Страница:
Скинуть безжалостный марионеточный режим и выгнать вон их второй эшелон легко не удастся, и тем более отправить нынешних и будущих надсмотрщиков — типа Немцова, Явлинского и иже с ними — обратно туда, где их для нас спешно выращивают и бережно пестуют.
Жесткий диктат Запада, его экономическая тактика прозрачны и практически уже исчерпали себя: вскоре, когда национальная экономика (и, в первую очередь, ее основа — наукоемкая промышленность) будет окончательно разрушена, окажется, что виновных просто нет. Закулиса деланно и как бы удивленно разведет руками и отречется от навязанных нам силой собственных представителей: «Что же Вы хотите, если во главе правительства сами поставили нездорового и ничего не смыслящего в хозяйстве обозревателя журнала „Коммунист“ (штатный сотрудник отдела „Право“ в 1987-1990 гг.), а всю собственность Федерации доверили рыжему демагогу комсомольского типа — „большому“ ученому (младший научный сотрудник!) с огромным опытом торговли и распродаж собственности (спекулировал гвоздиками!)?»
Уже в октябрьские дни наиболее умные из вчерашних разрушителей, удобно устроившись у экранов телевизоров, стали брать на карандаш вопиющие преступления режима. Измышления на тему останкинского расстрела мне тяжелее всего читать именно у наших сегодняшних ненадежных друзей, которые принялись утаптывать под себя опустевшую и скользкую от крови площадку державного патриотизма, набирая политические «очки» на человеческой трагедии. 5 октября 1993 года, когда я в ночной темноте «Белого дома» шарил по полу в россыпях стреляных гильз, пытаясь ладонью нащупать кровь погибших, Станислав Говорухин благополучно дописал и успел сдать в набор (!) книгу «Великая криминальная революция», увидевшую свет в конце октября 1993 года. Страницы, написанные равнодушной рукой по принципу «сам не был, но говорят», о расстрелах в Останкино и «Белом доме» меня неприятно удивили.
Можно сильно не любить Макашова или Анпилова, но для умного человека каким, без сомнения, является Говорухин, совершенно недопустимы использованные им приемы «неточного» цитирования. Ведь не писала, например, Л. Сурова, то что Говорухин приписывает Макашову. Не говорил генерал в Останкино те «грубые хамские слова, и, в частности: „Крысы! Крысы… яйцо…“. Кощунственным выглядит и развернутое „моралитэ“ на совершенно надуманную тему: „Нехорошо бросать первыми взрывпакеты в „Витязей“!“ К сожалению, с легкой руки кинорежиссера подобные фантазии широко пошли гулять по стране…
Своеобразная подборка материала в книге столь авторитетного человека формирует у неподготовленного читателя впечатление, что 4 октября 1993 года вовсе не «Бейтар» штурмовал российский парламент и убивал безоружных православных, а черносотенная милиция штурмовала в центре Москвы какую-то синагогу под крики: «Жидовская морда!.. Татарва!..». А это уже сильно грешит против исторической правды, так как невозможно скрывать тот факт, что в здании Дома Советов были члены РНЕ и некоторые взгляды на проблему русско-еврейского диалога пользовались популярностью, тем более, что большинство защитников парламента главным виновником государственного переворота открыто называло мировую «закулису». В целом, если в угоду либеральной интеллигенции не ретушировать недавнюю историю, приходится признать очевидный факт и следующую формулу среднестатистического защитника «Белого дома»: 4 октября 1993 года в центре Москвы убивали русских, православных, не признающих мессианские притязания никаких «богоизбранных народов» на своей земле. Что было, то было!
…Геополитическую игру успешно прикрывает министерство иностранных дел, возглавляемое откровенным ставленником США Козыревым, представитель которого в ООН Юлий Воронцов — подчеркиваю, официальный представитель России в ООН! — на потеху всему миру умудрился проголосовать против …России (против решения парламента о признании города-героя Севастополя российским городом). Ясно, что данный российский представитель в ООН просто не собирается возвращаться на Родину. А 29 сентября 1993 года уже сам Козырев выступил против парламента России на сессии ООН. Что же касается официальной антироссийской позиции и декларируемой приверженности к демократии западных стран, то она была однозначно разъяснена нам в дни государственного переворота и в комментариях не нуждается. Мы действительно прочувствовали ее на своей шкуре, особенно политику исторического «друга» России — от первого призыва «заморской бабенки» (по образному выражению Хасбулатова) разогнать российский парламент до жесткой сентябрьской линии милашки Мейджора, страстно возжелавшего скорейшего расстрела нашего парламента и крови защитников Конституции.
4 октября, понедельник. «Белый дом»
В 2.00 западные посольства в очередной и теперь уже в последний раз отозвали из здания парламента своих журналистов. Иностранцы ушли тихо и незаметно, ничего нам не сказав. Напрямую к Ачалову, минуя нас, подобная информация также не поступала, поскольку из-за травмы ноги он ночью никуда не выходил.
Из справки ГУКВВ МВД:
«В 1.45 в штаб МО ВВ прибыла колонна на 27 БТРах.»
В 2.40 вышел из состояния оцепенения заместитель министра внутренних дел РФ генерал-лейтенант милиции Александр Николаевич Куликов, в отличии от своего тезки пытавшийся последние дни держаться в тени. Назначенный лично Ельциным (указ №1577) комендантом района чрезвычайного положения (ЧП) — города Москвы, он в свою очередь сделал своими заместителями Панкратова и Огородникова. От МВД к Грачеву был прикреплен генерал-майор милиции Шкирко — для организации взаимодействия ВВ МВД с войсками МО в предстоящей операции.
1 час 30 минут утра. Сергей Бабурин и «Бейтар» у центрального подъезда Министерства обороны. Приезд Ельцина.
1.30 — 3.40 4 октября. Кабинет Грачева. Совет Безопасности.
4 часа утра. Кремль. Встреча Ельцина с «Альфой» и «Вымпелом»
Как нам стало известно уже после кровавой бойни, в 4 часа утра в Кремле состоялась встреча Ельцина с офицерами группы «А» и «Вымпел». Привожу ее описание с их слов.
