Страница:
ПРЕДИСЛОВИЕ
«This is not technological breakdown
Oh no!
This is the road to hell…»
«Это не технологический упадок
О нет!
Это — дорога в ад…»
Крис Реа, «Дорога в ад», популярный шлягер 1990 года
«Боги прокляли спятивший Рим…»
Рок-группа «Ария», альбом «Крещение огнем», 2003 г.
«…Мы отравили океан, мы сожгли и распахали дикие леса, мы умудрились испортить даже погоду! И все это ради современного образа жизни, не так ли? Восемь миллиардов психически больных уродов, выращенных на средствах массовой информации!»
Брюс Стерлинг, «Распад», 1998 г.
ХХ век похож на одну большую Столетнюю войну.
Кто же в ней выиграл?
Первыми тут идут Соединенные Штаты, и вряд ли кто сие посмеет отрицать. Успехи янки в технологиях, в социальной политике, и в экономике очевидны. Олицетворением всего самого передового, богатого и обильного служит Запад, и США — прежде всего. Они выиграли ХХ век потому, что смогли создать свой мир. ХХ век вообще стал миром Запада, миром победившего индустриального строя, порожденного масонством. И западникам хорошо в своем мире, в мире, который живет по их законам и привычкам.
Есть и второй победитель в ХХ веке — Китай. Он еще не выиграл в цивилизационной гонке, но скорость его движения беспримерна. Всего сто лет назад Китай был конченой страной, раздираемой междоусобицами, совершенно беспомощной перед иноземными агрессорами, утонувшей в опиумной наркомании и совершенно дикой коррупции. За первую половину ХХ века в Китае погибло около трети населения. В Китае все захватили себе по лакомому куску. А сейчас? Обладатель величайших валютных ресурсов мира — не США, а Китай с четырьмястами миллиардами долларов. Высочайшие темпы экономического роста — в Китае. Самые большие темпы увеличения национальной доли в мировом ВВП — у него же. Самые большие видимые успехи — у китайцев.
А последнее обстоятельство весит очень много. Например, при Сталине на Западе спорили: когда русские «сделают» США — в 1975 или в 1981 году? Почти никто не сомневался в том, что СССР превзойдет США, и вопрос ставился лишь о времени нашей победы. Об этом говорили ведущие американские эксперты. Успехи сталинского СССР потрясали всех. А сегодня то же самое говорят о Китае. Спор идет лишь о том, когда он обгонит американцев, но не по самому факту обгона.
Китай дал пример полувекового движения вперед, почти без рывков. Китайцы идут мерно и неотвратимо, словно отряд амазонских муравьев. Когда они в 1960-х попытались рваться, то чуть не провалились в тартарары. Это навсегда отбило у них охоту к Большим Скачкам и Культурным Революциям.
Китай — это второй победитель ХХ века.
Третьим победителем назовем часть Запада — Европу. Да, очень многие говорят о том, что Европа выдохлась, что она — старая и усталая.
Но впервые со времен распада франкской империи Карла Великого в восьмом веке нашей эры к концу ХХ столетия Европа смогла стать единой. Это тем более замечательное достижение, что произошло оно без крови и смерти, через компромиссы и установление баланса интересов. Конечно, француз остается французом, но при этом он называет себя европейцем. Он уже не воспринимает Германию как заграницу. То же самое было в СССР, пока в нем не принялись разжигать межнациональную рознь. Мы ведь реально считали себя советскими людьми. И европейцы смогли создать самый богатый и емкий рынок мира, который превосходит даже американский.
Конечно, Европу подстерегает много опасностей. Но свои опасности есть и у США, и у Китая.
Европейцы в ХХ веке стали цивилизацией спокойной, комфортной жизни. Может, скоро все будет иначе, поскольку и в Европе есть немало «мин замедленного действия». Те же сепаратистские движения, тот же наплыв мусульман. Но мы пока обсуждаем итоги ХХ века, и не можем не признать того, что европейцы смогли построить уютную и сытую жизнь. Во второй половине ХХ столетия Европа стала еще и мирной. Она, пережив две страшных войны и потеряв миллионы жизней, все же осуществила свой идеал.
Так что Европа — третий победитель ХХ века.
Четвертым победителем, хотя и несколько притормозившим в конце столетия, можно считать Японию.
Они еще в конце девятнадцатого века продемонстрировали миру впечатляющий старт, но выдохлись в 1991 году. Американцы сумели торпедировать их экономику и надолго обошли их в технологиях. Однако они все же не потопили японцев. В целом же Япония перегруппирует свои силы. Ее компании по-прежнему действуют по всему миру. Вся инфраструктура Японии осталась целой и невредимой. Сохранив свой топос, японцы смогли впитать в себя многие достижения всего мира.
Лишенная природных ресурсов, Япония стала автором блестящего экономического чуда. Сегодня японцы готовят реванш за 1991 год. Они развивают программное обеспечение. Они с 1986 года выбрали три главных задачи. Первая — они создают искусственный интеллект. Они отошли от американского программирования, происходящего от перфорированных карт старых ЭВМ, и создают генетическое программирование, нечеткую логику и нейросети. Все университеты работают по государственным заказам, пытаясь совместить компьютер и человека.
