Страница:
— Папа, а чего ты здесь сидишь и домой не идешь? — спросил мальчуган.
— Сынок, это тюрьма. Отсюда не выпускают до срока.
— Папа, а ты её уже купил?
Это не анекдот! Это чистая правда…
Особое место в силовой части ЗС составляют разведслужбы. Они обладают знаниями, информацией, способны влиять на сознание людей, без чего невозможно управление будущим.
Спецслужбы, кстати, мы считаем прообразом будущей цивилизации. Здесь воедино сходятся политика, культура и экономика, здесь мы имеем дело с наукой, искусством и ремеслом. Здесь совмещаются аналитика, планирование и действие. Именно поэтому разведки — это завтрашняя система мира, ее матрица. Точно так же, как масонство в свое время послужило матрицей индустриальной эпохи.
Сжатый, и в то же время очень глубокий анализ секретных служб как элемента тайной власти, как организаций-оборотней дал один из самых одаренных философов и гуманитарных мыслителей патриотического направления Александр Панарин. Увы, недавно умерший. Мы согласны отнюдь не со всеми его выводами в книге «Искушение глобализмом», но о спецслужбах он написал коротко и ясно:
А чему же противостоит пятая власть, в чем она усматривает свое антиподобие? Профессиональное самоопределение этой власти, получившей название тайных служб или спецслужб, строится на дихотомиях: «специальное — общедоступное», «тайное — гласное». Здесь можно говорить о чем-то специфически антиподобном демократической морали открытого общества, ценностям, в которых являются нормальными состязательность и гласность. Выборной республике депутатов начинает противопоставляться тайная власть экспертов, дилетантизму публичных политиков — эзотерическое знание прячущихся за кулисами профессионалов, касающееся тайных пружин и теневых сторон политики, а в принципе — не подлежащих разглашению. Пятая власть несовместима не только с провозглашенными принципами демократии (контроль снизу, подотчетность и легитимность), но и с более общими принципами Просвещения: презумпциями доверия к разуму рядового гражданина, обладающего универсальной интеллектуальной потенцией. С позиции новой эзотерики, исповедуемой пятой властью, позволительно расширять теневую политику, ускользающую от традиционной рациональной легитимности, вместо единого просвещенческого стандарта ввести двойной — для внешнего общественного пользования и для профессионального, «спецхрановского» пользования, недоступного остальным.
Границы между доступным и недоступным, логикой Просвещения положенные в качестве временных и относительных, здесь являются непереходимыми. Общество тем самым возвращается к допросвещенческой архаике скрытых сект, к кощунственной магии нелегального, но властного жречества, наделенного правом дезориентировать и одурачивать публику. (То есть, идет возврат к эпохе до Просвещения, до XVII века — наше прим.) Такой статус спецслужб подрывает еще один важнейший принцип современного демократического общества — принцип политического суверенитета большинства.
Чем шире прерогативы спецслужб, тем более призрачным и условным становится политический суверенитет большинства, от которого скрывают наиболее важные тайны и пружины власти…»
Если убрать из приведенной цитаты своеобразный «демократический пафос» автора и его искреннюю убежденность в том, что Просвещение — это хорошо, а Антипросвещение — плохо, то получается очень точный и емкий портрет спецслужб в тайной власти.
Контур шестой: координаторы
Оборотни и антиобщество
Боги сети: седьмой контур
— Сынок, это тюрьма. Отсюда не выпускают до срока.
— Папа, а ты её уже купил?
Это не анекдот! Это чистая правда…
Особое место в силовой части ЗС составляют разведслужбы. Они обладают знаниями, информацией, способны влиять на сознание людей, без чего невозможно управление будущим.
Спецслужбы, кстати, мы считаем прообразом будущей цивилизации. Здесь воедино сходятся политика, культура и экономика, здесь мы имеем дело с наукой, искусством и ремеслом. Здесь совмещаются аналитика, планирование и действие. Именно поэтому разведки — это завтрашняя система мира, ее матрица. Точно так же, как масонство в свое время послужило матрицей индустриальной эпохи.
Сжатый, и в то же время очень глубокий анализ секретных служб как элемента тайной власти, как организаций-оборотней дал один из самых одаренных философов и гуманитарных мыслителей патриотического направления Александр Панарин. Увы, недавно умерший. Мы согласны отнюдь не со всеми его выводами в книге «Искушение глобализмом», но о спецслужбах он написал коротко и ясно:
«То, что было деструктивным с точки зрения обычных целей нормальной политики, могло использоваться в качестве полезного инструмента на эзотерическом уровне тайной власти. Пожалуй, удобно было бы назвать ее «пятой властью» и в целях отличия от известных четырех властей (исполнительной, законодательной, судебной и масс-медиа) и по ассоциативной и смысловой близости с пятой колонной».Каждая из указанных ветвей власти имеет свои специфические установки, а также свой объект и свою проблемную сферу. Специфическим антиподобием исполнительной власти является неуправляемость. Законодательной и судебной — нелегитимность, СМИ, как фабрики мнения — самопроизвольность восприятия, которую предстоит организовать и направить.
А чему же противостоит пятая власть, в чем она усматривает свое антиподобие? Профессиональное самоопределение этой власти, получившей название тайных служб или спецслужб, строится на дихотомиях: «специальное — общедоступное», «тайное — гласное». Здесь можно говорить о чем-то специфически антиподобном демократической морали открытого общества, ценностям, в которых являются нормальными состязательность и гласность. Выборной республике депутатов начинает противопоставляться тайная власть экспертов, дилетантизму публичных политиков — эзотерическое знание прячущихся за кулисами профессионалов, касающееся тайных пружин и теневых сторон политики, а в принципе — не подлежащих разглашению. Пятая власть несовместима не только с провозглашенными принципами демократии (контроль снизу, подотчетность и легитимность), но и с более общими принципами Просвещения: презумпциями доверия к разуму рядового гражданина, обладающего универсальной интеллектуальной потенцией. С позиции новой эзотерики, исповедуемой пятой властью, позволительно расширять теневую политику, ускользающую от традиционной рациональной легитимности, вместо единого просвещенческого стандарта ввести двойной — для внешнего общественного пользования и для профессионального, «спецхрановского» пользования, недоступного остальным.