Вечером 3-го октября командиры подразделений группы специального назначения «А» Главного управления охраны РФ, специализирующегося по борьбе с терроризмом (известного как группа «Альфа») получили приказ направиться в Кремль, где должны были ждать дальнейших указаний. Спали на полу в Кремлевском дворце съездов.
Около 4.00 часов офицерам сообщили, что с ними будет говорить Президент. Вместе с сотрудниками ОУЦ (спецподразделение ГУО РФ «Вымпел») и их зам. командира Герасимовым они направились к Ельцину. Офицеры были при оружии, но, несмотря на установленный порядок, они не были досмотрены, оружие не было сдано.
В помещении, куда их привели, уже находились Начальник ГУО РФ, комендант Кремля генерал-лейтенант безопасности Михаил Барсуков, начальник службы охраны Президента РФ генерал-майор безопасности Александр Коржаков, явно нетрезвый, а также командир группы «А» генерал-майор Геннадий Зайцев.
Обратившись к собравшимся, Михаил Барсуков сказал, что поставлена задача захватить Дом Советов. Генерал сообщил, что штурм будет проходить в три этапа: в 6.00 начинается артподготовка силами танков Таманской дивизии, далее авиация и вертолеты наносят ракетно-бомбовый удар, в заключении на штурм пойдут военнослужащие «парашютно-десантных войск».
Генерал-майор Герасимов потребовал от Барсукова письменный приказ. Начальник ГУО РФ сразу ушел согласовывать данный вопрос с Ельциным. Через некоторое время открылась дверь и появился Ельцин. Передвигался он как-то неестественно, был явно не в себе, бледный, как мел.
«Советы решили взять реванш, — заявил Ельцин, — …Они решили развязать гражданскую войну. Товарищи, вы должны спасти демократию… Как Верховный главнокомандующий, я приказываю взять этот „Белый дом“.
После этого, сопровождаемый Коржаковым и другими охранниками, Ельцин ушел. Офицеры группы «А» категорически заявили, что приказ выполнять не будут.
5.00. Указ Ельцина о неограниченных полномочиях генерала милиции Александра Куликова и ВВ МВД
Жесткий диктат Запада, его экономическая тактика прозрачны и практически уже исчерпали себя: вскоре, когда национальная экономика (и, в первую очередь, ее основа — наукоемкая промышленность) будет окончательно разрушена, окажется, что виновных просто нет. Закулиса деланно и как бы удивленно разведет руками и отречется от навязанных нам силой собственных представителей: «Что же Вы хотите, если во главе правительства сами поставили нездорового и ничего не смыслящего в хозяйстве обозревателя журнала „Коммунист“ (штатный сотрудник отдела „Право“ в 1987-1990 гг.), а всю собственность Федерации доверили рыжему демагогу комсомольского типа — „большому“ ученому (младший научный сотрудник!) с огромным опытом торговли и распродаж собственности (спекулировал гвоздиками!)?»
Уже в октябрьские дни наиболее умные из вчерашних разрушителей, удобно устроившись у экранов телевизоров, стали брать на карандаш вопиющие преступления режима. Измышления на тему останкинского расстрела мне тяжелее всего читать именно у наших сегодняшних ненадежных друзей, которые принялись утаптывать под себя опустевшую и скользкую от крови площадку державного патриотизма, набирая политические «очки» на человеческой трагедии. 5 октября 1993 года, когда я в ночной темноте «Белого дома» шарил по полу в россыпях стреляных гильз, пытаясь ладонью нащупать кровь погибших, Станислав Говорухин благополучно дописал и успел сдать в набор (!) книгу «Великая криминальная революция», увидевшую свет в конце октября 1993 года. Страницы, написанные равнодушной рукой по принципу «сам не был, но говорят», о расстрелах в Останкино и «Белом доме» меня неприятно удивили.
Можно сильно не любить Макашова или Анпилова, но для умного человека каким, без сомнения, является Говорухин, совершенно недопустимы использованные им приемы «неточного» цитирования. Ведь не писала, например, Л. Сурова, то что Говорухин приписывает Макашову. Не говорил генерал в Останкино те «грубые хамские слова, и, в частности: „Крысы! Крысы… яйцо…“. Кощунственным выглядит и развернутое „моралитэ“ на совершенно надуманную тему: „Нехорошо бросать первыми взрывпакеты в „Витязей“!“ К сожалению, с легкой руки кинорежиссера подобные фантазии широко пошли гулять по стране…
Своеобразная подборка материала в книге столь авторитетного человека формирует у неподготовленного читателя впечатление, что 4 октября 1993 года вовсе не «Бейтар» штурмовал российский парламент и убивал безоружных православных, а черносотенная милиция штурмовала в центре Москвы какую-то синагогу под крики: «Жидовская морда!.. Татарва!..». А это уже сильно грешит против исторической правды, так как невозможно скрывать тот факт, что в здании Дома Советов были члены РНЕ и некоторые взгляды на проблему русско-еврейского диалога пользовались популярностью, тем более, что большинство защитников парламента главным виновником государственного переворота открыто называло мировую «закулису». В целом, если в угоду либеральной интеллигенции не ретушировать недавнюю историю, приходится признать очевидный факт и следующую формулу среднестатистического защитника «Белого дома»: 4 октября 1993 года в центре Москвы убивали русских, православных, не признающих мессианские притязания никаких «богоизбранных народов» на своей земле. Что было, то было!
…Геополитическую игру успешно прикрывает министерство иностранных дел, возглавляемое откровенным ставленником США Козыревым, представитель которого в ООН Юлий Воронцов — подчеркиваю, официальный представитель России в ООН! — на потеху всему миру умудрился проголосовать против …России (против решения парламента о признании города-героя Севастополя российским городом). Ясно, что данный российский представитель в ООН просто не собирается возвращаться на Родину. А 29 сентября 1993 года уже сам Козырев выступил против парламента России на сессии ООН. Что же касается официальной антироссийской позиции и декларируемой приверженности к демократии западных стран, то она была однозначно разъяснена нам в дни государственного переворота и в комментариях не нуждается. Мы действительно прочувствовали ее на своей шкуре, особенно политику исторического «друга» России — от первого призыва «заморской бабенки» (по образному выражению Хасбулатова) разогнать российский парламент до жесткой сентябрьской линии милашки Мейджора, страстно возжелавшего скорейшего расстрела нашего парламента и крови защитников Конституции.
