Страница:
Спасибо всем, кто помогал Галке морально и советами в этот непростой период. Многие Галкины и к-9-точные изречения прижились в нашей семье, отныне Даррелл у нас — «ЯХОНТ шоколадный».
Конец фильма
Сентябрь
Все тот же сентябрь
Бороться и искать! Найти и переделать!
«Рассказы про умную машу»
Сентябрь не кончается. И прекрасно!
Октябрь
Еще октябрь
Ноябрь
Про пылесосы. В качестве разогрева
Ноябрь
Как мы с Варварой Новый год устроили
Конец фильма
Сентябрь
Все еще болею. Сегодня еще дома, а завтра велено быть в строю.
От безделья пристаю к собаке, дую ей в нос, щекочу пятки, пою ей песенки своим простуженным басом. Собака терпит, но всем своим видом показывает озабоченность тем, что не даю ей поспать. Правда, когда разыграется, тащит игрушки. Но я активно играть пока не могу, тяжело махать руками. Ходим потихоньку гулять, благо, погода шепчет, и собака гуляет в идеальном для меня ритме.
В связи с пристальным вниманием к Варваре, обнаружила у нее пару дефектов, не знаю, пора уже пугаться или нет. Надо бы, наверное, свозить ее к ветеринару, но мысленный список дел, которые «надо», гораздо больше, чем список в соседней колонке — «выполнено». Мне столько всего «надо сделать», что сделаю, наверное, только к старости.
Старость, впрочем, не за горами. Тут меня посетило очередное, сто тридцать пятое китайское откровение: впереди в общем-то — только старость и болезни, именно в такой формулировке.
Надо что-то делать с этой жизнью!
От безделья пристаю к собаке, дую ей в нос, щекочу пятки, пою ей песенки своим простуженным басом. Собака терпит, но всем своим видом показывает озабоченность тем, что не даю ей поспать. Правда, когда разыграется, тащит игрушки. Но я активно играть пока не могу, тяжело махать руками. Ходим потихоньку гулять, благо, погода шепчет, и собака гуляет в идеальном для меня ритме.
В связи с пристальным вниманием к Варваре, обнаружила у нее пару дефектов, не знаю, пора уже пугаться или нет. Надо бы, наверное, свозить ее к ветеринару, но мысленный список дел, которые «надо», гораздо больше, чем список в соседней колонке — «выполнено». Мне столько всего «надо сделать», что сделаю, наверное, только к старости.
Старость, впрочем, не за горами. Тут меня посетило очередное, сто тридцать пятое китайское откровение: впереди в общем-то — только старость и болезни, именно в такой формулировке.
Надо что-то делать с этой жизнью!
Все тот же сентябрь
Она сказала: хочу собаку.
А зачем?
Я поняла, что собаку не хочу вообще. Даже ту, что есть. Когда она дома — то хочу, а гулять не хочу. Так мне осточертели эти гулянки — просто сил нет. Дело даже не в физическом вытрясании себя на улицу круглогодично, хотя и в этом тоже, а в постоянном бдении на улице «пограничник в дозоре» — с целью защиты от собаки детей, других собак, других людей, велосипедистов, машинистов, пугливых бабушек, агрессивных дедков и пофигичной молодежи…
Как ни печально, волна собаконенавистничества коснулась и нас. До открытой ненависти еще не дошло, но люди реально боятся всех собак, хоть на поводке она, хоть у тебя в кармане. Шарахаются или обходят с квадратными глазами. Энергетика ощущается… И собака «ловит». В общем, гулять хочется «в чисто поле», где нет ни людей, ни чужих собак. Иногда мне кажется, понимаю, как это — выйти на улицу голым. Никто вроде не трогает, но напряжение чувствуется. До первой искры, как говорится.
О каких душевных прогулках может идти речь…
А зачем?
Я поняла, что собаку не хочу вообще. Даже ту, что есть. Когда она дома — то хочу, а гулять не хочу. Так мне осточертели эти гулянки — просто сил нет. Дело даже не в физическом вытрясании себя на улицу круглогодично, хотя и в этом тоже, а в постоянном бдении на улице «пограничник в дозоре» — с целью защиты от собаки детей, других собак, других людей, велосипедистов, машинистов, пугливых бабушек, агрессивных дедков и пофигичной молодежи…
Как ни печально, волна собаконенавистничества коснулась и нас. До открытой ненависти еще не дошло, но люди реально боятся всех собак, хоть на поводке она, хоть у тебя в кармане. Шарахаются или обходят с квадратными глазами. Энергетика ощущается… И собака «ловит». В общем, гулять хочется «в чисто поле», где нет ни людей, ни чужих собак. Иногда мне кажется, понимаю, как это — выйти на улицу голым. Никто вроде не трогает, но напряжение чувствуется. До первой искры, как говорится.
О каких душевных прогулках может идти речь…
Бороться и искать! Найти и переделать!
Подруга спросила, есть ли у меня жизненный девиз? Вот те на. Дружили-дружили двадцать лет, а тут спросила про девизы. Девиза нет, но признаться неудобно. Разве что из глубокого детства: «Гореть, не тлеть и все уметь!». Станешь тут — уметь, когда без мужских рук живешь.
Но про «гореть» подруге не понравилось. Сосредоточься, говорит, напиши на бумажке свои девизы, они же — кредо. Потому что у каждого должно быть. И точка.
Ну, раз должно, то села и написала. Не все гладко, но зато теперь как у больших!
Мои девизы:
1) «Все суки».
2) «Я молодец».
3) «Ничего, прорвемся».
4) «Весь мир любит любящего».
5) «Проси у того, кто готов помочь».
6) «Главное, это вовремя пожаловаться».
7) «И без фанатизЬма!»
8) «Будет день и будет пища».
9) «Никогда не делай сегодня то, что можно сделать завтра».
10) «Глаза боятся, руки делают, Варвара и труд все перетрут».
11) «Сегодня лягу пораньше!»
Странное дело, как только девизы обрели начертание, сразу нашлось, к чему их применить.
Но про «гореть» подруге не понравилось. Сосредоточься, говорит, напиши на бумажке свои девизы, они же — кредо. Потому что у каждого должно быть. И точка.
Ну, раз должно, то села и написала. Не все гладко, но зато теперь как у больших!
Мои девизы:
1) «Все суки».
2) «Я молодец».
3) «Ничего, прорвемся».
