Над усыпанными трупами холмами проносятся пронзительные, больше похожие на плач, гудки сигнального рога. Один короткий, два длинных, один короткий, два длинных. Один короткий, два…
– Отступать! - срывая голос, кричу я. - Назад, все назад! Не бежать! Держать строй! Срываясь на бег, начинаем откатываться назад. У кого-то не выдерживают нервы, бросая оружие и доспехи, они начинают беспорядочное бегство в робкой попытке выиграть ещё хоть пару мгновений жизни.
Где же эльфы?!
Ударившие в лицо солнечные лучи вырывают меня из пелены сна. Что, уже приехали? Протираю глаза. У открытых дверей кареты, выпучив на меня глаза, стоит эльф с выражением удивления и растерянности на лице. Кажется, он впервые видит, чтобы осуждённый на смерть самым наглым образом спал перед самой своей казнью. Вылезаю из кареты и ободряюще хлопаю его по плечу. Лицо эльфа сначала побелело, потом покраснело. Кажется, он близок к обмороку. Его товарищ начинает тормошить его за плечи, остальные с опаской поглядывают на меня. После пары пощечин эльф приходит в себя и начинает что-то шептать конвоирам. Те бросают на меня взгляды, полные опаски и уважения, видимо, восхищаясь моей блистательной наглостью. Стражники проводят меня через арку окрашенных в красное ворот на Арену казней.
Передо мной - окружённая большими трибунами овальная песчаная площадка длиной где-то ярдов сто и ярдов пятьдесят шириной. На этой территории огромное количество разнообразных средств умерщвления: плаха, несколько виселиц с верёвками и крючьями, пара почерневших от копоти столбов, здоровый котёл. Трибуны заполнены волнующимися, толпами народа. Эльфы любят зрелищные казни. Впрочем, не только эльфы.
Меня сажают в одну из небольших клеток по кругу песчаной площадки. Несколько соседних клеток также заняты. Рассматриваю своих соседей по несчастью. Несколько гномов и людей, пара орков и полукровок. Все они, похоже, подобно мне, - участники похода, причём явно не из простых воинов. Одного из гномов я узнаю - это Олаф, прозванный Весельчаком, глава одного из горных кланов. За время похода я успел с ним сдружиться: немногочисленные рыцарские попойки, постоянным участником которых он являлся, были единственным развлечением весь первый месяц похода. Увидев меня, он приветственно мне кивает, будто мы на дружеской пирушке.
Под гром фанфар и рёв трибун на арене появляется палач, затянутый в красное. За ним - несколько подручных, один из которых несёт здоровый топор. Первого из осуждённых выволакивают из клетки. Это здоровый, обнажённый до пояса орк, украшенный многочисленными нитками шрамов. Где я мог его видеть? На секунду мы встречаемся взглядами, и я узнаю одного из военных вождей, командира центрального "пальца" первой линии. Пока я тщетно пытался вспомнить его имя, орк вырвался от державших его эльфов. Ударив головой в нос одного из преградивших ему путь помощников палачей, он кинулся на ряды охраны. Похоже, он просто хотел умереть, сражаясь, а не под топором палача. Такой возможности ему не дали. Не успев добежать до кольца стражников, орк неожиданно упал, потом какая-то сила подняла его в воздух и бросила на землю. Удар был такой силы, что он потерял сознание. Похоже, маги охраны не спят. Ждать, пока он придёт в себя, эльфы не стали, распластав бессознательное тело на эшафоте. Взмах топора. Песок Арены жадно впитывает кровь. Обезглавленное тело утаскивают прочь. Как же его звали?
– Давай второго, - командует палач с окровавленным топором.
Следующего обречённого ведут к эшафоту. Взмах топора. Очередное тело утаскивают с Арены. Похоже, сегодня толпу ждёт на редкость однообразное зрелище. Меня пока не трогают, видимо, решив оставить напоследок. Очередной взмах топора и очередное обезглавленное тело покидает арену. Кто-то восходил на эшафот сам, высоко держа голову, с вольным, непокорённым взглядом. Кто-то шел на подкосившихся ногах, покорно и механически. Одним из последних казнили Олафа. Стоя на эшафоте, Весельчак в очередной раз оправдал своё прозвище.
– Это лекарство - снадобье острое, - глядя на топор, сказал он, - но врачует все болезни.
Взмах топора. Я остался один.
Под очередной рёв фанфар меня выводят из клетки и, проведя вокруг трибун, привязывают к деревянному столбу почти в самом центре арены. Палач, вопросительно глядя, показывает мне тёмную повязку для глаз. Отрицательно качаю головой.
Какое синее сегодня небо - отстранённо думаю я. Под грохот аплодисментов на арене появляется шестёрка затянутых в зелёное эльфийских лучников. Со знаменитыми пятифутовыми сложносоставными эльфийскими луками. Пройдя по арене круг почёта, лучники выстраиваются в шеренгу в тридцати ярдах от меня. Жаль, что приходится умирать вот так, на потеху толпе. Все мы смертны. Как сказал один из древних эльфийских философов: "Жизнь - это болезнь со смертельным исходом". Именно сейчас, стоя у расстрельного столба, я понимаю, насколько люблю жизнь.
Из-за заспинных колчанов лучники достают стрелы.
Надо мной сверкающая синева небес,
Стрелы ложатся на тетиву.
Каждая частичка кожи впитывает солнечный свет,
Эльфы натягивают луки.
Свежий ветер, словно женские губы, ласкает лицо…
Палач взмахивает рукой, ко мне устремляются стрелы…
Глава 6. Особенности эльфийской охоты.
– Отступать! - срывая голос, кричу я. - Назад, все назад! Не бежать! Держать строй! Срываясь на бег, начинаем откатываться назад. У кого-то не выдерживают нервы, бросая оружие и доспехи, они начинают беспорядочное бегство в робкой попытке выиграть ещё хоть пару мгновений жизни.
Где же эльфы?!
Ударившие в лицо солнечные лучи вырывают меня из пелены сна. Что, уже приехали? Протираю глаза. У открытых дверей кареты, выпучив на меня глаза, стоит эльф с выражением удивления и растерянности на лице. Кажется, он впервые видит, чтобы осуждённый на смерть самым наглым образом спал перед самой своей казнью. Вылезаю из кареты и ободряюще хлопаю его по плечу. Лицо эльфа сначала побелело, потом покраснело. Кажется, он близок к обмороку. Его товарищ начинает тормошить его за плечи, остальные с опаской поглядывают на меня. После пары пощечин эльф приходит в себя и начинает что-то шептать конвоирам. Те бросают на меня взгляды, полные опаски и уважения, видимо, восхищаясь моей блистательной наглостью. Стражники проводят меня через арку окрашенных в красное ворот на Арену казней.
