Страница:
Так было во Франции в мае 1940 года после катастрофы на Севере; предполагали, что мосты через Маас были захвачены противником в результате преступной небрежности, иначе говоря предательства нескольких французских офицеров. О командующем 9-й армией генерале Корапе рассказывали, будто в «критический момент он выехал в роскошную виллу богатейшего промышленника, куда вызвал затем свою любовницу». (Заявление бывшего французского министра Ландри).
Ни у кого нет такой широкой спины, как у козла отпущения.
Мы хотели бы несколько остановиться на том моменте, когда «враг в нашей собственной среде» впервые называется по имени.
Рациональное мышление играет весьма незначительную роль в том внутреннем процессе, который ведет к этому моменту. Можно сказать, что мышление в этом случае уподобляется прокурору, который получил бы распоряжение судьи подобрать улики для вынесения беспощадного приговора. Такие улики предъявляются в решающий момент. Многих людей обвиняли в подрывной деятельности на основании подозрений. Их обвиняли в том, что они подают противнику самыми разнообразными средствами всевозможные сигналы (световые, дымовые, зеркалами, белыми полотнищами, путем условной окраски крыш домов, нанесением планов и схем на обратную сторону рекламных вывесок и плакатов). Обвиняли, исходя из наблюдений, в таких действиях, которые не имели, если разобраться объективно, никакого отношения к боевым операциям противника. Однако с точки зрения отдельного субъекта, который заявлял о том, что видел подобные сигналы, они, конечно, казались уликами, в которых так нуждалось возбужденное население той или иной страны, подвергшейся нападению.
Как удалось выяснить, в подавляющем большинстве случаев за световые сигналы в феврале и марте 1940 года принимались совершенно естественные явления: свет фар автомобиля, поднимающегося по дороге в гору, блеск световых реклам и т.п. В отдельных случаях не удалось найти никакого объяснения сигналам. Не исключено, что их подавали люди, заинтересованные в увеличении царившей в Голландии нервозности…
Многие нормальные явления мирного времени начинают вызывать подозрения в условиях военного времени или в тех случаях, когда над людьми нависает серьезная опасность. Скрежет шестерен в коробке скоростей автомобиля кажется звуком сирены, а хлопанье двери — разрывом бомбы. Еще более подозрительными кажутся поведение и поступки людей, по отношению к которым заранее сложились предубеждение и некоторая враждебность, особенно когда за такими людьми наблюдают в обстановке надвигающейся войны. Каждый услышанный выстрел кажется тогда неприятельским, а если самого неприятеля поблизости нет, значит, речь идет о его сообщниках. Впечатление обстрела со всех сторон становится особенно сильным, когда бои идут на улицах города и повсюду свистят пули. Офицеры и солдаты возбуждены; они ведут беспорядочную стрельбу, чтобы подавить собственный страх…
Для того, чтобы впервые назвать по имени внутреннего врага, достаточно бывает одному человеку выдвинуть обвинение, как все его подхватывают. Такое явление может наблюдаться в небольшой группе людей (кто-то заметил в руках человека немецкую газету. Значит, ее владелец немецкий шпион!) Оно может происходить и в масштабе страны в целом. В адрес военных и гражданских властей люди шлют донесения, написанные под влиянием возбуждения, без достаточной проверки, содержащие частично или полностью ошибочные выводы. В атмосфере общей нервозности такие донесения превращаются в сообщения для печати, коммюнике и военные сводки, что в свою очередь усиливает склонность к поискам новых «преступлений». Как только возникает подозрение, что вода отравлена, сразу же кажется странным ее вкус; это еще больше усиливает подозрение, и люди начинают верить в то, что вода действительно отравлена…
В ходе боев в Гааге один высокопоставленный правительственный чиновник подарил солдатам военной охраны сотню сигарет, на которых имелась его личная монограмма. …Через несколько часов группа солдат явилась к этому же чиновнику и заявила, что ими обнаружены отравленные сигареты. …Ему показали сигареты с его же собственной монограммой! На подобных примерах можно иногда продемонстрировать абсолютную абсурдность некоторых свидетельских показаний. При проведении расследования выясняется, что так называемые «световые сигналы» — не что иное, как мерцание свечи, случайное многократное включение и выключение лампочки и какой-либо квартире или даже отражение солнечных лучей от стекол приоткрытого окна. Иногда приходили с обыском в дом, где мнимый пулемет оказывался простым флагштоком; «полотнища для сигнализации самолетам» оказывались обыкновенными чехлами для мебели.
Зачастую бывает так, что люди, убедившись в необоснованности одной из улик, далеко не сразу признают подобную же необоснованность и абсурдность других выдвигаемых ими улик. Очень часто любая мысль о критической проверке той или иной улики сразу же отбрасывается (это особенно относится к гражданским лицам, в значительно меньшей степени — к чиновникам юстиции и полицейским). Против приговора, сложившегося у человека по внутреннему убеждению на основе немногочисленных и разрозненных наблюдений, нельзя подать никакой апелляционной жалобы. Иногда невозможна и защита. Более того, все доводы, приводимые подозреваемым как доказательства невиновности, превращаются в дополнительные улики в интересах обвинения…» (Л. де Йонг, указ. соч., с.384-388).
Итак, вот реальные случаи сорокового года. В Бельгии молодой немец-турист из Антверпена был схвачен французами, которые сочли его шпионом, а его спальный мешок — парашютом. Когда выяснилось, что это все же не парашют, французы нашли в мешке завалявшиеся кусочки шоколада. Ага, мол, вот он — отравленный шоколад, который разбрасывают гитлеровцы! Они заставили парня съесть шоколад, чтобы проверить — не яд ли это. Севернее Парижа арестовали военного корреспондента газеты «Фигаро» — тоже высокого роста и блондина. Он ехал на велосипеде через деревню, на которую незадолго до этого упало несколько немецких бомб. Толпа схватила его и поволокла в полицейский участок. Там начался обыск — как раз в момент, когда толпа громко требовала убить незнакомца. И тут у задержанного нашли лекарство — порошок от расстройства желудка. Толпа завопила, что это — взрывчатка. Корреспондент решил доказать, что это — полный бред, зажег спичку и пытался поднести ее к порошку. На него тут же бросился десяток людей, пытаясь спасти участок от уничтожения. В общем, ему все же удалось доказать, что он — не гитлеровский «верблюд».
