Страница:
В этом синем свете мрачным и зловещим показался узкий коридор, начинавшийся сразу от ворот. Черными пятнами стали ковры на стенах, низко нависли потолочные балки. Охранник, с длинным ножом на поясе, впустивший Тира внутрь, тоже стоял слишком близко, загораживая путь. Но это было как раз неплохо.
– Пропусти меня к хозяину, – приказал Тир, поймав взгляд черных внимательных глаз.
Он почувствовал сопротивление. Человек не спешил выполнить его приказ. Человек колебался. Он не должен был колебаться…
– Пропусти меня к хозяину, – повторил Тир.
– Оружие… – медленно и трудно произнес охранник, протягивая руку. – К господину нельзя с оружием…
– У меня нет оружия, – сказал Тир.
Вот это сработало. Человек отступил в сторону.
Тир прошел мимо, чувствуя себя тем спокойнее, чем дальше от него становился факел.
Коридор заканчивался небольшой квадратной комнатой, где всегда находились двое охранников и откуда можно было продолжить путь в двух направлениях: направо – к хозяину и прямо – в зал, выходящий окнами во внутренний двор. В этом зале полагалось дожидаться появления Моюма, вести себя смирно и, по возможности, не скучать.
Именно сюда, если следовать правилам, о которых рассказала пойманная днем служанка, должен был проводить Тира один из охранников. Тир обошелся без провожатого, и в зале ожидать не собирался, но был неприятно удивлен тем фактом, что в комнате не оказалось ни одного человека. Он, однако, ни на секунду не поколебавшись, пошел направо, самоуверенный и наглый. Злой дух в своем праве – это не тать в ночи, надо понимать разницу! Тир разницу понимал. Синее пламя в факелах, взбесившиеся тени, мечущиеся вне зависимости от расположения источника света, невесть откуда взявшиеся сквозняки – дом давал знать хозяину, что прибыл недобрый гость. Дома всегда себя так вели – настоящие дома, те, которые «моя крепость». На Земле было точно так же. Только на Земле немного нашлось бы людей, способных правильно истолковать предупреждения своего дома.
А Моюм истолковал правильно.
Вооруженная охрана нужна была ему для защиты от людей. От злых духов звездочет способен был защитить себя сам. Потому и приказал охранникам убраться подальше с пути незваного гостя – берег своих слуг. Потому и не вышел навстречу, ожидая, пока злой дух сам придет к нему. В его лабораторию – в место силы, или как там оно называется, Тир был не силен в оккультной терминологии.
Он отодвинул тяжелую занавесь на входе в хозяйскую часть дома. Вдохнул пахнущий благовониями воздух.
Магия была здесь повсюду, даже мебель, даже серебряная посуда и драпировки на стенах – все излучало, и все по-разному. Впрочем, Тир в этой обстановке чувствовал себя комфортно. Потоки энергии были хороши и «на ощупь» и на вкус… Моюм Назар, похоже, не стеснялся при случае и зарезать кого. Прямо в доме. Да и резал не просто так. Отголоски чужих страданий Тир впитывал кожей, и это было несказанно приятно. Все равно как очутиться рядом с жертвенником, где еще не остыла кровь.
Звездочет оказался высоким и мощным, этакий экзотично одетый тяжелоатлет в самом расцвете сил. Он сидел в центре круглой комнаты, неподвижный, величественный и спокойный. Макушку прикрывала бархатная шапочка. Длинные черные волосы лились по темно-синему с алой вышивкой шелковому облачению, а руки, сложенные на коленях, терялись в широких рукавах.
Измитцы были преимущественно русыми и сероглазыми, и Моюму, так резко отличающемуся от земляков, с его-то волосами, смуглой кожей, горбатым большим носом, сам бог велел податься в колдуны. Причем – в настоящие.
Стены комнаты были украшены впечатляющим дисгармоничным орнаментом. Узор, разумеется, тоже нес в себе магию. Или магии. Воздух гудел, как возле трансформаторной будки, а кожу покалывало электричеством.
Моюм даже не встал навстречу Тиру. Взгляд встретил взглядом. Бестрепетным и властным. И приказал:
– Остановись, Черный!
Останавливаться Тир не собирался.
Все так же, не двигаясь с места, Моюм ровным голосом стал произносить слова, вызвавшие у Тира уважение к дикции хозяина дома. Сам бы он в стрессовой ситуации не взялся перечислять такие зубодробительные имена с таким количеством ударений в каждом.
Имена сил, способных остановить демона.
Тир был человеком.
Он быстро пересек комнату и свернул колдуну шею.
Тяжелое тело дернулось в его руках, чужая боль искрой пробежала по позвонкам, посмертный дар согрел ладони.
Тир судорожно вздохнул и не удержал тихий, нервный смешок. Он и подумать не мог, что это будет так хорошо. Быстро, но… насыщенно. Мощный короткий импульс боли и силы.
Вот так.
Похоже, посмертный дар колдуна стоит полутора, а то и двух жизней обычных людей. Ну может, не любого колдуна. Но вот этого – точно.
Из комнаты было два выхода. Через один Тир вошел, а второй вел в жилые покои Моюма. Там были окна – такие, какие приняты в Измите. Достаточно узкие, чтобы обычные люди даже и не заподозрили, будто сквозь эту щель может протиснуться существо крупнее семилетнего ребенка.
Ни одно из окон не выходило на улицу, только во внутренний двор, но это обстоятельство Тира не смущало. Он просочился в окно, чувствуя себя почти бесплотным. Безжалостно и быстро задавил проснувшееся было воспоминание о том, как в последний раз пришлось пролезать сквозь щель почти такую же узкую…
Об этом вспоминать нельзя.
Все прошло гладко, и Казимиру, занявшему со своим оружием позицию на плоской крыше дома, не пришлось стрелять. Тир перемахнул с дерева в саду прямо на крышу, а оттуда – на улицу. Злой дух, что возьмешь? Испарился, знаете ли. Сожрал Моюма и – фьють.
Они без помех добрались до воздушного порта. Прошли в ворота, уплатив положенную мзду, а тут и муэдзин с минарета закричал, подавая сигналы точного времени: до взлета намеченного шлиссдарка «Хаттый» оставалось пять минут.
И под этот вопль Тира скрутило.
По-настоящему скрутило – швырнуло на землю, дикой болью стиснув все мышцы. Он прикусил руку, чтобы не заорать. Теряя сознание, в полубреду увидел каких-то чудовищ с крыльями и огненными мечами. Они бежали к нему, они спешили. Пламя обожгло…
Опять?! Снова в ад?!