Передо мной - окружённая большими трибунами овальная песчаная площадка длиной где-то ярдов сто и ярдов пятьдесят шириной. На этой территории огромное количество разнообразных средств умерщвления: плаха, несколько виселиц с верёвками и крючьями, пара почерневших от копоти столбов, здоровый котёл. Трибуны заполнены волнующимися, толпами народа. Эльфы любят зрелищные казни. Впрочем, не только эльфы.
Меня сажают в одну из небольших клеток по кругу песчаной площадки. Несколько соседних клеток также заняты. Рассматриваю своих соседей по несчастью. Несколько гномов и людей, пара орков и полукровок. Все они, похоже, подобно мне, - участники похода, причём явно не из простых воинов. Одного из гномов я узнаю - это Олаф, прозванный Весельчаком, глава одного из горных кланов. За время похода я успел с ним сдружиться: немногочисленные рыцарские попойки, постоянным участником которых он являлся, были единственным развлечением весь первый месяц похода. Увидев меня, он приветственно мне кивает, будто мы на дружеской пирушке.
Под гром фанфар и рёв трибун на арене появляется палач, затянутый в красное. За ним - несколько подручных, один из которых несёт здоровый топор. Первого из осуждённых выволакивают из клетки. Это здоровый, обнажённый до пояса орк, украшенный многочисленными нитками шрамов. Где я мог его видеть? На секунду мы встречаемся взглядами, и я узнаю одного из военных вождей, командира центрального "пальца" первой линии. Пока я тщетно пытался вспомнить его имя, орк вырвался от державших его эльфов. Ударив головой в нос одного из преградивших ему путь помощников палачей, он кинулся на ряды охраны. Похоже, он просто хотел умереть, сражаясь, а не под топором палача. Такой возможности ему не дали. Не успев добежать до кольца стражников, орк неожиданно упал, потом какая-то сила подняла его в воздух и бросила на землю. Удар был такой силы, что он потерял сознание. Похоже, маги охраны не спят. Ждать, пока он придёт в себя, эльфы не стали, распластав бессознательное тело на эшафоте. Взмах топора. Песок Арены жадно впитывает кровь. Обезглавленное тело утаскивают прочь. Как же его звали?
– Давай второго, - командует палач с окровавленным топором.
Следующего обречённого ведут к эшафоту. Взмах топора. Очередное тело утаскивают с Арены. Похоже, сегодня толпу ждёт на редкость однообразное зрелище. Меня пока не трогают, видимо, решив оставить напоследок. Очередной взмах топора и очередное обезглавленное тело покидает арену. Кто-то восходил на эшафот сам, высоко держа голову, с вольным, непокорённым взглядом. Кто-то шел на подкосившихся ногах, покорно и механически. Одним из последних казнили Олафа. Стоя на эшафоте, Весельчак в очередной раз оправдал своё прозвище.
– Это лекарство - снадобье острое, - глядя на топор, сказал он, - но врачует все болезни.
Взмах топора. Я остался один.
Под очередной рёв фанфар меня выводят из клетки и, проведя вокруг трибун, привязывают к деревянному столбу почти в самом центре арены. Палач, вопросительно глядя, показывает мне тёмную повязку для глаз. Отрицательно качаю головой.
Какое синее сегодня небо - отстранённо думаю я. Под грохот аплодисментов на арене появляется шестёрка затянутых в зелёное эльфийских лучников. Со знаменитыми пятифутовыми сложносоставными эльфийскими луками. Пройдя по арене круг почёта, лучники выстраиваются в шеренгу в тридцати ярдах от меня. Жаль, что приходится умирать вот так, на потеху толпе. Все мы смертны. Как сказал один из древних эльфийских философов: "Жизнь - это болезнь со смертельным исходом". Именно сейчас, стоя у расстрельного столба, я понимаю, насколько люблю жизнь.
Из-за заспинных колчанов лучники достают стрелы.
Надо мной сверкающая синева небес,
Стрелы ложатся на тетиву.
Каждая частичка кожи впитывает солнечный свет,
Эльфы натягивают луки.
Свежий ветер, словно женские губы, ласкает лицо…
Палач взмахивает рукой, ко мне устремляются стрелы…
Глава 6. Особенности эльфийской охоты.
Холодное солнце ослепительно сверкает на поверхности ледников и вершинах горных склонов. Над головой висит весеннее небо. По широкой горной долине едет цепочка всадников. Вокруг расстилается густой лес, всё ещё присыпанный снегом. Копыта лошадей мягко ступают по неглубокому снегу: похоже, всадники не торопятся.
Из густого косматого ельника, слева от всадников, испуганно выскакивает покрытый белой шкурой длинноухий заяц и, отчаянно петляя, устремляется прочь. Один из наездников стремительно вскидывает лук. Тяжёлая, оперённая тремя чёрными перьями стрела прерывает очередной прыжок беглеца.
– Отличный выстрел, леди Эйвилин, - произносит один из всадников, поворачиваясь к стрелку.
Стрелок скидывает с головы обитый белым мехом капюшон тёплого плаща. Солнечные лучи озаряют лицо юной девушки. Длинные волосы цвета спелой пшеницы золотой волной спадают на спину чуть ниже плеч, из-под волос выглядывают острые кончики ушей. Лёгкий румянец на лице девушки свидетельствует о том, что ей приятна похвала или приятен сам спутник.
– Спасибо, герцог. Я подумала, что свежая дичь будет неплохой добавкой к нашему рациону, - звонко ответила ему девушка
– Леди, упорно отказываясь называть меня по имени, вы просто разбиваете мне сердце! - герцог Уриэль, глава дома Восходящего солнца, верховный судья Императорского трибунала Рассветной империи, отвесил спутнице учтивый поклон. - Неужели это так сложно, леди?
– Я подумаю, Герцог, - с равнодушием светской львицы отвечает девушка, одаривая спутника улыбкой.
– У вас нет сердца, леди! - картинно хватается за сердце Уриэль. Похоже, пикировка со спутницей доставляет ему удовольствие.
Герцог слыл опытным сердцеедом, разбившим не одно сердце. Два месяца назад он решил, что ему не составит труда быстро покорить только что представленную ко двору юную девушку и сломить её сопротивление. Но он просчитался: это юное создание, милостиво принимая подарки и ухаживания, отражало сердечные притязания герцога (да и не только его) с крепостью Гномьих бастионов. Часть придворных кавалеров быстро охладела к неуступчивой красавице. Но не герцог. Холодность и упорство, с которым девушка отвергала его навязчивые притязания, заставили его только утроить усилия. Совместная Охота должна была, по мнению герцога, поставить победную точку в затянувшемся противостоянии.
Тем временем ехавший впереди спутник герцога остановил свою лошадь. Проворно соскочив с седла, он стал внимательно осматривать покрытую снегом землю у себя под ногами.
– Граф, вы нашли следы нашей Дичи? - возбуждённо спросил его подъехавший Уриэль.
– Нет, просто стая волков прошла здесь несколькими часами ранее, снег уже почти скрыл следы.
– Большая стая? - заинтересовался герцог.
