Страница:
В то же время Ставка расформировала Центральный фронт, армиям которого, по ее мнению, грозило окружение. Он находился на стыке двух стратегических направлений - Западного и Юго-Западного. Возможно, этот фронт при достаточном пополнении мог бы ослабить удар, направленный на юг. Но как было пополнить его войска, когда они фактически находились в окружении?
Приведу по этому поводу весьма компетентное свидетельство маршала А. М. Василевского. Он писал: "...14 августа Ставка приняла решение образовать Брянский фронт в составе 13-й и 50-й армий. Командующим фронтом был назначен генерал-лейтенант А. И. Еременко, членом Военного совета - дивизионный комиссар П. И. Мазепов, начальником штаба - генерал-майор Г. Ф. Захаров. Мне было приказано обязать А. И. Еременко к вечеру того же числа прибыть в Ставку для получения указаний по новой должности лично от Верховного Главнокомандующего. При этой встрече в кремлевском кабинете И. В. Сталина кроме него самого и некоторых членов ГКО присутствовали Б. М. Шапошников и я.
...А. И. Еременко держался с большим достоинством, очень находчиво отвечал на все вопросы... И. В. Сталин кратко, но четко обрисовал в целом сложившуюся на советско-германском фронте обстановку, особенно внимательно остановившись при этом на Западном и Юго-Западном направлениях... Он заметил, что вероятнее всего противник и в дальнейшем свои основные усилия направит на взятие Москвы, нанося главные удары крупными танковыми группировками на флангах, с севера через Калинин и с юга - через Брянск, Орел. Для этой цели фашисты на брянском направлении в качестве основной ударной группировки держат 2-ю танковую группу Гудериана. Это направление для нас является сейчас наиболее опасным еще и потому, что оно прикрывается растянутым на большом участке и слабым по своему составу Центральным фронтом.
Сказал Сталин и о том, что хотя возможность использования группы Гудериана для флангового удара по правофланговым войскам Юго-Западного фронта маловероятна, но опасаться этого все же надо. Исходя из всего этого основная и обязательная задача войск Брянского фронта состоит в том, чтобы не только надежно прикрыть брянское направление, но во что бы то ни стало своевременно разбить главные силы Гудериана.
...Выслушав Сталина, вновь назначенный командующий Брянским фронтом очень уверенно заявил, что "в ближайшие же дни, безусловно", разгромит Гудериана. Эта твердость импонировала Верховному"{79}.
Однако обстановка на фронте продолжала быстро осложняться. Многим стало ясно, что Еременко поторопился со своим заверением.
Андрей Иванович, с которым мы в послевоенные годы неоднократно беседовали, объяснял мне, что по существу его ответ И. В. Сталину был принятием прямого приказания Верховного Главнокомандующего.
- Как иначе мог я ответить Сталину, тем более учитывая его обещание, что я получу все необходимое, чтобы покончить с Гудерианом? - говорил Еременко.Жаль, что Шапошников и Василевский приняли мое заявление как должное и не сказали Верховному, что имеют на этот счет другое мнение. Ведь они, несомненно, лучше знали общую обстановку, чем я, только что прибывший с Западного фронта, где занимался совершенно конкретным делом - вызволением из окружения и переправой через Днепр 16-й и 20-й армий. Я знал повадки Гудериана и знал, что он отнюдь не является непобедимым, мы били некоторые его дивизии на Западном фронте, когда имелась для этого хотя бы малейшая возможность.
Огромным преимуществом Гудериана, как и всего вермахта,- продолжал Еременко,- было господство немецкой авиации. Мне же пообещали самую мощную поддержку с воздуха, достаточное количество танков и артиллерии. При этом условии Брянский фронт, возможно, нанес бы поражение противостоящим войскам врага, но главным образом 4-й полевой армии, которая сменяла войска Гудериана, уходившие на юг.
Андрей Иванович улыбнулся, а в глазах его мелькнула задорная хитринка, будто передо мной был не умудренный годами маршал, а молодой украинский парубок, и сказал:
- Мне думается, что со мной поступили примерно так, как нередко делал во время гражданской войны наш легендарный начдив 14 Пархоменко, чтобы вдохнуть уверенность в возможность разгрома врага в труднейших условиях. Метода была такова: его штаб готовил крупномасштабную карту, на которой белогвардейские соединения обозначались еле заметными пятнышками, а собственные полки огромными кругами и от них в сторону противника устремлялись разящие стрелы. Когда какая-нибудь бригада едва сдерживала напор превосходящих сил белых, то Александр Яковлевич вызывал ее командира демонстрировать ему эту свою "психологическую" карту и сурово вопрошал: "Видишь, какая у тебя сила и какая у них?" Командир чесал затылок, кряхтел и, искренне уверовав в превосходство своей бригады над несколькими дивизиями белогвардейцев, смущенно говорил: "Яка козявка меня кусает!.. Такую мы расчехвостим". И, бывало, действительно громил превосходящие силы врага. "Уверенность в своих силах,- не раз повторял Пархоменко,- это половина победы".
- Мне, конечно, тогда не пришло в голову,- посетовал Андрей Иванович,- что нечто подобное разыгралось в Ставке 14 августа 1941 года. Истинное положение вещей, да и то не в полном объеме, я осмыслил, лишь когда сражение в районе Брянска достигло полного накала, а силы и средства поступали все более скупо. По-настоящему же все мы просветились только после ознакомления с документами немецко-фашистской стороны.- И Еременко показал мне копии текстов документов противника, на основании которых был совершен поворот немецких войск на юг. Кстати, они проливают свет на то, сколь сильным оставался враг в полосе южного фланга Резервного и всего Брянского фронтов.