Но это — случаи тех, кому повезло и кого не успели шлепнуть на месте. Тем же, кому не повезло, уже не расскажут ничего. А сколько таких несчастных было в те дни всеобщей паранойи?
Де Йонг пишет, что даже без войны, в пору обострений международной напряженности, под подозрения и обвинения попадают целые группы людей. Он вспоминает прецеденты с еврейскими погромами и расправами над воображаемыми колдунами. Во Второй мировой войне гонимыми в странах антигитлеровской ориентации были и евреи-беженцы, и вообще все эмигранты из Германии, и представители других народов в западных странах — не считая, собственно, членов нацистских организаций. А в США в концлагеря согнали всех нисэев — американцев японского происхождения.
Самое интересно — в том, что немцы не ожидали такой паранойи и тотального страха перед гитлеровской пятой колонной.
«…Обвинения, выдвигавшиеся против немецкой военной пятой колонны, стали следствием бесконечно сложного и запутанного комплекса фактов и явлений политического, военного, экономического, социального и культурного порядка, доходивших до сознания людей в форме слухов, рассказов, телеграмм, статей и книг. Получался запутанный клубок внешних и внутренних факторов, взаимодействующих друг с другом и в конечном счете образующих «человеческую историю», в которой нелегко правильно разобраться даже в условиях мирного времени, не говоря уж о военном», — замечает Луи де Йонг. (Там же, с. 392).
Мы же добавим: это — явление психоистории. Оно верно для молниеносных войн, в самом начале боевых действий, когда люди еще не опомнились и не включился психологический механизм защиты, блокирующий лишние страхи. Отсюда — и очередные неувядающие уроки начала Второй мировой.
Врага, подвергнувшегося триллер-удару, нужно побеждать быстро, покуда он не пришел в устойчивое состояние души.
Для создания же впечатления о целых полчищах заброшенных в страну диверсантов и вездесущей пятой колонне достаточно всего нескольких десятков реальных агентов и немногих — но эффектных — диверсий, которые должны стать известными всем.
В итоге среди противника, чье сознанание с началом войны и так «поехало по фазе», можно вызвать саморазрушительные параноидальные процессы. Они ускорят поражение твоего врага.
Гитлер смог использовать подобный эффект благодаря натиску своей футуристической, сплоченной корпорации. И снова все обошлось без мистики.
Благодатная почва постиндустриального хаоса
Используя слабости вражеской аристократии
Ни у кого нет такой широкой спины, как у козла отпущения.
Мы хотели бы несколько остановиться на том моменте, когда «враг в нашей собственной среде» впервые называется по имени.
Рациональное мышление играет весьма незначительную роль в том внутреннем процессе, который ведет к этому моменту. Можно сказать, что мышление в этом случае уподобляется прокурору, который получил бы распоряжение судьи подобрать улики для вынесения беспощадного приговора. Такие улики предъявляются в решающий момент. Многих людей обвиняли в подрывной деятельности на основании подозрений. Их обвиняли в том, что они подают противнику самыми разнообразными средствами всевозможные сигналы (световые, дымовые, зеркалами, белыми полотнищами, путем условной окраски крыш домов, нанесением планов и схем на обратную сторону рекламных вывесок и плакатов). Обвиняли, исходя из наблюдений, в таких действиях, которые не имели, если разобраться объективно, никакого отношения к боевым операциям противника. Однако с точки зрения отдельного субъекта, который заявлял о том, что видел подобные сигналы, они, конечно, казались уликами, в которых так нуждалось возбужденное население той или иной страны, подвергшейся нападению.
Как удалось выяснить, в подавляющем большинстве случаев за световые сигналы в феврале и марте 1940 года принимались совершенно естественные явления: свет фар автомобиля, поднимающегося по дороге в гору, блеск световых реклам и т.п. В отдельных случаях не удалось найти никакого объяснения сигналам. Не исключено, что их подавали люди, заинтересованные в увеличении царившей в Голландии нервозности…
Многие нормальные явления мирного времени начинают вызывать подозрения в условиях военного времени или в тех случаях, когда над людьми нависает серьезная опасность. Скрежет шестерен в коробке скоростей автомобиля кажется звуком сирены, а хлопанье двери — разрывом бомбы. Еще более подозрительными кажутся поведение и поступки людей, по отношению к которым заранее сложились предубеждение и некоторая враждебность, особенно когда за такими людьми наблюдают в обстановке надвигающейся войны. Каждый услышанный выстрел кажется тогда неприятельским, а если самого неприятеля поблизости нет, значит, речь идет о его сообщниках. Впечатление обстрела со всех сторон становится особенно сильным, когда бои идут на улицах города и повсюду свистят пули. Офицеры и солдаты возбуждены; они ведут беспорядочную стрельбу, чтобы подавить собственный страх…
Для того, чтобы впервые назвать по имени внутреннего врага, достаточно бывает одному человеку выдвинуть обвинение, как все его подхватывают. Такое явление может наблюдаться в небольшой группе людей (кто-то заметил в руках человека немецкую газету. Значит, ее владелец немецкий шпион!) Оно может происходить и в масштабе страны в целом. В адрес военных и гражданских властей люди шлют донесения, написанные под влиянием возбуждения, без достаточной проверки, содержащие частично или полностью ошибочные выводы. В атмосфере общей нервозности такие донесения превращаются в сообщения для печати, коммюнике и военные сводки, что в свою очередь усиливает склонность к поискам новых «преступлений». Как только возникает подозрение, что вода отравлена, сразу же кажется странным ее вкус; это еще больше усиливает подозрение, и люди начинают верить в то, что вода действительно отравлена…
В ходе боев в Гааге один высокопоставленный правительственный чиновник подарил солдатам военной охраны сотню сигарет, на которых имелась его личная монограмма. …Через несколько часов группа солдат явилась к этому же чиновнику и заявила, что ими обнаружены отравленные сигареты. …Ему показали сигареты с его же собственной монограммой! На подобных примерах можно иногда продемонстрировать абсолютную абсурдность некоторых свидетельских показаний. При проведении расследования выясняется, что так называемые «световые сигналы» — не что иное, как мерцание свечи, случайное многократное включение и выключение лампочки и какой-либо квартире или даже отражение солнечных лучей от стекол приоткрытого окна. Иногда приходили с обыском в дом, где мнимый пулемет оказывался простым флагштоком; «полотнища для сигнализации самолетам» оказывались обыкновенными чехлами для мебели.
