Ирина Шевченко. Сказки врут!

   – Да понял я, понял, – махнул пистолетом Сережка.
   – Слава богу, – выдохнул колдун. – А то я рассказываю тут сказки, рассказываю… Ты бы хоть кивал.
   – Продолжай.
   – Продолжаю. Только пушкой не маши, нервирует. Итак, когда Ван Дейк разошелся не на шутку, обе конторы объединились и объявили на него охоту. Кому нужен полоумный маг девяностого левела? Нашли его быстро и так же быстро прихлопнули. Списали успех на удачу и объединенную мощь. Только старик – а он был уже старик – оказался не так прост. Он заранее просчитал вероятное развитие событий и позаботился о том, чтобы его дух не устремился к свету в конце тоннеля, а подзадержался у границ тварного мира. А еще он приготовил своей душе новое вместилище.
   – Вместилище? – одновременно переспросили мы с Серым.
   – Да. Выбрал молодого парня из числа своих бывших коллег, открыл астральные каналы в его тело… Потом нашли дневник голландца, немного разобрались с механизмом. Он же занимался одержимостью, помните? Вот и придумал такую штуку. Но старикану снова не повезло. Полноценное вселение требовало проведения специального ритуала, а для этого нужны были помощники. Ван Дейк сумел установить контакт с несколькими старыми друзьями, но накануне решающего события у одного из них сдали нервы, и он пришел к стражам дня. Да, это полуофициальное название, кстати. А то мы все светлые да светлые…
   – А официальное какое? – заинтересовался Сережка.
   – Лысого встретишь, спросишь.
   – А темные, значит, стражи ночи? – предположила я.
   – Мы вообще не стражи, – передернул плечами Сокол, но названия своей конторы, ни официального, ни полуофициального, не сказал. – Дальше рассказывать? Так вот, пришел он к светлым, выдал все, и те, естественно, решили сорвать обряд. Ван Дейк еще при жизни с катушек съехал, а каким он стал после того, как немножко умер, даже предположить страшно. И в день проведения ритуала усиленная бригада воинов-пилигримов накрыла всю компанию и освободила несчастного юношу, чье тело предназначалось голландцу. Светлые выходят на поклон, бурные аплодисменты, занавес… Только получилось все совсем не так. Парня освободили, но каналы остались открыты, и несмотря на то, что ритуал не был проведен, после дня дарения дух Ван Дейка получил доступ к телу… в тело, в смысле. Вжиться он не мог, но на какое-то время подчинил себе хозяина. Устроил ряд шумных диверсий… Если коротко – перебил кучу народа и разрушил несколько зданий. Носителя локализовали, но изгнать дух не удалось. Лучшие спецы светлых оказались бессильны, наши, к которым обратились за помощью, тоже. Меньше чем за месяц Ван Дейк свел с ума хозяина тела, выпил его энергию и просто ушел. А потом история повторилась. С тех пор как голландец лишился тела, он предпринял восемь попыток заполучить новое. Но и наши и конкуренты уже были начеку. Мало того что ритуал требовал определенных условий, вроде благоприятного расположения светил и специфического сочетания дат, так и старик оказался слишком предсказуем: всегда выбирал мужчину, молодого, привлекательного – наверное, страдал от каких-то еще прижизненных комплексов – и непременно обладающего даром и способностями в области телепатии. Во времена Ван Дейка генетика была еще не настолько развита, но о том, что тело играет немаловажную роль в управлении силой, догадывались задолго до этого. В общем зная требования к вместилищу и держа это дело под контролем… более или менее под контролем, долгие годы удавалось не допустить возвращение Ван Дейка. Не то чтобы старик представлял собой вселенское зло, но все-таки зло. А вместилища после третьей попытки решено было уничтожать.
   Колдун выдержал долгую паузу, давая нам возможность осмыслить услышанное.
   – Хочешь сказать… – Сережка задумчиво почесал лоб пистолетом и выпалил: – Врешь!
   Темный пожал плечами.
   – Врешь, – повторил Серый. – Сам же прокололся. Наличие дара, телепатия… Я не из этих ваших.
