Страница:
– В 1965-м, – говорил генерал-лейтенант в отставке Марк Воробьев, – Советский Союз стал поставлять войскам ПВО ДРВ зенитно-ракетные комплексы (ЗРК) СА-75М «Двина».
Зенитно-ракетные части впервые вступили в бой 25 июля 1965 года, сбив за день три самолета. Вскоре зенитно-ракетные войска (ЗРВ) стали главной силой объединенных войск ПВО и ВВС Вьетнама. Они закончили войну крупной победой, сбив в районе Ханоя с 12 по 29 декабря 1972 года 31 стратегический бомбардировщик «В-52».
Правительство ДРВ по итогам войны дало своим зенитно-ракетным войскам наивысшую оценку – им присвоено наименование «Род войск – Герой».
С 1965 по 1972 год в ДРВ было поставлено 95 ЗРК и 7658 ракет. К концу войны (на январь 1973 года) ушло в расход плюс боевые потери и неисправности 6806 ракет. Боеготовых комплексов осталось 39.
ЗРК СА-75М «Двина» был первым мобильным комплексом. Его головной разработчик – НПО «Алмаз» (генеральный конструктор А.А. Расплетин), разработчик ракеты – МКБ «Факел» (генеральный конструктор П.Д. Грушин). Заказ и поставки осуществляло 4-е Главное управление Минобороны (начальник генерал-полковник авиации Г.Ф. Байдуков). Об этом генерал М.И. Воробьев сообщил и на 108-й странице журнала «Военный парад».
Ко времени вьетнамской войны этот комплекс относительно к уровню ЛТХ (летно-технических характеристик) боевых самолетов США имел невысокие характеристики. Однако вначале успешно сбивал американские самолеты тактической и палубной авиации. В 1965 году расход ракет был минимальным – 1–2 ракеты на сбитую машину. Сказывался фактор внезапности.
Чтобы снизить потери, американцы стали приспосабливаться к обстановке, принимая, по мере выявления слабых сторон ЗРК «Двина», меры сначала тактического, а затем и технического порядка: подход к объектам бомбометания на малых высотах, маневрирование в зоне огня, более интенсивные радиопомехи прикрытия (с самолетов – постановщиков помех ЕВ-66). Все это дало заметные результаты. К середине 1966 года на один сбитый самолет в среднем расходовалось уже до 3–4 ракет. К 1967 году американцы разработали и установили на ударные самолеты аппаратуру радиопомех для ЗРК на частоте канала визирования цели, что привело к значительному снижению эффективности стрельб.
– Еще более сложные условия для ЗРК создались к концу 1967 года, когда американцы на ударные самолеты стали устанавливать аппаратуру помех по ракетному каналу, от воздействия которой в ряде случаев ракеты не «брались» на управление и падали, – говорил М.И. Воробьев.
В целом эффективность ЗРВ снизилась и в результате огневых ударов по позициям ЗРК. Бросали фугасные и шариковые бомбы, били снарядами типа «шрайк».
Со стороны ПВО меры по поддержанию достаточной эффективности ЗРК принимались по двум направлениям: по тактическому – путем обработки способов боевого применения ЗРК, соответствующих изменявшейся тактике действия авиации, и техническому – путем модернизации некоторых систем комплекса с практической доработкой аппаратуры непосредственно в войсках. Новые комплексы поставлялись уже в модернизированном варианте, применялись и принципиально новые решения, найденные с учетом боевого опыта. Например, была введена схема «ложного пуска» ракеты.
– Проанализировав неудачные стрельбы в декабре 1967 года, когда после пуска многие ракеты не брались на управление и падали, – отмечал М.И. Воробьев, – наши специалисты пришли к выводу, что причиной может быть только радиопомеха на частоте ракетного канала. Да и вьетнамцы сообщили, что в конце ноября – начале декабря 1967 года на ударные самолеты США была установлена аппаратура радиопомех, «против обнаружения и против ракеты, когда она взлетает». Сразу же после этого, с разрешения командования, на одном из комплексов во время налетов (комплекс при этом не стрелял) наши конструкторы проанализировали помеховую обстановку по экранам станции наведения ракет (СН Р) и приборам и осуществили отстройку от частоты помехи. По результатам этого эксперимента в КБ в Москве была срочно выполнена опытно-конструкторская разработка, подготовлены техническая документация и детали для доводки аппаратуры. Тем временем шла война…
С 1967 года во Вьетнаме находилась научно-исследовательская группа (из представителей заказывающего управления МО, НИИ, полигона ПВО и КБ промышленности). Она не только анализировала результаты стрельб и конкретные условия, но и проводила оперативные эксперименты по обоснованию некоторых технических решений, например по повышению помехоустойчивости ракетного радиоканала, по выбору варианта новой боевой части ракеты.
При подведении итогов войны, встречаясь с делегацией из Союза и руководством группы советских военных специалистов, министр Национальной обороны ДРВ генерал армии Во Нгуен Зиап 7 февраля 1973 года в Ханое сказал так: «Если бы не было ханойской победы зенитно-ракетных войск над «В-52», то переговоры в Париже затянулись бы, а соглашение не было подписано. Другими словами, победа зенитно-ракетных войск – это и политическая победа».
А вот какие воспоминания нам оставил другой практик, командир среднего командного звена Анатолий Борисович Заика. Итак, слово полковнику в отставке Анатолию Борисовичу Заике.
– 248-й зенитно-ракетный полк Вьетнамской Народной армии, – рассказывал он на конференции, – приступил к боевым действиям, не пройдя полный курс подготовки. Обучали его боевой состав специалисты Бакинского округа ПВО. Это были в подавляющем числе строевые офицеры и солдаты, два-три офицера-преподавателя Орджоникидзевского училища ПВО. Вместо обучения по годичной программе полк через три месяца получил приказ о выходе на боевые позиции с задачей ведения боевых действий и продолжения обучения. На формирование, вооружение полка ушел август. В сентябре 1965 года уже все дивизионы были на боевых позициях. Выходили на позиции поочередно, по мере готовности. В самые сжатые сроки подготовили ЗРК. Провели слаживание расчетов.
Руководил формированием полка полковник (с октября 1965 года генерал) Баженов Николай Васильевич – начальник группы советских специалистов (тогда майор Заика Анатолий Борисович – главный инженер группы).
