Ильин Андрей. Одна сатана

   Татьяна встала.
   — Подбери руки. Сконцентрируйся. Ударь меня. Вот сюда! Со всей силы ударь.
   — Но…
   — Бей! Я приказываю — бей!
   Растерянно оглядываясь, Татьяна ткнула тренера в грудь.
   — Это не удар. Этим ударом ты только обозлишь своего врага. Бей сильнее! Татьяна ударила.
   — Еще сильнее! Ударила еще раз. Тренер поморщилась.
   — Ответь мне, что главное в ударе?
   — Точность?
   — Нет.
   — Сила?
   — Тоже нет. Не точность и не сила. Ненависть! Ты должна ненавидеть своего противника. Обидевшего тебя мужика. Ты должна желать его смерти. От своей руки. Вот он я, тот мужик. Которому ты можешь отомстить. Ну бей!
   Татьяна попыталась ударить сильнее. Но в самый последний момент остановила полет руки. Ей было страшно причинить боль.
   — Ты жалеешь меня. А должна ненавидеть! Ты должна меня ненавидеть! Потому что только тогда сможешь ударить. Для драки нужна ненависть!
   Женщина ударила Татьяну ладонью по лицу. Сильно ударила. Так, что щека вспыхнула огнем.
   — Вы что?!
   И еще раз ударила. По другой щеке.
   — Как вы смеете?!
   — Смею!
   Татьяна отступала, отворачиваясь от падающих на нее ударов. Она отступала, пока не уперлась спиной в деревянные ребра шведской стенки.
   — Прекратите! — жалобно крикнула одна.
   — Не прекращу! Ни за что не прекращу! Татьяна получила еще несколько обидных ударов и, свирепея, бросилась на свою обидчицу. Больше всего ей хотелось попасть ей в лицо. В рожу! В ее противно улыбающуюся морду!
   Татьяна, не обращая внимания на встречные удары, дотянулась до ненавистного лица, скользнув костяшками пальцев по скуле. И тут же, испугавшись собственного удара, остановилась, опустила руки.
   — Молодец! — сказала тренер. — Молодец, потому что умеешь ненавидеть! Потому что злости в тебе больше, чем страха. Ты хотела достать меня, чего бы тебе это ни стоило! Ты можешь быть бойцом! А ну еще раз! Бей! Татьяна ударила.
   — Еще!
   Ударила еще раз! Уже не придерживая полет руки. Уже не отдергивая кулак от чужого тела.
   — Очень хорошо! А теперь скажи мне, сестра, — куда надо бить мужика? Где его слабое место?
   — Лицо?
   — Нет. Не лицо! Его самое слабое место то, которым он отличается от нас. И от которого мы больше всего страдаем. И которое должно ответить за наши страдания. Бей его между ног. И ты уравняешь свои с ним шансы. Если ударишь его туда сильно. Если ты ударишь его туда ногой и очень сильно, он перестанет быть мужиком. Он станет тряпкой. Бей его между ног.
   Тренер подвела Татьяну к закрытой тканью стене. И резко отдернула шторку в сторону.
   — Смотри! Вот он!
   На вбитом в стену крюке висел манекен мужчины с кругами мишеней, нанесенных на уязвимых точках.
   — Теперь бей. Туда, куда я сказала, бей!
   — Но это, наверное, больно?
   — Это очень больно! Это так больно, как не бывает больно даже женщине. Именно поэтому надо бить туда. И только туда. Туда, откуда исходят все наши беды.
   Стойка!
   Бей!
   Удар!
   Еще бей. Бей резко и сильно. Не думай о том, что причиняешь боль. Думай о том, что ты воздаешь по заслугам.
   Бей!
   Серия бесконечно повторяемых ударов.
   Удар!
   Удар!
   Удар!..
   — Молодец. Ты научилась бить. И теперь я скажу тебе один секрет. Против мужчин секрет.
   Ты не должна смотреть ему в глаза! Ты не сможешь ударить, если мужчина будет смотреть прямо на тебя. Женщины не умеют бить глядящего на него мужчину по-настоящему сильно. Ты должна заставить его убрать свой взгляд.
   — В каком смысле убрать?
   — В прямом! Убрать в сторону.
   — Как?
   — Не знаю как, — резко развела руками тренер. И взгляд Татьяны автоматически проследовал за рукой. — Ты смотришь не на меня. Ты смотришь на мою руку! — торжествующе сказала тренер. — Потому что движение на фоне неподвижности привлекает внимание! Он тоже будет смотреть на твою руку. И тогда ты ударишь его неожиданно. Изо всех сил ударишь. Специально для этих целей надетым острым сапожком.
   Стойка!
   Рука в сторону!
   Бей!
   Бей!
   Бей!..
 

