Страница:
В отличие от некоторых комментаторов, которых мне приходилось читать, я не думаю, что эта война приведет к уничтожению человеческой расы. Я думаю, что сначала кто-нибудь победит. Но это будет война на уничтожение Советского Союза или Британской империи и Соединенных Штатов Америки в том виде, как эти величины нам известны сейчас. И я думаю еще, что это будет совершенно ненужная война, и миллионы людей, которые погибнут в этой войне, погибнут только потому, что у нас в Америке не хватило здравого смысла понять, что происходит, и положить этому конец, - точно так же, как сотни тысяч погибших во второй мировой войне погибли потому, что у нас не хватило здравого смысла предотвратить ее, когда мы могли это сделать, - когда еще не была создана "ось".
Глава пятнадцатая.
В заключение - посидим и подумаем
Зимою 1946 года американский интеллектуальный и политический мир, казалось, разделился на тех, кто думал, что мы должны раскрыть наши секреты научного ведения войны, и тех, кто полагал, что мы должны хранить эти секреты для себя, - на тех, кто был "за", и тех, кто был "против" идеи всемирного правительства. У многих создастся впечатление, что настоящая книга избегала касаться этого вопроса - может быть, именно для того, чтобы ориентироваться против мирового единства в сторону национализма. Я знаю, что подвергаюсь этому риску и называю это риском, потому что считаю преступлением скрывать и засекречивать научные знания и уверен, что всемирное правительство существенно необходимо для цивилизации - и неизбежно. Мои разногласия с интернационалистами 1946 года - это разногласия не принципиальные, а по вопросу о темпах и о том, что считать реальным.
Делиться научным знанием, чтобы весь мир мог им пользоваться, - это естественно, морально и здраво. Но я не думаю, что раскрытие секретов ведения войны может предотвратить ее. Если мы поделимся нашими секретами, это улучшит международную атмосферу, слегка ослабит напряжение. Но это не предупредит третьей мировой войны, если конфликту между Британской империей и Советским Союзом дадут развиваться. А я думаю, что этот конфликт будет развиваться, если только мы в Соединенных Штатах не настоим на создании такого мирового порядка, при котором английский и русский социальный строй могут сосуществовать и постепенно приближаться друг к другу.
В рисуемой мною картине не нашла себе места Организация объединенных наций. Это не потому, что я не считаю ЮНО здравой идеей, но просто потому, что я смотрю на эту организацию только как на орудие. Будет от нее толк или нет, это всецело зависит от того, окажутся ли совместимы основы политики трех главных держав. Их совместимость и есть то, о чем я рассуждаю. Если мы позволим английской и русской политике стать несовместимыми, тогда самая работоспособная ЮНО в мире ничего не сможет поделать. Она превратится в новую Лигу наций. И наоборот, если мы разрешим эту проблему, ЮНО будет функционировать к всеобщему удовлетворению.
Пожалуй, лучше мне прямо высказать свое мнение: ЮНО не может - да и естественно, что не может, - разрешать мировые проблемы. Эти проблемы зависят от трех великих национальных воль, которые нельзя согласовать при помощи какой-либо организации или клочка бумаги. Во время войны международная организация Совета начальников генеральных штабов эффективно работала только потому, что и английская, и американская воли были направлены на разгром Германии. Разногласия между обеими нациями были по вопросу о том, как это надо сделать. Во время мира, если национальные воли России, Англии и Америки совместимы, штабная организация ЮНО может также потрудиться над разрешением ряда проблем типа "как это сделать". Но ЮНО никогда не сможет справиться с проблемами политически решающего масштаба, потому что входящие в нее главные державы не уступят ей пока своего суверенитета.
Я готов также защищаться против обвинения в том, что я стал изоляционистом. Национальная изоляция - это уклонение от участия в мировых делах. Я высказываюсь за участие, а не уклонение. Это само собой подразумевается при всех моих выводах. Я думаю, что идея американского участия в мировых делах (для охраны мира и защиты американских интересов) пользуется теперь всеобщим признанием у американцев. Во всяком случае, ее всюду проповедуют, если не применяют. Я честно стараюсь не навязывать американцам ничего для них нового.
И точно так же я не стараюсь навязать им "дипломатию доллара" или "Американский век" Генри Робинсона Люса. Концепция "Американского века" отличается неясностью, и я не уверен, что понимаю ее, но, грубо говоря, идея ее, на мой взгляд, заключается в том, что в двадцатом веке мы должны занять место Великобритании в качестве хозяина мира. Я против такой попытки. Это полярная противоположность той идее, что мы должны быть слугой мира. Но почему мы должны быть чем угодно, только не самими собой - зрелой нацией среди зрелых наций, с правом на собственное мнение и с обязательством разделять ответственность за управление миром?
В конечном счете, единое всемирное правительство неизбежно и было неизбежным задолго до атомной бомбы. Оно стало неизбежным, когда средства транспорта и связи сократили мир так, что идея всемирного правительства стала осуществимой. Проблема сейчас не в том, должно ли существовать всемирное правительство, но в том, как создать его. Люди моего поколения помнят, сколько бесплодных разговоров было о всемирном правительстве, которое именовалось тогда Лигой наций. Из болтовни оно не родится. И не из добрых намерений. Но единое правительство для всего мира есть логическая необходимость, и я верю, - эволюция принесет нам его, при условии, если человечеству позволено будет эволюционировать мирно. А это - сегодня решаем мы.
Есть и короткий путь к всемирному правительству - тот самый, против которого я возражаю. Это - третья мировая война, война с целью уничтожения той или другой из спорящих сторон. Я против нее потому, что ненавижу войну, и потому, что профессиональное убийство представляется мне противоестественным, дурным делом. Тем, кто склонен считать его хирургической операцией, я отвечу, что, на мой взгляд, - это слишком радикальная операция, чтобы возлагать на нее надежды. И она представляется мне ненужной.
Из опыта второй мировой войны я вынес, в качестве убеждений, во-первых, тот взгляд, что третья мировая война - весьма реальная возможность, а во-вторых, не менее твердую уверенность, что ее можно избежать путем авторитетного проявления воли Соединенных Штатов, направленной к миру. Но если у нас, американцев, не будет осведомленной и единой мировой политики, и если мы не будем применять ее агрессивно, мир поплывет по течению, а в плывущем по течению мире сильные воли британского и русского государств могут так углубить конфликт, что его способна будет разрешить только война на уничтожение одного из противников, подобно тому как война, которую мы только что пережили, была войной на уничтожение врага или нас самих. По-моему, эту третью войну уже ложно изображают как нашу войну.
