Ирина Шевченко. Сказки врут!

   – Жаль, – хмыкнул тип с пистолетом. – Это могло бы сэкономить массу времени.
   – Что «это»? – осмелилась спросить я.
   – Вода, ионизированная серебром. Иными словами – святая вода. Если бы ваш приятель зашипел, покрылся волдырями или вообще испарился, было бы просто замечательно. А так, к моему глубокому сожалению, придется повозиться.
   – Почему он должен был зашипеть?!
   Еще немного, и у меня будет истерика.
   – Выходит, не должен был. – Незнакомец развел руками, и пистолет, будто случайно, оказался направлен на Сергея. – И с упырем наш светоносный друг погорячился.
   – Бред какой-то. – Я постаралась взять себя в руки. – Кто вы вообще такие? Светлые, темные…
   – Оценили шутку, да?
   Черноволосый, смуглый, но при этом голубоглазый мужчина с коротким неровным шрамом, тянувшимся от левого виска к щеке, выглядел лет на сорок – сорок пять, но улыбка превращала его в мальчишку.
   – Шутку? – переспросила я, поборов странное желание улыбнуться в ответ.
   – Ну, светлые, темные, «Ночной дозор. Всем выйти из сумрака!». Раньше мы звали друг друга иначе, но новые времена диктуют новую моду.
   – Вы издеваетесь?! – заговорил возмущенно Сережка. – Или тут где-то скрытая камера? Да я за такие шутки…
   – Тихо-тихо, не нервничайте, Сергей Владимирович. Неизвестно, чем это может кончиться в вашем нынешнем состоянии.
   – В каком состоянии? – процедил Серый сквозь зубы.
   – Как? – наигранно удивился темный. – Вы разве не умерли около пяти месяцев назад?
   – Не умер. Меня контузило, а с документами ошибка вышла, – не слишком убедительно промямлил парень. – Потом в больницу попал…
   – С пневмонией, – кивнул брюнет. – После взрыва врач констатировал смерть, ваше тело в ожидании вертолета на материк вынесли на лед. Неудивительно, что ваши перепуганные товарищи несколько часов отказывались пускать вас в помещение, когда после суток пребывания хладным трупом вы постучались в окошко. Вот и простудились. Чуть было снова концы не отдали, да?
   – Что за чушь? – нервно рассмеялась я. – Да если бы такое произошло, это было бы во всех газетах, а Серого задергали бы журналисты и медики. Тут мужик по пьяни из окна шестого этажа выпал и не убился, так месяц по всем каналам крутили!
   – И это крутили бы, – уверил меня мужчина с пистолетом. – Если бы только владелец буровой не постарался замять и эту историю, и саму аварию. Там, где вертятся большие деньги, чудеса ни к чему. А ваш друг, Линкевич Сергей Владимирович, благополучно долечился, получил расчет и немалую компенсацию за физический и моральный ущерб и вернулся в родной город, где два месяца носа из квартиры не показывал. Пока сегодня не поддался зову плоти… То есть сердца. Зову сердца конечно же. Что и дало возможность нашему бритоголовому Ван Хельсингу выйти на охоту.
   – Чушь, – упрямо повторила я.
   – Разве? – усмехнулся мужчина. – Сергей Владимирович, развейте сомнения. Вы не умирали? Не шли по длинному коридору? Не видели свет в конце?
   – Видел… – выдавил Серый.
   – Так что ж ты к нему не дошел, дурила? – вышел из образа темный.
   Он вынул из кармана пачку «Мальборо», зубами вытащил сигарету, поднял пистолет и нажал на курок. Прикурил от дула.
   – Да, зажигалка, – ответил он на мой взгляд. – Я что, виноват, что вы такие доверчивые?
   Сережка подался вперед. Не знаю, что он хотел сделать, но темноволосый заметил движение и медленно, как-то даже лениво покачал головой:
   – Я не сторонник рукоприкладства, Сергей Владимирович. Но когда нужно, могу применить силу. – Я вспомнила, как он с одного удара вырубил того лысого. – Если хотите выйти, просто скажите. Машина остановится, мы с вами распрощаемся, и я уверен, уже никогда не встретимся – охотник об этом позаботится.
