Страница:
Стремление быть совершенной во всем, перфекцио низм -z это тирания против самой себя, это еще одн ловушка. Она калечит тебя, она не дает тебе ощутит вкус победы, она мешает тебе наслаждаться жизнью ведь все, что ты ни делаешь, ты делаешь плохо.
КОЛЕБАНИЯ, О ЭТИ МУЧИТЕЛЬНЫЕ КОЛЕБАНИЯ
Как-то раз в доме Глэдис Уиттен, парикмахерши, кото рую Мэрилин звала «Глэднес»*, раздался звонок, и в труб ке послышался отчаянный голос актрисы: «Мне нужн, твоя помощь, – взывала Мэрилин за несколько миль другого конца города, – ну пожалуйста, Глэднес, приез жай, и возьми с собой свою маму». Можно было подумать что случилось какое-то ужасное несчастье, пока Мэрилш не объяснила, в чем дело: «Я никак не могу решить, како„надеть платье“.
Стремление быть во всем совершенной и желани«всем во всем угождать – это сочетание приводит к тому что процесс принятия любого решения превращаете; для тебя в древнегреческую трагедию. Даже в мелоча) проблема вырастает до гигантских размеров. Она по давляет тебя, внушает ужас, парализует.
Какое надеть платье, красное или желтое? Казалоа бы чего проще – но эта дилемма приводит тебя в со стояние панического страха. В котором ты выглядиш! лучше? В котором стройнее? Какое даст тебе больше шансов на успех? Ты прилагаешь поистине титанические усилия, чтобы прийти к какому-то решению от которого зависит вся твоя дальнейшая судьба. Выбор становится борьбой не на жизнь, а на смерть
Г Процесс принятия решения парализует тебя, превращает в эмоционального инвалида. Ты пребываешь как бы в состоянии осады, причем испытываешь максимальные нагрузки. Ты буквально вопиешь к небесам в поисках правильного ответа. Как одержимая, ты бросаешься от одного решения к другому. Красное или желтое. Желтое или красное. Если ты наконец решаешься надеть желтое, тревога твоя усиливается еще больше: а вдруг ты сделала неправильный выбор, а вдруг надо было надеть именно красное? Ты опять меняешь решение и переодеваешься уже в третий раз. И к этому времени, если говорить о нервной системе, ты превращаешься в совершенную развалину. Ты уже совсем не понимаешь, что делать. Уходят минуты. На лбу у тебя выступает холодный пот. О если б сам Господь мог спуститься с небес, указать тебе верное решение и избавить тебя от страданий! Наконец, стиснув зубы, ты решаешься: «Хорошо, я знаю, что поступаю неправильно, но я одеваю красное». Но стоит только тебе выйти из дома, как ты начинаешь ломать себе руки в отчаянии, оттого что не надела желтое. Ты неизбежно опаздываешь туда, где тебя ждут. А человек, к которому ты идешь, совсем уже ослеп от ярости и гнева – он прождал тебя лишних сорок пять минут – и ему совершенно наплевать, во что ты одета, он этого просто уже не замечает.
Нерешительность подрывает самые основы твоего существования. Необходимость принимать самые незначительные решения: яблоко или апельсин, шоколадное или ванильное, куда пойти в кино, что надеть – становится для тебя не удовольствием иметь возможность выбирать, а неким пыточным орудием. К тому времени, как ты наконец решаешься, ты уже совершенно вымотана, окружающие на тебя злятся, а ты преуспела лишь в одном: добавила еще одно звено в непрерывную цепь неразрешимых для тебя ситуаций.
ИНФЕРНАЛЬНЫЕ ДЕМОНЫ: РЕВНОСТЬ, ЗАВИСТЬ И ПАРАНОЙЯ
О неуверенности в себе Монро ходили легенды, но действительность превзошла самые невероятные из них. Она почему-то уверилась в том, что Сид Чаррис, актриса, снимающаяся с ней вместе, тоже хочет стать блондинкой. Как ее ни убеждали, что волосы Чаррис будут светло-каштановыми, на лице Мэрилин было ясно написано, что уж она-то знает, в чем тут дело. «Эта женщина подсознательно хочет стать блондинкой», – твердила она. Так что на всякий случай волосы пятидесятилетней актрисы, которая должна была играть роль домашней хозяйки, сделали темными, а Бернстайну, автору сценария, приказали вычеркнуть каждое слово, которое могло навести на мысль, что Дин Мартин, по сценарию муж Мэрилин, был способен обратить внимание еще на кого-нибудь, кроме жены.
Ты всем чужая, и этот факт делает тебя добычей трех инфернальных демонов: ревности, параноидального чувства, будто все вокруг тебя ненавидят и постоянно строят тебе козни, и жгучего желания переиграть всех. Ты все время сравниваешь себя с другими и постоянно выходит, что ты хуже всех, что ты существо второго сорта: ты воображаешь, будто все твои подружки спят и видят, как бы умыкнуть твоего милого. Все, ну просто все, лучше тебя. Нарядней. Ярче. Симпатичней. Стройней. Удачливей. Способней. Спортивней. С более стройными и длинными ногами. С большей грудью. И этот список можно продолжать до бесконечности. Тебе смертельно хочется стать тем, чем ты не являешься; ты просто ненавидишь себя такую, какая ты есть. Если ты блондинка, то ревнуешь к брюнеткам. А если у тебя темные волосы – ревнуешь к блондинкам. Ты не ценишь своих собственных достоинств, не веришь ни одному комплименту в свой адрес, ни одному доброму слову; ты ревнуешь ко всей вселенной.
Паранойя, ревность и желание всех переиграть сопровождают тебя повсюду, особенно на всяких дружеских вечеринках. Ты уверена в том, что враг подстерегает тебя везде, а враг для тебя – это всякая женщина, которая могла бы стать «его подругой», «его новой возлюбленной». Ну конечно, «эта» способна отбить твоего мужчину. Вот, он уже готов флиртовать с ней, тебя охватывает такое беспокойство, что ты сама, своими руками создаешь то, чего боишься больше всего на свете. Ты превращаешься в какого-то зверя из джунглей; каждым твоим движением руководит ревность. У тебя меняется настроение, ты начинаешь следить за каждым его шагом, за каждым его взглядом. Ты уже неспособна ни с кем нормально общаться: с кем бы ты ни разговаривала, ты смотришь не в глаза собеседнику, а через его плечо. И если твой избранник относится к категории «нехороших парней», о которых мы уже говорили, он дает для твоей ревности обильную пищу. Тебя он как будто не замечает, зато напропалую флиртует со всеми остальными. Ты видишь, как он, улыбаясь, разговаривает с ней. Инфернальные демоны переходят в атаку: «Конечно, она должна нравиться ему больше. Она красивее. И фигура у нее лучше. И ноги стройней. И одевается она лучше. Наверняка он бросит меня и уйдет к ней».