4 октября, понедельник. «Белый дом»
Область повышенного давления, без осадков. Днем — +13° — +15°С, ночью — +1° до —1 °С Ветер юго-западный, слабый.
4 октября «Московская Правда» №192 (536)
В 2.00 западные посольства в очередной и теперь уже в последний раз отозвали из здания парламента своих журналистов. Иностранцы ушли тихо и незаметно, ничего нам не сказав. Напрямую к Ачалову, минуя нас, подобная информация также не поступала, поскольку из-за травмы ноги он ночью никуда не выходил.
Из справки ГУКВВ МВД:
«В 1.45 в штаб МО ВВ прибыла колонна на 27 БТРах.»
В 2.40 вышел из состояния оцепенения заместитель министра внутренних дел РФ генерал-лейтенант милиции Александр Николаевич Куликов, в отличии от своего тезки пытавшийся последние дни держаться в тени. Назначенный лично Ельциным (указ №1577) комендантом района чрезвычайного положения (ЧП) — города Москвы, он в свою очередь сделал своими заместителями Панкратова и Огородникова. От МВД к Грачеву был прикреплен генерал-майор милиции Шкирко — для организации взаимодействия ВВ МВД с войсками МО в предстоящей операции.
1 час 30 минут утра. Сергей Бабурин и «Бейтар» у центрального подъезда Министерства обороны. Приезд Ельцина.
Очевидно, в западных посольствах уже знали, что в 1.30 в здание Министерства обороны и Генерального штаба на Арбате привезли Ельцина. Пьяная свита (Коржаков был пьян в стельку и еле стоял на ногах) прислонила его к стене в одной из комнат отдыха министра и к его телу практически никого не допустили. В соседнем же кабинете началось историческое заседание так называемого «Совета безопасности», закончившееся в 3.40. Случайным свидетелем приезда Ельцина стал депутат Сергей Бабурин, на 5-10 минут раньше него прибывший в Генеральный штаб вместе с генералом Филатовым.
Бабурину крупно повезло, что при подъезде к зданию первым его остановил пост военнослужащих из батальона охраны МО, а не «бейтаровцы» из Союза ветеранов Афганистана (СВА). Последних только в поле зрения Бабурина, прошедшего Афганистан солдатом, попало около 80 человек. Когда Сергея Николаевича остановил армейский заслон, на вопрос о цели визита Бабурин пошутил: «Иду к другу генералу… имярек… чайку попить.» Услышав известную фамилию, офицер батальона охраны МО вынужден был его пропустить, но приставил к председателю парламентского комитета двух своих автоматчиков. Полуарестованный Бабурин под угрюмыми и явно недоброжелательными взглядами «бейтаровцев» двинулся к подъезду Генерального штаба. К счастью, последние ошибочно приняли сопровождавших Бабурина автоматчиков за персональную армейскую охрану и не решились его тронуть, о чем потом сожалела не только израильская разведка «Моссад», но и ее оплошавшая резидентура в Москве.
В этот момент на глазах депутата в Генштаб прибыла кавалькада правительственных машин, которая, с трудом распихав со своего пути многочисленные БТРы, через отдельный министерский подъезд со стороны Кремля проследовала в распахнувшиеся ворота персональной арки. По рядам «бультерьеров» и «бейтаровцев» прошел шорох: «Ельцин! Ельцин приехал!» Бабурин понял, что депутатам делать теперь в Министерстве обороны нечего, и вернулся обратно в «Белый дом».
Как нам стало известно, в эту ночь вокруг здания Генштаба под «крышей» СВА было стянуто несколько сотен вооруженных боевиков, в том числе около 100 «бейтаровцев» на бронетехнике, которые, убедившись в лояльности руководства Министерства обороны, официально превратили российский Генштаб в один из районов своего сосредоточения. В 6.15-6.20 по личному приказу Грачева и Котенева они первыми начали выдвигаться на бронетехнике к «Белому дому» вместе с БТРами и БМП-2 МВД под командованием генерал-майоров милиции Владимира Панкратова и Вячеслава Огородникова, и сразу по приходу туда в 6.43 прямо с брони стали безжалостно расстреливать парламент и его безоружных защитников. Практически все они были одеты в черные кожаные куртки, что само по себе невольно вызывает в памяти зловещие исторические аналогии. Здание Министерства обороны и Генерального штаба они взяли в плотное кольцо и расставили вокруг свои бронетранспортеры.
До ночи с 3-го на 4-е сентября «бейтаровцы» СВА по личному указанию Грачева находились внутри здания «ненадежного» Генштаба и Министерства обороны, однако в историческую ночь кровавой развязки государственного переворота их официально попросили выйти оттуда на улицу и больше в здание не допускали, сделав исключение для одного лишь Котенева.
Бабурину крупно повезло, что при подъезде к зданию первым его остановил пост военнослужащих из батальона охраны МО, а не «бейтаровцы» из Союза ветеранов Афганистана (СВА). Последних только в поле зрения Бабурина, прошедшего Афганистан солдатом, попало около 80 человек. Когда Сергея Николаевича остановил армейский заслон, на вопрос о цели визита Бабурин пошутил: «Иду к другу генералу… имярек… чайку попить.» Услышав известную фамилию, офицер батальона охраны МО вынужден был его пропустить, но приставил к председателю парламентского комитета двух своих автоматчиков. Полуарестованный Бабурин под угрюмыми и явно недоброжелательными взглядами «бейтаровцев» двинулся к подъезду Генерального штаба. К счастью, последние ошибочно приняли сопровождавших Бабурина автоматчиков за персональную армейскую охрану и не решились его тронуть, о чем потом сожалела не только израильская разведка «Моссад», но и ее оплошавшая резидентура в Москве.