Я считаю, что мы можем предотвратить ее, если усвоим урок, который должны были извлечь из событий последних трех лет, - урок, гласящий, что мы достаточно сильны и искусны, чтобы навязать нашу волю к миру, если мы знаем, что делаем.
В этом отношении, дело сейчас обстоит как нельзя хуже. Опять, как и после прошлой войны, нас интересует только счастливое настоящеевозвращение домой с войны, возобновление мирной жизни. Экономисты твердят нам, что мы вступаем в новый период небывалого процветания: все, о ком стоит говорить, разбогатеют, и мы можем позволить себе роскошь - какое это должно быть для них утешение! - терпеть у себя неизбежные восемь - десять миллионов безработных. После немногих лет процветания, в течение которых мы оборудуем электрохолодильниками кухни наших средних классов и даже построим несколько домов, доступных по цене только горсточке избранных, - мы, говорят нам те же самые экономисты, можем ждать нового краха, подобного краху 1929 года, пришедшему на смену последнему послевоенному буму, только на этот раз "крах наступит раньше" потому что мир сейчас "подгоняют".
Насколько я могу судить, мы, американцы, верим нашим экономистам в обоих случаях, но, как погода у Марка Твена, это никого не расстраивает. Мы так рады, что война кончилась, что нас по-настоящему даже не тревожат разрушительные возможности атома, о которых мы так много говорим, - по крайней мере это ни из чего не видно. Психологически действие атома свелось, по-видимому, к приятной щекотке наших национальных нервов. Получилось нечто вроде космического детективного романа, но и только, ибо иначе политические организации, особенно тесно связанные у нас с народом, должны были бы больше говорить и делать по этому вопросу. Вместо этого рабочие союзы поглощены стараниями предохранить своих членов от последствий грядущей безработицы, фермеры набивают карманы, пока имеется еще нехватка продовольствия, а ветераны войны думают только о том, как бы вернуться в родные места и найти работу и жилище.
Никто, очевидно, не принимает всерьез авторов передовиц и ученых. Сравнительно не многие американцы,- а говорят, что нас сейчас 130 миллионов,- на себе испытали, пагубное и разрушительное действие войны, причиненное хотя бы такими устарелыми орудиями пытки и разрушения, как те, что применялись нами во второй мировой войне. Для девяноста процентов американцев, - а девяносто процентов - это солидное большинство, - война есть нечто такое, что доставляет каждому работу - и кое-какие неприятности - с вознаграждением, какое ему и не снилось, независимо от того, кто он миллионер, фермер, фабричный рабочий, девушка-служанка или проститутка. Мертвые погребены, а могильные кресты, - если на их могилах действительно есть кресты, - не голосуют. Мнение ничтожного меньшинства, состоящего из солдат, видавших виды в бою, тоже в счет не идет. Все, что они говорят, мир готов приписать результатам военного невроза.
Откуда же придет руководство, необходимое нам, чтобы выиграть мир? Я не буду предаваться гаданию, так как вернулся всего лишь полгода назад и большую часть времени был занят писанием этой книги. Но бодрость духа поддерживают во мне следующие мысли.
В 1937 году, когда вторая мировая война по существу уже началась, перечень наших интеллектуальных и моральных ресурсов, с помощью которых мы должны были выиграть войну, был еще более неутешителен. И все же мы ее выиграли. Прошло всего лишь несколько лет, которые промчались, как несколько часов, и мы нашли в себе достаточно здравого смысла, чтобы вступить в войну за спасение собственной жизни. И тогда, буквально в течение нескольких месяцев, мы заложили основы самых могущественных вооруженных сил, какие знает история человечества. Не гений создал и повел за собой эти непобедимые силы - в том смысле, как Наполеон создал и вел армии, с которыми некогда завоевал Европу. Непобедимость американского оружия - это детище всего американского народа, его мускулов, его мозга, его души.
Никто не мог бы предсказать все это в 1937 году. И точно так же, я думаю, никто не предскажет, как американский народ встретит кризисы, которые развернутся в течение ближайшего десятилетия. Но мы знаем теперь, что мы способны возвыситься до великих достижений. Мы умеем брать себя в руки, и мы не преминем это сделать, если только, освободившись от похмелья после второй мировой войны, поймем, что делают с нами и что можем сделать мы.
Примечания
{1}Пентагон - здание военного министерства в Вашингтоне, имеющее форму пятиугольника.
{2}Chief of Staff io the Supreme Allied Commander - COSSAC.
{3}Сюзерен, верховный властитель.
{4}В английской фразеологии "красная тесьма" - синоним волокиты, бюрократизма.
{5}В американской армии - синими для союзных сил, красными - для противника. В английской армии - наоборот, что отнюдь не облегчало задач согласования. В конце концов, американская армия стала пользоваться синими значками для американских сил, черными - для английских и красными - для немецких. (Примеч. автора).
{6}Когда Штурмовой учебный центр излагал свою теорию десантных операций на бумаге, поступили первые сведения о высадке американцев на Тараве. Танки были там высажены на берег при дневном свете и блестяще оправдали себя. (Примеч. автора).
{7}Британские коммандос создали первые десантные суда - баржи с откидным трапом в носовой части. Такая конструкция применялась и в другой половине земного шара- японцами. Американский вклад в это дело - "баржа Хиггинса", гребной винт которой, помещаясь в углублении, подгребает воду под днище и дает возможность судну сниматься с отмели кормой вперед. Эта остроумная конструкция первоначально использовалась караибскими контрабандистами, сильно облегчая им задачу доставки тяжелых грузов на негостеприимные побережья, где надо было быстро разгрузиться и тут же отчалить. "Баржа Хиггинса" сама по себе очень ценное приобретение, но крупнейшим вкладом Америки в технику высадки на берег, где ваше присутствие отнюдь не желательно, являются стандартизация и массовое производство десантных судов всех типов. (Примеч. автора).
{8}К концу войны на полях сражений действовала шестьдесят одна американская дивизия и тринадцать английских. Кроме них, имелись еще пять канадских, одна польская и двенадцать вновь сформированных французских дивизий. Таким образом, вооруженные силы союзников состояли из девяноста двух дивизий. Считая вместе с вспомогательными войсками, в Европе находились 2 909 602 американских солдата (Примеч. автора).
{9}США представляли: генерал Джордж Маршалл - начальник генерального штаба армии США; адмирал Эрнст Кинг - главнокомандующий военно-морским флотом США; генерал Генри Арнольд - командующий военно-воздушными силами США, и адмирал Уильям Леги - начальник штаба Рузвельта. (Примеч. автора)
{10}Для одной только первой фазы десантных операций по вторжению в Сицилию потребовалось свыше тысячи океанских пароходов (Примеч. автора).
