Страница:
Пантелеев Игорь Владимирович, 1973
Папин Игорь Вячеславович, 1955
Парнюгин Сергей Иванович, 1972
Песков Юрий Евгеньевич, 1975
Пестряков Дмитрий Вадимович, 1965
Петров Олег Михайлович, 1974
Пименов Юрий Александрович, 1954
Полстянова Зинаида Алексеевна, 1943
Романов Алексей Александрович, 1959
Рубан Александр Владимирович, 1960
Руднев Анатолий Семенович, 1944
Савченко Александр Романович, 1956
Сайгидова Патимат Гатиромагомедовна, 1969
Салиб Ассаф, 1969
Светозаров Валентин Степанович, 1947
Селезнев Геннадий Анатольевич, 1968
Сергеев Геннадий Николаевич, 1963
Сидельников Александр Васильевич, 1955
Смирнов Александр Вениаминович, 1953
Смирнов Сергей Олегович, 1965
Спиридонов Борис Викторович, 1957
Спицин Андрей Юрьевич, 1964
Сурский Анатолий Михайлович, 1947
Тимофеев Александр Львович, 1958
Фадеев Дмитрий Иванович, 1935
Фарелюк Антон Михайлович, 1972
Фимин Василий Николаевич, 1962
Хануш Фади, 1962
Хихин Сергей Анатольевич, 1974
Хлопонин Сергей Владимирович, 1960
Хусаинов Мялик Хайдарович, 1961
Челышев Михаил Михайлович, 1943
Челяков Николай Николаевич, 1949
Чернышев Александр Владимирович, 1960
Чопоров Василий Дмитриевич, 1941
Шалимов Юрий Викторович, 1963
Шевырев Станислав Владимирович 1945
Шишаев Иван Дмитриевич, 1942-3.10.1993 г.
Юдин Геннадий Васильевич, 1938
Бондаренко Вячеслав Анатольевич, 1975-5.10.1993 г.
Калинин Анатолий, 1973-5.10.1993 г. Глазунов (3.10.1993 г. смертельно ранен), 1972 — апрель 1994 г.
Воронцова Валерия (истерзана 4.10.1993 г.), 1973 — август 1994 г.
…
Всего до 1500 убитых
«Пикадилья»
Первоначально в ожидании ареста были написаны свидетельские показания, призванные исключить появление от моего имени ложных «признаний». Тогда в конце 1993 года Кремль открыто объявил об организации показательного процесса над участниками «октябрьского мятежа», а следственная группа начала фабриковать соответствующую версию. Отдавая дань памяти павших, я также ставил целью создания настоящего документа — разобраться в происшедшем и выяснить очередность ключевых событий.
Восстановленная на основе моего личного дневника хроника кровавого октября 1993 года оказалась достаточно полной. В результате для дальнейшей работы именно мне были переданы сохранившиеся разрозненные материалы штаба обороны Дома Советов (в дополнение к уже имевшимся), а офицерами, командирами и руководителями ряда служб обороны парламента даны необходимые личные пояснения. Кроме того, группой наших генералов был организован сбор данных по линии СВР, ГРУ, ФСК и МВД. Достоверность информации спецслужб, поступавшей из неизвестных мне источников, гарантировалась исключительно словом офицера.
После публикации части настоящей рукописи выяснилось, что все переданные мне служебные материалы оказались абсолютно достоверными и полностью подтвердились независимыми исследователями (в частности, передачей радиостанции «Свобода» от 4.10.1994 г.; Марком Дейчем в статье «Снайперы в октябре», «Столица», № 45, 1994 г.). Главным открытием стала московская «пикадилья» — использование начальником личной охраны Ельцина (через связи и первоначальное посредничество высокопоставленных «демократов»!) иностранных снайперов-гастролеров во время государственного переворота 21 сентября — 5 октября 1993 года. Эта так называемая «третья сила» сыграла немаловажную роль в резком изменении позиции армии, придерживавшейся нейтралитета, и МВД с его деморализованными и колеблющимися частями.
(Документировано взаимодействие Боксера через Заславского непосредственно с Гайдаром; Якубовского с Просвириным; не скрывается ведущая роль, которую сыграли Гайдар, Явлинский, Бурбулис и иже с ними, провоцировавшие и подталкивавшие Ельцина к «решительным действиям» — массовым расстрелам).
Сенсационные обвинения Коржакова со стороны прозападных кругов объясняются лишь тем, что мировая закулиса сегодня уже готова заменить Ельцина на новую фигуру — как говорится, «мавр сделал свое дело — мавр должен уходить» (на начальника СБ первого лица России у мировой «закулисы» другого компромата в нужный момент под рукой не оказалось). Видимо, не за горами и новые громкие разоблачения, особенно — ближайших лиц из его окружения и их истинной роли в государственном перевороте 1993 года, которые окончательно прольют свет на тайные пружины тех событий…
При восстановлении хроники, в основу которой лег личный дневник и отрывочные, сохранившиеся записи, мною были опрошены:
— офицеры штабной разведки генерал-полковника В. А. Ачалова, его секретариата, особого отдела и группы охраны;
— офицеры группы генерал-полковника Макашова А. М.;
— руководство штаба и ряда подразделений добровольческого (безоружного) полка защиты Конституции;
— сотрудники особого отдела полка и министра безопасности генерала армии В. П. Баранникова;
— сотрудники МВД из охраны и.о. министра внутренних дел генерал-лейтенанта А. Ф. Дунаева;
— офицер Службы внешней разведки РФ;
— лица, в числе первых получившие оружие и чрезвычайные полномочия от исполняющего обязанности Президента России Руцкого и Председателя Верховного Совета Хасбулатова;
— лица, ведавшие учетом и выдачей оружия защитникам парламента с баланса министерства обороны;
— лица из первой колонны демонстрантов, прорвавшейся с Октябрьской площади к Дому Советов;
— лица, попавшие под обстрел у «Белого дома» и участвовавшие в освобождении мэрии от автоматчиков;
— лица, возглавившие автоколонну от мэрии на «Останкино»;
— лица, организовавшие и обеспечивавшие порядок во второй колонне демонстрантов, следовавшей от Октябрьской площади к Новому Арбату и далее в «Останкино»;
— лица, непосредственно участвовавшие в переговорах с подразделением «Витязь», командиром группы БТР и начальником милицейской охраны корпуса «АСК-3» ГТРК на различных этапах кровавой трагедии у телецентра в «Останкино»;
— постовые расстрелянных утром 4-го октября наружных постов у баррикад и «Казачьей заставы»;
— командиры, обеспечивавшие вывод группы (около 800 человек с 5 ранеными) из бункера Приемной Президиума Верховного Совета в подвал «Белого дома»;
— лица, вышедшие из «Белого дома» 4-го и 5-го октября 1993 года по подземным коммуникациям;
— сотрудник технических служб жизнеобеспечения здания Верховного Совета;
— врачи-добровольцы из «Белого дома»;
— случайные свидетели,
— всего 56 человек, из них 23 — в дни осады парламента получивших оружие.