Глава 13

   Номер 17. Значит, следующий будет тот, который нужен. Будет 19.
   Но следующий дом был двадцать седьмым. И сорок третьим. Одновременно.
   — Простите, а где девятнадцатый дом? — спросила Татьяна у старушек, сидящих на лавочке у подъезда.
   — Этот и есть.
   — Нотам цифра…
   — Это он раньше был двадцать седьмым. А до того сорок третьим. А теперь девятнадцатый. Тебе кого, голубушка, надо?
   — Мне? Мне дом надо.
   — А в доме?
   — Квартиру.
   — А какой номер? Ты номер нам подскажи. Мы здесь всех знаем.
   Старушки вцепились в Татьяну любопытствующими взглядами. Деваться было некуда. Все равно они ее видели.
   — Двенадцатая…
   — Знаем, — оживленно закивали старушки. — Там Петька Хромов живет. Он тебе нужен?
   — Да… — неуверенно согласилась Татьяна.
   — Тебе чего с Петьки надо?
   — Мне?.. Долг вернуть.
   — Ой, ничего у тебя, голубушка, не выйдет. Не отдаст Петька долг. Лучше даже не ходи. Дурной он.
   — Какой есть, — развела руками Татьяна. — А все равно идти надо.
   Пошла к подъезду, сопровождаемая сочувственными взглядами старушек. Открыла дверь. Поднялась на третий этаж. Вот она, квартира номер двенадцать. Квартира хозяина машины, номерной знак…
   Еще несколько минут Татьяна стояла в нерешительности, глядя на кнопку звонка. Она нашла человека, которого хотела найти. Это было главным ее желанием. Что делать дальше, она не задумывалась. До этой двери не задумывалась.
   Внизу, на первом этаже, хлопнула входная дверь. Татьяна вздрогнула. И нажала кнопку звонка. За дверью кто-то долго возился, потом она приоткрылась. Совсем чуть-чуть. В щели часто заморгал чужой глаз.
   — Чего тебе? — спросил мужской голос, сопровождаемый запахом перегара, выплывающим из квартиры.
   — Я к вам.
   — Ко мне?..
   Дверь раскрылась чуть шире. Татьяна узнала стоящего в проеме двери парня. Это был парень из машины. Которого она видела вначале у подъезда, потом возле здания налоговой полиции.
   Это был он! Значит, она не ошиблась с домом девятнадцать…
   Татьяна решительно шагнула вперед и зашла в квартиру.
   — Ты че, баба? — удивился парень.
   — Ты один? — быстро спросила Татьяна.
   — Ну да. Один. А че? Тебе че надо? Ты к кому пришла?
   — Я же сказала — к тебе!
   — Ну да?! Поверил я, как же!
   — И все же — к тебе!
   — Че-то я тебя не помню. Или это с тобой я вчера в кабаке…
   — Нет, не со мной. Я пришла спросить, что тебе нужно от моего мужа?!
   — Какого мужа?
   — Который работает в налоговой инспекции.
   — А-а. Так ты баба того фраера? — пакостно ухмыльнулся парень. — Тогда точно, не в кабаке.
   — Зачем вы избили моего мужа?
   — За то, что он фраер и дурак. Ему бабки в руки идут, а он рожу воротит. Не хочет тебе и киндерам подогнать бабки. И, между прочим, нам тоже.
   — Что вы от него хотите?
   — Это не твоего умишка дело. Это мужицкие разборки, в которые бабе лучше не лезть. Бабе лучше никуда не лезть. Пока ей не скажут, куда надо лезть.
   Парень громко, во все горло захохотал, довольный своей шуткой.
   — Я хочу с вами договориться.
   — О чем?
   — Чтобы вы оставили моего мужа в покое.
   — Договаривайся.
   — Я дам вам денег.
   Парень двусмысленно ухмыльнулся.
   — Бабы договариваются не деньгами.
   — Я дам много денег. Я дам все деньги, которые у меня есть.
   — Сколько?
   Татьяна назвала сумму.
   — Ха! Эти бабки — не бабки. За эти бабки…
   — Я найду еще. Я расплачусь…
   — Расплатишься. Но не деньгами!
   Парень шагнул между нежданной гостьей и дверью. Захлопнул ее и, многозначительно ухмыляясь, придвинулся к Татьяне.
   — Ну давай. Давай!
   — Что давать? — испуганно отступая, спросила Татьяна, глядя на закрытую дверь и на надвигающегося на нее хозяина квартиры.
   — Сама знаешь — чего давай. А я тебе помогу. Точно помогу! Я тебе обещаю, что, когда мы будем бить твоего хахаля, я буду бить его слабее всех. Если, конечно, мы теперь столкуемся. А когда мы будем его кончать, я позволю ему не мучиться. Это в моих силах. А потом иногда буду захаживать к его вдове. Чтобы она не забыла о вкусе мужика. Потому что баба без мужика не может…
   — Не смейте приближаться ко мне! — взвизгнула Татьяна.
   — Не ори. Не порть себе удовольствие, — усмехнулся парень. — И помни, что этим своим удовольствием ты поможешь мужу.
   Татьяна панически заметалась. Дверь закрыта! Куда?.. Кричать?.. Он ударит! И тогда все!.. Правильно говорили старушки…
   — Ну! — поторопил парень. И потянулся пальцами к ширинке.
   К ширинке…
   Татьяна перестала метаться. Словно что-то вспомнила. Или решила капитулировать.
   — Хорошо, — сказала она. — Я согласна. Парень остановился. И радостно осклабился.
   — Давно бы так…
   — Куда можно повесить сумочку? — По-деловому спросила Татьяна. И медленно отодвинула от тела руку с сумочкой.
   — Туда, — сказал парень, невольно поворачивая голову в сторону сумки. Потому что не мог не повернуть. Потому что движение привлекает внимание больше неподвижности.
   Он попался на уловку, как какой-нибудь…
   Татьяна сузила глаза и ударила парня между ног. Узким носком специально для такого случая надетых туфель.
   Что есть силы ударила! Как умела. Как ее учили на немногочисленных, но очень интенсивных тренировках.
   Парень дико вскрикнул, схватился руками за низ живота, упал и закатался, забил ногами о пол.
   Он вел себя не как манекен на тренировках. Манекен не орал и не бил ногами. Он вел себя как мужчина, которому угодили в самое его уязвимое место…
   — А-а! Гадина! Сука!
   Татьяна наклонилась над лицом поверженного врага. И в отчаянии, словно собралась бить, сжала кулаки.
   — Если ты!.. Если вы не отстанете от моего мужа! Я убью… Я убью вас всех. Всех!
   И замахнулась!
   Но не ударила. Потому что женщины не умеют бить в лицо глядящих на них поверженных мужчин.
 

