Страница:
— Ну а теперь на смену растраченному в древних сражениях старому материалу пришел новый. — Колдун пожал плечами. — Может быть, род людской только за тем и явился во Вселенную, чтобы в своих странствиях наткнуться на Мир Джея и сделаться тем оловом, из которого неведомые нам силы отольют себе новых солдатиков, дабы продолжить свои сражения. — Он косо усмехнулся. — Не обольщайтесь. Вы просто не представляете себе реальных возможностей Джея.
Наступило молчание.
— Так или иначе, но нам ничего не остается, как идти вперед — до конца. — Кайл выпрямился, подводя черту под ставшим бессмысленным разговором. — И логика следующего хода ясна: или все мы рано или поздно становимся рабами Демона — он обещал нам это — или...
— Нет! — резко оборвал его Сухов. — Это — не та логика! Это все — во вторую очередь! Не для этого я... Не для этого все мы — здесь! Мы здесь для того, чтобы принести на Большую землю Исцеление! Эпидемия «кокона» — вот это — настоящий Демон! И только его и надо бояться по-настоящему. Еще несколько недель — и ни одна армия не справится с полчищами Превращенных. Вы еще не представляете, в какую опасную и хитрую тварь превращает человека эта зараза. Если Эпидемия не будет остановлена, Джей будет порабощен чудищами. А дальше — весь Обитаемый Космос, может быть. — Он замолчал, хрипло откашлялся, повертел головой, словно что-то душило его. — А тот Демон, в которого перевоплотился Стрелок... — Павел поморщился, словно глотая горькое лекарство. — Этот Демон может поработить только нас, Пятерых. Это не так страшно. В конце концов, чуть ли не все эти десять лет я служил ему.
— Прав. Ты прав, — тихо сказала Цинь, слепо глядя в пространство перед собой.
Снова тишина повисла над странной Поляной.
— Ну что же. — Кайл провел ладонью по лицу. — Значит, я буду вводить именно такую команду. У меня нет возможности спросить мнение Марики. Ты, Цинь, согласна с таким решением. А ты, Том?
— Мы пришли сюда, чтобы исправить зло, которое сами накликали на этот Мир. — Китаянка говорила жестко и убедительно. Говорила для Тома, чтобы у того и мысли не возникло поколебаться в выборе решения. — А все остальное...
Она резко махнула рукой.
«А ей, оказывается, будет неприятно, если я окажусь трусом», — смущенно отметил Том и растерянно пожал плечами:
— Ну что ж. Тут не о чем спорить. Но... — Он почесал в затылке. — Сдается мне, что если мы справимся с этим... С Эпидемией... То потом для того, чтобы совладать с Демоном, нам придется хоть из-под земли достать госпожу Карои. Ведь это она сделала второй ход. Так что и в этот разбудет ее очередь. Впрочем, розыск пропавших — это по моей линии. Справлюсь. Если, конечно, после хода Кайла у нас не появится головная боль посильнее.
Цинь, не говоря ни слова, присела на корточки и стала распаковывать свой громоздкий рюкзак.
— Ты хочешь, чтобы мы устроили этопрямо здесь? — чуть растерянно спросил Кайл. — А впрочем, чем быстрее это случится, тем лучше.
Ларец появился из укутывавших его слоев брезента как-то неожиданно и словно залил Поляну незримым, но теплым и тревожным светом. Все восемь путников застыли над ним, словно завороженные, собравшись в кружок.
— Вот он, — выдохнул Сухов. — Как же давно я тебя, зар-р-разу, видел в последний раз!
— Скажи, — Кайл оторвал взгляд от Ларца и посмотрел Павлу в глаза, — ты сразу сообразил, что надо не выбрасывать случайные комбинации знаков, а выбирать их по своей воле — вводить команду?Ведь эти слова... О пленниках ведьм... Ведь ты не случайно набрал их тогда?
— Конечно же нет. — Сухов поморщился от неприятного воспоминания. — Я просто недооценил тогда вторую часть этой команды. Заклинания. Которая получается уже независимо от нашей воли — по правилам комбинаторики. А эта часть обещала мне рабство. Я его и получил. И теперь я не знаю, что станет второй частью той команды, которую ты сейчас наберешь на чертовых кубиках.
— Мы все прошли по этой дорожке, — вздохнул Кайл. — Теперь мы хотя бы смутно представляем, какую цену придется нам платить.
Он стал доставать и раскладывать на траве листы прорисовок граней кубиков, составляющих мозаику «Джейтеста».
— Вы, я вижу, решили держать военный совет прямо здесь, не откладывая дело в долгий ящик, — заметил Хозяин Пещер. — Что ж, может быть, в этом вы как раз правы. Позвольте на время оставить вас одних, такие решения лучше принимать без посторонних советчиков.
Он встал с вороха травы, на которой восседал перед небольшим костерком. Над ним колдовали Следопыт с Книжником. Тому показалось, что Сухов хотел было удержать своего знакомого, но в последний момент отказался от этой мысли. Какая-то своя этика действовала в этих краях. И какие-то свои законы диктовались участникам странной игры. Вещи Испытания — янтарный Ларец и сломанный Посох.
Вслед за Колдуном поднялись и тихо отступили в темноту оба его помощника, а вслед за Книжником и Следопытом, сделав трем оставшимся у Ларца короткий ритуальный жест Ложного Учения — пожелание удачи, в сумрак ушел и Проводник. Том провожал взглядом эти четыре бредущие по краю Поляны фигуры, и в какой-то миг ему показалось, что из Леса к ним присоединилась пятая — нечеловеческая, неуклюжая, словно мартышка, становящаяся птицей. Мурх — ночная тварь из Темных Миров.
— А что тут получается в твоей трактовке, Цинь? — озабоченно спросил Сухов. — В первой части... заклинания и во второй?
— «Принести спасение своей Стае из иной жизни» — это примерно то, что у вас получилось вначале. — Китаянка нахмурилась, и в тусклом, неровном свете костерка ее лицо напомнило Тому лицо старухи гадальщицы с Аку-Танги, первого Мира, который свел его с Марикой. — А дальше получается так: «Только Идущий следом вернет твое тебе».
— Вообще-то почти совпадает, — задумчиво почесал затылок Павел. — Во второй части, по-моему, так: «Шагнувший следом вернет... м-м... глупо получается — вернет тебя тебе».