Ты следишь за ним, как коршун за мышью. Обменяются телефонами или нет? Вот он ей улыбается своей завлекательной улыбкой. Ну да, ты уже потеряла его. Ты сходишь с ума, чувствуешь, как безумие охватывает всю тебя и выплескивается наружу. Веселый вечер стал для тебя катастрофой. Ты пытаешься подавить свою ярость, но у тебя ничего не выходит. Ты подходишь и пытаешься обнять его, чтоб она знала, что он – твой и ничей больше. Потом ты одариваешь ее лучшим из твоего арсенала уничтожающих взглядов – о, если б взглядом можно было и в самом деле убить! – и с нетерпением ждешь конца вечеринки, чтоб разделаться с ней окончательно: «С кем это ты разговаривал, ну помнишь, такая, у нее еще лицо, как перезрелая груша?» «Бедняжка, не знаю, что б я делала, если б у меня были такие же кривые ноги».
Ты погружаешься в глубины ревности, тебя затягивает водоворот паранойи: в бурном океане жизни для тебя не находится даже утлого плотика; а главное – у тебя нет самой себя, чтобы ты могла прийти себе на помощь.
БЛИЗОРУКОСТЬ; ИДОЛЫ ВМЕСТО ПРОСТЫХ СМЕРТНЫХ
Она выбрала Джо Димаджио… Чтоб обрести наконец любовь и поддержку, чего ей нехватало, чего она жаждала всю жизнь, лучшей партии, чем этот спокойный, уравновешенный человек, которого спортивные комментаторы прозвали «Последним настоящим героем», и представить было нельзя. Ну можно ли иметь лучшее средство против вечных депрессий и бессонниц, чем этот красивый стоик, расположение духа которого, казалось, не меняется никогда?
Я думала, что выхожу за веселого спортивного парня, писала Мэрилин о своем первом свидании с ним. – А вместо этого мне пришлось улыбаться сдержанному джентльмену в сером костюме… Можно было подумать, что перед тобой либо сталелитейный магнат, либо конгрессмен…» Само замужество едва ли длилось больше девяти месяцев… Став обладателем Мэрилин, он проявил большое недовольство родом ее занятий, не любил, когда посторонние вторгались в его личную жизнь, а кроме того, его бесили две вещи: эксплуатация Голливудом ее тела в секс-фильмах и ее нескромная манера одеваться. Даже платья с глубоким вырезом выводили его из себя, и Мэрилин пришлось носить высокие воротники и платья, хотя и облегающие, что было ее обычным стилем, но как можно более закрытые…
Позже Мэрилин писала: «Многое из того, что было для меня нормальным или даже желательным, его просто выводило из себя».
Вскоре брак Мэрилин распался… Существуют свидетельства, что в состоянии гнева он мог и поколотить ее.
В детстве ты привыкла жить в мире фантазий. Когда ты стала взрослой, весь мир для тебя перевернулся, ты все поставила с ног на голову: там, где черное, ты видишь белое и наоборот. Нормальных парней ты просто не замечаешь, принимая за них вовсе не тех, какие тебе на самом деле нужны, и какой-нибудь смазливый дурак, для которого ты – всего лишь средство, становится твоим лучшим другом. Весь мир ты видишь как бы отраженным в кривом зеркале. Ты неспособна смотреть на вещи прямо, непосредственно. Все твои суждения невероятно искажены. Ты неверно судишь о людях, ты путаешь друзей и врагов, из простых смертных делаешь себе идолов, наделяя их безграничной властью над собой и своей жизнью. Главное в них качество для тебя – то, что ты им нравишься; тебе совершенно неважно, что это за люди. Если одному из них ты разонравилась, если тебе дали отставку, если на тебя повысили голос, произнесли о тебе критическое суждение, если тебе не звонят, ты чувствуешь себя опустошенной. Какое-нибудь ничтожество для тебя вдруг становится чуть ли не самым главным человеком в жизни. Ты окружена негодяями: в то время как ты бьешься изо всех сил, чтобы им понравиться, они вцепились в тебя, как паразиты, и сосут твою кровь.
Ты знакомишься с мужчиной или с женщиной. Твое суждение о нем или о ней основано исключительно на внешности, потому что ты неспособна заглянуть им внутрь, потому что в духовном смысле ты близорука. О характере человека ты судишь по тому, как он одевается, как он выглядит, т. е. только по его внешности. Ты считаешь, что ключ, который может помочь раскрыть перед тобой сущность, внутренний мир человека, кроется в манере одеваться и носить украшения, в прическе или даже в роде занятий.
Ты влюбляешься не в человека, а в красивый профиль и элегантную одежду. На самом деле у него всего один костюм и репутация честолюбца, для которого люди – ступеньки в его карьере. Но ты не замечаешь то, что видно невооруженным глазом. Ты выворачиваешь действительность наизнанку. И даже когда он напрямую использует тебя – просит, например, купить ему новый костюм, познакомить его с твоими друзьями, – ты продолжаешь думать, что он – воплощение совершенства. Когда он бросает тебя для женщины побогаче, для женщины, у которой больше связей, которая может покупать ему костюмы подороже, у которой есть дом в городе и дом в деревне, а не какая-то там квартира, – в этом некого винить, кроме тебя самой. Ты совершила первую ошибку, ты сделала шаг не в ту сторону. Ты не только составила неверное, ошибочное суждение, но и упорствуешь в нем. Вот и завязла, как муха в банке меда.
Ты витаешь в облаках; ты неспособна правильно судить о людях и отношениях между ними. А когда истина обнаруживается, удар для тебя слишком силен, и страдания твои искренни и глубоки. Тебе более близки и привычны мечтания о том, что могло бы быть, чем то, что существует в действительности. Каждый день ты садишься на скорый поезд своих фантазий, не замечая, что творится вокруг, и разочарование, ожидающее тебя в конце концов, неотвратимо.
ЖЕРТВА
Итак, тебе не удалось отыскать Святой Грааль – получить свою толику любви родителей, которые не любили ни себя, ни друг друга, а потому и тебя не могли любить; ты привыкла к неудачам, привыкла всегда проигрывать, привыкла всегда быть жертвой. Какой бы талантливой и привлекательной ты ни была, как бы усердно ни трудилась, неудачи, вечный проигрыш стали частью твоей натуры. В победе ты всегда видишь что-то неестественное, подозрительное. Как в любви тебе всегда видится какое-то отклонение от нормы, так и успех тебе кажется вещью немыслимой, ненормальной. Едва ты начинаешь побеждать, как тут же своими руками делаешь все, чтобы не допустить победы; стоит кому-нибудь полюбить тебя, ты обрываешь с ним всякие отношения. Как в жизни, так и в любви ты всегда жертва; изменить здесь что-нибудь тебе не по силам. Какую ситуацию в твоей жизни ни возьми, ты всегда не на высоте: даже на работе ты становишься «шестеркой», т. е. продолжается все то же: ты напрочь отрицаешь собственную самоценность; ты подчиняешь свою волю требованиям других в надежде, что тебе удастся завоевать их любовь и одобрение. И что бы ты ни делала, все тебе мало: и на работе, и дома, и в постели.
