Страница:
– У Лонгвийца, – сказал Падре.
Тихо сказал. Так, чтобы не услышали даже сиделки.
Но Лонгвиец не продавал болиды. В Лонгви их и не производили. Да и потом официально Лонгви вообще не продавал свои магические изделия. Хотя на станциях техобслуживания, принадлежащих баронству, запчасти и, следовательно, ремонт болидов и шлиссдарков обходились в несколько раз дешевле, чем на станциях, принадлежащих Вотаншиллу. Жаль только, что лонгвийские СТО располагались исключительно на территории баронства.
Лонгвийцу нужен только повод, чтобы начать изготавливать и продавать свои болиды.
Тир подумал над этим. И решил, что, как бы плохо ни сложились его отношения с бароном Лонгвийским, ссориться с Эриком тот не станет.
С Эриком чуть не поссорился он сам. Когда граф обмолвился, что покупка новой машины обойдется примерно в те же деньги, что ремонт Блудницы, Тир, не стесняясь в выражениях, объяснил, где он видел эту новую машину. Не забыв в завершение своей речи присовокупить: «ваше сиятельство».
На несколько неприятных секунд фон Геллет стал очень похож на Лонгвийца, настолько, что фамильное сходство стало очевидным. Обошлось, однако, без смертоубийства. Перейдя на ледяное «вы» и посоветовав Тиру тщательнее выбирать слова, граф сообщил, что учтет его мнение.
Тир понимал его. Эрик оказался в неприятном положении: на человека, которого он обещал защищать, совершили покушение и проделать все тихо не смогли. Теперь волей-неволей Эрик вынужден был реагировать. Разумеется, он предпочел бы, чтоб Тира прикончили незаметно и без последствий. То есть, раз уж совсем без покушений обойтись не удалось, было бы лучше обойтись хотя бы без огласки.
А спустя пару дней после того как Блудница вернулась к жизни, в госпитале снова появился Шаграт. И сказал, что Блудницу прокляли. Тира проклинать бесполезно, он сам – ходячее проклятие, а Блудницу можно, раз она живая. И еще Шаграт сказал, что он знает, откуда было послано заклинание.
Тир был первым, к кому Шаграт пришел с этой новостью.
– Смени Мала, – велел Тир. – Мал, собери Стаю в ангаре. И Эрика найдите. Иди-иди. Не спорь.
Как только за радзимом закрылась дверь, он поймал взгляд одной из присутствующих в палате сестер милосердия и сообщил, что ее срочно вызывают в отделение неотложной помощи. Вторая сестричка дернулась было остановить товарку, но Тир был уже достаточно силен, чтобы разделываться с людьми поодиночке. Вторая сиделка заторопилась в инфекционное отделение.
Шаграт проводил ее взглядом. Уточнил:
– Смываемся?
И раньше чем вымотавшийся Тир успел хотя бы кивнуть, исчез из палаты.
Через минуту он высадил окно снаружи, перелез из болида на подоконник, помог Тиру забраться в кабину, а сам кое-как умостился на фюзеляже, цепляясь за открытый колпак.
– Давай вниз!
Тир высадил его за оградой госпиталя, закрыл колпак и стартовал. Ему надоело лечиться. Ему нужно было домой, а потом – найти остальную Стаю. И Эрика.
– Если прокляли, значит, не христиане, – заявил Падре.
Риттер подтвердил заявление безмолвным кивком.
– Мне все равно, христиане или нет. – Эрик смотрел на карту. – Тут море, Шаграт. Это территория Измита. Суслик, ты как себя чувствуешь?
Тир слышал этот вопрос в пятый раз за последние десять минут. Он закатил глаза и отвечать не стал. Рядом была Блудница, здоровая, живая, бодрая. Машина лежала на полу ангара, а Тир сидел, прислонясь к ней спиной, по самые уши закутанный в летную куртку Мала. Это для Мала куртка, а для Тира – полушубок.
– Начхать, что море. – Шаграт сунул руку сквозь море и ткнул пальцем в пол: – Это там.
– Ниже уровня моря, – перевел Тир. – Под водой.
– Во! Суслик сечет.
– Да уж, он такой. – Падре тоже стал смотреть на карту. – Кто это сделал, если не христиане?
– И не халха, – сказал Мал. – Они проклятиями брезгуют.
– Все приличные люди брезгуют проклятиями. И только приличные люди могут носиться с идеей убить нашего Суслика. Тупик.
– Раимины. – Эрик сделал паузу, обвел взглядом озадаченную Стаю. – Похоже, это их работа.
– А он для них не святой разве? – удивился Риттер. – Кумир, или, там, Телец Золотой.
– Для них ничего святого нет. – Падре пожевал губу. – Но раимины и на мелочи не размениваются.
– Нашел мелочь, – буркнул Тир. Подумал и ткнул пальцем в Риттера: – Сам ты Телец. Золотой.
Маги за символическую плату воссоздали картину покушения и объяснили скоординированность действий нападавших. Раимины (если это действительно были они) не следили за Стаей, как опасался Тир, и не вычисляли маршруты полетов – где уж их вычислить, если Стая сама не знает, куда полетит в свободный день. Тот, кто насылал проклятие, знал, когда оно сработает, и мог видеть, где это произошло. А болиды, все двенадцать, вышли в тот район через телепорт.
Для Тира не было новостью то, что телепорты – это не только арки в городах, но и заклинания, доступные большинству обученных магов. С помощью телепортации осуществлялись срочные почтовые отправления. С помощью телепортов маги сами путешествовали по планете. Возможно, они оказывали подобные услуги друзьям и хорошим знакомым. Но двенадцать болидов!.. Надорваться же можно.
– А если магов тоже двенадцать? – спросил Эрик. – Да хотя бы полдюжины. Это раимины, Суслик, они не учатся в Вотаншилле, у них свои школы и свои учителя, они не признают законов и ничем себя не ограничивают.
– Зато их и убивают при любой возможности, – вставил Падре.
Эрик взглянул на Тира и чуть улыбнулся:
– Да. Это точно. Правда, лишь в том случае, если их удается вычислить. Суслик вот отличился. Одного убил, второго – сдал официальным властям. Еще и выбрал-то самых матерых, за которых мстят от души и не скупясь на расходы. Ну а нам теперь предстоит совершить не менее достойное деяние и убить тех, кто хотел убить Суслика.
– Найти бы их сначала, – напомнил Падре.
