Страница:
Она оказалась девушкой компанейской, так что мы теперь гуляем с моими друзьями, которые открыли для себя неспешные прогулки по вечерам или посиделки на пустырях. Собака бегает, люди прохаживаются среди цветочков, красота. Или гуляем с другими собаками.
Особенно милы нашему сердцу двое стаффов: они хоть и меньше по размеру, но смелые и веселые. А еще ротвейлеры, они побольше и тоже веселые, хотя и прикидываются степенными. «Кавказцев» от нас уводят, мелкие собачки с нами не играют, боятся, а пожилым собакам уже не до скачек.
В принципе, все нас принимают очень доброжелательно — это одно из самых приятных впечатлений. В нашем районе оказались собаки дружелюбные, а хозяева адекватные: не хотят, чтобы моя подходила — берут свою на поводок. Я вижу — и тоже беру, и уже идем параллельными курсами, никто никуда не рвется и не бросается. Если вижу, что собака без поводка бегает, то свою тоже могу отпустить. Или спрашиваю у хозяина: «Можно с вами познакомиться?» Сразу спрашивают: «У вас девочка?» С девочками проблем нет. Правда, повторю, особо поскакать нам не с кем, поэтому уходим на пустырь и там гоняем пластиковую бутылку или свою игрушку — кольцо. Или так просто скачем, бегаем, прыгаем, я и собака — на пару.
Появились вопросы. Заводчица у нас уехала в отпуск, мне не у кого спросить…
1) Пластиковые бутылки (пустые, из-под минералки) кусать не вредно?
2) Собака стала чесаться, может, блохи? А я даже не знаю, как они выглядят… Или небольшой «чес» для собак — норма?
3) Она способна себе ногу прогрызть? Иногда Варя ногу лижет, ногти кусает, а потом как начнет так отчаянно то ли лизать, то ли кусать, я боюсь — вдруг до болячки «расчешет». Смотрю — вроде нет там ничего и никого…
4) Нужно чистить уши, а я боюсь: страшно в ухи лезть, да и она вырывается, не удержать, уходит на «место» и лежит с таким несчастным видом, как будто я собралась отвести ее на живодерню. А «место» — это святое, там трогать ее нельзя. Как быть?
5) Когда я ем, сидит рядом с попрошайническим видом; не просит, но смотрит. Если даю команду «место», в смысле — уйди с кухни, уходит, но у меня чувство вины появляется: вдруг она голодная? Иногда Варя ничего не ест, иногда все съедает. Как понять, что собака голодная? Именно голодная, а не так, чтобы не прочь угоститься? Можно ли ее угощать? Чем? Оказалось, что девушка у меня с удовольствием ест и помидоры, и сливки, и салями, и даже перец, и сырки творожные, и хлебцы. А я толком не знаю, что можно, что нельзя. Вот сладкое, например, можно?
Среди плюсов — все более частое ощущение беспричинного счастья и наслаждения текущим моментом. Честно-честно. Когда утром выползаешь на улицу, вдыхаешь воздух, и новый день входит в тебя, как свет в темную комнату…, когда ты наполняешься звуками, запахами, новыми мыслями…, когда ты улыбаешься людям и говоришь им: «Доброе утро!», — утро действительно становится добрым, и весь день потом хочется улыбаться… Вот чудо-то!
Варя подарила мне время: два-три часа в день свободные от привычной рутины. И еще — собака сумела вернуть мне восхитительное ощущение довольства собой. Я всегда хотела собаку, но завести ее мешало «благоразумие», все откладывала на потом и вдруг совершила «безумие» — взяла собаку! И счастлива теперь совершенно…, как девочка, откусившая у соседа кусок сладкой ваты на халяву.
Когда реализуешь свои желания, исполнение которых откладывалось годами, за спиной вырастают крылья. И меняется все вокруг. Ведь все, что происходит во вне — вопрос к тебе, твои поступки — это ответ.
Исполнять свои мечты — это ответ сильного…
Так, с салями завязали. И с «гляделками» в рот. Помог Ньюфолог Дим, сказав, что это просто такая игра — кто кого пересмотрит…, теперь вкушаю деликатесы в одиночестве. Уши я так и не почистила, собираюсь с духом. Блох не вижу, наверное, Варя чешется из-за комариных укусов, правда у нее шубка в палевых тонах — что увидишь? Дома у нас фумигатор, но я не знаю — это не вредно для собаки?
Наша сегодняшняя головная боль — лай. Я ухожу на работу; девушка, понимая, что она за главную, реагирует на малейший шум на площадке, а соседи, как назло, бесконечно шарашатся туда-сюда. Не то, чтобы моя заливалась лаем, но пару-тройку-четверку раз гавкнет — наша двенадцатиэтажка содрогается. Я с ангельским видом периодически подкатываю к соседям на предмет — не мешает ли собачка? Простите, дескать, великодушно… Соседи, конечно, всячески заверяют, что не мешает. А тут еще в подъезде затеяли ремонт и бесцеремонные маляры ходят взад-вперед, ведра бросают, матерятся, кричат друг другу через этажи, понимая, что все на работе.
У меня сердце не на месте, когда я думаю — что там творится…, в смысле, эти орут, моя лает… Я говорю себе: «СпокойнЕЕ!» — именно так, с ударением на последнее «ее». «СпокойнЕЕ, Ганка, все наладится. Собака есть собака. Если бы она играла на арфе или записалась бы в авиамодельный кружок — вот это были бы странности. А так — лает, подумаешь! Мы будем тренироваться, дрессироваться и работать над этим, не щадя живота своего!».
— Главное, без фанатизма, — словно слышу слова мудрых ребят с форума. — Без фанатизма, Галка! Не надо требовать, чтоб все и сразу. Все нормально. Даже то, что ты дергаешься и нервничаешь. Понятно — квартира съемная, значит, живете до «первого замечания». Но если действительно «дрессироваться» — все получится».
Собаку не ругаю. Да и за что?… Прошу, уговариваю сильно не лаять, объясняю по-человечески, в глаза смотрю, за лапу беру. Опять же понимаю, что бедная собака начинает жить в мире постоянных ограничений — не скачи, не прыгай, не чешись, не гавкай, не кусай меня — больно… и т. д. Только на прогулке и отрываемся. Эх, хочу собственный дом с видом на пустырь. И чтобы не было там битых стекол, людей и маленьких собак… Скажите, люди добрые, что делать? С собой работать, мол, подумаешь, лает, дело житейское…, или запрещать собаке? Но как?…
Почитала на форуме «Школу дрессировки» — как отучить лаять. Или я мамаша в розовых очках, или действительно лая стало поменьше? Теперь реагирует только на брякание ключей в замке.
Лапу она грызть перестала. Ветеринар сказал — стресс прошел, самоедство прекратилось. Попили капелек успокаивающих. Да и спать стали лучше. Обе! Даже сдвинули время утреннего подъема. Встаю уже не в 6, не в 7, а в 8.05! И эти пять минут мне дороже двух часов!
