Страница:
Ко всеобщему облегчению яйцо внезапно нырнуло в сторону и начало мерно, параллельными маршрутами летать вдоль каньона. Постепенно оно сдвинулось к южному обрыву. Эти маневры продолжались с полчаса, потом странный предмет нырнул в какую-то расщелину и, ввинтившись в грунт, исчез из вида. Только черное отверстие указывало на то место, где он погрузился в толщу осадочных пород.
К полудню, несмотря на увещевание старших полицейских чинов, среди собравшейся толпы сформировалась многочисленная делегация жаждущих установить контакт с пришельцами. Были среди них и очевидцы, как они утверждали, подобных случаев. Нашлись и такие, кто, по их словам, уже совершал космические путешествия. Они были готовы поделиться опытом за небольшую плату. На все попытки полицейских предотвратить несанкционированное шествие, собравшиеся громко поминали конституцию, пугали судебными тяжбами и наконец с пением псалмов начали спускать по Кайбабской тропе, ведущей через все ущелье на северную сторону провала. Внизу, на огромной высоте через реку был переброшен подвесной мост.
Полицейские ходили, поигрывали дубинками - что они ещё могли поделать? Прямого распоряжения перекрыть доступ в ущелье не поступало.
Собственно, несмотря на религиозный восторг, ликующие призывы к Богу, пение псалмов, хлещущий через край энтузиазм никому из жаждущих не суждено было добраться не то, чтобы до летающего блюдца, но даже до подножия исполинского скалистого останца, и даже если бы такой смельчак отыскался, выше, над пирамидальным основанием вздымался каменный столб почти полукилометровой вышины. Одолеть его без специального снаряжения было невозможно. Оставался единственный путь - сверху! Действительно, ещё на моих глазах где-то после одиннадцати над храмом Брахмы появился армейский вертолет. Несколько раз он облетел каменный столб, потом завис над неизвестным аппаратом, и в тот же момент койс выдвинул металлический стержень. Когда конец стержня достиг примерно четырехметровой высоты, на нем обозначилась перпендикулярная штанга, которая начала вращаться с все возрастающей скоростью - приближаться, мол, запрещено! Потеха!.. Более идиотское устройство трудно было выдумать, особенно принимая во внимание вероятное происхождение летательного аппарата, но мы сознательно пошли на это. Наблюдая за этими манипуляциями с балкона моего номера в бинокль, я не мог удержаться от улыбки.
Тем не менее пилот вертолета вполне серьезно отнесся к предупреждению - тут же взмыл вверх и скрылся за северным краем Каньона.
Апофеоз нарастал. Поселок уже был переполнен машинами, людьми, увешанными фотоаппаратами и видеокамерами, военными, полицейскими. Как я уловил из радиопереговоров, ждали делегацию конгресса штата. Официальные представители федерального правительства уже вылетели из Вашингтона. Практически все основные теле - и радиовещательные компании вели непрерывный репортаж с места событий. На мой взгляд, успех отвлекающей операции был полный - вряд ли в ближайшие недели кого-либо заинтересует извержение внезапно открывшегося вулкана там, где его даже теоретически не могло быть. Что ж, пусть геологи поломают головы... У нас не было другого выхода - разлившаяся в радиусе полукилометра лава надежно скроет следы самой таинственной из всех таинственных катастроф, которые когда-то случались на Земле. Даже такие глобальные катаклизмы, как обрушение Гибралтарского перешейка, случившееся около шести с половиной миллионов лет назад, в результате чего воды Атлантического океана хлынули в Средиземноморскую впадину; падение Тунгусского метеорита или взрыв вулкана Кракатау, - не были связаны с разрушительным понижением силы тяжести, которое должно было случиться в далеком, северном, нехоженном краю.
Если признаться, в ту пору мы играли с огнем. Это был первый опыт. Мы, хранители, бездумно доверились чуждому разуму и хотя цель его была близка и понятна, все-таки повторить нечто подобное, даже в самом заброшенном безлюдном уголке Земли, пусть на ледяных просторах Антарктиды, - мы бы теперь не решились.
С большим трудом мне удалось выбраться из Гранд-Каньон-Виледж - со стороны Финикса в направление национального парка двигался сплошной поток автомашин. День был субботний, и желающих поглазеть на давно ожидаемое чудо - явление космических пришельцев - оказалось предостаточно. В столице штата я вернул арендованную машину и на такси добрался до расположенного в пригороде мотеля, где снял номер до утра. Попросил портье, чтобы меня не беспокоили - утомился в дороге. Потом закусил в баре. В обсуждение последних новостей, передаваемых по телевизору, вступать не стал. Сидел, помалкивал... Теперь моя задача заключалась в том, чтобы как можно незаметнее убраться отсюда. Хотя как осуществить взлет в середине дня и не привлечь случайных взоров, я не мог придумать. На всякий случай раскрыл чемодан - ковчег сам выбрался оттуда. Мне оставалось только надеть его и дожидаться сумерок.
Я сел у окна и принялся изучать окрестности. Мой домик был последним в ряду бунгало, полукружьем обнимавших бассейн. С той стороны слышались голоса, плеск воды. Конечно, можно незаметно покинуть строение - без шума выбраться через окно, при очень слабой тяге гравитационных двигателей добраться до ограждающей сетки, перемахнуть через нее. Дальше открытое пространство, затем промоина и можжевельниковые заросли. Ладно, добрались до зарослей, оттуда уже можно стартовать. Устроить в противоположной стороне, за хайвеем, небольшой отвлекающий взрыв - пусть хлопнет погромче и тут же взметнуться в небо. Когда я окажусь на высоте около ста метров, вряд ли кто-нибудь сумеет определить, какой объект чернеет там, вверху.
Я усмехнулся - согласно моего личного графика мне было предписано стартовать спустя полчаса после наступления полной темноты. Однажды на Титане я позволил себе своеволие. Опять неймется?.. Полетное время от окраин Финикса, штат Аризона, до среднего течения реки Сейкимнян, что на Яно-Оймяконском нагорье составляет двадцать девять минут. Как у ядерной боеголовки. Зачем спешить, суетиться, однако сидеть в забытом Богом мотеле тоже было невыносимо.
...Дотошность синклита ди и фламатера, их умение организовать дело, превратить исполнителей в охваченных восторгом, озабоченных исключительно выполнением задания энтузиастов, было поразительным. Уровень технических решений, масштабность и в то же время ясность задач, новизна подходов к их решению - тот невыразимо могучий, бодрящий пульс, который начинает биться только в момент великих свершений, - вызывали восхищение. Каждый инженер знает, что по ритмичности и силе всегда можно судить о грандиозности и выполнимости замысла. Целью подготовки у ди являлось стремление предусмотреть все и, как теперь я мог судить, они были очень близки к идеалу.
