Страница:
Похоже, что он был не из особенно богатых, этот невезучий рыцарь, да, и меч за которым охотился Леха, не вызвал у меня особого впечатления. Обыкновенный прямой меч длиной примерно в метр с четвертью в простых кожаных ножнах с литыми бронзовыми накладками. Рыцарь даже не обнажил его. Правда, когда я достал клинок из ножен, я сразу подумал, что был совершенно не прав относительно меча. Клинок был, похоже, дамасской стали и имел превосходно заточенное, обоюдоострое лезвие. На мече была выгравирована большими, готическими буквами надпись:
DURANDALL
DURANDALL
Буквы на мече были четкими, да и сам клинок выглядел так, словно только что покинул оружейную мастерскую. Взяв меч в руки, я сделал несколько резких взмахов, словно рубил врага и представил себя славным рыцарем, сидящем на горячем, боевом коне. Меч был не слишком тяжелым и его рукоять отлично ложилась в руку. Мне припомнилось, что некогда, в средние века, рыцарь Роланд, владелец меча с таким именем, сломал его, когда был смертельно ранен, чтобы его меч не достался врагам, но, вероятно, это не относилось к тому мечу, который я держал в руках.
После одного из энергичных взмахов, я выронил меч из руки и он ударился о камень, торчащий из земли. Послышался возмущенный звон стали и когда я поднимал клинок с земли, то ожидал увидеть зазубрину или щербину на нем, но острие меча даже не затупилось. Вложив меч в ножны, я принялся внимательно рассматривать его покойного владельца, чтобы выяснить причину его смерти. Коротко стриженная, седая голова рыцаря была без шлема и над виском была свежая ссадина, но вряд ли это она была причиной его смерти. Гораздо серьезнее и опаснее выглядело черное, отливающее зеленью перо, которое воткнулось ему в самое основание шеи, чуть выше правой ключицы.
Мне не пришлось долго гадать, что перо было ядовитым, так как от него расходилось черновато-зеленое пятно, да, и запах давал знать о чем-то ядовитом, когда я выдернул перо. Зло глянув в сторону убитого мною ворона, я осмотрел перо. Оно было длинным, сантиметров сорок в длину и очень тяжелым, словно было сделано из стали. На остром конце пера имелось отверстие, как будто, это был шприц и я без лишних раздумий догадался, что это именно ворон убил рыцаря.
Проверяя свою догадку я подошел к ворону, который уже был безопасен и попытался приподнять его за кончик крыла. Весу в нем было килограммов тридцать, не меньше. Два пера, за которые я ухватился, так и остались в моей руке и когда я потряс ими, то услышал явственное бульканье ядовитой жидкости в их пустотелой части. Присев на корточки, я внимательно обследовал крылья ворона и всего выдернул одиннадцать штук ядовитых перьев-дротиков. Странный это был мир, Парадиз Ланд, раз даже вороны в нем были вооружены таким удивительным образом.
Собрав ядовитые перья, я подошел к коню, который отнесся ко мне весьма дружелюбно и даже стал охотно откликаться, когда я стал называть его ласково, - Мальчик. Это был жеребец громадного роста, который в холке был высотой чуть ли не в два с половиной метра. Не знаю какой породы был этот конь, но красоты он был просто неописуемой. Его черная шерсть блестела на солнце, будто полированный обсидиан, а длинная грива была, словно шелковая. В больших, темно карих глазах коня ума светилось больше, чем его было в головах некоторых людей, которых я знал.
К его большому, потертому седлу были приторочены две седельные сумки. В одной я нашел, смену чистого белья, голубой плащ, расшитый золотом, большой кусок белого полотна со свежими, жирными пятнами, по видимому, рыцарская скатерть, пару простых льняных полотенец, да еще несколько небольших сумок, содержимое которых я не рассматривал. В другой седельной сумке я нашел три больших каравая ржаного хлеба, копченый свиной окорок, да, еще какие-то специи в кожаных туесках.
Завернув вороновы перья в полотенце, я упрятал их в отдельный карман седельной сумы, подальше от съестного, отрезал большой ломоть хлеба и, угостив им Мальчика, взял коня под уздцы и подвел к рыцарю. Умный конь послушно опустился перед своим бывшим хозяином на колени и я положил тело рыцаря поперек седла. В этом была хоть какая-то радость, а то мне вовсе не улыбалось тащить рыцаря на своей спине подальше от реки.
Похоже, что сегодня мне предстояло переквалифицироваться из менеджеров в могильщики. Бросить тела погибших не погребенными, мне даже в голову не пришло. Где в этих местах искать бюро ритуальных услуг, я не знал, а на той карте которая у меня теперь имелась, подобного заведения отмечено не было. Так что мне следовало поискать место для погоста.
Взяв коня под уздцы, я пошел обратно к дороге. Мальчик всю обратную дорогу пытался со мной заигрывать, покусывая плечо и шумно дыша мне в ухо, а я в ответ гладил его по красивой, тонко очерченной морде и скормил ему весь ломоть хлеба, которым собрался немного перекусить сам. Мы быстро нашли с конем общий язык и теперь передо мною встал вопрос, как мне путешествовать по Парадиз Ланду дальше, имея одновременно и прекрасного коня, и отличный автомобиль.
Между опушкой леса, откуда я увидел картину разыгравшейся здесь трагедии и поворотом дороги, почти по середине, на пологом склоне, метрах в ста от дороги, росли живописной группой пять больших дубов, один из которых вообще был великаном. Именно там, под дубами, поближе к дороге, я и решил похоронить обоих убитых.
Под дубами имелась просторная площадка, усыпанная прошлогодней листвой и желудями, там я и опустил на землю тело рыцаря и туда же подогнал джип. Разгрузив джип, я нашел в нем три пустых пластиковых канистры и съездил верхом за водой, после чего уже на джипе съездил к месту засады и перевез к дубам труп московского бандита Лехи Мелехина. Нашлась в джипе и лопата армейского образца, саперная, самой лучшей модели, - "БСЛ".
Пока я копал две могилы и делал из жердей подобие двух гробов, пока обмывал тела и переодевал их в нарядные одежды, пока вытесывал два больших кленовых креста, прошел остаток дня, вся ночь и даже половина следующего дня. Наконец, сэр Роланд де-Ферран, а именно это имя я прочитал на его нагрудном медальоне, и московский бандюк Леха Мелехин, нашли вечное успокоение в земле и я, дважды прочитав над их могилами "Отче наш" (другой, более подходящей, молитвы я просто не знал), позволил себе передохнуть. Завалившись в джип, я проспал в нем часов пять прежде, чем меня не разбудил громким ржанием Мальчик.