— «Вернет тебе твое я», — подсказал Кайл. Голос его был невесел. — Час от часу не легче. Отправиться в чужой Мир и ждать, пока кто-то вернет тебе твою личность. А перед тем, стало быть, ее надо потерять. Впрочем, легко догадаться, кому предстоит шагнуть следом.
— Может, попробуем по-другому? — без особой надежды в голосе спросила Цинь. — Еще раз?
— Нет. — Теперь голос Кайла стал твердым. — Другие варианты с семантикой исцеления, спасения явно не вписываются в контекст. Нет нужных комбинаций. Вообще-то командная строка задумана так... м-м... «Добыть своему народу прощение в ином подобии мироздания». «Прощение» здесь идет как синоним «исцеления». А про «иное подобие мироздания» — это твоя идея, Павел.
— Это идея Хозяина. — Сухов потер лоб, тряхнул головой. — Он, похоже, действительно нашел путь к спасению от «кокона». Там, в его Пещерах Царств, нас ждет много «иных подобий». Этого Мира и других. — Он снова потер лоб. — Надо решаться, Кайл.
— Ну что же... — Лицо декана Васецки превратилось в каменную маску. — Я уже сказал, что эту дорогу придется пройти до конца. Начнем?
Цинь молча кивнула в ответ.
Кайл поправил светлый керамический амулет на груди, опустился на колени перед янтарным коробом и решительно вытряхнул его содержимое в траву.
И светлый туман встал вокруг.
— Ничего больше не будет. — Сухов поднялся со ставшей вдруг сырой, пронзительным осенним ароматом пахнувшей травы. — Свет, звон... Гудение это... И все.
— И туман, — добавила Цинь.
— И туман, — согласился Павел. — Все остальное будет там — в Пещерах Царств. Пора звать Хозяина.
Он протянул руку Кайлу, помогая тому подняться с мокрой травы, потом сунул пальцы в рот и по-разбойничьи пронзительно свистнул куда-то в недра седой бездны тумана. Издалека кто-то из спутников Колдуна повторил эту трель с конца звучания до начала.
Цинь деловито упаковала «Джейтест» — она не доверяла Ларец никому и вообще неохотно выпускала его из рук.
— Послушай, Сухов, — какая-то мысль не давала ей покоя, — это... это было как? Служить Демону. Что пришлось делать тебе?
Павел молчал, прислушиваясь к шагам, приближающимся из тумана.
— Я постараюсь, чтобы вы поняли меня, — глухо сказал он. — У нас длинная дорога впереди. Я буду рассказывать. Всю ночь нам идти. Много успею рассказать.
— Меня до сих пор мучает простая мысль, — сказал Том, когда им пришлось остановиться на минуту, чтобы отставшие от вырвавшихся вперед на крутой горной тропе смогли сократить образовавшийся разрыв. — Ведь они давно — тысячелетия назад — выбиты и вырезаны на гранях кубиков, эти иероглифы. И не очень много комбинаций, которые можно сложить из них. Тогда получается, что Джей предвидел все то, что произойдет с нами, со Стрелком, с его Посохом через все эти века? Или он на самом деле тайком переписывает эти знаки перед каждым новым шагом Испытания?
— Вряд ли. — Сухов понимающе поморщился, кивнул подтянувшимся наконец к ним Книжнику и Следопыту и, поправляя свой рюкзак перед тем, как возобновить путь, закончил свою мысль: — Скорее... скорее, он просто направляет события. Укладывает их в дискретную сетку вариантов раскладки знаков в гнездах Ларца. Я тоже много думал об этом.
— Это тоже довольно сложно, если учесть... — с сомнением в голосе возразил Том.
— У нее очень большие возможности, у этой машины размером с планету, — коротко заметил шагавший впереди Хозяин Пещер. — Вы еще убедитесь в этом.
Некоторое время они шли молча, потом Сухов снова стал рассказывать историю этих десяти лет — скорее самому себе, чем своим спутникам. Говорил он довольно сбивчиво, порой и вовсе не понятно, тогда в разговор вступал Колдун, объясняя коротко и тоже не всегда до конца ясно. Память Сухова не сохранила многого из того, что было связано с тем моментом, когда в храме Желтой Луны перед ним открылся Портал. Первые несколько месяцев его жизни во Внутренних Пространствах были периодом тяжелой болезни и плена. Там, куда привел его Портал, в горном храме Червей, ждал его предупрежденный Пророчеством Стрелок. Было ли тому виной злое колдовство Джея или дурман и гипноз, которым Посох в свое время обучил Стрелка, но только разум и сознание себя самого вернулись к Павлу Сухову не сразу и не полностью. О тех годах помрачения он говорил с неохотой. Гораздо лучше помнилось его возвращение к себе — к своим душе, совести, разуму, хотя оно и принесло ему огромное страдание, это возвращение. А кончилось оно тем, что он ушел к Трем Народам, к тем странным людям, которые предпочли благам земной цивилизации прозябание в джунглях. До этого он склонял их служить воле Стрелка, приводил в подземные лаборатории горных храмов, где Стрелок, сам становящийся Демоном, обещал им силу и могущество ценой превращения в чудовищ, ценой прохождения через кокон.
Сухов рассказывал о том, как непросто складывалась его дружба с Хозяином Пещер, с тем, кто подарил ему путь к возвращению в себя. Про бунт Перерожденных. О том, как их, прошедших через кокон, пришлось уничтожать одного за другим, чтобы уцелели Три Народа. И чтобы уцелели Стрелок и Колдун — черный и белый маги этих мест. И про странную дружбу-вражду этих двоих. О том, как Хозяин Пещер помогал ему, тогда еще рабу Стрелка, медленно, шаг за шагом находить в своем погруженном в гипнотический мрак сознании тропинку к тому Павлу Сухову, которым он был до того, как шагнул в Портал, открывшийся перед ним в храме Желтой Луны. А когда он закончил свой рассказ, окончился и их ночной путь.
Отмеченный выложенным слабо фосфоресцирующими камнями тайным знаком, перед ними мерцал вход в глубокий — куда-то к самому сердцу гор — провал. Колдун сделал знак остановиться.
— Здесь? — спросил Кайл.
— Здесь, — ответил Хозяин Пещер. — Смотри. Какое Царство ты выбираешь?
— Царство? — чуть удивился Васецки.
И шагнул в пещеру. Остановился озираясь. Хозяин осторожно взял его за плечо и повел за собой. Кайл подчинился.
Странное зрелище предстало перед ним.
