— Извини — перебью. Для соболезнования и сентиментальных всхлипываний у нас с тобой нет времени.
   — Это ты меня прости… Вчера вызвал Хоттаб и велел срочно ехать в Москву. Задание — организовать базу для шахидок и для хранения взрывчатки… Понимаешь, друг, юные девочки, будущие матери, с волчьими взглядами, которых напичкали наркотиками и другими средствами, подавляющими волю, туманящими сознание. Аллах видит, как больно смотреть на них! Знаешь, как перевести на русский слово «шахид»? Отрешённый от земной жизни. А девочки, можно сказать, ещё жить не начали. — Муса поднял руки ладонями к лицу, помолился. — Вот я и поехал…
   — С кем предстоит связаться, кто тебе должен помочь. В одиночку такой базы не создать.
   — Как всегда, ты прав, Игорь Леонидович. В Москве я должен найти одного вора в законе. Кличка — Кабан. Хоттаб сказал: за бабки он продаст родную мать. И вручил мне три миллиона баксов. Почти уверен — фальшивые.
   Как ты должен выйти на Кабана?
   Муса негромко засмеялся. В смехе — издевательство над доверчивым лохом, который доверил ему выполнение важного задания, и гордость за то, что его умение и ловкость знают и ценят даже враги.
   — Сказал нечестивец — сам найдёшь, не маленький…
   Задание, порученное Мусе, о многом говорит. Прежде всего, о планах сепаратистов провести в столице серию очередных террористических актов. Где именно: в электричках, в метро, в автобусах, на рынках, в домах? В каждом вагоне, возле каждого ларька или в подъездах жилых домов милиционеров или сотрудников службы безопасности не поставить. Значит, нужно ударить по центру — по базе, которую должен создать посланник ваххабитов…
   Спасибо за бесценные сведения. Отдыхай.
   — Как отдыхать? — возмутился разведчик. — Сам сказал — нет времени. Надо срочно искать Кабана… Спросишь, зачем? А вдруг Хоттаб задумал подстраховаться — послал к вору в законе ещё одного человека? Или позвонил? Он хитрый, любит подстраховки. Если шахидка опомнилась и раздумала взрываться — ей помогут: другой террорист пошлёт радиосигнал.
   Введенский одобрительно потрепал разведчика по худому плечу. Молодец парень, правильно рассуждаешь! Обезвредить предателя не менее важно, чем покарать организаторов взрывов.
   — И еще одно непонятное задание. Продумать варианты похищения сына Белого. Зачем Хоттабу нужен сопливый малолеток? Хитрый он человек, вернее — волк, ничего так просто не делает…
   — Ещё раз спасибо. Подумаю. При следующей встрече обсудим и это твоё задание. Ищи жирного Кабана. Олег тебе поможет.
   Неожиданное решение пристегнуть к задуманной операции Воскобойникова возникло не от недоверия к Мусе — Игорь Леонидович боялся за него. Чеченца могла задержать милиция, его могли узнать бывшие дружаны, расстрелять другие посланцы сепаратистов. Олег вытащит напарника из любой ситуации, при необходимости прикроет.
   Недавнее поручение — ещё раз встретиться с Беловым-мадшим — не отменено, сотрудникам службы безопасности приходится крутиться с повышенной скоростью, успевать заниматься множеством дел, одно другого важней и перспективней. В лавине преступности, затопившей Россию о спокойной, размеренной работе можно только мечтать…
 
   Кабан горевал. Разве это жизнь — не иметь навороченного японского джипа, не проводить время в самых дорогих ресторанах, не дарить любовницам драгоценностей? Мерзкое прозябание, презренная нищета! Могущественный недавний авторитет, под которым было два десятка верных быков, сам превратился в бесправную шестёрку.
   Во всёх его бедах виновны два человека: Белый, однажды подставивший его, и щедрый заказчик — Зорин, сваливший из столицы. Обоих следовало отправить под молотки, но, к сожалению, их не достать. Ходят слухи, что депутат-авторитет растворился в таёжной глухомани. Зорин же наглухо закрыт немалой своей должностью. Помощника представителя Президента достать почти невозможно.
   Других заказчиков у обнищавшего вора просто не было.
   И вдруг неожиданно нарисовался новый заказчик. Если судить по телефонному разговору, богатый и щедрый. Неужели появилась реальная возможность подняться на поверхность? Правда, ничего особенного Кабан не услышал — обычное предложение встретиться и обсудить некоторые вопросы, интересующие обе стороны. В накладе, дескать, он не останется, наоборот, получит приличные бабки. Как узнал заказчик номер его мобильника, кто ему трекнул — как выражаются в Одессе, без разницы. Главное — деньги!
