Лаборд немного поразмыслил над записками, потом снял трубку, позвонил в отель «Святая Анна» и попросил месье Конвея.
– Господин Конвей? Бонжур. Я навел для вас справки у моих коллег, но, увы, никто помочь не может. Однако если вы пока не собираетесь уезжать из Парижа, я обзвоню известные мне кабаре и ночные клубы… – Он смолк, слушая ответ Джорджа, потом рассмеялся и продолжил: – Не за что. Я уже жаловался вам на скуку жизни, поэтому займусь вашим делом с удовольствием. Это позволит мне на время погрузиться в другой мир, не так ли?
Закончив разговор с Конвеем, Лаборд вызвал Доротею и продиктовал ей два письма.
Первое предназначалось Эрнсту Фрагонару:
– Первой пригласите «мисс Королеву Тракторов», а через несколько минут прервите нашу беседу телефонным звонком.
Они покинули отель «Святая Анна» за час до полудня. В Фонтенбло, чтобы попасть на шоссе № 6, ехать пришлось по левой стороне. И так поступали не только они; дорогу запрудили грузовики и автопоезда, с ревом мелькали огромные радиаторы, над которыми за стеклом обязательно была пришпилена фотография одной и той же загорелой девушки на коньках. Рядовому водителю ничего не оставалось, кроме как поглубже давить педаль акселератора и ехать, не обращая внимания на придорожные рекламные щиты и рассказывая пассажиру о своей жизни.
Повесть Джорджа «протянулась на тридцать три километра – от Фонтенбло до Сена, где они наконец выбрались на шоссе № 6. Николя проговорила о себе от Сена до Оксьерра, то есть уложилась в пятьдесят семь километров: она была моложе Джорджа, зато рассказывала подробнее. В Оксьерре они остановились перекусить, а потом за руль села Николя. После долгой езды она свернула с шоссе № 6 и по шоссе № 75 довела машину до Бур-эн-Бресс, где они сняли номера в отеле «Франс» на Плас-Бернар – площади красивой, но расположенной столь близко от шоссе, что из-за шума грузовиков Джордж почти всю ночь не сомкнул глаз.
Константайн бодрствовал, размышляя о том, что, сказав Лаборду, будто собирается перед отъездом в Берн пробыть в Париже два лишних дня, он поступил верно. Слишком уж «гладкую» байку подсунул ему Эрнст Фрагонар, и потому она не могла быть правдой. Под утро Джордж все-таки задремал, а проснулся немного не в духе, к тому же желудок побаливал после съеденных за вчерашним ужином кнелей из щуки. Потому он искренно обрадовался, убедившись, что Николя из тех женщин, которые знают цену молчанию. Выпив в Лионе чашечку кофе, Джордж почувствовал себя гораздо лучше. Словом, ни о чем другом, кроме езды, не пришлось думать. А в дороге им явно пришлось бы туго, если бы не отличная машина Сайната – приземистая зеленая «Лянча». Итак, до Сен-Тропе Джордж и Николя добрались запылившимися, но довольными. На этот раз они остановились в небольшой гостинице без ресторана, зато с видом на порт.
В половине шестого, приняв душ и переодевшись, Джордж отправился в агентство по недвижимости и без всякого труда познакомился здесь с седовласым служащим с искрящимися голубыми глазами и темпераментом черепахи.
Джордж показал ему снимок Элзи на фоне виллы, где она жила вместе с Лонго. На фото были хорошо видны фасад здания, зонтичные сосны перед ним и краешек моря слева. Он объяснил, что обещал другу-англичанину зайти на виллу, но листочек с ее названием и адресом, к несчастью, потерял. Не поможет ли ему «месье»?
Агент хорошенько рассмотрел фото и медленно покачал головой, а потом очень осторожно произнес:
– Она не в моем ведении. Ею занимается другой агент. Но я эту виллу знаю. Еще бы не знать. Ее построили вскоре после войны по проекту архитектора из Баваллона. Он отличный мастер своего дела. Всегда стилизует внутренний дворик под испанский. – Агент с улыбкой вернул снимок.
– Так где же она находится? – спросил Джордж.
– На скалах неподалеку от мыса Камара. Называется «Горные сосны». А вы намерены купить в наших краях какой-нибудь дом?
Сообразительностью старик не отличался, но был назойлив, потому Джорджу пришлось долго объяснять, что покупать он ничего не собирается, ему нужно лишь имя агента, который занимается виллой «Горные сосны».
Наконец Константайн вернулся в отель, и вместе с Николя они поехали выпить рюмочку-другую в кафе на набережной Жоре. Позвонив оттуда агенту, имя которого Джордж недавно выведал, она узнала, что тому действительно случалось сдавать виллу «Горные сосны», но последние четыре года хозяин ее не менялся. «Впрочем, – добавил агент, – в моем распоряжении много других вилл не хуже, так что, если мадам интересуется…» – Но тут Николя перебила его вопросом, на который он ответил так: «Владельца, вернее владелицу виллы, зовут мадемуазель Гюнтэм, она проживает в Париже на улице Поливо, 203».
– На сегодня хватит, – решил Джордж. – Завтра возьмемся за дело с новыми силами, а сейчас отдохнем.
Они заказали выпить и с удовольствием долго смотрели, как на волнах, гонимых вечерним бризом, покачиваются у пристани яхты. Стоял июнь, в кафе было немало народу, но настоящий наплыв посетителей обычно начинался в июле, ближе к праздникам.
На другое утро Джордж взял напрокат катер. Еще полагалось нанять рулевого, потому Константайну стоило большого труда убедить владельца, что он, Джордж, прекрасно управится с катером и сам – пришлось даже внести крупный залог. Усадив Николя впереди, Константайн вывел катер с пристани и, держась как можно ближе к берегу, обогнул мыс Святого Петра, потом мыс Сен-Тропе и направился на юг, к мысу Камара. Справа по борту тянулся песчаный пляж Пампелон. Солнце золотило склоны хребта Мор. Утро выдалось тихое, вода была спокойная, словно ее полили маслом. Когда катер миновал мыс Камара, на котором возвышалась белая башня маяка, Николя принялась в бинокль осматривать побережье. За мысом оно искривлялось внутрь, и над морем метров на пятьдесят здесь возвышались поросшие соснами и кустарником горы. Катер проплыл еще метров шестьдесят, когда показалась вилла «Горные сосны». Ее трудно было не заметить. Она была построена в восьмидесяти метрах над морем, в уединенном месте; соседняя с нею вилла располагалась гораздо ближе к маяку. Сквозь сосны виднелась дорога и стоящий слева от здания белый автомобиль. Тропинка петляла от виллы к морю по склону. У светлого плоского валуна, где она заканчивалась, одиноко покоился вытащенный из воды ялик. Обитатели никаких признаков жизни не выказывали. Джордж сбросил газ, – катер почти остановился, – и взял у Николя бинокль.