Это, прежде всего, приказ Гитлера, отданный 21 августа. В нем говорилось, что предложение ОКХ от 18 августа о развитии операции в направлении на Москву не соответствует его, Гитлера, планам. Важнейшей целью до наступления зимы приказ определял захват не Москвы, а Крыма, индустриального и угольного района Донбасса и лишение противника доступа к кавказской нефти; на севере блокирование Ленинграда и соединение с финнами. Считалось целесообразным немедленно предпринять операцию смежными флангами групп армий "Юг" и "Центр" с задачей не просто вытеснить 5-ю армию Юго-Западного фронта за Днепр, а полностью уничтожить наши войска до того, как они достигнут линии река Десна, Конотоп, река Сула. Это, по расчетам Гитлера, давало возможность группе армий "Юг" занять плацдарм на восточном берегу Днепра в районе его среднего течения, а своим левым флангом во взаимодействии с группой армий "Центр" развить наступление на Ростов, Харьков. Группе армий "Центр" предписывалось, не считаясь с дальнейшими планами, выделить для осуществления указанной операции столько войск, сколько потребуется для уничтожения 5-й армии русских, оставляя себе небольшие силы, необходимые для отражения атак противника на центральном участке фронта. Полнее с этим приказом читатель может ознакомиться в мемуарах Гудериана "Воспоминания солдата"{80}.
Во исполнение данного приказа командующий группой армий "Центр" 24 августа 1941 года издал свой приказ, в котором повторялась задача, поставленная Гитлером группе армий "Центр", и конкретизировался план ее действий. Этот документ важен в том отношении, что он точно показывает, какие силы были, использованы фашистским командованием для удара на юг и что оставлялось на прежних рубежах для отражения наших действий, в частности в полосе Брянского фронта.
Из этого и других документов противника явствует, что командование группы армий "Центр" по-своему интерпретировало указание Гитлера об оставлении себе небольших сил и фактически оставило там, где прежде действовали 2-я танковая группа и 2-я полевая армия, 4-ю полевую армию почти полного состава, а также 46-й армейский корпус из резерва фон Бока. Они продолжали активные действия на участке Брянского фронта в то время, когда Гудериан и его пехотное обеспечение двигались на юг.
Следовательно, перед Брянским фронтом отнюдь не образовалась какая-либо брешь после поворота части сил немецкой группы армий "Центр" на юг, и действовать ему в связи с этим пришлось не по флангу и тылам вражеских войск, изменивших направление главного удара, как это иногда представляется при поверхностном ознакомлении с тогдашней обстановкой на данном участке советско-германского фронта, а против соединений, имевших специальную задачу не только активно противодействовать усилиям наших войск в этом районе, но и самим вести наступление. В подтверждение необходимо привести здесь приказ командующего группой армий "Центр" фон Бока от 24 августа 1941 года, ибо он отчетливо доказывает сказанное и, как это ни странно, не упоминается ни в одном исследовании по данной проблеме. "Приказ на дальнейшее ведение операции.
Задачей, поставленной верховным командованием, является уничтожение 5-й советской армии до того, как ей удастся отойти за линию Сула, Конотоп, р. Десна, посредством удара смежными флангами групп армий "Центр" и "Юг". С выполнением этой задачи надлежит закрепиться в районе восточное среднего течения р. Днепр и продолжить операцию в направлении Харькова. Для выполнения этой задачи группа армий "Центр" наступает через линию Речица, Стародуб в южном направлении.
а) 2-я армия в составе 13-го и 43-го армейских корпусов и 35-го временного соединения, всего семью пехотными дивизиями и одной кавалерийской дивизией, наступает правым флангом на Чернигов.
б) 2-я танковая группа (непосредственно подчиняется командующему группой армий) действует в составе 24-го и 47-го танковых корпусов, поскольку эти корпуса будут боеспособны.
Ближайшей задачей 2-й армии и 2-й танковой группы является захват предмостных плацдармов между Черниговом и Новгород-Северским, чтобы оттуда, в зависимости от развития обстановки, наступать дальше на юг или юго-восток...
4-я армия расширяет свой оборонительный фронт на юг и принимает на себя охранение в районе между Почепом и прежним южным флангом 4-й армии, который до сих пор занимался 2-й танковой группой. Для этой цели ей из 2-й армии передается 12-й армейский корпус (31, 34, 167, 258-я дивизии). Части охранения 2-й танковой группы должны быть как можно быстрее сменены (разрядка моя.-Авт.). Главными районами обороны должны явиться северный участок фронта армии и важнейшие шоссе. Одна из дивизий 12-го армейского корпуса должна находиться в готовности в районе Мглина, в резерве командующего группой армий.
Кроме того, командующему 4-й армией подчиняются соединения из резерва группы армий: 46-й армейский корпус (10-я танковая дивизия, дивизия СС "Райх", мотополк СС "Великая Германия" и прежние корпусные части 46-го армейского корпуса)"{81}.
25 августа всем войскам нашего Западного направления были поставлены активные задачи. Это, кстати, рекомендовал и Г. К. Жуков в своем письме от 19 августа. Западный фронт получил указание к 8 сентября выйти на линию Велиж, Демидов, Смоленск. Резервный фронт - двумя левофланговыми армиями разгромить ельнинскую группировку противника, освободить Ельню и развить успех на Починок и Рославль. Брянскому фронту предстояло 2 сентября развернуть наступление и выйти на рубеж Петровичи (45 километров западнее Рославля), Осмоловичи (25 километров юго-восточнее Кричева), Белая Дуброва (50 километров юго-восточнее Кричева), Гута Корецкая (15 километров северо-западнее Клинцов){82}.
Таким образом, Брянский фронт получил задачу наступать в расходящихся направлениях: во взаимодействии с Резервным фронтом продвигаться на северо-запад и одновременно - на юго-запад. Действия по этому приказу в полосе Брянского фронта я осветил уже в какой-то мере выше. Мы все на Брянском фронте горели желанием разгромить врага, досаждавшего нам на южном крыле, не зная, конечно, что, во-первых, авангардные силы противника вышли уже на стык Центрального и Юго-Западного фронтов, и, во-вторых, 5-я армия Юго-Западного фронта отошла. Затем мы узнали, что одновременно последовал сильный удар на стыке 22-й и 29-й армий Западного фронта, ближайшей целью которого был выход немецких соединений в тыл нашим войскам, оборонявшимся в районе Великих Лук. Этот удар наряду с прорывом гитлеровцев на юге можно было расценить и как попытку охвата войск всего нашего Западного направления с угрозой Москве с севера и юга.
Как видим, обстановка по сравнению с оценкой, данной Г. К. Жуковым 19 августа, изменилась и противник перешел от обороны к наступательным действиям также и на Западном направлении. Оперативная ситуация сделалась еще более сложной, опасной, и Ставка, естественно, стремилась отреагировать на это возможно эффективнее в условиях нехватки резервов.