А раз ты неспособна сказать «нет», то и тащишь воз, выбиваясь из последних сил. Твой начальник, например, просит остаться после работы: ему, видите ли, надо отпечатать еще двести страниц; и ты, как дура, соглашаешься, хотя у тебя были совсем другие планы, да и вообще своих дел по горло; так и сидишь до трех ночи в офисе, барабаня по клавишам.
Подруга просит устроить у тебя на квартире маленькую вечеринку. Кончается все тем, что ты бегаешь по магазинам, тратишь свои деньги, готовишь на целую ораву незнакомых и полузнакомых людей. Попросить Же ее помочь или дать денег ты стесняешься, а сама она не предлагает.
Ты не можешь сказать «нет» нечистоплотным предложениям; ты окружаешь себя людьми, которые помыкают тобой, – даже несимпатичные тебе люди ухитряются использовать тебя в своих целях; а уж начальники эксплуатируют тебя просто внаглую. Ты так устроена, что тебя почему-то влечет к таким людям, ты чуешь их за версту. И ты продолжаешь играть в эти игры снова и снова, каждый раз делая заведомо проигрышный ход, потому что других ходов просто не знаешь.
Чтобы сделать свою жизнь достойной, ты бьешься как рыба об лед, – а результаты все хуже и хуже. Тебя эксплуатируют, тебя не принимают в расчет – иначе и не может быть: ты сама окружила себя этими людьми. Ни слова хотя бы благодарности, ни от кого. Тебе больно, ты постоянно расстроена, но выхода нет, потому что во всем этом виновата ты сама. Идет время, и ты привыкаешь к постоянным неудачам, привыкаешь всегда проигрывать, это становится для тебя естественным состоянием, нормальной жизненной позицией, какой бы способной и талантливой ты ни была; ты – жертва собственных неверных установок и суждений, жертва собственной боязни говорить правду в глаза, жертва собственной потребности угождать другим и ждать любви от тех, кто не может тебе ее дать.
ИЗВИНИ, ЭТО Я ВИНОВАТА
На тебя словно кто-то навел порчу. Какая бы неприятность ни случилась, львиную долю вины ты всегда берешь на себя. Ты неспособна признать, что и в твоей жизни бывает хорошее; но вот стоит случиться какому несчастью, виновата всегда ты. Скажем, у тебя неделя отпуска, ты едешь на острова, и два дня из семи льет дождь. Кто виноват? – конечно, ты: надо было ехать не на этот остров. У твоего парня испортилось настроение, и он повышает на тебя голос; виновата в этом опять ты, потому что настроение у него испортилось из-за тебя. Проваливается какой-нибудь деловой проект, фирма лишается прибыли – пусть в дело вовлечено более сотни людей, все равно виновата ты. Плохо старалась. После свидания он больше не звонит, и в этом виновата тоже ты. Во всем ты готова отыскать прекрасную возможность самобичевания. Ты выглядела слишком глупой, или некрасивой, или подвела твоя полнота, или, наоборот, худоба; ты была не так одета, или сказала что-то не то.
Ты постоянно слышишь внутри эти голоса: «Ну ничего не можешь сделать как следует; все это из-за тебя». День за днем, год за годом ты самозабвенно предаешься самобичеванию, а вокруг тебя почему-то всегда люди, которые поддерживают тебя в убеждении, что все, что ни случится – все из-за тебя. Ты вечная неудачница. Ты неспособна побеждать. Жизнь – порядочная стерва, а после нее придет смерть; но и в этом будешь виновата только ты сама.
«ЧИТАЕТСЯ С ТРУДОМ? НО ПОГОДИ,
НЕ ТОРОПИСЬ ЗАХЛОПЫВАТЬ ЭТУ КНИГУ»
Ты потрясена? Ты шокирована? Ну да, ведь мы до сих пор рассуждали только о том, что в тебе плохо, а говорить тебе это в лицо все равно, что бить поленом по голове. Потерпи. Это еще не приговор, у нас есть для тебя слова и получше. Мы нарочно провели тебя по самым темным и мрачным закоулкам твоей жизни и твоей натуры, чтоб ты смогла увидеть свет в конце тоннеля. Обстоятельства довольно долго не давали тебе передышки; жизнь держала тебя в черном теле. Но повторяем еще раз: чтобы стать свободной, ты должна открытым взором и непредвзято посмотреть на свою жизнь и понять наконец, кем ты стала. Задача непростая. И процесс болезненный. Но другого пути нет. Так иди же, не торопясь, не забегая вперед и не отставая.
Ты придешь к выздоровлению, ты одолеешь всех своих Демонов; но пока нужно еще завершить процесс осознания. Познай себя; путь твой не усеян розами, но ведь до сих пор ты все-таки шагала вперед и не останавливалась. Помни, что любая перемена в тебе, в твоем сознании – только к лучшему. Ты же сделала первые шаги к выздоровлению и продолжаешь свой путь – ведь ты еще не захлопнула эту книгу.
РУССКАЯ РУЛЕТКА
Были ли все ее беременности внематочными или ложными – вопрос оставался открытым. Грин заявляет, что когда-то еще давно она сделала аборт – и последствия оказались ужасными: она лишилась всякой возможности забеременеть… Но еще лучше дело объясняет одна подруга Мэрилин, с которой та была когда-то довольно близка: по ее словам, Мэрилин сделала не один аборт, и не два, а гораздо, гораздо больше; во всяком случае, не менее двенадцати! Причем, в дешевых клиниках – дело было еще в те годы, когда она работала моделью или снималась за гроши в эпизодах по семилетним контрактам – таким образом, внутри у нее, наверняка, все было в шрамах. И без сомнения, ее предрасположенность к внематочной беременности была весьма высокой…
«И она никогда не пользовалась колпачком?»
«Она терпеть их не могла», – вот что ответила на это подруга…
Теперь же, когда у нее есть Миллер, она всей душой предана ему, она обязательно сделает операцию, а если понадобится, еще одну, и у нее появится возможность иметь детей, и она будет снова беременеть – но не изменится лишь одно: глубина депрессии после того, как ее беременность, настоящая ли, внематочная или ложная, прекратится.
В эту игру ты играешь каждые двадцать восемь дней. Это как русская рулетка. Ты забеременела? Если да, то кто отец? А если ты знаешь, то как ему сказать об этом? Ведь ты с ним больше не видишься. Ты переспала с ним всего один раз. Он женат. Он тысячу раз твердил, что не хочет ребенка. У тебя уже было четыре или пять абортов. И каждый раз ситуация осложняется. Ты очень, очень хотела бы ребенка, но, похоже, у тебя на горизонте всего один мужчина, а он не хочет жениться и ни за что не женится на тебе. Ну почему у тебя вечно не как у всех? Ты закрываешь глаза и снова погружаешься в грезы: свадьба, подвенечное платье, обручальное кольцо, поздравления, цветы, музыка, медовый месяц на Карибских островах. А вместо этого – тошнота по утрам, мысли о ребенке, которого ты не можешь себе позволить.
