Сладко поешь, Ио... и на кого-то эти речи могли бы подействовать... только не на меня. Потому что я знаю им цену. Не я ли нашептывал подобное в тысячи человеческих ушей?
И еще, Ио, ты меня не знаешь. И сейчас ты меня не поняла. Иначе бы не стала мне ничего предлагать. Подумай, глупая, зачем мне делить этот мир еще и с тобой? Если меня уже многие тысячи лет тяготит моя вседозволенность и моя власть - зачем мне воевать за влияние и дальше? Неужели ты не поняла, чего я хочу - я хочу избавиться от своего бремени!
Я ничего ей не отвечаю, ни "да", ни "нет".
Делаю вид, что думаю.
22.
23.
24.
И еще, Ио, ты меня не знаешь. И сейчас ты меня не поняла. Иначе бы не стала мне ничего предлагать. Подумай, глупая, зачем мне делить этот мир еще и с тобой? Если меня уже многие тысячи лет тяготит моя вседозволенность и моя власть - зачем мне воевать за влияние и дальше? Неужели ты не поняла, чего я хочу - я хочу избавиться от своего бремени!
Я ничего ей не отвечаю, ни "да", ни "нет".
Делаю вид, что думаю.
22.
А любознательный Фэриен уже нашел последний труп. Опять же из "достоверных источников" в штабе областного МВД. Не хочу туда ехать. Мне лень. Но приходится. К тому же немного интересно, почему его так быстро нашли.
Ответ оказался прост - Энжи не заперла дверь, когда уходила, а утром соседка обратила на это внимание. Так что мы даже не увидели тела, его уже увезли. Я для вида походил по квартире, поприсматривался. Констатировал, что ничего не нашел. А чего они от меня ждут? Что я ее след унюхаю? Так она и не пешком отсюда уходила, а на машине уехала.
А так - все, как и было... залитая кровью кровать... вот, собственно, и все... невзначай провожу ладонью по тому уголку кровати, куда она присела привести себя в порядок. Несколько часов назад именно сюда опустилась на минутку ее круглая попка. Охренеть, я тоже становлюсь сексуальным маньяком...
- Что мы будем делать дальше? - Ио настырна, как никогда.
- Уйдем отсюда, - отвечаю я.
- Куда? - не отстает она.
- Куда угодно! Лишь бы подальше отсюда!
Она опять начинает нервничать и задавать дурацкие вопросы:
- У тебя есть какой-нибудь план?
- Есть, - зато я честен, как никогда, - и даже не один.
- Что ты придумал?
Задумчиво поднимаю взгляд к потолку:
- Что у нас сейчас? Полдень? Тогда - японский ресторан, суши, сушими... или правильно говорить - суси? Не-е, пусть лучше неправильно, но суши... это хоть как-то звучит по-человечески... а потом - предлагаю сауну. С парилкой. Я вас веником отхлещу!
- Прекрати! - шипит она.
- А что тебя не устраивает? Не хочешь японскую кухню - пусть будет другая. Украинская тоже очень ничего.
- С кухнями я сама могу разобраться! - зловеще заявляет она, - ты с девчонкой разберись!
- Я над этим работаю! - говорю.
- Это называется - работаешь? Даже этот труп - и тот нашел Фэриен! А ты что сделал?
Похвалиться мне нечем, так что я не отвечаю. А хвастаться тысячами спасенных человеческих жизней дьяволу не к лицу.
Ио раздраженно фыркает, резко поворачивается, отчего ее юбка взметается вверх ярким пятном, открывая моему взгляду прелестные стройные ножки, а она, еще более взбешенная тем, что своими резкими движениями достигла совсем не того эффекта, на который рассчитывала, стремительно уходит.
За-а-амечательно, думаю, наконец-то можно покинуть место преступления. Кстати, надо будет поинтересоваться, как эти убийства расследуют, какие экспертизы провели, какие доказательства собрали. Я ж не эксперт, мне отпечатки пальцев проще снять знаете каким образом? Да просто отодрать с пальцев кожу! А спецы - они порошком определенным все посыпают, чтобы отпечатки обнаружить. Потому как во вторую квартиру мы попали уже после экспертов, я теперь даже знаю, какого цвета порошок. Сам видел. Ни за что не догадаетесь! Малинового! Ну, если кому малиновый не нравится - можно сказать, что и бордового. Я не дальтоник, но мне без разницы.
Хотя... примерно догадываюсь, как идет расследование.
Медленно.
Это они сегодня только зарегистрировали преступление в журнале. Нет, не в глянцевом. В специальном. Прошитом и пронумерованном должным образом, еще и опечатанном. Таковы требования. У правоохранителей строгий контроль за всем, что в том священном журнале записано. И очень важно - чтобы не слишком много было туда записано, потому как по журналу этому статистические карточки выставляются на каждое преступление. А статистика - это страшная сила!
Ну, может, соседей опросили, может, установили, что мальчик накануне привел домой девочку. Это ничего не даст расследованию. Потому что вряд ли кто-то эту девочку свяжет с жестоким убийством. Потому что если ее видели, то ничего не рассмотрели - девочка себе и девочка, махонькая, худенькая. Никто же не видел, как лихо она умеет пройтись когтями да наискосок по груди... глупая...
Надеюсь, что у правоохранителей хватило соображения хотя бы связать убийства в одну кучу, то есть в одно дело. Представляю - являюсь я в прокуратуру, исходя из сложности дела - скорее всего в городскую прокуратуру - и даю показания следователю как свидетель. Меня предупреждают о том, что я имею право на основании статьи 63 Конституции Украины отказаться от дачи показаний в отношении себя и своих родственников (если по отцу, то бишь по Создателю, то родственников у меня предостаточно - целый сонм ангелов... а также все человечество... вкупе с Энжи... да, еще птицы-звери). Ах, нет, это должны быть близкие родственники, члены моей семьи. Таковых у меня, естественно, нет. Значит, стучать я могу сколько угодно в свое удовольствие.
Итак, меня предупреждают еще и об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, хорошо еще, что Украина, в наследие атеистического прошлого, не ввела моду класть руку на Библию и клясться говорить "правду, только правду и ничего, кроме правды", как это во всех американских фильмах звучит. Я, кстати, не уверен, что оно так и есть. Слишком напыщенно.
А потом начинают устанавливать мою личность. Спрашивают имя, отчество и фамилию. А я выдаю - Люцифер, бывший первый ангел, дата рождения - четыре тысячи лет до вашей эры, место рождения - небеса, в настоящее время не работаю, без определенного места жительства, особые приметы - дьявол. Документов нету. Шипы, когти и хвост - вот мои документы. Вилы еще могу предъявить. Раскаленные.