Пещера длинным и извилистым туннелем уходила в скалу и там, дальше, в своей мерцающей глубине разветвлялась, становилась лабиринтом. А лабиринт этот был то ли складом, то ли музеем, то ли необычной какой-то библиотекой. Стены его временами не доходили до отражающих тусклый свет сводов, образуя перегородки между тесными проходами, точнее — галереями, а вдоль этих причудливых галерей, по их стенам, тянулись проломленные в камне ниши. Порой эти ниши тоже ветвились — перетекали одна в другую, сливались или превращались вдруг в каменные выступы-полки. Они тянулись вдаль, терялись в толще скалы.
И всюду, почти всюду заполнены они были светлым, дарящим взгляду отдых и забвение тусклым мерцанием. Почти невидимым огнем.
Кайл не сразу понял, где таится его источник. Эти ни на что не похожие, почти незаметные в собственном странном сиянии, чуть мерцающие глыбы сначала показались ему чем-то нематериальным, не из этого Мира явившейся сюда сущностью. Заметив приглашающий жест хозяина, он приблизился к нишам и теперь смог лучше рассмотреть эту странность. Потянулся рукой.
— Не стоит, — предупредил его Зорич. — Не надо лишний раз прикасаться... входить в контакт. Это не проходит даром.
Кайл отдернул руку и поближе нагнулся к тому, что лежало перед ним. Медленно двинулся вдоль бесконечных ниш. Их содержимое зачаровывало. Это были камни. Кристаллы.
Разные, почти ничем не напоминающие друг друга кристаллы. Одни — размером с мячик для пинг-понга, другие — с человеческую голову. Таких было, пожалуй, больше всего. Были и такие, которые свободно поместились бы в наперстке, а для некоторых и бочка из-под дизельного горючего была бы, пожалуй, мала. Одни из них были наивно, даже как-то вызывающе прозрачны — они словно дразнили Кайла какими-то неуловимыми искажениями причудливой структуры отчетливо видной сквозь них поверхности скалы. Другие были загадочно-матовы или наполнены таинственным светом, словно заключали в себе неведомые звездные миры, целые галактики. Среди них почти не было окрашенных в яркие цвета; чистым, глубоким, но в то же время каким-то приглушенным пламенем светились все они. А иные были немы и глухи, как придорожные камни, или неприступно черны, как дорогой лабрадорский гранит, посверкивали антрацитовой тьмой, или, наоборот, были сгустками этой непроницаемой тьмы — расплывчатыми и неопределенными, словно само Ничто. Одни из этих странных камней были правильных форм: идеальными, но всегда с каким-то неуловимым изъяном шарами, бриллиантами иной, не из этого мира, огранки, кубами и пирамидами из атрибута странствующего факира. Другие были нарочито неправильно сросшимися друзами, кистями кристаллических ягод, странными подобиями внутренностей каких-то глубоководных тварей.
Том и Цинь первыми, а за ними и Сухов вошли в пещеру. Зачарованно сгрудились за спиной у Кайла. Только Проводник не стал заходить внутрь. Сел у входа и словно замер в полусне.
— И это... — начал Том.
— И это — Миры, — пояснил Хозяин Пещер. — Самые настоящие Миры, не сомневайтесь в этом. В каждом из них светят свои солнца, живут свои народы, и в их чащобах бродят свои чудища. Есть, впрочем, и такие, в которых нет ни солнц, ни народов, ни чащоб. Вот только свои чудища есть, наверное, в каждом. Не улыбайтесь так недоверчиво. Мы немало потратили времени, денег и жизней, чтобы понять это. Джей, кроме всего прочего, — инкубатор Миров. Вселенных. Это — наследие Предтеч. Тех, что пережили не один коллапс Вселенной. Тех, которых создал сам Джей. Или — тех, кто его создал. Тех, для кого все эти сражения Древних Империй были только полигоном для испытания каких-то своих, нам непонятных, идей и методов. — Он провел рукой по лицу, словно снимая невидимую паутину. — Когда-то этим занимались всерьез. Но теперь в Большом Мире это никому не нужно. И никому не известно.
— В Большом Мире кое-что об этом слышали, — осторожно заметил Том. — О Камнях Колдунов ходят всякие легенды. Но считалось, что все они разрушены в период Катаклизма. И все, кто работал с ними, они...
— В Большом Мире слишком любят секреты, — усмехнулся Зорич. — И они там хорошо засекретили от себя правду о Камнях. Может быть, она кому-то не нужна, эта правда.
Но Том почти не слушал его. Он опять завороженно рассматривал россыпи застывшего в камне пламени.
— Модели Вселенных, — продолжил Роббинс, не отрывая глаз от этого, слегка гипнотизировавшего его света. — Модели, составленные из квазичастиц, из возбужденных состояний, бродящих по кристаллической решетке. Адамс и Ли писали об этом, но... Но ведь такие модели должны быть намного проще, чем... Чем... — Том обвел рукой пещеру: — Чем реальный Мир.
Колдун усмехнулся:
— Сложность — относительное понятие, дорогие мои. Там, в тех Вселенных, которые заключены в Камнях Колдунов, — свое время и свое пространство. И еще каждый Камень — это кусочек Джея. Они постоянно взаимодействуют, питают друг друга энергией и информацией, эти маленькие Камни и большой Камень — Джей. Вы думаете, я не хотел бы поработать с Камнями в университетской лаборатории, посоветоваться с коллегами, со специалистами в разных тонких науках? Думаете, в свое время никому не приходило в голову вывезти Камни в Метрополию? Джей не дает этого сделать. Камни сохраняют свои свойства только в определенных точках планеты. Или должны быть выполнены некоторые особые условия. И тот, кто лишает Камень его свойств, кто разрушит хотя бы одну из этих Вселенных, — обречен. С тех пор, как на Джей обрушился Катаклизм, те немногие, кто знает тайну Камней, обречены на молчание. А такие, как я, — еще и на то, чтобы нести у Камней вечную стражу. В этом Месте. И в других. Спрашиваете, откуда я это знаю? Ну, не буду вам морочить голову такими вещами, в которые вы все равно не верите и не поверите никогда. Просто поинтересуйтесь судьбой всех тех, кто уцелел из института. — Он махнул рукой и отвернулся к ясному пламени тлеющих перед ним Вселенных. Снова стал добродушным и заговорил о другом: — Для каких-то из этих Миров как раз наш с вами Мир — только подобие, модель того — настоящего, на взгляд его обитателей, Мира. А вам самому, — тут Колдун повернулся почему-то не к Тому, а к Кайлу, — никогда не приходило в голову, что и наша Вселенная, быть может, это только модель, воплощенная в чем-то, подобном такой вот субстанции? Или в чем-то ином.
