Страница:
полностью растворить государственностьи политическую структуру противника, обессмыслив тем самым действия его вооруженных сил. Именно эта политическая «нейтронная бомба» является подлинным оружием нового поколения, в отличие от всяких пиаровских мнимостей, порождающих разговоры про «бесконтактную войну».
Современная война, таким образом, ведется против нации как политической тотальности. Причем ведется на уничтожение. Еще архитекторы Ялтинского мироустройства исходили из Германии и немцев как данности — для них было очевидно существование единой нации и единого государства. Столкнувшись с фактом заданности «двух Германий» и двух немецких наций, они долго не могли понять — что с этим делать. Точнее, так до конца и не поняли. Архитекторы современного мироустройства исходят из нации как проектной заданности — неважно, что было на этом месте до войны, важно — что мы построим здесь сейчас.
По своей тотальности и политической жестокости современная классическая война приближается к гражданской войне, ведущейся до полного политического уничтожения противника. Список наиболее вероятных следующих объектов приложения военной силы США (наиболее очевидного агрессора в настоящее время) заставляет думать, что и будущие войны будут столь же тотальными, как и уже имеющие место. Война против стран «оси зла» и за установление всеобщей демократии выработает определенную привычку ведения войн на тотальное политическоеуничтожение противника. И те войны, которые последуют далее, будут выстроены по тому же алгоритму: при интенсивном давлении на фронте взорвать противостоящий политический субъект изнутри, попросту избавить себя в ходе войны от противоборствующей стороны, а потом навязать свою волю не противнику, а тому, что от него осталось.
Современные нации втягиваются в войну от макушки до пяток, каждым своим членом, каждой структурой. Каждый конкретный человек оказывается бойцом на фронте политизированной войны, даже не держа в руках оружия и не склоняясь над заводским станком, производящим патроны. Противник наносит ощупывающие удары по всему национальному организму, стараясь найти микротрещины и вклиниться в них. Это предполагает тотальную политическую отмобилизованность нации, умение каждого соотносить свою повседневную деятельность, речь, образ мысли с общей военной целью. Разница между ударными и вспомогательными элементами военной машины, между фронтом и тылом, начинает стираться, ибо политическая конструкция может разъехаться в самом неожиданном месте.
Вслед за «ремесленной», «мануфактурной» и «машинной» эпохой в войне наступает эпоха информационная. Она не сводится к пиар-одержимости пресловутыми «информационными войнами». Речь об очередном упрощении доступа к оружию, при усложнении самого оружия. «Ремесленная» эпоха предполагает только одну категорию солдата — сильного молодого здорового мужчину. Все остальное — уже полсолдата. Эпоха «машинная» включила в дело войны все трудоспособное население. Современным солдатом может быть «черная вдова», нахальный «гаврош», безногий инвалид. Словом, каждый, кому доступен тот или иной канал воздействия на противника, и каждый, на кого может воздействовать сам противник. Отражение такого воздействия равносильно обороне. «Ядерная» архитектура войны таких возможностей обороны не оставляла. Внеядерная состоит в основном из них.
Другой стороной современной войны является ее пролонгированный характер, невозможность свести ее к решающему сражению или даже последовательности решающих операций. Тотальность национальной мобилизации и тотальность военной цели предполагают, что к тому моменту, когда по старому закону уже одержана победа, по новому конфликт еще только разгорается. Даже беглый взгляд на Афганистан или Ирак показывает, что решительная военная операция, приведшая к сокрушению противника, становится только ходом в длительной войне на измор. И совсем не факт, что в этой войне стремительный бросок на Багдад или Кабул является лучшим стратегическим решением.
Стремительный сокрушительный удар наносится против неотмобилизованного противника. Даже в ХIХ и XX веке он не давал решительного успеха, если противника нельзя было одним ударом принудить к капитуляции, гитлеровская стратегия сокрушения оказалась катастрофической. В XXI веке, с его сверхтотальностью тотальной мобилизации, с задействованием всех национальных ресурсов, противник по настоящему втягивается в войну уже после первого удара, и чем быстрее этот удар будет нанесен, тем большая часть ресурсов противника останется им незатронутой. Оказавшись в статусе оккупационной армии, армия наступающей стороны оказывается перед фактом развертывания против нее «второй линии» противника, естественно приобретающим партизанские и террористические формы. Наступающий имеет против себя фронт, где «партизанят сотни, террорствуют тысячи, а саботируют — миллионы».Прав был автор этой формулы М.Э.Месснер, еще в 1950-е годы, до всякого Вьетнама, предрекавший, что «мятеж — имя третьей всемирной»…
— Удары с воздуха и из космоса могут разрушить военную инфраструктуру, но не могут помешать применению «асимметричного» оружия, то есть попросту переходу противника к партизанским и террористическим методам — от самолетов в небоскребы до холеры в водопроводы и прочего инструментария бессмысленной и беспощадной скифской войны. Якобы «побежденный» в бесконтактной войне противник может нанести «победителю» ущерб куда более фундаментальный, — считает Холмогоров. — Соответствующий закон военного развития был подмечен военными теоретиками еще в середине ХХ века. «С одной стороны, — буйный рост военной техники, а с другой — возвращение к самым примитивным формам ведения войны. Телеводимые и реактивные самолеты и ракеты, атомные бомбы и наряду с ними— мины кустарного производства и укороченные винтовки — “обрезы”«, — писал в 1954 году полковник Зайц ов, названный «одним из лучших военных умов русской эмиграции». Ему вторит другой эмигрант, Е. Э. Месснер, пророчески предсказавший террористическую войну и сказавший, что «Мятеж — имя Третьей Всемирной»: «Воевание без войск, воевание партизанами, диверсантами, террористами, вредителями, саботерами, пропагандистами примет в будущем огромные размеры, чему порукой факты из недавнего прошлого».