Домашний тест дает положительный результат: ты беременна; визит к гинекологу его подтверждает.
Ты делаешь аборт, и, как всегда, его нет с тобой рядом. Неважно, почему он не пришел: ты ли не решилась сказать ему или, наоборот, сказала, а он отнесся к известию более чем хладнокровно. Подавленная, ты возвращаешься домой, даешь себе клятву, что отныне, пока не выйдешь замуж, будешь обязательно предохраняться… да, урок пошел тебе впрок. Ты выжидаешь десять дней, пока снова можно будет лечь в постель с мужчиной, и все начинается сначала: ты продолжаешь унижать свое тело и дух игрой в русскую рулетку.
«ОПАСНЫЕ ГОДЫ ЖИЗНИ И ЛЮБВИ»
В главной роли Милли. Мелодрама. Сериал
Когда вчера мы расстались с Милли, жизнь ее в очередной раз подходила к концу. Ее возлюбленный, Джон, бросил ее в тяжелом состоянии: он бежал с лучшей ее подругой, Алисой, так и не вернув взятые якобы взаймы тысячу долларов. В телефонной трубке мертвая тишина: телефон отключен за неуплату. Она не может позвонить на работу и предупредить, что опоздает, потому что записалась к дантисту: больной зуб, напомнивший о себе три недели назад, неожиданно разболелся не на шутку. К дантисту тоже опоздала: не могла найти чего надеть почище, а когда пошла купить что-нибудь из одежды, автоматы пожрали все ее кредитные карточки, потому что весь кредит по ним давно вышел. Когда она наконец попала к дантисту, задержавшись еще в химчистке на час и устроив там скандал, чтобы ей побыстрее почистили плащ, и еще один – в очереди на такси, который, впрочем, окончился для нее позором и поражением, вредный врач заявил, что сможет принять ее только завтра. А когда она в конце коцов добралась до работы, начальник, вне себя от ярости за ее очередное опоздание, указал ей на дверь.
Бедная Милли. Что ждет ее завтра?
Вернется ли Джон? Или она зачахнет от одиночества? Сможет ли врач спасти ее зуб? Выгонят ли ее из квартиры? Смотрите завтра очередную серию мелодрамы «Опасные годы жизни и любви».
Еще один выброс адреналина! Еще один приступ тревоги! Ты в панике! Подступает хаос! Каждый день ты попадаешь в пограничную ситуацию, каждый день ты ходишь по краю пропасти – именно в этом направлении и развивалась вся твоя болезнь. В детстве тебя либо вовсе не замечали, либо постоянно ругали и наказывали – словами или действием, роли не играет – каждый день ты была существом, которое никто не принимает в расчет, словом, ты была гадким утенком. Ты не могла предугадать, когда получишь нагоняй в следующий раз и за что. А когда это случалось, тебе становилось страшно, панический ужас охватывал все твое существо. А это значит опять выброс адреналина.
Став взрослой, ты превратилась в героиню мыльной оперы: ежедневно у тебя неприятности, ежедневно подскакивает адреналин в крови, ежедневно тебя окружают дурные актеры, играющие негодяев и подонков. И несмотря ни на что, ты терпеливо и упорно играешь свою роль в ежедневном сериале, поистине достойном своей награды в этом жанре. Ведь это ты теряешь возлюбленного, дом, работу, в конце концов, каплю за каплей жизнь, ведь это ты – та самая женщина, которую предают друзья, у которой муж алкоголик, игрок, вечно в долгах, хотя ты из кожи лезешь вон, чтобы хоть как-то его направить на путь истинный.
Ты вечно всюду опаздываешь – это у тебя хроническое. Все друзья давно знают: если ты обещаешь прийти в двенадцать – раньше часу не жди. Ты вечно откладываешь все на завтра, на послезавтра, а когда наконец решаешься взяться за дело, оказывается, у тебя нет времени. Ты так перегружаешь свой распорядок дня, что просто физически неспособна переделать все дела, тем более явиться на все назначенные встречи, а к тому времени, когда ты все-таки куда-нибудь успеваешь, возбуждение так велико, что твой адреналин, как вирус, поражает не только тебя, но и всех окружающих. Чтобы чувствовать себя в норме, тебе каждый день нужна хоть какая-нибудь, хоть маленькая неприятность, а если все идет хорошо – ты места себе не находишь.
19 мая 1962 года в Медисон-сквер Гарден в Нью-Йорке устраивали праздник с салютом в честь дня рождения президента Кеннеди… Питеру Лофорду пришла в голову идея, что Мэрилин Монро должна спеть президенту поздравительную песню… Мэрилин была и польщена, и, в то же время, напугана. В то время она снималась в каком-то фильме. Так вот, даже совсем короткие диалоги в нем давались ей с большим трудом. Зависимость от лекарств, от визитов к психиатру, от собственных фантазий все возрастала. Она так боялась этого выступления, что Джоан Гринсон, дочь ее психиатра, даже подарила Мэрилин детскую книжку «Маленький мотор, который все мог», и для вящей уверенности в себе Мэрилин всюду таскала ее с собой. Зашитая в прозрачное платье, Мэрилин, дух которой поддерживался детской книжкой, пилюлями и шампанским, ухитрилась с сексуальными придыханиями спеть коротенький куплет «Благодарю вас, мистер Президент» (стихи написаны на мелодию песни «Благодарю вас, воспоминания»), а потом во главе хора собравшейся толпы запела «С днем рождения»… Это была минута как и необыкновенного воодушевления – толпа чуть с ума не со-HiJia от восторга, – так и величайшего замешательства.
Все, что делала оробевшая Мэрилин, она делала как во сне, как одурманенная, и это ее состояние порождало долгие и достаточно эротические паузы. У всех на виду были ее сладострастные формы, но разум ее как бы ушел на задний план, растворился в сверкающей дымке ее роскошного тела».
В тебе живет смертоносная сила, порождающая боль, страх, страдания, тревогу, расстройство, ощущение хаоса и постоянного кризиса. Ты не представляешь для себя жизнь без всего этого. Но и с этим жить тоже нельзя. Такая жизнь просто медленно убивает тебя.
О ДА, БОЛЕЗНЬ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ СМЕРТЕЛЬНОЙ
Одиночество Мэрилин, и без того отчаянное после тихого развода с мистером (Артуром) Миллером, усугубилось еще и неожиданной смертью Кларка Гейбла, случившейся буквально через несколько дней. В тот самый день, когда они закончили своих «Чудаков», его настиг сердечный приступ. Но все были уверены, что он скоро встанет на ноги, и действительно, казалось, ему становится лучше. И вдруг он взял и умер. Мэрилин была в шоке… «Я ведь любила его, Лена. Он был так ко мне добр. Он всегда мне улыбался, всегда поддерживал. Все меня презирали, все, кроме него. Это был великий человек, великий во всем. Но он меня уважал. Я это сама видела. Он поцеловал меня на прощанье… Настоящий друг… О Боже, ну зачем он умер?»