Границы между доступным и недоступным, логикой Просвещения положенные в качестве временных и относительных, здесь являются непереходимыми. Общество тем самым возвращается к допросвещенческой архаике скрытых сект, к кощунственной магии нелегального, но властного жречества, наделенного правом дезориентировать и одурачивать публику. (То есть, идет возврат к эпохе до Просвещения, до XVII века — наше прим.) Такой статус спецслужб подрывает еще один важнейший принцип современного демократического общества — принцип политического суверенитета большинства.
Чем шире прерогативы спецслужб, тем более призрачным и условным становится политический суверенитет большинства, от которого скрывают наиболее важные тайны и пружины власти…»
Если убрать из приведенной цитаты своеобразный «демократический пафос» автора и его искреннюю убежденность в том, что Просвещение — это хорошо, а Антипросвещение — плохо, то получается очень точный и емкий портрет спецслужб в тайной власти.
Контур шестой: координаторы
Шестой контур Сети — это контур координации.
В этом контуре происходит координация действий закрытых сетей разных цивилизаций и регионов. Тут вам — и Давосский форум, и Бильдербергский клуб, и Трехсторонняя комиссия с Советом по международным отношениям.
Многие, слишком многие считают их неким Всемирным правительством. Чушь! Что это за тайные правители, о которых все знают и все пишут в газетах? Нет, мирового правительства пока еще нет, а все эти клубы-форумы — суть толковища, тусовки, сходки-стрелки. Здесь «закрытые сетевики» собираются и с разной степенью жесткости договариваются о том, чтобы каждая из закрытых национальных и цивилизационных сетей согласовывала свою деятельность с другими по тем или иным конкретным программам и вопросам. В нынешнем мире — под эгидой американцев. Но это не правительство, а механизм согласования.
Бильдербергский клуб был создан в начале 1950-х годов ведущими политиками, финансистами, экономистами и творцами общественного мнения в Западной Европе. Свое имя он получил по названию отеля «Бильдерберг» в германском городе Остербаке. Именно в нем в 1954 году прошла первая встреча западноевропейской политической элиты. В структуру Бильдербергского клуба стали все активнее входить ведущие элитарии и по другую сторону океана — из Соединенных Штатов Америки и Канады.
В целом Бильдерберг можно описать как своего рода дискуссионный клуб, где западная политическая элита более или менее регулярно обсуждает важнейшие геополитические проблемы и согласовывает свои позиции. Ни по своему характеру, ни по задачам, ни по действенности он не может относиться к тайным обществам. Бесспорно, он является элементом закрытой сети, но в значительной степени элементом, созданным мифами средств массовой информации, скрывающими реальный механизм согласования и увязки интересов элит различных стран мира. Тем более, что в последние годы зал заседания этого клуба происходят все реже и реже, а его значение резко падает.
В качестве другого примера можно привести Трехстороннюю комиссию, которая появилась на свет в середине 1970-х годов. В ее состав вошли ведущие экономисты, политические руководители и топ-менеджмент крупнейших корпораций Соединенных Штатов Америки, Европы и Японии. Собственно и свое название — Трехсторонняя комиссия — получила в соответствии с необходимостью свести воедино систему представителей трех основных центров цивилизации, противостоящих в то время Советскому Союзу. Организаторами Трехсторонней комиссии были Дэвид Рокфеллер и Збигнев Бжезинский. Важнейшую задачу Трехсторонней комиссии обозначили так: «создать механизм глобального планирования и долгосрочного перераспределения ресурсов», как об этом откровенно в середине 1970-х годов написал Збигнев Бжезинский. К моменту своего наибольшего влияния в 1980-е годы Трехсторонняя комиссия охватывала до 200-250 наиболее значительных лидеров бизнеса, политики, общественного мнения, научной мысли, средств массовой информации из Европы, Америки и Японии. Трехсторонняя комиссия активно смогла делегировать в структуры власти многих своих членов. К примеру, членами Трехсторонней комиссии был Фрэнк Карлуччи, Министр обороны Соединенных Штатов, Ален Гринспен — глава федеральной и резервной системы, президент США Джордж Буш-старший.
Но в новом веке деятельность Трехсторонней комиссии, равно как и Бильдербергского клуба, практически сходит на нет. Хотя именно в этот период вокруг ее деятельности начинают раздувать шумиху средства массовой информации, а общественное мнение настраивается искать мировые заговоры. Хотя именно в это время многие говорят о создании зловещего Мирового правительства, выдвигая на эту роль сходящую с исторической сцены Трехстороннюю комиссию.
Существует определенная загадка в том, что структуры Закрытой сети, расцвет которых приходится на 1960-1980-е годы, вдруг в 1990-е годы начинают активно популяризоваться, описываться во всевозможных источниках. О них создаются мифы, им посвящаются закрытые расследования. Их наименования внедряются в общественное сознание. Списки их членов гуляют по страницам периодики и веб-сайтам. Все это наталкивает на мысль о том, что указанные организации сегодня играют лишь роль ширмы. Настоящие механизмы политического согласования уже изменились и существуют не столько в виде регулярных встреч сильных мира сего в рамках организаций с формальным членством, сколько через каждодневное общение. Это общение совершенно не «заформализовано», нигде не определено. Группы в каждом конкретном случае складываются в свою конфигурацию — под конкретную задачу дня. Для каждого решения такие группы имеют свой состав. Сеть освобождается от наследия старой индустриальной эпохи — формальных жестких иерархических услуг, отказываясь от них в пользу гибких, подвижных и эффективных паттернов, включающих в себя членов Закрытой сети.
В этом контуре происходит координация действий закрытых сетей разных цивилизаций и регионов. Тут вам — и Давосский форум, и Бильдербергский клуб, и Трехсторонняя комиссия с Советом по международным отношениям.