Однако то, что было ясно в 1950–1960-х после Второй мировой и вьетнамской войн, несколько замутилось в 1990-е, когда США продемонстрировали впечатлившие многих успехи в «бесконтактных» войнах с Ираком в 1991-м, Югославией в 1999-м и талибами в 2001-м. Мало кто обратил внимание на то, что ни в одном из этих случаев не была одержана победа; противником было признано поражение в тех достаточно скромных конвенциональных рамках, которые были ему заданы. От Ирака требовалось убраться из Кувейта, от Югославии — капитулировать в Косово под гарантии Виктора Степановича Черномырдина, от талибов — чтобы они ушли из Кабула и перестали быть талибами (что отнюдь не гарантирует от их возвращения в новом обличье). Условием ведения «бесконтактной войны» являются жесткие конвенциональные рамки — мы демонстрируем вам свое превосходство, разбомбив ваши системы связи и аэродромы, вы это превосходство признаете и уступаете нашим скромным требованиям — нескромных требований не будет. Если же одна из сторон за пределы этих конвенциональных рамок выйдет, например технически развитые победители решат «дожать», или побежденные решат не признавать поражения, а перейти к партизанской или террористической войне, то для одержания реальной победы придется доделывать работу вручную, с использованием сухопутных сил, десантами, пехотой, оккупацией…
А вот здесь, уверен Холмогоров, победа останется за самым мобилизованным — готовым не сломиться и драться до конца. Всеми способами!
Сергей Переслегин: террор — стратегическое оружие ХХ i века
ГЛАВА 1. ЗАВТРА БЫЛА ВОЙНА
Вглядываясь в туман грядущего
Помыслив немыслимое
Современная война, таким образом, ведется против нации как политической тотальности. Причем ведется на уничтожение. Еще архитекторы Ялтинского мироустройства исходили из Германии и немцев как данности — для них было очевидно существование единой нации и единого государства. Столкнувшись с фактом заданности «двух Германий» и двух немецких наций, они долго не могли понять — что с этим делать. Точнее, так до конца и не поняли. Архитекторы современного мироустройства исходят из нации как проектной заданности — неважно, что было на этом месте до войны, важно — что мы построим здесь сейчас.
По своей тотальности и политической жестокости современная классическая война приближается к гражданской войне, ведущейся до полного политического уничтожения противника. Список наиболее вероятных следующих объектов приложения военной силы США (наиболее очевидного агрессора в настоящее время) заставляет думать, что и будущие войны будут столь же тотальными, как и уже имеющие место. Война против стран «оси зла» и за установление всеобщей демократии выработает определенную привычку ведения войн на тотальное политическоеуничтожение противника. И те войны, которые последуют далее, будут выстроены по тому же алгоритму: при интенсивном давлении на фронте взорвать противостоящий политический субъект изнутри, попросту избавить себя в ходе войны от противоборствующей стороны, а потом навязать свою волю не противнику, а тому, что от него осталось.
Современные нации втягиваются в войну от макушки до пяток, каждым своим членом, каждой структурой. Каждый конкретный человек оказывается бойцом на фронте политизированной войны, даже не держа в руках оружия и не склоняясь над заводским станком, производящим патроны. Противник наносит ощупывающие удары по всему национальному организму, стараясь найти микротрещины и вклиниться в них. Это предполагает тотальную политическую отмобилизованность нации, умение каждого соотносить свою повседневную деятельность, речь, образ мысли с общей военной целью. Разница между ударными и вспомогательными элементами военной машины, между фронтом и тылом, начинает стираться, ибо политическая конструкция может разъехаться в самом неожиданном месте.
Вслед за «ремесленной», «мануфактурной» и «машинной» эпохой в войне наступает эпоха информационная. Она не сводится к пиар-одержимости пресловутыми «информационными войнами». Речь об очередном упрощении доступа к оружию, при усложнении самого оружия. «Ремесленная» эпоха предполагает только одну категорию солдата — сильного молодого здорового мужчину. Все остальное — уже полсолдата. Эпоха «машинная» включила в дело войны все трудоспособное население. Современным солдатом может быть «черная вдова», нахальный «гаврош», безногий инвалид. Словом, каждый, кому доступен тот или иной канал воздействия на противника, и каждый, на кого может воздействовать сам противник. Отражение такого воздействия равносильно обороне. «Ядерная» архитектура войны таких возможностей обороны не оставляла. Внеядерная состоит в основном из них.
Другой стороной современной войны является ее пролонгированный характер, невозможность свести ее к решающему сражению или даже последовательности решающих операций. Тотальность национальной мобилизации и тотальность военной цели предполагают, что к тому моменту, когда по старому закону уже одержана победа, по новому конфликт еще только разгорается. Даже беглый взгляд на Афганистан или Ирак показывает, что решительная военная операция, приведшая к сокрушению противника, становится только ходом в длительной войне на измор. И совсем не факт, что в этой войне стремительный бросок на Багдад или Кабул является лучшим стратегическим решением.