   Встреча заказчика и исполнителя произошла не в шикарном ресторане и не в грязной забегаловке — возле остановочного автобусно-троллейбусного павильончика на Кутузовском проспекте. Ничего подозрительного — пассажиры ожидают появления своего транспорта, или только что познакомились, или случайно встретились два приятеля. Точно так же не мог вызвать подозрения пассажир, стоящий рядом с «друзьями» и с увлечением читающий газету.
   Что нужно сделать?
   — Найти в Подмосковье надёжное, не привлекающее внимание ментов, место. Желательно, не в городе — в доживающей свой век деревушке.
   Олег недоумевал. Зачем потребовалось Мусе темнить, не проще ли сразу повязать вора, допросить — всё выложит, ничего не утаит. Воскобойников не догадывался о стремлении разведчика не просто блокировать Кабана, но и выяснить — не опередил ли его другой агент хитроумного Хоттаба?
   Заметано. Сколько бросишь?
   — Аванс — стольник тысяч, окончательный расчёт — триста. Годится?
   Четыреста тысяч баксов? Неплохо, совсем неплохо! Но жадный вор скорчил разочарованную гримасу. Мелочь, кошке на молоко и то не хватит.
   Муса поднял планку до шестисот тысяч.
   Когда, обрадованный заключением выгодного договора, Кабан прыгнул в автобус, за ним последовали два паренька из службы наружного наблюдения, проще говоря, топтуны или — ещё проще — пастухи. Задачи две. Первая, выяснить, где проживает объект слежки. Вторая, с кем он ещё встретится.
   Если всё будет спокойно, ему помогут снять дом под базу. Муса доложит Хоттабу о выполнении задания. Останется терпеливо ожидать появления шахидок с сопровождающими, и с грузом взрывчатки. То есть организовать «мышеловку»…

Глава 10

   Ватсон обладал удивительной способностью засыпать и просыпаться в заданное время. Неважно, гром ли гремит, радиоприёмник орёт с максимальной громкостью или по соседству ругаются мужики. Прикажет себе: спать, подъём в семь часов тридцать пять минут утра. И отключается. С тем, чтобы в назначенное время вынырнуть из глубокого сна.
   Вот и сейчас, несколько минут поворочавшись в самолётном кресле, он умиротворённо вздохнул и захрапел. Захрапел — не то слово: заиграл на флейте, застучал кастаньетами.
   — Из нервов Дока канаты вязать — износу бы им не было, — завистливо прокомментировал Злобин. — Мне бы такие.
   — Не прибедняйся, Витёк, у тебя не хуже…
   Федя, как обычно уткнулся в раскрытый молитвенник, утирая выступившие слёзы, что-то шептал. Окончательно расклеился мужик, хоть в монастырь его сдавай!
   Вообще то, Белова сейчас не интересовали способности Дока, зависть Витька и философская задумчивость Феди. Он внимательно смотрел на выход из аэровокзала, провожал настороженным взглядом автобусы и тягачи. Удачное бегство из города ещё ни о чём не говорит — узнав о гибели своего боевика, мстительный Грот ни перед чем не остановится, бросит на поиски убийц всю свою гвардию.
   Им сопутствует явное везение. Удалось пройти таможенный и милицейский кордон, мало того — пронести оружие. Появятся быки Грота — будет чем огрызнуться. Конечно, любимый «магнум» плюс нож и кастет Злого — не Бог весть какой арсенал, но, как известно, на безрыбье и рак — рыба, и ратан — акула.
   Наконец загорелось табло — привязаться, не курить! Лайнер двинулся с места, медленно пополз к взлётно-посадочной полосе. В это время и появились «мстители». Из здания выбежали несколько парней, замахали руками, заматерились. Саша будто услышал разочарованную матерщину и мысленно ответил тем же. Даже, как это делал Кос, ударил ребром ладони по сгибу руки. Вот вам, фрайеры, получите, лохи! Подражая Пчеле, выставил средний палец. Дескать, хрен вам в задницу, чтобы голова не качалась!
   Впрочем, всё это — детские забавы. Можно не сомневаться, что разгневанный торговец оружием и наркотой не успокоится — свяжется с Махачкалой, предупредит своих подельников и партнёров по бизнесу: авиа рейсом Красносибирск-Махачкала летит тёплая компания из четырёх человек. Не упустите их, братки, до отвала накормите свинцом, закатайте в асфальт.
