Ирина Шевченко. Наследники легенд

 
   А вот мир с ним прощаться не хотел.
   Открывающий, немолодой уже эльф, удивленно поглядел на путешественников, остановившихся прямо в центре светящегося круга, еще раз проверил настройки и почесал макушку:
   – Никогда такого не видел.
   – Зато я видел, – под нос себе прогудел Сэл, выталкивая Лара из поля портала. – Ну что, ваша сумрачность, поздравляю с возвращением на родину! Это лучший подарок, который ты мог сделать жене!
   – Нет, – затряс головой Иоллар. – Ты думаешь…
   – А ты что думаешь? Эльфооркокнязебог! Кто ж такое чудо отдаст?
   – Я. И с радостью, – заявил появившийся рядом с ними Фреймос. – Было весело, но хорошего понемножку. Почему не уходите?
   – Мы пытались, Хранитель. – Сумрак закусил губу. – Не пускает.
   – Тебя не пускает?
   – Да. – Он сжал кулак и с трудом удержался от того, чтобы не ударить со злости по недавно отштукатуренной стене.
   – И откуда такое самомнение? – пожал плечами дракон. – Скромнее нужно быть, юноша, скромнее. Если врата кого-то не пропускают, это обычно означает, что этот кто-то пытается протащить что-то, что согласно «Договору о переходах» тащить из мира в мир запрещается. Начнем с элементарного. Оружие? Наркотики?
   – Оружие только холодное, оно разрешено. – Правила Лар за годы путешествий с Эн-Ферро усвоил неплохо. – Наркотиков нет. Одежда из натуральных тканей, ювелирные украшения – все из допустимого… Сэл?
   – Ну-у… Оно как бы и не наркотик…
   Буревестник выложил из кармана небольшой мешочек.
   – Я бы назвал это лекарственным средством из натуральных ингредиентов. Тоже легально. И не надо так на меня смотреть – для Тина прихватил. Вчера в твою божественную честь в святилище половина орков ее курила. И угощали еще…
   Иоллар укоризненно покачал головой.
   – Что? – взвился идущий. – Считаешь, нас из-за этого не пропустили? Демона драного, чтобы так!
   – Не стоит тут о демонах. – Фреймос раскрыл мешочек и принюхался. Тонкие пальцы дракона нырнули внутрь и захватили шепотку растертой в труху травы. – Действительно, лекарство… в каком-то смысле. Только не увлекайся.
   Хранитель затянул тесемки и вернул кисет владельцу.
   – Это не мне, – проворчал тот. – Подарок.
   – Рассказывайте, какие еще подарки несете, – потребовал медноволосый. – Рабов, вижу, что нет. Гаджетами и трансплантатами разжиться тут не могли. Культурное наследие мира тоже вроде бы не разворовываете. Может, реликвию какую прихватили?
   – Какую еще реликвию? – забыв о почтительном тоне, отмахнулся Лар.
   – Вечноцветущую ветвь Элир, например, – вкрадчиво произнес дракон. – Зачем она тебе, а?
   – Ветвь?!
   О Вечноцветущей ветви Иоллар только слышал. В древних эльфийских легендах рассказывалось о том, что ветвь Элир дала жизнь этому миру. Но это были всего лишь сказки.
   – Ветвь-ветвь, – нетерпеливо повторил Фреймос. – Сумку выворачивай, твое высочество. Таможенный досмотр.
   Сумрак, ничего не понимая, подчинился. Действовал, словно обкурился прихваченной Сэлом из святилища травкой, – руки, ноги двигались сами по себе, комната вокруг подернулась туманом и расплывалась, а в голове была лишь одна мысль: «Застрял!» А Галла с детьми на Таре, и ей тоже не вырваться. И на помощь этого чудаковатого дракона рассчитывать нечего: болтает о каких-то реликвиях…
   – А корона-то тебе на кой? – удивился Фреймос. – Тоже в подарок?
   – Жене.
   – Она у тебя королева? Принцесса? Актриса? Куда она ее наденет?
   – На голову, – буркнул Лар.