Стремительный сокрушительный удар наносится против неотмобилизованного противника. Даже в ХIХ и XX веке он не давал решительного успеха, если противника нельзя было одним ударом принудить к капитуляции, гитлеровская стратегия сокрушения оказалась катастрофической. В XXI веке, с его сверхтотальностью тотальной мобилизации, с задействованием всех национальных ресурсов, противник по настоящему втягивается в войну уже после первого удара, и чем быстрее этот удар будет нанесен, тем большая часть ресурсов противника останется им незатронутой. Оказавшись в статусе оккупационной армии, армия наступающей стороны оказывается перед фактом развертывания против нее «второй линии» противника, естественно приобретающим партизанские и террористические формы. Наступающий имеет против себя фронт, где «партизанят сотни, террорствуют тысячи, а саботируют — миллионы».Прав был автор этой формулы М.Э.Месснер, еще в 1950-е годы, до всякого Вьетнама, предрекавший, что «мятеж — имя третьей всемирной»…
— Удары с воздуха и из космоса могут разрушить военную инфраструктуру, но не могут помешать применению «асимметричного» оружия, то есть попросту переходу противника к партизанским и террористическим методам — от самолетов в небоскребы до холеры в водопроводы и прочего инструментария бессмысленной и беспощадной скифской войны. Якобы «побежденный» в бесконтактной войне противник может нанести «победителю» ущерб куда более фундаментальный, — считает Холмогоров. — Соответствующий закон военного развития был подмечен военными теоретиками еще в середине ХХ века. «С одной стороны, — буйный рост военной техники, а с другой — возвращение к самым примитивным формам ведения войны. Телеводимые и реактивные самолеты и ракеты, атомные бомбы и наряду с ними— мины кустарного производства и укороченные винтовки — “обрезы”«, — писал в 1954 году полковник Зайц ов, названный «одним из лучших военных умов русской эмиграции». Ему вторит другой эмигрант, Е. Э. Месснер, пророчески предсказавший террористическую войну и сказавший, что «Мятеж — имя Третьей Всемирной»: «Воевание без войск, воевание партизанами, диверсантами, террористами, вредителями, саботерами, пропагандистами примет в будущем огромные размеры, чему порукой факты из недавнего прошлого».
Однако то, что было ясно в 1950–1960-х после Второй мировой и вьетнамской войн, несколько замутилось в 1990-е, когда США продемонстрировали впечатлившие многих успехи в «бесконтактных» войнах с Ираком в 1991-м, Югославией в 1999-м и талибами в 2001-м. Мало кто обратил внимание на то, что ни в одном из этих случаев не была одержана победа; противником было признано поражение в тех достаточно скромных конвенциональных рамках, которые были ему заданы. От Ирака требовалось убраться из Кувейта, от Югославии — капитулировать в Косово под гарантии Виктора Степановича Черномырдина, от талибов — чтобы они ушли из Кабула и перестали быть талибами (что отнюдь не гарантирует от их возвращения в новом обличье). Условием ведения «бесконтактной войны» являются жесткие конвенциональные рамки — мы демонстрируем вам свое превосходство, разбомбив ваши системы связи и аэродромы, вы это превосходство признаете и уступаете нашим скромным требованиям — нескромных требований не будет. Если же одна из сторон за пределы этих конвенциональных рамок выйдет, например технически развитые победители решат «дожать», или побежденные решат не признавать поражения, а перейти к партизанской или террористической войне, то для одержания реальной победы придется доделывать работу вручную, с использованием сухопутных сил, десантами, пехотой, оккупацией…
А вот здесь, уверен Холмогоров, победа останется за самым мобилизованным — готовым не сломиться и драться до конца. Всеми способами!
Сергей Переслегин: террор — стратегическое оружие ХХ i века
Террору как оружию будущего отдает первенство известный стратегический мыслитель Сергей Переслегин. Именно он станет асимметричным и сокрушительным ответом на агрессию более сильного и технологически развитого врага, который, однако, как огня боится больших человеческих жертв со своей стороны. Террор стремительный и отлично организованный. Террор стратегический.
Итак, сами террористические силы состоят из групп «Т» и «А». «Т» — очень умные, рафинированные аналитики и стратеги, придумывающие и планирующие операции. «А» — собственно исполнители, террористы.
Итак, сталкиваясь с западным противником (со странами Большой Семерки), нужно твердо уяснить.
Во-первых, техническое превосходство США подавляюще и его нельзя нейтрализовать военными средствами.
Во-вторых, западная военная машина действует эффективно, если удается создать единую политическую реакцию на события со стороны всех развитых стран.
В-третьих, Запад достаточно медлителен. Ему нужно время на реакцию и подготовку войны — до нескольких месяцев.
В-четвертых, он равнодушно относится к материальным потерям, но крайне чувствителен к людским жертвам.
В-пятых, потери мирного населения оказывают на Запад еще более сильное впечатление, чем потери среди войск.
То есть, при столкновении с ним слабейшему стоит перейти к наступательной партизанской войне. Именно к наступательной и стратегической, не размениваясь на тактические, мелкие цели. Сначала — вынудить противника на совершение действий, позорных для западной армии. То есть — на убийство мирных жителей, бомбардировку городов и мародерство. Самим же вести изматывающую оккупационные войска партизанскую войну дома. И одновременно — атаковать противника на его же земле.
Как? Начав массированный террор, направленный против населения страны-агрессора. Здесь нужно исходить из того, что современное общество европейского типа не в силах прикрыть все больницы, школы и детские сады. На это не хватит никаких сил. Против таких слабоохраняемых целей можно бросить слабо подготовленные группы. То есть, женщин и детей, убивающих женщин и детей. Такие отряды с точки зрения «южного» менталитета весьма дешевы и эффективны — причем даже тогда, когда погибают, не достигнув цели. Если бросить их в бой во множестве, то они вызовут панику и нервозность в любой западной стране. Тем паче, что так называемые «открытые общества» позволяют группам террористов проникать на свои земли с потоком мигрантов, причем еще до войны.