Зачастую бывает так, что люди, убедившись в необоснованности одной из улик, далеко не сразу признают подобную же необоснованность и абсурдность других выдвигаемых ими улик. Очень часто любая мысль о критической проверке той или иной улики сразу же отбрасывается (это особенно относится к гражданским лицам, в значительно меньшей степени — к чиновникам юстиции и полицейским). Против приговора, сложившегося у человека по внутреннему убеждению на основе немногочисленных и разрозненных наблюдений, нельзя подать никакой апелляционной жалобы. Иногда невозможна и защита. Более того, все доводы, приводимые подозреваемым как доказательства невиновности, превращаются в дополнительные улики в интересах обвинения…» (Л. де Йонг, указ. соч., с.384-388).
Итак, вот реальные случаи сорокового года. В Бельгии молодой немец-турист из Антверпена был схвачен французами, которые сочли его шпионом, а его спальный мешок — парашютом. Когда выяснилось, что это все же не парашют, французы нашли в мешке завалявшиеся кусочки шоколада. Ага, мол, вот он — отравленный шоколад, который разбрасывают гитлеровцы! Они заставили парня съесть шоколад, чтобы проверить — не яд ли это. Севернее Парижа арестовали военного корреспондента газеты «Фигаро» — тоже высокого роста и блондина. Он ехал на велосипеде через деревню, на которую незадолго до этого упало несколько немецких бомб. Толпа схватила его и поволокла в полицейский участок. Там начался обыск — как раз в момент, когда толпа громко требовала убить незнакомца. И тут у задержанного нашли лекарство — порошок от расстройства желудка. Толпа завопила, что это — взрывчатка. Корреспондент решил доказать, что это — полный бред, зажег спичку и пытался поднести ее к порошку. На него тут же бросился десяток людей, пытаясь спасти участок от уничтожения. В общем, ему все же удалось доказать, что он — не гитлеровский «верблюд».
Но это — случаи тех, кому повезло и кого не успели шлепнуть на месте. Тем же, кому не повезло, уже не расскажут ничего. А сколько таких несчастных было в те дни всеобщей паранойи?
Де Йонг пишет, что даже без войны, в пору обострений международной напряженности, под подозрения и обвинения попадают целые группы людей. Он вспоминает прецеденты с еврейскими погромами и расправами над воображаемыми колдунами. Во Второй мировой войне гонимыми в странах антигитлеровской ориентации были и евреи-беженцы, и вообще все эмигранты из Германии, и представители других народов в западных странах — не считая, собственно, членов нацистских организаций. А в США в концлагеря согнали всех нисэев — американцев японского происхождения.
Самое интересно — в том, что немцы не ожидали такой паранойи и тотального страха перед гитлеровской пятой колонной.
«…Обвинения, выдвигавшиеся против немецкой военной пятой колонны, стали следствием бесконечно сложного и запутанного комплекса фактов и явлений политического, военного, экономического, социального и культурного порядка, доходивших до сознания людей в форме слухов, рассказов, телеграмм, статей и книг. Получался запутанный клубок внешних и внутренних факторов, взаимодействующих друг с другом и в конечном счете образующих «человеческую историю», в которой нелегко правильно разобраться даже в условиях мирного времени, не говоря уж о военном», — замечает Луи де Йонг. (Там же, с. 392).
Мы же добавим: это — явление психоистории. Оно верно для молниеносных войн, в самом начале боевых действий, когда люди еще не опомнились и не включился психологический механизм защиты, блокирующий лишние страхи. Отсюда — и очередные неувядающие уроки начала Второй мировой.
Врага, подвергнувшегося триллер-удару, нужно побеждать быстро, покуда он не пришел в устойчивое состояние души.
Для создания же впечатления о целых полчищах заброшенных в страну диверсантов и вездесущей пятой колонне достаточно всего нескольких десятков реальных агентов и немногих — но эффектных — диверсий, которые должны стать известными всем.
В итоге среди противника, чье сознанание с началом войны и так «поехало по фазе», можно вызвать саморазрушительные параноидальные процессы. Они ускорят поражение твоего врага.
Гитлер смог использовать подобный эффект благодаря натиску своей футуристической, сплоченной корпорации. И снова все обошлось без мистики.
Благодатная почва постиндустриального хаоса
Самое же замечательное заключается в том, что нынешнее состояние так называемого «развитого мира» прямо-таки идеально подходит для применения такой вот психопоражающей военной стратегии.
За время, прошедшее с 1940 года, люди на Западе изрядно поглупели, стали намного более нервными и подверженными всяких страхам-фобиям. Если в сороковом году обывательская масса верила самым нелепым и фантастическим россказням, самым абсурдным обвинениям, то нынешняя западная публика склонна к этому втройне. И на это есть несколько психоисторических причин.