Но ужасающий крик с минарета смолк, и вместе с ним исчезли чудища. Тир почувствовал, как его хватают и швыряют, прокатился по земле, задохнулся от пыли, вскочил на ноги, готовый драться с любой тварью. И увидел.
Казимир вел в воротах страшный и прекрасный танец, отбиваясь сразу от троих стражников с мечами, мимоходом, с необыкновенной, нечеловеческой грацией отбивая летящие в него стрелы. Светлый князь, драконий сын! Не ты ли, Тир, считал его сумасшедшим?
На то чтобы взвести арбалет, ушли мгновения. Слава богу, в караулке, расположенной у ворот порта, было всего около десятка солдат.
Всего?!!
Сломав челюсть последнему, Казимир развернулся к Тиру:
– Ты как?
– Пойдем, – ответил тот, – время.
И они пошли. Побежали. «Хаттый» уходил в Акигардам, царство кертов, и был приписан к кертской столице Арксвем, следовательно, на его территорию законы Измита не распространялись. Там преследователей можно было не опасаться.
– Интересные дела творятся в Саэти. В одночасье к нам явились Дракон и Черный. Непонятно, как их пропустили.
– Эй, Оскил, да не все ли равно, как их пропустили? Может, мы их сразу – того. Что думать-то?
– Легко сказать, Эртугул. А кто сделает?
– Насколько я помню, барон де Лонгви не гнушается убийством. Даже безоружных.
– Благодарю за доверие, геер Вуриг. Если бы я не гнушался еще и убийством Мечников, в Саэти давно стало бы на одного меньше.
– Вы бы не выделывались, геер Вуриг, а то не все здесь так щепетильны, как мой бывший муж.
– Спасибо, Хелед.
– Да пошел ты!
– Взаимно.
– Не будь я Бакром, если это не образец семейного счастья… ой, Хелед, ты здесь отку… Помогите!!!
– Дети, дети, уймитесь. Эртугул прав: Драконам и Черным не место в Саэти. Однако у нас в Степи сейчас ночь, а халха не выносят приговоров под покровом тьмы. Прав и Оскил: мы не знаем, почему этих двоих пропустили в мир, и, пока не узнаем, не сможем решить их судьбу справедливо. Толга, ты согласен со мной?
– Да. Что скажет, Енги-хан?
– Решать Ильрису. Он знает о Черных больше нашего. Да и о Драконах тоже.
– Ильрис?
– Хм… Опять я? Приглядеть, конечно, стоит, но глубокая вера в человечество подсказывает мне, что с ними и без нас разберутся. Если нет, я убью Черного, как только он даст повод.
– А Дракона?
– А к Драконам у меня ничего нет.
– Ну тогда будем присматривать за ними. Ильрис…
– Да?
– Не ищи повода сам, хорошо?
– Посмотрим.
ГЛАВА 5
В полдень они миновали южную границу Альбии, пролетев над заставой – маленькой, но, наверное, мощной крепостью. Сверху, впрочем, крепость не впечатляла. Открытый для обстрела двор, орудия на стенах смотрят не в небо, а на юго-запад, в голую степь. Где-то там живут панголины, еще один народ. Относительно их у Тира не было никаких объяснений, потому что панголины на людей не походили даже с очень большой натяжкой. Крылья для планирования, хвосты и чешуя… Нет, как ни крути, а здесь рассудительным «да люди они, просто так выглядят» не отделаешься.
С одной стороны, посмотреть на панголинов довелось только на картинках в библиотеке Драганы, с другой – не из головы же их выдумали. Гарнизон хотя бы вот этой крепости, одной из многих, наверняка не раз видел ящеров живьем. Панголины доставляют Южной Альбии немало неприятностей.
А пассажиров в Эрниди поднялось на борт куда больше, чем в Драгане. Пятнадцать кресел из сорока оказались заняты. Появление на борту Казимира с Тиром произвело изрядный переполох и вызвало совершенно ненужное любопытство. За боем князя, за их бешеным рывком к взлетающему шлиссдарку наблюдало три десятка глаз. Это не считая команды, которая конечно же была выше происходящего на земле.
Команда «Хаттыя», кстати, была человеческой, а не кертской. А жаль. Тир хотел бы взглянуть на настоящего керта, просто чтобы сравнить с книжным описанием.
Казимир не преминул воспользоваться произведенным эффектом – сразу выбрал среди прочих красивую брюнетку и уселся рядом с ней, вежливо посоветовав ее соседу пересесть «в другой конец салона». Девушка посмеялась, пококетничала, все в меру. Потом представилась Дарой. Она была действительно красива. Тир определил в ее чертах сочетание монголоидной и семитской крови, дающее иногда удивительные результаты. Здесь говорят: сочетание крови халха и абшада.
В альбийском городе Нокес все, кроме Дары и Казимира с Тиром, сошли на землю. Порт Нокеса был большой перевалочной базой, еще более оживленной, чем Эрниди. Следуя странной закономерности: порт Эрниди больше порта Драганы, порт Нокеса больше порта Эрниди, можно было предположить, что порт при Арксвеме, конечный пункт маршрута «Хаттыя», окажется сам по себе размером с город.
Получасовая стоянка, и снова в небо. Теперь курс – на северо-запад. Через Эстрейское море, над Оскландом (столица – Зеестер, христианство.)
Еще один повод задуматься, раз уж раньше времени не выбрал: откуда в чужом мире взялись земные религии? И – что куда более странно – откуда здесь халха? Судя по описаниям, такие же точно халха, как те, что населяют Монголию. Да, повод задуматься есть, но и сейчас не время. Третий день на планете, а впутался уже в такое количество неприятностей, что даже осмыслить их не успеваешь.
Крик муэдзина, взывающего к Аллаху, подействовал странным образом. Странным – это если сильно смягчать выражения, памятуя о том, что избыток эмоций не доводит до добра. За день призыв к намазу слышали дважды, и оба раза не обратили никакого внимания. А на третий… что это было? Бред, спровоцированный недавним убийством? Или таков постэффект от временного признания себя демоном, а не человеком? Призрачные чудовища с кривыми огненными мечами похожи на джиннов. Те, как известно, бывают злые и добрые, первые теоретически ничего плохого Тиру не желают, зато вторые, верные слуги Аллаха, вполне могли повести себя агрессивно в отношении злого духа, или Черного, как назвали его Пардус и покойный Моюм.
Дичь несусветная. Но своими глазами понаблюдав преисподнюю, хочешь не хочешь, а поверишь и в джиннов, и в любую другую нечисть. В драконов, например.
Вон он сидит, Казимир Мелецкий. Время от времени отвлекается от своей дамы, бросает на Тира настороженные взгляды. Искренне беспокоится: все ли в порядке с подельником. Переживает, даже несмотря на то, что полностью поглощен красавицей Дарой. Знал бы он, что Тир его пристрелить намеревался, чтобы запас сил пополнить, наверное, меньше бы беспокоился. Или больше. Но не за Тира.