   – Да понятно, что не на ногу, – не заметил грубости дракон. – А ходить в ней куда? На рынок за капустой? К соседке на блины? Я с твоей супругой не знаком, но кажется мне, ей такой подарок не понравится. Это к тому, чтобы не переживал, что придется оставить.
   – Корону? Но ведь вы говорили о ветви…
   Хранитель взглянул на него с сочувствием, как на скорбного рассудком.
   – Теперь мне еще объяснять, да? – вздохнул он. – У кого-то из твоих длинноухих предков была извращенная фантазия, а я должен тратить время, рассказывая об этом? Сам не догадаешься? Или в тебе остался только Сумрак орков и ни капли эльфийской крови?
   Иоллар взял золотой венец в руки и присмотрелся. А ведь и правда ветвь: один конец обруча, от которого отходят вверх прутики-отростки, толще, другой – совсем тоненький. Как будто настоящую ветку скрутили кольцом, перегнув на одну сторону и переплетя между собой молоденькие побеги. Захотелось расправить ее, выпрямить…
   Золото, конечно, мягкий металл, но не настолько же.
   – Ну вот, корону сломал…
   Но Лар уже не слышал дракона, смотрел как завороженный на чудо в своей руке. Небольшая веточка: золотистая древесина, юная листва, маленькие нежно-розовые цветы.
   – Это как? – пробормотал растерянно.
   – Ты же вроде князь? – подмигнул дракон. – Но все равно не считается – я тебе подсказал. Только тсс! Не положено. И вообще, если кто спросит, вы меня не видели, я вас тоже. Меня вообще на Эльмаре не было. Ясно?
   – Ясно. – Иоллар осторожно коснулся пальцами одного из цветочков. По телу прошла волна тепла. – И любой князь умеет так?
   – Нет. Только тот, кто знает и верит. Ну и еще какие-то качества нужно иметь. Сам до конца не разобрался, новый же мир – вникаю пока понемногу, литературку почитываю. Но ты, кажется, спешил? Не буду задерживать. Давай возвращай, как было, и проваливай, пока еще чего-нибудь не натворил.
   – В корону? – сразу стало тоскливо. – Жалко. Может быть, вы так ее возьмете?
   – Я? Возьму? – выпучил глаза дракон. – А ты меня ни с кем не попутал, князь? Я Хранитель врат, а не всяких там эльфийских штучек. В корону – и папе.
   Лар с сожалением согнул одну из веточек, но вовремя спохватился:
   – Корону оставлять нельзя. Это отказ от власти, передача…
   – Твои проблемы. – Фреймос достал из кармана часы на длинной серебряной цепочке, щелкнул крышкой. – Окно провисит еще полчаса. Если думаешь, что после я буду лично тебе проход открывать – ошибаешься. И что это ты творишь, а?
   Что, Сумрак и сам не понимал, но, поддавшись странному наитию, в глубине души осознавая, какое это кощунство, оторвал один из цветочков. А дальше – еще необычнее: аккуратно положив ветвь на стол пред очи эльфа-открывающего, достал из сумки обломок стальной короны. Казалось, цветок только этого и ждал. Лишенный родной ветви, сам потянулся к металлическому стержню и мгновенно врос в него. Сталь от этого сделалась живой и мягкой, шевельнулась теплым червячком в ладони, обняла цветок, добавив его лепесткам силы вместе с тонким серебристо-серым кантом, оттеняющим бархатный пурпур, а вытянувшийся стебелек выпустил длинный остроконечный листик.
   – А вот этого я тебе не говорил, – строго предупредил Хранитель.
   – Значит, если объединить две короны… Хотя есть же еще Ург-ха. Что у них, интересно?
   – Умный мальчик, – сощурился дракон. – Все-таки решил стать властелином мира?
   – Не в этот раз, Хранитель.
   Отчего-то уверенный, что врата пропустят, Лар приколол цветок к плащу.
   – Не в этот раз, – повторил Фреймос. – Или не ты.
   – Или не я, – легко согласился Сумрак.
   – Ну так и чеши отсюда, – вернулся к своей обычной манере дракон и для пущей убедительности еще раз клацнул крышкой карманных часов. – Только веточку в надлежащий вид приведи и отдай кому надо. Двадцать пять минут на все.
