– Хорошо, допустим. А кто разразился таким потоком грязных ругательств, что строители гномы покраснели до кончиков бороды?
– Дорогая, ты бы видела, какой счёт они мне предъявили за постройку этой виллы, - Артис нервно поёрзал в кресле. - Зато после этих переговоров они скинули цену вдвое.
Эйвилин едва сдерживая смех, наблюдала за шутливой перепалкой родителей. Вскоре Артис сдался и признал, что в младенчестве его подменили орки. Похоже, такое объяснение устроило Весмину, дальнейший ужин прошёл в более спокойной обстановке.
– Да, Эйвилин! - неожиданно вспомнил отец, - Герцог Уриэль прислал мне письмо, в котором просил твоей руки.
– Что?! Как он посмел! - возмутилась девушка - И что ты ему ответил?
– Ты же знаешь. Несмотря на обычаи, я бы не выдал тебя против твоей воли. Тебе ещё только семнадцать, а мы не быстро стареющие люди, но всё же: присмотрись к окружающим тебя Старшим эльфам.
– Я не собираюсь выходить замуж за этих молодых павлинов, - обиженно надула губы девушка. - Я вообще не хочу замуж.
Отец и мать посмотрели на дочь с улыбками, полными обожания.
Поняв, что ведёт себя как ребёнок, девушка перестала дуться. Постепенно разговор перешёл на более серьёзные темы. Эйвилин рассказала об Охоте и лавине, о встрече с принцем Леклисом и помощи в его побеге.
– Прости отец, он спас мне жизнь и я не могла поступить иначе, будь он хоть трижды мятежник, - закончила девушка свой рассказ.
– Ты поступила правильно, девочка, - эльф задумчиво вертел в руках бокал с вином. - В этом мятеже слишком много странностей и несоответствий. Принц тебе рассказал что-то о походе на драконов?
– Нет, - она смутилась. - Но он чуть было не убил Илиона, когда тот назвал его мятежником, и сказал, что это мы, ушастые… эльфы, предали их.
– Ах, если бы мой брат чаще высовывал свой нос из столицы! - раздражённо произнёс Артис. - Он бы так просто не поверил в мифический мятеж.
– Отец! Ты думаешь, мятежа не было?
– Не знаю, девочка. Я еще поверил бы, что могли взбунтоваться людские королевства: они всегда мечтали об эфемерной свободе. Забывая, что она означает. Они и так постоянно грызутся между собой, но всё же империя не даёт им вцепиться друг другу в глотки и обречь юг империи на кровавый пожар гражданской войны, - эльф смочил горло глотком вина. - Хм. Восточное королевство могло бы восстать, но зачем? Они входят в состав империи лишь формально. Восставшие гномы! Вот в это я не поверю, слишком хорошо я знаю подгорный народ.
– Отец! Я совсем забыла, вчера Телувиэль принёс новости с севера: гоблины осадили Железный холм.
– Ты не ошиблась, дочка? Железный холм? - встревожилась Весмина.
– Нет, мам, он так и сказал.
– Неужели, пограничные крепости пали? - Весмина задумчиво постучала пальцем по крышке стола.
Артис мгновенно поднялся из-за стола - на секунду Эйвилин увидела отца в непривычном для себя свете. Перед ней стоял не любимый папочка, а опытный политик и воин. Только теперь она поняла, что искала и не могла найти в придворных хлыщах. Во всех своих знакомых она хотела найти образ отца, такой, каким она его сейчас видела. Не изнеженного семейного вельможу, а воина, о котором ещё при жизни начали слагать легенды.
– Я срочно отправлюсь во дворец, надо навестить моего непутёвого братца и вправить ему мозги. Если гоблины уже осаждают Железный холм, то скоро их орда может оказаться под стенами столицы.
Поцеловав жену и дочь, Артис направился к двери. Не успел он до неё дойти, как она распахнулась, на пороге стоял гонец в одеждах с гербом императора.
– Пресветлый лорд, - преклонив колено, обратился он к отцу Эйвилин - Император Элберт VII просит вас как можно скорее прибыть во дворец.
– Я отправляюсь немедленно. Не скучайте, девочки, - улыбнулся Артис Эйвелин и Весмине.
Эйвилин снова закричала и проснулась.
– Тише, девочка, это сон, просто плохой сон.
Рука матери гладила её по голове, прогоняя остатки кошмара. Всхлипнув, Эйвилин прижалась к её груди и разревелась.
– Это сон, плохой сон, - мать крепко обняла дочь.
– Мам, в последнее время меня постоянно мучают видения. В них всё как настоящее. Мне страшно… - Эйвилин била нервная дрожь.
– Не бойся, девочка, это просто сны.
– Ты не понимаешь, мам, они слишком реальные, я как будто вижу события, которые произошли или ещё произойдут, - Эйвилин постепенно успокаивалась. - И чёрный рыцарь, в них всегда есть чёрный рыцарь: его фигура, его жесты они мне кажутся знакомыми, но я никак не могу вспомнить, где я их видела.
– Слишком реальные… - задумалась эльфийка. - Погоди, надо кое-что проверить.
Стремительно поднявшись с постели дочери, она быстро сходила в свою комнату и принесла тяжёлый золотой перстень со странным прозрачным камнем.
– Ляг и расслабься, - попросила Весмина.
Девушка послушно легла, сложив руки вдоль тела. Её сердце всё ещё билось в бешеном ритме, но она постаралась расслабиться и дышать медленно и ровно. Постепенно сердцебиение успокоилось. Весмина одела перстень на безымянный палец правой руки и подошла к дочери.
– Aie la os, - нараспев проговорила она.
Прочитав заклинание, Весмина крепко прижала правую руку к её лбу. От камня стало исходить яркое свечение, постепенно его цвет стал меняться на синий, потом на красный, зелёный, белый. Наконец смена цветов завершилась, по камню прошли четыре разноцветные полосы: красная, синяя, зелёная и белая.
– Слёзы Творца! - выдохнула Весмина - Боевой маг!
– Что это значит? - встав с постели, Эйвилин с удивлением смотрела на перстень.
– Дар, девочка, в тебе проснулся магический дар. Красный - Огонь, Синий - Вода, Зелёный - Земля, Белый - Воздух. Похоже, в нашей семье стало на одного боевого мага больше. - Весмина сняла перстень и положила его на столик в комнате дочери.
– А мои видения? - задала вопрос Эйвилин.
Весмина вновь погладила дочь по голове:
– Такое бывает, когда просыпается магический дар. Скоро они пройдут.
– Они что-то означают? - Эйвилин посмотрела в глаза матери.