Во-первых, сказалась деградация среднего образования. На нынешнем Западе оно с той войны сильно примитивизировалось, выполняя главную задачу: штамповку квадратноголовых идиотов-телезрителей с убогим набором мыслительных штампов, привычек и вкусов. Оно и понятно: таких «частичных людей» легче складывать в большие корпорации. Из образования «для народа» выбили классичность с довольно глубоким изучением естественных и точных наук. Автор этих строк — выпускник «тоталитарной» советской школы, а потому до сих поражает выпускников времен «демократии» или западников широтой кругозора. Уж не помню многих физических или химических формул, не начерчу внутреннее устройство майского жука или ланцетника, однако я с 1983 года еще не забыл основные закономерности окружающего меня мира, которым меня учили в школе № 35 города-героя Одессы. С детства мне было ведомо, почему рождаются ураганы, как возникают циклоны или миражи, почему разражаются землетрясения, как работает компьютер (который тогда называли ЭВМ) и т.д. В нашей советской школе отлично преподавали всемирную историю. Я до сих пор знаю, где и что искать в книгах. Мне привили навык критического мышления.
Для нынешнего западного обывателя это — недостижимые высоты. Ему можно навешать на уши самую дикую «лапшу». Его можно заставить поверить в какие-нибудь «секретные напряжометры» страшных русских, которые с их помощью могут «мутить космос» и вызывать и град, и глад, и мор, и падение курсов акций. В его-то мозги очень удобно лягут самые дикие слухи. Например, о том, что русские могут обрушить с помощью генераторов торсионных полей хорошенькую метеоритную глыбу на какой-то американский мегаполис.
Логическое мышление на Западе ломается со страшной скоростью. Смотреть блокбастеры Голливуда — мое любимое развлечение. Такого незнания элементарных законов физики, например, не увидишь нигде. И это то, что нам только на руку! Уж о нелогичностях сюжета я умолчу: разум здесь приносится в жертву «экшн» и визуальным эффектам. Некритичное мышление постиндустриальных идиотов — это наше оружие. Вы вспомните только о том, как после 11 сентября американцы, де, нашли микроавтобус, битком набитый пропагандистской исламской литературой и инструкциями по управлению пассажирскими самолетами. И миллионы американцев проглотили эту чушь собачью, этот шитый белыми нитками «факт»! Уж кто-кто, а террористы — не такие идиоты, чтобы оставлять после себя такие следы. И какого черта они станут бросать литературу вместе с летными инструкциями? Зато это — вполне в духе голливудских лент для придурков.
Легко представить себе, какой эффект приведет не самая сложная разведывательная операция — демонстративное оставление нескольких фургонов, набитых русской великодержавной и антиамериканской литературой пополам с инструкциями по подрыву атомных электростанций в США, местами предположительной закладки ядерных фугасов и планами бактериологических атак. А уж если со спутника выбросить маленький газогенератор, который войдет в ионосферу над Нью-Йорком и устроит в небесах расширяющееся зеленое пятно света — с полной иллюзий того, что на город падает зеленая звезда… Тут уж панике границ не будет. А культивируемые американским кино страхи о коварной и жестокой русской мафии? Это же неоценимый вклад в нашу обороноспособность! В сочетании с немногими реальными диверсиями на территории США всякие психическо-визуальные эффекты и запущенные слухи породят то же самое, что мы видели на примере Бельгии, Голландии и Франции.
Сделать это сверхновой России не так уж и трудно. Скажем, начинают стягиваться к нашим берегам американские авианосные соединения и корабли, набитые сотнями крылатых ракет — а мы в ответ пресс-конференцию видных генералов. С рассказом о климатическом оружии, о специальным парашютах «купол наоборот», с помощью которых можно прыгать на землю с околоземной орбиты, с показом кадров новых подразделений спецназа, высаживаемого из космоса…
Всего лишь несколько умело запущенных слухов способны подорвать США изнутри. Например, сплетня о том, что в случае нападения Соединенных Штатов на русских мы взорвем мощные заряды мегатонного класса в какой-нибудь точке у побережья Норд-Америки, поднимем цунами — и смоем ею к чертовой матери какой-нибудь мегаполис. Пусть потом строят догадки, какой — ведь в прибрежной полосе скопилась основная масса американских городов-гигантов и главная часть населения. А цунами сметает все: и грязные гетто, и небоскребы деловых центров, и жилые «острова» привилегированных «глобалов». В дополнение к этому можно запустить слух о том, что пара русских ракет ударит в чувствительные точки в штате Калифорния, где накопились чудовищные напряжения в тектонических плитах — и тогда жуткое землетрясение обратит Лос-Анджелес в развалины. Умело сработав такими слухами, мы не только породим в США мощное антивоенное течение, но и автоматически вызовем дикую панику с началом военных действий и в приморской полосе Штатов, и в Калифорнии. Стоит лишь сообщениям о первых аэрокосмических налетах на русских достичь масс американского обывателя — и миллионы обезумевших от ужаса людей бросятся наутек с обоих побережий страны, создавая транспортные пробки и чудовищную дезорганизацию всех США. На борьбу с социальной катастрофой американцам придется бросать все силы армии и национальной гвардии. А это то, что нам и нужно — ведь тогда американцам будет просто не до агрессии.
Представьте, что все эти заранее подготовленные слухи и «информационные фантомы» разносятся по тысячам печатных, электронных и Интернет-каналов, обрастает новыми слухами и домыслами, комментариями сотен «экспертов», многие из которых давно нуждаются в помощи психиатра. И тогда — в случае нашего контрудара на агрессию США — любая падающая звезда покажется заокеанскому обывателю началом атаки космических десантников. Он тоже поверит в целые рати шпионов и диверсантов, уже проникших на территории США. И если в 1940 году толпы были готовы растерзать того, у кого в доме свет мигал или на балконе простыни сушились, то в этом веке начнется охота на всех подозрительных с сотовыми телефонами и системами спутниковой навигации «Джи-Пи-Эс». Ведь они вполне могут наводить на цель удары русских крылатых и баллистических ракет, разведывать подходы к опасным объектам! Паранойя в постиндустриальной каше распространится намного скорее, чем в обществах 1940 года.