В порту, если бы не Казимир, конец бы пришел: в землю, в том месте, с которого князь Тира отшвырнул, сразу пяток стрел воткнулось. Стреляли стражники в «шайтана». Быстро сообразили, как будто специально их на шайтанов натаскивают. Другой бы не сразу сопоставил крик с минарета и то, что с человеком вдруг судороги сделались, а эти, если Казимиру верить, даже не задумывались. И, казалось бы, ну что взять со Средневековья? На Земле веке в четырнадцатом за невинную ладанку могли в ссылку отправить, а уж если б с кем-то удар случился, когда в церквях колокола звонят, – сожгли бы без суда. Все так, многое можно списать на суеверия, кроме того, что вопли муэдзина действительно оказали невероятный эффект, и стражники не ошиблись, стреляя, а Казимир, когда добежали до шлиссдарка, кувырком закатившись под защитный купол, бросил, запыхавшись:
– Эти с мечами кто такие? Они за тобой пришли?
Видел их Казимир. Добрых джиннов.
На «Хаттый» напали ближе к вечеру, когда силовой купол над пассажирской зоной потемнел, защищая от света заходящего солнца.
Болиды Тир почувствовал раньше, чем увидел. Отдельно воспринял машины, прекрасные и удивительные машины, летящие навстречу с запада, со стороны солнца. Отдельно учуял людей. Люди намеревались убить его. И Казимира, кстати, тоже.
Внизу было Эстрейское море. Впереди и внизу солнце. И болиды.
– Казимир, Дара, пристегнитесь.
Тир выпрямился в кресле, пытаясь разглядеть, что происходит на капитанском мостике. Пилот еще не видел болиды, а Тир прекрасно понимал, что атакующим не составит труда просто перестрелять всех на шлиссдарке к чертовой матери. Силовые поля защищают от встречного ветра, а не от выстрелов.
И что прикажете делать?
– Проблемы? – поинтересовался светлый князь, галантно помогая Даре разобраться с застежкой привязного ремня.
– Не то слово…
Ну вот же они. Вот. Уже совсем близко!
Пилот наконец-то разглядел врага. Под крик: «Пираты!» команда разбежалась к орудиям, шлиссдарк быстро начал набирать высоту.
С местными правилами ведения боя Тир знаком не был. Он не знал даже, каким образом отличают пиратов от обычных патрулей. С учетом царящего в небе Саэти раздолья, больше похожего на беспредел, грабителем мог оказаться кто угодно, от офицера ВВС до штатского авиалюбителя.
Тяжелый шлиссдарк шел вверх. Тир, набирая высоту, поставил бы «Хаттый» вертикально, благо гравитационные установки позволяли сделать это, не доставив пассажирам особого дискомфорта, однако из такого положения невозможно было бы использовать орудия. Куда более могучие, чем установленные на болидах шарикометатели.
Первый залп ушел в пустоту. Тир не видел этого, но безошибочно понял, что ни один из болидов не попал под удар. Почти сразу – второй залп. И снова впустую. На капитанском мостике черной бранью сыпал пилот. Он уводил машину все выше, днищем защищаясь от выстрелов противника, но сколько он собирается набирать высоту? Понятия «потолок» здесь не существует: лети хоть в стратосферу, если задохнуться не боишься. А болиды быстрее. Они обгонят рано или поздно, когда подниматься станет уже некуда.
– Постреляем, потом подеремся. – Казимир достал сигареты, предложил Даре. Она с недоумением повертела в руках пахучую белую палочку. Оба ничуть не волновались.
– Пираты высадятся при первой возможности, – объяснила Дара, с любопытством наблюдая, как Казимир закуривает, – им самим невыгодно сильно повреждать корабль. Те, из команды, кто уцелеет, дадут бой. Я намерена драться, надеюсь, что и вы, Казимир, не собираетесь сдаваться без боя. А с вашим искусством у нас серьезные шансы на победу. Главное, не подпустить пиратов обратно к болидам. Им нужен шлиссдарк с грузом, а нам и команде совсем не помешают деньги, которые можно выручить с продажи боевых машин. Интересно, сколько их там?
– Шесть звеньев, – сказал Тир, которого никто не спрашивал, – восемнадцать.
И они не пираты!
Он сорвался с места и взлетел по лестнице на капитанский мостик раньше, чем его успели остановить.
Вот они, россыпь цветных полосок, похожих на ярко раскрашенные патроны к КПВТ, к которым зачем-то приделали стабилизаторы. Вот они вздрогнули, все разом, как рыбы в стае, разлетелись в стороны, пропуская очередной залп с «Хаттыя», не нарушив строя, сохраняя равные интервалы между машинами.
Ничего себе «пираты»! Это разве пиратская выучка?!
Тир поймал взгляд пилота, взгляд ошеломленный и злой, без интереса пропустил сквозь себя поток удивления и ярости:
– Пересядь. Быстро!
Пилот молча расстегнул ремни, перелез в соседнее кресло.
– Пристегнись, – бросил Тир, усаживаясь на его место, – скажи своим, что все в порядке.
– Всем оставаться на местах! – приказал пилот.
Динамики эхом повторили его слова, и команда, устремившаяся было к капитанскому мостику, вернулась к орудиям. Тир слышал их недоумение. Отдельно, более ярко, ярче даже, чем чувства пилота, ощущал эмоции Казимира. Хоть бы одна сволочь испугалась, чтоб забрать себе страх. Нет. Не боится никто. Никто понять ничего не может. Ну и ладно.
Так. Управление. Угу. Здесь все просто. Это?.. Ага!
Болиды мчались вперед и вверх, обгоняя громаду «Хаттыя». Тир позволил команде сделать еще один залп в пустоту. Полюбовался слаженными действиями противника. Можно было попытаться включить в сферу восприятия не только двигатели корабля, но и сложные, сплошь из узелков и ниточек магии, механизмы орудий. Еще было время озадачить нападающих парой скоординированных залпов. Но Тир предпочел не выделываться.
– Прикажи им сесть в кресла и пристегнуться!
Пилот выкрикнул команду.
– Ну, – Тир судорожно вздохнул, нервная улыбка растягивала губы, – теперь потанцуем.
Вектор носовых гравитационных установок – резко вверх.
Хвостовых – вниз.
Задний ход.
Корма ухнула вниз. Тяжко застонало дерево.
Тир всем сердцем почувствовал каждую из шести секунд, ушедших на то, чтобы шлиссдарк встал вертикально. Такой медленный. До того неповоротливый, что хочется, помогая двигателям, самому бежать на корму, собственным весом подтолкнуть к земле.
