Каминская Полина. Операция “Антиирод”

   – Что это? – на всякий случай спросил Вомбат врача.
   – Боликоропка, – небрежно пояснил Цукоша, складывая в холщовый мешочек связку разномастных корешков. – Улучшает мозговую перфузию. Хороша также при интермиттирующей цереброваскулярной недостаточности, афазии и апраксии.
   Вомбат с сомнением посмотрел на Двоечника. Тот уже приходил в себя.
   – Цукош, а ты не переборщил со своей детерминирующей недостаточностью?
   – Не, это я так сказал, для информации. Саньке как раз пойдет. Видишь, уже хорошеет.
   Вомбат склонялся к тому, что Двоечнику помогла бы и просто холодная вода, но спорить с Цукошей не стал. Он в принципе хороший врач. Только пессимист немного. И тугодум.
   – Сань, ну как ты? – спросил Вомбат.
   – Нормально. – Щеки у Двоечника порозовели, глаза смотрели осмысленно. – Нельзя на Свалку идти. Опасно там, – повторил он.
   – Что опасно?
   – Агрессивная органика. Очень опасно.
   Агрессивная органика? Это еще что за фрукт? Не слыхали.
   Вомбат повернулся к Стармеху. Тот ходил кругами, что-то жуя, время от времени пружинисто приседая и взмахивая руками. Разминался. Потому что если для Сани слово “опасно” означает: “давайте не пойдем”, то для Димы наоборот: “пошли скорей, а то без нас все интересное закончится!”
   – Дим, – обратился Вомбат к Стармеху, делая вид, что не замечает его тренировки, – ты не обратил внимания, там поблизости самогрейки есть?
   – А как же! Совсем рядышком! Это ж рядом с Давлеными Контейнерами!
   – И как, по-твоему, опасно там?
   – Да чего там опасного! Ну, подумаешь, пацанва борзая бегает! Стрельнем пару раз в воздух, они и разбегутся.
   Стрельнем. Как у него все просто.
   Вомбат, словно опытный следователь, опять повернулся к Двоечнику:
   – Саня, а люди там есть? Люди там опасные?
   – Есть, – кивнул тот. – Мало. Дикие. Больные. Не злые. Боятся очень.
   – Вооруженные?
   – Не-ет. Больные.
   – Ну вот, что я говорил! – обрадовался Дима. – Чего больных бояться? Пошли, мужики!
   – Ты погоди, дружище. Решаю здесь я, – снова построжал Командир. – Вы к Свалке близко подходили?
   – Дима подходил. Я в сторонке стоял, – жалобно ответил Саня. На глаза его снова навернулись слезы.
   – Опять ревет, – добродушно констатировал Стармех, откусывая здоровенный кусок хлеба. – Рева-корова.
   Ну что, командир? Вот тебе два мнения от разведгруппы. Один слезы утирает, второй поводья от нетерпения грызет. Твои действия?
   Вомбат медленно встал, взял из рук Цукоши краюху хлеба с салом, откусил пару раз, прожевал. И вынес вердикт:
   – Выходим через десять минут. Идем к Свалке. Форма – походная, малая химзащита. Ну, что сказать? Время мы рассчитали отлично. Команда как раз вышла на опушку, когда быстряки подползали к границе Свалки. Мы на всякий случай затаились и стали наблюдать, чего же дальше будет.
   И было. Быстряки чего-то замешкались. Вомбат сообразил, что как раз в этом месте Стармех своим выстрелом спугнул их приманку. Но пребывать в растерянности сладкой парочке пришлось недолго. Откуда-то – никто из мужиков потом не смог сказать, откуда – вынырнули двое. Юркие, хлипкие, действительно ничуть не похожие на прежних свалочников, они живо подскочили к быстрякам и, ловко орудуя крючьями, стали ворочать ни в чем не повинных зверюшек. Да и не просто ворочать – в правой руке у каждого человечка было по здоровенному ножу типа мачете. И вот этими самыми мачете с ловкостью профессиональных рубщиков сахарного тростника ребята за три минуты порубали быстряков, как колбасу. Мы глазам своим не поверили! Обычно быстряка хоть режь, хоть рви на кусочки – все тут же срастается, на него одна управа – кислота. А эти... Как ни в чем не бывало: покрошили легко! Да еще и не просто покрошили. Они все до единого кусочка в сумочки положили и с собой унесли. И рожи у них при этом были довольные – как будто не двух тухлых быстряков, а ящик трофейного шоколада надыбали!
