Ирина Шевченко. Наследники легенд

   Когда мысли сделались глупыми и путаными, Буревестник понял, что засыпает. Он посмотрел на Лил, девушка выглядела бодрой и собранной, словно не она просидела с ним всю ночь, подбрасывая сухие ветки в норовящий потухнуть костерок. Выносливая. Когда-то и он был таким, но последние годы расслабили. Море, каюта, безделье между вахтами и стычками с имперскими кораблями, сон – маг-лейтенант мог себе это позволить… И до сих пор не освоил формулу быстрого восстановления, вечно что-то путал. К Галле сходить, что ли? Или уже пойти и нормально выспаться? Но предстояло еще дождаться окончания «собеседования». Он присел на шаткий топчан в тени дерева, в стороне от остальных, и наблюдал за тем, как Лар расспрашивает ребят, выясняя, кто что умеет, попутно определяя каждому обязанности. Влипли бедолаги: Сумрак – это вам не пацан Арай. Лар’элланец придерживался легенды, не выказывая не вяжущихся с ней знаний и опыта и не демонстрируя старшинства, чем создал себе образ командира, мягко говоря, лояльного. А у Иоллара эти парни в кустики отлучаться будут строго по расписанию. Парни… А девушки как? Сэл опять взглянул на Лилэйн. Ей какие-нибудь поблажки положены? Галла на особом положении. И не потому, что жена, а потому, что маг. Маги вне правил. Они сами по себе и подчиняются командиру только в том, что касается непосредственно боевых операций. Или даже сами командуют – смотря, на что делается упор, на оружие или на магию. Вот сейчас, к примеру, не в атаку идти, можно махнуть рукой на грозного командира и потопать к себе отсыпаться. А то получается, постель выделили, а он до нее так и не добрался, сидит тут. Для чего? Для антуража, и только. Дескать, вот вы в какую сказку попали, ребята: тут вам и Сумрак, и Буревестник… Только Волчица наша, извините, дрыхнет… Счастливица. Маг прислонился к шершавому стволу и закрыл начавший слезиться глаз. Всего на секундочку.
   А когда открыл, во дворе уже никого не было, кроме сидящей прямо на земле в двух шагах от него девушки.
   – Привет, – улыбнулась Лил.
   На коленях у нее лежала сэрро. Сабля покоилась в ножнах, но рука мечницы сжимала рукоять, а клинок был выдвинут на ширину ладони.
   – Привет. Я что, уснул?
   Вопрос был риторический, и так все ясно, но она ответила:
   – Да. И мне поручили охранять твой сон. Первое задание – отработка ситуации «страховка мага на привале».
   – Маг на привале, прежде чем заснуть, сам позаботится о своей безопасности, – машинально отговорился Сэл.
   – Сумрак так и сказал. Поэтому уточнение: страховка мага в условиях энергетической блокады. Я, правда, не знаю, что такое энергетическая блокада, но ведь ты из-за меня не выспался… Прости. Я вчера проспала почти весь день, и ночью уже не хотелось, а вы были с дороги.
   Она извинялась так, словно сама подошла к нему вечером и несла всякую чушь, лишь бы привлечь внимание, и он чувствовал себя неловко. Да еще и Лар удружил – страховка мага! Шутник хоров. Мог же разбудить.
   – А где все?
   Девушка пожала плечами:
   – Разошлись. Арай, наверное, на озеро пошел, я видела, он удилище у хозяина взял. И Зэ-Зэ с ним.
   – Кто?
   – Мэт, – пояснила Лилэйн. – Но его так никто не зовет. Зэ-Зэ – Заноза-в-заднице. Или просто Заноза.
   – А, это те двое, – потянулся со сна Сэл.
   Лил негромко рассмеялась.
   – Зэ-Зэ один, а не двое. Второй – Лони. Они с Мэтом из одного поселка, кажется, какие-то родственники. До войны охотой промышляли, стрелки неплохие, в лесу не заблудятся. Не то что Эйкен – того за ручку вести нужно. Ведешь-ведешь, подводишь к лагерю йорхе и говоришь: «Там враги». Дальше он уже и сам знает. А в разведку нельзя – потеряется. Он из приморья, в городе рос. Зато фехтованию у настоящего мастера учился…
   Спросонья Сэллер не сразу понял, что она делает, а девушка ненавязчиво, под видом беззаботной болтовни сообщала ему все, что он прослушал или проспал. Арай представил людей вскользь, а благодаря Лилэйн уже через полчаса у Буревестника была краткая, но емкая информация о каждом члене отряда, о его прошлом, боевых навыках и о том, какую роль в команде предварительно отвел тому или иному бойцу Лар. Жаль, что им не нужен был штабной секретарь – Лил с этой должностью справилась бы. Стоило об этом подумать, как она сразу представилась ему в строгом темном платье, с гладко зачесанными волосами, собранными на затылке в тугой узел, и с кожаной папкой в ухоженных белых ручках.