Не ругай корабль, парень, лучше похвали себя, здесь и это быстро. Шесть секунд на поворот – молниеносный маневр. А теперь вниз. Вниз. Повернув к болидам непробиваемое днище, машина строго по прямой неслась к земле. К морю.
– Господи Иису… – начал было пилот, с трудом шевеля губами.
– Заткнись! – рявкнул Тир, сразу вспомнив недоброй памяти муэдзина.
Он не оглядывался. И так знал, сколько еще осталось до твердой на такой скорости поверхности воды. Он смотрел вперед. Вверх. Ждал. И как только – не увидел – почуял, что враг обходит шлиссдарк с носа и бортов, перевернул машину днищем вверх, переключая направление ходовых двигателей, как на фортепиано играя на кнопках маневровых.
Показалось, что позвонки ссыпались в черепную коробку. Рядом задергался в натянувшихся ремнях пилот.
Ничего, мужик. Это еще цветочки.
Летя вниз головой над самыми волнами, Тир играл в салочки с преследователями. Восемнадцать пытались засалить одного. И не могли. И это было совершенно нормально, с его, Тира, точки зрения. Жаль лишь, что не осталось никого у орудий. Пару раз, когда «Хаттый» грузно покачивался с борта на борт, предоставлялась прекрасная возможность засадить фитиля особо рьяным ловцам.
Тир не сразу догадался переключить гравитацию в пассажирской зоне так, чтобы палуба стала «низом», а не «верхом». Мимоходом восхитился сложной в исполнении, но гениально простой в действии идеей гравитационных установок.
– Кто ты? – Лицо пилота постепенно приобретало нормальный оттенок. – Где ты учился?
– Они будут гнать нас до берега, – Тир не услышал вопросов, – надеются, что над землей я поднимусь выше.
– И поднимешься, – твердо произнес пилот.
Тир его зауважал. Немногие люди осмелились бы спорить с ним после агрессивного воздействия на психику. Поэтому сказал честно:
– Нет.
– Мальчик, – проникновенно возразил пилот, – ты отлично летаешь, ты летаешь лучше всех, кого я знаю, но там, где ты учился, тебе наверняка объясняли, что летать над землей намного сложнее, чем над морем. Шлиссдарк – не болид, он не так маневрен. Мы разобьемся о первый же холм.
– И что, много там холмов? – поинтересовался Тир. – У тебя карта есть?
– Топографическая?
– Естественно!
– Нет.
– Зашибись! Сколько до оскландского побережья?
– На такой скорости? До Крепостного мыса два часа. Это уже Оскланд, только…
– Понял. Так есть там холмы?
– Только вдоль берега. А дальше равнина до самого Зеестера!
– Вот и славно. Теперь помолчи. И не вздумай молиться!
Пилот умолк, и Тир тут же забыл о его существовании. В мире остались он, «Хаттый» и шесть звеньев болидов, кружащих рядом, как рассерженные осы, норовящих ужалить, но не способных обойти защищенное днище.
И только когда впереди показался берег, Тир склонился к микрофону:
– Казимир, поднимись, пожалуйста, на мостик.
Светлый князь явился не сразу. Как выяснилось, он затруднился определить, где на шлиссдарке мостик.
– Следовало бы сказать: спустись, – заметил он, остановившись за спиной у Тира и с любопытством разглядывая море над головой. – Ты знаешь, возвращаясь к разговору о полетах, мне кажется, пневмокар как-то больше приспособлен для путешествий. Я тебя слушаю.
– Боезапас у болидов не вечный. – «Хаттый» рыскнул еще ниже, не позволяя нападающим нырнуть между ним и волнами. – Я немножко поиграю с ними на берегу, и, когда скомандую, нам с тобой придется десантироваться. Ты, – Тир взглянул на пилота, – полетишь дальше, как умеешь. Они погонятся за тобой: дотянешь до Зеестера, считай, и груз спас, и людей сберег. Не дотянешь – тебе же хуже.
– Ты думаешь, – уточнил Казимир, – что охотятся персонально за нами?
– Уверен.
– Тогда кто помешает ему, – во взгляде, брошенном светлым князем на пилота, отразилось все холодное недовольство аристократа, столкнувшегося с чужим высокомерием и получившего возможность поквитаться, – кто помешает этому сдаться сразу, как только мы выпрыгнем, и выдать нас с головой?
– Инерция.
– Инерция чего?
– Да уж не мышления. Чтобы сдаться, надо сначала остановиться и перевернуть шлиссдарк, а он тяжелый. К тому же от грабежа наша смерть все равно не спасет.
– Где тебя учили? – зло выплюнул пилот. – Орки поганые и те закон чтят, а щенки вроде вас знать ничего не хотят. Христиане, а хуже язычников.
– Ишь как, – только и хмыкнул Тир. – Казимир, будь готов через полчаса.
Эти полчаса оба провели с максимальной отдачей. Казимир уговаривался с Дарой о том, чтоб непременно встретиться, как только представится такая возможность. Тир «играл» с болидами и немножко светлому князю завидовал. Тот или не понимал, что сейчас происходит, или был настолько смел, что не беспокоился ни о чем, кроме новой встречи с красивой женщиной.
Вот пилот, от которого толчками расходились ужас и восторг, он понимал. И команда, закаменевшая в креслах там, в пассажирской зоне, – они тоже все понимали. Пилоты болидов не сразу поняли. Не поверили, что огромный шлиссдарк пойдет так низко над землей, над скалами. Ринулись все разом, пестрой блестящей стайкой, как пираньи на плывущего через реку быка. Тир потомил их, совсем чуть-чуть, какие-то секунды. Затем позволил самым быстрым нырнуть под «Хаттый». И резко взял вверх, почти задев головой оскаленный камнями выступ.
Он успел. Болиды – нет. Их стало на два меньше, но это, скорее, баловство, чем способ разделаться с противником. Будь его машина поманевренней, ну хоть самую чуточку, и среди прибрежных скал можно было бы затеять такую веселую чехарду, что долго бы потом смеялись те, кто ее переживет. Долго. До судорог. А так…
Крепостной мыс прикрывает морские подступы к Зеестеру, самому восточному порту Оскланда. Мыс потому и назван так, что стоит на нем старая могучая крепость под названием Кабо. Давно заброшенная крепость. С появлением воздушных кораблей надобность в морских отпала. Отпала и надобность в цитадели. Гарнизон перевели, коменданта отправили на пенсию. Остались только рыбаки, когда-то жившие под защитой Кабо, ныне прекрасно обходящиеся без нее и, может быть, приспособившие заброшенную крепость под свои нужды.