   – А какие у нас альтернативы? – Я уже поняла, что, несмотря на нелепость ситуации, все совершенно серьезно.
   – У нас? – Брюнет глубоко затянулся. – То есть вы от участия не отказываетесь, коллега?
   – Коллега? – настороженно отстранился от меня Серый.
   – В какой-то мере. – Мужчина неопределенно повел рукой с дымящейся сигаретой. – Или вы не знали, что ваша подруга – ведьма?
   – Настюха?
   – Потомственная, да, – признала я угрюмо.
   – И с личной жилплощадью, – добавил темный.
   – А это тут при чем?
   – При том, что ваша квартира, Анастасия Валерьевна, лучше всего подходит в качестве убежища для вашего недавно почившего – тьфу ты! – недавно воскресшего друга. Мои конкуренты чтят кодекс, в том числе уголовный, а проникновение в жилище ведьмы карается как законом, так и моим ведомством. Так что к вам они не сунутся.
   – Точно?
   – Нельзя исключить спонтанных проявлений глупости и героизма с их стороны, но, надеюсь, до этого не дойдет. – Темный в последний раз затянулся и затушил сигарету. – Я, конечно, никого не гоню, но через два часа лимузин нужно будет вернуть.
   – Хорошо. Едем ко мне.

Глава 2

   Серый с ходу кинулся звонить матери: у нее сердце больное, нервничать нельзя.
   – Да, у Насти заночую. В смысле – зачем? Нет, она не такая…
   Я прикрыла дверь в кухню, предоставив другу защиту своего доброго имени, и вернулась в комнату к темному. Он не представился, и я решила, что так и буду его звать – темный.
   Мужчина с любопытством изучал книжные полки, а потом остановился у аквариума без воды, зато с камнями и деревяшками.
   – Как зовут?
   – Настя. Ой… Вы о жабе? Его – Жорик.
   – Георгий, значит. Уважаю.
   Непонятно было, уважает ли он серых жаб в целом или Георгиев в частности, но уточнять я не стала.
   Закончивший разговор Сережка возвратился с кухни и присел рядом на кровати, как и я ожидая продолжения начавшейся в лимузине беседы, а наш странный гость все еще был увлечен книгами. В конце концов мне надоело наблюдать широкую спину в серо-стальном пиджаке в мелкий рубчик, загорелую шею и коротко стриженный затылок, и я напомнила о себе деликатным покашливанием.
   – Проявите терпение, Анастасия, – произнес мужчина не оборачиваясь. – Я как раз пытаюсь коротко и доступно сформулировать суть проблемы, а вы сбиваете с мысли.
   – Начните хоть как-нибудь. Если мы чего-то не поймем, будем задавать вопросы.
   – Этого я и боюсь, – вздохнул темный.
   Он вернул на полку сборник французской поэзии девятнадцатого века и повернулся к нам:
   – Ну-с, во-первых, кто я такой и каков мой интерес в этой истории. Отвечаю коротко: я колдун, ведьмак, маг, волшебник, экстрасенс – нужное подчеркнуть. Работаю на одну серьезную организацию, о которой вам знать не положено. Есть еще одна организация, о которой вы тоже ничего не знали бы, если бы ее сотрудник не подкараулил вас сегодня в парке. Организация, которую представляет этот охотник на вампиров, изначально действовала под патронатом церкви или официальных властей, поэтому они и светлые. Мы, как исторические антагонисты, всегда работавшие только на себя и на тех, кто больше платит, – темные. Меня не смущают подобные определения, поэтому предлагаю в дальнейшем использовать их.