Их нападения вызовут, например, ужесточение режима пересечения границ, что начнет разрушать транспортную связность. А затем дело дойдет и до «охоты на ведьм». Она сама по себе начнет разрушать общество развитого либерализма. Попытки армии и полиции справиться с террором в исполнении слабоподготовленных групп ( и его последствиями) забьют все транспортные и информационные сети. Беспрерывные проверки на транспорте, усиленные меры охраны, нескончаемые скандалы в парламенте и правительстве, растущее взаимное подозрение в атомизированном обществе, постоянная истерия на телевидении и в газетах — вот что принесут с собой многочисленные атаки групп практически смертников. Пытаясь прикрыть все возможные объекты нападений, силовые структуры быстро исчерпают свои силы и распылят их. Еще горше положение станет тогда, когда террористы начнут действовать в бешеном темпе. Скажем, захватят школу — и тут же учинят бойню, скрывшись с места преступления за несколько десятков минут, выбросив затем заявление в Интернет.
Наращивая натиск, противник западных стран может устраивать «Вальс Отражений»: засылать группы-имитаторы, заранее обреченные на гибель. Силовые структуры противника не смогут их игнорировать. Конечно, они будут ликвидироваться пачками — но все же успеют осложнить и без того сложную обстановку в стане европейцев.
Когда вот такой простейший террор и «Вальс Отражений» достигнут пика, настает черед серьезного террористического нападения с применением, например, биологического оружия. В Европе это очень «удобное» оружие: ведь высокая связность тамошней транспортной сети поможет в считанные дни и даже часы разнести смертоносную инфекцию по всему континенту. В ход могут пойти специальные распылители в аэропортах и на вокзалах, а то и просто зараженные люди-смертники. Такую операцию нужно начинать еще в мирное время — подгадывая конец инкубационного периода под пик первой стадии террористического нападения. Тогда вспышки эпидемий совпадут по времени с точкой перенапряжения общества стран-противников.
К концу второй недели «биологической» стадии войны число заболевших превысит десятки тысяч. Это может вызвать падение кабинета министров и перегрузку сети здравоохранения. И вот тогда настанет момент третьего удара — внезапных нападений элитными террористическо-диверсионными группами боевиков. Они атакуют аэродромы, диспетчерские центры, транспортные узлы, АЭС, культурные и исторические центры. В этот момент скажется распыление противостоящих им западных сил армии и полиции. Террористы в таком случае имеют неплохие шансы прорваться на важные объекты.
После этого противник западного типа будет если не повержен, то уж точно перейдет к стратегической обороне и выведет свои войска из страны отчаянных людей, на которую напал первым. [1]
Конечно, Переслегин видит стратегию стратегического, «насыщающего» террора в исполнении бедных сил Юга, исламского мира прежде всего. Однако и здесь видны многие черты войн, что нам предстоят.
Итак, брат-читатель, перед вами прошла вереница «воспоминаний о будущем». Сразу несколько взглядов на конфликты будущего. К чему все это? Неужели русским мало испытаний ХХ века? Неужели снова придется воевать?
Именно так. Нам придется браться за оружие. При любом варианте развития событий. Добро пожаловать в эпоху тотальных войн!
Итак, сами террористические силы состоят из групп «Т» и «А». «Т» — очень умные, рафинированные аналитики и стратеги, придумывающие и планирующие операции. «А» — собственно исполнители, террористы.
Итак, сталкиваясь с западным противником (со странами Большой Семерки), нужно твердо уяснить.
Во-первых, техническое превосходство США подавляюще и его нельзя нейтрализовать военными средствами.
Во-вторых, западная военная машина действует эффективно, если удается создать единую политическую реакцию на события со стороны всех развитых стран.
В-третьих, Запад достаточно медлителен. Ему нужно время на реакцию и подготовку войны — до нескольких месяцев.
В-четвертых, он равнодушно относится к материальным потерям, но крайне чувствителен к людским жертвам.
В-пятых, потери мирного населения оказывают на Запад еще более сильное впечатление, чем потери среди войск.
То есть, при столкновении с ним слабейшему стоит перейти к наступательной партизанской войне. Именно к наступательной и стратегической, не размениваясь на тактические, мелкие цели. Сначала — вынудить противника на совершение действий, позорных для западной армии. То есть — на убийство мирных жителей, бомбардировку городов и мародерство. Самим же вести изматывающую оккупационные войска партизанскую войну дома. И одновременно — атаковать противника на его же земле.
Как? Начав массированный террор, направленный против населения страны-агрессора. Здесь нужно исходить из того, что современное общество европейского типа не в силах прикрыть все больницы, школы и детские сады. На это не хватит никаких сил. Против таких слабоохраняемых целей можно бросить слабо подготовленные группы. То есть, женщин и детей, убивающих женщин и детей. Такие отряды с точки зрения «южного» менталитета весьма дешевы и эффективны — причем даже тогда, когда погибают, не достигнув цели. Если бросить их в бой во множестве, то они вызовут панику и нервозность в любой западной стране. Тем паче, что так называемые «открытые общества» позволяют группам террористов проникать на свои земли с потоком мигрантов, причем еще до войны.
Их нападения вызовут, например, ужесточение режима пересечения границ, что начнет разрушать транспортную связность. А затем дело дойдет и до «охоты на ведьм». Она сама по себе начнет разрушать общество развитого либерализма. Попытки армии и полиции справиться с террором в исполнении слабоподготовленных групп ( и его последствиями) забьют все транспортные и информационные сети. Беспрерывные проверки на транспорте, усиленные меры охраны, нескончаемые скандалы в парламенте и правительстве, растущее взаимное подозрение в атомизированном обществе, постоянная истерия на телевидении и в газетах — вот что принесут с собой многочисленные атаки групп практически смертников. Пытаясь прикрыть все возможные объекты нападений, силовые структуры быстро исчерпают свои силы и распылят их. Еще горше положение станет тогда, когда террористы начнут действовать в бешеном темпе. Скажем, захватят школу — и тут же учинят бойню, скрывшись с места преступления за несколько десятков минут, выбросив затем заявление в Интернет.