Сказывался большой опыт организаторской работы Баженова Н.В. – участника Великой Отечественной войны. С вьетнамской стороны полк возглавил полковник Хой – участник, наверное, всех войн, которые вел вьетнамский народ за свое освобождение, а также участник корейской войны. Высоко образованный, выдержанный, практичный человек, он постоянно совершенствовал свои знания. Офицерский состав полка был достаточно грамотным. Многие владели русским языком, так как обучались в Советском Союзе, имели опыт ведения боевых действий в период первой войны Сопротивления с французами.
– Тактика применения ЗРК первое время была примерно следующей, – говорил полковник. – После проведения месячных регламентных работ дивизионы выходили на боевые позиции поодиночке под прикрытием зенитных пушечных батарей. Создавалась смешанная группировка, различная по численности. В зависимости от прикрываемого объекта и важности выполняемой задачи. Все делалось скрытно, с мерами предосторожности и возможной маскировки, скрытости перемещения и занятия позиций. Эта тактика приносила свои положительные результаты. Она запутывала американскую воздушную разведку, давала возможность наносить неожиданные эффективные удары по воздушным группировкам, держать их в постоянной напряженности; заставляла тратить значительное количество сил, средств на разведку, обеспечение выполнения воздушной операции, то есть практически увеличивалась «сопротивляемость ПВО ДРВ».
Получила достаточно большое применение тактика засад, «партизанских ловушек» в воздушном бое. В засады выходили как смешанные группировки, так и одиночные ЗРК.
Засады устраивались вблизи объектов, которые чаще всего подвергались налетам американской авиации или на возможных маршрутах полета авиации противника. Смысл засад-ловушек заключался в следующем: скрытно создавалась достаточно мощная зенитно-артиллерийская группировка. К ней присоединялся ЗРК, который при появлении целей открывал огонь. После завершения боя ЗРК покидал позицию, которая маскировалась под действующую. Группировка замирала в ожидании, и чаще всего ожидание было ненапрасным.
Американская авиация использовала все возможные способы для уничтожения ЗРК и прилетала с целью уничтожения зенитно-ракетного дивизиона. Расплата была жестокой, на атакующие на малой высоте самолеты обрушивался шквал огня. Сбивали два-три самолета, иногда и больше. Очень гордились в случае успеха подобным боем.
Приведем еще один пример засады. Перед началом налетов над горами Северного Вьетнама появлялся самолет-корректировщик, хорошо охраняемый истребительной авиацией. Прилетал он из Таиланда. Кроме руководства полетами американской авиации он осуществлял постановку активных помех. Одним словом, досаждал он всем здорово. Командование ПВО и ВВС ДРВ поручило командованию 248 ЗРП устроить засаду на этот самолет. Первоначально эта задача казалась авантюрной. Много было трудностей. Каждый день вьетнамцы выезжали на рекогносцировку, нашли небольшое плато, на нем разместили радиотехническую батарею и две-три пусковые установки. Кабины радиотехнической батареи поставили вплотную друг к другу под развесистым деревом. Пусковые с ракетами стояли под другими деревьями на самых минимальных расстояниях. Затаились и ждали. Но дождались и сбили этот самолет!
– Как затащили комплекс в горы? Дороги к тому плато не было. Это вторая сторона воинского успеха. Никак американцы не могли ожидать нахождения здесь наших ЗРК, – продолжал полковник Заика.
Необходимо признать, что успехи в воинском деле всегда, в той или иной мере, сменяются неудачами. После первых побед начались бои с переменным успехом. Американцы не дремали. Разработали удары по дивизионам, стали применять атаки на малых высотах, на самолетах появились устройства по предупреждению о входе в зону излучения ЗРК, ставились активные помехи, отрабатывались противоракетные маневры. Стали применяться самонаводящиеся по радиоизлучению ракеты «шрайк». Началась борьба умов. От солдата-оператора РС, офицера наведения, стреляющего – командира дивизиона, до центральных конструкторских бюро – разработчиков техники.
– В этих условиях решающим становились, – полковник загибал пальцы, – первое: опыт и мастерство стреляющего, его выдержка и смелость. Второе: мастерство офицера наведения, его выдержка и слаженность всего расчета операторов РС. Третье: мастерство и слаженность расчетов радиотехнической и стартовой батарей.
Боевое мастерство содержит многие составляющие. Вот пример.
Для обороны железнодорожного моста через реку Красная в районе города Хайзыонг была создана довольно сильная зенитно-артиллерийская группировка. В ее составе действовал и наш зенитно-ракетный дивизион. Дела с боевой работой в дивизионе не ладились. Это вызывало беспокойство вьетнамского командования, беспокоило и нас. При проверке выяснилось, что необходимо заменить стреляющего. Знающий, хорошо подготовленный офицер в боевой обстановке был нервозен. Это передавалось всему расчету.
Срочно сменили стреляющего. Выбор остановился на капитане Ю.П. Богданове. Юрий Петрович как вошел в кабину «У» в понедельник, так и вышел из кабины, наверное, только в субботу. Пищу ему носили в кабину. Но дело не в пище, а в том, что он сосредоточился полностью на боевой работе и заставил весь боевой расчет работать с полной отдачей сил. За три дня дивизион сбил 5 самолетов. Моментально изменился облик солдат. Казалось, изменился воздух на позиции дивизиона, в нем присутствовала победа. За эти бои Юрий Петрович был представлен к награде и вторично награжден орденом Красной Звезды. Скупились наши начальники на награды. Но не в этом суть. В последующем Богданов Ю.П. командовал бригадой, корпусом, окончил Академию генерального штаба, работал в Генеральном штабе.
Еще один пример. Нас основательно донимали удары по дивизионам с малых высот. Зона действий полка – Северный Вьетнам. Географически это – гористый район. Возможностей для скрытого подхода к боевой позиции – хоть отбавляй. Майор Терещенко А. Г. с наиболее опасного направления посадил на горке солдата с телефоном. Наказ один: «Не прозевай налета с этой стороны! Заметишь – звони! Трубку привяжи к уху». Привязали трубку к уху и другому солдату, который сидел в кабине «У» недалеко от командира. Нехитрая выдумка, простое исполнение, а цель была достигнута. В момент, когда дивизион готовился открыть огонь по цели, приближающейся с севера, последовал доклад наблюдателя: «Цель рядом, идет на дивизион!» Последовал мгновенный разворот антенн, поиск, захват цели, пуск. Цель была уничтожена. Снова переброс антенн, и хватило времени обстрелять цель, идущую с севера.
