Иванов Борис. Тридцать четвертый мир

   – Так ты надрался на посту, сволочь?! – круто изменил тональность начальник караула.
   – Какие выражения, какие выражения, мой Бог! – сказала в сторону миссис Фигли...
   – Это тут не при чем, шеф! Меня срочно наряду помогать потянули – а так у меня мои законные восемь часов протекали, извините за такое выражение...
   – Значит, в свободные часы ты у нас как свинья пьяная по судну шатаешься?
   – Да у себя я сидел – за картишками, а тут ребята вваливаются – помоги, говорят, – там в Легионе бык такой бешеный разошелся... Ну, пока мы этого Чичела-Мичела в карцер волокли, он мне и...
   – Минутку! – хором, как Снип и Снап в мультике, произнесли оба Федеральных Следователя и оба сразу уперлись указательными пальцами в грудь форменного мундира начальника охраны. – Так Легионер Шаленый в это время находился в изоляции?
   – Пока тут кончали этого друга – точно там: я сам проследил. А теперь, вот нет – их уже полчаса, как на построение всех высыпали. При этом он...
   – Ну попадись он мне этот ваш Чалени! – зло проскрипел пострадавший. – Мне из-за этого буйвола сколько тут еще кверху задницей лежать? А, доктор? Ну, уж как выйду, как доберусь – всю рожу суке перышком поразрисую!..
   («Боже!» – заметила миссис Фигли)
   – И жопу – тоже!!!
   Миссис Фигли еще раз воззвала к Господу, но тому по-прежнему было не до того...
   – Это смотря кто кому чего еще разрисует... – ревниво заметил Следователь Клецки.
   – Имейте ввиду, что ваши слова, сержант, могут быть использованы... – начал начальник караула, но его перебил молчавший до тех пор и наливавшийся злобой Гвидо:
   – Так где все-таки все это время был дежурный по блоку? И кэп ваш, что, считает, что при таких делах, здесь всякие шестерки решат все проблемы, пока он в сауне лишний раз попарится?!
   – Вы имеете ввиду самого Капитана Вартаняна? – со священным ужасом в голосе осведомился начальник охраны.
   – Я хочу, – с ледяным бешенством в голосе отчеканил капитан контрразведки, – видеть здесь, перед собой капитанскую рожу вместе с его лицензией, кстати говоря... И еще – вы уверены, что здесь присутствуют все, известные вам офицеры служб безопасности, находящиеся на борту корабля?
   – Ну, знаете, у ваших людей обычно туго бывает с памятью, – зло ответил начальник охраны. – Вместо своей должности обычно называют другую... Так что с этим – разбирайтесь сами...
   И его как ветром сдуло – очевидно он решил, что вызывать кэпа Акопа на столь высокий консилиум иначе, как лично будет большой бестактностью. А доктора Раджеша словно и вообще здесь никогда не было...
   Миссис Фигли, чтобы отвлечься от шокировавших ее деталей происшедшего разговора, обводила взглядом заполненные пострадавшими минувшей ночи лежанки. Кай, тем временем, втолковывал ее супругу то, что он хотел бы видеть в письменных показаниях, которые ждет немедленно от специалиста столь высокого класса... Гвидо присел в ногах койки покалеченного сержанта и кашлянул, собравшись начать содержательный разговор...
   – Как странно, – как и следовало ожидать, весьма к месту прервала всех миссис Фигли. – На борту одного и того же лайнера – такие разные э-э... люди... Еще тогда – сразу после старта с геостационара, мы с мистером Фигли провели четверть часа в обществе самого деликатного из дипломатов, с которыми мы сталкивались по своим делам на этой ужасной планете – и вот здесь, люди, которые называют...
   – Простите, – сказал Кай. – Я не видел в списке пассажиров кого-либо из дипломатического корпуса...
