторвался от пола. Нудный писк наполнил зал, на том же самом анализаторе замигал тревожный огонек. Отвернувшись, Атуа выбежал наружу.
   – Где ты застрял, черт бы тебя забрал! – Тут же донесся раздраженный голос Лаккерти. – Скорей!
   Едва Атуа повернул голову в сторону офицера, как увидел лишь его удаляющуюся спину. Он побежал за ним.
   Лаккерти долго петлял по каким-то сумеречным и захламленным коридорам с большим количеством массивных, стального цвета дверей, по которым, определенно, если и ходили, то очень редко. Но видимо офицер хорошо знал эту часть портатора, так как ни разу не остановился, чтобы сориентироваться. Несколько раз у Атуа вспыхивал на стекле шлема тревожный индикатор, говорящий о нахождении в зоне высоко излучения, видимо где-то рядом работали генераторы каналов перемещения. Регенераторы скафандра работали превосходно и Атуа бежалось легко. Он чувствовал, что мог бы догнать Лаккерти, но не делал это намеренно, опасаясь, что офицер, вдруг, начнет задавать какие-либо недопустимые вопросы. В тоже время у него не выходила из головы мысль о портации по грузовому каналу. Это и радовало и тревожило: радовало, что без особых проблем удается вновь оказаться на станции зонта; тревожило то, что если он будет портирован вместе с группой десантников, то быстрая портация на станцию зонта будет проблематичной.
   Выскочив из-за очередного угла, Атуа увидел, что Лаккерти стоит в проеме двери в ярком свете. Сердце носителя Атуа тревожно дрогнуло – выход. Офицер не бежал, он, явно ждал Атуа, непрерывно крутя головой, то смотря вперед, то на Атуа.
   – Что ты плетешься, словно сонный тупи? – Закричал он, едва Атуа подбежал к нему. – Погрузка уже заканчивается!
   Атуа взглянул ему через плечо – неподалеку от выхода на изящных опорах стоял странный космический корабль, которого он еще ни разу не видел у зевсов, по трапу которого поднимались десантники в черных, таких же как и на нем, скафандрах. Тонкий, длинный, черного цвета корпус корабля сразу вызвал у него тревогу о его прочности, короткие, сильно скошенные назад крылья в задней части корпуса с какими-то полусферами на концах, говорили, что он мог без труда передвигаться в атмосфере. Никаких признаков оружия на корабле видно не было. Явно, этот корабль предназначался для ближнего космоса, а никак не для межзвездных переходов. У Атуа мгновенно сложилось впечатление, что зевсы таким путем решили избавиться от части своих десантников, отправляя их в этом корабле подальше от галактики.
   Схватив Атуа за рукав скафандра, Лаккерти потащил его за собой к кораблю.
   – Капитан! Подождите! – Закричал он, подняв свободную руку, когда на первую ступеньку трапа шагнул последний десантник.
   Офицер, стоявший рядом с трапом, повернул голову.
   – Капитан! Еще один! – Прокричал Лаккерти, выталкивая Атуа вперед.
   – У меня комплект. – Капитан, приподнял и повернул к Лаккерти лист скринвейра, который держал в руке.
   – Это последний! – Лаккерти толкнул Атуа к трапу, а сам шагнул к капитану и ткнул пальцем в лист скринвейра. – Томас Дедли, сержант.
   – Нет ни одного свободного кресла. – Капитан отставил руку, в которой держал стеккер в сторону. – Крейсер забит под завязку.
   – На пол посадишь. Он не гордый. – Лаккерти толкнул в спину, было остановившегося на первой ступеньке трапа Атуа. – Пошел!
   – Как скажешь.
   Капитан занес имя сержанта на лист скринвейра и пристегнув стеккер, тоже ступил на трап.
   Как только голова Атуа поравнялась с корпусом крейсера, он оглянулся: вдалеке, перед широко открытой дверью стоял тот самый старший офицер, который пытался его арестовать. Рядом с ним стоял представительного вида зевс в штатской одежде, которому старший офицер что-то говорил, вытянув руку в сторону крейсера, за ними стояли четверо десантников, в незнакомой Атуа, серой одежде. Атуа взглянул вниз, туда, где стоял Лаккерти, там никого не было. Он покрутил головой – совсем недалеко от корабля, в стене какого-то мрачного серого здания дверной проем медленно закрывался массивной серой дверью.
   – Топай! – Рука капитана уперлась Атуа в спину. – И так задержались. Раньше нужно было думать.
   Атуа отвернулся и резко оттолкнувшись, одним махом, преодолел последние ступеньки трапа. Поднявшийся за ним капитан, шагнул в сторону и дотронулся до какой-то светящейся зеленой панели – трап быстро пошел вверх, отрезая Атуа от враждебного ему мира чужой галактики.