   – Чего это они? – удивился Ленька. – Зачем это они?
   – Ты лучше спроси: как это они? – в тон ему заметил Стармех. – Хорошие ножички у ребят. Мне бы такой.
   – Смотри не порежься, – буркнул Вомбат. Он внимательно наблюдал всю процедуру разделки быстряков и готов теперь был согласиться с Двоечником. Ребята ему не понравились. Какой-то гнилой заразой веяло от них. Очень похоже на липкую лихорадку, которой в прошлом году переболел почти весь Табор.
   – Давайте-ка стороной обойдем, – скомандовал он, первым отползая вправо. Нет, правда, личных встреч с такими субъектами, как эти, лучше избегать. Мало ли, что они с виду такие хилые, от одного удара на землю свалятся. Другое дело, что потом месяц будешь лечиться от какой-нибудь дряни.
   Команда аккуратно переползла метров на сто правее. Никакого движения на Свалке не наблюдалось.
   – Конечно, – ворчал измазавшийся в грязи Пурген, – на фига мы им нужны? Они сейчас, наверное, сидят себе спокойненько и бифштексы из быстряков жарят... – Стармех издал рокочущий горловой звук, от которого у самого Вомбата тошнота подкатила к горлу.
   – Отставить разговорчики! – хрипнул он.
   Мужики замолчали.
   Так. Ну вот они – Давленые Контейнеры. Действительно близко. Вомбат достал бинокль. Эта гадюка, Квадрат, все никак не внемлет настойчивым просьбам Командира заменить оптику. И чего упрямится? Жалко ему, что ли – хороший бинокль выдать? Так и выходим каждый раз с разбитым левым окуляром. Неудобно, конечно, ну да ладно, Свалку и одним глазом, в конце концов, рассмотреть можно. Во-от. Тот, который нам нужен. Второй слева. Когда-то он был красного цвета. Теперь уже и не разберешь: где облупившаяся краска, а где – ржавчина. Да и цветоеды над ним хорошо потрудились.
   – Стармех, глянь. Второй слева. Похоже, что там еще осталось немного... – Вомбат передал бинокль Диме. – Чего ты ерзаешь?
   – Да так, ерунда, что-то в ботинок попало. – Стармех долго пристраивался, вглядывался и наконец сказал:
   – Ага. Здесь в прошлый раз брали. Там еще навалом должно остаться.
   – Ну уж и навалом, – усомнился Вомбат. – Ты хоть помнишь, когда мы здесь последний раз были?
   – Помню, – не очень уверенно ответил Дима.
   – Помнит он, как же! – подал голос Цукоша. – Мы его отсюда без сознания на моей плащ-палатке уносили! Зараза такая, все вещи потом сжечь пришлось.
   Стармех промолчал, только рот скривил: ворчи-ворчи, докторишка. Сам вовремя платинового стрептококка от дурозубки не смог отличить, а теперь выступает...
   Кстати, что касается болезней, Дима никогда разговор поддерживать не будет. Во-первых, он мнительный у нас очень. А во-вторых, тот же наш разлюбезный Квадрат каждый раз Диму старательно лечит, но иммунитета не дает. И только ему одному. Никто из наших давно уже не боится ни липкой лихорадки, ни плясушки-поскакушки, ни гнилого насморка, спокойно пьет воду из любого ручья. Но не Дима. Потому что стоит какому-нибудь козлу чихнуть в его сторону на расстоянии километра – и все. Через полчаса Стармех уже обсморкал все кусты, в животе у него ноет, а под лопаткой колет. Или наоборот. Так что всю свою богатую аптеку Цукоша таскает в основном ради Димы. Чтобы в случае чего не бежать сразу в Квадрат.
   – Ну, что – пошли? – Стармех уже весь извертелся от нетерпения.
   – Пошли. – Вомбат встал. – Идем друг за другом. Смотреть во все стороны. Стрелять в крайнем случае. – Но это так, поговорка. У нас тут все случаи – крайние.