Вторую ставку японцы сделали на нанотехнологии — на машины, которые способны перекомбинировать атомы вещества, и, образно говоря, производить вещи из песка, воды, органики.
В-третьих, они занимаются глубокими биотехнологиями.
Они решили: «наше реальное производство всяческих бытовых чудес обеспечивают Японии жизнь на двадцать лет. За это время, пока все занимаются решением полузадач, мы должны решить задачи эпохальные, которые позволят нам выйти на самые передовые рубежи».
Так что японцы — это тоже победители минувшего столетия.
Четвертый победитель — мусульмане. Еще в начале ХХ века Исламский мир переживал череду военных, политических и моральных поражений. В его будущее не верил никто. Он сужался. Он все время отставал от Запада и подвергался вестернизации. На него смотрели как на источник эксплуатации. И что же? Этот мир вышел из череды постоянных неудач. В каком-то смысле ему даже удалось «закрутить Землю в другую сторону».
Благодаря нефти магометане получили колоссальные источники средств для экономического развития. Они не прожрали эти деньги бездарно, как это сделали в СССР и как это делают в нынешней Россиянии. Они сумели создать свои фонды будущих поколений, вложили нефтедоллары в подготовку национальных научно-технических кадров, создали на них мощную инфраструктуру и промышленность в своих государствах и даже смогли захватить на Западе большие финансовые институты. Они сохранили свои недра и нефтекомпании в государственной собственности, не растащив их по разным кланам. Они начали серьезную политическую консолидацию своего мира. Их религия обрела второе дыхание, она наступает — пока умирают протестантство и католичество, пока отступает Православие.
Магометанство — вот пятый победитель ХХ века.
Шестым победителем можно считать Индию. Еще в 1985 году сама мысль о том, что ее можно сравнивать по мощи с нашей страной, вызвала бы смех у советского человека. Но сейчас Индия по богатству и экономической мощи намного превосходит нынешнюю Россиянию.
Индийцы смогли восстановить свою цивилизацию. Эта страна стала второй в мире после США по части программного обеспечения. Она сама себя кормит. Еще в 1980-е казалось, что Индия развалится, разодранная сепаратизмом. Все ждали, что от нее вот-вот отпадут сикхи. Но Индия смогла отстоять свою целостность и не повторила судьбу СССР.
Кто же, в таком случае, стал проигравшим?
Тотально проиграли ХХ век только мы — русские. Только Русская цивилизация превратилась в хронического неудачника, до того будучи одним из мировых лидеров.
В компании с нами очутились, пожалуй, только Черная Африка (зона нищеты и вымирания), да большинство стран Латинской Америки — за исключением поднимающегося с колен гиганта, Бразилии.
То есть, читатель, победителями стали все цивилизации мира, кроме нашей. И все они расположены по периметру бывших и нынешних русских границ. Мы стали «черной дырой» в середине пояса победителей. Мы — как вулканическая кальдера. Вулкан взорвался, выбросил в мир плодородный пепел — и окружающая равнина буйно расцвела. А сама кальдера-впадина стоит мрачной и безжизненной (Такое сравнение придумал современный философ Сергей Чернышев).
В мире нынче идет жестокая борьба за то, чтобы одни не смогли развиваться и жить богато, а другие — навсегда остались бы «белой костью». Все сие замешано на управляемой, колониальной демократии американоидного типа. Почти везде господствуют «свободные выборы» и «свободная пресса». Почти повсеместно оглупленного, превращенного в толпу избирателя водят за нос с помощью рожденных в Америке избирательных, «пиарных» технологий, везде заставляют думать о всякой ерунде вместо настоящих проблем. Янки даже передают подопечным свою устаревшую фантоматику.
Все это базируется на мощном фундаменте американской регрессивной психологии, поднаторевшей на производстве упрощенных двуногих. Кое-где американские вкусы не проникли так глубоко, но почти везде правящие верхушки приняли правила игры хозяев мира.
Кажется, все ясно и понятно. И впереди у лидера цивилизационной гонки — Запада — только безоблачное небо.
Но это не так! С падением Русской цивилизации вдруг обнаружилось, что война продолжается. И что на свете есть еще один могущественный и зловещий игрок на поле психоистории. Сейчас у человечества появился очень грозный и могучий враг. В ХХ веке оказался нарушенным баланс между творческим и грабительским началами. «Добыватели трофеев» расплодились неимоверно и сложились в новую общность, в грандиозную наднациональную химеру. И она тоже претендует на лавры победителя ХХ века, вступая в схватку уже за новое столетие.
Не успев как следует отпраздновать крушение советской «Империи зла», изумленные победители обнаружили себя в странном положении. Они столько лет строили прекрасный управляемый мир — и вдруг он начал на глазах «плыть», искажаться и разрушаться. Какие-то неведомые и грозные силы затрясли планету.
