Страница:
Матрос моргнул, но покорно передал приказ немногочисленному оставшемуся экипажу. Никто не посмел открыто возразить Ретнору, – в лучшие времена подобное означало бы смерть, – но все до одного задумались, не унесла ли отрубленная рука Старшего Капитана и его рассудок.
Триск был одним из двух больших островов в удаленном архипелаге Пурпурные Скалы. Острова лежали к западу от Гандарлума, за теплыми водами Реки. Ледяные глыбы в это время года все еще представляли опасность, но куда страшнее были загадочные и смертоносные существа, по слухам обитавшие в морях у этих островов.
Рассказывали о них только на суше, желательно подальше от моря, в безопасности заполненной таверны у жара очага. Рулевой не хотел вспоминать их теперь. Он был северянин, и не боялся смерти. Ему лишь хотелось быть уверенным, что есть путь к пиршественным залам Темпуса от желудков морских тварей, поджидавших их.
Лириэль проспала всю ночь и немалую часть дня, и проснулась мгновенно, удивленная солнечным светом, и дежурящим у ее кровати Хрольфом. Встретив ее взгляд, он широко ухмыльнулся. «Прекрасно, ты наконец пришла в себя, девочка! Лежи спокойно», предупредил он ее попытку подняться.
«Паренек в порядке, спит», продолжил Хрольф, угадав ее первый вопрос. «У него несколько царапин, ничего страшного, но он здорово вымотался. За всю свою жизнь на Руатиме я не раз видел берсерков в боевой ярости, но такое – никогда!» сказал он с почтительным восхищением.
«Каждый раз все хуже», выдавила Лириэль.
Хрольф кивнул, и его радостное лицо неожиданно посерьезнело. «Так его надолго не хватит, да?»
Дроу качнула головой и закрыла глаза, но не прежде, чем пират заметил несвойственное отчаяние в янтарных глубинах.
«Что ты собираешься делать с этим, девочка?» мягко спросил Хрольф. «Я уже понял, что ты ищешь ответы на Руатиме. Может быть, я могу помочь тебе найти их».
«Это очень долгая история», пробормотала Лириэль.
Хрольф скрестил руки и откинулся к стене. «До восхода луны тебе хватит времени на нее», спокойно заметил он. «Ребята попросили, чтобы ты оставалась тут до тех пор. Они работают над сюрпризом для тебя».
«Выполняют приговор Тинга?» с ноткой горечи осведомилась Лириэль.
Капитан ухмыльнулся. «Можно сказать и так. Но об этом не стоит беспокоиться, поверь мне. Теперь рассказывай». Доверие вещь для дроу нелегкая, но Лириэль успокоили заверения Хрольфа. По правде сказать, до этого момента она и не осознавала, насколько доверяет пирату. Не колеблясь, она поведала ему историю Ветрохода. Украденный у одной из Колдуний Рашемена, амулет был артефактом древних времен, и магию его не понимали до конца даже могущественные Колдуньи, носившие его за века. Она рассказала о цепи событий, познакомивших ее с мудростью рун, древней магии, общей для предков руатан и рашеми, и как амулет оказался у нее. И наконец, открыла все о том, почему Федор и она стремятся на Руатим. Ветроход создавался для двух целей: хранить на время «магию места», и вырезать созданную руну на древнем священном дубе, растущем на Руатиме. Врожденная магия дроу и ее заклинания подходили для Ветрохода. Она надеялась, что путешествие на Руатим – то, чему оно ее научит, препятствия, которые ей приходилось и придется преодолеть, – выгравируют руну в ее разуме и сердце, руну, которая позволит ей закрепить владение своей магией, а Федору даст контроль над силой берсерка.
«Я слышал истории о древних рунных странствиях», заметил Хрольф, когда она остановилась, переводя дыхание. «Допустим, образ руны придет к тебе. Знаешь ли ты, как нужно привести ее в жизнь?»
Лириэль покачала головой. «Я многое знаю об обычном волшебстве, но это совсем другое».
«Возможно, здесь я тебе и помогу», задумчиво произнес он. «Ты права, говоря, что многие знания о рунах утеряны, но осколки, крохи старой мудрости можно еще найти, если знать, где искать. В нашем роду еще передают по наследству старые легенды». Он сделал паузу, ухмыльнулся и подмигнул Лириэль. «Ты может заметила, я не поступаю так, как должен был бы по мнению некоторых. Эта струя течет в моей семье. Один мой родич, добрый друг еще с тех пор, когда мы были мальчишками, зовет себя шаманом. Мы с ним посидим и хорошенько потолкуем, рассудим, что можно сделать для тебя и парнишки».
Дроу поблагодарила его кивком, но отчаяние не покинуло ее глаз. «Если мы успеем на Руатим», прошептала она.
Хрольф поразмыслил. «Знаешь», сказал он, «Я тут думал насчет этой остановки в Гандарлуне. Ловля сельди не очень веселая работа. Этой весной, думаю, обойдусь и без нее. У нас достаточно провизии до Руатима, а товары не испортятся до следующего путешествия. Как насчет того, чтобы пойти прямиком домой?»
Лириэль ошарашено взглянула пирату в лицо. «Ты сделаешь это ради нас?»
«И не только это, и не надо так удивленно смотреть!» пират протянул руку и мягко взял ее за подбородок огромной ладонью. «Ты умница, но кое-чему тебе еще стоит поучиться. Ты и парень столько раз помогали мне и Эльфийке. Не думай, что я забуду».
Хрольф мягко потрепал ее по щеке и отодвинулся. «Если ты способна принимать посетителей, тут есть один, очень желающий поговорить».
Лириэль вопросительно подняла бровь.
«Кзорш», ответил пират, улыбаясь во весь рот. «Эльф плывет рядом с нами с восхода. У него для тебя что-то есть, так он говорит, и хочет передать тебе из рук в руки. Думаю, ты его очаровала, девочка». Лириэль иронично фыркнула.
«А почему нет? Он симпатичный парень», продолжал насмешничать Хрольф, «а ты любительница плавать!»
«Будь я уверена, что смогу достаточно долго задержать дыхание, возможно и подумала бы», весело ответила Лириэль. «В любом случае, надо узнать, что ему нужно». Все еще ухмыляясь, капитан вышел из кабины и поднялся на палубу. Спустя несколько мгновений в дверь тихо вошел Кзорш, держа в перепончатых ладонях знакомый мешочек. «Твои волшебные крабы», объявил он, опуская еще не просохшую сумку на пол. «Они все здесь».
Судя по его виду, морской эльф хотел еще что-то сказать, так что Лириэль указала ему на единственное в комнате кресло. Ей и самой было что обсудить.