4) «Весь мир любит любящего».
5) «Проси у того, кто готов помочь».
6) «Главное, это вовремя пожаловаться».
7) «И без фанатизЬма!»
8) «Будет день и будет пища».
9) «Никогда не делай сегодня то, что можно сделать завтра».
10) «Глаза боятся, руки делают, Варвара и труд все перетрут».
11) «Сегодня лягу пораньше!»
Странное дело, как только девизы обрели начертание, сразу нашлось, к чему их применить.
«Рассказы про умную машу»
Вчера на нас с Варварой напали. Не хулиганы, от них у нас баллончик есть. Напали подъездные общественницы, решившие на газоне за домом сделать «город-сад». Мало им клумб и дворовых территорий, так еще и покусились на единственную собачью лужайку! Напали, бурчали — «туда не ходи, сюда ходи… цветок башка попадет — совсем плохо будет!» Запретили нам гулять там, где мы всю жизнь гуляли, штрафами грозили, на Варвару зыркали — настроение испортили.
Попросила помощи на форуме — как реагировать на реплики несоцализированных бабок в свободном выгуле? Все советы скопировала в отдельный файл, выучила, особо полюбившиеся места цитировала наизусть.
Ну. думаю, пусть только попадутся бабки нам на пути! Продемонстрирую им чудеса владения собой и безупречную логику здравого смысла, поданную с милой улыбкой, но со сталью в глазах!
Итак, сегодня утром вышли. Я кровожадно высматриваю бабок и бегу искушения выйти в центр запрещенной поляны. Чтоб, значит, подманить.
Собака ходит, присаживается, нюхает траву, а я все прокручиваю и прокручиваю в голове диалоги. Они мне так скажут, а я им так! Они мне — «Оплатим штраф!» А я им — «А где ваш кассовый аппарат?!» Они мне — «Идите к заводу гуляйте по арматуре», я им — «Сами идите!» Они мне, а я им…
Бабки, почуяли, и не показываются. Сидят где-то в засаде.
Но я, зная их хитрые маневры, с лица решительного выражения не спускаю и поддерживаю в себе боевой дух.
Уже подходим к подъезду, ба! — стоит Наша Гроза Собачников.
Я собралась, вдохнула-выдохнула, надела улыбочку паука, караулящего муху, замедлила шаг и приготовилась к атаке. Думаю: она мне сейчас что-нибудь скажет, а я ей так простудушно:
— Татьяна Васильна, а почему вам нравится терроризировать людей? Я к вам со всей лояльностью, а вы мне штрафами угрожаете… Нехорошо, Татьяна Васильна, нехорошо… Вы что-то имеете против моей собаки? Хотите поговорить об этом? И вообще, знаете, я бы не советовала вам со мной ссориться, потому что если что — будем судиться. А за стекла на асфальте — отдельно. Да-с, су-дить-ся! — вот какой монолог мысленно про себя произнесла и надвигаюсь тучей на вчерашнюю Врагиню.
А она ни сном, ни духом, стоит в позе «зю» над клумбой, цветочки поливает. Выпрямилась, увидела нас. «Галечка, вчера еще хотела сказать, а вы что-то похудели, но вам к лицу…».
А я — полна грудь воздуха — еще со старых рельсов не сошла, ну и по инерции: «Знаете, Татьяна Васильна, а почему вам так нравится терроризировать людей…»
И обе встали, понять не можем — куда беседа-то вырулила?
Так умная маша сходила на войну.
Притаранила коробку домой, вручила собаке дары, а сама села конструкцию собирать. Инструкции на русском нет, зато есть понятные картинки. Собственно, процесс не сложный: одно сунуть в другое и закрепить болтом. Но.
В запчастях была еще одна железячка, размером с половину ладони, изогнутая буквой «Г». Никакой резьбы нет, что с ней делать — не понятно. На картинке нарисована, что она куда-то под болт вставляется и крутится, а смысла не понимаю. Но деталь есть деталь, негоже ее без дела оставлять. И так и сяк ее пристраивала. Нет, явно лишняя железячка!
И только когда болт закрутила в стойку, замучившись пальцами его поворачивать, поняла, что это отвертка!
Вот буржуины проклятые, придумают же! Пальцами им, понимаешь, не удобно! Всем неудобно, а что делать…
Так умная маша взяла первую премию по сообразительности.
Полмесяца батарейки на глаза не попадались. Ни в роспечатях, ни в электротоварах, ни в хлебном.
Сегодня специально поехала в радио-маркет, чтобы купить противную батарейку.
Продавщица посмотрела на образец и выложила на витрину ее сестер-близнецов. Абсолютно одинаковых. Одна по 15 рублей, другая по 55. Спрашиваю: — А в чем разница? — Одна китайская, другая швейцарская. Вспомнила борьбу с жабой, купила швейцарскую. Довольнешенька приехала домой. Тут и коробки, и батарейка — праздник в доме!
Разбираю, значит, снова мигалку, чтобы вставить швейцарское светило, сую, — не горить! Не горить, язви его душу! Разобрала опять, ну там детальки какие-то мелкие выпали… Присмотрелась — ё! А это еще батарейки! Их три штуки, оказывается, надо! А сама мигалка оказалась пустой железной капсулкой, куда это все и засовывается… Так кто ж знал!
Так умная маша разбиралась с электроникой.
В общем, пункт 2. «Я молодец».
Попросила помощи на форуме — как реагировать на реплики несоцализированных бабок в свободном выгуле? Все советы скопировала в отдельный файл, выучила, особо полюбившиеся места цитировала наизусть.
Ну. думаю, пусть только попадутся бабки нам на пути! Продемонстрирую им чудеса владения собой и безупречную логику здравого смысла, поданную с милой улыбкой, но со сталью в глазах!
Итак, сегодня утром вышли. Я кровожадно высматриваю бабок и бегу искушения выйти в центр запрещенной поляны. Чтоб, значит, подманить.
Собака ходит, присаживается, нюхает траву, а я все прокручиваю и прокручиваю в голове диалоги. Они мне так скажут, а я им так! Они мне — «Оплатим штраф!» А я им — «А где ваш кассовый аппарат?!» Они мне — «Идите к заводу гуляйте по арматуре», я им — «Сами идите!» Они мне, а я им…
Бабки, почуяли, и не показываются. Сидят где-то в засаде.
Но я, зная их хитрые маневры, с лица решительного выражения не спускаю и поддерживаю в себе боевой дух.