А вот крылья - не могу. Украли у меня крылья! Можно заявление заодно написать о краже?
И к этому времени вся прокуратура давно лежит в глубоком обмороке.
Даже если я их откачаю и честно им расскажу, что происходит - добьюсь только одного - точнее, как раз не одного, а нескольких десятков новых сумасшедших, с пылу с жару. Прокуратуру можно будет переименовать в дурдом. А я этого не хочу, пусть живут, пусть расследуют преступления и занимаются оперативно-розыскной деятельностью. Я тоже в некотором роде... оперативный работник.
Да-а... о чем я думаю?
- О чем ты думаешь? - спрашивает меня Фэриен, выруливая из подворотни, где мы оставили машину.
Я даже вздрагиваю от неожиданности. Читают они мои мысли или не читают, кто-нибудь может мне сказать?
- Да так... мечтаю...
Лучше бы я этого не говорил. Потому что Фэриен всматривается в меня пристальнее:
- О чем ты можешь мечтать?
- Как это - о чем? Об озерах серы, реках кипящей лавы и всяком подобном антураже на всей земле.
Вообще-то я шучу, если кто не понял. Фэриен не понял.
- Зачем тебе озера серы?
- Она дымится хорошо.
- А реки кипящей лавы?
- Кипят красиво.
Это разговор двух идиотов, не обращайте внимание.
- Ты так себе представляешь будущее этого мира? - опять спрашивает он.
- А как ты его себе представляешь?
- По-другому, - сдержанно говорит он.
- А правда - как? - оборачиваюсь к Ио, - ведь ни разу ничего не слышал о вашем мире. Может, поделитесь своим счастьем? Мы же - одна команда.
Она не ведется:
- Тебе необязательно это знать.
- Ну как же, - говорю, - вот побью я Энжи... вдруг откуда ни возьмись... заберу свою силу - и вы будете разговаривать со мной на равных, как с конем... то есть с офицером... и мне, конечно, будет очень интересно грядущее устройство мира... на троих...
- Ты сначала ее побей - потом поговорим , - она непробиваема.
- А если вы задумали то, что мне не понравится? - продолжаю задавать вопросы я.
- Ну, трудно придумать что-то хуже, чем озера кипящей серы, разве не так? - ехидничает Ио.
- Все ты напутала, кипящая - это лава, а сера - она не кипит, а так, просто стоит, в озере.
- Хватит паясничать! - одергивает меня Ио.
И правда, хватит.
Я уже продемонстрировал наличие любопытства к их дальнейшим планам. И вообще не настолько наивен, чтобы понимать, что ничего они мне не расскажут и в тайны свои сокровенные меня не посвятят.
Посветите мне! Зажгите лампочку и посветите! Или хотя бы свечку зажгите! Рассейте мрак в моей душе! Укажите мне выход! Кто-нибудь!
Все... у меня истерика... меня пора списывать в утиль... кому я нужен со своими проблемами?
А машину я разбил... вдребезги... минут через десять. Давно хотел узнать, насколько крепкие у них шкуры. Вот и решил, что стоит попробовать. А тут настроение подвернулось подходящее.
Мы ехали по оживленной четырехполосной трассе (это все же не Европа, что бы там Украина не заявляла по этому поводу), нам навстречу двигался поток машин, и не просто двигался, а прямо-таки летел, а я присматривал себе жертву. Агнца, которого планировал заколоть. Увидел таких с десяток, порядочных грешников. Ой, смешно - грешники, но порядочные. Я ждал лишь подходящего места, рассчитывая на реакцию Фэриена. И когда такое место обнаружил - бросил идущую нам навстречу машину в прямом смысле навстречу, на таран! Мужик за рулем той машины, отключившись на мгновение по моей воле, через это мгновение очухавшись, был настолько удивлен и шокирован тем, что летит прямо в нас, что даже не попытался увернуться от столкновения. Так и застыл, вытаращив глаза и раскрыв рот.
Зато Фэриен среагировать успел. Я на это и рассчитывал. Он крутанул руль вправо на полном автомате, лишь для того, чтобы избежать аварии, и, конечно, не глядя, куда, собственно, выворачивает. А справа его, и нас всех, ждало бетонное ограждение, невысокое, но достаточное.
Мы врубились в него на скорости около ста километров в час. Капот джипа смяло в гармошку вместе с двигателем, сработали воздушные подушки, но мне они бы не помогли - я привычно вылетел из машины, разбив головой лобовое стекло. Меня швырнуло над бетоном, и я благополучно приземлился в придорожную канаву. Прямо в грязь. Почему-то везде нахожу либо болото, либо грязь. Правду, наверно, про свинью говорят, про ту, которая везде грязь найдет.
Я с трудом поднялся на ноги и прислушался. После удара тишина казалась мне удивительно чистой и ничем не нарушаемой. Несколько автомобилей, водители которых были свидетелями аварии, остановилось, и из них к нам уже осторожно подходили люди, видимо, боясь взрыва. Остальные машины притормаживали и медленно проезжали мимо.
Тот мужик, что был моим орудием, очень удачно для него вырулил на обочину и потому не пострадал. Он сидел и смотрел на свои трясущиеся руки. Я знаю, что он в это время делал. Благодарил Господа. Может быть, он даже перестанет насиловать свою дочь. Приемную дочь, к тому же вздорную девицу, не такой уж он варвар.
А я полез обратно через бетонные блоки. Посмотреть на то, что натворил.
Пришельцам повезло меньше, чем мне. Они не были готовы к аварии. Фэриену прямо в живот врезался руль, глубоко вспоров его живот вместе с грудной клеткой. Ио ударило о переднее сиденье головой, в результате чего шея у нее была явно сломана. Она лежала на полу машины, свернувшись калачиком, и выглядела при этом, как безвинно погубленная школьница. Когда я открыл дверцу со стороны водителя и увидел окровавленное тело Фэриена, мне стало его даже немножко жаль. Я спокойно приложил пальцы к его шее, нащупал пульс, что меня совсем не удивило, даже при его повреждениях, и хлопнул его по щеке.
- Ау, - сказал я.
Он с трудом разлепил ресницы и обвел место происшествия мутным взглядом. Потом его взгляд остановился на мне и прояснился. За его спиной зашевелилась Ио.
Давайте, очухивайтесь, сам вижу, что шкуры у вас крепкие.
- Ах ты, зараза! - прохрипел Фэриен.
Надо полагать, это он мне.
Ио уже руками повернула свою шею в подобающее положение, пошевелила плечами, покрутила головой, проверяя гибкость суставов, и убийственно ледяным тоном выдала:
- В игрушки играть вздумал?