   Я открыла рот, и заметивший это мужчина предупреждающе выставил вперед руку:
   – Забудьте о тамплиерах, вольных каменщиках и «Коде Да Винчи». Все совсем не так или не совсем так. Обе наши организации преследуют схожие цели: мы, так сказать, контролируем плановые чудеса и пресекаем внеплановые. Случившееся с Сергеем (можно без отчества?) как раз и относится к категории внеплановых чудес. И мы, и наши конкуренты зафиксировали мощный всплеск, отследили место и вычислили объект. Теперь, как я понял по воинственному настрою пилигрима и осиновому колу, светлые хотят восстановить статус-кво, то есть вернуть Сергея туда, откуда он каким-то образом выбрался. Кстати, каким именно образом – это уже мой вопрос к вам. Может, не будете ходить вокруг да около и сразу признаетесь?
   – Вы забыли рассказать о своих намерениях, – напомнил Серый.
   – Ах да, конечно. Ну, я не светлый, равновесие сил и прочая ерунда меня интересует мало. Я также не стану вмешиваться, если имела место сделка с дьяволом или прочее мракобесие. Но поскольку существование дьявола официально так и не было доказано… Да-да, Анастасия, не доказано. Вас это удивляет? Так вот, я практик и не сторонник фантастических теорий. Опыт и интуиция говорят мне, что в данном случае для воскрешения был использован некий предмет, обладающий особой энергетикой. Артефакт, иными словами. Вот этот артефакт я и хочу найти. И если вы, Сергей, мне в этом поможете, я помогу вам уладить проблемы со светлым воинством.
   – Потому вы и ждали, чтобы на Серого набросился тот урод с заточенным дрыном? – предположила я. – Могли ведь сразу к нему прийти, раз хотели просто поговорить.
   – Анастасия, вы меня раскусили, – шутливо поклонился колдун. – Так мое появление выглядело эффектней, и сразу стало понятно, кто на чьей стороне.
   – Ничего не понятно, – пробурчал Сережка. – Может, вы все заодно. Как в кино: плохой полицейский, хороший полицейский. Один, типа, убить хочет, второй спасает. А я, значит, весь такой благодарный, и артефакт вам на блюдечке, да?
   – Зачем такие сложности? – недобро усмехнулся темный. – Пистолет у меня и настоящий есть. Пулю ей в голову, – он кивнул на меня, – чтобы ты понял, что это не шутки. Дуло к твоей башке. Второй раз умирать тебе точно не захочется, и будет мне артефакт, как ты сказал, на блюдечке. А если у тебя еще останутся сомнения, в расход пойдут мама, сестра и племянник. Как тебе такое кино?
   Серый сжимал мою руку, его ладонь стала холодной и влажной.
   – Это не мои методы, Сергей, – продолжил колдун спокойно. – Но я действительно хотел, чтобы вы столкнулись сначала с моими конкурентами и оценили альтернативу. Ребята они серьезные, а вы, в их представлении, нарушили мировую гармонию. Подобных нарушителей они ой как не любят.
   Сложная ситуация. Даже если отмести тот факт, что все это похоже на бред сумасшедшего. Нужно все обдумать, обсудить наедине с Серым, чтоб не вздумал согласиться раньше времени. Тут еще можно поторговаться.
   – Я не против помочь, – сказал Сережка, сводя на нет мои планы. – Только я понятия не имею, о какой вещи речь. Честно.
   – Честно, – задумчиво повторил темный. – Что ж, такое я тоже предполагал.
   – С чего вы вообще взяли, что этот артефакт существует? – поинтересовалась я.
   Нет, правда, откуда такая уверенность?
   – Вы меня удивляете, Анастасия, – растянул колдун. – Наверное, стоило бы прочесть вам длинную и скучную лекцию на эту тему, но, простите, настроение не то. Поэтому объясню коротко. Дело в том, что энергетика нашей планеты из года в год слабеет. Цирцея, Суламифь, Мерлин, Моргана – все они в прошлом. Таких чародеев больше нет и, думаю, уже не будет. Человек в наше время не способен собрать такое количество силы. А вот отдельные вещи до сих пор хранят в себе огромный заряд. С их помощью и вершатся настоящие чудеса. Но чудеса, как я уже говорил, у нас строго лимитированы. Поэтому мне и нужно найти артефакт, вернувший вашего друга к жизни. Поверьте, живая вода, молодильные яблоки, неразменные рубли и горшочки, в неограниченном количестве производящие кашу, каким бы благом они вам ни казались, попав не в те руки, способны натворить немалых бед.