– Возможно, на вилле рано не встают, – сказала она. Джордж внимательно осмотрел виллу. Да, они не ошиблись. Вот длинная терраса, вот лестница во внутренний дворик, поддерживающие крышу арки, взъерошенные ветви дикого винограда, яркие пятна герани и петунии. Джордж определил и марку автомобиля – «Мерседес». Он вернул бинокль Николя, прибавил обороты, и катер рванулся вдоль побережья, так что виллу быстро заслонили скалы.
Константайн и Николя проехали почти до следующего мыса. Не спеша возвращаясь, Джордж не спускал глаз с побережья. Сейчас он хотел, чтобы со стороны они с Николя казались заурядной парочкой отдыхающих на увеселительной прогулке. Зорко оглядывая крутые склоны, он как бы впитывал образ каждой расселины, понимая, что чем лучше картина запечатлеется в памяти, тем легче ему будет добраться до виллы даже в темноте.
– Что будем делать? – наконец спросила его Николя. Она раскурила две сигареты и бросила одну из них Джорджу. Он поймал ее в ладонь, не обжегшись.
– Возвращаться, – ответил он. – Не стоит привлекать внимание. А что предпринять, решим, когда осмотрим виллу с суши.
Через два часа они уже ехали в «Лянче»: за руль села Никол я, а Джордж расположился рядом с восемьдесят четвертым листом «мишленовской» автодорожной карты на коленях. После Сен-Тропе дорога покатила по равнине, простиравшейся за пляжем Пампелон, вдоль оливковых деревьев, полей, засеянных кукурузой и помидорами, а ближе к морю – вдоль зарослей бамбука. Николя и Джорджу повстречалась пара запряженных волами повозок, словно чудом перенесшихся из средневековья в современность. Однажды «Лянчу» обогнал грузовик, он взметнул облако пыли, и сидевший в кузове парень в джинсах показал Николя большой палец, зловредно ухмыльнувшись. Километра за два до Раматюэля «Лянча» повернула налево, на ответвление к маяку. Дорога пошла в гору, полотно ее обступили сосны, потом она круто запетляла, словно не желая подниматься, изо всех сил старалась избежать этого. На полпути к маяку, приближаясь к очередному повороту, Николя и Джордж услышали резкий гудок, и вдруг из-за скалы прямо на них выскочила белая машина. Николя взяла круто вправо, машина проскочила мимо, подняв тучу красной пыли. Это был тот самый «Мерседес». Джордж успел заметить за рулем молодого человека с медного цвета волосами, а рядом с ним – темноволосого мужчину с напряженным лицом, но разглядеть номер машины не хватило времени, Константайн различил лишь наклейку с буквами СН.
– Машина швейцарская, – пробормотал он.
– Лихач чертов, – буркнула Николя.
– Остановись как только сможешь, – с улыбкой сказал Джордж. – Поговорим. Не стоит подъезжать к вилле слишком близко.
«Лянча» съехала с дороги в прогал между соснами. Едва смолк шум мотора, как ее со всех сторон обступил стрекот цикад – громкий и несмолкающий. Джордж и Николя, выйдя из машины, отправились в гору пешком. Метров через сто они увидели открытые ворота с табличкой «Горные сосны». У дороги стояла еще одна табличка с надписью по-французски: «Частные владения. Вход воспрещен». Табличка, прибитая к сосне, предупреждала на том же языке: «Частная дорога», ниже по-английски было приписано: «Палатки не ставить».
– Те, кто здесь живет, должно быть, свято чтят частную собственность, – заметил Джордж.
– Ну и пусть, – откликнулась Николя. – Насколько я знаю, французы охотятся и ставят палатки там, где им вздумается. Итак, едем дальше и попробуем незаметно осмотреть виллу?
Джордж оглядел подвешенную между столбами ворот в нескольких сантиметрах над землей решетку, не позволявшую коровам, что паслись на склонах, заходить на территорию виллы, и сказал:
– Не удастся. Они все равно узнают, что мы здесь были. Взгляни. – Он указал на тонкий провод, протянутый под решеткой от одного невысокого столбика к другому. – Если машина наедет на решетку, та опустится, замкнется с проводом, а где-нибудь на вилле в этот момент зазвенит звонок. Так что обитатели выйдут посмотреть, кто приехал. Впрочем, ничего необычного я в этом не вижу. Все землевладельцы ревностно охраняют свою собственность.
– Тогда как быть?
– С расположением виллы мы познакомились. Это уже хорошо. Я предлагаю теперь посидеть где-нибудь за рюмочкой и хорошенько все обмозговать. Не стоит ошиваться здесь попусту.
Они вернулись к машине и отправились обратно в Раматюэль. Облюбовав кафе, фасад которого прятался в тени огромного вяза, Джордж и Николя за пивом и гренадинами попытались обдумать свое положение.
Письма шантажисты отправляли прямо из Сен-Тропе. А там у Джорджа и Николя была лишь одна зацепка – вилла, где когда-то Элзи останавливалась с мужем, неким Лонго. Вполне возможно, хозяева «Горных сосен» с тех пор поменялись. Вполне возможно, супруги Лонго сняли ее ненадолго, но если с виллой муж еще не расстался и по-прежнему бывает там и если к тому же он как-то связан со Скорпионом или сам является Скорпионом, тогда письма могли быть отпечатаны прямо на вилле. А значит, там надо поискать такие же, как у писем Скорпиона, бумагу и конверты, а также пишущую машинку со знакомым шрифтом. Прежде чем вступать в битву со Скорпионом, его надо опознать. И начать с того, что проникнуть на виллу, обыскать ее. И если окажется, что письма составляются именно здесь, это значительно их приблизит к Скорпиону.
– Выходит, ты решил проникнуть туда как вор? Джордж кивнул.
– В «Мерседесе» сидели двое, – размышлял он вслух. – Я разыщу место, откуда удобно наблюдать за виллой, и когда те двое уедут в следующий раз, проберусь туда.
– Но там может оказаться кто-нибудь еще!
– Конечно. Однако я улучу минуту, когда вилла будет пуста. Словом, придется запастись терпением. Ожидание может затянуться на несколько дней, но ночью на виллу я не пойду. Возможно, там на каждом шагу сигнализация.