   Значит, в столице солнечного Дагестана друзей ожидает далеко не солнечная встреча! А если к этой встрече присоединятся догадливые менты — вообще абзац! От объединенных усилий бойцов правопорядка и бандитов криминального сообщества даже гранатомётом не отбиться — впору пустить в ход мирный атом, которого у беглецов нет.
   Впрочем, безысходность — не в характере бывшего авторитета. Его закалили схватки с противостоящими группировками, безжалостная расправа с убийцами братьев, противостояние Хаттабу и тому же Зорину. Любая опасность немедленно вызывает всплеск энергии, заставляет мозги работать в аварийном режиме.
   Сейчас — тем более, ибо он не спасает свою жизнь, она, можно считать, уже проиграна, его нетерпеливо ожидает похищенная Слава….
   Лайнер будто присел, взвыл турбинами и помчался по полосе. Быстрей, быстрей! Остался на земле авиа вокзал, здания города превратились в спичечные коробки, тайга — в заснеженное зелённое море…
   Серый, выпей микстуру…
   Еще одна потрясающая новость — Док не спит! Только что распевал сонные серенады и — вдруг проснулся!
   — Спирт? — подозрительно спросил Саша. Он никогда не был поклонником Бахуса, если и приходилось выпивать, пил неохотно и мало. — Оставь для обработки ран. Подозреваю, скоро он пригодится.
   Недавний наркоман и алкоголик, а ныне — поборник всеобщей трезвости, не отстал — настойчиво поднёс к лицу Сашки плассмасовый стаканчик
   — Обычная успокоительная микстура. Мы недавно здорово поволновались, нельзя так издеваться над организмом, он может жестоко отомстить. Я уже полечился, Федю уговорил, а вот Злой — ни в какую! Прикажи, Серый, тебя он послушает.
   Белов давно уже отказался от приказного тона, как и от права убивать. Бывший беспощадный мститель, жестокий боец за своё право обладать чужим богатством, если и не превратился в монаха, то приблизился к нему. То ли на него так повлияла гибель братьев, то ли — покушение на его жизнь, то ли — философствующий Лукин, то ли бесстыдные притязания жены — фактически — бывшей жены. Скорей всего — коктейль, сбитый из всего пережитого. Если и станет стрелять — только для самозащиты, когда уговоры и увещевания не сработают. И — никаких приказов или требований!
   Поморщившись, он всё же выпил горькое снадобье. Злой, покосившись на главаря, в свою очередь, опустошил мензурку отравы. Пример вообще заразителен, а когда он исходит от уважаемого человека — заразителен вдвое.
   — Федя, пожалуйста, оторвись на минутку, — философ послушно закрыл молитвенник. — Братья…
   Начал и — остановился. В горле — комок, сердце так громко стучит — казалось, весь салон слышит… Впервые он назвал друзей братьями. Будто рядом с ним не недавние обитатели свалки, поверившие «Серому» и ушедшие за ним в неизвестность, а погибшие Фил, Кос и Пчела.
   Наверно, они поняли волнение предводителя. Федя вытер помокревшие глаза, Витёк принялся ожесточённо чистить свой любимый нож, Ватсон потёр раскрытоё ладонью розенбаумовскую лысину.
   — Братья, — справившись с волнением, более уверенно повторил Белов, — я не пошутил, когда попросил Дока поберечь спирт для… скажем, медицинских надобностей. Почти уверен — нас ожидают. Не с букетами цветов и дружескими объятиями. Приказывать не имею право — по человечески прошу: не лезьте по перёд батьки в пекло. Позвольте мне самому разобраться с встречающими. Покиньте самолет в числе последних пассажиров.
   Федя отрицательно покачал головой. Покинуть в беде — разве это по Божески? Один раз он уже согрешил — позволил нелюдям убить деда-старовера и похитить таёжницу. Второй раз — не получится. Пусть Серый просит, требует — он всё равно пойдёт с ним на заклание!
   Ватсон раздумчиво подергал густые усы. В чём-то Серый прав — какая польза от безоружных защитников? Вот имей они хотя бы один «калаш» — другой расклад. Сражаться кулаками и единственным ножом — наивно и глупо.
   Реакцию Злого можно было предсказать. Он так расшумелся, что прибежала встревоженная бортпроводница. Что случилось, не нужна ли её помощь? Валидол или нитроглицерин под язык? Чашечку лечебной кока-колы? Если, не дай Бог, происходит разборка, имеется и более действенное «лекарство» — вооружённый мент.