В этот момент на глазах депутата в Генштаб прибыла кавалькада правительственных машин, которая, с трудом распихав со своего пути многочисленные БТРы, через отдельный министерский подъезд со стороны Кремля проследовала в распахнувшиеся ворота персональной арки. По рядам «бультерьеров» и «бейтаровцев» прошел шорох: «Ельцин! Ельцин приехал!» Бабурин понял, что депутатам делать теперь в Министерстве обороны нечего, и вернулся обратно в «Белый дом».
Как нам стало известно, в эту ночь вокруг здания Генштаба под «крышей» СВА было стянуто несколько сотен вооруженных боевиков, в том числе около 100 «бейтаровцев» на бронетехнике, которые, убедившись в лояльности руководства Министерства обороны, официально превратили российский Генштаб в один из районов своего сосредоточения. В 6.15-6.20 по личному приказу Грачева и Котенева они первыми начали выдвигаться на бронетехнике к «Белому дому» вместе с БТРами и БМП-2 МВД под командованием генерал-майоров милиции Владимира Панкратова и Вячеслава Огородникова, и сразу по приходу туда в 6.43 прямо с брони стали безжалостно расстреливать парламент и его безоружных защитников. Практически все они были одеты в черные кожаные куртки, что само по себе невольно вызывает в памяти зловещие исторические аналогии. Здание Министерства обороны и Генерального штаба они взяли в плотное кольцо и расставили вокруг свои бронетранспортеры.
До ночи с 3-го на 4-е сентября «бейтаровцы» СВА по личному указанию Грачева находились внутри здания «ненадежного» Генштаба и Министерства обороны, однако в историческую ночь кровавой развязки государственного переворота их официально попросили выйти оттуда на улицу и больше в здание не допускали, сделав исключение для одного лишь Котенева.
1.30 — 3.40 4 октября. Кабинет Грачева. Совет Безопасности.
Буквально следом за Ельциным в 1.45 прибыл Черномырдин со своей охраной и, поднявшись на другом лифте, проследовал по коридору в кабинет министра.
…На ночном Совете Безопасности присутствовали менее 20 человек. Первые полтора часа заседало и того меньше — Грачев и шесть его гостей из Кремля.
{Схема. Москва, 4 октября 1993 года, 1:30-1:45. Появление в Министерстве обороны Ельцина, Черномырдина, Лужкова, Филатова, Ерина, Панкратова }
Ельцин, сопровождаемый Коржаковым, упал на мягкие сиденья в личных апартаментах министра обороны и на глаза старших армейских группировок не показывался.
{Схема. Москва, 4 октября 1993 года, 1:30-3:40. Совет Безопасности в Министерстве обороны РФ }
За «г-образным» столом лицом к входящим и спиной к засевшему в комнате отдыха министра обороны Ельцину слева направо сидели четверо (расположение действующих лиц приводится по состоянию на конец заседания):
1. Ерин,
1. Филатов,
Кондратьев [2]5 (заместитель министра обороны по чрезвычайным ситуациям вошел позднее вместе со всеми офицерами армии),
1. Грачев.
Павел Грачев в точном соответствии с печально известной народной приметой был посажен на угол собственного стола и с двух сторон окружен ближайшими сподвижниками Ельцина, бдительно оберегаемыми в свою очередь эмвэдэшниками — с одной стороны Ериным, с другой — Панкратовым.
По правую руку от Грачева, спиной к левой от входа стене расположились:
5. Черномырдин,
5. Лужков,
5. Панкратов.
Начальник ГУВД Москвы генерал-майор милиции Владимир Иосифович Панкратов уже сменил штаны и «беглую» мэрскую одежду и теперь с бравым видом восседал в десантном камуфляже.
Заседание Совета Безопасности в таком составе за закрытыми дверями шло с 1.30 до 3.00 и основная проблема была в том, чтобы уломать Грачева на применение армии для расстрела парламента без письменного приказа или распоряжения Ельцина. За исключением одного, пожалуй, Черномырдина, все уже были сильно пьяны. Из армии и Генерального штаба на Совете Безопасности в это время присутствовал один только Грачев.
Около часа Павел Сергеевич отказывался без письменного приказа Ельцина выводить на штурм Дома Советов войска, потребовав от Ельцина при нем подписать соответствующий указ. На оперативно подготовленный и протянутый экс-президенту на подпись проект указа Ельцин просто не прореагировал и каким-то непонятным образом вскоре смог уломать Грачева.
При обсуждении вопроса о способе взятия Дома Советов со стороны одной высокопоставленной персоны прозвучал вопрос: «Что делать?». Возникла тягостная пауза, поскольку никто никаких предложений не делал. Молчание нарушил Коржаков, сообщив, что план штурма есть у оперативного дежурного из службы безопасности Захарова, прибывшего в группе личной охраны Ельцина. Капитан 1-го ранга Геннадий Иванович Захаров (отставной офицер спецназа ВМС подрабатывал в ГУО РФ «сторожем »по известной схеме: «сутки — через трое », после 4 октября — контр-адмирал. — Авт. ) бодро предложил либо силами спецподразделениям через два подъезда ночью взять штурмом наш «начальствующий» блок (24-й подъезд) и апартаменты Хасбулатова, упирая на то, что главное — любым путем ликвидировать спикера и вице-президента, либо на рассвете начать танковый и ракетный (с вертолетов) обстрел Дома Советов. Идея с танками Ельцину понравилась.
Ближе к 3.00, когда Грачев уже окончательно сломался, в его кабинет на Совет Безопасности стали по одиночке приглашать армейских офицеров.
Первым вызвали командира 119-го Наро-Фоминского парашютно-десантного полка ВДВ. Задачу полку ставили отдельно от всех, но его тщеславный командир по выходе из приемной ее быстро всем растрепал: «Блокировать подходы к зданию!», что по кондратьевскому плану выглядело так: «2-й батальон (4-я, 5-я и 6-я роты), саперная и разведрота блокируют Дом Советов со стороны сквера и стадиона (8-20-й подъезды), 1-й (1-я, 2-я и 3-я роты) — со стороны мэрии, 3-й батальон (7-я, 8-я и 9-я роты) — со стороны набережной.»