Характерный бой провел 2-й дивизион под командованием подполковника Лякишева И.А. 17 октября 1965 года. Позиция дивизиона была в предгорье. Углы закрытия, особенно с севера, были большие, в инженерном отношении позиция не была оборудована, имелись только щели для укрытия личного состава.
Дивизион обнаружил цели на севере и по ним готовился открыть огонь. Неожиданный удар нанесли самолеты на малой высоте с Юга. Загорелся дизель, кабина РВ, повреждены три ракеты и столько же пусковых. Имела повреждения СНР (станция наведения ракет). По приказу командира капитан Петров Ю.К. стал восстанавливать СНР, тушить пожар в кабине РВ, стартовики подготовили две пусковые установки. Буквально через несколько минут дивизион готов к бою двумя каналами. Выходят в эфир и видят, как на них с севера идут самолеты противника. Капитан Петров Ю.К. открыл огонь. Дивизион сбил два самолета. Американцы отказались от дальнейших попыток атаковать дивизион. В этом бою был смертельно ранен рядовой Смирнов. Вот пример, в каких условиях велось обучение вьетнамских ракетчиков.
Командование ПВО, ВВС ДРВ и наше руководство приняли решение считать подготовку специалистов стартовых батарей законченной и допустить вьетнамских ракетчиков к самостоятельной работе, оставив для помощи одного офицера-стартовика на правах командира батареи.
– Вслед за поставками ЗРК – зенитно-ракетных комплексов – СА-75 встала проблема о их доработке и ремонте в условиях ведения боевых действий, тропического климата и т.д., – вступил в беседу седой бородач, толстяк и весельчак Иван Петрович Шавкун.
Эту группу доработчиков возглавили: полковник-инженер Иван Ильич Ермоленко – от военных, Иван Петрович Шавкун – от специалистов промышленности. Специалисты были подготовлены не только для проведения доработок, но и для восстановительного и агрегатного ремонта. Были включены специалисты с учетом восстановления и ремонта антенных блоков, заправочного оборудования систем контроля, борта ракеты. Прежде такие работы не проводились ни во Вьетнаме, ни в других странах.
Не знаю, почему, но с детства меня тянуло на аэродром. Я жил среди летчиков эскадрильи, а затем полка «Нормандия – Неман», встречался со многими пилотами во время Отечественной войны, лично знал генерал-майора Захарова и его коллегу – француза Пьера Пуйята из «Нормандии – Неман». (С генералом Пуйятом я встречался уже в Москве в 1965-м, когда он приезжал в качестве руководителя одной торговой фирмы.) Я не раз с тревогой следил за ходом воздушных боев вьетнамских асов в небе Ханоя. И сейчас, направляясь на один из военных аэродромов, переживал знакомое волнение.
Вечерело. Багровое небо над Красной рекой. То там, то здесь из-под воды выступали верхушки деревьев, затопленных разлившейся рекой. Они чем-то напоминали мне раздувшиеся паруса рыбацких шаланд. Паром преодолевал быстрое течение. И в это время над головой пронеслась четверка истребителей МИГ.
– Наши возвращаются на аэродром. Идут на посадку, – вглядываясь в небо, объяснял мне комиссар энского авиационного полка Лай.
Каждый день с утра до позднего вечера в небе над Ханоем истребители-перехватчики несли свою воздушную вахту, охраняли столицу от налетов американской авиации… И сейчас, когда я подъезжал к военному аэродрому, мне вспоминались последние сводки: «На подступах к Ханою в воздушном бою авиацией ДРВ сбит американский самолет «Ф-4»…»
…Прошло три года с тех пор, как был создан авиационный полк комиссара Лая. За это время более 60 боев провели летчики, сбили 66 американских самолетов, 12 мая 1967 года во время массированного налета на Ханой молодой пилот лейтенант Хоанг сбил самолет «Ф-4», пилотируемый полковником Норманом. Лай протягивает мне военный билет Нормана под личным номером 26772. Американский полковник успел провести всего три вылета на Вьетнам. Перед ним была поставлена задача изучить тактику воздушного боя в условиях ДРВ. Теперь его «билет» – трофей Лая.
– Вот и изучил, – улыбнулся Лай. – Мне довелось говорить с Норманом. Полковник, кажется, многое понял. Что он расскажет в Америке после войны?
С каждым годом крепло боевое мастерство вьетнамских пилотов. И если в 1965 году летчики авиационного полка сбили всего 3 американских самолета, то за 1966 год – 31. А за шесть месяцев 1967 года – уже 32 самолета. Причем только за один месяц – с 19 апреля по 19 мая – уничтожили 25 воздушных пиратов.
Но вот наконец и аэродром. На летном поле меня встречали пилоты. Со многими я уже знаком. Жму руку Герою ДРВ капитану Нгуен Ван Баю, Герою ДРВ капитану Лам Ван Литю, командиру эскадрильи капитану Хо Вану. Три закадычных друга, три боевых воздушных капитана.
Хо Ван только что вернулся из полета. Еще не успел снять комбинезон. Это его самолет возглавлял четверку МИГов, которых мы видели над Красной рекой.
Все три капитана – уроженцы Южного Вьетнама. Хо Ван – из Дананга, где расположена крупнейшая авиационная база США. Бай – из города Садек, что примерно в ста километрах от Сайгона. Лить – из провинции Баклиеу уезда Камау, самой южной точки Вьетнама…
Разные пути привели их в авиацию.
– В 1946 году, – вспоминал Лить, – совсем еще мальчонкой я был связным в одном из партизанских отрядов на юге Вьетнама. Об авиации и думать не решался. Ведь тогда на весь наш отряд было несколько ружей да десяток гранат. Вот и вся боевая «техника». Самолеты видел только французские. Они пролетали над деревнями. Тогда я научился ненавидеть авиацию. Думал ли, что небо станет моим домом, самолет – ближайшим другом…
С тех пор минуло много лет. В августе 1964 года я впервые поднялся в небо Вьетнама. Под крыльями самолета раскрывались величественные картины моей родины. Ровные прямоугольники рисовых полей, крестьянские хижины с черепичными крышами, дымящие трубы заводов Хайфона, Ханоя, Хонгая, Тхайнгуена, Вьетчи. Залитые электрическими огнями города. Но именно в то время обрушили американские агрессоры удары на мою Родину. Не скрою, порой навертывались слезы, когда под плоскостями самолета видел разрушенные города, дымящиеся селения, рваные красные круги воронок на рисовых полях. А на земле нередко люди, когда узнавали, что я летчик, задавали самый тяжелый для меня вопрос: «Что же ты, сынок?» А что же, действительно, я?
