Страница:
— Ты ошибаешься, Люц, — едва заметно качнул головой Блум. — Я отрицаю не сам факт существования мира, а только его иллюзорную сторону.
— Город, по-твоему, реален?
— Сам по себе Город, несомненно, реален. Но он замусорен иллюзиями и фантомами, созданными инфором.
— Выходит, что инфор реален, так же, как и Город?
— Вне всяких сомнений.
— Где же логика? Инфор реален, он являетя частью Города, — почему же ты не желаешь признать его существование, как некую изначальную данность?
— Инфор реально существует, но сущность его в том, что он — раковая опухоль, пустившая метастазы по всему Городу, которые исказили до неузнаваемости его реальный образ.
— Но откуда тебе-то известно, как должен выглядеть Город?
— Мне это неизвестно, — невозмутимо спокойно ответил Блум. И, наклонившись вперед, шепотом добавил: — Я собираюсь это узнать.
Шейлис прижал к губам согнуый указательный палец. Какое-то время он молча изучал лицо собеседника. Блума же его пристальный взгляд, казалось, нисколько не беспокоил. Снова откинувшись на спинку кресла, он со вкусом жевал бутерброд с сыром, запивая его чаем.
— Если Город заполнен призраками, порожденными инфором, что, в таком случае, убеждает тебя в реальности самого Города? Почему бы, в таком случае, не предположить, что Город тоже, в свою очередь, всего лишь одна из ловких имитаций инфора?
Сказав это, Шейлис с довольным видом скрестил руки на груди, ожидая, что ответит оппонент.
Блума вопрос нисколько не смутил.
— В этом меня убеждают мои ноги, — ответил он.
— Что? — Шейлис растерянно взглянул на ноги Блума, обутые в тяжелые ботинки с высокой шнуровкой. — При чем здесь твои ноги?
— Они устали. А это означает, что Город имеет определенную протяженность в пространстве. Что, в свою очередь, является неоспоримым доказательством того, что он реально существует. Может быть, не совсем в таком виде, как мы его себе представляем. Но, все же, — существует.
— А теперь послушай, что я тебе скажу, — довольная и немного лукавая улыбка скользнула по губам Шейлиса. — Если Город имеет протяженность в пространстве, следовательно, у него должны иметься начало и конец. Мы же знаем, что Город бесконечен и не имеет границ.
Блум с несколько озадаченным видом провел пальцем по щеке.
— Мне это как-то совсем не приходило в голову, — медленно произнес он и, закинув ногу на ногу, обхватил руками поднятое вверх колено.
— А, между прочим, этому нас учили ещё в нормальной школе, — торжествовал победу Шейлис. — И ты, помнится, был неплохим учеником.
— Да… Конечно… Я знал это… Просто никогда не пытался задуматься, чтобы осмыслить… Просто принимал как аксиому. — Минутное замешательство прошло, и Блум снова чувствовал себя спокойно и уверенно. Он выпрямил спину, сел в кресле ровно и взял в руку чайник, чтобы подлить себе чаю. — Тебе налить? — спросил он у Шейлиса. Тот отрицательно махнул рукой. Блум наполнил свою чашку до краев и недрогнувшей рукой, не расплескав ни капли, поднял её. — Итак, — вид у него был такой, словно он собирался провозгласить тост во славу всех живущих. — Нам известно, что Город бесконечен и не имеет границ. А, следовательно, он лишен и определенного местоположения в пространстве. Город есть и одновременно его, вроде бы, и нет. Он существует только для тех, кто в нем живет. И вся жизнь в Городе подчинена инфору. А это значит…
Блум сделал театральную паузу, которая показалась Шейлису чрезмерно затянутой.
— А это значит, — не выдержав томительного ожидания, закончил за него Шейлис, — что Город и инфор — суть одно и то же!
— Люц, — сделал обиженное лицо Блум. — Мог бы дать мне договорить.
— Извини, Сти, — смутился Шейлис. — Но разве ты хотел сказать не то же самое?
— Совсем нет, — с разочарованным видом покачал головой Блум. — Бедный Люц, ты так привык жить в мире иллюзий, что, наверное, готов самого себя считать фантомом, лишь бы только ничего не менялось вокруг.
Шейлис вновь не смог сдержать раздражения. Вскочив со стула, он обежал его кругом и, обернувшись, стиснул пальцы на спинке.
— Прекрати, Блум!.. Прекрати!.. — громким, срывающимся голосом, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, произнес он. — Что ты от меня хочешь?.. Тебе нравится гулять по Городу, — гуляй себе на здоровье! Нравится сидеть возле выключенного экрана инфора, — да по мне хоть вовсе разбей его!.. Зачем ты пришел ко мне?
— Не знаю, — едва заметно пожал плечами Блум. — Честно признаться, оказался возле твоего дома совершенно случайно… Наверное, не стоило этого делать… Извини, Люц.
— Хорошо, — Шейлис устало махнул рукой и, наклонившись, положил локти на спинку стула. — Что ты хотел сказать, когда я тебя перебил?
— Я хотел сказать, что, если для доказательства реальности Города необходимо найти его границы, то я это сделаю.
Шейлис выпрямился и медленно развел руками.
— Зачем?.. Скажи мне, зачем тебе это нужно?
— Зачем? — Блум сделал глоток из чашки, которую все ещё держал в руке, и задумчиво посмотрел куда-то мимо собеседника. Брови его приподнялись и почти сошлись в центре лба. — Ты знаешь, Люц, я ведь не в одночасье собрал рюкзак и вышел из дома. Я долго готовился к этому шагу, — собирался и снова откладывал. И все это время сам себе задавал тот же самый вопрос: зачем? Зачем мне это нужно?.. И не находил однозначного ответа. Просто порою грудь сдавливало от неудержимого и необъяснимого желания совершить нечто, выходящее за рамки обыденной, повседневной жизни, что-то непредписанное и неучтенное инфором… Это похоже на потребность сделать вдох, когда надолго задерживаешь дыхание: разумом ты понимаешь, что можешь продержаться еще, но каждая отдельная клетка организма уже в панике посылает в мозг сигналы тревоги… Люц, я бы, наверное, погиб, если бы не сделал этого!
— Ты преувеличиваешь, — спокойным, доверительным тоном опытного врача произнес Шейлис.
Едва различимый след растерянности и тревоги, замеченный им в глазах Блума, вернул Шейлису уверенность в себе. Неопределенность рассеялась, — перед ним находился больной. Шейлис снова вспомнил о том, что он врач-психокорректор, долг которого — помочь человеку устранить разлад в душе. В отдельных случаях — помочь привыкнуть или каким-то образом приспособиться для того, чтобы продолжать жить полноценной жизнью…
На мгновение Шейлису сделалось немного не по себе. Ему вдруг показалось, что это не его собственные мысли, а всего лишь вольная цитата из какой-то брошюры программного цикла для врачей-психокорректоров.