Считаю своим долгом перед погибшими в дни государственного переворота рассказать, как это было на самом деле. Это наши мертвые — наша горькая память и история! Они были не последними людьми нашего государства, которые трагичной простотой своей жертвы за несбыточную Россию затмили и политиков, и оказавшихся недостойными их случайных вождей.
Предлагаю тем немногим, кто с оружием в руках защищал Закон и Конституцию, в особенности, членам Союза офицеров, казакам, офицерам парламентского полка и бойцам подразделений Русского Национального Единства, последовать нашему примеру и в будущем дать официальные показания, дополнить хронику событий известными вам фактами.
Незаконченный переворот: причины и последствия [2]8
Впервой половине дня 4 октября 1993 года на шестом этаже Дома Советов под звуки канонады танковых пушек навсегда закончился одни теоретический диспут. По крайней мере, для меня. Тогда, в моменты относительного затишья, когда можно было говорить и слышать, когда не звенели разбиваемые пулеметными очередями оконные стекла, я, лежа на полу, сказал лежащему рядом коллеге и другу С. Н. Бабурину, что давний спор наш закончен. А суть его была очень проста и одновременно актуальна. В нас, русских депутатов, называемых в прессе патриотами, национал-патриотами, националистами, стреляли русские солдаты и офицеры. Мы их видели собственными глазами. Знаю, что кто-то видел засланных из-за рубежа американских агентов, кто-то видел бейтаровцев, а я видел, как русские стреляли в русских…
Спор наш, как должно быть понятно, был о русском национальном самосознании, и я утверждал тогда, как утверждаю и сейчас: только при отсутствии национального самосознания русские могли стрелять в русских и только укорененное и развитое национальное самосознание исключает повторение подобной трагедии в будущем. Для меня и раньше это было аксиомой, совершенно очевидной вещью, получившей такое страшное подтверждение во время шестичасового пребывания в простреливаемом снайперами и пулеметами кабинете С. Н. Бабурина. Я никогда не уставал повторять, что единственная прочная гарантия мира в России это воспитание русского национального самосознания. Но это только часть проблемы, хотя и очень важная. Вторая же часть еще важнее: государство, образующееся как результат исторического творчества нации, существует тогда и только тогда, когда у государствообразующей нации существует выраженное и действенное национальное самосознание. Его исчезновение, разрушение, постепенная эрозия неизбежно влекут за собой ослабление политико-государственной воли и как результат изменение природы государства: отчуждение от него большинства нации, окончательный крах государства и растворение самой нации среди других племен и народов. То, что происходит с русскими сегодня, является одним из неизбежных этапов этого трагического процесса. Убежден, что процесс еще обратим.
Сегодня наступили времена, когда русский народ поставлен перед необходимостью выбора. Бремя выбора в любом случае будет нелегким, независимо от того, что выберет русская нация. Сам же выбор очень ограничен: либо стать реликтом, диаспорой, раствориться среди сотен других наций, либо через сверхусилие, неистовую бескомпромиссную борьбу стать Великой Русской Нацией, обеспечить свое историческое существование и процветание.
Истощающие душу последние 5-6 лет отвратили от политических проблем огромный слой активных людей, что выразилось в отказе от участия в выборах в декабре 1993 года более половины населения, а весной 1994 года почти двух третей. Но выхода нет. Политикой заниматься придется, придется научиться заниматься политикой, если только мы хотим выстоять и победить в развернутой против русских национальной войне. Я убежден, что русские как нация, а Россия как государство столкнулись в последние годы с самым серьезным вызовом за всю свою историю. Речь уже идет не только о независимости государства, его развитии, сколько о самом существовании русских как нации, а России как единого государства. События последних полутора лет, безусловно, знаменуют собой качественно новый этап в развитии политической ситуации и требуют ясного ответа на вопросы: что произошло в сентябре-октябре 1993 года, почему это стало возможным и что делать дальше?
Новые события, как в чудовищном по величине калейдоскопе, отодвигают происшедшее, отвлекают внимание на новые факты политической жизни, и порой закрадывается кощунственная мысль, что все общество хочет забыть это массовое убийство в центре Москвы. К чести нашего народа это не так. Массовые акции во время 6-месячной годовщины трагедии ясно продемонстрировали настроения простых людей. И хотя власти сделали все, чтобы вычеркнуть кровавую бойню из народной памяти, хотя часть парламентской оппозиции дрогнула и отказалась от своего же предыдущего решения о создании комиссии по событиям 3-4 октября 1993 года, люди хотят знать правду.