Только теперь я сердцем ощутил, что значит иметь дело с такой мощью, уметь управлять полями тяготения, преобразовывать материальное тело в совокупность информационного пучка, ведь, собственно, прорыв суперповерхностной пленки заключался в перемене знака гравитационной постоянной и энергию для этого черпали в микроскопической "черной" дыре размером с протон. Корабль, уже превращенный в поток информации, каким-то образом через неё и попадал в серое лимбо. Физическое тело как бы превращалось в свой образ или отображение и затем эта совокупность полей выталкивалась в чуждое изначальное пространство, в котором по воле Разума в исчислимом будущем мы все вновь сольемся в Первоначальное яйцо, чтобы дать жизнь новой вселенной, более светлой, исполненной радости, окончательно поборовшей архонтов.
Цель была благородна, задача ясна. Зачем спешить? От подобной перспективы захватывало дух. Сердце билось ровно, гулко - было весело сознавать, что все вокруг, в конце концов, напитавшись светом разума, засияет светом мудрости. Так свершится превращение тягостной весомой материи в собственное детище - дух!..
Прозрел и увидел себя в ординарном номере средних достоинств мотеля. На плечах обтягивающие, гладкие, лоснящиеся латы ковчега, все застежки защелкнуты, все отверстия наглухо загерметизированы. Зачем? У меня ещё уйма времени. Со стороны бассейна долетал плеск воды, крики, смех. Я усмехнулся - большинству людей, в общем-то, наплевать на явление пришельцев. Это мне нравилось. В подобном отношении таилась незамысловатая истина. От этого она не становилась менее грандиозной. Тот мудр, кто умеет сохранить спокойствие перед лицом небывалого. От него не убежишь, не спрячешься, но принимать его следует достойно, окунувшись в бассейн, загорая на солнышке...
Я освободился от оболочки и в купальном костюме направился к бассейну. Потом накинул халат и двинулся в бар - портье за стойкой удивленно глянул в мою сторону.
- Не спится, - я беззаботно махнул ему рукой. - С этими пришельцами обо всем забудешь.
Тот понимающе заулыбался, закивал.
В баре было полно посетителей - все наблюдали за экранами трех телевизоров. Они были настроены на разные каналы. Все происходящее мы могли видеть с трех точек.
Менялись кадры - одна из камер неотрывно наблюдала за вершиной гигантской скалы, на вершине которой лежал аппарат. "Быстролетный" не подавал признаков жизни. По-прежнему в момент зависания какого-нибудь слишком настырного летчика из центрального наплыва выдвигался металлический стержень. Всякий раз появление вращающейся штанги вызывало бурный восторг у зрителей. Я усмехнулся - собравшись в толпу, homo sapiens способны видеть только то, что желают увидеть.
Между тем группа немногочисленных религиозных фанатиков под охраной полиции спустилась к мосту, перешла на противоположный берег. Здесь люди застряли в недоумении, кое-кто вернулся на южный берег. Снизу объект поклонения вообще не просматривался и был недоступен также, как и в ту пору, когда они глядели на него с края провала. Как это было по-человечески - осенять себя знамением, петь псалмы, упрямо стремиться вперед и потом, приблизившись в цели, в полном отчаянии взирать на вздымающуюся неодолимую стену. Как бараны на новые ворота...
Около четырех часов пополудни летающее блюдце приняло на борт забурившуюся в земной грунт капсулу. После полуночи "Быстролетный" соскользнет со своего пьедестала и, прикрывшись ночной мглой, достигнет поселения Вильямс, где в пустынной местности его будет поджидать Доротея. Там же будут высажены Джордж, Флора и Земфира, которые самостоятельно доберутся до Ирландии. В недоступных подземных пещерах графства Керри они будут дожидаться возвращения королевы фей. "Быстролетный" же, подхватив Каллиопу, отправится в Сибирь и неподалеку от поселка Оймякон примет на борт Прокопия Егоровича Спиридонова, девяностошестилетнего старика, местного знахаря, потомка Лабынгха-Сююрюк, легендарного небесного шамана. Был в их роду и знаменитый Лэбиэрийэ-Ойун, первым пришедшим на Индигир-реку или Чисхан. Был и внук Лэбиэрийэ из племени Ёлёттюю Иван Готовцев... Ныне Спиридонов являлся хранителем этого уголка якутской земли и по решению земного сонма именно он должен был дать добро на отлет гостя. Действительно, фламатер несколько засиделся в гостях...
Капсула, пролежавшая в земле, в свою очередь, должна была развернуться в пустотелый аппарат, детище "Быстролетного", и за час до рассвета, озарившись огнями, стартовать с вершины храма Брахмы. Перед выходом на околоземную орбиту, где аппарат должен будет исчезнуть из поля зрения наземных станций слежения, неопознанный объект совершит облет южного края Гранд-Каньона и, наведя кратковременную панику на съехавших в поселок зевак, разбросает множество листовок с призывом следовать по пути Господа нашего Иисуса Христа и с этой целью покупать жевательную резинку одной известной фирмы. Долой всякому посягательству на кислотно-щелочной баланс в рту! Человеческие зубы должны быть накрепко защищены от кариеса.
Я особенно настаивал на подобном финале, хотя подобная реклама была сопряжена с известным риском - использовать святые имена для рекламы товаров ширпотреба в Штатах запрещено законом. Главное навести побольше туману. С этой целью химический состав бумаги, её структура должны быть исключительно земного происхождения, однако установить, где именно была произведена бумага установить не удастся. Так что не такой простой покажется нашим умникам хитроумная рекламная компания, разыгранная как посещение Земли инопланетянами. Известная фирма будет яростно открещиваться от нее, тем самым резко увеличивая свою популярность. Одним словом, объяснение этого события так и канет в область догадок, тем самым сонм получит надежные гарантии, что тайна засидевшегося в гостях чужака не будет раскрыта, и никому в голову не придет связать это событие с извержением внезапно заработавшего в Восточной Сибири вулкана.
Глава 10
Стартовал я за углом своего домика, прямо с обсаженной кустарником аллеи. Ковчег на мгновение вырубил свет на территории мотеля. Когда фонари засияли вновь, мы были так высоко, что при всем желании я не смог бы распознать в россыпи огоньков не то, что придорожную гостиницу, но и сам город Финикс. В ионосферу я вышел над Тихим океаном, там же встретил рассвет. Над линией перемены дат искусственный разум автоматически отбросил лишние сутки и ранним утром следующего дня я приземлился на вершине родной мне сопки.