…В свое время выводившийся из Каунаса 119-й парашютно-десантный полк планировали загнать к черту на рога. В последний момент Грачев заменил запланированную ссылку подмосковным Наро-Фоминском, где, впрочем, семьи офицеров и прапорщиков никто не ждал и незванным гостям квартиры выделять не собирался. За успешный расстрел 4-го октября этот полк в течение считанных недель полностью обеспечили квартирами. Видимо, это и было главным условием сделки.
Следующим вызвали командира Таманской и легендарной дивизии была поставлена «боевая» задача: «Танки на марш к „Белому дому“.
После них на Совет Безопасности были приглашены все томившиеся в прокуренном холле старшие подразделений армейских группировок и отдельные его руководители: Кондратьев (замминистра обороны по ЧС), Барынькин (замначальника ГШ МО), Сорокин (замкомандующего ВДВ), подполковник из штаба ВДВ, седой командир спецподразделения «Альфа», генерал-майор из спецподразделения «Вымпел», замкомандира батальона спецназ ВДВ, полковник Тульской дивизии ВДВ и побывавшие уже ранее на Совете Безопасности командир Таманской дивизии и командир 119-го полка ВДВ. Далее был разыгран 40-минутный спектакль.
Вошедшие расположились на почтительном расстоянии от Панкратова и Лужкова, несколько человек сели напротив них, а двоим офицерам-десантникам вообще стульев не хватило, и они стояли у двери.
На расширенном заседании СБ первым выступил истеричный толстяк в камуфляже — В. И. Панкратов. Пребывавший накануне в бегах и прятавшийся 3 октября с 14.30 до 23.00 в какой-то щели, он, не моргнув глазом, красочно расписал воображаемые зверства «боевиков» парламента, мнимые убийства милиционеров.
Вслед за своим, словно с цепи сорвавшимся главным столичным милиционером, обстановку стал нагнетать Ерин.
На заседании была совершенно непотребная обстановка, кремлевские гости вели себя соответствующим образом. Лужков (радиопозывной: «Валдай ». — Авт. ), правда, сидел тихо и с речами почти не выступал, он лишь что-то нечленораздельно мычал и всем поддакивал. Филатов был сильно пьян и встревал в разговор по любому поводу, как образно кто-то заметил, «гнусно подсевал».
Черномырдин был самым трезвым из приехавших кремлевских руководителей. Спокойно расхаживая за спиной Грачева, как уверенный в себе и в своем материальном положении человек, сказал, что пора со всем этим кончать и что Министерству обороны надо спланировать и провести войсковую операцию по захвату «Белого дома».
Следом встал Грачев и, сообщив, что планирование операции возлагается на Кондратьева, тут же сам стал ставить задачи:
— милиция (Панкратова и Огородникова. — Авт.) численностью в 2 тысячи человек с применением спецсредств оттесняет толпу от «Белого дома»;
— рота танков делает по одному выстрелу из орудий(125-мм!) не ниже пятого этажа (на пятом этаже расположены апартаменты Председателя ВС РФ — обычное место сбора руководства парламента! — Авт. )
— 119-й полк блокирует подходы к зданию;
— батальон спецназа обеспечивает вход в здание штурмующих подразделений «Альфа» и «Вымпел»;
— БТРы подходят к окнам первого этажа» (прикрывают штурмующие подразделения. — Авт. );
— батальон спецназа — мой личный резерв;
— Кондратьеву к 5.00 подготовить план операции и представить его мне;
— начало операции в 6.00.
Грачев высказал уверенность, что достаточно будет сделать пару выстрелов из танков, как люди начнут выходить и сдаваться, на что многие офицеры мрачно хмыкали, что так, мол, они тебе и выйдут. Нетрудно было понять, что и Грачев к этому времени солидно «принял на грудь». Фактически было приказано разработать план войсковой операции за совершенно нереальный срок — 1 час 20 минут. По плану операции сначала милиция и внутренние войска МВД должны были оттеснить от здания Дома Советов людей, после чего рота танков делает «всего» по одному выстрелу и следом — либо капитуляция испуганного парламента, либо штурм Дома Советов силами спецподразделений.
Грачев пообещал Черномырдину предоставить достаточное количество бронетехники с боекомплектом, 10 танков с экипажами добровольцев, но экипажи БТРов и БМП предложил сформировать неармейские.
Когда наступил черед командиров спецназа (подразделений «Альфа», «Вымпел» и ВДВ) и им была поставлена задача: обеспечить проход в здание (попросту говоря, захватить первый этаж Дома Советов) и взять его штурмом, командиры спецподразделений «Альфа» (группа антитеррора «А» бывшего КГБ СССР) и «Вымпел» (диверсионное подразделение бывшего 1-го Главного управления КГБ СССР, созданное 19 августа 1981 г. и впоследствии расформированное за отказ штурмовать парламент России 4-го октября 1993 года) отказались идти на штурм Дома Советов без десантников.
Панкратов продолжал неистовствовать и после выступления Грачева, выкрикивал: «…Обнаглели! …Давайте разобьем это осиное гнездо! …Мы готовы их всех раз…». Когда выяснилось, что танкам подъезда к «Белому дому» не было, разошедшийся не на шутку генерал-майор милиции стал выкрикивать: «Мы знаем подходы через сквер! Я туда поставлю свои БТРы и БМП-2 (бронетехника МВД. — Авт. ). Если танки не смогут, то мы оттуда спокойно начнем обстрел! »
Заседание закончилось в 3 часа 40 минут. Ельцин из своей комнаты к заседавшим так ни разу и не вышел. Все телефоны в здании были заранее отключены, из министерства обороны было невозможно установить связь даже по радио: эфир в его окрестностях уже был предусмотрительно «задавлен» станциями глушения. Сразу по окончании СБ Ельцин отбыл в Кремль. С СБ все офицеры прошли в кабинет Кондратьева, где готовился проект приказа, распределялись позывные и вырабатывался план операции. В 5.00 все еще были в кабинете и план операции не был готов. К тому же неожиданно выяснилось, что ни у кого из командиров частей не было карты «Белого дома». Словом, типичная армейская бестолковщина.
Из справки ГУКВВ МВД:
«В 5.00 4 октября 450 военнослужащих и 5 БТРов ВВ МВД прибыли для блокирования района, прилегающего к «Белому дому».