Проснувшись и не обнаружив вокруг ничего подозрительного, я решил малость разобраться с вещами. У меня ушло не меньше трех часов, пока я разбирался с этим вместительным складом на колесах. Леха взял в дорогу массу вещей, включая даже такую нужную и полезную вещь, как дачную газовую плиту с тремя газовыми баллонами. Но больше всего меня поразил его арсенал. Оружия он собой прихватил, чуть ли не на целый мотопехотный взвод.
До самого вечера я тщательно все переупаковывал и укладывал в джип с таким расчетом, чтобы быстро достать нужную мне вещь. Покончив с этим, я стал разбирать свое невольное наследство. Судя по тому, что в кошеле сэра Роланда я обнаружил пару пригоршней серебра и пару дюжин золотых монет, в Парадиз Ланде имелась вполне приличная экономика.
От бандюка Лехи, мне досталось в наследство: штук семь баксов, но, похоже, здесь это были никому не нужные бумажки, зато его "Ролекс" и массивная золотая цепь с крестом, украшенным четырьмя бриллиантами, могли иметь очень высокую цену. Золотые монеты сэра Роланда были почти втрое меньше серебряных по размеру, хотя имели номинал сто франков, против пяти и десяти франков в серебре. В нумизматике я полный профан и вид монет мне ни о чем не сказал, как и портреты изображенных на них королей и к тому же на монетах не были указаны даты. Только портрет какого-нибудь мужика в короне с одной стороны, арабские цифры и надпись "FRAHC" с другой стороны.
Включая мои собственные сумки с подарками для детворы, барахла у меня собралось с большим излишком, причем самого разнообразного. Одной выпивки Леха взял с собой бутылок шестьдесят и вся она была самого отборного качества, да еще пара упаковок двухлитровых бутылей "Байкала" и несколько упаковок пива и кока-колы, не говоря уже о съестных припасах и всякой посуде. Так что голодать мне первое время не придется, а там посмотрим. До ближайшего городка, судя по всему, было километров триста, если я правильно определил свое местонахождение на карте.
Разобравшись с барахлом, я стал готовиться ко сну, чтобы завтра, с утра пораньше, отправиться в путь. Спать я решил под открытым небом, полностью одетым и обутым. Среди Лехиных вещей я нашел большую надувную кровать и решил устроиться с комфортом, а не на голой земле. Из-за того, что Мальчик все время тревожно оглядывался и то и дело всхрапывал, я подумал, что возможно где-то в лесу, на холмах, кто-то скрывается.
Проверять этого я не стал, но решил на всякий случай подготовиться к возможному ночному визиту названных гостей и потому положил рядом с собой "Браунинг", две гранаты Ф-1, "Глок" и пару осветительных ракет, надеясь на то, что этого вполне хватит для того, чтобы отбить нападение целой армии. Как последнее средство обороны в рукопашном бою я прицепил на пояс ножны со здоровенным тесаком а-ля Рембо, поскольку таскать на поясе меч счел совершенно излишним.
Ночь выдалась тихая и совершенно безлунная. Вообще то это место имело очень странное устройство. Сутки здесь были, похоже, точно такие же как и у нас на Земле, но, не смотря на разгар осени на дворе день длился с пяти утра до девяти вечера. Солнце заходило очень быстро и, что самое удивительное, в бинокль я смог разглядеть, что горизонт находится очень низко и просматривается на огромное расстояние, километров на сто с гаком. Складывалось такое впечатление, что этот мир был либо похож на очень широкий конус и я находился поблизости от его вершины, либо это была планета чудовищно огромного диаметра, который был в десятки раз больше диаметра Земли, но против этого было очень легко возразить, сила тяжести здесь ничем не отличалась от земной.
Гора, которая виднелась в том направлении откуда я пришел, оказалась гораздо дальше, чем я думал и рассматривая её склоны в бинокль я пришел к выводу, что она имеет просто титанические размеры. Ведь то, что я поначалу принял за базальтовые столбы, имело необозримо огромные размеры, поскольку на склонах росли огромные деревья. Размер этих великанов я смог определить из-за того, что в одном месте я увидел какой-то замок и если это была не чья-то шутка, то некоторые деревья имели в высоту по две с лишним сотни метров.
Еще больше меня удивляло то, что звезд на небе было очень мало и все они были расположены чуть ли не в геометрически правильном порядке, а луна всходила около десяти ночи и заходила за час до восхода солнца, но светила не каждую ночь. Если этот мир и в самом деле имел форму огромного конуса с очень широким основанием, то я, скорее всего, решил бы, что это солнце проходит над ним по дуге, поутру поднимаясь в зенит и спускаясь к горизонту вечером, а не это небесное тело вращается вокруг светила.
Однако, больше всего меня все-таки поражали невероятные размеры этого мира, и уж больно огромным было расстояние до горизонта. Ведь даже вдали, у самого горизонта, в голубой дымке, я видел в бинокль какие-то горы и еще что-то смутно темнело за ними. Какого же диаметра было основание этого конуса и сколько лет мне пришлось бы ехать на джипе до самого его края?
Такие странности привели меня к той мысли, что этот мир был создан искусственно, подобно многоярусному миру, описанному Филиппом Фармером. Мне даже думать об этом было жутковато, тем более, что из короткого письма Лехи я уже знал, что этот мир называется Парадиз Ландом и что в нем обитают маги, которые частенько враждуют друг с другом. А что если я и правда попал в какое-то волшебное место? Тогда зачем я здесь? Кто бросил передо мной тот круглый сосуд с темной жидкостью, окрасившей снег в зеленый цвет? Что ждут от меня? Вопросов было множество, но ответов мне пока что было не от кого получить.
Ехать к Золотому замку мага Альтиуса, который был от меня километрах в четырехстах, я что-то не очень хотел, ведь это именно он нанял Леху для того, чтобы тот подстрелил сэра Роланда, чей меч Дюрандаль лежал у меня под рукой. Мне почему-то хотелось вообще не встречаться с ним и поскорее найти кого-нибудь, кто отправил бы меня обратно и желательно поскорее. В том, что от этого Парадиз Ланда и его обитателей мне не следует ждать ничего хорошего, я, почему-то, уже нисколько не сомневался.