Мир вступил в точку перехода. В бурную Эпоху Перемен. В ней возможно все. И даже то, что вчерашние проигравшие могут стать новыми победителями.
Об этом и повествует вторая книга цикла «Третий проект». Она — перед вами.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. «ЧУЖИЕ»
ГЛАВА 1. ОТ МАСОНЕРИИ – К ЗАКРЫТОЙ СЕТИ
Строители храма и Закрытая сеть
Вряд ли кому-нибудь нужно доказывать очевидную вещь — история делается в США. Особенно после падения Советского Союза. Но кто правит Соединенными Штатами? Кто рулит будущим? Интересный вопрос…
Одни говорят, сионисты. Другие — масоны, указывая на обильную масонскую символику в этой стране. Третьи — «комитет 300» или бидельбергский клуб
Спору нет — еврейская община имеет огромное влияние на все стороны современной американской жизни. Верно и то, что США, как и СССР — это государство, созданное по плану, причем у истоков североамериканской государственности стояли масонские ложи. Но теперь за фасадом официального государства США стоит нечто иное. Имя этому «нечто» — Закрытая сеть. ЗС — так для краткости.
Масонство возникло как объединение энергичных людей, которые не вписывались в традиционное общество с королем, аристократами и могуществом церкви, и потому решили разрушить его. Задачами позитивными у «вольных каменщиков» выступали создание рынка, введение демократии и установление личной свободы. Частная собственность в условиях рынка порождала буржуазный строй. Демократия предполагала переход к республиканской форме правления с разделением властей. Личная свобода требовала отделить церковь от государства и перейти к правовым методам урегулирования конфликтов и регламентации жизни. Однако за тремя созидательными задачами вставали и три негативные: разрушение абсолютистского монархического государства, католической церкви и традиционной, по преимуществу нерыночной экономики.
Масоны выступили «цементом», «строительным раствором» для скрепления «кирпичей» индустриального капитализма, его основных элементов. Триста лет назад эти слагаемые уже имелись без всякого масонства. И мануфактура (зародыш фабрики), и финансовый капитал, и парламентаризм, и зачатки свободной прессы, и суды городских ремесленных корпораций, из коих выросла независимая судебная система современного Запада. Масонство не породило их, а использовало, проникая в эти структуры и наполняя их своим смыслом. Масоны задали матрицу индустриально-демократической цивилизации Запада ХХ столетия с ее классическими признаками: разделением властей, либерализмом, частным предпринимательством, свободой вероисповедания, всеобщими выборами и т.д. Проникая в уже готовые структуры (как вирусы в клетку) масоны перестраивали их изнутри под свою матрицу. Перекодированию подвергались все структуры: и политические, и духовно-религиозные, и финансово-экономические, и сфера информации, и промышленность, и образование. Все они служили кирпичами для возведения здания новой цивилизации капитализма, и не зря «масон» в переводе — это «каменщик», строитель Храма, здания Индустриальной цивилизации.
Однако последствия исторической деятельности масонов на этом не заканчиваются. Выступая за демократию и равенство, само-то масонство имело весьма недемократическое устройство с иерархией, со строгим делением на высших (избранных), средних и низших. Масоны делились по градусам посвящения. Рынок, за который ратовали масоны, изначально базировался на финансах. Подлинным его порождением стал не классический капитализм, а денежный строй, где финансовый капитал господствовал над всеми сторонами, сферами и факторами экономической жизни.
Государство, созданное «вольными каменщиками», конечно, стояло на разделении властей, но одновременно у него была своего рода «подкладка» в виде теневой власти. Масоны построили светское, секуляризированное общество, в котором церковь отделена от аппарата власти. Но при этом их общество оказалось насквозь идеологизированным.
Благодаря удачно сконструированной матрице масонерия быстро распространилась в Европе, и еще быстрее — в Северной Америке, принимая в каждой стране своеобразные формы. На первом этапе, когда масонам приходилось ломать старое общество, они занимались в основном дестабилизацией и динамизацией мира. они стояли у истоков буржуазной революции во Франции, Реставрации в Англии, наших революций начала ХХ столетия. Их мы встречаем у колыбели гарибальдийского похода за объединение Италии и создания единой Германии в эпоху Бисмарка, среди организаторов свержения испанского владычества в Латинской Америке, демонтажа Оттоманской империи и создания турецкого национального государства.
Мобилизуя силы для разгрома докапиталистического общества, масонство стягивало под свои знамена многих энергичных людей, которые не находили себе места в современном им социуме. Именно поэтому в масоны шли личности пассионарные. Именно поэтому его ряды в восемнадцатом-девятнадцатом веках так активно пополняли евреи. Ведь они были чужими для христианской цивилизации, а пассионарный запал у евреев достигал высокого накала. Здесь оказывались предприниматели и интеллектуалы, не имевшие прав в традиционном обществе. Сюда подтягивалась часть дворянской элиты, недовольная старым порядком. Так рождалась гремучая, революционная смесь.