«Тяжело было отыскать метательных пауков? Магических крабов», поправилась она, вспомнив данное им Кзоршем имя.
«Не слишком трудно. Я часто обыскиваю затонувшие корабли в поисках полезных вещей», с энтузиазмом объяснил эльф. «Я считаюсь большим умельцем в подобных делах, и нахожу много всего полезного для торговли». Он потянулся к поясу и отстегнул закрепленный на нем браслет – тяжелую золотую полосу старинной работы, уставленную большими овальными сапфирами. Безделушку он протянул Лириэль. «Ты не возьмешь это в обмен на тот нож, что одолжила мне? И, может, назовешь цену за один из магических крабов? Или другое волшебное оружие, если можешь с чем-нибудь расстаться?»
Лириэль отмахнулась от безвкусной драгоценности. «Оставь нож себе», сказала она небрежно. «У меня таких еще дюжина. Что до магических крабов, я как раз могу предложить тебе цену. Прежде чем меня вышвырнули за борт», начала она, «я достаточно насмотрелась на бой, чтобы понять, кто направлял атаку. Большой человек, с темной бородой, левша. Мой друг Федор сразился с ним и отрубил руку. Она упала в море. Найди обрубок, и принеси мне».
На лице эльфа появился ужас. «Зачем он может тебе понадобиться?»
«Так ты можешь добыть его или нет?» нетерпеливо спросила Лириэль. У нее были свои причины, но распространяться о них она совершенно не собиралась. Восьмая нога Лолт, даже думать о них было неприятно! За свою короткую карьеру в Арах-Тинилит, Лириэль узнала, что заклинания жриц Лолт могут посоперничать с арсеналом самых могучих некромантов. Даже если темнобородый еще жив, его рука уж точно мертва, и от нее она могла получить ответы, через нее она могла получить власть над ним. Необходимое заклинание было очень мощным, и, как обычно, соответственно велики были и опасности. Лириэль не испытывала уверенности, что сумеет контролировать такое заклинание, даже если Лолт пожелает даровать его.
«Возможно, я и найду», признал Кзорш, «Но в море полно всяких существ, и скорее всего отрубленная конечность уже…»
«Съедена», заключила дроу. «Что же, делай что можешь. Вознаграждение будет того стоить. Для начала, почему бы тебе не взять несколько магических крабов с собой, в качестве предоплаты? Об остальном договоримся, когда ты вернешься».
Услышав в ее словах приказ удалиться, морской эльф прибрал свои сокровища и собрался уходить. В дверях он остановился. «Потерянные души моих сородичей. Как я могу помочь тебе найти их и освободить?»
«Найди эту треклятую руку», решительно повторила Лириэль. Поскольку мужчина не выглядел убежденным, она добавила, «Неужто тебе не кажется странным, что три корабля и под две сотни воинов напали на такую мелкую рыбешку как Эльфийка? Им было что-то нужно от нас, и они достаточно много знали, чтобы прихватить такие внушительные силы. Не думаю, что их интересовала Хрольфова коллекция часов из Невервинтер».
Кзорш уставился на нее. «Причиной для нападения были убитые морские эльфы?»
«Возможно. Когда мы узнаем, кто были эти люди, и что им понадобилось, появится шанс узнать, что случилось с твоими родичами. Для этого», добавила она в завершение, «мне и нужна эта рука».
Морской эльф кивнул, переваривая услышанное. «Прости, но я не понимаю, почему ты беспокоишься о проблемах морского народа».
Дроу пожала плечами, поскольку не могла бы назвать ни одной причины, которую сама бы понимала. Видя, что у нее не нашлось объяснения, свое предложил Кзорш.
«Я слышал много страшных историй о темных эльфов. Ты совсем не похожа на то, что я ожидал встретить в дроу. Похоже, меня учили неверно».
В мыслях Лириэль полыхнула животрепещущая картина – неизбежный результат встречи этого благородного, но исключительно наивного морского эльфа с кем-то из ее темного рода. В мановение ока она выхватила из-под матраца несколько метательных кинжалов и бросила их в сторону чересчур доверчивого эльфа. Кинжалы вонзились в деревянную дверь, опасно близкой линией обрамляя пораженного Кзорша.
«Ты слишком медленно думаешь, и слишком быстро доверяешь!», рявкнула она. «А теперь убирайся, и возвращайся только вместе с тем, что я хочу!»
Рейнджер нырком покинул комнату и исчез. Лириэль со вздохом опустилась на подушку. То, что она сделала, было необходимо, но радости ей не доставило.
Плыва назад, к месту недавней схватки, Кзорш не мог изгнать из памяти слова дроу. В них было немало правды, пришлось ему признать. Он всегда видел все как либо доброе, либо злое, и считал эти качества противоположными и несовместимыми как море и небо. Дроу сражалась за Хрольфа, и сражалась хорошо, она озаботилась судьбой убитых эльфов. Все это рассеяло сомнения Кзорша, для него она стала другом, которому необходимо доверять. Она оказалась права, говоря, что он слишком мало думает и слишком много доверяет.
С другой стороны, если Лириэль действительно такова, какой хочет чтобы он ее считал, почему же указала ему на это?
Такого рода мысли продолжали беспокоить Кзорша весь день и добрую часть следующей ночи. Наконец он добрался до обгорелого остова подожженного волшебством Лириэль корабля, и останков судна которое потопил он сам, и времени на раздумья не осталось.
Задача, поставленная дроу, представлялась трудной. В обломках находилось немало тел, и пробираться сквозь них в поисках единственной отрубленной руки было отвратительной и опасной работой. Кзорш не мог знать заранее, кого еще может привлечь затонувший корабль, или какие существа возможно наблюдают за ним в этот самый миг.
Поэтому за дело он взялся как можно быстрее, игнорируя сокровища и оружие и сконцентрировавшись на поисках кровавого заказа дроу. Его самого удивило, что найти искомое удалось. Опутанная паутиной изорванных веревок, большая, обрубленная левая ладонь и часть руки. Темные волосы покрывали ее с обратной стороны, пальцы украшали два дорогих кольца. Кзорш прихватил их – пригодятся для торговли – и положил руку в мешочек.
Несмотря на свою сосредоточенность на находке, Кзорш мгновенно почувствовал беззвучное приближение темных силуэтов, появившихся из останков кораблекрушения. Их было четверо: уродливые существа, с фигурами похожими на человеческие но с толстой, чешуйчатой шкурой и перепончатыми руками и ногами. Это были мерроу – водные родственники огров, только быстрее и более злобные, чем их наземные собратья. Четверка была отборным отрядом; у каждого из лбов торчали маленькие костяные рожки, отмечая их как самых могучих мужчин. Острые черные клыки, изогнувшись, торчали из нижних челюстей, а вооружение составляли не только черные когти – природное оружие мерроу, – но и человеческого производства копья, и даже серебряный трезубец тритона.