   – Ах, ну Боже мой, вы конечно знаете, кого я имею ввиду... Прямо при посадке в шаттл – там, на Лобноре, нашим соседом оказался сам милейший господин Посол, ах, ну как его там...
   – Окама, – с готовностью подсказал мистер Фигли, оторвавшись от беседы с Каем, как раз вовремя, чтобы дать тому остолбенеть секунды на три. – Сэр Ли Окама... Он, надо сказать, ужасно выглядел... Я помог еще тогда ему урегулировать какой-то преглупый, чисто формальный вопрос с погрузкой каких-то контейнеров...
   – Да, выглядел он ужасно – весь прямо-таки высох, я еле узнала его, – поддержала супруга миссис Фигли. – Ведь это была я – ты не станешь отрицать, Клод? Ты сам ведь так бы и прошел мимо... И все-таки он крепился – отправлялся в этот рейс – такой, надо сказать, утомительный... Вот что значит истинно преданный своему делу человек. В свое время он дал нам несколько рекомендаций к своим друзьям на той планете и, поверите ли, был настолько деликатен в этот раз, что сделал вид, что не понимает о чем идет речь, когда Клод еще раз поблагодарил его за эту заботу...
   – Жаль, – в унисон своей половине продолжил мистер Фигли, – что Посол не смог принять нашего приглашения на «ленч знакомств» – помните, в самом начале рейса? Мне так хотелось познакомить его с этим специалистом по прогнозированию, с милейшим господином Мацумото из «Дженерал Трэндс»... Приятнейший вышел бы дуэт...
   – Мицуи Мацумото, – бесцветным голосом сказал Гвидо, – а что ему еще оставалось? – Из «Дженерал Трэндс», значит... Да, я думаю, прогнозы у них здорово выходят...
   – Да, эта компания зарабатывает на прогнозах... Как странно, что именно такая вот эфемерная продукция приносит в наше время наиболее высокие доходы... У них безусловно нашлось о чем бы поговорить с Послом... Но мистер Окама был плох: мне самому пришлось довести его до его каюты.
   – До какой каюты? – голосом, в котором послышалось что-то от интонаций библейского Змия, спросил Кай.
   – У меня всегда была прекрасная память на цифры, – с гордостью констатировал мистер Фигли. – Это была каюта четыреста тридцать.
   – Да, у мистера Фигли прекрасные математические способности, но он всегда путает порядок цифр... – уместно вставила миссис Фигли.
   – Господин Дель Рэй, – устало сказал Кай, – мы сейчас с вами проверим каюты четыреста тридцать и триста сорок, только не в одиночку, пожалуйста... а вы, миссис...
   – Помещение четыреста тридцать вам не имеет ни малейшего смысла проверять, – тихо сказал, почти незаметно появляясь в дверях, доктор Раджеш. – Вы в нем находитесь – это номер госпитального бокса. Так что...
   – Да, пожалуй, это была каюта триста сорок... – раздумчиво заметил мистер Фигли...
   – Дело состоит, господа, в том... – доктор замялся... – Я только что посетил медсестру Ганнибал, что несла ночное дежурство... Ее... Ее, видите ли, невозможно разбудить...
   – Вы хотите сказать, что и ее успели отправить на тот свет? – не без раздражения осведомился Следователь Клецки.
   – Нет, речь идет, скорее о коме... Явно медикаментозного характера... Скорее всего, она находилась в момент, интересующий вас...
   – В глубоком отрубе, – констатировал Гвидо. – А потом, ее кто-то отвел бай-бай... Что говорит ее сменщик?
   – Сменщик-то и застал дела в том положении, которое вы видите... Медсестры Ганнибал уже не было на месте...
   – А сам он?
   – Дает показания в секции охраны...
   – Сюда их! – почти заорал Гвидо. – Сюда их всех, сучьих детей!!! Это не следствие, это варьете какое-то, с канканом!..
   Первым из сучьих детей на место действия прибыл вежливо влекомый начальником охраны капитан Вартанян.