   – А вам какое дело? – грубо спросил Сережка. – Вы же эти, темные.
   – Вот именно, темные. Сеять хаос – это наша и только наша прерогатива. И мы сами будем решать, где сеять, когда и в каких количествах. Ясно?
   Серый хотел еще что-то спросить, но в этот момент в дверь позвонили. Мы с другом одновременно вздрогнули и крепче сцепили пальцы.
   – Не волнуйтесь, – успокоил колдун. – Это мои вещи. Попросил привезти из гостиницы.
   – Вещи? Сюда? – опешила я.
   – Хотите, чтобы я ушел и оставил вас самих разбираться со светлыми? – Он поднялся и по-хозяйски направился к двери. На выходе из комнаты задержался. – У них в арсенале не только колья, кстати.
   – Веришь ему? – спросил Сергей, когда мы остались одни.
   Я пожала плечами.
   – А я верю. Сам не знаю почему. Он, конечно, недоговаривает, темнит что-то… Так ведь темный же. И не убил пока.
   – Не убил пока, – вернулся с большой спортивной сумкой колдун, – и не убью потом. Можете не волноваться на этот счет. Свершившиеся чудеса возврату и обмену не подлежат. Жаль только, у моих конкурентов другой взгляд на подобные вещи.
   Он небрежно кинул свою ношу на пол, и в тот же момент в квартире погас свет.
   – Это они? – шепотом спросил Серый. – Началось, да?
   – Они? – переспросили из темноты. – Светлые вырубили свет? Было бы забавно. Но нет, это у вас на подстанции что-то. В доме есть свечи, сударыня?
   – Канделябр на каминной полке, граф, – ляпнула я.
   – Что? – Судя по удивлению в голосе, этот тип возомнил, что словесные выкрутасы исключительно его епархия.
   – Подсвечник на серванте, говорю.
   Не споткнувшись и ничего не опрокинув, словно он мог видеть в кромешной тьме, колдун достал большой семирожковый подсвечник и поставил его на стол. Щелкнул пальцами, и одна из свечей загорелась.
   – Сумеете повторить? – предложил он мне с шутливым вызовом.
   – Без проблем, – бросила я хмуро. – Или я не ведьма в седьмом поколении?
   Взяла с полки лежавшие на такой случай спички и зажгла оставшиеся свечи, удостоившись еще одного странного взгляда.
   – На чем мы остановились? – Колдун тряхнул головой, словно хотел выбросить из нее не связанные с разговором мысли. – Кажется, на моих воинственных конкурентах. Так вот, Сергей, можете попробовать побегать от них, спрятаться где-нибудь. Но рано или поздно они все равно вас найдут. Если хотите спокойной жизни, светлые должны сами отозвать охотников. Мое ведомство могло бы с ними договориться, но пока я не предоставлю боссам палочку-оживлялочку, они и пальцем не шевельнут. Бескорыстная помощь не в нашем стиле, вы же понимаете?
   – Тогда какого ты нам помогаешь? – Похоже, Серого вконец утомил навязанный гостем учтивый тон.
   – Разве я вам помогаю? Я же сказал, что ищу артефакт, очень мощный и ценный. И это вы помогаете мне его искать. Уяснили?
   – Уяснили, – нахмурился Сережка. – А если не найдем? Сдашь меня конкурентам?
   – Давайте будем надеяться на лучшее, – уклонился от ответа колдун. – На худой конец, ваша подруга может попробовать вступиться за вас. Возможно, у нее даже получится – к хорошеньким ведьмам и святоши порой снисходительны.
   – Что у меня получится? Как?
   – Очень просто. Берете чистый лист бумаги, ручку и пишете: «Я, Вербицкая А. В., потомственная ведьма в седьмом поколении (я верно запомнил?), путем сложного ритуала вернула к жизни своего любовника, Линкевича С. В. Произведено сие было с помощью веретена давно усопшей прабабки и исключительно в личных целях. Поиграю и положу на место…» То есть обязуюсь упокоить через, скажем, три года. Дата, подпись. К кому идти с этим заявлением, я расскажу.