Мои опасения относительно простых и незатейливых нравов его обитателей подтвердились очень скоро. Мальчик, который дремал стоя возле джипа, встрепенулся и тихонько заржал, но я и без него услышал чьи-то осторожные, крадущиеся шаги. Кто-то, и этот кто-то был явно не один, подкрадывался к моему бивуаку со стороны холмов. К тому же оттуда доносилось сдерживаемое рычание и доносился сильный запах псины. Волки, решил я.
Тихонько привстав, я взял в одну руку ружье, в другую картонный цилиндр осветительной ракеты и едва слышно прошептал своему чуткому сторожу:
— Тише, Мальчик, папочка все слышит…
С этими словами я дернул за шнур ракеты и выстрелил ею в небо. С громким шипением она полетела вверх и, вспыхнув ярким, ослепительно белым светом, осветила просто жуткую картину. Метрах в ста от меня, на склоне, плотным строем стояло десятка четыре кошмарных созданий. Это были коренастые, волосатые существа с мощными фигурами, поросшие густой, длинной шерстью и чудовищными волчьими головами с оскаленными, клыкастыми пастями, из которых вываливались алые языки. "Песиголовцы", мелькнуло у меня в голове. Зверюги с ужасом смотрели на новую звезду, которая летела в их сторону и в её ярком свете их глаза горели, как рубины.
Не надеясь на мощь ружья с его заговоренными пулями, я быстро схватил лимонку, выдернул кольцо и, размахнувшись что было сил, швырнул её в сторону чудовищ, пришедших из ночи. Последний раз мне доводилось бросать гранату лет десять назад, на офицерских сборах, но я неплохо освоил эту армейскую забаву. Бросок у меня вышел просто великолепный и граната взорвалась метрах в десяти от этих кошмарных созданий, явившихся из какого-то фильма ужасов про оборотней. Взрыв прогремел просто с чудовищной силой и взрывная волна докатилась даже до нас.
Вскочив на ноги, я включил все фары джипа, и подхватив ружье, приготовился отстреливаться. Песиголовцы, а я почему-то думал что это были именно они, которых взрывная волна разбросала во все стороны, взвыли от ужаса и бросились врассыпную. Не целясь я пальнул в их сторону еще пару раз, и, тем самым, только подстегнул их энтузиазм.
При виде той паники, с которой эти волколюди бросились бежать, я бросил ружье на матрац, схватил мощный фонарь и, выхватив из наплечной кобуры "Глок", помчался за ними, охваченный каким-то непонятным азартом, крича во всю глотку и стреляя из пистолета вверх. Эти ночные бандиты взвыли, словно баптисты, увидевшие вместо своего пресвитера, самого Люцифера и весь ад вместе со всеми его присными разом, и помчались от меня огромными прыжками. Судя по всему и взрыв гранаты, и моя беспорядочная пальба, нанесли им не столько физический, сколько моральный ущерб.
Спустя пару минут их оглашенные вопли доносились уже километрах в трех, а еще через минуту все стихло и я, крадучись, направился туда, откуда они пришли. На том месте, где разорвалась граната, я увидел дымящуюся воронку метров трех в диаметре и полтора глубиной, что меня сильно удивило, ведь я метнул в них простую лимонку, а не стрелял из пушки. За воронкой я увидел в траве клочья длинной шерсти и капли крови. Похоже, что нескольких зверюг все-таки зацепило осколками, но нигде я не увидел ни одного трупа.
Продвигаясь вперед, я увидел, что мои ночные гости проломили собой целую просеку в молодом березняке, росшем в ложбине меж двух холмов. Мальчик, который стоял привязанный за уздечку к джипу, вдруг призывно заржал и я услышал, как в ответ, из рощицы, раздалось жалобное, сдавленное ржание. Уже ничего и никого не опасаясь, я побежал туда, откуда доносилось конское ржание.
Вскоре я увидел на земле пару носилок, сделанных из пары стволов деревьев, которые были толще моей руки. К одним носилкам был привязан небольшой конек пегой масти, а ко вторым мальчишка. И тот, и другой, были напуганы не меньше собакоголовых людей и дрожали крупной дрожью. Вытащив из ножен кинжал, я сначала подошел к коньку и, похлопав его по крутому боку, стал осторожно разрезать кожаные ремни. Как только конек почувствовал себя свободным, он моментально вскочил на ноги и побежал на призывное ржание Мальчика, весело помахивая хвостом и заливаясь довольным ржанием, а я повернулся к мальчику, который лежал с закрытыми глазами и продолжал дрожать.
Судя по росту, мальцу было лет двенадцать и скручен он был весьма основательно. По одежде я определил, что он был из той же исторической группы, что и сэр Роланд, то есть, одет он был в длинную суконную рубаху зеленого цвета и что-то вроде спортивного черного трико. На одной ноге у него был остроносый башмак мягкой кожи, а другая нога была босая. Парнишка был не только связан по рукам и ногам, но еще и туго принайтован сыромятными ремнями к носилкам и я начал именно с них. Паренек был вне себя от страха, клацал зубами и бормотал что-то воде "Санта домини".
Перерезав ремни, которыми паренек был привязан к носилкам, я потрепал его по плечу и стал осторожно разрезать ремни притягивающие его ноги к рукам, связанным за спиной. Стоило мне освободить его, как он тотчас вскочил на ноги и попытался дать деру, но не сделав и пяти шагов со стоном повалился на траву. Чертыхаясь в полголоса, я засунул кинжал обратно в ножны и подошел к нему. Он лежал на боку свернувшись в калачик и укрыв лицо руками. Нагнувшись, к своему удивлению я увидел, что этот невысокий паренек оказался девицей и девице этой, одетой как Робин Гуд, было никак не больше шестнадцати лет. Поднял бедняжку на руки, я понес её к своему бивуаку
Девушку просто трясло и она не отрывала рук от лица. Неся девушку к джипу, я старался, по возможности ласковее, поглаживая её по плечу и помалкивать, чтобы она не испугалась, услышав звуки чужой речи. То, что она бормотала что-то на латыни, и вообще её средневековые одежды западноевропейского фасона говорило мне, что она вряд ли разговаривает по-русски и мне придется общаться с ней, используя те несколько десятков слов, что я знал по-английски и по-немецки, ну, разве что я мог ей еще сказать "же теме", что в этот момент вовсе не относилось к делу и вообще было излишне.