– Обычно это видения будущего или прошлого,- объяснила дочери Весмина. - Но не надо понимать их буквально, это просто набор хаотичных образов.
– В моих видениях постоянно есть рыцарь, и однажды он встречается с драконом. Что это может означать? Это видение моего будущего?
– Эйвилин, эти видения довольно расплывчаты, противоречивы и не обязательно из твоего будущего. Не принимай их близко к сердцу, - успокоила её мать. - Рыцарь может быть любым из твоих знакомых, а дракон - обозначать, например, невыполнимый приказ или неразрешённую тайну. Есть много всяких толкований. Раньше маги записывали такие видения и пытались расшифровывать, но это не принесло ощутимых результатов. Через пару дней они пройдут.
Весмина замолчала, Эйвилин вспомнила свои видения и поёжилась.
– Мам, а отец ещё не вернулся? - спросила девушка, накинув на себя прозрачную ночную сорочку.
– Нет, он, скорее всего, заночевал во дворце.
– Тогда можно я посплю с тобой? - попросила девушка.
– Конечно, можно, - Весмина улыбнулась дочери.- Я знаю хорошее заклинание для спокойного, крепкого сна. Пойдём.
Взявшись за руки словно подруги, мать и дочь покинули комнату.
Кроваво-красный глаз Аишиу заглянул в погружённую во мрак комнату. Лунный свет отразился от зеркала и упал на забытый магический перстень. Четыре разноцветные полосы исчезли, камень заискрился чернотой.
Постепенно чёрный цвет покинул его, и он принял первоначальный прозрачный вид.
Глава 12. Рождённый для вечной войны.
– Дорогая, ты бы видела, какой счёт они мне предъявили за постройку этой виллы, - Артис нервно поёрзал в кресле. - Зато после этих переговоров они скинули цену вдвое.
Эйвилин едва сдерживая смех, наблюдала за шутливой перепалкой родителей. Вскоре Артис сдался и признал, что в младенчестве его подменили орки. Похоже, такое объяснение устроило Весмину, дальнейший ужин прошёл в более спокойной обстановке.
– Да, Эйвилин! - неожиданно вспомнил отец, - Герцог Уриэль прислал мне письмо, в котором просил твоей руки.
– Что?! Как он посмел! - возмутилась девушка - И что ты ему ответил?
– Ты же знаешь. Несмотря на обычаи, я бы не выдал тебя против твоей воли. Тебе ещё только семнадцать, а мы не быстро стареющие люди, но всё же: присмотрись к окружающим тебя Старшим эльфам.
– Я не собираюсь выходить замуж за этих молодых павлинов, - обиженно надула губы девушка. - Я вообще не хочу замуж.
Отец и мать посмотрели на дочь с улыбками, полными обожания.
Поняв, что ведёт себя как ребёнок, девушка перестала дуться. Постепенно разговор перешёл на более серьёзные темы. Эйвилин рассказала об Охоте и лавине, о встрече с принцем Леклисом и помощи в его побеге.
– Прости отец, он спас мне жизнь и я не могла поступить иначе, будь он хоть трижды мятежник, - закончила девушка свой рассказ.
– Ты поступила правильно, девочка, - эльф задумчиво вертел в руках бокал с вином. - В этом мятеже слишком много странностей и несоответствий. Принц тебе рассказал что-то о походе на драконов?
– Нет, - она смутилась. - Но он чуть было не убил Илиона, когда тот назвал его мятежником, и сказал, что это мы, ушастые… эльфы, предали их.
– Ах, если бы мой брат чаще высовывал свой нос из столицы! - раздражённо произнёс Артис. - Он бы так просто не поверил в мифический мятеж.
– Отец! Ты думаешь, мятежа не было?
– Не знаю, девочка. Я еще поверил бы, что могли взбунтоваться людские королевства: они всегда мечтали об эфемерной свободе. Забывая, что она означает. Они и так постоянно грызутся между собой, но всё же империя не даёт им вцепиться друг другу в глотки и обречь юг империи на кровавый пожар гражданской войны, - эльф смочил горло глотком вина. - Хм. Восточное королевство могло бы восстать, но зачем? Они входят в состав империи лишь формально. Восставшие гномы! Вот в это я не поверю, слишком хорошо я знаю подгорный народ.
– Отец! Я совсем забыла, вчера Телувиэль принёс новости с севера: гоблины осадили Железный холм.
– Ты не ошиблась, дочка? Железный холм? - встревожилась Весмина.
– Нет, мам, он так и сказал.
– Неужели, пограничные крепости пали? - Весмина задумчиво постучала пальцем по крышке стола.
Артис мгновенно поднялся из-за стола - на секунду Эйвилин увидела отца в непривычном для себя свете. Перед ней стоял не любимый папочка, а опытный политик и воин. Только теперь она поняла, что искала и не могла найти в придворных хлыщах. Во всех своих знакомых она хотела найти образ отца, такой, каким она его сейчас видела. Не изнеженного семейного вельможу, а воина, о котором ещё при жизни начали слагать легенды.
– Я срочно отправлюсь во дворец, надо навестить моего непутёвого братца и вправить ему мозги. Если гоблины уже осаждают Железный холм, то скоро их орда может оказаться под стенами столицы.
Поцеловав жену и дочь, Артис направился к двери. Не успел он до неё дойти, как она распахнулась, на пороге стоял гонец в одеждах с гербом императора.
– Пресветлый лорд, - преклонив колено, обратился он к отцу Эйвилин - Император Элберт VII просит вас как можно скорее прибыть во дворец.
– Я отправляюсь немедленно. Не скучайте, девочки, - улыбнулся Артис Эйвелин и Весмине.
* * *
… город горел, дома пылали как бумажные. Сквозь огненный ад шел чёрный рыцарь. В правой руке он сжимал окровавленный меч, левая рука прижимала к груди кричащего младенца, завёрнутого в тёмный плащ. Рыцарь убрал меч в ножны и стянул с себя глухой шлем, украшенный золотым ободком короны. Эйвилин закричала: в её лицо смотрело само воплощение смерти - ужасный череп, обтянутый истлевшей кожей и с чёрными провалами вместо глаз…Эйвилин снова закричала и проснулась.
– Тише, девочка, это сон, просто плохой сон.
Рука матери гладила её по голове, прогоняя остатки кошмара. Всхлипнув, Эйвилин прижалась к её груди и разревелась.
– Это сон, плохой сон, - мать крепко обняла дочь.
– Мам, в последнее время меня постоянно мучают видения. В них всё как настоящее. Мне страшно… - Эйвилин била нервная дрожь.
– Не бойся, девочка, это просто сны.