{11}В августе 1942 года десантные войска (коммандос), состоявшие главным образом из канадцев, под командованием адмирала Маунтбэттона, пересекли Ла-Манш и захватили сильно укрепленный порт Дьепп. Они выгрузили на берег танки, продвинулись с боями на несколько миль в глубь страны и удерживались на континенте в течение почти двадцати четырех часов. После этого остатки коммандос пробились обратно к своим судам и возвратились в Англию. Они понесли чрезвычайно тяжелые потери людьми - и открыли военную дискуссию, которая с переменным ожесточением велась с момента дьеппского рейда до победоносного вторжения в Нормандию в июне 1944 года.
Был Дьепп успехом или неудачей?
Англичане гордились героизмом своих войск, участвовавших в рейде на Дьепп, но почти всегда при выработке плана предстоящего вторжения ссылались на тот факт, что Дьепп показал, как трудно создать предмостное укрепление на французском берегу. Бывали случаи - когда американцы проявляли слишком большой оптимизм, - что в зал совещаний вводили раненых ветеранов Дьеппа, чтобы напомнить нам о трудностях, которые мы так бойко собирались преодолеть. Опыт Дьеппа столь часто приводился в доказательство невыполнимости наших планов, что кое-кто из американцев начал подозревать, не был ли рейд задуман с единственной целью - служить англичанам аргументом против всяких дальнейших попыток вторгнуться во Францию с моря. Однако штабисты генерала Деверса, изучившие отчет о Дьеппском рейде, неизменно пользовались теми же фактами, чтобы доказать, что операция отнюдь не провалилась, а, напротив, увенчалась успехом. Они подчеркивали, что сравнительно небольшим ударным силам удалось закрепиться на берегу, а тяжелые потери объясняли тем, что штурм не имел дальнейшей поддержки, чего, конечно, не будет при вторжении, рассчитанном на длительный срок. (Примеч. автора).
{12}Фактически были две причины, почему верховным главнокомандующим на этом английском театре военных действий был назначен американец. Прежде всего, это был жест вежливости по адресу американского общественного мнения. А во-вторых, - что, может, еще важнее, - это давало возможность замаскировать поход против французов в Африке и выдать его за операцию американской марки. Это был вполне законный военно-политический маневр, имевший целью дезориентировать противника, избежать лишних жертв и обеспечить успех. До вторжения в Африку считалось аксиомой, что с англичанами французы драться будут, а против американцев воевать не станут.
Тут не было никакой тайны и, в сущности, никакого обмана, - поскольку обо всем договорились заранее; разве только по отношению к Франции Виши, но она, как-никак, была нашим врагом. Через посредство Петэна немецкая пропаганда широко использовала обстрел англичанами французского флота в Оране, поэтому, повторяю, при разработке генерального плана вторжения в Африку учитывалось, что французские войска с меньшей охотой будут стрелять по американцам, нежели по англичанам. По этим же соображениям в английские штурмовые эшелоны должны были быть вкраплены американские части, чтобы французы видели американские знамена, - словом, в соответствии с "планом прикрытия", вся операция была замаскирована красно-бело-синими полотнищами
И на дипломатическом фронте англичанам важно было, чтобы кто-нибудь за них разговаривал с французами. Соглашение с местными петэновскими властями предусматривалось с самого начала, и предпочтительно было, в случае взрыва, чтобы запал поднес американец. Черчиллю приходилось считаться не только с мировым общественным мнением, но и с неуступчивым меньшинством в собственном кабинете, которое решительно возражало против умиротворения в любой форме, для любой практической цели. Когда выяснилось, что Кларк и Эйзенхауэр немного перестарались, Черчилль просто вызвал к проводу Рузвельта, и тот разъяснил, что это соглашение только временная мера.
Весь этот камуфляж, как я уже сказал, не был тайной. Ни для кого, кроме противника. Никто серьезно не предполагал, что американцы будут фактически руководить операциями в Средиземном море, которое явно относилось к сфере действий англичан. Военное министерство Соединенных Штатов не собиралось в этом районе оспаривать у них верховенство в ведении войны. (Примеч. автора)
{13}Паттон, который был рангом выше Брэдли, автоматически получил командование другой армией во Франции. Доверие к нему военного министерства США не поколебалось даже после того, как неуклюжая попытка Эйзенхауэра замять дело об избиении солдата вызвала резкие нападки на Паттона в печати. (Примеч. автора)
{14}Прозвище Эйзенхауэра в армии.
{15}Перифраз выражения Клаузевица: "Бой - это платеж наличными!".
{16}Операция эта иногда упоминается под названием "Нептун". План "Оверлорд" был общим планом вторжения на европейское побережье через Ла-Манш; момент десанта в этом плане обозначался шифром "Нептун". (Примеч. автора).
{17}Говорят, что после освобождения Франции Паттон хотел послать Монтгомери пятигаллонный бачок бензина. Курьер должен был напомнить фельдмаршалу его реплику и доложить
- Сэр, солдаты генерала Паттона уже подучились, генерал надеется, что с вашей дороги он ушел достаточно далеко (Паттон к тому времени опередил Монтгомери на несколько сот миль), а это - все горючее, которое осталось у американской армии". (Примеч. автора).
{18}При решении проблемы Бокажа с большой эффективностью был применен танк-дозер - танк, снабженный массивным скрепером, наподобие снегоочистителя или бульдозера Бронемашины такого типа валили изгороди и засыпали канавы, прокладывая путь через все эти препятствия. Они послужили наглядным доказательством приспособляемости американской военной техники. Впрочем, лучшим оружием против изгородей Бокажа оказалось доброе старое средство - артиллерийский огонь (Примеч. автора)
{19}Неудача Монтгомери была так наглядна, что английские начальники штабов сами побуждали Эйзенхауэра обрушиться на него. Верховный главнокомандующий ограничился, однако, запиской, в которой предлагал английскому главнокомандующему продолжать наступательные действия (Примеч. автора).
{20}ВАК - женский вспомогательный корпус, АТС - служба военных сообщений; МП - военная полиция, ПА - комендантские адъютанты.
{21}На следующий день при бомбовом залпе соединения средних бомбардировщиков, севернее Сен-Лоской дороги был убит генерал-лейтенант Лесли МакНэр (Примеч. автора).