   Пришедшая в голову мысль показалась удачной. Иоллар улыбнулся, прикрыл глаза, а пальцы, словно всю жизнь он только этим и занимался, уже сплетали гибкие побеги, от которых расходилось тепло, бодрящее тело и успокаивающее душу. Вот, значит, каково это – быть князем Элир. А отец, надевая корону, не видел ничего, кроме власти, которую она дает. Стало жаль его немного.
   – Неплохо, – хмыкнул дракон. – У меня когда-то целая коллекция была. Боевые, охотничьи, ритуальные. А как звучали! И куда дел?
   – К погремушкам положить не могли? – участливо поинтересовался Сэллер.
   – Не исключено, – рассеянно пробормотал Фреймос, рассматривая небольшой золоченый рожок.
   Не золотой, а именно золоченый – изящная детская игрушка, не более. Но ребенку это и предназначалось.
   – Сэл, я во дворец, – предупредил Иоллар. – Должен успеть.
   – Да ладно тебе, – с ленцой в голосе остановил его дракон. – Еще минутку погоди, тут и отдашь.
   Он отошел в дальний угол комнаты, улегся на длинную лавку и прикинулся предметом интерьера. Практически сразу же распахнулась дверь, и в помещение влетела запыхавшаяся Триллин, тащившая за руку спотыкающегося сына.
   – Принц Иоллар… Ой, простите, князь, я…
   Сэл тоже решил отойти.
   – Хорошо, что вы еще не ушли. Мы… Я… Я не успела поблагодарить вас… Брат объяснил, что вы сделали. И для Ленира… Это так…
   – Не стоит, леди Триллин. Ваш сын вряд ли будет мне благодарен, когда поймет, какую обузу я на него взвалил. К счастью, это будет не скоро.
   – А ваш отец… – Эльфийка запнулась, не зная, стоит ли продолжать.
   – Да?
   – Ваш отец сказал, что горд, что у него такой сын. И что ему жаль, что не он воспитал его таким. Я подумала, вам будет… интересно это услышать.
   Она хотела сказать «приятно», а в последний миг нашла другое слово. Но Лару было уже и неинтересно, и неприятно. Окнир не из тех, кто меняется в одночасье, повинуясь знамениям судьбы, и только он сам знает, были ли эти его слова искренними или всего лишь красиво прозвучавшей ложью для его окружения. Не хотелось расстраивать его жену, заговаривая об этом, а потому Лар сказал то, что ей хотелось бы слышать:
   – У лорда Окнира есть еще один сын. И шанс избежать прежних ошибок. Думаю, он им воспользуется. А я буду заглядывать иногда. – Он подмигнул братишке.
   Частых визитов не планировал. Но позаботился о том, чтобы раз в седмицу на Тар поступали отчеты о состоянии дел и в Долине, и в Сумрачном краю – стандартная рассылка новостей по почте идущих это позволяла, и Сэл не отказался ее оформить. А открывающие (за лишнюю плату, естественно) обещали не полениться потратить лишние минуты на дополнительную, более развернутую информацию.
   – Спасибо, – потупилась эльфийка. – Мне так неловко… после всего…
   – Леди Триллин…
   – Мы нашли ваше ожерелье, – выпалила она. – Только не сердитесь, пожалуйста.
   – Сердиться? – Лар присел на корточки около смущенного мальчишки, протягивающего ему бесценное сокровище. – Где-то видел, говоришь?
   Ленир виновато хлюпнул носом.
   – Мне мама много всего отдала. Давно, для игры. И забыла…
   – Для игры? – улыбнулся Иоллар, вспомнив, как сам в таком возрасте выпрашивал у матери блестящие безделушки, чтобы собрать сокровищницу, за которую потом сражались разноцветные деревянные рыцари. – А сразу почему не отдал? Тоже забыл?
   – Нет, – признался мальчик. – Ты сказал, что не уйдешь без ожерелья. Вот я и подумал, что не уйдешь. Но ты же все равно уходишь…
   Не много друзей у маленьких принцев, а старший брат, должно быть, и подавно мечта.