Пока я шел, девушка чуть-чуть успокоилась у меня на руках и даже попыталась заговорить со мной сначала по-французски, а затем уже по-английски. Я собрал буквально все свои извилины в один комок и, набрав в грудь воздуха, разом выпалил все что знал:
— I now understand miss! May English is very bad. I am sorry, miss! Now understand.
На дальнейшее лопотание девицы, в котором я узнавал многие слова, из которых я сделал вывод, что эта особа пытается, благодарит меня и называет милордом, сэром и кажется повелителем, я не ответил. Лишь тогда, когда я услышав, что она стала величать меня могущественным и чудесным магом, я позволил себе робко заметить:
— Now Magic! I am Master.
В данном случае я не грешил против истины, в конце концов, ведь у меня и в самом деле был учительский диплом. Девица примолкла и до самого джипа уже больше не пыталась выяснять кто я. Кажется, климат здешних мест и рытье глубоких могил очень пошли мне на пользу и я не только не запыхался от этой беготни, но у меня даже не устали руки, что, при моем сидячем образе жизни, радикулите и пупочной грыже было весьма удивительно.
Тащить что-либо на горбу я еще мог, но вот нести груз в руках перед собой, было для меня весьма затруднительно. Проверяя свое подозрение, я несколько раз легонько приподнял девицу и понял, что мои мускулы и в самом деле налились силой. Пожалуй, я даже смог бы нести её одной рукой. Таким здоровяком я стал в этом Парадиз Ланде. Нет, хотя бы ради одного этого уже стоило прыгать через зеленую лужу.
Бережно опустив девушку на надувную кровать, я погладил её по голове, что привело к неожиданному результату. Она схватила мою руку, поцеловала её, а затем прижалась к ней щекой и благодарно посмотрела на меня своими большими, карими глазищами. Если бы она меня вместо этого укусила за руку, я и то удивился бы куда меньше. Осторожно высвободив руку, я подошел к джипу, открыл дверь багажника и стал соображать на тему, чем бы мне угостить свою гостью и как поскорее уложить её спать.
Достав из джипа сначала Лехин пуховик и плед, я бросил их на кровать и затем вытащил из большой, картонной коробки с харчами несколько упаковок с гамбургерами и ветчиной в нарезку, банку лосося, упаковку круасанов, банку кока-колы для гостьи и бутылку пива для себя. Прикинув, что девушке, которая в это время растирала руки и ноги, не мешает успокоить нервы, я достал еще и бутылку коньяка "Реми Мартен".
Сложив угощенье на капоте джипа, я разложил маленький походный столик, приставил к нему два раскладных стула и жестами предложил своей гостье отужинать, чем Бог послал. Пока я открывал банку лосося, девушка вертела в руках пластиковую упаковку и не знала как ей поскорее добраться до гамбургеров. Судя по голодному блеску в её глазах, дня два, а то и все три, она точно не ела. Выложив консервы на тарелку, я вручил ей нож и вилку и стал вскрывать гамбургеры, но девушка предпочитала есть все руками. Я открыл для нее банку кока-колы, а себе пиво.
Эта девица была очень мила, если не сказать, что просто чертовски красива, но она была чумаза, как трубочист и сидеть рядом с ней, было лучше всего с наветренной стороны. Ела она с жадностью, торопливо, посматривая на меня своими огромными, карими глазами, настороженно и опасливо. Я спокойно пил пиво и раздумывал, как бы мне вступить с ней в продуктивное общение. Незаметно для себя, я негромко пробормотал себе под нос:
— Так, так, так, красавица моя, как же мне выяснить кто ты такая, и почему тебя поймали эти мохнатые субчики…
Девица поперхнулась и вытаращила на меня глаза, как будто я сказал какую-то гадость. Справившись с собой, она спросила меня по-русски:
— Неужели благородный милорд разговаривает на языке этих низких смердов, диких обитателей леса?
Тут, уже я, допивая пиво, подавился глотком и закашлял, отчего облился, словно малое дитя. Вытирая с пиво с усов и бороды, я суровым голосом спросил вредную девицу:
— С чего это русский язык, вдруг, стал языком каких-то низких смердов, дорогая моя? Да, к тому же диких.
— О, нет, милорд! - Затараторила она - Ты вправе разговаривать на любом языке Парадиз Ланда. Для такого великого мага, как ты, милорд, любой язык является совершенным!
Чтобы не показаться девушке глупым и заносчивым типом, я молча кивнул головой и открыл для нее упаковку с круасанами, которые она слопала с поразительной быстротой. Когда моя гостья насытилась, я поставил на стол бутылку коньяка и принялся откупоривать её. У девушки округлились глаза. Подумав о том, что сейчас ей вовсе не повредит выпить на сон грядущий больше, чем этого следовало бы наливать молоденькой девушке, я плеснул ей в стальной, цептеровский бокал, граммов сто пятьдесят коньяку и поставив его перед ней, добродушно сказал тоном доброго дяди из старой комедии:
— Выпей этот напиток, дитя мое, и ложись спать. Оставим все разговоры до утра.
Девица пригубила коньяк, на её лице появилось мечтательное выражение и она быстро и с удовольствием выпила крепкий напиток. После всех треволнений, которые ей выпали за последнее время, от сытного ужина и коньяка, она быстро осоловела и когда я подвел её к кровати, рухнула, как подкошенная. Затолкав это чумазое чудо в пуховый, двухместный спальник, я застегнул его на молнию, положив девице под голову сложенный в несколько раз пуховик, а сам лег рядом, укрывшись с головой пушистым, теплым пледом. После всех треволнений мне почему-то подумалось, что остаток ночи теперь пройдет спокойно и я быстро уснул.
Наступило третье утро моего вынужденного, странного и просто невообразимого путешествия. Теперь я был уже полностью уверен в том, что этот удивительный мир является реальным и даже более того, проснувшись чуть ли не с первыми лучами солнца, припоминая события сегодняшней ночи, я даже стал кое-что понимать. Скорее всего те чудовищные создания, которые пытались напасть на меня ночью, и в самом деле были сказочными песиголовцами, мифическими персонажами древнеславянского эпоса. Если так, то Парадиз Ланд, был в высшей степени интересным миром.