Глава 14

   Сергей был на своем рабочем месте. Но не работал. Он сидел за столом, заваленным папками, но уже несколько часов не открыл ни одну из них.
   Он сидел, о чем-то напряженно думая и глядя в одну точку. Глядя на портрет своей жены, приставленный к папкам.
   Иногда он о чем-то говорил, потому что губы его шевелились. Потом мотал головой, не соглашаясь с собой. Он решал какую-то очень важную задачу…
   Вечером он встал из-за стола, подошел к окну. С минуту стоял неподвижно…
   Потом резко повернулся, подошел к столу, взял портрет в руки, еще раз взглянул на него и, словно на что-то решившись, открыл свой личный сейф.
   В сейфе, поверх документов и чистых, незаполненных бланков документов, лежал пистолет. Его табельный, ни разу не покидавший этот кабинет и этот сейф, пистолет Макарова.
   Сергей неловкими, неумелыми движениями проверил оружие. Толкнул в ручку обойму.
   Кажется, так. И еще предохранитель… Надо щелкнуть предохранителем…
   Он сунул пистолет в карман. Закрыл сейф. И еще раз подошел к столу. К портрету своей жены.
   «Другого выхода нет», — кажется, сказал он.
   А может, сказал что-то другое…
   Взял портрет, положил его в ящик стола и задвинул ящик в стол…
 