– Ты не понимаешь, мам, они слишком реальные, я как будто вижу события, которые произошли или ещё произойдут, - Эйвилин постепенно успокаивалась. - И чёрный рыцарь, в них всегда есть чёрный рыцарь: его фигура, его жесты они мне кажутся знакомыми, но я никак не могу вспомнить, где я их видела.
– Слишком реальные… - задумалась эльфийка. - Погоди, надо кое-что проверить.
Стремительно поднявшись с постели дочери, она быстро сходила в свою комнату и принесла тяжёлый золотой перстень со странным прозрачным камнем.
– Ляг и расслабься, - попросила Весмина.
Девушка послушно легла, сложив руки вдоль тела. Её сердце всё ещё билось в бешеном ритме, но она постаралась расслабиться и дышать медленно и ровно. Постепенно сердцебиение успокоилось. Весмина одела перстень на безымянный палец правой руки и подошла к дочери.
– Aie la os, - нараспев проговорила она.
Прочитав заклинание, Весмина крепко прижала правую руку к её лбу. От камня стало исходить яркое свечение, постепенно его цвет стал меняться на синий, потом на красный, зелёный, белый. Наконец смена цветов завершилась, по камню прошли четыре разноцветные полосы: красная, синяя, зелёная и белая.
– Слёзы Творца! - выдохнула Весмина - Боевой маг!
– Что это значит? - встав с постели, Эйвилин с удивлением смотрела на перстень.
– Дар, девочка, в тебе проснулся магический дар. Красный - Огонь, Синий - Вода, Зелёный - Земля, Белый - Воздух. Похоже, в нашей семье стало на одного боевого мага больше. - Весмина сняла перстень и положила его на столик в комнате дочери.
– А мои видения? - задала вопрос Эйвилин.
Весмина вновь погладила дочь по голове:
– Такое бывает, когда просыпается магический дар. Скоро они пройдут.
– Они что-то означают? - Эйвилин посмотрела в глаза матери.
– Обычно это видения будущего или прошлого,- объяснила дочери Весмина. - Но не надо понимать их буквально, это просто набор хаотичных образов.
– В моих видениях постоянно есть рыцарь, и однажды он встречается с драконом. Что это может означать? Это видение моего будущего?
– Эйвилин, эти видения довольно расплывчаты, противоречивы и не обязательно из твоего будущего. Не принимай их близко к сердцу, - успокоила её мать. - Рыцарь может быть любым из твоих знакомых, а дракон - обозначать, например, невыполнимый приказ или неразрешённую тайну. Есть много всяких толкований. Раньше маги записывали такие видения и пытались расшифровывать, но это не принесло ощутимых результатов. Через пару дней они пройдут.
Весмина замолчала, Эйвилин вспомнила свои видения и поёжилась.
– Мам, а отец ещё не вернулся? - спросила девушка, накинув на себя прозрачную ночную сорочку.
– Нет, он, скорее всего, заночевал во дворце.
– Тогда можно я посплю с тобой? - попросила девушка.
– Конечно, можно, - Весмина улыбнулась дочери.- Я знаю хорошее заклинание для спокойного, крепкого сна. Пойдём.
Взявшись за руки словно подруги, мать и дочь покинули комнату.
Кроваво-красный глаз Аишиу заглянул в погружённую во мрак комнату. Лунный свет отразился от зеркала и упал на забытый магический перстень. Четыре разноцветные полосы исчезли, камень заискрился чернотой.
Постепенно чёрный цвет покинул его, и он принял первоначальный прозрачный вид.
Глава 12. Рождённый для вечной войны.
Открыв глаза, я увидел двух неразлучных сестёр-соперниц Уртай и Аишиу, бледно мерцающих на звёздном небосклоне.
По легенде, так звали двух сестёр-ангелов, погибших в бою друг с другом при восстании ученика Творца Икиминису (с эльф. - "Несущий свет"). Творец победил, Икиминису и его сторонники был низвергнуты с небес, Икиминису стал зваться Падшим. Творец, скорбя о восстании ангелов, создал две луны, назвав их в честь трагически погибших сестёр. По другой версии, Творец создал Аишиу в честь своей любимой ученицы, а к созданию Уртай приложил руку Падший.
Уже давно перевалило за полночь, а значит, наступил новый день. Особый день…
Под головой шуршало сухое сено, справа виднелся вход в большую конюшню. Видимо, к ней меня перенесли гномы, чтобы я отлежался. Снадобий от ударов по голове алхимики ещё не изобрели. А жаль. Обычно легкораненые гномы не покидали стен, залечивая раны с помощью различных зелий, тяжелораненых отправляли в пещеры. Там, в глубине горы, им оказывали помощь два мага воды из людских королевств, по счастливой случайности оказавшиеся в Железном холме.
Я поднялся на ноги, голова немного кружилась. Поправив пристёгнутый к поясу меч, ощупываю затылок и случайно надавливаю на здоровую шишку - в голову входят раскалённые шипы боли. Зря я снял шлем. Кстати, а где он? Осторожно покачиваю головой из стороны в сторону, затёкшая шея встречает движения приветственным хрустом.
– Здорово меня приложило, - говорю я сам себе, озираясь в поисках шлема.
Из темноты конюшни донеслось фырканье одинокой лошади. Где-то я уже это слышал?
– Ветер, это ты? - позвал я во мрак.
Боевой жеребец медленно вышел из темноты, приветственно мотая головой. Гномы уже пару раз жаловались мне на его своенравное поведение: конь не захотел отправиться в пещеры вместе с остальными лошадьми, поэтому его оставили в конюшне. Подойдя, он легонько боднул меня головой и принялся обнюхивать руки в поисках угощения.
– Прости, из меня плохой хозяин, - погладил я шею жеребца. - Столько дней тебя не навещал, а теперь явился без подарка. Но ничего, я обещаю исправиться.
Ветер недоверчиво фыркает.
– Пока затишье, надо отвести тебя в пещеры.
Найдя в небольшой пристройке конскую упряжь, тщательно оседлываю Ветра. Конь постоянно косился на меня и в нетерпении постукивал копытами, похоже, вынужденное прозябание в пустой конюшне ему здорово надоело. Пожалуй, этот конь любил войну больше меня. Странно, что герцог ездил на этом почти семифутовом красавце. Обычно эльфы предпочитают лёгких и стремительных лошадок Алкестийской породы. Что не удивительно: эльфийским конным лучникам кони нужны для того, чтобы не подпускать врага слишком близко. Эльфы не используют тяжёлую кавалерию, даже тяжёлая пехота была редкостью в их армиях. Алкестийцы для атаки наездом не подходили, лошадь прекрасно понимает, когда её жизнь в опасности, и логично предположить, что столкновение с ощетинившимися сталью боевыми порядками не вызовет у неё энтузиазма. От врага такой конь стремился убежать, что эльфам, в принципе, и требовалось.