Самое интересное заключается в том, что уязвимость Запада перед слухами и всякими страхами только прогрессирует. Это вызвано развитием так называемого информационного общества. Люди не выдерживают лавин информации, которые обрушиваются на их мозги. Логическое мышление отказывает. «Глобалы» применяют изощренные информтехнологии для того, чтобы зомбировать массы серого населения в рыночных и политических целях — но они и сами попадают под их действие. Как пишет в своей книге М.Делягин, восприятие или отторжение пропаганды становится все менее логичным. Логика и соображения здравого смысла уступают место эмоциям. Профессиональные и иные сообщества людей превращаются в сборища сплетников, наперебой убеждающих самих себя.
«Вброшенная в них информация многократно ретранслируется и превращается в доминирующую в данном сообществе. При этом она начинает жить собственной жизнью, становясь важным фактором влияния даже в тех случаях, когда ее ложность легко опровергнуть. Особенно забавно наблюдать в таких сообществах действие эффекта «испорченного телефона». Бескорыстная передача бескорыстно же извращенной информации (разумеется, на практике доминируют обычно менее благородные мотивации), убеждающей широкие слои «специалистов» и влияющие на их поведение, — что может быть более эффектной иллюстрацией коммуникативных ловушек современности!» (М.Делягин. «Мировой кризис. Общая теория глобализации» — Москва, ИНФРА-М, 2003 г. с.96).
Самым ярким примером сошествия с ума американского общества (или скорее, уже «слоеного пирога») выступают события 11 сентября 2001 года. Множество фактов того дня говорят о том, что «арабская версия» мегатеракта шита белыми нитками, что на самом деле его подготовили и провели силы внутри самой Америки. Уже всем более или менее читающим людям известно о страховых спекуляциях на зданиях Всемирного торгового центра, начатых многими американскими же компаниями накануне рокового дня. И, несмотря на это, американцы в основном этого в упор замечать не желают!
Наконец, назовем третий фактор, который облегчает нам задачу триллер-войны против возможной американской агрессии. Это — снижение качества представителей вида «человек разумный» в американских мегаполисах. Теперь массы в постиндустриальном обществе — это в основном похотливые и трусливые двуногие. У этих «поколений некст», сформированным «Эм-Ти-Ви», Бивисом и Баттхедом на редкость стройная и простая жизненная программа: жрать, ср…ть, трахаться, колбаситься и развлекаться. Погибать ради какой-то Родины, отдавать жизни за какие высокие идеалы они не будут — потому что у них исчезло и понятие «Родина», и идеалы, как таковые. Именно такой человеческий мусор легче всего поддается панике, а в случае ослабления полицейской мощи — беспорядкам.
Великая заслуга нынешних властителей Америки состоит в том, что они, оскотинив и опустив обывателей, смогли построить сверхэффективную информационную экономику и навязать свою картину мира остальным землянам. Надо сказать, такая система пока позволяет «глобоамериканцам» наносить военные поражения своим противникам. Но их боевое превосходство работает только при одном условии: если противник слаб, не в состоянии дотянуться до самих США и еще действует по навязанным Америкой шаблонам. Но если США нарвутся на противника, куда более развитого и решительного, чем Ирак, талибы или Югославия; противника, который упорно играет в свою игру и чихать хотел на установленные Америкой «правила приличия» — то в таком случае американцы могут понести тяжелое поражение. Нет, не в том смысле, что противник займет их территорию, а в том, что американцам придется с позором отступить. И я надеюсь, что таким противником для США станет сверхновая Россия Третьего проекта.
Агрессор окажется перед выбором. Либо пасть жертвой хаоса и паники у себя дома, либо — начать самоубийственную ядерную войну, либо — отступить. Но отступить и оставить Россию Третьего проекта в покое — это тоже страшное поражение, потому что ее технологическая и культурная агрессия наголову громит «глобалов», разрушая всю систему их власти над миром и уничтожая саму основу их существования.
Вот, братья, еще один важный урок, который мы выносим из давних, но весьма поучительных событий.
За время, прошедшее с 1940 года, люди на Западе изрядно поглупели, стали намного более нервными и подверженными всяких страхам-фобиям. Если в сороковом году обывательская масса верила самым нелепым и фантастическим россказням, самым абсурдным обвинениям, то нынешняя западная публика склонна к этому втройне. И на это есть несколько психоисторических причин.
Во-первых, сказалась деградация среднего образования. На нынешнем Западе оно с той войны сильно примитивизировалось, выполняя главную задачу: штамповку квадратноголовых идиотов-телезрителей с убогим набором мыслительных штампов, привычек и вкусов. Оно и понятно: таких «частичных людей» легче складывать в большие корпорации. Из образования «для народа» выбили классичность с довольно глубоким изучением естественных и точных наук. Автор этих строк — выпускник «тоталитарной» советской школы, а потому до сих поражает выпускников времен «демократии» или западников широтой кругозора. Уж не помню многих физических или химических формул, не начерчу внутреннее устройство майского жука или ланцетника, однако я с 1983 года еще не забыл основные закономерности окружающего меня мира, которым меня учили в школе № 35 города-героя Одессы. С детства мне было ведомо, почему рождаются ураганы, как возникают циклоны или миражи, почему разражаются землетрясения, как работает компьютер (который тогда называли ЭВМ) и т.д. В нашей советской школе отлично преподавали всемирную историю. Я до сих пор знаю, где и что искать в книгах. Мне привили навык критического мышления.
Для нынешнего западного обывателя это — недостижимые высоты. Ему можно навешать на уши самую дикую «лапшу». Его можно заставить поверить в какие-нибудь «секретные напряжометры» страшных русских, которые с их помощью могут «мутить космос» и вызывать и град, и глад, и мор, и падение курсов акций. В его-то мозги очень удобно лягут самые дикие слухи. Например, о том, что русские могут обрушить с помощью генераторов торсионных полей хорошенькую метеоритную глыбу на какой-то американский мегаполис.