Какие слова нужно было найти, чтобы ответить людям. И нужны ли вообще слова…
– …Внимание, Лить! Слева от звена на высоте 4500 метров двенадцать американских самолетов, – предупреждала земля.
– Осмотрелся. Густая облачность. Приказал ведомому набрать высоту. В шлемофоне услышал, как корректировала земля: «Самолеты противника разделились на три группы. Одна из них направляется в сторону Ханоя».
Главное – определить те самолеты, которые должны бомбить, и их атаковать. Прошло несколько секунд. Наконец, увидел четверку «Ф-4». Идем на сближение. Американские летчики, заметив наши самолеты, сделали серию маневров, пытались занять наиболее удобное положение для атаки. Мгновение, еще мгновение… Американские и вьетнамские самолеты проносятся буквально параллельно друг другу. Различаются даже лица пилотов. Через несколько секунд в прицеле американский «фантом». Открыл огонь. Ракета МИГа поразила врага. В черных клубах дыма он повалился вниз. Ослепительная вспышка на земле. Черное облако дыма. В это время мой ведомый сбил другой «фантом». Этими залпами 7 июля 1965 года мы ответили на вопрос, который так сильно мучил нас: «Что же ты, сынок?» А что мы? Мы били врага…
– Впрочем, кто из вьетнамских летчиков не задавал себе этого вопроса? – заметил Хо Ван.
И ответ на этот вопрос пилоты ДРВ нередко находили в боях.
Школу мужества пилот проходит в воздухе. Подлинная решительность приходит тогда, когда остаешься один на один с врагом. Каждое неверное движение грозит смертельной опасностью. Вспоминался бой 16 сентября 1966 года. Тогда над Ханоем четверка МИГов Хо Вана атаковала 12 «фантомов» и 8 «скайрейдеров». Затри минуты боя по вьетнамским летчикам было выпущено 12 ракет. Точными противоракетными маневрами МИГи ушли от ударов. Обломки же трех американских самолетов остались лежать на земле Вьетнама… Вот теперь-то, 30 лет спустя, и ищут их, возможно, каперанг О’Коннейл и его сотрудники из ЦРУ. Сколько всего американских самолетов сбили истребители Вьетнама? Цифра эта существует на бумаге, но она далеко не точна. Многие сбитые самолеты «отдавались» из воспитательных соображений другим, более «слабым» родам войск – например, народным ополченцам, пулеметчикам. Это поднимало их боевой дух, но и заставляло переживать «моих» летчиков. Но они умели все верно понять.
Из трех воздушных капитанов, пожалуй, дольше других я был знаком с Баем. Сейчас он сидел в глубоком уютном кресле. На нем белая форменная гимнастерка с голубыми авиационными петлицами. Летчик насвистывал одну из своих любимых русских песен: «Первым делом, первым делом самолеты…» Он, наверное, вспоминал о жене Ниен и четырехмесячном сынишке Фи Хунге (в переводе на русский язык – «Летающий герой»).
В тот день я не просил Бая рассказывать о его воздушных боях. В записных книжках, пожалуй, собраны детальные рассказы о всех его семи воздушных победах. О том, как он сражался над Ханоем, Хоабинем, Хайфоном. Хотелось говорить о чем-то другом. Бай просил рассказать меня о советских летчиках. Я вспоминал подвиг капитана Гастелло, воздушные бои Покрышкина, Кожедуба, космические полеты моего друга юности Юрия Гагарина, Героя СССР Комарова.
Здесь же на аэродроме Зиалам я познакомился с будущим первым космонавтом Вьетнама – капитаном Фам Туаном…
Под утро я прощался с пилотами. Вновь переправа через Красную реку – и, наконец, Ханой. Над городом вставало солнце. В чистом безоблачном небе – четверка МИГов. Она описывала на большой высоте круг за кругом. Возможно, в одном из самолетов – кто-то из вьетнамских небесных капитанов.
Мой день рождения. Я возвращался из освобожденных районов Лаоса в Ханой с кинооператором Олегом Арцеуловым и Рубеном Петросовым. До города на Красной реке оставалось всего несколько километров. Бледный диск луны едва проступал сквозь мутную эмаль облаков, тускло освещая разбитые переправы, дамбы, измятые бомбами рисовые поля. Чтобы успеть к рассвету в Ханой, мы работали вместе с вьетнамскими строительными бригадами, восстанавливали переправу. Здесь же подобрал щенка. Дал ему кличку «Деп» – «Красивый». Он действительно был красивым. Погиб через несколько дней… Олег вспомнил о Депе в очерке для «Комсомолки».
Но вот, наконец, и Ханой. Три недели я не ходил по его улицам, не встречал его людей. Город еще не проснулся. Он спал. Спал после тяжелого боевого дня.
– Они снова бомбили город, – сказал офицер на пропускном пункте. – Опять метили в электростанцию. «Шрайки» разбили католическую церковь, разрушили пагоду. Пострадала медицинская консультация в самом центре города… Жилые кварталы… – Лицо офицера словно каменело. В каждом слове – нестерпимая боль.
Рассвет. Обычный ханойский рассвет. Длинные лучи солнца скользили по вершинам деревьев, сотнями бликов отражались на зеркальной глади Западного озера. Несмотря на только что пережитое потрясение город казался спокойным.
Ханой оживал. Где-то рядом уже стучали молотки. Рабочие авторемонтной мастерской начинали обычный трудовой день.
«22 августа. 2205 сбитых над Демократической Республикой Вьетнам самолетов», – выводила мальчишеская рука на черной грифельной доске прямо на улице, у стены дома. И вдруг – истошный вопль сирен. Снова! Снова воздушная тревога.
Их несколько десятков. Не могу сосчитать точно… Взрывы бомб, свист снарядов, сердитый кашель зениток. Город ощетинился стволами орудий. Шквал заградительного огня. Несколько самолетов пикировали на центр. Я видел, как бомбы падали на улицу Хюэ. Целый квартал превратился в груду обломков. Тяжелая цементная пыль поднималась над улицей. Трудно дышать. В одном из домов находилась аптека. Сейчас здесь заживо погребены люди. Мостовые Ханоя обагрились кровью. И снова взрывы…
Зенитно-ракетные части впервые вступили в бой 25 июля 1965 года, сбив за день три самолета. Вскоре зенитно-ракетные войска (ЗРВ) стали главной силой объединенных войск ПВО и ВВС Вьетнама. Они закончили войну крупной победой, сбив в районе Ханоя с 12 по 29 декабря 1972 года 31 стратегический бомбардировщик «В-52».