   А пока мы пробираемся ко второму слева Давленому Контейнеру, несколько слов для публики из истории Свалки.
   Начнем с того, что “Свалка” – название не функциональное, а историческое. Я бы даже уточнил – Доисторическое. Потому как Свалка здесь была еще когда Город назывался длинно – Ленинградом. В честь какого-то шибкого умника, говорят. Тогда у них еще были большие проблемы с мусором. Еще бы: жили на широкую ногу: дома там всякие, магазины, канализация. Лафа! Борзел тогда народ! Кусок булки откусил – остальное выбросил. Газету прочитал – в ведро! Куртку новую месяц поносил – на помойку! Помойки – это такие были у них микросвалки прямо в городе. Контейнеры стояли, все честь по чести. Как наберется контейнер полнехонек – его пустым заменяют. А полный на большую Свалку везут. За город. Столько добра выбрасывали! А Ленька даже говорит, что где-то слышал, что раньше города вообще около свалок строили. Специально, чтобы далеко всякую дрянь не таскать. А что, логично. Я бы тоже так поступал. Но это все – давнишние дела. В наше время на Свалку, конечно, никто ничего не выбрасывает А как раз наоборот – тащат все кому не лень. Но это я тоже маленько перегнул: не “тащат”, а “тащили”. Все, что можно было взять и использовать, отсюда давно уже взяли и использовали. Сейчас разве что отчаянные оптимисты могут на Свалке что-нибудь искать. Или такие хитрецы, как мы. А вот Ра-аньше... Ох, какие здесь баталии разворачивались! Приятно вспомнить. Не меньше десятка довольно сплоченных групп пытались здесь свои порядки навести. Ну еще бы: это ж был просто Клондайк! И жратва, и одежда, и горючее... Мы-то, в общем, не особо всем этим интересовались. Так, иногда заглядывали, просто чтоб потусоваться немного. Нервишки пощекотать. Нам всегда было проще горбыня или коробу выследить и подстрелить, чем на Свалке за банку подтухшей тушенки патроны трахолить. А народ здесь оттягивался... По полной. Ну, потом потише стало. Во-первых, Свалка оскудела. А во-вторых, явления всякие начали наблюдаться нехорошие. А что, логично. Представь: хорошо слежавшийся слой отходов от человека и его деятельности высотой метров десять. А сколько глубиной – никто и не знает. Да плюс радиация, дождики наши кислотные, да микробы-бактерии. Вот и получилось, что народ отсюда начал потихоньку сваливать. Разнося по свету жуткие истории из жизни Свалки. У нас их Ленька одно время даже коллекционировал. И с удовольствием рассказывал на сон грядущий. Примеры? Ну вот классическая легенда о том, как на Сему Педального напала сырокопченая колбаса. Или... Да зачем далеко ходить! Вот вам, пожалуйста: Давленые Контейнеры. Когда мы их нашли, года три назад, не меньше, никакими они давлеными еще не были. Просто старые контейнеры стояли, основательно распотрошенные да цветоедами потравленные. А потом приходим однажды – мама родная! – ну словно стадо слонов тут танцы на крыше устраивало. Поди теперь гадай, у кого силищи набралось так железо помять.
   Ну вот, уважаемая публика, пока я вас тут развлекал всякими древними историями, у нас, похоже, начались проблемы.
   Двоечник, Цукоша и Стармех уже скрылись в контейнере. Хорошо было слышно, как они там шуруют в темноте: что-то упало, глухо стукнуло, Дима выругался. Ленька уже занес ногу, чтобы последовать за ними, но... В этот самый момент из-за рядом стоящего контейнера – раньше, помнится, он был голубого цвета – вышли трое. Нисколечко не похожие ни на прежних миляг-свалочников, ни на больных простачков, описанных Двоечником. Крепкие, коренастые, с красными обветренными рожами мужики стояли и без малейшего выражения смотрели на нас. Вомбата поразили их основательные рукавицы и неописуемых размеров боты на толстой подошве.