Наращивая натиск, противник западных стран может устраивать «Вальс Отражений»: засылать группы-имитаторы, заранее обреченные на гибель. Силовые структуры противника не смогут их игнорировать. Конечно, они будут ликвидироваться пачками — но все же успеют осложнить и без того сложную обстановку в стане европейцев.
Когда вот такой простейший террор и «Вальс Отражений» достигнут пика, настает черед серьезного террористического нападения с применением, например, биологического оружия. В Европе это очень «удобное» оружие: ведь высокая связность тамошней транспортной сети поможет в считанные дни и даже часы разнести смертоносную инфекцию по всему континенту. В ход могут пойти специальные распылители в аэропортах и на вокзалах, а то и просто зараженные люди-смертники. Такую операцию нужно начинать еще в мирное время — подгадывая конец инкубационного периода под пик первой стадии террористического нападения. Тогда вспышки эпидемий совпадут по времени с точкой перенапряжения общества стран-противников.
К концу второй недели «биологической» стадии войны число заболевших превысит десятки тысяч. Это может вызвать падение кабинета министров и перегрузку сети здравоохранения. И вот тогда настанет момент третьего удара — внезапных нападений элитными террористическо-диверсионными группами боевиков. Они атакуют аэродромы, диспетчерские центры, транспортные узлы, АЭС, культурные и исторические центры. В этот момент скажется распыление противостоящих им западных сил армии и полиции. Террористы в таком случае имеют неплохие шансы прорваться на важные объекты.
После этого противник западного типа будет если не повержен, то уж точно перейдет к стратегической обороне и выведет свои войска из страны отчаянных людей, на которую напал первым. [1]
Конечно, Переслегин видит стратегию стратегического, «насыщающего» террора в исполнении бедных сил Юга, исламского мира прежде всего. Однако и здесь видны многие черты войн, что нам предстоят.
Итак, брат-читатель, перед вами прошла вереница «воспоминаний о будущем». Сразу несколько взглядов на конфликты будущего. К чему все это? Неужели русским мало испытаний ХХ века? Неужели снова придется воевать?
Именно так. Нам придется браться за оружие. При любом варианте развития событий. Добро пожаловать в эпоху тотальных войн!
ГЛАВА 1. ЗАВТРА БЫЛА ВОЙНА
Вглядываясь в туман грядущего
Будущее всегда нерезко и размыто. У него всегда несколько вариантов, отходящих от ствола текущей реальности, словно ветви древесной кроны. А особенно будущее неясно сейчас, когда человечество подходит к точке перехода между эпохами.
Но усядемся поудобнее у ствола этого «дерева» и призадумываемся. Не кажется ли вам, брат-читатель, что практически во всех вариантах грядущего нас, Русский мир, ждет война? Обойдемся без эмоций на сей счет, задействуем лишь холодный рассудок. Вот ветвь, где продолжается история РФ, страны-неудачницы, заведомого банкрота. В передряге глобального кризиса ей не выжить. (А кризис сей, как мы писали раньше, неизбежен.) [2]
Если продолжится «бело-сине-красная» линия истории, то Росфедерация превращается в вымирающую страну, свалку металлолома и помойку для людских отбросов. И в этом случае ее растащат на части сильные соседушки. И тут нам предстоит увидеть все прелести гуманитарно-военных операций с одной, и прямой, ничем не прикрытой оккупации — со второй стороны. Будет и третья: вырезание остатков славянского населения на бурном Юге. Сами знаете, кто этим займется.
Но возьмем иной вариант: мы начали подниматься и крепнуть. Так или иначе уничтожили прежнюю воровскую «элиту», отстранив от власти «низшую расу» ограниченных мерзавцев. Сделали гегемонами творцов и созидателей, паладинов научно-технического прорыва, приверженцев здравого смысла. Спустили в сортир фундаменталистов — представителей секты либеральной экономики и занялись развитием народного хозяйства на умных принципах. Стали превращаться с великую державу с достойным качеством жизни, развитой наукой и новейшей промышленностью Третьего проекта. Раскинули связи по всему миру, вовлекая в процесс возрождения Неороссии огромную русскую диаспору. И на фоне восходящей новой звезды все прочие суверенные обломки и «незалежности» кажутся нищими помойками.
Более того, Третий проект означает создание новой реальности, грозящей власти прежних мировых элит. Мы действительно предложим людям очень привлекательную альтернативу во всем: в технологиях, устройстве общества, в стиле и качестве жизни. И в этом случае мы вызываем ненависть у слишком многих. И у нынешних владык Запада, финансово-информационных магнатов. И у изрядной части исламских фундаменталистов, грезящих о новом средневековье. И у кучи племенных «самостийников», мечтающих нарезать мир на множество нищих лоскутьев. Ведь мы их всех уничтожаем одним фактом своего Третьего проекта. Уничтожаем, не коснувшись подчас и пальцем.
Неужели вы думаете, что в этом случае нас не попытаются остановить силой? Не начнут против нас войну?
Так что на какую траекторию не глянь — везде нас ожидают военные испытания.
Посмотрим на дело с другой стороны. Есть у глобальных экономических кризисов одна нехорошая черта: они вызывают большие войны. Во всяком случае, последний мировой кризис, разразившийся в 1929-м, привел к кровопролитнейшей и невиданной ранее по ожесточенности планетарной войне. Ведь нужно было перекроить экономическую и политическую карту мира ради прекращения депрессии, переключить энергию масс, прорваться на новые рынки, взять под контроль природные ресурсы, отняв их у прежних одряхлевших хозяев.
Позволю себе напомнить вам, читатель, что Вторая мировая началась с фанерных самолетов, а кончилась ракетами, реактивными самолетами и атомными ударами. На фоне же нынешних технологий и возможностей все достижения 1945 года кажутся детскими игрушками.