БТРы и автоматчики ушли под командованием замкомандующего ВВ МВД генерал-майора милиции Анатолия Романова, чья зловещая роль в серии вооруженных нападений на армейские части в районе Рочдельской улицы (6 раненых таманцев на набережной) и в организации ночных расстрелов пленных защитников парламента требует специального прокурорского расследования.
В 5.30 Кондратьевым был наконец подготовлен план операции.
В 6.00 еще только началась посадка войск на машины и бронетехнику.
В 6.15 ушли к «Белому дому» все БТРы «бейтаровцев» Котенева вместе с БТРами и БМП-2 эмвэдэшников Панкратова и Огородникова. Котенева лично напутствовал Павел Грачев, который расположился на командно-штабной машине (КШМ) на базе БТР-70. Со второй КШМ у подъезда на Воздвиженку устраивал всем гневные разносы Барынькин.
В 6.20-6.30 была поставлена задача и к зданию парламента начали выдвижение все остальные штурмующие и блокирующие подразделения (3 батальона 119-го пдп вышли колонной на ЗИЛ-131 и БТРах, следом — батальон Таманской дивизии на БТРах и БМП…).
При этом Павел Грачев лично отдал приказ: «Все за мной! В случае любого выстрела по колонне открывать огонь на поражение! » (можно представить себе, с каким удовлетворением услышал эти слова представитель «закулисы », сумевший буквально через пять минут «обеспечить »эти снайперские выстрелы. — Авт. ). После чего на своей КШМ лично возглавил колонну 119-го полка. Документировано видеоматериалами, как Грачев на Калининском мосту, отнимая бинокль от глаз с довольной улыбкой приказывает танкистам: «Ну-ка, пизд…те туда как следует!». Вернулся он из района «Белого дома» только к полудню, причем уже на мерседесе. За ним следовали две «Волги» и «ЗИЛ-111» с охраной.
По явно недоработанному плану операции, полетевшему вскоре в корзину, было решено, что в ней примет участие ГУВД Москвы Панкратова, ГУООП МВД Огородникова и его ОМОН, дивизия ОМСДОН ВВ МВД имени Дзержинского и ВВ от Куликова, части Главного управления охраны РФ Барсукова, 119-й полк ВДВ, по мере развертывания — Таманская и Кантемировская дивизии…
МВД и сводная рота ОМСДОН блокируют Дом Советов со стороны сквера и Рочдельской улицы. 2 мсд — со стороны Краснопресненской набережной.
В действительности насмарку пошло почти все, даже назначенное по плану операции место дислокации танков. Вопреки плану танки для обстрела «Белого дома» пришлось расположить прямо на Калининском мосту.
…На ночном Совете Безопасности присутствовали менее 20 человек. Первые полтора часа заседало и того меньше — Грачев и шесть его гостей из Кремля.
{Схема. Москва, 4 октября 1993 года, 1:30-1:45. Появление в Министерстве обороны Ельцина, Черномырдина, Лужкова, Филатова, Ерина, Панкратова }
Ельцин, сопровождаемый Коржаковым, упал на мягкие сиденья в личных апартаментах министра обороны и на глаза старших армейских группировок не показывался.
{Схема. Москва, 4 октября 1993 года, 1:30-3:40. Совет Безопасности в Министерстве обороны РФ }
За «г-образным» столом лицом к входящим и спиной к засевшему в комнате отдыха министра обороны Ельцину слева направо сидели четверо (расположение действующих лиц приводится по состоянию на конец заседания):
1. Ерин,
1. Филатов,
Кондратьев [2]5 (заместитель министра обороны по чрезвычайным ситуациям вошел позднее вместе со всеми офицерами армии),
1. Грачев.
Павел Грачев в точном соответствии с печально известной народной приметой был посажен на угол собственного стола и с двух сторон окружен ближайшими сподвижниками Ельцина, бдительно оберегаемыми в свою очередь эмвэдэшниками — с одной стороны Ериным, с другой — Панкратовым.
По правую руку от Грачева, спиной к левой от входа стене расположились:
5. Черномырдин,
5. Лужков,
5. Панкратов.
Начальник ГУВД Москвы генерал-майор милиции Владимир Иосифович Панкратов уже сменил штаны и «беглую» мэрскую одежду и теперь с бравым видом восседал в десантном камуфляже.
Заседание Совета Безопасности в таком составе за закрытыми дверями шло с 1.30 до 3.00 и основная проблема была в том, чтобы уломать Грачева на применение армии для расстрела парламента без письменного приказа или распоряжения Ельцина. За исключением одного, пожалуй, Черномырдина, все уже были сильно пьяны. Из армии и Генерального штаба на Совете Безопасности в это время присутствовал один только Грачев.
Около часа Павел Сергеевич отказывался без письменного приказа Ельцина выводить на штурм Дома Советов войска, потребовав от Ельцина при нем подписать соответствующий указ. На оперативно подготовленный и протянутый экс-президенту на подпись проект указа Ельцин просто не прореагировал и каким-то непонятным образом вскоре смог уломать Грачева.
При обсуждении вопроса о способе взятия Дома Советов со стороны одной высокопоставленной персоны прозвучал вопрос: «Что делать?». Возникла тягостная пауза, поскольку никто никаких предложений не делал. Молчание нарушил Коржаков, сообщив, что план штурма есть у оперативного дежурного из службы безопасности Захарова, прибывшего в группе личной охраны Ельцина. Капитан 1-го ранга Геннадий Иванович Захаров (отставной офицер спецназа ВМС подрабатывал в ГУО РФ «сторожем »по известной схеме: «сутки — через трое », после 4 октября — контр-адмирал. — Авт. ) бодро предложил либо силами спецподразделениям через два подъезда ночью взять штурмом наш «начальствующий» блок (24-й подъезд) и апартаменты Хасбулатова, упирая на то, что главное — любым путем ликвидировать спикера и вице-президента, либо на рассвете начать танковый и ракетный (с вертолетов) обстрел Дома Советов. Идея с танками Ельцину понравилась.
Ближе к 3.00, когда Грачев уже окончательно сломался, в его кабинет на Совет Безопасности стали по одиночке приглашать армейских офицеров.