— Мне — нет, — честно признался Кайл, не отводя взгляда от магического мерцания Камней. — Но философам — да. И далеко не одному.
— Ну вот, — мягко рассмеялся Колдун. — Так чем же эти Вселенные хуже, чем та, в которой привык жить ты?
— Том уже сказал, — пожал плечами Кайл. — Как бы там ни было, они меньше. А следовательно — проще. Я не могу понять твоей логики относительности простоты.
— Ну... — Колдун продолжал добродушно посмеиваться, — это пока... это покаты этого — не понимаешь. Но раз уж вам обоим так далась эта простота... Так считайте, что на средних размеров мирок — со своим светилом, с планетной системкой, с народами и государствами на какой-то из планет этой системки, с жизнью и смертью, со скукой и чудесами — любого из моих Камней хватит. Вот метагалактику — не в любой, конечно, впихнешь — разве что в виде декорации. Пустышки. Видимости. Для той публики, которую ты пригласил в этот театр. Для тех обитателей твоего Мира, которым решил дать сознание. Хотя, если ты Создатель, так это уже от твоей фантазии зависит, какой философии очередную Вселенную, очередное Царство подчинить. Стоит ли его под одну гребенку с нашей Вселенной-матрешкой стричь, с такой, где частицы обязательно в атом умещаются, атомы — в молекулы, а молекула — в тело. Тело — в планету, планета — в систему своей звездочки, а звездочки, те — в галактику. И так далее.
— А как же иначе? — удивленно приподнял брови Том.
И тут в пещере раздался смех.
Смеялась не сказавшая до сих пор ни слова Цинь. Жестом, коротким и нервным, она попросила не обращать на нее внимания. Колдун понимающе улыбнулся ей:
— В Царствах Камней — свои законы. — Он показал рукой вдоль ниш, как бы охватывая царящее в них разнообразие. — Можно придумать такие Царства, в которых электрон больше атома, и такие, в которых вчера наступает послезавтра. Все это есть в моем зверинце. Впрочем, и наш с вами Мир странен, когда задумываешься над всем, что напридумывали и наоткрывали физики. Или когда просто размышляешь. Только, по-моему, тебе, — он снова повернулся к Кайлу, — вряд ли выпадет что-то нечеловеческое.
— Это... Это все создали Предтечи? — как-то отрешенно спросил тот.
Какая-то другая мысль уже владела им.
— Предтечи. — Колдун снова провел рукой по лицу. — Они оставили нам огромный материал. Это позволило разработать методы. Так что... — Голос его стал глухим, и огромной нахохлившейся птицей он побрел вдоль мерцающих колдовским огнем полок-ниш. — Так что можно считать, что некоторые из Царств создал я. Одни — из интереса академического, другие — в целях более практических. Впрочем, не слишком ли долго мы с вами беседуем на... м-м... чересчур отвлеченные темы?
Теперь они снова стояли у порога пещеры. Проводник, до того неподвижным пнем присевший в просвете прохода, теперь поднялся и, сделав один только шаг, вошел в мерцающую тьму и оказался в кругу беседующих.
— Ведь ты, — Колдун поднял глаза на скрытое капюшоном его лицо, — привел Гостя для того, чтобы он прошел Испытание.
— Да, можешь считать, что я пришел за этим, — взял на себя инициативу Кайл. — Что я должен сделать? И что должны сделать мои друзья?
— Твои друзья должны будут всего-навсего помочь тебе, — с некоторой досадой, как если бы ему пришлось объяснять непонятливому слушателю что-то совершенно очевидное, вздохнул Колдун. — Помочь тебе жить в этом Мире, пока ты будешь путешествовать в том Царстве, которое тебе выпадет. А потом — помочь вернуться из него. Из того Царства, куда пошлю тебя я. Точнее, из того, куда тебя пошлет твой Выбор.
— Кем? Кем ты пошлешь меня в то Царство?!
В голосе Кайла вдруг дрогнувшей нотой прозвучала какая-то странная, потусторонняя тревога.
— Нет. — Колдун понимающе покачал головой. — Я не дам тебе того, чего ты боишься. Не Господом Всемогущим явишься ты тому Миру, нет.
— А кем же? — Васецки напряженно вглядывался в лицо собеседника. — Кем я должен стать для... для того Царства?
Снова странная улыбка тронула губы Хозяина Пещер.
— Не жди от меня ответа на этот свой вопрос, Гость. Ты не понимаешь еще, о чем спрашиваешь. Ты сам сделаешь выбор. И сам должен будешь найти в том Царстве, на которое он падет, себя. Свое предназначение. Может, ты придешь туда Воином. Может — Колдуном. Пророком. Рабом. Проповедником. Вестником Зла. Или — самим Злом. Ты сам найдешь в том Мире свой путь. Или потеряешь в нем себя. Это — Испытание.
— Ну что же? — Кайл выпрямился. — Так или иначе, один выбор уже сделан. Пора действовать. Говори, что мне делать.
Колдун повел рукой в сторону мерцающих ниш:
— Раз уж ты выбрал действие, то делай и второй выбор. Присмотри себе Царство. Их здесь много. Можешь бродить хоть неделю.
— У меня... У нас не так много времени. — Кайл окинул взглядом тающие во мраке груды мерцающего огня. — В Большом Мире люди гибнут и превращаются в чудовищ. Мы должны принести им спасение. Я не должен долго оставаться там.
— Все зависит от того выбора, который ты сделаешь. — Колдун еле заметно покривил губы. — Здесь есть такие Миры, в которые пришлось послать разные виды Зла. Чтобы они спаслись или победили. И если они победят Зло, то и мы сможем научиться у них побеждать. Есть и такие Миры, в которые я... в которые мы послали то Зло, которое сейчас обрушилось на Большой Мир. Если ты действительно можешь победить его, то сделаешь правильный выбор. Не сможешь сделать другого. Ты выберешь нужное Царство, и это Царство выберет тебя. Но только не торопись там.Время идет по-разному здесь и там,у них.Тебе придется принять законы того Мира всерьез. Потому что это не будет игрой, смерть останется смертью и в том Царстве, которое ты выберешь. Уничтожением души, а не моделью уничтожения. Не бойся потерять время, бойся потерять себя.
Наступило молчание.
— Так или иначе, но нам ничего не остается, как идти вперед — до конца. — Кайл выпрямился, подводя черту под ставшим бессмысленным разговором. — И логика следующего хода ясна: или все мы рано или поздно становимся рабами Демона — он обещал нам это — или...