– А что делать мне?
– Точно выполнять мои указания.
– Воображаешь себя начальником? – сразу обиделась Николя.
Джордж нахмурился и сказал:
– Давай начистоту. Пусть мы с тобой на юге Франции, в краю солнца и пляжей. Но именно здесь с поезда сбросили человека по имени Уилер. Именно отсюда четверым нашим знакомым посылают вымогательские письма. Скорпион миндальничать не привык. Посему и мы не станем с ним церемониться. – Он миролюбиво улыбнулся. – А ты мне нравишься – несмотря на то, что запираешься на ночь, и я вовсе не хочу, чтобы с тобой стряслась беда.
Глава 5
– Господин Конвей? Бонжур. Я навел для вас справки у моих коллег, но, увы, никто помочь не может. Однако если вы пока не собираетесь уезжать из Парижа, я обзвоню известные мне кабаре и ночные клубы… – Он смолк, слушая ответ Джорджа, потом рассмеялся и продолжил: – Не за что. Я уже жаловался вам на скуку жизни, поэтому займусь вашим делом с удовольствием. Это позволит мне на время погрузиться в другой мир, не так ли?
Закончив разговор с Конвеем, Лаборд вызвал Доротею и продиктовал ей два письма.
Первое предназначалось Эрнсту Фрагонару:
«Конвей остается в „Святой Анне“ еще на два дня, потом едет в Берн. Проследите за ним до поезда. За первое дело получите 65 франков. Пять я вычел за некомпетентность».Второе адресовалось Элберту Ларчу, до востребования, Лейсестер-сквер, а/я, Лондон.
«Джордж Конвей, частный детектив из Вудбриджа в Суффолке, работает, возможно, на одну из лондонских фирм. Проверьте его лицензию».Закончив диктовать, Лаборд распорядился неохотно:
– Первой пригласите «мисс Королеву Тракторов», а через несколько минут прервите нашу беседу телефонным звонком.
Они покинули отель «Святая Анна» за час до полудня. В Фонтенбло, чтобы попасть на шоссе № 6, ехать пришлось по левой стороне. И так поступали не только они; дорогу запрудили грузовики и автопоезда, с ревом мелькали огромные радиаторы, над которыми за стеклом обязательно была пришпилена фотография одной и той же загорелой девушки на коньках. Рядовому водителю ничего не оставалось, кроме как поглубже давить педаль акселератора и ехать, не обращая внимания на придорожные рекламные щиты и рассказывая пассажиру о своей жизни.
Повесть Джорджа «протянулась на тридцать три километра – от Фонтенбло до Сена, где они наконец выбрались на шоссе № 6. Николя проговорила о себе от Сена до Оксьерра, то есть уложилась в пятьдесят семь километров: она была моложе Джорджа, зато рассказывала подробнее. В Оксьерре они остановились перекусить, а потом за руль села Николя. После долгой езды она свернула с шоссе № 6 и по шоссе № 75 довела машину до Бур-эн-Бресс, где они сняли номера в отеле «Франс» на Плас-Бернар – площади красивой, но расположенной столь близко от шоссе, что из-за шума грузовиков Джордж почти всю ночь не сомкнул глаз.
Константайн бодрствовал, размышляя о том, что, сказав Лаборду, будто собирается перед отъездом в Берн пробыть в Париже два лишних дня, он поступил верно. Слишком уж «гладкую» байку подсунул ему Эрнст Фрагонар, и потому она не могла быть правдой. Под утро Джордж все-таки задремал, а проснулся немного не в духе, к тому же желудок побаливал после съеденных за вчерашним ужином кнелей из щуки. Потому он искренно обрадовался, убедившись, что Николя из тех женщин, которые знают цену молчанию. Выпив в Лионе чашечку кофе, Джордж почувствовал себя гораздо лучше. Словом, ни о чем другом, кроме езды, не пришлось думать. А в дороге им явно пришлось бы туго, если бы не отличная машина Сайната – приземистая зеленая «Лянча». Итак, до Сен-Тропе Джордж и Николя добрались запылившимися, но довольными. На этот раз они остановились в небольшой гостинице без ресторана, зато с видом на порт.
В половине шестого, приняв душ и переодевшись, Джордж отправился в агентство по недвижимости и без всякого труда познакомился здесь с седовласым служащим с искрящимися голубыми глазами и темпераментом черепахи.
Джордж показал ему снимок Элзи на фоне виллы, где она жила вместе с Лонго. На фото были хорошо видны фасад здания, зонтичные сосны перед ним и краешек моря слева. Он объяснил, что обещал другу-англичанину зайти на виллу, но листочек с ее названием и адресом, к несчастью, потерял. Не поможет ли ему «месье»?
Агент хорошенько рассмотрел фото и медленно покачал головой, а потом очень осторожно произнес:
– Она не в моем ведении. Ею занимается другой агент. Но я эту виллу знаю. Еще бы не знать. Ее построили вскоре после войны по проекту архитектора из Баваллона. Он отличный мастер своего дела. Всегда стилизует внутренний дворик под испанский. – Агент с улыбкой вернул снимок.
– Так где же она находится? – спросил Джордж.
– На скалах неподалеку от мыса Камара. Называется «Горные сосны». А вы намерены купить в наших краях какой-нибудь дом?
Сообразительностью старик не отличался, но был назойлив, потому Джорджу пришлось долго объяснять, что покупать он ничего не собирается, ему нужно лишь имя агента, который занимается виллой «Горные сосны».
Наконец Константайн вернулся в отель, и вместе с Николя они поехали выпить рюмочку-другую в кафе на набережной Жоре. Позвонив оттуда агенту, имя которого Джордж недавно выведал, она узнала, что тому действительно случалось сдавать виллу «Горные сосны», но последние четыре года хозяин ее не менялся. «Впрочем, – добавил агент, – в моем распоряжении много других вилл не хуже, так что, если мадам интересуется…» – Но тут Николя перебила его вопросом, на который он ответил так: «Владельца, вернее владелицу виллы, зовут мадемуазель Гюнтэм, она проживает в Париже на улице Поливо, 203».
– На сегодня хватит, – решил Джордж. – Завтра возьмемся за дело с новыми силами, а сейчас отдохнем.
Они заказали выпить и с удовольствием долго смотрели, как на волнах, гонимых вечерним бризом, покачиваются у пристани яхты. Стоял июнь, в кафе было немало народу, но настоящий наплыв посетителей обычно начинался в июле, ближе к праздникам.