Кзорш потянулся через плечо за коротким копьем, висевшим у него за спиной, и приготовился встретить атаку. Как он и ожидал, все четверо рванулись к нему на полной скорости, выставив оружие.
Морской эльф выждал до последнего момента, и, гибкий как угорь, изогнувшись ушел вниз по дуге, выведшей его за пределы досягаемости оружия нападавших. На ходу он ткнул копьем; сначала ощутил удар, затем неожиданно сопротивление исчезло, копье прошло сквозь шкуру мерроу в скрывавшуюся под чешуей плоть.
Оставшиеся трое отбросили оружие и поплыли к нему, целя выставленными когтями, широко распахнув пасти готовые разорвать эльфа. Кзорш схватил опускавшийся мимо него трезубец и приставил длинную рукоять к бедру. Ближайший мерроу выгнул спину, чтобы не насадить сам себя на зубцы. Этого шанса Кзорш и дожидался; он рывком поднялся вверх, и сделал выпад.
Средний зубец вонзился в незащищенное горло мерроу, пройдя сквозь него в голову. Кзорш жал до тех пор, пока острие не дошло изнутри до черепа существа; тогда он выбросил вперед ноги, упершись ими в грудь умирающего мерроу. Он потянул изо всех сил, вытащив трезубец из жертвы и одновременно толчком отбрасывая себя назад, уходя от тянувшихся к нему когтей и щелкающих челюстей.
Кзорш выставил трезубец между собой и двумя последними морскими ограми. Теперь они вели себя куда осторожнее; кружили вокруг добычи как акулы, ловя момент.
Морской эльф лихорадочно размышлял. Он редко встречался с мерроу – в основном, они жили в пресной воде, а те немногие, что приспособились к морю, обычно выбирали логова в пещерах и на мелководье. Безмозглые создания, жившие только ради убийства и пищи, мерроу иногда становились слугами других, более могущественных существ, ради возможностей насилия и грабежа больших, чем те, на которые было способно ограниченное воображение огров, или платы в блестящих безделушках. Кзорш не знал, кто повелевает этими мерроу, но один из них нес оружие тритона – существа с элементального плана воды. Что это могло означать, морской эльф даже не пытался представить, и ему неожиданно захотелось, чтобы рядом оказалась дроу. Если уж кто и мог разобраться во всем этом, так это она.
Обжигающее пламя вспыхнуло в плече морского эльфа. Кзорш выгнулся назад, сжав зубы от неожиданной боли. Один из мерроу сумел-таки подобраться и зацепить его когтем. Эльф с разворота выбросил трезубец, но нападавший уже успел отскочить. Инстинкт предупредил Кзорша об опасности, и, оглянувшись через плечо, он обнаружил, что смотрит буквально в пасть второму огру. Ткнув рукоятью трезубца, рейнджер угодил ему в живот; серебро гулко ударилось о чешуйчатое брюхо, оттолкнув мерроу и купив Кзоршу мгновение.
Кзорш разорвал веревку из водорослей, на которой висел на поясе один из магических крабов дроу. Проскочив под хватавшими его руками мерроу, он развернулся, и всплыл за его спиной. Молниеносным движением он приставил краба между лопатками мерроу одной рукой, а другой надавил. Зазубренные лапы погрузились в чешую и плоть, и зашевелились, пробивая зачарованному оружию путь внутрь.
Мерроу повернулся лицом к лицу с морским эльфом, уродливое лицо исказило удивление. Зубастая пасть открывалась снова и снова в булькающих всхлипываниях, пока магический краб продирался сквозь его грудь. Наконец он показался наружи, в потоке крови, с все еще бьющимся сердцем, насаженым за одну из лап. Не встречая больше сопротивления, краб застыл, превратившись в недвижный металл.
Кзорш подхватил страшное оружие, демонстрируя его последнему мерроу. Тот остановился, опасливо разглядывая неожиданно хорошо вооруженного эльфа. Затем повернулся, и бросился наутек.
Рейнджер наблюдал, как уплывает мерроу, наслаждаясь мыслями о сообщении, которое передаст существо неведомому повелителю. Пусть знают, воскликнул про себя возбужденный Кзорш, что магия вновь пришла к морскому народу!
Терпеливость не принадлежала к сильным качествам Лириэль, и у нее нашлось немало интересного сказать по поводу настояния Хрольфа, чтобы она оставалась в постели до восхода луны. Капитан только хохотал, слушая ее излияния, и заверял, что сюрприз будет стоить того.
Наконец закатные краски за окном кабины уступили место темноте. Лириэль спрыгнула с койки, быстро оделась и не забыла про оружие: хотя Хрольф явно полагал, что сюрприз будет приятным, Лириэль не могла забыть, что не у всех пиратов те же намерения.
Федор ожидал ее наверху лестницы. Он улыбнулся, но в глазах его стояла тень. Дроу обняла его коротко и осторожно, – поскольку он двигался неловко, и был перевязан в десятке мест, – и посмотрела вопросительно.
«Ничего такого», ответил он негромко. «Сны».
«Что-то на тему Ибна, бросающего меня за борт в тунцовой сети?» прошептала она в ответ. Ее интересовало, видел ли кто-нибудь случившееся, но Хрольф ничего не сказал по поводу предательства Ибна, и первый помощник стоял у руля, с лицом все так же непроницаемым как обычно.
Федор отпрянул. «Так значит, это правда. Обещаю тебе, вороненок, предатель не переживет этот день!» воскликнул он угрюмо.
Дроу улыбнулась, и взяла друга за руку. «О, еще как переживет, и много дней после! Есть давняя поговорка дроу, ‘Месть – блюдо, которое лучше подавать холодным’. Обычно это означает, что мщение куда приятней, когда ты даешь себе время остыть, спланировать и насладиться им, но можно понимать и по другому. Пусть Ибн удивляется и тревожится. Это послужит ему лучшим уроком, чем сталь и быстрая смерть. К тому же, он необходим пока Эльфийка не придет в порт; при всех своих недостатках он опытный моряк», добавила практичная дроу. «До тех пор, неудачная попытка удержит его в узде, – хотя, неплохо будет, если ты дашь ему понять, что обо всем знаешь, чтобы он не решил похоронить свой секрет вместе со мной. А сейчас, давай глянем на Хрольфов сюрприз!»
