Ирина Шевченко. Сказки врут!

   Я понимала. Гладила серые волосы, вдыхала запах кожи – его запах, тонула в темноте глаз. Его желания жить с лихвой хватало на нас двоих, и меня, как и вчера, накрыло с головой.
   – Прости. Я не хотел тебя впутывать, Насть. Только не тебя.
   – Прорвемся, – пообещала я ему.
   Не для того я ждала его столько лет, чтобы найти и потерять в один день.
   – А этот, – я кивнула на стену, – еще дрыхнет?
   – Нет его.
   – Нет? – Я испугалась, что темный бросил нас или вообще сдал конкурентам.
   – Сумка на месте. – Сережка успокаивающе погладил меня по плечу. – Шмотки, ноутбук, книжка. Документов никаких.
   – Ты рылся в его вещах?!
   – И что? Он в моей жизни роется, в душе у меня копошится – ему можно?
   В повисшем молчании утешало лишь то, что он по-прежнему не отпускал моей руки.
   Так и сидели до тех пор, пока не щелкнул замок входной двери.
   – Дорогой, я дома! – прокричал из коридора темный. Заглянул в комнату. – Сергей, не нервничайте, это я не вам. Мобильник в пиджаке забыл, а он у меня действительно дорогой. Кстати, никто не звонил?
   Внешне он теперь ничем не напоминал вчерашнего солидного джентльмена. На смену шикарному костюму пришли джинсы и ярко-зеленая безрукавка, волосы спрятались под бейсболкой, а глаза – за темными стеклами солнцезащитных очков. Осталась только насмешливая полуулыбка и шрам на виске. Да еще татуировка на мускулистом плече, которую я заметила, но не рассмотрела ночью: щит, меч, какие-то буквы.
   – Это не знак тайного общества, Ася. Память об армии. Пограничные войска.
   – Ася? – подозрительно поглядел на меня Серый, но мне в этой фразе не понравилось отнюдь не обращение.
   – Вы и мысли читаете?
   – Только если они так явно написаны на вашем лице.
   Усмешка колдуна частично развеяла мои страхи. Мало приятного находиться в обществе человека, запросто копающегося в твоей голове.
   – Где вы были?
   – Ходил за продуктами.
   – Спасибо. Но мы вроде бы не бедствуем.
   – Не для вас. – Нимало не смущаясь того, что я еще в ночной рубашке, колдун прошел в спальню и поставил на подоконник какой-то пакет. – Решил Георгия побаловать.
   Благодетель, блин! Ночью домового подкармливал, сегодня Жорику гостинцев принес. Еще пара дней, и мне какой-нибудь пряник перепадет.
   – Георгий – мужчина взрослый, хватит ему червями да мухами перебиваться. – Он достал из пакета картонную коробочку и отодвинул с аквариума сетку. – Пора попробовать настоящей еды.
   Встряхнул коробку и за тоненькие хвостики вытащил из нее двух маленьких белых мышат.
   – С ума сошли?! – закричала я, увидев, что он собирается бросить их на съедение жабу. – Не смейте!
   – Он их реально сожрет? – полюбопытствовал Серый.
   – И ты туда же? – Я стукнула его кулаком по колену. – Никого мой Жорик жрать не будет! Иди на кухню и принеси банку. Под мойкой стоят трехлитровые. А вы…
   – Что я? – Колдун сдвинул очки на лоб и невинно захлопал голубыми глазками. – Я же как лучше хотел.
   Сережка принес банку, и под моим строгим взглядом темный аккуратно опустил в нее мышек.
   Жорик обиженно квакнул.
   – Спокойно, Георгий, я это предвидел. – Мужчина вытащил из пакета еще одну коробочку. – На сверчков ваша доброта, Анастасия, я надеюсь, не распространяется?
   Я промолчала, и он запустил под сетку штук пять живых насекомых. Жаб алчно выпучил глаза, не зная, на которой из жертв сосредоточиться.
   – А с ними что делать? – Серый потряс банкой с мышами.
   – Сейчас тоже покормим, – решила я. – Хлебом, или сыром, или еще чем-нибудь.
