Страница:
3. Передаваемые в 38-ю армию соединения направить ночными маршами"{112}.
Итак, 38-й армии дополнительно передавались пять стрелковых дивизий, три артиллерийских полка и танковая бригада. На сей раз Гавриил Игнатьевич не удержался и сказал:
- Товарищ главком, но ведь дивизии Гордова такие же ослабленные, как и наши.
- Перед наступлением,- заверил Тимошенко,- каждая дивизия получит не менее 500 человек маршевого пополнения, в том числе лыжников, а также оружие и боеприпасы.
После этого Семен Константинович сказал, что разъяснения по плану наступления даст начальник штаба направления генерал Баграмян.
Иван Христофорович подчеркнул, что штаб направления постарался извлечь уроки из неудавшейся февральской операции в двух отношениях: во-первых, в необходимости усиления армии, во-вторых, в переносе полосы наступления прямо в лоб Харьковскому оборонительному району.
- Разведка выявила неожиданное обстоятельство,- продолжал он.Оказывается, Харьков с фронта прикрыт слабее, чем с ближних флангов, ибо там мы неоднократно наносили удары. Видимо, командование 6-й немецкой армии не ждет фронтального удара. Поэтому мы переносим полосу наступления на юг в отличие от февральского наступления.
Далее И. X. Баграмян изложил общие цели операции, которая должна была состоять из двух этапов: первый - форсирование Северского Донца и овладение плацдармом; второй - удар на Харьков совместно с 6-й армией.
- Мы не будем связывать вашу инициативу, спланируйте операцию сами. Проект доложите в последних числах февраля,- сказал, вставая из-за стола, маршал Тимошенко. Вернувшись в Купянск, я собрал руководящий состав штаба армии и кратко разъяснил задачу. Затем заслушали майора С. Д. Акулова, ведавшего агентурной разведкой, а также операторов П. К. Шматка и А. Л. Андрианова, поддерживавших связь с партизанами. Они сообщили данные о противнике. Главная полоса его обороны проходила по западному берегу Северского Донца по рубежу Огурцово, Старица, Рубежное, Верхний Салтов, Печенеги и далее на юг до Балаклеи. Здесь закрепились части из трех пехотных дивизий (297, 44 и 294-й), в резерве находилась 3-я танковая дивизия. В Харькове дислоцировались части артиллерии большой мощности. Вражеская оборона состояла из взводных опорных пунктов, представлявших собой достаточно прочные узлы сопротивления. Они оборудовались в наиболее капитальных постройках поселков, сел и деревень, имели свои секторы обстрела и систему наблюдательных пунктов, с которыми, как и с ротными и батальонными командными пунктами, поддерживалась телефонная и радиосвязь. Взводные узлы сопротивления имели не только крупнокалиберные станковые пулеметы, но и минометы, противотанковые орудия. В секторах обстрела были заблаговременно пристреляны рубежи для сосредоточения огня, в том числе косоприцельного, флангового и перекрестного. Опорные пункты вне поселков, сел и деревень были редки из-за суровых условий зимы. Они располагались на высотах, опушках леса, перекрестках дорог. В них были вырыты окопы полного профиля, укрытия для личного состава. Опорные пункты прикрывались проволочными заграждениями и минными полями. Возможно, подумалось мне, Баграмян прав и у командующего 6-й полевой армией противника генерал-полковника танковых войск Паулюса здесь, в центре, оборона слабее, чем на флангах, но все же она достаточно крепкая.
Горячее обсуждение вызвал вопрос о направлении и ширине полосы главного удара. В конечном итоге пришли к выводу о целесообразности нанести главный удар на правом фланге на 12-километровом участке в направлении Огурцово, Рубежное, Старый Салтов четырьмя стрелковыми дивизиями - 1-й гвардейской, которой командовал И. Н. Руссиянов, 227-й (Г. А. Тер-Гаспарян), 226-й (А. В. Горбатов), 124-й (А. К. Берестов). На третий день наступления они должны были достигнуть рубежа Терновая, Непокрытое, Песчаное, Большая Бабка. Относительно широкая полоса была выбрана с тем, чтобы боем прощупать слабые места в обороне врага. Туда, где наметится наибольший успех, мы предполагали ввести обещанную нам 10-ю танковую бригаду и свой резерв - 81-ю стрелковую дивизию. Вспомогательный удар решили нанести южнее, между опорными пунктами Пятницкая и Печенепи, силами 300-й стрелковой дивизии. В обоих случаях предстояло форсирование Северского Донца.
Дальнейшую задачу, рассчитанную на последующие шесть дней, мы могли сформулировать лишь в общих чертах. Она состояла в том, чтобы, повернув на юго-запад и разгромив противника, выйти на линию Веселое, река Роганка, Змиев. Там нам предстояло соединиться с продвигающимися навстречу частями 6-й армии, которые наносили удар на Лиман, Шелудьковка, и совместно с ними замкнуть кольцо вокруг вражеской группировки в районе Чугуева и Балаклеи.
В штабе мы подготовили предложения по плану действий. Их рассмотрели генерал Г. И. Шерстюк и бригадный комиссар Н. Г. Кудинов. Они одобрили наши соображения.
Со всеми документами я направился в Сватово. Здесь С. К. Тимошенко и И. X. Баграмян внесли свои коррективы: они рекомендовали еще более расширить участок прорыва, доведя его до 22 километров. Мне сообщили также, что сосредоточение 10-й танковой бригады и 81-й стрелковой дивизии запаздывает. Эти соединения прибудут уже в ходе операции и смогут принять участие лишь на завершающем ее этапе. Вводимые на правом фланге, они должны были взаимодействовать с частями генерала Городнянского при окружении балаклеевско-змиевской группировки гитлеровцев.
В целом в штабе направления нашими наметками остались довольны. Иван Христофорович сказал, что, положив их в основу, он в ближайшие дни разработает проект директивы. И действительно, 27 февраля мы ее получили и сразу же приступили к подготовке операции.
Нам предстояло познакомиться с новыми дивизиями, перешедшими в 38-ю из 21-й армии, поставить им задачи, сориентировать в обстановке. Сложность состояла в том, что эти соединения ранее действовали гораздо севернее и не имели данных о противостоящем враге. Кроме того, маршал Тимошенко приказал передовыми отрядами дивизий первого эшелона овладеть рядом опорных пунктов на восточном берегу Северского Донца, чтобы улучшить исходное положение для наступления. Мы с И. X. Баграмяном дипломатично возражали ему в том смысле, что это насторожит немецкое командование и внезапности последующего удара достигнуть не удастся. Однако Семен Константинович заметил, что он учитывает эти минусы, но они будут перекрыты тем, что войска начнут действия с более выгодных рубежей, да и огневая система гитлеровцев раскроется.