Первым вызвали командира 119-го Наро-Фоминского парашютно-десантного полка ВДВ. Задачу полку ставили отдельно от всех, но его тщеславный командир по выходе из приемной ее быстро всем растрепал: «Блокировать подходы к зданию!», что по кондратьевскому плану выглядело так: «2-й батальон (4-я, 5-я и 6-я роты), саперная и разведрота блокируют Дом Советов со стороны сквера и стадиона (8-20-й подъезды), 1-й (1-я, 2-я и 3-я роты) — со стороны мэрии, 3-й батальон (7-я, 8-я и 9-я роты) — со стороны набережной.»
…В свое время выводившийся из Каунаса 119-й парашютно-десантный полк планировали загнать к черту на рога. В последний момент Грачев заменил запланированную ссылку подмосковным Наро-Фоминском, где, впрочем, семьи офицеров и прапорщиков никто не ждал и незванным гостям квартиры выделять не собирался. За успешный расстрел 4-го октября этот полк в течение считанных недель полностью обеспечили квартирами. Видимо, это и было главным условием сделки.
Следующим вызвали командира Таманской и легендарной дивизии была поставлена «боевая» задача: «Танки на марш к „Белому дому“.
После них на Совет Безопасности были приглашены все томившиеся в прокуренном холле старшие подразделений армейских группировок и отдельные его руководители: Кондратьев (замминистра обороны по ЧС), Барынькин (замначальника ГШ МО), Сорокин (замкомандующего ВДВ), подполковник из штаба ВДВ, седой командир спецподразделения «Альфа», генерал-майор из спецподразделения «Вымпел», замкомандира батальона спецназ ВДВ, полковник Тульской дивизии ВДВ и побывавшие уже ранее на Совете Безопасности командир Таманской дивизии и командир 119-го полка ВДВ. Далее был разыгран 40-минутный спектакль.
Вошедшие расположились на почтительном расстоянии от Панкратова и Лужкова, несколько человек сели напротив них, а двоим офицерам-десантникам вообще стульев не хватило, и они стояли у двери.
На расширенном заседании СБ первым выступил истеричный толстяк в камуфляже — В. И. Панкратов. Пребывавший накануне в бегах и прятавшийся 3 октября с 14.30 до 23.00 в какой-то щели, он, не моргнув глазом, красочно расписал воображаемые зверства «боевиков» парламента, мнимые убийства милиционеров.
Вслед за своим, словно с цепи сорвавшимся главным столичным милиционером, обстановку стал нагнетать Ерин.
На заседании была совершенно непотребная обстановка, кремлевские гости вели себя соответствующим образом. Лужков (радиопозывной: «Валдай ». — Авт. ), правда, сидел тихо и с речами почти не выступал, он лишь что-то нечленораздельно мычал и всем поддакивал. Филатов был сильно пьян и встревал в разговор по любому поводу, как образно кто-то заметил, «гнусно подсевал».
Черномырдин был самым трезвым из приехавших кремлевских руководителей. Спокойно расхаживая за спиной Грачева, как уверенный в себе и в своем материальном положении человек, сказал, что пора со всем этим кончать и что Министерству обороны надо спланировать и провести войсковую операцию по захвату «Белого дома».
Следом встал Грачев и, сообщив, что планирование операции возлагается на Кондратьева, тут же сам стал ставить задачи:
— милиция (Панкратова и Огородникова. — Авт.) численностью в 2 тысячи человек с применением спецсредств оттесняет толпу от «Белого дома»;
— рота танков делает по одному выстрелу из орудий(125-мм!) не ниже пятого этажа (на пятом этаже расположены апартаменты Председателя ВС РФ — обычное место сбора руководства парламента! — Авт. )
— 119-й полк блокирует подходы к зданию;
— батальон спецназа обеспечивает вход в здание штурмующих подразделений «Альфа» и «Вымпел»;
— БТРы подходят к окнам первого этажа» (прикрывают штурмующие подразделения. — Авт. );
— батальон спецназа — мой личный резерв;
— Кондратьеву к 5.00 подготовить план операции и представить его мне;
— начало операции в 6.00.
Грачев высказал уверенность, что достаточно будет сделать пару выстрелов из танков, как люди начнут выходить и сдаваться, на что многие офицеры мрачно хмыкали, что так, мол, они тебе и выйдут. Нетрудно было понять, что и Грачев к этому времени солидно «принял на грудь». Фактически было приказано разработать план войсковой операции за совершенно нереальный срок — 1 час 20 минут. По плану операции сначала милиция и внутренние войска МВД должны были оттеснить от здания Дома Советов людей, после чего рота танков делает «всего» по одному выстрелу и следом — либо капитуляция испуганного парламента, либо штурм Дома Советов силами спецподразделений.
Грачев пообещал Черномырдину предоставить достаточное количество бронетехники с боекомплектом, 10 танков с экипажами добровольцев, но экипажи БТРов и БМП предложил сформировать неармейские.
Когда наступил черед командиров спецназа (подразделений «Альфа», «Вымпел» и ВДВ) и им была поставлена задача: обеспечить проход в здание (попросту говоря, захватить первый этаж Дома Советов) и взять его штурмом, командиры спецподразделений «Альфа» (группа антитеррора «А» бывшего КГБ СССР) и «Вымпел» (диверсионное подразделение бывшего 1-го Главного управления КГБ СССР, созданное 19 августа 1981 г. и впоследствии расформированное за отказ штурмовать парламент России 4-го октября 1993 года) отказались идти на штурм Дома Советов без десантников.
Панкратов продолжал неистовствовать и после выступления Грачева, выкрикивал: «…Обнаглели! …Давайте разобьем это осиное гнездо! …Мы готовы их всех раз…». Когда выяснилось, что танкам подъезда к «Белому дому» не было, разошедшийся не на шутку генерал-майор милиции стал выкрикивать: «Мы знаем подходы через сквер! Я туда поставлю свои БТРы и БМП-2 (бронетехника МВД. — Авт. ). Если танки не смогут, то мы оттуда спокойно начнем обстрел! »
Заседание закончилось в 3 часа 40 минут. Ельцин из своей комнаты к заседавшим так ни разу и не вышел. Все телефоны в здании были заранее отключены, из министерства обороны было невозможно установить связь даже по радио: эфир в его окрестностях уже был предусмотрительно «задавлен» станциями глушения. Сразу по окончании СБ Ельцин отбыл в Кремль. С СБ все офицеры прошли в кабинет Кондратьева, где готовился проект приказа, распределялись позывные и вырабатывался план операции. В 5.00 все еще были в кабинете и план операции не был готов. К тому же неожиданно выяснилось, что ни у кого из командиров частей не было карты «Белого дома». Словом, типичная армейская бестолковщина.