На другое утро Джордж взял напрокат катер. Еще полагалось нанять рулевого, потому Константайну стоило большого труда убедить владельца, что он, Джордж, прекрасно управится с катером и сам – пришлось даже внести крупный залог. Усадив Николя впереди, Константайн вывел катер с пристани и, держась как можно ближе к берегу, обогнул мыс Святого Петра, потом мыс Сен-Тропе и направился на юг, к мысу Камара. Справа по борту тянулся песчаный пляж Пампелон. Солнце золотило склоны хребта Мор. Утро выдалось тихое, вода была спокойная, словно ее полили маслом. Когда катер миновал мыс Камара, на котором возвышалась белая башня маяка, Николя принялась в бинокль осматривать побережье. За мысом оно искривлялось внутрь, и над морем метров на пятьдесят здесь возвышались поросшие соснами и кустарником горы. Катер проплыл еще метров шестьдесят, когда показалась вилла «Горные сосны». Ее трудно было не заметить. Она была построена в восьмидесяти метрах над морем, в уединенном месте; соседняя с нею вилла располагалась гораздо ближе к маяку. Сквозь сосны виднелась дорога и стоящий слева от здания белый автомобиль. Тропинка петляла от виллы к морю по склону. У светлого плоского валуна, где она заканчивалась, одиноко покоился вытащенный из воды ялик. Обитатели никаких признаков жизни не выказывали. Джордж сбросил газ, – катер почти остановился, – и взял у Николя бинокль.
– Возможно, на вилле рано не встают, – сказала она. Джордж внимательно осмотрел виллу. Да, они не ошиблись. Вот длинная терраса, вот лестница во внутренний дворик, поддерживающие крышу арки, взъерошенные ветви дикого винограда, яркие пятна герани и петунии. Джордж определил и марку автомобиля – «Мерседес». Он вернул бинокль Николя, прибавил обороты, и катер рванулся вдоль побережья, так что виллу быстро заслонили скалы.
Константайн и Николя проехали почти до следующего мыса. Не спеша возвращаясь, Джордж не спускал глаз с побережья. Сейчас он хотел, чтобы со стороны они с Николя казались заурядной парочкой отдыхающих на увеселительной прогулке. Зорко оглядывая крутые склоны, он как бы впитывал образ каждой расселины, понимая, что чем лучше картина запечатлеется в памяти, тем легче ему будет добраться до виллы даже в темноте.
– Что будем делать? – наконец спросила его Николя. Она раскурила две сигареты и бросила одну из них Джорджу. Он поймал ее в ладонь, не обжегшись.
– Возвращаться, – ответил он. – Не стоит привлекать внимание. А что предпринять, решим, когда осмотрим виллу с суши.
Через два часа они уже ехали в «Лянче»: за руль села Никол я, а Джордж расположился рядом с восемьдесят четвертым листом «мишленовской» автодорожной карты на коленях. После Сен-Тропе дорога покатила по равнине, простиравшейся за пляжем Пампелон, вдоль оливковых деревьев, полей, засеянных кукурузой и помидорами, а ближе к морю – вдоль зарослей бамбука. Николя и Джорджу повстречалась пара запряженных волами повозок, словно чудом перенесшихся из средневековья в современность. Однажды «Лянчу» обогнал грузовик, он взметнул облако пыли, и сидевший в кузове парень в джинсах показал Николя большой палец, зловредно ухмыльнувшись. Километра за два до Раматюэля «Лянча» повернула налево, на ответвление к маяку. Дорога пошла в гору, полотно ее обступили сосны, потом она круто запетляла, словно не желая подниматься, изо всех сил старалась избежать этого. На полпути к маяку, приближаясь к очередному повороту, Николя и Джордж услышали резкий гудок, и вдруг из-за скалы прямо на них выскочила белая машина. Николя взяла круто вправо, машина проскочила мимо, подняв тучу красной пыли. Это был тот самый «Мерседес». Джордж успел заметить за рулем молодого человека с медного цвета волосами, а рядом с ним – темноволосого мужчину с напряженным лицом, но разглядеть номер машины не хватило времени, Константайн различил лишь наклейку с буквами СН.
– Машина швейцарская, – пробормотал он.
– Лихач чертов, – буркнула Николя.
– Остановись как только сможешь, – с улыбкой сказал Джордж. – Поговорим. Не стоит подъезжать к вилле слишком близко.
«Лянча» съехала с дороги в прогал между соснами. Едва смолк шум мотора, как ее со всех сторон обступил стрекот цикад – громкий и несмолкающий. Джордж и Николя, выйдя из машины, отправились в гору пешком. Метров через сто они увидели открытые ворота с табличкой «Горные сосны». У дороги стояла еще одна табличка с надписью по-французски: «Частные владения. Вход воспрещен». Табличка, прибитая к сосне, предупреждала на том же языке: «Частная дорога», ниже по-английски было приписано: «Палатки не ставить».
– Те, кто здесь живет, должно быть, свято чтят частную собственность, – заметил Джордж.
– Ну и пусть, – откликнулась Николя. – Насколько я знаю, французы охотятся и ставят палатки там, где им вздумается. Итак, едем дальше и попробуем незаметно осмотреть виллу?
Джордж оглядел подвешенную между столбами ворот в нескольких сантиметрах над землей решетку, не позволявшую коровам, что паслись на склонах, заходить на территорию виллы, и сказал:
– Не удастся. Они все равно узнают, что мы здесь были. Взгляни. – Он указал на тонкий провод, протянутый под решеткой от одного невысокого столбика к другому. – Если машина наедет на решетку, та опустится, замкнется с проводом, а где-нибудь на вилле в этот момент зазвенит звонок. Так что обитатели выйдут посмотреть, кто приехал. Впрочем, ничего необычного я в этом не вижу. Все землевладельцы ревностно охраняют свою собственность.
– Тогда как быть?
– С расположением виллы мы познакомились. Это уже хорошо. Я предлагаю теперь посидеть где-нибудь за рюмочкой и хорошенько все обмозговать. Не стоит ошиваться здесь попусту.
Они вернулись к машине и отправились обратно в Раматюэль. Облюбовав кафе, фасад которого прятался в тени огромного вяза, Джордж и Николя за пивом и гренадинами попытались обдумать свое положение.