Ветер же был настоящим рыцарским конём Королевской породы, выведенной людьми. Такие кони в предчувствии предстоящего кровопролития грызут удила и роют землю копытом. Они полагают, что все, кто встают у них на пути, совершают большую ошибку. Рыцарский конь без дрожи ступает по лужам крови. Не испугается, если его направить в толпу врагов, а врагом он считает всех, кто стоит на пути, указанном всадником. Оборотной стороной огромной силы рыцарских коней была их недостаточная выносливость, но, как я уже успел проверить, к Ветру этот недостаток не относился.
– Нет, сегодня мы воевать не будем, - остужаю пыл настроившегося на битву жеребца. - Я отведу тебя за третью стену, там за тобой присмотрят.
Запрыгнув в седло, направляю Ветра вверх по опоясывающей Железный холм дороге. Конь глубоко и грустно вздыхает, и идёт в сторону тёмного силуэта третьей крепостной стены.
Третья стена. Кажется, толстые стены вырастают прямо из скал. В отличие от первой и второй стены, она не опоясывает Железный холм. Стена идёт по горным склонам вдоль поднимающейся вверх широкой дороги и охватывает весь западный склон и часть южного склона, завершаясь около огромной надвратной арки, покоящейся меж двух квадратных башен. Дорога продолжает подниматься выше, оборачиваясь вокруг горы подобно гигантской змее, конец дороги теряется где-то в гигантском леднике на вершине.
Атаковать третью стену в лоб - сущее безумие. Осадные машины уже не могут докинуть свои разрушительные снаряды до её бастионов. Стены покоятся на крутом и высоком горном склоне, поэтому лестницы и крючья не достанут. Таран придётся вести вдоль стен под огнём множества защитников, да и разбить тараном ворота, построенные гномами…
Наверное, третья стена неприступна, но, как сказал Бальдор, всё когда-то случается впервые.
Ветер медленно поднимается в гору. Внизу светлячками мерцают огоньки в окнах домов, расположенных у стены. Там располагаются на ночлег многочисленные защитники, за темнеющей полосой полуразрушенной первой стены виднеются огни лагерей гоблинов.
Неожиданно в сотне ярдов от первой стены один за другим загораются новые огоньки, подобно светлячкам они взлетают в небо и, достигнув наивысшей точки, устремляются к земле. В пригороде начинают вспыхивать многочисленные огни пожаров. Большая часть пригородных построек принадлежала состоятельным гномам и была построена из дерева. В небогатом лесами горном королевстве это считалось признаком достатка и роскоши. Теперь гномы за это расплачивались. Зажигательные снаряды превращали дорогие постройки в громадные костры. На стенах забили сигнальные колокола, в огнях пожаров заметались фигурки гномов.
Развернув Ветра, я направил его обратно. Огненные снаряды волна за волной обрушиваются на пригород. Пожары разрастались ,пригород превратился в частичку огненного ада Падшего. Метались испуганные лошади, мелькали фигурки гномов, пытающихся тушить многочисленные пожары.
Ветер подобно стреле несётся к стене. На ней, в свете разгорающихся пожаров, суетятся защитники. Подлетев к одной из башен, Ветер подчиняется моей команде и останавливается. Покинув седло и оставив коня, я бегом поднимаюсь на стену по винтовой лестнице башни. Распахиваю деревянную дверь и оказываюсь в самом хаосе битвы.
Гоблины ставят лестницы, гномы стараются их сбить. Арбалетчики отчаянно лупят в темную, кричащую массу под стеной. Около соседней башни уже вовсю кипит битва. В самом центре сражения рубится Бальдор. Гоблины набрасываются на него, словно собаки на медведя, но гном, ловко действуя секирой, оставляет после себя только окровавленные трупы. Вытащив Химеру, иду к нему на помощь, спина к спине мы продолжаем схватку.
Гоблины волна за волной, с дикими криками и визгом карабкаются по веревкам и лестницам лишь для того, чтобы встретить злую смерть под топорами и секирами гномов. Через некоторое время я с удивлением обнаружил, что врагов уже не осталось, нападение прекратилось так же внезапно, как и началось.
Сквозь пелену усталости до меня донёсся голос Бальдора.
– Отходим, принц, мы отходим! - кричал он, указывая в сторону третьей стены.
На третьей стене погребальным набатом били сигнальные колокола. Под стенами метались отступающие отряды гномов.
– Назад, все назад!!! Приказано отступать! Гоблины взяли северные ворота! Северные стены пали! Отходим! - неслось отовсюду.
– Отступаем! - прохрипел я.
Отступать! - зычно повторил мой приказ Бальдор. - Шевелитесь, если не хотите стать кормом для червей!
Быстро, но без паники гномы покинули стены. Выстроившись в колонну, они стали медленно отходить к третьей стене, тяжелораненых уносили на щитах, легкораненые шли сами. Жар сушил кожу, пожары всё разгорались, большая часть узеньких улочек была объята огнём. Приходилось петлять в лабиринте пригорода, выискивая наиболее безопасную дорогу. Хорошо, что сильный северный ветер сносил дым в сторону, но, несмотря на это, третья стена уже тонула в сером мареве. Гарцующий подо мной Ветер нервно косился на огни пожаров.
– Бальдор, а мы не задохнёмся от дыма? - спросил я гнома.
– Нет, если достигнем пещер, - тяжело дыша, ответил он.
– В пещерах воздух циркулирует при помощи специальных машин, - добавил он, видя мой недоумевающий взгляд.
Я мало что понял из его объяснений, но принял за истину только один факт: смерть от дыма нам не грозит.
В нашу колонну вливались гномы из других отрядов, многие из них были ранены. Вся дорога на вершину была забита отступающими. Наша колонна достигла ворот одной из последних, слишком поздно мы выступили.
– Где сотня Янвира? - спросил я, проводив взглядом последний отряд, проходящий в тёмный провал ворот.
– Клянусь Творцом, они вышли вместе с нами! - ответил Бальдор. - Может, они просто отстали?
– Я возвращаюсь, - разворачиваю Ветра в сторону пылающего пригорода.
– Леклис, это безумие, там уже полно гоблинов! Надо закрывать ворота!
– Я возвращаюсь!
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ - САМОЕ БОЛЬШОЕ ПРОКЛЯТИЕ.
– Удачи, Лекс, - тихо прошептал Бальдор, но я услышал.
– Творец, сделай так, чтобы я их нашёл, - прошептал я, глядя на Аишиу.
– Гоблины близко, - прохрипел он.