{22}Таково мнение меньшинства. Но все старшие офицеры, участвовавшие в этой операции, с которыми мне приходилось говорить, считали, что из-за провала попытки закрыть фалезскую горловину была упущена исключительная возможность немедленного окончания войны. Они рассуждают так: если бы горловина была закрыта согласно плану, отборные части находившейся в Северо-Западной Франции германской армии оказались бы в ловушке, и их капитуляция была бы вопросом дней. А если бы они сложили оружие, Германия не могла бы продолжать борьбу. Ее крах последовал бы тотчас же вслед за покушением на Гитлера и совпал бы с освобождением Парижа. Но поскольку некоторая часть германской армии ускользнула, Гитлер получил возможность скрыть размер катастрофы и подготовить почву для своего возвращения, которое он и инсценировал позднее - в декабре. Свое мнение я изложил выше, а противоположное мнение привожу здесь для полноты картины. (Примеч. автора).
{23}В разгар этого сражения один нью-йоркский адвокат, служивший в разведывательном отделе штаба Брэдли, разобравшись в обстановке, обратил внимание на то, что а Англии проходят обучение две английские авиадесантные дивизии. Он высказал мнение, что если их сбросить непосредственно за участком фронта, занятым английскими частями, то они как раз могли бы пробиться вперед и уничтожить 88-миллиметровки, мешающие наступлению англичан. Эта мысль так понравилась Брэдли, что он послал в штаб Монтгомери кадрового полковника, который изложил ее генералу Ричардсону, возглавлявшему плановый отдел штаба Монтгомери. Ричардсону она тоже так понравилась, что он бросил все и отправился с ней к начальнику штаба Монтгомери - де Гингэнду. Тщательно продумав ее, де Гингэнд объявил, что в ней заключается разрешение стоящей перед его патроном задачи, после чего удалился в направлении занимаемого последним прицепа. Через несколько часов он вернулся и объявил, что ничего не выйдет, так как патрон решительно не согласен. Свой отказ Монтгомери мотивировал тем, что части, о которых идет речь, находятся на маневрах в Шотландии и нельзя прерывать их обучение. Кроме того, он не видит оснований менять принятый им план, который сводился к тому, чтобы продвигаться вперед наличными силами. (Примеч. автора).
{24}Advance Section of the Communications zone.
{25}Первоначально - американская Восьмая армия Англичане просили нас переименовать ее, чтобы ее нельзя было спутать со знаменитой английской Восьмой армией Монтгомери, - хотя эта армия в течение всей войны оставалась на Средиземноморском театре военных действий (Примеч. автора.)
{26}Как бы он этого ни добился, британский флот получил очко вперед: летом того же года американский флот испытал такие трудности в Шербурском порту, что армия считала его работу прямо-таки позорной. Снова и снова флот назначал срок, когда можно будет начать пользоваться портом, и снова этот срок откладывался, потому что флот не мог справиться с очисткой. Немцы оставили там много мин нового типа, из которых самые коварные пропускали над собою несколько судов, а потом, когда считалось, что путь свободен, взрывались под следующим кораблем. (Примеч. автора).
{27}Немцы отвечали из дальнобойного железнодорожного орудия и ракетных минометов ближнего боя, причем в итоге им удалось попасть в шпиль церкви, находившейся по другую сторону площади, против штаба Брэдли, и зарегистрировать, по крайней мере, одно прямое попадание в штаб Паттона. (Примеч. автора).
{28}Такая идея высказывалась уже не в первый раз. Еще в сентябре фельдмаршал сделал предложение по начальству, чтобы ему были переданы все сухопутные силы союзников. Не подлежит сомнению, что он опирался при этом на поддержку английского премьера. Это была закономерная реакция английского правительства на августовскую нерешительность Эйзенхауэра, попытка английских руководителей выйти из затруднительного положения, в котором они оказались, когда поняли, что политический штаб, созданный ими в лице СХАЭФ, призван отныне руководить военными действиями.
Эйзенхауэр отклонил эти планы, но для тогдашнего положения верховного главнокомандующего характерно, что он счел нужным при этом пуститься в пространные объяснения, оправдываясь перед фельдмаршалом в том, что не достиг более значительных успехов на континенте. Верховный главнокомандующий забыл о неудаче Монтгомери при Кане, и, вместо того чтобы напомнить ему о ней, ограничился тем, что упрекнул своего английского подчиненного в бестактности и указал ему на американскую победу при Сен-Ло, на причиненные врагу тяжелые потери и т. п., желая доказать, что дела обстоят не так плохо, как может показаться.
Весьма характерно также, что английский командующий не поехал сам к Эйзенхауэру, но послал к нему для передачи предложения своего начальника штаба, де Гингэнда. Приблизительно в это время Монтгомери был произведен в фельдмаршалы и, таким образом, обогнал в чине верховного главнокомандующего, оставаясь старше его почти до конца войны, когда Эйзенхауэр получил, наконец, свою пятую звездочку. Но пока он был старше чином, Монтгомери принципиально отказывался ездить в штаб Эйзенхауэра и настаивал, чтобы Эйзенхауэр приезжал к нему. И Эйзенхауэр почти всегда приезжал. (Примеч. автора).
{29}Формально были ответственны следующие лица в таком порядке: прежде всего Эйзенхауэр, как верховный главнокомандующий; затем Брэдли, как командующий армейской группой; далее Ходжес, как командующий армией; и, наконец, Миддльтон, командовавший корпусом в секторе, где произошел прорыв. Никто из них не был отстранен от должности. Больше ни к кому нельзя было предъявлять обвинение, так как только командующие офицеры могут считаться ответственными за боевую неудачу. Штабные офицеры консультируют, но не могут принимать оперативных решений или отвечать за них. (Примеч. автора).
{30}И сейчас еще можно найти американских офицеров, которые продолжают верить, что эта пресловутая передача была произведена из студий Британской радиовещательной компании. Они убеждены, что компания свалила все на немцев, только когда почва под ней загорелась. (Прим. автора).,
{31}После этого Брэдли устроил свой собственный отдел печати и часто давал корреспондентам характерные своей откровенностью краткие обзоры. (Примеч. автора).
{32}Когда Брэдли увидел, что Монтгомери неминуемо получит его крайнюю северную армию, он постарался поставить на север Девятую, чтобы этой жертвой спасти обстрелянную Первую. Первоначально предполагалось расположить Девятую армию в центральном секторе фронта - как раз на том самом месте, куда пришелся удар арденнского контрнаступления немцев. (Примеч. автор)
{33}Паттон думал сыграть с Монтгомери еще одну шутку. Монтгомери придавал такое значение высадке авиадесанта на правом берегу Рейна, что Паттон решил спародировать его, организовав авиадесантную операцию с одноместными самолетами - "щенятами". Он хотел использовать для этой цели самолеты-корректировщики и связные, приданные его штабу, и таким образом переправить через Рейн батальон пехоты. Затея эта не была приведена в исполнение. (Примеч. автора).