Правительство ДРВ по итогам войны дало своим зенитно-ракетным войскам наивысшую оценку – им присвоено наименование «Род войск – Герой».
С 1965 по 1972 год в ДРВ было поставлено 95 ЗРК и 7658 ракет. К концу войны (на январь 1973 года) ушло в расход плюс боевые потери и неисправности 6806 ракет. Боеготовых комплексов осталось 39.
ЗРК СА-75М «Двина» был первым мобильным комплексом. Его головной разработчик – НПО «Алмаз» (генеральный конструктор А.А. Расплетин), разработчик ракеты – МКБ «Факел» (генеральный конструктор П.Д. Грушин). Заказ и поставки осуществляло 4-е Главное управление Минобороны (начальник генерал-полковник авиации Г.Ф. Байдуков). Об этом генерал М.И. Воробьев сообщил и на 108-й странице журнала «Военный парад».
Ко времени вьетнамской войны этот комплекс относительно к уровню ЛТХ (летно-технических характеристик) боевых самолетов США имел невысокие характеристики. Однако вначале успешно сбивал американские самолеты тактической и палубной авиации. В 1965 году расход ракет был минимальным – 1–2 ракеты на сбитую машину. Сказывался фактор внезапности.
Чтобы снизить потери, американцы стали приспосабливаться к обстановке, принимая, по мере выявления слабых сторон ЗРК «Двина», меры сначала тактического, а затем и технического порядка: подход к объектам бомбометания на малых высотах, маневрирование в зоне огня, более интенсивные радиопомехи прикрытия (с самолетов – постановщиков помех ЕВ-66). Все это дало заметные результаты. К середине 1966 года на один сбитый самолет в среднем расходовалось уже до 3–4 ракет. К 1967 году американцы разработали и установили на ударные самолеты аппаратуру радиопомех для ЗРК на частоте канала визирования цели, что привело к значительному снижению эффективности стрельб.
– Еще более сложные условия для ЗРК создались к концу 1967 года, когда американцы на ударные самолеты стали устанавливать аппаратуру помех по ракетному каналу, от воздействия которой в ряде случаев ракеты не «брались» на управление и падали, – говорил М.И. Воробьев.
В целом эффективность ЗРВ снизилась и в результате огневых ударов по позициям ЗРК. Бросали фугасные и шариковые бомбы, били снарядами типа «шрайк».
Со стороны ПВО меры по поддержанию достаточной эффективности ЗРК принимались по двум направлениям: по тактическому – путем обработки способов боевого применения ЗРК, соответствующих изменявшейся тактике действия авиации, и техническому – путем модернизации некоторых систем комплекса с практической доработкой аппаратуры непосредственно в войсках. Новые комплексы поставлялись уже в модернизированном варианте, применялись и принципиально новые решения, найденные с учетом боевого опыта. Например, была введена схема «ложного пуска» ракеты.
– Проанализировав неудачные стрельбы в декабре 1967 года, когда после пуска многие ракеты не брались на управление и падали, – отмечал М.И. Воробьев, – наши специалисты пришли к выводу, что причиной может быть только радиопомеха на частоте ракетного канала. Да и вьетнамцы сообщили, что в конце ноября – начале декабря 1967 года на ударные самолеты США была установлена аппаратура радиопомех, «против обнаружения и против ракеты, когда она взлетает». Сразу же после этого, с разрешения командования, на одном из комплексов во время налетов (комплекс при этом не стрелял) наши конструкторы проанализировали помеховую обстановку по экранам станции наведения ракет (СН Р) и приборам и осуществили отстройку от частоты помехи. По результатам этого эксперимента в КБ в Москве была срочно выполнена опытно-конструкторская разработка, подготовлены техническая документация и детали для доводки аппаратуры. Тем временем шла война…
С 1967 года во Вьетнаме находилась научно-исследовательская группа (из представителей заказывающего управления МО, НИИ, полигона ПВО и КБ промышленности). Она не только анализировала результаты стрельб и конкретные условия, но и проводила оперативные эксперименты по обоснованию некоторых технических решений, например по повышению помехоустойчивости ракетного радиоканала, по выбору варианта новой боевой части ракеты.
При подведении итогов войны, встречаясь с делегацией из Союза и руководством группы советских военных специалистов, министр Национальной обороны ДРВ генерал армии Во Нгуен Зиап 7 февраля 1973 года в Ханое сказал так: «Если бы не было ханойской победы зенитно-ракетных войск над «В-52», то переговоры в Париже затянулись бы, а соглашение не было подписано. Другими словами, победа зенитно-ракетных войск – это и политическая победа».
А вот какие воспоминания нам оставил другой практик, командир среднего командного звена Анатолий Борисович Заика. Итак, слово полковнику в отставке Анатолию Борисовичу Заике.
– 248-й зенитно-ракетный полк Вьетнамской Народной армии, – рассказывал он на конференции, – приступил к боевым действиям, не пройдя полный курс подготовки. Обучали его боевой состав специалисты Бакинского округа ПВО. Это были в подавляющем числе строевые офицеры и солдаты, два-три офицера-преподавателя Орджоникидзевского училища ПВО. Вместо обучения по годичной программе полк через три месяца получил приказ о выходе на боевые позиции с задачей ведения боевых действий и продолжения обучения. На формирование, вооружение полка ушел август. В сентябре 1965 года уже все дивизионы были на боевых позициях. Выходили на позиции поочередно, по мере готовности. В самые сжатые сроки подготовили ЗРК. Провели слаживание расчетов.
Руководил формированием полка полковник (с октября 1965 года генерал) Баженов Николай Васильевич – начальник группы советских специалистов (тогда майор Заика Анатолий Борисович – главный инженер группы).
Сказывался большой опыт организаторской работы Баженова Н.В. – участника Великой Отечественной войны. С вьетнамской стороны полк возглавил полковник Хой – участник, наверное, всех войн, которые вел вьетнамский народ за свое освобождение, а также участник корейской войны. Высоко образованный, выдержанный, практичный человек, он постоянно совершенствовал свои знания. Офицерский состав полка был достаточно грамотным. Многие владели русским языком, так как обучались в Советском Союзе, имели опыт ведения боевых действий в период первой войны Сопротивления с французами.