– Найдем, – уверенно сказал Эрик. – Координаты нам известны. Дельфины глянут, что там и как, а над водой и сушей и обычной разведки хватит. Но прежде чем мы закончим наше стихийное совещание и Суслик вернется в госп… ладно-ладно, отправится домой… В общем, прежде чем это случится, Шаграт, объясни еще раз, доходчиво и понятно, ты-то как умудрился выяснить, что Блудницу прокляли, что прокляли именно Блудницу, и, главное, как ты вычислил координаты?
Это неправда, что все орки шаманы. Они все, так или иначе, умеют попросить помощи у духов, но шаман – это совсем другое. Шаман с духами дружит, шаман духам приказывает, шаман запросто сходит у духов за своего.
Шаграт шаманом не был. Но мог бы стать, если бы нашлось кому заняться его обучением. А в отсутствие наставника и защитника Шаграт привлек к себе внимание созданий, которые тоже были духами, но духами злыми. Опасными. Еще и голодными.
Шаграт их боялся и избегал. Духи его находили и пытались обучать. Как умели.
В Орочьем царстве в нынешние времена с шаманами стало худо. Царские власти, когда у них доходили руки до лесных орков, вели ленивую борьбу с суевериями. Ленивую-то ленивую, но на место истребленных шаманов новые уже не приходили. А царь никуда не торопился, зная, что смена веры должна происходить постепенно, как бы сама собой. Голод, заставивший Шаграта покинуть родные места, тоже был похож на работу царских магов. Авторитет шаманов неуклонно падал, зримой пользы от них не было, а работа их становилась все опасней. Любой маг в любой момент мог вызвать шамана на поединок. Победить и убить. Проиграть маг не мог хотя бы потому, что с помощью магии можно было убивать, а с помощью долгих шаманских обрядов, требующих подготовки, транса, зрителей и общей веры в успех обряда, убивать было почти невозможно.
Словом, с учетом ситуации Шаграт, несмотря на склонность к хвастовству и провокациям, очень мудро утаил от соплеменников свою способность общаться с духами. Он-то, пожалуй, мог и убить, он мог проклясть, наслать болезнь, травму или неотвязную неудачу, но именно поэтому родня, не дожидаясь вмешательства царских магов, разделалась бы с ним сама. Орки боялись злых шаманов, но страх их проявлялся не в почтении, подарках и стремлении ублажить злодея, а в умело подготовленной засаде, метком выстреле в затылок и сожжении злодейского тела.
Добравшись до Вальдена, Шаграт продолжал скрывать, что он почти шаман, все из тех же соображений осторожности. До орочьих лесов доходили слухи о том, что христиане живьем сжигают всех, кто верит в духов. И Шаграт хорошо представлял, что христиане могут сделать с тем, кто в духов не только верит, но и может с ними договориться.
Однако после нападения раиминов две стороны его характера вступили в борьбу, и осторожность оказалась побеждена мстительностью.
– Пакостность забыл, – напомнил Тир.
– Это инициативность, – важно поправил Шаграт.
– Дельфины? – переспросил Тир, когда его под конвоем транспортировали домой.
– Колпак закрой! – велел Падре. – Простынешь.
– Дельфины? – снова спросил Тир уже в спальне, отбиваясь от Шаграта, который норовил закутать его в одеяло. – Какие еще дельфины? В Геллете есть боевые пловцы или о чем речь?
– Дельфины – это такие морские животные, – объяснил Падре.
– Спасибо. – Тир вложил в благодарность все запасы яда, но Падре даже не поморщился.
– Они дружны с шефанго. Эрик – на четверть шефанго, к нему дельфины тоже хорошо относятся.
– Шефанго генетически несовместимы с людьми.
– Так он не чей-нибудь внук, а Красноглазого, – влез Шаграт, – этот с кем хочешь… совместимый.
Тир подумал, что Падре и Шаграт и здорового доконают, не то что раненого, и продолжать расспросы не стал. Дельфины, значит, дельфины. Если они в состоянии провести разведку, то без разницы, как Эрик с ними договорится.
ГЛАВА 9
Незасекреченным было только изменение программы полетов для Стаи. Точнее, для Тира, но Стая есть Стая – где один, там и все. В одиночку его больше никуда не отпускали. Никаких свободных дней ему уже не полагалось. И за любой полет вне зоны видимости хоть каких-нибудь дружественных зенитных установок Эрик обещал полгода гауптвахты.
Так, конечно, тоже можно было жить. Но Мал назвал такую жизнь каторгой, и Тир с ним почти согласился.
Новый год во всем Вальдене встречали по традиции Анго – на рассвете первого дня коссара, первого месяца весны. А сразу по окончании новогодних праздников Эрик выдал Тиру всю информацию, которую удалось собрать за два с половиной месяца, прошедших со дня покушения.
Информации было много, а вот конкретики неприятно не хватало.
Маги из службы разведки подтвердили – а если честно, то перевели с нецензурного языка на общепринятый – мнение Шаграта о том, что место, откуда был нанесен удар, уникально по своим свойствам. Это была точка пересечения всех восьми стихий. Вода, земля, воздух, огонь и жизнь сплелись там в узел естественным образом, а еще три стихии: космос, лед и разум добавили в плетение сами раимины. Вместо разума в узоре могла быть и вера, но, зная раиминов, разведчики сошлись на разуме. Раимины и вера были несовместимы.
Место Силы, которое Тир, чуждый мистицизма, тут же обозвал «бункером», от визуального наблюдения было скрыто морем, а от магического – сбивающими с толку иллюзиями. Поэтому разведка с воздуха вообще не принесла результатов, а разведка магическая показала лишь неопределенные очертания подводной и подземной полости. Большой такой полости – «бункер» состоял из нескольких просторных пещер, объединенных тоннелями. Какие-то из этих тоннелей были настоящими, какие-то – иллюзией. Точка, откуда и был нанесен удар, находилась выше уровня моря, под береговыми скалами.
– И как туда попасть? – спросил Тир.
– В том и дело, что никак, – честно ответил Эрик. – Маги предположили, что те, кто бывает в… как ты говоришь? В «бункере»? Хм, словом, маги предположили, что люди туда телепортируются. И выяснили, что это место защищено от телепортации. Там есть устройство или устройства, создающие помехи при настройке телепорта. Чтобы попасть внутрь, надо знать ключ и вносить в настройки соответствующие поправки.
– Я понял. – Тир кивнул. – Других входов нет?
– Дельфины говорят, что есть вход из-под воды – целая сеть подводных пещер.
– Дельфины говорят, – повторил Тир. – Зашибись. А показать этот вход они могут?