   – Это я тоже предвидел, – вздохнул темный, раскрыл свой волшебный пакет и протянул мне упаковку корма для мелких грызунов. – Сами, кстати, перекусите, и поедем. Я уже поел… Если это кого-нибудь волнует.
   – Куда поедем? – насторожился Сережка.
   – К вам домой. Хочу взглянуть на вещи, которые вы привезли с буровой. Заодно маму успокоите. Скажете, что уезжаете с девушкой на море недели на две. По-моему, достоверное объяснение предстоящего отсутствия.
   Серый ответил благодарным взглядом. Колдун пожал плечами:
   – Да, я милый и добрый. Бываю. Но не стоит злоупотреблять моей добротой.
   Я сделала нам с Сережей бутерброды, заварила чай в пакетиках. Темный вызвал такси.
   – Вы не нервничайте, но на лавочке у подъезда сидит вчерашний охотник. Правда, сегодня без кола.
   – Сидит? – растерялась я. – А мы просто так выйдем?
   – День на улице. – Мужчина пожал плечами. – Дети, дамы с собачками. Вряд ли он кинется убивать вашего приятеля.
 
   – Да я его сам сейчас убивать буду! – сжал кулаки Сережка, когда, выйдя на улицу, рассмотрел своего несостоявшегося убийцу при свете дня.
   На скамеечке скромно сидел парнишка лет двадцати, в шортах и клетчатой рубашке. Безволосая голова-яйцо, бледное личико, тощие плечи. На шее – шина-воротник, видать, здорово ему вчера прилетело.
   – Не нужно, – придержал Серого колдун. Но, проходя мимо светлого, не сдержался: – Присылают стажеров с неокрепшими костями, а меня пусть совесть мучает, да? – обронил он, не глядя на парня.
   Тот непроизвольно коснулся гипсового ошейника.
   – Мы все равно доберемся до вместилища, – негромко произнес парень нам вслед.
   Темный сбился с шага, но тут же двинулся дальше, к ожидавшей нас машине. Распахнул заднюю дверцу для нас с Сережкой, а сам устроился рядом с водителем.
   – О каком вместилище он говорил? – спросил Сергей.
   – Понятия не имею. Видимо, я слишком сильно его ударил.
   Наверняка врал.
   У дома Серого тоже дежурил светлый. Наш сопровождающий указал на высокого старика с окладистой белой бородой, выгуливавшего жирную таксу. Тот и не таился: поклонился, приподняв над головой соломенную шляпу, и ощупал Сережку недобрым взглядом.
   – По лестнице пойдем, чтобы без сюрпризов. – Темный первым вошел в подъезд.
   Я не заметила, откуда в его руке появился пистолет, но сразу поняла, что это точно не зажигалка.
   Он так и шел до седьмого этажа, словно герой голливудского боевика, держа оружие наготове и вслушиваясь в каждый звук. Позволил себе расслабиться, лишь когда тетя Вера открыла дверь и мы оказались в прихожей Линкевичей.
   – Мам, тут такое дело, – слишком бодро начал Сережка, и заметивший тревожный взгляд его матери колдун перехватил инициативу:
   – Здравствуйте. Вы мама? Сергей о вас много рассказывал.
   – Да? – растерялась женщина.
   – Конечно же нет, – тут же огорошил ее темный. – Но так принято говорить при знакомстве. А вы должны ответить, что тоже слышали обо мне много хорошего. И кому какое дело, что ваш сын сам меня не знал до вчерашнего дня?
   До чего же обаятельный, гад! Теть Вера уже расслабилась, улыбается.
   – Я Настин дядя, – продолжал напропалую врать колдун. – Заскочил к племяшке проездом, тогда и познакомились. Вы уж простите, что я его на ночь задержал. Настюха, она, конечно, умница, но в мужской компании время коротать веселей. Футбол посмотрели, выпили по рюмочке. Честно, по рюмочке, не больше. Видите, с утра оба, как огурчики. Особенно Серега – зеленый и в пупырышках. Поражаюсь этой молодежи: у моря живут, а моря и солнца не видят.