   Тут из-за спин этих троих появился и четвертый. Улыбающийся во весь рот, он широко раскинул руки в стороны, словно вот-вот полезет обниматься. Не полез. Даже с места не сдвинулся. И не, меняя радостного выражения на лице, скрипуче проговорил:
   – Иметь мой лысый череп! Вомбат! Ты, старый хрен? Вот так встреча!
   Итак. Позвольте представить: Степа-Редкозуб. Самая большая местная сволочь. Честно говоря, мы его похоронили уж года полтора как. Причем здесь же, на этом самом месте. Инцидент тут один случился, так, рабочие разборки. Нам тогда пришлось срочно улепетывать. Но зарево было видно на расстоянии двух дней пути. Мы и решили, что Степе с его бандой конец пришел. Так ты ж смотри – живой. Неприятная ситуация. Хотя бы потому, что мы опять на его территории оказались. Нет, конечно, никаких договоренностей с ним у нас не было. Просто неэтично. Получается, что мы здесь, как мелкие мародеры, чужие контейнеры потрошим.
   – Здравствуй, Степа, – выдавил из себя Вомбат, незаметно давая сигнал Леньке: вызывай наших.
   – Здорово, здорово, – тепло отозвался Степа. – Со свиданьицем, ворюга. Чего приперся?
   Славный парень. Сама доброта. Редкозубом его, кстати, не зря прозвали. Зубы у него действительно редко растут. Ходили тут красивые слухи, что зубы ему, через один, сам Длинный Мохаммед при жизни вырвал. Да врут скорее всего. Длинный Мохаммед на такую тонкую работу не способен.
   Из контейнера, отряхиваясь, вылезли Стармех с Цукошей. Живо оценили ситуацию, встали поближе к Командиру. Дима ненавязчиво уже автоматом поигрывает. Наше самое большое преимущество перед Степиными молодцами в том, что у них огнестрельного оружия нет. И не было никогда. Сейчас в принципе можно еще развернуться и уйти. Жаль только, что это не в наших правилах. И первым, конечно, вылез Стармех.
   – Как здоровье, Редкозуб? – гаркнул он. – Не беспокоит?
   – Вашими молитвами, – ответил Степа, не переставая улыбаться. Честно говоря, Вомбату это Степино добродушие переставало нравиться. Факт: какую-нибудь пакость замышляет. Командир на всякий случай огляделся. Нет, обойти нас тут негде.
   – Че башкой вертишь, козлина? Страшно небось?
   Заводится, падла. На конфликт напрашивается. Очень странно. Что он, не понимает, что у Димы сейчас нервы не выдержат?
   Степа шумно вытер нос рукавицей и обратился как раз к Стармеху:
   – Как поживаешь, Димон? Чего не заходишь? Я уж, грешным делом, решил, что тобой давно говноеды пообедали... – Стармеха аж передернуло от такой наглости. Он не спеша поднял автомат. – Фу, фу, фу! Какие мы обидчивые! – Степа замахал руками.
   Курточка у него славная. Говорят, из человечьей кожи. И шапочка из шкурки любимого кота. Да, да, правда, года три назад Редкозуб себе котика завел. Хорошенького, почти домашнего. На плече все время таскал. А потом как-то раз осерчал сильно, ну, и... В общем, теперь в виде шапки носит.
   Стармех не успел выстрелить. Ноги его как-то странно подкосились, и Дима, роняя автомат (!), свалился на замлю, вопя от боли. Что за черт! Вомбат не успел удивиться, как в тот же момент и с теми же симптомами попадали Азмун и Ленька. Он еще успел глянуть себе под ноги, увидел странную белесую слизь... Ощущение было такое, словно злющая собака со всей дури вцепилась в икры. То есть получается – две злющие собаки. Черт побери! Я уж и забыл, что такая боль в природе бывает! Последнее, что слышал Вомбат, был удовлетворенный голос Степы:
   – Вяжи их, ребята.
   Да и первое, что услышал, когда очнулся, был тот же поганейший скрип:
   – Чисто сработано. Проверь еще раз руки.
   Руки Вомбат проверил сам. Связано было на совесть, так, что кисти уже занемели. Ног не было. То есть при визуальном осмотре они наличествовали. Являлись, как обычно, продолжением тела. Но ни на какие команды мозга не откликались. Так, валялись рядом. Пара бесчувственных бревен. Было довольно темно, и Вомбат предположил, что находится в одном из контейнеров.