   Сказать он мог немного. И все сказанное им относилось больше к нелестной характеристике Галактического Легиона в целом, и отдельных его членов. Слушал капитана, впрочем, фактически один только Федеральный Следователь Клецки, ибо к тому моменту все же прорезались мыслительные и речевые способности у единственного субъекта, который, несмотря на сильные повреждения в области копчика, мог считаться хотя бы отчасти свидетелем того, что происходило в госпитальном блоке в ночь. Кай с изголовья, а Гвидо с уже занятой в изножье больничной койки позиций, повели на похмельного сержанта перекрестную атаку.
   Миссис и мистер Фигли были, тем временем, полностью поглощены стремлением постичь смысл без малого месячной давности газетной распечатки, которую, не говоря ни слова, вручил им Кай.
   – Понимаете, – вещал покалеченный сержант корабельной охраны. – Это прямо как бред какой-то было... То, вроде, сплю я и вижу, как в головах у этого... это... стоит...
   – Что это? – попробовал уточнить Гвидо.
   – А то – вроде и не сплю совсем, а только медсестричку эту черненькую силюсь позвать – а из горла – ни тебе звука – вот и получается, что наоборот, сплю я это, а не просыпаюсь... А опять глаза открою – оно все стоит и свое талдычит и талдычит... Тут, кабы не перебитый копчик – прямо скажу – со страху б обмарался по уши, верно – да уж больно слишком, получается... А оно долдонит и долдонит...
   – А что ОНО долдонило? Что знать хотело? – сверлящим душу голосом пытался допытаться Гвидо.
   – Да бред это пьяный! – прокомментировал показания своего подчиненного начальник охраны и тут же получил от кэпа Вартаняна дружеский совет заткнуться.
   – Вот того-то я и не помню совсем, о чем у них разговор шел... Только что это вы – ОНО, да ОНО. ОН это и был...
   – То есть как – он? – попытался уяснить себе ситуацию Кай.
   – Да мертвяк этот!!! Он сам с собою и долдонил всю-то ночь... Сам над собою стоял, сам себе и допрос вел...
   – Я же говорил – делириум... – начал офицер охраны, но осекся.
   – Капитан Дель Рэй, – перешел на слегка официальный тон Кай. – Я бы очень попросил вас вверить этого субъекта и медсестру э-э... Ганнибал заботам специалистов вашего ведомства. Буду объективен – они быстрее раскручивают такие штуки. У дежурной, может, удастся снять медикаментозную амнезию, а что до сержанта, – глаза пострадавшего от ужаса сделались шестиугольными, – тут, думаю, даже обычное психозондирование нам многое даст. А нам надо спешить...
   – Вот именно. Разрешите мне пару минут уделить коллеге Мацумото?
   – Это разумно. Но будьте деликатны. И очень прошу вас – не суйтесь в одиночку в каюту триста сорок...
   – Разумеется, – скрестил пальцы за спиной капитан Дель Рэй. – Мистер Фигли, безусловно, хорошо помнит и номер каюты своего знакомого из «Дженерал Трэндс»?
   – Разумеется – это каюта четыреста четырнадцать, – провозгласил корифей фармацевтического товароведения. Некоторое время у капитана планетарной контрразведки заняло осознание того факта, что ни о какой другой каюте, кроме именно четыреста четырнадцатой, речь идти и не могла при любой последовательности считывания цифр из своеобразной памяти мистера Фигли. Затем он быстро вышел.
   – Что до меня, то я совершенно утратила нить происходящего!.. – провозгласила, потрясая распечаткой, миссис Фигли. – Создается впечатление, что мы с моим супругом оказались вовлечены в какую-то безнравственную и лишенную вкуса шутку...