– Трудно сказать. Часть следов могло засыпать. Не менее шести крупных особей.
Встревоженная девушка подъехала к ним:
– Тут есть волки?
– Не бойтесь, леди, они не нападут на столь большой и хорошо вооружённый отряд, - попытался успокоить её герцог.
– Кто вам сказал, что я боюсь их нападения? - от слов девушки повеяло холодом горных ледников. - Я беспокоюсь лишь о том, чтобы они не испортили нам Охоту. Они ведь могут найти Дичь раньше нас.
– Не думаю, леди. Наша добыча волкам не по зубам, - шутливым тоном герцог попытался вернуть расположение красавицы и восстановить утраченные из-за брошенной случайно реплики позиции. - Присутствие зубастых соперников сделает Охоту ещё более захватывающей, - добавил он, видя, что девушка картинно проигнорировала его слова.
Стало темнеть, ветер усилился, сильнее повалил снег. Холод стал пробиваться через тёплую одежду и морозить путников. Пора было разводить костёр и становится на ночёвку. Но ночевать под открытым небом в метель было, по меньшей мере, глупо. Поэтому отряд охотников направился к ближайшему горному склону с целью найти какую-нибудь пещеру или хотя бы укрытие от ветра. Примерно через час безрезультатных поисков путникам наконец-то повезло. Поднявшись вверх по одному из пологих склонов гор, окружающих долину, они находят небольшую ровную площадку. Несколько огромных каменных глыб окружают её, подобно стенам древней крепости, закрывая от пронизывающего ветра. Помощники герцога собирают хворост и разводят огромный костёр. Привязав к мордам лошадей мешочки с овсом, уставшие путники рассаживаются вокруг костра. Из леса вернулась охотничья партия, прибавив к зайцу леди Эйвилин парочку тетеревов и ещё одного зайца.
Один из эльфов, наскоро выпотрошив добычу, начинает готовить ужин. Из походных сумок на свет появляется хлеб, фрукты и вино. Запах готовящейся на огне дичи расползается по лесу.
Перекусив, отряд начал готовиться к ночёвке. Распряжённые, дрожащие от холода лошади укладываются вместе. Один из эльфов накрывает их несколькими тёплыми попонами.
– Герцог, можно задать вам вопрос? - подсаживаясь рядом с Уриэлем около весело потрескивающего костра, спрашивает девушка.
– Дорогая леди Эйвилин, за один лишь Ваш милостивый взгляд я открою вам все государственные тайны империи!
– Оставьте ваши страшные тайны для кого-нибудь другого, - задорно улыбается она, мягко освобождаясь от приобнявшей её руки герцога. - Скажите лучше, как вам удалось найти такую Дичь.
– Этот мерзавец оскорбил меня на процессе. Смерть на Арене была бы слишком лёгким для него наказанием. К счастью, мой добрый друг - наследный принц Телувиэль - помог мне в самые кратчайшие сроки убедить императора изменить приговор, - глаза герцога мстительно сверкнули. - Я поймаю его живьём и буду медленно сдирать с него кожу. Он у меня сотню раз пожалеет, что не умер тогда на Арене казней.
Герцог так увлёкся своими мечтаниями, что не заметил, как его собеседница, брезгливо сморщив носик, отошла на другую сторону костра. Закутавшись в тёплый плащ, она легла спать.
Заметив, что объект его страсти находится вне досягаемости, герцог, проворчав проклятие мятежному принцу Леклису, завалился спать. Вслед за своим командиром вокруг костра улеглись и остальные эльфы. Одинокий часовой, сев на небольшой камень у костра, остался поддерживать огонь и охранять покой спящих товарищей.
Палач взмахнул рукой, ко мне устремились стрелы. Казалось, время замедлило свой ход, моя жизнь чередой образов промелькнула перед глазами:
… тепло материнских рук, залечивающих мне лёгкую ссадину, полученную в ходе очередных проказ…
… лёгкий подзатыльник отца за свиток с боевым заклинанием…
… лицо дяди, получившего известия о гибели моих родителей и его супруги…
… резвый жеребёнок Шторм, бегающий по внешнему двору…
…рукопожатие Ольдена…
…растрепанные по подушке волосы Дэи…
…наставление магистра Тилита…
…завернутая в простыню Клорина…
…тёмные ряды драконитов…
…сеющие смерть эльфийские стрелы…
…сгорающий в пламени отряд рыцарей…
Стрелы бессильно сгорают прямо передо мной. Путы, связывающие меня, ослабевают. Я не могу удержаться на ногах и в звенящей тишине смолкнувших трибун падаю на колени, во впитавший кровь моих товарищей песок Арены. Под пение фанфар сверкающий зеленью герольд зачитывает новый приказ императора:
– Его императорское высочество Элберт VII Эльфиниил, милостью Творца император Рассветной империи, рассмотрев все обстоятельства дела мятежного принца Леклиса из Восточного королевства, решил проявить милость и отменить приговор Императорского трибунала! За свои прегрешения перед короной принц приговаривается к Охоте в течение пяти сезонов! С полным прощением в конце пятого сезона!
Сон… Этот проклятый Падшим сон снится мне уже несколько дней. Сволочи, ушастые сволочи! Решили растянуть удовольствие от моей казни и поохотиться на меня в качестве дичи…
Охота - старинный эльфийский ритуал, правила его просты: приговорённый выбрасывается в Потерянной долине без всякого оружия, с минимумом припасов и пытается выжить. Потерянная долина - небольшая территория, окружённая высокой горной грядой. В одну из древних войн боевые маги что-то там напутали с заклинаниями, в результате чего времена года в долине стали противоположны временам года в обычном мире. Если было лето, то в долине была зима, и наоборот. Единственный выход из долины перекрывался длинной стеной с часовыми по периметру. Выбраться иначе, чем через окованные бронзой ворота в стенном проёме, было невозможно. Идеальное место для кровавой эльфийской забавы. Каждый месяц группа охотников от шести до десяти человек въезжает в долину для Охоты на приговорённую Дичь. Если осуждённый в течение недели умудряется остаться в живых, то охотники убывают обратно. Дичь имеет право убить охотников, если сможет. Пережившая Охоту Дичь может прийти к стене и получить небольшое количество продовольствия на месяц. С новым месяцем ситуация повторялась. Переживших один сезон охоты были единицы. Два сезона не удавалось пережить никому. Меня приговорили к пяти.
В лучах восходящего светила покрытые снегом вершины окрасились в нежно-розовый свет. Прогоревший костёр едва теплился жизнью. Поднявшись с накрытых толстым одеялом сухих веток, я подкинул в тлеющие угли немного хвороста и вновь раздул огонь. Как только огненные языки выросли и принялись с жадностью обгладывать ветки, кинул в костёр несколько здоровых поленьев. Запас дров я нашёл в пещере, видимо, в прошлую Охоту одной из жертв удалось достать топор и подготовиться к зиме. Воспользоваться своими запасами тот неизвестный не успел.