   – Я вернусь, – пообещал Сумрак, принимая из худеньких ручонок серебряную цепь. – А пока – вот. Подарок на память. – Он передал Лениру превращенную в рожок золотую ветвь Элир. – В саду проверишь, должен неплохо звучать. Только сохрани, хорошо? Он тебе еще пригодится.
   – Спасибо, – вместо сына прощебетала Триллин.
   – Не стоит, – еще раз повторил Лар.
   Намереваясь проститься, он взял ее за руку почтительно, как это и предписывал официальный церемониал, но не успел наклониться, чтобы поцеловать изящные пальчики, как эльфийка быстро обняла его второй рукой, прильнув на миг.
   Мягкие губы неловко ткнулись в щеку, потом скользнули к приоткрывшемуся от удивления рту.
   – Простите…
   Она схватила за руку сына и выскочила наружу.
   – Ох уж эти мне романтичные эльфийские девы пятисот неполных лет, – вывел из ступора насмешливый голос Фреймоса. – И что она в нем нашла? Пришел ведь, нашумел, устроил бойню, до слез довел… А чего стоим, кстати? Ждете, что и я вас чмокну на прощанье? Не дождетесь. Все. Все довольны, все при подарках… – Взгляд дракона наткнулся на скромно стоящего в сторонке проводника. – Тебя обидели, да? – спросил сочувственно.
   – Спасибо, Хранитель, но я обойдусь, – попытался избавиться от ненужного внимания Сэллер.
   – Да ладно уж, не скромничай. Хочешь, сушеную голову подарю? Хорошая голова. Семь таких собираешь – и ты вождь манзу. Потом, правда, могут и твою того… Но это дело случая.
   – Лучше не надо.
   – Жаль. У меня большая коллекция. Была где-то. Еще трещотки есть из гадючьих хвостов. Замечательно трещат. Эти точно с погремушками. Вот! Выбирай: тебе трещотку или погремушку?
   – Вы мне когда-то часы обещали, – напомнил Буревестник, решив выбрать из всех зол меньшее.
   – Точно? Ну, значит, будут тебе часы. А теперь валите отсюда, пока я добрый.
 
   Проводив гостей, дракон присел в деревянное кресло рядом с открывающим и вздохнул:
   – Ушел. А какой князь мог получиться! А какой бог!
   Эльф предпочел отмолчаться.
   – А никакой, – сам себе ответил Хранитель. – Ветер в голове, серьезности – ноль. А вот гонщик был неплохой. Когда-то. А проводник тебе как?
   Открывающий неопределенно скривился.
   – Зря ты так, приятель, зря, – пожурил его дракон. – Замечательный проводник. Давно к нему присматриваюсь.
   Он встал, прошелся по пустой комнате, остановился в одном из углов, подумал и щелкнул пальцами. На полу выросла горка битого хрусталя. Фреймос повел над ней рукой, и осколки поднялись в воздух, закружились маленьким вихрем и, выстроившись в нужном порядке, со звоном соприкоснулись, срастаясь между собой. Теперь перед драконом стояла высокая ваза в форме цветка лилии.
   – Не пропадать же добру, – пожал он плечами. – А у меня когда-то целая коллекция была. Не помню, куда дел.
   – Скажите, Хранитель, – заговорил наконец-то эльф, – а что там с объединением корон?
   – Ты хочешь стать властелином мира? – подозрительно уточнил дракон.
   – В общем-то нет. Так спрашиваю, из любопытства.
   – Любопытный, значит? А стихи сочиняешь? Хоть чуть-чуть, два слова в рифму?
   – Ну, если два слова…
   – Видел рог, какой Сумрак сделал? Так вот: берем рог, берем корону орков и лепим из этого пророчество.
   – Какое пророчество?
   – Как какое? – удивился дракон. – Древнее, естественно! Давай, пиши: «Короной из стали себя увенчав, он в рог золотой протрубит…» Ну и дальше, чтобы «мир покорит» вписалось. Жезл Ночи Ург-ха только добавь как-нибудь между строк. И рог этот можно обозвать как-нибудь. Рог Вечности, например.
   – И все? – обалдел открывающий. – Так просто?