Стараясь не шуметь, я поднялся и подошел к лошадям. Мальчик встретил меня тихим фырканьем, а пегий жеребчик настороженным сопением и поставленными торчком ушами. Я разнуздал и расседлал его, отвязал Мальчика и пустил их пастись, а сам вернулся к столику и принялся чистить оружие. Что-то подсказывало мне, что теперь от его исправности будет зависеть очень многое. Девушка спала спокойным и безмятежным сном. Мне не хотелось её будить и потому я передвигался очень тихо и осторожно, но все-таки не учел одной вещи, - исключительной чистоты и свежести этого мира. Стоило мне закурить, девушка моментально проснулась.
После одного из энергичных взмахов, я выронил меч из руки и он ударился о камень, торчащий из земли. Послышался возмущенный звон стали и когда я поднимал клинок с земли, то ожидал увидеть зазубрину или щербину на нем, но острие меча даже не затупилось. Вложив меч в ножны, я принялся внимательно рассматривать его покойного владельца, чтобы выяснить причину его смерти. Коротко стриженная, седая голова рыцаря была без шлема и над виском была свежая ссадина, но вряд ли это она была причиной его смерти. Гораздо серьезнее и опаснее выглядело черное, отливающее зеленью перо, которое воткнулось ему в самое основание шеи, чуть выше правой ключицы.
Мне не пришлось долго гадать, что перо было ядовитым, так как от него расходилось черновато-зеленое пятно, да, и запах давал знать о чем-то ядовитом, когда я выдернул перо. Зло глянув в сторону убитого мною ворона, я осмотрел перо. Оно было длинным, сантиметров сорок в длину и очень тяжелым, словно было сделано из стали. На остром конце пера имелось отверстие, как будто, это был шприц и я без лишних раздумий догадался, что это именно ворон убил рыцаря.
Проверяя свою догадку я подошел к ворону, который уже был безопасен и попытался приподнять его за кончик крыла. Весу в нем было килограммов тридцать, не меньше. Два пера, за которые я ухватился, так и остались в моей руке и когда я потряс ими, то услышал явственное бульканье ядовитой жидкости в их пустотелой части. Присев на корточки, я внимательно обследовал крылья ворона и всего выдернул одиннадцать штук ядовитых перьев-дротиков. Странный это был мир, Парадиз Ланд, раз даже вороны в нем были вооружены таким удивительным образом.
Собрав ядовитые перья, я подошел к коню, который отнесся ко мне весьма дружелюбно и даже стал охотно откликаться, когда я стал называть его ласково, - Мальчик. Это был жеребец громадного роста, который в холке был высотой чуть ли не в два с половиной метра. Не знаю какой породы был этот конь, но красоты он был просто неописуемой. Его черная шерсть блестела на солнце, будто полированный обсидиан, а длинная грива была, словно шелковая. В больших, темно карих глазах коня ума светилось больше, чем его было в головах некоторых людей, которых я знал.
К его большому, потертому седлу были приторочены две седельные сумки. В одной я нашел, смену чистого белья, голубой плащ, расшитый золотом, большой кусок белого полотна со свежими, жирными пятнами, по видимому, рыцарская скатерть, пару простых льняных полотенец, да еще несколько небольших сумок, содержимое которых я не рассматривал. В другой седельной сумке я нашел три больших каравая ржаного хлеба, копченый свиной окорок, да, еще какие-то специи в кожаных туесках.
Завернув вороновы перья в полотенце, я упрятал их в отдельный карман седельной сумы, подальше от съестного, отрезал большой ломоть хлеба и, угостив им Мальчика, взял коня под уздцы и подвел к рыцарю. Умный конь послушно опустился перед своим бывшим хозяином на колени и я положил тело рыцаря поперек седла. В этом была хоть какая-то радость, а то мне вовсе не улыбалось тащить рыцаря на своей спине подальше от реки.
Похоже, что сегодня мне предстояло переквалифицироваться из менеджеров в могильщики. Бросить тела погибших не погребенными, мне даже в голову не пришло. Где в этих местах искать бюро ритуальных услуг, я не знал, а на той карте которая у меня теперь имелась, подобного заведения отмечено не было. Так что мне следовало поискать место для погоста.
Взяв коня под уздцы, я пошел обратно к дороге. Мальчик всю обратную дорогу пытался со мной заигрывать, покусывая плечо и шумно дыша мне в ухо, а я в ответ гладил его по красивой, тонко очерченной морде и скормил ему весь ломоть хлеба, которым собрался немного перекусить сам. Мы быстро нашли с конем общий язык и теперь передо мною встал вопрос, как мне путешествовать по Парадиз Ланду дальше, имея одновременно и прекрасного коня, и отличный автомобиль.
Между опушкой леса, откуда я увидел картину разыгравшейся здесь трагедии и поворотом дороги, почти по середине, на пологом склоне, метрах в ста от дороги, росли живописной группой пять больших дубов, один из которых вообще был великаном. Именно там, под дубами, поближе к дороге, я и решил похоронить обоих убитых.
Под дубами имелась просторная площадка, усыпанная прошлогодней листвой и желудями, там я и опустил на землю тело рыцаря и туда же подогнал джип. Разгрузив джип, я нашел в нем три пустых пластиковых канистры и съездил верхом за водой, после чего уже на джипе съездил к месту засады и перевез к дубам труп московского бандита Лехи Мелехина. Нашлась в джипе и лопата армейского образца, саперная, самой лучшей модели, - "БСЛ".
Пока я копал две могилы и делал из жердей подобие двух гробов, пока обмывал тела и переодевал их в нарядные одежды, пока вытесывал два больших кленовых креста, прошел остаток дня, вся ночь и даже половина следующего дня. Наконец, сэр Роланд де-Ферран, а именно это имя я прочитал на его нагрудном медальоне, и московский бандюк Леха Мелехин, нашли вечное успокоение в земле и я, дважды прочитав над их могилами "Отче наш" (другой, более подходящей, молитвы я просто не знал), позволил себе передохнуть. Завалившись в джип, я проспал в нем часов пять прежде, чем меня не разбудил громким ржанием Мальчик.
Проснувшись и не обнаружив вокруг ничего подозрительного, я решил малость разобраться с вещами. У меня ушло не меньше трех часов, пока я разбирался с этим вместительным складом на колесах. Леха взял в дорогу массу вещей, включая даже такую нужную и полезную вещь, как дачную газовую плиту с тремя газовыми баллонами. Но больше всего меня поразил его арсенал. Оружия он собой прихватил, чуть ли не на целый мотопехотный взвод.