Многие, слишком многие считают их неким Всемирным правительством. Чушь! Что это за тайные правители, о которых все знают и все пишут в газетах? Нет, мирового правительства пока еще нет, а все эти клубы-форумы — суть толковища, тусовки, сходки-стрелки. Здесь «закрытые сетевики» собираются и с разной степенью жесткости договариваются о том, чтобы каждая из закрытых национальных и цивилизационных сетей согласовывала свою деятельность с другими по тем или иным конкретным программам и вопросам. В нынешнем мире — под эгидой американцев. Но это не правительство, а механизм согласования.
Бильдербергский клуб был создан в начале 1950-х годов ведущими политиками, финансистами, экономистами и творцами общественного мнения в Западной Европе. Свое имя он получил по названию отеля «Бильдерберг» в германском городе Остербаке. Именно в нем в 1954 году прошла первая встреча западноевропейской политической элиты. В структуру Бильдербергского клуба стали все активнее входить ведущие элитарии и по другую сторону океана — из Соединенных Штатов Америки и Канады.
В целом Бильдерберг можно описать как своего рода дискуссионный клуб, где западная политическая элита более или менее регулярно обсуждает важнейшие геополитические проблемы и согласовывает свои позиции. Ни по своему характеру, ни по задачам, ни по действенности он не может относиться к тайным обществам. Бесспорно, он является элементом закрытой сети, но в значительной степени элементом, созданным мифами средств массовой информации, скрывающими реальный механизм согласования и увязки интересов элит различных стран мира. Тем более, что в последние годы зал заседания этого клуба происходят все реже и реже, а его значение резко падает.
В качестве другого примера можно привести Трехстороннюю комиссию, которая появилась на свет в середине 1970-х годов. В ее состав вошли ведущие экономисты, политические руководители и топ-менеджмент крупнейших корпораций Соединенных Штатов Америки, Европы и Японии. Собственно и свое название — Трехсторонняя комиссия — получила в соответствии с необходимостью свести воедино систему представителей трех основных центров цивилизации, противостоящих в то время Советскому Союзу. Организаторами Трехсторонней комиссии были Дэвид Рокфеллер и Збигнев Бжезинский. Важнейшую задачу Трехсторонней комиссии обозначили так: «создать механизм глобального планирования и долгосрочного перераспределения ресурсов», как об этом откровенно в середине 1970-х годов написал Збигнев Бжезинский. К моменту своего наибольшего влияния в 1980-е годы Трехсторонняя комиссия охватывала до 200-250 наиболее значительных лидеров бизнеса, политики, общественного мнения, научной мысли, средств массовой информации из Европы, Америки и Японии. Трехсторонняя комиссия активно смогла делегировать в структуры власти многих своих членов. К примеру, членами Трехсторонней комиссии был Фрэнк Карлуччи, Министр обороны Соединенных Штатов, Ален Гринспен — глава федеральной и резервной системы, президент США Джордж Буш-старший.
Но в новом веке деятельность Трехсторонней комиссии, равно как и Бильдербергского клуба, практически сходит на нет. Хотя именно в этот период вокруг ее деятельности начинают раздувать шумиху средства массовой информации, а общественное мнение настраивается искать мировые заговоры. Хотя именно в это время многие говорят о создании зловещего Мирового правительства, выдвигая на эту роль сходящую с исторической сцены Трехстороннюю комиссию.
Существует определенная загадка в том, что структуры Закрытой сети, расцвет которых приходится на 1960-1980-е годы, вдруг в 1990-е годы начинают активно популяризоваться, описываться во всевозможных источниках. О них создаются мифы, им посвящаются закрытые расследования. Их наименования внедряются в общественное сознание. Списки их членов гуляют по страницам периодики и веб-сайтам. Все это наталкивает на мысль о том, что указанные организации сегодня играют лишь роль ширмы. Настоящие механизмы политического согласования уже изменились и существуют не столько в виде регулярных встреч сильных мира сего в рамках организаций с формальным членством, сколько через каждодневное общение. Это общение совершенно не «заформализовано», нигде не определено. Группы в каждом конкретном случае складываются в свою конфигурацию — под конкретную задачу дня. Для каждого решения такие группы имеют свой состав. Сеть освобождается от наследия старой индустриальной эпохи — формальных жестких иерархических услуг, отказываясь от них в пользу гибких, подвижных и эффективных паттернов, включающих в себя членов Закрытой сети.
Оборотни и антиобщество
Все контуры Сети построены на любопытном принципе, который мы используя концепцию Сергея Чернышова называем принципом «организаций-оборотней».
Что это такое? То, что ЗС использует на первый взгляд совершенно обычные структуры и институты. Ну, университет. Ну, мозговой трест. Ну, яхт-клуб с фестивалем. Ну, собрание менеджеров. Один учит, другой — развлекает, а третий вообще доклады пишет. Вроде бы, у каждого есть обычное, без всякой мистики, дело, и все они работают отдельно.
Однако надень волшебные очки — и увидишь, что обычные на первый взгляд структуры несут совершенно иное качество. Например, история закрытых частных школ на Западе насчитывает не одно столетие. Но раньше они были элементом общества. А теперь — они еще и элементы Сети. Влившись в Сеть, они обретают новые функции. Поэтому мы и называем их оборотнями. Образно говоря, днем они работают на одно, а ночью — совсем на другое. Поэтому когда сегодня начинают искать всяких зловещих заговорщиков и масонов, то неизменно терпят неудачу. Не там искать надо. Их нету. Их время ушло. Есть обычные структуры, несущие принципиально двойственный характер, способные менять свою природу.
Закрытая сеть проникла в разные структуры и институты, пронизала и объединила их. И теперь они части одного целого, гораздо большего, чем простая сумма образовательных, развлекательных, экономических и политических заведений. Современность напоминает мир романов Стивена Кинга. Помните, как в них обыденные существа и вещи становятся оборотнями, порождениями таинственного и зловещего мира? Грузовики начинают убивать людей. Обычная машина 1950-х годов овладевает душой хозяина. Банальный «Поляроид» оказывается вратами в параллельную вселенную. Только в реальном мире мы видим общественные структуры-оборотни.