Это требование маршала доставило нам много хлопот. Силами вновь прибывающих в 38-ю армию дивизий выполнить его было невозможно - это раскрыло бы их появление в полосе объединения. Поэтому пришлось взвалить данную задачу на 300-ю дивизию полковника С. П. Меркулова, растянутую почти на 50-километровом участке - от Волчанска до Базалеевки. В ночь на 4 марта ее передовые отряды атаковали противника в опорных пунктах Красный, Задонецкие хутора, Задонец, Петровское. Воины проявили максимум самоотверженности, но силы оказались слишком неравными. К тому же артиллерийская поддержка была минимальной, так как приходилось экономить боеприпасы. В итоге, нанеся врагу потери и выявив его огневую систему, отряды отошли в исходное положение.
Одновременно мы готовились обеспечить бесперебойное управление войсками в предстоящем наступлении. Для этого в Петропавловке спешно оборудовался вспомогательный пункт управления, где хорошо потрудились связисты и инженеры. Утром 5 марта сюда выехала группа работников штаба во главе с майором С. Д. Акуловым. Она имела задачу готовить вывод правофланговых дивизий в исходное положение, а затем помочь обеспечить их взаимодействие. Параллельно в Верхней Писаревке с теми же целями готовился еще один, но поменьше, ВПУ для левофланговых дивизий ударной группы. Туда тоже отрядили нескольких работников штаба. И наконец, два оператора выехали на КП комбрига Д. В. Аверина, в 199-ю дивизию. Там следовало помочь обеспечить сначала упорную оборону, а затем и наступление на нашем левом фланге, в котором участвовала также 304-я дивизия полковника И. В. Хазова.
Особенность предстоящих наступательных действий состояла в том, что их приходилось начинать с форсирования Северского Донца, ширина которого достигала у нас 80-120 метров. Правда, река была покрыта льдом, но гарантии, что он выдержит артиллерию и особенно танки, не имелось. Поэтому мы должны были ориентироваться на захват двух мостов, расположенных на расстоянии 7 километров друг от друга - около сел Рубежное, Верхний и Старый Салтов. У врага же были превосходные условия для обороны. Например, Верхний Салтов вытянулся по западному берегу Северского Донца более чем на 2,5 километра, и многие его основательные постройки противник превратил в дзоты. За селом находилась возвышенность, где был оборудован наблюдательный пункт, имевший телефонную связь с наиболее крупными очагами сопротивления. Район Старого Салтова враг укрепил еще сильнее. А именно тут мы надеялись ввести в сражение танковую бригаду - она могла преодолеть реку по мостам и двигаться по имевшимся дорогам. По снежной целине боевые машины шли бы слишком медленно.
На этом участке должны были наступать 227-я и 226-я стрелковые дивизии полковника Геворка Андреевича Тер-Гаспаряна и генерала Александра Васильевича Горбатова. 227-я наносила удар на Рубежное и далее на Непокрытое, а 226-я через Верхний Салтов на Песчаное с целью обхода Старого Салтова с севера и запада. Правее изготавливалась атаковать с юго-западных окраин Волчанска на Старицу, Избитское и далее на Терновую 1-я гвардейская дивизия моего старого знакомого генерала И. Н. Руссиянова. Правда, она запаздывала с сосредоточением. 124-я дивизия получила приказ обойти с севера обширный лесной массив между Хотомлей и Чугуевом, тоже ударить на Старый Салтов и далее - на Большую Бабку. О задачах наших старых дивизий я уже упоминал выше.
5 марта, когда завершались приготовления, прибыл новый командарм генерал К. С. Москаленко. Признаться, я опасался, что он не одобрит какие-либо наши решения и придется в большой спешке многое делать заново. Однако он посоветовал:
- Действуйте так, как спланировали, я войду в курс дела сам. С директивой я знаком. В ней, на мой взгляд, имеется один существенный изъян - темпы наступления низкие, мы не успеем еще прорвать оборону врага на всю глубину, как он начнет подводить резервы. Я докладывал об этом главкому, но он сказал, что 10-я танковая бригада пока только получает боевые машины. Это означает, что мы введем ее в бой не ранее третьего-четвертого дня наступления.
Новый командарм был недоволен также мерами маскировки при перегруппировке дивизий из 21-й армии. Они действительно были недостаточными, так как, с одной стороны, у нас не хватало для этого средств, а с другой - не удалось избежать очевидных упущений: мы не смогли наладить комендантскую службу, были случаи переброски войск и материалов в дневное время, кое-где артиллеристы начинали пристрелку сразу же по прибытии в исходное положение.
Но Кирилл Семенович был объективен. Он похвалил нас за безупречную организацию связи, оперативность и точность в постановке задач соединениям, качественное оформление всей оперативной документации.
Погода эти дни, по обычным представлениям, была скверная: шел густой колючий снег, временами налетал порывистый северный ветер. Мы же были довольны, надеясь, что пурга ослепит врага, поможет нашим войскам скрытно преодолеть реку и внезапно ворваться в оборону противника. Имелись, конечно, и свои минусы: тяжело было передвигаться, затруднялись действия артиллеристов, исключалась поддержка авиации.
6 марта, когда войска под прикрытием снежной завесы стали занимать исходное положение, прибыла основная масса пополнения, всего 1341 человек. По 500 с лишним бойцов мы направили в 1-ю гвардейскую и в 226-ю дивизии, остальных - в 227-ю. Особую радость доставили нам 300 лыжников, которых определили в дивизию А. В. Горбатова, так как у Руссиянова лыжники были. Забот у направленных в соединения работников штаба прибавилось. Теперь, выводя части на исходные рубежи, они на марше вливали в них пополнение. Политработники знакомились с воинами, распределяли коммунистов и комсомольцев так, чтобы в каждое отделение обязательно попадал хотя бы один из них. Все же некомплект в частях оставался до 60 процентов.
Наконец забрезжил рассвет 7 марта. В 9.00 началась артиллерийская подготовка. Стреляли в основном по ранее засеченным целям.
Я находился на ВПУ в Петропавловке, когда поступили данные о том, что пехота пошла в атаку. Противник встретил ее сильным, но, к счастью, неприцельным из-за плохой погоды огнем. Северский Донец преодолели повсеместно. Воины на заранее подготовленных полозьях или лыжах везли орудия, минометы, станковые пулеметы. Правый берег был крутым и довольно высоким, огонь врага стал более действенным, но выручали нередкие здесь овраги и балки.