До самого вечера я тщательно все переупаковывал и укладывал в джип с таким расчетом, чтобы быстро достать нужную мне вещь. Покончив с этим, я стал разбирать свое невольное наследство. Судя по тому, что в кошеле сэра Роланда я обнаружил пару пригоршней серебра и пару дюжин золотых монет, в Парадиз Ланде имелась вполне приличная экономика.
От бандюка Лехи, мне досталось в наследство: штук семь баксов, но, похоже, здесь это были никому не нужные бумажки, зато его "Ролекс" и массивная золотая цепь с крестом, украшенным четырьмя бриллиантами, могли иметь очень высокую цену. Золотые монеты сэра Роланда были почти втрое меньше серебряных по размеру, хотя имели номинал сто франков, против пяти и десяти франков в серебре. В нумизматике я полный профан и вид монет мне ни о чем не сказал, как и портреты изображенных на них королей и к тому же на монетах не были указаны даты. Только портрет какого-нибудь мужика в короне с одной стороны, арабские цифры и надпись "FRAHC" с другой стороны.
Включая мои собственные сумки с подарками для детворы, барахла у меня собралось с большим излишком, причем самого разнообразного. Одной выпивки Леха взял с собой бутылок шестьдесят и вся она была самого отборного качества, да еще пара упаковок двухлитровых бутылей "Байкала" и несколько упаковок пива и кока-колы, не говоря уже о съестных припасах и всякой посуде. Так что голодать мне первое время не придется, а там посмотрим. До ближайшего городка, судя по всему, было километров триста, если я правильно определил свое местонахождение на карте.
Разобравшись с барахлом, я стал готовиться ко сну, чтобы завтра, с утра пораньше, отправиться в путь. Спать я решил под открытым небом, полностью одетым и обутым. Среди Лехиных вещей я нашел большую надувную кровать и решил устроиться с комфортом, а не на голой земле. Из-за того, что Мальчик все время тревожно оглядывался и то и дело всхрапывал, я подумал, что возможно где-то в лесу, на холмах, кто-то скрывается.
Проверять этого я не стал, но решил на всякий случай подготовиться к возможному ночному визиту названных гостей и потому положил рядом с собой "Браунинг", две гранаты Ф-1, "Глок" и пару осветительных ракет, надеясь на то, что этого вполне хватит для того, чтобы отбить нападение целой армии. Как последнее средство обороны в рукопашном бою я прицепил на пояс ножны со здоровенным тесаком а-ля Рембо, поскольку таскать на поясе меч счел совершенно излишним.
Ночь выдалась тихая и совершенно безлунная. Вообще то это место имело очень странное устройство. Сутки здесь были, похоже, точно такие же как и у нас на Земле, но, не смотря на разгар осени на дворе день длился с пяти утра до девяти вечера. Солнце заходило очень быстро и, что самое удивительное, в бинокль я смог разглядеть, что горизонт находится очень низко и просматривается на огромное расстояние, километров на сто с гаком. Складывалось такое впечатление, что этот мир был либо похож на очень широкий конус и я находился поблизости от его вершины, либо это была планета чудовищно огромного диаметра, который был в десятки раз больше диаметра Земли, но против этого было очень легко возразить, сила тяжести здесь ничем не отличалась от земной.
Гора, которая виднелась в том направлении откуда я пришел, оказалась гораздо дальше, чем я думал и рассматривая её склоны в бинокль я пришел к выводу, что она имеет просто титанические размеры. Ведь то, что я поначалу принял за базальтовые столбы, имело необозримо огромные размеры, поскольку на склонах росли огромные деревья. Размер этих великанов я смог определить из-за того, что в одном месте я увидел какой-то замок и если это была не чья-то шутка, то некоторые деревья имели в высоту по две с лишним сотни метров.
Еще больше меня удивляло то, что звезд на небе было очень мало и все они были расположены чуть ли не в геометрически правильном порядке, а луна всходила около десяти ночи и заходила за час до восхода солнца, но светила не каждую ночь. Если этот мир и в самом деле имел форму огромного конуса с очень широким основанием, то я, скорее всего, решил бы, что это солнце проходит над ним по дуге, поутру поднимаясь в зенит и спускаясь к горизонту вечером, а не это небесное тело вращается вокруг светила.
Однако, больше всего меня все-таки поражали невероятные размеры этого мира, и уж больно огромным было расстояние до горизонта. Ведь даже вдали, у самого горизонта, в голубой дымке, я видел в бинокль какие-то горы и еще что-то смутно темнело за ними. Какого же диаметра было основание этого конуса и сколько лет мне пришлось бы ехать на джипе до самого его края?
Такие странности привели меня к той мысли, что этот мир был создан искусственно, подобно многоярусному миру, описанному Филиппом Фармером. Мне даже думать об этом было жутковато, тем более, что из короткого письма Лехи я уже знал, что этот мир называется Парадиз Ландом и что в нем обитают маги, которые частенько враждуют друг с другом. А что если я и правда попал в какое-то волшебное место? Тогда зачем я здесь? Кто бросил передо мной тот круглый сосуд с темной жидкостью, окрасившей снег в зеленый цвет? Что ждут от меня? Вопросов было множество, но ответов мне пока что было не от кого получить.
Ехать к Золотому замку мага Альтиуса, который был от меня километрах в четырехстах, я что-то не очень хотел, ведь это именно он нанял Леху для того, чтобы тот подстрелил сэра Роланда, чей меч Дюрандаль лежал у меня под рукой. Мне почему-то хотелось вообще не встречаться с ним и поскорее найти кого-нибудь, кто отправил бы меня обратно и желательно поскорее. В том, что от этого Парадиз Ланда и его обитателей мне не следует ждать ничего хорошего, я, почему-то, уже нисколько не сомневался.
Мои опасения относительно простых и незатейливых нравов его обитателей подтвердились очень скоро. Мальчик, который дремал стоя возле джипа, встрепенулся и тихонько заржал, но я и без него услышал чьи-то осторожные, крадущиеся шаги. Кто-то, и этот кто-то был явно не один, подкрадывался к моему бивуаку со стороны холмов. К тому же оттуда доносилось сдерживаемое рычание и доносился сильный запах псины. Волки, решил я.