   – Не из наших, это точно, – усмехнулся Сокол. – Иначе от тебя давным-давно избавились бы. Видимо, голландец сделал выводы из прошлого опыта и решил использовать невыявленного одаренного. Если бы не та авария, на тебя вряд ли вышли бы.
   – Невыявленного?
   – Невыявленного, необученного. Но способности у тебя есть, в том числе и к телепатии. Можно сделать специальные тесты, а можно просто мозги включить. Мозги, я подозреваю, у тебя тоже есть. Вспоминай. Проявляется это, как правило, уже в детстве. Захотел ты, к примеру, чтобы тебе на день рождения подарили велосипед. Очень захотел. Думал об этом и день и ночь, ныл мысленно: «Ну купите мне велосипед, ну купите…» И в положенный день получаешь не конструктор, не ролики, а именно велосипед. Было такое?
   Парень задумался, а темный тем временем продолжал:
   – Или в школе. На уроке сидишь, знаешь, что задание не сделал или стих не выучил, и начинаешь про себя молить: «Только не меня, только не меня». Вызвали к доске хоть раз? Или… Тьфу ты! – Он махнул рукой. – Да мало ли что еще? Женщины часто отказывают?
   «Никогда», – мысленно ответила я за Серого.
 
   – Может, погуляем?
   – Давай. А куда пойдем?
   – Не знаю. Туда, где народу поменьше.
   – Если хочешь, можно ко мне…
 
   – Ладно. Предположим, – кивнул Сергей. – Но как этот твой голландец меня нашел? Как это связано с аварией? Откуда обо всем знают светлые? Ты? Кто управляет этими, во дворе?
   – И еще два десятка вопросов, на которые я сейчас отвечать не настроен, – хмуро прервал его Сокол. – А кто удерживает людей, вообще не знаю. Ван Дейк умеет взаимодействовать с живыми: ищет медиумов, способных услышать, насылает сны. Кого-то прельщает обещаниями поделиться силой, кого-то использует вслепую.
   – Но почему…
   – Хватит. Потом поговорим… если выберемся.
   – Нет. – Серый снова навел на него пистолет. – Сейчас.
   – Сейчас? – раздраженно ощерился Сокол. – Типа, ты крутой мужик с пушкой, а я, значит, боюсь-боюсь и все тебе выкладываю?
   – А что, не боишься?
   – Нет. – Колдун достал из кармана помятую пачку, вытащил сигарету. – И у меня на это две причины.
   Он вдруг подался вперед, одной рукой перехватил и вывернул Сережкину руку с оружием, а второй легко, как отбирают игрушку у ребенка, вырвал пистолет. Отшагнул было назад, но не сдержался и ударил ошеломленного парня кулаком под дых. Серый согнулся пополам от боли.
   – Это первая, – зло бросил колдун. Поднес ствол к сигарете, и вместо выстрела из дула вырвался огненный язычок. – А это вторая.
   Я бросилась к Сережке, а темный стоял в сторонке, раз за разом жадно затягиваясь и выпуская дым из хищно раздувающихся ноздрей.
   – Дурак, – процедил он, взглянув на опершегося на мое плечо парня. – У зажигалки цельный корпус, и по весу она легче. Как можно перепутать?
   – Как будто я настоящее оружие в руках держал, – зло пробурчал Сергей.
   – Тем более дурак. Не берись за то, в чем не разбираешься.
   Он снова уселся на пол, а мы – на свое место у противоположной стены. Несколько минут сверлили друг друга взглядами и молчали, потом одновременно, и он и мы вдруг обернулись к притаившемуся в уголке Фирсову, который сидел ни жив ни мертв, и опять уставились друг на друга. Вопросов было хоть отбавляй, но Серый заговаривать с колдуном уже не решался.
   – А вы? – отважилась я. – Почему вы нам помогаете?
   – Вам? – переспросил он насмешливо.
   – Сереже. Если и ваши и светлые считают, что достаточно уничтожить вместилище, чтобы избавиться от проблемы, почему вы так и не поступите? Значит, вы не согласны с таким… решением, да?