   – Поглумиться решили?
   – И не думал. Хорошо попросите, и вам разрешат оставить его себе. А через три года еще раз хорошо попросите. Сошлетесь на большое чувство, покажете свидетельство о браке. Это же не дело разбивать ячейку общества и оставлять ребенка без отца? Хотя с ребенком я, конечно, погорячился.
   – Почему же? Я не против. Возраст уже – двадцать семь, да и мама мечтает о вну́чке.
   Даже не знаю, кого мои слова удивили больше: колдуна или Сережку.
   – М-да… – протянул колдун. – Есть женщины в русских селеньях. Даже завидую вам, Сергей. Но дело в том, что детей у вас при всем желании не будет. Это, как показывает практика, обязательное условие любого воскрешения. Официально вашего друга, Анастасия, вычеркнули из списков живых, а значит, и потомства он оставить не может. Но с другой стороны, можно развлекаться напропалую и не задумываться о нежелательных последствиях. В этом я тоже ему завидую. Но совсем чуть-чуть.
   Ни слова не сказав, Серый вышел в темный коридор и захлопнул за собой дверь. Пламя свечей дернулось, но не погасло.
   – Ну и гад же ты, темный, – прошипела я.
   – Полноте, Анастасия. Ваш приятель скоро оценит выгоды такого положения. А до возраста, когда начинают всерьез жалеть об отсутствии наследников, может еще и не дожить.
   – Гад, – окончательно убедилась я.
   Загорелись лампочки, на кухне загудел холодильник. Наслюнив пальцы, мужчина принялся методично, одну за другой, гасить свечи. Сережка не возвращался.
   Я нашла его на кухне, где он стоял, склонившись над раковиной и подставив седую голову под струю воды. Молча принесла из ванной полотенце.
   – Насть, прости меня…
   – За что?
   – За все. Права была твоя бабушка, одни проблемы из-за меня.
   Темный встретил нас кривой усмешкой.
   – Выкладывайте, – потребовал Серый. – Какой у вас план?
   – Для начала предлагаю лечь спать, – огорошил он нас. – Утро вечера мудренее. А вам обоим еще нужно осмыслить все, что вы узнали. Завтра поговорим на свежую голову.
 
   Осмыслить. За один день со мной приключилось больше, чем за всю жизнь. Я узнала, что Серый мертв, потом – что он жив, еще попозже – что он жив, но все-таки был мертв. За ним охотились кровожадные светлые, а за стеной сейчас спит на бабулином диване язвительный темный.
   Хотя вряд ли спит: сначала я слышала шаги и какие-то шорохи. Потом и вовсе скрипнула дверь, и колдун протопал по коридору на кухню. Хлопнул дверца холодильника, звякнула ложка об тарелку. Проголодался. Я бы не стала в чужом доме хозяйничать, постеснялась бы. Но этому-то стыд неведом. Перекусил по-быстрому, в две минуты уложился, и назад пошел. И снова что-то бормочет.
   Стало любопытно, и я, накинув поверх рубашки халатик, выскользнула из спальни. Сережка, которого я перед сном напоила мамиными настойками, даже не шелохнулся.
   Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. Видеть я ничего не видела, кроме боковой стенки стоявшего сразу у входа шкафа, зато отчетливо разбирала слова. Но голос принадлежал совсем не колдуну!
   – Благодарствую, ваше благородие, – лебезил кто-то пискляво. – Только стоило ли утруждаться? Я бы и так вышел, свистнули б только, ваше превосходительство. Мы правила знаем. Чтим. Вы бы только позвали, ваше сиятельство…
   – Хватит. – А это темный, его насмешливый тон. – Этак ты меня до императорского величества повысишь. Этикет соблюли, теперь можно просто поговорить.
   – Можно, – уже без заискивания пропищал незнакомец. – Только сметанки я все же наверну, с вашего позволения.