Поэтому несмотря на всю похабность нынешней ситуации, несмотря на омерзительную ложь журналистов и высоких должностных лиц, несмотря на «стыдливое умолчание» многих бывших активных оппозиционеров, успокоивших свою совесть мягкими креслами, анализировать политическую ситуацию лета и осени 1993 года необходимо. Иначе нам придется довольствоваться и принять как истину истерику «раскаявшегося марксиста» по фамилии Гайдар и его подельников о «коммуно-фашистском мятеже»…
Итак — почему же «коллективный Распутин» вообще решился на переворот? Кому и чем угрожали Верховый Совет и Съезд, и наконец, какова во всем этом роль самого Ельцина?
Для правильного ответа на эти вопросы нужно учесть два главных фактора, о которых зачастую забывает большинство пишущих на эту тему.
Во-первых, необходимо отметить факт назначения Х Съезда народных депутатов России на 17 ноября 1993 года. На этом Съезде планировалось рассмотреть всего два, но зато ключевых для политической обстановки в стране вопроса:
1. О социально-экономической ситуации и программе правительства по стабилизации экономики.
2. О проекте новой Конституции.
Во-вторых, необходимо учитывать напряженность политического поля, на фоне которого проходила подготовка к Съезду, жесткость действий Верховного Совета, правительства и команды Ельцина.
Безусловно, 1993 год в целом был годом сплочения и активизации оппозиционных нынешнему курсу сил. Только в Москве прошли массовые демонстрации и митинги 23 февраля, 22 и 28 марта, 24 апреля, 1 и 9 мая, 22 июня, 20 и 21 августа. Это только наиболее крупные, в которых мне довелось непосредственно участвовать, а были еще и пикеты, и собрания общественности, и множество партийных форумов. Важно подчеркнуть, что за исключением 1 мая, когда власти спровоцировали столкновение и устроили побоище мирной демонстрации, все остальные массовые акции прошли исключительно организованно. Со стороны властей не было предъявлено ни одного официального предупреждения за нарушение каких-либо норм. Хотя с противоположной стороны будущих вдохновителей и пособников палачей опасные тенденции нарастали. Бутафорские виселицы на Васильевском спуске в дни работы IX Съезда и совсем нешуточное избиение в тот же день одного из депутатов ясно показали всем истинные настроения тех, кто бесстыдно продолжает величать себя демократами. Символам отказа от минимального соблюдения законности даже в чисто внешних формах стало открытие так называемого конституционного совещания, когда миллионы телезрителей увидели истинное лицо «правового» государства и поведение «новых конституционалистов». Я имею в виду эпизод, которого, очевидно, не знала мировая история, когда охрана президента буквально вытащила из зала неугодного оппонента, представлявшего высший законодательный орган страны, судью Ю. М. Слободкина, автора проекта Конституции, поддержанного к тому времени почти миллионом подписей граждан. А Генеральный прокурор страны В. Степанков при попытке напомнить охранникам о соблюдении депутатской неприкосновенности просто был физически отброшен в сторону, получив при этом даже удары. И все это происходило при огромном стечении народа, прессы, перед глазами президента и руководителей правительства, наконец, при трансляции на всю страну. А что же наши «либералы»? Они в очередной раз промолчали, поскольку Ю. Слободкин был не «их», только посетовали на нравы, позубоскалили о потерянном ботинке…
Таким образом всем понимающим людям было недвусмысленно продемонстрировано, что после репетиции на VII Съезде в декабре 1992 года и телевыступления Ельцина 20 марта 1993 года с объявлением о введении в стране «особого порядка управления», сорванного коллективными усилиями оппозиции и части верных тогда закону и Конституции должностных лиц «коллективный Распутин» встал на путь непосредственной подготовки полномасштабного государственного переворота. Теперь понятно, что эта подготовка велась по нескольким направлениям.
Первое. Максимальная дискредитация законодательной ветви власти. После IX Съезда добавилась дискредитация Конституционного суда и вице-президента.
Второе. Привлечение западных специалистов по политической рекламе, тотальный контроль над радио и телевидением. Странная пассивность руководства Верховного Совета и недостаточная скоординированность действий оппозиции помогли режиму получить удовлетворительные результаты на референдуме 25 апреля 1993 года. Эти результаты опять же с помощью беспардонной лжи были представлены как невероятная победа — поддержка всем народом проводимого режимом курса. Однако произошла осечка в главном: несмотря на все старания, по вопросу о досрочных выборах депутатов не удалось дотянуть до требуемых по Закону о референдуме 50% от числа избирателей. То есть, с точки зрения закона, вопрос о досрочных выборах теперь поднимать никто не имел права. Тогда-то и было придумано «конституционное совещание» из назначенных «коллективным Распутиным» дизайнеров, ликвидаторов коммунальных квартир и прочих «крупных конституционалистов». Но, поскольку обойти глав администрации краев и областей было нельзя, то пришлось пригласить и их. И вот тут-то вскрылась масса противоречий, вплоть до отказа подписать якобы согласованный текст проекта Конституции. В частности, глава администрации Тюменской области, несмотря на откровенное давление на него, текст не подписал. Параллельно с этим была предпринята попытка конституировать Совет Федерации, прежде всего как альтернативу законному Верховному Совету. И опять осечка. Собравшись 18 сентября, то есть непосредственно перед переворотом, главы областей и республик отказались учреждать Совета Федерации на условиях Ельцина и его окружения…
Таким образом можно констатировать на основании совершенно непреложных фактов полный политический проигрыш режима к концу сентября 1993 года. Все незаконные, хотя пока и мирные, инициативы президентских аналитиков в политической сфере потерпели сокрушительное поражение.
В области экономики дело обстояло еще хуже. Напомню, что в декабре 1992 года на VII Съезде после утверждения Черномырдина премьером правительству было дано поручение в течение 3-х месяцев представить в Верховный Совет конкретную программу стабилизации экономики и дальнейшего плана реформ. Попутно замечу, что Черномырдин стал премьером исключительно благодаря голосам оппозиции и почти шесть месяцев в его адрес со стороны парламентской оппозиции критика практически отсутствовала. Это я пишу для тех, кто сегодня в Думе и Совете Федерации надеется наладить «конструктивное взаимодействие» с клятвопреступниками.