{34}Штраф за братание с населением вражеской страны в армии США.
Глава пятнадцатая.
В заключение - посидим и подумаем
Зимою 1946 года американский интеллектуальный и политический мир, казалось, разделился на тех, кто думал, что мы должны раскрыть наши секреты научного ведения войны, и тех, кто полагал, что мы должны хранить эти секреты для себя, - на тех, кто был "за", и тех, кто был "против" идеи всемирного правительства. У многих создастся впечатление, что настоящая книга избегала касаться этого вопроса - может быть, именно для того, чтобы ориентироваться против мирового единства в сторону национализма. Я знаю, что подвергаюсь этому риску и называю это риском, потому что считаю преступлением скрывать и засекречивать научные знания и уверен, что всемирное правительство существенно необходимо для цивилизации - и неизбежно. Мои разногласия с интернационалистами 1946 года - это разногласия не принципиальные, а по вопросу о темпах и о том, что считать реальным.
Делиться научным знанием, чтобы весь мир мог им пользоваться, - это естественно, морально и здраво. Но я не думаю, что раскрытие секретов ведения войны может предотвратить ее. Если мы поделимся нашими секретами, это улучшит международную атмосферу, слегка ослабит напряжение. Но это не предупредит третьей мировой войны, если конфликту между Британской империей и Советским Союзом дадут развиваться. А я думаю, что этот конфликт будет развиваться, если только мы в Соединенных Штатах не настоим на создании такого мирового порядка, при котором английский и русский социальный строй могут сосуществовать и постепенно приближаться друг к другу.
В рисуемой мною картине не нашла себе места Организация объединенных наций. Это не потому, что я не считаю ЮНО здравой идеей, но просто потому, что я смотрю на эту организацию только как на орудие. Будет от нее толк или нет, это всецело зависит от того, окажутся ли совместимы основы политики трех главных держав. Их совместимость и есть то, о чем я рассуждаю. Если мы позволим английской и русской политике стать несовместимыми, тогда самая работоспособная ЮНО в мире ничего не сможет поделать. Она превратится в новую Лигу наций. И наоборот, если мы разрешим эту проблему, ЮНО будет функционировать к всеобщему удовлетворению.
Пожалуй, лучше мне прямо высказать свое мнение: ЮНО не может - да и естественно, что не может, - разрешать мировые проблемы. Эти проблемы зависят от трех великих национальных воль, которые нельзя согласовать при помощи какой-либо организации или клочка бумаги. Во время войны международная организация Совета начальников генеральных штабов эффективно работала только потому, что и английская, и американская воли были направлены на разгром Германии. Разногласия между обеими нациями были по вопросу о том, как это надо сделать. Во время мира, если национальные воли России, Англии и Америки совместимы, штабная организация ЮНО может также потрудиться над разрешением ряда проблем типа "как это сделать". Но ЮНО никогда не сможет справиться с проблемами политически решающего масштаба, потому что входящие в нее главные державы не уступят ей пока своего суверенитета.
Я готов также защищаться против обвинения в том, что я стал изоляционистом. Национальная изоляция - это уклонение от участия в мировых делах. Я высказываюсь за участие, а не уклонение. Это само собой подразумевается при всех моих выводах. Я думаю, что идея американского участия в мировых делах (для охраны мира и защиты американских интересов) пользуется теперь всеобщим признанием у американцев. Во всяком случае, ее всюду проповедуют, если не применяют. Я честно стараюсь не навязывать американцам ничего для них нового.
И точно так же я не стараюсь навязать им "дипломатию доллара" или "Американский век" Генри Робинсона Люса. Концепция "Американского века" отличается неясностью, и я не уверен, что понимаю ее, но, грубо говоря, идея ее, на мой взгляд, заключается в том, что в двадцатом веке мы должны занять место Великобритании в качестве хозяина мира. Я против такой попытки. Это полярная противоположность той идее, что мы должны быть слугой мира. Но почему мы должны быть чем угодно, только не самими собой - зрелой нацией среди зрелых наций, с правом на собственное мнение и с обязательством разделять ответственность за управление миром?
В конечном счете, единое всемирное правительство неизбежно и было неизбежным задолго до атомной бомбы. Оно стало неизбежным, когда средства транспорта и связи сократили мир так, что идея всемирного правительства стала осуществимой. Проблема сейчас не в том, должно ли существовать всемирное правительство, но в том, как создать его. Люди моего поколения помнят, сколько бесплодных разговоров было о всемирном правительстве, которое именовалось тогда Лигой наций. Из болтовни оно не родится. И не из добрых намерений. Но единое правительство для всего мира есть логическая необходимость, и я верю, - эволюция принесет нам его, при условии, если человечеству позволено будет эволюционировать мирно. А это - сегодня решаем мы.
Есть и короткий путь к всемирному правительству - тот самый, против которого я возражаю. Это - третья мировая война, война с целью уничтожения той или другой из спорящих сторон. Я против нее потому, что ненавижу войну, и потому, что профессиональное убийство представляется мне противоестественным, дурным делом. Тем, кто склонен считать его хирургической операцией, я отвечу, что, на мой взгляд, - это слишком радикальная операция, чтобы возлагать на нее надежды. И она представляется мне ненужной.
Из опыта второй мировой войны я вынес, в качестве убеждений, во-первых, тот взгляд, что третья мировая война - весьма реальная возможность, а во-вторых, не менее твердую уверенность, что ее можно избежать путем авторитетного проявления воли Соединенных Штатов, направленной к миру. Но если у нас, американцев, не будет осведомленной и единой мировой политики, и если мы не будем применять ее агрессивно, мир поплывет по течению, а в плывущем по течению мире сильные воли британского и русского государств могут так углубить конфликт, что его способна будет разрешить только война на уничтожение одного из противников, подобно тому как война, которую мы только что пережили, была войной на уничтожение врага или нас самих. По-моему, эту третью войну уже ложно изображают как нашу войну.
Я считаю, что мы можем предотвратить ее, если усвоим урок, который должны были извлечь из событий последних трех лет, - урок, гласящий, что мы достаточно сильны и искусны, чтобы навязать нашу волю к миру, если мы знаем, что делаем.