Сомнения Федора похоже не рассеялись, но он предпочел оставить их при себе, и провел ее сквозь широко ухмыляющихся пиратов к носу судна. Там стоял Бьорн, которому явно было не по себе от неожиданно обращенных на него взглядов. Под желтым пушком пробивающейся бороды его лицо пылало, а за ним возвышалось его новейшее – и самое большое – произведение.
Носовое украшение, статуя эльфийки, утратившая свою магию и вновь стоящая на положенном месте, была перекрашена, напоминая дроу с золотистыми глазами. Длинные деревянные локоны стали белыми, а все еще влажное от краски лицо – глянцево-черным. Была даже предпринята попытка приблизить излишне рельефные округлости статуи к чему-то, более похожему на стройную фигуру Лириэль.
Дроу смотрела на собственное подобие, и незнакомое ощущение сжало ее горло.
Подошел Хрольф, обнял ее за плечи могучей рукой. «Неплохо выглядит на девочке, верно?» счастливо осведомился он. «И клянусь Темпусом, эта новая эльфийка заставит трястись от страха всех, кого мы встретим! Амберли меня возьми, сколько лет назад надо было сообразить!»
Глава 9
Триск был одним из двух больших островов в удаленном архипелаге Пурпурные Скалы. Острова лежали к западу от Гандарлума, за теплыми водами Реки. Ледяные глыбы в это время года все еще представляли опасность, но куда страшнее были загадочные и смертоносные существа, по слухам обитавшие в морях у этих островов.
Рассказывали о них только на суше, желательно подальше от моря, в безопасности заполненной таверны у жара очага. Рулевой не хотел вспоминать их теперь. Он был северянин, и не боялся смерти. Ему лишь хотелось быть уверенным, что есть путь к пиршественным залам Темпуса от желудков морских тварей, поджидавших их.
Лириэль проспала всю ночь и немалую часть дня, и проснулась мгновенно, удивленная солнечным светом, и дежурящим у ее кровати Хрольфом. Встретив ее взгляд, он широко ухмыльнулся. «Прекрасно, ты наконец пришла в себя, девочка! Лежи спокойно», предупредил он ее попытку подняться.
«Паренек в порядке, спит», продолжил Хрольф, угадав ее первый вопрос. «У него несколько царапин, ничего страшного, но он здорово вымотался. За всю свою жизнь на Руатиме я не раз видел берсерков в боевой ярости, но такое – никогда!» сказал он с почтительным восхищением.
«Каждый раз все хуже», выдавила Лириэль.
Хрольф кивнул, и его радостное лицо неожиданно посерьезнело. «Так его надолго не хватит, да?»
Дроу качнула головой и закрыла глаза, но не прежде, чем пират заметил несвойственное отчаяние в янтарных глубинах.
«Что ты собираешься делать с этим, девочка?» мягко спросил Хрольф. «Я уже понял, что ты ищешь ответы на Руатиме. Может быть, я могу помочь тебе найти их».
«Это очень долгая история», пробормотала Лириэль.
Хрольф скрестил руки и откинулся к стене. «До восхода луны тебе хватит времени на нее», спокойно заметил он. «Ребята попросили, чтобы ты оставалась тут до тех пор. Они работают над сюрпризом для тебя».
«Выполняют приговор Тинга?» с ноткой горечи осведомилась Лириэль.
Капитан ухмыльнулся. «Можно сказать и так. Но об этом не стоит беспокоиться, поверь мне. Теперь рассказывай». Доверие вещь для дроу нелегкая, но Лириэль успокоили заверения Хрольфа. По правде сказать, до этого момента она и не осознавала, насколько доверяет пирату. Не колеблясь, она поведала ему историю Ветрохода. Украденный у одной из Колдуний Рашемена, амулет был артефактом древних времен, и магию его не понимали до конца даже могущественные Колдуньи, носившие его за века. Она рассказала о цепи событий, познакомивших ее с мудростью рун, древней магии, общей для предков руатан и рашеми, и как амулет оказался у нее. И наконец, открыла все о том, почему Федор и она стремятся на Руатим. Ветроход создавался для двух целей: хранить на время «магию места», и вырезать созданную руну на древнем священном дубе, растущем на Руатиме. Врожденная магия дроу и ее заклинания подходили для Ветрохода. Она надеялась, что путешествие на Руатим – то, чему оно ее научит, препятствия, которые ей приходилось и придется преодолеть, – выгравируют руну в ее разуме и сердце, руну, которая позволит ей закрепить владение своей магией, а Федору даст контроль над силой берсерка.
«Я слышал истории о древних рунных странствиях», заметил Хрольф, когда она остановилась, переводя дыхание. «Допустим, образ руны придет к тебе. Знаешь ли ты, как нужно привести ее в жизнь?»
Лириэль покачала головой. «Я многое знаю об обычном волшебстве, но это совсем другое».
«Возможно, здесь я тебе и помогу», задумчиво произнес он. «Ты права, говоря, что многие знания о рунах утеряны, но осколки, крохи старой мудрости можно еще найти, если знать, где искать. В нашем роду еще передают по наследству старые легенды». Он сделал паузу, ухмыльнулся и подмигнул Лириэль. «Ты может заметила, я не поступаю так, как должен был бы по мнению некоторых. Эта струя течет в моей семье. Один мой родич, добрый друг еще с тех пор, когда мы были мальчишками, зовет себя шаманом. Мы с ним посидим и хорошенько потолкуем, рассудим, что можно сделать для тебя и парнишки».
Дроу поблагодарила его кивком, но отчаяние не покинуло ее глаз. «Если мы успеем на Руатим», прошептала она.
Хрольф поразмыслил. «Знаешь», сказал он, «Я тут думал насчет этой остановки в Гандарлуне. Ловля сельди не очень веселая работа. Этой весной, думаю, обойдусь и без нее. У нас достаточно провизии до Руатима, а товары не испортятся до следующего путешествия. Как насчет того, чтобы пойти прямиком домой?»
Лириэль ошарашено взглянула пирату в лицо. «Ты сделаешь это ради нас?»
«И не только это, и не надо так удивленно смотреть!» пират протянул руку и мягко взял ее за подбородок огромной ладонью. «Ты умница, но кое-чему тебе еще стоит поучиться. Ты и парень столько раз помогали мне и Эльфийке. Не думай, что я забуду».
Хрольф мягко потрепал ее по щеке и отодвинулся. «Если ты способна принимать посетителей, тут есть один, очень желающий поговорить».
Лириэль вопросительно подняла бровь.