В масонстве с самого начала присутствовали две тенденции. Одна — творческая, созидательная. Другая — разбойничья, «трофейная». Первая делала упор на самосовершенствование человека, на самопознание, на овладение скрытыми знаниями. Вторая — ставила на технологии присвоения чужих богатств, на создание иерархического мира, стремясь разделить человечество на господ и рабов. Эти тенденции переплетались. Трофеизм позволял добыть ресурсы, творчество — превратить их в нечто новое, использовать их в созидательной деятельности.
Индустриализм окончательно победил и стал господствующим укладом экономики к началу 1930-х годов. К этому времени масонство исполнило свою историческую миссию и тем самым изжило себя. Однако возникший индустриальный социум получился очень сложным, разветвленным и противоречивым. Его структуры оказались специализированными и дифференцированными, разветвленными и многоуровневыми, имеющими собственную, не всегда совпадающую направленность изменений и их ритмику.
И тогда на место прежних религиозных орденов и традиционных масонских лож (то есть, закрытых обществ) во второй половине ХХ века приходит Закрытая сеть (ЗС). И мы, читатель, опишем ее суть в сжатом виде.
Суть ЗС состоит примерно в следующем. Привычные и заметные всем институты в экономике, политике, культуре, общественной жизни и т.п. как бы приобретают новое качество наряду со своими основными функциями. Начинают действовать не только в режиме функционирования, но и берут на себя задачи развития. Они становятся действующими лицами психоистории. Факторами социодинамики. В результате получается нечто, стоящее за спиной государства и общества, за фасадом экономики и финансов на Западе. Нечто, обеспечивающее тамошней цивилизации эволюцию и динамику — и чего, увы, нет у нас! — Закрытая сеть.
ЗС связывает между собой образование и финансовые структуры, закрытые клубы элиты и «мозговые центры», ядра политических партий и спецслужбы, но при этом выступает именно как сеть, а не иерархия. Здесь все связано со всем, вступая во взаимодействие. Это вам не масонство с его простой вертикальной иерархией! Тут мы имеем дело с распределенной, словно звездная туманность, многоконтурной сетью. Иерархический принцип встроен — но только в ее ячейки. Он-то и обеспечивает координацию и управление внутри ЗС.
Одни говорят, сионисты. Другие — масоны, указывая на обильную масонскую символику в этой стране. Третьи — «комитет 300» или бидельбергский клуб
Спору нет — еврейская община имеет огромное влияние на все стороны современной американской жизни. Верно и то, что США, как и СССР — это государство, созданное по плану, причем у истоков североамериканской государственности стояли масонские ложи. Но теперь за фасадом официального государства США стоит нечто иное. Имя этому «нечто» — Закрытая сеть. ЗС — так для краткости.
Масонство возникло как объединение энергичных людей, которые не вписывались в традиционное общество с королем, аристократами и могуществом церкви, и потому решили разрушить его. Задачами позитивными у «вольных каменщиков» выступали создание рынка, введение демократии и установление личной свободы. Частная собственность в условиях рынка порождала буржуазный строй. Демократия предполагала переход к республиканской форме правления с разделением властей. Личная свобода требовала отделить церковь от государства и перейти к правовым методам урегулирования конфликтов и регламентации жизни. Однако за тремя созидательными задачами вставали и три негативные: разрушение абсолютистского монархического государства, католической церкви и традиционной, по преимуществу нерыночной экономики.
Масоны выступили «цементом», «строительным раствором» для скрепления «кирпичей» индустриального капитализма, его основных элементов. Триста лет назад эти слагаемые уже имелись без всякого масонства. И мануфактура (зародыш фабрики), и финансовый капитал, и парламентаризм, и зачатки свободной прессы, и суды городских ремесленных корпораций, из коих выросла независимая судебная система современного Запада. Масонство не породило их, а использовало, проникая в эти структуры и наполняя их своим смыслом. Масоны задали матрицу индустриально-демократической цивилизации Запада ХХ столетия с ее классическими признаками: разделением властей, либерализмом, частным предпринимательством, свободой вероисповедания, всеобщими выборами и т.д. Проникая в уже готовые структуры (как вирусы в клетку) масоны перестраивали их изнутри под свою матрицу. Перекодированию подвергались все структуры: и политические, и духовно-религиозные, и финансово-экономические, и сфера информации, и промышленность, и образование. Все они служили кирпичами для возведения здания новой цивилизации капитализма, и не зря «масон» в переводе — это «каменщик», строитель Храма, здания Индустриальной цивилизации.
Однако последствия исторической деятельности масонов на этом не заканчиваются. Выступая за демократию и равенство, само-то масонство имело весьма недемократическое устройство с иерархией, со строгим делением на высших (избранных), средних и низших. Масоны делились по градусам посвящения. Рынок, за который ратовали масоны, изначально базировался на финансах. Подлинным его порождением стал не классический капитализм, а денежный строй, где финансовый капитал господствовал над всеми сторонами, сферами и факторами экономической жизни.
Государство, созданное «вольными каменщиками», конечно, стояло на разделении властей, но одновременно у него была своего рода «подкладка» в виде теневой власти. Масоны построили светское, секуляризированное общество, в котором церковь отделена от аппарата власти. Но при этом их общество оказалось насквозь идеологизированным.