В субботу ходили на первую (в моей жизни) тренировку на послушание. Изучали команду «рядом». Оказалось, знает Варвара все команды, только мне не рассказывала, вероятно, чтобы я не заставляла ее в магазин за хлебом ходить. Поэтому тренировка прошла в укороченные сроки — ровно столько, чтобы я врубилась, как подавать команду. Мне 15 минут хватило (вот и пригодилось высшее образование).
Теперь мы гуляем с использованием команды «Рядом». Забава! Среди очередных забот — покупка амуниции для тренировок и придумывания «лакомства». Она ведь, поросенок такой, дома все трескает, а на дрессировочной площадке зажимает зубы-губы и отворачивается с оскорбленным видом; не надо, мол, мне ваших подачек… И чем ее соблазнять? Мясо, что ли, с собой на площадку таскать?
На прогулках по-прежнему слушается меня не всегда, особенно, когда в поле видимости другая собака. Рвется к ней, бежит, не помогают никакие команды. Ну, разве что зафиксирую поводок насмерть и стою, как Брестская крепость, или увожу от греха подальше. Хотя гуляем на «строгаче». Как заводчики велели — так и гуляем. И будем в нем гулять, пока послушание не станет идеальным. Но иногда сила рывка такая, что не удерживаю!
Во избежание летаний по дорогам за собакой, изобрела новый метод профилактики нарушений прогулочного режима. Если она все-таки вырвалась и удрала больше, чем на 30 метров, то хлопаю в ладоши, кричу «Варя!» (зверским голосом) и начинаю быстро уходить в обратную сторону. Ей поневоле приходится рысить за мной.
Но если она уже подбежала к другому четырехлапому объекту, все, кранты, хоть заорись, ноль внимания. Приходится подходить самой и оттаскивать. Слава богу, все собачники попадались адекватные, никто пока меня не обругал. Может, потому что я всегда горячо извиняюсь? Или потому что Варвара — душка?…
А вчера ее укусила такса. (Варя шлепнулась на попу и сидела, глазами хлопала: «Что это было, мама?…») А мерзкий таксомотор по кличке Жан (Мольер, блин, шустрокрылый!) вылетел из-за угла — ни поводка, ни веревки! — тяпнул Варю за лапу и с лаем умчался в голубую даль. Голос хозяйки в кулисах: «Жанчик, детка, ну разве можно кусаться? Ах ты моя бесстрашная крошка!…» Ничего, найдется на Жанчика когда-нибудь роток посмелее. Хозяева, хозяева…
Варвара по-прежнему клянчит, когда я ем, и делает это с таким уморительным видом — уголок Дурова отдыхает. Настоящие партизанские маневры! Больше всего меня веселит ее манера смотреть одним глазом будто бы в окно, а другим — на кусок, отправляющийся в мой рот. Кто там безумных чудовищ рисовал? Гойя?… Вот и приходится угощать. А что делать?… Утешаю себя тем, что такой большой собаке кусочек хлебца с помидориной не навредит.
Купила ей творогу и самого простецкого сыру. От творога морду воротит, а сыр приняла благосклонно. И после этого мне говорят, что мастифы равнодушны к еде! Благо я сама не сильно много ем и отношусь к пище вяло, а то бы мы ели целыми днями. Ели бы — спали — и сидели на горшке. «И началась бы у них совсем другая жизнь!»
Еще одна новость — «пришла подмога откуда не ждали». Соседка, гроза площадки и болонкодержец, сегодня встретила нас у лифта, причем встретила, как родных. «Варюша, красавица, то, се… Как дела? Чем кормите?»
Оказалось, не бескорыстный у нее интерес. Уезжает дама, а с болонкой по кличке Бим гулять-то и некому. Отгадайте, что она мне предложила. Правильно, погулять с Бимом. Добрососедство прежде всего, поэтому я согласилась. Опять же, если что, и она меня выручит. Может быть… Только вот не знаю — как выгуливать резвого мастифа и болонку? Вместе или по отдельности? Тоже забава…
Завершая очередную серию, пару слов о резвости. Варвара вместо того, чтобы быть слегка тормозным грозным мастифом, создает впечатление трусоватой девушки. Кто наврал — сайты про мастифов или генетика? Вздрагивает от малейшего шума, боится людей на роликах, велосипедах, с детскими колясками, даже просто людей с пакетами-мешками. Особенно если все эти чудеса техники и промышленности проходят-проезжают рядом. Машин не боится, а пакета, шуршащего в траве, боится. Митрофанушка. Зато сегодня утром встали в 8.07! Победа! Конец 256 серии.
Варваре, наверное, понравилось бы, как я ее тут расписываю. Вечером ей расскажу, посмеемся!
А насчет воспитания… Не могу быть суровой. Даже форумское понятие «огрести» («Пес вскинулся на прохожего, за что и огреб по полной программе») в моем исполнении выглядит так: «Варь, ну нельзя так делать! Давай-ка, дорогая, веди себя прилично. А то… Ну, ты, знаешь, могу и наподдать. Тихонько. Ладошкой по попе. Все, все, не подлизывайся! Я пошутила — про попу». Как посмотрит исподлобья — просто собака-сирота, я сразу начинаю хохотать, и она бежит целоваться. Или… любовью делу не поможешь? Все-таки авторитет воспитывается силой?… Я понимаю: воспитание одно, а любовь другое; но пока у меня отношение к ней, как к усыновленному ребенку: хвалить — пожалуйста, а вот наказать — упаси Боже. Прикрикнуть могу или глазки на нее выпучить, что обозначает высшую степень моего недовольства, а вот быть последовательной в «приказах» — нет. Наверное, она думает: «Ну вот, взяла меня тетка-дура, сама трескает всякие вкуснятки, а я на «месте» лежи, в стену гляди; или рядом ходи, как привязанная, когда вокруг столько интересного; или не кусай ее за руки, нежные все стали!… Злые вы…»
Утро началось с глубокого нокдауна: Варя дала мне в глаз. Привычка у нее такая дурацкая — к месту и не к месту лапу «давать», а точнее, совать ее в лицо, заменяя этим все приветствия, просьбы и замечания.
Попыталась разбудить меня лапой, с пола — на подушку. А на подушке — случится же такое! — моя голова. Пара миллиметров — и была бы я Одноглазая Галка. Как вспомню это копыто с когтями!…
В сердцах стукнула ее по башке. Потом — слезы, сопли, жалость, боль, обида — все смешалось в нашем доме. Накатило отчаяние. Никак собака не понимает, что мне больно, и вообще ничего не понимает, дубина стоеросовая! Прав Ньюфолог Дим — зря я ее очеловечиваю…
На пессимизм меня разводить не надо. Он и так всегда рядом, как ворона у помойки. Вот и тут, не успела я выплыть из первой волны раздражения на себя и Варю, как накрыла новая: я никогда НЕ ВЫСПЛЮСЬ, никогда не расслаблюсь, никогда не смогу закатиться с компанией на ночь в кафешку, никогда уже не буду полночи смотреть телевизор, а потом дрыхнуть до обеда… Как сказала одна дама: «Снег ли, пурга ли, ядерная ли война — НА ПРОГУЛКУ!» Да и не в прогулке дело…
В таком настроении мы выползли на улицу. Потом ничего, стали помаленьку в себя приходить: кто-то травку пощипал, кто-то на пенечке покурил. Когда светит солнце, трудно ненавидеть весь мир.