После войны, конечно, стало ясно, что постановка задачи Брянскому фронту содействовать войскам Резервного фронта в ударе на Рославль была не лучшим решением в той конкретной обстановке, ибо одновременное нанесение двух ударов на правом и левом крыльях распыляло его силы, и без того уже ослабленные предыдущими боями. Понятно нам сейчас и то, что сам по себе удар на Рославль в тот момент не имел большого оперативного значения. Ситуация более соответствовала сосредоточению главных сил Брянского и Резервного фронтов для нанесения одного удара по флангу главной группировки Гудериана. Но это при ретроспективной оценке, когда все замыслы врага, ход боевых действий и их последствия уже известны, а в те дни, полагаю, никакой самый дальновидный стратег не мог всё досконально предвидеть.
В этой обстановке Центральный фронт был расформирован, а войска его 21-й и 3-й армий объединены. Командармом 21-й назначили генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова, а бывший командующий Центральным фронтом генерал М. Г. Ефремов стал заместителем А. И. Еременко. Управление 3-й армии перемещалось на стык между нашей и 50-й армиями и получало новые соединения. Командующим 3-й армией был назначен генерал Яков Григорьевич Крейзер, членом Военного совета дивизионный комиссар Федор Иванович Шлыков и начальником штаба - генерал Алексей Семенович Жидов. Этот наш сосед (3-я армия) оказался довольно удачливым. Его первоначально миновали наскоки Гудериана. А у нас обстановка накалялась все больше.
26 августа 3-я танковая дивизия врага устремилась на Новгород-Северский. Поддержанная массированными ударами авиации и артиллерии, она потеснила нашу 143-ю дивизию генерала Д. П. Сафонова, овладела городом и создала плацдарм на левом берегу Десны. Мы в штабе армии всячески стремились локализовать этот успех противника. Сюда перебрасывалась 132-я дивизия, одновременно силами ослабленных 307, 269, 282, 155-й стрелковых и 4-й кавалерийской дивизий был организован контрудар на Стародуб. Парируя его, 47-й немецкий танковый корпус нанес удар по правому флангу нашей группировки. В междуречье Судости и Десны завязались кровопролитные бои. Только 155-я дивизия полковника П. А. Александрова сумела продвинуться. Но тем временем с утра 28 августа несколько моторизованных дивизий 24-го и 47-го танковых корпусов Гудериана повели наступление в общем направлении на Трубчевск и южнее. Главные силы 2-й танковой группы наносили концентрические удары на Почеп, Семцы, Мосточная, охватывая южный фланг армии у Погара и Трубчевска. Вспомогательные удары нацеливались на станцию Знобь.
Нам пришлось начать отход за Десну. Однако генерал Еременко не смирился с этим и на следующий день подготовил контрудар в направлении Погар, Воронск{83} по боевым порядкам танковой группировки противника, вклинившейся в нашу оборону. Три дивизии нашей армии, наносившие контрудар, вначале имели успех благодаря самоотверженности личного состава и авиационной поддержке, но превосходство врага было подавляющим, продвижение становилось все медленнее, затем застопорилось, после чего гитлеровцы, подтянув резервы, нанесли новый удар.
Андрей Иванович продолжал изыскивать способы остановить и отбросить противника. С этой целью на правом фланге нашей армии была введена в бой только что созданная фронтовая подвижная группа (108-я танковая дивизия, 141-я танковая бригада и 4-я кавалерийская дивизия) во главе с одним из заместителей командующего фронтом генерал-майором А. Н. Ермаковым. Она нанесла встречный удар в общем направлении на Погар. Это предотвратило дальнейший отход войск 13-й армии за Десну. Трубчевск остался пока в наших руках. Ослабленные части 13-й армии оказали помощь танкистам и кавалеристам Ермакова.
Радовало, что ВВС фронта надежно поддерживали ввод в бой группы Ермакова. 31 августа авиация произвела до 1200 самолето-вылетов и сбросила на противника 4500 бомб разного калибра{84}. Командующий и член Военного совета фронта приехали на организованный в районе Трубчевска вспомогательный пункт управления (ВПУ) и непосредственно координировали действия пехоты, танков и авиации. В сражении, которое достигло высшего напряжения 31 августа в 20 километрах западнее Трубчевска, участвовало с обеих сторон несколько сот танков. Враг потерял здесь тысячи солдат, офицеров и более сотни танков. Он изо всех сил стремился захватить Трубчевск, чтобы обезопасить свой фланг при наступлении на юг, но не смог тогда выполнить этой задачи. Соединениям нашей армии удалось в районе станции Знобь, где гитлеровцы накануне переправили танковую дивизию через Десну, решительной контратакой отбросить ее обратно за реку. Позже стало известно, что Гудериан, напуганный нашим активным противодействием, поспешно запросил подкреплений.
В начале сентября нам пришлось передать в 3-ю армию четыре стрелковых (137, 148, 269 и 282-ю) и одну кавалерийскую (4-ю) дивизии. У нас остались 6, 132, 143 и 307-я стрелковые, 21-я и 52-я кавалерийские, 50-я танковая дивизии и 4-й воздушно-десантный корпус. 6-й стрелковой дивизией вместо погибшего полковника М. А. Попсуй-Шапки стал командовать полковник М. Д. Гришин, 143-й-вместо выбывшего по ранению генерала Д. П. Сафонова полковник Г. А. Курносов, 4-м воздушно-десантным корпусом - вместо убывшего в 3-ю армию генерала А. С. Жидова полковник А. Ф. Казанкин. 132-й стрелковой дивизией по-прежнему командовал генерал С. С. Бирюзов, 307-й - полковник В. Г. Терентьев, кавалерийскими дивизиями - полковники Н. П. Якунин и Я. К. Кулиев, танковой - полковник Б. С. Бахаров.
Полоса действий армии сократилась до 75 километров. Передний край проходил по восточному берегу Десны к югу от Трубчевска через Белую Березу, Очнин, Бирин и далее поворачивал на восток до Ямполя. Вдоль всей этой полосы противник оставался активным, особенно на открытом левом фланге, где фронт обороны пришлось растянуть до Лужков.
2 сентября вступил в должность новый член Военного совета армии бригадный комиссар Марк Александрович Козлов. Партийно-политическая работа в войсках под его руководством заметно оживилась. Это было тем более необходимо, что наши соединения непрерывно либо сами атаковали врага, либо подвергались его ударам.