— Нет! — резко оборвал его Сухов. — Это — не та логика! Это все — во вторую очередь! Не для этого я... Не для этого все мы — здесь! Мы здесь для того, чтобы принести на Большую землю Исцеление! Эпидемия «кокона» — вот это — настоящий Демон! И только его и надо бояться по-настоящему. Еще несколько недель — и ни одна армия не справится с полчищами Превращенных. Вы еще не представляете, в какую опасную и хитрую тварь превращает человека эта зараза. Если Эпидемия не будет остановлена, Джей будет порабощен чудищами. А дальше — весь Обитаемый Космос, может быть. — Он замолчал, хрипло откашлялся, повертел головой, словно что-то душило его. — А тот Демон, в которого перевоплотился Стрелок... — Павел поморщился, словно глотая горькое лекарство. — Этот Демон может поработить только нас, Пятерых. Это не так страшно. В конце концов, чуть ли не все эти десять лет я служил ему.
— Прав. Ты прав, — тихо сказала Цинь, слепо глядя в пространство перед собой.
Снова тишина повисла над странной Поляной.
— Ну что же. — Кайл провел ладонью по лицу. — Значит, я буду вводить именно такую команду. У меня нет возможности спросить мнение Марики. Ты, Цинь, согласна с таким решением. А ты, Том?
— Мы пришли сюда, чтобы исправить зло, которое сами накликали на этот Мир. — Китаянка говорила жестко и убедительно. Говорила для Тома, чтобы у того и мысли не возникло поколебаться в выборе решения. — А все остальное...
Она резко махнула рукой.
«А ей, оказывается, будет неприятно, если я окажусь трусом», — смущенно отметил Том и растерянно пожал плечами:
— Ну что ж. Тут не о чем спорить. Но... — Он почесал в затылке. — Сдается мне, что если мы справимся с этим... С Эпидемией... То потом для того, чтобы совладать с Демоном, нам придется хоть из-под земли достать госпожу Карои. Ведь это она сделала второй ход. Так что и в этот разбудет ее очередь. Впрочем, розыск пропавших — это по моей линии. Справлюсь. Если, конечно, после хода Кайла у нас не появится головная боль посильнее.
Цинь, не говоря ни слова, присела на корточки и стала распаковывать свой громоздкий рюкзак.
— Ты хочешь, чтобы мы устроили этопрямо здесь? — чуть растерянно спросил Кайл. — А впрочем, чем быстрее это случится, тем лучше.
Ларец появился из укутывавших его слоев брезента как-то неожиданно и словно залил Поляну незримым, но теплым и тревожным светом. Все восемь путников застыли над ним, словно завороженные, собравшись в кружок.
— Вот он, — выдохнул Сухов. — Как же давно я тебя, зар-р-разу, видел в последний раз!
— Скажи, — Кайл оторвал взгляд от Ларца и посмотрел Павлу в глаза, — ты сразу сообразил, что надо не выбрасывать случайные комбинации знаков, а выбирать их по своей воле — вводить команду?Ведь эти слова... О пленниках ведьм... Ведь ты не случайно набрал их тогда?
— Конечно же нет. — Сухов поморщился от неприятного воспоминания. — Я просто недооценил тогда вторую часть этой команды. Заклинания. Которая получается уже независимо от нашей воли — по правилам комбинаторики. А эта часть обещала мне рабство. Я его и получил. И теперь я не знаю, что станет второй частью той команды, которую ты сейчас наберешь на чертовых кубиках.
— Мы все прошли по этой дорожке, — вздохнул Кайл. — Теперь мы хотя бы смутно представляем, какую цену придется нам платить.
Он стал доставать и раскладывать на траве листы прорисовок граней кубиков, составляющих мозаику «Джейтеста».
— Вы, я вижу, решили держать военный совет прямо здесь, не откладывая дело в долгий ящик, — заметил Хозяин Пещер. — Что ж, может быть, в этом вы как раз правы. Позвольте на время оставить вас одних, такие решения лучше принимать без посторонних советчиков.
Он встал с вороха травы, на которой восседал перед небольшим костерком. Над ним колдовали Следопыт с Книжником. Тому показалось, что Сухов хотел было удержать своего знакомого, но в последний момент отказался от этой мысли. Какая-то своя этика действовала в этих краях. И какие-то свои законы диктовались участникам странной игры. Вещи Испытания — янтарный Ларец и сломанный Посох.
Вслед за Колдуном поднялись и тихо отступили в темноту оба его помощника, а вслед за Книжником и Следопытом, сделав трем оставшимся у Ларца короткий ритуальный жест Ложного Учения — пожелание удачи, в сумрак ушел и Проводник. Том провожал взглядом эти четыре бредущие по краю Поляны фигуры, и в какой-то миг ему показалось, что из Леса к ним присоединилась пятая — нечеловеческая, неуклюжая, словно мартышка, становящаяся птицей. Мурх — ночная тварь из Темных Миров.
* * *
— Примерно так, — сказал Кайл, разглаживая исчерканный одному ему понятными каракулями лист. — Как ты смотришь на это, Павел?— А что тут получается в твоей трактовке, Цинь? — озабоченно спросил Сухов. — В первой части... заклинания и во второй?
— «Принести спасение своей Стае из иной жизни» — это примерно то, что у вас получилось вначале. — Китаянка нахмурилась, и в тусклом, неровном свете костерка ее лицо напомнило Тому лицо старухи гадальщицы с Аку-Танги, первого Мира, который свел его с Марикой. — А дальше получается так: «Только Идущий следом вернет твое тебе».
— Вообще-то почти совпадает, — задумчиво почесал затылок Павел. — Во второй части, по-моему, так: «Шагнувший следом вернет... м-м... глупо получается — вернет тебя тебе».
— «Вернет тебе твое я», — подсказал Кайл. Голос его был невесел. — Час от часу не легче. Отправиться в чужой Мир и ждать, пока кто-то вернет тебе твою личность. А перед тем, стало быть, ее надо потерять. Впрочем, легко догадаться, кому предстоит шагнуть следом.
— Может, попробуем по-другому? — без особой надежды в голосе спросила Цинь. — Еще раз?
— Нет. — Теперь голос Кайла стал твердым. — Другие варианты с семантикой исцеления, спасения явно не вписываются в контекст. Нет нужных комбинаций. Вообще-то командная строка задумана так... м-м... «Добыть своему народу прощение в ином подобии мироздания». «Прощение» здесь идет как синоним «исцеления». А про «иное подобие мироздания» — это твоя идея, Павел.