Народ, окруживший помалу нашу машину, обалдел. Мало того, что явно погибшие люди вдруг оказались живыми, (чудо чудное!), но они еще и разговаривают! И не просто разговаривают, а уже разборки устроили! Вот уж точно - по-русски!
А когда Фэриен руками вытолкнул из своей груди руль, и тот вышел с подозрительным хлюпаньем и хрустом, а кровь полилась рекой, несколько человек за моей спиной почувствовали себя совсем нехорошо. Фэриен на такие мелочи, как вдавленная до позвоночника грудная клетка, внимания не обратил, тоже потянулся, и я понял, что с его торсом все уже в порядке. Он легко выпрыгнул из машины, и только рваная и окровавленная одежда свидетельствовала о имевших место быть травмах. Он наступал на меня:
- Делать тебе нечего, да?
Ио гневно хлопнула дверцей с другой стороны и тоже через мгновение была рядом:
- Ты решил проверить, нельзя ли нас так просто убить?
Я отмахнулся, пытаясь прикинуться шлангом:
- А причем здесь я?
Ио взвизгнула и от души влепила мне пощечину. Я не стал ее удерживать. Как ни крути, а я испортил ей макияж. И маникюр.
Моя голова дернулась от удара, я прикрыл глаза и пробормотал:
- Я просто проверил...
- Сволочь! Дрянь! - Ио была готова и дальше хлестать меня по лицу, но это уже слишком, этого я ей не позволю.
Удерживаю ее руки, а Фэриен забирает их у меня, разворачивает к себе ее лицо и говорит ей:
- Все, хватит, мы с ним позже разберемся.
И я догадываюсь, что мало мне не покажется. Сплевываю сквозь зубы и спрашиваю у народа, может ли кто-нибудь довезти нас до больницы? Желающие находятся. Никто даже не заикается о том, что нужно ждать гаишников для составления протокола - мы порядком окровавлены.
Выбираю машину с одним водителем, и мы в нее садимся. Фэриен впереди, я и Ио - сзади. Практически только мы трогаемся, как Фэриен разворачивается ко мне и спрашивает:
- Чем тебе джип не нравился?
Пожимаю плечами и думаю о том, что против джипа ничего не имел, джип как раз мне нравился. Мне Фэриен не нравился.
Ио вздыхает и качает головой, говоря тем самым, что у нее просто нет слов. Но через минуту слова находятся:
- Нет, ты можешь объяснить, чего ты добивался?
- Я уже сказал - просто проверил! - говорю с нажимом. Мне не нравится, когда по двадцать раз задают идиотские вопросы, тем более, на которые я уже отвечал.
В разговор вступает крайне заинтересованный водитель, парень лет тридцати:
- Ребят, а что у вас за проблемы-то? Что случилось? Что вы там проверяли?
Фэриен усмехается:
- Ну, посудите сами, молодой человек, вот этот идиот, - он кивает на меня, - решил проверить, нельзя ли нас убить физически. Меня и эту изящную девушку. И аварию устроил именно он. Хотя прекрасно знал, что таким простым способом нас убить нельзя! Нас вообще убить нельзя! Видите ли, - он мило улыбается в лицо парню, не обращая внимания на его отвисшую челюсть, - мы в некотором роде представители параллельного мира и наделены некими сверхъестественными способностями. А ваш Люцифер - полный кретин!
- Простите, какой Люцифер? - деревянным голосом спрашивает парень, уже не радый тому, что решил нам помочь.
- Ваш Люцифер. Местный. Земной. Который дьявол, - подробно поясняет Фэриен и кивает еще раз на меня, - вон тот.
Парень обводит нас всех глубокомысленным взглядом, а я киваю:
- Это правда... я - дьявол.
- Э... хм... Андрей, - в свою очередь представляется он.
- Это Фэриен, - указующим жестом представляю моих спутников, - это Ио... из чуждого нам мира.
- Простите, Люцифер, - недоверчиво произносит Андрей, - а и правда - зачем Вы пытались убить представителей параллельного мира? Тем более таким простым способом, как автокатастрофа? - парень и сам не верит в то, что он говорит.
- Понимаешь, Андрей, - поясняю я, - они мне тоже порядочно насолили. Ты, кстати, на дорог смотри! Нам пока хватит одной аварии! Так вот - чужаки посадили меня на цепь. А меня это злит. Я хочу ее оборвать. Вот и попробовал. А ты бы разве не попробовал, если б был на моем месте?
- Простите, а в какую больницу Вас везти? - спрашивает парень и надеется услышать в ответ, что в психиатрическую.
- В больницу не надо, - отвечаю, - что нам сделается, представителям, от такой мелкой аварии? Давай в гостиницу "Украина".
Парень не знает, верить нам или нет. Видимо, он решает, что мы все-таки шутим... или в шоке после аварии. Но он держится неплохо, не нервничает, не высаживает нас из машины, что у него и не получилось бы, не пытается выяснить, с какой планеты Ио и Фэриен, а просто привозит нас на Крещатик и напоследок советует обратиться к врачу. Это звучит так, будто он беспокоится за наше здоровье, но я-то понимаю, на что он намекает. Езжай давай, Андрей, пока не до тебя. Даже не буду копаться, что ты делаешь не так - не с теми спишь или не о том думаешь, но мой большой опыт мне подсказывает, что и ты наверняка отнюдь не невинен. Все, брысь!
Ответ оказался прост - Энжи не заперла дверь, когда уходила, а утром соседка обратила на это внимание. Так что мы даже не увидели тела, его уже увезли. Я для вида походил по квартире, поприсматривался. Констатировал, что ничего не нашел. А чего они от меня ждут? Что я ее след унюхаю? Так она и не пешком отсюда уходила, а на машине уехала.
А так - все, как и было... залитая кровью кровать... вот, собственно, и все... невзначай провожу ладонью по тому уголку кровати, куда она присела привести себя в порядок. Несколько часов назад именно сюда опустилась на минутку ее круглая попка. Охренеть, я тоже становлюсь сексуальным маньяком...
- Что мы будем делать дальше? - Ио настырна, как никогда.
- Уйдем отсюда, - отвечаю я.
- Куда? - не отстает она.
- Куда угодно! Лишь бы подальше отсюда!
Она опять начинает нервничать и задавать дурацкие вопросы:
- У тебя есть какой-нибудь план?
- Есть, - зато я честен, как никогда, - и даже не один.
- Что ты придумал?
Задумчиво поднимаю взгляд к потолку:
- Что у нас сейчас? Полдень? Тогда - японский ресторан, суши, сушими... или правильно говорить - суси? Не-е, пусть лучше неправильно, но суши... это хоть как-то звучит по-человечески... а потом - предлагаю сауну. С парилкой. Я вас веником отхлещу!