Все узлы и контуры Сети теснейшим образом взаимодействуют между собой и выступают органическим целым. Они не разнятся по своему месту в Сети по иерархическому принципу. Никто не может сказать, что военные выше университетов, а бизнес — «мозговых фабрик». Нет, они — всего лишь функциональные контуры одной ЗС.
Каждый узел сети взаимодействует и с государством, и с обществом, и с антиобществом. То есть, с тем, с чем борется государство, и что не одобряет большинство общества.
Антиобщество — это не просто преступность. Это слово не передает всего разнообразия преисподней современной цивилизации. Антиобщество — это легитимизация насилия и неравного обмена. Здесь норма — убийства, рэкет, коммерческий секс, наркотики, подпольный игорный бизнес, работорговля и бизнес на человеческих органах, и еще многое и многое другое, что и называть пока нельзя. Здесь есть свои сообщества, которые называют мафией и бандами.
Антиобщество не признает норм регуляции вне своих банд. Человеческие, нормальные взаимоотношения существуют только внутри них. Все остальные для членов каждого конкретного антиобщества — не люди. Дети Антиобщества предпочитают использовать насилие в физической и нефизической форме для решения своих задач. Члены Антиобщества признают других людей принципиально неравными себе и смотрят на них лишь как на средства достижения своих целей. То есть, «не наших» можно обманывать и обкрадывать, насиловать и убивать. Антиобщество не признает вне себя морально-этических принципов, выработанных мировыми религиями. Антиобщество — аналог темного подсознания у Фрейда.
Закрытая Сеть обязательно входит в контакт и с антиобществом. Ведь ЗС занимается переменами, между ней и антиобществом не стоит государства. И если ты занимаешься изменениями, то в поисках ресурсов и методов иногда приходится опускаться и в преисподнюю. Там тоже бурлят энергии.
Что это такое? То, что ЗС использует на первый взгляд совершенно обычные структуры и институты. Ну, университет. Ну, мозговой трест. Ну, яхт-клуб с фестивалем. Ну, собрание менеджеров. Один учит, другой — развлекает, а третий вообще доклады пишет. Вроде бы, у каждого есть обычное, без всякой мистики, дело, и все они работают отдельно.
Однако надень волшебные очки — и увидишь, что обычные на первый взгляд структуры несут совершенно иное качество. Например, история закрытых частных школ на Западе насчитывает не одно столетие. Но раньше они были элементом общества. А теперь — они еще и элементы Сети. Влившись в Сеть, они обретают новые функции. Поэтому мы и называем их оборотнями. Образно говоря, днем они работают на одно, а ночью — совсем на другое. Поэтому когда сегодня начинают искать всяких зловещих заговорщиков и масонов, то неизменно терпят неудачу. Не там искать надо. Их нету. Их время ушло. Есть обычные структуры, несущие принципиально двойственный характер, способные менять свою природу.
Закрытая сеть проникла в разные структуры и институты, пронизала и объединила их. И теперь они части одного целого, гораздо большего, чем простая сумма образовательных, развлекательных, экономических и политических заведений. Современность напоминает мир романов Стивена Кинга. Помните, как в них обыденные существа и вещи становятся оборотнями, порождениями таинственного и зловещего мира? Грузовики начинают убивать людей. Обычная машина 1950-х годов овладевает душой хозяина. Банальный «Поляроид» оказывается вратами в параллельную вселенную. Только в реальном мире мы видим общественные структуры-оборотни.
Все узлы и контуры Сети теснейшим образом взаимодействуют между собой и выступают органическим целым. Они не разнятся по своему месту в Сети по иерархическому принципу. Никто не может сказать, что военные выше университетов, а бизнес — «мозговых фабрик». Нет, они — всего лишь функциональные контуры одной ЗС.
Каждый узел сети взаимодействует и с государством, и с обществом, и с антиобществом. То есть, с тем, с чем борется государство, и что не одобряет большинство общества.
Антиобщество — это не просто преступность. Это слово не передает всего разнообразия преисподней современной цивилизации. Антиобщество — это легитимизация насилия и неравного обмена. Здесь норма — убийства, рэкет, коммерческий секс, наркотики, подпольный игорный бизнес, работорговля и бизнес на человеческих органах, и еще многое и многое другое, что и называть пока нельзя. Здесь есть свои сообщества, которые называют мафией и бандами.
Антиобщество не признает норм регуляции вне своих банд. Человеческие, нормальные взаимоотношения существуют только внутри них. Все остальные для членов каждого конкретного антиобщества — не люди. Дети Антиобщества предпочитают использовать насилие в физической и нефизической форме для решения своих задач. Члены Антиобщества признают других людей принципиально неравными себе и смотрят на них лишь как на средства достижения своих целей. То есть, «не наших» можно обманывать и обкрадывать, насиловать и убивать. Антиобщество не признает вне себя морально-этических принципов, выработанных мировыми религиями. Антиобщество — аналог темного подсознания у Фрейда.
Закрытая Сеть обязательно входит в контакт и с антиобществом. Ведь ЗС занимается переменами, между ней и антиобществом не стоит государства. И если ты занимаешься изменениями, то в поисках ресурсов и методов иногда приходится опускаться и в преисподнюю. Там тоже бурлят энергии.
Боги сети: седьмой контур
А кто же руководит всей этой Закрытой сетью? Дотоле мы говорили, что контуры-узлы Сети не делятся по иерархическому принципу, что все они находятся на одном уровне.
Но, видимо, есть и высший контур Сети. Ее нервный узел. Самая таинственная ее часть. Боги Сети. Контур ее целеполагания.
Здесь, читатель, мы сами вступаем в область смутных догадок и предположений. Мы только формулируем гипотезы и делимся ими с вами, читатель.
Свобода, как известно, есть всего лишь осознанная необходимость. Мы предполагаем, что в любом мире есть свой бог. То есть, сила следующего уровня. Ее сознательная деятельность с более низкого по интеллектуальной мощности уровня воспринимается как естественный процесс. С чем можно сравнить эту силу? Пожалуй, с Хранителями Времени в «Конце вечности» Айзека Азимова. Цели богов Сети не осознанны. Но одна их функция бесспорна: они хранят даже не топос цивилизации, где действует ЗС, а код эпохи, который наиболее точно выражает топос одной, как правило, господствующей в этом мире цивилизации.