   – Какое море?! – замахала руками женщина. – Он и из дому-то не выходит. Спасибо Настеньке, вчера хоть погулять вывела.
   – Настеньку бы кто почаще выводил, – вздохнул в ответ «дядя». – Но у меня есть предложение по этому поводу. Я ведь на море приехал, думал с семьей отдохнуть, путевку в пансионат взял на две недели. А жену с работы не отпустили. Что ж теперь, пропадать добру? Решил молодежи подарок сделать, пусть отдохнут. Может, и вы захотите поехать. Место хорошее, тихое. В прошлом году там же отдыхали, жене очень понравилось.
   Переиграл все-таки! Сейчас как согласится…
   – Мама не может, – промямлил Серый. – Я же говорил.
   – Да, у меня уколы в поликлинике, – с сожалением вымолвила Вероника Николаевна, – пропускать нельзя. А ребята пускай едут! Чего в этом городе сидеть?
   – Талант, – усмехнулся Сережка, когда мы оказались в его комнате. Тетя Вера благословила нас на морской отдых и умчалась на кухню собрать чего-нибудь на дорожку. – Я сам почти поверил, что на пляже две недели проваляюсь.
   – Еще и жену какую-то сочинил, – прибавила я.
   – Почему сочинил? – серьезно поинтересовался темный. – Я что, не человек? У меня, что, и жены быть не может?
   – Конечно может, – смерил его оценивающим взглядом Серый. – И жена, и девушка, которую ты на лимузинах катаешь.
   – В мою личную жизнь лезть не советую, – мрачно предупредил колдун. – Сам сначала до свадьбы доживи. И давай вещи показывай. А заодно и собирайся. Море ждет.
   Одежда темного не заинтересовала. Но складной нож, который Сергей достал из рюкзака, он чуть ли не на зуб пробовал. Потом с сожалением отложил в сторону. Взял со стола обтянутую брезентом фляжку, свинтил крышку, понюхал и тут же бросил назад.
   – Что еще? Кольца, цепи, кулоны?
   – Цепочка с крестом, вот эта. – Серый вытащил из-за ворота футболки серебряную цепочку с крестиком.
   – Нет, – махнул рукой темный. – Вчера еще видел. Думай. Вилка, ложка, открывалка… Часы! Часы же у тебя были?
   – Да. Вот. – Парень вынул что-то из ящичка стола и подал колдуну.
   – Это часы? – скривился тот, брезгливо откладывая простенькие часики с электронным табло. – Давай считать, что ты пошутил.
   – Ну извини, – окрысился Сережка, – хотел швейцарский хронометр купить, как у тебя, да пяти баксов не хватило.
   – Верю. Как раз столько ты днем раньше потратил на этот образец народного китайского творчества.
   – В глаз хочешь? – без обиняков предложил Серый.
   – Не хочу, – спокойно, как от чая с плюшками, отказался колдун. – Вспоминай, что еще у тебя было.
   – Больше ничего.
   – Точно? – Мужчина снова взял со стола нож, открыл, пальцем проверил остроту лезвия и со щелчком закрыл. – Что ж, бывает и так.
   Уйти сразу же не получилось. Вероника Николаевна настояла, чтобы мы покушали горяченького. Темный рассыпался в комплиментах хозяйке, попутно обругав неумеху-племянницу, сутки пичкающую его бутербродами, и сожрал две тарелки борща. Тетя Вера млела и наверняка внимания не обратила на то, что гость «забыл» представиться.
   – Был рад познакомиться, – сказал он ей, задержавшись на выходе. – Я знаю, что именно так говорят, прощаясь, но это совершенно искренне.
   – И взаимно, – улыбнулась женщина.
   Она вдруг покачнулась, схватившись за грудь, и колдун, опередив Сергея, придержал ее за локоть. Лицо его на миг искривилось, словно от боли.
   – Мама? – встревожился Серый. – Сердце? Опять?
   – Да нет, – проговорила она медленно, прислушиваясь к себе. – Кольнуло и отпустило. Вы идите, милый, идите. Хорошо вам отдохнуть.
   В дверях темный оступился, но не упал, ухватившись за косяк. Вышел на лестничную площадку и подошел к лифту.