   – Не балует тебя хозяйка?
   – Настасья? Ну, как бы… да. Не балует. Но вы не подумайте, девка она неплохая. Хорошая даже. Не пьет, не курит, дом в порядке содержит… когда не ленится. Находит на нее бывает, она и в комнатах приберет, и вкусностей наготовит… А кому оно надо? В доме ж только она, да жаб ее, Жорка. К тому у меня тоже никаких претензий: животное смирное, мух ловит исправно, в тапки не гадит. Вот они тут вдвоем с Настасьей и обитают. Да еще сегодня она мертвеца привела…
   – И что скажешь? Как он тебе?
   – Покойничек? Ничего так, живенький.
   – А вы что скажете, Анастасия? – повысил голос колдун, и у меня сердце в пятки ушло. – Не стыдно подслушивать? То есть, я хотел сказать, не скучно там, в коридоре? А то заходите к нам, посидим, пообщаемся.
   Позорно бежать с места преступления я не стала. Да и какое преступление: я у себя дома, между прочим! Запахнула халат, решительно толкнула дверь и тут же замерла с открытым ртом. На ковре, рядом с креслом, в котором развалился темный, сидело странное существо с полметра ростом, серое, мохнатое. В лапках это чудо держало блюдце. На столе стояла принесенная мамой банка сметаны, уже наполовину пустая.
   Я закрыла глаза, а когда открыла, диковинное создание уже превратилось в миниатюрного старичка в длинной серой рубахе. На лице, по самые брови заросшем косматой седой бородой, влажно блестели черные глазки.
   – Так-то лучше, Настюшка? – спросил старичок ласково.
   Я кивнула.
   – Вы что, не знакомы? – с недоверием посмотрел на меня колдун. – Не знакомы с хозяином?
   – Вообще-то я тут хозяйка! – напомнила ему я.
   – Не верит она в меня, – вздохнул дедок.
   – Ведьма, не верящая в домового, – возведя очи горе, пожаловался темный люстре. – Куда катится этот мир?
   Лохматик скорбно высморкался в рукав:
   – Она и в себя не слишком-то верит.
   Я снова зажмурилась. Все, стоп. Домового мне только не хватало для завершения этого «чудесного» дня.
   – Звать-то тебя как? – услышала я обращенный к дедку вопрос колдуна.
   – Вам и-ик… имя сказать? – В тоненьком голоске явственно звучал страх, и я все же открыла глаза, подспудно ожидая, что темный взял домового на прицел своей зажигалки.
   Ничего подобного, сидит, как и сидел, скрестив руки на волосатой груди. Я на чудика засмотрелась и не сразу заметила, что темный разделся до пояса, повесив пиджак и рубашку на спинку стула. Здоровый бугай. И на плече какая-то татуировка…
   – Не бойся, – непривычно добрым голосом сказал он домовому. – Имени не требую. Скажи, как тебя люди зовут.
   – Так это, – оживился дедок, – Петровичем.
   – Оригинально, – угрюмо заметила я.
   – Традиционно, – назидательно поправил косматый старикан.
   – У нас тут одна проблема, Петрович, – доверительно сообщил ему темный. – Надо бы, чтоб ты за квартирой присмотрел.
   – Дык я и так того, присматриваю…
   – А ты получше присматривай. Мало ли. Вдруг гости какие странные объявятся или еще что.
   – Ага, – понимающе мигнули глазки-бусинки. – Пригляжу, не извольте беспокоиться.
   – Спасибо.
   Вот бы он и с людьми был такой же обходительный, как со всякой нечистью. Домовые – это же нечисть? Хотя вроде как добрые духи. Но бывает, душат во сне. Мне девочка одна на работе жаловалась, а я отмахнулась тогда: мол, сказки все это, а ты лучше щитовидку проверь…
   – Анастасия, вернитесь в реальность, – окликнул меня колдун.
   – Реальность? Что-то не похоже.
   Темный поднялся, подошел ко мне.
   – Сметану ему отдай, – прошептал одними губами.