- Прекрати! - шипит она.
- А что тебя не устраивает? Не хочешь японскую кухню - пусть будет другая. Украинская тоже очень ничего.
- С кухнями я сама могу разобраться! - зловеще заявляет она, - ты с девчонкой разберись!
- Я над этим работаю! - говорю.
- Это называется - работаешь? Даже этот труп - и тот нашел Фэриен! А ты что сделал?
Похвалиться мне нечем, так что я не отвечаю. А хвастаться тысячами спасенных человеческих жизней дьяволу не к лицу.
Ио раздраженно фыркает, резко поворачивается, отчего ее юбка взметается вверх ярким пятном, открывая моему взгляду прелестные стройные ножки, а она, еще более взбешенная тем, что своими резкими движениями достигла совсем не того эффекта, на который рассчитывала, стремительно уходит.
За-а-амечательно, думаю, наконец-то можно покинуть место преступления. Кстати, надо будет поинтересоваться, как эти убийства расследуют, какие экспертизы провели, какие доказательства собрали. Я ж не эксперт, мне отпечатки пальцев проще снять знаете каким образом? Да просто отодрать с пальцев кожу! А спецы - они порошком определенным все посыпают, чтобы отпечатки обнаружить. Потому как во вторую квартиру мы попали уже после экспертов, я теперь даже знаю, какого цвета порошок. Сам видел. Ни за что не догадаетесь! Малинового! Ну, если кому малиновый не нравится - можно сказать, что и бордового. Я не дальтоник, но мне без разницы.
Хотя... примерно догадываюсь, как идет расследование.
Медленно.
Это они сегодня только зарегистрировали преступление в журнале. Нет, не в глянцевом. В специальном. Прошитом и пронумерованном должным образом, еще и опечатанном. Таковы требования. У правоохранителей строгий контроль за всем, что в том священном журнале записано. И очень важно - чтобы не слишком много было туда записано, потому как по журналу этому статистические карточки выставляются на каждое преступление. А статистика - это страшная сила!
Ну, может, соседей опросили, может, установили, что мальчик накануне привел домой девочку. Это ничего не даст расследованию. Потому что вряд ли кто-то эту девочку свяжет с жестоким убийством. Потому что если ее видели, то ничего не рассмотрели - девочка себе и девочка, махонькая, худенькая. Никто же не видел, как лихо она умеет пройтись когтями да наискосок по груди... глупая...
Надеюсь, что у правоохранителей хватило соображения хотя бы связать убийства в одну кучу, то есть в одно дело. Представляю - являюсь я в прокуратуру, исходя из сложности дела - скорее всего в городскую прокуратуру - и даю показания следователю как свидетель. Меня предупреждают о том, что я имею право на основании статьи 63 Конституции Украины отказаться от дачи показаний в отношении себя и своих родственников (если по отцу, то бишь по Создателю, то родственников у меня предостаточно - целый сонм ангелов... а также все человечество... вкупе с Энжи... да, еще птицы-звери). Ах, нет, это должны быть близкие родственники, члены моей семьи. Таковых у меня, естественно, нет. Значит, стучать я могу сколько угодно в свое удовольствие.
Итак, меня предупреждают еще и об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, хорошо еще, что Украина, в наследие атеистического прошлого, не ввела моду класть руку на Библию и клясться говорить "правду, только правду и ничего, кроме правды", как это во всех американских фильмах звучит. Я, кстати, не уверен, что оно так и есть. Слишком напыщенно.
А потом начинают устанавливать мою личность. Спрашивают имя, отчество и фамилию. А я выдаю - Люцифер, бывший первый ангел, дата рождения - четыре тысячи лет до вашей эры, место рождения - небеса, в настоящее время не работаю, без определенного места жительства, особые приметы - дьявол. Документов нету. Шипы, когти и хвост - вот мои документы. Вилы еще могу предъявить. Раскаленные.
А вот крылья - не могу. Украли у меня крылья! Можно заявление заодно написать о краже?
И к этому времени вся прокуратура давно лежит в глубоком обмороке.
Даже если я их откачаю и честно им расскажу, что происходит - добьюсь только одного - точнее, как раз не одного, а нескольких десятков новых сумасшедших, с пылу с жару. Прокуратуру можно будет переименовать в дурдом. А я этого не хочу, пусть живут, пусть расследуют преступления и занимаются оперативно-розыскной деятельностью. Я тоже в некотором роде... оперативный работник.
Да-а... о чем я думаю?
- О чем ты думаешь? - спрашивает меня Фэриен, выруливая из подворотни, где мы оставили машину.
Я даже вздрагиваю от неожиданности. Читают они мои мысли или не читают, кто-нибудь может мне сказать?
- Да так... мечтаю...
Лучше бы я этого не говорил. Потому что Фэриен всматривается в меня пристальнее:
- О чем ты можешь мечтать?
- Как это - о чем? Об озерах серы, реках кипящей лавы и всяком подобном антураже на всей земле.
Вообще-то я шучу, если кто не понял. Фэриен не понял.
- Зачем тебе озера серы?
- Она дымится хорошо.
- А реки кипящей лавы?
- Кипят красиво.
Это разговор двух идиотов, не обращайте внимание.
- Ты так себе представляешь будущее этого мира? - опять спрашивает он.
- А как ты его себе представляешь?
- По-другому, - сдержанно говорит он.
- А правда - как? - оборачиваюсь к Ио, - ведь ни разу ничего не слышал о вашем мире. Может, поделитесь своим счастьем? Мы же - одна команда.
Она не ведется:
- Тебе необязательно это знать.
- Ну как же, - говорю, - вот побью я Энжи... вдруг откуда ни возьмись... заберу свою силу - и вы будете разговаривать со мной на равных, как с конем... то есть с офицером... и мне, конечно, будет очень интересно грядущее устройство мира... на троих...
- Ты сначала ее побей - потом поговорим , - она непробиваема.
- А если вы задумали то, что мне не понравится? - продолжаю задавать вопросы я.
- Ну, трудно придумать что-то хуже, чем озера кипящей серы, разве не так? - ехидничает Ио.
- Все ты напутала, кипящая - это лава, а сера - она не кипит, а так, просто стоит, в озере.
- Хватит паясничать! - одергивает меня Ио.
И правда, хватит.
Я уже продемонстрировал наличие любопытства к их дальнейшим планам. И вообще не настолько наивен, чтобы понимать, что ничего они мне не расскажут и в тайны свои сокровенные меня не посвятят.
Посветите мне! Зажгите лампочку и посветите! Или хотя бы свечку зажгите! Рассейте мрак в моей душе! Укажите мне выход! Кто-нибудь!