Появившаяся вскоре Дороти с ходу занялась изгнанием из долины Джормина и окрестностей всякой живности. Мысленным угрозами, колдовскими заклятьями она нагнала такого страха на бедных зверушек, что к вечеру вся округа в радиусе километра вокруг обреченной горы напрочь опустела. Знали бы мы, что животных надо было отогнать подальше!..
Низкорослый, худенький старичок-якут со сморщенным, потемневшим от времени личиком, с реденькой бороденкой, одетый в штормовку, теплую зимнюю шапку, на ногах миниатюрные резиновые сапоги, - готовился к камланию. Каллиопа в своем истинном облачении - свободно ниспадающей, сияющей, белоснежной хламиде с пышным венком на голове - представила меня. Потом добавила, что в числе моих предков есть и покровитель охоты, дух темного леса Баай-Байанай.
Старичок мелко задергал головой - закивал, что ли? - и сказал: "Очень приятно", - затем вновь погрузился в созерцание своего бубна. Рядом, лежа на брюхе, отдыхал "Быстролетный" и внимательно наблюдал за шаманом. Какими органами, не могу сказать, но уверен, что "глаз" со старика не спускал. Весть о том, что здесь собираются устроить проводы гостя, буквально ошарашила вернослужащего. Он никак не мог взять в толк, кто собственно гость на этой планете, и чего ради синклит согласился участвовать в этом спектакле!
Закончив с проверкой плазменных фантомов, которые должны были создать помехи, способные напрочь заглушить станции дальнего радиолокационного обнаружения - как российские на Чукотке, так и американские на Японских и Сейшельских островах, на Мадагаскаре, архипелаге Диего Гарсия, - я также вышел наружу, похлопал койс по борту.
Старик, сидевший неподалеку, прекратил заунывную малопонятную ворчбу, подозвал меня пальцем.
- Вова, - тихо спросил он, - а что, эта госпожа в самом деле из рода Илбис-Кыысы? (сноска: Дева-воительница.)
- Да, - кивнул я, - прямая наследница в сто восемнадцатом колене.
- А её хозяин потомок Уордоаах-Джёсёгей-Тойона?
- Нет, муж её из Перунова рода, колена Зевса-Юпитера. Между Сююлэ-Хааном или по-вашему Уордоаах-Джёсёгей и Георгием-победоносцем было какое-то родство, но я точно не знаю!
- Вах-вах-вах, - голова у старика опять мелко задергалась. - Какие люди! Ка-акие люди!.. Повелители!.. А этот, - он робко потыкал в недра горы, - как его величают?
- Фламатер.
- Грозный, однако?
- Не то слово, зверь! Пусть улетает!..
- Зверь-то зверь, а сколько лет сидел тихо. Саха ещё возле Байкала кочевали, а он уже был здесь.
- Прокопий Егорыч, ни якутов, ни русских, никого из людей ещё в помине не было, а он уже прятался в горе.
- Какого он рода?
- Род его называется Ди. Далеко их стойбище, за восемью небесами.
- Однако, это понятно. В космосе однако... Я спрашиваю, в нашей ли галактике?
- Не знаю, Прокопий Егорыч. Думаю, в нашей, но в другом спиральном завитке. Вот этот знает, - я ещё раз похлопал по корпусу "Быстролетного", но не говорит. Попугайте его злыми духами, может, скажет.
- Не надо, - раздался голос, - все равно не скажу.
- Ай, хорошая машина, - восхитился Прокопий Егорович. Разговаривает...
- Ну-у, - подтвердил я. - с ним одно удовольствие на охоту ходить. Летает бесшумно, ни одна веточка не шелохнется. След берет сразу.
- И что же, не нравится ему у нас?
- Почему не нравится. Привык. Однако домой тянет. Жениться хочет, детишками обзавестись.
Старик недоверчиво посмотрел на меня. Я подтверждающе кивнул.
- Точно. У себя дома женилку отрастит - и вперед.
- Шутишь? - спросил Прокопий Егорович.
- Язык у него длинный, - откликнулся койс. - Укоротил бы кто.
- Годы укоротят, - сказал старик и вновь погрузился в лицезрение бубна.
Я перешел на другую сторону площадки, обнимавшей вершину обреченной сопки. Внизу петлял Джормин, речка неширокая, но очень живописная... Три последние дня здесь шли дожди, и теперь поток вздулся, покрыл усыпанные галькой плесы. За тысячелетия река разработала горную долину. Там, ближе к северу, Джормин впадал в Сейкимнян. Тот, в свою очередь в нескольких километрах к востоку настигал полноводную Брюнгаде и вливался в нее. Напрямую же между нашей стоянкой и поселком Нонгакан было что-то около восьми километров. Нас разделял Брюнгадийский хребет, одно из ответвлений цепи Сунтар. Склоны сопок здесь были густо покрыты осыпями, скалистые откосы круты. Гора, которая столько лет служила прибежищем чужаку, была как бы выдвинута вперед, и Джормин в том месте плавно огибал её подошву.
Весь день камни под ногами сотрясалась от мелких толчков. К вечеру их сила заметно возросла, гора уже ощутимо ходила ходуном - видно, магма уже скопилась возле самой поверхности и только ждала момента, когда резко упадет сила тяжести и ей удастся вырваться на поверхность. Выброс предполагался мощный, обильный, но разовый.
В сумерках последовала команда приготовиться, и по мысленному сигналу я принялся запускать капсулы, несущие плазменные помехоактивные полости. Они разворачивались в небе на высоте нескольких километров - странные светящиеся, летающие объекты, напоминающие ежастые шары. Такие обычно рождаются во время салюта, только на этот раз их свечение было едва заметно. Часть шаров потянулась к востоку, к Чукотке, другие, более компактные, понеслись в сторону Японии, а также прямо на юг, к Индийскому океану.
Все шло по плану - у ди всегда все было продумано. Но кое о чем, пользуясь нашим невежеством, они умолчали. Например, о побочных эффектах... Никто не ожидал, что изменение силы тяжести, даже на таком микроскопическом по площади участке земной поверхности приведет к таким разрушениям.
Отсчет начался за час до включения гравитационных машин. К тому времени койс уже переместил нас на удаленную от сопки седловину, где мы в полной готовности должны были ждать, когда разверзнутся земные недра, и нам придется броситься к заполненному кипящим базальтовым расплавом жерлу и не допустить прорыва на белый свет всякой нечисти, особенно игв и раруггов.
К ночи с запада натянуло облака, наступила ещё недолгая в августе тьма, пошел дождь.