   – Не по лестнице? – удивилась я.
   Он повернул к нам побледневшее лицо, неопределенно махнул рукой.
   – Пойдем, – подтолкнул меня в спину Сережка.
   В лифте он молча смотрел в спину отвернувшегося к стене мужчины, а на первом этаже, выйдя и оглядевшись, заступил направившемуся к двери на улицу темному путь:
   – Спасибо.
   Колдун посмотрел на протянутую руку и усмехнулся. Усмешка вышла кривой и болезненной.
   – Не за что. – Он откашлялся и сплюнул себе под ноги розовой пеной. – Это временный эффект. Как раз на пару недель. Твоей матери нужна операция, и чем скорее, тем лучше. Иначе за год загнется.
   Он оттолкнул парня с дороги и вышел из подъезда. Когда приехали ко мне, резко, без обычных своих экивоков, потребовал чаю:
   – И не эту бурду в пакетиках. Там у тебя пачка крупнолистового стоит.
   Выкать он тоже перестал и вообще превратился в натурального хама, и если бы не Сережка, черта с два я стала бы готовить ему чай, даже «бурды в пакетиках» не дождался бы… Но он никакого не дождался – уснул в бабулином кресле.
   А пока я была в ванной (забралась на пару минут под душ), куда-то исчез Серый.

Глава 3

   Разбуженный всего через полчаса сна колдун являл собой страшное зрелище – как говорят, не для слабонервных. Но если я и нервничала, то не из-за него, а из-за Сережки. И плевать мне на злобные взгляды и косые ухмылки: надо же, мокрая женщина в полотенце посмела потревожить их темнейшество! И да, я знаю, что ему нужно было отдохнуть, не дура и не слепая – поняла, на что ушли силы. Но Серого там, может быть, прямо сейчас убивают!
   – Чай заварился?
   Вопрос был неуместен настолько, что я даже не возмущалась, только кивнула в ответ.
   Он прошел на кухню, заглянул в фарфоровый чайничек, достал из шкафа чашку и налил себе остывшей заварки. Разбавил кипятком и опять пошел в комнату. Вернулся с пачкой сигарет. Закурил.
   – Нужно что-то делать!
   – Вам нужно одеться. – Колдун устало провел рукой по лицу. – А мне побриться.
   Поняв, что ничего другого от него не услышу, я ушла в спальню. Натянула шорты и футболку, зачесала назад влажные волосы. Потом долго смотрела, как прыгают на стеклянную стенку мышки, пытаясь выбраться из банки, слушала, как шумит в ванной вода и ходит туда-сюда по квартире темный. Комнаты наполнились табачным дымом, и в какой-то момент я пожалела, что не имею этой дурной привычки, – даже руки занять было нечем.
   Наконец на втором часу ожидания щелкнул дверной замок.
   Выскочив в коридор, я безо всяких расспросов бросилась Серому на шею.
   – Инцидент исчерпан? – спросил из-за моей спины колдун. – Тогда извольте не мешать мне хотя бы час. И если еще кто-нибудь решит покинуть квартиру, пусть сразу оставит записку: «В смерти моей прошу никого не винить».
   Он закрыл за собой дверь, и я слышала, как заскрипел старый бабушкин диванчик.
   Сережка обнял меня за талию и, легко приподняв, внес в комнату. Опустил на пол. Ткнулся носом в макушку.
   – Насть, я тут…
   В руках у него был точно такой же пакет, с которым утром вернулся с прогулки темный, и я нервно хихикнула:
   – Мышей принес?
   – Нет. Вот.
   Он принялся выкладывать на постель аккуратные пачки денег. Одна, две, три…
   – Ты что, банк ограбил? – Я присела на кровать рядом с этими несметными богатствами и недоверчиво ткнула стопку купюр пальцем: авось растает в воздухе.
   Не растаяла.
   – Нет, но в банке был. Счет закрыл.
   Он сгреб деньги и положил мне на колени.