Но впереди человечество ждет новый глобальный кризис, гораздо более тяжелый, нежели катастрофа 1929 года. Ибо противоречий и всяческих напряжений теперь накоплено намного больше, чем в первой трети ХХ столетия. Рухнут прежние мировые валюты. И тут я почти полностью согласен с моими друзьями, Андреем Кобяковым и Михаилом Хазиным, написавшими в работе «Закат империи доллара и конец Pax Americana», что называется, «картину маслом»:
«Серьезное ослабление американской экономики (усиленное мощными социальными волнениями) приведет к тому, что резко ослабнут регионы, существенную часть своих доходов получающие от продаж в США. В первую очередь это Японию и Юго-Восточная Азия. Исключение скорее всего составит Китай, который сможет развиваться за счет экстенсивных факторов и развития своего потенциально необъятного внутреннего рынка.
Серьезная стагнация ожидает и Европу, которая при этом, за счет экспансии евро, обеспечит себе мощный инвестиционный потенциал. Частично он будет направлен в Латинскую Америку, в которой начнется подъем за счет заполнения ниши Юго-Восточной Азии по поставкам товаров массового потребления на североамериканские рынки. Частично европейские инвестиции пойдут в Китай и Индию…
Отметим, что после разрушения системы ВТО и восстановления протекционистских механизмов ситуация в мировой экономике очень напомнит картину начала 1930-х годов.
Незначительное количество очень крупных международных концернов-монополистов, мультивалютность, большое число безработных, рост социальной напряженности и застой — все эти явления будут определять картину мировой экономики в течение как минимум десятилетия…»
То есть, такое уже было: страны, защищающие свою экономику таможенными барьерами, затруднения в конвертации многих валют одна в другую, торговля по клиринговым схема и с разрешения власти, нищета — и рост агрессивности. И кончилось сие войной. Однако, как мне думается, Кобяков и Хазин еще оптимистичны. Европейский союз аморфен и плохо управляем. Его бюрократия достаточно глупа и неэффективна, а население — исчерпано в плане жизнеспособности. Евро рухнет вослед за долларом, а Еврозона, скоре всего, расколется.
Кстати, такой известный отечественный специалист по глобалистике им американистике, как профессор Анатолий Уткин, нынешнее время считает до боли похожим на предвоенную эпоху 1871-1914 годов…
Увы, всеземной кризис будущего обещает быть куда суровее предыдущего. Ведь, в отличие от 1930-х, он затронет действительно весь мир, тогда как во времена Гитлера и Муссолини имелись огромные районы, жившие изолированно от мирового рынка. Не было тогда азиатских стран, где миллионы людей бросили трудиться на полях и подались в города — собирать электронику для западных потребителей. Да и на самом Западе работали фабрики и заводы, никто и не думал выносить производство в Китай или Малайзию. Так что если 1929-й был громом, то следующий кризис станет землетрясением. Западу придется гораздо хуже. К тому же, добавляются факторы, коих не знали в тридцатых: опасное старение населения в США и Европе при одновременном демографическом наводненнии на бедном Юге. Острейшие экологические проблемы. Нехватка пресной воды. Климатические катаклизмы. Кризис вида «человек разумный» — с выделением из него и явных дегенератов, и существ, измененных с помощью генно-инженерных, нано– и биологических технологий. А какая борьба в мире, расколотом на разные валютные зоны и автаркии, пойдет за источники нефти и газа? Других полезных ископаемых?
Учтем еще одно обстоятельство: конец мирового господства доллара и кризис евро не отнимут у Запада возможность производить самое современное оружие — ядерное и высокоточное. По-прежнему будут выпускаться спутники, истребители, крылатые ракеты и авианосцы. Ну, а те, кто не входит в высшую лигу по развитости, продолжат делать танки, самолеты, ядерные боеголовки, химическое и биологическое оружие. Так что отката ко временам конницы и полевых трехдюймовок не случится. Битвы будут очень напряженными и кровопролитными.
Наконец, читатель, помним ли мы хоть одну мировую войну, что миновала бы Россию? Так что и тут нас не минет чаша сия. Больно мы неудобно расположены: на геостратегическом перепутье да на огромных запасах полезных ископаемых, обладая к тому ж самыми большими в мире запасами пресной воды. Желающих все это захватить будет хоть отбавляй.
Конечно, возможен и другой сценарий: когда Античеловечество (господа глобалы) попробуют установить надгосударственный правящий режим, взяв под контроль природные ресурсы планеты. Зачем? Дабы ввести новую единую мировую валюту и воплотить грандиозный план: проредить население планеты ради выживания избранных. Представьте себе: США распались, образовались мексикано-латинское и негритянское государства, часть территорий ушли на положение «вольных городов», но самые технологически развитые штаты вошли в одно государство, которое вместе с уцелевшими островами сложной индустрии в Европе создали нечто вроде опорной федерации. Она обеспечивает новым глобальным правителям военную силу: высокоточные ракеты, самолеты, авианосцы…
В таком сценарии будущего мы обречены на «прореживание», а наши ресурсы — на захват Античеловечеством. И тут русским придется воевать.
Так что хотим мы того или не хотим, а отражать агрессию надо. Она неизбежна. Причем драться нам суждено с превосходящими силами противников. Почти наверняка — с врагом более богатым и многочисленным. Причем главным супостатом нашим выступят господа глобалы с подконтрольным им американским военным потенциалом. То есть, враг аэрокосмический, технологически архисильный. Все остальное: боевики, китайские регулярные дивизии — так, довесочек.