Все... у меня истерика... меня пора списывать в утиль... кому я нужен со своими проблемами?
А машину я разбил... вдребезги... минут через десять. Давно хотел узнать, насколько крепкие у них шкуры. Вот и решил, что стоит попробовать. А тут настроение подвернулось подходящее.
Мы ехали по оживленной четырехполосной трассе (это все же не Европа, что бы там Украина не заявляла по этому поводу), нам навстречу двигался поток машин, и не просто двигался, а прямо-таки летел, а я присматривал себе жертву. Агнца, которого планировал заколоть. Увидел таких с десяток, порядочных грешников. Ой, смешно - грешники, но порядочные. Я ждал лишь подходящего места, рассчитывая на реакцию Фэриена. И когда такое место обнаружил - бросил идущую нам навстречу машину в прямом смысле навстречу, на таран! Мужик за рулем той машины, отключившись на мгновение по моей воле, через это мгновение очухавшись, был настолько удивлен и шокирован тем, что летит прямо в нас, что даже не попытался увернуться от столкновения. Так и застыл, вытаращив глаза и раскрыв рот.
Зато Фэриен среагировать успел. Я на это и рассчитывал. Он крутанул руль вправо на полном автомате, лишь для того, чтобы избежать аварии, и, конечно, не глядя, куда, собственно, выворачивает. А справа его, и нас всех, ждало бетонное ограждение, невысокое, но достаточное.
Мы врубились в него на скорости около ста километров в час. Капот джипа смяло в гармошку вместе с двигателем, сработали воздушные подушки, но мне они бы не помогли - я привычно вылетел из машины, разбив головой лобовое стекло. Меня швырнуло над бетоном, и я благополучно приземлился в придорожную канаву. Прямо в грязь. Почему-то везде нахожу либо болото, либо грязь. Правду, наверно, про свинью говорят, про ту, которая везде грязь найдет.
Я с трудом поднялся на ноги и прислушался. После удара тишина казалась мне удивительно чистой и ничем не нарушаемой. Несколько автомобилей, водители которых были свидетелями аварии, остановилось, и из них к нам уже осторожно подходили люди, видимо, боясь взрыва. Остальные машины притормаживали и медленно проезжали мимо.
Тот мужик, что был моим орудием, очень удачно для него вырулил на обочину и потому не пострадал. Он сидел и смотрел на свои трясущиеся руки. Я знаю, что он в это время делал. Благодарил Господа. Может быть, он даже перестанет насиловать свою дочь. Приемную дочь, к тому же вздорную девицу, не такой уж он варвар.
А я полез обратно через бетонные блоки. Посмотреть на то, что натворил.
Пришельцам повезло меньше, чем мне. Они не были готовы к аварии. Фэриену прямо в живот врезался руль, глубоко вспоров его живот вместе с грудной клеткой. Ио ударило о переднее сиденье головой, в результате чего шея у нее была явно сломана. Она лежала на полу машины, свернувшись калачиком, и выглядела при этом, как безвинно погубленная школьница. Когда я открыл дверцу со стороны водителя и увидел окровавленное тело Фэриена, мне стало его даже немножко жаль. Я спокойно приложил пальцы к его шее, нащупал пульс, что меня совсем не удивило, даже при его повреждениях, и хлопнул его по щеке.
- Ау, - сказал я.
Он с трудом разлепил ресницы и обвел место происшествия мутным взглядом. Потом его взгляд остановился на мне и прояснился. За его спиной зашевелилась Ио.
Давайте, очухивайтесь, сам вижу, что шкуры у вас крепкие.
- Ах ты, зараза! - прохрипел Фэриен.
Надо полагать, это он мне.
Ио уже руками повернула свою шею в подобающее положение, пошевелила плечами, покрутила головой, проверяя гибкость суставов, и убийственно ледяным тоном выдала:
- В игрушки играть вздумал?
Народ, окруживший помалу нашу машину, обалдел. Мало того, что явно погибшие люди вдруг оказались живыми, (чудо чудное!), но они еще и разговаривают! И не просто разговаривают, а уже разборки устроили! Вот уж точно - по-русски!
А когда Фэриен руками вытолкнул из своей груди руль, и тот вышел с подозрительным хлюпаньем и хрустом, а кровь полилась рекой, несколько человек за моей спиной почувствовали себя совсем нехорошо. Фэриен на такие мелочи, как вдавленная до позвоночника грудная клетка, внимания не обратил, тоже потянулся, и я понял, что с его торсом все уже в порядке. Он легко выпрыгнул из машины, и только рваная и окровавленная одежда свидетельствовала о имевших место быть травмах. Он наступал на меня:
- Делать тебе нечего, да?
Ио гневно хлопнула дверцей с другой стороны и тоже через мгновение была рядом:
- Ты решил проверить, нельзя ли нас так просто убить?
Я отмахнулся, пытаясь прикинуться шлангом:
- А причем здесь я?
Ио взвизгнула и от души влепила мне пощечину. Я не стал ее удерживать. Как ни крути, а я испортил ей макияж. И маникюр.
Моя голова дернулась от удара, я прикрыл глаза и пробормотал:
- Я просто проверил...
- Сволочь! Дрянь! - Ио была готова и дальше хлестать меня по лицу, но это уже слишком, этого я ей не позволю.
Удерживаю ее руки, а Фэриен забирает их у меня, разворачивает к себе ее лицо и говорит ей:
- Все, хватит, мы с ним позже разберемся.
И я догадываюсь, что мало мне не покажется. Сплевываю сквозь зубы и спрашиваю у народа, может ли кто-нибудь довезти нас до больницы? Желающие находятся. Никто даже не заикается о том, что нужно ждать гаишников для составления протокола - мы порядком окровавлены.
Выбираю машину с одним водителем, и мы в нее садимся. Фэриен впереди, я и Ио - сзади. Практически только мы трогаемся, как Фэриен разворачивается ко мне и спрашивает:
- Чем тебе джип не нравился?
Пожимаю плечами и думаю о том, что против джипа ничего не имел, джип как раз мне нравился. Мне Фэриен не нравился.
Ио вздыхает и качает головой, говоря тем самым, что у нее просто нет слов. Но через минуту слова находятся:
- Нет, ты можешь объяснить, чего ты добивался?
- Я уже сказал - просто проверил! - говорю с нажимом. Мне не нравится, когда по двадцать раз задают идиотские вопросы, тем более, на которые я уже отвечал.
В разговор вступает крайне заинтересованный водитель, парень лет тридцати:
- Ребят, а что у вас за проблемы-то? Что случилось? Что вы там проверяли?