Глава 15

   Стол был завален радиодеталями, паяльниками и ломаными электронными приборами. За радиодеталями, паяльниками и ломаными приборами столешни видно не было.
   — Мне нужен жук, — сказала Татьяна.
   — Что? Что тебе нужно?
   — Жук, — менее уверенно повторила Татьяна. — Ну или паук… Я точно не помню.
   — Ты что, в натуралисты подалась? Гербарии собираешь?
   — Да нет, не такой жук. А тот, с помощью которого подслушивают. Он мне очень нужен, Коля! Ну очень!
   — Ты что, шпионских романов начиталась? — усмехнулся бывший одноклассник Татьяны.
   — Пусть романов. Но он мне нужен.
   — Зачем тебе «жучок»?
   — Нужен!
   — Это не ответ.
   — Ну не все ли тебе равно?
   — Конечно, нет! Может, ты с его помощью хочешь выведать государственную тайну. Я тебе дам «жучок», а мне за «жучок» дадут вышку.
   — Да нет, что ты. Никакой тайны.
   — Тогда зачем?
   — Например, узнать, гуляет от меня муж или нет.
   — Ах муж…
   — Да! Такой вариант использования «жучка» тебя не пугает?
   — Такой — не пугает. Только зачем тебе знать, гуляет твой муж или нет? Это противопоказанная для супругов информация. Которая никому еще не облегчала жизнь.
   — Я хочу знать правду!
   — Ну допустим, что ты узнаешь, что он имеет любовницу. Что дальше? Разводиться? Но для этого надо иметь средства к существованию и уметь жить одной. К чему ты не готова. Смириться? Но тогда зачем было обо всем узнавать? Зачем будить спящую собаку? Чтобы она тебя искусала? А ты ее свела на живодерню? Оставь глупости. Лучше заведи себе любовника и наплюй на его любовниц. Любовник стоит дешевле, чем «жучок». И возни с ним меньше.
   — А сколько стоит «жучок»?
   — В принципе недорого. Там схема пустяковая. Две-три микросхемы и батарейка.
   — Ты его можешь сделать?
   — Я много что могу сделать…
   — Тогда сделай мне «жучок».
   — Чтобы развалить семью? И потом всю жизнь кажется?
   — Тогда приведи мне любовника.
   — Я?!
   — Ну ты же мне его предложил. Приведи мне любовника, и я с ним пересплю. Чтобы сохранить, по твоему совету, семью. Сегодня приведи! Или завтра!
   — Хорошо. Я сделаю тебе «жучок».
   — Когда?
   — Ну где-нибудь через неделю!
   — Завтра! Послезавтра он мне уже будет не нужен. Потому что завтра, если у меня не будет «жучка», у меня будет любовник. И ты будешь мучиться угрызениями совести всю жизнь!
 