   — Успокойтесь, девушка, ничего страшного не происходит. Просто у нашего приятеля слишком возбудимая натура. Сейчас он успокоится. Видите, уже улыбается!
   Витёк, действительно, улыбнулся. Вернее сказать, изобразил улыбку. На него подействовало не заверение Серого о безопасном для окружающих нервном приступе излишне возбудимого друга — Док, незаметно для стюардессы, больно стукнул его кулаком в спину.
   Когда успокоенная бортпроводница ушла, Белов продолжил уговоры. В конце концов, Витёк, не хотя, согласился, философ открыл молитвенник и снова зашептал о грехах и каре за них…
   Белов не ошибся — в аэропорту Махачкалы их действительно ожидали. Возле трапа разговаривают трое парней в знакомой униформе — куртки «пилот», из-под которых выпирают пистолеты, непокрытые коротко стриженые головы с узкими лбами, под которыми — вакуумная пустота. Рядом с ними — чёрный «мерин» с работающим двигателем., готовый принять в салон упакованных пленников.
   Ещё раз предупредив друзей о максимальной осторожности и выдержке, Белов проверил готовность «магнума» и пошёл к выходу. Как обычно, ожидающая его опасность, заставила собраться, выбросить из головы праведные мысли. Сосредоточился на главном — при необходимости, успеть выхватить пистолет и выстрелить первым. Тот, кто стреляет вторым — труп.
   Вышел на трап, посторонился, пропуская женщину с ребёнком. Помог преодолеть порог старушке, Божьему одуванчику. Глубоко вдохнул бодрящий морозный воздух. С любопытством посмотрел на здание аэровокзала, полюбовался живописными окрестностями. Хорошо-то как? Горы походят на джигитов в белоснежных бурках, из-под которых выглядывают зелённые черкески.
   На самом деле, Саша не любовался и не умилялся — изучал обстановку и противника.
   Пилотники глядели на лоха с удивлением и опаской. Неужели, он не догадывается, что его ожидает на земле? Грот предупредил: фрайер очень опасен, вязать его нужно осторожно, лучше — держать под прицелом. Он без нервов, что ли? Улыбается, падло, любуется горами. Погоди, сейчас вволю налюбуешься, сука!
   Незаметно тронув дремлющий за поясом, снятый с предохранителя ствол, Белов медленно, улыбаясь женщинам и выразительно подмигивая мужикам, пошёл по ступеням.
   Наверно, стрелять не придётся — слишком много вокруг народа, при перестрелке неизбежны жертвы. Что же делать, как поступить? Послушно подставить руки под браслеты? Ни за что! Он никогда и никому не сдавался — всегда банковал!
   «Магнум» заговорит только в самом крайнем случае, наконец, решил он, приветливо улыбнувшись девушке в форменном платье и в шубке, небрежно наброшенной на покатые плечики.
   — Мужик, огонька не найдется? — один из встречающих дебилов левой рукой достал из нагрудного кармана помятую сигарету. Правая лапа греет под полой готовый к употреблению ствол. — Понимаешь, скисла зажигалка — кол ей в задницу.
   Одновременно, два дружана куряки зашли с двух сторон.
   Почему не найдётся? Сейчас прикуришь!
   Всё же придётся стрелять. Зайдут, сявки, за спину — заказывай место на местном кладбище… По ногам, если удастся — в плечи… С одновременным падением и, в развороте, с ударом пяткой по сонной артерии правого бандита. Если удастся, останется один противник, тот, кто пытается зайти слева…
   На трап первым шагнул Злой. Ещё минута-другая и он плюнет на данное обещание не вмешиваться, бросится на выручку и нарвётся на пулю… Пора! Белов сконцентрировался, его тело превратилось в сжатую пружину…
   Помощь пришла неожиданно. Возле четверых, казалось, мирно беседующих парней, остановился военный «газик». Из него выскочил здоровяк, ростом под два метра, за ним выбрались трое таких же крепких парней.
   — Белый, чёртушка, откуда нарисовался? Или тоже — на сверхсрочке?
   Антон Перебийнос, бывший старшина погранзаставы! Вот это встреча! Сам Бог послал его!
   Бандиты разочаровано отступили. Одно дело — троим против одного, совсем другое иметь дело с вооруженными и опытными десантниками, Вякнешь — мигом продырявят шкуру. Постояли возле машины, о чём-то посоветовались — наверно, как лучше оправдаться перед пославшим их паханом, и укатили.