— Это идея Хозяина. — Сухов потер лоб, тряхнул головой. — Он, похоже, действительно нашел путь к спасению от «кокона». Там, в его Пещерах Царств, нас ждет много «иных подобий». Этого Мира и других. — Он снова потер лоб. — Надо решаться, Кайл.
— Ну что же... — Лицо декана Васецки превратилось в каменную маску. — Я уже сказал, что эту дорогу придется пройти до конца. Начнем?
Цинь молча кивнула в ответ.
Кайл поправил светлый керамический амулет на груди, опустился на колени перед янтарным коробом и решительно вытряхнул его содержимое в траву.
И светлый туман встал вокруг.
— Ничего больше не будет. — Сухов поднялся со ставшей вдруг сырой, пронзительным осенним ароматом пахнувшей травы. — Свет, звон... Гудение это... И все.
— И туман, — добавила Цинь.
— И туман, — согласился Павел. — Все остальное будет там — в Пещерах Царств. Пора звать Хозяина.
Он протянул руку Кайлу, помогая тому подняться с мокрой травы, потом сунул пальцы в рот и по-разбойничьи пронзительно свистнул куда-то в недра седой бездны тумана. Издалека кто-то из спутников Колдуна повторил эту трель с конца звучания до начала.
Цинь деловито упаковала «Джейтест» — она не доверяла Ларец никому и вообще неохотно выпускала его из рук.
— Послушай, Сухов, — какая-то мысль не давала ей покоя, — это... это было как? Служить Демону. Что пришлось делать тебе?
Павел молчал, прислушиваясь к шагам, приближающимся из тумана.
— Я постараюсь, чтобы вы поняли меня, — глухо сказал он. — У нас длинная дорога впереди. Я буду рассказывать. Всю ночь нам идти. Много успею рассказать.
* * *
Он действительно рассказал много. О том, что расположение знаков на верхней лицевой грани «Джейтеста» вовсе не было случайным. Эта простейшая мысль пришла к нему как-то глубокой ночью. О том, сколько вариантов своей команды-молитвы перебрал он, прежде чем понял, что набор знаков на грани магических кубиков никогда не позволит ему сделать эту команду совершенно произвольной, однозначной. О том, что, остановив все-таки свой выбор на самой, как ему показалось тогда, безопасной комбинации иероглифов, он по подсказке, сложившейся из второй, «неуправляемой» части заклинания, нашел в храме Желтой Луны сломанный Посох, спрятанный в нише, выбитой под каменными плитами Немого алтаря.— Меня до сих пор мучает простая мысль, — сказал Том, когда им пришлось остановиться на минуту, чтобы отставшие от вырвавшихся вперед на крутой горной тропе смогли сократить образовавшийся разрыв. — Ведь они давно — тысячелетия назад — выбиты и вырезаны на гранях кубиков, эти иероглифы. И не очень много комбинаций, которые можно сложить из них. Тогда получается, что Джей предвидел все то, что произойдет с нами, со Стрелком, с его Посохом через все эти века? Или он на самом деле тайком переписывает эти знаки перед каждым новым шагом Испытания?
— Вряд ли. — Сухов понимающе поморщился, кивнул подтянувшимся наконец к ним Книжнику и Следопыту и, поправляя свой рюкзак перед тем, как возобновить путь, закончил свою мысль: — Скорее... скорее, он просто направляет события. Укладывает их в дискретную сетку вариантов раскладки знаков в гнездах Ларца. Я тоже много думал об этом.
— Это тоже довольно сложно, если учесть... — с сомнением в голосе возразил Том.
— У нее очень большие возможности, у этой машины размером с планету, — коротко заметил шагавший впереди Хозяин Пещер. — Вы еще убедитесь в этом.
Некоторое время они шли молча, потом Сухов снова стал рассказывать историю этих десяти лет — скорее самому себе, чем своим спутникам. Говорил он довольно сбивчиво, порой и вовсе не понятно, тогда в разговор вступал Колдун, объясняя коротко и тоже не всегда до конца ясно. Память Сухова не сохранила многого из того, что было связано с тем моментом, когда в храме Желтой Луны перед ним открылся Портал. Первые несколько месяцев его жизни во Внутренних Пространствах были периодом тяжелой болезни и плена. Там, куда привел его Портал, в горном храме Червей, ждал его предупрежденный Пророчеством Стрелок. Было ли тому виной злое колдовство Джея или дурман и гипноз, которым Посох в свое время обучил Стрелка, но только разум и сознание себя самого вернулись к Павлу Сухову не сразу и не полностью. О тех годах помрачения он говорил с неохотой. Гораздо лучше помнилось его возвращение к себе — к своим душе, совести, разуму, хотя оно и принесло ему огромное страдание, это возвращение. А кончилось оно тем, что он ушел к Трем Народам, к тем странным людям, которые предпочли благам земной цивилизации прозябание в джунглях. До этого он склонял их служить воле Стрелка, приводил в подземные лаборатории горных храмов, где Стрелок, сам становящийся Демоном, обещал им силу и могущество ценой превращения в чудовищ, ценой прохождения через кокон.
Сухов рассказывал о том, как непросто складывалась его дружба с Хозяином Пещер, с тем, кто подарил ему путь к возвращению в себя. Про бунт Перерожденных. О том, как их, прошедших через кокон, пришлось уничтожать одного за другим, чтобы уцелели Три Народа. И чтобы уцелели Стрелок и Колдун — черный и белый маги этих мест. И про странную дружбу-вражду этих двоих. О том, как Хозяин Пещер помогал ему, тогда еще рабу Стрелка, медленно, шаг за шагом находить в своем погруженном в гипнотический мрак сознании тропинку к тому Павлу Сухову, которым он был до того, как шагнул в Портал, открывшийся перед ним в храме Желтой Луны. А когда он закончил свой рассказ, окончился и их ночной путь.
Отмеченный выложенным слабо фосфоресцирующими камнями тайным знаком, перед ними мерцал вход в глубокий — куда-то к самому сердцу гор — провал. Колдун сделал знак остановиться.
— Здесь? — спросил Кайл.
— Здесь, — ответил Хозяин Пещер. — Смотри. Какое Царство ты выбираешь?
— Царство? — чуть удивился Васецки.
И шагнул в пещеру. Остановился озираясь. Хозяин осторожно взял его за плечо и повел за собой. Кайл подчинился.