Душ, кофе и веселые песнюшки по радио довершили реабилитацию. Замазав кремом царапину под глазом, я ушла на работу. А в доме осталась почти осязаемая неловкость.
Вчера, в довершение дурацковатого дня, меня еще попытался цапнуть наш дружбан ротвейлер. Сначала подошел, узнал, лизнул, дал за ухом погладить, а потом вдруг рыкнул и как тяпнет за руку! Зубы прошли по касательной, так что сильнее испугалась, чем пострадала. Псу, конечно, попало по первое число, мне были принесены миллионы извинений и риторическое «кто разберет, что у собаки в голове?!» Теперь я, сроду не боявшаяся никаких собак, улавливаю в себе зачатки боязни этих киноидов с черным ящиком вместо головы. Со своей стороны тоже стала осторожнее: наклоняюсь, но держу дистанцию и блюду бдительность. И перестала тянуть ручки ко всем собакам. Научилась спрашивать разрешения у хозяев, ну и у самих собак видеть настроение.
«Со стола» больше не едим. Сначала кормлю Варю, потом отправляю на место, ем сама; если из комнаты доносятся страдальческие вздохи раненой черепахи, зову ее на кухню и угощаю, но уже после трапезы, дабы не возникало ощущения, что это из моей тарелки.
Лапу она теперь не дает вообще, из принципа; пару раз я ей сказала: «нельзя» плюс «фу», плюс «мне не нравится». «Ну и ради Бога, — сказала она, — не хочешь — не надо; придет зима, попросишь лапу…»
Единственную пока мне известную команду «рядом» повторяем каждую прогулку, доводим до автоматизма. Разговаривать с собакой у меня получается плохо. Я конечно, разговариваю, но ловлю себя на том, что или повторяю все по нескольку раз («пойдем гулять, пойдем гулять, малыш!», «ты почему не ешь? почему не ешь?», «не прыгай на меня, мне больно, мне больно, больно, говорю!»), или сбиваюсь на уси-пусечный тон («ты мой сла-а-адкий, холосая табатька!»). Если начинаю говорить как с человеком, обсуждать планы на день или рассказывать, куда мы идем и куда завернем, в ее глазах не улавливаю понимания, а хочется видеть реакцию «собеседника». Посему разговариваю, как с младенцем неразумным, что утомляет… Не так давно я там писала: «киноид негуманоидный»… Бред. Собака обыкновенная, класс млекопитающих.
В качестве нового вопроса: господа, поделитесь, чем вы занимаетесь на прогулках? Иногда МНЕ бывает скучно. Гуляем утром по часу, вечером по полтора-два часа. Если нет других собак, с которыми моя бегает-играет, я вынуждена придумывать «мероприятия»: за мячом побегаем, за бутылкой, траву поедим, все обнюхаем, дела все сделаем, поваляемся, поглазеем по сторонам… Стоит мне сесть, и она садится рядом. Если я хожу, то она будет ходить за мной. А может и не будет — заляжет в траву глазеть, как я километры наматываю. Тут как-то легла я в траву-мураву, раскинула руки широко-хорошо, июль, разнотравье, запахи лета! Да… запахи… Но не лета… А чего-то такого… Такого… Ч-черт, легла на какашку! Бдительнее надо быть, девушка! Особенно на родных просторах!
Все время бегать и играть у меня сил нет, тем более, там игры такие — только зубы клацают, к чему, в свете последних событий, я отношусь с прохладцей.
Какие игрушки берете с собой? Какой план прогулок? Заранее спасибо.
У нас все хорошо. Из нового — течка и предстоящая поездка на выставку.
Опять же, из нового, развлечения во время течки: отбиваемся от женихов. Точнее, я отбиваюсь, Варя не считает, что б…о — это зазорно. Женихи к нам клеятся все больше беспородные, а посему еще и росточком маленькие.
Я их за табуреточкой отправляю, а лучше — за подиумом, но женихи логически мыслить не умеют, подавай им любофф, и все тут! Из интереса одному разрешила подойти — думаю, обломается товарищ и дальше пойдет. Эх, не достать тебе, дружок, до сладких мест даже на задних лапах! Так та блоха страстно изнасиловала Варину заднюю ногу. А меня, за мою доброту, укусила за ботинок — показала свои кривые зубки. Чтобы, значит, в следующий раз я не выпендривалась, не строила тут из себя вершительницу судеб.
Теперь гуляю уже не с палкой-отгонялкой, а с камушком… Приставалы же не знают, что у меня в школе двойка по метанию была.
А вообще женихи — это страшная сила. Выучили наши часы гуляний и сидят у подъезда — утром и вечером! Так мы паровозиком и ходим. Вдали от людных мест. Сегодня утром дворничиха сказала: «А, эта та девушка с собакАМИ»… Варваре присаживаться у подъезда не разрешаю, уходим подальше, на дальний газон у дороги. Женихи — они же по запаху ориентируются.
Не помогает. Откуда они берутся и как находят к нам дорогу?
Варвара на мои воспитательные беседы и крепкое ее держание подле себя плевать хотела. В отместку за политику воздержания на прогулке демонстративно нюхает какашки, грызет камни, ест бумагу — теперь я знаю, что такое выйти на улицу с пылесосом. Который при этом еще и бегает по тротуару швом «зиг-заг» — от левого газона к правому, путается в поводке, то возвращается на место, с которого только что уползли, то рвет вперед так, как будто там бесплатная раздача сахарных косточек… При этом вид невинный до безобразия.
За такое поведение устраиваю Варваре мелкие пакости. Например, беру пустую трехлитровую банку и туда громким замогильным голосом вою: «Ввварррвааа-ара!». Кто так в детстве развлекался, тот меня поймет. Варвару уносит. Через пару минут из-за угла сначала появляется настороженный глаз — мама, ты слышала этот ужас? — потом возникает настороженная морда, уже потом выползает все большое медвежачье тельце, готовое в любую минуту драпануть, не взирая на незначительные препятствия в виде стен и мебели.
Хорошая пугалка получилась из пустой коробки из-под компьютерной клавиатуры. В нее можно бить, как в барабан, сопровождая грохот словами: «Бум! Бум! Бум!».
Коробки Варвара боится, пережидает пару секунд… и прыгает с недвусмысленным намерением откусить шаловливые ручонки, с помощью которых производится столь страшный звук. Есть мысль, что она не соотносит мои руки со мной. Хотя то, что эти приборчики дают ей еду, она понимает.