Первой позицией удалось овладеть в начальный, самый трудный день наступления. ..Оперативности и подвижности нового командарма можно было позавидовать. Он побывал почти во всех дивизиях. Вернулся усталый, возбужденный и недовольный: не взяли ни одного населенного пункта. По его мнению, командиры соединений и частей проявляли излишнюю осторожность, к тому же наступление началось неодновременно, так как не все полки и батальоны вышли на исходные рубежи в назначенный им срок.
- Это правильно,- согласился генерал Шерстюк, также вернувшийся из войск.Ведь 1-я гвардейская дивизия лишь приняла участие в артподготовке, а не наступала. Это дало возможность противнику сманеврировать, поэтому так трудно было действовать Тер-Гаспаряну и Горбатову.
Кирилл Семенович сказал также, что для некоторых дивизий исходное положение следовало бы наметить за Северским Донцом, поскольку начертание немецкого переднего края не всюду соответствовало конфигурации русла реки. С этим генерал Шерстюк не согласился, возразив, что все пространство между первой позицией врага и берегом простреливалось еще более плотно, чем русло, поэтому войска, выходившие в исходное положение походным порядком, понесли бы большие неоправданные потери. Кирилл Семенович остался, однако, при своем мнении.
То обстоятельство, что Северский Донец был форсирован, а местами его западный берег оказался свободным от врага, позволяло совершить маневр, хотя и весьма ограниченный.
В те дни я познакомился с генералом Александром Васильевичем Горбатовым, командиром 226-й стрелковой дивизии. Это был замечательный по военной одаренности, своеобычности, оригинальности тактического мышления военачальник. Его непоколебимая честность, прямота суждений, смелость и боевая предприимчивость сделались впоследствии легендарными.
Горбатов был высоким, стройным, безукоризненно сложенным человеком. Особенно привлекало в нем то, что лицом и осанкой он был похож в какой-то мере на своего великого тезку - А. В. Суворова. Во всяком случае, когда я встречался с ним, у меня всегда ненароком возникала эта мысль.
Дивизия А. В. Горбатова появилась у нас 4 марта, а через три дня началось наступление. За это короткое время Александр Васильевич успел досконально изучить противостоявшего врага.
Результат, которого добилась 226-я дивизия в первый день наступления, был ничуть не хуже, чем у соседей. Но если все они оценили форсирование Северского Донца как успех, то Александр Васильевич в 18 часов доложил, что его дивизия наступает безуспешно. Вспыльчивый командарм довольно резко выговорил ему свое неудовольствие, однако внимательно выслушал его предложения. Затем Москаленко приказал мне побывать ночью у Горбатова и Тер-Гаспаряна, чтобы более тесно увязать взаимодействие их соединений и внести необходимые коррективы в план на следующий день. Вот тогда-то я впервые и увидел Александра Васильевича и сразу же проникся к нему уважением. Особенно поражали его голубые глаза, из которых так и лучилась народная сметка. На нем были новые генеральская шинель и папаха, видно впервые полученные, хотя по моим представлениям той поры это был уже очень немолодой человек{113}. Мне стало как-то неловко за командарма, который недавно довольно резко говорил с этим умудренным опытом военачальником, и я постарался, насколько смог, сгладить возникшую неприятность.
Александр Васильевич прямо мне сказал, что попытка взять в лоб Верхний Салтов чревата неоправданными потерями.
- Ведь противник занимает очень выгодное положение, имея на участке в два с половиной километра в каждой из ста пятидесяти хат своих стрелков, автоматчиков и пулеметчиков. Мы вынуждены будем подставить себя под их огонь,убежденно проговорил комдив 226-й и предложил совместными усилиями с соединением Тер-Гаспаряна овладеть прежде всего Рубежным.
- Оттуда,- продолжал Горбатов,- Тер-Гаспарян будет наступать в первоначально указанном ему направлении, а мы - на юг, во фланг и тыл врагу, занимающему Верхний Салтов. В этом случае мы наверняка встретим огонь не из ста пятидесяти, а лишь из нескольких крайних хат. Овладев же Верхним Салтовом, без лишних потерь поможем левому соседу взять Старый Салтов,
Вместе с Александром Васильевичем мы проехали на КП Г. А. Тер-Гаспаряна, который внешне был полной противоположностью Горбатову: очень подвижный брюнет, говоривший громко и темпераментно с заметным кавказским акцентом. Без труда мы пришли к согласию о перегруппировке войск в течение следующего дня 8 марта. Я обрадовал своих собеседников, сообщив, что 9 марта, закончив сосредоточение, нанесет удар и 1-я гвардейская дивизия, так что Рубежное будет обойдено и с севера.
- Очень не хватает нам танков,- посетовал Геворк Андреевич.
Я сказал, что нам обещана 10-я танковая бригада, но пока она получает технику.
- А вы попросите генерала Тамручи{114},- посоветовал Тер-Гаспарян.- Пусть он для начала пошлет хотя бы один батальон из этой бригады.
Как меня обрадовало это сообщение! Ведь я продолжал думать, что мой бывший наставник по-прежнему в заключении или даже погиб.
Немного позже, как только представилась возможность, я последовал совету Тер-Гаспаряна. Наш телефонный разговор с главным танкистом направления был очень душевным. В результате 9 марта одна танковая рота бригады подошла к нам, а через сутки появился и командир бригады полковник В. А. Бунтман, доложивший о сосредоточении соединения на восточном берегу Северского Донца.
А тогда, в ночь на 8 марта, я тут же, на КП Тер-Гаспаряна, написал боевое распоряжение. Суть его состояла в том, что 226-я и 227-я дивизии совместно овладевают Рубежным, а потом, взаимодействуя с 1-й гвардейской стрелковой дивизией и танкистами Бунтмана, обходят Старый Салтов и наносят удар по его гарнизону с севера и запада. С юга же через Большую Бабку, как и было указано в первоначальном приказе, этот мощный опорный пункт обходит, а затем атакует 124-я стрелковая дивизия.
9 марта 226-я и 227-я дивизии нанесли совместный удар на Рубежное. Первоначальный их успех был малообнадеживающим: они заняли всего 15 домов. Кирилл Семенович был крайне расстроен и стал выговаривать мне за то, что я согласился во всем с Горбатовым. Он даже послал Александру Васильевичу две записки довольно резкого содержания. Эта нервозность К. С. Москаленко объяснялась, видимо, тем, что он только что вступил в должность командарма и конечно же не хотел начинать на новом поприще с неудачи. Однако к полудню 10 марта в наших руках была уже большая часть Рубежного, включая церковь, которую враг превратил в особенно опасный узел сопротивления.