– Где? - спросил Янвир, с горечью наблюдая за медленно идущей колонной.
– А Падший его знает. Вся северная окраина - это сплошное поле битвы. Гоблины словно саранча расползаются по улицам, но их основные силы идут вдоль крепостной стены.
– Сообщить принцу? - спросил один из десятников, нервно озираясь в сумрак боковой улицы.
– Да! Хотя нет, подожди немного! - задумался Янвир.
Сообщить принцу? И какое он примет решение? Скорее всего, он с частью воинов останется прикрывать отход.
Янвир тяжело вздохнул. Он видел, как медленно и устало двигалась колонна. Из тысячи Чёрного принца в строю осталось чуть больше половины. Остальные либо погибли, либо были отправлены к целителям.
Оставшиеся в строю слишком устали. Пять дней бесконечной битвы с редкими перерывами на сон измотают кого угодно.
Янвир принял решение. Его сотня единственная не участвовала в боях, по большей части они только и делали, что патрулировали высокую стену да перетаскивали раненых и убитых после боя.
– Мы должны задержать гоблинов, - оглянулся он на свою сотню. - Больше просто некому.
– Творец в помощь! - раненый гном побежал за колонной, тающей в сумраке ночи.
По освещаемой огнями пожаров улице сотня вернулся к стене.
– Плотнее строй! Взвести арбалеты! - тихо скомандовал Янвир, наблюдая за тёмной массой, двигающейся вдоль стены.
Гномы построились пятью шеренгами поперёк широкой улицы. Первая шеренга встала на колено и вскинула арбалеты, две следующие за ней шеренги повторили её действие. Часть гномов заняла позиции на стене. Гоблины заметили перекрывших дорогу гномов и с яростными криками бросились вперёд.
– Пли! - скомандовал Янвир, когда гоблины подошли совсем близко.
Раздались щелчки спущенных арбалетов. Словно коса смерти прошла по рядам гоблинов. Болты, пущенные почти в упор, пробивали по два, а порой и по три худых низкорослых тела. Ночную улицу наполнили крики раненых и умирающих. Видя такое мгновенное истребление чуть ли не сотни своих сородичей, гоблины дрогнули и стали откатываться назад.
– Бегут! Они бегут! - радостно закричал кто-то из гномов. Его крик тут же подхватили остальные.
Храбрость и глупость часто ходят рука об руку. В бессмысленной попытке нагнать отступающих врагов первая шеренга вскочила на ноги и, выхватив топоры, бросилась вперёд. За первой шеренгой бросились в атаку остальные гномы. Гоблины, возможно, не были хорошими воинами, но бегунами они были отменными. Гномы всё бежали и бежали за темнеющими рядами, но догнать легконогих врагов не могли. Мимо проносились огни горящих домов и чёрные провалы улиц.
– Сзади! - прокричал один из гномов, прежде чем метательное копьё пробило его грудь.
– Больно, мама… - с тихим стоном он повалился на холодные камни дороги.
Янвир оглянулся. С одной из боковых улиц вслед наступающим гномам катилась новая волна гоблинов.
– Круг! Строим круг! - отчаянно закричал Янвир, но было поздно.
Нападавшие захлестнули гномов, не успевших сомкнуть ряды. Отступающие гоблины также развернулись и вступили в бой. Начался бешеный хаос рукопашной схватки в смешанных порядках. Гном убивал гоблина и тут же умирал сам от руки его товарища, тот в свою очередь умирал от руки другого гнома.
Янвир крушил гоблинов своим огромным двуручным топором. Враги падали, но на смену им лезли все новые и новые. Внезапно в его плечо вошла стрела, он пошатнулся, и в тот же момент копье пронзило его бедро. Из последних сил подняв над головой топор, он бросился в кипящую свалку. Удар по ногам поверг его на колени, и два коротких меча разом вонзились ему в грудь. Он почувствовал, что оказался на земле и попытался в последний раз поднять топор, но чей-то грязный сапог наступил ему на руку. Гоблин злорадно усмехнулся, обнажив кривые жёлтые зубы. Удар тяжёлой палицы прервал жизнь молодого гнома.
На первых мертвецов я наткнулся на крыльце таверны, в которой мы с Бальдором "праздновали" оставление первой стены.
Одиноко скрипела вывеска с изображением пивной кружки. Под вывеской лежала хозяйка гостиницы, из её груди торчало несколько стрел. Рядом покоился широкоплечий гном, утыканный стрелами, словно подушечка для иголок. Из трактира доносился грохот разбиваемой посуды и визг гоблинов.
– Стой здесь! - приказал я Ветру, отведя его в небольшой узкий проём между двух домов.
Обнажив меч, я подошёл к распахнутой двери, осторожно ступил на порог таверны и настороженно осмотрел полутёмный зал. На полу храпел с десяток пьяных гоблинов, этот малорослый народец отличался крайней тягой к вину, но абсолютно не умел пить. Двух-трех кружек пива им хватало, чтобы упиться до поросячьего визга. Около пивных бочек дралась парочка гоблинов, видимо, оказавшихся крепче своих собратьев. За большим столом в центре зала сидел одинокий гоблин и с удивлением смотрел на меня. Убедившись, что я - не пьяная галлюцинация, он поднялся со своего места и кинулся вперёд, размахивая коротким кривым мечом. Не добежав пары ярдов, он споткнулся о спящего товарища и, пролетев остаток разделяющего нас расстояния, напоролся на лезвие Химеры.
Спящий гоблин открыл глаза. Посмотрев мутным взглядом на мёртвого собрата, он перевернулся на другой бок и захрапел. На короткую схватку обратила внимание только парочка у стены. Один из них схватил короткое копьё и бросился на меня, другой подхватил лежащий на столе взведённый арбалет и выстрелил. Арбалетный болт пробил тело бегущего ко мне гоблина и застрял в стене в добром ярде от меня. Арбалетчик бросил разряженное оружие и выхватил короткий меч. Злобно вереща, он бросился навстречу своей смерти.
Химера пропела смертельное приветствие, отрубив мечнику руку. Гоблин упал, и я добил его ударом в горло. Оглядев зал, я прошёлся вдоль рядов пьяных гоблинов и безжалостно их перебил.
Убить беззащитных врагов…
Несколько месяцев назад я бы ужаснулся такому деянию. А сегодня испытал только тупое равнодушие. Вытерев Химеру, я покинул гостиницу и продолжил поиски сотни Янвира.
Ещё дважды я нарывался на патрули гоблинов, но оба раза меня выручал Ветер. Проламывая ряды врагов, он уносил меня в спасительную тьму. Несколько раз я сталкивался с большими отрядами гоблинов, которые занимались своим излюбленным занятием - грабежом. В схватки я не вступал, а просто сворачивал в сторону. Наконец, пропетляв в лабиринте кривых и узких улочек, я вышел к стене.