Эльфы выпустили меня в этот загон, именуемый Потерянной долиной, неделю назад, снабдив меня месячным запасом продовольствия, некоторыми мелочами и тёплой одеждой. Добряки! Видимо, сама мысль о том, что я могу загнуться сам, без их непосредственного участия, доставляла им ужасные душевные страдания. Оружие стало главной моей заботой в первые дни пребывания в долине. Первое время им служила здоровая толстая палка. Через пару дней я наткнулся на обустроенную пещеру в северо-западной части долины. Тут был запас дров и хвороста, огромные валуны прикрывали вход и сохраняли тепло. В этом убежище я начал приготовления к встрече с охотничьей партией.
Из ремня, палки и камня величиной с кулак изготовил жалкое подобие кистеня. Острым камнем заточил концы небольшой трёхфутовой рогатки. Несколько толстых прямых веток, найденных в пещере, заточил на концах и обжег на костре, изготовив, таким образом, пару метательных копий. Я не рассчитывал с помощью этого "оружия" убить охотников. Прятаться от них я тоже был не намерен. Эта пещера должна была стать местом моей последней схватки. Сумрак и огромные камни уберегут меня от стрел, в ближнем бою у меня были ничтожные шансы, но при другом раскладе шансов не было совсем.
Накидав дров в костёр, выхожу из пещеры. Умываюсь обильно выпавшим снегом. Лицо покрывает лёгкая щетина. Усы и борода росли у меня крайне медленно, сказывалось наличие оркской и эльфийской крови, но теперь мне бы не помешало хорошее бритьё. Хотелось бы узнать, как я сейчас выгляжу.
На разгоревшийся костёр ставлю наполненный снегом помятый медный котелок. В ожидании, пока закипит вода, на огромном плоском камне, служащем мне столом, с помощью острого камня режу пару сухих, сморщенных морковок. В закипевшую воду кидаю полоску вяленого мяса и нарезанную морковку, немного порывшись в сумке с припасами, туда же добавляю маленькую луковицу. Варим несколько минут, и супчик готов.
– Пожалуйте, Ваше высочество, на завтрак, - говорю сам себе и грустно усмехаюсь.
МЫ ЕЩЁ ЖИВЫ, ЛЕКЛИС, МЫ ВСЁ ЕЩЁ ЖИВЫ!
С наслаждением прихлёбываю обжигающее варево. На огне в это время весело булькает кружка с мятным чаем.
Неожиданно слабый треск костра нарушает треск сухих сигнальных веток у входа в пещеру. Кружка с чаем летит на землю, сам я перекатываюсь за огромный валун около одной из стен. Из-за пояса достаю кистень и прислушиваюсь. Треск веток около пещеры продолжается, иногда прерываясь фырканьем лошади. Осторожно крадусь вдоль стены к светлому пятну выхода.
У пещеры стоит красивый гнедой жеребец, испуганно фыркая и мотая головой. Ноги и бока коня покрыты свежими ранами с коркой засохшей крови. Внимательно оглядываюсь по сторонам: похоже, конь один. Но откуда он тут взялся? И где его хозяин? Медленно приближаюсь к явно чем-то напуганному животному. Конь недоверчиво фыркает и делает несколько шагов назад.
– Ну же, мальчик, спокойней, иди сюда. Я тебе не обижу, - успокаивающе говорю я, медленно приближаясь.
Фыркнув пару раз, жеребец всё-таки подходит ко мне и начинает обнюхивать протянутую к нему руку, видимо, в поисках угощения. Похоже, он голоден. Нежно обхватываю двумя руками шею животного и успокаивающе глажу. Мелкая дрожь, сотрясающая жеребца, проходит. Придерживая за гриву, провожаю добычу в пещеру. Покопавшись в продовольственных сумках, нахожу небольшой мешочек с мелко рубленной пшеницей.
– Что же случилось с охотничьей партией? - задаю вопрос кормящемуся с моих рук жеребцу. Ответа, понятное дело, получить не удаётся.
Поев, конь заваливается на сухие ветки, собранные для разжигания костра, и засыпает.
Кинув больше дров в костёр, собираю всё своё оружие и вновь выхожу из пещеры. На моё счастье, снег сегодня не идёт. Цепочка следов отчётливо прослеживается и, петляя вдоль горного склона, тянется на юг, в сторону выхода из долины. Покрепче сжав оружие, направляюсь вдоль следов. Примерно через пару часов ходьбы путь мне преграждает огромный снежный завал: глыбы льда вперемешку с комьями снега. Видимо, весеннее солнце подтопило ледник, и ночью сошла лавина. Интересно, неужели охотничья партия каким-то чудом оказалась под ней?
Начинаю медленно обходить снежный завал. У кромки леса он обрывается, повалены несколько деревьев. На белом покрывале снега виднеются три тела эльфов. Подхожу к первому из них и аккуратно переворачиваю его рогаткой. Этот мёртв. Снимаю с покойника перевязь с коротким клинком. Ему он всё равно уже не нужен. Резким движением вырываю клинок из ножен. В моих руках оказывается полуторафутовый меч с прямым обоюдоострым симметричным клинком с треугольным острием, лезвие плавно изгибается к заостренному концу. Таким мечом прекрасно наносить как колющие, так и рубящие удары. Бабочковидная гарда отделяет клинок от плоской, инкрустированной серебряным узором рукояти с ромбовидным "яблоком" на конце (Яблоко, навершие - деталь, завершающая рукоять меча. Предназначалась для предотвращения выскальзывания из руки и балансировки клинка. Часто, хотя и далеко не всегда, делалась округлой "яблоковидной" формы). Как давно я не держал в руках хороший клинок!
Продолжаю осмотр тел. Второй эльф также мёртв, неестественно вывернутая шея свидетельствует об этом. Подхожу к лежащему на снегу третьему телу, с ног до головы закутанному в тёплый плащ. Проклятье Падшему, совсем ещё юнец! Ради чего его понесло на эту охоту? На теле не видно ран, но лицо эльфа покрывает неестественная бледность. Подношу начищенное до блеска лезвие ко рту эльфа. Поверхность клинка слегка запотевает. Этот жив, но, похоже, сильно обморозился. Что с ним делать? Добить? Ладно, пускай пока полежит. Если не загнётся, после того как я закончу осмотр возьму его с собой, надо узнать всё об их охотничьей группе. Продолжаю исследовать место схода лавины. К найденному клинку прибавляется изящный эльфийский лук и несколько лошадиных попон, сбруя и седло. Стрел, правда, удалось найти всего три. Похоже, эльфы разбили лагерь где-то на склоне. Снежная шапка устремилась вниз и обрушилась на спящих эльфов. Этих троих не засыпало, а протащило вниз по склону. Возвращаюсь к мёртвым эльфам, не брезгую и ещё раз внимательно их обыскиваю. Снимаю с одного из них широкий кожаный ремень. Во внутреннем кармане второго нахожу небольшой мешочек серебряных монет. Подбросив мешочек в руке, сую его за пазуху. Возвращаюсь к юнцу. Похоже, ещё жив. Заворачиваю его в лошадиную попону и осторожно забрасываю на спину.