   — Это мой сослуживец, такой же, как и я — погранец! Гарный хлопчик. Мы с ним боронили рубежи и России, и ридной матки — Вкраины.
   Антон с нескрываемой радостью представил Сашку своим сослуживцам. Будто встретил брата. Может быть и брата! Нелёгкая служба на границе роднит людей. К примеру, Фархад Джураев, по кличке Фара, разве не стал Белову близким родственником, почти братом? Почему бы не назвать этим, ранящим душу, словом Антона? Настоящие братья покинули его, погибли, их место заняли новые — Док, Злой, Федя. Перебийнос пока что кандидат в братья…
   — Едем с нами, — предложил Антон, — Примем пару граммулек, вспомним границу, ребят. Наше подразделение базируется в Калиновке. Недалече — два часа езды.
   Лучше не придумать. Судя по изученной карте, Калиновка находится на территории Чечни, куда нелегко, почти невозможно пробраться. Повсюду — блокпосты, проверки на дорогах, засады террористов, налеты авиации. Идёт самая настоящая война. А где-то в горном ауле Ярослава нетерпеливо ожидает освободителя. Как княгиня Ярослава ожидала своего мужа, князя Игоря.
   Сопровождение десантников — надёжная, почти стопроцентная гарантия против множества, мягко говоря, неприятностей.
   — Едем!
   С трудом втиснулись в «газон». Феде пришлось сесть на колени Дока, худощавый Витёк устроился на коленях одного из сержантов. Белова посадили на ящик с боеприпасами.
   Ехали медленно. Десантники, сжимая настороженные автоматы, внимательно оглядывали каждый куст, каждый камень. Дорога — пустынная, будто здесь никто не живёт: ни ишаков, запряжённых в арбы, ни машин. Однажды их остановили на блок-посту, построенном из бетонных блоков. Проверили документы, предупредили: впереди, до самой Калиновки, проверок не будет, глядите внимательно — возможны заложенные фугасы. На неделе сепаратисты подорвали грузовик с гуманитарной помощью, обстреляли сопровождающий бронетранспортёр.
   Куда уж внимательней? Ребята глаз не сводили с дороги и близлежащей местности.
   Через несколько километров — пост чеченской милиции. Очередная проверка, допрос: кто такие, по какой нужде едете? Обе стороны — и десантники, и милиционеры — держали друг друга под прицелом, разговаривали сквозь зубы. Это была не обычная антипатия или злость — простая предосторожность.
   Обошлось без перестрелки. Чеченцы в чёрных беретах после проверки документов подобрели, заулыбались. В свою очередь предупредили о грозящей опасности нападения.
   Десантники вели себя спокойно — привыкли. А вот у Злого дёргались руки, он то и дело хватался за единственное своё оружие — нож с наборной рукоятью. Федя молился, призывая на головы бандитов Божью кару. Ватсон перебирал лекарства в докторском бауле.
   В пяти километрах не доезжая Калиновки, от дороги метнулся какой-то мальчишка. Водитель резко затормозил и вскинул автомат — послать диверсанту очередь. Перебийнос запретил: пацаны, что русские, что украинские, что чеченские, всегда шалят, играют в войну. Потрепать за уши, поставить в угол, только не убивать. Поднимать руку на детей запрещено и Богом, и Аллахом.
   Оказалось, он ошибся. На обочине дороги взорвалась мина, с деревьев посыпался снег и сорванные взрывом ветки.
   — Так и живём, — невесело прокомментировал Антон. — То мы их, то они нас. Чаще — мы. И всё же, я не жалею, что малолеток удрал без наказания пулей. А вот высек бы его ремнём по голой заднице с превеликим удовольствием. Подрастёт — поймет, что русаки не захватчики и не звери.
   Наконец, они добрались до своего расположения. Никаких благоустроенных казарм, плаца для строевых занятий, столовой и штаба — несколько утеплённых палаток. Под грибком — часовой, второй — расхаживает возле склада боеприпасов.
   Капитан, командир разведроты, к появлению четверых незнакомых парней отнёсся равнодушно. Если их привёз старшина, значит, нет ничего особенного. Не выгонять же непрошеных гостей из тепла на мороз? Пусть переночуют, а утром разберёмся…
   После сытного ужина, бывшие пограничники вышли из палатки и уселись рядом с вкопанной бочкой из-под солярки. Закурили. Мороз спал, тучи проглотили звёздное небо. Вот-вот начнётся снегопад, или нагрянет очередная оттепель.