 

24

 
   Подождав, когда процессия скроется за поворотом, Дакк приподнял правую руку, в которой лежали данные ему реаниматором предметы и разжав, поднес к лицу – на ладони лежали три инъектора. Прежде он никогда не пользовался никакими препаратами, выдуманными зевсами для различных нужд своих носителей, но не раз видел, как ими пользовались молодые зевсы и зевски, чаще вгоняя себя в какой-либо транс, нежели с какой-то другой целью. Кроме отвращения, эти действия у него никаких ассоциаций не вызывали, но теперь, видимо, пришла пора и ему познать воздействие на свой носитель каких-то из подобных препаратов.
   Дакк сунул руку с инъекторами в карман и вытащив ее, вновь разжал, теперь на ладони лежал всего лишь один инъектор. Поставив его тонкий конец к шее, он нажал на другой и тут же почувствовал, как участок кожи под инъектором напрягся. Опустив руку, он посмотрел по сторонам и отбросил пустой инъектор в сторону: еще несколько часов назад эта выходка на станции было бы совершенно недопустима, хотя станция и сейчас, несмотря на все произошедшие здесь ужасы, была достаточно чистой.
   Постояв неподвижно несколько мгновений, Дакк шевельнул левым плечом. Вспыхнувшая боль, заставила его поморщиться, но вот она пошла на убыль и через несколько мгновений почти исчезла.
   Нужно поторопиться, всплыла у него тревожная мысль. Если верить Григорьеву, с такой раной носитель Марка долго не протянет. Криостат. Черт! Нужно было узнать где он сейчас. Если его готовили к портации, то скорее всего он где-нибудь в медлаборатории.
   На сколько позволяло раненое плечо, Дакк быстро пошел по улице в сторону медлаборатории, раскинув по сторонам свое поле. Утверждение реаниматоров, что на станции больше никого не осталось, его никак не тронуло. Остался или нет здесь кто-то из персонала Дакку было все равно, его тревожил лишь один вопрос: где сейчас находится нечто? Было довольно странно, что он уже долгое время не появлялся. У Дакка по этому поводу было две версии: либо насытившись, нечто отдыхал, либо, почувствовав, что обстановка на станции стала нестабильной, тоже куда-то ушел. Только бы ни в галактику, кольнула его разум тяжелая мысль.
   Пройдя, как ему показалось, совсем немного, два-три сектора, Дакк вдруг почувствовал резкую боль в плече, которая заставила его остановиться, так как каждый шаг вызывал ее приступ все сильней и сильней. Он достал один инъектор и введя себе анастезит, пошел дальше, стараясь идти быстрее, но действия препарата вновь хватило лишь на два сектора – резкая боль в плече заставила Дакка остановиться. Сунув руку в карман, он нащупал последний инъектор и вытащив его, уставился на раскрытую ладонь.
   Проклятье! До медлаборатории же, еще идти и идти.
   Состроив гримасу, Дакк решительно опустошил инъектор и отбросив его, оттопырил курточку и взглянул на раненое плечо своего носителя – оно представляло собой вздувшееся красно-черное месиво. Он попробовал приподнять левую руку, но она даже не шевельнулась, словно ее и не было.
   Дакк глубоко и шумно вздохнул – видимо пришла пора бросить этот носитель.
   Он невольно задумался. Вспыхнувшее чувство грусти, заслонило собой реальность. Он уже не раз пытался оставить этот крайне несовершенный носитель представителя земной цивилизации, но сам не зная почему, вновь и вновь возвращался в него. Носитель был красив, хорошо развит физически и даже по немногим встречам Дакка с женщинами, сразу привлекал к себе их внимание.
   Мой носитель всем хорош, но он, несомненно проигрывает носителю Марка во внешности. В принципе, этим он стал и мне симпатичен и если бы не его физиологические недостатки лучшего носителя моего разума и не нужно было бы. Почему природа так разбрасывается, наделяя всех немногим от совершенства: одни получают отличный носитель, другие совершенный разум, третьи какие-то удивительные чувства и никто не имеет всего этого в совокупности? Почему разум должен изворачиваться, искусственно пытаясь стать неуязвимым от природы? А может потому и не создает она совершенства, чтобы потом не стать его рабыней? Проклятье! Дакк вздрогнул и ошалело покрутил головой. Не вовремя я размечтался. Негоже мне, зенну, после каждого шага менять свои намерения. К тому же я обещал его вернуть Авии и уже решил, что это обещание непременно исполню. Что же тогда я время теряю в своих беспринципных размышлениях? Нужно спасать носитель Марка.
   Но как долго будут продолжаться поиски, Дакк не представлял и сейчас с тревогой думал, что раненая рука может стать непреодолимой помехой.