Прокопий Егорович уже погрузился в транс и, когда мы выбрались из "Быстролетного", старик, ударяя в бубен, пустился в пляс вокруг аппарата. С уст его срывались бессвязные слова. Он клонился то в одну, то в другую сторону, вертелся волчком, потом неожиданно успокоился и громовым, заставившим нас вздрогнуть и пригнуться голосом спросил.
- Желаешь ли получить напутствие, гость Земли?
К нашему удивлению, над куполом сопки вспыхнул светящийся столб. Неожиданно заерзал по камням койс. Старик не спеша взошел на округлую поверхность аппарата, указал нам место рядом с собой - мы тотчас присоединились к нему. В следующий момент вокруг нас выросли перила, и вернослужащий, стронувшись с места, плавно, по воздуху понес нас к сотрясаемой толчками изнутри горе. Мы остановились в десятке метров, дождь заливал прозрачный купол, сомкнувшийся над нашими головами. Ливень внезапно прекратился, прозрачная завеса спала. Старик вскинул бубен, ударил в него и все тем же низким рокочущим голосом возвестил.
- Мы, плоть от плоти земли и воды! Мы, кровь от крови матери нашей, спрашиваем - готов ли ты, Флээмэтээры, отправиться в дорогу?
Низкое, могучее, протяжное, как вздох, "Да" донеслось до нас. Словно гора вымолвила...
- С легким ли сердцем отправляешься в путь, гость Земли?
"Да-а..."
- Так пусть продлишь ты свое дыхание в лице потомства своего. Пусть потомство твое никогда не поминает в молитвах священное имя Юрюнг-Айааы. Пусть не пускают они в свои табуны белого жеребца. И не должны дети твои держать в руках свитую из черных и белых волос веревку. Пусть покровителем твоим станет Хотой-Айыы (сноска: Предок, создатель орла.). И пусть будет наречено твое потомство Флээмэтээры Баарагай Кун.
Кун Тойон Флээмэтээры, мы отпускаем тебя. Ступай домой...
Громовыми раскатами загрохотал бубен. Койс всплыл и медленно, задом, попятился к седловине, где и остановился. Лег на камни возле скального выступа.
"Да-а..." - отозвалась гора.
В этот момент поднялся сильный ветер. Едва не сбил нас с ног, выхватил бубен из рук старца. Инструмент солнцем взлетел в темное небо и, по-прежнему раскатисто грохоча, сделав круг, вернулся в руки шамана.
- Смотрите, смотрите! - неожиданно вскрикнула Каллиопа и указала на вздувавшийся на глазах Джормин.
Уровень его начал стремительно подниматься, прибывающая вода словно упиралась в невидимую стену. Сокрушительные порывы ветра взбурлили её и гигантскими частыми волнами погнали на скалы. И Брюнгаде зашевелилась в своем ложе. Наши тела тоже ощутимо полегчали. Вода в реках и ручьях, в круге действия гравитационных машин, резко замедлила свой бег, однако за пределами понижающейся силы тяжести, напор оставался прежним. Через несколько минут бушующая водная стихия затопила долину, побежала вверх по скалистым распадкам-желобам. Гул нарастал, земля ходуном ходила под ногами. Потом, вздохнув, гора взорвалась, и исполинская каменная шапка, шесть миллионов лет прикрывавшая сопку, отвалилась в сторону и глыбой рухнула в кипящую воду. Из обнажившегося жерла выперло что-то округлое, угольно-черное. Поверхность была иссечена змейками разрядов, осыпана горстями искр. Ветер взревел, гора под ногами крупно вздрогнула. Словно вздохнула...
Я отдал команду, и голова моя покрылась шлемом, створки которого выползли из плеч и сомкнулись. Каллиопа тоже была в полном боевом облачении. Ее скафандр, названный "Ладья Харона", был подобен моему, только куда проще оборудован.
В небесах, среди разорванных туч показалась луна. Контуры её были искажены, края подрагивали, диск приобрел странный синеватый оттенок. Словно лицо перекошенное от страха...
Наконец аспидная, похожая на картофельный клубень масса, развалив гору, обрушив скалы в беснующийся поток, выползла на свет Божий. Каллиопа тоненько вскрикнула, шаман горько и обиженно запричитал... Я же сжал руки в кулаки - дрожь донимала меня. Я неотрывно смотрел, как облитое смоляным, адским пламенем чудовище с трудом начало карабкаться в небо. По телу фламатера безостановочно ходили волны; то там, то здесь выпирали гигантские шишкообразные холмы. По крохам пришелец сбрасывал с себя путы притяжения дикой, чуждой ему планеты. С каждой секундой исполинское яйцо все более и более набирало скорость; когда же бугристая, исчерченная сполохами молний, темная масса достаточно высоко всплыла над землей, из открывшегося зева с ужасным бульканьем хлынула жгучая, слепяще-золотистая магма. Чудовищного взрыва удалось избежать, его энергия, преобразованная машинами фламатера, дала возможность пришельцу штурмовать небо, но земля - мать сыра земля была оставлена один на один с разбушевавшейся стихией. Через несколько мгновений первый вал магмы докатился до обступивших истерзанные скалы вод. Вот когда громыхнула так, что все мы, находившиеся на достаточном, как нам казалось, удалении попадали на колени. Даже койс неожиданно начал соскальзывать с узкого гребня... В начинающее светлеть небо взметнулся неохватный взглядом столб пара. Туман, цветные дымы затопили округу. Следом рвануло ещё раз и я понял, что пришел мой черед. Я едва мог сдержать рвущееся из груди сердце - эх, помирать, так с музыкой! - обернулся волком и взревев, с боевым кличем древних якутов "Урууй" бросился в облако перегретого пара.
Взметнувшиеся вихри - ветер с неодолимой силой подхватил меня разогнали клубы пара. Магма подо мной, отсеченная от глубин, истекающая, на последнем издыхании, - уже покрывалась багряной, то тут, то там лопающейся коркой. Выбросов больше не было и первое чудище, которое я мысленным взором обнаружил в расплаве - оно, оглушенное, наполовину погруженное в магму, упрямо ломало корку и брело к нависшим уцелевшим скалам - я сразил первым же ударом гравитационного бича. Мелкую нечисть смел одним хлопком. С раруггом, потомком древних динозавров, пришлось повозиться. Расправившись с исчадием верхней мантии, я заткнул последний лавовый ручеек, что ещё выбивался из-под на глазах темнеющей корки. Еще раз облетев место извержения, я вернулся к седловине, где шаман и королева фей уже заканчивали камлание. Заклятья следовало наложить прочно, чтобы в течение месяца, а лучше до снегов никто из людей не смог добраться до этого места. Прокопий Егорович совсем ослаб и едва касался бубна, а вот голос Каллиопы, низкий, тягучий, был все также громок.