– Тактика применения ЗРК первое время была примерно следующей, – говорил полковник. – После проведения месячных регламентных работ дивизионы выходили на боевые позиции поодиночке под прикрытием зенитных пушечных батарей. Создавалась смешанная группировка, различная по численности. В зависимости от прикрываемого объекта и важности выполняемой задачи. Все делалось скрытно, с мерами предосторожности и возможной маскировки, скрытости перемещения и занятия позиций. Эта тактика приносила свои положительные результаты. Она запутывала американскую воздушную разведку, давала возможность наносить неожиданные эффективные удары по воздушным группировкам, держать их в постоянной напряженности; заставляла тратить значительное количество сил, средств на разведку, обеспечение выполнения воздушной операции, то есть практически увеличивалась «сопротивляемость ПВО ДРВ».
Получила достаточно большое применение тактика засад, «партизанских ловушек» в воздушном бое. В засады выходили как смешанные группировки, так и одиночные ЗРК.
Засады устраивались вблизи объектов, которые чаще всего подвергались налетам американской авиации или на возможных маршрутах полета авиации противника. Смысл засад-ловушек заключался в следующем: скрытно создавалась достаточно мощная зенитно-артиллерийская группировка. К ней присоединялся ЗРК, который при появлении целей открывал огонь. После завершения боя ЗРК покидал позицию, которая маскировалась под действующую. Группировка замирала в ожидании, и чаще всего ожидание было ненапрасным.
Американская авиация использовала все возможные способы для уничтожения ЗРК и прилетала с целью уничтожения зенитно-ракетного дивизиона. Расплата была жестокой, на атакующие на малой высоте самолеты обрушивался шквал огня. Сбивали два-три самолета, иногда и больше. Очень гордились в случае успеха подобным боем.
Приведем еще один пример засады. Перед началом налетов над горами Северного Вьетнама появлялся самолет-корректировщик, хорошо охраняемый истребительной авиацией. Прилетал он из Таиланда. Кроме руководства полетами американской авиации он осуществлял постановку активных помех. Одним словом, досаждал он всем здорово. Командование ПВО и ВВС ДРВ поручило командованию 248 ЗРП устроить засаду на этот самолет. Первоначально эта задача казалась авантюрной. Много было трудностей. Каждый день вьетнамцы выезжали на рекогносцировку, нашли небольшое плато, на нем разместили радиотехническую батарею и две-три пусковые установки. Кабины радиотехнической батареи поставили вплотную друг к другу под развесистым деревом. Пусковые с ракетами стояли под другими деревьями на самых минимальных расстояниях. Затаились и ждали. Но дождались и сбили этот самолет!
– Как затащили комплекс в горы? Дороги к тому плато не было. Это вторая сторона воинского успеха. Никак американцы не могли ожидать нахождения здесь наших ЗРК, – продолжал полковник Заика.
Необходимо признать, что успехи в воинском деле всегда, в той или иной мере, сменяются неудачами. После первых побед начались бои с переменным успехом. Американцы не дремали. Разработали удары по дивизионам, стали применять атаки на малых высотах, на самолетах появились устройства по предупреждению о входе в зону излучения ЗРК, ставились активные помехи, отрабатывались противоракетные маневры. Стали применяться самонаводящиеся по радиоизлучению ракеты «шрайк». Началась борьба умов. От солдата-оператора РС, офицера наведения, стреляющего – командира дивизиона, до центральных конструкторских бюро – разработчиков техники.
– В этих условиях решающим становились, – полковник загибал пальцы, – первое: опыт и мастерство стреляющего, его выдержка и смелость. Второе: мастерство офицера наведения, его выдержка и слаженность всего расчета операторов РС. Третье: мастерство и слаженность расчетов радиотехнической и стартовой батарей.
Боевое мастерство содержит многие составляющие. Вот пример.
Для обороны железнодорожного моста через реку Красная в районе города Хайзыонг была создана довольно сильная зенитно-артиллерийская группировка. В ее составе действовал и наш зенитно-ракетный дивизион. Дела с боевой работой в дивизионе не ладились. Это вызывало беспокойство вьетнамского командования, беспокоило и нас. При проверке выяснилось, что необходимо заменить стреляющего. Знающий, хорошо подготовленный офицер в боевой обстановке был нервозен. Это передавалось всему расчету.
Срочно сменили стреляющего. Выбор остановился на капитане Ю.П. Богданове. Юрий Петрович как вошел в кабину «У» в понедельник, так и вышел из кабины, наверное, только в субботу. Пищу ему носили в кабину. Но дело не в пище, а в том, что он сосредоточился полностью на боевой работе и заставил весь боевой расчет работать с полной отдачей сил. За три дня дивизион сбил 5 самолетов. Моментально изменился облик солдат. Казалось, изменился воздух на позиции дивизиона, в нем присутствовала победа. За эти бои Юрий Петрович был представлен к награде и вторично награжден орденом Красной Звезды. Скупились наши начальники на награды. Но не в этом суть. В последующем Богданов Ю.П. командовал бригадой, корпусом, окончил Академию генерального штаба, работал в Генеральном штабе.
Еще один пример. Нас основательно донимали удары по дивизионам с малых высот. Зона действий полка – Северный Вьетнам. Географически это – гористый район. Возможностей для скрытого подхода к боевой позиции – хоть отбавляй. Майор Терещенко А. Г. с наиболее опасного направления посадил на горке солдата с телефоном. Наказ один: «Не прозевай налета с этой стороны! Заметишь – звони! Трубку привяжи к уху». Привязали трубку к уху и другому солдату, который сидел в кабине «У» недалеко от командира. Нехитрая выдумка, простое исполнение, а цель была достигнута. В момент, когда дивизион готовился открыть огонь по цели, приближающейся с севера, последовал доклад наблюдателя: «Цель рядом, идет на дивизион!» Последовал мгновенный разворот антенн, поиск, захват цели, пуск. Цель была уничтожена. Снова переброс антенн, и хватило времени обстрелять цель, идущую с севера.