Разумеется, никакой программы в установленный Съездом срок представлено не было. Бесконечные судорожные политические движения отвлекали «коллективного Распутина» от столь трудной темы, да и в правительстве была ситуация «лебедя, рака и щуки». В частности, попытка Черномырдина только заикнуться о введении ограниченного контроля над ценами немедленно была пресечена командой Гайдара. Приглашение Черномырдина в Верховный Совет летом, то есть через полгода после Съезда, закончилось тем, что он направил письмо с просьбой отложить еще рассмотрение этих вопросов и прислала вместо себя вице-премьера О. Лобова. Наконец, в августе состоялось расширенное заседание правительства, на котором от Верховного Совета присутствовал Ю. Воронин и во время которого была публичная полемика между ним и Черномырдиным. Все наблюдателя помнят слова премьера в адрес Воронина о том, что «не надо нам здесь устраивать ликбез». Думаю, что к тому времени процесс подготовки переворота был уже развернут и Черномырдин больше не нуждался в нормальных отношениях с парламентом. Программа действий правительства на этом заседании все-таки утверждена и документ наконец-то поступил в Верховный Совет.
Трудно однозначно прогнозировать его судьбу, если бы дело дошло до обсуждения, но я думаю, что ни Верховный Совет, ни Съезд в таком виде эту программу правительства утверждать бы не стали. Ничего нового по сравнению с гайдаровским периодом она не содержала и несла в себе все противоречия и колебания, которыми была отмечена деятельность правительства Черномырдина весь 1993 год. И уж тем меньше шансов имел этот проект для утверждения на Съезде после скандального возвращения в правительство Гайдара. Скандального, поскольку Ельцин объявил об этом откровенно угрожающим тоном, во время визита в одну из «придворных» дивизий.
Сегодня, когда подведены итоги 1 квартала 1994 года и было официально заявлено о спаде промышленного производства еще на 30%, стал ясно виден результат действий правительства по этой самой никем не утвержденной «программе»…
В Верховном Совете в этот период произошло резкое ослабление позиций будущих пособников палачей. После декабрьского (1992) и мартовского (1993) демаршей Ельцина даже часть правоверных ельцинистов заколебалась. Этому способствовала совершено дуболомная практика чиновников из администрации президента, которые в старом партийном духе бросились выполнять новую (после марта) установку по покупке депутатов должностями в исполнительных структурах. Разумеется, вся предыдущая назойливая болтовня о необходимости разделения властей в правовом государстве была тут же забыта. Ничего, кроме подозрений в подготовке переворота, раздражения и презрения к инициаторам этих предложений, такая практика в этот период на вызывала и вела только к росту оппозиционных настроений. И все-таки, несмотря на все эти «труды менял» травлю Верховного Совета в прессе, регулярные угрозы разгона, в парламенте нарастали прежде всего прагматически, а отнюдь не «экстремистские» настроения. После избрания В. Исправникова заместителем Хасбулатова, В. Соколова председателем Совета Республики, а В. Мазаева председателем комиссии по экономической реформе, «прагматическое» направление резко усилилось. По инициативе Верховного Совета (идея совещания была выдвинута Н. Павловым, которому пришлось более 40 минут объяснять Председателю ВС РФ перспективы и политические последствия такого мероприятия. — И. И.) было проведено в июле 1993 года 1 Всероссийское экономическое совещание, на которое, кстати, членам правительства не разрешили явиться, хотя первоначально оно планировалось как совместное с правительством. На осень готовилось второе такое совещание, как этап в подготовке к Х Съезду.
То что в Верховном Совете в этот период были преобладающими прагматические настроения, доказывается простым фактом. В. Исаков при избрании его председателем комитета по конституционной реформе прошел минимальным количеством голосов. Это человек, в профессиональной компетенции которого никто из его политических оппонентов не сомневался! Осторожность у многих депутатов вызывали именно его политические позиции, якобы слишком радикальные. Вообще надо заметить, что, несмотря на известную ожесточенность, дискуссии с «раскаявшимися марксистами» шли в рамках одной программы, а именно — рыночной, если говорить об экономике. За что, кстати, парламентскую оппозицию клеймили «слева» не меньше, чем режим.
Только уж совсем рептильные служители агитпрома нынешнего режима могли утверждать, что такие радикальные оппозиционеры, как М. Астафьев или И. Константинов хотят «возврата назад» к планово-распределительной системе. Люди, которые в отличие от номенклатурных коммунистов типа Гайдара, не состояли ни одного дня в инкубаторе «перестройщиков» и за свои политические убеждения страдавшие не под одеялом или на кухне, а в реальных столкновениях с репрессивными органами (как, например И. Константинов), просто в принципе не могли желать «возврата назад».
Хочу подчеркнуть еще раз, что несмотря на рост авторитета принципиальной оппозиции в Верховном Совете, ничего похожего на ее доминирование даже в самый последний период существования парламента не было. Я это говорю не с целью опять снять долю ответственности с радикальной оппозиции, а лишь исключительно для показа всей полноты политической изоляции Ельцина, осуществленной «коллективным Распутиным» еще в 1992 году. Ведь кто-то подтолкнул Ельцина публично заявить, что в Верховном Совете командует Фронт национального спасения, хотя подобная ситуация в принципе исключалась самим составом депутатов.