   – У нас будет время поговорить с вами там, на Планете, – успокоил ее Кай, осторожно забирая судорожно скомканный листок с заметкой, повествующей о драматических обстоятельствах гибели Чрезвычайного и Полномочного Посла. – Постарайтесь вспомнить все связанное с этой вашей... необычной встречей и, уверен, нам с вами многое станет понятно...
   «Да-да – потерпите до спуска на Поверхность, дурни. И уж там – слово капитана Вартаняна – вы перестанете понимать вообще что-либо», – подумал про себя кэп, не столько от знания каких-либо Гринзейских тайн, а так просто – на основании общих соображений и личного опыта. А вслух спросил:
   – Так я все-таки зачем-то нужен господам?
   – Разумеется, – решительно взял инициативу в свои руки Кай. – Во-первых, мы, присутствующие здесь представители Федерального Следственного Управления, требуем, чтобы вы немедленно, своей личной ответственностью гарантировали полную неприкосновенность двух оставшихся еще, слава Богу, живыми свидетелей убийства Джакомо Сфорца.
   Капитан с небывалой силой убеждения склонил свой полированный как бильярдный шар череп в поклоне полнейшего согласия и подчинения.
   – Во-вторых, я думаю, что, несмотря на вашу чрезвычайную занятость в связи с осуществлением причальных и погрузо-разгрузочных работ, вы найдете немедленно время для конфиденциальной беседы со Следователем Клецки. Я думаю, вам обоим будет что друг другу сказать...
   Следователь Клецки только довольно и хищно потер руки...
   – И, наконец, – Кай подошел к капитану вплотную. – Не думайте, что я нахожусь не в курсе сроков и... характера предстоящей разгрузки находящихся на борту вверенного вам судна членов Галактического Легиона...
   Капитану явно стало не так хорошо, как было до этого. А до этого ему было худо.
   – Так вот – всего чего я прошу от вас, капитан... Вы правильно меня поняли, – Федеральный Следователь тихо, но отчетливо повторил: – Все чего я от вас ПРОШУ – так это того, чтобы я и капитан Дель Рэй оказались на Планете не менее, чем на сутки раньше, чем начнется разгрузка Легиона. Это все, капитан.
   Постаревший за время этой беседы лет на пять-шесть капитан сглотнул слюну и глухим голосом ответил:
   – Тогда вам надо отправляться немедленно, господин Следователь... Готовьте ваш багаж и немедленно предупредите... своего коллегу. Поспешите...

* * *

   С Мацумото у Гвидо разговор вышел короткий и конструктивный. Единственная небольшая задержка была вызвана только тем, что проживал представитель «Дженерал Трэндс» все-таки в номере сто сорок первом. Представительный робот-стюард заботливо волок туда не слишком обременительный багаж японца, к счастью заботливо снабженный бирочкой. Далее дело развивалось в точности по программе зачета первого семестра любой средней руки разведшколы.
   Гвидо сымитировал входной сигнал робота, вырубил стандартным приемом Мицуи на необходимые три-четыре минуты, ввел ему «колымский бальзам» и, ожидая покуда последний подействует, наскоро осмотрел каюту. Осмотр ничего толкового не дал, а вот под действием «бальзама» Мицуи раскололся: относительно того, что на корабле произошло убийство он был уже в курсе – его блок связи (как и принято в таких делах) был выведен на капитанский селектор. Мало того, проклятый выпускник «Школы теней» предвидел неминуемый визит кого-то из коллег-конкурентов и ввел себе пару блокаторов. Правда, на старого знакомого Гвидо в сочетании с «колымским бальзамом» он все-таки не рассчитывал, а поэтому дело ограничилось пустяками. Утирая разбитые носы, старые знакомые обменялись кое-какой взаимно-полезной информацией. Весь подозрительный промежуток времени, Мицуи к госпитальному отсеку не приближался, а держал под контролем ходы к карцеру (Гвидо уже порядком поднадоела суета вокруг «объекта Чичел», но интерес к последнему в круг его профессиональных обязанностей не входил. Зато местонахождение Мацумото легко поддавалось проверке). О том, что мил-друг Якопетти-Сфорца явно пасет его же «объект» Мицуи знал, и особо это его не волновало. Но теперь то обстоятельство, что начался отстрел загонщиков Чичела, Мицуи крепко обеспокоило...