Делу помогли два обстоятельства. Во-первых, подошла танковая рота, во-вторых, противник подвергся удару дивизии И. Н. Руссиянова. Теперь все эти силы могли начать подготовку к овладению Старым Салтовом.
7 марта через Северский Донец переправился первый эшелон 1-й гвардейской стрелковой дивизии - 7-й гвардейский стрелковый полк подполковника В. А. Когана. Продвинувшись лесом, он в тот же день внезапным ударом овладел Варваровкой, расположенной в 4-5 километрах к северо-западу от Рубежного. Вслед за тем генерал И. Н. Руссиянов ввел в бой свой второй эшелон - 16-й гвардейский стрелковый полк майора 3. С. Багдасарова. В последующем гвардейцы значительно расширили плацдарм, продвинувшись на 6- 8 километров к северо-западу от реки. В итоге появилась возможность атаковать Рубежное с севера и юга. Вместе с тем стрелковые части могли сейчас обеспечить оба фланга заканчивавшей сосредоточение 10-й танковой бригады полковника В. А. Бунтмана.
Надо сказать, что передовая рота танкистов хорошо помогла пехоте уже в боях за Рубежное. Особо отличился командир этой роты старший лейтенант Ф. А. Гоков, чья тридцатьчетверка была головной. Огнем и гусеницами своей боевой машины он уничтожил задерживавшие продвижение пехоты 2 вражеских дзота, 3 станковых пулемета, миномет и 75-миллиметровое орудие{115}. Столь же решительно, отважно действовали и другие танкисты. Так, экипаж младшего лейтенанта Я. Е. Могилы уничтожил десятки гитлеровцев и несколько орудий{116}.
Совместным ударом стрелковые части Горбатова и Тер-Гаспаряна, взаимодействуя с танкистами, выбили врага из Рубежного. Тем самым они увеличили в глубину плацдарм на правом берегу реки и теперь могли обойти Старый Салтов с севера. Но предварительно, 11 марта, дивизия А. В. Горбатова овладела сильно укрепленным Верхним Салтовом, а также селом Петровское.
Настойчиво преодолевала сопротивление противника и 124-я стрелковая дивизия полковника А. К. Берестова. Она действовала к югу от Старого Салтова и наступала через село Молодовое на Большую Бабку. В первый день, форсировав реку, передовой отряд соединения был встречен контратакой превосходящих сил фашистов и окружен. Но вскоре переправился второй эшелон дивизии - 622-й стрелковый полк подполковника Ю. Ю. Кокоря. Гитлеровцы контратаковали и кокоревцев, но те сумели дать отпор и вызволили окруженных товарищей. Сначала при поддержке артиллерии в Молодовое проникла рота автоматчиков лейтенанта А. И. Понина. Затем противника атаковал с другого направления батальон 781-го полка во главе со старшим лейтенантом А. Н. Велижалиным. В итоге этих ожесточенных боев наши воины не только выручили передовой отряд дивизии, но и зажали в клещи, а затем разгромили немецкий 514-й полк, захватили его штаб, знамя и много трофеев.
Так Старый Салтов был обойден с трех сторон. Кирилл Семенович выехал в войска и с присущей ему энергией организовал взаимодействие соединений во время штурма Старого Салтова. Он воочию увидел, как слаженно и дерзко сражались 226-я дивизия и танкисты бригады Бунтмана. Среди особо отличившихся снова были танкисты старшего лейтенанта Ф. А. Гокова и младшего лейтенанта Я. Е. Могилы. Ф. А. Гоков удостоился звания Героя Советского Союза, а Я. Е. Могила - ордена Ленина.
Продолжая тесное взаимодействие с танкистами, стрелковые дивизии вышли ко второй оборонительной полосе врага, тянувшейся по реке Большая Бабка, Вскоре они прорвали эту полосу, сокрушив до десятка опорных пунктов, а том числе расположенных в Федоровке, Октябрьском, Песчаном, Драгуновке. 226-я дивизия, поддерживаемая танковым батальоном 10-й бригады, своим продвижением оказывала существенную помощь соседям. 14 марта она овладела деревнями Червона Роганка, Сороковка, хутором Приволье, совхозом имени К. Г. Стеценко и, что особенно важно, перехватила шоссе Чугуев - Харьков, правда, сначала одним батальоном, оказавшись местами впереди соседей на 30 и даже 50 километров.
Все это не на шутку встревожило командование 6-й армии противника. 14 марта в полдень Паулюс бросил пехотные части, снятые с пассивных участков фронта, в ожесточенную контратаку из района села Непокрытое. Она щедро поддерживалась танками и авиацией 4-го воздушного флота. Завязались упорные бои. Сдержать напор врага помогли артиллеристы. Первыми открыли счет уничтоженных фашистских танков расчеты Н. К. Механова, Г. Мустакова, М. Д. Орлова, С. Ф. Сударова. Не отставали и другие батарейцы. В эти же дни впервые в нашей армии вступили в схватку с гитлеровцами роты противотанковых ружей. Они зарекомендовали себя надежной силой. Попытка отбросить наши войска уже во время первой контратаки стоила противнику десятка танков и нескольких сот убитых солдат и офицеров.
В последующие дни вражеские контратаки повторялись с нарастающим ожесточением. С большим трудом удавалось локализовать их, используя все, что можно было взять с других участков. Выручала нас и авиация, которая активизировала свои действия в связи с улучшением погоды. Так, семерка капитана Б. Н. Еремина из 296-го истребительного полка смело вступила в бой с 25 фашистскими самолетами. Лейтенанты Александр Мартынов, Михаил Седов, Алексей Соломатин и старший сержант Дмитрий Король сбили по одному, а лейтенант Василий Скотный - два гитлеровских бомбардировщика. Двадцать третий самолет противника записал на свой личный счет сам Еремин, который летал на истребителе, построенном на средства своего земляка - председателя одного из колхозов Саратовщины Ф. П. Головатого. Сбив семь вражеских самолетов, наша эскадрилья вынудила остальные бомбардировщики повернуть назад и сбросить свой смертоносный груз на территорию, занятую немецкими войсками. Советские истребители потерь не имели{117}.
Героически сражались и летчики 282-го истребительного авиаполка майора А. В. Минаева. 15 марта при отражении контрудара противника лейтенанты П. Е. Бетевой, А. И. Кулаков, М. В. Рыков, С. А. Степин и А. Н. Толстов во главе с майором А. И. Буколовым атаковали большую группу фашистских бомбардировщиков. Они сбили два самолета и повредили один. В тот день наши летчики обратили вспять еще две эскадрильи "юнкерсов", причем звено лейтенанта В. А. Новикова сбило один бомбардировщик, а остальных заставило отбомбиться по своим войскам. Был уничтожен также один из истребителей, прикрывавших "юнкерсов".