– Пропусти меня к хозяину, – приказал Тир, поймав взгляд черных внимательных глаз.
Он почувствовал сопротивление. Человек не спешил выполнить его приказ. Человек колебался. Он не должен был колебаться…
– Пропусти меня к хозяину, – повторил Тир.
– Оружие… – медленно и трудно произнес охранник, протягивая руку. – К господину нельзя с оружием…
– У меня нет оружия, – сказал Тир.
Вот это сработало. Человек отступил в сторону.
Тир прошел мимо, чувствуя себя тем спокойнее, чем дальше от него становился факел.
Коридор заканчивался небольшой квадратной комнатой, где всегда находились двое охранников и откуда можно было продолжить путь в двух направлениях: направо – к хозяину и прямо – в зал, выходящий окнами во внутренний двор. В этом зале полагалось дожидаться появления Моюма, вести себя смирно и, по возможности, не скучать.
Именно сюда, если следовать правилам, о которых рассказала пойманная днем служанка, должен был проводить Тира один из охранников. Тир обошелся без провожатого, и в зале ожидать не собирался, но был неприятно удивлен тем фактом, что в комнате не оказалось ни одного человека. Он, однако, ни на секунду не поколебавшись, пошел направо, самоуверенный и наглый. Злой дух в своем праве – это не тать в ночи, надо понимать разницу! Тир разницу понимал. Синее пламя в факелах, взбесившиеся тени, мечущиеся вне зависимости от расположения источника света, невесть откуда взявшиеся сквозняки – дом давал знать хозяину, что прибыл недобрый гость. Дома всегда себя так вели – настоящие дома, те, которые «моя крепость». На Земле было точно так же. Только на Земле немного нашлось бы людей, способных правильно истолковать предупреждения своего дома.
А Моюм истолковал правильно.
Вооруженная охрана нужна была ему для защиты от людей. От злых духов звездочет способен был защитить себя сам. Потому и приказал охранникам убраться подальше с пути незваного гостя – берег своих слуг. Потому и не вышел навстречу, ожидая, пока злой дух сам придет к нему. В его лабораторию – в место силы, или как там оно называется, Тир был не силен в оккультной терминологии.
Он отодвинул тяжелую занавесь на входе в хозяйскую часть дома. Вдохнул пахнущий благовониями воздух.
Магия была здесь повсюду, даже мебель, даже серебряная посуда и драпировки на стенах – все излучало, и все по-разному. Впрочем, Тир в этой обстановке чувствовал себя комфортно. Потоки энергии были хороши и «на ощупь» и на вкус… Моюм Назар, похоже, не стеснялся при случае и зарезать кого. Прямо в доме. Да и резал не просто так. Отголоски чужих страданий Тир впитывал кожей, и это было несказанно приятно. Все равно как очутиться рядом с жертвенником, где еще не остыла кровь.
Звездочет оказался высоким и мощным, этакий экзотично одетый тяжелоатлет в самом расцвете сил. Он сидел в центре круглой комнаты, неподвижный, величественный и спокойный. Макушку прикрывала бархатная шапочка. Длинные черные волосы лились по темно-синему с алой вышивкой шелковому облачению, а руки, сложенные на коленях, терялись в широких рукавах.
Измитцы были преимущественно русыми и сероглазыми, и Моюму, так резко отличающемуся от земляков, с его-то волосами, смуглой кожей, горбатым большим носом, сам бог велел податься в колдуны. Причем – в настоящие.
Стены комнаты были украшены впечатляющим дисгармоничным орнаментом. Узор, разумеется, тоже нес в себе магию. Или магии. Воздух гудел, как возле трансформаторной будки, а кожу покалывало электричеством.
Моюм даже не встал навстречу Тиру. Взгляд встретил взглядом. Бестрепетным и властным. И приказал:
– Остановись, Черный!
Останавливаться Тир не собирался.
Все так же, не двигаясь с места, Моюм ровным голосом стал произносить слова, вызвавшие у Тира уважение к дикции хозяина дома. Сам бы он в стрессовой ситуации не взялся перечислять такие зубодробительные имена с таким количеством ударений в каждом.
Имена сил, способных остановить демона.
Тир был человеком.
Он быстро пересек комнату и свернул колдуну шею.
Тяжелое тело дернулось в его руках, чужая боль искрой пробежала по позвонкам, посмертный дар согрел ладони.
Тир судорожно вздохнул и не удержал тихий, нервный смешок. Он и подумать не мог, что это будет так хорошо. Быстро, но… насыщенно. Мощный короткий импульс боли и силы.
Вот так.
Похоже, посмертный дар колдуна стоит полутора, а то и двух жизней обычных людей. Ну может, не любого колдуна. Но вот этого – точно.
Из комнаты было два выхода. Через один Тир вошел, а второй вел в жилые покои Моюма. Там были окна – такие, какие приняты в Измите. Достаточно узкие, чтобы обычные люди даже и не заподозрили, будто сквозь эту щель может протиснуться существо крупнее семилетнего ребенка.
Ни одно из окон не выходило на улицу, только во внутренний двор, но это обстоятельство Тира не смущало. Он просочился в окно, чувствуя себя почти бесплотным. Безжалостно и быстро задавил проснувшееся было воспоминание о том, как в последний раз пришлось пролезать сквозь щель почти такую же узкую…
Об этом вспоминать нельзя.
Все прошло гладко, и Казимиру, занявшему со своим оружием позицию на плоской крыше дома, не пришлось стрелять. Тир перемахнул с дерева в саду прямо на крышу, а оттуда – на улицу. Злой дух, что возьмешь? Испарился, знаете ли. Сожрал Моюма и – фьють.
Они без помех добрались до воздушного порта. Прошли в ворота, уплатив положенную мзду, а тут и муэдзин с минарета закричал, подавая сигналы точного времени: до взлета намеченного шлиссдарка «Хаттый» оставалось пять минут.
И под этот вопль Тира скрутило.
По-настоящему скрутило – швырнуло на землю, дикой болью стиснув все мышцы. Он прикусил руку, чтобы не заорать. Теряя сознание, в полубреду увидел каких-то чудовищ с крыльями и огненными мечами. Они бежали к нему, они спешили. Пламя обожгло…
Опять?! Снова в ад?!
Но ужасающий крик с минарета смолк, и вместе с ним исчезли чудища. Тир почувствовал, как его хватают и швыряют, прокатился по земле, задохнулся от пыли, вскочил на ноги, готовый драться с любой тварью. И увидел.