Благодаря удачно сконструированной матрице масонерия быстро распространилась в Европе, и еще быстрее — в Северной Америке, принимая в каждой стране своеобразные формы. На первом этапе, когда масонам приходилось ломать старое общество, они занимались в основном дестабилизацией и динамизацией мира. они стояли у истоков буржуазной революции во Франции, Реставрации в Англии, наших революций начала ХХ столетия. Их мы встречаем у колыбели гарибальдийского похода за объединение Италии и создания единой Германии в эпоху Бисмарка, среди организаторов свержения испанского владычества в Латинской Америке, демонтажа Оттоманской империи и создания турецкого национального государства.
Мобилизуя силы для разгрома докапиталистического общества, масонство стягивало под свои знамена многих энергичных людей, которые не находили себе места в современном им социуме. Именно поэтому в масоны шли личности пассионарные. Именно поэтому его ряды в восемнадцатом-девятнадцатом веках так активно пополняли евреи. Ведь они были чужими для христианской цивилизации, а пассионарный запал у евреев достигал высокого накала. Здесь оказывались предприниматели и интеллектуалы, не имевшие прав в традиционном обществе. Сюда подтягивалась часть дворянской элиты, недовольная старым порядком. Так рождалась гремучая, революционная смесь.
В масонстве с самого начала присутствовали две тенденции. Одна — творческая, созидательная. Другая — разбойничья, «трофейная». Первая делала упор на самосовершенствование человека, на самопознание, на овладение скрытыми знаниями. Вторая — ставила на технологии присвоения чужих богатств, на создание иерархического мира, стремясь разделить человечество на господ и рабов. Эти тенденции переплетались. Трофеизм позволял добыть ресурсы, творчество — превратить их в нечто новое, использовать их в созидательной деятельности.
Индустриализм окончательно победил и стал господствующим укладом экономики к началу 1930-х годов. К этому времени масонство исполнило свою историческую миссию и тем самым изжило себя. Однако возникший индустриальный социум получился очень сложным, разветвленным и противоречивым. Его структуры оказались специализированными и дифференцированными, разветвленными и многоуровневыми, имеющими собственную, не всегда совпадающую направленность изменений и их ритмику.
И тогда на место прежних религиозных орденов и традиционных масонских лож (то есть, закрытых обществ) во второй половине ХХ века приходит Закрытая сеть (ЗС). И мы, читатель, опишем ее суть в сжатом виде.
Суть ЗС состоит примерно в следующем. Привычные и заметные всем институты в экономике, политике, культуре, общественной жизни и т.п. как бы приобретают новое качество наряду со своими основными функциями. Начинают действовать не только в режиме функционирования, но и берут на себя задачи развития. Они становятся действующими лицами психоистории. Факторами социодинамики. В результате получается нечто, стоящее за спиной государства и общества, за фасадом экономики и финансов на Западе. Нечто, обеспечивающее тамошней цивилизации эволюцию и динамику — и чего, увы, нет у нас! — Закрытая сеть.
ЗС связывает между собой образование и финансовые структуры, закрытые клубы элиты и «мозговые центры», ядра политических партий и спецслужбы, но при этом выступает именно как сеть, а не иерархия. Здесь все связано со всем, вступая во взаимодействие. Это вам не масонство с его простой вертикальной иерархией! Тут мы имеем дело с распределенной, словно звездная туманность, многоконтурной сетью. Иерархический принцип встроен — но только в ее ячейки. Он-то и обеспечивает координацию и управление внутри ЗС.
Контуры, где рождается элита
Из чего состоит ЗС? Из нескольких контуров.
Итак, контур первый — это система образования.
Система западного образования сложилась в позапрошлом веке, но новое качество обрела лишь когда вплелась в Сеть. Образование в США играет, помимо своей прямой функции, еще и особую роль — многоступенчатого фильтра для отбора людей в Закрытую сеть. Она существует для того, чтобы туда не попадали случайные личности. Через университеты в сеть попадают самые талантливые и энергичные ребята из низших и средних слоев общества. Свежая кровь, так сказать. В этом смысле западная система образования второй половины ХХ и начала ХХI века не только обеспечивает нужды бизнеса, науки и управления, но и служит делу отбора, селекции. В этой части Сети все всех знают. Индустриальное общество — это царство формальных отношений, где все задается безличными законами, на страже которых стоит государство. Но в Закрытой Сети, которая индустриальной и постиндустриальной системой управляет, все обстоит наоборот: тут отношения неформальны, главным становится не закон, а связи. И на этом же уровне происходит первичное программирование будущих «сетевиков». В их сознание закладывают нужные вкусы, привычки и представления, формируют стереотипы и установки, необходимые для воспроизводства элиты.