   Рядом застонали. Повернув голову, Вомбат увидел лежащего Стармеха. Глаза его были закрыты, лицо исказила гримаса боли.
   – Дим, слышишь меня? – позвал Вомбат.
   – Ммм... – отозвался Стармех. Далее последовало длинное убойное ругательство.
   – Молодец, молодец! – захохотал Степа. – Вижу, что живой.
   Вомбат попытался сесть, но из этого ничего путного не получилось. Он смог лишь немного приподняться. Увидел сидящего Редкозуба и еще одного краснорожего. Стармех продолжал ругаться.
   – Ладно, ладно, угомонись. – Степа встал и подошел к лежащим. Наклонился над Вомбатом. Пахнуло гнилыми зубами и какой-то едкой химией. “Агрессивная органика” – всплыли в памяти Санины слова. Похоже, мы что-то прошляпили. – Ну, что, ребятишки, дальше ругаться будем или о деле поговорим?
   – Какие у нас с тобой дела, дуст поганый? – прохрипел Дима.
   – А вот мы сейчас это и выясним. – Степа присел на корточки, весело глядя поочередно то на Вомбата, то на Стармеха. – Ножки-то болят? – Не дожидаясь ответа, покивал: – Болят, болят, знаю. Но это ничего, парень, ты потерпи немного, через денек-другой они отвалятся и болеть перестанут. – Вомбат, холодея, понял, что Редкозуб говорит чистую правду. – Жалко ножки, да? Ну, так что – будем разговаривать?
   – О-о-о... – Внезапный вой, возникший справа, заставил всех вздрогнуть. Неужели Ленька? “Странно, – подумал Вомбат, – у меня-то ничего не болит”.
   – Чего тебе надо? – стараясь говорить спокойно, спросил он.
   – А ты подумай. Ты ж у нас догадливый. – Степа демонстративно обернулся. Мордатый мужик вяло поигрывал стармеховским автоматом.
   – Оружие? – сообразил Вомбат.
   – Умничка! Голова! Не зря в командирах ходишь!
   – Забирай, – понимая, что говорит глупость, сказал Вомбат.
   – Забрал уже.
   – Тогда чего еще? . – Вот именно: еще! Маловато, говорю, будет.
   – Где ж я тебе еще возьму? – как можно более искренне удивился Вомбат.
   – Там, где сам берешь. Я тебе не идиот, чтобы таких простых вещей не понимать. Почему это? Когда вас, говнюков, ни встретишь, вы все с пушками ходите. А вывод простой: выходит, места знаете. Так ты не жмотись, командир, позаботься о ближнем.
   – Какой ты мне ближний... – Вомбат умирал от унижения. Какая-то сволочь ему, лежачему, диктует условия.
   – А я не о себе говорю. – Степа повернул голову, с жалостью глядя на Стармеха. – Жалко пацанчика. Через денек-другой ему уж никакой Айболит не поможет.
   – А какие у меня гарантии, что ТЫ поможешь? – Медленно спросил Вомбат, лихорадочно соображая, можно ли выпросить у Квадрата оружие для этой скотины.
   – Мое честное слово! – торжественно провозгласил Степа. – Зуб даю!
   – То-то ты их уже нараздавал... – не удержался Вомбат. Краснорожий мужик у выхода заржал басом. В то же мгновение Степа оказался рядом с ним и коротким ударом сверху по носу вырубил чересчур смешливого подчиненного. После чего повернулся и зло сказал:
   – Напряги свои кумекалки, командир. А то через пару дней без команды останешься. Я – человек добрый. Тебя не трону. Только задницу надеру и отпущу на все четыре стороны. Пусть тебя твоя совесть загрызет. – Постоял немного, снова разулыбался: – Ну, так что – решать будем или вам посоветоваться дать?
   – Мы подумаем, – с усилием выговорил Вомбат.
   – Думайте, думайте, не будем мешать. – Степа удалился, сплевывая через плечо.
   Вомбат, извиваясь всем телом, умудрился сесть.
   Осмотрелся.