Казимир вел в воротах страшный и прекрасный танец, отбиваясь сразу от троих стражников с мечами, мимоходом, с необыкновенной, нечеловеческой грацией отбивая летящие в него стрелы. Светлый князь, драконий сын! Не ты ли, Тир, считал его сумасшедшим?
На то чтобы взвести арбалет, ушли мгновения. Слава богу, в караулке, расположенной у ворот порта, было всего около десятка солдат.
Всего?!!
Сломав челюсть последнему, Казимир развернулся к Тиру:
– Ты как?
– Пойдем, – ответил тот, – время.
И они пошли. Побежали. «Хаттый» уходил в Акигардам, царство кертов, и был приписан к кертской столице Арксвем, следовательно, на его территорию законы Измита не распространялись. Там преследователей можно было не опасаться.
– Интересные дела творятся в Саэти. В одночасье к нам явились Дракон и Черный. Непонятно, как их пропустили.
– Эй, Оскил, да не все ли равно, как их пропустили? Может, мы их сразу – того. Что думать-то?
– Легко сказать, Эртугул. А кто сделает?
– Насколько я помню, барон де Лонгви не гнушается убийством. Даже безоружных.
– Благодарю за доверие, геер Вуриг. Если бы я не гнушался еще и убийством Мечников, в Саэти давно стало бы на одного меньше.
– Вы бы не выделывались, геер Вуриг, а то не все здесь так щепетильны, как мой бывший муж.
– Спасибо, Хелед.
– Да пошел ты!
– Взаимно.
– Не будь я Бакром, если это не образец семейного счастья… ой, Хелед, ты здесь отку… Помогите!!!
– Дети, дети, уймитесь. Эртугул прав: Драконам и Черным не место в Саэти. Однако у нас в Степи сейчас ночь, а халха не выносят приговоров под покровом тьмы. Прав и Оскил: мы не знаем, почему этих двоих пропустили в мир, и, пока не узнаем, не сможем решить их судьбу справедливо. Толга, ты согласен со мной?
– Да. Что скажет, Енги-хан?
– Решать Ильрису. Он знает о Черных больше нашего. Да и о Драконах тоже.
– Ильрис?
– Хм… Опять я? Приглядеть, конечно, стоит, но глубокая вера в человечество подсказывает мне, что с ними и без нас разберутся. Если нет, я убью Черного, как только он даст повод.
– А Дракона?
– А к Драконам у меня ничего нет.
– Ну тогда будем присматривать за ними. Ильрис…
– Да?
– Не ищи повода сам, хорошо?
– Посмотрим.
ГЛАВА 5
А что пилоту нужно? Пилоту нужно мало,
Поверьте, очень мало, чтоб полный был порядок.
Пилоту нужно только, чтоб точно совпадало
Количество взлетов с количеством посадок.
Игорь Шаферан
В полдень они миновали южную границу Альбии, пролетев над заставой – маленькой, но, наверное, мощной крепостью. Сверху, впрочем, крепость не впечатляла. Открытый для обстрела двор, орудия на стенах смотрят не в небо, а на юго-запад, в голую степь. Где-то там живут панголины, еще один народ. Относительно их у Тира не было никаких объяснений, потому что панголины на людей не походили даже с очень большой натяжкой. Крылья для планирования, хвосты и чешуя… Нет, как ни крути, а здесь рассудительным «да люди они, просто так выглядят» не отделаешься.
С одной стороны, посмотреть на панголинов довелось только на картинках в библиотеке Драганы, с другой – не из головы же их выдумали. Гарнизон хотя бы вот этой крепости, одной из многих, наверняка не раз видел ящеров живьем. Панголины доставляют Южной Альбии немало неприятностей.
А пассажиров в Эрниди поднялось на борт куда больше, чем в Драгане. Пятнадцать кресел из сорока оказались заняты. Появление на борту Казимира с Тиром произвело изрядный переполох и вызвало совершенно ненужное любопытство. За боем князя, за их бешеным рывком к взлетающему шлиссдарку наблюдало три десятка глаз. Это не считая команды, которая конечно же была выше происходящего на земле.
Команда «Хаттыя», кстати, была человеческой, а не кертской. А жаль. Тир хотел бы взглянуть на настоящего керта, просто чтобы сравнить с книжным описанием.
Казимир не преминул воспользоваться произведенным эффектом – сразу выбрал среди прочих красивую брюнетку и уселся рядом с ней, вежливо посоветовав ее соседу пересесть «в другой конец салона». Девушка посмеялась, пококетничала, все в меру. Потом представилась Дарой. Она была действительно красива. Тир определил в ее чертах сочетание монголоидной и семитской крови, дающее иногда удивительные результаты. Здесь говорят: сочетание крови халха и абшада.
В альбийском городе Нокес все, кроме Дары и Казимира с Тиром, сошли на землю. Порт Нокеса был большой перевалочной базой, еще более оживленной, чем Эрниди. Следуя странной закономерности: порт Эрниди больше порта Драганы, порт Нокеса больше порта Эрниди, можно было предположить, что порт при Арксвеме, конечный пункт маршрута «Хаттыя», окажется сам по себе размером с город.
Получасовая стоянка, и снова в небо. Теперь курс – на северо-запад. Через Эстрейское море, над Оскландом (столица – Зеестер, христианство.)
Еще один повод задуматься, раз уж раньше времени не выбрал: откуда в чужом мире взялись земные религии? И – что куда более странно – откуда здесь халха? Судя по описаниям, такие же точно халха, как те, что населяют Монголию. Да, повод задуматься есть, но и сейчас не время. Третий день на планете, а впутался уже в такое количество неприятностей, что даже осмыслить их не успеваешь.
Крик муэдзина, взывающего к Аллаху, подействовал странным образом. Странным – это если сильно смягчать выражения, памятуя о том, что избыток эмоций не доводит до добра. За день призыв к намазу слышали дважды, и оба раза не обратили никакого внимания. А на третий… что это было? Бред, спровоцированный недавним убийством? Или таков постэффект от временного признания себя демоном, а не человеком? Призрачные чудовища с кривыми огненными мечами похожи на джиннов. Те, как известно, бывают злые и добрые, первые теоретически ничего плохого Тиру не желают, зато вторые, верные слуги Аллаха, вполне могли повести себя агрессивно в отношении злого духа, или Черного, как назвали его Пардус и покойный Моюм.
Дичь несусветная. Но своими глазами понаблюдав преисподнюю, хочешь не хочешь, а поверишь и в джиннов, и в любую другую нечисть. В драконов, например.
Вон он сидит, Казимир Мелецкий. Время от времени отвлекается от своей дамы, бросает на Тира настороженные взгляды. Искренне беспокоится: все ли в порядке с подельником. Переживает, даже несмотря на то, что полностью поглощен красавицей Дарой. Знал бы он, что Тир его пристрелить намеревался, чтобы запас сил пополнить, наверное, меньше бы беспокоился. Или больше. Но не за Тира.