Свои функции система образования осуществляет двояко. Во-первых, через собственно учебу. Во-вторых, через проведение молодежью досуга. Прежде всего через спорт. Все логично: учеба развивает дух, спорт — тело. И там, и там происходит общение. Британия создала кампус — университетский городок-лагерь, вынесенный за пределы обычных городов. Американцы полностью переняли этот принцип и творчески его развили. Благодаря кампусу молодой человек отрывается от семьи и системы привычных связей, попадая в совсем другой мир. Здесь он находится под постоянным воздействием преподавателей и наставников. Здесь ему приходится доказывать свои способности, соревноваться с другими студентами (в учебе и спорте).
Американцы привнесли в систему обучения и воспитания свою струю. В старой доброй Англии в тайные и закрытые общества вступали, в общем-то, зрелые люди. А вот у янки закрытые общества существовали (и существуют) в университетах — «Череп и кости», «Фи-Бета-Каппа» и пр. Здесь происходит отбор второго круга. Внутри элиты выделяется суперэлита, избранные. Их индоктринируют, пропитывают идеологией. Ну, как в первобытных племенах, где совершались обряды посвящения в воины, инициации, получения нового качества. Здесь отбор идет по качествам лидера. Ты — лучше и выше других, ты можешь вести за собой и руководить. Поэтому ты должен нести ответственность перед теми, кто находится с тобой в одном круге, а прочих рассматривать как средства для достижения целей.
По мере развития обществ в американских университетах они превратились из тайных в закрытые, все о них знают, но туда не всякого берут. Эти общества выполняют строго определенную функцию.
Есть ли в таких обществах свои «вожатые»? Вот у советских пионеров вожатыми были комсомольцы, а самим комсомолом руководила Партия. А у американцев? Есть. Такими обществами в их престижных, сплошь негосударственных вузах руководят не преподаватели (наемные работники), а члены попечительских советов университетов. То есть те, кто жертвует деньги на университеты, люди крупного бизнеса, политики и спецслужб. Они не извлекают из своего участия в университетской жизни прямой экономической выгоды. (Здесь действует «экономика дарения»). Выгода здесь иная: за свои деньги попечители получают доступ к самому лучшему человеческому капиталу, обретают право отбирать себе сильнейших из сильных. Таким образом, Сеть достраивает себя.
Контур второй — система совместного проведения времени, досуга.
Это — важнейший элемент нынешней согласительной экономики и общества Запада, основа тайной власти в политической и экономической сферах. Тут вам и клубы гольфа, и яхт-клубы, и закрытые бизнес-клубы. Во второй половине ХХ века стали возникать именно сети закрытых клубов. Сформировалась целая традиция закрытого управления, регулирования политики и экономики, основанная на совместном обсуждении проблем и согласовании важнейших вопросов на неформальной основе. Вот так — без галстуков, за клюшкой на поле для гольфа.
Так обеспечиваются процедуры согласований и технологии принятия совместных решений. Здесь происходит и вторичный отбор людей, присвоение им следующих градусов посвящения — если говорить языком масонов. Здесь отбор происходит по критерию связей. Принцип же прост: люди одного круга одинаково развлекаются. У них есть всемирные «тусовки»: чемпионаты «Формулы-1», Каннский кинофестиваль, охота на носорогов в Зимбабве, чемпионаты мира по гольфу, показы мод в Париже и Милане, дискотеки в Монако и Ибице, теннисные чемпионаты — имени Ролана Гарро или в Уимблдоне. Даже собирается элита в одних и тех же ресторанах высшего класса, в одних и тех же концертных залах, посещают одни и те же престижные магазины.
— Дело доходит до анекдотичных ситуаций, — смеётся Сергей Кугушев. — У меня есть двое хороших друзей и деловых партнеров в США. Причем друг с другом они были совершенно незнакомы. Первый — единственный наследник родовитой, богатой американской семьи. Другой — в большей степени «человек, который сделал себя сам». В США он стал блестящим инвестиционным банкиром. Сюжет состоит в том, что второй собрался жениться. И звонит мне: такую, мол, девчонку классную нашел в Париже — полуканадку-полуиспанку, манекенщицу, которая на психолога учится. Приезжай — познакомимся. Словом, встретились мы с американским другом и его моделью в Париже.
Прилетаю в Штаты. Встречаюсь с первым. Мол, Стюарт, один мой друг жениться собрался. Такая классная девчонка у него… Ну, и описал девушку. А он — чуть не падает со смеху: «Знаю ее, знаю. У неё черные волосы и голубые глаза? И рост такой вот? И работала в основном у «Джанкарло Феррэ»? «Да»,— отвечаю ошарашено. А он мне рассказывает: я, мол, с ней два года назад полгода прожил. В принципе девушка-то ничего, но дальше у нее начнут проявляться такие-то и такие-то качества. В общем, говорит, нехай твой друг мне позвонит — я его проконсультирую.
Одним словом, в Закрытой Сети даже спят с одними и теми же «гёрлфрендз»…
В ЗС люди, которые в обычной жизни могут стоять по разные стороны баррикад (например, принадлежать к противоборствующим политическим партиям или быть конкурентами в бизнесе), встречаются, взаимодействуют, корректируют и согласуют свои позиции. Общество слишком сложно, чтобы им могли управлять какие-нибудь семь банкиров, будь они хоть трижды евреями. Нет, для этого нужны сложные согласительные системы, действующие как коммуникаторы и расположенные вне дела, в сфере общения и развлечений. Второй контур сети фактически занимается и консолидацией американской элиты.