Обратно в пещеру возвращаюсь уже к полудню. Угли костра ярко тлеют, освещая моё временное пристанище. Жеребец всё ещё устало сопит на сухих ветках. Подбросив в костёр дров и подвинув поближе к нему свое ложе, переношу на него укрытого с головой паренька и начинаю расстегивать полушубок на его груди. Руки натыкаются на не характерные для мужчины выпуклости.
– Ты - идиот! - прокомментировал внутренний голос.
Стянув с головы "юноши" плащ, я убедился, что он прав. "Юношей" оказалась молоденькая девушка с длинными светлыми волосами. Проклятье Падшему! Поворачивая ее с боку на бок, я стянул с неё одежду и принялся растирать. Найдя в припасах фляжку с маслом, разогрел её на огне. Перевернув эльфийку на живот, стал втирать тёплое масло ей в спину. Вытер влажные волосы и укутал в тёплое одеяло. Заглянул в её лицо: было видно, что к ней возвращается жизнь .Пропала мёртвая бледность, щёки налилось здоровым румянцем. Дыхание было ровным и спокойным. Девушка спала. Во сне черты лица стали нежными, совсем детскими. Всхлипнув во сне, она повернулась на бок. Одеяло сползло с груди, открывая вид, от которого по телу прошла волна возбуждения. Проклятье Падшему, у меня уже три месяца не было женщины! Будто тёмный ангел вселился в моё сознание.
ВОЗЬМИ ЕЁ, ОНА СЛАБА И НЕ СМОЖЕТ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ. ДАЖЕ ЕСЛИ БУДЕТ, ЧТО С ТОГО? ТЫ СИЛЬНЕЕ ЕЁ, И ВЫ ЗДЕСЬ ОДНИ. ОТЫГРАЙСЯ НА НЕЙ ЗА БОЛЬ И УНИЖЕНИЕ, ПРИЧЕНЁННЫЕ ЕЁ НАРОДОМ. ЗАСТАВЬ ЕЁ ПОЛЗАТЬ У ТЕБЯ В НОГАХ И ВЫМАЛИВАТЬ ПРОЩЕНИЕ.
Моя честь…
НЕ ГОВОРИ МНЕ О ЧЕСТИ! ТВОЯ ЧЕСТЬ ОСТАЛАСЬ НА ТОМ БЕЗЫМЯННОМ ПОЛЕ ВМЕСТЕ С ЧЕСТЬЮ ТВОИХ ПАВШИХ ТОВАРИЩЕЙ.
Молоденькая девчонка должна ответить за преступления своих правителей. Смешно.
ЭТА ДЕВЧОНКА ЕХАЛА ОХОТИТЬСЯ НА ТЕБЯ. МЫ НА ВОЙНЕ, И ОНА ТАКОЙ ЖЕ ТРОФЕЙ, КАК ТВОЙ КОРОТКИЙ МЕЧ, СНЯТЫЙ С ТРУПА.
Нет, я не опущусь до уровня ходячего на двух ногах животного. За такой поступок я буду презирать сам себя. Возможно, я уже не тот сверкающий рыцарь, что был раньше. Но есть границы, за которые нельзя заступать.
Собрав в кулак остатки воли, я поправил на девушке слезшее одеяло, вышел из пещеры и хорошенько вытер лицо снегом. При отсутствии перед глазами раздражающего фактора, страсти, бушевавшие во мне, стали утихать.
Постояв немного на свежем воздухе, возвращаюсь в пещеру и сажусь на камень около костра. Глядя на лижущие дерево языки пламени, я задремал.
Из полудрёмы меня вывело тихое потрескивание сухих веток, на которых лежала девушка. Немного приоткрываем глаза. Девчонка осторожно поднимается с постели и тянет руку к оставленному недалеко луку. Вот хитрая бестия! Похоже, её абсолютно не смутила резкая смена обстановки и собственная нагота. Девушка заметила, что я с интересом наблюдаю за ней. Вскрикнув, она кинулась в сторону лука. Бросаюсь к ней и ударом тела сбиваю с ног, опрокидывая обратно на постель.
– Тихо, - пытаюсь успокоить её, - я тебе ничего не сделаю.
После недолгой борьбы удаётся прижать девушку к постели. Оказываюсь сверху. Девушка часто порывисто дышит, отчего грудь вздымается, подобно океанским волнам. На несколько секунд задерживаю взгляд на этом завораживающем зрелище. Зря. Изловчившись, пленница ударяет меня коленом в то место, к которому так усиленно прилила кровь. В глазах темнеет, не могу вздохнуть от боли. Тыльной стороной ладони наношу сильную оплеуху по левой щеке девушки. Голова её опрокидывается на постель, с всхлипом она теряет сознание. Сам я скатываюсь на пол пещеры и пытаюсь снова научиться дышать. Спустя какое-то время мне это удаётся.
Бросаю взгляд на постель. Девушка всё ещё без сознания.
– Тебе всегда везло с поклонницами, - ехидно комментирует внутренний голос.
Поливаю голову девушки из кружки с водой. Она открывает глаза и мутным взглядом окидывает обстановку. Увидев меня, тихонько вскрикивает и прижимается к стене пещеры, пытаясь укутаться в одеяло. Левая щека её сильно покраснела, отчего лицо стало казаться ещё красивее, из уголка разбитых губ течёт тонкая струйка крови. Зелёные глаза наполняет влага, похоже, девушка близка к истерике.
Из густого косматого ельника, слева от всадников, испуганно выскакивает покрытый белой шкурой длинноухий заяц и, отчаянно петляя, устремляется прочь. Один из наездников стремительно вскидывает лук. Тяжёлая, оперённая тремя чёрными перьями стрела прерывает очередной прыжок беглеца.
– Отличный выстрел, леди Эйвилин, - произносит один из всадников, поворачиваясь к стрелку.
Стрелок скидывает с головы обитый белым мехом капюшон тёплого плаща. Солнечные лучи озаряют лицо юной девушки. Длинные волосы цвета спелой пшеницы золотой волной спадают на спину чуть ниже плеч, из-под волос выглядывают острые кончики ушей. Лёгкий румянец на лице девушки свидетельствует о том, что ей приятна похвала или приятен сам спутник.
– Спасибо, герцог. Я подумала, что свежая дичь будет неплохой добавкой к нашему рациону, - звонко ответила ему девушка
– Леди, упорно отказываясь называть меня по имени, вы просто разбиваете мне сердце! - герцог Уриэль, глава дома Восходящего солнца, верховный судья Императорского трибунала Рассветной империи, отвесил спутнице учтивый поклон. - Неужели это так сложно, леди?
– Я подумаю, Герцог, - с равнодушием светской львицы отвечает девушка, одаривая спутника улыбкой.