Так, 29-я моторизованная дивизия противника в ночь на 2 сентября форсировала Десну у железнодорожного моста к югу от Белой Березы и захватила плацдарм, на сей раз северо-западнее станции Знобь. Пришлось вновь применять "пожарные" меры, чтобы не допустить расширения плацдарма. В бой вступили 307-я, 6-я стрелковые и 50-я танковая дивизии. Западнее станции Знобь успешную контратаку провел 99-й танковый полк 50-й танковой дивизии. Было уничтожено около 400 гитлеровцев.
Как уже упоминалось, во фронтовом масштабе в это время готовился контрудар в двух направлениях: на рославльском - 50-й армией и на стародубском - нашей 13-й армией. 3-я армия наносила вспомогательный удар на Почеп. На стародубском направлении в 20 километрах западнее Трубчевска по-прежнему вела наступление фронтовая подвижная группа.
Наш штаб тщательно спланировал авиационную (с привлечением 11-й и 61-й авиадивизий) и артиллерийскую подготовку, организовал разведку, боевое обеспечение и связь.
В войсках развернулась партийно-политическая работа по мобилизации воинов на выполнение боевых задач. Армейская газета "Сын Родины" опубликовала советы опытных фронтовиков, как лучше бить врага.
Командарм А. М. Городнянский побывал в большинстве дивизий, провел рекогносцировку и поставил задачи па местности. Единственной нашей хорошо укомплектованной 55-й дивизии было приказано нанести главный удар.
В полдень 6 сентября началась авиационная, а затем и довольно мощная по нашим возможностям артиллерийская подготовка. В итоге слаженных действий всех родов войск к утру следующего дня мы полностью очистили от врага восточный берег Десны.
А. И. Еременко наметил еще один контрудар с целью ликвидации противника на левом фланге, восточнее Новгорода-Северского. Снова закипела работа во всех звеньях армейского организма. Войска приступили к перегруппировкам, но к этому времени угроза нашему Южному флангу намного увеличилась, тем более что 21-я армия перешла в состав Юго-Западного фронта и полоса действия Брянского фронта расширилась на 60 километров. Еременко вынужден был усилить подвижную группу А. Н. Ермакова и направить ее на этот прирезанный фронту и ничем не прикрытый участок. Мы, например, выделили в нее 121-ю стрелковую, 21-ю кавалерийскую и 50-ю танковую дивизии.
В ожесточенных боях группа генерала Ермакова потрепала 47-й танковый корпус Гудериана. Но, к сожалению, Ермаков не смог выделить в полосе своих действий каких-либо сил для занятия оборонительного рубежа, подготовленного в тылу. Это сыграло роковую роль, когда гитлеровцы перенацелили свои удар с юга на север.
12 сентября, в день, когда 21-я армия перешла я подчинение Юго-Западного фронта, враг прорвал оборону 143-й стрелковой дивизии восточнее Шатрищей и вышел в тыл 132-й стрелковой дивизии. А. М. Городнянский решил отвести левофланговые войска за реку Бычиха на рубеж Глазово, хутор Михайловский, но в это время в армию прибыли вновь сформированная 198-я стрелковая дивизия полковника И. Е. Ерохина и 141-я танковая бригада полковника П. Г. Чернова с небольшим количеством исправных танков. Почти одновременно из штаба фронта поступил приказ нанести при поддержке этих соединений удар на Шостку. Утром 14 сентября после короткой артиллерийской подготовки дивизии перешли в атаку. Одновременно начали наступление вражеские 29-я моторизованная и 293-я пехотная дивизии. Завязались тяжелые встречные бои. 132-я стрелковая дивизия овладела несколькими небольшими населенными пунктами, а 198-я - городом Ямполь. Остальные наши соединения успеха не имели. Самолеты поддерживавшей авиационной группы нанесли ряд ударов по противнику, однако превосходство в воздухе оставалось на его стороне. Наступление не получило развития.
Попытки шатрищинской группировки гитлеровцев прорваться на север успешно отражались нашими войсками. Части 13-й армии нередко сами переходили в контратаки. Так было и с прибытием дивизиона "катюш". Мы удачно использовали результаты впервые произведенных у нас двух его залпов. Мне довелось быть свидетелем их. Эффект был громадный, и 143-я стрелковая дивизия с танками 141-й бригады овладела двумя населенными пунктами. Враг понес значительные потери.
Однако положение армии оставалось тяжелым. Над ней, как и над всем Брянским фронтом, прикрывавшим московское направление с юго-запада, нависла новая опасность. Суть в том, что Гудериан и Клейст при содействии мощного общевойскового обеспечения к концу сентября завершили окружение войск Юго-Западного фронта, и теперь 2-я танковая и 2-я полевая немецкие армии получили приказ совместно с другими многочисленными силами наступать на Москву. Уже к 29 сентября танковые корпуса Гудериана сосредоточились на исходном рубеже под Шосткой и Глуховом для удара в направлении Орла с целью окружения войск Брянского фронта и прорыва к советской столице.
На рассвете 30 сентября фашистские соединения перешли в наступление на фронте Путивль, Ямполь, Шатрищи. По левому флангу 13-й армии нанесли удар 24-й и 47-й танковые корпуса. С запада наступал 35-й армейский корпус. Севернее города Ямполь наша 298-я стрелковая дивизия была рассечена на. две части. Охватывая левый фланг 13-й армии, гитлеровцы устремились на Суземку и Локоть. Немецкий 24-й танковый корпус двинулся на Орел и 3 октября захватил его.
На подступах к селу Степное фашистов встретила 141-я танковая бригада. Ее немногочисленные боевые машины были врыты в землю. Огнем с места они подбили 12 танков, уничтожили несколько орудий и десятки солдат и офицеров противника. Только вводом дополнительных сил враг вынудил наших воинов отойти.
Войска армии, утомленные длительными оборонительными боями и обойденные с флангов, не выдерживали нового натиска противника и отступали. 298-я стрелковая и 52-я кавалерийская дивизии отошли в район Хинель. 6, 132, 143, 155, 307-я дивизии и полк 298-й дивизии вели ожесточенные бои под Очкином, Жиховом и Старой Гутой. 13-я и 3-я армии оказались в полном окружении. Прекратилась связь с фронтом. К счастью, нам удалось установить прочную радиосвязь с Генштабом и группой генерала А. Н. Ермакова.