Фэриен усмехается:
- Ну, посудите сами, молодой человек, вот этот идиот, - он кивает на меня, - решил проверить, нельзя ли нас убить физически. Меня и эту изящную девушку. И аварию устроил именно он. Хотя прекрасно знал, что таким простым способом нас убить нельзя! Нас вообще убить нельзя! Видите ли, - он мило улыбается в лицо парню, не обращая внимания на его отвисшую челюсть, - мы в некотором роде представители параллельного мира и наделены некими сверхъестественными способностями. А ваш Люцифер - полный кретин!
- Простите, какой Люцифер? - деревянным голосом спрашивает парень, уже не радый тому, что решил нам помочь.
- Ваш Люцифер. Местный. Земной. Который дьявол, - подробно поясняет Фэриен и кивает еще раз на меня, - вон тот.
Парень обводит нас всех глубокомысленным взглядом, а я киваю:
- Это правда... я - дьявол.
- Э... хм... Андрей, - в свою очередь представляется он.
- Это Фэриен, - указующим жестом представляю моих спутников, - это Ио... из чуждого нам мира.
- Простите, Люцифер, - недоверчиво произносит Андрей, - а и правда - зачем Вы пытались убить представителей параллельного мира? Тем более таким простым способом, как автокатастрофа? - парень и сам не верит в то, что он говорит.
- Понимаешь, Андрей, - поясняю я, - они мне тоже порядочно насолили. Ты, кстати, на дорог смотри! Нам пока хватит одной аварии! Так вот - чужаки посадили меня на цепь. А меня это злит. Я хочу ее оборвать. Вот и попробовал. А ты бы разве не попробовал, если б был на моем месте?
- Простите, а в какую больницу Вас везти? - спрашивает парень и надеется услышать в ответ, что в психиатрическую.
- В больницу не надо, - отвечаю, - что нам сделается, представителям, от такой мелкой аварии? Давай в гостиницу "Украина".
Парень не знает, верить нам или нет. Видимо, он решает, что мы все-таки шутим... или в шоке после аварии. Но он держится неплохо, не нервничает, не высаживает нас из машины, что у него и не получилось бы, не пытается выяснить, с какой планеты Ио и Фэриен, а просто привозит нас на Крещатик и напоследок советует обратиться к врачу. Это звучит так, будто он беспокоится за наше здоровье, но я-то понимаю, на что он намекает. Езжай давай, Андрей, пока не до тебя. Даже не буду копаться, что ты делаешь не так - не с теми спишь или не о том думаешь, но мой большой опыт мне подсказывает, что и ты наверняка отнюдь не невинен. Все, брысь!
23.
Едва зайдя в номер, они скидывают свои окровавленные одежки. И разгуливают голенькими, как так и надо. Я раздеваться не тороплюсь. Достаточно хорошо их знаю, чтобы приготовиться к очередным сюрпризам. Как они мне отомстят?
Прислоняюсь спиной к стене, складываю руки на груди и жду. А больше-то ничего не остается. Ио придирчиво расчесывает волосы. Фэриен, облачившись в халатик, не спеша, подходит ко мне. Началось...
- Ждешь наказания? - он внимательно изучает свои ногти.
- А что - не надо ждать? - спрашиваю скорее для поддержания разговора, смысловой нагрузки мои слова не несут.
Они ведь уже решили, что именно будут делать.
- Какой ты наивный... - тянет Фэриен.
- Какой есть, - отвечаю мрачно.
- Пожалуй, не буду тебя за это наказывать. Я тебя понимаю.
- Я тоже понимаю, - говорю, - себя.
Он усмехается, окидывая меня взглядом:
- Тебе так нравится дерзить?
- Тяжелое детство, - я краток и отменно мрачен.
Мне не нравится этот разговор. Мне не нравится, когда надо мной вот так посмеиваются.
А он продолжает:
- Удивляюсь, как ты вообще какое-либо время продержался подле твоего Бога, с твоим-то характером.
- Видимо, и ЕМУ я казался "интересной игрушкой".
- Только ОН перестал с тобой играть, - едко колет меня Фэриен.
- А может, ОН никогда со мной и не "играл"? - я вкладываю совсем другой смысл в это слово.
- Гордыня - смертный грех, - напоминает мне он.
Вот тут я откровенно улыбаюсь:
- В моем арсенале все десять!
На что улыбается он:
- Только пользы от твоего арсенала нет.
Бурчу едва слышно:
- Смотря кому...
К нам подходит Ио:
- Не умничай!
Естественно, это она говорит мне. Кто виноват? Невестка!
Ио продолжает:
- Иначе могу изменить свои намерения обойтись без наказаний!
- Сколько угодно! Я весь к вашим услугам! - а голос у меня и правда дерзкий... пожалуй, я нарываюсь...
Она насмешливо улыбается:
- Тебе что, нравится, когда тебя ломают? Когда тебя вынуждают подчиниться? А то что-то не пойму твоего поведения... чего добиваешься?
Усилием воли заставляю себя остыть. Мое поведение действительно выглядит так, будто я нарываюсь, чтобы меня унизили. Не нужно мне этого. И отвечаю совершенно спокойно:
- Просто не надо мне угрожать... это меня злит.
Она целует меня в щеку:
- Я знаю.
Кажется, мне повезло. Инцидент исчерпан. А потом она начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке, и я понимаю, что ни фига не исчерпан. Только не могу понять, неужели то, что я разбил машину вместе с ними, настолько возбуждающе?
Вообще-то люблю, когда меня достают из одежды, как конфетку из обертки. Когда я стою, расслабив руки, а на мне одну за другой расстегивают пуговицы, и при этом лукаво смотрят мне в глаза. Потому что возникает иллюзия, что мое тело привлекательно, что меня хотят попробовать на вкус, как ту же конфетку, что сам факт моего присутствия действует на кого-то возбуждающе... Понимаю, что дело во мне... мне нравится, когда кто-то любит до меня дотрагиваться, нравится осознавать, что кто-то испытывает ко мне симпатию... видимо, слишком долго я был этого лишен.
Но она лишь сняла с меня грязную рубашку и отправила в душ. После чего я обнаружил их в спальне совершенно обнаженных. Нет, все-таки я не ошибся с самого начала. Они обжимались, чуть прикрывшись тонким покрывалом. А я вошел в спальню в одном полотенце. И сразу отступил назад, в гостиную. Но меня уже заметили и позвали.
- Я что-то устал, - сказал нейтрально.
Ио засмеялась:
- Ты еще скажи, что у тебя голова болит!
- Нет, правда - я не робот.
- А мне робот и не нужен. Сюда иди!
Я иду... смотрю на ее грудь и его, и думаю, что буду их сейчас целовать... и завожусь мгновенно.