   – Просто? А на потертый пергамент скопировать? А в какие-нибудь развалины храма закопать? Хотя у вас можно и в дворцовую библиотеку. Все равно туда никто не ходит. А потом ждать. Долго-долго ждать пришествия героя.
 
   Только выйдя из врат на станции в Саеле, Иоллар успокоился полностью. Дома. Пусть Тар и не был родным миром, но ведь не зря говорят, что дом там, где сердце. А его было здесь. И не половинка уже, а все без остатка.
   – Ничего не забыли? – окликнула их открывающая, когда они направились к дверям. – Или это мне?
   Рядом с порталом сиротливо стоял узкий высокий шкаф.
   – Это не наше, – сказал Сэл.
   – Уверен? – Иоллар обошел шкаф по кругу и уставился на блестящий циферблат размером со столовое блюдо. – Ты же просил часы?
   – Напольные?!
   – А какие нужны были?
   – Он мне для подводного плавания обещал, а не это одоробло!
   – И для плавания можно, – утешил Сумрак. – Один конец веревки привязываешь к ножке, второй – себе на шею.
   – Если еще раз с Фреймосом встречусь, так и сделаю, – со вздохом пообещал Сэллер. – Давай на улицу, что ли, вытащим. А оттуда уже перепрыгнем на твоем янтаре.
   – Заберешь? – не поверил Лар.
   – Естественно. Не каждый же день драконы подарки дарят. Спорим, у него таких целая коллекция, только не помнит, куда поставил?
   С этим Иоллар спорить не стал, забросил на спину сумку и ухватился за подарок, про себя ругая приятеля-мага, не освоившего телекинез. Вот Дьери без проблем бы эту бандуру вытащила!
   На улице Галлу вспоминали уже оба.
   – Не пускает! – возмутился Буревестник. – Я в кабинет к тебе хотел, откуда вышли, а она весь дом накрыла.
   – Ну, ты маякни ей как-нибудь, что это мы.
   – А я что, по-твоему, делаю? Не пускает.
   – А куда пускает?
   – Во двор.
   – И то хорошо.
   Супруга встречала разве что не со скалкой, как рисуют на шуточных лубочных картинках, что продаются на ярмарках. Но вид у стоящей на крыльце магички был грозный. Даже клыки отрастила для пущей убедительности. У-ух!
   Иоллар счастливо улыбнулся, и она не смогла не улыбнуться в ответ.
   – Красивый какой! – пропела, сбегая по ступенькам, хоть речь готовилась наверняка другая. – Где это тебя так нарядили?
   – Сейчас все расскажу, – пообещал он, обнимая жену и наклоняясь к ней, чтобы поцеловать.
   Но она остановила его, упершись ладошкой в грудь.
   – А это что такое? – пальчик мазнул по губам. – Помада?
   – Милая…
   Все же хорошо, что не со скалкой.

Глава 5

   Галла
   Нет, сцен устраивать я не буду. По крайней мере, не на глазах у Сэла. Вцепилась отросшими когтями в рубашку мужа и утащила в спальню. Не через дверь, естественно, так перепрыгнула. Щелкнула засовом, навесила звуконепроницаемый полог – все это не выпуская из пальцев мягкого шелка незнакомой одежды – и еще раз продемонстрировала клыки:
   – Ну?
   – Расскажу, – улыбнулся Ил. – Но история длинная, поэтому давай я тебе сразу про помаду объясню, а потом, когда успокоишься, поговорим обо всем остальном. Хорошо?
   И как на него сердиться, когда он так смотрит?
   Но я все равно зла. И злиться начала задолго до того, как обнаружила след бледно-розового перламутра.
   В охоту я не верила с самого начала, но, когда муж сказал, что хочет выбраться с Сэлом, отпустила не задумываясь. Иоллар засиделся в четырех стенах со мной и детьми, и я не видела ничего плохого в том, чтобы он немного развеялся. А около двух часов назад пришли Лайс с Рошаном, которых какие-то демоны потащили через официальные саелские врата, где знакомый открывающий между делом рассказал, кого и куда он вчера отправил. Так же мимоходом Эн-Ферро поинтересовался у меня, с чего это моего благоверного потянуло на родину.