Приведу по этому поводу весьма компетентное свидетельство маршала А. М. Василевского. Он писал: "...14 августа Ставка приняла решение образовать Брянский фронт в составе 13-й и 50-й армий. Командующим фронтом был назначен генерал-лейтенант А. И. Еременко, членом Военного совета - дивизионный комиссар П. И. Мазепов, начальником штаба - генерал-майор Г. Ф. Захаров. Мне было приказано обязать А. И. Еременко к вечеру того же числа прибыть в Ставку для получения указаний по новой должности лично от Верховного Главнокомандующего. При этой встрече в кремлевском кабинете И. В. Сталина кроме него самого и некоторых членов ГКО присутствовали Б. М. Шапошников и я.
...А. И. Еременко держался с большим достоинством, очень находчиво отвечал на все вопросы... И. В. Сталин кратко, но четко обрисовал в целом сложившуюся на советско-германском фронте обстановку, особенно внимательно остановившись при этом на Западном и Юго-Западном направлениях... Он заметил, что вероятнее всего противник и в дальнейшем свои основные усилия направит на взятие Москвы, нанося главные удары крупными танковыми группировками на флангах, с севера через Калинин и с юга - через Брянск, Орел. Для этой цели фашисты на брянском направлении в качестве основной ударной группировки держат 2-ю танковую группу Гудериана. Это направление для нас является сейчас наиболее опасным еще и потому, что оно прикрывается растянутым на большом участке и слабым по своему составу Центральным фронтом.
Сказал Сталин и о том, что хотя возможность использования группы Гудериана для флангового удара по правофланговым войскам Юго-Западного фронта маловероятна, но опасаться этого все же надо. Исходя из всего этого основная и обязательная задача войск Брянского фронта состоит в том, чтобы не только надежно прикрыть брянское направление, но во что бы то ни стало своевременно разбить главные силы Гудериана.
...Выслушав Сталина, вновь назначенный командующий Брянским фронтом очень уверенно заявил, что "в ближайшие же дни, безусловно", разгромит Гудериана. Эта твердость импонировала Верховному"{79}.
Однако обстановка на фронте продолжала быстро осложняться. Многим стало ясно, что Еременко поторопился со своим заверением.
Андрей Иванович, с которым мы в послевоенные годы неоднократно беседовали, объяснял мне, что по существу его ответ И. В. Сталину был принятием прямого приказания Верховного Главнокомандующего.
- Как иначе мог я ответить Сталину, тем более учитывая его обещание, что я получу все необходимое, чтобы покончить с Гудерианом? - говорил Еременко.Жаль, что Шапошников и Василевский приняли мое заявление как должное и не сказали Верховному, что имеют на этот счет другое мнение. Ведь они, несомненно, лучше знали общую обстановку, чем я, только что прибывший с Западного фронта, где занимался совершенно конкретным делом - вызволением из окружения и переправой через Днепр 16-й и 20-й армий. Я знал повадки Гудериана и знал, что он отнюдь не является непобедимым, мы били некоторые его дивизии на Западном фронте, когда имелась для этого хотя бы малейшая возможность.
Огромным преимуществом Гудериана, как и всего вермахта,- продолжал Еременко,- было господство немецкой авиации. Мне же пообещали самую мощную поддержку с воздуха, достаточное количество танков и артиллерии. При этом условии Брянский фронт, возможно, нанес бы поражение противостоящим войскам врага, но главным образом 4-й полевой армии, которая сменяла войска Гудериана, уходившие на юг.
Андрей Иванович улыбнулся, а в глазах его мелькнула задорная хитринка, будто передо мной был не умудренный годами маршал, а молодой украинский парубок, и сказал:
- Мне думается, что со мной поступили примерно так, как нередко делал во время гражданской войны наш легендарный начдив 14 Пархоменко, чтобы вдохнуть уверенность в возможность разгрома врага в труднейших условиях. Метода была такова: его штаб готовил крупномасштабную карту, на которой белогвардейские соединения обозначались еле заметными пятнышками, а собственные полки огромными кругами и от них в сторону противника устремлялись разящие стрелы. Когда какая-нибудь бригада едва сдерживала напор превосходящих сил белых, то Александр Яковлевич вызывал ее командира демонстрировать ему эту свою "психологическую" карту и сурово вопрошал: "Видишь, какая у тебя сила и какая у них?" Командир чесал затылок, кряхтел и, искренне уверовав в превосходство своей бригады над несколькими дивизиями белогвардейцев, смущенно говорил: "Яка козявка меня кусает!.. Такую мы расчехвостим". И, бывало, действительно громил превосходящие силы врага. "Уверенность в своих силах,- не раз повторял Пархоменко,- это половина победы".
- Мне, конечно, тогда не пришло в голову,- посетовал Андрей Иванович,- что нечто подобное разыгралось в Ставке 14 августа 1941 года. Истинное положение вещей, да и то не в полном объеме, я осмыслил, лишь когда сражение в районе Брянска достигло полного накала, а силы и средства поступали все более скупо. По-настоящему же все мы просветились только после ознакомления с документами немецко-фашистской стороны.- И Еременко показал мне копии текстов документов противника, на основании которых был совершен поворот немецких войск на юг. Кстати, они проливают свет на то, сколь сильным оставался враг в полосе южного фланга Резервного и всего Брянского фронтов.
Это, прежде всего, приказ Гитлера, отданный 21 августа. В нем говорилось, что предложение ОКХ от 18 августа о развитии операции в направлении на Москву не соответствует его, Гитлера, планам. Важнейшей целью до наступления зимы приказ определял захват не Москвы, а Крыма, индустриального и угольного района Донбасса и лишение противника доступа к кавказской нефти; на севере блокирование Ленинграда и соединение с финнами. Считалось целесообразным немедленно предпринять операцию смежными флангами групп армий "Юг" и "Центр" с задачей не просто вытеснить 5-ю армию Юго-Западного фронта за Днепр, а полностью уничтожить наши войска до того, как они достигнут линии река Десна, Конотоп, река Сула. Это, по расчетам Гитлера, давало возможность группе армий "Юг" занять плацдарм на восточном берегу Днепра в районе его среднего течения, а своим левым флангом во взаимодействии с группой армий "Центр" развить наступление на Ростов, Харьков. Группе армий "Центр" предписывалось, не считаясь с дальнейшими планами, выделить для осуществления указанной операции столько войск, сколько потребуется для уничтожения 5-й армии русских, оставляя себе небольшие силы, необходимые для отражения атак противника на центральном участке фронта. Полнее с этим приказом читатель может ознакомиться в мемуарах Гудериана "Воспоминания солдата"{80}.