Глава 16

   — Ну я пошел! — крикнул от двери Сергей.
   — Подожди меня!
   — Что ты хотела?..
   Татьяна выскочила из комнаты и подбежала к мужу.
   — Я хотела поцеловать тебя. На прощанье.
   — Разве мы больше не увидимся?
   — Нет. Я в другом смысле… Сергей улыбнулся и раскрыл жене объятья. Та прильнула к его груди лицом. И незаметно сунула в нагрудный карман небольшую коробочку.
   — Ну все, иди. И не опаздывай.
   — Постараюсь. Постараюсь не больше, чем на полчаса.
   Сергей шагнул через порог.
   Татьяна пробежала в комнату, взяла в руки небольшой однокассетный магнитофон, подошла с ним к окну и стала крутить настройку приемника.
   Вначале звучала музыка и голоса дикторов. Потом динамик стал транслировать какой-то равномерный стук.
   «Шаги мужа! — догадалась Татьяна. — Это он спускается по лестнице!»
   Хлопнула дверь.
   — Здравствуй, Сергей, — сказал кто-то. — Давно тебя не видел. Дома не бываешь?
   — Редко бываю. Работа.
   — Ну тогда счастливо!
   — И вам тоже!
   Кажется, сосед. С третьего этажа…
   Снова шаги. Но уже еле слышные на улице. Далекий гудок автомобильного клаксона.
   Работает «жук». Не подвел одноклассник.
   Татьяна быстро собралась и побежала вслед мужу. С магнитофоном в руках побежала. Надев на голову наушники.
   Татьяна шла далеко сзади, но хорошо видела среди толпы голову Сергея. Он был высокой, ее Сергей. Выше всех прочих, всех других мужчин. Много лет назад она так его и заметила. Заметила плывущую над безынтересной ей толпой голову…
   Татьяна слышала шаги, невнятный гул голосов прохожих и проезжающих машин и еще что-то… Равномерный еле заметный стук. Бесконечный стук. Раз в секунду.
   Что это? Стучит. Каждую секунду?..
   Сердце! Сердце Сергея! Ведь «жучок» лежит у него в нагрудном кармане. В левом нагрудном кармане…
   Не доходя работы, Сергей свернул в небольшой парк.
   Татьяна пошла вдоль забора, не теряя мужа из вида.
   Сергей свернул в одну из боковых аллей.
   «Не успею! — испугалась Татьяна. — Пока оббежишь этот бесконечный забор… Надо было идти за ним! Но теперь поздно. Теперь надо напрямую, надо через забор…»
   — Пришел? — услышала она чужой голос в наушниках.
   И тут же голос Сергея.
   — Пришел.
   — Надумал?
   — Надумал. И готов обсудить ваши предложения.
   — Давно пора. А то ломался…
   — Я готов обсудить ваши предложения. Но не с вами.
   — А с кем?
   — С теми, кто вас ко мне послал.
   — Ну ты наглец.
   — Я не наглец. Я рационально мыслящий человек. Который не хочет торговаться с приказчиками. Который хочет торговаться с хозяевами.
   — А мы, хочешь сказать, побоку?
   — Ваши отношения с людьми, пославшими вас сюда, это ваши проблемы. За них у меня голова болеть не должна.
   — А я вот тебе сейчас накачу по лбу, и заболит, — с угрозой сказал чей-то голос.
   Татьяна метнулась к забору. Попыталась перекинуть через него ногу. Но не смогла, зацепилась за острый крючок металлического узора. И заплакала от отчаяния…
   — Накатить вы можете, — спокойно сказал Сергей. — Но вряд ли ваши действия одобрят ваши хозяева. Я впервые сказал, что готов обсудить предложенную мне проблему. И в любой момент могу отказаться от своего решения. Что поставит вас, как посредников, в неудобное положение. В котором вам и придется стоять, когда с вами будут разбираться ваши боссы.
   — У гад! — сказал все тот же, угрожавший расправой голос. — Сейчас как…
   — Расслабься! — остановил еще один уверенный голос. — Он по делу базарит.
   — Когда и где? — спросил Сергей.
   — Завтра. В восемь часов вечера. В конце улицы Северной. На новостройке. Там увидишь.
   — Ладно. Но в заключение еще одно условие.
   — Какое такое условие? Козел паршивый!..
   — Заткнись! Какое условие?
   — Обязательное. Моя жена должна остаться в стороне. До чего бы мы ни договорились. Или даже если не договорились. Ее вы не трогаете. И все вопросы решаете только со мной.
   — Может, и тронем, если ты долго думать будешь, — хохотнул первый, все время встревавший в разговор, голос. — Ее есть за что трогать. Я видел…
   — Если вы ее… Если хоть волос… Я прекращу всякие переговоры. И всех вас собственными руками…
   — Ладно, успокойся, только с тобой. Она нам без пользы…
   Татьяна закрыла глаза. И из-под ее прикрытых век потекли тонкие струйки.
   — Все! До встречи. В наушниках захрустели шаги. «Расходятся, — поняла Татьяна. — До завтра расходятся…»
   Почувствовала, как ее кто-то легко тронул за плечо.
   — Вам не помочь? — вежливо спросил остановившийся рядом с ней прохожий.
   — Что помочь? — не поняв, переспросила Татьяна.
   — Вы… Вы на заборе висите. Юбкой… Татьяна стояла возле забора, задрав юбку и одну ногу на забор. И очень внимательно слушала магнитофон.
   — Я подумал, может быть, вам… Татьяна, разодрав колготки и юбку, сняла ногу с забора.
   — Я тут просто музыкой заслушалась, — быстро забормотала, пытаясь найти объяснение своему положению, она. — Забылась чуть-чуть. Ну и…
   — Ах музыкой…
   — Ну, да, шла вот, а тут как раз любимая музыка. Вы ведь знаете, так бывает.
   — Да, да, бывает, — часто закивал прохожий, пятясь назад. — Конечно, бывает.
   Татьяна, тоже кивая и тоже пятясь, уходила в другую сторону.
   Дурацкое положение! Юбка под подбородок, нога на заборе… И магнитофон, вспоминала, краснея, Татьяна. Что он спросил?.. И что я ответила?.. Ответила, что музыкой заслушалась. Стоя на одной ноге в задранной юбке… Позор… Кошмар…
   А все из-за Сергея…
   Вернее, нет, из-за этих… Из-за тех, что, не спросясь, вторглись в ее жизнь. В их с Сергеем жизнь!
   Все из-за них!
   Из-за них!..
 