Логическое мышление на Западе ломается со страшной скоростью. Смотреть блокбастеры Голливуда — мое любимое развлечение. Такого незнания элементарных законов физики, например, не увидишь нигде. И это то, что нам только на руку! Уж о нелогичностях сюжета я умолчу: разум здесь приносится в жертву «экшн» и визуальным эффектам. Некритичное мышление постиндустриальных идиотов — это наше оружие. Вы вспомните только о том, как после 11 сентября американцы, де, нашли микроавтобус, битком набитый пропагандистской исламской литературой и инструкциями по управлению пассажирскими самолетами. И миллионы американцев проглотили эту чушь собачью, этот шитый белыми нитками «факт»! Уж кто-кто, а террористы — не такие идиоты, чтобы оставлять после себя такие следы. И какого черта они станут бросать литературу вместе с летными инструкциями? Зато это — вполне в духе голливудских лент для придурков.
Легко представить себе, какой эффект приведет не самая сложная разведывательная операция — демонстративное оставление нескольких фургонов, набитых русской великодержавной и антиамериканской литературой пополам с инструкциями по подрыву атомных электростанций в США, местами предположительной закладки ядерных фугасов и планами бактериологических атак. А уж если со спутника выбросить маленький газогенератор, который войдет в ионосферу над Нью-Йорком и устроит в небесах расширяющееся зеленое пятно света — с полной иллюзий того, что на город падает зеленая звезда… Тут уж панике границ не будет. А культивируемые американским кино страхи о коварной и жестокой русской мафии? Это же неоценимый вклад в нашу обороноспособность! В сочетании с немногими реальными диверсиями на территории США всякие психическо-визуальные эффекты и запущенные слухи породят то же самое, что мы видели на примере Бельгии, Голландии и Франции.
Сделать это сверхновой России не так уж и трудно. Скажем, начинают стягиваться к нашим берегам американские авианосные соединения и корабли, набитые сотнями крылатых ракет — а мы в ответ пресс-конференцию видных генералов. С рассказом о климатическом оружии, о специальным парашютах «купол наоборот», с помощью которых можно прыгать на землю с околоземной орбиты, с показом кадров новых подразделений спецназа, высаживаемого из космоса…
Всего лишь несколько умело запущенных слухов способны подорвать США изнутри. Например, сплетня о том, что в случае нападения Соединенных Штатов на русских мы взорвем мощные заряды мегатонного класса в какой-нибудь точке у побережья Норд-Америки, поднимем цунами — и смоем ею к чертовой матери какой-нибудь мегаполис. Пусть потом строят догадки, какой — ведь в прибрежной полосе скопилась основная масса американских городов-гигантов и главная часть населения. А цунами сметает все: и грязные гетто, и небоскребы деловых центров, и жилые «острова» привилегированных «глобалов». В дополнение к этому можно запустить слух о том, что пара русских ракет ударит в чувствительные точки в штате Калифорния, где накопились чудовищные напряжения в тектонических плитах — и тогда жуткое землетрясение обратит Лос-Анджелес в развалины. Умело сработав такими слухами, мы не только породим в США мощное антивоенное течение, но и автоматически вызовем дикую панику с началом военных действий и в приморской полосе Штатов, и в Калифорнии. Стоит лишь сообщениям о первых аэрокосмических налетах на русских достичь масс американского обывателя — и миллионы обезумевших от ужаса людей бросятся наутек с обоих побережий страны, создавая транспортные пробки и чудовищную дезорганизацию всех США. На борьбу с социальной катастрофой американцам придется бросать все силы армии и национальной гвардии. А это то, что нам и нужно — ведь тогда американцам будет просто не до агрессии.
Представьте, что все эти заранее подготовленные слухи и «информационные фантомы» разносятся по тысячам печатных, электронных и Интернет-каналов, обрастает новыми слухами и домыслами, комментариями сотен «экспертов», многие из которых давно нуждаются в помощи психиатра. И тогда — в случае нашего контрудара на агрессию США — любая падающая звезда покажется заокеанскому обывателю началом атаки космических десантников. Он тоже поверит в целые рати шпионов и диверсантов, уже проникших на территории США. И если в 1940 году толпы были готовы растерзать того, у кого в доме свет мигал или на балконе простыни сушились, то в этом веке начнется охота на всех подозрительных с сотовыми телефонами и системами спутниковой навигации «Джи-Пи-Эс». Ведь они вполне могут наводить на цель удары русских крылатых и баллистических ракет, разведывать подходы к опасным объектам! Паранойя в постиндустриальной каше распространится намного скорее, чем в обществах 1940 года.
Самое интересное заключается в том, что уязвимость Запада перед слухами и всякими страхами только прогрессирует. Это вызвано развитием так называемого информационного общества. Люди не выдерживают лавин информации, которые обрушиваются на их мозги. Логическое мышление отказывает. «Глобалы» применяют изощренные информтехнологии для того, чтобы зомбировать массы серого населения в рыночных и политических целях — но они и сами попадают под их действие. Как пишет в своей книге М.Делягин, восприятие или отторжение пропаганды становится все менее логичным. Логика и соображения здравого смысла уступают место эмоциям. Профессиональные и иные сообщества людей превращаются в сборища сплетников, наперебой убеждающих самих себя.
«Вброшенная в них информация многократно ретранслируется и превращается в доминирующую в данном сообществе. При этом она начинает жить собственной жизнью, становясь важным фактором влияния даже в тех случаях, когда ее ложность легко опровергнуть. Особенно забавно наблюдать в таких сообществах действие эффекта «испорченного телефона». Бескорыстная передача бескорыстно же извращенной информации (разумеется, на практике доминируют обычно менее благородные мотивации), убеждающей широкие слои «специалистов» и влияющие на их поведение, — что может быть более эффектной иллюстрацией коммуникативных ловушек современности!» (М.Делягин. «Мировой кризис. Общая теория глобализации» — Москва, ИНФРА-М, 2003 г. с.96).