Можно выдвинуть две гипотезы. Первая — никаких богов Сети нет. После того, как масонство ушло в сферу досуга, в игру для взрослых, осталась сложная структура, которая самоорганизовалась и живет своей жизнью. И больше ей никто не нужен. Но против такой гипотезы говорят несколько обстоятельств. Синергетическая теория утверждает, что в любой многоконтурной системе с множеством узлов всегда есть структура координации и управления. Процесс порождения чего-то сложного из простого предполагает, как правило, наличие целеполагания и управления. Из сложного получить простое — это как нечего делать. Процесс деградации и распада лёгок. А вот чтобы сделать из простого сложное — тут без управления и целеполагания не обойтись. Законы синергетики говорит и о том, что если бифуркационный переход («джокер») идет не с упрощением, а усложнением системы, не с потерей качества, а с наращиванием оного, то такой процесс всегда управляем.
Поэтому вот гипотеза вторая: боги Сети все же есть. Но они должны оставаться скрытыми. Играть свою роль они могут лишь до тех пор, пока остаются неизвестными. Стоит им стать зримыми — и они станут такими же, как и остальные участники Сети, теряя способность задавать цель. Это как в «Сиренах Титана» Курта Воннегута, где в армии вторжения были формальные, бутафорские командиры полков, а командиры настоящие были замаскированы под рядовых. Такой же принцип есть и в «Основаниях» Азимова. Да и в армии настоящий, а не ложный командный пункт всегда норовят скрыть, замаскировать.
Эти боги Сети по канонам синергетики способны производить быструю смену целей. Их цели не должны в принципе совпадать с целями Сети, потому то, что для одних — цель, для других — просто средство. То, что для одних — смысл, для других выступает лишь поводом для реализации какой-то частной программы.
Боги не управляют Сетью в привычном смысле этого слова. Они вмешиваются лишь тогда, когда отклонения в развитии становятся слишком сильными.
Почему мы в этом уверены? Потому, что какие-то странные следы обнаруживаются в истории. Постоянно во всех цивилизациях и культурах прослеживалась легенда о невидимых правителях. Мысль о тайных вождях стала частью коллективного сознания многих народов, их социального опыта. А социальный опыт никогда не врет. Это не заговоры, это то, что стоит за официальной властью. Мол, истинный вождь всегда должен быть кем-то ведом. В ХХ веке было несколько случае, когда большие люди, находясь в кризисе или «пограничном» состоянии, говорили загадочные слова, постоянно упоминая о существовании какого-то ограниченного круга вершителей. Они называли их правителями, но тут явно ошибались, находясь в плену упрощенного человеческого стереотипа.
Вот германский канцлер Ратенау, творец Рапалльского договора с Россией. Человек, который в 1920-х годах начал выводить Веймарскую Германию из экономического кризиса. Поговаривают, что если бы все им задуманное увенчалось успехом, то Гитлер не пришел бы к власти. Смертельно раненый в результате покушения, он перед кончиной успел сказать: «Вы можете казнить того, кто стрелял в меня. Но вы не найдете тех девяносто шести человек, которые реально правят миром».
Шарль де Голль, вынужденный уйти с поста президента Франции после летних боев в Париже в 1968 году и уступить место ненавистному Помпиду, заявил министру обороны Мишелю Дебре: «Я проиграл не Помпиду, не коммунистам, не американцам и даже не еврейским банкирам. Я проиграл Синархии, тем трёмстам человекам, которые решают всё в мире». Роберт Кеннеди после убийства Джона в 1963-м сказал, что раскрыл тайну покушения, но Америка никогда не услышит правды, потому что есть силы куда более могущественные, нежели президент США, Верховный суд и Центральное разведывательное управление. Да и Горбачев предупреждал о том, что всей правды о роковом для нашей страны августе 1991 года никто и никогда не узнает. Мол, я об этом сам никогда не скажу. Бывший помощник Горбачева говорил Сергею Кугушеву: и «путчистами», и «демократами» в те дни рулила одна и та же рука. Но то был не президент США, то была сила, определяющая течение истории.
Таких высказываний можно подобрать предостаточно. Все они сказаны людьми, которые, как они сами считали, вскарабкались на самую вершину пирамиды власти. И в их словах сквозит обида: над нами ещё кто-то стоит! Нами тоже управляют — то ли девяносто шесть, то ли триста человек. Мол, я — предпоследний уровень иерархии. А так хотелось бы последним, высшим!
Но они заблуждались. Когда говорили, будто ими управляют, то следовали слишком упрощенным представлениям, не в силах понять, что есть иные способы направления истории. Если бы Комитет трёхсот и существовал, то неминуемо стал бы мировым правительством, скрыть которое в современном мире невозможно. Всегда нашелся бы проигравший, что апеллировал бы к миру, сдав всю информацию.
Но ведь по всем канонам нервный узел должен быть! Противоречие?
Нет противоречия! Это не управление в привычном нам смысле. Это не власть в нашем понимании этого слова. Мы предположили, что боги заняты двумя функциями: целеполаганием и управлением по отклонениям. Они делают так, чтобы мир сам захотел пойти в нужную им сторону. Но лишь изредка. Изменят — а потом уходят в тень, в сторону.
Есть такой принцип: если хотите что-нибудь надежно спрятать — положите это на самое видное место.
Был такой гениальный потомок раввинов, который изменил мир и определил всю историю ХХ века — Карл Маркс. К его идеям вообще надо серьезно относится. У него есть зацитированная до дыр мысль о том, что идея, овладевшая массами, становится материальной силой. А вовремя сформулированные план или программа, положенные на нужный стол — добавим мы — позволяют подправить историю. Сознание меняет реальность. Изменение реальности зависит от знаний в широком смысле этого слова.
Смысл, предъявленный в нужное время и в нужном месте, определяет направление истории. А план или программа — корректируют направление. Только для этого смысл должен быть принципиально новым, а программа должна стоять на эксклюзивных знаниях, — тогда она выйдет успешной.