Папин Игорь Вячеславович, 1955
Парнюгин Сергей Иванович, 1972
Песков Юрий Евгеньевич, 1975
Пестряков Дмитрий Вадимович, 1965
Петров Олег Михайлович, 1974
Пименов Юрий Александрович, 1954
Полстянова Зинаида Алексеевна, 1943
Романов Алексей Александрович, 1959
Рубан Александр Владимирович, 1960
Руднев Анатолий Семенович, 1944
Савченко Александр Романович, 1956
Сайгидова Патимат Гатиромагомедовна, 1969
Салиб Ассаф, 1969
Светозаров Валентин Степанович, 1947
Селезнев Геннадий Анатольевич, 1968
Сергеев Геннадий Николаевич, 1963
Сидельников Александр Васильевич, 1955
Смирнов Александр Вениаминович, 1953
Смирнов Сергей Олегович, 1965
Спиридонов Борис Викторович, 1957
Спицин Андрей Юрьевич, 1964
Сурский Анатолий Михайлович, 1947
Тимофеев Александр Львович, 1958
Фадеев Дмитрий Иванович, 1935
Фарелюк Антон Михайлович, 1972
Фимин Василий Николаевич, 1962
Хануш Фади, 1962
Хихин Сергей Анатольевич, 1974
Хлопонин Сергей Владимирович, 1960
Хусаинов Мялик Хайдарович, 1961
Челышев Михаил Михайлович, 1943
Челяков Николай Николаевич, 1949
Чернышев Александр Владимирович, 1960
Чопоров Василий Дмитриевич, 1941
Шалимов Юрий Викторович, 1963
Шевырев Станислав Владимирович 1945
Шишаев Иван Дмитриевич, 1942-3.10.1993 г.
Юдин Геннадий Васильевич, 1938
Бондаренко Вячеслав Анатольевич, 1975-5.10.1993 г.
Калинин Анатолий, 1973-5.10.1993 г. Глазунов (3.10.1993 г. смертельно ранен), 1972 — апрель 1994 г.
Воронцова Валерия (истерзана 4.10.1993 г.), 1973 — август 1994 г.
…
Всего до 1500 убитых
«Пикадилья»
«Пикадилья»:
— В бое быков: короткие копья, уколами которых тореадоры разъяряют быка.
— В работе спецслужб термином «пикадилья» обозначается прием, используемый при необходимости вывести из состояния неустойчивого равновесия две противоборствующие силы, когда скрытыми ударами в обе стороны так называемой «третьей силой» провоцируется резкая эскалация конфликта.
Первоначально в ожидании ареста были написаны свидетельские показания, призванные исключить появление от моего имени ложных «признаний». Тогда в конце 1993 года Кремль открыто объявил об организации показательного процесса над участниками «октябрьского мятежа», а следственная группа начала фабриковать соответствующую версию. Отдавая дань памяти павших, я также ставил целью создания настоящего документа — разобраться в происшедшем и выяснить очередность ключевых событий.
Восстановленная на основе моего личного дневника хроника кровавого октября 1993 года оказалась достаточно полной. В результате для дальнейшей работы именно мне были переданы сохранившиеся разрозненные материалы штаба обороны Дома Советов (в дополнение к уже имевшимся), а офицерами, командирами и руководителями ряда служб обороны парламента даны необходимые личные пояснения. Кроме того, группой наших генералов был организован сбор данных по линии СВР, ГРУ, ФСК и МВД. Достоверность информации спецслужб, поступавшей из неизвестных мне источников, гарантировалась исключительно словом офицера.
После публикации части настоящей рукописи выяснилось, что все переданные мне служебные материалы оказались абсолютно достоверными и полностью подтвердились независимыми исследователями (в частности, передачей радиостанции «Свобода» от 4.10.1994 г.; Марком Дейчем в статье «Снайперы в октябре», «Столица», № 45, 1994 г.). Главным открытием стала московская «пикадилья» — использование начальником личной охраны Ельцина (через связи и первоначальное посредничество высокопоставленных «демократов»!) иностранных снайперов-гастролеров во время государственного переворота 21 сентября — 5 октября 1993 года. Эта так называемая «третья сила» сыграла немаловажную роль в резком изменении позиции армии, придерживавшейся нейтралитета, и МВД с его деморализованными и колеблющимися частями.
(Документировано взаимодействие Боксера через Заславского непосредственно с Гайдаром; Якубовского с Просвириным; не скрывается ведущая роль, которую сыграли Гайдар, Явлинский, Бурбулис и иже с ними, провоцировавшие и подталкивавшие Ельцина к «решительным действиям» — массовым расстрелам).
Сенсационные обвинения Коржакова со стороны прозападных кругов объясняются лишь тем, что мировая закулиса сегодня уже готова заменить Ельцина на новую фигуру — как говорится, «мавр сделал свое дело — мавр должен уходить» (на начальника СБ первого лица России у мировой «закулисы» другого компромата в нужный момент под рукой не оказалось). Видимо, не за горами и новые громкие разоблачения, особенно — ближайших лиц из его окружения и их истинной роли в государственном перевороте 1993 года, которые окончательно прольют свет на тайные пружины тех событий…
При восстановлении хроники, в основу которой лег личный дневник и отрывочные, сохранившиеся записи, мною были опрошены:
— офицеры штабной разведки генерал-полковника В. А. Ачалова, его секретариата, особого отдела и группы охраны;
— офицеры группы генерал-полковника Макашова А. М.;
— руководство штаба и ряда подразделений добровольческого (безоружного) полка защиты Конституции;
— сотрудники особого отдела полка и министра безопасности генерала армии В. П. Баранникова;
— сотрудники МВД из охраны и.о. министра внутренних дел генерал-лейтенанта А. Ф. Дунаева;
— офицер Службы внешней разведки РФ;
— лица, в числе первых получившие оружие и чрезвычайные полномочия от исполняющего обязанности Президента России Руцкого и Председателя Верховного Совета Хасбулатова;
— лица, ведавшие учетом и выдачей оружия защитникам парламента с баланса министерства обороны;
— лица из первой колонны демонстрантов, прорвавшейся с Октябрьской площади к Дому Советов;
— лица, попавшие под обстрел у «Белого дома» и участвовавшие в освобождении мэрии от автоматчиков;
— лица, возглавившие автоколонну от мэрии на «Останкино»;
— лица, организовавшие и обеспечивавшие порядок во второй колонне демонстрантов, следовавшей от Октябрьской площади к Новому Арбату и далее в «Останкино»;
— лица, непосредственно участвовавшие в переговорах с подразделением «Витязь», командиром группы БТР и начальником милицейской охраны корпуса «АСК-3» ГТРК на различных этапах кровавой трагедии у телецентра в «Останкино»;
— постовые расстрелянных утром 4-го октября наружных постов у баррикад и «Казачьей заставы»;
— командиры, обеспечивавшие вывод группы (около 800 человек с 5 ранеными) из бункера Приемной Президиума Верховного Совета в подвал «Белого дома»;
— лица, вышедшие из «Белого дома» 4-го и 5-го октября 1993 года по подземным коммуникациям;
— сотрудник технических служб жизнеобеспечения здания Верховного Совета;
— врачи-добровольцы из «Белого дома»;
— случайные свидетели,
— всего 56 человек, из них 23 — в дни осады парламента получивших оружие.