   Вспомнилось, о чем он говорил с Натали до того, как начал цитировать Лермонтова, о том, что его не устраивает существующая система. Получается, он пошел против этой системы, чтобы помочь совершенно незнакомому человеку?
   – Ася, выгляните во двор, – предложил он мне вместо ответа.
   – Зачем? – насторожился Серый, сжав мою руку.
   – Затем, что если я действительно добрый волшебник, там должен стоять голубой вертолет, груженный мороженым. На нем и улетели бы. Нет? Тогда не стройте пустых иллюзий и не слишком уповайте на мою доброту. Смерть вашего приятеля не входит в мои планы, но и возвращение Ван Дейка – тоже. Поэтому, если ничего из задуманного мной не выгорит, я сам его пристрелю. И если он не законченный идиот, успеет поблагодарить меня перед этим.
   – А что вы задумали? И зачем вам…
   – Потом. Все потом.
   – А что же сейчас?
   – Я уже сказал – ждать.

Глава 6

   Ждать пришлось долго. Мой рюкзачок, в котором лежал мобильный, остался в машине, и время я сверяла по часам Сокола. Когда минутная стрелка описала полукруг, не выдержала и нарушила гробовое молчание:
   – Если им нужен Сережка, зачем они схватили меня? – Это был далеко не главный вопрос, но единственный, который мне удалось сформулировать.
   – Возможно, чтобы заставить его выйти. Но вряд ли им известна ваша роль в этой истории. Предположу, что тому, кто управляет спящими, просто понадобилась батарейка. Поэтому я и рассчитываю на то, что он скоро выдохнется.
   – Батарейка? Это в смысле, как вы… ты тогда? – Я наконец определилась и решила, что выкать ему теперь ни при каких обстоятельствах не стану. Даже если выяснится, что ему лет столько, что он был лично знаком не то что с первой советской трактористкой, но и с последним динозавром. – Силу одолжить, да? Но ты же сказал, что без согласия у ведьмы ничего не возьмешь.
   – Не возьмешь, – подтвердил колдун. – Но просить можно по-разному, Анастасия. Поверьте, вы недолго отказывались бы.
   От тона, которым были сказаны эти слова, кожа покрылась мурашками, и я умолкла, зябко обняв себя за плечи.
   Правда, надолго молчание не затянулось – в тишине я чувствовала, что нервы вот-вот не выдержат, и готова была говорить о чем угодно, включая не самые приятные для меня темы.
   – Сереж, а кто такая Алена? – Вот как раз такая тема.
   – Девушка, – произнес он, не глядя мне в глаза.
   – Логично. Парню с таким именем нелегко бы в жизни пришлось.
   – Девушка, с которой я встречался до крайней вахты, – с неохотой пояснил Серый. – Мы… расстались…
   Прозвучало это так, словно он сам не уверен в том, что их отношения закончились. И меня это не радовало. Какое-то убогое село, пыльный сарай, толпа зомби во дворе. А теперь еще выясняется, что у парня, из-за которого я, собственно, и влезла во все это, есть девушка! Шикарно. Тогда почему я сейчас сижу на земляном полу, а не эта Алена?
   – Я звонил ей пару раз оттуда… Потом перестал. Другая страна, дорого. Роуминг и все дела. Мужики посоветовали на нового оператора переключиться. Ну, я симку вытащил вообще, а там ее номер был, и она сама меня набрать уже не могла. Потом позвонил, когда приехал, предложил встретиться, думал, зайдет… А она трубку бросила. Наверное, обиделась.
   Наверное?! Вот уж точно, хоть плачь, хоть смейся. Полгода о нем ни слуху ни духу, а потом удивляется, отчего девушка трубку бросает, вместо того чтобы радостно примчаться на первый же свист… Хотя дур хватает. Знаю я одну, та и без свиста примчалась.
   – Насть, вот оно сейчас надо? – Голос у него был такой, словно я уже закатила истерику.