Уже подходим к подъезду, ба! — стоит Наша Гроза Собачников.
Я собралась, вдохнула-выдохнула, надела улыбочку паука, караулящего муху, замедлила шаг и приготовилась к атаке. Думаю: она мне сейчас что-нибудь скажет, а я ей так простудушно:
— Татьяна Васильна, а почему вам нравится терроризировать людей? Я к вам со всей лояльностью, а вы мне штрафами угрожаете… Нехорошо, Татьяна Васильна, нехорошо… Вы что-то имеете против моей собаки? Хотите поговорить об этом? И вообще, знаете, я бы не советовала вам со мной ссориться, потому что если что — будем судиться. А за стекла на асфальте — отдельно. Да-с, су-дить-ся! — вот какой монолог мысленно про себя произнесла и надвигаюсь тучей на вчерашнюю Врагиню.
А она ни сном, ни духом, стоит в позе «зю» над клумбой, цветочки поливает. Выпрямилась, увидела нас. «Галечка, вчера еще хотела сказать, а вы что-то похудели, но вам к лицу…».
А я — полна грудь воздуха — еще со старых рельсов не сошла, ну и по инерции: «Знаете, Татьяна Васильна, а почему вам так нравится терроризировать людей…»
И обе встали, понять не можем — куда беседа-то вырулила?
Так умная маша сходила на войну.
Часть вторая
Получила зарплату. Чтобы никто не попрекнул за «жабу», пошла в разнос. Купила Варваре вкусняшек, игрушку и мега-ультра-люксовую блестящую стойку с мисками на 5 литров. Раньше у нас такие были, потом сплыли, теперь опять есть.Притаранила коробку домой, вручила собаке дары, а сама села конструкцию собирать. Инструкции на русском нет, зато есть понятные картинки. Собственно, процесс не сложный: одно сунуть в другое и закрепить болтом. Но.
В запчастях была еще одна железячка, размером с половину ладони, изогнутая буквой «Г». Никакой резьбы нет, что с ней делать — не понятно. На картинке нарисована, что она куда-то под болт вставляется и крутится, а смысла не понимаю. Но деталь есть деталь, негоже ее без дела оставлять. И так и сяк ее пристраивала. Нет, явно лишняя железячка!
И только когда болт закрутила в стойку, замучившись пальцами его поворачивать, поняла, что это отвертка!
Вот буржуины проклятые, придумают же! Пальцами им, понимаешь, не удобно! Всем неудобно, а что делать…
Так умная маша взяла первую премию по сообразительности.
Часть третья
Сдохла батарейка на очередной ошейниковой мигалке. Умная маша мигалку разобрала, вытащила батарейку-таблеточку, покрутила перед глазами, сунула в кошелек и решила при случае купить новую по сему образцу, потому что мало ли — может, их десять видов бывает!Полмесяца батарейки на глаза не попадались. Ни в роспечатях, ни в электротоварах, ни в хлебном.
Сегодня специально поехала в радио-маркет, чтобы купить противную батарейку.
Продавщица посмотрела на образец и выложила на витрину ее сестер-близнецов. Абсолютно одинаковых. Одна по 15 рублей, другая по 55. Спрашиваю: — А в чем разница? — Одна китайская, другая швейцарская. Вспомнила борьбу с жабой, купила швейцарскую. Довольнешенька приехала домой. Тут и коробки, и батарейка — праздник в доме!
Разбираю, значит, снова мигалку, чтобы вставить швейцарское светило, сую, — не горить! Не горить, язви его душу! Разобрала опять, ну там детальки какие-то мелкие выпали… Присмотрелась — ё! А это еще батарейки! Их три штуки, оказывается, надо! А сама мигалка оказалась пустой железной капсулкой, куда это все и засовывается… Так кто ж знал!
Так умная маша разбиралась с электроникой.
В общем, пункт 2. «Я молодец».
Сентябрь не кончается. И прекрасно!
У нас такая балдежная погода — влажно, сыро, дождь и ветра нет! Десять градусов, листики желто-зеленые, неторопливая уютная сырость. Класс! Особенно, когда тепло одет.
Утром мы с Варварой решили поискать цветочков на обочине — сошедшая на душу благость взалкала цветов полевых. Нарвали клеверу и еще каких-то жухлых лютиков. А Варваре — травы. Выпустили из подъезда осу.
Дома поставила цветочки в бокал, бокал — на оранжевую салфетку (психологи считают, что осенью надо больше смотреть на оранжевое и вкрутить лампочки помощнее, поярче).
Потом, когда пошла на работу, не отказала себе в удовольствии прогуляться. Ботинки хорошие, куртка теплая, шапка вязаная — гуляй не хочу!
Варвара дома траву не ест. «С куста» ест, а ту же самую дома — нет. В чем разница — не понимаю.
Утром мы с Варварой решили поискать цветочков на обочине — сошедшая на душу благость взалкала цветов полевых. Нарвали клеверу и еще каких-то жухлых лютиков. А Варваре — травы. Выпустили из подъезда осу.
Дома поставила цветочки в бокал, бокал — на оранжевую салфетку (психологи считают, что осенью надо больше смотреть на оранжевое и вкрутить лампочки помощнее, поярче).
Потом, когда пошла на работу, не отказала себе в удовольствии прогуляться. Ботинки хорошие, куртка теплая, шапка вязаная — гуляй не хочу!
Варвара дома траву не ест. «С куста» ест, а ту же самую дома — нет. В чем разница — не понимаю.
Октябрь
С первым днем октября! Чудесная погода, не правда ли?
У нас за окном — такая волшебная мокрая, ветреная, холодная мерзость, что я просто захожусь в каком-то нездоровом эсктатическом восторге. В такую погоду, гармонирующую с моим темпераментом, начинаю лучше слышать, видеть, нюхать и чувствовать. Бодра, весела, позитивна. Подпеваю радио, могу гулять часами или — теми же часами — неутомимо прибирать, мыть, обустраивать дом, вязать, гладить, поливать цветы и жарить картошку.
В такую погоду нет ничего лучше возвращения домой. Но чтобы слаще было возвращаться, надо хорошенько нагуляться, надышаться, насобирать «букет» опавших листьев. Водители, как нахохлившиеся птицы, сидят в своих машинках, ждут зеленого сигнала светофора, кто с неодобрением, кто с непониманием, а кто и с завистью поглядывают на нас с Варварой, затеявших догонялки посреди большой лужи. Такое детское счастье — встать в лужу и топать ногой, обутой в резиновый сапожок. Подумаешь, от брызг вымокли джинсы! Могут ли такое позволить себе они, сидящие в замшевых ботинках в дорогих машинах?