Письма шантажисты отправляли прямо из Сен-Тропе. А там у Джорджа и Николя была лишь одна зацепка – вилла, где когда-то Элзи останавливалась с мужем, неким Лонго. Вполне возможно, хозяева «Горных сосен» с тех пор поменялись. Вполне возможно, супруги Лонго сняли ее ненадолго, но если с виллой муж еще не расстался и по-прежнему бывает там и если к тому же он как-то связан со Скорпионом или сам является Скорпионом, тогда письма могли быть отпечатаны прямо на вилле. А значит, там надо поискать такие же, как у писем Скорпиона, бумагу и конверты, а также пишущую машинку со знакомым шрифтом. Прежде чем вступать в битву со Скорпионом, его надо опознать. И начать с того, что проникнуть на виллу, обыскать ее. И если окажется, что письма составляются именно здесь, это значительно их приблизит к Скорпиону.
– Выходит, ты решил проникнуть туда как вор? Джордж кивнул.
– В «Мерседесе» сидели двое, – размышлял он вслух. – Я разыщу место, откуда удобно наблюдать за виллой, и когда те двое уедут в следующий раз, проберусь туда.
– Но там может оказаться кто-нибудь еще!
– Конечно. Однако я улучу минуту, когда вилла будет пуста. Словом, придется запастись терпением. Ожидание может затянуться на несколько дней, но ночью на виллу я не пойду. Возможно, там на каждом шагу сигнализация.
– А что делать мне?
– Точно выполнять мои указания.
– Воображаешь себя начальником? – сразу обиделась Николя.
Джордж нахмурился и сказал:
– Давай начистоту. Пусть мы с тобой на юге Франции, в краю солнца и пляжей. Но именно здесь с поезда сбросили человека по имени Уилер. Именно отсюда четверым нашим знакомым посылают вымогательские письма. Скорпион миндальничать не привык. Посему и мы не станем с ним церемониться. – Он миролюбиво улыбнулся. – А ты мне нравишься – несмотря на то, что запираешься на ночь, и я вовсе не хочу, чтобы с тобой стряслась беда.
Глава 5
Прошел час после обеда, когда уехал «Мерседес»; она поработала еще минут десять, потом' прибрала на столе, заперев за собой дверь, прошла на кухню по коридору вдоль западной стены здания. Лодель оставил там все как обычно, в идеальном порядке. Несмотря на твердый характер, в нем было что-то от женщины. На кухне он чувствовал себя, пожалуй, счастливее, чем в любой другой комнате виллы. Готовя пищу, он, очевидно, мнил себя хозяином положения. «Когда-то, – подумала Мария, – я чуть не влюбилась в него, но потом чувство понемногу заглохло. И в этом Лодель не был виноват, мне просто не дано никого полюбить». Возможно, так получалось потому, что с каждым новым мужчиной желанное отступало все дальше.
Налив стакан холодного апельсинового сока, она поднялась к себе. Выложенную красной плиткой террасу за окном заливало солнце, а ветра не было совсем – бессильно обвисли даже фестончатые края навеса. Мария скинула платье и лифчик, набросила тонкий шелковый халат, постояла немного, потягивая сок и чувствуя, как тело овевает горячим воздухом, потом легла, каждой клеточкой ощущая сладостное погружение в сон и негу.
Она слышала, как вошел в комнату Джан, но глаз не открыла. Он сел подле нее на постель и тронул ее губы своими. Положил руку ей на живот: пальцы у него были прохладные.
– Куда уехал Лодель? – спросил он. Его рука двинулась вверх, охватила грудь Марии.
– В банк. В Сен-Тропе.
– Это правда, что мы завтра уезжаем?
– Да, – ответила она. Барди покинул виллу еще вчера, в аэропорт его отвез Джан.
Рука Джана обняла шею Марии, кончиком пальца он погладил ее по подбородку.
– Будь у меня деньги, – сказал Джан, – и Лодель с Барди поехали бы в одну сторону, а мы в другую.
– Да, будь у тебя деньги… – повторила Мария.
– Настоящие деньги. – Джан рассмеялся и, отняв руку, спросил: – А где их взять, настоящие деньги?
– Кое-кому это удается.
– Да, Барди например. – Он опять рассмеялся и вернул руку на шею Марии. – Может, спросить, откуда он их раздобыл?.. А если бы у меня они были, ты бы со мной уехала?
Мария открыла глаза и увидела, как Джан склонился над ней. Она кивнула. Он нежно поцеловал ее и пообещал:
– Рано или поздно я все устрою. Возможно, это будет нескоро. Но когда-нибудь – обязательно. Ты подождешь?
Мария снова кивнула и с улыбкой ответила:
– Денег – да… возможности уехать с тобой – тоже… но не всего остального… Джан… – Она закрыла глаза и ощутила, как он лег рядом, и вдруг забыла обо всем, кроме его близости и страсти, которая разгоралась в теле.
Джордж нашел подходящее для наблюдений место к югу от холма, на склоне которого стояла вилла. Он лежал под соснами с десяти утра, скрытый беспорядочными ветвями земляничного дерева и зарослями кактуса с напоминавшими усеянные колючками сабли листьями. Терпение его пока что не иссякло. Они с Николя выехали из Сен-Тропе рано утром на катере и под прикрытием скал добрались до мыса Телла, на котором Николя его высадила. Уговор был прост. Николя могла проводить время как угодно – на катере была еда, питье, удочки, интересная книга, но через каждые три часа она должна была возвращаться туда, где Джордж сошел на берег.
Утром Константайн ничего особенного на вилле не заметил. Стоявший у ее дальнего конца «Мерседес» вымыл паренек с волосами медного цвета. Однажды к нему с подносом в руках подошел высокий темноволосый мужчина в белом фартуке, надетом поверх темных брюк. Джордж видел, как они выпили вместе, и убедился, что вчера в «Мерседесе» ехали именно они. Потом на вилле все замерло до после обеда, когда медноволосый вывел «Мерседес» к парадному крыльцу. Затем из дома вышел высокий, сел за руль и уехал, а парень еще полчаса поливал из шланга клумбы возле дома. Джордж подумал, что этим ему лучше было бы заняться под вечер, когда прохладнее. Потом медноволосый отправился в дом и явно устроил себе послеобеденный отдых, заработанный без особого труда.
Близилось четыре пополудни, и Джордж уже начал подумывать, что раньше утра на виллу проникнуть не удастся, как вдруг рыжеволосый появился на террасе, одетый в красные плавки и с полотенцем под мышкой. Он спустился по ступенькам, вышел из-под навеса на солнце, потянулся и двинулся по тропинке к морю. Джордж следил за ним, пока он не скрылся за поворотом тропинки. И Константайн решил: уж если пытаться проникнуть на виллу сегодня, то самое подходящее время настало.