Странное зрелище предстало перед ним.
Пещера длинным и извилистым туннелем уходила в скалу и там, дальше, в своей мерцающей глубине разветвлялась, становилась лабиринтом. А лабиринт этот был то ли складом, то ли музеем, то ли необычной какой-то библиотекой. Стены его временами не доходили до отражающих тусклый свет сводов, образуя перегородки между тесными проходами, точнее — галереями, а вдоль этих причудливых галерей, по их стенам, тянулись проломленные в камне ниши. Порой эти ниши тоже ветвились — перетекали одна в другую, сливались или превращались вдруг в каменные выступы-полки. Они тянулись вдаль, терялись в толще скалы.
И всюду, почти всюду заполнены они были светлым, дарящим взгляду отдых и забвение тусклым мерцанием. Почти невидимым огнем.
Кайл не сразу понял, где таится его источник. Эти ни на что не похожие, почти незаметные в собственном странном сиянии, чуть мерцающие глыбы сначала показались ему чем-то нематериальным, не из этого Мира явившейся сюда сущностью. Заметив приглашающий жест хозяина, он приблизился к нишам и теперь смог лучше рассмотреть эту странность. Потянулся рукой.
— Не стоит, — предупредил его Зорич. — Не надо лишний раз прикасаться... входить в контакт. Это не проходит даром.
Кайл отдернул руку и поближе нагнулся к тому, что лежало перед ним. Медленно двинулся вдоль бесконечных ниш. Их содержимое зачаровывало. Это были камни. Кристаллы.
Разные, почти ничем не напоминающие друг друга кристаллы. Одни — размером с мячик для пинг-понга, другие — с человеческую голову. Таких было, пожалуй, больше всего. Были и такие, которые свободно поместились бы в наперстке, а для некоторых и бочка из-под дизельного горючего была бы, пожалуй, мала. Одни из них были наивно, даже как-то вызывающе прозрачны — они словно дразнили Кайла какими-то неуловимыми искажениями причудливой структуры отчетливо видной сквозь них поверхности скалы. Другие были загадочно-матовы или наполнены таинственным светом, словно заключали в себе неведомые звездные миры, целые галактики. Среди них почти не было окрашенных в яркие цвета; чистым, глубоким, но в то же время каким-то приглушенным пламенем светились все они. А иные были немы и глухи, как придорожные камни, или неприступно черны, как дорогой лабрадорский гранит, посверкивали антрацитовой тьмой, или, наоборот, были сгустками этой непроницаемой тьмы — расплывчатыми и неопределенными, словно само Ничто. Одни из этих странных камней были правильных форм: идеальными, но всегда с каким-то неуловимым изъяном шарами, бриллиантами иной, не из этого мира, огранки, кубами и пирамидами из атрибута странствующего факира. Другие были нарочито неправильно сросшимися друзами, кистями кристаллических ягод, странными подобиями внутренностей каких-то глубоководных тварей.
Том и Цинь первыми, а за ними и Сухов вошли в пещеру. Зачарованно сгрудились за спиной у Кайла. Только Проводник не стал заходить внутрь. Сел у входа и словно замер в полусне.
— И это... — начал Том.
— И это — Миры, — пояснил Хозяин Пещер. — Самые настоящие Миры, не сомневайтесь в этом. В каждом из них светят свои солнца, живут свои народы, и в их чащобах бродят свои чудища. Есть, впрочем, и такие, в которых нет ни солнц, ни народов, ни чащоб. Вот только свои чудища есть, наверное, в каждом. Не улыбайтесь так недоверчиво. Мы немало потратили времени, денег и жизней, чтобы понять это. Джей, кроме всего прочего, — инкубатор Миров. Вселенных. Это — наследие Предтеч. Тех, что пережили не один коллапс Вселенной. Тех, которых создал сам Джей. Или — тех, кто его создал. Тех, для кого все эти сражения Древних Империй были только полигоном для испытания каких-то своих, нам непонятных, идей и методов. — Он провел рукой по лицу, словно снимая невидимую паутину. — Когда-то этим занимались всерьез. Но теперь в Большом Мире это никому не нужно. И никому не известно.
— В Большом Мире кое-что об этом слышали, — осторожно заметил Том. — О Камнях Колдунов ходят всякие легенды. Но считалось, что все они разрушены в период Катаклизма. И все, кто работал с ними, они...
— В Большом Мире слишком любят секреты, — усмехнулся Зорич. — И они там хорошо засекретили от себя правду о Камнях. Может быть, она кому-то не нужна, эта правда.
Но Том почти не слушал его. Он опять завороженно рассматривал россыпи застывшего в камне пламени.
— Модели Вселенных, — продолжил Роббинс, не отрывая глаз от этого, слегка гипнотизировавшего его света. — Модели, составленные из квазичастиц, из возбужденных состояний, бродящих по кристаллической решетке. Адамс и Ли писали об этом, но... Но ведь такие модели должны быть намного проще, чем... Чем... — Том обвел рукой пещеру: — Чем реальный Мир.
Колдун усмехнулся:
— Сложность — относительное понятие, дорогие мои. Там, в тех Вселенных, которые заключены в Камнях Колдунов, — свое время и свое пространство. И еще каждый Камень — это кусочек Джея. Они постоянно взаимодействуют, питают друг друга энергией и информацией, эти маленькие Камни и большой Камень — Джей. Вы думаете, я не хотел бы поработать с Камнями в университетской лаборатории, посоветоваться с коллегами, со специалистами в разных тонких науках? Думаете, в свое время никому не приходило в голову вывезти Камни в Метрополию? Джей не дает этого сделать. Камни сохраняют свои свойства только в определенных точках планеты. Или должны быть выполнены некоторые особые условия. И тот, кто лишает Камень его свойств, кто разрушит хотя бы одну из этих Вселенных, — обречен. С тех пор, как на Джей обрушился Катаклизм, те немногие, кто знает тайну Камней, обречены на молчание. А такие, как я, — еще и на то, чтобы нести у Камней вечную стражу. В этом Месте. И в других. Спрашиваете, откуда я это знаю? Ну, не буду вам морочить голову такими вещами, в которые вы все равно не верите и не поверите никогда. Просто поинтересуйтесь судьбой всех тех, кто уцелел из института. — Он махнул рукой и отвернулся к ясному пламени тлеющих перед ним Вселенных. Снова стал добродушным и заговорил о другом: — Для каких-то из этих Миров как раз наш с вами Мир — только подобие, модель того — настоящего, на взгляд его обитателей, Мира. А вам самому, — тут Колдун повернулся почему-то не к Тому, а к Кайлу, — никогда не приходило в голову, что и наша Вселенная, быть может, это только модель, воплощенная в чем-то, подобном такой вот субстанции? Или в чем-то ином.