   В таком случае, что же я стою, как дурак… Легкая усмешка тронула губы носителя Дакка, от грубого земного слова, вдруг выплывшего откуда-то из остатков информационного поля Марка.
   Он осторожно отпустил курточку, но как только она коснулась раны, его всего передернуло от боли, скорее всего анастезит уже не оказывал должного действия на нервные окончания носителя Марка.
   Стараясь не думать о ране, Дакк быстро пошел в сторону медлаборатории.
   Плечо горело все сильней и сильней, на скрежеща зубами, Дакк старался идти, как мог, быстро, пытаясь не думать о ране. Вскоре его начало шатать и, вдруг, бросило в сторону, его ноги подкосились и не устояв, он опустился на колени. Резкая боль в плече заставила его выгнуться, в голове зашумело, перед глазами поплыли красные круги, которые становились все темней и темней.
   Нет! Дакк мотнул головой, причиняя себе еще большую боль. Только не это. Я должен спасти носитель Марка. Я должен. Я обещал.
   Опираясь на правую руку, он попытался встать, но едва напрягся, как его бросило вниз и на несколько мгновений темнота поглотила его совсем.
   Такое со мной уже было на станции зонта. Всплыла у него злая мысль, когда темнота ушла. Нельзя этого больше допускать. И что у них за носители? Нет, совершенно, никаких защитных функций. Как можно жить с таким? Он осмотрелся. В этом же коридоре есть тот самый переход, который ведет куда-то в лабораторный сектор. Может им уже можно пользоваться? Он покрутил головой. Кажется там.
   Больше не пытаясь вставать, опираясь на правую руку и отталкиваясь левой ногой, Дакк пополз к нужному месту в стене. Каждое движение вызывало мучительную боль, но стиснув зубы, он полз, часто останавливаясь и опустив голову, теребя своим полем нейронные окончания мозга своего носителя и пережидая, когда приступ боли станет чуть слабее. Единственно, что утешало; от такого способа передвижения исчезли красные круги перед глазами.
   Наконец добравшись до нужного места стены, он начал подниматься, но тут же перед глазами вспыхнул красный круг и его отбросило от стены.
   – Проклятье! – Беззвучно шевельнулись его губы.
   Подождав, когда сознание прояснится, Дакк решил больше не делать попытки встать. Он метнул свое поле в стену и найдя информационное поле управления дверью, активировал его – дверь скользнула в сторону, открывая темный проем. Он подполз к нему и осторожно сунул туда руку – никаких неприятных ощущений не было. Тогда он вполз в темный коридор, прежнего красного света здесь, почему-то, больше не было и энергично толкаясь ногами, полоз по нему, петляя по его закоулкам, ориентируясь своим полем. На удивление, боль теперь была не столь мучительной и не останавливала его продвижение.
   Наконец, Дакк уперся в стену и найдя в ней информационное поле, активировал механизм управления дверью – спрятавшись в стене, дверь открыла выход. Он выполз наружу и в тот же миг резкая боль в плече, заставила его крепко сжать зубы и выгнуться.
   Когда боль чуть утихла, Дакк осмотрелся: он находился на той улице, где и располагалась медлаборатория, но до лаборатории было ещё не менее ста метров. Хотя в его состоянии это было совсем не близко, но все же его настроение приподнялось. Он пополз.
   Ползти по улице было намного труднее, чем в переходе: пульсирующая боль в плече, заставляла делать частые остановки и переводить дыхание, крупные капли влаги, обильно выступающей на лице, скатывались вниз и за Дакком по улице тянулась влажная полоса. Мыслей никаких не было, кроме одной – доползти. Сжав губы и зубы, он полз, полз, полз.
   Наконец и дверь медлаборатории. Дакку пришлось едва ли не ткнуться в неё лбом, чтобы она скользнула в сторону. Он прополз в её проем и остановившись, покрутил головой: около дальней стены стояло сооружение, напоминающее, то, в котором реаниматоры перемещали к портатору Паулидера, только покрытое легким инеем и с несколькими рядами светящихся панелей понизу сооружения.
   Криостат! Вспыхнувшая мысль подтолкнула Дакка вперед. Он снова пополз.
   Оказавшись около криостата, он ввел него свое поле и найдя информационное поле агрегата, принялся разбираться в нем, но это оказалось сложной задачей – он прежде никогда не имел дело с подобными устройствами и даже не представлял, как оно должно работать. Делать же что-либо наугад, он не хотел, опасаясь не сколько за свой носитель, сколько за то, что не сможет потом поместить в криостат носитель Марка. Он вышел из информационного поля криостата и встав на колени, принялся изучать информационные панели. Они оказались не такими уж и сложными, хотя их было и большое количество, многие из них служили лишь для контроля. Вскоре он протянул руку к первой из них и нажал на одну из клавиш, включая оттаивание.