«Кзорш», ответил пират, улыбаясь во весь рот. «Эльф плывет рядом с нами с восхода. У него для тебя что-то есть, так он говорит, и хочет передать тебе из рук в руки. Думаю, ты его очаровала, девочка». Лириэль иронично фыркнула.
«А почему нет? Он симпатичный парень», продолжал насмешничать Хрольф, «а ты любительница плавать!»
«Будь я уверена, что смогу достаточно долго задержать дыхание, возможно и подумала бы», весело ответила Лириэль. «В любом случае, надо узнать, что ему нужно». Все еще ухмыляясь, капитан вышел из кабины и поднялся на палубу. Спустя несколько мгновений в дверь тихо вошел Кзорш, держа в перепончатых ладонях знакомый мешочек. «Твои волшебные крабы», объявил он, опуская еще не просохшую сумку на пол. «Они все здесь».
Судя по его виду, морской эльф хотел еще что-то сказать, так что Лириэль указала ему на единственное в комнате кресло. Ей и самой было что обсудить.
«Тяжело было отыскать метательных пауков? Магических крабов», поправилась она, вспомнив данное им Кзоршем имя.
«Не слишком трудно. Я часто обыскиваю затонувшие корабли в поисках полезных вещей», с энтузиазмом объяснил эльф. «Я считаюсь большим умельцем в подобных делах, и нахожу много всего полезного для торговли». Он потянулся к поясу и отстегнул закрепленный на нем браслет – тяжелую золотую полосу старинной работы, уставленную большими овальными сапфирами. Безделушку он протянул Лириэль. «Ты не возьмешь это в обмен на тот нож, что одолжила мне? И, может, назовешь цену за один из магических крабов? Или другое волшебное оружие, если можешь с чем-нибудь расстаться?»
Лириэль отмахнулась от безвкусной драгоценности. «Оставь нож себе», сказала она небрежно. «У меня таких еще дюжина. Что до магических крабов, я как раз могу предложить тебе цену. Прежде чем меня вышвырнули за борт», начала она, «я достаточно насмотрелась на бой, чтобы понять, кто направлял атаку. Большой человек, с темной бородой, левша. Мой друг Федор сразился с ним и отрубил руку. Она упала в море. Найди обрубок, и принеси мне».
На лице эльфа появился ужас. «Зачем он может тебе понадобиться?»
«Так ты можешь добыть его или нет?» нетерпеливо спросила Лириэль. У нее были свои причины, но распространяться о них она совершенно не собиралась. Восьмая нога Лолт, даже думать о них было неприятно! За свою короткую карьеру в Арах-Тинилит, Лириэль узнала, что заклинания жриц Лолт могут посоперничать с арсеналом самых могучих некромантов. Даже если темнобородый еще жив, его рука уж точно мертва, и от нее она могла получить ответы, через нее она могла получить власть над ним. Необходимое заклинание было очень мощным, и, как обычно, соответственно велики были и опасности. Лириэль не испытывала уверенности, что сумеет контролировать такое заклинание, даже если Лолт пожелает даровать его.
«Возможно, я и найду», признал Кзорш, «Но в море полно всяких существ, и скорее всего отрубленная конечность уже…»
«Съедена», заключила дроу. «Что же, делай что можешь. Вознаграждение будет того стоить. Для начала, почему бы тебе не взять несколько магических крабов с собой, в качестве предоплаты? Об остальном договоримся, когда ты вернешься».
Услышав в ее словах приказ удалиться, морской эльф прибрал свои сокровища и собрался уходить. В дверях он остановился. «Потерянные души моих сородичей. Как я могу помочь тебе найти их и освободить?»
«Найди эту треклятую руку», решительно повторила Лириэль. Поскольку мужчина не выглядел убежденным, она добавила, «Неужто тебе не кажется странным, что три корабля и под две сотни воинов напали на такую мелкую рыбешку как Эльфийка? Им было что-то нужно от нас, и они достаточно много знали, чтобы прихватить такие внушительные силы. Не думаю, что их интересовала Хрольфова коллекция часов из Невервинтер».
Кзорш уставился на нее. «Причиной для нападения были убитые морские эльфы?»
«Возможно. Когда мы узнаем, кто были эти люди, и что им понадобилось, появится шанс узнать, что случилось с твоими родичами. Для этого», добавила она в завершение, «мне и нужна эта рука».
Морской эльф кивнул, переваривая услышанное. «Прости, но я не понимаю, почему ты беспокоишься о проблемах морского народа».
Дроу пожала плечами, поскольку не могла бы назвать ни одной причины, которую сама бы понимала. Видя, что у нее не нашлось объяснения, свое предложил Кзорш.
«Я слышал много страшных историй о темных эльфов. Ты совсем не похожа на то, что я ожидал встретить в дроу. Похоже, меня учили неверно».
В мыслях Лириэль полыхнула животрепещущая картина – неизбежный результат встречи этого благородного, но исключительно наивного морского эльфа с кем-то из ее темного рода. В мановение ока она выхватила из-под матраца несколько метательных кинжалов и бросила их в сторону чересчур доверчивого эльфа. Кинжалы вонзились в деревянную дверь, опасно близкой линией обрамляя пораженного Кзорша.
«Ты слишком медленно думаешь, и слишком быстро доверяешь!», рявкнула она. «А теперь убирайся, и возвращайся только вместе с тем, что я хочу!»
Рейнджер нырком покинул комнату и исчез. Лириэль со вздохом опустилась на подушку. То, что она сделала, было необходимо, но радости ей не доставило.
Плыва назад, к месту недавней схватки, Кзорш не мог изгнать из памяти слова дроу. В них было немало правды, пришлось ему признать. Он всегда видел все как либо доброе, либо злое, и считал эти качества противоположными и несовместимыми как море и небо. Дроу сражалась за Хрольфа, и сражалась хорошо, она озаботилась судьбой убитых эльфов. Все это рассеяло сомнения Кзорша, для него она стала другом, которому необходимо доверять. Она оказалась права, говоря, что он слишком мало думает и слишком много доверяет.
С другой стороны, если Лириэль действительно такова, какой хочет чтобы он ее считал, почему же указала ему на это?
Такого рода мысли продолжали беспокоить Кзорша весь день и добрую часть следующей ночи. Наконец он добрался до обгорелого остова подожженного волшебством Лириэль корабля, и останков судна которое потопил он сам, и времени на раздумья не осталось.
Задача, поставленная дроу, представлялась трудной. В обломках находилось немало тел, и пробираться сквозь них в поисках единственной отрубленной руки было отвратительной и опасной работой. Кзорш не мог знать заранее, кого еще может привлечь затонувший корабль, или какие существа возможно наблюдают за ним в этот самый миг.