Считаю своим долгом перед погибшими в дни государственного переворота рассказать, как это было на самом деле. Это наши мертвые — наша горькая память и история! Они были не последними людьми нашего государства, которые трагичной простотой своей жертвы за несбыточную Россию затмили и политиков, и оказавшихся недостойными их случайных вождей.
Предлагаю тем немногим, кто с оружием в руках защищал Закон и Конституцию, в особенности, членам Союза офицеров, казакам, офицерам парламентского полка и бойцам подразделений Русского Национального Единства, последовать нашему примеру и в будущем дать официальные показания, дополнить хронику событий известными вам фактами.
Незаконченный переворот: причины и последствия [2]8
«… И все это, как живая вода, нужно было нам, гордой и яростной нации, которая восстав для великих дел, хочет жить вечно и глядеть на солнце орлиными очами!»
Л. М. Леонов, 1944 г.
Впервой половине дня 4 октября 1993 года на шестом этаже Дома Советов под звуки канонады танковых пушек навсегда закончился одни теоретический диспут. По крайней мере, для меня. Тогда, в моменты относительного затишья, когда можно было говорить и слышать, когда не звенели разбиваемые пулеметными очередями оконные стекла, я, лежа на полу, сказал лежащему рядом коллеге и другу С. Н. Бабурину, что давний спор наш закончен. А суть его была очень проста и одновременно актуальна. В нас, русских депутатов, называемых в прессе патриотами, национал-патриотами, националистами, стреляли русские солдаты и офицеры. Мы их видели собственными глазами. Знаю, что кто-то видел засланных из-за рубежа американских агентов, кто-то видел бейтаровцев, а я видел, как русские стреляли в русских…
Спор наш, как должно быть понятно, был о русском национальном самосознании, и я утверждал тогда, как утверждаю и сейчас: только при отсутствии национального самосознания русские могли стрелять в русских и только укорененное и развитое национальное самосознание исключает повторение подобной трагедии в будущем. Для меня и раньше это было аксиомой, совершенно очевидной вещью, получившей такое страшное подтверждение во время шестичасового пребывания в простреливаемом снайперами и пулеметами кабинете С. Н. Бабурина. Я никогда не уставал повторять, что единственная прочная гарантия мира в России это воспитание русского национального самосознания. Но это только часть проблемы, хотя и очень важная. Вторая же часть еще важнее: государство, образующееся как результат исторического творчества нации, существует тогда и только тогда, когда у государствообразующей нации существует выраженное и действенное национальное самосознание. Его исчезновение, разрушение, постепенная эрозия неизбежно влекут за собой ослабление политико-государственной воли и как результат изменение природы государства: отчуждение от него большинства нации, окончательный крах государства и растворение самой нации среди других племен и народов. То, что происходит с русскими сегодня, является одним из неизбежных этапов этого трагического процесса. Убежден, что процесс еще обратим.
Сегодня наступили времена, когда русский народ поставлен перед необходимостью выбора. Бремя выбора в любом случае будет нелегким, независимо от того, что выберет русская нация. Сам же выбор очень ограничен: либо стать реликтом, диаспорой, раствориться среди сотен других наций, либо через сверхусилие, неистовую бескомпромиссную борьбу стать Великой Русской Нацией, обеспечить свое историческое существование и процветание.
Истощающие душу последние 5-6 лет отвратили от политических проблем огромный слой активных людей, что выразилось в отказе от участия в выборах в декабре 1993 года более половины населения, а весной 1994 года почти двух третей. Но выхода нет. Политикой заниматься придется, придется научиться заниматься политикой, если только мы хотим выстоять и победить в развернутой против русских национальной войне. Я убежден, что русские как нация, а Россия как государство столкнулись в последние годы с самым серьезным вызовом за всю свою историю. Речь уже идет не только о независимости государства, его развитии, сколько о самом существовании русских как нации, а России как единого государства. События последних полутора лет, безусловно, знаменуют собой качественно новый этап в развитии политической ситуации и требуют ясного ответа на вопросы: что произошло в сентябре-октябре 1993 года, почему это стало возможным и что делать дальше?
1. Почему они в нас стреляли?
Человеку, который был в Доме Советов с 21 сентября по 4 октября 1993 года, спал на сдвинутых стульях, не имел связи с семьей, ходил без лифта на 13-й этаж к себе в кабинет со свечой в руке, даже днем, и пролежал безоружным под огнем снайперов, пулеметов и танков почти 6 часов на полу кабинета, очень трудно быть беспристрастным. Думаю, что большинство моих коллег-депутатов и всех других участников событий испытывают аналогичные чувства. Именно поэтому так мало аналитических материалов появилось из-под пера непосредственных участников этой трагедии. Слишком болит душа за происшедшее, звучат в ушах голоса избиваемых и расстреливаемых безоружных людей во дворе дома, куда нас вечером 4 октября вывела доблестная «Альфа», сдав в руки палачей.Новые события, как в чудовищном по величине калейдоскопе, отодвигают происшедшее, отвлекают внимание на новые факты политической жизни, и порой закрадывается кощунственная мысль, что все общество хочет забыть это массовое убийство в центре Москвы. К чести нашего народа это не так. Массовые акции во время 6-месячной годовщины трагедии ясно продемонстрировали настроения простых людей. И хотя власти сделали все, чтобы вычеркнуть кровавую бойню из народной памяти, хотя часть парламентской оппозиции дрогнула и отказалась от своего же предыдущего решения о создании комиссии по событиям 3-4 октября 1993 года, люди хотят знать правду.