   На деле же руки у Лил были темными от загара, ногти неровно обрезаны, волосы рассыпались по плечам, а строгое платье заменяли мятая синяя блуза и штаны, когда-то, вероятно, черные, но теперь выцветшие до грязно-серого. Но и такой она была необыкновенно хороша: скромный наряд подчеркивал фигуру, синее шло к глазам, а золото волос не оставляло нужды в иных драгоценностях. А еще у нее был удивительный голос, а все, что она говорила, легко откладывалось в памяти. Наверное, потому и пришла в голову эта мысль о секретаре…
   – Ты меня совсем не слушаешь, – обиделась девушка.
   – Да нет же, слушаю. Винхерд на четверть гном, но не любит, когда ему об этом напоминают, – повторил он ее последнюю фразу.
   Этому Винхерду прямая дорога в кабинет доктора Миоллана. В страхе, что его будут звать гномом, парень ежедневно, даже в полевых условиях, брился (кровь деда давала о себе знать – борода у этого народа отрастает быстро), а потом дошел до того, что избавился еще и от волос на голове. Интересно, как он будет выкраивать время на тщательное бритье в жестком путевом графике, который составил Лар?
   Но это было все же не так интересно, как другое. Дождавшись, когда Лилэйн закончит рассказ, и не найдя обходных путей, спросил прямо:
   – Почему ты решила идти с нами?
   Смутить ее Сэл уже не боялся. Помнил, как ночью, когда уже перешли на ты, она со смехом объяснила свое поведение в начале знакомства: сначала, зайдя к Наю, растерялась, поняв, что перед ней его брат – легендарный Буревестник, а потом переживала, что повела себя как деревенская дурочка, которой он теперь и будет ее считать. Но дурочкой Лилэйн не была, и ее ответ лишний раз это подтвердил.
   – Мне было пятнадцать и война еще не пришла в эти земли, когда я впервые услышала о Маронской Волчице и ее спутниках. Можешь считать, что я иду за детской мечтой: тоже хочу стать частью этих историй. Это один ответ. А второй… – В синих глазах вспыхнул огонек, но тут же спрятался под пушистыми ресницами. – Я подумала, что в пути многому могла бы научиться. У Сумрака. Он – лучший из всех, кого я видела. Возможно, из тех, кого не видела, тоже. Теперь можешь выбирать, какой из ответов тебе нравится больше.
   – Я выбрал бы третий. Если бы он был.
   Уголки вишневых губ насмешливо дрогнули, но лицо девушки сохраняло серьезность.
   – Например, мне так сильно понравился некий молодой человек, что я готова идти за ним в пустоши? – уточнила она.
   – Я бы иначе расставил акценты, – принял игру Буревестник. – Но общий смысл именно такой.
   Лилэйн сделала вид, что размышляет над его словами, а после покачала головой:
   – Нет, вряд ли. Даже если бы речь не шла о пустошах. Я не бегаю за парнями, тэр Сэллер. Обычно все происходит с точностью наоборот – парни бегают за мной.
   Она забавлялась уже в открытую, и Сэл не сдержал ответной улыбки.
   – Увы, – притворно вздохнул он. – При всем желании не могу принять участия в этой гонке. Боюсь, что это повредит моей репутации легендарного мага. К тому же подозреваю, что у меня будет слишком много соперников.
   – Среди тех, кто идет с вами, таких нет.
   Сэллер не понял, серьезно она это сказала или в шутку, и не нашелся с ответом. Повисло неловкое молчание, которое нарушила Лилэйн:
   – Ты больше не собираешься спать?
   – Если и собирался, то не здесь.
   – Значит, магу на привале больше не нужна страховка.
   – А если магу нужно что-нибудь еще? – Он понял, что она собирается уйти, и попытался этому помешать.
   Попытка вышла неуклюжей: фраза прозвучала слишком развязно.
   – Боец в походе подчиняется командиру, – ровным голосом отчеканила Лил. – А Сумрак не давал распоряжений выполнять пожелания проснувшегося мага.
   Быстрым шагом она пересекла двор, вспугнув что-то выискивающих в пыли голубей, и скрылась за скрипучей калиткой.
 
   До кровати он все-таки добрался, по пути отмахнувшись от какой-то невразумительной реплики Ная, сидевшего в компании Ферта и еще двух мальчишек под оплетенной виноградом аркой. Не раздеваясь рухнул в постель, надеясь, что, когда проспится, из головы окончательно выветрятся неуместные мысли.
   Да, понравилась. Но как понравилась, так и разонравится…
   – Ну, спасибо! – влетел в комнату Най, непонятно какой мухой укушенный. – Спасибо, братишка! Обязательно нужно было унизить меня перед товарищами? Показать, какой ты великий маг, что и к брату не подойдешь?