Третий контур сети: оборотни среди корпораций
Порой кажется волшебной та слаженность, с которой умеет работать крупный американский бизнес. Его лидеры могут руководить чем угодно — самолетостроением, информационными делами или голливудскими киностудиями. В общем, сегодня — одним, завтра — другим, а послезавтра вообще третьим. Но при этом все они вышли из одних и тех же школ. Путь их порой извилист: кто-то сначала работал в «Боинге», потом — в Ай-Би-Эм, а нынче руководит в «Кока-коле». Кто-то начинал в «Леман Бразерс», а ушел в «Креди Свисс». Но все друг друга знают. Все они являются конкурентами. Но при этом часто садятся за круглый стол и решают проблемы не по-рыночному, а на основе соглашений, торга, уступок. Они объединены тем, что все возглавляют структуры, в большинстве случаев не имеющие конкретного собственника. Кому принадлежит «Кока-кола»? Миллионам акционеров. И та же история наблюдается в других больших корпорациях. Большие пакеты акций держат тоже безличные хозяева — пенсионные и «взаимные» фонды, инвестиционные банки и страховые компании. В этом смысле высшие менеджеры США действительно похожи на директоров советских заводов. Вроде бы они не владеют своими корпорациями, но именно эти парни все решают. Правда, нет ЦК КПСС сверху. Но менеджеры Запада отнюдь не бесконтрольны Когда у нас управляющие избавились от контроля, Советский Союз пал. Контроль за менеджерами на Западе идет через Сеть. Они все в нее включены — и ею контролируются. Каким образом?
Итак, контур первый — это система образования.
Система западного образования сложилась в позапрошлом веке, но новое качество обрела лишь когда вплелась в Сеть. Образование в США играет, помимо своей прямой функции, еще и особую роль — многоступенчатого фильтра для отбора людей в Закрытую сеть. Она существует для того, чтобы туда не попадали случайные личности. Через университеты в сеть попадают самые талантливые и энергичные ребята из низших и средних слоев общества. Свежая кровь, так сказать. В этом смысле западная система образования второй половины ХХ и начала ХХI века не только обеспечивает нужды бизнеса, науки и управления, но и служит делу отбора, селекции. В этой части Сети все всех знают. Индустриальное общество — это царство формальных отношений, где все задается безличными законами, на страже которых стоит государство. Но в Закрытой Сети, которая индустриальной и постиндустриальной системой управляет, все обстоит наоборот: тут отношения неформальны, главным становится не закон, а связи. И на этом же уровне происходит первичное программирование будущих «сетевиков». В их сознание закладывают нужные вкусы, привычки и представления, формируют стереотипы и установки, необходимые для воспроизводства элиты.
Свои функции система образования осуществляет двояко. Во-первых, через собственно учебу. Во-вторых, через проведение молодежью досуга. Прежде всего через спорт. Все логично: учеба развивает дух, спорт — тело. И там, и там происходит общение. Британия создала кампус — университетский городок-лагерь, вынесенный за пределы обычных городов. Американцы полностью переняли этот принцип и творчески его развили. Благодаря кампусу молодой человек отрывается от семьи и системы привычных связей, попадая в совсем другой мир. Здесь он находится под постоянным воздействием преподавателей и наставников. Здесь ему приходится доказывать свои способности, соревноваться с другими студентами (в учебе и спорте).
Американцы привнесли в систему обучения и воспитания свою струю. В старой доброй Англии в тайные и закрытые общества вступали, в общем-то, зрелые люди. А вот у янки закрытые общества существовали (и существуют) в университетах — «Череп и кости», «Фи-Бета-Каппа» и пр. Здесь происходит отбор второго круга. Внутри элиты выделяется суперэлита, избранные. Их индоктринируют, пропитывают идеологией. Ну, как в первобытных племенах, где совершались обряды посвящения в воины, инициации, получения нового качества. Здесь отбор идет по качествам лидера. Ты — лучше и выше других, ты можешь вести за собой и руководить. Поэтому ты должен нести ответственность перед теми, кто находится с тобой в одном круге, а прочих рассматривать как средства для достижения целей.
По мере развития обществ в американских университетах они превратились из тайных в закрытые, все о них знают, но туда не всякого берут. Эти общества выполняют строго определенную функцию.
Есть ли в таких обществах свои «вожатые»? Вот у советских пионеров вожатыми были комсомольцы, а самим комсомолом руководила Партия. А у американцев? Есть. Такими обществами в их престижных, сплошь негосударственных вузах руководят не преподаватели (наемные работники), а члены попечительских советов университетов. То есть те, кто жертвует деньги на университеты, люди крупного бизнеса, политики и спецслужб. Они не извлекают из своего участия в университетской жизни прямой экономической выгоды. (Здесь действует «экономика дарения»). Выгода здесь иная: за свои деньги попечители получают доступ к самому лучшему человеческому капиталу, обретают право отбирать себе сильнейших из сильных. Таким образом, Сеть достраивает себя.