— Поверь мне, Сти, ты не единственный человек, страдающий от неуверенности в себе, — быстро продолжил он, глядя Блуму в переносицу. — Ко мне обращаются десятки людей, жалующихся на усталость от бессмысленного, как им кажется, существования. Это вполне объяснимо. Прежде люди мучались от неуверенности в завтрашнем дне, от страха перед будущим, которое не сулило им никаких радужных перспектив. В сегодняшней нашей жизни подобным страхам нет места. Поэтому человек, не нашедший способа полностью раскрыть свои способности и тем самым не сумевший реализовать заложенный в нем потенциал, ищет причину этому не во внешних условиях, а в самом себе.
— И что ты отвечаешь таким людям, когда они обращаются к тебе за помощью? — без особого интереса спросил Блум.
— Все зависит от конкретного человека. Тебе же я скажу то же самое, что и всегда: чаще бывай в обществе, больше общайся с людьми. Высказывай свои мысли вслух, слушай, что говорят другие, и ты поймешь, что вовсе не оригинален в своих переживаниях. Несмотря на бросающиеся в глаза различия, на определенном уровне люди очень похожи между собой.
— Понятно. Ты хочешь сказать, что для того, чтобы излечиться, мне нужно самому поверить в надуманность всех моих проблем.
— «Излечиться» говорят о больном, — назидательным тоном произнес Шейлис. — Тебе же нужно просто немного встряхнуться, поверить в себя, снова обрести радость жизни. Я говорю это не только, как врач, но, в первую очередь, как друг.
— А в чем заключается радость жизни для тебя, Люц? — спросил Блум.
— Я помогаю людям, — ответил Шейлис, не задумавшись ни на мгновение.
— Ты думаешь, что инфор не справился бы с этим без тебя?
— Ну скажи мне на милость, здесь-то инфор при чем? — с показным отчаянием всплеснул руками Шейлис.
— При том, что все мы превратились в его придатки. Смысл нашего существования заключается в том, чтобы оправдывать существование инфора. Если не станет нас, то кому будут нужны все его информаты, имитаторы и иллюзоры? Он играет нами, как куклами, выстраивая нашу жизнь по собственному плану. Так, как ему кажется правильным, или, быть может, более интересно. А мы безропотно следуем за ним, как вереница слепых за поводырем. Весь ужас происходящего заключается в том, что слеп сам поводырь, а мы просто не желаем открыть глаза!
— Мне непонятна твоя аллегория. Инфор существует для того, чтобы служить людям, а не наоборот. Не вынуждай меня произносить прописные истины, Блум! Люди всегда стремились сделать свою жизнь легче и спокойнее.
— Для этого они сначала построили Город, — своего рода панцирь, прикрывающий их слабые тела, — затем создали автоматы и роботов, гораздо более проворных, выносливых и ловких, чем их собственные конечности. И в конце концов люди обленились настолько, что создали инфор, заменивший им мозги.
— Следуя твоей логике, для того, чтобы сделать всех людей счастливыми, достаточно только вывести из строя инфор.
— За всех говорить не стану, но мне такая идея определенно нравится.
— Что именно тебя в ней привлекает?
— Возможность жить без постоянного надзора.
— Хорошо, называй услуги инфора надзором, если тебе это нравится. Но ты ведь даже не представляешь, о чем говоришь! Вообрази только, в какой хаос превратилась бы наша жизнь без инфора!
— Сегодня я попробовал жить без него и, должен тебе признаться, мне это пришлось по душе.
— По душе, говоришь?.. Ты был один! А если бы на улицы вышли все жители Города, что было бы тогда?
Ожидая ответа Блума, Шейлис всем телом подался вперед. Блум слегка повел плечом и улыбнулся.
— Наверное, было бы весело, — сказал он. Шейлис упал на стул, со свистом выдохнул и провел ладонью по лбу.
— Ты говоришь полнейшую ерунду, — произнес он безразличным голосом и закрыл глаза.
— А ты мне таким нравишься гораздо больше, — склонив голову к плечу, заметил Блум.
— Каким? — устало спросил Шейлис.
— Незнающим ответы на все вопросы.
— По-твоему, меня это должно обрадовать?
Блум как будто даже и не услышал вопрос Шейлиса.
— Лиза появится скоро? — спросил он, посмотрев на часы.
— Думаю, что нет, — бесцветным голосом ответил Шейлис. — Она обычно засиживается с подругами до позднего вечера… Ума не приложу, где они только находят темы для ежедневной болтовни?
— Жаль, хотелось бы её увидеть. Но теперь, наверное, уже в другой раз, — оперевшись руками о подлокотники, Блум поднялся из кресла. — Не буду больше злоупотреблять твоим гостеприимством, Люц. Рад был с тобой повидаться.
— Можно задать тебе ещё один вопрос? — спросил Шейлис, приподнявшись со стула. И быстро добавил: — Если не хочешь, можешь на него не отвечать.
— Конечно. Спрашивай, Люц.
— Ты сказал, что тебе было страшно выходить из дома. А сейчас, когда тебе нужно снова идти на улицу?..
— Нет, — уверенно ответил Блум и покачал головой.
— Почему?
— Не знаю, — подумав, ответил Блум. — Но совершенно точно, что теперь я не чувствую никакого страха.
— Какого рода был тот страх?
Блум озадаченно хмыкнул.
— Боюсь, что объяснять пришлось бы слишком долго. К тому же, не обижайся, Люц, но ты все равно ничего бы не понял, потому что ты сам не был там, на улице. И, знаешь, мне кажется, тебе просто-таки необходимо это испытать. Представь себе, что у тебя появится пациент со страхом перед улицей. Какую помощь сможешь ты ему оказать, не понимая, о чем он вообще говорит?
— Обращусь за консультацией к тебе, — изображая улыбку, Шейлис подтянул левый угол рта вверх.
Они прошли по коридору и остановились возле двери. Шейлис повернул головку замка.
— Ну, ты заходи, если что, — неуверенно пробормотал он на прощание.
Блум только махнул ему рукой и побежал вниз по лестнице
В холле робот-привратник предупредительно распахнул перед ним дверь.
— Желает ли господин, чтобы я вызвал для него автоэл? — почтительно осведомился он.
Блум подумал и решительно махнул рукой.
— Давай!