   – А теперь скажи, – тихо спросил Гвидо, доставая на всякий случай вторую шприц-ампулу и игнорируя надрывающийся сигнал вызова своего блока связи. – Кто живет в триста сороковой? И какие у тебя с ним дела?
   – В триста сороковой? Сроду не интересовался... Это тебе даже бортовой компьютер доложит... А дел у меня с этим жителем – тем более никаких...
   – Ну, тогда пошли... – ласково сказал Гвидо...
   – Я... не...
   Но чертова химия продолжала действовать. Пошатываясь Мацумото поднялся с места, подошел к двери и, еще, видно за что-то в себе цепляясь, дурашливым жестом пригласил Гвидо проходить первым. Тот грубовато подтолкнул его и такими вот тычками, не обнажая ствола, погнал его к лифту, потом, к триста сороковой. У самой двери сунул ему отмычку. Одуревший японец повернулся к нему жалковато улыбаясь и словно чего-то ища в его глазах, не нашел и уверенно – никакая химия не снимает профессиональных навыков – бесшумно отпер дверь. Шагнул внутрь.

* * *

   Капитан Вартанян твердым шагом дошел до дверей своего кабинета, запер их за собой, снял форменную фуражку, повесил на табельный крюк и только тогда позволил себе обтереть покрывший лицо и шею мелкий, бисерный пот безупречно чистым платком.
   Платок он бросил в корзину утилизатора, подошел к капитанскому сейфу, отпер главную (большую) дверцу, потом – соответствующим числом поворотов и оттяжек – малую. В открывшуюся стальную полость – щель аккуратно забросил свою лицензию – сегодня его даже не попросили достать ее из внутреннего кармана, а ведь могла она и полететь ему в физиономию, разорванная на столько кусков, на сколько хватило бы зла у Федерального Следователя – и ни один апелляционный суд не аннулировал бы этот поступок чиновника такого ранга... Капитан Акоп запер эту малую дверцу на сколько положено щелчков и оборотов и открыл другую – рядом. Оттуда извлек поднос со стройной бутылкой, на этикетке которой сиял дорогой его сердцу Арарат – такой, каким он был до Алазанской катастрофы... Поднос украшал строгого хрусталя набор стопок, наряду с ними – регулярно сменяемый, тончайшими ломтиками нарезанный лимон и серебряное блюдечко с сахарной пудрой. Старый Акоп чуть приспустил галстук, выпил, закусил, привел содержимое сейфа в порядок, запер малые и большие дверцы и надавил клавишу интеркома.
   Дождавшись, пока сэконд соблаговолит ему ответить, он коротко приказал передать на ближайшие двадцать четыре часа в распоряжение Объединенной Следственной Группы его – капитана Вартаняна – персональный планетарный шаттл.
   И лишился его навеки.

3
ЛЕС НАКАНУНЕ

   Голубой с белым, больше похожий на спортивный самолетик, чем на космический аппарат мини-шаттл словно и не думал двигаться – намертво завис над бездонной, сине-голубой пропастью, и, казалось совсем невероятным, что вот эти – терракотового отлива, полускрытые облаками извивы – эти высочайшие горные хребты и в бездну уходящие ущелья планеты не так уж и давно известные роду людскому, а там – в коричневатой тьме – глубокая ласковая лазурь еще покрытого теплой, влажной ночью Побережья – все это может быть чем-то иным, а не лишь прибежищем для жаждущей отдыха и покоя души.