   – Спрячь пока куда-нибудь. А потом… Ты же слышала, что он сказал? Про маму, про операцию? А мне, так вышло, кроме тебя и доверить это некому. Друзей не нажил – так, приятели. А Светка… Безалаберная она. Да и своих проблем хватает: с бывшим судится, мелкий нервы мотает. Затянет еще, а надо срочно.
   – Сереж…
   – Мы же палочку-оживлялочку не нашли, значит, никакие темные силы за меня не вступятся. Придет задохлик с колом, или в святой воде утопят – и плевать им, что я не шиплю…
   – Дурак! – Я рассерженно стукнула его ладонью по лбу.
   – Может быть. Но лучше перестраховаться.
   Едва он это сказал, в дверь позвонили.
   Сбросив деньги на постель, я кинулась в коридор. Сережка за мной. А из второй комнаты с пистолетом в руке вышел темный, остановился у вешалки и передернул затвор.
   – Думаешь, они? – спросил Серый.
   – Без разницы, – отозвался колдун хмуро. – Просто пристрелю того, кто мешает мне спать.
   – Не нужно никого стрелять, – попросила я, посмотрев в глазок. – Это ко мне.
   Сначала в приоткрывшуюся дверь просунулась рука с пожухлым букетиком ромашек, потом загорелая физиономия Игорька.
   – Здорово, Вербицкая.
   Ввалившись в прихожую, он поставил на пол прикрытое газетой алюминиевое ведро и только тут заметил стоявших по обе стороны от меня мужчин. Озадаченно почесал затылок, сдвинув на нос соломенную ковбойскую шляпу.
   – Это Сергей, мой… парень. А это…
   – Я Настин дядя. – Темный проворно упрятал пистолет за спину.
   – А это Игорь, мы вместе работаем.
   – С кем вместе? – обиделся на такое представление Игорек. – Я с тобой ни в каком месте не работаю, Вербицкая.
   Я мысленно надавала себе по губам: вай-вай, поставила продвинутого хакера в один ряд с убогими ламерами.
   – Игорь – наш сисадмин, – исправила я свою оплошность.
   – Он? – не поверил Серый.
   – А что, не похож? – оскорбленно вопросил с высоты двух метров приятель, пожимая широкими плечами. – Должен быть тощий, сутулый и с грязными пасмами? Типа, если чел программер, у него ни воды, ни мыла, ни абонемента в спортзал?
   – Это стереотипы, молодой человек, – утешил его «дядя». – Не расстраивайтесь, темные маги страдают от них еще больше.
   – Не знаю, я не геймер, – отмахнулся Игорек.
   – А к нам вы по какому вопросу?
   – Да я не к вам вообще-то. – Парень повертел в руке пучок цветочков и, подумав, сунул его под мышку. – Я к ней.
   Если он считал, что после этого заявления нас оставят одних, ошибся. Ни Серый, ни колдун уходить не собирались.
   – Короче, Вербицкая, хреновый у меня выдался уик-энд: водки, прикинь, не было, баб тоже. Грибы собирали. Ну и я вот… Ты же вроде разбираешься, да?
   – Вроде разбираюсь.
   – Так глянь, чтоб я это… не того…
   Ведро оказалось доверху наполнено грибами. Я расстелила на полу газетку и пересыпала на нее добычу приятеля. Разворошила, разглядывая грибочки, и в итоге выловила-таки выбивающийся из общего ряда экземпляр. Отложила в сторонку.
   – Это ядовитый, да? – в священном ужасе округлил глаза админ.
   – Это съедобный. – Я протянула ему чудом затесавшуюся в компанию поганок рядовку. – Держи, с лучком пожаришь.
   – А я бы еще вот эти два прихватил. – Темный вынул из общей кучи пару подозрительно голубеньких грибочков.
   – Их тоже с лучком? – просиял Игорек.
   Три гриба вместо одного – это в корне меняло ситуацию. Оптимист, блин!
   – Нет, – не стал врать колдун. – Высушить, истолочь и заваривать, как чай. «Контр страйк» с эффектом присутствия гарантирован.
   – Он же сказал, что не геймер!
   Я сцапала волшебные грибочки, пока их не успел перехватить странно оживившийся программист, и бросила к остальным. Завернула поганки в газету и унесла на кухню. Потом сама выброшу от греха подальше.