Поэтому несмотря на всю похабность нынешней ситуации, несмотря на омерзительную ложь журналистов и высоких должностных лиц, несмотря на «стыдливое умолчание» многих бывших активных оппозиционеров, успокоивших свою совесть мягкими креслами, анализировать политическую ситуацию лета и осени 1993 года необходимо. Иначе нам придется довольствоваться и принять как истину истерику «раскаявшегося марксиста» по фамилии Гайдар и его подельников о «коммуно-фашистском мятеже»…
Итак — почему же «коллективный Распутин» вообще решился на переворот? Кому и чем угрожали Верховый Совет и Съезд, и наконец, какова во всем этом роль самого Ельцина?
Для правильного ответа на эти вопросы нужно учесть два главных фактора, о которых зачастую забывает большинство пишущих на эту тему.
Во-первых, необходимо отметить факт назначения Х Съезда народных депутатов России на 17 ноября 1993 года. На этом Съезде планировалось рассмотреть всего два, но зато ключевых для политической обстановки в стране вопроса:
1. О социально-экономической ситуации и программе правительства по стабилизации экономики.
2. О проекте новой Конституции.
Во-вторых, необходимо учитывать напряженность политического поля, на фоне которого проходила подготовка к Съезду, жесткость действий Верховного Совета, правительства и команды Ельцина.
Безусловно, 1993 год в целом был годом сплочения и активизации оппозиционных нынешнему курсу сил. Только в Москве прошли массовые демонстрации и митинги 23 февраля, 22 и 28 марта, 24 апреля, 1 и 9 мая, 22 июня, 20 и 21 августа. Это только наиболее крупные, в которых мне довелось непосредственно участвовать, а были еще и пикеты, и собрания общественности, и множество партийных форумов. Важно подчеркнуть, что за исключением 1 мая, когда власти спровоцировали столкновение и устроили побоище мирной демонстрации, все остальные массовые акции прошли исключительно организованно. Со стороны властей не было предъявлено ни одного официального предупреждения за нарушение каких-либо норм. Хотя с противоположной стороны будущих вдохновителей и пособников палачей опасные тенденции нарастали. Бутафорские виселицы на Васильевском спуске в дни работы IX Съезда и совсем нешуточное избиение в тот же день одного из депутатов ясно показали всем истинные настроения тех, кто бесстыдно продолжает величать себя демократами. Символам отказа от минимального соблюдения законности даже в чисто внешних формах стало открытие так называемого конституционного совещания, когда миллионы телезрителей увидели истинное лицо «правового» государства и поведение «новых конституционалистов». Я имею в виду эпизод, которого, очевидно, не знала мировая история, когда охрана президента буквально вытащила из зала неугодного оппонента, представлявшего высший законодательный орган страны, судью Ю. М. Слободкина, автора проекта Конституции, поддержанного к тому времени почти миллионом подписей граждан. А Генеральный прокурор страны В. Степанков при попытке напомнить охранникам о соблюдении депутатской неприкосновенности просто был физически отброшен в сторону, получив при этом даже удары. И все это происходило при огромном стечении народа, прессы, перед глазами президента и руководителей правительства, наконец, при трансляции на всю страну. А что же наши «либералы»? Они в очередной раз промолчали, поскольку Ю. Слободкин был не «их», только посетовали на нравы, позубоскалили о потерянном ботинке…
Таким образом всем понимающим людям было недвусмысленно продемонстрировано, что после репетиции на VII Съезде в декабре 1992 года и телевыступления Ельцина 20 марта 1993 года с объявлением о введении в стране «особого порядка управления», сорванного коллективными усилиями оппозиции и части верных тогда закону и Конституции должностных лиц «коллективный Распутин» встал на путь непосредственной подготовки полномасштабного государственного переворота. Теперь понятно, что эта подготовка велась по нескольким направлениям.
Первое. Максимальная дискредитация законодательной ветви власти. После IX Съезда добавилась дискредитация Конституционного суда и вице-президента.
Второе. Привлечение западных специалистов по политической рекламе, тотальный контроль над радио и телевидением. Странная пассивность руководства Верховного Совета и недостаточная скоординированность действий оппозиции помогли режиму получить удовлетворительные результаты на референдуме 25 апреля 1993 года. Эти результаты опять же с помощью беспардонной лжи были представлены как невероятная победа — поддержка всем народом проводимого режимом курса. Однако произошла осечка в главном: несмотря на все старания, по вопросу о досрочных выборах депутатов не удалось дотянуть до требуемых по Закону о референдуме 50% от числа избирателей. То есть, с точки зрения закона, вопрос о досрочных выборах теперь поднимать никто не имел права. Тогда-то и было придумано «конституционное совещание» из назначенных «коллективным Распутиным» дизайнеров, ликвидаторов коммунальных квартир и прочих «крупных конституционалистов». Но, поскольку обойти глав администрации краев и областей было нельзя, то пришлось пригласить и их. И вот тут-то вскрылась масса противоречий, вплоть до отказа подписать якобы согласованный текст проекта Конституции. В частности, глава администрации Тюменской области, несмотря на откровенное давление на него, текст не подписал. Параллельно с этим была предпринята попытка конституировать Совет Федерации, прежде всего как альтернативу законному Верховному Совету. И опять осечка. Собравшись 18 сентября, то есть непосредственно перед переворотом, главы областей и республик отказались учреждать Совета Федерации на условиях Ельцина и его окружения…
Таким образом можно констатировать на основании совершенно непреложных фактов полный политический проигрыш режима к концу сентября 1993 года. Все незаконные, хотя пока и мирные, инициативы президентских аналитиков в политической сфере потерпели сокрушительное поражение.