Глава 17

   — То, что вы рассказали мне, Татьяна Сергеевна, заслуживает самого серьезного внимания. Но почему вы считаете, что это связано с работой вашего мужа?
   — Они угрожали ему.
   — Почему угрожали?
   — Я знаю… Я видела их в парке.
   — Ну и что, что видели? Мало ли о чем они говорили?
   — Но я знаю, о чем они говорили!
   — Откуда?
   — Я… Я знаю! Я догадалась.
   — Одних только догадок для начала официального расследования недостаточно. Хотя, еще раз повторяю, что то, что вы рассказали, очень для нас важно. И если бы, кроме только догадок…
   — Но они били его.
   — Когда били?
   — Тогда, раньше. Я вам рассказывала, когда прошлый раз на прием приходила, — напомнила Татьяна.
   — А может, он просто кому-нибудь деньги задолжал? И с него теперь требуют вернуть долг? В том числе мерами физического воздействия.
   — Нет, о просто долге я бы знала. Я уверена, что это связано с его работой!
   — Но если вы так считаете… Считаете, что все это как-то связано с его работой, почему он ко мне не подошел? Ведь мы отвечаем за безопасность наших работников.
   — Не знаю. Может, постеснялся?
   — Кого? Меня? Тогда плохо вы, Татьяна Петровна, своего мужа знаете, если считаете, что он меня может стесняться. Мы же с ним сколько лет… В институте, когда надо было контрольные у меня передирать, он не очень-то стеснялся. И из комнаты на ночь выставлять, когда знакомых приводил… Ну да, впрочем, ладно. Когда, говорите, назначена встреча?
   — Завтра. В восемь. На улице Северной.
   — А как вы об этом узнали? О Северной? И о времени?
   — Как узнала?.. Мне муж сказал! Ну да! Муж! Он сказал, что завтра, в восемь часов вечера, он встречается с ними на Северной.
   — Зачем встречается сказал?
   — Нет, не сказал. Я сама догадалась. Когда увидела их в парке.
   — Ну хорошо… Если недостает оснований для официального расследования, попробуем помочь в неофициальном порядке. Раз такое дело… Не бросать же в беде вдруг ставших стеснительными институтских друзей.
   Григорий Иванович поднял трубку внутреннего телефона.
   — Вызовите мне начальника службы безопасности. Нет. Немедленно.
   Через минуту в кабинет постучал начальник службы безопасности.
   — Вызывали, Григорий Иванович?
   — Не вызывал. Приглашал.
   Начальник службы безопасности заулыбался. Потому что, когда вызывают, надо сохранять суровое выражение на лице. А когда приглашают, можно держать вольно…
   — Тут дело такое, на одного нашего сотрудника наехали. Грозят убить. По крайней мере, так утверждает его жена. Ты пошли с ней пару своих сотрудников. Пусть посмотрят, что да как. Пусть подстрахуют. Добро?
   — Сделаем. Куда прикажете доставить личный состав?
   — Она скажет, — кивнул Григорий Иванович и обратился к Татьяне:
   — Двух-то хватит?
   — Наверное. Я не знаю…
   — Ну тогда все, Татьяна Сергеевна. Очень был рад с вами встретиться, но увы… работа. Через пять минут у меня совещание. Уж извините.
   — Ну что вы! Спасибо вам. Я так не вовремя…
   Татьяна встала и вышла. Вслед ей двинулся начальник охраны.
   — Слышь, Петрович, задержись, — крикнул Григорий Иванович.
   Тот остановился, вопросительно глядя на начальство.
   — Подойди. Подошел.
   — Не в службу, а в дружбу. Ты там за ней приглядывай. А то она какая-то немного нервная. А может, и чуть того, — Григорий Иванович приложил палец к виску. — На почве ревности.
   Если там дело с деньгами, которые он не отдает, доложишь мне. А если ты ее мужа завтра с какой-нибудь бабой увидишь… То тогда постарайся ее внимание отвлечь. А его предупредить.
   — А если она ее тоже увидит?
   — Тогда не ввязывайся. Налоговая полиция за растрату чувств не отвечает. Это дело не нашей компетенции. Это дело, даже если его жизни угрожает, — не наше дело.
   — Вы думаете — это может быть женщина?
   — Мужики чего только не придумают, чтобы свиданку свою прикрыть.
   — Это точно! — заулыбался главный охранник. — У меня один приятель жене три года уши тер, что он секретный сотрудник КГБ. Чтобы раз в неделю на ночное задание уходить. И уходил. Пока его половина в органы не обратилась с просьбой предоставить ее мужу, который сильно изматывается во время ночных операций, отпуск.
   — Ну вот видишь. Приглядывай за ней. И постарайся, чтобы все обошлось без скандала. В нашей организации скандалы — сам понимаешь… Работники, служащие в наших рядах, должны быть кристальными. Во всех отношениях. И в этих — тоже.
   — Сделаем, Григорий Иванович. Не в первый раз.
   — И, к сожалению, не в последний. Если иметь в виду чистоту наших рядов…
 