КОЛЕБАНИЯ, О ЭТИ МУЧИТЕЛЬНЫЕ КОЛЕБАНИЯ
Как-то раз в доме Глэдис Уиттен, парикмахерши, кото рую Мэрилин звала «Глэднес»*, раздался звонок, и в труб ке послышался отчаянный голос актрисы: «Мне нужн, твоя помощь, – взывала Мэрилин за несколько миль другого конца города, – ну пожалуйста, Глэднес, приез жай, и возьми с собой свою маму». Можно было подумать что случилось какое-то ужасное несчастье, пока Мэрилш не объяснила, в чем дело: «Я никак не могу решить, како„надеть платье“.
Стремление быть во всем совершенной и желани«всем во всем угождать – это сочетание приводит к тому что процесс принятия любого решения превращаете; для тебя в древнегреческую трагедию. Даже в мелоча) проблема вырастает до гигантских размеров. Она по давляет тебя, внушает ужас, парализует.
Какое надеть платье, красное или желтое? Казалоа бы чего проще – но эта дилемма приводит тебя в со стояние панического страха. В котором ты выглядиш! лучше? В котором стройнее? Какое даст тебе больше шансов на успех? Ты прилагаешь поистине титанические усилия, чтобы прийти к какому-то решению от которого зависит вся твоя дальнейшая судьба. Выбор становится борьбой не на жизнь, а на смерть
Г Процесс принятия решения парализует тебя, превращает в эмоционального инвалида. Ты пребываешь как бы в состоянии осады, причем испытываешь максимальные нагрузки. Ты буквально вопиешь к небесам в поисках правильного ответа. Как одержимая, ты бросаешься от одного решения к другому. Красное или желтое. Желтое или красное. Если ты наконец решаешься надеть желтое, тревога твоя усиливается еще больше: а вдруг ты сделала неправильный выбор, а вдруг надо было надеть именно красное? Ты опять меняешь решение и переодеваешься уже в третий раз. И к этому времени, если говорить о нервной системе, ты превращаешься в совершенную развалину. Ты уже совсем не понимаешь, что делать. Уходят минуты. На лбу у тебя выступает холодный пот. О если б сам Господь мог спуститься с небес, указать тебе верное решение и избавить тебя от страданий! Наконец, стиснув зубы, ты решаешься: «Хорошо, я знаю, что поступаю неправильно, но я одеваю красное». Но стоит только тебе выйти из дома, как ты начинаешь ломать себе руки в отчаянии, оттого что не надела желтое. Ты неизбежно опаздываешь туда, где тебя ждут. А человек, к которому ты идешь, совсем уже ослеп от ярости и гнева – он прождал тебя лишних сорок пять минут – и ему совершенно наплевать, во что ты одета, он этого просто уже не замечает.
Нерешительность подрывает самые основы твоего существования. Необходимость принимать самые незначительные решения: яблоко или апельсин, шоколадное или ванильное, куда пойти в кино, что надеть – становится для тебя не удовольствием иметь возможность выбирать, а неким пыточным орудием. К тому времени, как ты наконец решаешься, ты уже совершенно вымотана, окружающие на тебя злятся, а ты преуспела лишь в одном: добавила еще одно звено в непрерывную цепь неразрешимых для тебя ситуаций.
ИНФЕРНАЛЬНЫЕ ДЕМОНЫ: РЕВНОСТЬ, ЗАВИСТЬ И ПАРАНОЙЯ
О неуверенности в себе Монро ходили легенды, но действительность превзошла самые невероятные из них. Она почему-то уверилась в том, что Сид Чаррис, актриса, снимающаяся с ней вместе, тоже хочет стать блондинкой. Как ее ни убеждали, что волосы Чаррис будут светло-каштановыми, на лице Мэрилин было ясно написано, что уж она-то знает, в чем тут дело. «Эта женщина подсознательно хочет стать блондинкой», – твердила она. Так что на всякий случай волосы пятидесятилетней актрисы, которая должна была играть роль домашней хозяйки, сделали темными, а Бернстайну, автору сценария, приказали вычеркнуть каждое слово, которое могло навести на мысль, что Дин Мартин, по сценарию муж Мэрилин, был способен обратить внимание еще на кого-нибудь, кроме жены.
Ты всем чужая, и этот факт делает тебя добычей трех инфернальных демонов: ревности, параноидального чувства, будто все вокруг тебя ненавидят и постоянно строят тебе козни, и жгучего желания переиграть всех. Ты все время сравниваешь себя с другими и постоянно выходит, что ты хуже всех, что ты существо второго сорта: ты воображаешь, будто все твои подружки спят и видят, как бы умыкнуть твоего милого. Все, ну просто все, лучше тебя. Нарядней. Ярче. Симпатичней. Стройней. Удачливей. Способней. Спортивней. С более стройными и длинными ногами. С большей грудью. И этот список можно продолжать до бесконечности. Тебе смертельно хочется стать тем, чем ты не являешься; ты просто ненавидишь себя такую, какая ты есть. Если ты блондинка, то ревнуешь к брюнеткам. А если у тебя темные волосы – ревнуешь к блондинкам. Ты не ценишь своих собственных достоинств, не веришь ни одному комплименту в свой адрес, ни одному доброму слову; ты ревнуешь ко всей вселенной.
Паранойя, ревность и желание всех переиграть сопровождают тебя повсюду, особенно на всяких дружеских вечеринках. Ты уверена в том, что враг подстерегает тебя везде, а враг для тебя – это всякая женщина, которая могла бы стать «его подругой», «его новой возлюбленной». Ну конечно, «эта» способна отбить твоего мужчину. Вот, он уже готов флиртовать с ней, тебя охватывает такое беспокойство, что ты сама, своими руками создаешь то, чего боишься больше всего на свете. Ты превращаешься в какого-то зверя из джунглей; каждым твоим движением руководит ревность. У тебя меняется настроение, ты начинаешь следить за каждым его шагом, за каждым его взглядом. Ты уже неспособна ни с кем нормально общаться: с кем бы ты ни разговаривала, ты смотришь не в глаза собеседнику, а через его плечо. И если твой избранник относится к категории «нехороших парней», о которых мы уже говорили, он дает для твоей ревности обильную пищу. Тебя он как будто не замечает, зато напропалую флиртует со всеми остальными. Ты видишь, как он, улыбаясь, разговаривает с ней. Инфернальные демоны переходят в атаку: «Конечно, она должна нравиться ему больше. Она красивее. И фигура у нее лучше. И ноги стройней. И одевается она лучше. Наверняка он бросит меня и уйдет к ней».