Но усядемся поудобнее у ствола этого «дерева» и призадумываемся. Не кажется ли вам, брат-читатель, что практически во всех вариантах грядущего нас, Русский мир, ждет война? Обойдемся без эмоций на сей счет, задействуем лишь холодный рассудок. Вот ветвь, где продолжается история РФ, страны-неудачницы, заведомого банкрота. В передряге глобального кризиса ей не выжить. (А кризис сей, как мы писали раньше, неизбежен.) [2]
Если продолжится «бело-сине-красная» линия истории, то Росфедерация превращается в вымирающую страну, свалку металлолома и помойку для людских отбросов. И в этом случае ее растащат на части сильные соседушки. И тут нам предстоит увидеть все прелести гуманитарно-военных операций с одной, и прямой, ничем не прикрытой оккупации — со второй стороны. Будет и третья: вырезание остатков славянского населения на бурном Юге. Сами знаете, кто этим займется.
Но возьмем иной вариант: мы начали подниматься и крепнуть. Так или иначе уничтожили прежнюю воровскую «элиту», отстранив от власти «низшую расу» ограниченных мерзавцев. Сделали гегемонами творцов и созидателей, паладинов научно-технического прорыва, приверженцев здравого смысла. Спустили в сортир фундаменталистов — представителей секты либеральной экономики и занялись развитием народного хозяйства на умных принципах. Стали превращаться с великую державу с достойным качеством жизни, развитой наукой и новейшей промышленностью Третьего проекта. Раскинули связи по всему миру, вовлекая в процесс возрождения Неороссии огромную русскую диаспору. И на фоне восходящей новой звезды все прочие суверенные обломки и «незалежности» кажутся нищими помойками.
Более того, Третий проект означает создание новой реальности, грозящей власти прежних мировых элит. Мы действительно предложим людям очень привлекательную альтернативу во всем: в технологиях, устройстве общества, в стиле и качестве жизни. И в этом случае мы вызываем ненависть у слишком многих. И у нынешних владык Запада, финансово-информационных магнатов. И у изрядной части исламских фундаменталистов, грезящих о новом средневековье. И у кучи племенных «самостийников», мечтающих нарезать мир на множество нищих лоскутьев. Ведь мы их всех уничтожаем одним фактом своего Третьего проекта. Уничтожаем, не коснувшись подчас и пальцем.
Неужели вы думаете, что в этом случае нас не попытаются остановить силой? Не начнут против нас войну?
Так что на какую траекторию не глянь — везде нас ожидают военные испытания.
Посмотрим на дело с другой стороны. Есть у глобальных экономических кризисов одна нехорошая черта: они вызывают большие войны. Во всяком случае, последний мировой кризис, разразившийся в 1929-м, привел к кровопролитнейшей и невиданной ранее по ожесточенности планетарной войне. Ведь нужно было перекроить экономическую и политическую карту мира ради прекращения депрессии, переключить энергию масс, прорваться на новые рынки, взять под контроль природные ресурсы, отняв их у прежних одряхлевших хозяев.
Позволю себе напомнить вам, читатель, что Вторая мировая началась с фанерных самолетов, а кончилась ракетами, реактивными самолетами и атомными ударами. На фоне же нынешних технологий и возможностей все достижения 1945 года кажутся детскими игрушками.
Но впереди человечество ждет новый глобальный кризис, гораздо более тяжелый, нежели катастрофа 1929 года. Ибо противоречий и всяческих напряжений теперь накоплено намного больше, чем в первой трети ХХ столетия. Рухнут прежние мировые валюты. И тут я почти полностью согласен с моими друзьями, Андреем Кобяковым и Михаилом Хазиным, написавшими в работе «Закат империи доллара и конец Pax Americana», что называется, «картину маслом»:
«Серьезное ослабление американской экономики (усиленное мощными социальными волнениями) приведет к тому, что резко ослабнут регионы, существенную часть своих доходов получающие от продаж в США. В первую очередь это Японию и Юго-Восточная Азия. Исключение скорее всего составит Китай, который сможет развиваться за счет экстенсивных факторов и развития своего потенциально необъятного внутреннего рынка.
Серьезная стагнация ожидает и Европу, которая при этом, за счет экспансии евро, обеспечит себе мощный инвестиционный потенциал. Частично он будет направлен в Латинскую Америку, в которой начнется подъем за счет заполнения ниши Юго-Восточной Азии по поставкам товаров массового потребления на североамериканские рынки. Частично европейские инвестиции пойдут в Китай и Индию…
Отметим, что после разрушения системы ВТО и восстановления протекционистских механизмов ситуация в мировой экономике очень напомнит картину начала 1930-х годов.
Незначительное количество очень крупных международных концернов-монополистов, мультивалютность, большое число безработных, рост социальной напряженности и застой — все эти явления будут определять картину мировой экономики в течение как минимум десятилетия…»
То есть, такое уже было: страны, защищающие свою экономику таможенными барьерами, затруднения в конвертации многих валют одна в другую, торговля по клиринговым схема и с разрешения власти, нищета — и рост агрессивности. И кончилось сие войной. Однако, как мне думается, Кобяков и Хазин еще оптимистичны. Европейский союз аморфен и плохо управляем. Его бюрократия достаточно глупа и неэффективна, а население — исчерпано в плане жизнеспособности. Евро рухнет вослед за долларом, а Еврозона, скоре всего, расколется.