Опять стала попрошайничать. Видимо, скумекала, поросенок, что во время течки ее жалею и не так сильно воспитываю. Но попрошайничает новым способом. За изобретательность ей даже был выдан поощрительный приз. Сейчас расскажу.
У нас и комнатное окно, и кухонное выходят на балкон. То есть с балкона можно контролировать всю квартиру. Чем Варик-кошмарик и занимается.
Она выходит на балкон, устраивается под кухонным окном, сидит и вздыхает. Типа: «Ешьте, ешьте, не обращайте на меня внимания» или «Вот вы там сидите, счастливые, сытые и довольные, а у бедных маленьких мастифов брюхо сводит глядеть, как вы там колбасу трескаете»…
Причем, если я пробираюсь на балкон и застаю ее «врасплох», Варвара тут же начинает любоваться чудесным пейзажем, пристально изучать погоду на улице, всматриваться в детали деревянной обшивки… «Мало ли, — говорит весь ее вид, — загорает собака, воздухом дышит, в крайнем случае, курит, а в чем, собственно, дело?» И тут же — быстрый взгляд на руки: «А ты ничего не принесла?»
Но в принципе девочка моя ведет себя хорошо. Встаем в 8.10! Про прогулки, которые больше напоминают езду по бездорожью (такой же уровень расслабления), я уже жаловалась. Можно еще рассказать про то, как мы почти закончили ОКД, два месяца ходили! Пешком! А на последней неделе, перед зачетом, начались у Варвары «женские приятности». Так что от физ-ры нас освободили! Правда, придется потом досдавать, что хуже, однако в настоящий момент, кроме женихов, ни я, ни она ничего не видим.
Но может быть, кто-то забыл, пока читал? Варик — это английский мастиф. Ей уже год и четыре месяца. По виду — как молодая львица. По развитию — как семилетний ребенок. Кое в чем она уже разобралась, но довеееееееерчивая и наиииииииивная… Мы уже три месяца вместе! Варвара почти научилась меня слушаться, а я похудела на 15 килограммов! И то, и другое радует до невозможности, до экстатического восторга! Кто весил 70 кг, а потом стал 55; кто летал за собакой с той стороны поводка, а потом научил ее ходить рядом и понимать даже твое движение бровей; кто готовился к одиночеству и болезням, а обрел упругую походку, плоский живот и этакий интересный блеск в глазах, — тот подтвердит: я не вру, такое бывает.
Надо сказать, мастифов в городе мало, население породу не знает, зато умничают все… Чего мы только не наслушались, гуляючи: то уши надо купировать, то хвост, то морду отмыть (у Вари черная «маска»). Ей-Богу. Я думаю, может, седло девчонке надеть? Да и выдавать за пони… А что, тут рядом атомная станция Белоярка, мало ли что с понЯми сделалось…
Говорят, тут недалеко мужик живет, так он соболя регулярно на поводочке выводит. Лешей соболя зовут. Гуляет как миленький. Так что мы с Варварой лишь замыкаем шествие оригиналов…
Про тренировки пока много писать не буду, ладно? Уж больно нас там гоняли. И говорили, что мы странная пара — никто у нас лидером быть не хочет. Да еще ругались, что мы обе мастифы (читай: тормоза).
Тренера мы боялись, как нашкодившие дети. Уши прижмем, хвост прижмем, глаза по пять копеек, а на две головы одна мысль — скорей бы это все кончилось…
Напряженный умственный процесс тренер интерпретировал по-своему: настоятельно просил не подводить причинно-следственную основу под его команды, а просто делать. «И по возможности быстрее!» И уж не в коем случае не спорить. Хотя с ними поспоришь… Сказал, что суслик — птица, значит, птица. Мы и не спорили. Но однажды я таки вербализировала несложную гринписовскую мысль: почто животину тиранить? На это были даны четкие и в чем-то даже убедительные ответы. Можно сказать, что меня сломали. То есть убедили. Наверное. Но не совсем. Какая разница, кто выходит первым из лифта? Или кто заходит в дверь? Зачем собаку сгонять, если она лежит? Перешагнуть нетрудно. Или непременно требовать, чтобы она несла в зубах этот апортик? Да пропади он пропадом! Ну нет настроения у собаки апортики таскать, зачем гланды надрывая, требовать?
Да, есть команды, которые надо. Надо и точка. И без прений. Которые делаем, а потом — высказываемся. Те, которые в городе облегчают да и спасают иногда жизнь. «Стоять!», «Дорога!», «Ко мне!», «Нельзя!», «Нельзя: маленькая собачка», «Плюнь!», «Домой»… и «Кушать» (смеюсь).
Дрессировщик Марина пыталась объяснить про иерархию в собачьей стае, про психологию животных, про статус Вожака. «Это не издевательство над собакой, поднимать ее, когда она лежит на проходе, — говорила Марина, — а нормальное поведение Вожака. Он ходит, где хочет, спит, где хочет, играет тогда и с кем хочет. А не наоборот. Но и ответственность за защиту стаи и дома он берет на себя. Не хотите, чтобы собака села вам на шею — будьте сильнее ее».
Многокилограммового мастифа на своей шее мне было не потянуть, поэтому взялась я за Варварино воспитание… Мы легко и непринужденно «сидели», ходили и поворачивались «рядом», шли «ко мне». Нога за ногу, правда, без особого энтузиазма, но шли ведь! И даже поворачивались…
Но особых успехов мы добились в лежании. В лежании нам просто не было равных. Ух, как мы лежали! Глаз не оторвешь — до чего выдрессирована собака! Лежит и ухом и не ведет — хоть рядом с хозяином, хоть на расстоянии. Одно плохо — Варвара все норовила заснуть.
На смену ошеломляющим успехам пришли неудачи. Противные команды «стоять» («И чтобы не было хождений!») и «место» попортили нам немало крови. Чего мы только не делали: обсыпали «место» сыром, сухариками и колбасой, чтобы и пахло, и лечь приятно было, ложились на место вместе с инструктором, тащили упрямицу (не инструктора) на поводке силой, отпускали с поводка и уговаривали лаской. НетЬ! Не выходит каменный цветок. Не манит нас берег турецкий… В лучшем случае «на месте» оказывалась часть задницы. В худшем — до «места» еще метр… Советовали не кормить, а потом принести на «место» миску с едой, мол, не промахнется. Миску мы не донесли. Точнее, миску донесли, но без еды. Все-таки Гринпис всегда в моем сердце.
Про «стоять» — отдельная очень грустная песня. Не стоим. Ходим. Переступаем. Все норовим сесть, а лучше лечь. Поэтому на прогулках сейчас делаем диковинный для окрестных жителей трюк: собака стоит как бы в выставочной стойке: ноги чуть назад, в роли тормозной колодки — мамина нога, а сама мама, небрежно опираясь на другую ногу, курит и делает вид, что так и надо выгуливать собак. Стоя. Мне даже один дядька замечание сделал: уберите, говорит, ногу, а то собака из-за вас идти не может, взяли моду на собак опираться… А я и ухом не веду. Нам, мастифам, дядьки до лампы.