День был совершенно необычный, насыщенный событиями и новыми впечатлениями, и, несмотря на душевный подъем, Блум все же чувствовал себя уставшим. Но даже усталость была ему не в тягость, а доставляла своеобразное удовольствие, как будто впрыснутое в кровь тонизирующее средство, растекающееся по жилам волнами радости и уверенности в себе. Сейчас ему бы ничего не стоило дойти до дома пешком, но лихая дерзость толкала на новые подвиги. Почему бы не приобрести новый опыт, прокатившись на автоэле?..
Серебристая капля небольшого двухместного автоэла подплыла к подъезду меньше чем через минуту, словно ожидала вызова неподалеку за углом. Блум забрался на сидение и осмотрелся по сторонам: никаких приборов или указателей, никаких ручек, только два мягких, обтянутых желтой искусственной кожей кресла для пассажиров. Пахло внутри каким-то густым, приторно-сладким дезодорантом.
— Куда прикажете, господин? — спросил откуда-то из-под потолка приятный баритон.
— Домой, — сказал Блум.
Сорвавшись с места, автоэл набрал скорость и полетел вдоль улицы.
Только входя в подъезд своего дома, Блум вдруг подумал о том, что не назвал автоэлу адрес. Выходит, несмотря на все его ухищрения, инфор все это время каким-то образом продолжал следить за ним. Подобное открытие трудно было назвать приятным.
Глава 4
Блум включил приемный экран инфора после пятого сигнала зуммера.На экране возникло улыбающееся лицо Шейлиса. Прежде чем набрать номер Блума, Шейлис минут десять тренировался перед зеркалом, подбирая улыбку, — спокойную и уверенную, похожую на маску, прячущую всю нижнюю часть лица. — Доброе утро, Сти, — непринужденно поздоровался он. — Привет, Люц, — Блум зевнул, прикрыв рот ладонью. — Что за дела подняли тебя в такую рань?
— Боялся не застать тебя дома. Ты ведь собирался сегодня снова выйти на улицу, не так ли?
— Снова хочешь попытаться отговорить меня? — улыбнулся Блум.
— Вчера ты забыл у меня свой рюкзак.
— Он почти пустой. Я бросил в него блокнот, авторучку и кое-что из еды. Я тогда ещё не знал, что в Городе полно маленьких кафе, в которых тебя быстро и вкусно накормят.
— Может быть, все же, он тебе ещё понадобится?
— Не беспокойся. Если понадобится, — закажу новый.
— В таком случае, если не возражаешь, я воспользуюсь им?
— Без проблем… А зачем он тебе?
— Собираюсь прогуляться вместе с тобой. Ты не против?
Брови Блума удивленно взлетели едва ли не к середине лба.
— Что случилось, Люц?
— Абсолютно ничего. Просто я, подумав, решил, что ты был прав, — прогулка по Городу может оказаться полезной для меня в профессиональном плане. У меня давно была мысль заняться изучением реакции…
— Люц, ты и представить себе не можешь, как я рад! — воскликнул, перебив друга, Блум.
— Не подумай только, что я одобряю твои взгляды, — со строгим видом заметил Шейлис.
— Ни в коем случае, — клятвенно сложил руки на груди Блум. — Могу даже пообещать больше не заводить разговоров на эту тему.
— Ну, это уж слишком, — снисходительно махнул рукой Шейлис. — Когда мы выходим?
Шейлис старался повернуть разговор таким образом, чтобы самому выглядеть инициатором всего мероприятия. Таким образом он как бы самому себе подтверждал независимость принятого решения. При этом он абсолютно чистосердечно считал, что поступает так исключительно в интересах Блума, который один может натворить бог знает каких дел. Блум ещё раз зевнул и посмотрел на часы.
— Я, вообще-то, ещё даже не завтракал, — сказал он.
— Хорошо, значит через час… — быстро принял решение Шейлис. — Часа тебе хватит?
— Конечно.
— Отлично. Где встретимся?
— Ну, я могу зайти за тобой, — предложил Блум.
— Нет, — решительно отказался Шейлис. — Лучше жди меня у подъезда.
— Хорошо, договорились.
— И еще, Блум…
— Да, Люц?
— Скажи мне каталожный код, по которому ты заказывал костюм, в который был вчера одет…
Легкий завтрак и быстрые сборы заняли у Блума около получаса.
Накануне он уже имел возможность убедиться, что исчезнуть из поля зрения инфора не так просто, как казалось ему вначале. И все же сегодня, даже не рассчитывая в полной мере на положительный итог, он решил по мере сил и возможностей усложнить своему противнику задачу.
Прежде всего, он снял со своей полевой формы все имитаторы, подозревая, что именно в них могут быть скрыты микрочипы слежения, после чего куртка и брюки, потеряв форму, обвисли на нем, и внешний вид Блума сделался далеко не таким бравым, как накануне.
Спустившись по лестнице, Блум быстрым шагом миновал робота-привратника, успевшего все же поздороваться с ним, назвав по имени, и, выйдя на улицу, повернул в противоположную от дома Шейлиса сторону. Сделав несколько шагов, он остановился, огляделся по сторонам и посмотрел на небо. Все было в точности таким же, как и вчера. Блум затаил дыхание и внимательно прислушался к своим внутренним ощущениям, пытаясь уловить хотя бы слабый отзвук своего вчерашнего беспричинного страха.
Вот где произошли разительные перемены! От страха не осталось и следа! Оказывается, что страшен был только первый шаг. Переплавившись в душе Блума, страх превратился в бурлящее клокотание звонкой радости и бесшабашного азарта.
Блум, по-козлиному вскинув ноги, подпрыгнул вверх, приземлившись, развернулся на пятках и громко выкрикнул какой-то нечленораздельный, идущий из потаенных глубин подсознания, боевой клич.
Где ещё найдется другой такой великолепный Стили Блум?!
Погрозив зачем-то кулаком слепым зеркальным стеклам окон первого этажа, Блум свернул за угол дома и нырнул в кусты. Там он нацепил на себя заранее припасенные большие солнцезащитные очки и круглую кепи темно-синего цвета с непомерно огромным козырьком. Таким образом он рассчитывал скрыться от возможного визуального наблюдения инфора. Поди угадай, кто там под козырьком и очками?.. Блум или кто другой?
Рассуждая подобным образом и весело посмеиваясь про себя, Блум обогнул дом с задней стороны, миновал открытые двери под вывесками «Готовая одежда», «Кафе» и «Натуральные продукты» и снова вышел на улицу с противоположного угла здания.
Оставив позади ещё два дома, Блум перешел на противоположную сторону улицы, зашел в первый попавшийся подъезд и попросил робота-привратника вызвать для него автоэл.
Просьба была незамедлительно выполнена.