Во исполнение данного приказа командующий группой армий "Центр" 24 августа 1941 года издал свой приказ, в котором повторялась задача, поставленная Гитлером группе армий "Центр", и конкретизировался план ее действий. Этот документ важен в том отношении, что он точно показывает, какие силы были, использованы фашистским командованием для удара на юг и что оставлялось на прежних рубежах для отражения наших действий, в частности в полосе Брянского фронта.
Из этого и других документов противника явствует, что командование группы армий "Центр" по-своему интерпретировало указание Гитлера об оставлении себе небольших сил и фактически оставило там, где прежде действовали 2-я танковая группа и 2-я полевая армия, 4-ю полевую армию почти полного состава, а также 46-й армейский корпус из резерва фон Бока. Они продолжали активные действия на участке Брянского фронта в то время, когда Гудериан и его пехотное обеспечение двигались на юг.
Следовательно, перед Брянским фронтом отнюдь не образовалась какая-либо брешь после поворота части сил немецкой группы армий "Центр" на юг, и действовать ему в связи с этим пришлось не по флангу и тылам вражеских войск, изменивших направление главного удара, как это иногда представляется при поверхностном ознакомлении с тогдашней обстановкой на данном участке советско-германского фронта, а против соединений, имевших специальную задачу не только активно противодействовать усилиям наших войск в этом районе, но и самим вести наступление. В подтверждение необходимо привести здесь приказ командующего группой армий "Центр" фон Бока от 24 августа 1941 года, ибо он отчетливо доказывает сказанное и, как это ни странно, не упоминается ни в одном исследовании по данной проблеме. "Приказ на дальнейшее ведение операции.
Задачей, поставленной верховным командованием, является уничтожение 5-й советской армии до того, как ей удастся отойти за линию Сула, Конотоп, р. Десна, посредством удара смежными флангами групп армий "Центр" и "Юг". С выполнением этой задачи надлежит закрепиться в районе восточное среднего течения р. Днепр и продолжить операцию в направлении Харькова. Для выполнения этой задачи группа армий "Центр" наступает через линию Речица, Стародуб в южном направлении.
а) 2-я армия в составе 13-го и 43-го армейских корпусов и 35-го временного соединения, всего семью пехотными дивизиями и одной кавалерийской дивизией, наступает правым флангом на Чернигов.
б) 2-я танковая группа (непосредственно подчиняется командующему группой армий) действует в составе 24-го и 47-го танковых корпусов, поскольку эти корпуса будут боеспособны.
Ближайшей задачей 2-й армии и 2-й танковой группы является захват предмостных плацдармов между Черниговом и Новгород-Северским, чтобы оттуда, в зависимости от развития обстановки, наступать дальше на юг или юго-восток...
4-я армия расширяет свой оборонительный фронт на юг и принимает на себя охранение в районе между Почепом и прежним южным флангом 4-й армии, который до сих пор занимался 2-й танковой группой. Для этой цели ей из 2-й армии передается 12-й армейский корпус (31, 34, 167, 258-я дивизии). Части охранения 2-й танковой группы должны быть как можно быстрее сменены (разрядка моя.-Авт.). Главными районами обороны должны явиться северный участок фронта армии и важнейшие шоссе. Одна из дивизий 12-го армейского корпуса должна находиться в готовности в районе Мглина, в резерве командующего группой армий.
Кроме того, командующему 4-й армией подчиняются соединения из резерва группы армий: 46-й армейский корпус (10-я танковая дивизия, дивизия СС "Райх", мотополк СС "Великая Германия" и прежние корпусные части 46-го армейского корпуса)"{81}.
25 августа всем войскам нашего Западного направления были поставлены активные задачи. Это, кстати, рекомендовал и Г. К. Жуков в своем письме от 19 августа. Западный фронт получил указание к 8 сентября выйти на линию Велиж, Демидов, Смоленск. Резервный фронт - двумя левофланговыми армиями разгромить ельнинскую группировку противника, освободить Ельню и развить успех на Починок и Рославль. Брянскому фронту предстояло 2 сентября развернуть наступление и выйти на рубеж Петровичи (45 километров западнее Рославля), Осмоловичи (25 километров юго-восточнее Кричева), Белая Дуброва (50 километров юго-восточнее Кричева), Гута Корецкая (15 километров северо-западнее Клинцов){82}.
Таким образом, Брянский фронт получил задачу наступать в расходящихся направлениях: во взаимодействии с Резервным фронтом продвигаться на северо-запад и одновременно - на юго-запад. Действия по этому приказу в полосе Брянского фронта я осветил уже в какой-то мере выше. Мы все на Брянском фронте горели желанием разгромить врага, досаждавшего нам на южном крыле, не зная, конечно, что, во-первых, авангардные силы противника вышли уже на стык Центрального и Юго-Западного фронтов, и, во-вторых, 5-я армия Юго-Западного фронта отошла. Затем мы узнали, что одновременно последовал сильный удар на стыке 22-й и 29-й армий Западного фронта, ближайшей целью которого был выход немецких соединений в тыл нашим войскам, оборонявшимся в районе Великих Лук. Этот удар наряду с прорывом гитлеровцев на юге можно было расценить и как попытку охвата войск всего нашего Западного направления с угрозой Москве с севера и юга.
Как видим, обстановка по сравнению с оценкой, данной Г. К. Жуковым 19 августа, изменилась и противник перешел от обороны к наступательным действиям также и на Западном направлении. Оперативная ситуация сделалась еще более сложной, опасной, и Ставка, естественно, стремилась отреагировать на это возможно эффективнее в условиях нехватки резервов.