Особенно милы нашему сердцу двое стаффов: они хоть и меньше по размеру, но смелые и веселые. А еще ротвейлеры, они побольше и тоже веселые, хотя и прикидываются степенными. «Кавказцев» от нас уводят, мелкие собачки с нами не играют, боятся, а пожилым собакам уже не до скачек.
В принципе, все нас принимают очень доброжелательно — это одно из самых приятных впечатлений. В нашем районе оказались собаки дружелюбные, а хозяева адекватные: не хотят, чтобы моя подходила — берут свою на поводок. Я вижу — и тоже беру, и уже идем параллельными курсами, никто никуда не рвется и не бросается. Если вижу, что собака без поводка бегает, то свою тоже могу отпустить. Или спрашиваю у хозяина: «Можно с вами познакомиться?» Сразу спрашивают: «У вас девочка?» С девочками проблем нет. Правда, повторю, особо поскакать нам не с кем, поэтому уходим на пустырь и там гоняем пластиковую бутылку или свою игрушку — кольцо. Или так просто скачем, бегаем, прыгаем, я и собака — на пару.
Появились вопросы. Заводчица у нас уехала в отпуск, мне не у кого спросить…
1) Пластиковые бутылки (пустые, из-под минералки) кусать не вредно?
2) Собака стала чесаться, может, блохи? А я даже не знаю, как они выглядят… Или небольшой «чес» для собак — норма?
3) Она способна себе ногу прогрызть? Иногда Варя ногу лижет, ногти кусает, а потом как начнет так отчаянно то ли лизать, то ли кусать, я боюсь — вдруг до болячки «расчешет». Смотрю — вроде нет там ничего и никого…
4) Нужно чистить уши, а я боюсь: страшно в ухи лезть, да и она вырывается, не удержать, уходит на «место» и лежит с таким несчастным видом, как будто я собралась отвести ее на живодерню. А «место» — это святое, там трогать ее нельзя. Как быть?
5) Когда я ем, сидит рядом с попрошайническим видом; не просит, но смотрит. Если даю команду «место», в смысле — уйди с кухни, уходит, но у меня чувство вины появляется: вдруг она голодная? Иногда Варя ничего не ест, иногда все съедает. Как понять, что собака голодная? Именно голодная, а не так, чтобы не прочь угоститься? Можно ли ее угощать? Чем? Оказалось, что девушка у меня с удовольствием ест и помидоры, и сливки, и салями, и даже перец, и сырки творожные, и хлебцы. А я толком не знаю, что можно, что нельзя. Вот сладкое, например, можно?
Среди плюсов — все более частое ощущение беспричинного счастья и наслаждения текущим моментом. Честно-честно. Когда утром выползаешь на улицу, вдыхаешь воздух, и новый день входит в тебя, как свет в темную комнату…, когда ты наполняешься звуками, запахами, новыми мыслями…, когда ты улыбаешься людям и говоришь им: «Доброе утро!», — утро действительно становится добрым, и весь день потом хочется улыбаться… Вот чудо-то!
Варя подарила мне время: два-три часа в день свободные от привычной рутины. И еще — собака сумела вернуть мне восхитительное ощущение довольства собой. Я всегда хотела собаку, но завести ее мешало «благоразумие», все откладывала на потом и вдруг совершила «безумие» — взяла собаку! И счастлива теперь совершенно…, как девочка, откусившая у соседа кусок сладкой ваты на халяву.
Когда реализуешь свои желания, исполнение которых откладывалось годами, за спиной вырастают крылья. И меняется все вокруг. Ведь все, что происходит во вне — вопрос к тебе, твои поступки — это ответ.
Исполнять свои мечты — это ответ сильного…
Так, с салями завязали. И с «гляделками» в рот. Помог Ньюфолог Дим, сказав, что это просто такая игра — кто кого пересмотрит…, теперь вкушаю деликатесы в одиночестве. Уши я так и не почистила, собираюсь с духом. Блох не вижу, наверное, Варя чешется из-за комариных укусов, правда у нее шубка в палевых тонах — что увидишь? Дома у нас фумигатор, но я не знаю — это не вредно для собаки?
Наша сегодняшняя головная боль — лай. Я ухожу на работу; девушка, понимая, что она за главную, реагирует на малейший шум на площадке, а соседи, как назло, бесконечно шарашатся туда-сюда. Не то, чтобы моя заливалась лаем, но пару-тройку-четверку раз гавкнет — наша двенадцатиэтажка содрогается. Я с ангельским видом периодически подкатываю к соседям на предмет — не мешает ли собачка? Простите, дескать, великодушно… Соседи, конечно, всячески заверяют, что не мешает. А тут еще в подъезде затеяли ремонт и бесцеремонные маляры ходят взад-вперед, ведра бросают, матерятся, кричат друг другу через этажи, понимая, что все на работе.
У меня сердце не на месте, когда я думаю — что там творится…, в смысле, эти орут, моя лает… Я говорю себе: «СпокойнЕЕ!» — именно так, с ударением на последнее «ее». «СпокойнЕЕ, Ганка, все наладится. Собака есть собака. Если бы она играла на арфе или записалась бы в авиамодельный кружок — вот это были бы странности. А так — лает, подумаешь! Мы будем тренироваться, дрессироваться и работать над этим, не щадя живота своего!».
— Главное, без фанатизма, — словно слышу слова мудрых ребят с форума. — Без фанатизма, Галка! Не надо требовать, чтоб все и сразу. Все нормально. Даже то, что ты дергаешься и нервничаешь. Понятно — квартира съемная, значит, живете до «первого замечания». Но если действительно «дрессироваться» — все получится».
Собаку не ругаю. Да и за что?… Прошу, уговариваю сильно не лаять, объясняю по-человечески, в глаза смотрю, за лапу беру. Опять же понимаю, что бедная собака начинает жить в мире постоянных ограничений — не скачи, не прыгай, не чешись, не гавкай, не кусай меня — больно… и т. д. Только на прогулке и отрываемся. Эх, хочу собственный дом с видом на пустырь. И чтобы не было там битых стекол, людей и маленьких собак… Скажите, люди добрые, что делать? С собой работать, мол, подумаешь, лает, дело житейское…, или запрещать собаке? Но как?…
Почитала на форуме «Школу дрессировки» — как отучить лаять. Или я мамаша в розовых очках, или действительно лая стало поменьше? Теперь реагирует только на брякание ключей в замке.
Лапу она грызть перестала. Ветеринар сказал — стресс прошел, самоедство прекратилось. Попили капелек успокаивающих. Да и спать стали лучше. Обе! Даже сдвинули время утреннего подъема. Встаю уже не в 6, не в 7, а в 8.05! И эти пять минут мне дороже двух часов!