Правду сказать, в такую погоду подъем испытываю больше я, чем Варвара. Она хоть и лояльна к дождю, но восторгов не разделяет и, если ее не разыграть, так и будет бродить за мной, как мокрый ослик. Чем больше вымажется, тем интереснее мыть! А потом еще и пол. Чистый теплый дом. «В душе расцветают у нее незабудки»!
У нас за окном — такая волшебная мокрая, ветреная, холодная мерзость, что я просто захожусь в каком-то нездоровом эсктатическом восторге. В такую погоду, гармонирующую с моим темпераментом, начинаю лучше слышать, видеть, нюхать и чувствовать. Бодра, весела, позитивна. Подпеваю радио, могу гулять часами или — теми же часами — неутомимо прибирать, мыть, обустраивать дом, вязать, гладить, поливать цветы и жарить картошку.
В такую погоду нет ничего лучше возвращения домой. Но чтобы слаще было возвращаться, надо хорошенько нагуляться, надышаться, насобирать «букет» опавших листьев. Водители, как нахохлившиеся птицы, сидят в своих машинках, ждут зеленого сигнала светофора, кто с неодобрением, кто с непониманием, а кто и с завистью поглядывают на нас с Варварой, затеявших догонялки посреди большой лужи. Такое детское счастье — встать в лужу и топать ногой, обутой в резиновый сапожок. Подумаешь, от брызг вымокли джинсы! Могут ли такое позволить себе они, сидящие в замшевых ботинках в дорогих машинах?
Правду сказать, в такую погоду подъем испытываю больше я, чем Варвара. Она хоть и лояльна к дождю, но восторгов не разделяет и, если ее не разыграть, так и будет бродить за мной, как мокрый ослик. Чем больше вымажется, тем интереснее мыть! А потом еще и пол. Чистый теплый дом. «В душе расцветают у нее незабудки»!
Еще октябрь
По-русски говоря, день рождения «зажала». В гости никого не звала, от гостей отбивалась лыжной палкой. Напрягаться не хотелось, а общества хотелось. Вот такая была дилемма.
Решила я эту дилемму следующим образом: пошла гулять в ночи с Варварой и позвала двух своих относительно закадычных подружек «проветриться, послушать ночь и выпить водки на лавочке». Про лавочку и водку — чистая правда, а отнюдь не художественное преувеличение.
Подружки удивились, но с именинником — как с умирающим — не спорят. Живем все примерно в одном районе, поэтому ночь не страшила. Больше меня смущала одежда подружек, которые не знакомы со спецификой октябрьских гуляний на свежем воздухе. Говорю:
«Одевайтесь теплее! На улице холодно!»
Они: «Да мы оделись!»
Мама моя дорогая! Одна — в кроссовках, ветровочке, с тюлем каким-то на шее вместо шарфа, и «в двух свитерах» — марлевка толще. Я, говорит, так на коньках катаюсь, поди не замерзну!
Другая — на каблуках, в куртешке до пупа, без шапки…
На улице — минус пять.
Ла-адно.
Купили водки, сока, сыра копченного, синие пластиковые стаканы. Девчонки себе — вина, а я решила ударить по «отвертке», рассудив, что напиток оптимальный для контроля степени опьянения.
Про то, как трясущимися руками это все пили из адских синих стаканов, немножко курили и коченеющими пальцами пытались сыр с подложки подцепить — не интересно. Как Варвара, учуяв сыр, прогулку свернула и сидела, гипнотизировала девчонок — тоже. Это все понятно.
Прикол был в другом.
Девушки мы все взрослые и более или менее обеспеченные. Машины, квартиры, шубы норковые, фирмы свои… Мы с Варварой, правда, не в струе, но разговор-то можем поддержать? Можем.
Ну и вот. Разговор примерно такой: «Надо машину новую покупать… Шуба прошлогодняя — позорище… Фирму хочу еще одну зарегистрировать… Шкаф новый купила… Подчиненные — сволочи и лентяи… Резину надо зимнюю ставить… Дачу продаю…»
Одним словом, высокие материи.
Тут возникает пауза, и наша Ленка, успешная бизнес-леди с шубами, дачами и шкафами, жалостливо так говорит: «Девочки… Слушайте… А может, пойдем в какой-нибудь подъезд?… Погреемся у батареи?… А? Вот хоть можно в мой подъезд пойти…»
Не знаю, может, мы напились уже к тому времени но было дико смешно. Мы хохотали, как сумасшедшие! По лавке этой чуть не катались от хохота. Представила Ленку в норке — у батареи! Хлебающую «портвейн из мыльницы».
А, еще хохма была. Чуть раньше, где-то полдвенадцатого ночи, сидим все на этой же продуваемой лавке. У Юлишны телефон надрывается. Бухгалтер ее звонит (Юлия — директор). Разговор примерно такой:
— Да, Наталья Сергеевна. Нет, не разбудили. Ничего. Слушаю Вас. Да. Да. Хорошо. Завтра посмотрю. Да. Тридцать тысяч я перекину на тот счет. Да… Пятьсот на этот. Нет, давайте без самодеятельности. Хорошо. Нет, не разбудили. Нет, я не дома. Нет, не на работе. Я в сквере на лавочке сижу, Наталья Сергеевна. Нет, не с заказчиком. Водку пью, Наталья Сергеевна. Ага, вод-ку. Всего доброго, спокойной ночи. Завтра не опаздывайте.
И вскинувши тонкую бровь, вся такая серьезная телефон выключает, а потом — ка-ак прыснет: «Она думает, я не знаю, как стаканы пластиковые выглядят! Она думает, я с телефоном родилась! И сплю в каблуках! А вот накось, выкуси!»
Тут мой телефон ожил. Мама.
— Галь, ты где? Мы с отцом тебе домой звоним, никто трубку не берет, времени — первый час!
— Гуляю, мам.
— С Варварой? А гости где?
— Гости все рядом, мам. Мы тут, на лавочке.
— На лавочке?!
— Ну это… Дышим, пьем немножко, разговариваем.
— …А Варвара точно с вами?