Итак, 38-й армии дополнительно передавались пять стрелковых дивизий, три артиллерийских полка и танковая бригада. На сей раз Гавриил Игнатьевич не удержался и сказал:
- Товарищ главком, но ведь дивизии Гордова такие же ослабленные, как и наши.
- Перед наступлением,- заверил Тимошенко,- каждая дивизия получит не менее 500 человек маршевого пополнения, в том числе лыжников, а также оружие и боеприпасы.
После этого Семен Константинович сказал, что разъяснения по плану наступления даст начальник штаба направления генерал Баграмян.
Иван Христофорович подчеркнул, что штаб направления постарался извлечь уроки из неудавшейся февральской операции в двух отношениях: во-первых, в необходимости усиления армии, во-вторых, в переносе полосы наступления прямо в лоб Харьковскому оборонительному району.
- Разведка выявила неожиданное обстоятельство,- продолжал он.Оказывается, Харьков с фронта прикрыт слабее, чем с ближних флангов, ибо там мы неоднократно наносили удары. Видимо, командование 6-й немецкой армии не ждет фронтального удара. Поэтому мы переносим полосу наступления на юг в отличие от февральского наступления.
Далее И. X. Баграмян изложил общие цели операции, которая должна была состоять из двух этапов: первый - форсирование Северского Донца и овладение плацдармом; второй - удар на Харьков совместно с 6-й армией.
- Мы не будем связывать вашу инициативу, спланируйте операцию сами. Проект доложите в последних числах февраля,- сказал, вставая из-за стола, маршал Тимошенко. Вернувшись в Купянск, я собрал руководящий состав штаба армии и кратко разъяснил задачу. Затем заслушали майора С. Д. Акулова, ведавшего агентурной разведкой, а также операторов П. К. Шматка и А. Л. Андрианова, поддерживавших связь с партизанами. Они сообщили данные о противнике. Главная полоса его обороны проходила по западному берегу Северского Донца по рубежу Огурцово, Старица, Рубежное, Верхний Салтов, Печенеги и далее на юг до Балаклеи. Здесь закрепились части из трех пехотных дивизий (297, 44 и 294-й), в резерве находилась 3-я танковая дивизия. В Харькове дислоцировались части артиллерии большой мощности. Вражеская оборона состояла из взводных опорных пунктов, представлявших собой достаточно прочные узлы сопротивления. Они оборудовались в наиболее капитальных постройках поселков, сел и деревень, имели свои секторы обстрела и систему наблюдательных пунктов, с которыми, как и с ротными и батальонными командными пунктами, поддерживалась телефонная и радиосвязь. Взводные узлы сопротивления имели не только крупнокалиберные станковые пулеметы, но и минометы, противотанковые орудия. В секторах обстрела были заблаговременно пристреляны рубежи для сосредоточения огня, в том числе косоприцельного, флангового и перекрестного. Опорные пункты вне поселков, сел и деревень были редки из-за суровых условий зимы. Они располагались на высотах, опушках леса, перекрестках дорог. В них были вырыты окопы полного профиля, укрытия для личного состава. Опорные пункты прикрывались проволочными заграждениями и минными полями. Возможно, подумалось мне, Баграмян прав и у командующего 6-й полевой армией противника генерал-полковника танковых войск Паулюса здесь, в центре, оборона слабее, чем на флангах, но все же она достаточно крепкая.
Горячее обсуждение вызвал вопрос о направлении и ширине полосы главного удара. В конечном итоге пришли к выводу о целесообразности нанести главный удар на правом фланге на 12-километровом участке в направлении Огурцово, Рубежное, Старый Салтов четырьмя стрелковыми дивизиями - 1-й гвардейской, которой командовал И. Н. Руссиянов, 227-й (Г. А. Тер-Гаспарян), 226-й (А. В. Горбатов), 124-й (А. К. Берестов). На третий день наступления они должны были достигнуть рубежа Терновая, Непокрытое, Песчаное, Большая Бабка. Относительно широкая полоса была выбрана с тем, чтобы боем прощупать слабые места в обороне врага. Туда, где наметится наибольший успех, мы предполагали ввести обещанную нам 10-ю танковую бригаду и свой резерв - 81-ю стрелковую дивизию. Вспомогательный удар решили нанести южнее, между опорными пунктами Пятницкая и Печенепи, силами 300-й стрелковой дивизии. В обоих случаях предстояло форсирование Северского Донца.
Дальнейшую задачу, рассчитанную на последующие шесть дней, мы могли сформулировать лишь в общих чертах. Она состояла в том, чтобы, повернув на юго-запад и разгромив противника, выйти на линию Веселое, река Роганка, Змиев. Там нам предстояло соединиться с продвигающимися навстречу частями 6-й армии, которые наносили удар на Лиман, Шелудьковка, и совместно с ними замкнуть кольцо вокруг вражеской группировки в районе Чугуева и Балаклеи.
В штабе мы подготовили предложения по плану действий. Их рассмотрели генерал Г. И. Шерстюк и бригадный комиссар Н. Г. Кудинов. Они одобрили наши соображения.
Со всеми документами я направился в Сватово. Здесь С. К. Тимошенко и И. X. Баграмян внесли свои коррективы: они рекомендовали еще более расширить участок прорыва, доведя его до 22 километров. Мне сообщили также, что сосредоточение 10-й танковой бригады и 81-й стрелковой дивизии запаздывает. Эти соединения прибудут уже в ходе операции и смогут принять участие лишь на завершающем ее этапе. Вводимые на правом фланге, они должны были взаимодействовать с частями генерала Городнянского при окружении балаклеевско-змиевской группировки гитлеровцев.
В целом в штабе направления нашими наметками остались довольны. Иван Христофорович сказал, что, положив их в основу, он в ближайшие дни разработает проект директивы. И действительно, 27 февраля мы ее получили и сразу же приступили к подготовке операции.
Нам предстояло познакомиться с новыми дивизиями, перешедшими в 38-ю из 21-й армии, поставить им задачи, сориентировать в обстановке. Сложность состояла в том, что эти соединения ранее действовали гораздо севернее и не имели данных о противостоящем враге. Кроме того, маршал Тимошенко приказал передовыми отрядами дивизий первого эшелона овладеть рядом опорных пунктов на восточном берегу Северского Донца, чтобы улучшить исходное положение для наступления. Мы с И. X. Баграмяном дипломатично возражали ему в том смысле, что это насторожит немецкое командование и внезапности последующего удара достигнуть не удастся. Однако Семен Константинович заметил, что он учитывает эти минусы, но они будут перекрыты тем, что войска начнут действия с более выгодных рубежей, да и огневая система гитлеровцев раскроется.