В субботу ходили на первую (в моей жизни) тренировку на послушание. Изучали команду «рядом». Оказалось, знает Варвара все команды, только мне не рассказывала, вероятно, чтобы я не заставляла ее в магазин за хлебом ходить. Поэтому тренировка прошла в укороченные сроки — ровно столько, чтобы я врубилась, как подавать команду. Мне 15 минут хватило (вот и пригодилось высшее образование).
Теперь мы гуляем с использованием команды «Рядом». Забава! Среди очередных забот — покупка амуниции для тренировок и придумывания «лакомства». Она ведь, поросенок такой, дома все трескает, а на дрессировочной площадке зажимает зубы-губы и отворачивается с оскорбленным видом; не надо, мол, мне ваших подачек… И чем ее соблазнять? Мясо, что ли, с собой на площадку таскать?
На прогулках по-прежнему слушается меня не всегда, особенно, когда в поле видимости другая собака. Рвется к ней, бежит, не помогают никакие команды. Ну, разве что зафиксирую поводок насмерть и стою, как Брестская крепость, или увожу от греха подальше. Хотя гуляем на «строгаче». Как заводчики велели — так и гуляем. И будем в нем гулять, пока послушание не станет идеальным. Но иногда сила рывка такая, что не удерживаю!
Во избежание летаний по дорогам за собакой, изобрела новый метод профилактики нарушений прогулочного режима. Если она все-таки вырвалась и удрала больше, чем на 30 метров, то хлопаю в ладоши, кричу «Варя!» (зверским голосом) и начинаю быстро уходить в обратную сторону. Ей поневоле приходится рысить за мной.
Но если она уже подбежала к другому четырехлапому объекту, все, кранты, хоть заорись, ноль внимания. Приходится подходить самой и оттаскивать. Слава богу, все собачники попадались адекватные, никто пока меня не обругал. Может, потому что я всегда горячо извиняюсь? Или потому что Варвара — душка?…
А вчера ее укусила такса. (Варя шлепнулась на попу и сидела, глазами хлопала: «Что это было, мама?…») А мерзкий таксомотор по кличке Жан (Мольер, блин, шустрокрылый!) вылетел из-за угла — ни поводка, ни веревки! — тяпнул Варю за лапу и с лаем умчался в голубую даль. Голос хозяйки в кулисах: «Жанчик, детка, ну разве можно кусаться? Ах ты моя бесстрашная крошка!…» Ничего, найдется на Жанчика когда-нибудь роток посмелее. Хозяева, хозяева…
Варвара по-прежнему клянчит, когда я ем, и делает это с таким уморительным видом — уголок Дурова отдыхает. Настоящие партизанские маневры! Больше всего меня веселит ее манера смотреть одним глазом будто бы в окно, а другим — на кусок, отправляющийся в мой рот. Кто там безумных чудовищ рисовал? Гойя?… Вот и приходится угощать. А что делать?… Утешаю себя тем, что такой большой собаке кусочек хлебца с помидориной не навредит.
Купила ей творогу и самого простецкого сыру. От творога морду воротит, а сыр приняла благосклонно. И после этого мне говорят, что мастифы равнодушны к еде! Благо я сама не сильно много ем и отношусь к пище вяло, а то бы мы ели целыми днями. Ели бы — спали — и сидели на горшке. «И началась бы у них совсем другая жизнь!»
Еще одна новость — «пришла подмога откуда не ждали». Соседка, гроза площадки и болонкодержец, сегодня встретила нас у лифта, причем встретила, как родных. «Варюша, красавица, то, се… Как дела? Чем кормите?»
Оказалось, не бескорыстный у нее интерес. Уезжает дама, а с болонкой по кличке Бим гулять-то и некому. Отгадайте, что она мне предложила. Правильно, погулять с Бимом. Добрососедство прежде всего, поэтому я согласилась. Опять же, если что, и она меня выручит. Может быть… Только вот не знаю — как выгуливать резвого мастифа и болонку? Вместе или по отдельности? Тоже забава…
Завершая очередную серию, пару слов о резвости. Варвара вместо того, чтобы быть слегка тормозным грозным мастифом, создает впечатление трусоватой девушки. Кто наврал — сайты про мастифов или генетика? Вздрагивает от малейшего шума, боится людей на роликах, велосипедах, с детскими колясками, даже просто людей с пакетами-мешками. Особенно если все эти чудеса техники и промышленности проходят-проезжают рядом. Машин не боится, а пакета, шуршащего в траве, боится. Митрофанушка. Зато сегодня утром встали в 8.07! Победа! Конец 256 серии.
Варваре, наверное, понравилось бы, как я ее тут расписываю. Вечером ей расскажу, посмеемся!
А насчет воспитания… Не могу быть суровой. Даже форумское понятие «огрести» («Пес вскинулся на прохожего, за что и огреб по полной программе») в моем исполнении выглядит так: «Варь, ну нельзя так делать! Давай-ка, дорогая, веди себя прилично. А то… Ну, ты, знаешь, могу и наподдать. Тихонько. Ладошкой по попе. Все, все, не подлизывайся! Я пошутила — про попу». Как посмотрит исподлобья — просто собака-сирота, я сразу начинаю хохотать, и она бежит целоваться. Или… любовью делу не поможешь? Все-таки авторитет воспитывается силой?… Я понимаю: воспитание одно, а любовь другое; но пока у меня отношение к ней, как к усыновленному ребенку: хвалить — пожалуйста, а вот наказать — упаси Боже. Прикрикнуть могу или глазки на нее выпучить, что обозначает высшую степень моего недовольства, а вот быть последовательной в «приказах» — нет. Наверное, она думает: «Ну вот, взяла меня тетка-дура, сама трескает всякие вкуснятки, а я на «месте» лежи, в стену гляди; или рядом ходи, как привязанная, когда вокруг столько интересного; или не кусай ее за руки, нежные все стали!… Злые вы…»
Утро началось с глубокого нокдауна: Варя дала мне в глаз. Привычка у нее такая дурацкая — к месту и не к месту лапу «давать», а точнее, совать ее в лицо, заменяя этим все приветствия, просьбы и замечания.
Попыталась разбудить меня лапой, с пола — на подушку. А на подушке — случится же такое! — моя голова. Пара миллиметров — и была бы я Одноглазая Галка. Как вспомню это копыто с когтями!…
В сердцах стукнула ее по башке. Потом — слезы, сопли, жалость, боль, обида — все смешалось в нашем доме. Накатило отчаяние. Никак собака не понимает, что мне больно, и вообще ничего не понимает, дубина стоеросовая! Прав Ньюфолог Дим — зря я ее очеловечиваю…
На пессимизм меня разводить не надо. Он и так всегда рядом, как ворона у помойки. Вот и тут, не успела я выплыть из первой волны раздражения на себя и Варю, как накрыла новая: я никогда НЕ ВЫСПЛЮСЬ, никогда не расслаблюсь, никогда не смогу закатиться с компанией на ночь в кафешку, никогда уже не буду полночи смотреть телевизор, а потом дрыхнуть до обеда… Как сказала одна дама: «Снег ли, пурга ли, ядерная ли война — НА ПРОГУЛКУ!» Да и не в прогулке дело…
В таком настроении мы выползли на улицу. Потом ничего, стали помаленьку в себя приходить: кто-то травку пощипал, кто-то на пенечке покурил. Когда светит солнце, трудно ненавидеть весь мир.