– Под водой нужно проплыть не меньше харрдарка. Возможно, полтора. Дельфины обследовали эти пещеры, выхода из-под воды так и не нашли, но обнаружили, что несколько тоннелей перекрыты каменными плитами, из-за которых несет магией.
– Два с половиной или три километра… Не знал, что дельфины столько времени могут обходиться без воздуха.
– Могут, если двигаются быстро.
– И что, магам это тоже под силу?
– Не всем. Но, например, стихийщики могут жить под водой как рыбы и перемещаться с рыбьей скоростью. Про раиминов говорят, что они не в ладах со стихийными духами, но ты же сам видишь, в этом своем «бункере» они собрали все восемь стихий и успешно с ними сотрудничают. А вот для нас вход из-под воды заказан. Зато не заказана атака с воздуха. Раимины вне закона, и мы достанем их, как бы глубоко под землю они ни зарылись.
– Магией?
– Да. С Измитом мы не воюем, так что использованием магии в военных действиях удар по побережью не будет.
– А Измит после этого начнет воевать с нами, – предрек Тир. – Взяв в союзники соседскую Альбию.
– Это Альбия возьмет в союзники Измит. – Эрик пожал плечами. – У Альбии на нас зуб, больной и остро заточенный. Но, честно говоря, Суслик, рано или поздно с ними все равно придется воевать.
На заре своей военной карьеры граф фон Геллет, тогда еще не граф и не фон Геллет, а лонгвийский подданный Эрик Сернервилл, во главе отряда наемных пилотов захватил два альбийских города. Поговаривали, что сделал он это для практического подтверждения своих теоретических разработок по стратегии воздушного боя. Зная Эрика, Тир готов был в это поверить. Захватить города – не бог весть какой подвиг, но Эрик умудрился их удержать и удерживал до сих пор. С помощью ордена св. Реска, имевшего от союза с графом фон Геллетом свою выгоду и преследующего в Альбии свои интересы.
Тир не знал, есть ли на планете место, на которое не распространялись бы интересы Ресканского ордена. Скорее всего, такого места не было, поскольку рыцари основали свои командорства уже и на двух других подходящих для жизни планетах – Айчобане и Кораи.
Тир еще не отказался от попыток найти систему и закономерности в развитии здешней цивилизации, но был уже близок к тому, чтобы сдаться.
– Война – это нерациональный расход сил, средств и человеческих ресурсов, – сказал он.
– Суслик, – в голосе Эрика послышалось легкое замешательство напополам с весельем, – ты вообще-то в армии служишь. Твое дело воевать.
– Силы, средства и человеческие ресурсы будете расходовать вы, а не я, вот я и ставлю вас в известность о том, что это нерационально.
– Спасибо, – Эрик слегка поклонился, – ты открыл мне глаза. И что же прикажешь делать с моим обещанием защищать тебя? Я не могу оставить раиминов безнаказанными. Те, кто пренебрег моим предупреждением, будут уничтожены. В этом и смысл защиты.
Тир подумал, что война из-за такой ерунды, как чье-то там слово, которое нужно сдержать, – это полный абсурд. Однако для Эрика обещание, слово чести, или как там называют это люди благородные, имеет большое, хоть и нерациональное значение. Отчасти Тир готов был понять графа фон Геллета, он и сам всегда соблюдал условия сделки. Но при этом он не тратил больше, чем мог себе позволить, и не рисковал сверх меры, а главное, знал, что получит соответствующую затратам компенсацию. А что получит Эрик? Что, кроме войны и доказательства, что он держит свое слово?
Война, кстати, это и для Тира и для всей Стаи – одни сплошные проблемы.
– Да что делать-то понятно, – сказал он, – провернуть все тихо и незаметно. Проникнуть в «бункер» из-под воды, убить всех, кто там найдется, остальное взорвать. После взрыва следов не отыщут. А если даже маги какие-нибудь картинку и восстановят, с вас никакого спроса: меня обидели, я обиделся, пришел и всех сожрал. Демон же. Главное, действовать быстро, чтобы те, кого надо убить, не успели телепортироваться. И не успели контратаковать. Магия в замкнутом пространстве хуже гранаты в колодце.
– Подожди. – Эрик тряхнул головой. – Суслик, ты что, сам туда собрался?
– Никаких чернушных штучек, – быстро пообещал Тир.
– Да при чем тут?.. Тебе просто нечего там делать. В этой ситуации мститель – не ты.
– А это и будет не месть, а наказание. – Тир пожал плечами. – Экзекуция. Я не мститель, я экзекутор. Работа у меня такая.
– Ты пилот.
– По совместительству.
Он выдержал пристальный взгляд Эрика.
– Все должно приносить пользу, ваше сиятельство. Все. Любую вещь нужно использовать по назначению и с полной отдачей.
– Ты не вещь.
– Это без разницы. Все в жизни нужно лишь в той мере, в какой оно полезно. И еще я терпеть не могу, когда люди из непонятных мне соображений совершают бессмысленные поступки.
– А ты наглеешь, Суслик.
В голосе Эрика было предупреждение. И Тир предупреждению внял.
– Начать нужно с разведки, – сказал он. – Но если окажется, что из-под воды действительно можно попасть внутрь бункера, действовать надо будет сразу. Отпустите со мной Казимира.
– Вас двоих будет недостаточно.
– Я мог бы попросить человек пять, имеющих опыт диверсий, но… нет, с обычными людьми я сам буду малоэффективен. – Тир поразмыслил и кивнул. – Казимир, Стая… кто-то в этом роде. Кто-то умеющий летать. Стаю жалко – мы там можем серьезно встрять, – а Казимира не жалко.
Он не видел никаких проблем в том, чтобы добраться до входа в «бункер» под водой. Сделать болиды герметичными, взять с собой немного кислорода и провести разведку – в чем тут сложность? По уму-то, на то, чтобы добраться до перекрывающих подводные тоннели плит, хватит и того запаса воздуха, который есть под колпаком машины. А там уж можно будет осмотреться. Если эти плиты – двери, которые открываются и закрываются при помощи магии. Тир их откроет. Если это просто камни, намертво блокирующие тоннель, их можно будет взорвать.
Все просто.
Эрик обещал подумать.
Тира на следующий день без церемоний взял за шкирку Риттер и с истинно рыцарским высокомерием поинтересовался, верны ли слухи о том, что Тир считает Стаю беспомощными и бесполезными созданиями вроде райских птичек, которых с целью поумиляться держат в клетках нежные барышни.
Впечатленный развесистостью и постановкой вопроса, Тир даже не сразу понял, о чем, собственно, речь.