Контур второй — система совместного проведения времени, досуга.
Это — важнейший элемент нынешней согласительной экономики и общества Запада, основа тайной власти в политической и экономической сферах. Тут вам и клубы гольфа, и яхт-клубы, и закрытые бизнес-клубы. Во второй половине ХХ века стали возникать именно сети закрытых клубов. Сформировалась целая традиция закрытого управления, регулирования политики и экономики, основанная на совместном обсуждении проблем и согласовании важнейших вопросов на неформальной основе. Вот так — без галстуков, за клюшкой на поле для гольфа.
Так обеспечиваются процедуры согласований и технологии принятия совместных решений. Здесь происходит и вторичный отбор людей, присвоение им следующих градусов посвящения — если говорить языком масонов. Здесь отбор происходит по критерию связей. Принцип же прост: люди одного круга одинаково развлекаются. У них есть всемирные «тусовки»: чемпионаты «Формулы-1», Каннский кинофестиваль, охота на носорогов в Зимбабве, чемпионаты мира по гольфу, показы мод в Париже и Милане, дискотеки в Монако и Ибице, теннисные чемпионаты — имени Ролана Гарро или в Уимблдоне. Даже собирается элита в одних и тех же ресторанах высшего класса, в одних и тех же концертных залах, посещают одни и те же престижные магазины.
— Дело доходит до анекдотичных ситуаций, — смеётся Сергей Кугушев. — У меня есть двое хороших друзей и деловых партнеров в США. Причем друг с другом они были совершенно незнакомы. Первый — единственный наследник родовитой, богатой американской семьи. Другой — в большей степени «человек, который сделал себя сам». В США он стал блестящим инвестиционным банкиром. Сюжет состоит в том, что второй собрался жениться. И звонит мне: такую, мол, девчонку классную нашел в Париже — полуканадку-полуиспанку, манекенщицу, которая на психолога учится. Приезжай — познакомимся. Словом, встретились мы с американским другом и его моделью в Париже.
Прилетаю в Штаты. Встречаюсь с первым. Мол, Стюарт, один мой друг жениться собрался. Такая классная девчонка у него… Ну, и описал девушку. А он — чуть не падает со смеху: «Знаю ее, знаю. У неё черные волосы и голубые глаза? И рост такой вот? И работала в основном у «Джанкарло Феррэ»? «Да»,— отвечаю ошарашено. А он мне рассказывает: я, мол, с ней два года назад полгода прожил. В принципе девушка-то ничего, но дальше у нее начнут проявляться такие-то и такие-то качества. В общем, говорит, нехай твой друг мне позвонит — я его проконсультирую.
Одним словом, в Закрытой Сети даже спят с одними и теми же «гёрлфрендз»…
В ЗС люди, которые в обычной жизни могут стоять по разные стороны баррикад (например, принадлежать к противоборствующим политическим партиям или быть конкурентами в бизнесе), встречаются, взаимодействуют, корректируют и согласуют свои позиции. Общество слишком сложно, чтобы им могли управлять какие-нибудь семь банкиров, будь они хоть трижды евреями. Нет, для этого нужны сложные согласительные системы, действующие как коммуникаторы и расположенные вне дела, в сфере общения и развлечений. Второй контур сети фактически занимается и консолидацией американской элиты.
Третий контур сети: оборотни среди корпораций
Порой кажется волшебной та слаженность, с которой умеет работать крупный американский бизнес. Его лидеры могут руководить чем угодно — самолетостроением, информационными делами или голливудскими киностудиями. В общем, сегодня — одним, завтра — другим, а послезавтра вообще третьим. Но при этом все они вышли из одних и тех же школ. Путь их порой извилист: кто-то сначала работал в «Боинге», потом — в Ай-Би-Эм, а нынче руководит в «Кока-коле». Кто-то начинал в «Леман Бразерс», а ушел в «Креди Свисс». Но все друг друга знают. Все они являются конкурентами. Но при этом часто садятся за круглый стол и решают проблемы не по-рыночному, а на основе соглашений, торга, уступок. Они объединены тем, что все возглавляют структуры, в большинстве случаев не имеющие конкретного собственника. Кому принадлежит «Кока-кола»? Миллионам акционеров. И та же история наблюдается в других больших корпорациях. Большие пакеты акций держат тоже безличные хозяева — пенсионные и «взаимные» фонды, инвестиционные банки и страховые компании. В этом смысле высшие менеджеры США действительно похожи на директоров советских заводов. Вроде бы они не владеют своими корпорациями, но именно эти парни все решают. Правда, нет ЦК КПСС сверху. Но менеджеры Запада отнюдь не бесконтрольны Когда у нас управляющие избавились от контроля, Советский Союз пал. Контроль за менеджерами на Западе идет через Сеть. Они все в нее включены — и ею контролируются. Каким образом?