Самым ярким примером сошествия с ума американского общества (или скорее, уже «слоеного пирога») выступают события 11 сентября 2001 года. Множество фактов того дня говорят о том, что «арабская версия» мегатеракта шита белыми нитками, что на самом деле его подготовили и провели силы внутри самой Америки. Уже всем более или менее читающим людям известно о страховых спекуляциях на зданиях Всемирного торгового центра, начатых многими американскими же компаниями накануне рокового дня. И, несмотря на это, американцы в основном этого в упор замечать не желают!
Наконец, назовем третий фактор, который облегчает нам задачу триллер-войны против возможной американской агрессии. Это — снижение качества представителей вида «человек разумный» в американских мегаполисах. Теперь массы в постиндустриальном обществе — это в основном похотливые и трусливые двуногие. У этих «поколений некст», сформированным «Эм-Ти-Ви», Бивисом и Баттхедом на редкость стройная и простая жизненная программа: жрать, ср…ть, трахаться, колбаситься и развлекаться. Погибать ради какой-то Родины, отдавать жизни за какие высокие идеалы они не будут — потому что у них исчезло и понятие «Родина», и идеалы, как таковые. Именно такой человеческий мусор легче всего поддается панике, а в случае ослабления полицейской мощи — беспорядкам.
Великая заслуга нынешних властителей Америки состоит в том, что они, оскотинив и опустив обывателей, смогли построить сверхэффективную информационную экономику и навязать свою картину мира остальным землянам. Надо сказать, такая система пока позволяет «глобоамериканцам» наносить военные поражения своим противникам. Но их боевое превосходство работает только при одном условии: если противник слаб, не в состоянии дотянуться до самих США и еще действует по навязанным Америкой шаблонам. Но если США нарвутся на противника, куда более развитого и решительного, чем Ирак, талибы или Югославия; противника, который упорно играет в свою игру и чихать хотел на установленные Америкой «правила приличия» — то в таком случае американцы могут понести тяжелое поражение. Нет, не в том смысле, что противник займет их территорию, а в том, что американцам придется с позором отступить. И я надеюсь, что таким противником для США станет сверхновая Россия Третьего проекта.
Агрессор окажется перед выбором. Либо пасть жертвой хаоса и паники у себя дома, либо — начать самоубийственную ядерную войну, либо — отступить. Но отступить и оставить Россию Третьего проекта в покое — это тоже страшное поражение, потому что ее технологическая и культурная агрессия наголову громит «глобалов», разрушая всю систему их власти над миром и уничтожая саму основу их существования.
Вот, братья, еще один важный урок, который мы выносим из давних, но весьма поучительных событий.
Используя слабости вражеской аристократии
Еще один секрет успехов Гитлера — в том, что он прекрасно чуял слабость противостоящего ему противника. То есть, аристократии Англии и Франции.
Основным противником Германии выступала Британская империя. Франция же покорно плелась у нее в хвосте. Это весьма облегчало задачу: психологическая победа над Альбионом означала и паралич Парижа.
А что представляла из себя английская элита 1930-х годов? О-о! Она изрядно подрастеряла свои мужество, агрессивность, способность жертвовать жизнью за империю и совершать смелые шаги. Минули времена таких смелых, умных, решительных и жестоких личностей, как рыцари-пираты времен королевы Елизаветы, как покорители Индии или командиры карательных экспедиций в Китай и Африку, воспетые Киплингом. Гитлеру противостояли изрядно обуржуазившиеся, скаредные, растратившие запасы пассионарности еще в Первую мировую люди. Да к тому же успевшие еще и выродиться в своей высшей касте.
А вот Гитлер был, как метко заметил Сергей Кремлев, выходцем из низов общества, закаленным бойцом. Он умел сражаться, пугая изнеженных аристократов Англии и мелочных французских политиканов с кругозором юристов и лавочников. Умел блефовать и идти ва-банк. Итальянский дуче Муссолини выразил разницу между корпоративистскими лидерами и «столпами» демократии афористично. Когда 11 января 1939 года к нему явились британский премьер Чемберлен (тот самый, что умилостивлял Гитлера за счет Чехословакии) и его министр иностранных дел Галифакс, он изрек: «Эти люди сделаны совсем не из того теста, что Френсис Дрейк». Действительно, на фоне отважного, со стальной волей, пирата-аристократа шестнадцатого века Чемберлен с Галифаксом смотрелись бледно.
Гитлер знал, что ему противостоят слизняки. Знал это уже в 1936-1938 годах, совершая «бескровные войны». Выступая 22 августа 1939-го перед генералитетом в преддверии начала рискованной Польской кампании, фюрер заявил о том, что главы правительств Англии и Франции струсят:
«Чемберлен и Даладье? Я их видел в Мюнхене. Это жалкие червяки. Они слишком большие трусы, чтобы напасть. Они не выйдут за пределы объявления блокады…» (Л. Безыменский. «Особая папка «Барбаросса» — Москва, издательство АПН, 1972 г., с. 49).
И Гитлер оказался прав! Чемберлен и Даладье не решились реально нанести удар, покуда вермахт был занят уничтожением Польши.
Учел Гитлер и тот душевный надлом, что случился у англичан после Первой мировой. Та война настолько ужаснула англичан, что 1920-е годы стали временем пропаганды пацифизма в Британии. Мир, мир — любой ценой! Никакая идея, никакая Родина не стоят столько, чтобы за них умирать. Известный историк Второй мировой Дж.Фуллер писал, что пацифистская пропаганда 1920-1930-х годов буквально заворожила Британию. Любое правительство, решив пойти на масштабное перевооружение армии и флота, рисковало тотчас же пасть. Подхлестнуть англичан удалось, только объявив войну борьбой не за экономические выгоды, а священным походом против мирового Зла, против «коричневой чумы». (Что, впрочем, не спасло Британскую империю от распада после 1945 г. и превращения в придаток США). С другой стороны, в 1940 году ради мобилизации масс Черчиллю пришлось принести в жертву Ковентри. В Лондоне знали о готовящемся налете немцев на этот город. Однако предпочли не усиливать его ПВО. В итоге получились дымящиеся руины, груды трупов — и англичане, наконец, увидели в немцах демонов, в борьбе с которыми нужно сплотиться и послушно идти за великим премьер-министром Уинстоном Черчиллем.