Небо заволокло серыми тучами, стало ещё темнее. Ветер стих. Сначала робко, а потом все настойчивей и сильней застучали по крышам домов и камням мостовой капли осеннего дождя. Зашипели кострища пожаров, сдающие свои позиции под натиском дождя. Весёлые капли сгоняли кровавые лужи с камней мостовой.
Я закрыл глаза Янвира и поднялся с колен.
Сто двадцатый…
Ровно ста двадцати гномам я закрыл глаза сегодня ночью. Тишину ночи разорвал мой полусумасшедший смех. У судьбы отличное чувство юмора! Черного юмора! Ведь сегодня особый день: мне исполнилось двадцать лет…
– Я ненавижу тебя! - закричал я, грозя мечом небесам. - Ты слышишь, Творец? Почему я, всегда я? Мне надоело хоронить своих друзей, Творец. Кто мы для тебя? Дети? Или мы просто фигурки на шахматной доске в вашей вечной войне с Падшим.
Перебивая шум дождя, донеслось шарканье множества ног по камням мостовой одной из боковых улиц. Небольшой отряд гоблинов выступил из сгустившегося мрака.
– Сдаваться, воина, - коверкая слова, проворчал один из низкорослых силуэтов в смешном рогатом шлеме. - Или мы тебя убить.
Мои губы перекосились в сумасшедшей ухмылке, я покрепче перехватил Химеру и бросился на гоблинов.
По легенде, так звали двух сестёр-ангелов, погибших в бою друг с другом при восстании ученика Творца Икиминису (с эльф. - "Несущий свет"). Творец победил, Икиминису и его сторонники был низвергнуты с небес, Икиминису стал зваться Падшим. Творец, скорбя о восстании ангелов, создал две луны, назвав их в честь трагически погибших сестёр. По другой версии, Творец создал Аишиу в честь своей любимой ученицы, а к созданию Уртай приложил руку Падший.
Уже давно перевалило за полночь, а значит, наступил новый день. Особый день…
Под головой шуршало сухое сено, справа виднелся вход в большую конюшню. Видимо, к ней меня перенесли гномы, чтобы я отлежался. Снадобий от ударов по голове алхимики ещё не изобрели. А жаль. Обычно легкораненые гномы не покидали стен, залечивая раны с помощью различных зелий, тяжелораненых отправляли в пещеры. Там, в глубине горы, им оказывали помощь два мага воды из людских королевств, по счастливой случайности оказавшиеся в Железном холме.
Я поднялся на ноги, голова немного кружилась. Поправив пристёгнутый к поясу меч, ощупываю затылок и случайно надавливаю на здоровую шишку - в голову входят раскалённые шипы боли. Зря я снял шлем. Кстати, а где он? Осторожно покачиваю головой из стороны в сторону, затёкшая шея встречает движения приветственным хрустом.
– Здорово меня приложило, - говорю я сам себе, озираясь в поисках шлема.
Из темноты конюшни донеслось фырканье одинокой лошади. Где-то я уже это слышал?
– Ветер, это ты? - позвал я во мрак.
Боевой жеребец медленно вышел из темноты, приветственно мотая головой. Гномы уже пару раз жаловались мне на его своенравное поведение: конь не захотел отправиться в пещеры вместе с остальными лошадьми, поэтому его оставили в конюшне. Подойдя, он легонько боднул меня головой и принялся обнюхивать руки в поисках угощения.
– Прости, из меня плохой хозяин, - погладил я шею жеребца. - Столько дней тебя не навещал, а теперь явился без подарка. Но ничего, я обещаю исправиться.
Ветер недоверчиво фыркает.
– Пока затишье, надо отвести тебя в пещеры.
Найдя в небольшой пристройке конскую упряжь, тщательно оседлываю Ветра. Конь постоянно косился на меня и в нетерпении постукивал копытами, похоже, вынужденное прозябание в пустой конюшне ему здорово надоело. Пожалуй, этот конь любил войну больше меня. Странно, что герцог ездил на этом почти семифутовом красавце. Обычно эльфы предпочитают лёгких и стремительных лошадок Алкестийской породы. Что не удивительно: эльфийским конным лучникам кони нужны для того, чтобы не подпускать врага слишком близко. Эльфы не используют тяжёлую кавалерию, даже тяжёлая пехота была редкостью в их армиях. Алкестийцы для атаки наездом не подходили, лошадь прекрасно понимает, когда её жизнь в опасности, и логично предположить, что столкновение с ощетинившимися сталью боевыми порядками не вызовет у неё энтузиазма. От врага такой конь стремился убежать, что эльфам, в принципе, и требовалось.
Ветер же был настоящим рыцарским конём Королевской породы, выведенной людьми. Такие кони в предчувствии предстоящего кровопролития грызут удила и роют землю копытом. Они полагают, что все, кто встают у них на пути, совершают большую ошибку. Рыцарский конь без дрожи ступает по лужам крови. Не испугается, если его направить в толпу врагов, а врагом он считает всех, кто стоит на пути, указанном всадником. Оборотной стороной огромной силы рыцарских коней была их недостаточная выносливость, но, как я уже успел проверить, к Ветру этот недостаток не относился.
– Нет, сегодня мы воевать не будем, - остужаю пыл настроившегося на битву жеребца. - Я отведу тебя за третью стену, там за тобой присмотрят.
Запрыгнув в седло, направляю Ветра вверх по опоясывающей Железный холм дороге. Конь глубоко и грустно вздыхает, и идёт в сторону тёмного силуэта третьей крепостной стены.
Третья стена. Кажется, толстые стены вырастают прямо из скал. В отличие от первой и второй стены, она не опоясывает Железный холм. Стена идёт по горным склонам вдоль поднимающейся вверх широкой дороги и охватывает весь западный склон и часть южного склона, завершаясь около огромной надвратной арки, покоящейся меж двух квадратных башен. Дорога продолжает подниматься выше, оборачиваясь вокруг горы подобно гигантской змее, конец дороги теряется где-то в гигантском леднике на вершине.
Атаковать третью стену в лоб - сущее безумие. Осадные машины уже не могут докинуть свои разрушительные снаряды до её бастионов. Стены покоятся на крутом и высоком горном склоне, поэтому лестницы и крючья не достанут. Таран придётся вести вдоль стен под огнём множества защитников, да и разбить тараном ворота, построенные гномами…
Наверное, третья стена неприступна, но, как сказал Бальдор, всё когда-то случается впервые.