Поэтому за дело он взялся как можно быстрее, игнорируя сокровища и оружие и сконцентрировавшись на поисках кровавого заказа дроу. Его самого удивило, что найти искомое удалось. Опутанная паутиной изорванных веревок, большая, обрубленная левая ладонь и часть руки. Темные волосы покрывали ее с обратной стороны, пальцы украшали два дорогих кольца. Кзорш прихватил их – пригодятся для торговли – и положил руку в мешочек.
Несмотря на свою сосредоточенность на находке, Кзорш мгновенно почувствовал беззвучное приближение темных силуэтов, появившихся из останков кораблекрушения. Их было четверо: уродливые существа, с фигурами похожими на человеческие но с толстой, чешуйчатой шкурой и перепончатыми руками и ногами. Это были мерроу – водные родственники огров, только быстрее и более злобные, чем их наземные собратья. Четверка была отборным отрядом; у каждого из лбов торчали маленькие костяные рожки, отмечая их как самых могучих мужчин. Острые черные клыки, изогнувшись, торчали из нижних челюстей, а вооружение составляли не только черные когти – природное оружие мерроу, – но и человеческого производства копья, и даже серебряный трезубец тритона.
Кзорш потянулся через плечо за коротким копьем, висевшим у него за спиной, и приготовился встретить атаку. Как он и ожидал, все четверо рванулись к нему на полной скорости, выставив оружие.
Морской эльф выждал до последнего момента, и, гибкий как угорь, изогнувшись ушел вниз по дуге, выведшей его за пределы досягаемости оружия нападавших. На ходу он ткнул копьем; сначала ощутил удар, затем неожиданно сопротивление исчезло, копье прошло сквозь шкуру мерроу в скрывавшуюся под чешуей плоть.
Оставшиеся трое отбросили оружие и поплыли к нему, целя выставленными когтями, широко распахнув пасти готовые разорвать эльфа. Кзорш схватил опускавшийся мимо него трезубец и приставил длинную рукоять к бедру. Ближайший мерроу выгнул спину, чтобы не насадить сам себя на зубцы. Этого шанса Кзорш и дожидался; он рывком поднялся вверх, и сделал выпад.
Средний зубец вонзился в незащищенное горло мерроу, пройдя сквозь него в голову. Кзорш жал до тех пор, пока острие не дошло изнутри до черепа существа; тогда он выбросил вперед ноги, упершись ими в грудь умирающего мерроу. Он потянул изо всех сил, вытащив трезубец из жертвы и одновременно толчком отбрасывая себя назад, уходя от тянувшихся к нему когтей и щелкающих челюстей.
Кзорш выставил трезубец между собой и двумя последними морскими ограми. Теперь они вели себя куда осторожнее; кружили вокруг добычи как акулы, ловя момент.
Морской эльф лихорадочно размышлял. Он редко встречался с мерроу – в основном, они жили в пресной воде, а те немногие, что приспособились к морю, обычно выбирали логова в пещерах и на мелководье. Безмозглые создания, жившие только ради убийства и пищи, мерроу иногда становились слугами других, более могущественных существ, ради возможностей насилия и грабежа больших, чем те, на которые было способно ограниченное воображение огров, или платы в блестящих безделушках. Кзорш не знал, кто повелевает этими мерроу, но один из них нес оружие тритона – существа с элементального плана воды. Что это могло означать, морской эльф даже не пытался представить, и ему неожиданно захотелось, чтобы рядом оказалась дроу. Если уж кто и мог разобраться во всем этом, так это она.
Обжигающее пламя вспыхнуло в плече морского эльфа. Кзорш выгнулся назад, сжав зубы от неожиданной боли. Один из мерроу сумел-таки подобраться и зацепить его когтем. Эльф с разворота выбросил трезубец, но нападавший уже успел отскочить. Инстинкт предупредил Кзорша об опасности, и, оглянувшись через плечо, он обнаружил, что смотрит буквально в пасть второму огру. Ткнув рукоятью трезубца, рейнджер угодил ему в живот; серебро гулко ударилось о чешуйчатое брюхо, оттолкнув мерроу и купив Кзоршу мгновение.
Кзорш разорвал веревку из водорослей, на которой висел на поясе один из магических крабов дроу. Проскочив под хватавшими его руками мерроу, он развернулся, и всплыл за его спиной. Молниеносным движением он приставил краба между лопатками мерроу одной рукой, а другой надавил. Зазубренные лапы погрузились в чешую и плоть, и зашевелились, пробивая зачарованному оружию путь внутрь.
Мерроу повернулся лицом к лицу с морским эльфом, уродливое лицо исказило удивление. Зубастая пасть открывалась снова и снова в булькающих всхлипываниях, пока магический краб продирался сквозь его грудь. Наконец он показался наружи, в потоке крови, с все еще бьющимся сердцем, насаженым за одну из лап. Не встречая больше сопротивления, краб застыл, превратившись в недвижный металл.
Кзорш подхватил страшное оружие, демонстрируя его последнему мерроу. Тот остановился, опасливо разглядывая неожиданно хорошо вооруженного эльфа. Затем повернулся, и бросился наутек.
Рейнджер наблюдал, как уплывает мерроу, наслаждаясь мыслями о сообщении, которое передаст существо неведомому повелителю. Пусть знают, воскликнул про себя возбужденный Кзорш, что магия вновь пришла к морскому народу!
Терпеливость не принадлежала к сильным качествам Лириэль, и у нее нашлось немало интересного сказать по поводу настояния Хрольфа, чтобы она оставалась в постели до восхода луны. Капитан только хохотал, слушая ее излияния, и заверял, что сюрприз будет стоить того.
Наконец закатные краски за окном кабины уступили место темноте. Лириэль спрыгнула с койки, быстро оделась и не забыла про оружие: хотя Хрольф явно полагал, что сюрприз будет приятным, Лириэль не могла забыть, что не у всех пиратов те же намерения.
Федор ожидал ее наверху лестницы. Он улыбнулся, но в глазах его стояла тень. Дроу обняла его коротко и осторожно, – поскольку он двигался неловко, и был перевязан в десятке мест, – и посмотрела вопросительно.
«Ничего такого», ответил он негромко. «Сны».
«Что-то на тему Ибна, бросающего меня за борт в тунцовой сети?» прошептала она в ответ. Ее интересовало, видел ли кто-нибудь случившееся, но Хрольф ничего не сказал по поводу предательства Ибна, и первый помощник стоял у руля, с лицом все так же непроницаемым как обычно.