— С нами, мам… Где ж ей еще быть-то? Все здесь, тебе от девчонок привет.
— Да, спасибо, взаимно. Ну даешь, Галина! Вечер ностальжи у вас там, что ли?
— Именно!
— Ну ладно. Хотя какое «ладно», ужас просто! Мы с отцом тебя поздравляем, целуем, завтра позвоню. Варвару не забудь покормить! И не сидите там долго, простынете все! Ты меня поняла?!
— Поняла, мам! Спасибо! Давай, пока!
(Если Варвара с нами, значит, не все так уж плохо!)
…Потом Варвару мы потеряли. Точнее, не «мы», а девчонки. Решили все-таки перебазироваться в тепло, ко мне в квартиру, дала им ключ и Варишну, а сама на три минуты заскочила в круглосуточный магазин. Картина Репина «Не хватило».
На три минуты!
Звонят: «Галь, мы Варвару потеряли! (Бросаю корзину и бегу к выходу, охранник насторожился). Но мы ее уже НАШЛИ!» (шумно выдыхаю и медленно возвращаюсь к брошенной посреди зала корзине; охранник берет меня на заметку).
Выхожу из магазина — стоят, красотки. От приключений и ветра протрезвевшие, румяные, глаза блестят, Варвара рядом сидит, примус починяет…
Пошли все в дом. И сидели еще три часа. Не столько ели-пили, сколько болтали. Какие мы девочки-принцессы, а они все ко… и сво… Ну, не то чтобы все…, но многие! Нет, у каждой, конечно, есть свое исключение, которое не ко… и не сво… И всем троим из разводов пора бы уже выходить в новую жизнь. Да, пора!
За сим решили расходиться, хотя спать хотелось только мне. А именинник — он же, как инвалид, бесит, но разве ему слово поперек скажешь?
Проводились, прогулялись еще разок, а придя домой, поняла, что хочу упасть в кровать прямо «не снимая лыж». Вот как устала!
Не выспалась, конечно, совсем. Зато ощущение классное.
Когда ничего не планируешь и делаешь вид, что ничего не ждешь, — иногда срабатывает. И все получается так удачно, легко, свежо и незатасканно, что хочется повторения. И уже не знаешь, к счастью или сожалению один раз в году он, мой день рождения.
Решила я эту дилемму следующим образом: пошла гулять в ночи с Варварой и позвала двух своих относительно закадычных подружек «проветриться, послушать ночь и выпить водки на лавочке». Про лавочку и водку — чистая правда, а отнюдь не художественное преувеличение.
Подружки удивились, но с именинником — как с умирающим — не спорят. Живем все примерно в одном районе, поэтому ночь не страшила. Больше меня смущала одежда подружек, которые не знакомы со спецификой октябрьских гуляний на свежем воздухе. Говорю:
«Одевайтесь теплее! На улице холодно!»
Они: «Да мы оделись!»
Мама моя дорогая! Одна — в кроссовках, ветровочке, с тюлем каким-то на шее вместо шарфа, и «в двух свитерах» — марлевка толще. Я, говорит, так на коньках катаюсь, поди не замерзну!
Другая — на каблуках, в куртешке до пупа, без шапки…
На улице — минус пять.
Ла-адно.
Купили водки, сока, сыра копченного, синие пластиковые стаканы. Девчонки себе — вина, а я решила ударить по «отвертке», рассудив, что напиток оптимальный для контроля степени опьянения.
Про то, как трясущимися руками это все пили из адских синих стаканов, немножко курили и коченеющими пальцами пытались сыр с подложки подцепить — не интересно. Как Варвара, учуяв сыр, прогулку свернула и сидела, гипнотизировала девчонок — тоже. Это все понятно.
Прикол был в другом.
Девушки мы все взрослые и более или менее обеспеченные. Машины, квартиры, шубы норковые, фирмы свои… Мы с Варварой, правда, не в струе, но разговор-то можем поддержать? Можем.
Ну и вот. Разговор примерно такой: «Надо машину новую покупать… Шуба прошлогодняя — позорище… Фирму хочу еще одну зарегистрировать… Шкаф новый купила… Подчиненные — сволочи и лентяи… Резину надо зимнюю ставить… Дачу продаю…»
Одним словом, высокие материи.
Тут возникает пауза, и наша Ленка, успешная бизнес-леди с шубами, дачами и шкафами, жалостливо так говорит: «Девочки… Слушайте… А может, пойдем в какой-нибудь подъезд?… Погреемся у батареи?… А? Вот хоть можно в мой подъезд пойти…»
Не знаю, может, мы напились уже к тому времени но было дико смешно. Мы хохотали, как сумасшедшие! По лавке этой чуть не катались от хохота. Представила Ленку в норке — у батареи! Хлебающую «портвейн из мыльницы».
А, еще хохма была. Чуть раньше, где-то полдвенадцатого ночи, сидим все на этой же продуваемой лавке. У Юлишны телефон надрывается. Бухгалтер ее звонит (Юлия — директор). Разговор примерно такой:
— Да, Наталья Сергеевна. Нет, не разбудили. Ничего. Слушаю Вас. Да. Да. Хорошо. Завтра посмотрю. Да. Тридцать тысяч я перекину на тот счет. Да… Пятьсот на этот. Нет, давайте без самодеятельности. Хорошо. Нет, не разбудили. Нет, я не дома. Нет, не на работе. Я в сквере на лавочке сижу, Наталья Сергеевна. Нет, не с заказчиком. Водку пью, Наталья Сергеевна. Ага, вод-ку. Всего доброго, спокойной ночи. Завтра не опаздывайте.
И вскинувши тонкую бровь, вся такая серьезная телефон выключает, а потом — ка-ак прыснет: «Она думает, я не знаю, как стаканы пластиковые выглядят! Она думает, я с телефоном родилась! И сплю в каблуках! А вот накось, выкуси!»
Тут мой телефон ожил. Мама.
— Галь, ты где? Мы с отцом тебе домой звоним, никто трубку не берет, времени — первый час!
— Гуляю, мам.
— С Варварой? А гости где?
— Гости все рядом, мам. Мы тут, на лавочке.
— На лавочке?!
— Ну это… Дышим, пьем немножко, разговариваем.
— …А Варвара точно с вами?
— С нами, мам… Где ж ей еще быть-то? Все здесь, тебе от девчонок привет.
— Да, спасибо, взаимно. Ну даешь, Галина! Вечер ностальжи у вас там, что ли?