   — Ну, что я могу сказать тебе о своей житухе? — Антон первым начал откровенный разговор. — Обкакана она, как распашонка новорожденного пискуна. Дембильнулся по собственному желанию, никто меня не выгнал. Мечтал найти приличную работёнку, построить под Житомиром добротную хатёнку, обзавестись жинкой-красулей, настрогать с ней сынков да дочек. Видно не под своей звездой родился, перепутал Овена со Скорпионом. Ни профессии, ни образования — кому нужен такой работяга? Подался было в телохранители — опыта на занимать, стрелять обучен, вязать наркокурьеров и прочую шелушень умею. Проработал месячишко — надоело прислуживать толстосумам, охранять их жирных баб. Вот и отправился с повинной в родной военкомат. Дескать, малость ошибся, возьмите меня по новой, направьте на родную заставу. В погранвойска не взяли, предложили Чечню. Пришлось согласиться. Вон и кантуюсь в разведроте…
   Закончив невесёлую исповедь, Перебийнос выбросил в общественную пепельницу выкуренную до самого фильтра сигарету. Зажёг новую.
   — А у тебя как сложилось? По какой нужде сунул глупую башку в кавказское дерьмо? Жить надоело, или захотелось повоевать?
   Пришла пора исповедаться Белову. Говорить о том, что закончил институт, получил диплом вулканолога, женился, стал отцом? Кому это интересно? Тем более не стоит упоминать о создании вместе с братьями криминального Фонда, о своём превращении в миллионера, в бандитского авторитета, в убийцу, о депутатстве. Не рассказывать же о гибели братьев? Все эти биографические подробности — часть его души и совести. Вход туда посторонним, будь они даже сослуживцами, наглухо закрыт.
   — Некоторые не интересные для тебя обстоятельства заставили меня временно свалить на Дальний Восток. Помыть золотишко, полюбоваться тайгой… Случайно познакомился с дедом Афоней и его внучкой — Ярославой. Чудные люди, чистые, как отшлифованное стеклышко, добрые и отзывчивые. Таёжного богатыря застрелили ваххабиты, его внучку повязали и увезли сюда, на Кавказ…
   Антон сочувственно положил ладонь на плечо рассказчика.
   — Понял, друг, можешь больше ничего не говорить. Не трави душу… А я-то, грешным делом, думал, что ты приехал поступить на службу в погоне за удачей и большими бабками? Удача здесь кровушкой измазана, с горем повенчана. Что до денег — мизер, только на похороны и хватит… Куда увезли твою красавицу, знаешь?
   — Не то в Гасан-юрт, не то в Абрек-юрт. Аул, спрятанный в горах.
   Потомок запорожских казаков огорчённо вздохнул, провёл пальцами по верхней губе, где должны быть шикарные усища. Дескать, по такому целеуказанию не только горный аул, но и город не сразу разыщешь — этих «юртов» в Чечне бесчисленное множество.
   — Ладно, не тряси штанами, хлопче, найдем! У Миколы есть карта — взял её у застреленного полевого командира, на ней не только аулы — сакли изображены… А эти хлопцы: толстяк, инвалид и доходяга, кто они тебе?
   — Друзья, — коротко, не вдаваясь в подробности, ответил Белов. — Помогают.
   Антон скептически ухмыльнулся. Мол, твоим помощникам самим костыли требуются. Но от презрительных выводов воздержался. Не его дело — критиковать да высмеивать, Сашка — не безмозглый дебил, сам разберётся.
   Узкоглазый и щуплый паренёк явно не украинского происхождения — скорей всего якут, долго водил заскорузлым пальцем по замусоленной карте. Остановится на названии очередного поселения, подумает, огорчённо вздохнет и переходит к другому аулу. Будто учитель географии, привычно действующий указкой.
   Белов нетерпеливо ожидал приговора. Если «географ» не найдёт места, где похитители держат в заточении похищенную ими таёжницу — кранты. Для того, чтобы объехать всю Чечню, проверить каждую деревню или аул — жизни не хватит.
   Злой, прихрамывая, бродил по палатке. Федя сочувственно глядел на Серого и шёпотом молился. Док измерял температуру у заболевшего десантника, прикладывал стетоскоп к его спине и груди.
   — Есть! — торжественно закричал Микола. — Вот он, Гасан-юрт! От Калиновки — всего полсотни вёрст. Учитывая гористую местность — три дня ходу!…