Седьмой контур Сети — это, по-видимому, самоорганизующееся сообщество, формирующийся надличностный разум. В психоистории он проявляется через деятельность отдельных людей и их групп. Он говорит и действует через них. Такое сообщество-сверхразум становится возможным после построения сверхплотной ткани всевозможных связей и коммуникационных конфигураций. Сегодня — через Интернет и другие коммуникационные каналы. Вчера — через общение, книги и письма. Просто внезапно какой-нибудь умный человек осознает, что он — член невидимого сообщества, что он держит судьбу мира в своих руках. Что он «распаковывает» для мира некие послания извне и являет людям новый смысл. Приведем несколько примеров таких инициаций-откровений, оставивших неизгладимый след в истории.
Оставим за бортом совершенно очевидные примеры, как основатели мировых религий задавали новые направления истории. Оставим в стороне и Маркса, чье учение во многом определило ХХ век. Возьмем примеры менее известные, потрясающие загадочностью. Обратимся к академической науке, обычно весьма далекой от политической жизни. Но мы ведь помним, как выдающиеся ученые нередко становились (и становятся) активными практическими деятелями. Время от времени они бросают науку, идут в политику и творят чудеса. А потом, сдвинув историю на другой путь, снова уходят в тишину кабинетов и лабораторий, и никогда более во власть не возвращаются. И кажется нам, будто они выполняют какую-то таинственную миссию, связанную с тайной Седьмого контура…
Мало кто знает, что гениальный план разгрома общеевропейского нашествия на Россию — не принимать навязываемого Наполеоном генерального сражения, сохранить свои полки, втянуть его Великую Армию вглубь России, изнурить и заставить отступать по тем же опустошенным областям — предложил всемирно знаменитый немецкий географ, натуралист и естествоиспытатель фон Гумбольдт. Вместе с ним в разработке плана участвовали руководитель военной разведки Пруссии Шарнхорст и видный деятель прусских патриотов фон Штайн. План же они предложили на основе изучения поэтом Шиллером истории борьбы голландцев с испанцами в шестнадцатом веке. В 1811 году этот план лег на стол императору Александру Первому. Сгоряча царь отверг его. Но потом с подобным планом в апреле 1812 года выступил начальник военной разведки России, подполковник Петр Чуйкевич. Когда же с этими планами познакомили русского командующего Барклая-де-Толли, он назвал лучшего исполнителя — Кутузова.
Другой пример: политическое устройство Франции после революции 1789 года разработали двое ученых: основоположник термодинамики Карно и астроном Лаплас. А роль в основании США знаменитого Бенджамена Франклина, одного из творцов современной физики и исследователя природной плазмы — шаровой молнии? Ну кто в нормальной ситуации слушает учёных? А тут физики устанавливают государственный строй в Америке и Франции!
Возьмем Вторую Мировую войну. В ней есть два ключевых события — это поражение Германии и создание послевоенного мира, сформированного атомной бомбой.
Именно учёные убедили верхи США вложить немыслимые деньги и ресурсы в создание совершенно фантастического по тем временам оружия, в которое многие до конца отказывались верить. Ведь подобных проектов Рузвельту предлагали немало. Но почему он поверил именно в этот? Потому, что его уговаривал Альберт Эйнштейн? Ведь сначала в атомную бомбу поверил банкир Сакс, потом — доверенное лицо Рузвельта, Гарри Гопкинс, а уж потом завертелась вся машина, и дело поручили организовать генералу Гровсу.
Другой пример из «роковых сороковых». Мы в этой книге пришли к выводу о том, что Вторая Мировая стала победоносной войной Соединенных Штатов против всех великих держав тогдашнего мира. Все соперники США за господство в мире, будучи и формальными союзниками, и противниками американцев в той войне, были разгромлены (в большинстве случаев — чужими руками и в схватке друг с другом), а русские, хотя и не рухнули, однако понесли тяжелейшие потери и оказались отброшенными назад. Но кто разрабатывал стратегию Америки в той войне? Далеко не в последнюю очередь, два человека — математики фон Нейман и Винер. Они периодически писали доклады Рузвельту и воякам из Комитета начальников штабов.
Во Второй Мировой войне колоссальную роль сыграли флоты стратегических бомбардировщиков, «летающих крепостей» США. Армадами в сотни (иногда — свыше тысячи) воздушных кораблей они налетали на немецкие города, сбрасывая на них сотни тонн взрывчатки за ночь и превращая их в подобия лунных пейзажей. Они буквально стёрли Германию с лица земли за 1943-1945 годы. Апофеозом налетов стала трагедия Дрездена в феврале 1945-го.
С военной точки зрения такие сверхтеррористические бомбардировки были бессмысленны военное производство в Рейхе росло до последнего, немецкие солдаты, у которых в тылу погибали семьи, дрались упорно почти до самого конца.
Но! Немецкие солдаты, узнавая о гибели своих родных и родимых очагов, часто дрались, чтобы отомстить. Но где шли самые главные наземные сражения войны? На Востоке, с русскими. Именно там немцы понесли 80 процентов всех своих потерь во Второй Мировой. Тем самым американцы перебрасывали волны ненависти немцев на нас. Обречённые гитлеровцы наносили русским большие потери, и это очень устраивало США. Ведь они не хотели слишком большого продвижения России в Западную Европу. С точки зрения немца последнего года войны «летающие крепости» представлялись чем-то страшным, плывущим на огромной высоте. Их я, мол, достать не могу. Но вот прущего на меня по чисту полю Ивана я достану, и вложу в свои выстрелы всю ненависть, всю тоску по погибшей семье. И действительно: нашим, а не американским танкам больше всего доставалось гореть от фаустников.
Но, видимо, есть и высший контур Сети. Ее нервный узел. Самая таинственная ее часть. Боги Сети. Контур ее целеполагания.
Здесь, читатель, мы сами вступаем в область смутных догадок и предположений. Мы только формулируем гипотезы и делимся ими с вами, читатель.