Федор отпрянул. «Так значит, это правда. Обещаю тебе, вороненок, предатель не переживет этот день!» воскликнул он угрюмо.
Дроу улыбнулась, и взяла друга за руку. «О, еще как переживет, и много дней после! Есть давняя поговорка дроу, ‘Месть – блюдо, которое лучше подавать холодным’. Обычно это означает, что мщение куда приятней, когда ты даешь себе время остыть, спланировать и насладиться им, но можно понимать и по другому. Пусть Ибн удивляется и тревожится. Это послужит ему лучшим уроком, чем сталь и быстрая смерть. К тому же, он необходим пока Эльфийка не придет в порт; при всех своих недостатках он опытный моряк», добавила практичная дроу. «До тех пор, неудачная попытка удержит его в узде, – хотя, неплохо будет, если ты дашь ему понять, что обо всем знаешь, чтобы он не решил похоронить свой секрет вместе со мной. А сейчас, давай глянем на Хрольфов сюрприз!»
Сомнения Федора похоже не рассеялись, но он предпочел оставить их при себе, и провел ее сквозь широко ухмыляющихся пиратов к носу судна. Там стоял Бьорн, которому явно было не по себе от неожиданно обращенных на него взглядов. Под желтым пушком пробивающейся бороды его лицо пылало, а за ним возвышалось его новейшее – и самое большое – произведение.
Носовое украшение, статуя эльфийки, утратившая свою магию и вновь стоящая на положенном месте, была перекрашена, напоминая дроу с золотистыми глазами. Длинные деревянные локоны стали белыми, а все еще влажное от краски лицо – глянцево-черным. Была даже предпринята попытка приблизить излишне рельефные округлости статуи к чему-то, более похожему на стройную фигуру Лириэль.
Дроу смотрела на собственное подобие, и незнакомое ощущение сжало ее горло.
Подошел Хрольф, обнял ее за плечи могучей рукой. «Неплохо выглядит на девочке, верно?» счастливо осведомился он. «И клянусь Темпусом, эта новая эльфийка заставит трястись от страха всех, кого мы встретим! Амберли меня возьми, сколько лет назад надо было сообразить!»
Глава 9
Странные союзы
На Тесаке, полным ходом шедшем к Пурпурным Скалам, неполный экипаж доводил себя до истощения, подгоняемый суровым капитаном. Ретнор собирался достичь Триска в самый короткий срок: ставка была слишком велика. Он потерял не только основную руку, но и магическое ониксовое кольцо – единственный способ получения сообщений от западного управляющего центра Общества Кракена.
Капитан мог сам отправлять послания – магический кулон, который он носил скрытым под рубахой, передаст его слова на западную базу, – но этого было недостаточно. Он плыл на Триск не только чтобы заменить устройство связи, но также ради получения помощи от агентов Кракена, живших на удаленном острове.
Или, если быть точным, вокруг острова.
Среди членов Кракена ходило великое множество слухов – ничего странного для организации, торгующей информацией. Во многих из них таинственным шепотом сообщалось о странной магии и смертоносных существах, обитающих у западной базы. Даже с учетом поэтических преувеличений и обычного трактирного трепа, невозможно было отрицать, что воды у Пурпурных Скал опасны. Ретнор полагал, что немалая часть называвшихся в слухах существ реальна, и некоторые из них подчиняются Обществу Кракена. Что еще важнее, он подозревал, что маленький, скромный Триск на самом деле центр всей сети шпионов и убийц.
Ретнор намеревался потребовать приема у главы общества, и не думал, что ему будет отказано. Не важно, насколько сильна потаенная сеть Кракена, сама база не выживет без торговли. А Лускан был самым важным торговым партнером острова. По оценке Ретнора, в его руках находился более чем достаточный рычаг, чтобы добиться исполнения всех своих требований.
Капитан потянул наружу волшебный кулон, и начал диктовать приказы в сияющий диск, посылая сообщения через море на Пурпурные Скалы, и скрытые форпосты на большой земле. Впервые он понял, почему неизвестная, безымянная женщина с фиолетовыми глазами являлась ему в камне кольца. Без такого подтверждения, ему было бы нелегко поверить, что магические послания действительно найдут своих адресатов.
Глядя на льдистое море, северянин, несмотря на впитанное с молоком матери отвращение ко всему связанному с магией, пожалел, что не обладает достаточными познаниями в Искусстве, чтобы ощутить вихри, несущие его команды к далеким берегам. Ему принадлежала власть, огромное богатство, сила и отменное воинское мастерство. Но только сейчас ему пришло в голову, что все это едва ли защитит от мощи волшебства. Подобная мысль для Ретнора была внове, и серьезно обеспокоила его. Он ощутил неожиданный холод, будто услышав зов незримого ворона – предвестника смерти воина.
Старший Капитан стряхнул мрачные раздумья, и твердо вгляделся в западный горизонт. Вокруг Пурпурных Скал несомненно есть магия, но там же есть и власть. Если ему придется встретиться с одним, чтобы заполучить другое, он готов рискнуть.
Город Яртар в северных землях занимал важную позицию на пересечении дорог, расположившись у реки Дессарин и на торговом пути из Трибора в Сильверимун. Через город проходило много важных товаров, и не последним из них была информация.
Барон Хауфрос, Лорд Яртара, был амбициозным человеком. Богатство и титул он получил по наследству, но своего положения как правитель Яртара добился сам, своим умением заключать союзы в торговле и политике. Он занимал достойное место в Союзе Лордов, группе городов, чьи интересы были тесно связаны с Уотердипом. Заодно Хауфрос был членом Общества Кракена, и потайные комнаты и коридоры под его владениями часто навещались шпионами и убийцами, исполнявшими приказы организации.
В настоящий момент барон, в одиночестве, погрузился в груду посланий на столе. Поздняя весна принесла таяние Дессарин, и поток сообщений из многих городов – и от разных источников.
Хауфрос мимоходом глотнул из кубка и снова прочел письмо от неизвестного контакта из Лускана. Заговор против Руатима шел по плану, но по неизвестным причинам было решено обвинить во многих бедах острова одного руатанского капитана. Хауфросу полагалось сделать все возможное, чтобы поддержать и усилить воздействие новообъявленных «фактов», свидетельствующих против этого человека. Высокопоставленный член Кракена с Лускана также призывал остановить корабль руатанца всеми возможными средствами, не позволив ему добраться до родного порта, поскольку оклеветать намеченную жертву будет не так легко, если он сам сможет ответить на обвинения.
«Мой лорд барон».