К полудню, несмотря на увещевание старших полицейских чинов, среди собравшейся толпы сформировалась многочисленная делегация жаждущих установить контакт с пришельцами. Были среди них и очевидцы, как они утверждали, подобных случаев. Нашлись и такие, кто, по их словам, уже совершал космические путешествия. Они были готовы поделиться опытом за небольшую плату. На все попытки полицейских предотвратить несанкционированное шествие, собравшиеся громко поминали конституцию, пугали судебными тяжбами и наконец с пением псалмов начали спускать по Кайбабской тропе, ведущей через все ущелье на северную сторону провала. Внизу, на огромной высоте через реку был переброшен подвесной мост.
Полицейские ходили, поигрывали дубинками - что они ещё могли поделать? Прямого распоряжения перекрыть доступ в ущелье не поступало.
Собственно, несмотря на религиозный восторг, ликующие призывы к Богу, пение псалмов, хлещущий через край энтузиазм никому из жаждущих не суждено было добраться не то, чтобы до летающего блюдца, но даже до подножия исполинского скалистого останца, и даже если бы такой смельчак отыскался, выше, над пирамидальным основанием вздымался каменный столб почти полукилометровой вышины. Одолеть его без специального снаряжения было невозможно. Оставался единственный путь - сверху! Действительно, ещё на моих глазах где-то после одиннадцати над храмом Брахмы появился армейский вертолет. Несколько раз он облетел каменный столб, потом завис над неизвестным аппаратом, и в тот же момент койс выдвинул металлический стержень. Когда конец стержня достиг примерно четырехметровой высоты, на нем обозначилась перпендикулярная штанга, которая начала вращаться с все возрастающей скоростью - приближаться, мол, запрещено! Потеха!.. Более идиотское устройство трудно было выдумать, особенно принимая во внимание вероятное происхождение летательного аппарата, но мы сознательно пошли на это. Наблюдая за этими манипуляциями с балкона моего номера в бинокль, я не мог удержаться от улыбки.
Тем не менее пилот вертолета вполне серьезно отнесся к предупреждению - тут же взмыл вверх и скрылся за северным краем Каньона.
Апофеоз нарастал. Поселок уже был переполнен машинами, людьми, увешанными фотоаппаратами и видеокамерами, военными, полицейскими. Как я уловил из радиопереговоров, ждали делегацию конгресса штата. Официальные представители федерального правительства уже вылетели из Вашингтона. Практически все основные теле - и радиовещательные компании вели непрерывный репортаж с места событий. На мой взгляд, успех отвлекающей операции был полный - вряд ли в ближайшие недели кого-либо заинтересует извержение внезапно открывшегося вулкана там, где его даже теоретически не могло быть. Что ж, пусть геологи поломают головы... У нас не было другого выхода - разлившаяся в радиусе полукилометра лава надежно скроет следы самой таинственной из всех таинственных катастроф, которые когда-то случались на Земле. Даже такие глобальные катаклизмы, как обрушение Гибралтарского перешейка, случившееся около шести с половиной миллионов лет назад, в результате чего воды Атлантического океана хлынули в Средиземноморскую впадину; падение Тунгусского метеорита или взрыв вулкана Кракатау, - не были связаны с разрушительным понижением силы тяжести, которое должно было случиться в далеком, северном, нехоженном краю.
Если признаться, в ту пору мы играли с огнем. Это был первый опыт. Мы, хранители, бездумно доверились чуждому разуму и хотя цель его была близка и понятна, все-таки повторить нечто подобное, даже в самом заброшенном безлюдном уголке Земли, пусть на ледяных просторах Антарктиды, - мы бы теперь не решились.
С большим трудом мне удалось выбраться из Гранд-Каньон-Виледж - со стороны Финикса в направление национального парка двигался сплошной поток автомашин. День был субботний, и желающих поглазеть на давно ожидаемое чудо - явление космических пришельцев - оказалось предостаточно. В столице штата я вернул арендованную машину и на такси добрался до расположенного в пригороде мотеля, где снял номер до утра. Попросил портье, чтобы меня не беспокоили - утомился в дороге. Потом закусил в баре. В обсуждение последних новостей, передаваемых по телевизору, вступать не стал. Сидел, помалкивал... Теперь моя задача заключалась в том, чтобы как можно незаметнее убраться отсюда. Хотя как осуществить взлет в середине дня и не привлечь случайных взоров, я не мог придумать. На всякий случай раскрыл чемодан - ковчег сам выбрался оттуда. Мне оставалось только надеть его и дожидаться сумерок.
Я сел у окна и принялся изучать окрестности. Мой домик был последним в ряду бунгало, полукружьем обнимавших бассейн. С той стороны слышались голоса, плеск воды. Конечно, можно незаметно покинуть строение - без шума выбраться через окно, при очень слабой тяге гравитационных двигателей добраться до ограждающей сетки, перемахнуть через нее. Дальше открытое пространство, затем промоина и можжевельниковые заросли. Ладно, добрались до зарослей, оттуда уже можно стартовать. Устроить в противоположной стороне, за хайвеем, небольшой отвлекающий взрыв - пусть хлопнет погромче и тут же взметнуться в небо. Когда я окажусь на высоте около ста метров, вряд ли кто-нибудь сумеет определить, какой объект чернеет там, вверху.
Я усмехнулся - согласно моего личного графика мне было предписано стартовать спустя полчаса после наступления полной темноты. Однажды на Титане я позволил себе своеволие. Опять неймется?.. Полетное время от окраин Финикса, штат Аризона, до среднего течения реки Сейкимнян, что на Яно-Оймяконском нагорье составляет двадцать девять минут. Как у ядерной боеголовки. Зачем спешить, суетиться, однако сидеть в забытом Богом мотеле тоже было невыносимо.
...Дотошность синклита ди и фламатера, их умение организовать дело, превратить исполнителей в охваченных восторгом, озабоченных исключительно выполнением задания энтузиастов, было поразительным. Уровень технических решений, масштабность и в то же время ясность задач, новизна подходов к их решению - тот невыразимо могучий, бодрящий пульс, который начинает биться только в момент великих свершений, - вызывали восхищение. Каждый инженер знает, что по ритмичности и силе всегда можно судить о грандиозности и выполнимости замысла. Целью подготовки у ди являлось стремление предусмотреть все и, как теперь я мог судить, они были очень близки к идеалу.