Петляя меж сосен, он поднялся на холм, потом быстро прошел вдоль склона к вилле, стараясь не ступать на сухие ветви. Так он добрался до маленькой зеленой двери в боковой стене здания. За дверью оказался проход в кухню, сверкавшую чистотой. За кухней находился коридор с двумя дверями. Одна вела в туалет с ванной, выложенной черным кафелем с серебряными дельфинами. Другая оказалась запертой, и Джордж решил пока оставить ее в покое. Он миновал занавешенную портьерой арку в конце коридора и очутился в огромном, выложенном сине-белой плиткой зале, что располагался вдоль всего здания. Справа была дверь в другую комнату. Джордж осторожно повернул ручку, приоткрыл створку и прислушался. Из комнаты не доносилось ни звука. Константайн вошел. Он увидел письменный стол, покрытый золотистой кожей, пару кресел в тон ему, а за ними – вделанный в стену сейф.
Джордж приблизился к столу и начал выдвигать ящики один за другим. По большей части они пустовали. Только в одном лежала коллекция морских раковин и причудливых камушков, да несколько коробок с патронами двадцать второго калибра – в другом. Ни бумаги, ни конвертов в письменном столе не было. Тогда Джордж вынул отобранные у Фрагонара ключи и попробовал отпереть сейф. К его удивлению, один из них к старомодному замку подошел. Но в сейфе не оказалось ничего, кроме засохшей бабочки.
Джордж вернулся в зал, обошел диван и приоткрыл дверь позади него. Она вела по всему судя в спальню мужчины. Константайн быстро обыскал ее. Висевшие в гардеробе костюмы и рубашки были сшиты на заказ, но что удивительно – ярлычков с фамилией портного на них не оказалось. Словом, по содержимому спальни определить имя хозяина было невозможно. Да и само это содержимое легко могло вместиться в один большой чемодан.
Не выпуская из рук ключей Эрнста, Константайн вернулся к арке, чтобы отпереть вторую дверь в коридоре. Но едва он собрался отдернуть портьеру, как за спиной раздался голос:
– Медленно повернитесь, не сходя с места.
Часть стенной обивки у двери в спальню была сдвинута, за ней просматривалась лестница на второй этаж. Сейчас на нижней ступеньке ее стояла женщина. Одной рукой она придерживала обивку, а в другой сжимала направленный на Джорджа пистолет. Волосы у нее были спутаны, глаза припухли от сна. Она, видимо, спешно накинула шелковый халат, перехватила его поясом и спустилась вниз, даже не обувшись. Ногти на пальцах ее ног сияли красным лаком.
Джордж улыбнулся, но с места решил не сходить, и, так же старательно выговаривая слова, как только что сделала женщина, сказал по-английски:
– По пути на маяк у меня кончился бензин. И я зашел к вам, чтобы занять немного бензина, ясно?
Сначала Джорджу показалось, что женщина его не поняла. Совершенно бесстрастно оглядела она его с головы до ног. У нее было изумительное лицо – волевое и прекрасно вылепленное.
Наконец она шагнула к Джорджу и на хорошем английском спросила:
– Зачем вам ключи, если вы пришли только за бензином?
Джордж опустил взгляд на свою левую руку. В ней были ключи Эрнста, которыми он собирался отпирать дверь в коридоре.
– Это ключи от машины и прочего, – нашелся он. – У меня карман дырявый, поэтому приходится носить их в руках.
Женщина, не обратив внимания на ответ, приказала:
– Садитесь туда. – Левой рукой, отпустив обивку, она указала на диван и добавила: – Только не спешите.
– Послушайте, – начал было Джордж, – вы все неправильно истолковали и…
На сей раз она молча двинула правой рукой, вскинув пистолет. Джордж медленно прошел к дивану, повернулся боком, собираясь сесть… И вдруг выбросил вперед правую руку, схватил подушку, собираясь швырнуть ее в женщину, но не успели пальцы Джорджа сомкнуться на подушке, как раздался выстрел. Пуля попала в гнутую деревянную окантовку дивана в футе от головы Джорджа, толстая щепка со свистом пронеслась у самой его щеки. Он быстро сел. А женщина впервые улыбнулась. Улыбка была зловещей и обескуражила Джорджа.
– И впредь без фокусов, – предупредила женщина. – В другой раз я пущу пулю вам в ногу.
– Вы хорошо говорите по-английски, – отозвался Константайн. – И стреляете неплохо. – Он перевел взгляд на расщепленную окантовку и подумал: «Мадемуазель Гюнтэм потребует за ущерб не меньше пятидесяти франков».
Женщина ничего не ответила. Держа Джорджа по-прежнему на мушке, она отступила к стене рядом с дверью в комнату с письменным столом. Подойдя к ней вплотную, она завела руку за спину. Где-то вдалеке трижды прозвенел звонок. «Видимо, медноволосому придется прервать купание», – догадался Джордж.
Вновь выйдя на середину комнаты, женщина смотрела на Джорджа холодным взглядом и вдруг приказала:
– Расстегните рубашку.
– Послушайте, – запротестовал было Джордж, – вы что, хотите, чтобы я тут стриптиз устроил? Мне нужно было лишь немного бензина…
– Распахните рубашку, – жестко потребовала она. – И пошире.
Джордж медленно расстегнул пуговицы и обнажил загорелую грудь. Женщина приблизилась к нему на три шага, сосредоточенно его разглядывая. Поперек ребер с левой стороны груди Константайна шел шрам, который никогда не покрывался загаром.
И вдруг с лестницы раздался возглас:
– Мария!
Не отворачиваясь от Джорджа, она крикнула по-французски:
– Сюда, Джан!
Джан – это был медноволосый парень – взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и показался на террасе. Увидев Джорджа, он остолбенел. По плечам у него струился пот. Очевидно, три звонка служили сигналом чрезвычайного происшествия.
Джан вошел в зал и что-то очень быстро сказал Марии по-итальянски. Этого языка Джордж не понимал. Мария ответила тоже на итальянском, и Джан, с любопытством взглянув на Джорджа, исчез за портьерой. Но уже через полминуты он вернулся с двумя кусками веревки в руках.
– Встаньте, – приказала Мария.
Джордж подчинился. Он уже привык ей повиноваться, даже мрачно пошутил про себя: «У меня, как у собак Павлова, быстро вырабатываются условные рефлексы».
– Повернитесь.
Джордж встал лицом к дивану, услышал, как приблизился Джан; ухватив Константайна за руки, он начал связывать их у него за спиной. Джордж поразмыслил, не начать ли наступление, пользуясь Джаном как щитом. Но тут же отбросил эту нелепую мысль.