   И все, хорошего настроения как не бывало. Обида, подозрения… зависть. Заперлась в нашей комнате и ревела, как дура. Себя жалела. Его жалела. Вот как получается: не только карьеру порчу, но и жизнь. Привязала его к себе, к детям, к одному миру. А он теперь сбегает тайком. И возможно, не в первый раз. Только почему на Эльмар? Кто у него там? Не к отцу же? Или к отцу? Месть, семейные разборки… Еще что-нибудь. Но мне-то можно было сказать? Боялся, что стану отговаривать или буду волноваться за него?
   Придумала ему сотню обвинений, а потом на каждое обвинение по сотне оправданий…
   Когда услышала, что они возвращаются, в дом решила не пускать – тут дети, повесятся с ходу Лару на шею, и не поговорим нормально. Вышла на крыльцо встречать: когти растопырила, клыками клацнула – недодракон в ярости. Как говорят, картина маслом. Сливочным. Потому что растаяла от одной его улыбки. И почти уже все забыла…
   А тут эта помада!
   – Рассказывай.
   Я давно его отпустила, а он меня, похоже, и не собирался.
   – Безумно приятное чувство, когда ты так на меня смотришь, – прошептал он, несмотря на все попытки увернуться, целуя меня в висок. – Но не хочется, чтобы ревность вошла у тебя в привычку. Просто помада, просто женщина, просто поцеловала. Один раз, на прощанье. Хочешь теперь услышать всю историю?
   Конечно, хотела. Но еще не удовлетворилась объяснениями по первому пункту.
   – Что за женщина? Молодая? Красивая?
   – Лет пятьсот, кажется. Эльфийка.
   Значит, молодая и красивая.
   – Мы были на Эльмаре.
   Признался. И таким тоном, что разом забылись все эльфийки Сопределья.
   Я убрала когти и стерла с его лица отпечаток чужого поцелуя. Потом втянула клыки, легонько коснулась губами губ и, наверное, на целую минуту выпала из реальности.
   – Уже лучше. – Ил разомкнул объятия и потянулся к переброшенной через плечо сумке. – Не будешь против, если я отдам тебе подарок днем раньше?
   Дыхание перехватило. Не только от нахлынувших чувств – хотелось о стену биться своей тупой башкой, когда я поняла, зачем он ходил в родной мир. Ожерелье, то самое, настоящее. Для меня.
   – Извини, что не сказал сразу. Хотел сделать сюрприз.
   Сюрприз удался. Обняла крепко-крепко, с наслаждением вдохнула знакомый запах теплой кожи.
   – Люблю тебя…
   А все остальное – суета.
   Хотя… Нет, нужно расспросить его обо всем. Особенно об этих поцелуях на прощанье!
 
   Рассказ получился длинный: Илу необходимо было выговориться. И он верил, что я пойму его. Кто, если не я?
   Вечер в Долине, ночь в святилище орков, Совет высочайших лордов – это всего лишь события. Было и другое: его мысли, чувства. Его боль, которую он оставил там, хотелось надеяться, навсегда. Может быть, теперь не будет мучить прошлое и память предков, пройдут приступы головной боли, утихнет ярость Сумрака, и мой муж станет больше походить на того сорвиголову-мальчишку, в которого влюбилась много лет назад беспечная девчонка, какой мне порой отчаянно хочется снова стать.
   Мы лежали на постели, как всегда, когда было о чем поболтать, и Ил рассказывал мне о том, что случилось с ним на Эльмаре. Иногда он смотрел на меня, иногда взгляд его уходил куда-то в сторону, но уверена, ничего вокруг он не видел, мыслями возвращаясь в покинутый мир.
   – А Сэл где в это время был?
   – Со мной.
   Небось просидел всю ночь рядом с Сумраком, пока тот восстанавливался после кровавого дара, даже не отдохнул бедняга.
   – Он мне здорово помог, хоть сам и не понял. Знаешь, этакая связь с реальностью. А то заигрался бы в бога…
   – Горе ты мое, а не бог! – Я нащупала рубец на его запястье. – Полностью не мог заживить?