   – А?
   – Сметану отдай, говорю.
   – А. Ладно.
   Я взяла со стола ополовиненную банку и протянула ее дедку:
   – Вот. Это вам. Угощайтесь.
   – Спасибо, Настюшка, – едва ли не прослезился он.
   И что теперь? Я обернулась к колдуну.
   – Не сложно, да? – скривился тот. – Ему же немного надо. Чуть-чуть уважения. Блюдце молока, кусочек колбаски. Неужели это так тяжело? Он же следит за вашей квартирой, заботится о вас.
   Естественно, домового уже и след простыл.
   – Чего вы на меня орете? – огрызнулась я громким шепотом, вспомнив, что в соседней комнате спит Сережка. – Я понятия не имела, что он тут… водится. Я же его до этого дня в глаза не видела!
   – Не верю! А если и так? Вы воздух видите? Нет? Но чем-то же вы дышите!
   Колдун перевел дыхание и продолжил уже тише:
   – Это же надо, чтоб из всех ведьм в этом городе мне попалась самая… самая…
   – Какая?
   – Да никакая! Самая никакая ведьма. Поздравляю, в этой номинации вы побеждаете с огромным отрывом.
   – Да потому что я не ведьма, – вспылила я. – Согласна, не все сказки врут. Убедилась сегодня. Только я к этим вашим сказкам никакого отношения не имею!
   И вообще, все это от кабачков! Перевела, блин, старушку через дорогу!
   – Знаете, Ася, вам действительно надо поспать.
   – Что?
   – Вам нужно отдохнуть.
   – Нет, вы назвали меня…
   – Асей? – сощурился он. – Я так услышал.
   – Бабушка меня так звала. – В глазах вдруг защипало. – Это ее комната. И квартира была ее. И домовой тоже.
   – Ложитесь спать. Завтра поговорим.
 
   – А в корзинке у тебя что?
   – Пирожки.
   – Пирожки-и? Ха! Ты прямо как Красная Шапочка! А я Серый.
   – Волк?
   – Не, просто Серый. Сережа. Я в первом подъезде живу.
   – А я Настя.
   – Пойдешь к нам? Мы там халабуду строим.
   – Пойду. Только пирожки занесу. Тут для бабушки с вишней и один с творогом – для Петровича…
 
   Первые секунды после пробуждения я была уверена, что все случившееся вчера – дурной сон. Я лежала в своей комнате, в своей постели, а на соседней подушке вальяжно и так привычно расположился Жорик. Можно было вздохнуть с облегчением… Но я и этого не успела.
   – Умный гад!
   Серый, чье место успел занять жаб, изучал аквариум.
   – Тут сетка в одном месте отходит, – сообщил он, – сразу и не заметно. Он, видно, подпрыгивает, отодвигает и так выбирается. Но ничего, я потом проволокой прикручу.
   Я отнесла Жорика на место, а традиционный утренний поцелуй сегодня достался Сережке. Хоть что-то приятное во всей этой истории.
   – Ты не сердишься? – Он обнял меня, прижимая к груди.
   – За что?
   – За то, что я тебя во все это втянул.
   – Я сама втянулась.
   – Нет, это я виноват. – Серый опустился на кровать и усадил меня рядом. – Понимаешь, я знал обо всем. С самого начала знал. И что умер, и что воскрес. Не рассказывал никому, чтобы за психа не приняли, но знал. И что следят за мной, тоже знал. Чувствовал. Потому и старался особо не высовываться, из квартиры от силы раз пять за все два месяца вышел. А вчера… Вчера ты пришла. Такая красивая, такая… – Горячие губы коснулись моего лба, а по коже мороз прошел. – Помнишь, как я ногу сломал? – прошептал, не отстраняясь, Сережка. – Больше месяца дома просидел. А когда стало можно наступать и потом во двор выйти – не ходил, летал! И это всего лишь после болезни. А представь, каково это после смерти. Я не сразу почувствовал, как и с ногой тогда. Но ты пришла, и… Жить захотелось. На всю катушку…