Это требование маршала доставило нам много хлопот. Силами вновь прибывающих в 38-ю армию дивизий выполнить его было невозможно - это раскрыло бы их появление в полосе объединения. Поэтому пришлось взвалить данную задачу на 300-ю дивизию полковника С. П. Меркулова, растянутую почти на 50-километровом участке - от Волчанска до Базалеевки. В ночь на 4 марта ее передовые отряды атаковали противника в опорных пунктах Красный, Задонецкие хутора, Задонец, Петровское. Воины проявили максимум самоотверженности, но силы оказались слишком неравными. К тому же артиллерийская поддержка была минимальной, так как приходилось экономить боеприпасы. В итоге, нанеся врагу потери и выявив его огневую систему, отряды отошли в исходное положение.
Одновременно мы готовились обеспечить бесперебойное управление войсками в предстоящем наступлении. Для этого в Петропавловке спешно оборудовался вспомогательный пункт управления, где хорошо потрудились связисты и инженеры. Утром 5 марта сюда выехала группа работников штаба во главе с майором С. Д. Акуловым. Она имела задачу готовить вывод правофланговых дивизий в исходное положение, а затем помочь обеспечить их взаимодействие. Параллельно в Верхней Писаревке с теми же целями готовился еще один, но поменьше, ВПУ для левофланговых дивизий ударной группы. Туда тоже отрядили нескольких работников штаба. И наконец, два оператора выехали на КП комбрига Д. В. Аверина, в 199-ю дивизию. Там следовало помочь обеспечить сначала упорную оборону, а затем и наступление на нашем левом фланге, в котором участвовала также 304-я дивизия полковника И. В. Хазова.
Особенность предстоящих наступательных действий состояла в том, что их приходилось начинать с форсирования Северского Донца, ширина которого достигала у нас 80-120 метров. Правда, река была покрыта льдом, но гарантии, что он выдержит артиллерию и особенно танки, не имелось. Поэтому мы должны были ориентироваться на захват двух мостов, расположенных на расстоянии 7 километров друг от друга - около сел Рубежное, Верхний и Старый Салтов. У врага же были превосходные условия для обороны. Например, Верхний Салтов вытянулся по западному берегу Северского Донца более чем на 2,5 километра, и многие его основательные постройки противник превратил в дзоты. За селом находилась возвышенность, где был оборудован наблюдательный пункт, имевший телефонную связь с наиболее крупными очагами сопротивления. Район Старого Салтова враг укрепил еще сильнее. А именно тут мы надеялись ввести в сражение танковую бригаду - она могла преодолеть реку по мостам и двигаться по имевшимся дорогам. По снежной целине боевые машины шли бы слишком медленно.
На этом участке должны были наступать 227-я и 226-я стрелковые дивизии полковника Геворка Андреевича Тер-Гаспаряна и генерала Александра Васильевича Горбатова. 227-я наносила удар на Рубежное и далее на Непокрытое, а 226-я через Верхний Салтов на Песчаное с целью обхода Старого Салтова с севера и запада. Правее изготавливалась атаковать с юго-западных окраин Волчанска на Старицу, Избитское и далее на Терновую 1-я гвардейская дивизия моего старого знакомого генерала И. Н. Руссиянова. Правда, она запаздывала с сосредоточением. 124-я дивизия получила приказ обойти с севера обширный лесной массив между Хотомлей и Чугуевом, тоже ударить на Старый Салтов и далее - на Большую Бабку. О задачах наших старых дивизий я уже упоминал выше.
5 марта, когда завершались приготовления, прибыл новый командарм генерал К. С. Москаленко. Признаться, я опасался, что он не одобрит какие-либо наши решения и придется в большой спешке многое делать заново. Однако он посоветовал:
- Действуйте так, как спланировали, я войду в курс дела сам. С директивой я знаком. В ней, на мой взгляд, имеется один существенный изъян - темпы наступления низкие, мы не успеем еще прорвать оборону врага на всю глубину, как он начнет подводить резервы. Я докладывал об этом главкому, но он сказал, что 10-я танковая бригада пока только получает боевые машины. Это означает, что мы введем ее в бой не ранее третьего-четвертого дня наступления.
Новый командарм был недоволен также мерами маскировки при перегруппировке дивизий из 21-й армии. Они действительно были недостаточными, так как, с одной стороны, у нас не хватало для этого средств, а с другой - не удалось избежать очевидных упущений: мы не смогли наладить комендантскую службу, были случаи переброски войск и материалов в дневное время, кое-где артиллеристы начинали пристрелку сразу же по прибытии в исходное положение.
Но Кирилл Семенович был объективен. Он похвалил нас за безупречную организацию связи, оперативность и точность в постановке задач соединениям, качественное оформление всей оперативной документации.
Погода эти дни, по обычным представлениям, была скверная: шел густой колючий снег, временами налетал порывистый северный ветер. Мы же были довольны, надеясь, что пурга ослепит врага, поможет нашим войскам скрытно преодолеть реку и внезапно ворваться в оборону противника. Имелись, конечно, и свои минусы: тяжело было передвигаться, затруднялись действия артиллеристов, исключалась поддержка авиации.
6 марта, когда войска под прикрытием снежной завесы стали занимать исходное положение, прибыла основная масса пополнения, всего 1341 человек. По 500 с лишним бойцов мы направили в 1-ю гвардейскую и в 226-ю дивизии, остальных - в 227-ю. Особую радость доставили нам 300 лыжников, которых определили в дивизию А. В. Горбатова, так как у Руссиянова лыжники были. Забот у направленных в соединения работников штаба прибавилось. Теперь, выводя части на исходные рубежи, они на марше вливали в них пополнение. Политработники знакомились с воинами, распределяли коммунистов и комсомольцев так, чтобы в каждое отделение обязательно попадал хотя бы один из них. Все же некомплект в частях оставался до 60 процентов.
Наконец забрезжил рассвет 7 марта. В 9.00 началась артиллерийская подготовка. Стреляли в основном по ранее засеченным целям.
Я находился на ВПУ в Петропавловке, когда поступили данные о том, что пехота пошла в атаку. Противник встретил ее сильным, но, к счастью, неприцельным из-за плохой погоды огнем. Северский Донец преодолели повсеместно. Воины на заранее подготовленных полозьях или лыжах везли орудия, минометы, станковые пулеметы. Правый берег был крутым и довольно высоким, огонь врага стал более действенным, но выручали нередкие здесь овраги и балки.