Шаграт перевел. Без высокомерия и не стесняясь в выражениях. Получив в качестве бонуса к переводу информацию о том, что он «мурло лупатое», Тир и сам пришел к выводу, что не так и жалко Стаю, как он думал вчера, в разговоре с Эриком.
Ну а в середине дня, когда закончились занятия с гвардейцами, на летное поле явился его сиятельство, собрал Стаю в ангаре и сообщил, что генераторы водонепроницаемых полей будут на складе уже вечером. Все шесть.
– Все шесть, – повторил Тир. – Охренеть. А меня кто-нибудь спросил, нужны ли мне эти орлы?
– Я спрашивал, – напомнил Риттер. – Нынче утром.
– Да-да, – вмешался Падре, – он спрашивал. И твое невразумительное «я-ничего-такого-не-имел-в-виду-ой-только-не-бейте» мы решили истолковать как пожелание присоединиться к нам в походе на раиминов.
– Присоединиться?!
– Ты тоже можешь там понадобиться, – дружелюбно объяснил Мал.
Тир в отчаянии взглянул на Эрика.
Тот лишь пожал плечами:
– С моей точки зрения, это рационально. Поработаете с полной отдачей. Каждый. Вечером, когда закончите снаряжать болиды, отправляйтесь в замок. Там и обсудим детали операции.
Замок графа, как и столица графства, назывался Рогер.
Стоял он в стороне от города – на возвышенности, которую здесь, бог весть за какие достоинства, называли горой – и был очень старым, даже древним. Никому, кроме Риттера и Казимира, не доводилось раньше бывать внутри. Риттеру право посещать замок давало рыцарское звание, а Казимиру – происхождение.
О том, что Тир бывал в замке, и не раз, не знал никто, кроме самого Тира. Даже Эрик не подозревал, что именно там Тир вправлял мозги самым отъявленным аристократам. Скопировав манеры Казимира, позаимствовав каплю высокомерия у Риттера, Тир появлялся в замке, творил, что хотел, и уходил никем не узнанный, а точнее – принимаемый сразу за нескольких разных людей.
Неоправданный риск? Да как сказать. Он не считал риск неоправданным. Во-первых, люди, окружающие Эрика, отнюдь не были декоративными придворными, годными только на украшение графской свиты, и могли стать по-настоящему опасными для Стаи. Во-вторых, искусство перевоплощения требовало постоянной тренировки. Ну и в-третьих, благодаря своим вылазкам Тир изучал потенциальных врагов снаружи и изнутри и подбирал ключи к каждому из них. Когда враги из потенциальных станут реальными, одного поворота ключа хватит, чтобы их уничтожить.
«Если, – поправил себя Тир, – если станут».
Так было правильнее. До тех пор пока ему удается сдерживать наиболее злостных недоброжелателей, вероятность того, что ключи придется использовать, остается невысокой.
Стая на бреющем прошла над улицами, выделываясь от всей дури и показывая рогерцам такой класс группового пилотажа, что у разинувших рты горожан шапки падали с голов.
Эрик узнает – всех заставит отжиматься. Как же – нарушение правил воздушного движения. Тир и сам не любил нарушать правила, но если не выделываться, зачем вообще летать над городом?
Когда они летали все вместе, когда пять болидов, как один, совершали маневры любой сложности, проносились над самой землей, над застывшей рекой, ныряли под мосты и взвивались к черепичным крышам домов, все, кто видел их – кто замирал в восхищении, или вскрикивал от восторга, или бросал проклятие вслед мелькнувшим над головой машинам, – ясно и отчетливо понимали главное: эти – другие.
Другие.
Не такие, как все.
Сделав круг над замком, они сели во дворе.
Глядя, как слуги уводят болиды в небольшой ангар, Падре, еще не отошедший от залихватской удали полета, сказал, ни к кому не обращаясь:
– А вот высади меня в городе, на любой улице, и я потеряюсь. Мы же Рогер только сверху знаем.
– А нам его только сверху знать и надо, – уверенно ответил Риттер.
– Сверху лучше, – подтвердил Мал.
Тир с Шагратом воздержались от комментариев.
Тир изучил Рогер, как собственный дом, как любой город, в котором приходилось останавливаться надолго. Знал все входы и выходы, подворотни, проходные дворы, незапертые или плохо запертые входы в канализацию. Насколько ему было известно, Шаграт тоже не пренебрег ближней и дальней разведкой. Они оба готовы были бежать в любой момент. И оба наметили себе пути к отступлению.
Правда, Тир, если бы дошло до бегства, в первую очередь постарался бы уйти по воздуху. Оставлять Блудницу – это было на самый крайний случай. И даже в самом крайнем случае он не собирался оставлять ее навсегда.
Потом, в сопровождении лакея, они шли через замок. Мимо «Стальных», застывших на своем посту, как настоящие статуи из мертвого металла. И Шаграт вертел башкой во все стороны, изумлялся огромным помещениям, высоте потолков, никогда не виданным интерьерам. Он тыкал пальцем в развешенное на стенах оружие, приговаривая: «Ишь ты, какая хрень заковыристая!», он громко и с фантазией комментировал сюжеты гобеленов, он порывался надолго застрять перед резьбой по дереву и камню, чтобы разобраться, «что ж там накарябано?».
Тир его не одергивал. Только изредка подталкивал в спину, чтобы Шаграт не задерживал их слишком сильно. Он от души наслаждался чувствами лакея: недоумением, переходящим в обреченную покорность. Да-а, никто в замке Рогер не имел опыта приема в гостях живых орков. А вот Тир уже знал, как это бывает. Неплохо знал: Шаграт ночевал у него минимум раз в неделю.
Эрик встретил их в зимнем саду, вызвавшем у Шаграта только тихий, полузадушенный стон: цветущие кусты и деревья посреди зимы, да еще прямо в доме – это было уже чересчур для бедного орка. Но вместе с графом фон Геллетом по саду прогуливался светлый князь Мелецкий, и при виде его Шаграт более-менее оклемался, что выразилось в радостном:
– О! Глядите, Цыпу сюда тоже пустили!
Казимир облил орка презрением, Шаграт этого не заметил, Мал смутился, Падре безуспешно попытался притвориться, что он просто закашлялся, Риттер остался невозмутим, а Тир, фыркнув, отступил за спину Риттера, чтобы Казимир не видел, как он корчится от смеха.
Тихо сказал. Так, чтобы не услышали даже сиделки.