Свобода, как известно, есть всего лишь осознанная необходимость. Мы предполагаем, что в любом мире есть свой бог. То есть, сила следующего уровня. Ее сознательная деятельность с более низкого по интеллектуальной мощности уровня воспринимается как естественный процесс. С чем можно сравнить эту силу? Пожалуй, с Хранителями Времени в «Конце вечности» Айзека Азимова. Цели богов Сети не осознанны. Но одна их функция бесспорна: они хранят даже не топос цивилизации, где действует ЗС, а код эпохи, который наиболее точно выражает топос одной, как правило, господствующей в этом мире цивилизации.
Можно выдвинуть две гипотезы. Первая — никаких богов Сети нет. После того, как масонство ушло в сферу досуга, в игру для взрослых, осталась сложная структура, которая самоорганизовалась и живет своей жизнью. И больше ей никто не нужен. Но против такой гипотезы говорят несколько обстоятельств. Синергетическая теория утверждает, что в любой многоконтурной системе с множеством узлов всегда есть структура координации и управления. Процесс порождения чего-то сложного из простого предполагает, как правило, наличие целеполагания и управления. Из сложного получить простое — это как нечего делать. Процесс деградации и распада лёгок. А вот чтобы сделать из простого сложное — тут без управления и целеполагания не обойтись. Законы синергетики говорит и о том, что если бифуркационный переход («джокер») идет не с упрощением, а усложнением системы, не с потерей качества, а с наращиванием оного, то такой процесс всегда управляем.
Поэтому вот гипотеза вторая: боги Сети все же есть. Но они должны оставаться скрытыми. Играть свою роль они могут лишь до тех пор, пока остаются неизвестными. Стоит им стать зримыми — и они станут такими же, как и остальные участники Сети, теряя способность задавать цель. Это как в «Сиренах Титана» Курта Воннегута, где в армии вторжения были формальные, бутафорские командиры полков, а командиры настоящие были замаскированы под рядовых. Такой же принцип есть и в «Основаниях» Азимова. Да и в армии настоящий, а не ложный командный пункт всегда норовят скрыть, замаскировать.
Эти боги Сети по канонам синергетики способны производить быструю смену целей. Их цели не должны в принципе совпадать с целями Сети, потому то, что для одних — цель, для других — просто средство. То, что для одних — смысл, для других выступает лишь поводом для реализации какой-то частной программы.
Боги не управляют Сетью в привычном смысле этого слова. Они вмешиваются лишь тогда, когда отклонения в развитии становятся слишком сильными.
Почему мы в этом уверены? Потому, что какие-то странные следы обнаруживаются в истории. Постоянно во всех цивилизациях и культурах прослеживалась легенда о невидимых правителях. Мысль о тайных вождях стала частью коллективного сознания многих народов, их социального опыта. А социальный опыт никогда не врет. Это не заговоры, это то, что стоит за официальной властью. Мол, истинный вождь всегда должен быть кем-то ведом. В ХХ веке было несколько случае, когда большие люди, находясь в кризисе или «пограничном» состоянии, говорили загадочные слова, постоянно упоминая о существовании какого-то ограниченного круга вершителей. Они называли их правителями, но тут явно ошибались, находясь в плену упрощенного человеческого стереотипа.
Вот германский канцлер Ратенау, творец Рапалльского договора с Россией. Человек, который в 1920-х годах начал выводить Веймарскую Германию из экономического кризиса. Поговаривают, что если бы все им задуманное увенчалось успехом, то Гитлер не пришел бы к власти. Смертельно раненый в результате покушения, он перед кончиной успел сказать: «Вы можете казнить того, кто стрелял в меня. Но вы не найдете тех девяносто шести человек, которые реально правят миром».
Шарль де Голль, вынужденный уйти с поста президента Франции после летних боев в Париже в 1968 году и уступить место ненавистному Помпиду, заявил министру обороны Мишелю Дебре: «Я проиграл не Помпиду, не коммунистам, не американцам и даже не еврейским банкирам. Я проиграл Синархии, тем трёмстам человекам, которые решают всё в мире». Роберт Кеннеди после убийства Джона в 1963-м сказал, что раскрыл тайну покушения, но Америка никогда не услышит правды, потому что есть силы куда более могущественные, нежели президент США, Верховный суд и Центральное разведывательное управление. Да и Горбачев предупреждал о том, что всей правды о роковом для нашей страны августе 1991 года никто и никогда не узнает. Мол, я об этом сам никогда не скажу. Бывший помощник Горбачева говорил Сергею Кугушеву: и «путчистами», и «демократами» в те дни рулила одна и та же рука. Но то был не президент США, то была сила, определяющая течение истории.
Таких высказываний можно подобрать предостаточно. Все они сказаны людьми, которые, как они сами считали, вскарабкались на самую вершину пирамиды власти. И в их словах сквозит обида: над нами ещё кто-то стоит! Нами тоже управляют — то ли девяносто шесть, то ли триста человек. Мол, я — предпоследний уровень иерархии. А так хотелось бы последним, высшим!
Но они заблуждались. Когда говорили, будто ими управляют, то следовали слишком упрощенным представлениям, не в силах понять, что есть иные способы направления истории. Если бы Комитет трёхсот и существовал, то неминуемо стал бы мировым правительством, скрыть которое в современном мире невозможно. Всегда нашелся бы проигравший, что апеллировал бы к миру, сдав всю информацию.
Но ведь по всем канонам нервный узел должен быть! Противоречие?
Нет противоречия! Это не управление в привычном нам смысле. Это не власть в нашем понимании этого слова. Мы предположили, что боги заняты двумя функциями: целеполаганием и управлением по отклонениям. Они делают так, чтобы мир сам захотел пойти в нужную им сторону. Но лишь изредка. Изменят — а потом уходят в тень, в сторону.
Есть такой принцип: если хотите что-нибудь надежно спрятать — положите это на самое видное место.
Был такой гениальный потомок раввинов, который изменил мир и определил всю историю ХХ века — Карл Маркс. К его идеям вообще надо серьезно относится. У него есть зацитированная до дыр мысль о том, что идея, овладевшая массами, становится материальной силой. А вовремя сформулированные план или программа, положенные на нужный стол — добавим мы — позволяют подправить историю. Сознание меняет реальность. Изменение реальности зависит от знаний в широком смысле этого слова.