   «Не надо», – подумала я и целых тридцать пять минут просидела молча, не сводя глаз с часов Сокола и стараясь вообще ни о чем не думать. Не скажу, что это мне удалось, но мысли были настолько путаные, что сумбур в голове практически ничем не уступал полной пустоте. Лишь в висках пульсировало: «Выбраться, выбраться, выбраться. А дальше видно будет».
   – Сокол, радость моя, ты там жив?
   Многократно усиленный с помощью громкоговорителя голос заставил меня вздрогнуть. И не только меня.
   – Это Натали? – узнал Серый.
   – Да, – глухо подтвердил колдун. – И у нее мегафон.
   Естественно, появлению баньши, чьей милостью мы оказались здесь, он был не рад, но наличие у Нат мегафона, кажется, удручало его больше всего.
   – Сокол, вы здесь?
   Он ответил, как сумел: поднял пистолет и выстрелил в потолок. Уши заложило, а на голову посыпалась штукатурка.
   – Вот и ладненько, – громогласно возрадовалась баньши. – Дамы и господа, – продолжила она церемонно, – сейчас для вас прозвучит моя любимая композиция. Эдвард Григ, «Пер Гюнт»…
   – Только не Сольвейг. – Мне показалось или темный действительно испугался?
   – …песня Сольвейг!
   Сокол тихо выругался.
   – А почему не Сольвейг? – непонимающе спросил Сергей.
   – Завышает безбожно. – Колдун бегло огляделся, очевидно, не обнаружил того, что искал, и махнул рукой. – На землю, лицом вниз и закрыть уши.
   Натали откашлялась в мегафон.
   – Уши! – Сокол ничком упал на землю, обхватив руками голову.
   Юморист он, конечно, еще тот, но подобные шутки не в его духе, поэтому я решила не искушать судьбу и последовала его примеру.
   Она действительно запела. Прижатые к ушам ладони не заглушали всех звуков, и хоть слов было не разобрать, мелодию известного произведения я узнала. Мелодию, но не темп. Уж не знаю, что она там завышает, но ускоряет – это точно. В пыльном воздухе вдруг запахло грозой. В дверной проем ворвался со двора не по-летнему холодный ветер, а тучи, неизвестно откуда взявшиеся на еще недавно ясном небе, заслонили заглядывавшее в окошки солнце, и в сарае сделалось совсем темно. В довершение ко всему грянул гром. Я не слышала его за пением баньши, но ощутила вибрацию стен. Раздавшийся совсем рядом крик на миг перекрыл голос Натали – Фирсов, о котором мы забыли и который не слышал или не понял указаний темного, катался теперь по полу, с воем сжимая виски. На мгновение мелькнуло перед глазами его перекошенное лицо, испачканное текущей из носа кровью, а затем я зажмурилась, потому что сверху посыпались пыль и куски штукатурки. Один, достаточно тяжелый, ударил меня по спине. Я инстинктивно потянулась к ушибленному месту рукой, но тут же что есть силы снова прижала ее к уху – никогда не думала, что звук может причинить боль. Казалось, еще немного, и голова разорвалась бы на куски.
   Больше я так не рисковала. Лежала, уже не силясь оглядеться, не открывая глаз, не отнимая от ушей ладоней и не зная, что происходит вокруг. Если бы вспомнила хоть одну молитву, то молилась бы.
   Сколько все это продолжалось, неизвестно. В себя я пришла, лишь когда кто-то перевернул меня на спину и рывком усадил на пол. С опаской приоткрыв глаза, я увидела перед собой Сережку. За его спиной Сокол пытался привести в чувства Мишаню. Я не сразу сообразила, отчего так хорошо теперь могу разглядеть и сидящего на корточках колдуна, и свернувшегося в позе эмбриона и не желавшего реагировать на пощечины Фирсова. Только встав на ноги, увидела, что у сарая напрочь снесло крышу. Не обрушило на нас, слава богу, а просто снесло… У Михаила, боюсь, тоже. Поднявшийся с пола человек огляделся и, улыбнувшись, что-то замурчал себе под нос. Прислушавшись, я узнала мотив недавно звучавшей песни.