Ты следишь за ним, как коршун за мышью. Обменяются телефонами или нет? Вот он ей улыбается своей завлекательной улыбкой. Ну да, ты уже потеряла его. Ты сходишь с ума, чувствуешь, как безумие охватывает всю тебя и выплескивается наружу. Веселый вечер стал для тебя катастрофой. Ты пытаешься подавить свою ярость, но у тебя ничего не выходит. Ты подходишь и пытаешься обнять его, чтоб она знала, что он – твой и ничей больше. Потом ты одариваешь ее лучшим из твоего арсенала уничтожающих взглядов – о, если б взглядом можно было и в самом деле убить! – и с нетерпением ждешь конца вечеринки, чтоб разделаться с ней окончательно: «С кем это ты разговаривал, ну помнишь, такая, у нее еще лицо, как перезрелая груша?» «Бедняжка, не знаю, что б я делала, если б у меня были такие же кривые ноги».
Ты погружаешься в глубины ревности, тебя затягивает водоворот паранойи: в бурном океане жизни для тебя не находится даже утлого плотика; а главное – у тебя нет самой себя, чтобы ты могла прийти себе на помощь.
БЛИЗОРУКОСТЬ; ИДОЛЫ ВМЕСТО ПРОСТЫХ СМЕРТНЫХ
Она выбрала Джо Димаджио… Чтоб обрести наконец любовь и поддержку, чего ей нехватало, чего она жаждала всю жизнь, лучшей партии, чем этот спокойный, уравновешенный человек, которого спортивные комментаторы прозвали «Последним настоящим героем», и представить было нельзя. Ну можно ли иметь лучшее средство против вечных депрессий и бессонниц, чем этот красивый стоик, расположение духа которого, казалось, не меняется никогда?
Я думала, что выхожу за веселого спортивного парня, писала Мэрилин о своем первом свидании с ним. – А вместо этого мне пришлось улыбаться сдержанному джентльмену в сером костюме… Можно было подумать, что перед тобой либо сталелитейный магнат, либо конгрессмен…» Само замужество едва ли длилось больше девяти месяцев… Став обладателем Мэрилин, он проявил большое недовольство родом ее занятий, не любил, когда посторонние вторгались в его личную жизнь, а кроме того, его бесили две вещи: эксплуатация Голливудом ее тела в секс-фильмах и ее нескромная манера одеваться. Даже платья с глубоким вырезом выводили его из себя, и Мэрилин пришлось носить высокие воротники и платья, хотя и облегающие, что было ее обычным стилем, но как можно более закрытые…
Позже Мэрилин писала: «Многое из того, что было для меня нормальным или даже желательным, его просто выводило из себя».
Вскоре брак Мэрилин распался… Существуют свидетельства, что в состоянии гнева он мог и поколотить ее.
В детстве ты привыкла жить в мире фантазий. Когда ты стала взрослой, весь мир для тебя перевернулся, ты все поставила с ног на голову: там, где черное, ты видишь белое и наоборот. Нормальных парней ты просто не замечаешь, принимая за них вовсе не тех, какие тебе на самом деле нужны, и какой-нибудь смазливый дурак, для которого ты – всего лишь средство, становится твоим лучшим другом. Весь мир ты видишь как бы отраженным в кривом зеркале. Ты неспособна смотреть на вещи прямо, непосредственно. Все твои суждения невероятно искажены. Ты неверно судишь о людях, ты путаешь друзей и врагов, из простых смертных делаешь себе идолов, наделяя их безграничной властью над собой и своей жизнью. Главное в них качество для тебя – то, что ты им нравишься; тебе совершенно неважно, что это за люди. Если одному из них ты разонравилась, если тебе дали отставку, если на тебя повысили голос, произнесли о тебе критическое суждение, если тебе не звонят, ты чувствуешь себя опустошенной. Какое-нибудь ничтожество для тебя вдруг становится чуть ли не самым главным человеком в жизни. Ты окружена негодяями: в то время как ты бьешься изо всех сил, чтобы им понравиться, они вцепились в тебя, как паразиты, и сосут твою кровь.
Ты знакомишься с мужчиной или с женщиной. Твое суждение о нем или о ней основано исключительно на внешности, потому что ты неспособна заглянуть им внутрь, потому что в духовном смысле ты близорука. О характере человека ты судишь по тому, как он одевается, как он выглядит, т. е. только по его внешности. Ты считаешь, что ключ, который может помочь раскрыть перед тобой сущность, внутренний мир человека, кроется в манере одеваться и носить украшения, в прическе или даже в роде занятий.
Ты влюбляешься не в человека, а в красивый профиль и элегантную одежду. На самом деле у него всего один костюм и репутация честолюбца, для которого люди – ступеньки в его карьере. Но ты не замечаешь то, что видно невооруженным глазом. Ты выворачиваешь действительность наизнанку. И даже когда он напрямую использует тебя – просит, например, купить ему новый костюм, познакомить его с твоими друзьями, – ты продолжаешь думать, что он – воплощение совершенства. Когда он бросает тебя для женщины побогаче, для женщины, у которой больше связей, которая может покупать ему костюмы подороже, у которой есть дом в городе и дом в деревне, а не какая-то там квартира, – в этом некого винить, кроме тебя самой. Ты совершила первую ошибку, ты сделала шаг не в ту сторону. Ты не только составила неверное, ошибочное суждение, но и упорствуешь в нем. Вот и завязла, как муха в банке меда.
Ты витаешь в облаках; ты неспособна правильно судить о людях и отношениях между ними. А когда истина обнаруживается, удар для тебя слишком силен, и страдания твои искренни и глубоки. Тебе более близки и привычны мечтания о том, что могло бы быть, чем то, что существует в действительности. Каждый день ты садишься на скорый поезд своих фантазий, не замечая, что творится вокруг, и разочарование, ожидающее тебя в конце концов, неотвратимо.
ЖЕРТВА
Итак, тебе не удалось отыскать Святой Грааль – получить свою толику любви родителей, которые не любили ни себя, ни друг друга, а потому и тебя не могли любить; ты привыкла к неудачам, привыкла всегда проигрывать, привыкла всегда быть жертвой. Какой бы талантливой и привлекательной ты ни была, как бы усердно ни трудилась, неудачи, вечный проигрыш стали частью твоей натуры. В победе ты всегда видишь что-то неестественное, подозрительное. Как в любви тебе всегда видится какое-то отклонение от нормы, так и успех тебе кажется вещью немыслимой, ненормальной. Едва ты начинаешь побеждать, как тут же своими руками делаешь все, чтобы не допустить победы; стоит кому-нибудь полюбить тебя, ты обрываешь с ним всякие отношения. Как в жизни, так и в любви ты всегда жертва; изменить здесь что-нибудь тебе не по силам. Какую ситуацию в твоей жизни ни возьми, ты всегда не на высоте: даже на работе ты становишься «шестеркой», т. е. продолжается все то же: ты напрочь отрицаешь собственную самоценность; ты подчиняешь свою волю требованиям других в надежде, что тебе удастся завоевать их любовь и одобрение. И что бы ты ни делала, все тебе мало: и на работе, и дома, и в постели.