Смысл, предъявленный в нужное время и в нужном месте, определяет направление истории. А план или программа — корректируют направление. Только для этого смысл должен быть принципиально новым, а программа должна стоять на эксклюзивных знаниях, — тогда она выйдет успешной.
Седьмой контур Сети — это, по-видимому, самоорганизующееся сообщество, формирующийся надличностный разум. В психоистории он проявляется через деятельность отдельных людей и их групп. Он говорит и действует через них. Такое сообщество-сверхразум становится возможным после построения сверхплотной ткани всевозможных связей и коммуникационных конфигураций. Сегодня — через Интернет и другие коммуникационные каналы. Вчера — через общение, книги и письма. Просто внезапно какой-нибудь умный человек осознает, что он — член невидимого сообщества, что он держит судьбу мира в своих руках. Что он «распаковывает» для мира некие послания извне и являет людям новый смысл. Приведем несколько примеров таких инициаций-откровений, оставивших неизгладимый след в истории.
Оставим за бортом совершенно очевидные примеры, как основатели мировых религий задавали новые направления истории. Оставим в стороне и Маркса, чье учение во многом определило ХХ век. Возьмем примеры менее известные, потрясающие загадочностью. Обратимся к академической науке, обычно весьма далекой от политической жизни. Но мы ведь помним, как выдающиеся ученые нередко становились (и становятся) активными практическими деятелями. Время от времени они бросают науку, идут в политику и творят чудеса. А потом, сдвинув историю на другой путь, снова уходят в тишину кабинетов и лабораторий, и никогда более во власть не возвращаются. И кажется нам, будто они выполняют какую-то таинственную миссию, связанную с тайной Седьмого контура…
Мало кто знает, что гениальный план разгрома общеевропейского нашествия на Россию — не принимать навязываемого Наполеоном генерального сражения, сохранить свои полки, втянуть его Великую Армию вглубь России, изнурить и заставить отступать по тем же опустошенным областям — предложил всемирно знаменитый немецкий географ, натуралист и естествоиспытатель фон Гумбольдт. Вместе с ним в разработке плана участвовали руководитель военной разведки Пруссии Шарнхорст и видный деятель прусских патриотов фон Штайн. План же они предложили на основе изучения поэтом Шиллером истории борьбы голландцев с испанцами в шестнадцатом веке. В 1811 году этот план лег на стол императору Александру Первому. Сгоряча царь отверг его. Но потом с подобным планом в апреле 1812 года выступил начальник военной разведки России, подполковник Петр Чуйкевич. Когда же с этими планами познакомили русского командующего Барклая-де-Толли, он назвал лучшего исполнителя — Кутузова.
Другой пример: политическое устройство Франции после революции 1789 года разработали двое ученых: основоположник термодинамики Карно и астроном Лаплас. А роль в основании США знаменитого Бенджамена Франклина, одного из творцов современной физики и исследователя природной плазмы — шаровой молнии? Ну кто в нормальной ситуации слушает учёных? А тут физики устанавливают государственный строй в Америке и Франции!
Возьмем Вторую Мировую войну. В ней есть два ключевых события — это поражение Германии и создание послевоенного мира, сформированного атомной бомбой.
Именно учёные убедили верхи США вложить немыслимые деньги и ресурсы в создание совершенно фантастического по тем временам оружия, в которое многие до конца отказывались верить. Ведь подобных проектов Рузвельту предлагали немало. Но почему он поверил именно в этот? Потому, что его уговаривал Альберт Эйнштейн? Ведь сначала в атомную бомбу поверил банкир Сакс, потом — доверенное лицо Рузвельта, Гарри Гопкинс, а уж потом завертелась вся машина, и дело поручили организовать генералу Гровсу.
Другой пример из «роковых сороковых». Мы в этой книге пришли к выводу о том, что Вторая Мировая стала победоносной войной Соединенных Штатов против всех великих держав тогдашнего мира. Все соперники США за господство в мире, будучи и формальными союзниками, и противниками американцев в той войне, были разгромлены (в большинстве случаев — чужими руками и в схватке друг с другом), а русские, хотя и не рухнули, однако понесли тяжелейшие потери и оказались отброшенными назад. Но кто разрабатывал стратегию Америки в той войне? Далеко не в последнюю очередь, два человека — математики фон Нейман и Винер. Они периодически писали доклады Рузвельту и воякам из Комитета начальников штабов.
Во Второй Мировой войне колоссальную роль сыграли флоты стратегических бомбардировщиков, «летающих крепостей» США. Армадами в сотни (иногда — свыше тысячи) воздушных кораблей они налетали на немецкие города, сбрасывая на них сотни тонн взрывчатки за ночь и превращая их в подобия лунных пейзажей. Они буквально стёрли Германию с лица земли за 1943-1945 годы. Апофеозом налетов стала трагедия Дрездена в феврале 1945-го.
С военной точки зрения такие сверхтеррористические бомбардировки были бессмысленны военное производство в Рейхе росло до последнего, немецкие солдаты, у которых в тылу погибали семьи, дрались упорно почти до самого конца.
Но! Немецкие солдаты, узнавая о гибели своих родных и родимых очагов, часто дрались, чтобы отомстить. Но где шли самые главные наземные сражения войны? На Востоке, с русскими. Именно там немцы понесли 80 процентов всех своих потерь во Второй Мировой. Тем самым американцы перебрасывали волны ненависти немцев на нас. Обречённые гитлеровцы наносили русским большие потери, и это очень устраивало США. Ведь они не хотели слишком большого продвижения России в Западную Европу. С точки зрения немца последнего года войны «летающие крепости» представлялись чем-то страшным, плывущим на огромной высоте. Их я, мол, достать не могу. Но вот прущего на меня по чисту полю Ивана я достану, и вложу в свои выстрелы всю ненависть, всю тоску по погибшей семье. И действительно: нашим, а не американским танкам больше всего доставалось гореть от фаустников.