— Именно!
— Ну ладно. Хотя какое «ладно», ужас просто! Мы с отцом тебя поздравляем, целуем, завтра позвоню. Варвару не забудь покормить! И не сидите там долго, простынете все! Ты меня поняла?!
— Поняла, мам! Спасибо! Давай, пока!
(Если Варвара с нами, значит, не все так уж плохо!)
…Потом Варвару мы потеряли. Точнее, не «мы», а девчонки. Решили все-таки перебазироваться в тепло, ко мне в квартиру, дала им ключ и Варишну, а сама на три минуты заскочила в круглосуточный магазин. Картина Репина «Не хватило».
На три минуты!
Звонят: «Галь, мы Варвару потеряли! (Бросаю корзину и бегу к выходу, охранник насторожился). Но мы ее уже НАШЛИ!» (шумно выдыхаю и медленно возвращаюсь к брошенной посреди зала корзине; охранник берет меня на заметку).
Выхожу из магазина — стоят, красотки. От приключений и ветра протрезвевшие, румяные, глаза блестят, Варвара рядом сидит, примус починяет…
Пошли все в дом. И сидели еще три часа. Не столько ели-пили, сколько болтали. Какие мы девочки-принцессы, а они все ко… и сво… Ну, не то чтобы все…, но многие! Нет, у каждой, конечно, есть свое исключение, которое не ко… и не сво… И всем троим из разводов пора бы уже выходить в новую жизнь. Да, пора!
За сим решили расходиться, хотя спать хотелось только мне. А именинник — он же, как инвалид, бесит, но разве ему слово поперек скажешь?
Проводились, прогулялись еще разок, а придя домой, поняла, что хочу упасть в кровать прямо «не снимая лыж». Вот как устала!
Не выспалась, конечно, совсем. Зато ощущение классное.
Когда ничего не планируешь и делаешь вид, что ничего не ждешь, — иногда срабатывает. И все получается так удачно, легко, свежо и незатасканно, что хочется повторения. И уже не знаешь, к счастью или сожалению один раз в году он, мой день рождения.
Ноябрь
Про пылесосы. В качестве разогрева
Значит, давным-давно, когда деревья еще были большими, а пыль в городских квартирах — без примеси свинца, вышла я в гражданский замуж. И было нам в приданое с мужниной стороны — пылесос «Урал». Или «Вихрь». Или «Ураган». Что-то в этом роде.
Большой, круглобокий гроб на колесах, с милым приветом от производителя всем любящим наводить порядок — фланелевым таким мешком в корпусе, который надо было вытряхивать еженедельно. Все правильно: любишь пыль собирать — люби и на помоечку с веником ходить.
Пылесос не столько «собирал пыль», сколько выдувал ее обратно, но с ватными палочками по плинтусам у нас никто не ползал, бактерии не считал и под кровать к нам не заглядывал. А факт уборки могли засвидетельствовать все соседи — «Вихрь» выл, как космический корабль на взлете.
Но, видимо, с течением времени количество бацилл в квартире по всем законам диалектики перешло в качество и даже в наши семейные отношения. Муж был отослан в бессрочную командировку по сбору плодово-овощных культур, именуемых в народе «грушами». Но, будучи человеком хоть и скуповатым, но все же незлобивым и вполне джентльменским, пылесос он оставил мне.
Я вычистила квартиру после неудачного замужества, и начала новую жизнь.
Во время «пересменки» (между мужьями) уборкой я увлекалась не очень, все больше уделяя внимание своей физической и моральной красоте на столь ответственном жизненном этапе. Это принесло свои плоды, и через некоторое время я снова вышла замуж. Уже по настоящему — с платьем, кольцами и видео-съемкой, которую нам потом вручили на кассете с коробкой от фильма «Птичка на проводе».
Муж в приданом имел пылесос. «Урал». А может, «Вихрь». За время эксплуатации коробка из-под него потерялась, поэтому точное название агрегата восстановить трудно. Бесспорно одно — на пластмассовой ручке выбито гордое: «Сделано в СССР».
Новый пылесос пыль собирал с тем же берущим-за-душу воем, но более рьяно, поэтому старый пылесос был зачехлен и задвинут в коридор изображать «банкетку».
А пылесосили новым. Неизменно похаживая на помойку выбивать из фланельки пыль, а заодно и вытряхивать из «поддона» мусор, ибо мешков для сбора пыли «Урагану» не полагалось. Скорее я бы поверила, что к нему в комплекте шли ядерные боеголовки и какая-нибудь громоздкая ЭВМ, выплевывающая перфокарты: «Вихрь» не признавал никаких буржуйских глупостей типа гибкого шланга или мягких колесиков, нет, был суров, неповоротлив и надежен, как весь гражданский флот.
Больше всего им прониклась наша кошка Люся. В «мирное время» она на нем спала. В моменты «трудовых подвигов» — охотилась, совершенно игнорируя страшные завывания. В знак своего особого расположения она опИсала фланельку, когда ту, свежевытряхнутую, в очередной раз принесли домой.
Фланелька ответила Люсе взаимностью, пообещав хранить ее запах до последних дней, и не поддаваться ни доместосам, ни ванишам, ни дегтярному мылу, ни лимонным ополаскивателям.
С тех пор, как только мы включали пылесос, по квартире разносился не сильный, но вполне отчетливый запах застарелой кошачьей мочи. После каждого «вытряхивания» фланелька стиралась в семи водах, но запах не сдавался.
Я любила уборку. Упражнения с тяжелым пылесосом развивали мышцы рук, с железобетонным шлангом — упорство, прослушивание воя — умение сосредоточиться, к тому же после каждой уборки квартиру приходилось проветривать, даже если за окном стоял сорокаградусный мороз. Мы хорошо жили.
Но время брало свое. В путешествие за грушами отправился и второй муж. Я поплакала, собрала его в дорогу, а так как путь был неблизким, пылесос он оставил мне, завещав хранить его, как память о лучших выходных в наших жизни, проведенных в чистоте, уюте и неспешных оздоровительных прогулках на помойку и обратно.
Прошли годы.
Новая жиличка — Варвара пылесоса боялась даже больше страшных дядек на темной улице и вылетающих из-за угла пустых пакетов. «Или он, или я!» — сказала Варвара, уперев лапы в боки и привалившись, для устойчивости, спиной к буфету. Нет, буфет — это художественное преувеличение, не было у нас никаких буфетов, но во всех произведениях героини, ставящие вопрос ребром, должны на что-то опираться, чувствуя тыл и весомую поддержку, — не на тумбочку же с дезодорантами, в самом деле!