Ветер медленно поднимается в гору. Внизу светлячками мерцают огоньки в окнах домов, расположенных у стены. Там располагаются на ночлег многочисленные защитники, за темнеющей полосой полуразрушенной первой стены виднеются огни лагерей гоблинов.
Неожиданно в сотне ярдов от первой стены один за другим загораются новые огоньки, подобно светлячкам они взлетают в небо и, достигнув наивысшей точки, устремляются к земле. В пригороде начинают вспыхивать многочисленные огни пожаров. Большая часть пригородных построек принадлежала состоятельным гномам и была построена из дерева. В небогатом лесами горном королевстве это считалось признаком достатка и роскоши. Теперь гномы за это расплачивались. Зажигательные снаряды превращали дорогие постройки в громадные костры. На стенах забили сигнальные колокола, в огнях пожаров заметались фигурки гномов.
Развернув Ветра, я направил его обратно. Огненные снаряды волна за волной обрушиваются на пригород. Пожары разрастались ,пригород превратился в частичку огненного ада Падшего. Метались испуганные лошади, мелькали фигурки гномов, пытающихся тушить многочисленные пожары.
Ветер подобно стреле несётся к стене. На ней, в свете разгорающихся пожаров, суетятся защитники. Подлетев к одной из башен, Ветер подчиняется моей команде и останавливается. Покинув седло и оставив коня, я бегом поднимаюсь на стену по винтовой лестнице башни. Распахиваю деревянную дверь и оказываюсь в самом хаосе битвы.
Гоблины ставят лестницы, гномы стараются их сбить. Арбалетчики отчаянно лупят в темную, кричащую массу под стеной. Около соседней башни уже вовсю кипит битва. В самом центре сражения рубится Бальдор. Гоблины набрасываются на него, словно собаки на медведя, но гном, ловко действуя секирой, оставляет после себя только окровавленные трупы. Вытащив Химеру, иду к нему на помощь, спина к спине мы продолжаем схватку.
Гоблины волна за волной, с дикими криками и визгом карабкаются по веревкам и лестницам лишь для того, чтобы встретить злую смерть под топорами и секирами гномов. Через некоторое время я с удивлением обнаружил, что врагов уже не осталось, нападение прекратилось так же внезапно, как и началось.
Сквозь пелену усталости до меня донёсся голос Бальдора.
– Отходим, принц, мы отходим! - кричал он, указывая в сторону третьей стены.
На третьей стене погребальным набатом били сигнальные колокола. Под стенами метались отступающие отряды гномов.
– Назад, все назад!!! Приказано отступать! Гоблины взяли северные ворота! Северные стены пали! Отходим! - неслось отовсюду.
– Отступаем! - прохрипел я.
Отступать! - зычно повторил мой приказ Бальдор. - Шевелитесь, если не хотите стать кормом для червей!
Быстро, но без паники гномы покинули стены. Выстроившись в колонну, они стали медленно отходить к третьей стене, тяжелораненых уносили на щитах, легкораненые шли сами. Жар сушил кожу, пожары всё разгорались, большая часть узеньких улочек была объята огнём. Приходилось петлять в лабиринте пригорода, выискивая наиболее безопасную дорогу. Хорошо, что сильный северный ветер сносил дым в сторону, но, несмотря на это, третья стена уже тонула в сером мареве. Гарцующий подо мной Ветер нервно косился на огни пожаров.
– Бальдор, а мы не задохнёмся от дыма? - спросил я гнома.
– Нет, если достигнем пещер, - тяжело дыша, ответил он.
– В пещерах воздух циркулирует при помощи специальных машин, - добавил он, видя мой недоумевающий взгляд.
Я мало что понял из его объяснений, но принял за истину только один факт: смерть от дыма нам не грозит.
В нашу колонну вливались гномы из других отрядов, многие из них были ранены. Вся дорога на вершину была забита отступающими. Наша колонна достигла ворот одной из последних, слишком поздно мы выступили.
– Где сотня Янвира? - спросил я, проводив взглядом последний отряд, проходящий в тёмный провал ворот.
– Клянусь Творцом, они вышли вместе с нами! - ответил Бальдор. - Может, они просто отстали?
– Я возвращаюсь, - разворачиваю Ветра в сторону пылающего пригорода.
– Леклис, это безумие, там уже полно гоблинов! Надо закрывать ворота!
– Я возвращаюсь!
ОТВЕТСТВЕННОСТЬ - САМОЕ БОЛЬШОЕ ПРОКЛЯТИЕ.
– Удачи, Лекс, - тихо прошептал Бальдор, но я услышал.
– Творец, сделай так, чтобы я их нашёл, - прошептал я, глядя на Аишиу.
* * *
Его сотня шла последней, когда их догнал окровавленный гном с закинутым на спину щитом. В щите пестрело оперение нескольких стрел.– Гоблины близко, - прохрипел он.
– Где? - спросил Янвир, с горечью наблюдая за медленно идущей колонной.
– А Падший его знает. Вся северная окраина - это сплошное поле битвы. Гоблины словно саранча расползаются по улицам, но их основные силы идут вдоль крепостной стены.
– Сообщить принцу? - спросил один из десятников, нервно озираясь в сумрак боковой улицы.
– Да! Хотя нет, подожди немного! - задумался Янвир.
Сообщить принцу? И какое он примет решение? Скорее всего, он с частью воинов останется прикрывать отход.
Янвир тяжело вздохнул. Он видел, как медленно и устало двигалась колонна. Из тысячи Чёрного принца в строю осталось чуть больше половины. Остальные либо погибли, либо были отправлены к целителям.
Оставшиеся в строю слишком устали. Пять дней бесконечной битвы с редкими перерывами на сон измотают кого угодно.
Янвир принял решение. Его сотня единственная не участвовала в боях, по большей части они только и делали, что патрулировали высокую стену да перетаскивали раненых и убитых после боя.
– Мы должны задержать гоблинов, - оглянулся он на свою сотню. - Больше просто некому.
– Творец в помощь! - раненый гном побежал за колонной, тающей в сумраке ночи.
По освещаемой огнями пожаров улице сотня вернулся к стене.
– Плотнее строй! Взвести арбалеты! - тихо скомандовал Янвир, наблюдая за тёмной массой, двигающейся вдоль стены.
Гномы построились пятью шеренгами поперёк широкой улицы. Первая шеренга встала на колено и вскинула арбалеты, две следующие за ней шеренги повторили её действие. Часть гномов заняла позиции на стене. Гоблины заметили перекрывших дорогу гномов и с яростными криками бросились вперёд.
– Пли! - скомандовал Янвир, когда гоблины подошли совсем близко.