Характерный бой провел 2-й дивизион под командованием подполковника Лякишева И.А. 17 октября 1965 года. Позиция дивизиона была в предгорье. Углы закрытия, особенно с севера, были большие, в инженерном отношении позиция не была оборудована, имелись только щели для укрытия личного состава.
Дивизион обнаружил цели на севере и по ним готовился открыть огонь. Неожиданный удар нанесли самолеты на малой высоте с Юга. Загорелся дизель, кабина РВ, повреждены три ракеты и столько же пусковых. Имела повреждения СНР (станция наведения ракет). По приказу командира капитан Петров Ю.К. стал восстанавливать СНР, тушить пожар в кабине РВ, стартовики подготовили две пусковые установки. Буквально через несколько минут дивизион готов к бою двумя каналами. Выходят в эфир и видят, как на них с севера идут самолеты противника. Капитан Петров Ю.К. открыл огонь. Дивизион сбил два самолета. Американцы отказались от дальнейших попыток атаковать дивизион. В этом бою был смертельно ранен рядовой Смирнов. Вот пример, в каких условиях велось обучение вьетнамских ракетчиков.
Командование ПВО, ВВС ДРВ и наше руководство приняли решение считать подготовку специалистов стартовых батарей законченной и допустить вьетнамских ракетчиков к самостоятельной работе, оставив для помощи одного офицера-стартовика на правах командира батареи.
– Вслед за поставками ЗРК – зенитно-ракетных комплексов – СА-75 встала проблема о их доработке и ремонте в условиях ведения боевых действий, тропического климата и т.д., – вступил в беседу седой бородач, толстяк и весельчак Иван Петрович Шавкун.
Эту группу доработчиков возглавили: полковник-инженер Иван Ильич Ермоленко – от военных, Иван Петрович Шавкун – от специалистов промышленности. Специалисты были подготовлены не только для проведения доработок, но и для восстановительного и агрегатного ремонта. Были включены специалисты с учетом восстановления и ремонта антенных блоков, заправочного оборудования систем контроля, борта ракеты. Прежде такие работы не проводились ни во Вьетнаме, ни в других странах.
День четвертый, 7 июля. Истребители. Сбит над Ханоем
Не знаю, почему, но с детства меня тянуло на аэродром. Я жил среди летчиков эскадрильи, а затем полка «Нормандия – Неман», встречался со многими пилотами во время Отечественной войны, лично знал генерал-майора Захарова и его коллегу – француза Пьера Пуйята из «Нормандии – Неман». (С генералом Пуйятом я встречался уже в Москве в 1965-м, когда он приезжал в качестве руководителя одной торговой фирмы.) Я не раз с тревогой следил за ходом воздушных боев вьетнамских асов в небе Ханоя. И сейчас, направляясь на один из военных аэродромов, переживал знакомое волнение.
Вечерело. Багровое небо над Красной рекой. То там, то здесь из-под воды выступали верхушки деревьев, затопленных разлившейся рекой. Они чем-то напоминали мне раздувшиеся паруса рыбацких шаланд. Паром преодолевал быстрое течение. И в это время над головой пронеслась четверка истребителей МИГ.
– Наши возвращаются на аэродром. Идут на посадку, – вглядываясь в небо, объяснял мне комиссар энского авиационного полка Лай.
Каждый день с утра до позднего вечера в небе над Ханоем истребители-перехватчики несли свою воздушную вахту, охраняли столицу от налетов американской авиации… И сейчас, когда я подъезжал к военному аэродрому, мне вспоминались последние сводки: «На подступах к Ханою в воздушном бою авиацией ДРВ сбит американский самолет «Ф-4»…»
…Прошло три года с тех пор, как был создан авиационный полк комиссара Лая. За это время более 60 боев провели летчики, сбили 66 американских самолетов, 12 мая 1967 года во время массированного налета на Ханой молодой пилот лейтенант Хоанг сбил самолет «Ф-4», пилотируемый полковником Норманом. Лай протягивает мне военный билет Нормана под личным номером 26772. Американский полковник успел провести всего три вылета на Вьетнам. Перед ним была поставлена задача изучить тактику воздушного боя в условиях ДРВ. Теперь его «билет» – трофей Лая.
– Вот и изучил, – улыбнулся Лай. – Мне довелось говорить с Норманом. Полковник, кажется, многое понял. Что он расскажет в Америке после войны?
С каждым годом крепло боевое мастерство вьетнамских пилотов. И если в 1965 году летчики авиационного полка сбили всего 3 американских самолета, то за 1966 год – 31. А за шесть месяцев 1967 года – уже 32 самолета. Причем только за один месяц – с 19 апреля по 19 мая – уничтожили 25 воздушных пиратов.
Но вот наконец и аэродром. На летном поле меня встречали пилоты. Со многими я уже знаком. Жму руку Герою ДРВ капитану Нгуен Ван Баю, Герою ДРВ капитану Лам Ван Литю, командиру эскадрильи капитану Хо Вану. Три закадычных друга, три боевых воздушных капитана.
Хо Ван только что вернулся из полета. Еще не успел снять комбинезон. Это его самолет возглавлял четверку МИГов, которых мы видели над Красной рекой.
Все три капитана – уроженцы Южного Вьетнама. Хо Ван – из Дананга, где расположена крупнейшая авиационная база США. Бай – из города Садек, что примерно в ста километрах от Сайгона. Лить – из провинции Баклиеу уезда Камау, самой южной точки Вьетнама…
Разные пути привели их в авиацию.
– В 1946 году, – вспоминал Лить, – совсем еще мальчонкой я был связным в одном из партизанских отрядов на юге Вьетнама. Об авиации и думать не решался. Ведь тогда на весь наш отряд было несколько ружей да десяток гранат. Вот и вся боевая «техника». Самолеты видел только французские. Они пролетали над деревнями. Тогда я научился ненавидеть авиацию. Думал ли, что небо станет моим домом, самолет – ближайшим другом…
С тех пор минуло много лет. В августе 1964 года я впервые поднялся в небо Вьетнама. Под крыльями самолета раскрывались величественные картины моей родины. Ровные прямоугольники рисовых полей, крестьянские хижины с черепичными крышами, дымящие трубы заводов Хайфона, Ханоя, Хонгая, Тхайнгуена, Вьетчи. Залитые электрическими огнями города. Но именно в то время обрушили американские агрессоры удары на мою Родину. Не скрою, порой навертывались слезы, когда под плоскостями самолета видел разрушенные города, дымящиеся селения, рваные красные круги воронок на рисовых полях. А на земле нередко люди, когда узнавали, что я летчик, задавали самый тяжелый для меня вопрос: «Что же ты, сынок?» А что же, действительно, я?