   Но колдуна состояние и самого Фирсова, и его сарая беспокоило мало. Сокол достал пистолет… нет, все же зажигалку, закурил. Сигареты хватило на три затяжки.
   – Держитесь за мной, – велел он.
   – Может, не стоит пока выходить? – предложил почувствовавший его настроение Серый.
   – Стоит. У Нат большой репертуар, а так есть шанс.
   Судя по его голосу, шанс был очень незначительный.
   Как ни странно, дом почти не пострадал. И трейлер не улетел ни в какую страну Оз. И машина осталась на месте. С людьми было хуже: выглядели сидевшие на земле или отрешенно бродившие по двору селяне так, что Михаил на их фоне смотрелся бодрячком – потрепанные, в разодранной одежде, с исцарапанными руками и всклокоченными волосами.
   Не повезло и новеньким, обитым рифленым железом воротам. Они попросту рухнули, открыв Натали широкий проход во двор. За плечом баньши блестела на солнце лысина давешнего светлого.
   – Ну и чего ты ждешь? – с вызовом спросила она у вышедшего ей навстречу мужчины.
   Идя сзади, я видела, как он болезненно поежился. А когда заговорил, голос его звучал сдавленно и хрипло:
   – Нат… Может, мы для начала обсудим ситуацию?
   – Обсудим?! Сокол, тебя что, приложило? Я же предупредила!
   Колдун замер, и мы с Сережкой тоже.
   – Потом обсудим, – махнула рукой Натали. – А сейчас в машину, и рвем отсюда, пока они не очухались!
   Подавая пример, она вскочила в стоявший у забора автомобильчик – ярко-зеленый «Фольксваген Жук» с красными надписями «Цирк» на дверцах. Этот «жук», или точь-в-точь такой же, уже несколько дней курсировал по нашему району, пугая жителей транслируемыми через мегафон песенками и призывами посетить представление заезжей труппы. Светлый в гипсовом ошейнике неловко, будто извиняясь, пожал плечами, но тоже решил оставить объяснения на потом, заняв место водителя.
   Сокол обескураженно развернулся к нам.
   – Едем, – решил за него Серый.
   Это подействовало как сигнал. Колдун встряхнулся, распахнул дверцу «шкоды», впихнул на заднее сиденье глупо улыбающегося Фирсова и кивнул мне, чтобы забиралась следом. Сам он сел за руль, Сережка рядом, и автомобиль выехал со двора прямо по лежащим на земле воротам. «Фольксваген» тронулся следом. Обернувшись, я заметила, что зомби начали собираться в кучки, но что бы они, а точнее, те, кто ими управлял, ни задумали, было уже поздно.
   За окнами мелькали дома и огороды, гуси чудом успевали убраться с нашего пути, и уже через пару минут машина вылетела за околицу так и оставшегося для меня безымянным села. Еще минут десять мы мчали по шоссе, а затем темный неожиданно резко взял вправо: «шкода» соскочила с асфальта на какую-то проселочную дорогу, пролетела, вздымая пыль, до ближайшей лесополосы, и Сокол опять вывернул руль, одновременно ударив по тормозам. Машину круто развернуло, меня швырнуло на дверцу, а с другой стороны навалился не удержавшийся при маневре Мишаня. Автомобиль прошел юзом еще несколько метров и остановился, перегородив дорогу. Прижавшись лицом к стеклу, я видела, как на нас мчится цирковой «фольксваген», но испугаться не успела: видимо, и светлых и темных обучают вождению в одной автошколе – лысый лихо притормозил метрах в трех.
   Ни слова не говоря, колдун вышел из машины. Достал из кармана сигареты и пистолет-зажигалку. Из «фольксвагена» выбралась Натали. Недовольно скривилась, когда тонкие шпильки увязли в земле, но кое-как подошла к темному. О чем они говорили, я не слышала, лишь видела, как меняется выражение их лиц. Мужчина все больше и больше сникал, а баньши разъярялась. Когда я, не выдержав, все же вышла наружу, она уже дошла до предела.
   – Что?! Да ты… – расслышала я возмущенный шепот. – Как ты вообще?