Первой позицией удалось овладеть в начальный, самый трудный день наступления. ..Оперативности и подвижности нового командарма можно было позавидовать. Он побывал почти во всех дивизиях. Вернулся усталый, возбужденный и недовольный: не взяли ни одного населенного пункта. По его мнению, командиры соединений и частей проявляли излишнюю осторожность, к тому же наступление началось неодновременно, так как не все полки и батальоны вышли на исходные рубежи в назначенный им срок.
- Это правильно,- согласился генерал Шерстюк, также вернувшийся из войск.Ведь 1-я гвардейская дивизия лишь приняла участие в артподготовке, а не наступала. Это дало возможность противнику сманеврировать, поэтому так трудно было действовать Тер-Гаспаряну и Горбатову.
Кирилл Семенович сказал также, что для некоторых дивизий исходное положение следовало бы наметить за Северским Донцом, поскольку начертание немецкого переднего края не всюду соответствовало конфигурации русла реки. С этим генерал Шерстюк не согласился, возразив, что все пространство между первой позицией врага и берегом простреливалось еще более плотно, чем русло, поэтому войска, выходившие в исходное положение походным порядком, понесли бы большие неоправданные потери. Кирилл Семенович остался, однако, при своем мнении.
То обстоятельство, что Северский Донец был форсирован, а местами его западный берег оказался свободным от врага, позволяло совершить маневр, хотя и весьма ограниченный.
В те дни я познакомился с генералом Александром Васильевичем Горбатовым, командиром 226-й стрелковой дивизии. Это был замечательный по военной одаренности, своеобычности, оригинальности тактического мышления военачальник. Его непоколебимая честность, прямота суждений, смелость и боевая предприимчивость сделались впоследствии легендарными.
Горбатов был высоким, стройным, безукоризненно сложенным человеком. Особенно привлекало в нем то, что лицом и осанкой он был похож в какой-то мере на своего великого тезку - А. В. Суворова. Во всяком случае, когда я встречался с ним, у меня всегда ненароком возникала эта мысль.
Дивизия А. В. Горбатова появилась у нас 4 марта, а через три дня началось наступление. За это короткое время Александр Васильевич успел досконально изучить противостоявшего врага.
Результат, которого добилась 226-я дивизия в первый день наступления, был ничуть не хуже, чем у соседей. Но если все они оценили форсирование Северского Донца как успех, то Александр Васильевич в 18 часов доложил, что его дивизия наступает безуспешно. Вспыльчивый командарм довольно резко выговорил ему свое неудовольствие, однако внимательно выслушал его предложения. Затем Москаленко приказал мне побывать ночью у Горбатова и Тер-Гаспаряна, чтобы более тесно увязать взаимодействие их соединений и внести необходимые коррективы в план на следующий день. Вот тогда-то я впервые и увидел Александра Васильевича и сразу же проникся к нему уважением. Особенно поражали его голубые глаза, из которых так и лучилась народная сметка. На нем были новые генеральская шинель и папаха, видно впервые полученные, хотя по моим представлениям той поры это был уже очень немолодой человек{113}. Мне стало как-то неловко за командарма, который недавно довольно резко говорил с этим умудренным опытом военачальником, и я постарался, насколько смог, сгладить возникшую неприятность.
Александр Васильевич прямо мне сказал, что попытка взять в лоб Верхний Салтов чревата неоправданными потерями.
- Ведь противник занимает очень выгодное положение, имея на участке в два с половиной километра в каждой из ста пятидесяти хат своих стрелков, автоматчиков и пулеметчиков. Мы вынуждены будем подставить себя под их огонь,убежденно проговорил комдив 226-й и предложил совместными усилиями с соединением Тер-Гаспаряна овладеть прежде всего Рубежным.
- Оттуда,- продолжал Горбатов,- Тер-Гаспарян будет наступать в первоначально указанном ему направлении, а мы - на юг, во фланг и тыл врагу, занимающему Верхний Салтов. В этом случае мы наверняка встретим огонь не из ста пятидесяти, а лишь из нескольких крайних хат. Овладев же Верхним Салтовом, без лишних потерь поможем левому соседу взять Старый Салтов,
Вместе с Александром Васильевичем мы проехали на КП Г. А. Тер-Гаспаряна, который внешне был полной противоположностью Горбатову: очень подвижный брюнет, говоривший громко и темпераментно с заметным кавказским акцентом. Без труда мы пришли к согласию о перегруппировке войск в течение следующего дня 8 марта. Я обрадовал своих собеседников, сообщив, что 9 марта, закончив сосредоточение, нанесет удар и 1-я гвардейская дивизия, так что Рубежное будет обойдено и с севера.
- Очень не хватает нам танков,- посетовал Геворк Андреевич.
Я сказал, что нам обещана 10-я танковая бригада, но пока она получает технику.
- А вы попросите генерала Тамручи{114},- посоветовал Тер-Гаспарян.- Пусть он для начала пошлет хотя бы один батальон из этой бригады.
Как меня обрадовало это сообщение! Ведь я продолжал думать, что мой бывший наставник по-прежнему в заключении или даже погиб.
Немного позже, как только представилась возможность, я последовал совету Тер-Гаспаряна. Наш телефонный разговор с главным танкистом направления был очень душевным. В результате 9 марта одна танковая рота бригады подошла к нам, а через сутки появился и командир бригады полковник В. А. Бунтман, доложивший о сосредоточении соединения на восточном берегу Северского Донца.
А тогда, в ночь на 8 марта, я тут же, на КП Тер-Гаспаряна, написал боевое распоряжение. Суть его состояла в том, что 226-я и 227-я дивизии совместно овладевают Рубежным, а потом, взаимодействуя с 1-й гвардейской стрелковой дивизией и танкистами Бунтмана, обходят Старый Салтов и наносят удар по его гарнизону с севера и запада. С юга же через Большую Бабку, как и было указано в первоначальном приказе, этот мощный опорный пункт обходит, а затем атакует 124-я стрелковая дивизия.
9 марта 226-я и 227-я дивизии нанесли совместный удар на Рубежное. Первоначальный их успех был малообнадеживающим: они заняли всего 15 домов. Кирилл Семенович был крайне расстроен и стал выговаривать мне за то, что я согласился во всем с Горбатовым. Он даже послал Александру Васильевичу две записки довольно резкого содержания. Эта нервозность К. С. Москаленко объяснялась, видимо, тем, что он только что вступил в должность командарма и конечно же не хотел начинать на новом поприще с неудачи. Однако к полудню 10 марта в наших руках была уже большая часть Рубежного, включая церковь, которую враг превратил в особенно опасный узел сопротивления.
Делу помогли два обстоятельства. Во-первых, подошла танковая рота, во-вторых, противник подвергся удару дивизии И. Н. Руссиянова. Теперь все эти силы могли начать подготовку к овладению Старым Салтовом.