   Но там – внизу шла война. Не знающая отдыха и пощады. Целились из зарослей в изукрашенную маскировкой броню транспортеров партизанские базуки, шарили с вертолетов, выискивая в «зеленке» свои цели стволы крупнокалиберных пулеметов, тихо высыхал на свежеизготовленных стрелах, несущий мучительную смерть яд... И перекошенным многоугольником вонзался в истерзанную плоть Планеты Периметр. Невидимый еще с такой высоты, скрытый еще, быть может, за горизонтом, но столь же реальный и непреложный, как предстоящий восход Звезды.
   Кораблик шел без пилота – в надежном автоматическом режиме, и никто не мешал его единственным двоим пассажирам высказать друг другу то, что они друг о друге думают.
   – Мне не нравится, капитан Дель Рэй... – сказал Кай, рассматривая предутреннюю планету за иллюминатором. – Мне не нравится ваша самодеятельность. Я, конечно, не волен давать вам руководящие указания – но, как мне кажется, вправе был бы ожидать, что вы выполните мою дружескую просьбу...
   – Вы извините меня, Следователь, – намертво застряли там со всеми этими идиотскими формальностями... А действовать сейчас надо оперативно: Охота пошла...
   Кай выдержал паузу.
   – По крайней мере, – продолжил капитан планетарной контрразведки, несколько сбавив обороты, – теперь я уверен, что мы прилетели в Колонию на одном кораблике с убийцей Посла...
   – И мистера Джакомо Сфорца... – меланхолично добавил Федеральный Следователь. – А может, и еще кого... И еще теперь вы уверены, что ваш приятель Мацумото – вы ведь сохранили с ним приятельские отношения, после того, как вкатили ему производное диобеина? – так вот, вы теперь уверены, что это не он устранил с нашего с вами жизненного пути помянутого только что мистера Сфорца. Это – позитивная информация, капитан. Но огорчает меня, главным образом, ваш неосторожный поход в триста сороковую...
   – Если подходить к делу формально, – слегка напрягая голос Гвидо почему-то – он сам не смог бы точно объяснить почему – капитан контрразведки силился оторвать взгляд Федерального Следователя от лениво вырастающего за стеклом иллюминатора, рельефа Планеты, – так вот, если подходить к делу формально, то вы попросили меня не соваться в это заповедное место в одиночку. Не более того. Именно так я и поступил...
   – Ну да – вы доверили провести разведку боем вашему, да и моему, впрочем э... коллеге. Только и всего. И каков результат? Бедняга госпитализирован, по крайней мере, на сутки... В этом, конечно, есть своя положительная сторона... Но, скажу вам прямо, капитан Дель Рэй, я не поступил бы так на вашем месте...
   – Когда он не появился оттуда через пять минут... И, потом, когда я услышал... эти... звуки... Я обнажил ствол и вошел в помещение сам. Ничего там не было... Каюта, подготовленная к сдаче администрации судна. Только Мицуи сидел на полу и нес... эту чушь...
   – Еще там были картины, Гвидо. Довольно большие картины в ящиках. По предоставленной мне документации, в каюте во время перелета проживал некто Олбап Оссакип – миллионер, художник, коллекционер живописи и довольно примитивный шутник, на мой взгляд. Вез с собой еще массу всякого багажа. Но ни его, ни этих шмоток после вашего неосторожного к нему визита никто на борту найти не может...
   – Ничего – никуда он не денется при высадке... Кстати, почему вы считаете его шутником?
   – Почитайте внимательно как зовут нашего нового знакомого... Вы, надеюсь, интересовались живописью начала двадцатого века? И середины...
   Кай развернул к собеседнику портативный дисплей.
   – О, Господи, – раскусив глуповатый розыгрыш своего заочного партнера, воскликнул Гвидо, – всегда приходится иметь дело с претенциозными педерастами...
   – Довольно опасными, замечу вам, капитан Дель Рэй. Довольно опасными... Вы ведь правильно заметили, что идет охота – причем самый опасный ее вид – охота на охотников. А вы вызвали огонь на себя.