Только теперь я сердцем ощутил, что значит иметь дело с такой мощью, уметь управлять полями тяготения, преобразовывать материальное тело в совокупность информационного пучка, ведь, собственно, прорыв суперповерхностной пленки заключался в перемене знака гравитационной постоянной и энергию для этого черпали в микроскопической "черной" дыре размером с протон. Корабль, уже превращенный в поток информации, каким-то образом через неё и попадал в серое лимбо. Физическое тело как бы превращалось в свой образ или отображение и затем эта совокупность полей выталкивалась в чуждое изначальное пространство, в котором по воле Разума в исчислимом будущем мы все вновь сольемся в Первоначальное яйцо, чтобы дать жизнь новой вселенной, более светлой, исполненной радости, окончательно поборовшей архонтов.
Цель была благородна, задача ясна. Зачем спешить? От подобной перспективы захватывало дух. Сердце билось ровно, гулко - было весело сознавать, что все вокруг, в конце концов, напитавшись светом разума, засияет светом мудрости. Так свершится превращение тягостной весомой материи в собственное детище - дух!..
Прозрел и увидел себя в ординарном номере средних достоинств мотеля. На плечах обтягивающие, гладкие, лоснящиеся латы ковчега, все застежки защелкнуты, все отверстия наглухо загерметизированы. Зачем? У меня ещё уйма времени. Со стороны бассейна долетал плеск воды, крики, смех. Я усмехнулся - большинству людей, в общем-то, наплевать на явление пришельцев. Это мне нравилось. В подобном отношении таилась незамысловатая истина. От этого она не становилась менее грандиозной. Тот мудр, кто умеет сохранить спокойствие перед лицом небывалого. От него не убежишь, не спрячешься, но принимать его следует достойно, окунувшись в бассейн, загорая на солнышке...
Я освободился от оболочки и в купальном костюме направился к бассейну. Потом накинул халат и двинулся в бар - портье за стойкой удивленно глянул в мою сторону.
- Не спится, - я беззаботно махнул ему рукой. - С этими пришельцами обо всем забудешь.
Тот понимающе заулыбался, закивал.
В баре было полно посетителей - все наблюдали за экранами трех телевизоров. Они были настроены на разные каналы. Все происходящее мы могли видеть с трех точек.
Менялись кадры - одна из камер неотрывно наблюдала за вершиной гигантской скалы, на вершине которой лежал аппарат. "Быстролетный" не подавал признаков жизни. По-прежнему в момент зависания какого-нибудь слишком настырного летчика из центрального наплыва выдвигался металлический стержень. Всякий раз появление вращающейся штанги вызывало бурный восторг у зрителей. Я усмехнулся - собравшись в толпу, homo sapiens способны видеть только то, что желают увидеть.
Между тем группа немногочисленных религиозных фанатиков под охраной полиции спустилась к мосту, перешла на противоположный берег. Здесь люди застряли в недоумении, кое-кто вернулся на южный берег. Снизу объект поклонения вообще не просматривался и был недоступен также, как и в ту пору, когда они глядели на него с края провала. Как это было по-человечески - осенять себя знамением, петь псалмы, упрямо стремиться вперед и потом, приблизившись в цели, в полном отчаянии взирать на вздымающуюся неодолимую стену. Как бараны на новые ворота...
Около четырех часов пополудни летающее блюдце приняло на борт забурившуюся в земной грунт капсулу. После полуночи "Быстролетный" соскользнет со своего пьедестала и, прикрывшись ночной мглой, достигнет поселения Вильямс, где в пустынной местности его будет поджидать Доротея. Там же будут высажены Джордж, Флора и Земфира, которые самостоятельно доберутся до Ирландии. В недоступных подземных пещерах графства Керри они будут дожидаться возвращения королевы фей. "Быстролетный" же, подхватив Каллиопу, отправится в Сибирь и неподалеку от поселка Оймякон примет на борт Прокопия Егоровича Спиридонова, девяностошестилетнего старика, местного знахаря, потомка Лабынгха-Сююрюк, легендарного небесного шамана. Был в их роду и знаменитый Лэбиэрийэ-Ойун, первым пришедшим на Индигир-реку или Чисхан. Был и внук Лэбиэрийэ из племени Ёлёттюю Иван Готовцев... Ныне Спиридонов являлся хранителем этого уголка якутской земли и по решению земного сонма именно он должен был дать добро на отлет гостя. Действительно, фламатер несколько засиделся в гостях...
Капсула, пролежавшая в земле, в свою очередь, должна была развернуться в пустотелый аппарат, детище "Быстролетного", и за час до рассвета, озарившись огнями, стартовать с вершины храма Брахмы. Перед выходом на околоземную орбиту, где аппарат должен будет исчезнуть из поля зрения наземных станций слежения, неопознанный объект совершит облет южного края Гранд-Каньона и, наведя кратковременную панику на съехавших в поселок зевак, разбросает множество листовок с призывом следовать по пути Господа нашего Иисуса Христа и с этой целью покупать жевательную резинку одной известной фирмы. Долой всякому посягательству на кислотно-щелочной баланс в рту! Человеческие зубы должны быть накрепко защищены от кариеса.
Я особенно настаивал на подобном финале, хотя подобная реклама была сопряжена с известным риском - использовать святые имена для рекламы товаров ширпотреба в Штатах запрещено законом. Главное навести побольше туману. С этой целью химический состав бумаги, её структура должны быть исключительно земного происхождения, однако установить, где именно была произведена бумага установить не удастся. Так что не такой простой покажется нашим умникам хитроумная рекламная компания, разыгранная как посещение Земли инопланетянами. Известная фирма будет яростно открещиваться от нее, тем самым резко увеличивая свою популярность. Одним словом, объяснение этого события так и канет в область догадок, тем самым сонм получит надежные гарантии, что тайна засидевшегося в гостях чужака не будет раскрыта, и никому в голову не придет связать это событие с извержением внезапно заработавшего в Восточной Сибири вулкана.
Глава 10
Стартовал я за углом своего домика, прямо с обсаженной кустарником аллеи. Ковчег на мгновение вырубил свет на территории мотеля. Когда фонари засияли вновь, мы были так высоко, что при всем желании я не смог бы распознать в россыпи огоньков не то, что придорожную гостиницу, но и сам город Финикс. В ионосферу я вышел над Тихим океаном, там же встретил рассвет. Над линией перемены дат искусственный разум автоматически отбросил лишние сутки и ранним утром следующего дня я приземлился на вершине родной мне сопки.