В порту, если бы не Казимир, конец бы пришел: в землю, в том месте, с которого князь Тира отшвырнул, сразу пяток стрел воткнулось. Стреляли стражники в «шайтана». Быстро сообразили, как будто специально их на шайтанов натаскивают. Другой бы не сразу сопоставил крик с минарета и то, что с человеком вдруг судороги сделались, а эти, если Казимиру верить, даже не задумывались. И, казалось бы, ну что взять со Средневековья? На Земле веке в четырнадцатом за невинную ладанку могли в ссылку отправить, а уж если б с кем-то удар случился, когда в церквях колокола звонят, – сожгли бы без суда. Все так, многое можно списать на суеверия, кроме того, что вопли муэдзина действительно оказали невероятный эффект, и стражники не ошиблись, стреляя, а Казимир, когда добежали до шлиссдарка, кувырком закатившись под защитный купол, бросил, запыхавшись:
– Эти с мечами кто такие? Они за тобой пришли?
Видел их Казимир. Добрых джиннов.
На «Хаттый» напали ближе к вечеру, когда силовой купол над пассажирской зоной потемнел, защищая от света заходящего солнца.
Болиды Тир почувствовал раньше, чем увидел. Отдельно воспринял машины, прекрасные и удивительные машины, летящие навстречу с запада, со стороны солнца. Отдельно учуял людей. Люди намеревались убить его. И Казимира, кстати, тоже.
Внизу было Эстрейское море. Впереди и внизу солнце. И болиды.
– Казимир, Дара, пристегнитесь.
Тир выпрямился в кресле, пытаясь разглядеть, что происходит на капитанском мостике. Пилот еще не видел болиды, а Тир прекрасно понимал, что атакующим не составит труда просто перестрелять всех на шлиссдарке к чертовой матери. Силовые поля защищают от встречного ветра, а не от выстрелов.
И что прикажете делать?
– Проблемы? – поинтересовался светлый князь, галантно помогая Даре разобраться с застежкой привязного ремня.
– Не то слово…
Ну вот же они. Вот. Уже совсем близко!
Пилот наконец-то разглядел врага. Под крик: «Пираты!» команда разбежалась к орудиям, шлиссдарк быстро начал набирать высоту.
С местными правилами ведения боя Тир знаком не был. Он не знал даже, каким образом отличают пиратов от обычных патрулей. С учетом царящего в небе Саэти раздолья, больше похожего на беспредел, грабителем мог оказаться кто угодно, от офицера ВВС до штатского авиалюбителя.
Тяжелый шлиссдарк шел вверх. Тир, набирая высоту, поставил бы «Хаттый» вертикально, благо гравитационные установки позволяли сделать это, не доставив пассажирам особого дискомфорта, однако из такого положения невозможно было бы использовать орудия. Куда более могучие, чем установленные на болидах шарикометатели.
Первый залп ушел в пустоту. Тир не видел этого, но безошибочно понял, что ни один из болидов не попал под удар. Почти сразу – второй залп. И снова впустую. На капитанском мостике черной бранью сыпал пилот. Он уводил машину все выше, днищем защищаясь от выстрелов противника, но сколько он собирается набирать высоту? Понятия «потолок» здесь не существует: лети хоть в стратосферу, если задохнуться не боишься. А болиды быстрее. Они обгонят рано или поздно, когда подниматься станет уже некуда.
– Постреляем, потом подеремся. – Казимир достал сигареты, предложил Даре. Она с недоумением повертела в руках пахучую белую палочку. Оба ничуть не волновались.
– Пираты высадятся при первой возможности, – объяснила Дара, с любопытством наблюдая, как Казимир закуривает, – им самим невыгодно сильно повреждать корабль. Те, из команды, кто уцелеет, дадут бой. Я намерена драться, надеюсь, что и вы, Казимир, не собираетесь сдаваться без боя. А с вашим искусством у нас серьезные шансы на победу. Главное, не подпустить пиратов обратно к болидам. Им нужен шлиссдарк с грузом, а нам и команде совсем не помешают деньги, которые можно выручить с продажи боевых машин. Интересно, сколько их там?
– Шесть звеньев, – сказал Тир, которого никто не спрашивал, – восемнадцать.
И они не пираты!
Он сорвался с места и взлетел по лестнице на капитанский мостик раньше, чем его успели остановить.
Вот они, россыпь цветных полосок, похожих на ярко раскрашенные патроны к КПВТ, к которым зачем-то приделали стабилизаторы. Вот они вздрогнули, все разом, как рыбы в стае, разлетелись в стороны, пропуская очередной залп с «Хаттыя», не нарушив строя, сохраняя равные интервалы между машинами.
Ничего себе «пираты»! Это разве пиратская выучка?!
Тир поймал взгляд пилота, взгляд ошеломленный и злой, без интереса пропустил сквозь себя поток удивления и ярости:
– Пересядь. Быстро!
Пилот молча расстегнул ремни, перелез в соседнее кресло.
– Пристегнись, – бросил Тир, усаживаясь на его место, – скажи своим, что все в порядке.
– Всем оставаться на местах! – приказал пилот.
Динамики эхом повторили его слова, и команда, устремившаяся было к капитанскому мостику, вернулась к орудиям. Тир слышал их недоумение. Отдельно, более ярко, ярче даже, чем чувства пилота, ощущал эмоции Казимира. Хоть бы одна сволочь испугалась, чтоб забрать себе страх. Нет. Не боится никто. Никто понять ничего не может. Ну и ладно.
Так. Управление. Угу. Здесь все просто. Это?.. Ага!
Болиды мчались вперед и вверх, обгоняя громаду «Хаттыя». Тир позволил команде сделать еще один залп в пустоту. Полюбовался слаженными действиями противника. Можно было попытаться включить в сферу восприятия не только двигатели корабля, но и сложные, сплошь из узелков и ниточек магии, механизмы орудий. Еще было время озадачить нападающих парой скоординированных залпов. Но Тир предпочел не выделываться.
– Прикажи им сесть в кресла и пристегнуться!
Пилот выкрикнул команду.
– Ну, – Тир судорожно вздохнул, нервная улыбка растягивала губы, – теперь потанцуем.
Вектор носовых гравитационных установок – резко вверх.
Хвостовых – вниз.
Задний ход.
Корма ухнула вниз. Тяжко застонало дерево.
Тир всем сердцем почувствовал каждую из шести секунд, ушедших на то, чтобы шлиссдарк встал вертикально. Такой медленный. До того неповоротливый, что хочется, помогая двигателям, самому бежать на корму, собственным весом подтолкнуть к земле.