Забравшись на заднее сиденье автоэла, Блум с ходу придумал имя и потребовал, чтобы его отвезли к дому, в котором проживает Кинтис Катаракис. Озадаченный автоэл минуты две молчал, не двигаясь с места, после чего, несколько раз извинившись, сообщил, что в его базе данных отсутствует адрес названного господина.
— Обратись за помощью к инфору, — с ехидным злорадством посоветовал Блум. — Он-то всех в Городе должен знать.
— Я все данные получаю через сеть инфора, — ответил автоэл. — Имени Кинтиса Катаракиса нет среди ныне живущих в Городе.
— А среди покойников? Можешь проверить?
— Тоже нет, — ответил ещё через пару минут автоэл. — Имеется Кимис Катарсис. Умер 27 лет назад.
— Нет, это не тот, — недовольно поморщился Блум.
— Куда же вас везти? — виноватым голосом робко осведомился автоэл.
— Разворачивайся и поезжай прямо вдоль главной улицы, — сказал Блум. — Я скажу, где остановиться.
Он остановил автоэл, проехав на квартал дальше дома, в котором проживала чета Шейлисов.
— Вот в этом доме и живет Кинтис Катаракис, мой троюродный брат по бабкиной линии! — нарочито склочным тоном возвестил Блум, тыча пальцем в стеклянные двери парадного. — Так и запомни!
Он вылез из машины и громко хлопнул дверью. Дождавшись, когда автоэл, свернув за угол, исчез из вида, Блум приветливо помахал рукой привратнику, раскрывшему перед ним дверь подъезда, и, продефилировав мимо, вернулся к дому Шейлиса.
Блум был чрезвычайно доволен собой. Если все его метания из стороны в сторону в совокупности с бестолковой болтовней о несуществующем троюродном брате и не сбили инфор со следа, то уж, наверное, изрядно заморочили его электронные мозги.
За две минуты до назначенного времени встречи Блум был в условленном месте.
В течение десяти минут он прогуливался возле подъезда, отмахиваясь от робота-привратника, неустанно распахивающего дверь при его приближении, но Шейлис так и не появился.
Блум зашел в кабину инфора, стоявшую на углу дома, и набрал номер Шейлиса.
Люц ответил на вызов сразу же после первого сигнала зуммера, словно так и сидел возле экрана, в ожидании звонка. Лицо его, появившееся на пятидюймовом экране, вмонтированном в стенку кабины, имело вид виновато-растерянный.
При этом глаза Шейлиса бегали по сторонам, скользя временами по лицу собеседника, но не останавливаясь на нем.
— В чем дело, Люц? — слегка недовольным тоном начал Блум. — Я уже давно тебя жду. Почему ты не выходишь?
— Извини, Сти, — виноватым голосом стал оправдываться Шейлис. — Сегодня я, к сожалению, не смогу составить тебе компанию. Срочные дела, видишь ли…
Широкое лицо Шейлиса едва умещалось на небольшом экране, но когда Люц, как бы сглатывая застрявший в горле комок, дернул подбородком, Блум заметил, что шею его обхватывает воротник темно-зеленой полевой куртки, точно такой же, как и у него самого.
— Кончай, Люц, — недовольно поморщился Блум. — Откуда у тебя могло появиться неотложное дело, о котором ты час назад ещё ничего не знал? Ты просто боишься.
— Ну, ты прямо скажешь, Блум! — попытался разыграть оскорбленную невинность Шейлис. — Чего, скажи на милость, я должен бояться?
— Конечно, бояться нечего, — согласился с ним Блум. — Но, все же, страшно… Так ведь, Люц? Разум говорит, что все в порядке, а ноги каменеют?
— Нет, в самом деле, Блум, я собирался… — Шейлис все ещё пытался сохранить лицо и в то же время отказаться от условленной встречи. — Но, видишь ли, обстоятельства… Они несколько изменились…
— Ага, — понимающе кивнул Блум. — В тот самый миг, когда ты открыл дверь и попытался переступить порог.
— Блум, давай договоримся на другой день… — едва ли не с отчаянием взмолился Шейлис. — Хотя бы на завтра!
— Завтра будет то же самое, Люц, — со спокойной уверенностью заверил друга Блум.
— Я не могу, — не поднимая глаз, Шейлис обреченно покачал головой. — Сегодня я никак не могу.
— Я сейчас поднимусь к тебе, и мы сделаем это вместе.
— Не стоит, Блум…
— Люц, в страхе, владеющем тобой, нет ничего постыдного. Я сам прошел через это. И если бы нашелся кто-то, кто помог бы мне в тот первый момент, когда я стоял на пороге своей квартиры, я бы только спасибо ему сказал… Я иду.
Не дожидаясь новых возражений и оправданий Шейлиса, которые, судя по совершенно несчастному виду Люциуса, вот-вот должны были хлынуть бурным потоком, Блум отключил связь и вышел из кабины.
— Добрый день, господин! — радостно приветствовал его робот-привратник, наконец-то дождавшийся возможности до конца исполнить свой долг.
— Добрый, добрый, — коротко кивнул ему Блум, направляясь прямиком к лифту.
— Если господин скажет, кому он собирается нанести визит,.. — торопливой скороговоркой затараторил вслед ему робот.
Придержав дверь рукой, Блум выглянул из лифта.
— Мне нужны новые брюки, — произнес он с чрезвычайно серьезным видом. — Разве брюки здесь ещё не начали выдавать?
— Город, по-твоему, реален?
— Сам по себе Город, несомненно, реален. Но он замусорен иллюзиями и фантомами, созданными инфором.
— Выходит, что инфор реален, так же, как и Город?
— Вне всяких сомнений.
— Где же логика? Инфор реален, он являетя частью Города, — почему же ты не желаешь признать его существование, как некую изначальную данность?
— Инфор реально существует, но сущность его в том, что он — раковая опухоль, пустившая метастазы по всему Городу, которые исказили до неузнаваемости его реальный образ.
— Но откуда тебе-то известно, как должен выглядеть Город?
— Мне это неизвестно, — невозмутимо спокойно ответил Блум. И, наклонившись вперед, шепотом добавил: — Я собираюсь это узнать.
Шейлис прижал к губам согнуый указательный палец. Какое-то время он молча изучал лицо собеседника. Блума же его пристальный взгляд, казалось, нисколько не беспокоил. Снова откинувшись на спинку кресла, он со вкусом жевал бутерброд с сыром, запивая его чаем.
— Если Город заполнен призраками, порожденными инфором, что, в таком случае, убеждает тебя в реальности самого Города? Почему бы, в таком случае, не предположить, что Город тоже, в свою очередь, всего лишь одна из ловких имитаций инфора?
Сказав это, Шейлис с довольным видом скрестил руки на груди, ожидая, что ответит оппонент.
Блума вопрос нисколько не смутил.
— В этом меня убеждают мои ноги, — ответил он.
— Что? — Шейлис растерянно взглянул на ноги Блума, обутые в тяжелые ботинки с высокой шнуровкой. — При чем здесь твои ноги?
— Они устали. А это означает, что Город имеет определенную протяженность в пространстве. Что, в свою очередь, является неоспоримым доказательством того, что он реально существует. Может быть, не совсем в таком виде, как мы его себе представляем. Но, все же, — существует.
— А теперь послушай, что я тебе скажу, — довольная и немного лукавая улыбка скользнула по губам Шейлиса. — Если Город имеет протяженность в пространстве, следовательно, у него должны иметься начало и конец. Мы же знаем, что Город бесконечен и не имеет границ.
Блум с несколько озадаченным видом провел пальцем по щеке.
— Мне это как-то совсем не приходило в голову, — медленно произнес он и, закинув ногу на ногу, обхватил руками поднятое вверх колено.
— А, между прочим, этому нас учили ещё в нормальной школе, — торжествовал победу Шейлис. — И ты, помнится, был неплохим учеником.
— Да… Конечно… Я знал это… Просто никогда не пытался задуматься, чтобы осмыслить… Просто принимал как аксиому. — Минутное замешательство прошло, и Блум снова чувствовал себя спокойно и уверенно. Он выпрямил спину, сел в кресле ровно и взял в руку чайник, чтобы подлить себе чаю. — Тебе налить? — спросил он у Шейлиса. Тот отрицательно махнул рукой. Блум наполнил свою чашку до краев и недрогнувшей рукой, не расплескав ни капли, поднял её. — Итак, — вид у него был такой, словно он собирался провозгласить тост во славу всех живущих. — Нам известно, что Город бесконечен и не имеет границ. А, следовательно, он лишен и определенного местоположения в пространстве. Город есть и одновременно его, вроде бы, и нет. Он существует только для тех, кто в нем живет. И вся жизнь в Городе подчинена инфору. А это значит…
Блум сделал театральную паузу, которая показалась Шейлису чрезмерно затянутой.
— А это значит, — не выдержав томительного ожидания, закончил за него Шейлис, — что Город и инфор — суть одно и то же!
— Люц, — сделал обиженное лицо Блум. — Мог бы дать мне договорить.
— Извини, Сти, — смутился Шейлис. — Но разве ты хотел сказать не то же самое?
— Совсем нет, — с разочарованным видом покачал головой Блум. — Бедный Люц, ты так привык жить в мире иллюзий, что, наверное, готов самого себя считать фантомом, лишь бы только ничего не менялось вокруг.
Шейлис вновь не смог сдержать раздражения. Вскочив со стула, он обежал его кругом и, обернувшись, стиснул пальцы на спинке.
— Прекрати, Блум!.. Прекрати!.. — громким, срывающимся голосом, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, произнес он. — Что ты от меня хочешь?.. Тебе нравится гулять по Городу, — гуляй себе на здоровье! Нравится сидеть возле выключенного экрана инфора, — да по мне хоть вовсе разбей его!.. Зачем ты пришел ко мне?
— Не знаю, — едва заметно пожал плечами Блум. — Честно признаться, оказался возле твоего дома совершенно случайно… Наверное, не стоило этого делать… Извини, Люц.
— Хорошо, — Шейлис устало махнул рукой и, наклонившись, положил локти на спинку стула. — Что ты хотел сказать, когда я тебя перебил?
— Я хотел сказать, что, если для доказательства реальности Города необходимо найти его границы, то я это сделаю.
Шейлис выпрямился и медленно развел руками.
— Зачем?.. Скажи мне, зачем тебе это нужно?
— Зачем? — Блум сделал глоток из чашки, которую все ещё держал в руке, и задумчиво посмотрел куда-то мимо собеседника. Брови его приподнялись и почти сошлись в центре лба. — Ты знаешь, Люц, я ведь не в одночасье собрал рюкзак и вышел из дома. Я долго готовился к этому шагу, — собирался и снова откладывал. И все это время сам себе задавал тот же самый вопрос: зачем? Зачем мне это нужно?.. И не находил однозначного ответа. Просто порою грудь сдавливало от неудержимого и необъяснимого желания совершить нечто, выходящее за рамки обыденной, повседневной жизни, что-то непредписанное и неучтенное инфором… Это похоже на потребность сделать вдох, когда надолго задерживаешь дыхание: разумом ты понимаешь, что можешь продержаться еще, но каждая отдельная клетка организма уже в панике посылает в мозг сигналы тревоги… Люц, я бы, наверное, погиб, если бы не сделал этого!
— Ты преувеличиваешь, — спокойным, доверительным тоном опытного врача произнес Шейлис.
Едва различимый след растерянности и тревоги, замеченный им в глазах Блума, вернул Шейлису уверенность в себе. Неопределенность рассеялась, — перед ним находился больной. Шейлис снова вспомнил о том, что он врач-психокорректор, долг которого — помочь человеку устранить разлад в душе. В отдельных случаях — помочь привыкнуть или каким-то образом приспособиться для того, чтобы продолжать жить полноценной жизнью…
На мгновение Шейлису сделалось немного не по себе. Ему вдруг показалось, что это не его собственные мысли, а всего лишь вольная цитата из какой-то брошюры программного цикла для врачей-психокорректоров.
— Поверь мне, Сти, ты не единственный человек, страдающий от неуверенности в себе, — быстро продолжил он, глядя Блуму в переносицу. — Ко мне обращаются десятки людей, жалующихся на усталость от бессмысленного, как им кажется, существования. Это вполне объяснимо. Прежде люди мучались от неуверенности в завтрашнем дне, от страха перед будущим, которое не сулило им никаких радужных перспектив. В сегодняшней нашей жизни подобным страхам нет места. Поэтому человек, не нашедший способа полностью раскрыть свои способности и тем самым не сумевший реализовать заложенный в нем потенциал, ищет причину этому не во внешних условиях, а в самом себе.
— И что ты отвечаешь таким людям, когда они обращаются к тебе за помощью? — без особого интереса спросил Блум.
— Все зависит от конкретного человека. Тебе же я скажу то же самое, что и всегда: чаще бывай в обществе, больше общайся с людьми. Высказывай свои мысли вслух, слушай, что говорят другие, и ты поймешь, что вовсе не оригинален в своих переживаниях. Несмотря на бросающиеся в глаза различия, на определенном уровне люди очень похожи между собой.
— Понятно. Ты хочешь сказать, что для того, чтобы излечиться, мне нужно самому поверить в надуманность всех моих проблем.
— «Излечиться» говорят о больном, — назидательным тоном произнес Шейлис. — Тебе же нужно просто немного встряхнуться, поверить в себя, снова обрести радость жизни. Я говорю это не только, как врач, но, в первую очередь, как друг.
— А в чем заключается радость жизни для тебя, Люц? — спросил Блум.
— Я помогаю людям, — ответил Шейлис, не задумавшись ни на мгновение.
— Ты думаешь, что инфор не справился бы с этим без тебя?
— Ну скажи мне на милость, здесь-то инфор при чем? — с показным отчаянием всплеснул руками Шейлис.
— При том, что все мы превратились в его придатки. Смысл нашего существования заключается в том, чтобы оправдывать существование инфора. Если не станет нас, то кому будут нужны все его информаты, имитаторы и иллюзоры? Он играет нами, как куклами, выстраивая нашу жизнь по собственному плану. Так, как ему кажется правильным, или, быть может, более интересно. А мы безропотно следуем за ним, как вереница слепых за поводырем. Весь ужас происходящего заключается в том, что слеп сам поводырь, а мы просто не желаем открыть глаза!
— Мне непонятна твоя аллегория. Инфор существует для того, чтобы служить людям, а не наоборот. Не вынуждай меня произносить прописные истины, Блум! Люди всегда стремились сделать свою жизнь легче и спокойнее.
— Для этого они сначала построили Город, — своего рода панцирь, прикрывающий их слабые тела, — затем создали автоматы и роботов, гораздо более проворных, выносливых и ловких, чем их собственные конечности. И в конце концов люди обленились настолько, что создали инфор, заменивший им мозги.
— Следуя твоей логике, для того, чтобы сделать всех людей счастливыми, достаточно только вывести из строя инфор.
— За всех говорить не стану, но мне такая идея определенно нравится.
— Что именно тебя в ней привлекает?
— Возможность жить без постоянного надзора.
— Хорошо, называй услуги инфора надзором, если тебе это нравится. Но ты ведь даже не представляешь, о чем говоришь! Вообрази только, в какой хаос превратилась бы наша жизнь без инфора!
— Сегодня я попробовал жить без него и, должен тебе признаться, мне это пришлось по душе.
— По душе, говоришь?.. Ты был один! А если бы на улицы вышли все жители Города, что было бы тогда?
Ожидая ответа Блума, Шейлис всем телом подался вперед. Блум слегка повел плечом и улыбнулся.
— Наверное, было бы весело, — сказал он. Шейлис упал на стул, со свистом выдохнул и провел ладонью по лбу.
— Ты говоришь полнейшую ерунду, — произнес он безразличным голосом и закрыл глаза.
— А ты мне таким нравишься гораздо больше, — склонив голову к плечу, заметил Блум.
— Каким? — устало спросил Шейлис.
— Незнающим ответы на все вопросы.
— По-твоему, меня это должно обрадовать?
Блум как будто даже и не услышал вопрос Шейлиса.
— Лиза появится скоро? — спросил он, посмотрев на часы.
— Думаю, что нет, — бесцветным голосом ответил Шейлис. — Она обычно засиживается с подругами до позднего вечера… Ума не приложу, где они только находят темы для ежедневной болтовни?
— Жаль, хотелось бы её увидеть. Но теперь, наверное, уже в другой раз, — оперевшись руками о подлокотники, Блум поднялся из кресла. — Не буду больше злоупотреблять твоим гостеприимством, Люц. Рад был с тобой повидаться.
— Можно задать тебе ещё один вопрос? — спросил Шейлис, приподнявшись со стула. И быстро добавил: — Если не хочешь, можешь на него не отвечать.
— Конечно. Спрашивай, Люц.
— Ты сказал, что тебе было страшно выходить из дома. А сейчас, когда тебе нужно снова идти на улицу?..
— Нет, — уверенно ответил Блум и покачал головой.
— Почему?
— Не знаю, — подумав, ответил Блум. — Но совершенно точно, что теперь я не чувствую никакого страха.
— Какого рода был тот страх?
Блум озадаченно хмыкнул.
— Боюсь, что объяснять пришлось бы слишком долго. К тому же, не обижайся, Люц, но ты все равно ничего бы не понял, потому что ты сам не был там, на улице. И, знаешь, мне кажется, тебе просто-таки необходимо это испытать. Представь себе, что у тебя появится пациент со страхом перед улицей. Какую помощь сможешь ты ему оказать, не понимая, о чем он вообще говорит?
— Обращусь за консультацией к тебе, — изображая улыбку, Шейлис подтянул левый угол рта вверх.
Они прошли по коридору и остановились возле двери. Шейлис повернул головку замка.
— Ну, ты заходи, если что, — неуверенно пробормотал он на прощание.
Блум только махнул ему рукой и побежал вниз по лестнице
В холле робот-привратник предупредительно распахнул перед ним дверь.
— Желает ли господин, чтобы я вызвал для него автоэл? — почтительно осведомился он.
Блум подумал и решительно махнул рукой.
— Давай!
День был совершенно необычный, насыщенный событиями и новыми впечатлениями, и, несмотря на душевный подъем, Блум все же чувствовал себя уставшим. Но даже усталость была ему не в тягость, а доставляла своеобразное удовольствие, как будто впрыснутое в кровь тонизирующее средство, растекающееся по жилам волнами радости и уверенности в себе. Сейчас ему бы ничего не стоило дойти до дома пешком, но лихая дерзость толкала на новые подвиги. Почему бы не приобрести новый опыт, прокатившись на автоэле?..
Серебристая капля небольшого двухместного автоэла подплыла к подъезду меньше чем через минуту, словно ожидала вызова неподалеку за углом. Блум забрался на сидение и осмотрелся по сторонам: никаких приборов или указателей, никаких ручек, только два мягких, обтянутых желтой искусственной кожей кресла для пассажиров. Пахло внутри каким-то густым, приторно-сладким дезодорантом.
— Куда прикажете, господин? — спросил откуда-то из-под потолка приятный баритон.
— Домой, — сказал Блум.
Сорвавшись с места, автоэл набрал скорость и полетел вдоль улицы.
Только входя в подъезд своего дома, Блум вдруг подумал о том, что не назвал автоэлу адрес. Выходит, несмотря на все его ухищрения, инфор все это время каким-то образом продолжал следить за ним. Подобное открытие трудно было назвать приятным.
Люциус Шейлис
«Стоило ли всю жизнь старательно возводить стену, которая рухнула от первого несильного толчка?.. Что такого неожиданного сказал Блум? Почему его визит лишил меня привычного спокойствия? Все, что он говорил, я слышал уже сотни, если не тысячи раз. Тоже мне, оригинал!.. Знал бы он, что то же самое говорит мне каждый третий пациент… Но, несмотря ни на что, мне удавалось помочь им!.. Должно быть, все дело в том, что с Блумом я общался не через инфор, а непосредственно. Это постоянно отвлекало меня, не давало сосредоточиться… Хотя, тоже странно, почему меня должен раздражать вид живого человека? Я ведь каждый день общаюсь с Лизой… И тем не менее… В присутствии Блума я чувствовал себя, как будто голым. Я не мог самого себя заставить верить в то, что я врач, который должен помочь больному. Что уж говорить о Блуме… Чтобы я вдруг растерялся и в присутствии пациента потерял уверенность, — со мной такое случилось впервые. Получается, что… Да нет же! Конечно, это глупо! В противном случае остается признать, что Блум прав, и уверенность мне придает только инфор, без которого я ничто. Так, что ли?.. Глупость… Но в чем же тогда причина?.. Жил спокойно, радостно, любил себя и жену, всем был доволен, и вдруг, — на тебе! — пришел Блум!»
«Стоило ли всю жизнь старательно возводить стену, которая рухнула от первого несильного толчка?.. Что такого неожиданного сказал Блум? Почему его визит лишил меня привычного спокойствия? Все, что он говорил, я слышал уже сотни, если не тысячи раз. Тоже мне, оригинал!.. Знал бы он, что то же самое говорит мне каждый третий пациент… Но, несмотря ни на что, мне удавалось помочь им!.. Должно быть, все дело в том, что с Блумом я общался не через инфор, а непосредственно. Это постоянно отвлекало меня, не давало сосредоточиться… Хотя, тоже странно, почему меня должен раздражать вид живого человека? Я ведь каждый день общаюсь с Лизой… И тем не менее… В присутствии Блума я чувствовал себя, как будто голым. Я не мог самого себя заставить верить в то, что я врач, который должен помочь больному. Что уж говорить о Блуме… Чтобы я вдруг растерялся и в присутствии пациента потерял уверенность, — со мной такое случилось впервые. Получается, что… Да нет же! Конечно, это глупо! В противном случае остается признать, что Блум прав, и уверенность мне придает только инфор, без которого я ничто. Так, что ли?.. Глупость… Но в чем же тогда причина?.. Жил спокойно, радостно, любил себя и жену, всем был доволен, и вдруг, — на тебе! — пришел Блум!»
Глава 4
Шаг за шагом
(4-й уровень, 63-я улица)
Блум включил приемный экран инфора после пятого сигнала зуммера.На экране возникло улыбающееся лицо Шейлиса. Прежде чем набрать номер Блума, Шейлис минут десять тренировался перед зеркалом, подбирая улыбку, — спокойную и уверенную, похожую на маску, прячущую всю нижнюю часть лица. — Доброе утро, Сти, — непринужденно поздоровался он. — Привет, Люц, — Блум зевнул, прикрыв рот ладонью. — Что за дела подняли тебя в такую рань?
— Боялся не застать тебя дома. Ты ведь собирался сегодня снова выйти на улицу, не так ли?
— Снова хочешь попытаться отговорить меня? — улыбнулся Блум.
— Вчера ты забыл у меня свой рюкзак.
— Он почти пустой. Я бросил в него блокнот, авторучку и кое-что из еды. Я тогда ещё не знал, что в Городе полно маленьких кафе, в которых тебя быстро и вкусно накормят.
— Может быть, все же, он тебе ещё понадобится?
— Не беспокойся. Если понадобится, — закажу новый.
— В таком случае, если не возражаешь, я воспользуюсь им?
— Без проблем… А зачем он тебе?
— Собираюсь прогуляться вместе с тобой. Ты не против?
Брови Блума удивленно взлетели едва ли не к середине лба.
— Что случилось, Люц?
— Абсолютно ничего. Просто я, подумав, решил, что ты был прав, — прогулка по Городу может оказаться полезной для меня в профессиональном плане. У меня давно была мысль заняться изучением реакции…
— Люц, ты и представить себе не можешь, как я рад! — воскликнул, перебив друга, Блум.
— Не подумай только, что я одобряю твои взгляды, — со строгим видом заметил Шейлис.
— Ни в коем случае, — клятвенно сложил руки на груди Блум. — Могу даже пообещать больше не заводить разговоров на эту тему.
— Ну, это уж слишком, — снисходительно махнул рукой Шейлис. — Когда мы выходим?
Шейлис старался повернуть разговор таким образом, чтобы самому выглядеть инициатором всего мероприятия. Таким образом он как бы самому себе подтверждал независимость принятого решения. При этом он абсолютно чистосердечно считал, что поступает так исключительно в интересах Блума, который один может натворить бог знает каких дел. Блум ещё раз зевнул и посмотрел на часы.
— Я, вообще-то, ещё даже не завтракал, — сказал он.
— Хорошо, значит через час… — быстро принял решение Шейлис. — Часа тебе хватит?
— Конечно.
— Отлично. Где встретимся?
— Ну, я могу зайти за тобой, — предложил Блум.
— Нет, — решительно отказался Шейлис. — Лучше жди меня у подъезда.
— Хорошо, договорились.
— И еще, Блум…
— Да, Люц?
— Скажи мне каталожный код, по которому ты заказывал костюм, в который был вчера одет…
Легкий завтрак и быстрые сборы заняли у Блума около получаса.
Накануне он уже имел возможность убедиться, что исчезнуть из поля зрения инфора не так просто, как казалось ему вначале. И все же сегодня, даже не рассчитывая в полной мере на положительный итог, он решил по мере сил и возможностей усложнить своему противнику задачу.
Прежде всего, он снял со своей полевой формы все имитаторы, подозревая, что именно в них могут быть скрыты микрочипы слежения, после чего куртка и брюки, потеряв форму, обвисли на нем, и внешний вид Блума сделался далеко не таким бравым, как накануне.
Спустившись по лестнице, Блум быстрым шагом миновал робота-привратника, успевшего все же поздороваться с ним, назвав по имени, и, выйдя на улицу, повернул в противоположную от дома Шейлиса сторону. Сделав несколько шагов, он остановился, огляделся по сторонам и посмотрел на небо. Все было в точности таким же, как и вчера. Блум затаил дыхание и внимательно прислушался к своим внутренним ощущениям, пытаясь уловить хотя бы слабый отзвук своего вчерашнего беспричинного страха.
Вот где произошли разительные перемены! От страха не осталось и следа! Оказывается, что страшен был только первый шаг. Переплавившись в душе Блума, страх превратился в бурлящее клокотание звонкой радости и бесшабашного азарта.