– У вас нет сердца, леди! - картинно хватается за сердце Уриэль. Похоже, пикировка со спутницей доставляет ему удовольствие.
Герцог слыл опытным сердцеедом, разбившим не одно сердце. Два месяца назад он решил, что ему не составит труда быстро покорить только что представленную ко двору юную девушку и сломить её сопротивление. Но он просчитался: это юное создание, милостиво принимая подарки и ухаживания, отражало сердечные притязания герцога (да и не только его) с крепостью Гномьих бастионов. Часть придворных кавалеров быстро охладела к неуступчивой красавице. Но не герцог. Холодность и упорство, с которым девушка отвергала его навязчивые притязания, заставили его только утроить усилия. Совместная Охота должна была, по мнению герцога, поставить победную точку в затянувшемся противостоянии.
Тем временем ехавший впереди спутник герцога остановил свою лошадь. Проворно соскочив с седла, он стал внимательно осматривать покрытую снегом землю у себя под ногами.
– Граф, вы нашли следы нашей Дичи? - возбуждённо спросил его подъехавший Уриэль.
– Нет, просто стая волков прошла здесь несколькими часами ранее, снег уже почти скрыл следы.
– Большая стая? - заинтересовался герцог.
– Трудно сказать. Часть следов могло засыпать. Не менее шести крупных особей.
Встревоженная девушка подъехала к ним:
– Тут есть волки?
– Не бойтесь, леди, они не нападут на столь большой и хорошо вооружённый отряд, - попытался успокоить её герцог.
– Кто вам сказал, что я боюсь их нападения? - от слов девушки повеяло холодом горных ледников. - Я беспокоюсь лишь о том, чтобы они не испортили нам Охоту. Они ведь могут найти Дичь раньше нас.
– Не думаю, леди. Наша добыча волкам не по зубам, - шутливым тоном герцог попытался вернуть расположение красавицы и восстановить утраченные из-за брошенной случайно реплики позиции. - Присутствие зубастых соперников сделает Охоту ещё более захватывающей, - добавил он, видя, что девушка картинно проигнорировала его слова.
Стало темнеть, ветер усилился, сильнее повалил снег. Холод стал пробиваться через тёплую одежду и морозить путников. Пора было разводить костёр и становится на ночёвку. Но ночевать под открытым небом в метель было, по меньшей мере, глупо. Поэтому отряд охотников направился к ближайшему горному склону с целью найти какую-нибудь пещеру или хотя бы укрытие от ветра. Примерно через час безрезультатных поисков путникам наконец-то повезло. Поднявшись вверх по одному из пологих склонов гор, окружающих долину, они находят небольшую ровную площадку. Несколько огромных каменных глыб окружают её, подобно стенам древней крепости, закрывая от пронизывающего ветра. Помощники герцога собирают хворост и разводят огромный костёр. Привязав к мордам лошадей мешочки с овсом, уставшие путники рассаживаются вокруг костра. Из леса вернулась охотничья партия, прибавив к зайцу леди Эйвилин парочку тетеревов и ещё одного зайца.
Один из эльфов, наскоро выпотрошив добычу, начинает готовить ужин. Из походных сумок на свет появляется хлеб, фрукты и вино. Запах готовящейся на огне дичи расползается по лесу.
Перекусив, отряд начал готовиться к ночёвке. Распряжённые, дрожащие от холода лошади укладываются вместе. Один из эльфов накрывает их несколькими тёплыми попонами.
– Герцог, можно задать вам вопрос? - подсаживаясь рядом с Уриэлем около весело потрескивающего костра, спрашивает девушка.
– Дорогая леди Эйвилин, за один лишь Ваш милостивый взгляд я открою вам все государственные тайны империи!
– Оставьте ваши страшные тайны для кого-нибудь другого, - задорно улыбается она, мягко освобождаясь от приобнявшей её руки герцога. - Скажите лучше, как вам удалось найти такую Дичь.
– Этот мерзавец оскорбил меня на процессе. Смерть на Арене была бы слишком лёгким для него наказанием. К счастью, мой добрый друг - наследный принц Телувиэль - помог мне в самые кратчайшие сроки убедить императора изменить приговор, - глаза герцога мстительно сверкнули. - Я поймаю его живьём и буду медленно сдирать с него кожу. Он у меня сотню раз пожалеет, что не умер тогда на Арене казней.
Герцог так увлёкся своими мечтаниями, что не заметил, как его собеседница, брезгливо сморщив носик, отошла на другую сторону костра. Закутавшись в тёплый плащ, она легла спать.
Заметив, что объект его страсти находится вне досягаемости, герцог, проворчав проклятие мятежному принцу Леклису, завалился спать. Вслед за своим командиром вокруг костра улеглись и остальные эльфы. Одинокий часовой, сев на небольшой камень у костра, остался поддерживать огонь и охранять покой спящих товарищей.
Палач взмахнул рукой, ко мне устремились стрелы. Казалось, время замедлило свой ход, моя жизнь чередой образов промелькнула перед глазами:
… тепло материнских рук, залечивающих мне лёгкую ссадину, полученную в ходе очередных проказ…
… лёгкий подзатыльник отца за свиток с боевым заклинанием…
… лицо дяди, получившего известия о гибели моих родителей и его супруги…
… резвый жеребёнок Шторм, бегающий по внешнему двору…
…рукопожатие Ольдена…
…растрепанные по подушке волосы Дэи…
…наставление магистра Тилита…
…завернутая в простыню Клорина…
…тёмные ряды драконитов…
…сеющие смерть эльфийские стрелы…
…сгорающий в пламени отряд рыцарей…
Стрелы бессильно сгорают прямо передо мной. Путы, связывающие меня, ослабевают. Я не могу удержаться на ногах и в звенящей тишине смолкнувших трибун падаю на колени, во впитавший кровь моих товарищей песок Арены. Под пение фанфар сверкающий зеленью герольд зачитывает новый приказ императора:
– Его императорское высочество Элберт VII Эльфиниил, милостью Творца император Рассветной империи, рассмотрев все обстоятельства дела мятежного принца Леклиса из Восточного королевства, решил проявить милость и отменить приговор Императорского трибунала! За свои прегрешения перед короной принц приговаривается к Охоте в течение пяти сезонов! С полным прощением в конце пятого сезона!