   – Ну я же начинающее божество.
   Обожаю его улыбку, смотрела и смотрела бы. Но закрываю глаза – это уже привычка, иначе голова закружится во время отдачи энергии: чистое целитетельство до сих пор дается с трудом.
   – Или ты хотел их оставить?
   Берусь за другую руку, но муж отводит ее, обнимает меня, притягивает к широкой груди.
   – Если очень хочется потратить силы, могу предложить другой вариант.
   – Ил! – А пальцы уже скользят по шелку рубашки. – У нас гости в доме… Лайс, Рош… ан…
   – И Сэл. Уверен, им есть о чем поговорить. – Теплые губы на моей шее, и каждый поцелуй отзывается дрожью во всем теле. – Окажите мне честь, княгиня…
   – Оказать честь?
   – Забудь. Просто скажи, где застежки у этого платья.
 
   – А папа мне подарок принес! – уверенно сообщила Лара.
   – Твой папа сам подарок еще тот, – проворчал Рошан, флегматично размешивая брошенный в чай сахар.
   Напротив него с такой же чашкой сидел в кресле Лайс. Ласси показывал Дэви картинки в принесенной с Юули книжке, умостившись рядом с малышом на большой медвежьей шкуре у камина. Лара периодически перебегала от братьев к взрослым, чтобы поделиться очередными находками. А Сэллер не сводил взгляда с циферблата огромных напольных часов, оказавшихся в гостиной баронского особняка не без помощи присутствующего здесь дракона.
   – Ну все! – решительно поднялся со стула Буревестник. – Нужно ломать дверь. Она его там точно убивает.
   – Меня бы так убивали, – мечтательно растянул Эн-Ферро. – И желательно раза три на дню.
   – Здоровья не хватит, – хмыкнул Хранитель. – И сядь ты, Сэл, не мельтеши. Лучше расскажи нормально, чем вы там занимались.
   – Ил спустится, сам расскажет, – упрямо, раз в третий, наверное, ответил идущий.
   – Ладно, – согласился Рошан. – Тогда играем в молчанку дальше. Если, конечно, глубокоуважаемый магистр Пилаг не соизволит просветить нас, что это за секретные эксперименты проводятся у них на кафедре генетики, из-за которых его жену уже во второй раз не отпускают из института. Тайна на тайне!
   – Я хотел всех дождаться, – развел руками Лайс. – Но Галчонок уже в курсе, а Лар от нее узнает. В общем, это не из-за работы. Мари врата не пропускают…
   – Да ну! – оживился Хранитель.
   – Ну да, – смущенно улыбнулся Эн-Ферро.
   – И что? – не понял Сэллер.
   – А то! – отмахнулся Рошан. – Сам не знаешь, в каких случаях врата не пропускают?
   – Когда кто-нибудь пытается протащить что-нибудь, что по договору тащить запрещено, – отчеканил человек.
   Кард с драконом переглянулись и рассмеялись.
   – У Ласси будет сестричка, – нарезая очередной круг, бросила Лара. – Как я, только с хвостиком. А мне папа подарок принес, вот!
 
   Галла
   Встречали нас такими взглядами, словно они тут с голоду умирали, а мы там втихую жареного гуся трескали. Только дети были рады и не высказывали претензий. Нет, Лара была бы не Лара, если бы не спросила о подарке, но Ил нашелся и торжественно вручил ей цветочек из осколков эльмарских реликвий. Наверное, его, как и меня, позабавила мысль о том, что «мировое господство» будет в руках у этой шустрой малявки. Она тут же воткнула цветок в волосы и умчалась хвастаться Тину. Пусть. Полудемона занимали вещи из иных миров. Тэвки, знавшие о существовании врат и драконов, ценили истории и их вещественные подтверждения из других уголков Сопределья. Так что Тин-Тивилиру повезло с новой семьей – в нашем доме таких историй и вещей было достаточно, и все ему одному. Он, правда, периодически грозился вернуться на Саатар и осчастливить собратьев рассказами, но, очевидно, ждет, когда Дэви вырастет, чтобы прихватить драконыша с собой.