Появившаяся вскоре Дороти с ходу занялась изгнанием из долины Джормина и окрестностей всякой живности. Мысленным угрозами, колдовскими заклятьями она нагнала такого страха на бедных зверушек, что к вечеру вся округа в радиусе километра вокруг обреченной горы напрочь опустела. Знали бы мы, что животных надо было отогнать подальше!..
Низкорослый, худенький старичок-якут со сморщенным, потемневшим от времени личиком, с реденькой бороденкой, одетый в штормовку, теплую зимнюю шапку, на ногах миниатюрные резиновые сапоги, - готовился к камланию. Каллиопа в своем истинном облачении - свободно ниспадающей, сияющей, белоснежной хламиде с пышным венком на голове - представила меня. Потом добавила, что в числе моих предков есть и покровитель охоты, дух темного леса Баай-Байанай.
Старичок мелко задергал головой - закивал, что ли? - и сказал: "Очень приятно", - затем вновь погрузился в созерцание своего бубна. Рядом, лежа на брюхе, отдыхал "Быстролетный" и внимательно наблюдал за шаманом. Какими органами, не могу сказать, но уверен, что "глаз" со старика не спускал. Весть о том, что здесь собираются устроить проводы гостя, буквально ошарашила вернослужащего. Он никак не мог взять в толк, кто собственно гость на этой планете, и чего ради синклит согласился участвовать в этом спектакле!
Закончив с проверкой плазменных фантомов, которые должны были создать помехи, способные напрочь заглушить станции дальнего радиолокационного обнаружения - как российские на Чукотке, так и американские на Японских и Сейшельских островах, на Мадагаскаре, архипелаге Диего Гарсия, - я также вышел наружу, похлопал койс по борту.
Старик, сидевший неподалеку, прекратил заунывную малопонятную ворчбу, подозвал меня пальцем.
- Вова, - тихо спросил он, - а что, эта госпожа в самом деле из рода Илбис-Кыысы? (сноска: Дева-воительница.)
- Да, - кивнул я, - прямая наследница в сто восемнадцатом колене.
- А её хозяин потомок Уордоаах-Джёсёгей-Тойона?
- Нет, муж её из Перунова рода, колена Зевса-Юпитера. Между Сююлэ-Хааном или по-вашему Уордоаах-Джёсёгей и Георгием-победоносцем было какое-то родство, но я точно не знаю!
- Вах-вах-вах, - голова у старика опять мелко задергалась. - Какие люди! Ка-акие люди!.. Повелители!.. А этот, - он робко потыкал в недра горы, - как его величают?
- Фламатер.
- Грозный, однако?
- Не то слово, зверь! Пусть улетает!..
- Зверь-то зверь, а сколько лет сидел тихо. Саха ещё возле Байкала кочевали, а он уже был здесь.
- Прокопий Егорыч, ни якутов, ни русских, никого из людей ещё в помине не было, а он уже прятался в горе.
- Какого он рода?
- Род его называется Ди. Далеко их стойбище, за восемью небесами.
- Однако, это понятно. В космосе однако... Я спрашиваю, в нашей ли галактике?
- Не знаю, Прокопий Егорыч. Думаю, в нашей, но в другом спиральном завитке. Вот этот знает, - я ещё раз похлопал по корпусу "Быстролетного", но не говорит. Попугайте его злыми духами, может, скажет.
- Не надо, - раздался голос, - все равно не скажу.
- Ай, хорошая машина, - восхитился Прокопий Егорович. Разговаривает...
- Ну-у, - подтвердил я. - с ним одно удовольствие на охоту ходить. Летает бесшумно, ни одна веточка не шелохнется. След берет сразу.
- И что же, не нравится ему у нас?
- Почему не нравится. Привык. Однако домой тянет. Жениться хочет, детишками обзавестись.
Старик недоверчиво посмотрел на меня. Я подтверждающе кивнул.
- Точно. У себя дома женилку отрастит - и вперед.
- Шутишь? - спросил Прокопий Егорович.
- Язык у него длинный, - откликнулся койс. - Укоротил бы кто.
- Годы укоротят, - сказал старик и вновь погрузился в лицезрение бубна.
Я перешел на другую сторону площадки, обнимавшей вершину обреченной сопки. Внизу петлял Джормин, речка неширокая, но очень живописная... Три последние дня здесь шли дожди, и теперь поток вздулся, покрыл усыпанные галькой плесы. За тысячелетия река разработала горную долину. Там, ближе к северу, Джормин впадал в Сейкимнян. Тот, в свою очередь в нескольких километрах к востоку настигал полноводную Брюнгаде и вливался в нее. Напрямую же между нашей стоянкой и поселком Нонгакан было что-то около восьми километров. Нас разделял Брюнгадийский хребет, одно из ответвлений цепи Сунтар. Склоны сопок здесь были густо покрыты осыпями, скалистые откосы круты. Гора, которая столько лет служила прибежищем чужаку, была как бы выдвинута вперед, и Джормин в том месте плавно огибал её подошву.
Весь день камни под ногами сотрясалась от мелких толчков. К вечеру их сила заметно возросла, гора уже ощутимо ходила ходуном - видно, магма уже скопилась возле самой поверхности и только ждала момента, когда резко упадет сила тяжести и ей удастся вырваться на поверхность. Выброс предполагался мощный, обильный, но разовый.
В сумерках последовала команда приготовиться, и по мысленному сигналу я принялся запускать капсулы, несущие плазменные помехоактивные полости. Они разворачивались в небе на высоте нескольких километров - странные светящиеся, летающие объекты, напоминающие ежастые шары. Такие обычно рождаются во время салюта, только на этот раз их свечение было едва заметно. Часть шаров потянулась к востоку, к Чукотке, другие, более компактные, понеслись в сторону Японии, а также прямо на юг, к Индийскому океану.
Все шло по плану - у ди всегда все было продумано. Но кое о чем, пользуясь нашим невежеством, они умолчали. Например, о побочных эффектах... Никто не ожидал, что изменение силы тяжести, даже на таком микроскопическом по площади участке земной поверхности приведет к таким разрушениям.
Отсчет начался за час до включения гравитационных машин. К тому времени койс уже переместил нас на удаленную от сопки седловину, где мы в полной готовности должны были ждать, когда разверзнутся земные недра, и нам придется броситься к заполненному кипящим базальтовым расплавом жерлу и не допустить прорыва на белый свет всякой нечисти, особенно игв и раруггов.
К ночи с запада натянуло облака, наступила ещё недолгая в августе тьма, пошел дождь.
Прокопий Егорович уже погрузился в транс и, когда мы выбрались из "Быстролетного", старик, ударяя в бубен, пустился в пляс вокруг аппарата. С уст его срывались бессвязные слова. Он клонился то в одну, то в другую сторону, вертелся волчком, потом неожиданно успокоился и громовым, заставившим нас вздрогнуть и пригнуться голосом спросил.