   Ничего не понимая, Сэллер сел на кровати.
   – Пришли ребята, – продолжал разоряться Найар, – местные маги. Мы с Фертом пытаемся натаскать их немного. Я думал, ты посидишь с нами, хоть на пару вопросов ответишь… Нет, тебе нужно было ткнуть меня мордой в грязь прямо перед ними!
   Демоны драные! Всего-то ночь не поспал и уже всех вокруг обидел.
   – Най, извини. Я не понял, что ты меня звал, думал… Задумался…
   – Угу.
   – Да нет, серьезно. Не выспался, вот и…
   – Ой, только не нужно мне рассказывать, как и с кем ты не выспался!
   Буревестник схватился за голову: вот ведь невезуха – везде виноват.
   – Я уж не говорю о том, что вы отряд набираете, а мне – мне, своему брату! – ты даже не предложил пойти!
   Найар надулся и обиженно засопел.
   – Я не предложил потому, что ты сказал, что не хочешь, чтобы я оставался с тобой.
   – Вот именно. – Най присел на краешек постели. Стоять в тесной комнатушке, почти касаясь головой низкого потолка, было неудобно. – Я говорил, что не хочу, чтобы ты оставался в сотне Арая. Но я не говорил, что буду против вылазки за Черту.
   – То есть, если я предложу, ты…
   – Пойду. Два месяца, а потом ты – на Каэтар, я – к ребятам. Думаю, без одного мага такой небольшой срок они продержатся, даже не заметят. Ну, а я… я тоже скучаю по тебе, братишка. К тому же у нас не было ни одной совместной операции. Может, на деле я окажусь получше расхваленного Буревестника, а?
   Что-то было в этих словах, что-то несвойственное Наю.
   – Хочешь пойти из-за Лил? – предположил Сэллер.
   – Из-за Лил?
   Недоумение на лице брата казалось искренним. Интуиция сбоила, как и все остальные чувства, – спать, определенно, спать.
   – Она идет с нами. Я думал, ты знаешь. – Он откинулся на подушку и смежил веки. – А ночью мы разговаривали, и все.
   – Ясно, – пробормотал Найар. – А я иду?
   – Идешь, если хочешь, – улыбнулся сквозь наплывающий сон Сэл. – Утрешь мне нос и покажешь всем, кто из нас настоящий маг. Пустоши – как раз то место, где магическими умениями меряются… А самоучкам своим скажи, я попозже выйду. Часик хотя бы…
   А формулу мгновенной энергетической подпитки нужно все же у Галлы уточнить и заучить.
 
   Галла
   Проспала я почти до полудня. Не помню, когда вставала так поздно: дома Лара организовывала побудку ровно в восемь, как по часам. А может, и по часам, кто эту маленькую вредину знает? Она снилась мне ночью и Дэви тоже – словно наяву с ними встретилась и успокоилась: все у них хорошо. И у нас хорошо: птички поют за окном, солнышко светит… Слишком ярко светит. Не желая вставать, я отвернулась от открытого во двор окошка и зарылась в простыни – все равно никаких дел у меня сегодня нет, и можно поваляться подольше.
   – Обед проспишь, – проинформировал меня недовольный девчоночий голос.
   Настроение было прекрасным, каким-то по-детски беззаботным, и первое, что захотелось сделать, швырнуть подушкой в забравшегося на подоконник оборотня. Только не поймет же.
   – Доброе… мм… день.
   Не знаю, как добрым, но жарким этот день определенно был. А Вель снова одета, словно зябнет: плотные брюки, серая рубаха с длинными рукавами и воротничком под горло. А в руках конечно же лук и стрела, готовая в любой момент лечь на тетиву.
   – Что ты тут делаешь? – Поваляться не дадут, нужно вставать.
   – Пришла убивать твоего мужа, – с кривой ухмылкой заявила лучница. – Но бабка сказала, что он уже ушел.
   Я не сразу поняла, что бабкой она назвала хозяйку дома – женщину лет сорока пяти – пятидесяти, бодрую и суетливую Кассу.
   – Больше она ничего не сказала?
   – Сказала, что напекла блинов, но ты будешь есть их уже холодными.
   Почувствовав – не знаю как, – что я сняла защиту, девушка соскочила с окна в комнату и огляделась. На бледном личике отразилось немыслимое разочарование. Что поделать, даже наш собственный дом не блещет обилием необычностей, чего же ждать от временного жилища? Но меня забавляло ее детское любопытство и, как ни странно, совсем не раздражала бесцеремонность, с которой Авелия изучала помещение, разложенные на стуле вещи и меня саму, сидящую на постели в одном белье.
   – Как твой шрам?