Тихонько привстав, я взял в одну руку ружье, в другую картонный цилиндр осветительной ракеты и едва слышно прошептал своему чуткому сторожу:
— Тише, Мальчик, папочка все слышит…
С этими словами я дернул за шнур ракеты и выстрелил ею в небо. С громким шипением она полетела вверх и, вспыхнув ярким, ослепительно белым светом, осветила просто жуткую картину. Метрах в ста от меня, на склоне, плотным строем стояло десятка четыре кошмарных созданий. Это были коренастые, волосатые существа с мощными фигурами, поросшие густой, длинной шерстью и чудовищными волчьими головами с оскаленными, клыкастыми пастями, из которых вываливались алые языки. "Песиголовцы", мелькнуло у меня в голове. Зверюги с ужасом смотрели на новую звезду, которая летела в их сторону и в её ярком свете их глаза горели, как рубины.
Не надеясь на мощь ружья с его заговоренными пулями, я быстро схватил лимонку, выдернул кольцо и, размахнувшись что было сил, швырнул её в сторону чудовищ, пришедших из ночи. Последний раз мне доводилось бросать гранату лет десять назад, на офицерских сборах, но я неплохо освоил эту армейскую забаву. Бросок у меня вышел просто великолепный и граната взорвалась метрах в десяти от этих кошмарных созданий, явившихся из какого-то фильма ужасов про оборотней. Взрыв прогремел просто с чудовищной силой и взрывная волна докатилась даже до нас.
Вскочив на ноги, я включил все фары джипа, и подхватив ружье, приготовился отстреливаться. Песиголовцы, а я почему-то думал что это были именно они, которых взрывная волна разбросала во все стороны, взвыли от ужаса и бросились врассыпную. Не целясь я пальнул в их сторону еще пару раз, и, тем самым, только подстегнул их энтузиазм.
При виде той паники, с которой эти волколюди бросились бежать, я бросил ружье на матрац, схватил мощный фонарь и, выхватив из наплечной кобуры "Глок", помчался за ними, охваченный каким-то непонятным азартом, крича во всю глотку и стреляя из пистолета вверх. Эти ночные бандиты взвыли, словно баптисты, увидевшие вместо своего пресвитера, самого Люцифера и весь ад вместе со всеми его присными разом, и помчались от меня огромными прыжками. Судя по всему и взрыв гранаты, и моя беспорядочная пальба, нанесли им не столько физический, сколько моральный ущерб.
Спустя пару минут их оглашенные вопли доносились уже километрах в трех, а еще через минуту все стихло и я, крадучись, направился туда, откуда они пришли. На том месте, где разорвалась граната, я увидел дымящуюся воронку метров трех в диаметре и полтора глубиной, что меня сильно удивило, ведь я метнул в них простую лимонку, а не стрелял из пушки. За воронкой я увидел в траве клочья длинной шерсти и капли крови. Похоже, что нескольких зверюг все-таки зацепило осколками, но нигде я не увидел ни одного трупа.
Продвигаясь вперед, я увидел, что мои ночные гости проломили собой целую просеку в молодом березняке, росшем в ложбине меж двух холмов. Мальчик, который стоял привязанный за уздечку к джипу, вдруг призывно заржал и я услышал, как в ответ, из рощицы, раздалось жалобное, сдавленное ржание. Уже ничего и никого не опасаясь, я побежал туда, откуда доносилось конское ржание.
Вскоре я увидел на земле пару носилок, сделанных из пары стволов деревьев, которые были толще моей руки. К одним носилкам был привязан небольшой конек пегой масти, а ко вторым мальчишка. И тот, и другой, были напуганы не меньше собакоголовых людей и дрожали крупной дрожью. Вытащив из ножен кинжал, я сначала подошел к коньку и, похлопав его по крутому боку, стал осторожно разрезать кожаные ремни. Как только конек почувствовал себя свободным, он моментально вскочил на ноги и побежал на призывное ржание Мальчика, весело помахивая хвостом и заливаясь довольным ржанием, а я повернулся к мальчику, который лежал с закрытыми глазами и продолжал дрожать.
Судя по росту, мальцу было лет двенадцать и скручен он был весьма основательно. По одежде я определил, что он был из той же исторической группы, что и сэр Роланд, то есть, одет он был в длинную суконную рубаху зеленого цвета и что-то вроде спортивного черного трико. На одной ноге у него был остроносый башмак мягкой кожи, а другая нога была босая. Парнишка был не только связан по рукам и ногам, но еще и туго принайтован сыромятными ремнями к носилкам и я начал именно с них. Паренек был вне себя от страха, клацал зубами и бормотал что-то воде "Санта домини".
Перерезав ремни, которыми паренек был привязан к носилкам, я потрепал его по плечу и стал осторожно разрезать ремни притягивающие его ноги к рукам, связанным за спиной. Стоило мне освободить его, как он тотчас вскочил на ноги и попытался дать деру, но не сделав и пяти шагов со стоном повалился на траву. Чертыхаясь в полголоса, я засунул кинжал обратно в ножны и подошел к нему. Он лежал на боку свернувшись в калачик и укрыв лицо руками. Нагнувшись, к своему удивлению я увидел, что этот невысокий паренек оказался девицей и девице этой, одетой как Робин Гуд, было никак не больше шестнадцати лет. Поднял бедняжку на руки, я понес её к своему бивуаку
Девушку просто трясло и она не отрывала рук от лица. Неся девушку к джипу, я старался, по возможности ласковее, поглаживая её по плечу и помалкивать, чтобы она не испугалась, услышав звуки чужой речи. То, что она бормотала что-то на латыни, и вообще её средневековые одежды западноевропейского фасона говорило мне, что она вряд ли разговаривает по-русски и мне придется общаться с ней, используя те несколько десятков слов, что я знал по-английски и по-немецки, ну, разве что я мог ей еще сказать "же теме", что в этот момент вовсе не относилось к делу и вообще было излишне.
Пока я шел, девушка чуть-чуть успокоилась у меня на руках и даже попыталась заговорить со мной сначала по-французски, а затем уже по-английски. Я собрал буквально все свои извилины в один комок и, набрав в грудь воздуха, разом выпалил все что знал:
— I now understand miss! May English is very bad. I am sorry, miss! Now understand.