— Мне — нет, — честно признался Кайл, не отводя взгляда от магического мерцания Камней. — Но философам — да. И далеко не одному.
— Ну вот, — мягко рассмеялся Колдун. — Так чем же эти Вселенные хуже, чем та, в которой привык жить ты?
— Том уже сказал, — пожал плечами Кайл. — Как бы там ни было, они меньше. А следовательно — проще. Я не могу понять твоей логики относительности простоты.
— Ну... — Колдун продолжал добродушно посмеиваться, — это пока... это покаты этого — не понимаешь. Но раз уж вам обоим так далась эта простота... Так считайте, что на средних размеров мирок — со своим светилом, с планетной системкой, с народами и государствами на какой-то из планет этой системки, с жизнью и смертью, со скукой и чудесами — любого из моих Камней хватит. Вот метагалактику — не в любой, конечно, впихнешь — разве что в виде декорации. Пустышки. Видимости. Для той публики, которую ты пригласил в этот театр. Для тех обитателей твоего Мира, которым решил дать сознание. Хотя, если ты Создатель, так это уже от твоей фантазии зависит, какой философии очередную Вселенную, очередное Царство подчинить. Стоит ли его под одну гребенку с нашей Вселенной-матрешкой стричь, с такой, где частицы обязательно в атом умещаются, атомы — в молекулы, а молекула — в тело. Тело — в планету, планета — в систему своей звездочки, а звездочки, те — в галактику. И так далее.
— А как же иначе? — удивленно приподнял брови Том.
И тут в пещере раздался смех.
Смеялась не сказавшая до сих пор ни слова Цинь. Жестом, коротким и нервным, она попросила не обращать на нее внимания. Колдун понимающе улыбнулся ей:
— В Царствах Камней — свои законы. — Он показал рукой вдоль ниш, как бы охватывая царящее в них разнообразие. — Можно придумать такие Царства, в которых электрон больше атома, и такие, в которых вчера наступает послезавтра. Все это есть в моем зверинце. Впрочем, и наш с вами Мир странен, когда задумываешься над всем, что напридумывали и наоткрывали физики. Или когда просто размышляешь. Только, по-моему, тебе, — он снова повернулся к Кайлу, — вряд ли выпадет что-то нечеловеческое.
— Это... Это все создали Предтечи? — как-то отрешенно спросил тот.
Какая-то другая мысль уже владела им.
— Предтечи. — Колдун снова провел рукой по лицу. — Они оставили нам огромный материал. Это позволило разработать методы. Так что... — Голос его стал глухим, и огромной нахохлившейся птицей он побрел вдоль мерцающих колдовским огнем полок-ниш. — Так что можно считать, что некоторые из Царств создал я. Одни — из интереса академического, другие — в целях более практических. Впрочем, не слишком ли долго мы с вами беседуем на... м-м... чересчур отвлеченные темы?
Теперь они снова стояли у порога пещеры. Проводник, до того неподвижным пнем присевший в просвете прохода, теперь поднялся и, сделав один только шаг, вошел в мерцающую тьму и оказался в кругу беседующих.
— Ведь ты, — Колдун поднял глаза на скрытое капюшоном его лицо, — привел Гостя для того, чтобы он прошел Испытание.
— Да, можешь считать, что я пришел за этим, — взял на себя инициативу Кайл. — Что я должен сделать? И что должны сделать мои друзья?
— Твои друзья должны будут всего-навсего помочь тебе, — с некоторой досадой, как если бы ему пришлось объяснять непонятливому слушателю что-то совершенно очевидное, вздохнул Колдун. — Помочь тебе жить в этом Мире, пока ты будешь путешествовать в том Царстве, которое тебе выпадет. А потом — помочь вернуться из него. Из того Царства, куда пошлю тебя я. Точнее, из того, куда тебя пошлет твой Выбор.
— Кем? Кем ты пошлешь меня в то Царство?!
В голосе Кайла вдруг дрогнувшей нотой прозвучала какая-то странная, потусторонняя тревога.
— Нет. — Колдун понимающе покачал головой. — Я не дам тебе того, чего ты боишься. Не Господом Всемогущим явишься ты тому Миру, нет.
— А кем же? — Васецки напряженно вглядывался в лицо собеседника. — Кем я должен стать для... для того Царства?
Снова странная улыбка тронула губы Хозяина Пещер.
— Не жди от меня ответа на этот свой вопрос, Гость. Ты не понимаешь еще, о чем спрашиваешь. Ты сам сделаешь выбор. И сам должен будешь найти в том Царстве, на которое он падет, себя. Свое предназначение. Может, ты придешь туда Воином. Может — Колдуном. Пророком. Рабом. Проповедником. Вестником Зла. Или — самим Злом. Ты сам найдешь в том Мире свой путь. Или потеряешь в нем себя. Это — Испытание.
— Ну что же? — Кайл выпрямился. — Так или иначе, один выбор уже сделан. Пора действовать. Говори, что мне делать.
Колдун повел рукой в сторону мерцающих ниш:
— Раз уж ты выбрал действие, то делай и второй выбор. Присмотри себе Царство. Их здесь много. Можешь бродить хоть неделю.
— У меня... У нас не так много времени. — Кайл окинул взглядом тающие во мраке груды мерцающего огня. — В Большом Мире люди гибнут и превращаются в чудовищ. Мы должны принести им спасение. Я не должен долго оставаться там.
— Все зависит от того выбора, который ты сделаешь. — Колдун еле заметно покривил губы. — Здесь есть такие Миры, в которые пришлось послать разные виды Зла. Чтобы они спаслись или победили. И если они победят Зло, то и мы сможем научиться у них побеждать. Есть и такие Миры, в которые я... в которые мы послали то Зло, которое сейчас обрушилось на Большой Мир. Если ты действительно можешь победить его, то сделаешь правильный выбор. Не сможешь сделать другого. Ты выберешь нужное Царство, и это Царство выберет тебя. Но только не торопись там.Время идет по-разному здесь и там,у них.Тебе придется принять законы того Мира всерьез. Потому что это не будет игрой, смерть останется смертью и в том Царстве, которое ты выберешь. Уничтожением души, а не моделью уничтожения. Не бойся потерять время, бойся потерять себя.