А раз ты неспособна сказать «нет», то и тащишь воз, выбиваясь из последних сил. Твой начальник, например, просит остаться после работы: ему, видите ли, надо отпечатать еще двести страниц; и ты, как дура, соглашаешься, хотя у тебя были совсем другие планы, да и вообще своих дел по горло; так и сидишь до трех ночи в офисе, барабаня по клавишам.
Подруга просит устроить у тебя на квартире маленькую вечеринку. Кончается все тем, что ты бегаешь по магазинам, тратишь свои деньги, готовишь на целую ораву незнакомых и полузнакомых людей. Попросить Же ее помочь или дать денег ты стесняешься, а сама она не предлагает.
Ты не можешь сказать «нет» нечистоплотным предложениям; ты окружаешь себя людьми, которые помыкают тобой, – даже несимпатичные тебе люди ухитряются использовать тебя в своих целях; а уж начальники эксплуатируют тебя просто внаглую. Ты так устроена, что тебя почему-то влечет к таким людям, ты чуешь их за версту. И ты продолжаешь играть в эти игры снова и снова, каждый раз делая заведомо проигрышный ход, потому что других ходов просто не знаешь.
Чтобы сделать свою жизнь достойной, ты бьешься как рыба об лед, – а результаты все хуже и хуже. Тебя эксплуатируют, тебя не принимают в расчет – иначе и не может быть: ты сама окружила себя этими людьми. Ни слова хотя бы благодарности, ни от кого. Тебе больно, ты постоянно расстроена, но выхода нет, потому что во всем этом виновата ты сама. Идет время, и ты привыкаешь к постоянным неудачам, привыкаешь всегда проигрывать, это становится для тебя естественным состоянием, нормальной жизненной позицией, какой бы способной и талантливой ты ни была; ты – жертва собственных неверных установок и суждений, жертва собственной боязни говорить правду в глаза, жертва собственной потребности угождать другим и ждать любви от тех, кто не может тебе ее дать.
ИЗВИНИ, ЭТО Я ВИНОВАТА
На тебя словно кто-то навел порчу. Какая бы неприятность ни случилась, львиную долю вины ты всегда берешь на себя. Ты неспособна признать, что и в твоей жизни бывает хорошее; но вот стоит случиться какому несчастью, виновата всегда ты. Скажем, у тебя неделя отпуска, ты едешь на острова, и два дня из семи льет дождь. Кто виноват? – конечно, ты: надо было ехать не на этот остров. У твоего парня испортилось настроение, и он повышает на тебя голос; виновата в этом опять ты, потому что настроение у него испортилось из-за тебя. Проваливается какой-нибудь деловой проект, фирма лишается прибыли – пусть в дело вовлечено более сотни людей, все равно виновата ты. Плохо старалась. После свидания он больше не звонит, и в этом виновата тоже ты. Во всем ты готова отыскать прекрасную возможность самобичевания. Ты выглядела слишком глупой, или некрасивой, или подвела твоя полнота, или, наоборот, худоба; ты была не так одета, или сказала что-то не то.
Ты постоянно слышишь внутри эти голоса: «Ну ничего не можешь сделать как следует; все это из-за тебя». День за днем, год за годом ты самозабвенно предаешься самобичеванию, а вокруг тебя почему-то всегда люди, которые поддерживают тебя в убеждении, что все, что ни случится – все из-за тебя. Ты вечная неудачница. Ты неспособна побеждать. Жизнь – порядочная стерва, а после нее придет смерть; но и в этом будешь виновата только ты сама.
«ЧИТАЕТСЯ С ТРУДОМ? НО ПОГОДИ,
НЕ ТОРОПИСЬ ЗАХЛОПЫВАТЬ ЭТУ КНИГУ»
Ты потрясена? Ты шокирована? Ну да, ведь мы до сих пор рассуждали только о том, что в тебе плохо, а говорить тебе это в лицо все равно, что бить поленом по голове. Потерпи. Это еще не приговор, у нас есть для тебя слова и получше. Мы нарочно провели тебя по самым темным и мрачным закоулкам твоей жизни и твоей натуры, чтоб ты смогла увидеть свет в конце тоннеля. Обстоятельства довольно долго не давали тебе передышки; жизнь держала тебя в черном теле. Но повторяем еще раз: чтобы стать свободной, ты должна открытым взором и непредвзято посмотреть на свою жизнь и понять наконец, кем ты стала. Задача непростая. И процесс болезненный. Но другого пути нет. Так иди же, не торопясь, не забегая вперед и не отставая.
Ты придешь к выздоровлению, ты одолеешь всех своих Демонов; но пока нужно еще завершить процесс осознания. Познай себя; путь твой не усеян розами, но ведь до сих пор ты все-таки шагала вперед и не останавливалась. Помни, что любая перемена в тебе, в твоем сознании – только к лучшему. Ты же сделала первые шаги к выздоровлению и продолжаешь свой путь – ведь ты еще не захлопнула эту книгу.
РУССКАЯ РУЛЕТКА
Были ли все ее беременности внематочными или ложными – вопрос оставался открытым. Грин заявляет, что когда-то еще давно она сделала аборт – и последствия оказались ужасными: она лишилась всякой возможности забеременеть… Но еще лучше дело объясняет одна подруга Мэрилин, с которой та была когда-то довольно близка: по ее словам, Мэрилин сделала не один аборт, и не два, а гораздо, гораздо больше; во всяком случае, не менее двенадцати! Причем, в дешевых клиниках – дело было еще в те годы, когда она работала моделью или снималась за гроши в эпизодах по семилетним контрактам – таким образом, внутри у нее, наверняка, все было в шрамах. И без сомнения, ее предрасположенность к внематочной беременности была весьма высокой…
«И она никогда не пользовалась колпачком?»
«Она терпеть их не могла», – вот что ответила на это подруга…
Теперь же, когда у нее есть Миллер, она всей душой предана ему, она обязательно сделает операцию, а если понадобится, еще одну, и у нее появится возможность иметь детей, и она будет снова беременеть – но не изменится лишь одно: глубина депрессии после того, как ее беременность, настоящая ли, внематочная или ложная, прекратится.
В эту игру ты играешь каждые двадцать восемь дней. Это как русская рулетка. Ты забеременела? Если да, то кто отец? А если ты знаешь, то как ему сказать об этом? Ведь ты с ним больше не видишься. Ты переспала с ним всего один раз. Он женат. Он тысячу раз твердил, что не хочет ребенка. У тебя уже было четыре или пять абортов. И каждый раз ситуация осложняется. Ты очень, очень хотела бы ребенка, но, похоже, у тебя на горизонте всего один мужчина, а он не хочет жениться и ни за что не женится на тебе. Ну почему у тебя вечно не как у всех? Ты закрываешь глаза и снова погружаешься в грезы: свадьба, подвенечное платье, обручальное кольцо, поздравления, цветы, музыка, медовый месяц на Карибских островах. А вместо этого – тошнота по утрам, мысли о ребенке, которого ты не можешь себе позволить.
Домашний тест дает положительный результат: ты беременна; визит к гинекологу его подтверждает.