Но Лонгвиец не продавал болиды. В Лонгви их и не производили. Да и потом официально Лонгви вообще не продавал свои магические изделия. Хотя на станциях техобслуживания, принадлежащих баронству, запчасти и, следовательно, ремонт болидов и шлиссдарков обходились в несколько раз дешевле, чем на станциях, принадлежащих Вотаншиллу. Жаль только, что лонгвийские СТО располагались исключительно на территории баронства.
Лонгвийцу нужен только повод, чтобы начать изготавливать и продавать свои болиды.
Тир подумал над этим. И решил, что, как бы плохо ни сложились его отношения с бароном Лонгвийским, ссориться с Эриком тот не станет.
С Эриком чуть не поссорился он сам. Когда граф обмолвился, что покупка новой машины обойдется примерно в те же деньги, что ремонт Блудницы, Тир, не стесняясь в выражениях, объяснил, где он видел эту новую машину. Не забыв в завершение своей речи присовокупить: «ваше сиятельство».
На несколько неприятных секунд фон Геллет стал очень похож на Лонгвийца, настолько, что фамильное сходство стало очевидным. Обошлось, однако, без смертоубийства. Перейдя на ледяное «вы» и посоветовав Тиру тщательнее выбирать слова, граф сообщил, что учтет его мнение.
Тир понимал его. Эрик оказался в неприятном положении: на человека, которого он обещал защищать, совершили покушение и проделать все тихо не смогли. Теперь волей-неволей Эрик вынужден был реагировать. Разумеется, он предпочел бы, чтоб Тира прикончили незаметно и без последствий. То есть, раз уж совсем без покушений обойтись не удалось, было бы лучше обойтись хотя бы без огласки.
А спустя пару дней после того как Блудница вернулась к жизни, в госпитале снова появился Шаграт. И сказал, что Блудницу прокляли. Тира проклинать бесполезно, он сам – ходячее проклятие, а Блудницу можно, раз она живая. И еще Шаграт сказал, что он знает, откуда было послано заклинание.
Тир был первым, к кому Шаграт пришел с этой новостью.
– Смени Мала, – велел Тир. – Мал, собери Стаю в ангаре. И Эрика найдите. Иди-иди. Не спорь.
Как только за радзимом закрылась дверь, он поймал взгляд одной из присутствующих в палате сестер милосердия и сообщил, что ее срочно вызывают в отделение неотложной помощи. Вторая сестричка дернулась было остановить товарку, но Тир был уже достаточно силен, чтобы разделываться с людьми поодиночке. Вторая сиделка заторопилась в инфекционное отделение.
Шаграт проводил ее взглядом. Уточнил:
– Смываемся?
И раньше чем вымотавшийся Тир успел хотя бы кивнуть, исчез из палаты.
Через минуту он высадил окно снаружи, перелез из болида на подоконник, помог Тиру забраться в кабину, а сам кое-как умостился на фюзеляже, цепляясь за открытый колпак.
– Давай вниз!
Тир высадил его за оградой госпиталя, закрыл колпак и стартовал. Ему надоело лечиться. Ему нужно было домой, а потом – найти остальную Стаю. И Эрика.
– Если прокляли, значит, не христиане, – заявил Падре.
Риттер подтвердил заявление безмолвным кивком.
– Мне все равно, христиане или нет. – Эрик смотрел на карту. – Тут море, Шаграт. Это территория Измита. Суслик, ты как себя чувствуешь?
Тир слышал этот вопрос в пятый раз за последние десять минут. Он закатил глаза и отвечать не стал. Рядом была Блудница, здоровая, живая, бодрая. Машина лежала на полу ангара, а Тир сидел, прислонясь к ней спиной, по самые уши закутанный в летную куртку Мала. Это для Мала куртка, а для Тира – полушубок.
– Начхать, что море. – Шаграт сунул руку сквозь море и ткнул пальцем в пол: – Это там.
– Ниже уровня моря, – перевел Тир. – Под водой.
– Во! Суслик сечет.
– Да уж, он такой. – Падре тоже стал смотреть на карту. – Кто это сделал, если не христиане?
– И не халха, – сказал Мал. – Они проклятиями брезгуют.
– Все приличные люди брезгуют проклятиями. И только приличные люди могут носиться с идеей убить нашего Суслика. Тупик.
– Раимины. – Эрик сделал паузу, обвел взглядом озадаченную Стаю. – Похоже, это их работа.
– А он для них не святой разве? – удивился Риттер. – Кумир, или, там, Телец Золотой.
– Для них ничего святого нет. – Падре пожевал губу. – Но раимины и на мелочи не размениваются.
– Нашел мелочь, – буркнул Тир. Подумал и ткнул пальцем в Риттера: – Сам ты Телец. Золотой.
Маги за символическую плату воссоздали картину покушения и объяснили скоординированность действий нападавших. Раимины (если это действительно были они) не следили за Стаей, как опасался Тир, и не вычисляли маршруты полетов – где уж их вычислить, если Стая сама не знает, куда полетит в свободный день. Тот, кто насылал проклятие, знал, когда оно сработает, и мог видеть, где это произошло. А болиды, все двенадцать, вышли в тот район через телепорт.
Для Тира не было новостью то, что телепорты – это не только арки в городах, но и заклинания, доступные большинству обученных магов. С помощью телепортации осуществлялись срочные почтовые отправления. С помощью телепортов маги сами путешествовали по планете. Возможно, они оказывали подобные услуги друзьям и хорошим знакомым. Но двенадцать болидов!.. Надорваться же можно.
– А если магов тоже двенадцать? – спросил Эрик. – Да хотя бы полдюжины. Это раимины, Суслик, они не учатся в Вотаншилле, у них свои школы и свои учителя, они не признают законов и ничем себя не ограничивают.
– Зато их и убивают при любой возможности, – вставил Падре.
Эрик взглянул на Тира и чуть улыбнулся:
– Да. Это точно. Правда, лишь в том случае, если их удается вычислить. Суслик вот отличился. Одного убил, второго – сдал официальным властям. Еще и выбрал-то самых матерых, за которых мстят от души и не скупясь на расходы. Ну а нам теперь предстоит совершить не менее достойное деяние и убить тех, кто хотел убить Суслика.
– Найти бы их сначала, – напомнил Падре.
– Найдем, – уверенно сказал Эрик. – Координаты нам известны. Дельфины глянут, что там и как, а над водой и сушей и обычной разведки хватит. Но прежде чем мы закончим наше стихийное совещание и Суслик вернется в госп… ладно-ладно, отправится домой… В общем, прежде чем это случится, Шаграт, объясни еще раз, доходчиво и понятно, ты-то как умудрился выяснить, что Блудницу прокляли, что прокляли именно Блудницу, и, главное, как ты вычислил координаты?