Джан связал ему запястья, потом лодыжки, повернул боком и подтолкнул, так что Константайн с размаху плюхнулся на диван.
Мария проговорила по-итальянски что-то еще, перебросила пистолет Джану, быстро пересекла комнату и исчезла за портьерой.
Джордж оглядел Джана. Тот был высоким, отлично сложенным молодым человеком, широкоплечим, узкобедрым, коричневым от загара, как каштан, с довольно приятным лицом и достаточно умными глазами. Словом, Джордж решил побеседовать с ним.
– Вы говорите по-английски или по-французски? – спросил он.
Джан кивнул, присел на журнальный столик, положил пистолет подле себя и вынул из нефритовой шкатулки сигарету.
– К чему все это? – продолжил Джордж. – Шутка, по-моему, затянулась.
Джан пожал плечами и не спеша выпустил струйку сигаретного дыма. За окном по-прежнему безмятежно стрекотали цикады, вдоль петуний на террасе порхали две бабочки, на дороге купались в пыли и сердито цвиркали друг на друга воробьи… Джорджу ни с того ни с сего вспомнился Уилер, которого скинули с поезда. «Джан, – подумал он, – в те времена был совсем ребенком».
Налив стакан холодного апельсинового сока, она поднялась к себе. Выложенную красной плиткой террасу за окном заливало солнце, а ветра не было совсем – бессильно обвисли даже фестончатые края навеса. Мария скинула платье и лифчик, набросила тонкий шелковый халат, постояла немного, потягивая сок и чувствуя, как тело овевает горячим воздухом, потом легла, каждой клеточкой ощущая сладостное погружение в сон и негу.
Она слышала, как вошел в комнату Джан, но глаз не открыла. Он сел подле нее на постель и тронул ее губы своими. Положил руку ей на живот: пальцы у него были прохладные.
– Куда уехал Лодель? – спросил он. Его рука двинулась вверх, охватила грудь Марии.
– В банк. В Сен-Тропе.
– Это правда, что мы завтра уезжаем?
– Да, – ответила она. Барди покинул виллу еще вчера, в аэропорт его отвез Джан.
Рука Джана обняла шею Марии, кончиком пальца он погладил ее по подбородку.
– Будь у меня деньги, – сказал Джан, – и Лодель с Барди поехали бы в одну сторону, а мы в другую.
– Да, будь у тебя деньги… – повторила Мария.
– Настоящие деньги. – Джан рассмеялся и, отняв руку, спросил: – А где их взять, настоящие деньги?
– Кое-кому это удается.
– Да, Барди например. – Он опять рассмеялся и вернул руку на шею Марии. – Может, спросить, откуда он их раздобыл?.. А если бы у меня они были, ты бы со мной уехала?
Мария открыла глаза и увидела, как Джан склонился над ней. Она кивнула. Он нежно поцеловал ее и пообещал:
– Рано или поздно я все устрою. Возможно, это будет нескоро. Но когда-нибудь – обязательно. Ты подождешь?
Мария снова кивнула и с улыбкой ответила:
– Денег – да… возможности уехать с тобой – тоже… но не всего остального… Джан… – Она закрыла глаза и ощутила, как он лег рядом, и вдруг забыла обо всем, кроме его близости и страсти, которая разгоралась в теле.
Джордж нашел подходящее для наблюдений место к югу от холма, на склоне которого стояла вилла. Он лежал под соснами с десяти утра, скрытый беспорядочными ветвями земляничного дерева и зарослями кактуса с напоминавшими усеянные колючками сабли листьями. Терпение его пока что не иссякло. Они с Николя выехали из Сен-Тропе рано утром на катере и под прикрытием скал добрались до мыса Телла, на котором Николя его высадила. Уговор был прост. Николя могла проводить время как угодно – на катере была еда, питье, удочки, интересная книга, но через каждые три часа она должна была возвращаться туда, где Джордж сошел на берег.
Утром Константайн ничего особенного на вилле не заметил. Стоявший у ее дальнего конца «Мерседес» вымыл паренек с волосами медного цвета. Однажды к нему с подносом в руках подошел высокий темноволосый мужчина в белом фартуке, надетом поверх темных брюк. Джордж видел, как они выпили вместе, и убедился, что вчера в «Мерседесе» ехали именно они. Потом на вилле все замерло до после обеда, когда медноволосый вывел «Мерседес» к парадному крыльцу. Затем из дома вышел высокий, сел за руль и уехал, а парень еще полчаса поливал из шланга клумбы возле дома. Джордж подумал, что этим ему лучше было бы заняться под вечер, когда прохладнее. Потом медноволосый отправился в дом и явно устроил себе послеобеденный отдых, заработанный без особого труда.
Близилось четыре пополудни, и Джордж уже начал подумывать, что раньше утра на виллу проникнуть не удастся, как вдруг рыжеволосый появился на террасе, одетый в красные плавки и с полотенцем под мышкой. Он спустился по ступенькам, вышел из-под навеса на солнце, потянулся и двинулся по тропинке к морю. Джордж следил за ним, пока он не скрылся за поворотом тропинки. И Константайн решил: уж если пытаться проникнуть на виллу сегодня, то самое подходящее время настало.
Петляя меж сосен, он поднялся на холм, потом быстро прошел вдоль склона к вилле, стараясь не ступать на сухие ветви. Так он добрался до маленькой зеленой двери в боковой стене здания. За дверью оказался проход в кухню, сверкавшую чистотой. За кухней находился коридор с двумя дверями. Одна вела в туалет с ванной, выложенной черным кафелем с серебряными дельфинами. Другая оказалась запертой, и Джордж решил пока оставить ее в покое. Он миновал занавешенную портьерой арку в конце коридора и очутился в огромном, выложенном сине-белой плиткой зале, что располагался вдоль всего здания. Справа была дверь в другую комнату. Джордж осторожно повернул ручку, приоткрыл створку и прислушался. Из комнаты не доносилось ни звука. Константайн вошел. Он увидел письменный стол, покрытый золотистой кожей, пару кресел в тон ему, а за ними – вделанный в стену сейф.
Джордж приблизился к столу и начал выдвигать ящики один за другим. По большей части они пустовали. Только в одном лежала коллекция морских раковин и причудливых камушков, да несколько коробок с патронами двадцать второго калибра – в другом. Ни бумаги, ни конвертов в письменном столе не было. Тогда Джордж вынул отобранные у Фрагонара ключи и попробовал отпереть сейф. К его удивлению, один из них к старомодному замку подошел. Но в сейфе не оказалось ничего, кроме засохшей бабочки.