Кстати, такой известный отечественный специалист по глобалистике им американистике, как профессор Анатолий Уткин, нынешнее время считает до боли похожим на предвоенную эпоху 1871-1914 годов…
Увы, всеземной кризис будущего обещает быть куда суровее предыдущего. Ведь, в отличие от 1930-х, он затронет действительно весь мир, тогда как во времена Гитлера и Муссолини имелись огромные районы, жившие изолированно от мирового рынка. Не было тогда азиатских стран, где миллионы людей бросили трудиться на полях и подались в города — собирать электронику для западных потребителей. Да и на самом Западе работали фабрики и заводы, никто и не думал выносить производство в Китай или Малайзию. Так что если 1929-й был громом, то следующий кризис станет землетрясением. Западу придется гораздо хуже. К тому же, добавляются факторы, коих не знали в тридцатых: опасное старение населения в США и Европе при одновременном демографическом наводненнии на бедном Юге. Острейшие экологические проблемы. Нехватка пресной воды. Климатические катаклизмы. Кризис вида «человек разумный» — с выделением из него и явных дегенератов, и существ, измененных с помощью генно-инженерных, нано– и биологических технологий. А какая борьба в мире, расколотом на разные валютные зоны и автаркии, пойдет за источники нефти и газа? Других полезных ископаемых?
Учтем еще одно обстоятельство: конец мирового господства доллара и кризис евро не отнимут у Запада возможность производить самое современное оружие — ядерное и высокоточное. По-прежнему будут выпускаться спутники, истребители, крылатые ракеты и авианосцы. Ну, а те, кто не входит в высшую лигу по развитости, продолжат делать танки, самолеты, ядерные боеголовки, химическое и биологическое оружие. Так что отката ко временам конницы и полевых трехдюймовок не случится. Битвы будут очень напряженными и кровопролитными.
Наконец, читатель, помним ли мы хоть одну мировую войну, что миновала бы Россию? Так что и тут нас не минет чаша сия. Больно мы неудобно расположены: на геостратегическом перепутье да на огромных запасах полезных ископаемых, обладая к тому ж самыми большими в мире запасами пресной воды. Желающих все это захватить будет хоть отбавляй.
Конечно, возможен и другой сценарий: когда Античеловечество (господа глобалы) попробуют установить надгосударственный правящий режим, взяв под контроль природные ресурсы планеты. Зачем? Дабы ввести новую единую мировую валюту и воплотить грандиозный план: проредить население планеты ради выживания избранных. Представьте себе: США распались, образовались мексикано-латинское и негритянское государства, часть территорий ушли на положение «вольных городов», но самые технологически развитые штаты вошли в одно государство, которое вместе с уцелевшими островами сложной индустрии в Европе создали нечто вроде опорной федерации. Она обеспечивает новым глобальным правителям военную силу: высокоточные ракеты, самолеты, авианосцы…
В таком сценарии будущего мы обречены на «прореживание», а наши ресурсы — на захват Античеловечеством. И тут русским придется воевать.
Так что хотим мы того или не хотим, а отражать агрессию надо. Она неизбежна. Причем драться нам суждено с превосходящими силами противников. Почти наверняка — с врагом более богатым и многочисленным. Причем главным супостатом нашим выступят господа глобалы с подконтрольным им американским военным потенциалом. То есть, враг аэрокосмический, технологически архисильный. Все остальное: боевики, китайские регулярные дивизии — так, довесочек.
Помыслив немыслимое
Нет, я не хочу этой войны. В идеале мы должны победить нашего врага, не выпустив по нему ни одной ракеты, ни единого снаряда или даже пули. Так, как еще недавно США разгромили Советский Союз в Третьей мировой, Холодной войне. Может, русские в этом веке действительно умудрятся уничтожить противника, развивая новые технологии, чудесные операции в мире финансов и обработки сознания, на ниве создания «хомо» сверхразумного, людена. Может быть, нам удастся поставить мат противнику в гонке вооружений, и он просто побоится напасть на нас впрямую. Мы можем рассчитывать и на это, применяя чудесную, неаналитическую стратегию не только в боевых действиях, но и в экономике с политикой. В сущности, наши прошлые книги полностью исчерпали эту тему: там мы описали все мыслимые пути победы русских без стадии пожаров и руин. И такой сценарий мы считаем лучшим из лучших.
Но разве можно уповать на то, что все кончится именно так? У нас нет никакой гарантии от того, что русские, действительно начав подъём своей страны и возвращение вывезенных из неё богатств, мигом заработают ярлык новой «империи зла» и злостных нарушителей прав человека, пусть даже у нас будет сверхлиберальная рыночная экономика.
А это значит, что впереди маячит перспектива настоящей войны с жертвами и разрушениями, обстрелами и бомбардировками. Причем в этой войне нам придётся столкнуться с врагом, который превосходит нас почти по всем статьям. У него намного больше техники, ракет, спутников, людей, денег, союзников, телеканалов — почти всего. Неизмеримо больше, чем у Гитлера. А поражение в такой войне для нас равносильно смерти, поскольку у нас нет никакой возможности повторить судьбу разбитых во Второй мировой японцев и немцев, поскольку в случае торжества агрессора погибнет не просто Россия — а целый мир будущего, о котором мы рассказали в «Оседлай молнию».
Но разве можно уповать на то, что все кончится именно так? У нас нет никакой гарантии от того, что русские, действительно начав подъём своей страны и возвращение вывезенных из неё богатств, мигом заработают ярлык новой «империи зла» и злостных нарушителей прав человека, пусть даже у нас будет сверхлиберальная рыночная экономика.
А это значит, что впереди маячит перспектива настоящей войны с жертвами и разрушениями, обстрелами и бомбардировками. Причем в этой войне нам придётся столкнуться с врагом, который превосходит нас почти по всем статьям. У него намного больше техники, ракет, спутников, людей, денег, союзников, телеканалов — почти всего. Неизмеримо больше, чем у Гитлера. А поражение в такой войне для нас равносильно смерти, поскольку у нас нет никакой возможности повторить судьбу разбитых во Второй мировой японцев и немцев, поскольку в случае торжества агрессора погибнет не просто Россия — а целый мир будущего, о котором мы рассказали в «Оседлай молнию».