Душ, кофе и веселые песнюшки по радио довершили реабилитацию. Замазав кремом царапину под глазом, я ушла на работу. А в доме осталась почти осязаемая неловкость.
Вчера, в довершение дурацковатого дня, меня еще попытался цапнуть наш дружбан ротвейлер. Сначала подошел, узнал, лизнул, дал за ухом погладить, а потом вдруг рыкнул и как тяпнет за руку! Зубы прошли по касательной, так что сильнее испугалась, чем пострадала. Псу, конечно, попало по первое число, мне были принесены миллионы извинений и риторическое «кто разберет, что у собаки в голове?!» Теперь я, сроду не боявшаяся никаких собак, улавливаю в себе зачатки боязни этих киноидов с черным ящиком вместо головы. Со своей стороны тоже стала осторожнее: наклоняюсь, но держу дистанцию и блюду бдительность. И перестала тянуть ручки ко всем собакам. Научилась спрашивать разрешения у хозяев, ну и у самих собак видеть настроение.
«Со стола» больше не едим. Сначала кормлю Варю, потом отправляю на место, ем сама; если из комнаты доносятся страдальческие вздохи раненой черепахи, зову ее на кухню и угощаю, но уже после трапезы, дабы не возникало ощущения, что это из моей тарелки.
Лапу она теперь не дает вообще, из принципа; пару раз я ей сказала: «нельзя» плюс «фу», плюс «мне не нравится». «Ну и ради Бога, — сказала она, — не хочешь — не надо; придет зима, попросишь лапу…»
Единственную пока мне известную команду «рядом» повторяем каждую прогулку, доводим до автоматизма. Разговаривать с собакой у меня получается плохо. Я конечно, разговариваю, но ловлю себя на том, что или повторяю все по нескольку раз («пойдем гулять, пойдем гулять, малыш!», «ты почему не ешь? почему не ешь?», «не прыгай на меня, мне больно, мне больно, больно, говорю!»), или сбиваюсь на уси-пусечный тон («ты мой сла-а-адкий, холосая табатька!»). Если начинаю говорить как с человеком, обсуждать планы на день или рассказывать, куда мы идем и куда завернем, в ее глазах не улавливаю понимания, а хочется видеть реакцию «собеседника». Посему разговариваю, как с младенцем неразумным, что утомляет… Не так давно я там писала: «киноид негуманоидный»… Бред. Собака обыкновенная, класс млекопитающих.
В качестве нового вопроса: господа, поделитесь, чем вы занимаетесь на прогулках? Иногда МНЕ бывает скучно. Гуляем утром по часу, вечером по полтора-два часа. Если нет других собак, с которыми моя бегает-играет, я вынуждена придумывать «мероприятия»: за мячом побегаем, за бутылкой, траву поедим, все обнюхаем, дела все сделаем, поваляемся, поглазеем по сторонам… Стоит мне сесть, и она садится рядом. Если я хожу, то она будет ходить за мной. А может и не будет — заляжет в траву глазеть, как я километры наматываю. Тут как-то легла я в траву-мураву, раскинула руки широко-хорошо, июль, разнотравье, запахи лета! Да… запахи… Но не лета… А чего-то такого… Такого… Ч-черт, легла на какашку! Бдительнее надо быть, девушка! Особенно на родных просторах!
Все время бегать и играть у меня сил нет, тем более, там игры такие — только зубы клацают, к чему, в свете последних событий, я отношусь с прохладцей.
Какие игрушки берете с собой? Какой план прогулок? Заранее спасибо.
У нас все хорошо. Из нового — течка и предстоящая поездка на выставку.
Опять же, из нового, развлечения во время течки: отбиваемся от женихов. Точнее, я отбиваюсь, Варя не считает, что б…о — это зазорно. Женихи к нам клеятся все больше беспородные, а посему еще и росточком маленькие.
Я их за табуреточкой отправляю, а лучше — за подиумом, но женихи логически мыслить не умеют, подавай им любофф, и все тут! Из интереса одному разрешила подойти — думаю, обломается товарищ и дальше пойдет. Эх, не достать тебе, дружок, до сладких мест даже на задних лапах! Так та блоха страстно изнасиловала Варину заднюю ногу. А меня, за мою доброту, укусила за ботинок — показала свои кривые зубки. Чтобы, значит, в следующий раз я не выпендривалась, не строила тут из себя вершительницу судеб.
Теперь гуляю уже не с палкой-отгонялкой, а с камушком… Приставалы же не знают, что у меня в школе двойка по метанию была.
А вообще женихи — это страшная сила. Выучили наши часы гуляний и сидят у подъезда — утром и вечером! Так мы паровозиком и ходим. Вдали от людных мест. Сегодня утром дворничиха сказала: «А, эта та девушка с собакАМИ»… Варваре присаживаться у подъезда не разрешаю, уходим подальше, на дальний газон у дороги. Женихи — они же по запаху ориентируются.
Не помогает. Откуда они берутся и как находят к нам дорогу?
Варвара на мои воспитательные беседы и крепкое ее держание подле себя плевать хотела. В отместку за политику воздержания на прогулке демонстративно нюхает какашки, грызет камни, ест бумагу — теперь я знаю, что такое выйти на улицу с пылесосом. Который при этом еще и бегает по тротуару швом «зиг-заг» — от левого газона к правому, путается в поводке, то возвращается на место, с которого только что уползли, то рвет вперед так, как будто там бесплатная раздача сахарных косточек… При этом вид невинный до безобразия.
За такое поведение устраиваю Варваре мелкие пакости. Например, беру пустую трехлитровую банку и туда громким замогильным голосом вою: «Ввварррвааа-ара!». Кто так в детстве развлекался, тот меня поймет. Варвару уносит. Через пару минут из-за угла сначала появляется настороженный глаз — мама, ты слышала этот ужас? — потом возникает настороженная морда, уже потом выползает все большое медвежачье тельце, готовое в любую минуту драпануть, не взирая на незначительные препятствия в виде стен и мебели.
Хорошая пугалка получилась из пустой коробки из-под компьютерной клавиатуры. В нее можно бить, как в барабан, сопровождая грохот словами: «Бум! Бум! Бум!».
Коробки Варвара боится, пережидает пару секунд… и прыгает с недвусмысленным намерением откусить шаловливые ручонки, с помощью которых производится столь страшный звук. Есть мысль, что она не соотносит мои руки со мной. Хотя то, что эти приборчики дают ей еду, она понимает.
Опять стала попрошайничать. Видимо, скумекала, поросенок, что во время течки ее жалею и не так сильно воспитываю. Но попрошайничает новым способом. За изобретательность ей даже был выдан поощрительный приз. Сейчас расскажу.