После войны, конечно, стало ясно, что постановка задачи Брянскому фронту содействовать войскам Резервного фронта в ударе на Рославль была не лучшим решением в той конкретной обстановке, ибо одновременное нанесение двух ударов на правом и левом крыльях распыляло его силы, и без того уже ослабленные предыдущими боями. Понятно нам сейчас и то, что сам по себе удар на Рославль в тот момент не имел большого оперативного значения. Ситуация более соответствовала сосредоточению главных сил Брянского и Резервного фронтов для нанесения одного удара по флангу главной группировки Гудериана. Но это при ретроспективной оценке, когда все замыслы врага, ход боевых действий и их последствия уже известны, а в те дни, полагаю, никакой самый дальновидный стратег не мог всё досконально предвидеть.
В этой обстановке Центральный фронт был расформирован, а войска его 21-й и 3-й армий объединены. Командармом 21-й назначили генерал-лейтенанта В. И. Кузнецова, а бывший командующий Центральным фронтом генерал М. Г. Ефремов стал заместителем А. И. Еременко. Управление 3-й армии перемещалось на стык между нашей и 50-й армиями и получало новые соединения. Командующим 3-й армией был назначен генерал Яков Григорьевич Крейзер, членом Военного совета дивизионный комиссар Федор Иванович Шлыков и начальником штаба - генерал Алексей Семенович Жидов. Этот наш сосед (3-я армия) оказался довольно удачливым. Его первоначально миновали наскоки Гудериана. А у нас обстановка накалялась все больше.
26 августа 3-я танковая дивизия врага устремилась на Новгород-Северский. Поддержанная массированными ударами авиации и артиллерии, она потеснила нашу 143-ю дивизию генерала Д. П. Сафонова, овладела городом и создала плацдарм на левом берегу Десны. Мы в штабе армии всячески стремились локализовать этот успех противника. Сюда перебрасывалась 132-я дивизия, одновременно силами ослабленных 307, 269, 282, 155-й стрелковых и 4-й кавалерийской дивизий был организован контрудар на Стародуб. Парируя его, 47-й немецкий танковый корпус нанес удар по правому флангу нашей группировки. В междуречье Судости и Десны завязались кровопролитные бои. Только 155-я дивизия полковника П. А. Александрова сумела продвинуться. Но тем временем с утра 28 августа несколько моторизованных дивизий 24-го и 47-го танковых корпусов Гудериана повели наступление в общем направлении на Трубчевск и южнее. Главные силы 2-й танковой группы наносили концентрические удары на Почеп, Семцы, Мосточная, охватывая южный фланг армии у Погара и Трубчевска. Вспомогательные удары нацеливались на станцию Знобь.
Нам пришлось начать отход за Десну. Однако генерал Еременко не смирился с этим и на следующий день подготовил контрудар в направлении Погар, Воронск{83} по боевым порядкам танковой группировки противника, вклинившейся в нашу оборону. Три дивизии нашей армии, наносившие контрудар, вначале имели успех благодаря самоотверженности личного состава и авиационной поддержке, но превосходство врага было подавляющим, продвижение становилось все медленнее, затем застопорилось, после чего гитлеровцы, подтянув резервы, нанесли новый удар.
Андрей Иванович продолжал изыскивать способы остановить и отбросить противника. С этой целью на правом фланге нашей армии была введена в бой только что созданная фронтовая подвижная группа (108-я танковая дивизия, 141-я танковая бригада и 4-я кавалерийская дивизия) во главе с одним из заместителей командующего фронтом генерал-майором А. Н. Ермаковым. Она нанесла встречный удар в общем направлении на Погар. Это предотвратило дальнейший отход войск 13-й армии за Десну. Трубчевск остался пока в наших руках. Ослабленные части 13-й армии оказали помощь танкистам и кавалеристам Ермакова.
Радовало, что ВВС фронта надежно поддерживали ввод в бой группы Ермакова. 31 августа авиация произвела до 1200 самолето-вылетов и сбросила на противника 4500 бомб разного калибра{84}. Командующий и член Военного совета фронта приехали на организованный в районе Трубчевска вспомогательный пункт управления (ВПУ) и непосредственно координировали действия пехоты, танков и авиации. В сражении, которое достигло высшего напряжения 31 августа в 20 километрах западнее Трубчевска, участвовало с обеих сторон несколько сот танков. Враг потерял здесь тысячи солдат, офицеров и более сотни танков. Он изо всех сил стремился захватить Трубчевск, чтобы обезопасить свой фланг при наступлении на юг, но не смог тогда выполнить этой задачи. Соединениям нашей армии удалось в районе станции Знобь, где гитлеровцы накануне переправили танковую дивизию через Десну, решительной контратакой отбросить ее обратно за реку. Позже стало известно, что Гудериан, напуганный нашим активным противодействием, поспешно запросил подкреплений.
В начале сентября нам пришлось передать в 3-ю армию четыре стрелковых (137, 148, 269 и 282-ю) и одну кавалерийскую (4-ю) дивизии. У нас остались 6, 132, 143 и 307-я стрелковые, 21-я и 52-я кавалерийские, 50-я танковая дивизии и 4-й воздушно-десантный корпус. 6-й стрелковой дивизией вместо погибшего полковника М. А. Попсуй-Шапки стал командовать полковник М. Д. Гришин, 143-й-вместо выбывшего по ранению генерала Д. П. Сафонова полковник Г. А. Курносов, 4-м воздушно-десантным корпусом - вместо убывшего в 3-ю армию генерала А. С. Жидова полковник А. Ф. Казанкин. 132-й стрелковой дивизией по-прежнему командовал генерал С. С. Бирюзов, 307-й - полковник В. Г. Терентьев, кавалерийскими дивизиями - полковники Н. П. Якунин и Я. К. Кулиев, танковой - полковник Б. С. Бахаров.
Полоса действий армии сократилась до 75 километров. Передний край проходил по восточному берегу Десны к югу от Трубчевска через Белую Березу, Очнин, Бирин и далее поворачивал на восток до Ямполя. Вдоль всей этой полосы противник оставался активным, особенно на открытом левом фланге, где фронт обороны пришлось растянуть до Лужков.
2 сентября вступил в должность новый член Военного совета армии бригадный комиссар Марк Александрович Козлов. Партийно-политическая работа в войсках под его руководством заметно оживилась. Это было тем более необходимо, что наши соединения непрерывно либо сами атаковали врага, либо подвергались его ударам.