В этом отношении, дело сейчас обстоит как нельзя хуже. Опять, как и после прошлой войны, нас интересует только счастливое настоящеевозвращение домой с войны, возобновление мирной жизни. Экономисты твердят нам, что мы вступаем в новый период небывалого процветания: все, о ком стоит говорить, разбогатеют, и мы можем позволить себе роскошь - какое это должно быть для них утешение! - терпеть у себя неизбежные восемь - десять миллионов безработных. После немногих лет процветания, в течение которых мы оборудуем электрохолодильниками кухни наших средних классов и даже построим несколько домов, доступных по цене только горсточке избранных, - мы, говорят нам те же самые экономисты, можем ждать нового краха, подобного краху 1929 года, пришедшему на смену последнему послевоенному буму, только на этот раз "крах наступит раньше" потому что мир сейчас "подгоняют".
Насколько я могу судить, мы, американцы, верим нашим экономистам в обоих случаях, но, как погода у Марка Твена, это никого не расстраивает. Мы так рады, что война кончилась, что нас по-настоящему даже не тревожат разрушительные возможности атома, о которых мы так много говорим, - по крайней мере это ни из чего не видно. Психологически действие атома свелось, по-видимому, к приятной щекотке наших национальных нервов. Получилось нечто вроде космического детективного романа, но и только, ибо иначе политические организации, особенно тесно связанные у нас с народом, должны были бы больше говорить и делать по этому вопросу. Вместо этого рабочие союзы поглощены стараниями предохранить своих членов от последствий грядущей безработицы, фермеры набивают карманы, пока имеется еще нехватка продовольствия, а ветераны войны думают только о том, как бы вернуться в родные места и найти работу и жилище.
Никто, очевидно, не принимает всерьез авторов передовиц и ученых. Сравнительно не многие американцы,- а говорят, что нас сейчас 130 миллионов,- на себе испытали, пагубное и разрушительное действие войны, причиненное хотя бы такими устарелыми орудиями пытки и разрушения, как те, что применялись нами во второй мировой войне. Для девяноста процентов американцев, - а девяносто процентов - это солидное большинство, - война есть нечто такое, что доставляет каждому работу - и кое-какие неприятности - с вознаграждением, какое ему и не снилось, независимо от того, кто он миллионер, фермер, фабричный рабочий, девушка-служанка или проститутка. Мертвые погребены, а могильные кресты, - если на их могилах действительно есть кресты, - не голосуют. Мнение ничтожного меньшинства, состоящего из солдат, видавших виды в бою, тоже в счет не идет. Все, что они говорят, мир готов приписать результатам военного невроза.
Откуда же придет руководство, необходимое нам, чтобы выиграть мир? Я не буду предаваться гаданию, так как вернулся всего лишь полгода назад и большую часть времени был занят писанием этой книги. Но бодрость духа поддерживают во мне следующие мысли.
В 1937 году, когда вторая мировая война по существу уже началась, перечень наших интеллектуальных и моральных ресурсов, с помощью которых мы должны были выиграть войну, был еще более неутешителен. И все же мы ее выиграли. Прошло всего лишь несколько лет, которые промчались, как несколько часов, и мы нашли в себе достаточно здравого смысла, чтобы вступить в войну за спасение собственной жизни. И тогда, буквально в течение нескольких месяцев, мы заложили основы самых могущественных вооруженных сил, какие знает история человечества. Не гений создал и повел за собой эти непобедимые силы - в том смысле, как Наполеон создал и вел армии, с которыми некогда завоевал Европу. Непобедимость американского оружия - это детище всего американского народа, его мускулов, его мозга, его души.
Никто не мог бы предсказать все это в 1937 году. И точно так же, я думаю, никто не предскажет, как американский народ встретит кризисы, которые развернутся в течение ближайшего десятилетия. Но мы знаем теперь, что мы способны возвыситься до великих достижений. Мы умеем брать себя в руки, и мы не преминем это сделать, если только, освободившись от похмелья после второй мировой войны, поймем, что делают с нами и что можем сделать мы.
Примечания
{1}Пентагон - здание военного министерства в Вашингтоне, имеющее форму пятиугольника.
{2}Chief of Staff io the Supreme Allied Commander - COSSAC.
{3}Сюзерен, верховный властитель.
{4}В английской фразеологии "красная тесьма" - синоним волокиты, бюрократизма.
{5}В американской армии - синими для союзных сил, красными - для противника. В английской армии - наоборот, что отнюдь не облегчало задач согласования. В конце концов, американская армия стала пользоваться синими значками для американских сил, черными - для английских и красными - для немецких. (Примеч. автора).
{6}Когда Штурмовой учебный центр излагал свою теорию десантных операций на бумаге, поступили первые сведения о высадке американцев на Тараве. Танки были там высажены на берег при дневном свете и блестяще оправдали себя. (Примеч. автора).
{7}Британские коммандос создали первые десантные суда - баржи с откидным трапом в носовой части. Такая конструкция применялась и в другой половине земного шара- японцами. Американский вклад в это дело - "баржа Хиггинса", гребной винт которой, помещаясь в углублении, подгребает воду под днище и дает возможность судну сниматься с отмели кормой вперед. Эта остроумная конструкция первоначально использовалась караибскими контрабандистами, сильно облегчая им задачу доставки тяжелых грузов на негостеприимные побережья, где надо было быстро разгрузиться и тут же отчалить. "Баржа Хиггинса" сама по себе очень ценное приобретение, но крупнейшим вкладом Америки в технику высадки на берег, где ваше присутствие отнюдь не желательно, являются стандартизация и массовое производство десантных судов всех типов. (Примеч. автора).
{8}К концу войны на полях сражений действовала шестьдесят одна американская дивизия и тринадцать английских. Кроме них, имелись еще пять канадских, одна польская и двенадцать вновь сформированных французских дивизий. Таким образом, вооруженные силы союзников состояли из девяноста двух дивизий. Считая вместе с вспомогательными войсками, в Европе находились 2 909 602 американских солдата (Примеч. автора).
{9}США представляли: генерал Джордж Маршалл - начальник генерального штаба армии США; адмирал Эрнст Кинг - главнокомандующий военно-морским флотом США; генерал Генри Арнольд - командующий военно-воздушными силами США, и адмирал Уильям Леги - начальник штаба Рузвельта. (Примеч. автора)
{10}Для одной только первой фазы десантных операций по вторжению в Сицилию потребовалось свыше тысячи океанских пароходов (Примеч. автора).