   – Как жаль, что вы уже уходите. – Сережка протянул Игорю пустое ведро.
   Похоже, манеры темного уже передаются по воздуху.
   – Игорь, подожди, – остановила я друга. – Ты вовремя зашел. У меня тут… родственники понаехали, хочу пару недель в счет отпуска взять… Черт! Не получится, я же только в мае была. Тогда я «без содержания» напишу, передашь заявление?
   – Передам. Только Владиславич не пропустит. Ты что, не слышала, как он в четверг на планерке разорялся? Лето, работать некому.
   – А, ну и черт с ним, – решила я. – Пусть увольняет за прогул, но завтра я не выйду.
   – Очень надо? – Программист оглядел моих понаехавших родственников. – Тогда есть варианты. Помнишь, я в апреле паховую грыжу лечил? В Анталии. Короче, есть один хирург, что хочешь тебе нарисует.
   – А можно? – обрадовалась я.
   – Без проблем. Айболиту – пару сотен и мне – ночь безудержной страсти… – Вспомнил про Серого, отступил на шаг. – В смысле, пива мне купишь… Подходит?
   – Подходит. Только, Игорек, что угодно, но не паховую грыжу!
   – Заметано.
   Он достал из кармана мобильник, набрал номер.
   – Виктор Сергеевич, день добрый. Не заняты? Тут хорошему человеку помощь нужна…
   Разговор занял не больше минуты.
   – Поздравляю, Вербицкая, две недели отдыхаешь – у тебя геморрой!
   – Спасибо, Игорек, – поблагодарила я душевно.
   Серый давился неуместными смешками, колдун сохранял непроницаемую физиономию.
   – Да не за что. Обращайся, если что.
   Когда он ушел, бросив в опустевшее ведро единственную рядовку и усопшие… усохшие ромашки, темный развернулся к нам с Сережкой.
   – Мне. Нужен. Всего. Час, – произнес он раздельно. – Это ясно? Отдохну, а потом обсудим, что делать дальше с этим… геморроем.
 
   Он проспал не час и не два. За окнами уже темнело, а мы с Серым сидели в спальне и – на всякий случай шепотом – разговаривали.
   Деньги я спрятала в ящик с документами, и к ним мы больше не возвращались. Не хотелось даже думать, что мне придется выполнить Сережкину просьбу. Да и нужно ли будет? Если с ним что-нибудь случится, операция его матери может уже не понадобиться. Хотя с ним и так уже случилось… Но об этом мы тоже не говорили.
   Наверстывали упущенные годы. Он рассказывал, чем занимался, где успел побывать. Я – о себе. Благо, много времени это не заняло: институт, работа, какое-никакое продвижение по служебной лестнице, от сметчицы до ведущего экономиста. Личная жизнь? Тут мы умолкали оба. Затронь эту тему, и окажемся по разные стороны баррикад. Он разбивал сердца, мне разбивали. Не вдребезги – так, откалывали понемножку. А в сердце всегда был только он… Так странно. Откажись я тогда от вина, и не приснился бы мне тот сон, не рассказала бы о нем маме, не услышала бы, что Сережка умер, не поехала бы к нему домой, чтобы узнать, что он жив. И всего, что произошло потом, тоже не было бы. И светлого с колом, и темного с его зажигалками-пистолетами. Даже не знаю, имеет ли ко всему этому какое-нибудь отношение бабка с кабачками, но ощущение такое, словно все это лишь для того и случилось, чтобы мы с Серым опять встретились. И я обязательно сказала бы это вслух, не опереди меня трель звонка.
   – Постой, – придержал меня за руку Сережка. – Пусть еще позвонят, разбудят этого.
   – Этот уже проснулся, – донеслось из мрака коридора. – Ася, посмотрите, кто там. Не хотелось бы пугать очередного грибника.
   Я глянула в глазок: на площадке стояла какая-то женщина.
   – Я ее не знаю.
   Темный отодвинул меня от двери, посмотрел сам.
   – Я знаю, – вздохнул он. – Включите свет и… поставьте чайник, что ли. У нас гости.