Это неправда, что все орки шаманы. Они все, так или иначе, умеют попросить помощи у духов, но шаман – это совсем другое. Шаман с духами дружит, шаман духам приказывает, шаман запросто сходит у духов за своего.
Шаграт шаманом не был. Но мог бы стать, если бы нашлось кому заняться его обучением. А в отсутствие наставника и защитника Шаграт привлек к себе внимание созданий, которые тоже были духами, но духами злыми. Опасными. Еще и голодными.
Шаграт их боялся и избегал. Духи его находили и пытались обучать. Как умели.
В Орочьем царстве в нынешние времена с шаманами стало худо. Царские власти, когда у них доходили руки до лесных орков, вели ленивую борьбу с суевериями. Ленивую-то ленивую, но на место истребленных шаманов новые уже не приходили. А царь никуда не торопился, зная, что смена веры должна происходить постепенно, как бы сама собой. Голод, заставивший Шаграта покинуть родные места, тоже был похож на работу царских магов. Авторитет шаманов неуклонно падал, зримой пользы от них не было, а работа их становилась все опасней. Любой маг в любой момент мог вызвать шамана на поединок. Победить и убить. Проиграть маг не мог хотя бы потому, что с помощью магии можно было убивать, а с помощью долгих шаманских обрядов, требующих подготовки, транса, зрителей и общей веры в успех обряда, убивать было почти невозможно.
Словом, с учетом ситуации Шаграт, несмотря на склонность к хвастовству и провокациям, очень мудро утаил от соплеменников свою способность общаться с духами. Он-то, пожалуй, мог и убить, он мог проклясть, наслать болезнь, травму или неотвязную неудачу, но именно поэтому родня, не дожидаясь вмешательства царских магов, разделалась бы с ним сама. Орки боялись злых шаманов, но страх их проявлялся не в почтении, подарках и стремлении ублажить злодея, а в умело подготовленной засаде, метком выстреле в затылок и сожжении злодейского тела.
Добравшись до Вальдена, Шаграт продолжал скрывать, что он почти шаман, все из тех же соображений осторожности. До орочьих лесов доходили слухи о том, что христиане живьем сжигают всех, кто верит в духов. И Шаграт хорошо представлял, что христиане могут сделать с тем, кто в духов не только верит, но и может с ними договориться.
Однако после нападения раиминов две стороны его характера вступили в борьбу, и осторожность оказалась побеждена мстительностью.
– Пакостность забыл, – напомнил Тир.
– Это инициативность, – важно поправил Шаграт.
– Дельфины? – переспросил Тир, когда его под конвоем транспортировали домой.
– Колпак закрой! – велел Падре. – Простынешь.
– Дельфины? – снова спросил Тир уже в спальне, отбиваясь от Шаграта, который норовил закутать его в одеяло. – Какие еще дельфины? В Геллете есть боевые пловцы или о чем речь?
– Дельфины – это такие морские животные, – объяснил Падре.
– Спасибо. – Тир вложил в благодарность все запасы яда, но Падре даже не поморщился.
– Они дружны с шефанго. Эрик – на четверть шефанго, к нему дельфины тоже хорошо относятся.
– Шефанго генетически несовместимы с людьми.
– Так он не чей-нибудь внук, а Красноглазого, – влез Шаграт, – этот с кем хочешь… совместимый.
Тир подумал, что Падре и Шаграт и здорового доконают, не то что раненого, и продолжать расспросы не стал. Дельфины, значит, дельфины. Если они в состоянии провести разведку, то без разницы, как Эрик с ними договорится.
ГЛАВА 9
Изощренные стрелы сильного с горящими углями дроковыми.
Пс.119:4
Геллет. 2555-й год Эпохи Людей. Месяц коссар
Эрик развил бурную деятельность, и Тир даже не всегда был уверен, что его сиятельство прилагает столько усилий исключительно для того, чтобы все видели: он обещал защищать, и он защищает. Для уверенности ощутимо не хватало поводов, поскольку вся деятельность проходила в режиме строгой секретности, а при таких условиях о какой показухе можно говорить?Незасекреченным было только изменение программы полетов для Стаи. Точнее, для Тира, но Стая есть Стая – где один, там и все. В одиночку его больше никуда не отпускали. Никаких свободных дней ему уже не полагалось. И за любой полет вне зоны видимости хоть каких-нибудь дружественных зенитных установок Эрик обещал полгода гауптвахты.
Так, конечно, тоже можно было жить. Но Мал назвал такую жизнь каторгой, и Тир с ним почти согласился.
Новый год во всем Вальдене встречали по традиции Анго – на рассвете первого дня коссара, первого месяца весны. А сразу по окончании новогодних праздников Эрик выдал Тиру всю информацию, которую удалось собрать за два с половиной месяца, прошедших со дня покушения.
Информации было много, а вот конкретики неприятно не хватало.
Маги из службы разведки подтвердили – а если честно, то перевели с нецензурного языка на общепринятый – мнение Шаграта о том, что место, откуда был нанесен удар, уникально по своим свойствам. Это была точка пересечения всех восьми стихий. Вода, земля, воздух, огонь и жизнь сплелись там в узел естественным образом, а еще три стихии: космос, лед и разум добавили в плетение сами раимины. Вместо разума в узоре могла быть и вера, но, зная раиминов, разведчики сошлись на разуме. Раимины и вера были несовместимы.
Место Силы, которое Тир, чуждый мистицизма, тут же обозвал «бункером», от визуального наблюдения было скрыто морем, а от магического – сбивающими с толку иллюзиями. Поэтому разведка с воздуха вообще не принесла результатов, а разведка магическая показала лишь неопределенные очертания подводной и подземной полости. Большой такой полости – «бункер» состоял из нескольких просторных пещер, объединенных тоннелями. Какие-то из этих тоннелей были настоящими, какие-то – иллюзией. Точка, откуда и был нанесен удар, находилась выше уровня моря, под береговыми скалами.
– И как туда попасть? – спросил Тир.
– В том и дело, что никак, – честно ответил Эрик. – Маги предположили, что те, кто бывает в… как ты говоришь? В «бункере»? Хм, словом, маги предположили, что люди туда телепортируются. И выяснили, что это место защищено от телепортации. Там есть устройство или устройства, создающие помехи при настройке телепорта. Чтобы попасть внутрь, надо знать ключ и вносить в настройки соответствующие поправки.
– Я понял. – Тир кивнул. – Других входов нет?