{11}В августе 1942 года десантные войска (коммандос), состоявшие главным образом из канадцев, под командованием адмирала Маунтбэттона, пересекли Ла-Манш и захватили сильно укрепленный порт Дьепп. Они выгрузили на берег танки, продвинулись с боями на несколько миль в глубь страны и удерживались на континенте в течение почти двадцати четырех часов. После этого остатки коммандос пробились обратно к своим судам и возвратились в Англию. Они понесли чрезвычайно тяжелые потери людьми - и открыли военную дискуссию, которая с переменным ожесточением велась с момента дьеппского рейда до победоносного вторжения в Нормандию в июне 1944 года.
Был Дьепп успехом или неудачей?
Англичане гордились героизмом своих войск, участвовавших в рейде на Дьепп, но почти всегда при выработке плана предстоящего вторжения ссылались на тот факт, что Дьепп показал, как трудно создать предмостное укрепление на французском берегу. Бывали случаи - когда американцы проявляли слишком большой оптимизм, - что в зал совещаний вводили раненых ветеранов Дьеппа, чтобы напомнить нам о трудностях, которые мы так бойко собирались преодолеть. Опыт Дьеппа столь часто приводился в доказательство невыполнимости наших планов, что кое-кто из американцев начал подозревать, не был ли рейд задуман с единственной целью - служить англичанам аргументом против всяких дальнейших попыток вторгнуться во Францию с моря. Однако штабисты генерала Деверса, изучившие отчет о Дьеппском рейде, неизменно пользовались теми же фактами, чтобы доказать, что операция отнюдь не провалилась, а, напротив, увенчалась успехом. Они подчеркивали, что сравнительно небольшим ударным силам удалось закрепиться на берегу, а тяжелые потери объясняли тем, что штурм не имел дальнейшей поддержки, чего, конечно, не будет при вторжении, рассчитанном на длительный срок. (Примеч. автора).
{12}Фактически были две причины, почему верховным главнокомандующим на этом английском театре военных действий был назначен американец. Прежде всего, это был жест вежливости по адресу американского общественного мнения. А во-вторых, - что, может, еще важнее, - это давало возможность замаскировать поход против французов в Африке и выдать его за операцию американской марки. Это был вполне законный военно-политический маневр, имевший целью дезориентировать противника, избежать лишних жертв и обеспечить успех. До вторжения в Африку считалось аксиомой, что с англичанами французы драться будут, а против американцев воевать не станут.
Тут не было никакой тайны и, в сущности, никакого обмана, - поскольку обо всем договорились заранее; разве только по отношению к Франции Виши, но она, как-никак, была нашим врагом. Через посредство Петэна немецкая пропаганда широко использовала обстрел англичанами французского флота в Оране, поэтому, повторяю, при разработке генерального плана вторжения в Африку учитывалось, что французские войска с меньшей охотой будут стрелять по американцам, нежели по англичанам. По этим же соображениям в английские штурмовые эшелоны должны были быть вкраплены американские части, чтобы французы видели американские знамена, - словом, в соответствии с "планом прикрытия", вся операция была замаскирована красно-бело-синими полотнищами
И на дипломатическом фронте англичанам важно было, чтобы кто-нибудь за них разговаривал с французами. Соглашение с местными петэновскими властями предусматривалось с самого начала, и предпочтительно было, в случае взрыва, чтобы запал поднес американец. Черчиллю приходилось считаться не только с мировым общественным мнением, но и с неуступчивым меньшинством в собственном кабинете, которое решительно возражало против умиротворения в любой форме, для любой практической цели. Когда выяснилось, что Кларк и Эйзенхауэр немного перестарались, Черчилль просто вызвал к проводу Рузвельта, и тот разъяснил, что это соглашение только временная мера.
Весь этот камуфляж, как я уже сказал, не был тайной. Ни для кого, кроме противника. Никто серьезно не предполагал, что американцы будут фактически руководить операциями в Средиземном море, которое явно относилось к сфере действий англичан. Военное министерство Соединенных Штатов не собиралось в этом районе оспаривать у них верховенство в ведении войны. (Примеч. автора)
{13}Паттон, который был рангом выше Брэдли, автоматически получил командование другой армией во Франции. Доверие к нему военного министерства США не поколебалось даже после того, как неуклюжая попытка Эйзенхауэра замять дело об избиении солдата вызвала резкие нападки на Паттона в печати. (Примеч. автора)
{14}Прозвище Эйзенхауэра в армии.
{15}Перифраз выражения Клаузевица: "Бой - это платеж наличными!".
{16}Операция эта иногда упоминается под названием "Нептун". План "Оверлорд" был общим планом вторжения на европейское побережье через Ла-Манш; момент десанта в этом плане обозначался шифром "Нептун". (Примеч. автора).
{17}Говорят, что после освобождения Франции Паттон хотел послать Монтгомери пятигаллонный бачок бензина. Курьер должен был напомнить фельдмаршалу его реплику и доложить
- Сэр, солдаты генерала Паттона уже подучились, генерал надеется, что с вашей дороги он ушел достаточно далеко (Паттон к тому времени опередил Монтгомери на несколько сот миль), а это - все горючее, которое осталось у американской армии". (Примеч. автора).
{18}При решении проблемы Бокажа с большой эффективностью был применен танк-дозер - танк, снабженный массивным скрепером, наподобие снегоочистителя или бульдозера Бронемашины такого типа валили изгороди и засыпали канавы, прокладывая путь через все эти препятствия. Они послужили наглядным доказательством приспособляемости американской военной техники. Впрочем, лучшим оружием против изгородей Бокажа оказалось доброе старое средство - артиллерийский огонь (Примеч. автора)
{19}Неудача Монтгомери была так наглядна, что английские начальники штабов сами побуждали Эйзенхауэра обрушиться на него. Верховный главнокомандующий ограничился, однако, запиской, в которой предлагал английскому главнокомандующему продолжать наступательные действия (Примеч. автора).
{20}ВАК - женский вспомогательный корпус, АТС - служба военных сообщений; МП - военная полиция, ПА - комендантские адъютанты.
{21}На следующий день при бомбовом залпе соединения средних бомбардировщиков, севернее Сен-Лоской дороги был убит генерал-лейтенант Лесли МакНэр (Примеч. автора).
{22}Таково мнение меньшинства. Но все старшие офицеры, участвовавшие в этой операции, с которыми мне приходилось говорить, считали, что из-за провала попытки закрыть фалезскую горловину была упущена исключительная возможность немедленного окончания войны. Они рассуждают так: если бы горловина была закрыта согласно плану, отборные части находившейся в Северо-Западной Франции германской армии оказались бы в ловушке, и их капитуляция была бы вопросом дней. А если бы они сложили оружие, Германия не могла бы продолжать борьбу. Ее крах последовал бы тотчас же вслед за покушением на Гитлера и совпал бы с освобождением Парижа. Но поскольку некоторая часть германской армии ускользнула, Гитлер получил возможность скрыть размер катастрофы и подготовить почву для своего возвращения, которое он и инсценировал позднее - в декабре. Свое мнение я изложил выше, а противоположное мнение привожу здесь для полноты картины. (Примеч. автора).