Какие слова нужно было найти, чтобы ответить людям. И нужны ли вообще слова…
– …Внимание, Лить! Слева от звена на высоте 4500 метров двенадцать американских самолетов, – предупреждала земля.
– Осмотрелся. Густая облачность. Приказал ведомому набрать высоту. В шлемофоне услышал, как корректировала земля: «Самолеты противника разделились на три группы. Одна из них направляется в сторону Ханоя».
Главное – определить те самолеты, которые должны бомбить, и их атаковать. Прошло несколько секунд. Наконец, увидел четверку «Ф-4». Идем на сближение. Американские летчики, заметив наши самолеты, сделали серию маневров, пытались занять наиболее удобное положение для атаки. Мгновение, еще мгновение… Американские и вьетнамские самолеты проносятся буквально параллельно друг другу. Различаются даже лица пилотов. Через несколько секунд в прицеле американский «фантом». Открыл огонь. Ракета МИГа поразила врага. В черных клубах дыма он повалился вниз. Ослепительная вспышка на земле. Черное облако дыма. В это время мой ведомый сбил другой «фантом». Этими залпами 7 июля 1965 года мы ответили на вопрос, который так сильно мучил нас: «Что же ты, сынок?» А что мы? Мы били врага…
– Впрочем, кто из вьетнамских летчиков не задавал себе этого вопроса? – заметил Хо Ван.
И ответ на этот вопрос пилоты ДРВ нередко находили в боях.
Школу мужества пилот проходит в воздухе. Подлинная решительность приходит тогда, когда остаешься один на один с врагом. Каждое неверное движение грозит смертельной опасностью. Вспоминался бой 16 сентября 1966 года. Тогда над Ханоем четверка МИГов Хо Вана атаковала 12 «фантомов» и 8 «скайрейдеров». Затри минуты боя по вьетнамским летчикам было выпущено 12 ракет. Точными противоракетными маневрами МИГи ушли от ударов. Обломки же трех американских самолетов остались лежать на земле Вьетнама… Вот теперь-то, 30 лет спустя, и ищут их, возможно, каперанг О’Коннейл и его сотрудники из ЦРУ. Сколько всего американских самолетов сбили истребители Вьетнама? Цифра эта существует на бумаге, но она далеко не точна. Многие сбитые самолеты «отдавались» из воспитательных соображений другим, более «слабым» родам войск – например, народным ополченцам, пулеметчикам. Это поднимало их боевой дух, но и заставляло переживать «моих» летчиков. Но они умели все верно понять.
Из трех воздушных капитанов, пожалуй, дольше других я был знаком с Баем. Сейчас он сидел в глубоком уютном кресле. На нем белая форменная гимнастерка с голубыми авиационными петлицами. Летчик насвистывал одну из своих любимых русских песен: «Первым делом, первым делом самолеты…» Он, наверное, вспоминал о жене Ниен и четырехмесячном сынишке Фи Хунге (в переводе на русский язык – «Летающий герой»).
В тот день я не просил Бая рассказывать о его воздушных боях. В записных книжках, пожалуй, собраны детальные рассказы о всех его семи воздушных победах. О том, как он сражался над Ханоем, Хоабинем, Хайфоном. Хотелось говорить о чем-то другом. Бай просил рассказать меня о советских летчиках. Я вспоминал подвиг капитана Гастелло, воздушные бои Покрышкина, Кожедуба, космические полеты моего друга юности Юрия Гагарина, Героя СССР Комарова.
Здесь же на аэродроме Зиалам я познакомился с будущим первым космонавтом Вьетнама – капитаном Фам Туаном…
Под утро я прощался с пилотами. Вновь переправа через Красную реку – и, наконец, Ханой. Над городом вставало солнце. В чистом безоблачном небе – четверка МИГов. Она описывала на большой высоте круг за кругом. Возможно, в одном из самолетов – кто-то из вьетнамских небесных капитанов.
День пятый, 22 августа. Сильнее бомб
Мой день рождения. Я возвращался из освобожденных районов Лаоса в Ханой с кинооператором Олегом Арцеуловым и Рубеном Петросовым. До города на Красной реке оставалось всего несколько километров. Бледный диск луны едва проступал сквозь мутную эмаль облаков, тускло освещая разбитые переправы, дамбы, измятые бомбами рисовые поля. Чтобы успеть к рассвету в Ханой, мы работали вместе с вьетнамскими строительными бригадами, восстанавливали переправу. Здесь же подобрал щенка. Дал ему кличку «Деп» – «Красивый». Он действительно был красивым. Погиб через несколько дней… Олег вспомнил о Депе в очерке для «Комсомолки».
Но вот, наконец, и Ханой. Три недели я не ходил по его улицам, не встречал его людей. Город еще не проснулся. Он спал. Спал после тяжелого боевого дня.
– Они снова бомбили город, – сказал офицер на пропускном пункте. – Опять метили в электростанцию. «Шрайки» разбили католическую церковь, разрушили пагоду. Пострадала медицинская консультация в самом центре города… Жилые кварталы… – Лицо офицера словно каменело. В каждом слове – нестерпимая боль.
Рассвет. Обычный ханойский рассвет. Длинные лучи солнца скользили по вершинам деревьев, сотнями бликов отражались на зеркальной глади Западного озера. Несмотря на только что пережитое потрясение город казался спокойным.
Ханой оживал. Где-то рядом уже стучали молотки. Рабочие авторемонтной мастерской начинали обычный трудовой день.
«22 августа. 2205 сбитых над Демократической Республикой Вьетнам самолетов», – выводила мальчишеская рука на черной грифельной доске прямо на улице, у стены дома. И вдруг – истошный вопль сирен. Снова! Снова воздушная тревога.
Их несколько десятков. Не могу сосчитать точно… Взрывы бомб, свист снарядов, сердитый кашель зениток. Город ощетинился стволами орудий. Шквал заградительного огня. Несколько самолетов пикировали на центр. Я видел, как бомбы падали на улицу Хюэ. Целый квартал превратился в груду обломков. Тяжелая цементная пыль поднималась над улицей. Трудно дышать. В одном из домов находилась аптека. Сейчас здесь заживо погребены люди. Мостовые Ханоя обагрились кровью. И снова взрывы…