Джордж вернулся в зал, обошел диван и приоткрыл дверь позади него. Она вела по всему судя в спальню мужчины. Константайн быстро обыскал ее. Висевшие в гардеробе костюмы и рубашки были сшиты на заказ, но что удивительно – ярлычков с фамилией портного на них не оказалось. Словом, по содержимому спальни определить имя хозяина было невозможно. Да и само это содержимое легко могло вместиться в один большой чемодан.
Не выпуская из рук ключей Эрнста, Константайн вернулся к арке, чтобы отпереть вторую дверь в коридоре. Но едва он собрался отдернуть портьеру, как за спиной раздался голос:
– Медленно повернитесь, не сходя с места.
Часть стенной обивки у двери в спальню была сдвинута, за ней просматривалась лестница на второй этаж. Сейчас на нижней ступеньке ее стояла женщина. Одной рукой она придерживала обивку, а в другой сжимала направленный на Джорджа пистолет. Волосы у нее были спутаны, глаза припухли от сна. Она, видимо, спешно накинула шелковый халат, перехватила его поясом и спустилась вниз, даже не обувшись. Ногти на пальцах ее ног сияли красным лаком.
Джордж улыбнулся, но с места решил не сходить, и, так же старательно выговаривая слова, как только что сделала женщина, сказал по-английски:
– По пути на маяк у меня кончился бензин. И я зашел к вам, чтобы занять немного бензина, ясно?
Сначала Джорджу показалось, что женщина его не поняла. Совершенно бесстрастно оглядела она его с головы до ног. У нее было изумительное лицо – волевое и прекрасно вылепленное.
Наконец она шагнула к Джорджу и на хорошем английском спросила:
– Зачем вам ключи, если вы пришли только за бензином?
Джордж опустил взгляд на свою левую руку. В ней были ключи Эрнста, которыми он собирался отпирать дверь в коридоре.
– Это ключи от машины и прочего, – нашелся он. – У меня карман дырявый, поэтому приходится носить их в руках.
Женщина, не обратив внимания на ответ, приказала:
– Садитесь туда. – Левой рукой, отпустив обивку, она указала на диван и добавила: – Только не спешите.
– Послушайте, – начал было Джордж, – вы все неправильно истолковали и…
На сей раз она молча двинула правой рукой, вскинув пистолет. Джордж медленно прошел к дивану, повернулся боком, собираясь сесть… И вдруг выбросил вперед правую руку, схватил подушку, собираясь швырнуть ее в женщину, но не успели пальцы Джорджа сомкнуться на подушке, как раздался выстрел. Пуля попала в гнутую деревянную окантовку дивана в футе от головы Джорджа, толстая щепка со свистом пронеслась у самой его щеки. Он быстро сел. А женщина впервые улыбнулась. Улыбка была зловещей и обескуражила Джорджа.
– И впредь без фокусов, – предупредила женщина. – В другой раз я пущу пулю вам в ногу.
– Вы хорошо говорите по-английски, – отозвался Константайн. – И стреляете неплохо. – Он перевел взгляд на расщепленную окантовку и подумал: «Мадемуазель Гюнтэм потребует за ущерб не меньше пятидесяти франков».
Женщина ничего не ответила. Держа Джорджа по-прежнему на мушке, она отступила к стене рядом с дверью в комнату с письменным столом. Подойдя к ней вплотную, она завела руку за спину. Где-то вдалеке трижды прозвенел звонок. «Видимо, медноволосому придется прервать купание», – догадался Джордж.
Вновь выйдя на середину комнаты, женщина смотрела на Джорджа холодным взглядом и вдруг приказала:
– Расстегните рубашку.
– Послушайте, – запротестовал было Джордж, – вы что, хотите, чтобы я тут стриптиз устроил? Мне нужно было лишь немного бензина…
– Распахните рубашку, – жестко потребовала она. – И пошире.
Джордж медленно расстегнул пуговицы и обнажил загорелую грудь. Женщина приблизилась к нему на три шага, сосредоточенно его разглядывая. Поперек ребер с левой стороны груди Константайна шел шрам, который никогда не покрывался загаром.
И вдруг с лестницы раздался возглас:
– Мария!
Не отворачиваясь от Джорджа, она крикнула по-французски:
– Сюда, Джан!
Джан – это был медноволосый парень – взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, и показался на террасе. Увидев Джорджа, он остолбенел. По плечам у него струился пот. Очевидно, три звонка служили сигналом чрезвычайного происшествия.
Джан вошел в зал и что-то очень быстро сказал Марии по-итальянски. Этого языка Джордж не понимал. Мария ответила тоже на итальянском, и Джан, с любопытством взглянув на Джорджа, исчез за портьерой. Но уже через полминуты он вернулся с двумя кусками веревки в руках.
– Встаньте, – приказала Мария.
Джордж подчинился. Он уже привык ей повиноваться, даже мрачно пошутил про себя: «У меня, как у собак Павлова, быстро вырабатываются условные рефлексы».
– Повернитесь.
Джордж встал лицом к дивану, услышал, как приблизился Джан; ухватив Константайна за руки, он начал связывать их у него за спиной. Джордж поразмыслил, не начать ли наступление, пользуясь Джаном как щитом. Но тут же отбросил эту нелепую мысль.
Джан связал ему запястья, потом лодыжки, повернул боком и подтолкнул, так что Константайн с размаху плюхнулся на диван.
Мария проговорила по-итальянски что-то еще, перебросила пистолет Джану, быстро пересекла комнату и исчезла за портьерой.
Джордж оглядел Джана. Тот был высоким, отлично сложенным молодым человеком, широкоплечим, узкобедрым, коричневым от загара, как каштан, с довольно приятным лицом и достаточно умными глазами. Словом, Джордж решил побеседовать с ним.
– Вы говорите по-английски или по-французски? – спросил он.
Джан кивнул, присел на журнальный столик, положил пистолет подле себя и вынул из нефритовой шкатулки сигарету.
– К чему все это? – продолжил Джордж. – Шутка, по-моему, затянулась.
Джан пожал плечами и не спеша выпустил струйку сигаретного дыма. За окном по-прежнему безмятежно стрекотали цикады, вдоль петуний на террасе порхали две бабочки, на дороге купались в пыли и сердито цвиркали друг на друга воробьи… Джорджу ни с того ни с сего вспомнился Уилер, которого скинули с поезда. «Джан, – подумал он, – в те времена был совсем ребенком».