Из справки ГУКВВ МВД:
«В 5.00 4 октября 450 военнослужащих и 5 БТРов ВВ МВД прибыли для блокирования района, прилегающего к «Белому дому».
БТРы и автоматчики ушли под командованием замкомандующего ВВ МВД генерал-майора милиции Анатолия Романова, чья зловещая роль в серии вооруженных нападений на армейские части в районе Рочдельской улицы (6 раненых таманцев на набережной) и в организации ночных расстрелов пленных защитников парламента требует специального прокурорского расследования.
В 5.30 Кондратьевым был наконец подготовлен план операции.
В 6.00 еще только началась посадка войск на машины и бронетехнику.
В 6.15 ушли к «Белому дому» все БТРы «бейтаровцев» Котенева вместе с БТРами и БМП-2 эмвэдэшников Панкратова и Огородникова. Котенева лично напутствовал Павел Грачев, который расположился на командно-штабной машине (КШМ) на базе БТР-70. Со второй КШМ у подъезда на Воздвиженку устраивал всем гневные разносы Барынькин.
В 6.20-6.30 была поставлена задача и к зданию парламента начали выдвижение все остальные штурмующие и блокирующие подразделения (3 батальона 119-го пдп вышли колонной на ЗИЛ-131 и БТРах, следом — батальон Таманской дивизии на БТРах и БМП…).
При этом Павел Грачев лично отдал приказ: «Все за мной! В случае любого выстрела по колонне открывать огонь на поражение! » (можно представить себе, с каким удовлетворением услышал эти слова представитель «закулисы », сумевший буквально через пять минут «обеспечить »эти снайперские выстрелы. — Авт. ). После чего на своей КШМ лично возглавил колонну 119-го полка. Документировано видеоматериалами, как Грачев на Калининском мосту, отнимая бинокль от глаз с довольной улыбкой приказывает танкистам: «Ну-ка, пизд…те туда как следует!». Вернулся он из района «Белого дома» только к полудню, причем уже на мерседесе. За ним следовали две «Волги» и «ЗИЛ-111» с охраной.
По явно недоработанному плану операции, полетевшему вскоре в корзину, было решено, что в ней примет участие ГУВД Москвы Панкратова, ГУООП МВД Огородникова и его ОМОН, дивизия ОМСДОН ВВ МВД имени Дзержинского и ВВ от Куликова, части Главного управления охраны РФ Барсукова, 119-й полк ВДВ, по мере развертывания — Таманская и Кантемировская дивизии…
МВД и сводная рота ОМСДОН блокируют Дом Советов со стороны сквера и Рочдельской улицы. 2 мсд — со стороны Краснопресненской набережной.
В действительности насмарку пошло почти все, даже назначенное по плану операции место дислокации танков. Вопреки плану танки для обстрела «Белого дома» пришлось расположить прямо на Калининском мосту.
4 часа утра. Кремль. Встреча Ельцина с «Альфой» и «Вымпелом»
«Мы не для того готовились, чтобы в безоружных машинисток стрелять.»
4 октября 1993 года. Офицеры групп «А »и «Вымпел »у посольства США Начальнику ГУО РФ ММ. Барсукову.
Как нам стало известно уже после кровавой бойни, в 4 часа утра в Кремле состоялась встреча Ельцина с офицерами группы «А» и «Вымпел». Привожу ее описание с их слов.
Вечером 3-го октября командиры подразделений группы специального назначения «А» Главного управления охраны РФ, специализирующегося по борьбе с терроризмом (известного как группа «Альфа») получили приказ направиться в Кремль, где должны были ждать дальнейших указаний. Спали на полу в Кремлевском дворце съездов.
Около 4.00 часов офицерам сообщили, что с ними будет говорить Президент. Вместе с сотрудниками ОУЦ (спецподразделение ГУО РФ «Вымпел») и их зам. командира Герасимовым они направились к Ельцину. Офицеры были при оружии, но, несмотря на установленный порядок, они не были досмотрены, оружие не было сдано.
В помещении, куда их привели, уже находились Начальник ГУО РФ, комендант Кремля генерал-лейтенант безопасности Михаил Барсуков, начальник службы охраны Президента РФ генерал-майор безопасности Александр Коржаков, явно нетрезвый, а также командир группы «А» генерал-майор Геннадий Зайцев.
Обратившись к собравшимся, Михаил Барсуков сказал, что поставлена задача захватить Дом Советов. Генерал сообщил, что штурм будет проходить в три этапа: в 6.00 начинается артподготовка силами танков Таманской дивизии, далее авиация и вертолеты наносят ракетно-бомбовый удар, в заключении на штурм пойдут военнослужащие «парашютно-десантных войск».
Генерал-майор Герасимов потребовал от Барсукова письменный приказ. Начальник ГУО РФ сразу ушел согласовывать данный вопрос с Ельциным. Через некоторое время открылась дверь и появился Ельцин. Передвигался он как-то неестественно, был явно не в себе, бледный, как мел.
«Советы решили взять реванш, — заявил Ельцин, — …Они решили развязать гражданскую войну. Товарищи, вы должны спасти демократию… Как Верховный главнокомандующий, я приказываю взять этот „Белый дом“.
После этого, сопровождаемый Коржаковым и другими охранниками, Ельцин ушел. Офицеры группы «А» категорически заявили, что приказ выполнять не будут.
5.00. Указ Ельцина о неограниченных полномочиях генерала милиции Александра Куликова и ВВ МВД
Пункты 2-й и 3-й указа №1578 «О безотлагательных мерах по обеспечению режима чрезвычайного положения в городе Москве», подписанного Ельциным в 5.00, гласили: