Камерон Стелла. Нежданная любовь

   – И ты ее очень любил?
   – Да.
   – И до сих пор любишь.
   – Я долго ее любил. – Он отвернулся, его профиль четко выделялся на фоне пламени. – А потом взялся за любимую работу. Или по крайней мере эта работа потребовала от меня столько сил, что не оставила места для чего-то другого.
   – И сейчас тебя устраивает только такая жизнь?
   – Не знаю. Но я абсолютно уверен, что если кто-то станет мне слишком близок, то его жизнь подвергнется опасности. В определенных обстоятельствах это могут использовать против меня.
   – Как используют Латимера? Но он тебе не близок, он всего лишь твой деловой партнер. Ты не можешь изолировать себя от всех. А если кто-то захочет стать тебе близким и ты будешь не против этого, то обе стороны должны просто осознать опасность и постараться от нее защититься.
   – От некоторых опасностей не защитишься.
   – Тогда с ними надо примириться. Не лучше ли наслаждаться пусть недолгими часами страсти, чем вовсе их не переживать?
   – Финч, о чем ты меня спрашиваешь?
   Слезы снова потекли из глаз Финч, и она отчаянно заморгала, почувствовав их на своих щеках.
   – Не надо, – сказал он, и она поняла, что он вновь на нее смотрит. – Я проклинаю себя за то, что позволил этому случиться.
   Финч была не в силах говорить.
   Сняв с себя сюртук и галстук, Росс сел в кресло, чтобы снять ботинки. Когда он встал и подошел к ней, Финч усердно вытирала слезы.
   – Это самая тяжелая из ночей, – произнес он. – Для нас обоих. И наверное, самая лучшая. Точнее, ее остаток. Если не возражаешь, мы пробудем вместе до рассвета.
   Кивнув, Финч уткнулась лицом в колени. Рыдания душили ее. Произойдет то, что должно произойти. Ей предстоит пережить новую, самую большую в жизни потерю. Росс знает о ее любви к нему и мог бы ее полюбить, но никогда этого не сделает из-за своей любви к опасности.
   Росс улегся на кровать и привлек Финч к себе.
   – Мы с честью выйдем из этого ужасного испытания, – погладив ее по волосам, сказал он. – Даю тебе слово – я сделаю все, что в моей власти, чтобы вернуть тебе брата.
   – Спасибо.
   – А теперь спи. Здесь ты в безопасности.
   Но ей не терпелось высказать ему все, что у нее на сердце.
   – Я верю, что ты будешь оберегать меня. Но моя безопасность ничего не значит, если тебе что-то угрожает.
   Он положил руку ей на спину.
   – Я хотел бы сказать тебе, чтобы ты не беспокоилась обо мне, но не могу.
   – Это было бы бесполезно. – Для Финч снова сверкнул луч надежды. – Те времена прошли.
   – Да, – сказал он, – те времена прошли. И мы уже другие. Но я не могу тебе сказать, что нас ждет впереди и что мне делать.
   – Потому что не можешь свернуть с этого пути.
   – А ты смогла бы связать свою жизнь с человеком, не зная, когда с ним расстанешься? И на какое время? С человеком, который все время сталкивается с новыми врагами?
   – Лучше так, чем жить одной и знать, что уже рассталась навсегда, – бесстрашно ответила Финч.
   – Финч! – тихо сказал он.
   Сначала его поцелуй был нежным, но затем Росс прижал ее к себе так крепко, что Финч почувствовала всю силу его отчаяния. Обхватив ее лицо руками, он целовал ее настойчиво и страстно.
   – А теперь спи, – нетвердым голосом сказал он. – Скоро все начнется.
   Она знала, что он прав.
   – Да. Но сначала я должна сказать тебе, что я...
   – Нет, – проговорил он, приложив палец к ее губам. – Лучше не надо.
   Она замолчала, Росс тоже больше не проронил ни слова. Он уснул первым. Вслушиваясь в его дыхание, Финч положила ему руку на сердце.
   – Куда бы я ни пошла, я буду с тобой, любовь моя, – прошептала она. – Я буду чувствовать биение твоего сердца. Я люблю тебя.

Глава 26

   – Он не сказал, когда приехал? – спросила у Зебедии Эванджелина, как только они поднялись на крыльцо того дома на Пиккадилли, который указал Шервуд. – Я не знала, что он собирается приехать в Лондон.
   – Тише!
   – Это не похоже на меблированные комнаты. Как вы считаете, кто здесь хозяин?
   – Тише!
   – Ну хорошо, – прошептала она, – но почему мы должны не шуметь, если здесь живет мой муж, который нас сюда вызвал? И почему нельзя просто позвонить в дверь?
   – В письме говорится, что мы должны войти бесшумно. Они обошли первый этаж, но, хотя в одной комнате горела лампа, нигде не было никаких признаков Шервуда.
   – Возможно, мы слишком долго добирались и он уже уехал, – предположила Эванджелина. – Он мог уехать на Мейфэр-сквер.
   – Нет.
   Раздавшийся сзади звук заставил Эванджелину схватиться за сердце, но это был всего лишь шедший следом Артемид. Приложив палец к губам, он с преувеличенной осторожностью поднимался по лестнице. Несмотря на все эти меры, он тем не менее постоянно ухитрялся с шумом натыкаться на перила и стены.
   Недовольно нахмурившийся Зебедия, однако, ничего ему не сказал, продолжив подъем на второй этаж.
   Меблированной здесь была только одна комната – спальня. В камине догорал огонь.
   – Мне тут не нравится, – хриплым голосом сказал Артемид. – Надо убираться подобру-поздорову.
   – Придержи язык, – ответил Зебедия. – Я сейчас зажгу свечу.
   Он так и сделал. Пламя свечи озарило аскетически обставленную комнату, в которой привлекала внимание массивная кровать красного дерева с необычно высоким тюфяком.
   – Посмотрите, – сказала Эванджелина, поспешно подойдя к бюро темного дерева, украшенного медными завитушками. – Это принадлежит Шервуду. – Она взяла серебряную щетку с его инициалами, но тут ее внимание привлек стоявший рядом раскрытый кожаный портфель. Шервуд носил в нем важные бумаги. – Он должен быть здесь. Он никогда с ним не расстается.
   Зебедия не ответил. Повернувшись, Эванджелина увидела, что он стоит с противоположной стороны кровати.
   – Проклятие! – сквозь зубы прошипел он. – Что здесь произошло?
   – Говорил я тебе, что мне тут не нравится, – сказал Артемид. – Мистер Тримбл утром снова с нами свяжется. Наверное, он пошел немного поразвлечься. О, простите мой длинный язык, миледи!
   Она ненавидит этого человека.
   – Он никуда не ушел. Леди Эванджелина, подождите нас внизу.
   Эванджелину охватило дурное предчувствие. Вместо того чтобы уйти, она неверной походкой сделала несколько шагов в сторону Зебедии.
   – Что такое?
   Он покачал головой:
   – Не подходите ближе. Артемид, ты можешь это объяснить?
   – Я? – Кучер пожал плечами. – Откудова мне знать? Чего объяснить?
   Эванджелина подошла к дальнему краю кровати и, обойдя ее, увидела наконец то, что видел Зебедия.
   Она закричала и продолжала кричать до тех пор, пока чья-то грубая рука не заткнула ей рот. Дыша перегаром, Артемид нагнулся к ней и сказал:
   – Заткнись, ты, глупая сука! Сейчас все сбегутся посмотреть, что случилось.
   Эванджелина задрожала так, что колени ее подогнулись и она опустилась на пол. Грубо схватив за грудь, Артемид поднял ее на ноги. Эванджелина отчаянно сопротивлялась, но он держал ее слишком крепко.
   Под кроватью неподвижно лежал распростертый Шервуд. Голова его склонилась набок, открытые глаза смотрели пустым взглядом мертвеца.
   Крик замер у Эванджелины в горле. Она неотрывно смотрела на шею Шервуда, на которой отчетливо виднелась тонкая синевато-багровая полоса.
   – Задушили бечевкой, – сказал Зебедия.
   – Я так полагаю, у него были посетители из Рантуса. Его мог убить тот, кому нужна эта шкатулка.
   Эванджелина снова попыталась освободиться.
   – Что у тебя на уме? – спросил Зебедия.
   – Ну, ты сам знаешь. – Артемид прижал к себе ее бедра. – Я кой-чего приготовил для вас, миледи!
   – Отпусти ее, – сказал Зебедия. – Сейчас нет возможности...
   – Возможность как раз есть! – прервал его Артемид. – Ты будешь следующий. А теперь моя очередь.
   – У нас много других дел. Иди к экипажу и наблюдай. Я посмотрю, что здесь есть, и приду как можно быстрее. Нужнв решить, что делать дальше.
   Эванджелина закрыла глаза, но снова их открыла, когда, к ее удивлению, Артемид выполнил приказ Зебедии и освободил ее. Отпустив ее, он, однако, сильно толкнул женщину, так что она упала на четвереньки.
   – Мы должны все закончить без этого надутого мистера Тримбла. Тому, кто платит, все равно, кто выполнит его поручение.
   – Ты забыл, что мы не знаем, кто это, – тихо сказал Зебедия. Сорвав с постели простыню, он завернул в нее тело Шервуда. – Пока я не найду в его бумагах хоть какой-то намек, наша работа бессмысленна, ты это понимаешь?
   – Что вы имеете в виду? – спросила Эванджелина, которая была на грани обморока. – Вы же работали на Шервуда.
   – Да, – все тем же тихим голосом произнес Зебедия, – но Шервуд работал на кого-то еще, а теперь мы должны сами закончить эту работу. Иди, Артемид. Нельзя терять ни минуты.
   Тяжело ступая, кучер вышел из комнаты – очевидно, он решил, что никакие меры предосторожности больше не нужны.
   Эванджелину всю трясло, зубы ее стучали. Одолевавший ее страх только усилился, и она стала плакать – сначала тихо, потом плач перешел в рыдания. Шервуд был жестоким человеком, но она не желала ему такой ужасной смерти.
   – Эванджелина, – сказал Зебедия, – пожалуйста, успокойтесь. Время не ждет, и я нуждаюсь в вашей помощи. Надо просмотреть эти бумаги, чтобы найти все связанное с Рантусом или Священной шкатулкой.
   Взяв ее за локоть, он помог Эванджелине подняться на ноги.
   – Сейчас мы все вытащим из этого портфеля.
   – Там нечего искать.
   Круто обернувшись, Эванджелина увидела стоящего в дверях Артемида. Перед собой он держал человека из соседнего дома – Латимера, брата Финч.
   – Но все же посмотрите, – отбросив свои обычные простонародные манеры, сказал Артемид. – Возможно, вот он вам поможет. – Снисходительная улыбка и гордая осанка показывали, как он доволен тем, что перестал изображать из себя убогого кучера.
   Бледный и небритый, в комнату после сильного толчка влетел Латимер Мор.
   Дверь захлопнулась, ключ повернулся в замке.

Глава 27

   В сером утреннем небе кружились крупные хлопья снега. Финч задумчиво наблюдала, как они ударялись о стекло. Огонь в камине все еще горел. Видимо, за то короткое время, что она спала, Росс вставал, чтобы подбросить угля.
   Сейчас Росс спал, но суровые черты его лица не смягчились даже во сне. На подбородке пробивалась темная, отдающая рыжиной щетина. Возвращаясь в постель, он, должно быть, сбросил с себя рубашку. Какое у него прекрасное тело!
   Очень скоро весь дом проснется, а кое-где слуги, наверное, уже встали. Финч подняла голову, чтобы взглянуть на дверь. Росс ее закрыл. Если Хайден закричит, услышит ли она его?
   – Поспи еще.
   Финч сжала его плечо:
   – И вы тоже, милорд.
   Росс с большим трудом разомкнул веки, его взгляд был сейчас совершенно сонным.
   – Я должна пойти к Хайдену, – сказала Финч.
   – В этом нет необходимости, – заплетающимся языком проговорил Росс. – Дженнингс обо всем позаботится. Он поставив в комнате мальчика походную кровать и останется с ним.
   Финч попыталась встать, но он ее удержал. Свободной рукой он принялся гладить ее по лицу и волосам, лишив таким образом воли к сопротивлению.
   – Сейчас будут везде ходить слуги, – сказала она.
   – Но только не здесь. Не думай об этом. Мы здесь с тобой вдвоем, а об остальном позаботятся. Что же касается нашего дела, то ничего не изменится, пока с нами не свяжутся.
   – Ты обо всем подумал.
   – Сильная женщина – это прекрасно. Мне это в тебе нравится. Но женщина все равно нуждается в защите. Даже если ты мне откажешь, я буду тебя защищать.
   Он поставил ее в тупик, но Финч не была готова просить у него объяснений.
   – Идет снег. Я надеюсь... надеюсь, что Латимер сейчас находится в тепле.
   – И я тоже, – сказал он. – Нисколько не сомневаюсь, что наши друзья скоро сделают свой ход.
   Он взъерошил ее волосы.
   – Какие рыжие! Я никогда не видел таких рыжих волос. Эта ночь была удивительной, Финч.
   Она выгнула спину, чтобы увидеть его лицо.
   – Из-за волнений? Улыбнувшись, он покачал головой:
   – Ночь, которую я пролежал в объятиях женщины, – пролежал, и только. Думаю, ты меня понимаешь.
   – Да. – Она покраснела. – Ты так заботишься обо мне! Я вряд ли смогла бы заснуть, если бы осталась наедине со своими страхами.
   Улыбка сошла с его лица.
   – Да, наверное, – прищурившись, сказал Росс. – Но теперь я должен тебя оставить. При свете ты будешь спать.
   Отстранив ее от себя, Росс сел на краю кровати.
   – Я не хочу от тебя уходить, – очень тихо сказал он. Живот у Финч напрягся, кожа начала гореть.
   – Я должен был бы уйти сразу после того, как ты заснула, но не смог. Ты в беде, и я не хочу отягощать тебя своими заботами, но я чувствую твою силу и чувствую, что мое благополучие тебя беспокоит.
   – Да, беспокоит. Тебе надо принять решение, Росс... Мы оба понимаем, что я имею в виду. Я сердцем чувствую, что пока ты не определишься, все в твоей жизни будет неясно.
   – Как всегда, очень убедительно, – сказал он, трогая пальцем ее густые локоны. – Знаешь, почему я не оставил тебя одну?
   – Нет, – честно ответила она.
   – Потому что я эгоист. В последние дни у меня на душе было черным-черно. Я как бы раздвоился. С одной стороны, я оставался солдатом, рыцарем, борцом за справедливость и старался достойно выполнять свои обязанности. С другой стороны, мое сердце вдруг властно заявило о себе.
   Встав, он подошел к камину. Помешав кочергой угли, вернулся к кровати.
   – Вот как получилось. Я теперь не тот, что был.
   – А тебе хотелось бы вернуть прежнюю стальную волю? Абсолютную преданность делу?
   – Хочу ли я этого?
   Он повернул к ней голову. Финч видела, что в нем происходит внутренняя борьба, причем он явно пытается заглушить голос плоти.
   – За время одиночества я пришел к выводу, что мне никто не нужен. Такие, как я, избегают любых привязанностей. – По-прежнему не отрывая взгляда от Финч, он снова сел на кровать и отвел волосы с ее лица. – Что же ты со мной сделала, мисс Веснушки?
   Едва заметно улыбнувшись, Финч взяла его за руку. Он тут же сплел ее пальцы со своими.
   – Как видишь, все дело в моем эгоизме. И в каком-то странном ослеплении, которого я до сих пор не испытывал.
   Отняв свою руку, Росс снова повернулся к ней спиной.
   – Она здесь, – после долгого молчания сказал он, словно Финч тут и не было вовсе. – Ее можно обнять, можно почувствовать. В самый тяжелый час, когда кажется, что ты все потерял и никогда не оправишься от этого удара, ты можешь протянуть руки и обнять ее.
   Финч замерла в неподвижности. Росс говорил то, что таилось в самой глубине его души, в его голосе слышались одновременно печаль и надежда.
   – Я загнан в угол. Я вынужден ждать, окруженный молчанием, которое буквально вопит об опасности. Но когда я смотрю на тебя, когда прикасаюсь к тебе, тьма, которую я ощущаю, отступает перед моим стремлением к тебе, дорогая Финч.
   Она задрожала от желания заключить его в объятия. Этот сильный мужчина не знает, что такое душевный покой.
   – Я тебя напугал? Не беспокойся, сейчас уйду.
   – Вы меня не напугали, виконт Килруд, – разве только тогда, когда дали мне знать, что не слышали моих слов. А я сказала, что со дня нашей встречи чувствовала, что моя жизнь изменится. Теперь она действительно изменилась.
   – Я обязан вернуть тебе брата, а потом попытаться до конца выполнить взятое на себя поручение. Зря я позволяю тебе участвовать в происходящем.
   Она уткнулась в подушку, чтобы спрятать улыбку.
   Росс поскреб рукой подбородок.
   – Что? Что тут смешного?
   – Позволяешь мне? – искоса взглянув на него, сказала Финч. – Бедный ты, бедный, да это я сама тебе навязалась! Я ведь не хотела уходить – ты что, забыл?
   Он не отрываясь смотрел на ее шею.
   – В случае необходимости я мог бы тебя удалить.
   – О, конечно! Ты мог вынести меня на мостовую и там оставить.
   – Да нет, не смог бы. Нести тебя на руках – это смог бы, а вот расстаться с тобой – выше моих сил.
   – Тогда иди ко мне, – попросила она, протянув к нему уки. – Ляг рядом со мной, отдохни.
   Его щека задрожала, в углах рта резко обозначились складки. Ничего не отвечая, Росс пристально смотрел на нее.
   – Если, конечно, хочешь, – сказала немного смущенная Финч. – Должно быть, я веду себя чересчур навязчиво, но меня беспокоит твое состояние.
   – Со мной все в порядке, – ответил он. – Я сильный мужчина с немалыми аппетитами. Правда, я научился их сдерживать, но, в конце концов, я всего лишь мужчина. Я уже один раз уступил тебе, но больше этого делать не намерен.
   – Это не причинило никакого зла. – Финч задыхалась, сердце ее бешено стучало.
   – Сомневаюсь. После той ночи все должны были прийти к определенным выводам насчет наших взаимоотношений.
   – Ты хочешь сказать – что мы живем как муж и жена? Он резко запрокинул голову.
   – Чем я тебя раздосадовала?
   – Раздосадовала? Нет, ты меня не раздосадовала, ты меня заинтриговала и покорила. Я никогда не встречал такую женщину, как ты, и никогда больше не встречу.
   Финч положила руку ему на бедро и ахнула, почувствовав, как напряжены его мышцы. Накрыв ее руку своей, Росс посмотрел ей в глаза.
   Наклонившись, он оперся на локоть.
   – Ты знаешь, что случится, если я лягу с тобой отдохнуть? Она отрицательно покачала головой, но подумала, что знает.
   – Мы действительно начнем с тобой жить как муж и жена. Финч кивнула.
   – Ты не боишься?
   Она снова отрицательно покачала головой.
   – Нет? Мы вместе пережили замечательные мгновения – ты и я. Мы изучили друг друга так, как не должны были изучать. В этом, однако, только моя вина. Ты была совершенно невинной.
   – Невинной, которая стремится расширить свои познания, – сказала Финч.
   Засмеявшись, он поцеловал ее. Этот поцелуй был для Финч чем-то новым – до сих пор Росс никогда не покусывал ее губы.
   Но затем он внезапно привстал и отвернулся.
   На этот раз Финч не удержалась – провела пальцами по его руке, взъерошила волосы на груди.
   – Я должен подождать, – пробормотал Росс.
   Ее груди набухли, бедра покалывало. Взяв его за руку, она приложила ее к своей груди.
   – Ты слышишь, как бьется сердце?
   – Боже мой! – сказал Росс. – Я всего лишь мужчина. Всего лишь мужчина... Она с трудом удержалась от смеха.
   Он просто потрясающий мужчина! Она уже видела, как ему нравится смотреть на ее тело, чувствовать его. И знала, что именно прикосновение к ее груди, которую отделяла от его руки лишь тонкая ночная рубашка, заставило его так воскликнуть.
   Выбравшись из-под одеяла, Финч соскочила на пол и стянула с себя ночную рубашку, которую положила на стоявший у окна старый деревянный сундук. После этого она вытащила из волос заколки и распустила их по плечам.
   Стоя перед высоким окном, она внимательно разглядывала Росса.
   Он же не мигая смотрел не на ее тело, а прямо в глаза, краска постепенно приливала к его лицу.
   Финч больше не заботило, что она может сказать или сделать что-то «неподобающее». Она не хочет потом сожалеть о том, что чего-то себя лишила.
   Встав, Росс снял с себя брюки и вскоре предстал перед ней тоже совершенно обнаженным. Без одежды он казался еще больше.
   Он поманил ее к себе, и Финч, на секунду замерев, подошла и прижалась к нему. Так они и стояли, опустив руки вдоль туловища, прижимаясь друг к другу голыми телами, в молчании, прерываемом лишь шипением огня в камине. Снаружи снежинки беззвучно бились о стекло.
   Нагнувшись, Росс поцеловал ее в плечо.
   Финч поцеловала его в грудь.
   Его восставшее естество упиралось в ее живот, и это настойчивое давление одновременно волновало и пугало ее. Но этот страх ее только восхищал.
   Обхватив руками ее лицо, Росс приподнял его вверх. На сей раз он едва сдерживал свою страсть. У Финч заныло между бедер.
   – Финч, – сказал он, немного отстранив ее от себя и лаская ее груди, – если я сделаю то, что хочу, ты уже никогда не будешь прежней.
   Глядя в его потемневшие глаза, она молча кивнула.
   – Я очень хочу почувствовать, что ты рада тому, что я вхожу в тебя.
   – Я... я не понимаю. Объясни. Он улыбнулся:
   – Да, мисс. Вы прекрасны, и смотреть на вас – сплошное удовольствие. А уж обнимать – настоящее блаженство.
   У нее на глаза вновь навернулись слезы.
   – У меня некрасивая фигура. Я слишком худая и слишком высокая.
   – Да ну? Что ж, возможно, у меня плохой вкус. Это мы еще когда-нибудь обсудим. А теперь я хотел бы заняться с тобой любовью. Это означает, что я хочу ввести вот эту часть меня, – он положил ее руку на свой член, – в твое тело. Именно это происходит между мужчиной и женщиной, когда они спят вместе. Я введу его в тебя. Потом я буду двигать им вперед и назад, и ощущения будут усиливаться, пока ты не испытаешь то, что уже испытывала раньше, – только гораздо сильнее. Иногда тебе захочется помочь мне двигаться, иногда ты захочешь коснуться других частей моего тела. И мне тоже захочется всю тебя потрогать, всю поцеловать. Если я стану ласкать тот небольшой бугорок, что находится у тебя между ногами – в то время как я буду в тебе, – удовольствие может показаться тебе невыносимым. Но в конечном счете мы оба придем к выводу, что оно того стоит. Продолжать? Она судорожно вздохнула.
   – Я не хочу, чтобы ты говорил еще что-то, – взглянув на него, сказала Финч, – а то я стану чересчур нервничать. Приступай к делу.
   – Хорошо, – прошептал Росс и положил ее на кровать.
   Лежа на боку, Росс смотрел на спящую Финч. Он бодрствовал уже больше суток и тем не менее был по-прежнему силен и свеж. Это она сделала его сильным. Он было попытался объяснить ей, что чувствует, когда они вместе, но не смог – не умел говорить о любви.
   О любви? Да, он любит Финч. И сегодня, когда она проснется, он ей об этом скажет. Потом он скажет, как она ему нужна, как в трудные минуты одно ее присутствие озаряет его жизнь словно луч света. Он попросит ее стать его женой.
   Неужели это он, Росс, виконт Килруд, которого остерегаются даже самые безжалостные солдаты удачи? Человек, в чьих жилах, как говорят, течет не кровь, а расплавленное железо? Неужели тот Килруд, который мог бы совершенно легкомысленно вести себя с женщинами, готов связать себя клятвой на всю жизнь? Он, о котором говорили, что его единственная невеста – опасность?
   За окном густо падал снег, отчего в комнате царил полумрак. На белой простыне пылали рыжие волосы Финч, разметавшиеся в восхитительном беспорядке, так что Россу хотелось трогать их снова и снова.
   Если бы он ее не встретил, то мог бы провести остаток жизни, бросая вызов смерти, которая в конце концов настигла бы его. Но он встретил Финч и больше не желает бросать вызов смерти.
   Он хочет увезти ее в Шотландию, в Хитс-Энд. Ей там понравится. Патрику и Фионе она тоже понравится. Дом будет наполнен детским смехом. Быть мужем и отцом, управлять своими владениями – это ли не задача для настоящего мужчины!
   А пока что здесь, в Лондоне, исполняя свой долг перед Рантусом, он будет настороже и наверняка победит. Будь проклята та нелепая случайность, из-за которой последняя часть шкатулки затерялась где-то в темных переулках Уайтчепела! Не исключено, что она попала в руки того, кто не имеет ни малейшего представления, чем обладает. Считаясь с этой возможностью, Росс сегодня ночью предпринял смелый шаг. После тщетных поисков он отправился к ювелиру, которого нанял для того, чтобы снова собрать шкатулку, и показал ему стенки. Он попросил ювелира изготовить новое дно из чистого золота и обещал ему принести крышку, когда настанет время возвратить сокровище в Рантус. Конечно, настоящее дно облицовано стеклом, но он постарается вовремя получить недостающую часть, чтобы сделать замену. В противном случае остается только молиться, что разницу не заметят.
   – Росс!
   Он не заметил, когда она открыла глаза.
   – Почему ты не спишь? Ты скоро свалишься от усталости.
   – Я не сплю потому, что ты не спишь, – сонным голосом ответила она. – И я не свалюсь.
   Ее глаза раскрылись еще шире. Росс заметил, что губы ее дрожат.
   – В чем дело, Финч?
   – Я такая дура! – сказала Финч. Он приподнял брови:
   – Что ты такое говоришь? Ты вовсе не дура.
   – Ты просто не знаешь... Я думала, что раз мы занимаемся любовью... ты захочешь, чтобы мы... поженились! – тонким голоском пропищала она и тут же укрылась с головой.
   Росса переполняли нежные чувства. Подтащив ее к себе, он потянул за одеяло.
   – Финч, сейчас же вылезай!
   Стук в дверь показался Россу самым неприятным звуком на свете.
   – Да! Ну что там такое, Дженнингс?
   Сегодня рано утром его камердинер, самый благоразумный и преданный из слуг, не говоря ни слова, занял свой наблюдательный пост.
   – Вам нужно сейчас же кое-что увидеть, милорд, – произнес Дженнингс.
   – Минутку! – сказал Росс и, наклонившись над Финч, прошептал: – Оставайся на месте. Мы разовьем твою последнюю мысль.
   Встав с постели, он натянул брюки и чуточку приоткрыл дверь.
   Опустив глаза, Дженнингс передал ему свежий номер «Тайме», раскрытый на внутренней странице.
   – Вот, милорд, – сказал он, указав на заголовок. «Умер шейх Рантуса. Страна в глубоком трауре», – прочитал Росс.

Глава 28

   Измученная и охваченная паникой Финч прибыла в дом номер семь, где в вестибюле ее встретили Мэг и Сибил Смайлз.
   – Что с Латимером? – задыхаясь, спросила она. – Он приходил или прислал записку?
   Сестры переглянулись. Судя по их всклокоченным волосам и помятым платьям, обе девушки спали одетыми, а после пробуждения почему-то не стали уделять внимания своим туалетам.