«Вихрь» был мне дорог, но Варвара выразилась предельно ясно. Поэтому в один из дней, удачно получив накануне зарплату, я пошла в магазин за новым пылесосом.
Вторая модель оказалась недоукомплектованной мешками.
Третья не подходила по цвету.
Четвертая была хороша, но стоила в три раза больше спрятанной в корсете суммы.
Продавцы сочувственно и жалостливо улыбались: что сказать, мадам, не повезло! Случается такое и в фирменных магазинах.
— Хотя нет, подождите! — меня остановил в дверях голос консультанта. — У нас есть недорогие российские модели. Вот, пойдемте, я покажу — пылесос «Урал», он же «Вихрь», в общем настоящий ураган!
Если бы я купила ураган, в моем доме их стало бы как раз трое — можно голосовать, а раз можно голосовать, пора организовывать партийную ячейку. Но, отогнав от себя столь заманчивую мысль, со сложным от раздумий лицом, я покинула гостеприимный торговый зал.
Варваре сказала, что деньги пропила. А пылесос мы купим сразу, как только. Не огорчать же девочку тем, что «Урал» теперь с нами надолго, — такая у нас с ней судьба.
С тех пор мы живем вчетвером: два мальчика «Вихря» и две девочки «Галя-Варя». Я стараюсь пылесосить быстро, выражение на лице держу заискивающее, чтобы никого не обижать. Варвара с мальчиками подчеркнуто холодна. Они же воют громче и надсаднее прежнего — наверное, все-таки обижаются.
Опять вру. Воет один. Второй прикидывается «банкеткой» в коридоре. На нем я сижу, когда сушу волосы перед зеркалом. И лишь недавно, меня, расслабленно расчесывающую волосы под теплом струей воздуха из фена, аж до печенок пробил вопрос: «А когда я в последний раз вытряхивала фланельку из «банкетки»?!» И не смогла вспомнить — столько лет прошло! Вдруг тогда поленилась? А может, там, внутри, подо мной (!) уже кто-то умер! Или наоборот — наконец выкристаллизовался, и сейчас из «банкетки» появится лапа с уродливой клешней и цапнет меня за нежную попу!»
Я вскочила, ногой нервно отодвинула «банкетку» и стала бояться. Боюсь до сих пор. Внутрь посмотреть страшно, выбросить, не глядя, жалко…
Варвара едко посмеивалась на своей лежанке.
Большой, круглобокий гроб на колесах, с милым приветом от производителя всем любящим наводить порядок — фланелевым таким мешком в корпусе, который надо было вытряхивать еженедельно. Все правильно: любишь пыль собирать — люби и на помоечку с веником ходить.
Пылесос не столько «собирал пыль», сколько выдувал ее обратно, но с ватными палочками по плинтусам у нас никто не ползал, бактерии не считал и под кровать к нам не заглядывал. А факт уборки могли засвидетельствовать все соседи — «Вихрь» выл, как космический корабль на взлете.
Но, видимо, с течением времени количество бацилл в квартире по всем законам диалектики перешло в качество и даже в наши семейные отношения. Муж был отослан в бессрочную командировку по сбору плодово-овощных культур, именуемых в народе «грушами». Но, будучи человеком хоть и скуповатым, но все же незлобивым и вполне джентльменским, пылесос он оставил мне.
Я вычистила квартиру после неудачного замужества, и начала новую жизнь.
Во время «пересменки» (между мужьями) уборкой я увлекалась не очень, все больше уделяя внимание своей физической и моральной красоте на столь ответственном жизненном этапе. Это принесло свои плоды, и через некоторое время я снова вышла замуж. Уже по настоящему — с платьем, кольцами и видео-съемкой, которую нам потом вручили на кассете с коробкой от фильма «Птичка на проводе».
Муж в приданом имел пылесос. «Урал». А может, «Вихрь». За время эксплуатации коробка из-под него потерялась, поэтому точное название агрегата восстановить трудно. Бесспорно одно — на пластмассовой ручке выбито гордое: «Сделано в СССР».
Новый пылесос пыль собирал с тем же берущим-за-душу воем, но более рьяно, поэтому старый пылесос был зачехлен и задвинут в коридор изображать «банкетку».
А пылесосили новым. Неизменно похаживая на помойку выбивать из фланельки пыль, а заодно и вытряхивать из «поддона» мусор, ибо мешков для сбора пыли «Урагану» не полагалось. Скорее я бы поверила, что к нему в комплекте шли ядерные боеголовки и какая-нибудь громоздкая ЭВМ, выплевывающая перфокарты: «Вихрь» не признавал никаких буржуйских глупостей типа гибкого шланга или мягких колесиков, нет, был суров, неповоротлив и надежен, как весь гражданский флот.
Больше всего им прониклась наша кошка Люся. В «мирное время» она на нем спала. В моменты «трудовых подвигов» — охотилась, совершенно игнорируя страшные завывания. В знак своего особого расположения она опИсала фланельку, когда ту, свежевытряхнутую, в очередной раз принесли домой.
Фланелька ответила Люсе взаимностью, пообещав хранить ее запах до последних дней, и не поддаваться ни доместосам, ни ванишам, ни дегтярному мылу, ни лимонным ополаскивателям.
С тех пор, как только мы включали пылесос, по квартире разносился не сильный, но вполне отчетливый запах застарелой кошачьей мочи. После каждого «вытряхивания» фланелька стиралась в семи водах, но запах не сдавался.
Я любила уборку. Упражнения с тяжелым пылесосом развивали мышцы рук, с железобетонным шлангом — упорство, прослушивание воя — умение сосредоточиться, к тому же после каждой уборки квартиру приходилось проветривать, даже если за окном стоял сорокаградусный мороз. Мы хорошо жили.
Но время брало свое. В путешествие за грушами отправился и второй муж. Я поплакала, собрала его в дорогу, а так как путь был неблизким, пылесос он оставил мне, завещав хранить его, как память о лучших выходных в наших жизни, проведенных в чистоте, уюте и неспешных оздоровительных прогулках на помойку и обратно.
Прошли годы.