   Ежкин кот! – сказал бы Пурген. Ну мы и вляпались! Даже и не припомнишь, когда видел свою Команду в столь плачевном состоянии. Цукоша все еще лежал без сознания, Стармех скрипел зубами, по Ленькиному лицу катились слезы. Стоп, ребята. Стоп. А где же Двоечник? Что-то я не видел, чтобы он из контейнера вылезал. На миг шевельнулась безумная надежда, что Сане удалось сбежать, но тут же угасла. А что толку? Чем нам Двоечник поможет? Даже если и убежал, сидит небось где-нибудь в лесу и плачет. А скорей всего с ним уже Степа разобрался. Нет, тоже не проходит: в таком случае Редкозуб наверняка бы похвастался первым трупом.
   – Леня, – тихо позвал Вомбат, – ты можешь до Цукоши дотянуться?
   – М-могу... – еле слышно ответил Пурген.
   – Пошевели его, поговорить надо.
   Сердце, конечно, на части рвется, когда на мужиков таких глядишь, да и Азмуна можно было пожалеть, не трогать, но сейчас именно его мнение нам необходимо.
   Цукоша очнулся с ревом молодого слона. А по части ругательств, кажется, переплюнул даже Стармеха. Интересно, Степа нас подслушивает? Хорошо бы.
   – Азмун, – позвал Вомбат, выслушав все эпитеты в адрес Редкозуба, – ты можешь хоть приблизительно сказать, чем это нас так шарахнуло?
   – Ммм... – промычал Цукоша что-то невразумительное.
   – Не знаешь?
   – 3-знаю... Не зря мне ноги снились... – Доблестный наш доктор всхлипнул и снова принялся ругаться.
   – Хватит, хватит, побереги силы. Нам еще отсюда выбираться нужно. Скажи лучше: что это?
   – Стекловата, – прохрипел Азмун.
   – Как? Обыкновенная стекловата?
   – Да уж... обыкновенная. Была. Мы ее с Зеленым только один раз около ТЭЦ видели. Двоих тогда живьем съело, пока остальные расчухали, что к чему. Ох, и орали они...
   – Что значит – съело? – Вомбат, если честно, первый раз слышал о какой-то там хищной стекловате.
   – Ну, не съело, а как бы через все тело стекло проросло...
   – Не понял я чего-то. А мы тогда почему еще живы? – Вомбат предпочел умолчать о том, что у него в данный момент и ноги-то не болят.
   Цукоша заворочался, громко матерясь, а потом неуверенно сказал:
   – Я что-то слышал... Что нашлись умельцы, могут этой дрянью как-то управлять. Вот, похоже, Степа как раз один из них.
   – Что значит – управлять?
   Ох, и пошлет меня сейчас Азмун с моими вопросами. А что поделаешь? Надо как-то выкручиваться.
   – Не зна-аю... Я ж сам не видел, только слышал. Блин горелый, больно как... У меня почти до колен все как на куски разрезано. А у тебя, Лень?
   – У меня только до щиколоток, но и от этого мало радости. Стармеху, кажется, больше всех досталось... Вишь, как мучается, бедняга...
   – А сделать с этим что-нибудь можно? – перебил Вомбат вечер коллективной жалобы.
   – Можно, можно. Ванночки из плавиковой кислоты очень помогают.
   – Вот деятель, сам от боли загибается, а еще и острить успевает.
   – А если серьезно?
   – А если серьезно, то у меня в аптечке есть одна штука. Не совсем то, но попробовать можно. Только бы еще аптечку найти, да умельца, чтоб прямо в бедренную артерию вколол. – Тут, видимо, боль вцепилась в Цукошу с новой силой, потому что он замолчал и укусил рукав куртки.
   – Командир, а, может, фиг с этим Редкозубом, принесем ему оружие? – малодушно предложил Пурген.
   – Нет, – твердо ответил Вомбат, стараясь не глядеть на Стармеха. Тому и правда было хреновей всех. – Я лучше сам ему остальные зубы повыдергаю. Медленно и по одному.
   – Ага... – еле выдавил Стармех. – Ты его поймай сначала.
   – Вы что – охренели все? – чуть не крикнул Вомбат. – Эту падаль с собой в Квадрат поведете?