– Дельфины говорят, что есть вход из-под воды – целая сеть подводных пещер.
– Дельфины говорят, – повторил Тир. – Зашибись. А показать этот вход они могут?
– Под водой нужно проплыть не меньше харрдарка. Возможно, полтора. Дельфины обследовали эти пещеры, выхода из-под воды так и не нашли, но обнаружили, что несколько тоннелей перекрыты каменными плитами, из-за которых несет магией.
– Два с половиной или три километра… Не знал, что дельфины столько времени могут обходиться без воздуха.
– Могут, если двигаются быстро.
– И что, магам это тоже под силу?
– Не всем. Но, например, стихийщики могут жить под водой как рыбы и перемещаться с рыбьей скоростью. Про раиминов говорят, что они не в ладах со стихийными духами, но ты же сам видишь, в этом своем «бункере» они собрали все восемь стихий и успешно с ними сотрудничают. А вот для нас вход из-под воды заказан. Зато не заказана атака с воздуха. Раимины вне закона, и мы достанем их, как бы глубоко под землю они ни зарылись.
– Магией?
– Да. С Измитом мы не воюем, так что использованием магии в военных действиях удар по побережью не будет.
– А Измит после этого начнет воевать с нами, – предрек Тир. – Взяв в союзники соседскую Альбию.
– Это Альбия возьмет в союзники Измит. – Эрик пожал плечами. – У Альбии на нас зуб, больной и остро заточенный. Но, честно говоря, Суслик, рано или поздно с ними все равно придется воевать.
На заре своей военной карьеры граф фон Геллет, тогда еще не граф и не фон Геллет, а лонгвийский подданный Эрик Сернервилл, во главе отряда наемных пилотов захватил два альбийских города. Поговаривали, что сделал он это для практического подтверждения своих теоретических разработок по стратегии воздушного боя. Зная Эрика, Тир готов был в это поверить. Захватить города – не бог весть какой подвиг, но Эрик умудрился их удержать и удерживал до сих пор. С помощью ордена св. Реска, имевшего от союза с графом фон Геллетом свою выгоду и преследующего в Альбии свои интересы.
Тир не знал, есть ли на планете место, на которое не распространялись бы интересы Ресканского ордена. Скорее всего, такого места не было, поскольку рыцари основали свои командорства уже и на двух других подходящих для жизни планетах – Айчобане и Кораи.
Тир еще не отказался от попыток найти систему и закономерности в развитии здешней цивилизации, но был уже близок к тому, чтобы сдаться.
– Война – это нерациональный расход сил, средств и человеческих ресурсов, – сказал он.
– Суслик, – в голосе Эрика послышалось легкое замешательство напополам с весельем, – ты вообще-то в армии служишь. Твое дело воевать.
– Силы, средства и человеческие ресурсы будете расходовать вы, а не я, вот я и ставлю вас в известность о том, что это нерационально.
– Спасибо, – Эрик слегка поклонился, – ты открыл мне глаза. И что же прикажешь делать с моим обещанием защищать тебя? Я не могу оставить раиминов безнаказанными. Те, кто пренебрег моим предупреждением, будут уничтожены. В этом и смысл защиты.
Тир подумал, что война из-за такой ерунды, как чье-то там слово, которое нужно сдержать, – это полный абсурд. Однако для Эрика обещание, слово чести, или как там называют это люди благородные, имеет большое, хоть и нерациональное значение. Отчасти Тир готов был понять графа фон Геллета, он и сам всегда соблюдал условия сделки. Но при этом он не тратил больше, чем мог себе позволить, и не рисковал сверх меры, а главное, знал, что получит соответствующую затратам компенсацию. А что получит Эрик? Что, кроме войны и доказательства, что он держит свое слово?
Война, кстати, это и для Тира и для всей Стаи – одни сплошные проблемы.
– Да что делать-то понятно, – сказал он, – провернуть все тихо и незаметно. Проникнуть в «бункер» из-под воды, убить всех, кто там найдется, остальное взорвать. После взрыва следов не отыщут. А если даже маги какие-нибудь картинку и восстановят, с вас никакого спроса: меня обидели, я обиделся, пришел и всех сожрал. Демон же. Главное, действовать быстро, чтобы те, кого надо убить, не успели телепортироваться. И не успели контратаковать. Магия в замкнутом пространстве хуже гранаты в колодце.
– Подожди. – Эрик тряхнул головой. – Суслик, ты что, сам туда собрался?
– Никаких чернушных штучек, – быстро пообещал Тир.
– Да при чем тут?.. Тебе просто нечего там делать. В этой ситуации мститель – не ты.
– А это и будет не месть, а наказание. – Тир пожал плечами. – Экзекуция. Я не мститель, я экзекутор. Работа у меня такая.
– Ты пилот.
– По совместительству.
Он выдержал пристальный взгляд Эрика.
– Все должно приносить пользу, ваше сиятельство. Все. Любую вещь нужно использовать по назначению и с полной отдачей.
– Ты не вещь.
– Это без разницы. Все в жизни нужно лишь в той мере, в какой оно полезно. И еще я терпеть не могу, когда люди из непонятных мне соображений совершают бессмысленные поступки.
– А ты наглеешь, Суслик.
В голосе Эрика было предупреждение. И Тир предупреждению внял.
– Начать нужно с разведки, – сказал он. – Но если окажется, что из-под воды действительно можно попасть внутрь бункера, действовать надо будет сразу. Отпустите со мной Казимира.
– Вас двоих будет недостаточно.
– Я мог бы попросить человек пять, имеющих опыт диверсий, но… нет, с обычными людьми я сам буду малоэффективен. – Тир поразмыслил и кивнул. – Казимир, Стая… кто-то в этом роде. Кто-то умеющий летать. Стаю жалко – мы там можем серьезно встрять, – а Казимира не жалко.
Он не видел никаких проблем в том, чтобы добраться до входа в «бункер» под водой. Сделать болиды герметичными, взять с собой немного кислорода и провести разведку – в чем тут сложность? По уму-то, на то, чтобы добраться до перекрывающих подводные тоннели плит, хватит и того запаса воздуха, который есть под колпаком машины. А там уж можно будет осмотреться. Если эти плиты – двери, которые открываются и закрываются при помощи магии. Тир их откроет. Если это просто камни, намертво блокирующие тоннель, их можно будет взорвать.
Все просто.
Эрик обещал подумать.
Тира на следующий день без церемоний взял за шкирку Риттер и с истинно рыцарским высокомерием поинтересовался, верны ли слухи о том, что Тир считает Стаю беспомощными и бесполезными созданиями вроде райских птичек, которых с целью поумиляться держат в клетках нежные барышни.