В области экономики дело обстояло еще хуже. Напомню, что в декабре 1992 года на VII Съезде после утверждения Черномырдина премьером правительству было дано поручение в течение 3-х месяцев представить в Верховный Совет конкретную программу стабилизации экономики и дальнейшего плана реформ. Попутно замечу, что Черномырдин стал премьером исключительно благодаря голосам оппозиции и почти шесть месяцев в его адрес со стороны парламентской оппозиции критика практически отсутствовала. Это я пишу для тех, кто сегодня в Думе и Совете Федерации надеется наладить «конструктивное взаимодействие» с клятвопреступниками.
Разумеется, никакой программы в установленный Съездом срок представлено не было. Бесконечные судорожные политические движения отвлекали «коллективного Распутина» от столь трудной темы, да и в правительстве была ситуация «лебедя, рака и щуки». В частности, попытка Черномырдина только заикнуться о введении ограниченного контроля над ценами немедленно была пресечена командой Гайдара. Приглашение Черномырдина в Верховный Совет летом, то есть через полгода после Съезда, закончилось тем, что он направил письмо с просьбой отложить еще рассмотрение этих вопросов и прислала вместо себя вице-премьера О. Лобова. Наконец, в августе состоялось расширенное заседание правительства, на котором от Верховного Совета присутствовал Ю. Воронин и во время которого была публичная полемика между ним и Черномырдиным. Все наблюдателя помнят слова премьера в адрес Воронина о том, что «не надо нам здесь устраивать ликбез». Думаю, что к тому времени процесс подготовки переворота был уже развернут и Черномырдин больше не нуждался в нормальных отношениях с парламентом. Программа действий правительства на этом заседании все-таки утверждена и документ наконец-то поступил в Верховный Совет.
Трудно однозначно прогнозировать его судьбу, если бы дело дошло до обсуждения, но я думаю, что ни Верховный Совет, ни Съезд в таком виде эту программу правительства утверждать бы не стали. Ничего нового по сравнению с гайдаровским периодом она не содержала и несла в себе все противоречия и колебания, которыми была отмечена деятельность правительства Черномырдина весь 1993 год. И уж тем меньше шансов имел этот проект для утверждения на Съезде после скандального возвращения в правительство Гайдара. Скандального, поскольку Ельцин объявил об этом откровенно угрожающим тоном, во время визита в одну из «придворных» дивизий.
Сегодня, когда подведены итоги 1 квартала 1994 года и было официально заявлено о спаде промышленного производства еще на 30%, стал ясно виден результат действий правительства по этой самой никем не утвержденной «программе»…
В Верховном Совете в этот период произошло резкое ослабление позиций будущих пособников палачей. После декабрьского (1992) и мартовского (1993) демаршей Ельцина даже часть правоверных ельцинистов заколебалась. Этому способствовала совершено дуболомная практика чиновников из администрации президента, которые в старом партийном духе бросились выполнять новую (после марта) установку по покупке депутатов должностями в исполнительных структурах. Разумеется, вся предыдущая назойливая болтовня о необходимости разделения властей в правовом государстве была тут же забыта. Ничего, кроме подозрений в подготовке переворота, раздражения и презрения к инициаторам этих предложений, такая практика в этот период на вызывала и вела только к росту оппозиционных настроений. И все-таки, несмотря на все эти «труды менял» травлю Верховного Совета в прессе, регулярные угрозы разгона, в парламенте нарастали прежде всего прагматически, а отнюдь не «экстремистские» настроения. После избрания В. Исправникова заместителем Хасбулатова, В. Соколова председателем Совета Республики, а В. Мазаева председателем комиссии по экономической реформе, «прагматическое» направление резко усилилось. По инициативе Верховного Совета (идея совещания была выдвинута Н. Павловым, которому пришлось более 40 минут объяснять Председателю ВС РФ перспективы и политические последствия такого мероприятия. — И. И.) было проведено в июле 1993 года 1 Всероссийское экономическое совещание, на которое, кстати, членам правительства не разрешили явиться, хотя первоначально оно планировалось как совместное с правительством. На осень готовилось второе такое совещание, как этап в подготовке к Х Съезду.
То что в Верховном Совете в этот период были преобладающими прагматические настроения, доказывается простым фактом. В. Исаков при избрании его председателем комитета по конституционной реформе прошел минимальным количеством голосов. Это человек, в профессиональной компетенции которого никто из его политических оппонентов не сомневался! Осторожность у многих депутатов вызывали именно его политические позиции, якобы слишком радикальные. Вообще надо заметить, что, несмотря на известную ожесточенность, дискуссии с «раскаявшимися марксистами» шли в рамках одной программы, а именно — рыночной, если говорить об экономике. За что, кстати, парламентскую оппозицию клеймили «слева» не меньше, чем режим.
Только уж совсем рептильные служители агитпрома нынешнего режима могли утверждать, что такие радикальные оппозиционеры, как М. Астафьев или И. Константинов хотят «возврата назад» к планово-распределительной системе. Люди, которые в отличие от номенклатурных коммунистов типа Гайдара, не состояли ни одного дня в инкубаторе «перестройщиков» и за свои политические убеждения страдавшие не под одеялом или на кухне, а в реальных столкновениях с репрессивными органами (как, например И. Константинов), просто в принципе не могли желать «возврата назад».
Хочу подчеркнуть еще раз, что несмотря на рост авторитета принципиальной оппозиции в Верховном Совете, ничего похожего на ее доминирование даже в самый последний период существования парламента не было. Я это говорю не с целью опять снять долю ответственности с радикальной оппозиции, а лишь исключительно для показа всей полноты политической изоляции Ельцина, осуществленной «коллективным Распутиным» еще в 1992 году. Ведь кто-то подтолкнул Ельцина публично заявить, что в Верховном Совете командует Фронт национального спасения, хотя подобная ситуация в принципе исключалась самим составом депутатов.