   – Ты считаешь, лучше здесь от боли подохнуть? – так же, в крик, ответил Стармех. – В Квадрат его, положим, никто не зовет, а парочку автоматов дать можно... Вомбат чуть не задохнулся от бешенства. Щенки! Он уже было открыл рот, чтобы приложить хорошенько раскисших мужиков, но в этот момент в просвете двери снова появился Редкозуб. Один, без сопровождающих.
   – Посовещались? – спросил он. И столько в его голосе было жирной уверенности, что сейчас ему начнут выдавать оружие пачками, – Вомбат от ярости чуть на ноги не вскочил. – Что решили?
   Нельзя не признать, что даже такой искушенный негодяй, как Степа, слегка обалдел от последовавшей затем тирады Вомбата. Он стоял, хлопал глазами и, не перебивая, слушал. Вомбат остановился сам и только тогда, когда увидел, что Редкозуб уже совершенно опомнился и даже получает удовольствие от его брани.
   – Отлично! – похвалил Степа. – Мне понравилось. Особенно подробности моей личной жизни с быстряками. Ну, с тобой, командир, все ясно, твое мнение я выслушал. А что твои солдатики скажут? – Вомбат было открыл рот, чтобы продолжить, но тут заметил, как Степа сунул руку в карман. Неуловимое движение – и Леня, Стармех и Цукоша зашлись в одновременном зверином вое. – Нравится? – Подмигивая, спросил Степа у Вомбата. – Хочешь, подарю? – На этот раз никакого движения Вомбат не заметил, но все мгновенно стихло. Цукоша, похоже, остался лежать без сознания. – Ладно, ребятки, еще чуть-чуть дам вам подумать, только вы уж не ссорьтесь, ладно? – Степа вышел.
   – Ты видел? – обратился Вомбат к Стармеху. – Он правда этой фигней управляет.
   – Ничего я не видел... – процедил Дима сквозь зубы. – Я сейчас сам себе ноги отгрызу...
   – Спокойно, Стармех, спокойно. Нельзя так. Нужно что-нибудь придумать... – Вомбат старался говорить как можно уверенней. – Не может быть, чтобы нас так просто сломали. Представь, как мы своими руками Редкозубу Квадрат сдаем, отвлекись хоть немного и представь...
   Ох, не знаю я, чего он там себе напредставлял. Ежу понятно, что адские боли активизируют фантазию только в одном направлении – “чтобы я сделал, попадись мне Степа в руки”, так ведь?
   – С-сволочь... – Цукоша пришел в себя. – Где моя аптечка?...
   – Вообще-то аптечка у меня, – раздался робкий голос из темного угла. – Но я боюсь, что не смогу найти бедренную артерию.
   Мужики хором вздрогнули и уставились в угол. Из-за кучи наваленных там мешков появилось бледное испуганное лицо Двоечника. Испуганное, но не искаженное болью. Но самое главное: Саня спокойно стоял на своих двоих!
   – Са-анька! Ыи-и-их, трах-тара-рахх! – шепотом заорал Стармех. Где бы записать? РАДОСТЬ ДИМЫ ПРИ ВИДЕ САНИ! – Ты живой? Где ты был, поганец? Ползи сюда, я задушу тебя в объятиях!
   – Потом, – небрежно ответил Двоечник. – Я все слышал. Нам, кажется, надо спешить.
   – Спешить, солнышко, конечно, спешить! – Дима изогнулся, как червяк, глядя на Вомбата: – Видал проныру?
   – Саня прав, церемонию встречи отложим на потом. Цукоша, командуй! – Вомбат молил только о том, чтобы Степа не поставил своих молодцов подслушивать.
   – Второй боковой карман, на синюю пуговицу застегнут, – скороговоркой начал Азмун, – там должны быть две ампулы, в тряпочку завернутые, шприц – где обычно...
   – Где – обычно? – переспросил Саня, копаясь в аптечке.
   – Стерилизатор маленький, на дне валяется, иглу потолще бери, каждому по два кубика коли, должно хватить... – Цукоша даже не смотрел в его сторону, бормоча все быстрее и быстрее, глядя в потолок.