У нас и комнатное окно, и кухонное выходят на балкон. То есть с балкона можно контролировать всю квартиру. Чем Варик-кошмарик и занимается.
Она выходит на балкон, устраивается под кухонным окном, сидит и вздыхает. Типа: «Ешьте, ешьте, не обращайте на меня внимания» или «Вот вы там сидите, счастливые, сытые и довольные, а у бедных маленьких мастифов брюхо сводит глядеть, как вы там колбасу трескаете»…
Причем, если я пробираюсь на балкон и застаю ее «врасплох», Варвара тут же начинает любоваться чудесным пейзажем, пристально изучать погоду на улице, всматриваться в детали деревянной обшивки… «Мало ли, — говорит весь ее вид, — загорает собака, воздухом дышит, в крайнем случае, курит, а в чем, собственно, дело?» И тут же — быстрый взгляд на руки: «А ты ничего не принесла?»
Но в принципе девочка моя ведет себя хорошо. Встаем в 8.10! Про прогулки, которые больше напоминают езду по бездорожью (такой же уровень расслабления), я уже жаловалась. Можно еще рассказать про то, как мы почти закончили ОКД, два месяца ходили! Пешком! А на последней неделе, перед зачетом, начались у Варвары «женские приятности». Так что от физ-ры нас освободили! Правда, придется потом досдавать, что хуже, однако в настоящий момент, кроме женихов, ни я, ни она ничего не видим.
Но может быть, кто-то забыл, пока читал? Варик — это английский мастиф. Ей уже год и четыре месяца. По виду — как молодая львица. По развитию — как семилетний ребенок. Кое в чем она уже разобралась, но довеееееееерчивая и наиииииииивная… Мы уже три месяца вместе! Варвара почти научилась меня слушаться, а я похудела на 15 килограммов! И то, и другое радует до невозможности, до экстатического восторга! Кто весил 70 кг, а потом стал 55; кто летал за собакой с той стороны поводка, а потом научил ее ходить рядом и понимать даже твое движение бровей; кто готовился к одиночеству и болезням, а обрел упругую походку, плоский живот и этакий интересный блеск в глазах, — тот подтвердит: я не вру, такое бывает.
Надо сказать, мастифов в городе мало, население породу не знает, зато умничают все… Чего мы только не наслушались, гуляючи: то уши надо купировать, то хвост, то морду отмыть (у Вари черная «маска»). Ей-Богу. Я думаю, может, седло девчонке надеть? Да и выдавать за пони… А что, тут рядом атомная станция Белоярка, мало ли что с понЯми сделалось…
Говорят, тут недалеко мужик живет, так он соболя регулярно на поводочке выводит. Лешей соболя зовут. Гуляет как миленький. Так что мы с Варварой лишь замыкаем шествие оригиналов…
Про тренировки пока много писать не буду, ладно? Уж больно нас там гоняли. И говорили, что мы странная пара — никто у нас лидером быть не хочет. Да еще ругались, что мы обе мастифы (читай: тормоза).
Тренера мы боялись, как нашкодившие дети. Уши прижмем, хвост прижмем, глаза по пять копеек, а на две головы одна мысль — скорей бы это все кончилось…
Напряженный умственный процесс тренер интерпретировал по-своему: настоятельно просил не подводить причинно-следственную основу под его команды, а просто делать. «И по возможности быстрее!» И уж не в коем случае не спорить. Хотя с ними поспоришь… Сказал, что суслик — птица, значит, птица. Мы и не спорили. Но однажды я таки вербализировала несложную гринписовскую мысль: почто животину тиранить? На это были даны четкие и в чем-то даже убедительные ответы. Можно сказать, что меня сломали. То есть убедили. Наверное. Но не совсем. Какая разница, кто выходит первым из лифта? Или кто заходит в дверь? Зачем собаку сгонять, если она лежит? Перешагнуть нетрудно. Или непременно требовать, чтобы она несла в зубах этот апортик? Да пропади он пропадом! Ну нет настроения у собаки апортики таскать, зачем гланды надрывая, требовать?
Да, есть команды, которые надо. Надо и точка. И без прений. Которые делаем, а потом — высказываемся. Те, которые в городе облегчают да и спасают иногда жизнь. «Стоять!», «Дорога!», «Ко мне!», «Нельзя!», «Нельзя: маленькая собачка», «Плюнь!», «Домой»… и «Кушать» (смеюсь).
Дрессировщик Марина пыталась объяснить про иерархию в собачьей стае, про психологию животных, про статус Вожака. «Это не издевательство над собакой, поднимать ее, когда она лежит на проходе, — говорила Марина, — а нормальное поведение Вожака. Он ходит, где хочет, спит, где хочет, играет тогда и с кем хочет. А не наоборот. Но и ответственность за защиту стаи и дома он берет на себя. Не хотите, чтобы собака села вам на шею — будьте сильнее ее».
Многокилограммового мастифа на своей шее мне было не потянуть, поэтому взялась я за Варварино воспитание… Мы легко и непринужденно «сидели», ходили и поворачивались «рядом», шли «ко мне». Нога за ногу, правда, без особого энтузиазма, но шли ведь! И даже поворачивались…
Но особых успехов мы добились в лежании. В лежании нам просто не было равных. Ух, как мы лежали! Глаз не оторвешь — до чего выдрессирована собака! Лежит и ухом и не ведет — хоть рядом с хозяином, хоть на расстоянии. Одно плохо — Варвара все норовила заснуть.
На смену ошеломляющим успехам пришли неудачи. Противные команды «стоять» («И чтобы не было хождений!») и «место» попортили нам немало крови. Чего мы только не делали: обсыпали «место» сыром, сухариками и колбасой, чтобы и пахло, и лечь приятно было, ложились на место вместе с инструктором, тащили упрямицу (не инструктора) на поводке силой, отпускали с поводка и уговаривали лаской. НетЬ! Не выходит каменный цветок. Не манит нас берег турецкий… В лучшем случае «на месте» оказывалась часть задницы. В худшем — до «места» еще метр… Советовали не кормить, а потом принести на «место» миску с едой, мол, не промахнется. Миску мы не донесли. Точнее, миску донесли, но без еды. Все-таки Гринпис всегда в моем сердце.
Про «стоять» — отдельная очень грустная песня. Не стоим. Ходим. Переступаем. Все норовим сесть, а лучше лечь. Поэтому на прогулках сейчас делаем диковинный для окрестных жителей трюк: собака стоит как бы в выставочной стойке: ноги чуть назад, в роли тормозной колодки — мамина нога, а сама мама, небрежно опираясь на другую ногу, курит и делает вид, что так и надо выгуливать собак. Стоя. Мне даже один дядька замечание сделал: уберите, говорит, ногу, а то собака из-за вас идти не может, взяли моду на собак опираться… А я и ухом не веду. Нам, мастифам, дядьки до лампы.