И был секс... я снова находился "между" и плавился в неге и сладости... и он был сильным и мужественным, а она - слабой и нежной... а я - ни тем, ни другим. Я стал мужчиной для нее и женщиной для него... одновременно... и мой оргазм был ярким и многоцветным, как радуга. Мне сложно это сравнить с чем- либо, разве что, действительно - с радугой... плавный переход цвета... изменчивое марево. Так и я - испытал целую гамму ощущений - от радостно-оранжевого до сложного темно-синего.
Вероятно, это неправильно и непонятно - сравнивать оргазм с цветом... я могу еще - с музыкой... и тогда могу сказать, что испытал смесь тяжелого рока и легкого джаза.
Вы не поймете... и я не понимаю... а рассказать, правильно передать то, что ощутил - не могу... двумя строчками этого не описать, да я и не мастер. И вообще не только о моей гипернасыщенной сексуальной жизни хочу вам поведать.
Я пытаюсь рассказать о том, что со мной происходит, со всеми более-менее печатными подробностями. Хотя бы - чтобы кто-нибудь изменил бы обо мне свое мнение. Или попытался понять меня. Мою боль, мое одиночество, вынудившее меня радоваться даже такому извращенному вниманию к моей персоне.
Я... никого не призываю пробовать мой опыт на себе. И, в общем, тоже без особой радости приобщился к этому... думаю, мне не нужно никому напоминать обстоятельства.
И потом - это просто сопутствующие события. Понимаю, звучит так, будто я оправдываюсь.
Но я... всего лишь откровенен.
Прислоняюсь спиной к стене, складываю руки на груди и жду. А больше-то ничего не остается. Ио придирчиво расчесывает волосы. Фэриен, облачившись в халатик, не спеша, подходит ко мне. Началось...
- Ждешь наказания? - он внимательно изучает свои ногти.
- А что - не надо ждать? - спрашиваю скорее для поддержания разговора, смысловой нагрузки мои слова не несут.
Они ведь уже решили, что именно будут делать.
- Какой ты наивный... - тянет Фэриен.
- Какой есть, - отвечаю мрачно.
- Пожалуй, не буду тебя за это наказывать. Я тебя понимаю.
- Я тоже понимаю, - говорю, - себя.
Он усмехается, окидывая меня взглядом:
- Тебе так нравится дерзить?
- Тяжелое детство, - я краток и отменно мрачен.
Мне не нравится этот разговор. Мне не нравится, когда надо мной вот так посмеиваются.
А он продолжает:
- Удивляюсь, как ты вообще какое-либо время продержался подле твоего Бога, с твоим-то характером.
- Видимо, и ЕМУ я казался "интересной игрушкой".
- Только ОН перестал с тобой играть, - едко колет меня Фэриен.
- А может, ОН никогда со мной и не "играл"? - я вкладываю совсем другой смысл в это слово.
- Гордыня - смертный грех, - напоминает мне он.
Вот тут я откровенно улыбаюсь:
- В моем арсенале все десять!
На что улыбается он:
- Только пользы от твоего арсенала нет.
Бурчу едва слышно:
- Смотря кому...
К нам подходит Ио:
- Не умничай!
Естественно, это она говорит мне. Кто виноват? Невестка!
Ио продолжает:
- Иначе могу изменить свои намерения обойтись без наказаний!
- Сколько угодно! Я весь к вашим услугам! - а голос у меня и правда дерзкий... пожалуй, я нарываюсь...
Она насмешливо улыбается:
- Тебе что, нравится, когда тебя ломают? Когда тебя вынуждают подчиниться? А то что-то не пойму твоего поведения... чего добиваешься?
Усилием воли заставляю себя остыть. Мое поведение действительно выглядит так, будто я нарываюсь, чтобы меня унизили. Не нужно мне этого. И отвечаю совершенно спокойно:
- Просто не надо мне угрожать... это меня злит.
Она целует меня в щеку:
- Я знаю.
Кажется, мне повезло. Инцидент исчерпан. А потом она начинает расстегивать пуговицы на моей рубашке, и я понимаю, что ни фига не исчерпан. Только не могу понять, неужели то, что я разбил машину вместе с ними, настолько возбуждающе?
Вообще-то люблю, когда меня достают из одежды, как конфетку из обертки. Когда я стою, расслабив руки, а на мне одну за другой расстегивают пуговицы, и при этом лукаво смотрят мне в глаза. Потому что возникает иллюзия, что мое тело привлекательно, что меня хотят попробовать на вкус, как ту же конфетку, что сам факт моего присутствия действует на кого-то возбуждающе... Понимаю, что дело во мне... мне нравится, когда кто-то любит до меня дотрагиваться, нравится осознавать, что кто-то испытывает ко мне симпатию... видимо, слишком долго я был этого лишен.
Но она лишь сняла с меня грязную рубашку и отправила в душ. После чего я обнаружил их в спальне совершенно обнаженных. Нет, все-таки я не ошибся с самого начала. Они обжимались, чуть прикрывшись тонким покрывалом. А я вошел в спальню в одном полотенце. И сразу отступил назад, в гостиную. Но меня уже заметили и позвали.
- Я что-то устал, - сказал нейтрально.
Ио засмеялась:
- Ты еще скажи, что у тебя голова болит!
- Нет, правда - я не робот.
- А мне робот и не нужен. Сюда иди!
Я иду... смотрю на ее грудь и его, и думаю, что буду их сейчас целовать... и завожусь мгновенно.
И был секс... я снова находился "между" и плавился в неге и сладости... и он был сильным и мужественным, а она - слабой и нежной... а я - ни тем, ни другим. Я стал мужчиной для нее и женщиной для него... одновременно... и мой оргазм был ярким и многоцветным, как радуга. Мне сложно это сравнить с чем- либо, разве что, действительно - с радугой... плавный переход цвета... изменчивое марево. Так и я - испытал целую гамму ощущений - от радостно-оранжевого до сложного темно-синего.
Вероятно, это неправильно и непонятно - сравнивать оргазм с цветом... я могу еще - с музыкой... и тогда могу сказать, что испытал смесь тяжелого рока и легкого джаза.
Вы не поймете... и я не понимаю... а рассказать, правильно передать то, что ощутил - не могу... двумя строчками этого не описать, да я и не мастер. И вообще не только о моей гипернасыщенной сексуальной жизни хочу вам поведать.
Я пытаюсь рассказать о том, что со мной происходит, со всеми более-менее печатными подробностями. Хотя бы - чтобы кто-нибудь изменил бы обо мне свое мнение. Или попытался понять меня. Мою боль, мое одиночество, вынудившее меня радоваться даже такому извращенному вниманию к моей персоне.