{23}В разгар этого сражения один нью-йоркский адвокат, служивший в разведывательном отделе штаба Брэдли, разобравшись в обстановке, обратил внимание на то, что а Англии проходят обучение две английские авиадесантные дивизии. Он высказал мнение, что если их сбросить непосредственно за участком фронта, занятым английскими частями, то они как раз могли бы пробиться вперед и уничтожить 88-миллиметровки, мешающие наступлению англичан. Эта мысль так понравилась Брэдли, что он послал в штаб Монтгомери кадрового полковника, который изложил ее генералу Ричардсону, возглавлявшему плановый отдел штаба Монтгомери. Ричардсону она тоже так понравилась, что он бросил все и отправился с ней к начальнику штаба Монтгомери - де Гингэнду. Тщательно продумав ее, де Гингэнд объявил, что в ней заключается разрешение стоящей перед его патроном задачи, после чего удалился в направлении занимаемого последним прицепа. Через несколько часов он вернулся и объявил, что ничего не выйдет, так как патрон решительно не согласен. Свой отказ Монтгомери мотивировал тем, что части, о которых идет речь, находятся на маневрах в Шотландии и нельзя прерывать их обучение. Кроме того, он не видит оснований менять принятый им план, который сводился к тому, чтобы продвигаться вперед наличными силами. (Примеч. автора).
{24}Advance Section of the Communications zone.
{25}Первоначально - американская Восьмая армия Англичане просили нас переименовать ее, чтобы ее нельзя было спутать со знаменитой английской Восьмой армией Монтгомери, - хотя эта армия в течение всей войны оставалась на Средиземноморском театре военных действий (Примеч. автора.)
{26}Как бы он этого ни добился, британский флот получил очко вперед: летом того же года американский флот испытал такие трудности в Шербурском порту, что армия считала его работу прямо-таки позорной. Снова и снова флот назначал срок, когда можно будет начать пользоваться портом, и снова этот срок откладывался, потому что флот не мог справиться с очисткой. Немцы оставили там много мин нового типа, из которых самые коварные пропускали над собою несколько судов, а потом, когда считалось, что путь свободен, взрывались под следующим кораблем. (Примеч. автора).
{27}Немцы отвечали из дальнобойного железнодорожного орудия и ракетных минометов ближнего боя, причем в итоге им удалось попасть в шпиль церкви, находившейся по другую сторону площади, против штаба Брэдли, и зарегистрировать, по крайней мере, одно прямое попадание в штаб Паттона. (Примеч. автора).
{28}Такая идея высказывалась уже не в первый раз. Еще в сентябре фельдмаршал сделал предложение по начальству, чтобы ему были переданы все сухопутные силы союзников. Не подлежит сомнению, что он опирался при этом на поддержку английского премьера. Это была закономерная реакция английского правительства на августовскую нерешительность Эйзенхауэра, попытка английских руководителей выйти из затруднительного положения, в котором они оказались, когда поняли, что политический штаб, созданный ими в лице СХАЭФ, призван отныне руководить военными действиями.
Эйзенхауэр отклонил эти планы, но для тогдашнего положения верховного главнокомандующего характерно, что он счел нужным при этом пуститься в пространные объяснения, оправдываясь перед фельдмаршалом в том, что не достиг более значительных успехов на континенте. Верховный главнокомандующий забыл о неудаче Монтгомери при Кане, и, вместо того чтобы напомнить ему о ней, ограничился тем, что упрекнул своего английского подчиненного в бестактности и указал ему на американскую победу при Сен-Ло, на причиненные врагу тяжелые потери и т. п., желая доказать, что дела обстоят не так плохо, как может показаться.
Весьма характерно также, что английский командующий не поехал сам к Эйзенхауэру, но послал к нему для передачи предложения своего начальника штаба, де Гингэнда. Приблизительно в это время Монтгомери был произведен в фельдмаршалы и, таким образом, обогнал в чине верховного главнокомандующего, оставаясь старше его почти до конца войны, когда Эйзенхауэр получил, наконец, свою пятую звездочку. Но пока он был старше чином, Монтгомери принципиально отказывался ездить в штаб Эйзенхауэра и настаивал, чтобы Эйзенхауэр приезжал к нему. И Эйзенхауэр почти всегда приезжал. (Примеч. автора).
{29}Формально были ответственны следующие лица в таком порядке: прежде всего Эйзенхауэр, как верховный главнокомандующий; затем Брэдли, как командующий армейской группой; далее Ходжес, как командующий армией; и, наконец, Миддльтон, командовавший корпусом в секторе, где произошел прорыв. Никто из них не был отстранен от должности. Больше ни к кому нельзя было предъявлять обвинение, так как только командующие офицеры могут считаться ответственными за боевую неудачу. Штабные офицеры консультируют, но не могут принимать оперативных решений или отвечать за них. (Примеч. автора).
{30}И сейчас еще можно найти американских офицеров, которые продолжают верить, что эта пресловутая передача была произведена из студий Британской радиовещательной компании. Они убеждены, что компания свалила все на немцев, только когда почва под ней загорелась. (Прим. автора).,
{31}После этого Брэдли устроил свой собственный отдел печати и часто давал корреспондентам характерные своей откровенностью краткие обзоры. (Примеч. автора).
{32}Когда Брэдли увидел, что Монтгомери неминуемо получит его крайнюю северную армию, он постарался поставить на север Девятую, чтобы этой жертвой спасти обстрелянную Первую. Первоначально предполагалось расположить Девятую армию в центральном секторе фронта - как раз на том самом месте, куда пришелся удар арденнского контрнаступления немцев. (Примеч. автор)
{33}Паттон думал сыграть с Монтгомери еще одну шутку. Монтгомери придавал такое значение высадке авиадесанта на правом берегу Рейна, что Паттон решил спародировать его, организовав авиадесантную операцию с одноместными самолетами - "щенятами". Он хотел использовать для этой цели самолеты-корректировщики и связные, приданные его штабу, и таким образом переправить через Рейн батальон пехоты. Затея эта не была приведена в исполнение. (Примеч. автора).
{34}Штраф за братание с населением вражеской страны в армии США.