Сон… Этот проклятый Падшим сон снится мне уже несколько дней. Сволочи, ушастые сволочи! Решили растянуть удовольствие от моей казни и поохотиться на меня в качестве дичи…
Охота - старинный эльфийский ритуал, правила его просты: приговорённый выбрасывается в Потерянной долине без всякого оружия, с минимумом припасов и пытается выжить. Потерянная долина - небольшая территория, окружённая высокой горной грядой. В одну из древних войн боевые маги что-то там напутали с заклинаниями, в результате чего времена года в долине стали противоположны временам года в обычном мире. Если было лето, то в долине была зима, и наоборот. Единственный выход из долины перекрывался длинной стеной с часовыми по периметру. Выбраться иначе, чем через окованные бронзой ворота в стенном проёме, было невозможно. Идеальное место для кровавой эльфийской забавы. Каждый месяц группа охотников от шести до десяти человек въезжает в долину для Охоты на приговорённую Дичь. Если осуждённый в течение недели умудряется остаться в живых, то охотники убывают обратно. Дичь имеет право убить охотников, если сможет. Пережившая Охоту Дичь может прийти к стене и получить небольшое количество продовольствия на месяц. С новым месяцем ситуация повторялась. Переживших один сезон охоты были единицы. Два сезона не удавалось пережить никому. Меня приговорили к пяти.
В лучах восходящего светила покрытые снегом вершины окрасились в нежно-розовый свет. Прогоревший костёр едва теплился жизнью. Поднявшись с накрытых толстым одеялом сухих веток, я подкинул в тлеющие угли немного хвороста и вновь раздул огонь. Как только огненные языки выросли и принялись с жадностью обгладывать ветки, кинул в костёр несколько здоровых поленьев. Запас дров я нашёл в пещере, видимо, в прошлую Охоту одной из жертв удалось достать топор и подготовиться к зиме. Воспользоваться своими запасами тот неизвестный не успел.
Эльфы выпустили меня в этот загон, именуемый Потерянной долиной, неделю назад, снабдив меня месячным запасом продовольствия, некоторыми мелочами и тёплой одеждой. Добряки! Видимо, сама мысль о том, что я могу загнуться сам, без их непосредственного участия, доставляла им ужасные душевные страдания. Оружие стало главной моей заботой в первые дни пребывания в долине. Первое время им служила здоровая толстая палка. Через пару дней я наткнулся на обустроенную пещеру в северо-западной части долины. Тут был запас дров и хвороста, огромные валуны прикрывали вход и сохраняли тепло. В этом убежище я начал приготовления к встрече с охотничьей партией.
Из ремня, палки и камня величиной с кулак изготовил жалкое подобие кистеня. Острым камнем заточил концы небольшой трёхфутовой рогатки. Несколько толстых прямых веток, найденных в пещере, заточил на концах и обжег на костре, изготовив, таким образом, пару метательных копий. Я не рассчитывал с помощью этого "оружия" убить охотников. Прятаться от них я тоже был не намерен. Эта пещера должна была стать местом моей последней схватки. Сумрак и огромные камни уберегут меня от стрел, в ближнем бою у меня были ничтожные шансы, но при другом раскладе шансов не было совсем.
Накидав дров в костёр, выхожу из пещеры. Умываюсь обильно выпавшим снегом. Лицо покрывает лёгкая щетина. Усы и борода росли у меня крайне медленно, сказывалось наличие оркской и эльфийской крови, но теперь мне бы не помешало хорошее бритьё. Хотелось бы узнать, как я сейчас выгляжу.
На разгоревшийся костёр ставлю наполненный снегом помятый медный котелок. В ожидании, пока закипит вода, на огромном плоском камне, служащем мне столом, с помощью острого камня режу пару сухих, сморщенных морковок. В закипевшую воду кидаю полоску вяленого мяса и нарезанную морковку, немного порывшись в сумке с припасами, туда же добавляю маленькую луковицу. Варим несколько минут, и супчик готов.
– Пожалуйте, Ваше высочество, на завтрак, - говорю сам себе и грустно усмехаюсь.
МЫ ЕЩЁ ЖИВЫ, ЛЕКЛИС, МЫ ВСЁ ЕЩЁ ЖИВЫ!
С наслаждением прихлёбываю обжигающее варево. На огне в это время весело булькает кружка с мятным чаем.
Неожиданно слабый треск костра нарушает треск сухих сигнальных веток у входа в пещеру. Кружка с чаем летит на землю, сам я перекатываюсь за огромный валун около одной из стен. Из-за пояса достаю кистень и прислушиваюсь. Треск веток около пещеры продолжается, иногда прерываясь фырканьем лошади. Осторожно крадусь вдоль стены к светлому пятну выхода.
У пещеры стоит красивый гнедой жеребец, испуганно фыркая и мотая головой. Ноги и бока коня покрыты свежими ранами с коркой засохшей крови. Внимательно оглядываюсь по сторонам: похоже, конь один. Но откуда он тут взялся? И где его хозяин? Медленно приближаюсь к явно чем-то напуганному животному. Конь недоверчиво фыркает и делает несколько шагов назад.
– Ну же, мальчик, спокойней, иди сюда. Я тебе не обижу, - успокаивающе говорю я, медленно приближаясь.
Фыркнув пару раз, жеребец всё-таки подходит ко мне и начинает обнюхивать протянутую к нему руку, видимо, в поисках угощения. Похоже, он голоден. Нежно обхватываю двумя руками шею животного и успокаивающе глажу. Мелкая дрожь, сотрясающая жеребца, проходит. Придерживая за гриву, провожаю добычу в пещеру. Покопавшись в продовольственных сумках, нахожу небольшой мешочек с мелко рубленной пшеницей.
– Что же случилось с охотничьей партией? - задаю вопрос кормящемуся с моих рук жеребцу. Ответа, понятное дело, получить не удаётся.
Поев, конь заваливается на сухие ветки, собранные для разжигания костра, и засыпает.
Кинув больше дров в костёр, собираю всё своё оружие и вновь выхожу из пещеры. На моё счастье, снег сегодня не идёт. Цепочка следов отчётливо прослеживается и, петляя вдоль горного склона, тянется на юг, в сторону выхода из долины. Покрепче сжав оружие, направляюсь вдоль следов. Примерно через пару часов ходьбы путь мне преграждает огромный снежный завал: глыбы льда вперемешку с комьями снега. Видимо, весеннее солнце подтопило ледник, и ночью сошла лавина. Интересно, неужели охотничья партия каким-то чудом оказалась под ней?
Начинаю медленно обходить снежный завал. У кромки леса он обрывается, повалены несколько деревьев. На белом покрывале снега виднеются три тела эльфов. Подхожу к первому из них и аккуратно переворачиваю его рогаткой. Этот мёртв. Снимаю с покойника перевязь с коротким клинком. Ему он всё равно уже не нужен. Резким движением вырываю клинок из ножен. В моих руках оказывается полуторафутовый меч с прямым обоюдоострым симметричным клинком с треугольным острием, лезвие плавно изгибается к заостренному концу. Таким мечом прекрасно наносить как колющие, так и рубящие удары. Бабочковидная гарда отделяет клинок от плоской, инкрустированной серебряным узором рукояти с ромбовидным "яблоком" на конце (Яблоко, навершие - деталь, завершающая рукоять меча. Предназначалась для предотвращения выскальзывания из руки и балансировки клинка. Часто, хотя и далеко не всегда, делалась округлой "яблоковидной" формы). Как давно я не держал в руках хороший клинок!