(Прием с принесением в жертву изрядного числа собственных граждан для оправдания войны с каким-либо врагом затем с успехом повторялся. Например, в Москве 1999 года, когда для вызывания энтузиазма электората в новой Чеченской кампании и сплочения россиянцев вокруг Великого Путина пришлось поднять на воздух два жилых дома со спящими людьми. Или в США сентября 2001 года. Ведь после разрушения двух башен ВТЦ американцы охотно поддержали военные операции, которые в других условиях никогда не снискали бы поддержки электората — вторжений в Афганистан и Ирак. Думаю, в наступишем веке мы увидим не одно повторение подобного приема разжигания военной готовности масс…)
Поэтому расслабленные пацифизмом англичане оказались просто растерянными перед напором Гитлера вплоть до самого 1940 года. К тому же, Англия в 1930-е годы балансировала на грани национального банкротства, увязнув в государственных долгах, а ее земли-доминионы (Канада, Южная Африка, Австралия и Новая Зеландия) плохо скрывали свое стремление отделиться.
Основным противником Германии выступала Британская империя. Франция же покорно плелась у нее в хвосте. Это весьма облегчало задачу: психологическая победа над Альбионом означала и паралич Парижа.
А что представляла из себя английская элита 1930-х годов? О-о! Она изрядно подрастеряла свои мужество, агрессивность, способность жертвовать жизнью за империю и совершать смелые шаги. Минули времена таких смелых, умных, решительных и жестоких личностей, как рыцари-пираты времен королевы Елизаветы, как покорители Индии или командиры карательных экспедиций в Китай и Африку, воспетые Киплингом. Гитлеру противостояли изрядно обуржуазившиеся, скаредные, растратившие запасы пассионарности еще в Первую мировую люди. Да к тому же успевшие еще и выродиться в своей высшей касте.
А вот Гитлер был, как метко заметил Сергей Кремлев, выходцем из низов общества, закаленным бойцом. Он умел сражаться, пугая изнеженных аристократов Англии и мелочных французских политиканов с кругозором юристов и лавочников. Умел блефовать и идти ва-банк. Итальянский дуче Муссолини выразил разницу между корпоративистскими лидерами и «столпами» демократии афористично. Когда 11 января 1939 года к нему явились британский премьер Чемберлен (тот самый, что умилостивлял Гитлера за счет Чехословакии) и его министр иностранных дел Галифакс, он изрек: «Эти люди сделаны совсем не из того теста, что Френсис Дрейк». Действительно, на фоне отважного, со стальной волей, пирата-аристократа шестнадцатого века Чемберлен с Галифаксом смотрелись бледно.
Гитлер знал, что ему противостоят слизняки. Знал это уже в 1936-1938 годах, совершая «бескровные войны». Выступая 22 августа 1939-го перед генералитетом в преддверии начала рискованной Польской кампании, фюрер заявил о том, что главы правительств Англии и Франции струсят:
«Чемберлен и Даладье? Я их видел в Мюнхене. Это жалкие червяки. Они слишком большие трусы, чтобы напасть. Они не выйдут за пределы объявления блокады…» (Л. Безыменский. «Особая папка «Барбаросса» — Москва, издательство АПН, 1972 г., с. 49).
И Гитлер оказался прав! Чемберлен и Даладье не решились реально нанести удар, покуда вермахт был занят уничтожением Польши.
Учел Гитлер и тот душевный надлом, что случился у англичан после Первой мировой. Та война настолько ужаснула англичан, что 1920-е годы стали временем пропаганды пацифизма в Британии. Мир, мир — любой ценой! Никакая идея, никакая Родина не стоят столько, чтобы за них умирать. Известный историк Второй мировой Дж.Фуллер писал, что пацифистская пропаганда 1920-1930-х годов буквально заворожила Британию. Любое правительство, решив пойти на масштабное перевооружение армии и флота, рисковало тотчас же пасть. Подхлестнуть англичан удалось, только объявив войну борьбой не за экономические выгоды, а священным походом против мирового Зла, против «коричневой чумы». (Что, впрочем, не спасло Британскую империю от распада после 1945 г. и превращения в придаток США). С другой стороны, в 1940 году ради мобилизации масс Черчиллю пришлось принести в жертву Ковентри. В Лондоне знали о готовящемся налете немцев на этот город. Однако предпочли не усиливать его ПВО. В итоге получились дымящиеся руины, груды трупов — и англичане, наконец, увидели в немцах демонов, в борьбе с которыми нужно сплотиться и послушно идти за великим премьер-министром Уинстоном Черчиллем.
(Прием с принесением в жертву изрядного числа собственных граждан для оправдания войны с каким-либо врагом затем с успехом повторялся. Например, в Москве 1999 года, когда для вызывания энтузиазма электората в новой Чеченской кампании и сплочения россиянцев вокруг Великого Путина пришлось поднять на воздух два жилых дома со спящими людьми. Или в США сентября 2001 года. Ведь после разрушения двух башен ВТЦ американцы охотно поддержали военные операции, которые в других условиях никогда не снискали бы поддержки электората — вторжений в Афганистан и Ирак. Думаю, в наступишем веке мы увидим не одно повторение подобного приема разжигания военной готовности масс…)
Поэтому расслабленные пацифизмом англичане оказались просто растерянными перед напором Гитлера вплоть до самого 1940 года. К тому же, Англия в 1930-е годы балансировала на грани национального банкротства, увязнув в государственных долгах, а ее земли-доминионы (Канада, Южная Африка, Австралия и Новая Зеландия) плохо скрывали свое стремление отделиться.