- Желаешь ли получить напутствие, гость Земли?
К нашему удивлению, над куполом сопки вспыхнул светящийся столб. Неожиданно заерзал по камням койс. Старик не спеша взошел на округлую поверхность аппарата, указал нам место рядом с собой - мы тотчас присоединились к нему. В следующий момент вокруг нас выросли перила, и вернослужащий, стронувшись с места, плавно, по воздуху понес нас к сотрясаемой толчками изнутри горе. Мы остановились в десятке метров, дождь заливал прозрачный купол, сомкнувшийся над нашими головами. Ливень внезапно прекратился, прозрачная завеса спала. Старик вскинул бубен, ударил в него и все тем же низким рокочущим голосом возвестил.
- Мы, плоть от плоти земли и воды! Мы, кровь от крови матери нашей, спрашиваем - готов ли ты, Флээмэтээры, отправиться в дорогу?
Низкое, могучее, протяжное, как вздох, "Да" донеслось до нас. Словно гора вымолвила...
- С легким ли сердцем отправляешься в путь, гость Земли?
"Да-а..."
- Так пусть продлишь ты свое дыхание в лице потомства своего. Пусть потомство твое никогда не поминает в молитвах священное имя Юрюнг-Айааы. Пусть не пускают они в свои табуны белого жеребца. И не должны дети твои держать в руках свитую из черных и белых волос веревку. Пусть покровителем твоим станет Хотой-Айыы (сноска: Предок, создатель орла.). И пусть будет наречено твое потомство Флээмэтээры Баарагай Кун.
Кун Тойон Флээмэтээры, мы отпускаем тебя. Ступай домой...
Громовыми раскатами загрохотал бубен. Койс всплыл и медленно, задом, попятился к седловине, где и остановился. Лег на камни возле скального выступа.
"Да-а..." - отозвалась гора.
В этот момент поднялся сильный ветер. Едва не сбил нас с ног, выхватил бубен из рук старца. Инструмент солнцем взлетел в темное небо и, по-прежнему раскатисто грохоча, сделав круг, вернулся в руки шамана.
- Смотрите, смотрите! - неожиданно вскрикнула Каллиопа и указала на вздувавшийся на глазах Джормин.
Уровень его начал стремительно подниматься, прибывающая вода словно упиралась в невидимую стену. Сокрушительные порывы ветра взбурлили её и гигантскими частыми волнами погнали на скалы. И Брюнгаде зашевелилась в своем ложе. Наши тела тоже ощутимо полегчали. Вода в реках и ручьях, в круге действия гравитационных машин, резко замедлила свой бег, однако за пределами понижающейся силы тяжести, напор оставался прежним. Через несколько минут бушующая водная стихия затопила долину, побежала вверх по скалистым распадкам-желобам. Гул нарастал, земля ходуном ходила под ногами. Потом, вздохнув, гора взорвалась, и исполинская каменная шапка, шесть миллионов лет прикрывавшая сопку, отвалилась в сторону и глыбой рухнула в кипящую воду. Из обнажившегося жерла выперло что-то округлое, угольно-черное. Поверхность была иссечена змейками разрядов, осыпана горстями искр. Ветер взревел, гора под ногами крупно вздрогнула. Словно вздохнула...
Я отдал команду, и голова моя покрылась шлемом, створки которого выползли из плеч и сомкнулись. Каллиопа тоже была в полном боевом облачении. Ее скафандр, названный "Ладья Харона", был подобен моему, только куда проще оборудован.
В небесах, среди разорванных туч показалась луна. Контуры её были искажены, края подрагивали, диск приобрел странный синеватый оттенок. Словно лицо перекошенное от страха...
Наконец аспидная, похожая на картофельный клубень масса, развалив гору, обрушив скалы в беснующийся поток, выползла на свет Божий. Каллиопа тоненько вскрикнула, шаман горько и обиженно запричитал... Я же сжал руки в кулаки - дрожь донимала меня. Я неотрывно смотрел, как облитое смоляным, адским пламенем чудовище с трудом начало карабкаться в небо. По телу фламатера безостановочно ходили волны; то там, то здесь выпирали гигантские шишкообразные холмы. По крохам пришелец сбрасывал с себя путы притяжения дикой, чуждой ему планеты. С каждой секундой исполинское яйцо все более и более набирало скорость; когда же бугристая, исчерченная сполохами молний, темная масса достаточно высоко всплыла над землей, из открывшегося зева с ужасным бульканьем хлынула жгучая, слепяще-золотистая магма. Чудовищного взрыва удалось избежать, его энергия, преобразованная машинами фламатера, дала возможность пришельцу штурмовать небо, но земля - мать сыра земля была оставлена один на один с разбушевавшейся стихией. Через несколько мгновений первый вал магмы докатился до обступивших истерзанные скалы вод. Вот когда громыхнула так, что все мы, находившиеся на достаточном, как нам казалось, удалении попадали на колени. Даже койс неожиданно начал соскальзывать с узкого гребня... В начинающее светлеть небо взметнулся неохватный взглядом столб пара. Туман, цветные дымы затопили округу. Следом рвануло ещё раз и я понял, что пришел мой черед. Я едва мог сдержать рвущееся из груди сердце - эх, помирать, так с музыкой! - обернулся волком и взревев, с боевым кличем древних якутов "Урууй" бросился в облако перегретого пара.
Взметнувшиеся вихри - ветер с неодолимой силой подхватил меня разогнали клубы пара. Магма подо мной, отсеченная от глубин, истекающая, на последнем издыхании, - уже покрывалась багряной, то тут, то там лопающейся коркой. Выбросов больше не было и первое чудище, которое я мысленным взором обнаружил в расплаве - оно, оглушенное, наполовину погруженное в магму, упрямо ломало корку и брело к нависшим уцелевшим скалам - я сразил первым же ударом гравитационного бича. Мелкую нечисть смел одним хлопком. С раруггом, потомком древних динозавров, пришлось повозиться. Расправившись с исчадием верхней мантии, я заткнул последний лавовый ручеек, что ещё выбивался из-под на глазах темнеющей корки. Еще раз облетев место извержения, я вернулся к седловине, где шаман и королева фей уже заканчивали камлание. Заклятья следовало наложить прочно, чтобы в течение месяца, а лучше до снегов никто из людей не смог добраться до этого места. Прокопий Егорович совсем ослаб и едва касался бубна, а вот голос Каллиопы, низкий, тягучий, был все также громок.