Ты делаешь аборт, и, как всегда, его нет с тобой рядом. Неважно, почему он не пришел: ты ли не решилась сказать ему или, наоборот, сказала, а он отнесся к известию более чем хладнокровно. Подавленная, ты возвращаешься домой, даешь себе клятву, что отныне, пока не выйдешь замуж, будешь обязательно предохраняться… да, урок пошел тебе впрок. Ты выжидаешь десять дней, пока снова можно будет лечь в постель с мужчиной, и все начинается сначала: ты продолжаешь унижать свое тело и дух игрой в русскую рулетку.
«ОПАСНЫЕ ГОДЫ ЖИЗНИ И ЛЮБВИ»
В главной роли Милли. Мелодрама. Сериал
Когда вчера мы расстались с Милли, жизнь ее в очередной раз подходила к концу. Ее возлюбленный, Джон, бросил ее в тяжелом состоянии: он бежал с лучшей ее подругой, Алисой, так и не вернув взятые якобы взаймы тысячу долларов. В телефонной трубке мертвая тишина: телефон отключен за неуплату. Она не может позвонить на работу и предупредить, что опоздает, потому что записалась к дантисту: больной зуб, напомнивший о себе три недели назад, неожиданно разболелся не на шутку. К дантисту тоже опоздала: не могла найти чего надеть почище, а когда пошла купить что-нибудь из одежды, автоматы пожрали все ее кредитные карточки, потому что весь кредит по ним давно вышел. Когда она наконец попала к дантисту, задержавшись еще в химчистке на час и устроив там скандал, чтобы ей побыстрее почистили плащ, и еще один – в очереди на такси, который, впрочем, окончился для нее позором и поражением, вредный врач заявил, что сможет принять ее только завтра. А когда она в конце коцов добралась до работы, начальник, вне себя от ярости за ее очередное опоздание, указал ей на дверь.
Бедная Милли. Что ждет ее завтра?
Вернется ли Джон? Или она зачахнет от одиночества? Сможет ли врач спасти ее зуб? Выгонят ли ее из квартиры? Смотрите завтра очередную серию мелодрамы «Опасные годы жизни и любви».
Еще один выброс адреналина! Еще один приступ тревоги! Ты в панике! Подступает хаос! Каждый день ты попадаешь в пограничную ситуацию, каждый день ты ходишь по краю пропасти – именно в этом направлении и развивалась вся твоя болезнь. В детстве тебя либо вовсе не замечали, либо постоянно ругали и наказывали – словами или действием, роли не играет – каждый день ты была существом, которое никто не принимает в расчет, словом, ты была гадким утенком. Ты не могла предугадать, когда получишь нагоняй в следующий раз и за что. А когда это случалось, тебе становилось страшно, панический ужас охватывал все твое существо. А это значит опять выброс адреналина.
Став взрослой, ты превратилась в героиню мыльной оперы: ежедневно у тебя неприятности, ежедневно подскакивает адреналин в крови, ежедневно тебя окружают дурные актеры, играющие негодяев и подонков. И несмотря ни на что, ты терпеливо и упорно играешь свою роль в ежедневном сериале, поистине достойном своей награды в этом жанре. Ведь это ты теряешь возлюбленного, дом, работу, в конце концов, каплю за каплей жизнь, ведь это ты – та самая женщина, которую предают друзья, у которой муж алкоголик, игрок, вечно в долгах, хотя ты из кожи лезешь вон, чтобы хоть как-то его направить на путь истинный.
Ты вечно всюду опаздываешь – это у тебя хроническое. Все друзья давно знают: если ты обещаешь прийти в двенадцать – раньше часу не жди. Ты вечно откладываешь все на завтра, на послезавтра, а когда наконец решаешься взяться за дело, оказывается, у тебя нет времени. Ты так перегружаешь свой распорядок дня, что просто физически неспособна переделать все дела, тем более явиться на все назначенные встречи, а к тому времени, когда ты все-таки куда-нибудь успеваешь, возбуждение так велико, что твой адреналин, как вирус, поражает не только тебя, но и всех окружающих. Чтобы чувствовать себя в норме, тебе каждый день нужна хоть какая-нибудь, хоть маленькая неприятность, а если все идет хорошо – ты места себе не находишь.
19 мая 1962 года в Медисон-сквер Гарден в Нью-Йорке устраивали праздник с салютом в честь дня рождения президента Кеннеди… Питеру Лофорду пришла в голову идея, что Мэрилин Монро должна спеть президенту поздравительную песню… Мэрилин была и польщена, и, в то же время, напугана. В то время она снималась в каком-то фильме. Так вот, даже совсем короткие диалоги в нем давались ей с большим трудом. Зависимость от лекарств, от визитов к психиатру, от собственных фантазий все возрастала. Она так боялась этого выступления, что Джоан Гринсон, дочь ее психиатра, даже подарила Мэрилин детскую книжку «Маленький мотор, который все мог», и для вящей уверенности в себе Мэрилин всюду таскала ее с собой. Зашитая в прозрачное платье, Мэрилин, дух которой поддерживался детской книжкой, пилюлями и шампанским, ухитрилась с сексуальными придыханиями спеть коротенький куплет «Благодарю вас, мистер Президент» (стихи написаны на мелодию песни «Благодарю вас, воспоминания»), а потом во главе хора собравшейся толпы запела «С днем рождения»… Это была минута как и необыкновенного воодушевления – толпа чуть с ума не со-HiJia от восторга, – так и величайшего замешательства.
Все, что делала оробевшая Мэрилин, она делала как во сне, как одурманенная, и это ее состояние порождало долгие и достаточно эротические паузы. У всех на виду были ее сладострастные формы, но разум ее как бы ушел на задний план, растворился в сверкающей дымке ее роскошного тела».
В тебе живет смертоносная сила, порождающая боль, страх, страдания, тревогу, расстройство, ощущение хаоса и постоянного кризиса. Ты не представляешь для себя жизнь без всего этого. Но и с этим жить тоже нельзя. Такая жизнь просто медленно убивает тебя.
О ДА, БОЛЕЗНЬ МОЖЕТ ОКАЗАТЬСЯ СМЕРТЕЛЬНОЙ
Одиночество Мэрилин, и без того отчаянное после тихого развода с мистером (Артуром) Миллером, усугубилось еще и неожиданной смертью Кларка Гейбла, случившейся буквально через несколько дней. В тот самый день, когда они закончили своих «Чудаков», его настиг сердечный приступ. Но все были уверены, что он скоро встанет на ноги, и действительно, казалось, ему становится лучше. И вдруг он взял и умер. Мэрилин была в шоке… «Я ведь любила его, Лена. Он был так ко мне добр. Он всегда мне улыбался, всегда поддерживал. Все меня презирали, все, кроме него. Это был великий человек, великий во всем. Но он меня уважал. Я это сама видела. Он поцеловал меня на прощанье… Настоящий друг… О Боже, ну зачем он умер?»