Раздались щелчки спущенных арбалетов. Словно коса смерти прошла по рядам гоблинов. Болты, пущенные почти в упор, пробивали по два, а порой и по три худых низкорослых тела. Ночную улицу наполнили крики раненых и умирающих. Видя такое мгновенное истребление чуть ли не сотни своих сородичей, гоблины дрогнули и стали откатываться назад.
– Бегут! Они бегут! - радостно закричал кто-то из гномов. Его крик тут же подхватили остальные.
Храбрость и глупость часто ходят рука об руку. В бессмысленной попытке нагнать отступающих врагов первая шеренга вскочила на ноги и, выхватив топоры, бросилась вперёд. За первой шеренгой бросились в атаку остальные гномы. Гоблины, возможно, не были хорошими воинами, но бегунами они были отменными. Гномы всё бежали и бежали за темнеющими рядами, но догнать легконогих врагов не могли. Мимо проносились огни горящих домов и чёрные провалы улиц.
– Сзади! - прокричал один из гномов, прежде чем метательное копьё пробило его грудь.
– Больно, мама… - с тихим стоном он повалился на холодные камни дороги.
Янвир оглянулся. С одной из боковых улиц вслед наступающим гномам катилась новая волна гоблинов.
– Круг! Строим круг! - отчаянно закричал Янвир, но было поздно.
Нападавшие захлестнули гномов, не успевших сомкнуть ряды. Отступающие гоблины также развернулись и вступили в бой. Начался бешеный хаос рукопашной схватки в смешанных порядках. Гном убивал гоблина и тут же умирал сам от руки его товарища, тот в свою очередь умирал от руки другого гнома.
Янвир крушил гоблинов своим огромным двуручным топором. Враги падали, но на смену им лезли все новые и новые. Внезапно в его плечо вошла стрела, он пошатнулся, и в тот же момент копье пронзило его бедро. Из последних сил подняв над головой топор, он бросился в кипящую свалку. Удар по ногам поверг его на колени, и два коротких меча разом вонзились ему в грудь. Он почувствовал, что оказался на земле и попытался в последний раз поднять топор, но чей-то грязный сапог наступил ему на руку. Гоблин злорадно усмехнулся, обнажив кривые жёлтые зубы. Удар тяжёлой палицы прервал жизнь молодого гнома.
* * *
Копыта Ветра гулко стучали по булыжникам мостовой. Равнодушные диски лун смотрели на объятые огнём улицы. Колокола на третьей стене смолкли, тишину ночи нарушал лишь треск пожаров и глухие отзвуки битвы на Северной стороне.На первых мертвецов я наткнулся на крыльце таверны, в которой мы с Бальдором "праздновали" оставление первой стены.
Одиноко скрипела вывеска с изображением пивной кружки. Под вывеской лежала хозяйка гостиницы, из её груди торчало несколько стрел. Рядом покоился широкоплечий гном, утыканный стрелами, словно подушечка для иголок. Из трактира доносился грохот разбиваемой посуды и визг гоблинов.
– Стой здесь! - приказал я Ветру, отведя его в небольшой узкий проём между двух домов.
Обнажив меч, я подошёл к распахнутой двери, осторожно ступил на порог таверны и настороженно осмотрел полутёмный зал. На полу храпел с десяток пьяных гоблинов, этот малорослый народец отличался крайней тягой к вину, но абсолютно не умел пить. Двух-трех кружек пива им хватало, чтобы упиться до поросячьего визга. Около пивных бочек дралась парочка гоблинов, видимо, оказавшихся крепче своих собратьев. За большим столом в центре зала сидел одинокий гоблин и с удивлением смотрел на меня. Убедившись, что я - не пьяная галлюцинация, он поднялся со своего места и кинулся вперёд, размахивая коротким кривым мечом. Не добежав пары ярдов, он споткнулся о спящего товарища и, пролетев остаток разделяющего нас расстояния, напоролся на лезвие Химеры.
Спящий гоблин открыл глаза. Посмотрев мутным взглядом на мёртвого собрата, он перевернулся на другой бок и захрапел. На короткую схватку обратила внимание только парочка у стены. Один из них схватил короткое копьё и бросился на меня, другой подхватил лежащий на столе взведённый арбалет и выстрелил. Арбалетный болт пробил тело бегущего ко мне гоблина и застрял в стене в добром ярде от меня. Арбалетчик бросил разряженное оружие и выхватил короткий меч. Злобно вереща, он бросился навстречу своей смерти.
Химера пропела смертельное приветствие, отрубив мечнику руку. Гоблин упал, и я добил его ударом в горло. Оглядев зал, я прошёлся вдоль рядов пьяных гоблинов и безжалостно их перебил.
Убить беззащитных врагов…
Несколько месяцев назад я бы ужаснулся такому деянию. А сегодня испытал только тупое равнодушие. Вытерев Химеру, я покинул гостиницу и продолжил поиски сотни Янвира.
Ещё дважды я нарывался на патрули гоблинов, но оба раза меня выручал Ветер. Проламывая ряды врагов, он уносил меня в спасительную тьму. Несколько раз я сталкивался с большими отрядами гоблинов, которые занимались своим излюбленным занятием - грабежом. В схватки я не вступал, а просто сворачивал в сторону. Наконец, пропетляв в лабиринте кривых и узких улочек, я вышел к стене.
Небо заволокло серыми тучами, стало ещё темнее. Ветер стих. Сначала робко, а потом все настойчивей и сильней застучали по крышам домов и камням мостовой капли осеннего дождя. Зашипели кострища пожаров, сдающие свои позиции под натиском дождя. Весёлые капли сгоняли кровавые лужи с камней мостовой.
Я закрыл глаза Янвира и поднялся с колен.
Сто двадцатый…
Ровно ста двадцати гномам я закрыл глаза сегодня ночью. Тишину ночи разорвал мой полусумасшедший смех. У судьбы отличное чувство юмора! Черного юмора! Ведь сегодня особый день: мне исполнилось двадцать лет…
– Я ненавижу тебя! - закричал я, грозя мечом небесам. - Ты слышишь, Творец? Почему я, всегда я? Мне надоело хоронить своих друзей, Творец. Кто мы для тебя? Дети? Или мы просто фигурки на шахматной доске в вашей вечной войне с Падшим.
Перебивая шум дождя, донеслось шарканье множества ног по камням мостовой одной из боковых улиц. Небольшой отряд гоблинов выступил из сгустившегося мрака.
– Сдаваться, воина, - коверкая слова, проворчал один из низкорослых силуэтов в смешном рогатом шлеме. - Или мы тебя убить.
Мои губы перекосились в сумасшедшей ухмылке, я покрепче перехватил Химеру и бросился на гоблинов.