   Гостья напомнила Игоря с его ведром: сначала в коридоре оказался небольшой чемодан на колесиках, а только затем его хозяйка, стройная брюнетка в обтягивающей высокую грудь майке и узких джинсах, облегавших соответственно все остальное. Броский макияж не позволял определить возраст фигуристой дамочки: ей с одинаковым успехом могло быть и двадцать, и тридцать, и сорок, пожалуй, тоже.
   Мазнув по мне равнодушным взглядом, незнакомка прочно сфокусировалась на темном.
   – Здравствуй, милый. – Голос у нее чувственный, глубокий, с легкой хрипотцой. – Скучал?
   – Не успел.
   Брюнетка хмыкнула и развернулась ко мне.
   – Натали, – с ударением на первый слог представилась она. – Можно Наташа. Он вас не слишком стесняет?
   – Ну… нет.
   – Прекрасно. Значит, и я не помешаю.
   – Тут вообще-то не гостиница, – напомнила я.
   Мое замечание осталось без ответа, внимание женщины уже переключилось на Серого.
   – А это наш мальчик, – оценивающе пригляделась она к парню. – Прекрасный экземпляр. Будет очень жаль…
   – Натали, ты, наверное, устала с дороги? – прервал ее колдун. – Давай я покажу тебе комнату, а Анастасия пока приготовит чай.
   – Что? – попыталась возмутиться я.
   – Чай, – не терпящим возражений тоном приказал он. – Нормальный. И что-нибудь перекусить.
   Кошмар! Меня сделали служанкой в моем же доме! Однако спорить, глядя на его каменную физиономию, не хотелось.
   Сразу пойти на кухню не получилось: едва за колдуном и странной гостьей закрылась дверь бабулиной комнаты, Серый утянул меня в спальню. Заговорщически подмигнув, вытащил из-под подушки похожую на детскую игрушку рацию с короткой толстой антенной.
   – Радионяня. У Светки забрал. Она ею все равно уже не пользуется.
   – А передатчик где?
   – На шкафу, там. Хотел послушать, о чем он по мобиле треплется.
   Поняв, что к чему, я прикрыла дверь.
   – Давай, – скомандовала шепотом.
   Сережка прокрутил включатель.
   – …я уже понял, – раздался громкий голос темного, и парень спешно убавил звук. – Но что ты тут делаешь?
   – Али ты не рад мне, Финист, ясный сокол? – с усмешкой пропела Натали.
   – Я слишком хорошо знаю, в каких случаях к делу привлекают баньши. Кому ты должна прокричать смерть, Нат?
   По спине проползли мурашки. Баньши? Смерть?
   – Пока мне не давали таких указаний. Но из брюссельской конторы пришла официальная нота…
   – Что? – недоверчиво оборвал ее мужчина. – На меня наябедничали светлые?
   – Светлые, темные… Я думала, только молодняк играет в эти игры. Но если тебе так нравится, да, на тебя пожаловались светлые. Ты мешаешь им делать их работу.
   – Когда пришло письмо?
   – Сегодня утром.
   – Быстро же вы отреагировали.
   – Я была поблизости. К тому же я слишком многим тебе обязана, Сокол, чтобы остаться в стороне. Но ты зря все это затеял. Наши недовольны. Ты исказил данные отчетов, ни слова не написал о вместилище. Если бы пилигрим не догадался, с чем имеет дело, мы бы до сих пор ничего не знали.
   – Недооценил я мальца, – еле слышно пробормотал колдун. – Так что ты собираешься делать?
   – Все зависит от того, что собираешься делать ты. Если хочешь совет: собирай вещи и уходи. Мне тоже неприятна эта ситуация, но не в моих и не в твоих силах что-то изменить. А тебя ждут в Лионе. Подготовка к Олимпиаде идет полным ходом, твои способности пригодились бы.
   Какое-то время слышны были лишь какие-то шорохи, затем колдун спросил:
   – Нат, ты серьезно считаешь, что наш дар существует лишь для того, чтобы играть на бирже и подтасовывать результаты спортивных прогнозов?