Блум, по-козлиному вскинув ноги, подпрыгнул вверх, приземлившись, развернулся на пятках и громко выкрикнул какой-то нечленораздельный, идущий из потаенных глубин подсознания, боевой клич.
Где ещё найдется другой такой великолепный Стили Блум?!
Погрозив зачем-то кулаком слепым зеркальным стеклам окон первого этажа, Блум свернул за угол дома и нырнул в кусты. Там он нацепил на себя заранее припасенные большие солнцезащитные очки и круглую кепи темно-синего цвета с непомерно огромным козырьком. Таким образом он рассчитывал скрыться от возможного визуального наблюдения инфора. Поди угадай, кто там под козырьком и очками?.. Блум или кто другой?
Рассуждая подобным образом и весело посмеиваясь про себя, Блум обогнул дом с задней стороны, миновал открытые двери под вывесками «Готовая одежда», «Кафе» и «Натуральные продукты» и снова вышел на улицу с противоположного угла здания.
Оставив позади ещё два дома, Блум перешел на противоположную сторону улицы, зашел в первый попавшийся подъезд и попросил робота-привратника вызвать для него автоэл.
Просьба была незамедлительно выполнена.
Забравшись на заднее сиденье автоэла, Блум с ходу придумал имя и потребовал, чтобы его отвезли к дому, в котором проживает Кинтис Катаракис. Озадаченный автоэл минуты две молчал, не двигаясь с места, после чего, несколько раз извинившись, сообщил, что в его базе данных отсутствует адрес названного господина.
— Обратись за помощью к инфору, — с ехидным злорадством посоветовал Блум. — Он-то всех в Городе должен знать.
— Я все данные получаю через сеть инфора, — ответил автоэл. — Имени Кинтиса Катаракиса нет среди ныне живущих в Городе.
— А среди покойников? Можешь проверить?
— Тоже нет, — ответил ещё через пару минут автоэл. — Имеется Кимис Катарсис. Умер 27 лет назад.
— Нет, это не тот, — недовольно поморщился Блум.
— Куда же вас везти? — виноватым голосом робко осведомился автоэл.
— Разворачивайся и поезжай прямо вдоль главной улицы, — сказал Блум. — Я скажу, где остановиться.
Он остановил автоэл, проехав на квартал дальше дома, в котором проживала чета Шейлисов.
— Вот в этом доме и живет Кинтис Катаракис, мой троюродный брат по бабкиной линии! — нарочито склочным тоном возвестил Блум, тыча пальцем в стеклянные двери парадного. — Так и запомни!
Он вылез из машины и громко хлопнул дверью. Дождавшись, когда автоэл, свернув за угол, исчез из вида, Блум приветливо помахал рукой привратнику, раскрывшему перед ним дверь подъезда, и, продефилировав мимо, вернулся к дому Шейлиса.
Блум был чрезвычайно доволен собой. Если все его метания из стороны в сторону в совокупности с бестолковой болтовней о несуществующем троюродном брате и не сбили инфор со следа, то уж, наверное, изрядно заморочили его электронные мозги.
За две минуты до назначенного времени встречи Блум был в условленном месте.
В течение десяти минут он прогуливался возле подъезда, отмахиваясь от робота-привратника, неустанно распахивающего дверь при его приближении, но Шейлис так и не появился.
Блум зашел в кабину инфора, стоявшую на углу дома, и набрал номер Шейлиса.
Люц ответил на вызов сразу же после первого сигнала зуммера, словно так и сидел возле экрана, в ожидании звонка. Лицо его, появившееся на пятидюймовом экране, вмонтированном в стенку кабины, имело вид виновато-растерянный.
При этом глаза Шейлиса бегали по сторонам, скользя временами по лицу собеседника, но не останавливаясь на нем.
— В чем дело, Люц? — слегка недовольным тоном начал Блум. — Я уже давно тебя жду. Почему ты не выходишь?
— Извини, Сти, — виноватым голосом стал оправдываться Шейлис. — Сегодня я, к сожалению, не смогу составить тебе компанию. Срочные дела, видишь ли…
Широкое лицо Шейлиса едва умещалось на небольшом экране, но когда Люц, как бы сглатывая застрявший в горле комок, дернул подбородком, Блум заметил, что шею его обхватывает воротник темно-зеленой полевой куртки, точно такой же, как и у него самого.
— Кончай, Люц, — недовольно поморщился Блум. — Откуда у тебя могло появиться неотложное дело, о котором ты час назад ещё ничего не знал? Ты просто боишься.
— Ну, ты прямо скажешь, Блум! — попытался разыграть оскорбленную невинность Шейлис. — Чего, скажи на милость, я должен бояться?
— Конечно, бояться нечего, — согласился с ним Блум. — Но, все же, страшно… Так ведь, Люц? Разум говорит, что все в порядке, а ноги каменеют?
— Нет, в самом деле, Блум, я собирался… — Шейлис все ещё пытался сохранить лицо и в то же время отказаться от условленной встречи. — Но, видишь ли, обстоятельства… Они несколько изменились…
— Ага, — понимающе кивнул Блум. — В тот самый миг, когда ты открыл дверь и попытался переступить порог.
— Блум, давай договоримся на другой день… — едва ли не с отчаянием взмолился Шейлис. — Хотя бы на завтра!
— Завтра будет то же самое, Люц, — со спокойной уверенностью заверил друга Блум.
— Я не могу, — не поднимая глаз, Шейлис обреченно покачал головой. — Сегодня я никак не могу.
— Я сейчас поднимусь к тебе, и мы сделаем это вместе.
— Не стоит, Блум…
— Люц, в страхе, владеющем тобой, нет ничего постыдного. Я сам прошел через это. И если бы нашелся кто-то, кто помог бы мне в тот первый момент, когда я стоял на пороге своей квартиры, я бы только спасибо ему сказал… Я иду.
Не дожидаясь новых возражений и оправданий Шейлиса, которые, судя по совершенно несчастному виду Люциуса, вот-вот должны были хлынуть бурным потоком, Блум отключил связь и вышел из кабины.
— Добрый день, господин! — радостно приветствовал его робот-привратник, наконец-то дождавшийся возможности до конца исполнить свой долг.
— Добрый, добрый, — коротко кивнул ему Блум, направляясь прямиком к лифту.
— Если господин скажет, кому он собирается нанести визит,.. — торопливой скороговоркой затараторил вслед ему робот.
Придержав дверь рукой, Блум выглянул из лифта.
— Мне нужны новые брюки, — произнес он с чрезвычайно серьезным видом. — Разве брюки здесь ещё не начали выдавать?