   Кай, наконец, повернулся лицом к собеседнику.
   – Вас не удивляет, капитан Дель Рэй, что мы все еще живы? И выключите эту штуку, – он кивнул на надрывающийся динамик в спинке переднего кресла.
   – Не могу, это «принудиловка». Прием. Повторяю, борт спускового модуля «Процион-ноль-ноль первый»... Прием.
   – Периметр-три, Периметр-три!!! Борт Процион-ноль-ноль первый, отвечайте, мать вашу!!! Оглохли вчистую, что ли?
   – Мы отвечаем вам, Периметр-три... В чем дело?
   – Немедленно покидайте борт!! Вы слышите – немедленно!!! Ваш шаттл дает сигнал наведения...
   – Черт, наш друг, кажется, подсунул нам на борт «пищалку»... – зло сказал Кай.
   – Какую к хренам «пищалку»! – заорал Периметр-3. – Это у вас вирус такой – в софтвэре. Заставляет вашу электронику подманивать самонаводящийся «копперхэд»... Которым стрельнут из джунглей, как только вы войдете в зону действия... Это зеленые уроды выдумали... На них какой-то ублюдок в космонавигации работает... Вырубить сигнал можно только со всей навигационной системой вместе. Так тогда вы загремите и без «коппера»... Да что я тут распинаюсь, натягивайте шлемы и катапультируйтесь! И скорее, черт вас дери! Вы уже почти в зоне... Да – блоки связи повыключайте... А то вас по пеленгу – в упор крупнокалиберными в клочья разнесут... И автоматику вырубите на парашютах... Чем ниже вы их откроете...
   Это сильно смахивало на конец.
   Кай послушно выключил и пристегнул к поясу блок связи, рядом примостил переносной компьютер и откинулся в кресле – что еще надо для полного счастья сотруднику Федерального Управления, путешествующему по казенной надобности с целью расследования убийства особо важного лица?
   – Прощайте, капитан Дель Рэй, – сказал он, опуская забрало легкого гермошлема и берясь за рукоять катапультирования.
   – До свидания, – ответил, видимо более оптимистично настроенный Гвидо и тоже положил руку на красную рукоять.
   Сам момент катапультирования, как и всякое резкое изменение судьбы, плохо отложился в памяти Федерального Следователя. Просто проплыли в памяти стихи, которые он пытался выучить, когда хотел осилить чужой язык на Святой Анне...

 
Самолетик жестяной
Кувыркается со мной...
......
Не успею, не смогу,
Не увижу на бегу
Предпоследнюю весну
Предвесеннюю тайгу...* ^[1]
 

   Он отсоединил и бросил во вращающееся вокруг него пространство модуль автоматического открытия купола. Вцепился в кольцо ручного включения. Мини-стабилизаторы сделали свое дело – кресло прекратило свое вращение, и Кай летел теперь по крайней мере не вниз головой.
   Вообще, если бы не свист ветра, то состояние его можно было бы назвать полным покоем. Величественный и грандиозный Лес надвигался снизу. На глазах теряло темную глубину, превращаясь в голубой шелковый полог небо чужого мира...
   Кай попытался отыскать глазами кресло Гвидо, но не смог. Зато увидел, как из зеленой дымки внизу вынырнул и уверенно пошел на цель яркий злой огонек самонаводящегося снаряда. Опередив его взглядом, Кай успел увидеть и уходящий вдаль, пустой теперь, но по-прежнему красивый бело-голубой шаттл. За треть секунды до того, как на полгоризонта шарахнул взрыв. На уши мягко надавила ударная волна. И отпустила. Кай проводил глазами уходящие вниз огни пылающих обломков, потом перевел взгляд на встроенный в рукоять кресла альтиметр. Оставалось всего-ничего. Но он подождал еще почти целую минуту. Потом рванул кольцо.