   – А что оставалось думать? – огрызнулся он.
   Натали на мгновение застыла с открытым ртом, а очнувшись, влепила темному пощечину.
   – Сволочь ты, Сокол! – выдала она горько. – Мизантроп и параноик.
   – Он и меня подозревал, – зачем-то сказала я.
   Они оба обернулись и одарили меня такими взглядами, что я тут же пожалела о том, что влезла в дружескую беседу.
   – Подставить вторую щеку? – желчно предложил темный.
   Я пристыженно отвела глаза и встретилась взглядом со стоявшим у «фольксвагена» светлым.
   – А этот что тут делает? – спросил вышедший вслед за мной Сережка.
   – Это Антон. – На Серого баньши даже не глянула, говорила она только с Соколом. – Брюссель дал добро на проверку твоей теории. Но их люди будут присматривать.
   – Когда ты успела?
   – Как только вы ушли. Кое-кому позвонила, подергала за нужные ниточки… Позже расскажу. – Она все еще была зла на него.
   – Как вы нас нашли? – Паранойя темного, очевидно, передалась Сергею.
   – Запеленговали его мобильник, – вместо баньши ответил светлый, глазами указав на Сокола.
   – А как нас нашли те, другие?
   – На тебе метка, – хмуро проговорил темный. – Я это упустил.
   – Метка? – встревожился парень. – Какая метка?
   – Потом, – отмахнулся от него колдун. – У нас сейчас другая проблема: люди в селе и еще один гражданский у нас в машине.
   – А почему вы его там не оставили? – удивился лысый.
   – Потому что это его машина. Нужно вернуть и человека и транспорт туда, где взяли. Но он слишком много видел и слышал… Включая твою песню, Нат.
   – Сольвейг – это не То́ска, – хмыкнула баньши. – Отойдет. А остальное плохо.
   – Я мог бы помочь, – несмело предложил светлый.
   – Ты псих? – спросил у него Сокол. Прозвучало это отчего-то очень уважительно.
   – Не профессиональный, – скромно признался лысый.
   А я вот, чую, со всей этой историей скоро в профессиональные психи подамся.
   – Могу обработать, но сначала нужно его вырубить.
   – В каком смысле? – забеспокоилась я за Фирсова, тот и так ни за что ни про что пострадал.
   – Я не могу воздействовать на человека, пока он в сознании, – развел руками Антон. – Так что…
   – А поделикатней у вас методов нет? – поинтересовалась я с надеждой. – Ну, артефакта какого-нибудь? Нейтрализатора, как в «Людях в черном»? Палка такая светящаяся – память ему засветите, потом лабуды наговорите…
   – А это идея, – согласился светлый. Обернулся к Соколу. – Найди палку какую-нибудь и засвети ему. А я лабуды наговорю.
   Меня от его предложения передернуло.
   – Без палки обойдемся, – пообещал темный, заметив мой испуг. – Давай в нашу машину. Антон, верно? Ася, поедете с Натали.
   – Я тоже. – Сережка хотел остаться со мной.
   – Ну уж нет, – ухмыльнулся колдун. – Ты, Сережа, теперь будешь при мне денно и нощно, пока все это не закончится. Или пока смерть не разлучит нас.
   После этой фразы не очень хотелось оставлять Серого в обществе представителей обеих «конкурирующих фирм», но выбора у меня не было.
   Направление и темп по-прежнему задавал Сокол. На шоссе, вопреки моим ожиданиям, мы не вернулись, а продолжили бороздить пыльные проселочные дороги. Вряд ли колдун был знаком с местностью, вел наобум, и один раз мы даже выехали к какой-то ферме. Грунтовка заканчивалась, упираясь в ворота пустого загона. Пришлось разворачиваться. Натали держалась ровно за «шкодой», вцепившись в руль и не сводя глаз с бампера впередиидущей машины. Выражение лица у нее было такое, будто она вот-вот решится на таран. А когда мы вырулили на ровную, уходящую далеко в поля и неизвестно куда ведущую дорогу, женщину, что называется, прорвало.