   – Какой шрам? – вполне достоверно удивилась девчонка. – Нет у меня никаких шрамов.
   Итак, регенерация отличная. А вот манеры оставляют желать лучшего.
   Я вдруг поняла, почему не могу сердиться на нее, и улыбнулась – Вель напоминала меня саму в таком возрасте: наглость как универсальный рецепт борьбы с юношескими комплексами. Не самый лучший рецепт, но иногда помогает.
   – Так зачем ты пришла?
   Она отвернулась, делая вид, что заинтересовалась резьбой на крышке стоящего в углу ларя.
   – Я слышала, вы набираете людей для какого-то похода. Возьмешь меня?
   Произнесено это было с ленивым безразличием: мол, мое дело предложить.
   – Возьму, если объяснишь, зачем тебе это.
   – Мне? – пожала плечами она. – Ни за чем. Но я знаю Черту. Мы ходили вдоль нее с отцом. Знаю пару проходов. Даже была на той стороне – там много дичи. Могу вам пригодиться.
   Интересно. Выходит, она знает, куда мы идем. Арай, что же, растрепал об этом всем своим?
   – У нас уже есть проводник.
   – Белка? – Девчонка мельком обернулась через плечо. – Кроме меня только Белка знает те места. Но два проводника лучше, чем один.
   Ох, недоговариваешь ты чего-то, девочка.
   Я мысленно представила себе карту Саатара: Галаэ, недалеко от которого жила когда-то Вель, почти у Черты, и о том, что маленькая охотница бывала там с отцом, она, вероятно, не врет. Но бескорыстная помощь без тайного умысла казалась мне неубедительной причиной. Уж не на родину ли решила наведаться, пользуясь случаем? Уши отнести?
   От последней мысли меня передернуло.
   – Так возьмешь?
   Нет, не на родину. Чего-то другого ей хочется. Может, уйти отсюда? От Арая, от его бойцов, от тех, кто ее не понимает, не знает и не хочет знать…
   – Возьму.
   Наверное, нужно было подумать лучше, прежде чем соглашаться, но слово уже сказано.
   – Хорошо, – так, словно я только что уговаривала ее пойти с нами, кивнула девушка. – Пойду собираться. Кстати, ты не обманула про сожжение. Я поговорила с мольцом. Хороший дядька, он тоже сказал, что так будет лучше.
   Ну хоть сушеные уши мы с собой не потащим.
 
   Иоллара мое решение не обрадовало.
   – Ты не должна была брать ее, не поговорив со мной. А мне эта девчонка не нравится.
   – Из-за того, что случилось ночью? Брось, она отходчивая. Это было неприятное недоразумение, и все обошлось.
   Касса накрыла для нас стол прямо во дворе, в тени большого ореха. Блины, как и грозила Вель, остыли, но вкуса это не портило, в отличие от кислого выражения физиономии мужа, которое и закрывавшая пол-лица маска не в силах была скрыть.
   – Нет, не из-за этого. Я расспросил о ней Арая. Ее не любят в отряде.
   – Наверное, поэтому она и хочет уйти, – заметила я.
   – Она странная, Дьери. Дикая, нелюдимая. В бою хороша – этого Арай не отрицал, но я надеюсь, нам не с боями прорываться. Люди, которых он дал, годятся для похода, они умеют действовать сообща, неплохо ладят между собой. А эта Авелия… Ее просто терпят. Ей некуда идти, она вроде бы никому не мешает, даже помогает иногда, но…
   – Ребенок в пятнадцать лет три дня подряд рыл могилы для родных и соседей. Хорошо, что вообще не свихнулась. А они хотят, чтобы после всего она оставалась милой и жизнерадостной девочкой?
   – Тут почти все хоронили родных, – непривычно резко ответил муж. – А мне в отряде ни к чему ребенок. Мои дети дома. Прости, родная, но материнский инстинкт у тебя перевешивает здравый смысл. Ты же ничего о ней не знаешь.
   – Знаю. Я видела ее память, пережила тот день вместе с ней.
   – Тот день, – с нажимом повторил Ил. – А все остальные? Это было два года назад, а у Арая она всего год. Чем она жила до прихода в сотню? Где? С кем? С этой девочкой что-то не так, родная: слишком много белых пятен, слишком много секретов. А нам не нужны лишние проблемы.
   Он ласково погладил меня по руке:
   – Для нас ведь это важно? Добраться в пустоши, найти усыпальницу?
   Получить свободу.
   – Важно. – Я вздохнула. – Но я пообещала ей.
   – Ты пообещала, а я могу отказать.
   Не откладывая в долгий ящик, он сам сходил к Авелии. Вернулся растерянный, удивленный. Сказал, что она его выслушала и без споров согласилась. Извинения за ночное происшествие проигнорировала, и теперь муж еще больше чувствовал себя виноватым.