Новая жиличка — Варвара пылесоса боялась даже больше страшных дядек на темной улице и вылетающих из-за угла пустых пакетов. «Или он, или я!» — сказала Варвара, уперев лапы в боки и привалившись, для устойчивости, спиной к буфету. Нет, буфет — это художественное преувеличение, не было у нас никаких буфетов, но во всех произведениях героини, ставящие вопрос ребром, должны на что-то опираться, чувствуя тыл и весомую поддержку, — не на тумбочку же с дезодорантами, в самом деле!
«Вихрь» был мне дорог, но Варвара выразилась предельно ясно. Поэтому в один из дней, удачно получив накануне зарплату, я пошла в магазин за новым пылесосом.
Не любит Варя пылесос. А почему? Большой вопрос…
Их там было. Много. Разных. Красивых. Но дорогих и с непонятными функциями вроде чесания пяток хозяину и озонирования воздуха запахом речных ракушек. Потоптавшись у витрин, я выбрала, наконец, оптимальный вариант и пошла к кассе. В кассе мне сказали, что на складе этих моделей нет, а есть только на витрине один единственный образец с царапинами, с вытертыми щетками и сломанным колесом — по причине многократного щупанья его покупателями.Вторая модель оказалась недоукомплектованной мешками.
Третья не подходила по цвету.
Четвертая была хороша, но стоила в три раза больше спрятанной в корсете суммы.
Продавцы сочувственно и жалостливо улыбались: что сказать, мадам, не повезло! Случается такое и в фирменных магазинах.
— Хотя нет, подождите! — меня остановил в дверях голос консультанта. — У нас есть недорогие российские модели. Вот, пойдемте, я покажу — пылесос «Урал», он же «Вихрь», в общем настоящий ураган!
Если бы я купила ураган, в моем доме их стало бы как раз трое — можно голосовать, а раз можно голосовать, пора организовывать партийную ячейку. Но, отогнав от себя столь заманчивую мысль, со сложным от раздумий лицом, я покинула гостеприимный торговый зал.
Варваре сказала, что деньги пропила. А пылесос мы купим сразу, как только. Не огорчать же девочку тем, что «Урал» теперь с нами надолго, — такая у нас с ней судьба.
С тех пор мы живем вчетвером: два мальчика «Вихря» и две девочки «Галя-Варя». Я стараюсь пылесосить быстро, выражение на лице держу заискивающее, чтобы никого не обижать. Варвара с мальчиками подчеркнуто холодна. Они же воют громче и надсаднее прежнего — наверное, все-таки обижаются.
Опять вру. Воет один. Второй прикидывается «банкеткой» в коридоре. На нем я сижу, когда сушу волосы перед зеркалом. И лишь недавно, меня, расслабленно расчесывающую волосы под теплом струей воздуха из фена, аж до печенок пробил вопрос: «А когда я в последний раз вытряхивала фланельку из «банкетки»?!» И не смогла вспомнить — столько лет прошло! Вдруг тогда поленилась? А может, там, внутри, подо мной (!) уже кто-то умер! Или наоборот — наконец выкристаллизовался, и сейчас из «банкетки» появится лапа с уродливой клешней и цапнет меня за нежную попу!»
Я вскочила, ногой нервно отодвинула «банкетку» и стала бояться. Боюсь до сих пор. Внутрь посмотреть страшно, выбросить, не глядя, жалко…
Варвара едко посмеивалась на своей лежанке.
Ноябрь
Как осень, так у нас болят уши. Купили опять какую-то лечебную протирку, делаем все по рекомендации — чистим, капаем, массируем. Но вот загвоздка: велено закапать, подождать 10 минут, и только потом ваткой еще раз насухо протереть. Как убить 10 минут? Беру огурец, режу колечками по три сантиметра, бросаю в эмалированную посуду, засыпаю туда соль, чеснок, укроп. Закрываю крышкой и трясу-трясу-трясу… И мне занятие, и Варваре развлечение. Через 10 минут готовы настоящие малосольные огурцы.
Как мы с Варварой Новый год устроили
…За два дня до описываемых событий.
Ночь-полночь. Идем с собачьего выгула мы с Варварой, далматин с хозяйкой и берн. С хозяйкой, соответственно. Идем по своим районным пампасам, народу никого, но все равно собаки на поводках-рулетках. Из травы слышится чей-то кашель. Что-то похоже на «Хррр-х, хррр-х!»… Оглядываемся — никого. Но собачки наши насторожились, в сторону травы носами тянутся.
Присмотрелись — в траве сидят два мопса. И не то лают, не то кашляют, лапами перебирают и подают признаки интереса к большим собакам. Один светлый, другой черный — подробностей не видно.
Тут за два километра в конце аллеи появляется силуэт. И старушечьим голосом верещит, чтобы мы взяли «своих больших собак» на поводки. Настроение у нас было хорошее, поэтому, весело подивившись такому а) дальнозоркому, б) громкоголосому, в) предъявляющему «справедливые» требования, г) смелому бабушонку, гуляющему за полночь на пустыре с мопсами, мы заверили, что все тип-топ, собачки ее в целости и сохранности, «наши» на поводках и вообще мы мимо проходили. Мопсо-привидения проводили нас до конца тропинки, покашляли вслед, и всех их сокрыла тьма.
Ночь-полночь. Идем с собачьего выгула мы с Варварой, далматин с хозяйкой и берн. С хозяйкой, соответственно. Идем по своим районным пампасам, народу никого, но все равно собаки на поводках-рулетках. Из травы слышится чей-то кашель. Что-то похоже на «Хррр-х, хррр-х!»… Оглядываемся — никого. Но собачки наши насторожились, в сторону травы носами тянутся.
Присмотрелись — в траве сидят два мопса. И не то лают, не то кашляют, лапами перебирают и подают признаки интереса к большим собакам. Один светлый, другой черный — подробностей не видно.
Тут за два километра в конце аллеи появляется силуэт. И старушечьим голосом верещит, чтобы мы взяли «своих больших собак» на поводки. Настроение у нас было хорошее, поэтому, весело подивившись такому а) дальнозоркому, б) громкоголосому, в) предъявляющему «справедливые» требования, г) смелому бабушонку, гуляющему за полночь на пустыре с мопсами, мы заверили, что все тип-топ, собачки ее в целости и сохранности, «наши» на поводках и вообще мы мимо проходили. Мопсо-привидения проводили нас до конца тропинки, покашляли вслед, и всех их сокрыла тьма.