Так, 29-я моторизованная дивизия противника в ночь на 2 сентября форсировала Десну у железнодорожного моста к югу от Белой Березы и захватила плацдарм, на сей раз северо-западнее станции Знобь. Пришлось вновь применять "пожарные" меры, чтобы не допустить расширения плацдарма. В бой вступили 307-я, 6-я стрелковые и 50-я танковая дивизии. Западнее станции Знобь успешную контратаку провел 99-й танковый полк 50-й танковой дивизии. Было уничтожено около 400 гитлеровцев.
Как уже упоминалось, во фронтовом масштабе в это время готовился контрудар в двух направлениях: на рославльском - 50-й армией и на стародубском - нашей 13-й армией. 3-я армия наносила вспомогательный удар на Почеп. На стародубском направлении в 20 километрах западнее Трубчевска по-прежнему вела наступление фронтовая подвижная группа.
Наш штаб тщательно спланировал авиационную (с привлечением 11-й и 61-й авиадивизий) и артиллерийскую подготовку, организовал разведку, боевое обеспечение и связь.
В войсках развернулась партийно-политическая работа по мобилизации воинов на выполнение боевых задач. Армейская газета "Сын Родины" опубликовала советы опытных фронтовиков, как лучше бить врага.
Командарм А. М. Городнянский побывал в большинстве дивизий, провел рекогносцировку и поставил задачи па местности. Единственной нашей хорошо укомплектованной 55-й дивизии было приказано нанести главный удар.
В полдень 6 сентября началась авиационная, а затем и довольно мощная по нашим возможностям артиллерийская подготовка. В итоге слаженных действий всех родов войск к утру следующего дня мы полностью очистили от врага восточный берег Десны.
А. И. Еременко наметил еще один контрудар с целью ликвидации противника на левом фланге, восточнее Новгорода-Северского. Снова закипела работа во всех звеньях армейского организма. Войска приступили к перегруппировкам, но к этому времени угроза нашему Южному флангу намного увеличилась, тем более что 21-я армия перешла в состав Юго-Западного фронта и полоса действия Брянского фронта расширилась на 60 километров. Еременко вынужден был усилить подвижную группу А. Н. Ермакова и направить ее на этот прирезанный фронту и ничем не прикрытый участок. Мы, например, выделили в нее 121-ю стрелковую, 21-ю кавалерийскую и 50-ю танковую дивизии.
В ожесточенных боях группа генерала Ермакова потрепала 47-й танковый корпус Гудериана. Но, к сожалению, Ермаков не смог выделить в полосе своих действий каких-либо сил для занятия оборонительного рубежа, подготовленного в тылу. Это сыграло роковую роль, когда гитлеровцы перенацелили свои удар с юга на север.
12 сентября, в день, когда 21-я армия перешла я подчинение Юго-Западного фронта, враг прорвал оборону 143-й стрелковой дивизии восточнее Шатрищей и вышел в тыл 132-й стрелковой дивизии. А. М. Городнянский решил отвести левофланговые войска за реку Бычиха на рубеж Глазово, хутор Михайловский, но в это время в армию прибыли вновь сформированная 198-я стрелковая дивизия полковника И. Е. Ерохина и 141-я танковая бригада полковника П. Г. Чернова с небольшим количеством исправных танков. Почти одновременно из штаба фронта поступил приказ нанести при поддержке этих соединений удар на Шостку. Утром 14 сентября после короткой артиллерийской подготовки дивизии перешли в атаку. Одновременно начали наступление вражеские 29-я моторизованная и 293-я пехотная дивизии. Завязались тяжелые встречные бои. 132-я стрелковая дивизия овладела несколькими небольшими населенными пунктами, а 198-я - городом Ямполь. Остальные наши соединения успеха не имели. Самолеты поддерживавшей авиационной группы нанесли ряд ударов по противнику, однако превосходство в воздухе оставалось на его стороне. Наступление не получило развития.
Попытки шатрищинской группировки гитлеровцев прорваться на север успешно отражались нашими войсками. Части 13-й армии нередко сами переходили в контратаки. Так было и с прибытием дивизиона "катюш". Мы удачно использовали результаты впервые произведенных у нас двух его залпов. Мне довелось быть свидетелем их. Эффект был громадный, и 143-я стрелковая дивизия с танками 141-й бригады овладела двумя населенными пунктами. Враг понес значительные потери.
Однако положение армии оставалось тяжелым. Над ней, как и над всем Брянским фронтом, прикрывавшим московское направление с юго-запада, нависла новая опасность. Суть в том, что Гудериан и Клейст при содействии мощного общевойскового обеспечения к концу сентября завершили окружение войск Юго-Западного фронта, и теперь 2-я танковая и 2-я полевая немецкие армии получили приказ совместно с другими многочисленными силами наступать на Москву. Уже к 29 сентября танковые корпуса Гудериана сосредоточились на исходном рубеже под Шосткой и Глуховом для удара в направлении Орла с целью окружения войск Брянского фронта и прорыва к советской столице.
На рассвете 30 сентября фашистские соединения перешли в наступление на фронте Путивль, Ямполь, Шатрищи. По левому флангу 13-й армии нанесли удар 24-й и 47-й танковые корпуса. С запада наступал 35-й армейский корпус. Севернее города Ямполь наша 298-я стрелковая дивизия была рассечена на. две части. Охватывая левый фланг 13-й армии, гитлеровцы устремились на Суземку и Локоть. Немецкий 24-й танковый корпус двинулся на Орел и 3 октября захватил его.
На подступах к селу Степное фашистов встретила 141-я танковая бригада. Ее немногочисленные боевые машины были врыты в землю. Огнем с места они подбили 12 танков, уничтожили несколько орудий и десятки солдат и офицеров противника. Только вводом дополнительных сил враг вынудил наших воинов отойти.
Войска армии, утомленные длительными оборонительными боями и обойденные с флангов, не выдерживали нового натиска противника и отступали. 298-я стрелковая и 52-я кавалерийская дивизии отошли в район Хинель. 6, 132, 143, 155, 307-я дивизии и полк 298-й дивизии вели ожесточенные бои под Очкином, Жиховом и Старой Гутой. 13-я и 3-я армии оказались в полном окружении. Прекратилась связь с фронтом. К счастью, нам удалось установить прочную радиосвязь с Генштабом и группой генерала А. Н. Ермакова.