На дальнейшее лопотание девицы, в котором я узнавал многие слова, из которых я сделал вывод, что эта особа пытается, благодарит меня и называет милордом, сэром и кажется повелителем, я не ответил. Лишь тогда, когда я услышав, что она стала величать меня могущественным и чудесным магом, я позволил себе робко заметить:
— Now Magic! I am Master.
В данном случае я не грешил против истины, в конце концов, ведь у меня и в самом деле был учительский диплом. Девица примолкла и до самого джипа уже больше не пыталась выяснять кто я. Кажется, климат здешних мест и рытье глубоких могил очень пошли мне на пользу и я не только не запыхался от этой беготни, но у меня даже не устали руки, что, при моем сидячем образе жизни, радикулите и пупочной грыже было весьма удивительно.
Тащить что-либо на горбу я еще мог, но вот нести груз в руках перед собой, было для меня весьма затруднительно. Проверяя свое подозрение, я несколько раз легонько приподнял девицу и понял, что мои мускулы и в самом деле налились силой. Пожалуй, я даже смог бы нести её одной рукой. Таким здоровяком я стал в этом Парадиз Ланде. Нет, хотя бы ради одного этого уже стоило прыгать через зеленую лужу.
Бережно опустив девушку на надувную кровать, я погладил её по голове, что привело к неожиданному результату. Она схватила мою руку, поцеловала её, а затем прижалась к ней щекой и благодарно посмотрела на меня своими большими, карими глазищами. Если бы она меня вместо этого укусила за руку, я и то удивился бы куда меньше. Осторожно высвободив руку, я подошел к джипу, открыл дверь багажника и стал соображать на тему, чем бы мне угостить свою гостью и как поскорее уложить её спать.
Достав из джипа сначала Лехин пуховик и плед, я бросил их на кровать и затем вытащил из большой, картонной коробки с харчами несколько упаковок с гамбургерами и ветчиной в нарезку, банку лосося, упаковку круасанов, банку кока-колы для гостьи и бутылку пива для себя. Прикинув, что девушке, которая в это время растирала руки и ноги, не мешает успокоить нервы, я достал еще и бутылку коньяка "Реми Мартен".
Сложив угощенье на капоте джипа, я разложил маленький походный столик, приставил к нему два раскладных стула и жестами предложил своей гостье отужинать, чем Бог послал. Пока я открывал банку лосося, девушка вертела в руках пластиковую упаковку и не знала как ей поскорее добраться до гамбургеров. Судя по голодному блеску в её глазах, дня два, а то и все три, она точно не ела. Выложив консервы на тарелку, я вручил ей нож и вилку и стал вскрывать гамбургеры, но девушка предпочитала есть все руками. Я открыл для нее банку кока-колы, а себе пиво.
Эта девица была очень мила, если не сказать, что просто чертовски красива, но она была чумаза, как трубочист и сидеть рядом с ней, было лучше всего с наветренной стороны. Ела она с жадностью, торопливо, посматривая на меня своими огромными, карими глазами, настороженно и опасливо. Я спокойно пил пиво и раздумывал, как бы мне вступить с ней в продуктивное общение. Незаметно для себя, я негромко пробормотал себе под нос:
— Так, так, так, красавица моя, как же мне выяснить кто ты такая, и почему тебя поймали эти мохнатые субчики…
Девица поперхнулась и вытаращила на меня глаза, как будто я сказал какую-то гадость. Справившись с собой, она спросила меня по-русски:
— Неужели благородный милорд разговаривает на языке этих низких смердов, диких обитателей леса?
Тут, уже я, допивая пиво, подавился глотком и закашлял, отчего облился, словно малое дитя. Вытирая с пиво с усов и бороды, я суровым голосом спросил вредную девицу:
— С чего это русский язык, вдруг, стал языком каких-то низких смердов, дорогая моя? Да, к тому же диких.
— О, нет, милорд! - Затараторила она - Ты вправе разговаривать на любом языке Парадиз Ланда. Для такого великого мага, как ты, милорд, любой язык является совершенным!
Чтобы не показаться девушке глупым и заносчивым типом, я молча кивнул головой и открыл для нее упаковку с круасанами, которые она слопала с поразительной быстротой. Когда моя гостья насытилась, я поставил на стол бутылку коньяка и принялся откупоривать её. У девушки округлились глаза. Подумав о том, что сейчас ей вовсе не повредит выпить на сон грядущий больше, чем этого следовало бы наливать молоденькой девушке, я плеснул ей в стальной, цептеровский бокал, граммов сто пятьдесят коньяку и поставив его перед ней, добродушно сказал тоном доброго дяди из старой комедии:
— Выпей этот напиток, дитя мое, и ложись спать. Оставим все разговоры до утра.
Девица пригубила коньяк, на её лице появилось мечтательное выражение и она быстро и с удовольствием выпила крепкий напиток. После всех треволнений, которые ей выпали за последнее время, от сытного ужина и коньяка, она быстро осоловела и когда я подвел её к кровати, рухнула, как подкошенная. Затолкав это чумазое чудо в пуховый, двухместный спальник, я застегнул его на молнию, положив девице под голову сложенный в несколько раз пуховик, а сам лег рядом, укрывшись с головой пушистым, теплым пледом. После всех треволнений мне почему-то подумалось, что остаток ночи теперь пройдет спокойно и я быстро уснул.
Наступило третье утро моего вынужденного, странного и просто невообразимого путешествия. Теперь я был уже полностью уверен в том, что этот удивительный мир является реальным и даже более того, проснувшись чуть ли не с первыми лучами солнца, припоминая события сегодняшней ночи, я даже стал кое-что понимать. Скорее всего те чудовищные создания, которые пытались напасть на меня ночью, и в самом деле были сказочными песиголовцами, мифическими персонажами древнеславянского эпоса. Если так, то Парадиз Ланд, был в высшей степени интересным миром.
Стараясь не шуметь, я поднялся и подошел к лошадям. Мальчик встретил меня тихим фырканьем, а пегий жеребчик настороженным сопением и поставленными торчком ушами. Я разнуздал и расседлал его, отвязал Мальчика и пустил их пастись, а сам вернулся к столику и принялся чистить оружие. Что-то подсказывало мне, что теперь от его исправности будет зависеть очень многое. Девушка спала спокойным и безмятежным сном. Мне не хотелось её будить и потому я передвигался очень тихо и осторожно, но все-таки не учел одной вещи, - исключительной чистоты и свежести этого мира. Стоило мне закурить, девушка моментально проснулась.