Я... никого не призываю пробовать мой опыт на себе. И, в общем, тоже без особой радости приобщился к этому... думаю, мне не нужно никому напоминать обстоятельства.
И потом - это просто сопутствующие события. Понимаю, звучит так, будто я оправдываюсь.
Но я... всего лишь откровенен.
24.
Энжи сидит на дешевом пластиковом стульчике у фонтана, пьет сок. Сплошная демократия. Ей не идет ни эта общественная кафешка, ни стул, ни стол, ни пластиковый же стаканчик в ее руках. Она напряжена, агрессивна и дьявольски красива.
Я добивался этой встречи два дня. Как? Очень просто - я ее преследовал. Ха! Вздохнуть ей свободно не давал! Сфокусировал на ней все внимание, объяснив Ио и Фэриену свою почти полную медитацию почти правдой - раскрыл некоторые свои карты, рассказав им, как я могу ее искать, как могу просматривать город людскими глазами.
Пришельцы маялись в номере гостиницы, время от времени тормоша меня и требуя развлечений и секса. Я давал им и то и другое, а потом возвращался обратно.
Врал им, говоря, что не нахожу ее, а на самом деле не спускал с нее глаз. Два дня я видел только ее и ничуть не был разочарован. Не заметил ни единого некрасивого жеста или какой-нибудь банальной глупости. Нет. Она была безумно, безумно, безумно хороша! И тогда, когда я подглядывал из дома напротив за ней, принимающей ванну, глазами тринадцатилетнего мальчишки, и тогда, когда она красила губки новой помадой в бутике, а я смотрел на нее глазами излишне завистливой чужой красоте продавщицы.
И все это время пытался с ней поговорить.
В первый раз, когда парень, на которого она уже положила глаз, вдруг поменялся в лице и спросил, не хочет ли она поговорить с некоей ручной собачкой, называемой Люцифером, она с перепугу чуть не убила парня. Но сдержалась. Потому что дело происходило в людном месте. Поэтому она завела наивного меня в место менее людное и убила уже там.
Потом, когда встреченные люди через одного стали говорить ей, что хотят сказать ей нечто очень важное, она поначалу психовала, начала метаться по городу, но я уже знал ее слишком хорошо, я уже ее чувствовал.
Через два дня она согласилась. Для меня это была удача, и в то же время - огромный риск. Я дождался, когда вконец измучавшиеся Ио и Фэриен бросили меня в номере отстраненно сидящим в позе лотоса (смешное название, всегда хотел это сказать, да только никто меня не слушал), и назначил ей встречу.
Она в ответ слегка коснулась длиннющим острым когтем подбородка парня, через которого я с ней говорил в тот момент, погладила его тем когтем, чудом не отрезав ему голову, и оскалилась:
- Давай, приходи, не пожалеешь!
И вот - пришла, сидит, меня ждет. Опять одета в черное. Нет, малышка, ты слишком консервативна в одежде. Один и тот же стиль. Впрочем, ей идет.
Небрежно говорю ей:
- Привет, ты перепутала кафе.
- Они все тут одинаковые, - возражает она.
- Нет, - говорю, - некоторые лучше.
- Мне все равно! - в ее голосе слышны визгливые нотки. Она нервничает.
Присаживаюсь рядом, достаю сигарету, закуриваю:
- Как жизнь?
- Ты меня искал для того, чтобы о жизни спросить? - ее ноготки стучат по поверхности стола.
- И для этого тоже.
- Выкладывай, чего тебе надо?
- Грубиянка, - безразлично заявляю я.
- Вся в тебя!
А и правда, думаю, вся в меня. Яблочко от яблоньки...
- Чего ж ты грубишь папочке?
Я добивался этой встречи два дня. Как? Очень просто - я ее преследовал. Ха! Вздохнуть ей свободно не давал! Сфокусировал на ней все внимание, объяснив Ио и Фэриену свою почти полную медитацию почти правдой - раскрыл некоторые свои карты, рассказав им, как я могу ее искать, как могу просматривать город людскими глазами.
Пришельцы маялись в номере гостиницы, время от времени тормоша меня и требуя развлечений и секса. Я давал им и то и другое, а потом возвращался обратно.
Врал им, говоря, что не нахожу ее, а на самом деле не спускал с нее глаз. Два дня я видел только ее и ничуть не был разочарован. Не заметил ни единого некрасивого жеста или какой-нибудь банальной глупости. Нет. Она была безумно, безумно, безумно хороша! И тогда, когда я подглядывал из дома напротив за ней, принимающей ванну, глазами тринадцатилетнего мальчишки, и тогда, когда она красила губки новой помадой в бутике, а я смотрел на нее глазами излишне завистливой чужой красоте продавщицы.
И все это время пытался с ней поговорить.
В первый раз, когда парень, на которого она уже положила глаз, вдруг поменялся в лице и спросил, не хочет ли она поговорить с некоей ручной собачкой, называемой Люцифером, она с перепугу чуть не убила парня. Но сдержалась. Потому что дело происходило в людном месте. Поэтому она завела наивного меня в место менее людное и убила уже там.
Потом, когда встреченные люди через одного стали говорить ей, что хотят сказать ей нечто очень важное, она поначалу психовала, начала метаться по городу, но я уже знал ее слишком хорошо, я уже ее чувствовал.
Через два дня она согласилась. Для меня это была удача, и в то же время - огромный риск. Я дождался, когда вконец измучавшиеся Ио и Фэриен бросили меня в номере отстраненно сидящим в позе лотоса (смешное название, всегда хотел это сказать, да только никто меня не слушал), и назначил ей встречу.
Она в ответ слегка коснулась длиннющим острым когтем подбородка парня, через которого я с ней говорил в тот момент, погладила его тем когтем, чудом не отрезав ему голову, и оскалилась:
- Давай, приходи, не пожалеешь!
И вот - пришла, сидит, меня ждет. Опять одета в черное. Нет, малышка, ты слишком консервативна в одежде. Один и тот же стиль. Впрочем, ей идет.
Небрежно говорю ей:
- Привет, ты перепутала кафе.
- Они все тут одинаковые, - возражает она.
- Нет, - говорю, - некоторые лучше.
- Мне все равно! - в ее голосе слышны визгливые нотки. Она нервничает.
Присаживаюсь рядом, достаю сигарету, закуриваю:
- Как жизнь?
- Ты меня искал для того, чтобы о жизни спросить? - ее ноготки стучат по поверхности стола.
- И для этого тоже.
- Выкладывай, чего тебе надо?
- Грубиянка, - безразлично заявляю я.
- Вся в тебя!
А и правда, думаю, вся в меня. Яблочко от яблоньки...
- Чего ж ты грубишь папочке?