Впечатленный развесистостью и постановкой вопроса, Тир даже не сразу понял, о чем, собственно, речь.
Шаграт перевел. Без высокомерия и не стесняясь в выражениях. Получив в качестве бонуса к переводу информацию о том, что он «мурло лупатое», Тир и сам пришел к выводу, что не так и жалко Стаю, как он думал вчера, в разговоре с Эриком.
Ну а в середине дня, когда закончились занятия с гвардейцами, на летное поле явился его сиятельство, собрал Стаю в ангаре и сообщил, что генераторы водонепроницаемых полей будут на складе уже вечером. Все шесть.
– Все шесть, – повторил Тир. – Охренеть. А меня кто-нибудь спросил, нужны ли мне эти орлы?
– Я спрашивал, – напомнил Риттер. – Нынче утром.
– Да-да, – вмешался Падре, – он спрашивал. И твое невразумительное «я-ничего-такого-не-имел-в-виду-ой-только-не-бейте» мы решили истолковать как пожелание присоединиться к нам в походе на раиминов.
– Присоединиться?!
– Ты тоже можешь там понадобиться, – дружелюбно объяснил Мал.
Тир в отчаянии взглянул на Эрика.
Тот лишь пожал плечами:
– С моей точки зрения, это рационально. Поработаете с полной отдачей. Каждый. Вечером, когда закончите снаряжать болиды, отправляйтесь в замок. Там и обсудим детали операции.
Замок графа, как и столица графства, назывался Рогер.
Стоял он в стороне от города – на возвышенности, которую здесь, бог весть за какие достоинства, называли горой – и был очень старым, даже древним. Никому, кроме Риттера и Казимира, не доводилось раньше бывать внутри. Риттеру право посещать замок давало рыцарское звание, а Казимиру – происхождение.
О том, что Тир бывал в замке, и не раз, не знал никто, кроме самого Тира. Даже Эрик не подозревал, что именно там Тир вправлял мозги самым отъявленным аристократам. Скопировав манеры Казимира, позаимствовав каплю высокомерия у Риттера, Тир появлялся в замке, творил, что хотел, и уходил никем не узнанный, а точнее – принимаемый сразу за нескольких разных людей.
Неоправданный риск? Да как сказать. Он не считал риск неоправданным. Во-первых, люди, окружающие Эрика, отнюдь не были декоративными придворными, годными только на украшение графской свиты, и могли стать по-настоящему опасными для Стаи. Во-вторых, искусство перевоплощения требовало постоянной тренировки. Ну и в-третьих, благодаря своим вылазкам Тир изучал потенциальных врагов снаружи и изнутри и подбирал ключи к каждому из них. Когда враги из потенциальных станут реальными, одного поворота ключа хватит, чтобы их уничтожить.
«Если, – поправил себя Тир, – если станут».
Так было правильнее. До тех пор пока ему удается сдерживать наиболее злостных недоброжелателей, вероятность того, что ключи придется использовать, остается невысокой.
Стая на бреющем прошла над улицами, выделываясь от всей дури и показывая рогерцам такой класс группового пилотажа, что у разинувших рты горожан шапки падали с голов.
Эрик узнает – всех заставит отжиматься. Как же – нарушение правил воздушного движения. Тир и сам не любил нарушать правила, но если не выделываться, зачем вообще летать над городом?
Когда они летали все вместе, когда пять болидов, как один, совершали маневры любой сложности, проносились над самой землей, над застывшей рекой, ныряли под мосты и взвивались к черепичным крышам домов, все, кто видел их – кто замирал в восхищении, или вскрикивал от восторга, или бросал проклятие вслед мелькнувшим над головой машинам, – ясно и отчетливо понимали главное: эти – другие.
Другие.
Не такие, как все.
Сделав круг над замком, они сели во дворе.
Глядя, как слуги уводят болиды в небольшой ангар, Падре, еще не отошедший от залихватской удали полета, сказал, ни к кому не обращаясь:
– А вот высади меня в городе, на любой улице, и я потеряюсь. Мы же Рогер только сверху знаем.
– А нам его только сверху знать и надо, – уверенно ответил Риттер.
– Сверху лучше, – подтвердил Мал.
Тир с Шагратом воздержались от комментариев.
Тир изучил Рогер, как собственный дом, как любой город, в котором приходилось останавливаться надолго. Знал все входы и выходы, подворотни, проходные дворы, незапертые или плохо запертые входы в канализацию. Насколько ему было известно, Шаграт тоже не пренебрег ближней и дальней разведкой. Они оба готовы были бежать в любой момент. И оба наметили себе пути к отступлению.
Правда, Тир, если бы дошло до бегства, в первую очередь постарался бы уйти по воздуху. Оставлять Блудницу – это было на самый крайний случай. И даже в самом крайнем случае он не собирался оставлять ее навсегда.
Потом, в сопровождении лакея, они шли через замок. Мимо «Стальных», застывших на своем посту, как настоящие статуи из мертвого металла. И Шаграт вертел башкой во все стороны, изумлялся огромным помещениям, высоте потолков, никогда не виданным интерьерам. Он тыкал пальцем в развешенное на стенах оружие, приговаривая: «Ишь ты, какая хрень заковыристая!», он громко и с фантазией комментировал сюжеты гобеленов, он порывался надолго застрять перед резьбой по дереву и камню, чтобы разобраться, «что ж там накарябано?».
Тир его не одергивал. Только изредка подталкивал в спину, чтобы Шаграт не задерживал их слишком сильно. Он от души наслаждался чувствами лакея: недоумением, переходящим в обреченную покорность. Да-а, никто в замке Рогер не имел опыта приема в гостях живых орков. А вот Тир уже знал, как это бывает. Неплохо знал: Шаграт ночевал у него минимум раз в неделю.
Эрик встретил их в зимнем саду, вызвавшем у Шаграта только тихий, полузадушенный стон: цветущие кусты и деревья посреди зимы, да еще прямо в доме – это было уже чересчур для бедного орка. Но вместе с графом фон Геллетом по саду прогуливался светлый князь Мелецкий, и при виде его Шаграт более-менее оклемался, что выразилось в радостном:
– О! Глядите, Цыпу сюда тоже пустили!
Казимир облил орка презрением, Шаграт этого не заметил, Мал смутился, Падре безуспешно попытался притвориться, что он просто закашлялся, Риттер остался невозмутим, а Тир, фыркнув, отступил за спину Риттера, чтобы Казимир не видел, как он корчится от смеха.