Продолжаю осмотр тел. Второй эльф также мёртв, неестественно вывернутая шея свидетельствует об этом. Подхожу к лежащему на снегу третьему телу, с ног до головы закутанному в тёплый плащ. Проклятье Падшему, совсем ещё юнец! Ради чего его понесло на эту охоту? На теле не видно ран, но лицо эльфа покрывает неестественная бледность. Подношу начищенное до блеска лезвие ко рту эльфа. Поверхность клинка слегка запотевает. Этот жив, но, похоже, сильно обморозился. Что с ним делать? Добить? Ладно, пускай пока полежит. Если не загнётся, после того как я закончу осмотр возьму его с собой, надо узнать всё об их охотничьей группе. Продолжаю исследовать место схода лавины. К найденному клинку прибавляется изящный эльфийский лук и несколько лошадиных попон, сбруя и седло. Стрел, правда, удалось найти всего три. Похоже, эльфы разбили лагерь где-то на склоне. Снежная шапка устремилась вниз и обрушилась на спящих эльфов. Этих троих не засыпало, а протащило вниз по склону. Возвращаюсь к мёртвым эльфам, не брезгую и ещё раз внимательно их обыскиваю. Снимаю с одного из них широкий кожаный ремень. Во внутреннем кармане второго нахожу небольшой мешочек серебряных монет. Подбросив мешочек в руке, сую его за пазуху. Возвращаюсь к юнцу. Похоже, ещё жив. Заворачиваю его в лошадиную попону и осторожно забрасываю на спину.
Обратно в пещеру возвращаюсь уже к полудню. Угли костра ярко тлеют, освещая моё временное пристанище. Жеребец всё ещё устало сопит на сухих ветках. Подбросив в костёр дров и подвинув поближе к нему свое ложе, переношу на него укрытого с головой паренька и начинаю расстегивать полушубок на его груди. Руки натыкаются на не характерные для мужчины выпуклости.
– Ты - идиот! - прокомментировал внутренний голос.
Стянув с головы "юноши" плащ, я убедился, что он прав. "Юношей" оказалась молоденькая девушка с длинными светлыми волосами. Проклятье Падшему! Поворачивая ее с боку на бок, я стянул с неё одежду и принялся растирать. Найдя в припасах фляжку с маслом, разогрел её на огне. Перевернув эльфийку на живот, стал втирать тёплое масло ей в спину. Вытер влажные волосы и укутал в тёплое одеяло. Заглянул в её лицо: было видно, что к ней возвращается жизнь .Пропала мёртвая бледность, щёки налилось здоровым румянцем. Дыхание было ровным и спокойным. Девушка спала. Во сне черты лица стали нежными, совсем детскими. Всхлипнув во сне, она повернулась на бок. Одеяло сползло с груди, открывая вид, от которого по телу прошла волна возбуждения. Проклятье Падшему, у меня уже три месяца не было женщины! Будто тёмный ангел вселился в моё сознание.
ВОЗЬМИ ЕЁ, ОНА СЛАБА И НЕ СМОЖЕТ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ. ДАЖЕ ЕСЛИ БУДЕТ, ЧТО С ТОГО? ТЫ СИЛЬНЕЕ ЕЁ, И ВЫ ЗДЕСЬ ОДНИ. ОТЫГРАЙСЯ НА НЕЙ ЗА БОЛЬ И УНИЖЕНИЕ, ПРИЧЕНЁННЫЕ ЕЁ НАРОДОМ. ЗАСТАВЬ ЕЁ ПОЛЗАТЬ У ТЕБЯ В НОГАХ И ВЫМАЛИВАТЬ ПРОЩЕНИЕ.
Моя честь…
НЕ ГОВОРИ МНЕ О ЧЕСТИ! ТВОЯ ЧЕСТЬ ОСТАЛАСЬ НА ТОМ БЕЗЫМЯННОМ ПОЛЕ ВМЕСТЕ С ЧЕСТЬЮ ТВОИХ ПАВШИХ ТОВАРИЩЕЙ.
Молоденькая девчонка должна ответить за преступления своих правителей. Смешно.
ЭТА ДЕВЧОНКА ЕХАЛА ОХОТИТЬСЯ НА ТЕБЯ. МЫ НА ВОЙНЕ, И ОНА ТАКОЙ ЖЕ ТРОФЕЙ, КАК ТВОЙ КОРОТКИЙ МЕЧ, СНЯТЫЙ С ТРУПА.
Нет, я не опущусь до уровня ходячего на двух ногах животного. За такой поступок я буду презирать сам себя. Возможно, я уже не тот сверкающий рыцарь, что был раньше. Но есть границы, за которые нельзя заступать.
Собрав в кулак остатки воли, я поправил на девушке слезшее одеяло, вышел из пещеры и хорошенько вытер лицо снегом. При отсутствии перед глазами раздражающего фактора, страсти, бушевавшие во мне, стали утихать.
Постояв немного на свежем воздухе, возвращаюсь в пещеру и сажусь на камень около костра. Глядя на лижущие дерево языки пламени, я задремал.
Из полудрёмы меня вывело тихое потрескивание сухих веток, на которых лежала девушка. Немного приоткрываем глаза. Девчонка осторожно поднимается с постели и тянет руку к оставленному недалеко луку. Вот хитрая бестия! Похоже, её абсолютно не смутила резкая смена обстановки и собственная нагота. Девушка заметила, что я с интересом наблюдаю за ней. Вскрикнув, она кинулась в сторону лука. Бросаюсь к ней и ударом тела сбиваю с ног, опрокидывая обратно на постель.
– Тихо, - пытаюсь успокоить её, - я тебе ничего не сделаю.
После недолгой борьбы удаётся прижать девушку к постели. Оказываюсь сверху. Девушка часто порывисто дышит, отчего грудь вздымается, подобно океанским волнам. На несколько секунд задерживаю взгляд на этом завораживающем зрелище. Зря. Изловчившись, пленница ударяет меня коленом в то место, к которому так усиленно прилила кровь. В глазах темнеет, не могу вздохнуть от боли. Тыльной стороной ладони наношу сильную оплеуху по левой щеке девушки. Голова её опрокидывается на постель, с всхлипом она теряет сознание. Сам я скатываюсь на пол пещеры и пытаюсь снова научиться дышать. Спустя какое-то время мне это удаётся.
Бросаю взгляд на постель. Девушка всё ещё без сознания.
– Тебе всегда везло с поклонницами, - ехидно комментирует внутренний голос.
Поливаю голову девушки из кружки с водой. Она открывает глаза и мутным взглядом окидывает обстановку. Увидев меня, тихонько вскрикивает и прижимается к стене пещеры, пытаясь укутаться в одеяло. Левая щека её сильно покраснела, отчего лицо стало казаться ещё красивее, из уголка разбитых губ течёт тонкая струйка крови. Зелёные глаза наполняет влага, похоже, девушка близка к истерике.