Не ругай корабль, парень, лучше похвали себя, здесь и это быстро. Шесть секунд на поворот – молниеносный маневр. А теперь вниз. Вниз. Повернув к болидам непробиваемое днище, машина строго по прямой неслась к земле. К морю.
– Господи Иису… – начал было пилот, с трудом шевеля губами.
– Заткнись! – рявкнул Тир, сразу вспомнив недоброй памяти муэдзина.
Он не оглядывался. И так знал, сколько еще осталось до твердой на такой скорости поверхности воды. Он смотрел вперед. Вверх. Ждал. И как только – не увидел – почуял, что враг обходит шлиссдарк с носа и бортов, перевернул машину днищем вверх, переключая направление ходовых двигателей, как на фортепиано играя на кнопках маневровых.
Показалось, что позвонки ссыпались в черепную коробку. Рядом задергался в натянувшихся ремнях пилот.
Ничего, мужик. Это еще цветочки.
Летя вниз головой над самыми волнами, Тир играл в салочки с преследователями. Восемнадцать пытались засалить одного. И не могли. И это было совершенно нормально, с его, Тира, точки зрения. Жаль лишь, что не осталось никого у орудий. Пару раз, когда «Хаттый» грузно покачивался с борта на борт, предоставлялась прекрасная возможность засадить фитиля особо рьяным ловцам.
Тир не сразу догадался переключить гравитацию в пассажирской зоне так, чтобы палуба стала «низом», а не «верхом». Мимоходом восхитился сложной в исполнении, но гениально простой в действии идеей гравитационных установок.
– Кто ты? – Лицо пилота постепенно приобретало нормальный оттенок. – Где ты учился?
– Они будут гнать нас до берега, – Тир не услышал вопросов, – надеются, что над землей я поднимусь выше.
– И поднимешься, – твердо произнес пилот.
Тир его зауважал. Немногие люди осмелились бы спорить с ним после агрессивного воздействия на психику. Поэтому сказал честно:
– Нет.
– Мальчик, – проникновенно возразил пилот, – ты отлично летаешь, ты летаешь лучше всех, кого я знаю, но там, где ты учился, тебе наверняка объясняли, что летать над землей намного сложнее, чем над морем. Шлиссдарк – не болид, он не так маневрен. Мы разобьемся о первый же холм.
– И что, много там холмов? – поинтересовался Тир. – У тебя карта есть?
– Топографическая?
– Естественно!
– Нет.
– Зашибись! Сколько до оскландского побережья?
– На такой скорости? До Крепостного мыса два часа. Это уже Оскланд, только…
– Понял. Так есть там холмы?
– Только вдоль берега. А дальше равнина до самого Зеестера!
– Вот и славно. Теперь помолчи. И не вздумай молиться!
Пилот умолк, и Тир тут же забыл о его существовании. В мире остались он, «Хаттый» и шесть звеньев болидов, кружащих рядом, как рассерженные осы, норовящих ужалить, но не способных обойти защищенное днище.
И только когда впереди показался берег, Тир склонился к микрофону:
– Казимир, поднимись, пожалуйста, на мостик.
Светлый князь явился не сразу. Как выяснилось, он затруднился определить, где на шлиссдарке мостик.
– Следовало бы сказать: спустись, – заметил он, остановившись за спиной у Тира и с любопытством разглядывая море над головой. – Ты знаешь, возвращаясь к разговору о полетах, мне кажется, пневмокар как-то больше приспособлен для путешествий. Я тебя слушаю.
– Боезапас у болидов не вечный. – «Хаттый» рыскнул еще ниже, не позволяя нападающим нырнуть между ним и волнами. – Я немножко поиграю с ними на берегу, и, когда скомандую, нам с тобой придется десантироваться. Ты, – Тир взглянул на пилота, – полетишь дальше, как умеешь. Они погонятся за тобой: дотянешь до Зеестера, считай, и груз спас, и людей сберег. Не дотянешь – тебе же хуже.
– Ты думаешь, – уточнил Казимир, – что охотятся персонально за нами?
– Уверен.
– Тогда кто помешает ему, – во взгляде, брошенном светлым князем на пилота, отразилось все холодное недовольство аристократа, столкнувшегося с чужим высокомерием и получившего возможность поквитаться, – кто помешает этому сдаться сразу, как только мы выпрыгнем, и выдать нас с головой?
– Инерция.
– Инерция чего?
– Да уж не мышления. Чтобы сдаться, надо сначала остановиться и перевернуть шлиссдарк, а он тяжелый. К тому же от грабежа наша смерть все равно не спасет.
– Где тебя учили? – зло выплюнул пилот. – Орки поганые и те закон чтят, а щенки вроде вас знать ничего не хотят. Христиане, а хуже язычников.
– Ишь как, – только и хмыкнул Тир. – Казимир, будь готов через полчаса.
Эти полчаса оба провели с максимальной отдачей. Казимир уговаривался с Дарой о том, чтоб непременно встретиться, как только представится такая возможность. Тир «играл» с болидами и немножко светлому князю завидовал. Тот или не понимал, что сейчас происходит, или был настолько смел, что не беспокоился ни о чем, кроме новой встречи с красивой женщиной.
Вот пилот, от которого толчками расходились ужас и восторг, он понимал. И команда, закаменевшая в креслах там, в пассажирской зоне, – они тоже все понимали. Пилоты болидов не сразу поняли. Не поверили, что огромный шлиссдарк пойдет так низко над землей, над скалами. Ринулись все разом, пестрой блестящей стайкой, как пираньи на плывущего через реку быка. Тир потомил их, совсем чуть-чуть, какие-то секунды. Затем позволил самым быстрым нырнуть под «Хаттый». И резко взял вверх, почти задев головой оскаленный камнями выступ.
Он успел. Болиды – нет. Их стало на два меньше, но это, скорее, баловство, чем способ разделаться с противником. Будь его машина поманевренней, ну хоть самую чуточку, и среди прибрежных скал можно было бы затеять такую веселую чехарду, что долго бы потом смеялись те, кто ее переживет. Долго. До судорог. А так…
Крепостной мыс прикрывает морские подступы к Зеестеру, самому восточному порту Оскланда. Мыс потому и назван так, что стоит на нем старая могучая крепость под названием Кабо. Давно заброшенная крепость. С появлением воздушных кораблей надобность в морских отпала. Отпала и надобность в цитадели. Гарнизон перевели, коменданта отправили на пенсию. Остались только рыбаки, когда-то жившие под защитой Кабо, ныне прекрасно обходящиеся без нее и, может быть, приспособившие заброшенную крепость под свои нужды.