7 марта через Северский Донец переправился первый эшелон 1-й гвардейской стрелковой дивизии - 7-й гвардейский стрелковый полк подполковника В. А. Когана. Продвинувшись лесом, он в тот же день внезапным ударом овладел Варваровкой, расположенной в 4-5 километрах к северо-западу от Рубежного. Вслед за тем генерал И. Н. Руссиянов ввел в бой свой второй эшелон - 16-й гвардейский стрелковый полк майора 3. С. Багдасарова. В последующем гвардейцы значительно расширили плацдарм, продвинувшись на 6- 8 километров к северо-западу от реки. В итоге появилась возможность атаковать Рубежное с севера и юга. Вместе с тем стрелковые части могли сейчас обеспечить оба фланга заканчивавшей сосредоточение 10-й танковой бригады полковника В. А. Бунтмана.
Надо сказать, что передовая рота танкистов хорошо помогла пехоте уже в боях за Рубежное. Особо отличился командир этой роты старший лейтенант Ф. А. Гоков, чья тридцатьчетверка была головной. Огнем и гусеницами своей боевой машины он уничтожил задерживавшие продвижение пехоты 2 вражеских дзота, 3 станковых пулемета, миномет и 75-миллиметровое орудие{115}. Столь же решительно, отважно действовали и другие танкисты. Так, экипаж младшего лейтенанта Я. Е. Могилы уничтожил десятки гитлеровцев и несколько орудий{116}.
Совместным ударом стрелковые части Горбатова и Тер-Гаспаряна, взаимодействуя с танкистами, выбили врага из Рубежного. Тем самым они увеличили в глубину плацдарм на правом берегу реки и теперь могли обойти Старый Салтов с севера. Но предварительно, 11 марта, дивизия А. В. Горбатова овладела сильно укрепленным Верхним Салтовом, а также селом Петровское.
Настойчиво преодолевала сопротивление противника и 124-я стрелковая дивизия полковника А. К. Берестова. Она действовала к югу от Старого Салтова и наступала через село Молодовое на Большую Бабку. В первый день, форсировав реку, передовой отряд соединения был встречен контратакой превосходящих сил фашистов и окружен. Но вскоре переправился второй эшелон дивизии - 622-й стрелковый полк подполковника Ю. Ю. Кокоря. Гитлеровцы контратаковали и кокоревцев, но те сумели дать отпор и вызволили окруженных товарищей. Сначала при поддержке артиллерии в Молодовое проникла рота автоматчиков лейтенанта А. И. Понина. Затем противника атаковал с другого направления батальон 781-го полка во главе со старшим лейтенантом А. Н. Велижалиным. В итоге этих ожесточенных боев наши воины не только выручили передовой отряд дивизии, но и зажали в клещи, а затем разгромили немецкий 514-й полк, захватили его штаб, знамя и много трофеев.
Так Старый Салтов был обойден с трех сторон. Кирилл Семенович выехал в войска и с присущей ему энергией организовал взаимодействие соединений во время штурма Старого Салтова. Он воочию увидел, как слаженно и дерзко сражались 226-я дивизия и танкисты бригады Бунтмана. Среди особо отличившихся снова были танкисты старшего лейтенанта Ф. А. Гокова и младшего лейтенанта Я. Е. Могилы. Ф. А. Гоков удостоился звания Героя Советского Союза, а Я. Е. Могила - ордена Ленина.
Продолжая тесное взаимодействие с танкистами, стрелковые дивизии вышли ко второй оборонительной полосе врага, тянувшейся по реке Большая Бабка, Вскоре они прорвали эту полосу, сокрушив до десятка опорных пунктов, а том числе расположенных в Федоровке, Октябрьском, Песчаном, Драгуновке. 226-я дивизия, поддерживаемая танковым батальоном 10-й бригады, своим продвижением оказывала существенную помощь соседям. 14 марта она овладела деревнями Червона Роганка, Сороковка, хутором Приволье, совхозом имени К. Г. Стеценко и, что особенно важно, перехватила шоссе Чугуев - Харьков, правда, сначала одним батальоном, оказавшись местами впереди соседей на 30 и даже 50 километров.
Все это не на шутку встревожило командование 6-й армии противника. 14 марта в полдень Паулюс бросил пехотные части, снятые с пассивных участков фронта, в ожесточенную контратаку из района села Непокрытое. Она щедро поддерживалась танками и авиацией 4-го воздушного флота. Завязались упорные бои. Сдержать напор врага помогли артиллеристы. Первыми открыли счет уничтоженных фашистских танков расчеты Н. К. Механова, Г. Мустакова, М. Д. Орлова, С. Ф. Сударова. Не отставали и другие батарейцы. В эти же дни впервые в нашей армии вступили в схватку с гитлеровцами роты противотанковых ружей. Они зарекомендовали себя надежной силой. Попытка отбросить наши войска уже во время первой контратаки стоила противнику десятка танков и нескольких сот убитых солдат и офицеров.
В последующие дни вражеские контратаки повторялись с нарастающим ожесточением. С большим трудом удавалось локализовать их, используя все, что можно было взять с других участков. Выручала нас и авиация, которая активизировала свои действия в связи с улучшением погоды. Так, семерка капитана Б. Н. Еремина из 296-го истребительного полка смело вступила в бой с 25 фашистскими самолетами. Лейтенанты Александр Мартынов, Михаил Седов, Алексей Соломатин и старший сержант Дмитрий Король сбили по одному, а лейтенант Василий Скотный - два гитлеровских бомбардировщика. Двадцать третий самолет противника записал на свой личный счет сам Еремин, который летал на истребителе, построенном на средства своего земляка - председателя одного из колхозов Саратовщины Ф. П. Головатого. Сбив семь вражеских самолетов, наша эскадрилья вынудила остальные бомбардировщики повернуть назад и сбросить свой смертоносный груз на территорию, занятую немецкими войсками. Советские истребители потерь не имели{117}.
Героически сражались и летчики 282-го истребительного авиаполка майора А. В. Минаева. 15 марта при отражении контрудара противника лейтенанты П. Е. Бетевой, А. И. Кулаков, М. В. Рыков, С. А. Степин и А. Н. Толстов во главе с майором А. И. Буколовым атаковали большую группу фашистских бомбардировщиков. Они сбили два самолета и повредили один. В тот день наши летчики обратили вспять еще две эскадрильи "юнкерсов", причем звено лейтенанта В. А. Новикова сбило один бомбардировщик, а остальных заставило отбомбиться по своим войскам. Был уничтожен также один из истребителей, прикрывавших "юнкерсов".