Глава 18

   — Вон он. Ваш муж, — показал глазами охранник.
   — Где?
   — Да вон же, вон! Идет.
   Сергей быстрыми шагами шел от автобусной остановки. От дальней остановки. Потому что он сошел раньше. Почему? Он бы и сам не мог ответить.
   — Пошли и мы, — тихо сказал второй охранник. — Нам надо подойти к месту раньше его. Прошу… Охранник предложил руку. И второй тоже.
   — Вы зачем? Зачем под руку?! Я не хочу!
   — Надо. Если мы пойдем по отдельности, ваш муж может узнать вас.
   — А если узнает вместе? Если он узнает меня между вами? Меня — под ручку с двумя мужчинами! Тогда он что подумает?
   — Не узнает. Он не допускает, что вы можете ходить под ручку с двумя мужчинами, и, значит, не узнает. Пошли.
   Татьяна замерла в нерешительности.
   — Или пошли обратно. Потому что через три минуты он будет здесь.
   — Нет! Обратно — нет!
   Татьяна решительно ухватила своих сопровожатых под руки. Ударилась о карманы. Больно ударилась.
   — Что это у вас?
   — Где?
   — В карманах. Там что-то твердое.
   — Пистолеты это.
   — Ну да. Вы же говорите, они вашего мужа убить угрожали.
   — Тогда — пошли.
   Игривая троица двинулась в сторону новостроек. Возле одной стены, которая заканчивалась у киоска с пивом, остановились.
   — Встаньте сюда, — показал один из охранников. — Здесь вас будет видно со спины.
   Татьяна встала.
   — Придвиньтесь ближе. Чтобы вас было не видно. Приблизилась.