Хауфрос инстинктивно сжал опасное послание в кулаке, и посмотрел на дверь кабинета. С обоих сторон от входа стояли два полных набора тяжелой брони из Кормира, бесценные изделия из митрила, проверенные в сражении против туйганской орды. Между ними, выглядя карликом по сравнению с их великолепием, стоял стареющий но безупречный стюарт, Кледенс.
«Прибыл дипломатический курьер из Уотердипа, мой лорд, и просит встречи с вами».
Барон с улыбкой откинулся в кресле, в его мыслях уже вызревал план необходимых действий. «Введи его, Кледенс, и пусть вместе с ним придет мой писец. Захлопни за ними дверь, – возможно, мы будем разговаривать довольно долго».
Посланцем оказался молодой человек из простонародья, настолько невежественный в придворном этикете, что даже не сменил одежды перед аудиенцией. Поскольку это была последняя ошибка, которую совершил в своей жизни юноша, Хауфрос решил проявить снисходительность. Барон принял письмо из Уотердипа, сломал печать и быстро просмотрел содержимое. Рутинная информация в основном, кое-что из этого он узнал в гораздо больших подробностях от источников Общества Кракена. Хауфрос поднял глаза, посмотрев в точку за спиной ожидавшего курьера. «Семмонемили, прошу, приступай», вежливо пригласил он.
Капитан мог сам отправлять послания – магический кулон, который он носил скрытым под рубахой, передаст его слова на западную базу, – но этого было недостаточно. Он плыл на Триск не только чтобы заменить устройство связи, но также ради получения помощи от агентов Кракена, живших на удаленном острове.
Или, если быть точным, вокруг острова.
Среди членов Кракена ходило великое множество слухов – ничего странного для организации, торгующей информацией. Во многих из них таинственным шепотом сообщалось о странной магии и смертоносных существах, обитающих у западной базы. Даже с учетом поэтических преувеличений и обычного трактирного трепа, невозможно было отрицать, что воды у Пурпурных Скал опасны. Ретнор полагал, что немалая часть называвшихся в слухах существ реальна, и некоторые из них подчиняются Обществу Кракена. Что еще важнее, он подозревал, что маленький, скромный Триск на самом деле центр всей сети шпионов и убийц.
Ретнор намеревался потребовать приема у главы общества, и не думал, что ему будет отказано. Не важно, насколько сильна потаенная сеть Кракена, сама база не выживет без торговли. А Лускан был самым важным торговым партнером острова. По оценке Ретнора, в его руках находился более чем достаточный рычаг, чтобы добиться исполнения всех своих требований.
Капитан потянул наружу волшебный кулон, и начал диктовать приказы в сияющий диск, посылая сообщения через море на Пурпурные Скалы, и скрытые форпосты на большой земле. Впервые он понял, почему неизвестная, безымянная женщина с фиолетовыми глазами являлась ему в камне кольца. Без такого подтверждения, ему было бы нелегко поверить, что магические послания действительно найдут своих адресатов.
Глядя на льдистое море, северянин, несмотря на впитанное с молоком матери отвращение ко всему связанному с магией, пожалел, что не обладает достаточными познаниями в Искусстве, чтобы ощутить вихри, несущие его команды к далеким берегам. Ему принадлежала власть, огромное богатство, сила и отменное воинское мастерство. Но только сейчас ему пришло в голову, что все это едва ли защитит от мощи волшебства. Подобная мысль для Ретнора была внове, и серьезно обеспокоила его. Он ощутил неожиданный холод, будто услышав зов незримого ворона – предвестника смерти воина.
Старший Капитан стряхнул мрачные раздумья, и твердо вгляделся в западный горизонт. Вокруг Пурпурных Скал несомненно есть магия, но там же есть и власть. Если ему придется встретиться с одним, чтобы заполучить другое, он готов рискнуть.
Город Яртар в северных землях занимал важную позицию на пересечении дорог, расположившись у реки Дессарин и на торговом пути из Трибора в Сильверимун. Через город проходило много важных товаров, и не последним из них была информация.
Барон Хауфрос, Лорд Яртара, был амбициозным человеком. Богатство и титул он получил по наследству, но своего положения как правитель Яртара добился сам, своим умением заключать союзы в торговле и политике. Он занимал достойное место в Союзе Лордов, группе городов, чьи интересы были тесно связаны с Уотердипом. Заодно Хауфрос был членом Общества Кракена, и потайные комнаты и коридоры под его владениями часто навещались шпионами и убийцами, исполнявшими приказы организации.
В настоящий момент барон, в одиночестве, погрузился в груду посланий на столе. Поздняя весна принесла таяние Дессарин, и поток сообщений из многих городов – и от разных источников.
Хауфрос мимоходом глотнул из кубка и снова прочел письмо от неизвестного контакта из Лускана. Заговор против Руатима шел по плану, но по неизвестным причинам было решено обвинить во многих бедах острова одного руатанского капитана. Хауфросу полагалось сделать все возможное, чтобы поддержать и усилить воздействие новообъявленных «фактов», свидетельствующих против этого человека. Высокопоставленный член Кракена с Лускана также призывал остановить корабль руатанца всеми возможными средствами, не позволив ему добраться до родного порта, поскольку оклеветать намеченную жертву будет не так легко, если он сам сможет ответить на обвинения.
«Мой лорд барон».
Хауфрос инстинктивно сжал опасное послание в кулаке, и посмотрел на дверь кабинета. С обоих сторон от входа стояли два полных набора тяжелой брони из Кормира, бесценные изделия из митрила, проверенные в сражении против туйганской орды. Между ними, выглядя карликом по сравнению с их великолепием, стоял стареющий но безупречный стюарт, Кледенс.
«Прибыл дипломатический курьер из Уотердипа, мой лорд, и просит встречи с вами».
Барон с улыбкой откинулся в кресле, в его мыслях уже вызревал план необходимых действий. «Введи его, Кледенс, и пусть вместе с ним придет мой писец. Захлопни за ними дверь, – возможно, мы будем разговаривать довольно долго».
Посланцем оказался молодой человек из простонародья, настолько невежественный в придворном этикете, что даже не сменил одежды перед аудиенцией. Поскольку это была последняя ошибка, которую совершил в своей жизни юноша, Хауфрос решил проявить снисходительность. Барон принял письмо из Уотердипа, сломал печать и быстро просмотрел содержимое. Рутинная информация в основном, кое-что из этого он узнал в гораздо больших подробностях от источников Общества Кракена. Хауфрос поднял глаза, посмотрев в точку за спиной ожидавшего курьера. «Семмонемили, прошу, приступай», вежливо пригласил он.